Полное собрание творений Святителя Игнатия Брянчанинова
Литературно-поэтические сочинения. Заметки о творчестве

Воспоминание о Бородинском монастыре¹

На Бородинском поле верные сыны России совершили долг свой: твердо и мужественно противостали врагу многочисленному, водимому полководцем гениальным, усеяли поле трупами иноплеменников и трупами своими. Обширное поле битвы сделалось обширным кладбищем.

Теперь на Бородинском поле верные дщери России совершают свой долг: над прахом жертв любви к Отечеству они принесли себя в жертву Богу, заживо умерши для мира, – приносят непрестанную жертву молитв о себе и о павших на сражении сынах России.

Поэт! Ты прав; твой глаз постиг характер этого поля: ты нарек его «поле-море». Прочитав название новое, я не понял его, но когда пришлось мне взглянуть с высоты на Бородинское поле, – я тотчас увидел, что это поле – море. Оно обширно, как море; оно – всё в переливающихся, отлогих холмах, как в волнах. Были на нем и другие волны: несметные полки воинов. Утекли эти волны; утекли десятки годов после битвы знаменитой; стоит уединенно на поле смиренная обитель инокинь, как пристань на море.

Лились здесь слезы о павших под острием меча; лились здесь слезы о сраженных преждевременно телесною смертию. Лились слезы в уединении; уединение и слезы очистили око ума. Внезапно пред ним – неожиданное, незнакомое доселе зрелище: умерщвленная грехом душа! Тогда печаль земная соединилась с печалию духовною.

Маргарита прежде всех пришла на кладбище воинства русского, чтоб плакать над могилой храброго супруга; – принесла туда и прах сына, угасшего не на Бородинском поле, чтоб плакать над двумя могилами вместе. Она дала себе обет печали пожизненной, надела на себя черные одежды с тем, чтоб не снимать их никогда. «Буду плакать над гробами, -помышляла она, – доколе смерть не отрет слез моих, доколе гроб не примет и моего тела».

Бог близок к скорбящим; близок к ним свет Его, близко утешение Его. Маргариту озарило небесное просвещение: она произносит обет иночества, облекается в таинственный образ, принимает новое имя – и уже Мария плачет у гроба Спасителева. Камень скорби земной отвален от сердца: взорам души предстали радостные Ангелы, приносят кроткое утешение веры. По праву, Мария, ты держишь в руках твоих жезл настоятельства на поле Бородинском. Ты приобрела это поле мечом твоим – слезами. Возьми ими и небо.

Постепенно на обширное кладбище, к знамени иноческому Марии, стекались дщери земли русской; постепенно обитель стражей могильных обращалась в обитель молитвенников и служителей Бога. На самом редуте левого фланга, где сеча кипела всего ужаснее, где в знойный день битвы образовалась грязь от смешения крови с землею, где выросли горы трупов, ныне – Святая Церковь. В ней ежедневно приносится Бескровная Жертва о упокоении проливших кровь свою. Девы, умершие миру, воспевают надгробную песнь над витязями, умершими за Россию.

И часто, изможденные бдением и постом, старицы видят в тонком сне на жестких своих ложах: полки воинов вслед за полками возникают неизвестно откуда, идут стройно в уединенную обитель, входят в храм, проходят в святой алтарь, потом скрываются неизвестно куда. Робкие инокини решились приступить к являвшимся с вопросом кто они. – «Мы те, – ответ был воинов, – за которых вы молитесь; приходим разделять с вами молитвы».

Бородинское поле, поле-море, поле великодушного подвига, убийства страшного, – тихое, безмолвное кладбище, оглашаемое лишь звоном монастырского колокола, сзывающим ежедневно в известные часы инокинь на молитвословие, – и голосом поселян, обрабатывающих землю, пресыщенную кровию! Как пристань тут – обитель; как полки – посевы хлебные; вместо киверов – колосья!

Благочестивые дщери России! Да поможет вам Бог совершать невидимый подвиг самоотверженья! Он помог братиям вашим мужественно встать, встать грудью русскою против гордого супостата; Он да поможет и вам: Он – всесильный Бог.

15 сентября 1847 года.

Благополучный день²

(15 июня 1848 года было молебствие в Ново-Сергиевском – загородном дворце Великой Княгини Марии Николаевны по случаю получения Ее Высочеством части мощей преподобного Сергия)

Много Святых произрастила благословенная земля Русская. Они сияют различными благодатными дарами с неба отечественной Церкви. Из этого блаженного сонма Преподобный Сергий сияет даром помогать стране родной в ее опасностях и бурях, покровительствовать и споспешествовать ее Царственному Дому. Споборал он герою Донскому против несметных полчищ Мамая; споборал он потомкам Донского против хищных, мятежных казанцев. Во время самого тяжкого отечественного бедствия, во время смут, произведенных самозванцами и сарматами, Преподобный Сергий совершил дивное знамение, знамение историческое; подобного знамения не записано на листах истории других народов. Как волны сокрушаются, рассыпаются, ударяясь о скалу гранитную, так все усилия врагов сокрушились под стенами обители Преподобного Сергия, пред его молитвами, пред силою Божиею, призванною и привлеченною его молитвами. На необъятном пространстве опустошенной, мятущейся России стояла Лавра Сергия, стояла камнем краеугольным. Этот камень отразил всепоглощающие волны! Этот камень сделался камнем обновления и величия России. И Цари и народ, видя помощь Небес, ниспосылаемую чрез предстательство Преподобного Сергия, возлюбили его и его обитель. Туда притекают они к нетленным мощам Угодника Божия, – к живым свидетелям на земле, – как угодна Небу пламенная любовь к Богу, соединенная с любовию к Царю и Отечеству. Святой Сергий – русский народный Святой. В соседстве древней столицы почивает Сергий сном воскресения, являя и предначиная свое воскресение нетлением и присутствием благодати Божией при его теле.

Чудное тело!.. Души многих не способны для присутствия при них Божией благодати, – для такого присутствия способно это тело! Обыкновенно тела человеческие, разлучившись с душами, мгновенно заражаются тлением, начинают издавать зловоние; а это тело противустоит тлению многие столетия, проливает из себя благоухание! Это тело – давно почившего, а дышит из него жизнь. И является вечная духовная жизнь этого тела в различных исцелениях, в различных знамениях, которые совершаются над призывающими помощь Преподобного Сергия, над лобызающими с верою и любовию его тело, освященное Святым Духом, – над преклоняющими колена пред Святым Духом, таинственно и существенно живущим в этом священном теле!

Ныне совершилось счастливейшее событие; нынешний день должен носить наименование «дня благополучного». Призванный благочестивою Отраслью Царственного Дома русского Преподобный Сергий пришел частицею своего тела, всем исполнением обильной Божественной благодати, соприсутствующей его телу, – пришел преподобный Сергий в обитель благочестивой и боголюбивой Марии. Давно посеялось в душе ее расположение к Угоднику Божию, заступнику Царей и Отечества. Основывая свою летнюю обитель на берегу Бельта, на живописном холме, среди чащи развесистых вековых деревьев, Мария назвала обитель по имени Преподобного Сергия. Рука её, водимая вдохновением свыше, водимая любовию к Угоднику Божию, начертала изображение храма. По собственному чертежу её устроенный храм стоит на оконечности двух аллей: обе они ведут от чертога Царского к чертогу Божию. Преподобный Сергий воздвиг в обители своей храм Пресвятой Троице; последуя в этом Сергию, Мария посвятила храм Пресвятой Троице. Что ж удивительного, – если и сам Преподобный Сергий пришел в обитель Марии!

До 15 июня стояла в Петербурге погода ненастная, бурная; 15-го Мария назначила молебствие в своем храме Пресвятыя Троицы пред мощами преподобного Сергия. С утра легкий ветер разогнал облака; благоухание лета разлилось в воздухе; на чистом, синем небе сияло солнце во всем блеске. Небо казалось каким-то радостным: оно как бы приятно смотрело на дело благочестивой Дщери Царя русского, споспешество вало ее делу благому. К молитвословию стеклись все жители Царского чертога Марии, разделяя с своею Повелительницею усердие к Святому, утешаясь её усердием святым. Погруженная в глубокое благоговейное внимание, она с старшею дще-рию своею предстояла мощам целебным и нетленным Праведника. На берегу Бельта, при шуме волн его, при шуме ветра морского, раздавались молитвенные песнопения священнослужителей, песнопения хвалебные Преподобному Сергию, песнопения хвалебные душе его, ликующею с Ангелами на вечном празднике Неба, песнопения хвалебные святым мощам его, принесенным в обитель благословенной, благочестивой Марии.

По совершении молитвословия, по произнесении прошения благоденственных и многих лет великому Царю и России, богоизбранному и боговенчанному всему Его семейству Мария облобызала святые мощи святого жителя, вновь пришедшего жить в ее обители. Когда она удалилась, ее домочадцы приступили к святыне с тою простою и девственною верою, которая доселе хранится в сердцах Россиян и составляет их духовную, существенную силу. – 15-е июня – день, по справедливости названный благополучным! в этот день сколько родилось в Царственной обители Ново-Сергиевской впечатлений, ощущений, мыслей – святых, благоугодных Небу.

Да снидет благословение Неба на тебя, Виновница этого дня благополучного! да снидет это благословение на супруга твоего, на чад твоих, на весь дом твой, на дела твои, на все дни и часы жизни твоей, и земной и небесной. А новый житель твоей обители да будет хранителем, стражем твоим, как был стражем рая пламенный Херувим. Таинственно да глаголет он уму и сердцу твоему, да сказует им волю Бога, святые уставы вечности, скорую изменяемость всего временного, да научает тебя высоким добродетелям Евангелия, которые очищают и просвещают душу, которые одни с почестию вступят в блаженную и славную вечность. Ты здесь радушно, с любовию приняла Сергия в твою обитель; – он да споспешествует тебе в созидании нетленной обители в селениях святых и вечных горнего Иерусалима! Да умолит Преподобный Сергий Бога вписать имя твое на Небе в книгу живота, а на земле начертать его на скрижалях истории в светлых лучах славы. Эти лучи испущает из себя чистая, святая добродетель.

15 июня 1848 года.

Предисловие к повести «Иосиф»³

В Онегине Пушкина и Печорине Лермонтова изображен эгоист, современный каждому из двух поэтов. Взглянувшие в это зеркало, узнавшие в нем себя ощутили ли угрызение совести? Заронилась ли в их душу, как благословенное семя, мысль исправиться? сомнительно. Весело было автору Печорина, как он сам говорит, рисовать современного человека: почему же и современному человеку не весело увидеть себя нарисованным? почему современному человеку не дополнить в себе, по рисунку художника, того, чего недоставало?

Самолюбие любуется собой, радуется своим успехам. Когда оно овладеет человеком, – начинает быстро стремиться к совершенству, и стремится к нему, доколе из человека не выработает демона. Разумеется: прочитали Онегина, особенно Печорина, многие молодые люди пред вступлением в свет, или только что вступив в него, прочитали со всем жаром, со всею восприимчивостию юности: этим чтением произведено ли в них отвращение от эгоизма? сомнительно, сомнительно! не такова судьба природы человеческой, и не испорченной еще опытами жизни. Должно быть, большая часть юных читателей заразилась ядом эгоизма! во многих непременно блеснула мысль: «Вот, верный способ успевать в свете!» – и – вперед! по следам Григория Александровича. Мы не долго задумываемся, особенно в лета молодости, при решении судьбы своей: лукавое обещание обольстителя «будете яко бози»⁴ сохраняет поныне всю власть свою над человеками. Выше сказанная мысль юношей далеко не основательна: но она непременно должна родиться в душе неопытной при чтении «Героя нашего времени»: ведь – ему все сходит с рук, всякое предприятие удается! чего больше надо? А мастерская рука писателя оставила на изображенном ею образце безнравственного, чуждого религии и правил человека, какую-то мрачную красоту, приманчивую красоту ангела отверженного. Григорий Александрович соблазняет, не только при чтении его подвигов, соблазняет сильным впечатлением, которое остается и долго живет по прочтении романа. Автор Печорина не решил и для самого себя: полезна ли, вредна ли его книга. Печорин умирает во время бестолкового путешествия в Персию. При жизни он был мертв для общества, а в частности для ближних: – мало того! заражал смертным недугом всякого, кому бы ни пришлось быть в соприкосновении с ним. И этого мало! несмотря на свое нравственное одиночество, на свое отчуждение от людей, Печорин оставил по себе многочисленное потомство последователей, которых он ведет туда же, куда достиг сам.

По образцам порока портится человек, по образцам добродетели исправляется. С этою целию предлагается здесь повесть, всеми началами своими противоположная двум вышеупомянутым повестям, противоположная и впечатлением и последствиями. Она – не вымысел – изложение истинного события с сохранением всей исторической точности.

Впечатление от нее должно быть положительно, существенно, верно, сильно, не мечтательное, должно действовать истиною, а не увлечением и обольщением. Неверие – источник эгоизма; вера в Бога – источник правильной любви к себе и ближнему. Действия, истекающие из правой веры в Бога, радикально противоположны действиям, истекающим из веры в себя или в какой-то неопределенный фатализм.

