Если уничтожить в нраве кичливость, то не будет времени породиться страсти раздражения; потому что причиною такового недуга в раздраженных бывает обида и бесчестие. Бесчестие же не касается того, кто обучил себя смиренномудрию. Если у кого помысл чист от человеческого обольщения и видит он ничтожество естества, какое и ему дано в удел, также какое начало его состава и к какому концу стремится краткость и скоротечность здешней жизни, видит сопряженную с плотию нечистоту, и бедность естества, которое само по себе недостаточно было бы к поддержанию собственного своего состава, если бы недостатков его не восполняло обилие бессловесных, а сверх этого видит скорби, печали, бедствия и многообразные виды болезней, которым подлежит человеческая жизнь и от которых никто не изъят и не свободен по естеству, — то тщательно всматривающемуся в это чистым зрением души не легко будет вознегодовать на недостатки воздаваемых ему почестей. Напротив того, обманом почтет почесть за что-либо оказываемую ему ближним, потому что в естестве нашем ничего такого нет, что может стоять в ряду вещей досточестных, кроме одной только души, которой честь составляется не чем-либо взыскуемым в этом мире. Ибо тщеславиться богатством, или величаться родом, или мечтать о славе, или мысленно присвоить себе верх над ближним, чем и ограничиваются человеческие почести, — все это служит душе в посрамление и укоризну, так что человек рассудительный не согласится чем-либо подобным этому осквернить чистоту души. Вести же себя так не иное что значит, как глубоко укорениться в смиренномудрии, по преуспеянии в котором раздражение даже не будет иметь и входа в душу. А когда нет раздражения, преспевает тихое и безмолвное житие (1 Тим. 2:2); таковое же не иное что есть, как кротость, которой конец блаженство и наследие небесной земли о Христе Иисусе Господе нашем.

В избранное Первоисточник