Всякий по необходимости должен убедиться, что в человеке добро смешано со злом; удовлетворять одним порочным стремлениям – значит ли любить себя? скорее значит – ненавидеть. А так-то и любят себя эгоисты. От того они – враги себе и всем. Правильная любовь к себе заключается в подавлении в себе зла, в возможном развитии добра. Здравый разум, по необходимости, должен признать эту любовь истинною. Такою она признается Богом: на нее указывает заповедь Божия как на меру любви к ближнему. Оправдывают ее самые последствия: человек поставляется в согласие с самим собою, с обществом, с обстоятельствами, каковы бы они ни были; все действия его носят на себе печать высокой добродетели; последствия этих действий – постоянно и всегда благоверны. Верующий в Бога живою верою и руководствующийся в поступках Законом Божиим выносит с твердостию и мужеством бедствия земного странствования; не злоупотребляет слабостями ближних; не мстит врагам, – благодетельствует им; владеет сердечными чувствованиями с целию благонамеренною, не с целию преступного исполнения своих глубоких порочных замыслов; устраивает благосостояние государственное и семейное; умеет быть мудро и благодетельно строгим для исправления людей, совратившихся с пути правды; нравственная сила его, сила добродетели, имеет счастливое и продолжительное влияние на его потомство; природнившаяся сердцу его добродетель доставляет ему кроткое и вместе сильное наслаждение: оно слышится в душе его, как слышится благоухание сидра из запечатанного сосуда. Историческим, верным доказательством всего этого служит Иосиф. Желаем, чтоб его потомство было многочисленно, чтоб многие из последователей Печорина обратились в последователей Иосифа: желаем этого для блага общего, для блага частного, для блага истинного и вечного.

Добавление к этюду «Сад во время зимы»⁵

Еще, еще несколько слов о воскресении мертвых! скажу поведанное мне нелживыми устами некоторого подвижника, скажу для друзей моих, трудящихся в винограде сердечном. Есть книга, отверзающаяся для человека в его сердце, там, там суждено ему Богом слышать высочайшее учение, как и Господь сказал во Евангелии: веруяй в Мя от чрева его (т. е. чрева души-сердца) истекут источники воды живыя; сие же глаголаше, объясняется святым Иоанном Богословом, глаголаше о Духе, егоже хотяху приимати верующие в Него. Итак, Дух есть книга того сердца, в которое Он вселится.

Подвижник сей занимался долгое время Иисусовою молитвою в тайне душевной клети и ощущал в себе различные действия. Однажды, стоя в храме и углубляясь в молитву, он ощутил особенное обильное ее действие: все тело и кровь его возрадовались о Боге живе и погрузились в неизреченное наслаждение⁶. Тогда получил он опытное знание о воскресении мертвых и будущем блаженстве тела человеческого, о котором прежде знал и которому веровал, просвещенный учением Церкви. Если тело наше в сей жизни может не только избавиться от действия страстей, но и сделаться причастником духовных наслаждений благодати, то, имея в себе семя жизни вечной, не может не ожить и не взойти с душою в Небесное Царствие!

Молитва болящего⁷

Славословлю Тебя, Господь Бог мой, за все благодеяния Твои, которые Ты непрестанно изливал на меня в течение всей жизни моей, за которые я платил Тебе одними увлечениями, одними согрешениями моими. В наказующей меня ныне деснице Твоей я признаю десницу благодетельствующую. Ты посылаешь мне временные болезни предвестниками смерти и вечных болезней ада, которым должны подвергнуться подобные мне грешники; временными страданиями Ты отводишь меня от вечных мучений. Ты ущедрил меня земными благами; но, пресыщаясь ими, я забыл о Тебе, Боге моем; я забыл о неизреченных благах, Тобою уготованных для меня в вечности; весь предался в служение суетному миру. Моим идолом сделались мои греховные похотения: этому кумиру я начал приносить в жертву все силы души и тела, ревностно нарабатывая мою погибель. Ты, милосердный Господь мой, благоволил вспомянуть забывшего о Тебе! Ты отверз брением и плю-новением очи слепорожденному: так ныне и мне временным, преходящим открыл очи сердца, и они узрели суету и ничтожность всего временного, узрели всю важность служения Тебе. Прости бесчисленные согрешения мои; хотя отныне даруй мне соделаться служителем Твоим. Да престану творить волю мира, волю грехолюбивых сердца и тела моего! да начну творить волю Твою! Научи меня творить всесвятую волю Твою! Врачуй меня, врачуй божественными врачевствами – Твоим святейшим Словом и Твоими цельбоносными язвами; призывай и приводи меня ими в познание Тебя, в любовь к Тебе! Ты бьешь всякого, кого приемлешь, и наказу ешь всякого, кого возлюбишь ⁸ . Отдаюсь всецело в волю Твою: твори с созданием Твоим благоугодное Тебе.

Благодарю, славословлю Тебя, Боже мой, благодарю, славословлю Тебя, всемогущий Врач мой! Изливай на меня милость Твою и даруй исцеление немоществующей душе моей, с благодарением и славословием Тебе, с покорностию и преданностию воле Твоей несущей спасительное бремя временных страданий: Ты возлагаешь это бремя на тех рабов Твоих, которым Ты предназначил в удел спасение, вечные блаженства.

Молитва о умершем⁹

В лютой скорби моей покоряю сердце мое и помышления мои Тебе, Господу Богу моему. Ты даровал мне дар, и Ты отъял его. Буди воля Твоя благословенна от ныне и до века: воля Твоя – свята, все действия Твои святы и премудры. Велик Ты в благодеяниях Твоих человеку, велик Ты и в казнях, которыми караешь его: яко не оправдится пред Тобою всяк живый, и Ты всегда побеждаешь, как Всесовершенный, на суде, на котором Ты судишься с совестию человека. Благоговейно преклоняю главу мою пред Тобою, я, недостойное и немощное Твое создание: Твое отдаю Тебе. Прими почившего в Твое вечное блаженство! отъяв у него смертию блага временные, сторично ущедри его благами вечными. Даруй мне остаток земной жизни провести Тебе благоугодно, в вечную пользу душе моей и душе почившего, и горькую разлуку временную вознагради вечным союзом для вечного блаженства.

А ты, душа, драгоценная для моего сердца, стряхнув с себя бремя плоти, лети в высокий и святой Едем. На пути твоем к небу никто да не дерзнет остановить тебя! да отворятся тебе двери рая! да встретят тебя радушно небожители! присоединись к их святому сонму и наслаждайся вечно лицезрением Бога. Но, когда придешь в рай и стяжешь дерзновение у Господа, вспомни о земном друге твоем, неутешно оплакивающем разлуку с тобою: умоли милосердого Бога, чтоб даровал мне, пожив благочестиво, придти к тебе в твое светлое селение, там, в блаженном, святом соединении с тобою, забыть мое страшное горе и утешиться утешением, для которого нет уже измены.

О хранении сердца¹⁰

1. Может ли кто сказать о себе: я свят, ибо пощуся, живу в пустыне и раздал имения моя? – Неужели свят тот, кто не очистил внутреннего человека. Очищение есть – не простое воздержание от страстей, но искоренение оных из сердца; вот в чем состоит совершенное очищение! Сквозь туман помыслов, непрестанно в тебе возникающих, войди (о человек!) к душе твоей, плененной грехом и рабе оного, рассмотри до дна мысли твои и исследуй глубину помышлений твоих; тогда увидишь ты змия, ползающего и гнездящегося в недрах души твоей, который, отравив ее члены, тебя убил. (Сердце есть неизмеримая бездна.) Если ты умертвишь сего змия, то хвались пред Богом чистотою твоею; если же нет, – смирись, как немощный и грешный, и о тайных твоих умоляй Бога.

2. Во внутренности сердца сокрыта истинная смерть; сею смертию может быть умершим внутренний человек, и при жизни внешнего. Итак, кто перешел от смерти к жизни во внутренности сердца, тот поистине будет жив во веки, и уже никогда не умрет. Хотя его тело и разлучится на некоторое время с душою, однако оно освящено и восстанет со славою. Вот почему смерть святых называем мы сном.

3. Всё старание нашего противника состоит в том, чтобы отвлечь нашу мысль от памяти и любви Божией и от истинных благ к мнимым и несуществующим, употребляя к сему прелести мирские. Лукавый старается растлить и осквернить всякое доброе дело человека, примешать в сердце к заповеди Божией свое семя тщеславия и самонадеянности, дабы делаемое доброе дело не было сделано единственно для Бога, и не из единого доброго расположения.

4. Что ж нам делать, никогда не приступавшим ко испытанию совести? С чего должны мы начать вхождение во внутренность нашего сердца? – Стоя вне, да стучимся постом и молитвою, по заповеди Господней: Толцыте и отверзется вам ¹¹ . Если пребудем постоянно в поучении Слова Божия, в нищете, смиренномудрии, во всех добродетелях по его заповедям, стучась день и ночь в духовную дверь Господню, то, без сомнения, возможем найти искомое. Всякий, желающий избежать тьмы, может избежать оной сею дверью: ибо, вступив дверь сию, вступает в свободу души, приемлет помыслы, достойные оной, приемлет в себя Небесного Царя Христа.

К земному страннику¹²

О путешественник земной! проснись от сна:

Твоя грехов сума полна;

Ты погружен, как в сон глубокий, в нераденье.

Престань напрасно жизнь – бесценный дар мотать!

Не то придет к тебе внезапно смерть – как тать...

А в вечности вратах – ужасно пробужденье!

15 декабря 1848 года.

Убили сердце¹³

Здесь все мне враждебно, все смерти тлетворным

дыханием дышит:

Пронзительный ветер, тяжелые воды, пары из болота,

Измены погоды и вечно нахмуро-грозящее небо.

Как бледен луч солнечный, Бельта повитый

туманом и мглою!

Не греет он, жжет!.. Не люблю, не люблю я

сиянья без жизни!..

Сражен я недугом, окован как цепью, к одру им прикован,

Им в келлии заперт. Затворник невольный,

влачу дни ко гробу.

А сердце мое?.. Ах, убили его!.. Оно жило доселе,

Страданьями жило, но жило. Теперь – тишина в нем

могилы.

Его отверзал я с любовью и верой, открытой

всем ближним.

Вонзили мне в сердце кинжалы; и были кинжалы наградой

За дружбу, за слово прямое, за жизнь, принесенную

в жертву!..

Уйду я, убитый, уйду от людей я в безвестность пустыни!..

Я вижу, что людям приятно и нужно: им нужны лесть,

подлость,

Тщеславие, чуждое истинной славы. Забыли, что слава –

от Бога,

От совести чистой. Но Бог им не нужен, и совесть им –

бремя;

Не нужны им в слуги наперсники правды с общественной

пользы желаньем:

Им нужны рабы – орудья их воли развратной...

Уйду от людей и в глубокой пустыне предамся рыданьям:

Там в пищу мне будут лишь стоны, а слезы – напитком.

Оплачу себя, мое сердце убитое, Mip, в зло погруженный,

И сниду в могилу печальный, в надежде отрады на небе.

Жалоба¹⁴

Для страждущей души моей

Искал я на земле врачей,

Искал я помощи, отрады;

Моим болезням были рады.

Надежда тщетна на друзей

Моих минувших счастья дней;

Они со мною пировали –

И одаль встали в дни печали.

Не утушит тоски вино!

Напрасно сердцу утешенья

Искать среди самозабвенья:

Грустней пробудится оно,

И в развлеченьи нет отрады!

Нет прочной в нем тоске преграды:

Еще веселья слышен шум.

А грусть, как ночь, туманит ум.

Испытан я судьбой, врагами,

Изранен многими стрелами:

Пытали клеветой меня,

Предательством был мучен я.

И долго, долго я томился...

Но наконец сквозь толщу туч,

Сквозь мрак суждений мира, луч,

Луч света радостный пробился.

Прозрел я, ожил. Оживленный,

Святою верой просвещенный,

Спокойно совершаю путь,

Которым к вечности идут.

Совет душе моей¹⁵

Какой подам душе совет,

Когда Христос – от Света Свет –

Советует скорбей терпенье,

Чтоб в горнее достичь селенье!

Плотская сласть, земная честь

И тленного богатства лесть,

Пленяющие человека,

Пребудут ли при нем в век века?

Приходит смерть; ее коса

Лицеприятия не знает:

Равно под нею упадает

Власть, сила, гений и краса.

Бедняк забвенный, – вот лежит

Близ богача или героя.

И червь, во тьме могильной роя,

Главу надменного смирит!

Душа, душа! Прими совет!

Вне стезь Его спасенья нет!

Укрась себя постом, слезами,

Молитвой, многими скорбями!

В святый Божественный чертог,

В светлейшую обитель рая

Ты вступишь, радуясь, играя!

Там ждет тебя с наградой – Бог!

Думы затворника¹⁶

Какое значение имеет безмолвник, затворенный в келлии своей и пребывающий в ней неисходно? Это преступник, сознавшийся в преступлениях, приговоренный к смерти. Ежечасно ожидающий, что приговор будет исполнен, по причине этого ожидания, по причине – сознания своей греховности, он погружен в непрерывающуюся печаль. Но Господь его милосерд бесконечно, и он, основываясь на бесконечном милосердии Господа своего, вопиет к Господу о помиловании. Вопиет он непременно, вопиет с плачем, вопиет из глубины сердца, вопиет он одним умом, при молчании уст, умом, упадшим в глубину сердца, уединившимся в этой пустыне, у которой расторгнуты все сношения с миром, утрачено сочувствие ко всему временному и преходящему.

Я заключился в келлии моей, говорит безмолвник, как в тюрьме, чтоб насильно отвлечь себя от развлечения, – чтоб принудить себя к очищению моей греховности, к сознанию в ней, к исповеданию ее; может быть, в душе моей проснется чувство покаяния и умиления. Может быть, умолю я Бога моего о помиловании меня, и избавит Он меня во время земной жизни из темницы греховной; а когда совлекусь тела и уйду в землю, избавит от заключения в темницу адскую, которая узников своих томит и держит в своем страшном и душном мраке вечно. Текут час за часом, день за днем, сменяются стройной чередой недели – месяцы – годы. Настоящее непрестанно делается прошедшим; и то, что стояло пред ним и виднелось в отдаленной будущности, – настоящим; непрестанно приближаюсь к отшествию отсюда. Взгляну иногда из окон моей келлии на ту скромную картину природы, которая видна из них, и ощущаю, что взоры мои – взоры гостя. Здесь все уже чуждо мне, другая страна, недоведомая мне, ожидает меня. Соглядал я ее только верою, но я уже при вратах ее. Внезапно и мгновенно врата эти могут отвориться, отворятся они непременно, отворятся неизвестно когда.

Земная жизнь каждого человека – путешествие, – путешествует от колыбели ко гробу; проходит чрез различные возрасты, чрез различный образ мыслей, чрез различные ощущения, чрез различные обстоятельства. Нагими входим на поприще земной жизни и ложимся в гроб, оставив все вещественное, приобретенное во время земной жизни, лишь прикрытые необходимою одеждою, в которой нуждается не нагота наша, в которой нуждаются взоры созерцающих наше погребение. Что износим мы в вечность? Очевидно, усвоенный образ мыслей, усвоенные ощущения. Вижу себя схваченным и держимым разбойниками. Они связали меня крепкими веревками, оковали тяжелыми цепями, привили ко мне неисцелимые недуги; что странно: я сам помогал им совершать надо мной ужасное злодеяние. От болезненности я пришел в расслабление. Потерял способность к деятельности. Ощущаю, что жизнь едва жива во мне.

Окован я оковами внутри меня, в душе моей; оковы отняли у меня возможность к движению; разбойники приставили ко мне неусыпную и неумолимую стражу. Болезнь моя многообразная – греховность; язвы – мои страсти, железные цепи – это греховные навыки, насильно влекущие к совершению ненавистных мне грехов; разбойники – духи злобы. И сам не имею сил, и они не дают мне возвратиться в Иерусалим. Не дают сосредоточиваться в сердце помыслам, рассеянным и скитающимся по вселенной без нужды, цели; не дают мне там, в храме истинного Бога, поклониться духом и истиною. Нет во мне свидетельства жизни, которая бы всецело заключилась во мне самом; я подвергаюсь совершенному исчезновению жизненной силы в теле моем. Я умираю. Не только бренное тело мое подчинено смерти, но и самая душа моя не имеет в себе условия жизни нерушимой; научает меня этому Священное Предание Церкви Православной. Душе, равно и Ангелам, даровано бессмертие Богом; оно не их собственность, не их естественная принадлежность; тело для поддержания жизни своей нуждается в питании воздухом и произведениями Земли. Душа, чтоб поддержать и сохранить в себе бессмертие свое, нуждается в таинственном действии на себя Божественной десницы.

Кто я? Явление, но чувствую существование мое. Многие годы размышлял некто об ответе удовлетворительном на предложенный вопрос, размышлял и, углубляясь в самовоззрение при свете светильника духа Божия, многолетним размышлением он приведен к следующему относительному определению человека.

Человек – отблеск существа, характер существа. Бог, Един Сый, отражается в жизни человека. Так изображает себя солнце в чистой дождевой капле. В дождевой капле мы видим Солнце. Но то, что видим в ней,– не солнце; солнце – там, на высоте недосягаемой. Что душа моя? Что тело мое? Что ум мой? Что чувства сердца? Что чувство тела? Что силы души и тела? Что жизнь? Вопросы неразрешенные.

В течение тысячелетий род человеческий приступал к обсуждению этих вопросов, усиливался разрешить их и отступил от них, убеждаясь в их неразрешимости. Что может быть знакомее нашего тела. Имея чувство, оно подвергается действию всех этих чувств; познание о теле должно быть самым удовлетворительным, как приобретаемое и разумом и чувством. Оно точно таково, в отношении познания о душе, о ее свойствах и силах. О предметах, не подверженных чувствам тела.

Молитва о зрении грехов своих

Господи! Даждь нам зрети согрешения наша, да ум наш, весь ко вниманию собственным нашим прегрешением привлеченный, прегрешения ближних видети престанет, и тако вся ближняя благими да увидит. Даждь сердцу нашему пагубное попечение о немощех ближняго оставити, вся же попечения во едино попечение о стяжании чистоты и святыни, Тобою нам заповеданной и уготованной, совокупити. Даждь нам, ризы душевныя осквернившим, паки тыя убелити: быша убо омыты уже Крещения водами, ныне же, по осквернении, требуют слезными водами омытися. Даждь нам узрети, во свете благодати Твоея, многообразныя недуги, в нас живущия, духовныя движения в сердце потребляющия, движения кровяная и плотяная, царствию Божию враждебная, во оное вводящая. Даждь нам велий дар покаяния, велиим даром зрения грехов своих предшествуемый и раждаемый. Охрани ны сими велицыми дары на пути нашем к Тебе и даждь нам Тебе достигнути, сознающих себе грешниками призывающаго и мнящих себе праведники быти отвергающаго, да славословим вечно во блаженстве вечнем Тебе, Единаго Истиннаго Бога, плененных Искупителя, погибших Спасителя.

Уроки словесности, преподанные Преосвященнейшим епископом Игнатием¹⁷ Урок I. Понятие о словесности

Словесность есть разумная способность души человеческой. Эта способность выражается разнообразно, например, в различных художествах, ремеслах и работах; преимущественно же она выражается в слове. От преимущественного, или главного, выражения своего разумная способность получила название свое.

К числу других способностей души человеческой принадлежит воображение и память. Этими двумя способностями одарены и животные. Посредством воображения предметы видимого мира напечатлеваются в душе; посредством памяти впечатления сохраняются в душе.

Ум может из впечатлений, доставленных воображением, составлять по произволу своему разные картины; ум может даже придумывать предметы несуществующие и составлять из них соответствующие картины, доставляя им при посредстве воображения как бы существование. Составление этих картин и самые картины называются мечтанием и фантазиею. Мечтания не имеют животные, как лишенные ума, составителя мечтаний.

Ум подобным образом действует и чрез память. Память, в зависимости от ума, накопляет впечатления не только из вещественного мира, но и из мира духовного, из области умственной. Сумма впечатлений, накопленных памятию, составляет познания человека.

Ум есть способность мыслить.

Ум, облеченный в усвоенные им мысли или познания, называется разумом. Усвоенные мысли умом способны изменяться, а потому и разум бывает в различных видоизменениях. Он бывает детским, зрелым, истинным, ложным, плотским, духовным.

Ум, как природная способность, бывает светлым, острым, обширным, глубоким, тупым, скудным.

Мысль есть выражение разума о чем-либо, или: мысль есть выражение какого-либо одного познания. Например: свеча горит, дитя учится, любовь есть высшая между добродетелями. Хотя мысль естественно родится из ума, но как ум человека всегда имеет усвоенный себе образ мыслей и производит новые мысли соответственно этому образу, иначе производить их не может, то определение мысли человеческой, нами сделанное, есть самое точное. То же должно сказать и о мысли всех разумных тварей; но в Существе всесовершенном, Боге, мысль есть выражение ума.

Ощущение добродетелей и изящного, также порока и зла, принадлежит к словесности человека, находится в зависимости от ума, потому что ощущение это не может существовать и не существует в животных, не имеющих ума, имеющих другие ощущения, подобные человеческим. Это ощущение, самая способность этого ощущения называется духом человека. Дух находится в согласовании с разумом; ощущения могут быть истинными, ложными, плотскими, духовными, добрыми, греховными.

Когда посредством телесных чувств и способности воображать усвоится душе впечатление из видимого мира, тогда это впечатление называется понятием.

Приобретенные человеком понятия имеют разные степени. Они могут быть:

Ясные, когда отличаем предмет от других предметов, хотя и не имеем о нем полных сведений. Таковы вообще понятия человеков о небе, о воде, о земле, о траве, о деревьях и прочих подобных предметах. Не зная в точности, что значат эти предметы, человеки отличают их один от другого.

Подробные понятия подобны ясным, но уже не так поверхностны. Они предполагают знание многих признаков предмета, которыми он отличается от других предметов. Имеющий такое понятие может описать предмет.

Полные, или совершенные, понятия, – когда знаем столько признаков предмета, что можем указать на совершенное различие его от всех прочих предметов, отделить его от всех прочих предметов, иначе определить.

В понятиях о предметах мы замечаем связь и постепенность. Иные из предметов составляют нечто целое, другие имеют значение частей. Соответственно предметам понятия о предметах имеют свою постепенность и свои отношения.

Целое есть то, что состоит из частей. Часть есть то, что с другими подобными предметами составляет целое. Предмет может иметь значение целого по отношению к частям своим, и вместе быть частию по отношению к другому предмету. Например: губерния, по отношению к ее уездам, есть целое, а по отношению к государству есть часть. Государство есть целое по отношению к областям своим; оно – часть по отношению к той части света, в которой находится.

Усмотрено между предметами и другое, подобное отношение. Оно изображается наименованиями: нераздельное, вид и род.

Нераздельное имеет сходственное значение с значением части: нераздельное есть то, что имеет свое собственное, отдельное существование. Например: Ярославль, Кострома, Вологда, Тула, Вятка. Каждый из этих городов имеет свое отдельное существование, и в отношении к самому себе составляет нераздельное.

Когда многие нераздельные имеют одно общее свойство, тогда это общее свойство их называется видом. Так: Ярославль, Кострома, Вологда, Тула, Вятка имеют то общее им свойство, что они – губернские города.

Когда многие виды имеют одно, общее им свойство, то это общее свойство называется родом. Так: столицы, губернские города, уездные, заштатные, села, посады, деревни имеют общее свойство человеческого селения.

Это подразделение необходимо при составлении определений.

Определение есть полное и совершенное понятие, выраженное словом. Чтоб составить определение предмету, который имеет значение нераздельного, приискивается вид его и то различие, которым предмет решительно отличается от всех прочих предметов одного с ним вида. Например: Симферополь есть губернский город Таврической губернии; Вятка есть губернский город Вятской губернии. Чтоб точнее определить нераздельное, должно совокупить вместе несколько самых отличительных признаков этого нераздельного. Таким образом, будет более точным определение: Симферополь есть губернский город Таврической губернии, в Российском государстве, под такими-то градусами долготы и широты.

Чтоб определить вид, приискивается род его и то различие, которым он отличается от всех прочих предметов одного с ним рода. Например: губернский город есть тот город в каждой губернии Российского государства, в котором сосредоточено главное управление губернии.

Описание подходит к определению, как исчисляющее многие признаки предмета; но от него не требуется доставления того решительного отличия предмету от всех прочих предметов, как требуется от определения. Описание чем более исчислит признаков предмета, тем бывает полнее; чем признаки эти существеннее, тем оно определеннее.

Сказанное о понятиях, доставляемых предметами вещественного мира, относится и к понятиям, получаемым из умственной области и из духовного мира. Первого рода понятия, как приобретаемые при посредстве телесных чувств, называются чувственными; понятия второго рода – отвлеченными. Отвлеченные понятия суть впечатления, производимые на нас нашим разумом и нашими ощущениями. Таковы понятия о добре, о зле, о вере, о учености и прочее.

Отвлеченные понятия могут быть также ясными, подробными и полными. Отвлеченные предметы также могут быть подразделяемы на целое и части, могут иметь характер нераздельного, вида и рода. Например: добродетель – это род; смирение, любовь, терпение – это виды; смиренномудрие по отношению к смирению есть часть и нераздельное; смирение в отношении к смиренномудрию есть целое и вид. Смиренномудрие можно определить так: смиренномудрие есть смирение ума.

Понятие, выраженное голосом или письменно, называется словом или речением, и наоборот: всякое слово есть выражение какого-либо понятия, за исключением глагола, который есть выражение мысли, и который по этой причине преимущественно пред прочими словами называется словом (verbum), глаголом. Но в неокончательном наклонении он выражает также понятие. Примеры понятий, выраженных словами: человек, приятный, он, который, любить, очень, потому что, где, ах!

Выражение одной мысли словом или словами называется логическим предложением. Например, люблю есть логическое предложение, как вполне выражающее одну мысль; напротив того: образованный, умный, приятный, ловкий человек есть только понятие.

Выражение вообще мыслей словами называется речью.

Наука правильно употреблять слова называется грамматикой.

Искусство воспроизводить правильно и изящно речь называется риторикой.

Изучение грамматики предполагается по учебнику господина Востокова: почему здесь от понятий о способности человеческой, называемой словесностию, мы переходим к искусству правильно и приятно воспроизводить речь – к риторике.

Урок II. О превращении предложений в периоды

Речь, в начальном ее виде, есть предложение. Или:

Предложение есть выражение одного какого-либо познания, одной какой-либо мысли, относящихся к ясному понятию.

Примеры выставлены выше.

Предложение состоит из двух частей: подлежащего и сказуемого. Подлежащее есть то, о чем говорится. Сказуемое есть то, что говорится о подлежащем¹⁸.

По такому свойству своему предложение должно выражаться только самыми необходимыми словами, чтоб ими изобразилась простая мысль, в первоначальном ее появлении. Воспроизведенное таким образом предложение будет воспроизведено самым правильным образом. Изложение, по причине правильности, должно быть и приятным, потому что во всех видах речи существенное достоинство и изящество доставляются ей правильности).

Не всегда предложение может быть изображено одними необходимыми словами для одного ясного понятия: часто мысль требует многих слов для удовлетворительного объяснения своего, для изложения подробного и полного понятия как о подлежащем, так и о сказуемом. Предложение, выраженное многими словами, называется периодом. По такому отношению предложения к периоду из всякого предложения можно составить период, и из всякого периода извлечь предложение, заключающее в себе главную, основную мысль.

Период есть то же предложение, изображенное большим количеством слов для полноты понятия.

Цель, с которою прибегаем к большему количеству слов, заключается в том, чтоб о мысли, о которой в предложении дано лишь ясное понятие, дать понятие, по возможности, точное, полное. Сообразно этой цели укажем на способы, посредством которых предложение превращается в период.

Совершается это посредством присовокупления к словам предложения.

1) Слов определительных и дополнительных¹⁹.

Пример. Человек создан Богом: это – предложение.

Первый человек, Адам, чудно создан из ничего всемогущим и всеблагим Богом. Здесь подчеркнуты определения и дополнения.

2) Слов и выражений подобозначащих, но никак не тождезначащих.

Пример. Превосходнейшее из всех земных созданий, человек, чудно сотворен из ничего всемогущим и всеблагим Богом, Творцом всех видимых и невидимых тварей.

3) Придаточных предложений.

Пример. Превосходнейшее из всех земных созданий, человек, чудно сотворен из ничего всемогущим и всеблагим Богом, Который заключил все дело творения сотворением человека,

или: Превосходнейшее из всех земных созданий, человек, чудно сотворен всемогущим и всеблагим Богом, Который, как бы возлагая священную печать на дело творения, сотворил после всех тварей человека.

В первом примере одно придаточное предложение; во втором два придаточных предложения.

4) Слов и выражений, означающих противное.

Пример. Превосходнейшее из всех земных созданий, человек, в противоположность грубым массам бесчувственного вещества, явившимся в начале дел Творца, сотворен после всех тварей всемогущим и всеблагим Богом, Который, как бы возлагая священную печать на дело творения, сотворил наконец человека.

5) Когда исчисляем, служащее к объяснению мысли в предложении по вопросам: кто? что? где? при какой помощи? для чего? как? когда? – эти вопросы изображаются стихом на латинском языке: quis? quid? ubi? quibus avxilus? cur? quomodo? quando?

Пример. Кто? Человек.

Что? и где? Это превосходнейшее из всех земных созданий, чудно сотворен Богом.

При какой помощи? единственно по воле и благости Творца; для чего? для наслаждения вечным блаженством; как? в печать всему делу создания; когда? после всех тварей.

При превращении предложения в период, сообразно цели этого превращения, должно стремиться единственно к тому, чтоб мысль была выражена как можно полнее и точнее. Для этого не только должно заботиться о том, чтоб приисканы были все выражения и слова, доставляющие мысли определенность, но и о том, чтоб не были вставлены в речь слова и выражения излишние, затемняющие речь и отнимающие у речи ясность и определенность. Русской речи нейдут длинные периоды. Русский человек говорит отрывисто, заметил один из наших лучших литераторов. И потому если имеется много понятий и мыслей, которые все очень нужны для объяснения главной мысли, и не могут быть упущены, то речь должно разделить на два периода.

Пример. Превосходнейшее из всех видимых созданий, человек, сотворен после всех тварей всемогущим и всеблагим Богом. Бог, как бы возлагая священную печать на великое дело творения, сотворил человека.

При превращении предложений в периоды должно смотреть на средства к превращению единственно как на средства, как на пособия. Указание на них никак не возлагает на писателя обязанности, чтоб он при составлении каждого периода употреблял в дело все средства. Но справиться с ними – никак не лишнее: это воспрепятствует сделать важные упущения. Повторяем: писателю должно крайне остерегаться от излишества и пустословия. Излишество, по большей части, вреднее самого недостаточества, особливо когда последнее маловажно.

Всякая речь состоит из предложений и периодов: и потому правильное и изящное составление предложений и периодов служит основанием правильности и изящности во всякой речи большего объема. Всякая речь пишется периодами и предложениями. Когда в речи находится несколько предложений сряду, тогда такой отрывок речи называется речью прерывистою.

Пример. Солнце сокрылось за густыми облаками; в самый полдень сделалось сумрачно; черные, грозные тучи обложили небосклон; заревел сильный ветер: приготовлялась страшная буря; в это время одинокий путник шел по обширной, как море, степи.

Переходы от периодов к прерывистой речи, также уместное помещение в ряду периодов краткой мысли, наиболее общей, доставляет речи разнообразие, живость и занимательность.

Пример. Владимир Великий совокупил в короткое время все отдельные области обширной России под благотворный скипетр единовластия. Но мы не оцениваем, как должно, того, что достается нам легко. Владимир, составивший величественное целое, составивший громадное, сильное государство из отдельных областей, часто враждебных между собою, уничтожавших одна другую, сам же и разрушил свое дело: он разрушил образованное им государство, разделив Россию, как делят вотчину, на княжества по числу двенадцати сыновей своих. Последствием этого поступка были продолжительные бедствия: междоусобия, покорение сильной России, обессиленной разделением, ордою татар, распадение России на две части, восточную и западную. Единовластие пришло спасти погибавшее отечество; но оно не могло не действовать медленно, воссозидая разрушенное, воссоединяя разделенное и раздробленное. Бессознательно нанесенная рана еще не исцелена совершенно! В обладание некоторыми странами, которые уже были подчинены Владимиру, как, например, западным Кавказом, Россия вступила весьма недавно, а Галиция, подвластная Владимиру, Галиция – природная Русь, доселе еще страждет под игом чуждым.

Подчеркнуты краткие мысли, вставленные между периодами.

Урок III. О периодах

На основании вышесказанного и для дальнейшего развития понятий даем периоду, сверх данного ему определения, еще следующее определение:

период есть речь, выражающая полный и совершенный смысл, то есть речь, выражающая одну какую-либо мысль подробно и определенно, сообразно требованию нужды.

Очевидно, что это определение тождественно с определением, данным выше: период есть тоже предложение, но выраженное многими словами для доставления мысли удовлетворительной полноты и определенности.

Период, в котором выражена одна какая-либо главная мысль, называется простым. После него, как после такой речи, которая имеет свой отдельный смысл, ставится точка (.). Ставится точка и после предложения, имеющего это свойство.

Нередко случается, что главная мысль, из которой составлен простой период, находится в некотором отношении, в некоторой зависимости от другой мысли, которую также должно изложить отдельно, дав ей полный смысл, но вместе и соединить с главною мыслию; тогда составляют период сложный. Это значит: составляют для главной мысли простой период, также и для мысли, сопряженной с главною каким-либо отношением, другой простои период; эти два простых периода уже не называются периодами, а членами, и ставят между ими не точку (.), а двоеточие ). Тогда вся речь, то есть оба члена вместе, называется периодом, и точка (.) ставится в конце такого периода.

Пример. Скорби должно переносить благодушно, возложивши себя на Бога: Бог воспитывает скорбями и приготовляет к блаженной вечности каждого человека, посвятившего себя в служение Богу.

Член сложного периода, в котором изложена главная мысль, называется понижением: потому что при произнесении ее обыкновенно понижается голос. Мысль приставная называется повышением: потому что при произнесении ее повышается голос.

Отношение прибавочной, или приставной, мысли к мысли главной бывает различное. На основании этого различия сложный период имеет различные наименования.

1) Когда прибавочная мысль заключает в себе причину (по-славянски вину) главной, тогда период называется вино словным.

Пример. Истинный христианин переносит скорби благодушно, (потому что) он находит утешение в вере.

2) Когда мысль, содержащая в себе причину, излагается прежде главной, а главная поставляется после ее, в виде истекающего из нее последствия, тогда период называется заключительным.

Пример. Вера научает нас, что все, случающееся с нами, случается не без Промысла Божия: (и потому) истинный христианин переносит все скорби земной жизни благодушно.

3) Иногда прибавочная мысль соединена с главною отношением условия: тогда период называется условным.

Пример. (Если) все, случающееся с нами, случается по воле Божией: (то) самые скорби и напасти должно переносить благодушно в уповании на Бога и в преданности Его святой воле.

4) Иногда прибавочная мысль находится в отношении противоположности к главной и содержит в себе некоторое ограничение ее: тогда период называется противительным.

Пример. (Хотя) скорби тягостны для сердца человеческого: (но) их должно переносить великодушно, как попущения Божий.

5) Иногда прибавочная мысль изображает нечто подобное главной: тогда период называется сравнительным.

Пример. (Как) древо, пустившее глубоко в землю корни, удобно переносит вихри и бури: так и сердце, утвержденное верою, мужественно и благодушно выдерживает все скорби и напасти земной жизни.

6) Иногда к прибавочной мысли прилагается какое-либо предшествующее обстоятельство тому обстоятельству, которое изложено в главной мысли: тогда период называется последовательным.

Пример. Когда размыслим, что все, совершающееся с нами, совершается по воле всеблагого и премудрого Бога: тогда успокаивается наше сердце, возмущенное бурею скорбей.

7) Когда прибавочная мысль в отношении к главной выражает некоторую соразмерность и сообразность: тогда период называется относительным.

Пример. Кто постоянно покоряет свое сердце воле Божией: тот великодушно переносит самые тягостные скорби.

Или: насколько сердце наше предано воле Божией: настолько оно способно к терпению скорбей и напастей.

Или: чем более мы преуспеваем в живой вере, научаясь из опытов жизни, что над нами неусыпно бдит и располагает нашею участию Промысл Божий: тем удобнее переносим с благодушием все превратности и скорби земной жизни.

В следующих периодах не ставится двоеточие между понижением и повышением. Таковы суть периоды:

8) Соединительный. Так называется период, когда главная мысль находится в некоторой зависимости от прибавочной, как бы вытекает из нее, но вместе имеет отдельное значение и

отдельный смысл. В соединительном периоде после прибавочной мысли ставится знак мыслеотделительный (, – ).

Пример. Вера в Бога научает нас, что все, случающееся с нами, случается по Промыслу или попущению Божию, – и мужественно переносит верующий всякую напасть, всякое искушение.

9) Разделительный, – когда придаточная мысль противна главной, и предоставляется самому читателю избрание и предпочтение одной из двух противоположных мыслей. Члены разделительного периода отделяются занятою.

Пример. Или необходимо отвергнуть Промысл Божий и Его управление участию каждого человека, или мы обязаны переносить великодушно все превратности земной жизни.

10) Противоположительный, когда содержание прибавочной мысли противоположно главной. В противоположном периоде члены отделяются один от другого союзами а, но, напротив того, и запятою, или запятою с тире. Тире ставится вместо союза.

Пример. Верующий в Бога переносит великодушно все, самые тягчайшие скорби, а неверующий впадает в уныние и расслабление от ничтожнейшей неприятности.

Или: верующий в Бога переносит великодушно все, самые тягчайшие скорби, – неверующий впадает в уныние и расслабление от ничтожнейшей неприятности.

11) Изъяснительный, когда прибавочная мысль содержит в себе некоторое изъяснение главной. Члены в этом периоде отделяются друг от друга запятою.

Пример. Вера в Бога и преданность Его святой воле так укрепляет слабое сердце человека, что оно соделывается способным к великодушному перенесению величайших бедствий.

12) Соединительный, когда придаточная мысль подобна главной, и придается к ней для усиления ее. Члены отделяются запятою.

Пример. Верующий в Бога и возложивший все упование на Него не только переносит с твердостию духа превратности земной жизни, но и встречает с радостию всякое искушение, всякую скорбь, попускаемые Промыслом Божиим в назидание человека.

13) Постепенный, когда придаточная мысль содержит предшествующее обстоятельство тому, которое выражено в главной. В этом периоде члены отделяются точкою с запятою (;).

Пример. Сперва скорби переносятся очень трудно сердцем, не обученным смирению и терпению; потом самые скорби научают способу переносить их, поражая смертоносными ударами гордость, живущую в сердце и препятствующую великодушному терпению скорбей.

Сложные периоды, состоящие из двух членов, называются двучленными.

Обыкновенно для более ясного разделения членов в периоде употребляются приличные союзы²⁰. В иных периодах, как-то: в соединительном, разделительном, изъяснительном – союзы необходимы; но, по свойству русского языка, лучше избегать их по возможности, довольствуясь знаком препинания. В вышеприведенных примерах указана возможность избегать союзов: для этого те союзы, без которых можно обойтись, поставлены в скобках.

Иногда встречается нужда две мысли сложного периода пополнить третиею, дав ей свой полный смысл, дав ей форму члена: тогда период называется трехчленным, и третий член приставляется к одному из двух первых, судя по надобности, отделяясь от него точкою с запятою (;).

Пример. Истинный христианин переносит скорби благодушно; потому что он находит утешение в вере; без веры мы падаем под ударами скорбей.

Иногда встречается нужда в изложении нескольких прибавочных мыслей одного свойства: тогда дается каждой мысли форма члена, и эти члены отделяются один от другого точкою с запятою, а от главной мысли двоеточием.

Пример. Дерево, пустившее глубоко в землю корни, удобно переносит бури; черные облака не имеют никакого влияния на недосягаемое для них солнце; на воду, покоющуюся в морских пропастях, не действуют самые сильные ветры: так и сердце, исполненное веры, не страшится скорбей земных.

Таким образом, сложные периоды могут быть двучленными, трехчленными, четырехчленными, пятичленными. Повторим здесь вышесказанное: русский язык не любит длинных периодов. Когда постепенный период имеет много членов, к чему он способен, и последний член, содержащий главную мысль, имеет характер следствия, истекающего из обстоятельств, изложенных в предшествовавших членах: то последний член может отделяться от прочих двоеточием.

Пример. Сперва скорби переносятся очень трудно сердцем, не обученным терпению и смирению; потом, мало-помалу, самые скорби научают таинственному способу переносить их, поражая смертоносными ударами гордость, живущую в сердце, препятствующую великодушному терпению скорбей: наконец изливается из скорбей непостижимое утешение в душу истинного служителя Христова, и самые скорби служат для него источником духовной радости.

Христианский пастырь и христианин художник²¹

Художник. Прихожу я к тебе за искренним советом. Душа моя с детства объята любовию к изящному. Я чувствовал, как она воспевала какую-то дивную песнь кому-то великому, чему-то высокому, воспевала неопределительно для меня самого. Я предался изучению художеств, посвятил им всю жизнь мою. Как видишь, я уже достиг зрелых лет, но не достиг своей цели. Это высокое, пред которым благоговело мое сердце, кого оно воспевало, еще вдали от меня. Сердце мое продолжает видеть его как бы за прозрачным облаком или прозрачною завесою, продолжает таинственно, таинственно для самого меня, воспевать его: я начинаю понимать, что тогда только удовлетворится мое сердце, когда его предметом соделается Бог.

Пастырь. С того, чем ты кончил твою речь, начну мою. Точно, один Бог – предмет, могущий удовлетворить духовному стремлению человека. Так мы созданы, и для этого созданы. Человеку дано смотреть на Творца своего и видеть Его сквозь всю природу, как бы сквозь стекло, человеку дано смотреть на Него и видеть Его в самом себе, как бы в зеркале. Когда человек смотрит на Бога сквозь природу, то познает Его неизмеримую силу и мудрость. Чем больше человек приучается к такому зрению, тем больше Бог представляется ему величественным, а природа утрачивает пред ним свое великолепие, как проводник – и только – чудного зрения. От зрения Бога в нас самих мы достигаем еще больших результатов. Когда человек увидит в себе Бога, тогда зритель и зримое сливаются воедино. При таком зрении человек, прежде казавшийся самому себе самостоятельным существом, познает, что он создание, что он существо вполне страдательное, что он сосуд, храм для другого Истинно-Существа. Таково наше назначение: его открывает нам христианская вера, а потом и самый опыт единогласным свидетельством ума, сердца, души, тела. Но прежде этого опыта другой опыт свидетельствует о том же: ни созерцание природы, ни созерцание самих себя не может удовлетворить требованию нашего духа, с чем должно быть сопряжено величайшее, постоянное блаженство. Где нет совершенного блаженства, там в сердце еще действует желание; когда ж действует желание, тогда нет удовлетворения. Для полного удовлетворения, следовательно и блаженства, необходимо уму быть без мысли, то есть превыше всякой мысли, и сердцу без желания, то есть превыше всякого желания. Не могут привести человека в это состояние и усвоить ему это состояние ни созерцание природы самой по себе, ни человека самого по себе. Тем более это невозможно, что в обоих предметах очень перемешано добро со злом, а блаженство не терпит ни малейшей примеси зла: оно – наслаждение цельным добром.

Художник. Почему же мы не видим этой теории в применении к практике?

Пастырь. Такое применение всегда трудно найти между человеками, особливо в настоящее время. Но оно и существовало во все времена христианства, и существует ныне, – не примечается толпою, которая, стремясь почти единственно к материальному развитию, не может сочувствовать истинно изящному, увидеть, понять его и оценить. Люди, одаренные по природе талантом, не понимают, для чего им дан дар, и некому объяснить им это. Зло в природе, особливо в человеке, так замаскировано, что болезненное наслаждение им очаровывает юного художника, и он предается лжи, прикрытой личиною истинного, со всею горячностию сердца. Когда уже истощатся силы и души и тела, тогда приходит разочарование, по большей части ощущаемое бессознательно и неопреде-лительно. Большая часть талантов стремились изобразить в роскоши страсти человеческие. Изображено певцами, изображено живописцами, изображено музыкою зло во всевозможном разнообразии. Талант человеческий, во всей своей силе и несчастной красоте, развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут.

Художник. Не могу не согласиться с этим! Искусства возвысились до высшей степени в изображении страстей и зла, но, повторяю твои слова, они вообще бледны и натянуты, когда они пытаются изобразить что-нибудь доброе, тем более Божественное. Мадонна Рафаэлева, это высочайшее произведение живописи, украшена очаровательным характером стыдливости. Когда является в девице стыдливость? Тогда, как она начнет ощущать в себе назначение женщины. Стыдливость – завеса греха, а не сияние святыни. Таков характер «Херувимских» Бортнянского, таковы – характер «Есфири» и «Гофолии» Расина, характер «Подражания» Фомы Кемпийского²², из них дышит утонченное сладострастие. А толпа пред ними и плачет и молится!.. Но я хочу знать, какое средство может доставить художнику изображать добродетель и святость в их собственном неподдельном характере?

Пастырь. Прекрасно уподоблено Евангелием человеческое сердце сокровищнице, из которой можно вынимать только то, что в ней находится. Истинный талант, познав, что Существенно-Изящное – один Бог, должен извергнуть из сердца все страсти, устранить из ума всякое лжеучение, стяжать для ума евангельский образ мыслей, а для сердца евангельские ощущения. Первое дается изучением евангельских заповедей, а второе – исполнением их на самом деле. Плоды дел, то есть ощущения, последующие за делами, складываются в сердечную сокровищницу человека и составляют его вечное достояние! Когда усвоится таланту евангельский характер, – а это сначала сопряжено с трудом и внутреннею борьбою, – тогда художник озаряется вдохновением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято. О самом теле нашем мы можем тогда только иметь правильное понятие, когда оно очистится от греха и будет проникнуто благодатию. Изменения тела не ограничиваются и не оканчиваются одною земною жизнию. Здесь мы видим, что оно с зачатия своего до разлучения смертию непрестанно изменяется; многие изменения его остаются для многих неизвестными, оно должно еще окончательно измениться воскресением и, посредством его, вступить в неизменяющийся мир или вечного духовного блаженства, если только сделалось к нему способным, или вечной смерти, если оно во время земной жизни подчинилось греху. Чтоб мыслить, чувствовать и выражаться духовно, надо доставить духовность и уму, и сердцу, и самому телу. Недостаточно воображать добро или иметь о добре правильное понятие: должно вселить его в себя, проникнуться им. Тем более это необходимо, что ясное понятие о добре есть вполне практическое; теория показывает только средства, как стяжать понятие о добре. Ясное понятие о добре есть уже самое добро, потому что добро в сущности есть мысль, есть дух, есть Бог. Вкусите и видите ²³ говорит Писание. Итак, духовное понятие – от духовного ощущения.

Художник. Какие мысли и соответственные им чувствования могут быть признаны достойными Бога, чтоб художник знал, что возможно ему изобразить искусством? Возьмем для большей ясности частный предмет, например в церковном песнопении.

Пастырь. Первое познание человека в области духовной есть познание своей ограниченности, как твари, своей греховности и своего падения, как твари падшей. Этому познанию гармонирует чувство покаяния и плача. Большая часть людей находятся в состоянии греховности. Самые праведники подвергаются весьма часто тонким согрешениям, и как они очень внимательно наблюдают за собою, то и признают себя грешниками гораздо более, нежели все вообще люди; притом они по чистоте ума гораздо яснее других людей видят свою ничтожность в громадности и истории мира. На этих основаниях они усвояют себе чувство покаяния и плача гораздо более своих собратий, мало внимающих себе. И потому чувство покаяния и плача есть общее всему роду человеческому. Этим чувством преисполнены многие песнопения, начиная с многозначительной молитвы, так часто повторяемой при Богослужении: «Господи, помилуй». В этой молитве все человечество плачет, и с лица земли, где оно разнообразно страждет, и в темницах, и на тронах вопиет к Богу о помиловании. Однако не все церковные песнопения проникнуты плачем. Чувство некоторых из них, как и мысль заимствованы, можно сказать, с Неба. Есть состояние духа, необыкновенно возвышенное, вполне духовное, при котором ум, а с ним и сердце останавливаются в недоумении пред своим невещественным видением. Человек в восторге молчит всем существом, и молчание его превыше и разумнее всякого слова. В такое состояние приходит душа, будучи предочищена и предуготована глубоко благочестивою жизнию. Внезапно пред истинным служителем обнаружится Божество непостижимым образом для плотского ума, образом, которого невозможно объяснить вещественным словом и в стране вещества. В этом состоянии пребывают высшие из Ангелов – пламенные Херувимы и шестокрылатые Серафимы, предстоящие Престолу Божию. Одними крыльями они парят, другими закрывают лица и ноги и вопиют не умолкая: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф». Неумолкающим чрез века повторением одного и того же слова выражается состояние духа, превысшее всякого слова: оно – Глаголющее и вопиющее молчание. И высоко парят чистые и святые умы, и предстоят Престолу Божества, и видят Славу, и закрывают лица, и закрывают все существо свое: величие видения совокупляет воедино действия, противоположные друг другу. В такое состояние приходили иногда и великие угодники Божии во время своего земного странствования. Оно служило для них предвкушением будущего блаженства, в котором они будут участвовать вместе с Ангелами. Они передали о нем, сколько было возможно, всему христианству, назвав такое состояние состоянием удивления, ужаса, исступления. Это состояние высшего благоговения, соединенного со страхом; оно производится живым явлением величия Божия и останавливает все движения ума. О нем сказал святой пророк Давид: Удивися разум Твой от мене, утвердися, не возмогу к нему ²⁴

Чувством, заимствованным из этого состояния, исполнена Херувимская песнь; она и говорит о нем. Им же исполнены песни, предшествующие освящению Даров: «Милость мира, жертву хваления» и проч. Особенно же дышит им песнь, воспеваемая при самом освящении Даров. Так высоко совершающееся тогда действие, что, по смыслу этой песни, нет слов для этого времени... нет мыслей! – Одно пение изумительным молчанием непостижимого Бога, одно чуждое всякого многословия и велеречия Богословие чистым умом, одно благодарение из всего нашего существа, недоумеющего и благоговеющего пред совершающимся Таинством.

После освящения Даров поется песнь Божией Матери – при ней выходит сердце из напряженного своего состояния, как бы Моисей с горы из среды облаков и из среды громов, где он принимал Закон из рук Бога, выходит, как бы на широкую равнину, в чувство радости святой и чистой, которой преисполнена песнь "Достойно». Она, как и все песни, в это время певаемые Божией Матери, в которых воспевается Посредница вочеловечения Бога Слова, преисполнена духовного веселия и ликования. Бог, облеченный человечеством, уже доступнее для человеков, и, когда возвещается Его вочеловечение, невольно возбуждается в сердце радость. Остановимся на этих объяснениях.

Художник. Согрелось сердце мое, запылал в нем огнь – и песнопения мои отселе я посвящаю Богу. Пастырь! Благослови меня на новый путь.

Пастырь. Вочеловечившийся Господь уже благословил всех приступать к Нему и приносить себя Ему в словесную жертву. Его благословения тебе вполне достаточно; и я только этому свидетель. Престань скитаться, как в дикой пустыне между зверей, в плотском состоянии, среди разнообразных страстей! Войди во Двор Христов вратами – покаянием и плачем. Этот плач родит в свое время радость, хотя и на земле, но не земную. Духовная радость – признак торжества души над грехом. Пой плач твой, да дарует тебе Господь воспеть и радость твою, а мне услышать песни твои, возрадоваться о них и о тебе, о них и о тебе возблагодарить, прославить Бога. Аминь.

Письмо по поводу «Выбранных мест из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя²⁵

С благодарностию возвращаю вам книгу, которую вы мне доставляли²⁶. Услышьте мое мнение о ней.

Виден человек, обратившийся к Богу с горячностию сердца. Но для религии этого мало. Чтоб она была истинным светом для человека собственно и чтоб издавала из него неподдельный свет для ближних его, необходимо нужна в ней определительность и определительность сия заключается в точном познании истинны²⁷, в отделении ее от всего ложного, от всего лишь кажущегося истинным. Это сказал Сам Спаситель: Истина свободит вас ²⁸ . В другом месте Писания сказано; слово Твое истина есть ²⁹ . Посему желающий стяжать определительность глубоко вникает в Евангелие и по учению Господа выправляет свои мысли и чувствования. Тогда он возможет в себе отделить правильные и добрые мысли и чувствования от поддельно и мнимодобрых и правильных. Тогда человек вступает в чистоту, как и Господь после Тайной вечери сказал ученикам Своим, яко образованным уже учением истинны: вы чисти есте за слово, еже рех [глаголах] вам ³⁰ .

Но³¹ одной чистоты недостаточно для человека: ему нужно оживление, вдохновение. Так, – чтоб светил фонарь, недостаточно часто вымывать стекла, нужно, чтоб внутри его зажжена была свеча.

Сие сделал Господь с учениками Своими. Очистив их истиною, Он оживил их Духом Святым, и они соделались светом для человеков. До приятия Духа Святаго они не были способны научить человечество, хотя уже и были чисты.

Сей ход должен совершиться с каждым христианином, христианином на самом деле, а не по одному имени: сперва очищение истинною, а потом просвещение Духом.

Правда, есть у человека врожденное вдохновение, более или менее развитое, происходящее от движения чувств сердечных. Истина отвергает сие вдохновение как смешанное, умерщвляет его, чтоб Дух, пришедши, воскресил его обновлением состояния. Если же человек будет руководствоваться прежде очищения истинною своим вдохновением, то он будет издавать для себя и для других не чистый свет, но смешанный, обманчивый: потому что в сердце его лежит не простое добро, но добро, смешанное со злом, более или менее.

Применив сии основания к книге Гоголя, можно сказать, что она издает из³² себя и свет и тьму.

Религиозные его понятия не определены³³, движутся по направлению сердечного вдохновения, неясного, безотчетливого, душевного, а не духовного.

Поелику он писатель, а в писателе непременно от избытка сердца уста глаголят ³⁴ ; или: сочинение есть непременная исповедь сочинителя, но по большей части им не понимаемая, и понимаемая только таким христианином, который возведен Евангелием в отвлеченную страну помыслов и чувств, и в ней разложен³⁵ свет от тьмы; то книга Гоголя³⁶ не может быть принята целиком и за чистые глаголы истинны. Тут смешано.

Желательно, чтоб этот человек, в котором видно самоотвержение, причалил к пристанищу истинны, где начало всех духовных благ.

По сей причине советую всем друзьям моим, по отношению к религии, заниматься единственно чтением святых Отцев, стяжавших очищение и просвещение, как и Апостолы, и потом написавших свои книги, из коих светит чистая истинна, и кои читателям сообщают вдохновение Святаго Духа. Вне сего пути узкого и прискорбного сначала³⁷ для ума и сердца, – всюду мрак, всюду стремнины и пропасть! Аминь.

Публикация и комментарии И. А. Виноградова.

Святитель Игнатий и проблема творчества

А. М. Любомудров

Всякая красота, и видимая, и невидимая, должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления.

Из письма святителя Игнатия К. П. Брюллову³⁸

« Не хлебом единым будет жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4. 4), – сказал Господь. Действительно, слово Божие – наша драгоценная, спасительная пища. А способно ли питать душу человека слово художественное? И какова эта пища, помогает ли она духовному росту, или, наоборот, содержит в себе яд? Какое место занимает художественное творчество в достижении главной христианской цели – просветления, обожения, спасения души?

Проблема соотношения церковного мировоззрения и художественного творчества возникла с началом Нового времени, когда пути Церкви и пути культуры решительно разошлись. Подобные вопросы не стояли перед современниками преподобного Андрея Рублева, создававшего иконы в посте и молитве, отражавшего горний мир духовных реальностей, не привносящего ничего «от себя», но бережно слушающего Вечность.

Сегодня можно встретить самые разные точки зрения на эту проблему. Понятно, когда апологетами абсолютной ценности мирской культуры выступают люди, сами причастные к этой сфере, в их рассуждениях мы нередко находим полное приятие всего, выходящего из-под пера художника-"демиурга», «творца-соработника Бога». Наиболее последовательно подобный взгляд был изложен Николаем Бердяевым, говорившим об омертвении современного христианства, парализующего творчество, и положившим в основу своей религиозной философии культ творчества как силы, оправдывающей человека. «Творческий акт есть самооткровение и самоценность, не знающая над собой внешнего суда», – писал он, утверждая, что «культ святости должен быть дополнен культом гениальности» и что «искусство может быть искуплением греха»³⁹. Как ни удивительно, подобные воззрения получают свое развитие и в трудах некоторых церковных лиц. Так, например, богослов игумен Иоанн (Экономцев) в книге «Православие. Византия. Россия» заявляет, что «творчество, в сущности, и есть... наше уподобление... Богу», и призывает отказаться от суеверного страха перед возможной демонической природой творчества, ибо «истинное творение всегда от Бога, даже если сам автор не сознает этого и даже если мы порою находим его соблазнительным и нечестивым». Более того, из рассуждений автора можно заключить, что творческая энергия приравнена, по существу, к очищающей силе Божественной благодати. «Состояние творческого экстаза, – пишет он, – есть состояние обожения, и в этом состоянии творит уже не человек, а богочеловек (? – А. Л.)", и потому личные слабости и прегрешения Пушкина «перестали существовать, они сгорели в очистительном огне творчества так же, как сгорают грехи святых подвижников в их молитвенном подвиге»⁴⁰. То есть получается так: если хочешь спастись, то молись и кайся, а если это затруднительно, то можно довести себя до творческого экстаза и написать одну-две каких-нибудь «Гавриилиад» (это только профанам они покажутся нечестивыми и соблазнительными, а на самом деле являются «истинными творениями»), и в этом творческом пламени сгорят все твои прегрешения!

С другой стороны, схиархимандрит Софроний (Сахаров), тоже наш современник, в своей книге «Старец Силуан» целую главу назвал «О четырех видах воображения и об аскетической борьбе с ними». Автор утверждает: «Мир человеческой воли и воображения – это мир «призраков» истины. Этот мир у человека общий с падшими демонами, и потому воображение есть проводник демонической энергии». Чтобы достичь истинного богословия и истинно богоугодной жизни, необходимо преодолеть такие виды проявления воображения, как художественное творчество, научная работа, философское искание: «Божественные созерцания даются человеку не тогда, когда он их, и именно их ищет, а тогда, когда душа сойдет во ад покаяния и действительно ощутит себя хуже всякой твари»⁴¹.

Так что же все-таки являет собой, с христианской точки зрения, творческая личность? Существует ли в Православной Церкви четкий, внятный, определенный взгляд на проблему творчества? Да, такой взгляд существует, он изречен через святых Отцов, подвижников веры и благочестия. Отдельные суждения по этой теме встречаются, например, у Оптинских старцев. Но среди святых Отцов, просиявших в новое время, наиболее полно и многосторонне разработал интересующий нас вопрос святитель Игнатий (Брянчанинов).

Владыка Игнатий, тесно связанный с миром русской культуры, сам был личностью творчески одаренной: его литературно-поэтические дарования привлекали внимание Пушкина, Крылова, Батюшкова, Гнедича. Впоследствии друзьями и корреспондентами Святителя были Глинка, Брюллов, Турчанинов. В творениях и письмах Владыки мы находим суждения, касающиеся всех видов художественного творчества.

Изрядно стершимся словам «художественное дарование», «талант» Владыка возвращает их первоначальный смысл. Он пишет: «Все дары Бога человеку достойны уважения. Дар слова несомненно принадлежит к величайшим дарам. Им уподобляется человек Богу, имеющему Свое Слово». Для чего же дается человеку талант? «Божественная цель слова в писателях, во всех учителях, а паче в пастырях – наставление и спасение человеков. Какой же страшный ответ дадут те, которые обратили средство назидания и спасения в средство развращения и погубления!»⁴²

Дар этот мыслится Владыкой как способность отчетливо излагать мысли, как владение формой, техникой слова. Его не следует смешивать с «вдохновением», порождающим у художника некие конкретные переживания, образы, картины. Источник этого вдохновения очень часто далеко не божественный. Сквозь все творения Владыки проходит мысль о «падшести» человеческой природы, о зараженности человека грехом, очищение от которого через молитву и покаяние и составляет главную цель усилий христианина. Мысль Святителя проста и ясна: до тех пор пока в душе художника живет доброе и злое, светлое и темное, – на всем, что выходит из-под его пера, неизбежно лежит отпечаток неизжитого греха, непобежденных страстей. Напомним классические строки, сказанные по поводу книги Гоголя, но применимые, конечно, к любому художественному произведению: «...Сперва очищение Истиною, а потом просвещение Духом. Правда, есть и у человека врожденное вдохновение, более или менее развитое, происходящее от движения чувств сердечных. Истина отвергает это вдохновение как смешанное, умерщвляет его, чтоб Дух, пришедши, воскресил его в обновленном состоянии. Если же человек прежде очищения Истиною будет руководствоваться своим вдохновением, то он будет издавать для себя и для других не чистый свет, но смешанный, обманчивый, потому что в сердце его живет не простое добро, но добро, смешанное со злом...»⁴³

В размышлениях владыки Игнатия о мирской культуре отчетливо выделяются два момента: во-первых, культура преуспела в изображении зла и страстей и, во-вторых, оказалась неспособной адекватно отражать духовные реальности. Владыка пишет: «Люди, одаренные по природе талантом, не понимают, для чего им дан дар, и некому объяснить им это. Зло в природе, особливо в человеке, так замаскировано, что болезненное наслаждение им очаровывает юного художника, и он предается лжи, прикрытой личиною истинного, со всею горячностию сердца. <...> Большая часть талантов стремилась изобразить в роскоши страсти человеческие. Изображено певцами, изображено живописцами, изображено музыкою зло во всевозможном разнообразии. Талант человеческий, во всей своей силе и несчастной красоте, развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут»⁴⁴.

Мирская культура, кроме того, оказывается не в состоянии дать человеку истинное представление о мире, бытии, что особенно заметно, когда она пытается говорить о духовных реалиях. Художник, не способный или не желающий принять христианское мировоззрение, догматику, антропологию, подменяет их своими интерпретациями и, таким образом, подменяет отражение мира Божьего картинами иллюзорной, сочиненной, придуманной действительности. Литераторы светские, пишущие о духовных предметах, говорит Владыка в одном из писем к игумену Антонию (Бочкову), «постоянно ниспадают в свое чувственное и святое духовное переделывают в свое чувственное. Душа не находит в них удовлетворения, пищи. Как прекрасен стих в «Аббадоне» Жуковского! И как натянуто чувство! Очевидно: в душе писателя не было ни правильного понимания описываемого предмета, ни истинного сочувствия ему. По причине неимения истины он сочинил ее для ума и для сердца, написал ложную мечту, не могущую найти сочувствия в душе <...> благочестивого читателя»⁴⁵.

А в другом малоизвестном письме к одному иноку встречаем еще более сильные строки: «Мне очень не нравятся сочинения: ода «Бог», преложения Псалмов все, начиная с преложений Симеона Полоцкого, преложения из Иова Ломоносова, Athalie de Racine, все, все поэтические сочинения, заимствованные из Священного Писания и религии, написанные писателями светскими. Под именем светского разумею не того, кто одет во фрак, но кто водится мудрованием и духом мира. Все эти сочинения написаны из «мнения», оживлены «кровяным движением». А о духовных предметах надо писать из «знания», содействуемого «духовным действием», то есть действием Духа. <...> Оду «Бог», слыхал я, с восторгом читывал один дюжий барин после обеда, за которым он отлично накушивался и напивался. Бывало, читает и слюна брызжет изобильно на всех и всё, как картечь из крупнокалиберного единорога... Приличное чтение после сытого обеда! Верен, превелик восторг, производимый обилием ростбифа и шампанского, поместившихся во чреве! Ода написана от движения крови, – и мертвые занимаются украшением мертвецов своих! Не терпит душа моя смрада этих сочинений! По мне уже лучше прочитать, с целью литературною, «Вадима», «Кавказского пленника», «Переход через Рейн»: там светские поэты говорят о своем – и в своем роде прекрасно...»

Казалось бы, последняя фраза дает надежду на некоторое все же приятие Владыкой мирской культуры. Но следующая строка разрушает эту надежду: «Благовестив же Бога да оставят эти мертвецы!» В иерархии христианских ценностей мирские писатели и поэты остаются все-таки «мертвецами». Следуя мысли Владыки, можно сделать вывод, что русская классическая культура – Ломоносова, Державина, Пушкина, Лермонтова, Жуковского – это культура, формирующая у читателя ложное мировоззрение. Не знают они, светские писатели, продолжает владыка Игнатий, «какое преступление: переоблачать духовное, искажать его, давая ему смысл вещественный! Послушались бы они веления Божия «не воспевать песни Господней на реках Вавилонских». Кто на реках Вавилонских, и не отступник от Бога Живаго, на них тот будет плакать»⁴⁶.

Теперь становится вполне понятным, почему в перечень основных страстей и грехов Владыка включил пункт «Расположение к наукам и искусствам гибнущим сего века» (имеется в виду тщеславие самого художника, творца этих искусств), а в список добродетелей поместил следующую: «Отвержение премудрости земной как непотребной для неба»⁴⁷.

Обратимся к другому моменту, касающемуся самой онтологии художественного творчества. Здесь мы тоже встречаемся с рядами диаметрально противоположных мирских и духовных ценностей, с той поистине глубочайшей пропастью, которая разделяет путь художника и путь христианина. В самом деле, в светской культуре более всего ценится воображение писателя, сила художественной выразительности, яркая образность, оригинальность авторских идей и способа их выражения. Общепризнанны понятия: «творческая индивидуальность», «мир художника» и т. п. Но послушаем вновь владыку Игнатия, опирающегося в своих рассуждениях на многовековой святоотеческий опыт: «Все чада Вселенской Церкви идут к святыне и чистоте <...> умерщвлением чувств, крови, воображения и даже «своих мнений». Между умом и чистотою – страною Духа – стоят сперва «образы», то есть впечатления видимого мира, а потом мнения, т. е. впечатления отвлеченные. Это двойная стена между умом человеческим и Богом. Из жизни образов в уме составляется плотской, а из мнений – душевный разум; неприемлющие веры, неспособные к живой вере <...>. Потому-то нужно умерщвление и воображения, и мнений. Понимаешь ли, что мнение – прелесть? Эту прелесть Писание называет «лжеименным разумом» (Тим. 6. 20), то есть произвольным ложным умствованием, присвоившим себе имя разума. Точное и правильное понятие о Истине есть «знание», знание – от видения, видение – действие Св. Духа. Когда нет знания истинного в уме, оно заменяется знанием сочиненным».

Творчество в секуляризованной культуре – это всегда самовыражение. Прежде всего важно и интересно то, что у художника «свое» и насколько ярко оно выражено. Но, с христианской точки зрения, что у человека действительно свое? Послушаем вновь строгие слова Святителя: «Мы пали отвержением Божиего, оживлением своего; а свое у нас – ничтожество, небытие. <...> Устранив из себя Божие, оживив в себе свое, мы родили «смерть». Провести себя в небытие мы не в силах; но исказить свое бытие, сделать его худшим небытия, родить смерть – мы могли (разумеется, смерь душевную! Телесная пред душевной малозначительна <...>). Чтоб умертвить смерть, надо устранить из себя все свое, приведшее и хранящее смерть: в самоумерщвленного проникает дух, и, как Создатель, дарует ему «пакибытие""⁴⁸.

Отсюда ясно, что воцерковление культуры – это возврат к тому положению, когда художник в слове, краске, звуке выражал не свое, но Божье, как это было в средневековой православной культуре Святой Руси. Но что это означает в личном плане для творческого человека, пришедшего к вере и воцерковившегося? Владыка Игнатий намечает определенные пути, на которых только и возможно соединение понятий «христианин» и «художник», и в своей работе «Христианский пастырь и христианин-художник» пишет: «Истинный талант, познав, что Существенно-Изящное – один Бог, должен извергнуть из сердца все страсти, устранить из ума всякое лжеучение, стяжать для ума евангельский образ мыслей, а для сердца – евангельские ощущения. Первое дается изучением евангельских заповедей, а второе – исполнением их на самом деле <...>. Когда усвоится таланту евангельский характер – а это сначала сопряжено с трудом и внутреннею борьбою – тогда художник озаряется вдохновением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято <...>. Чтоб мыслить, чувствовать и выражаться духовно, надо доставить духовность и уму, и сердцу, и самому телу. Недостаточно воображать добро или иметь о добре правильное понятие: должно вселить его в себя, проникнуться им»⁴⁹.

Одному духовному лицу, писавшему стихи, Владыка советовал: «Займитесь постоянно и смиренно, устранив от себя всякое разгорячение, молитвою покаяния <...> из нее почерпайте вдохновение для писаний Ваших. Затем подвергните собственной строгой критике писания Ваши и, при свете совести Вашей, просвещенной молитвою покаяния, извергните беспощадно из Ваших сочинений все, что принадлежит к духу мира, что чуждо духу Христову. Горе смеющимся ныне! Это – слова Христовы! Это – определение, исшедшее от Бога! <...> Судя себя и рассматривая себя, Вы увидите, что каждое слово, сказанное и написанное в духе мира сего, кладет на душу печать свою, которою запечатлевается усвоение души миродержцу. Необходимо в таких словах, исторгнутых увлечением и неведением, покаяние»⁵⁰.

Итак, главнейший источник подлинного христианского творчества – глубочайшее личное покаяние, плач о своих грехах. И основанием такого творчества должно стать не самовыражение, но самоотвержение.

Но возможен ли этот, поистине узкий, путь – путь святости, который предлагает Владыка культуре и человеку нового времени? Скажем лишь, что сам святитель Игнатий следовал именно этим путем, и мы можем сегодня лицезреть плоды его усилий. Его книга, названная строгим и суховатым словом «"Аскетические опыты», на самом деле наполнена самыми разнообразными по жанру и стилю сочинениями, написанными прекрасным языком. Многие из них представляют собой своеобразные лирико-богословские эссе, стихотворения в прозе. Литературной форме, слогу, языку Владыка всегда придавал большое значение. Один слог, считал он, должен быть у статей о монашестве, другой – у статей богословских, третий – у работ о христианской нравственности и философии и т. д. Творчество Пушкина привлекало Владыку своей эстетической стороной: он ценил тщательность отделки, «чистоту слога», «ясность замысла» стихотворений поэта и признавался, что сам следует методу Пушкина, подвергая свои сочинения самому тщательному пересмотру, добиваясь ясности и легкости чтения⁵¹.

Говоря же о содержательной, сущностной стороне своих творений, святитель Игнатий неоднократно замечал, что не считает их в полном смысле слова «своими»: «Не признаю эти сочинения принадлежащими мне. Они истекли из Отеческих Писаний и из милости Божией, а написать их даровано мне для пользы многих душ, следовательно, и для пользы души моей». Это сознание позволяло Владыке смотреть на «свои» труды действительно как бы со стороны и давать им такие высокие, но совершенно объективные оценки, как например: «Книга «Опыты» доставит существенную пользу желающим спастись (в последнее время)», она «становит внимательного читателя в разряд истинных православных христиан и дает ему решительное, одностороннее, спасительное направление»⁵². И не гордыня, а величайшее смирение явлено Владыкой в подобной позиции, диаметрально противоположной столь любимым поэтами вариациям на тему «я воздвиг себе памятник»...

Сохранилось драгоценное для нас свидетельство – запись Владыки о том, как создавалась одна из его работ. Эта запись приоткрывает картину того, как действительно святое вдохновение посещает святого человека: «Получив письмо Ваше, я долго беседовал с ним: оно и поныне постоянно лежит на столике близ моей кровати. На ней провожу большую часть времени; одно у меня занятие – лежание: таков удел больного. Часто я перечитывал глубокое письмо <...>. И вот на днях по обычаю один я в келлии, по обычаю лежу: внезапно и живо представилось мне, что я на могиле Константина Федоровича <...>. Овладело душою моею чудное, неожиданное вдохновение: вскакиваю с кровати, тороплюсь начертать на бумаге мысли, представшие мне в многочисленном <...> сонме. Когда я переводил их на бумагу – рука едва поспевала изображать то буквами, то кой-какими знаками и намеками кипящие ключом мысли, перемешивающиеся с еще более чудными <...> ощущениями. Потом я перечитал исчерканный листок, – вижу: это – не моя собственность. Отрадное, утешительное вдохновение низошло ко мне – не для меня одного: оно принадлежит Вам более, чем мне. Посылаю его Вам вместо красного яичка. Вы получите, прочитаете его в дни Святыя Пасхи. Пусть другие встречают праздник в шумных увеселениях: для Вас послужит услаждением «Слово из вечности». Это – беседа таинственно послышавшегося мне голоса»⁵³. Конечно, для современного интеллигента, мало знакомого с православным вероучением, все сказанное Владыкой Игнатием о художественном творчестве может показаться слишком строгим, неприемлемым и даже шокирующим. Но слово Божие для мира сего всегда было «юродством» (1Кор. 1. 21). «Какие странные слова! Кто может это слушать?» – говорили самому Господу после Его проповеди, и, как свидетельствует евангелист Иоанн, «с этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6. 60). Мы имеем, однако, убедительное свидетельство того, что мысли владыки Игнатия на самом деле не были его личными воззрениями, но принадлежат Церкви. Вскоре после кончины Владыка явился в видении своему духовному чаду и изрек: «Все, что написано мною в книгах, все – истина»⁵⁴.

Достопримечательный сон жителя Санкт-Петербурга Н., записанный архимандритом Игнатием⁵⁵

Н., житель Санкт-Петербургский, крещенный и воспитанный в Православной Восточной Кафолической Церкви, проводящий жизнь супружескую, видел 1845 года – с 2-го генваря на 3-е – следующий достопримечательный сон.

Ему представилось, что он находится в необозримом пространстве между небом и пропастью. В сем пространстве был восход, по которому души почивших восходили от пропасти на небо; восход простирался до самого неба и нисходил в упомянутую глубокую пропасть, которой конца по темноте ее не было видно. В пропасти было множество людей; одни видны были до половины, у других видна была голова, иные были чуть заметны. По всему восходу простирались рядами мытарства бесовские, на которых бесы останавливали души, стремившиеся к небу. Бесы были похожи на людей развратной жизни и злобного нрава; лица их были мрачны, отвратительны и расстроены, в некоторых из них Н. находил сходство с известными ему на земле людьми зазорного поведения. На мытарствах было несметное множество бесов, которые кричали, спорили, от чего слышен был невнятный страшный гул. Н. видел, что некоторые души едва только приближались к восходу, как были низвергаемы в пропасть. При сем Н. слышал явственно смех и голос: «А! это татарин, вниз его!»

Некоторые души подымались по восходу довольно высоко; тогда появлялось в бесах беспокойствие и суетливость. Когда же таковая душа не могла далее идти и низвергалась вниз, то раздавался в полках бесовских громкий хохот, они восклицали: «Провалился! Эк, куда было забрался!»

Н., смотря на сие зрелище, размышлял сам с собою: «Вот ученые на земле рассуждают о пространстве и его беспредельности, о светилах небесных, о их длинных неизмеримых путях, и тем заставляют невольно сомневаться в том, что теперь открывается душе». Он рассматривал пространство, в котором, казалось ему, что он летал, которое имело свет, но не было освещено солнцем. Других светил также он не видел.

Внезапно раздался крик в восходе: «О. Архимандрит, О. Архимандрит!» Некоторые кричали: «Давай его сюда!» – Н., как питающий особое расположение к тому, чье имя он услышал, приблизился к мытарствам, чтоб лучше рассмотреть, что будет совершаться с душою. И видит, душа начала подыматься по восходу; между бесами поднялся шум; что они говорили, того Н. за множеством голосов, говоривших в одно время и сливавшихся в один невнятный гул, не мог расслышать; но душа подымалась выше и выше.

Н. следовал за душою, как бы со стороны, как наконец душа достигла самого неба, которое состояло из какого-то облака. Тогда отверзлось облако и вышел оттуда преподобный Сергий, в епитрахили и черной мантии, лицо его сияло чудным светом, он начал обнимать Архимандрита, целовать его, и говорит ему: «Как я рад, что ты достиг сюда, я много о тебе заботился».

Бесы, когда отверзлось небо и появился оттуда выходящий преподобный Сергий, несколько отступили, как бы отраженные какою силою. Преподобный Сергий, взяв Архимандрита за руку, ввел его в небо, после чего небо затворилось. Н. при отверзении неба мог усмотреть, что там несказанный чудный свет, какие-то необыкновенные сады. По отшествии преподобного Сергия и Архимандрита, он оставался близ неба, которое вблизи имело вид облака; он покушался проникнуть далее, но облако не пропускало его. Тогда некоторые из бесов подлетели к нему и говорили: «Зачем ты здесь? Это не твое место; иди туда», – и показывали ему на стоящее вдали бесчисленное множество народа. Н. отвечал бесам: «Вы напрасно беспокоитесь; вы видите, что если б я и хотел проникнуть далее, то облако меня не пустит; дайте мне постоять здесь». После сего бесы удалились. Н., находясь близ неба, начал кричать: «О. Архимандрит, о. Архимандрит!» – Небо отверзлось, вышел Архимандрит и спрашивает: «Это Вы, Н.? Давно Вы здесь?» Н., не помня времени и спеша объявить свою усердную просьбу, говорит: «Нельзя ли меня взять к себе? Вы видите, каково мое здесь положение. – Архимандрит сказал: «Я пойду спрошу». Он удалился, а по прошествии краткого времени возвратился и говорит: «Теперь Вам никак нельзя; а скоро должна пройти Ваша супруга, и она будет иметь возможность перевести Вас сюда». После сего небо опять прияло Архимандрита, а Н. остался дожидаться, чтоб посмотреть, как будет проходить его супруга. – В сем ожидании он просыпается и видит всего себя облитого потом. Сей сон чрезвычайно сильно напечатлелся в его памяти, и каждый раз, когда вспомнит о нем, живо изображается пред ним виденное, возбуждая его к умилению и слезам.

Н. поехал в обитель любимого им Архимандрита, о котором ему было открыто в его чудном сновидении. Сей со слов видевшего и поведавшего написал сие сказание во славу Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, не хотящего смерти грешников, но спасения их, совершавшего и совершающего великие знамения избранным сосудом Своим преподобным Сергием. Аминь.

25 января 1845 года.

Записки и очерки о состоянии Санкт-Петербургского благочиния

Археологическое описание древностей, найденных в 1853 году в монастырях Санкт-Петербургской Епархии: в первоклассном Спасо-Преображенском Валаамском, в третьеклассном Троицком Зеленецком, Рождественском Коневском и Успенском Старо-Ладожском женском, в заштатных Введенском Островском и Николаевском Старо-Ладожском, составленное архимандритами Сергиевой ПустыниИгнатием и Зеленецкого монастыря Иннокентием.

I. По Валаамскому монастырю

Отдел первый. Вообще о древних зданиях Валаамского монастыря. Оставшиеся в нем памятники древности.

Валаамский монастырь в начале XVII столетия был совершенно опустошен шведами, которые владели им около ста лет и изгладили самые следы существования обители. По восстановлении монастыря в начале XVIII столетия все здания воздвигнуты в нем деревянные, которые вскоре, а именно в 1754 году, истреблены пожаром. Монастырь снова выстроен из дерева, и это-то строение заменено в конце того же столетия каменным. Оно составляло правильный четыреугольник, в средине которого стояли соборный храм с колокольнею. Единственными памятниками древности остались:

Пещера преподобного Александра Свирского. На Святом острове – так называется один из малых островов, раскиданных вокруг главного острова, на котором находится монастырь, – показывают валаамские иноки пещеру, называя ее по местному преданию пещерою преподобного Александра Свирского. Этот угодник Божий, как известно, начал иноческую жизнь свою в Валаамском монастыре. Пещера выдолблена в каменной скале, почти на средине ее высоты, достигающей 20 саженей над уровнем озера. В нее входят чрез отверстие, имеющее в ширину и вышину не более аршина; внутреннее пространство ее менее кубической сажени.

Могила на вершине острова, оканчивающегося небольшою площадкою. То же местное предание приписывает устроение этой могилы преподобному Александру Свирскому. Могила выложена внутри камнем; на дне ее лежит булыжник, своими формою и величиною напоминающий череп человеческий. Темные пятна на этом камне, как бы означающие места глаз, носа и рта, умножают упомянутое сходство.

По местному преданию, иноки показывают также могилу шведского короля Магнуса, якобы прибитого бурею к берегам Валаамского острова, принявшего здесь Православие и схиму, и скончавшегося чрез три дня по присоединении к истинной Церкви. Над могилою выкладен из гранита памятник, имеющий форму параллепипеда и возвышающийся на один аршин от поверхности земли. На верхней плите памятника имеется надпись силлабическими стихами, в которых описано вышеупомянутое происшествие с королем Швеции. И памятник и надпись суть, очевидно, произведения новейшего времени, не могущие иметь никакого влияния на историческую достоверность события.

Отдел второй. Святые мощи преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев.

В Валаамском монастыре почивают под спудом святые мощи преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, основателей этой обители. Обретены мощи этих угодников Божиих, по сказанию Софийского летописца, в 1163 году ⁵⁶; эта же летопись говорит, что они вскоре по открытии перенесены были в Новгород по причине нападения шведов на Корелию, последовавшего в 1164 году ⁵⁷. По окончании войны и по исправлении обители святые мощи перенесены обратно на остров в 1180 году ⁵⁸ и положены под спуд ⁵⁹ – мера предосторожности против могущего повториться нападения неприятелей, так близких, каковы были шведы. Вероятно, что с этого времени святые мощи преподобных Сергия и Германа постоянно почивали уже под спудом. Во время столетнего владения шведов Валаамским монастырем, от начала XVII до начала XVIII столетий, святые мощи оставались на острове. Полагают, что ныне существующий каменный собор Преображения Господня сооружен на том месте, где недра земные скрывают это многоценное сокровище. В подвальном этаже этого собора устроена церковь во имя Преподобных; в ней стоит общая их рака, выкованная из серебра, и имеющая весу 4 пуда 32 фунта. Она сооружена в 1823 году на иждивение благотворителей монастыря.

Отдел третий. Вообще о ризнице Валаамской. Царские вклады. Кресты и иконы с мощами. Предметы, замечательные в художественном отношении.

По причине вышеупомянутых опустошений, которым не раз подвергался монастырь от пожаров и неприятелей, в ризнице его не осталось ни одного памятника древности. Но благоговение православных к уединенной обители Валаамской, доверенность их к строгой жизни ее иноков, обогатили ее весьма замечательною ризницею как по количеству предметов, так и по ценности их. Все ценные предметы пожертвованы в текущем столетии, особенного внимания достойны следующие:

1. Царские вклады. a) Наперсный крест, осыпанный драгоценными камнями, пожалованный в 1820 году Государем Императором Александром I для ношения игуменами монастыря во время священное лужения; b) Евангелие в серебряном, позлащенном окладе и серебряные позлащенные сосуды пожертвованы тем же Государем для церкви бывшего Валаамского подворья в Санкт-Петербурге; c) Серебряные, позолоченные сосуды пожертвованы Государем Великим Князем Константином Николаевичем в 1844 году; d) Риза с епитрахилиею золотой парчи, пожалованная Государынею Императрицею Елизаветою Петровною в 1754 году; е) Одиннадцать риз с епитрахилями, пять стихарей, одежды на престол, жертвенник и аналой, всё золотой парчи, пожалованы Государем Императором Александром I в 1820 году; f) Покров золотой парчи, подушка золотого глазета, бывшая под короною и прочие вещи, находившиеся при гробе во время печального шествия из Таганрога в Санкт-Петербург тела Государя Императора Александра I, присланные в Валаамский монастырь в 1826 году по Высочайшему повелению; g) Колокол в 56 пудов 6 фунтов, вылитый из гасов, бахромы и кистей, оставшихся от траурного убранства церквей на этом печальном пути; препровожден в Валаамский монастырь также в 1826 году по Высочайшему повелению. Из этого исчисления предметов видно, что ни один монастырь Санкт-Петербургской епархии не получил такого количества и столько ценных царских вкладов, сколько получил их монастырь Валаамский.

2. Кресты и иконы с святыми мощами. В алтаре соборного храма имеется за жертвенником киот. Верхнюю половину этого киота занимает Нерукотворенный Образ Спасителя, а под образом во второй половине находится крест длиною в 3 вершка, серебряный, местами вызолоченный, устроенный, как видно из надписи, в 1774 году. На лицевой стороне креста изображено чернию Распятие, а на задней вырезаны надписи, коими значится, что в кресте хранятся следующие святыни: часть Животворящего Креста Господня; часть мощей святого Апостола Фомы; части мощей разных святых; часть мощей святого пророка Захарии; часть камня Гроба Господня. Возле креста находится еще двадцать частиц святых мощей разных угодников Божиих; над ними устроен серебряный оклад с надписями. В описи отмечено, что эта святыня пожертвована в монастырь купцом Димитрием Маркеловым в 1823 году.

Осьмиконечный напрестольный крест длиною в 6 вершков, серебряный, позолоченный и украшенный стразами. Внутри его находится несколько малейших частиц Животворящего Креста Господня, сложенных в одно место, и 24 части святых мощей разных угодников Божиих. Когда и по какому случаю этот крест поступил в монастырь – неизвестно.

Напрестольный серебряный крест, вызолоченный, длиною в 7 1/2 вершков. Внутри его помещается деревянный крест с пятнадцатью частями святых мощей разных угодников Божиих, которых имена означены на обратной стороне сребропозлащенного оклада. Когда и по какому случаю он поступил в монастырь, – неизвестно. Образ 26 разных угодников Божиих иконного письма на деке длиною в 8, шириною в 7 вершков, устроенный, как видно из надписи, в 1783 году.

В средине этой иконы вставлен сребропозлащенный крест, в котором помещаются 26 частиц святых мощей. Рядом с крестом имеется сребропозлащенный ковчежец, в котором хранится часть Ризы Пресвятыя Богородицы величиною в 1/2 вершка. Эта святыня прежде находилась в кресте, а с 1847 года перемещена в ковчежец. Из описи монастырской видно, что икона поступила в монастырское имущество в 1825 году от Валаамского иеромонаха Дамаскина, по кончине его. Образ святого Афанасия, патриарха Иерусалимского, почивающего в Лубенском монастыре, с частицею его мощей; пожертвован в обитель неизвестным лицом в 1843 году. Образ преподобного Нила Столбенского с двумя частицами его мощей, украшен серебряною ризою; пожертвован в монастырь Санкт-Петербургским мещанином Димитрием Тисовым в 1845 году. Небольшой серебряный крест длиною в два вершка с шестью частицами мощей разных святых, коих имена означены на задней деке креста. Крест вставлен в икону, изображающую тех угодников Божиих, которых мощи в нем помещены. Когда и кем он пожертвован в монастырь, неизвестно. Серебряный крест длиною в 1 3/4 вершка с 5 частицами святых мощей Киево-Печерских угодников Божиих, полученных, как видно из надписи, в Киево-Печерской Лавре, 1735 года, но кем они получены, неизвестно. Равным образом неизвестно, как и от кого они поступили в Валаамский монастырь.

3. В художественном отношении достойны примечания: Евангелие, в кованом серебряном окладе, местами позлащенное; серебряные сосуды, местами позлащенные, пожертвованные купцом Солодовниковым для вновь выстроенной на его иждивение церкви Святителя Николая, работы московского мастера Губкина. Евангелие было на Всемирной выставке в Лондоне, и обделка его удостоена премии.

Отдел четвертый. Вообще о библиотеке Валаамского монастыря. Живописное изображение монастыря в средине XVIII столетия. Рукописи. Примечательные печатные книги. Копии с Царских грамот. Копии с некоторых других древних актов. Новейшие замечательные акты.

Значительная библиотека Валаамского монастыря, содержимая в отличном порядке, не имеет, за исключением Синодика, ни одного памятника древности. Но можно заключить, что эта обитель имела некогда многочисленное собрание драгоценных рукописей, что она собирала их и хранила с особенною тщательностию. К такому заключению приводят и древность монастыря, и многочисленность его братства во все времена, и общее стремление монашества списывать книги Священного Писания и святых Отцов для церковного и келейного употребления в обители. Монашествующие видели в этом занятии раздаяние духовной милостыни, почему упражнялись в нем с особенною ревностию. Но мы имеем и факт, правда очень скудный, характеризующий библиотеку древнего Валаамского монастыря: это – заглавие на рукописном житии преподобного Арсения Коневского, принадлежащем библиотеке Коневского монастыря. В заглавии сказано, что рукопись списана тружеником Вениамином на Валааме со «свитца на коже писанного, с пятию печатию свитца». Таковы рукописи, бывшие в древней библиотеке Валаамского монастыря! Нынешняя библиотека собрана отчасти в XVIII, но наиболее – в текущем столетии. В ней находятся копии с некоторых, весьма немногих, Царских грамот и некоторых древних актов, объясняющих историю Валаамского монастыря. Копии эти никем не подписаны, и верны ли они или нет – неизвестно. Подлинники же представлены Валаамским строителем Иосифом в Вотчинную коллегию, по предписанию Консистории, 17 апреля 1829 года. Из новейших актов достойны особого внимания: Грамота Преосвященного Митрополита Гавриила – тот краеугольный камень, который положен в основание возобновления монастыря, и письменный Устав Валаамского монастыря.

Примечательнейшие предметы нынешней Валаамской библиотеки суть следующие:

Живописное изображение масляными красками монастыря в том виде, в каком он находился в половине XVIII столетия. По этому рисунку видно, что все здания монастыря, не исключая и церквей, были деревянные. Они имели форму четвероугольника, посредине которого помещались соборная церковь и колокольня; следовательно, главная мысль плана была та же самая, какая выражается и настоящим расположением монастыря. Но прежний монастырь стоял несколько далее от каменного уступа скалы, между тем как ныне существующий стоит почти на самом краю этого уступа. Живописное изображение лишено художественности, но оригинально.

Рукописи:

Опись монастырского имущества 1767 года, в копии; знакомит с состоянием обители в эпоху, предшествовавшую вступлению в управление ею игумена Назария, и служит объяснением вышеупомянутому живописному изображению, почему и рассматривается здесь вслед за этим изображением. Примечательнейшие сведения, доставляемые описью 1767 года, суть сии следующие: главный престол соборной церкви был во имя Преображения Господня; сверх того она имела пять приделов: во имя Верховных апостолов Петра и Павла; во имя святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; во имя Апостола Андрея Первозванного; во имя святых Захарии и Елисаветы; во имя преподобного Александра Свирского; последний придел находился в нижнем этаже. Кроме соборного храма имелись еще две теплые церкви: во имя Успения Божией Матери с приделом во имя святителя Николая Чудотворца, и вторая – во имя Рождества Христова.

Убранство церквей было самое неизысканное: почти все сосуды были оловянные; не упомянуто ни об одной иконе в серебряной ризе; только упоминаются при некоторых иконах серебряные венчики и оклады по полям; таких икон имелось 26. Ризница состояла из 23 риз, 10 стихарей, 8 подризников, 19 епитрахилей, 7 поясов, 4 набедренников, 17 пар поручей, 17 воздухов, 7 орарей, 15 пелен церковных, 14 платков церковных.

Библиотека состояла из 119 книг, в числе их упомянуты: Толкование воскресных Евангелий; Благовестник; Сборник; Слова преподобного Ефрема Сирина; Беседа Григория Назианзина; Житие преподобного Александра Свирского, рукописное; Розыск о раскольниках; Зерцало Богословия; Пращица против раскольников; Диоптра, или Зерцало, и Уложение царя Алексея Михайловича. Прочие книги – Богослужебные.

Помещение Настоятеля состояло из двух келлий, «на однех сенях», как сказано в описи; собственно братских келлий было пять; всего же было 17 помещений, из них некоторые были заняты просфорнею, трапезою, поварнею, келарнею и другими тому подобными строениями. Вероятно, по простоте тогдашнего времени, братия, находившиеся при упомянутых помещениях, в них и жили. Монастырская ограда составляла правильный четвероугольник; каждая сторона имела 75 сажен длины; следовательно, все вместе имели 300 сажен или 3/5 версты протяжения. – Вне монастыря существовало несколько часовен и хозяйственных построек. Опись занимает 19 листов; на обороте последнего листа сделана приписка: «На подлинной описи руки приложены обоими, Игуменом и Строителем тако...» Продолжения нет. По какой причине снята эта копия с описи и где ее подлинник – неизвестно; но по этой копии было однажды принято монастырское имущество, как свидетельствует следующая сделанная по листам ее надпись: «По сей описи церковные вещи и утварь, сосуды, ризы и книги и привесы и всю церковную красоту и малые образа, которые пожалованы из Святейшего Правительствующего Синода, получены ризничим того Валаамского монастыря священником Иваном Евтихиевым, и подписуюсь».

Синодик, присланный царем Иоанном Васильевичем Грозным. На первом листе Синодика встречается надпись: «Синодик древняго Валаамского монастыря Чудотворцев Сергия и Германа, присланный 7091 (1583) года от Царя и Государя Великого Князя Иоанна Васильевича всея Руссии». Самый Синодик начинается со второго листа следующими словами: «Лета 7091 Царь и Государь Великий Князь Иван Васильевич всея Руси прислав свое Царскоя богомолья на волам. И велел поминати во веки. И кормы по них ставити. Месяца октября в 8 день, да генваря в 10 день, да июня в 12 день». За сим следуют имена, которые занимают семь листов и составляют первоначальный синодик, полученный от Царя Иоанна Васильевича, что доказывается приписью на седьмом листе: «Помяни, Господи, и прочих в причтину избиенных, всякаго возраста, мужеска полу и женска, ихже имена Сам веси Владыко». – Далее Синодик писан уже разными руками; внесены в него имена и иноческие и мирских людей; между последними встречаются фамилии: князей Мышецких, Щелкановых, Никиты Романовича Юрьева-Захарина, Оболенского; встречаются также и приписки о вкладах: «А дачи его, князя Терентия Васильевича Мышецкаго, в дом ко Всемилостивому Спасу и к Чудотворцам, Василию Великому и Николы и к Преподобным Отцам Сергию и Герману Валаамским Чудотворцам, денег пять рублев московским числом премых без приписи, на строение на колокольню». На 49 листе следующая заметка: «7145 (1637). Поставил есть в дом Всемилостиваго Спаса и Пречистыя Богородицы Благовещению, иже во святых отца нашего Василия Кесарийского, образ, Пречистую Богородицу Одигитрия пядницу, обложену серебром басмяным, венцы сканные с каменьем, гривенки басмяные, около копейки позолочены. Да у тово ж образа около венцов чепь серебряная, а на ней шесть крестов серебреных. И тот образ из приклады, отходя сего света, отказал раб Божий Тимофей Кирилов, сын Оболенский, под Ладогу в Васильевский монастырь на поминок в вечное поминание по души своей. И по смерти своей и тело свое грешное велел жены своей Ирины и детем своим, Ивану да Ефрему, погрести у своего моления и вкладу в Васильевском монастыре. И тое обители отцы и братия боголюбно и богоподвижно. Поминайте государя нашего Тимофея и сродники наша. Да и нас грешных во святых своих молитвах Бога ради не забудите». На обороте того же 49 листа встречается заметка: «Побитых подопсковных дворян и всяких людей Православный веры». Здесь упоминаются сперва новгородцы, за ними псковичи, путоржевцы, Ржев-Володимеров, зубчане, торопчане, лучане и луцкие козаки. – Упоминается и еще о двух пожертвованиях в Васильевский монастырь в 7140 и 7161, то есть в 1632 и 1653 годах; – много встречается имен настоятелей и иноков этой обители, вписанных вслед за основателем ее, преподобным старцем Михаилом.

Синодик, переписанный в 1765 году из двух старых синодиков 1718 и 1732 годов. – Синодик этот замечателен потому, что в нем записаны роды многих святых, а именно: преподобного Александра Свирского; святителя Петра, Митрополита; святителя Алексия, Митрополита; святителя Ионы, Митрополита; святителя Филиппа, Митрополита; преподобного Варлаама Хутынского; преподобного Саввы Вишерского; святителя Моисея, Архиепископа Новгородского; святителя Иоанна, Архиепископа Новгородского; святителя Ионы, Архиепископа Новгородского; преподобного Сергия Радонежского; преподобного Кирилла Белоезерского; преподобного Антония Римлянина; преподобного Мартирия Зеленецкого; преподобного Пафнутия Боровского; преподобного Иосифа Волоколамского; Святителя Николая Чудотворца; преподобного Макария Калязинского; преподобного Михаила Клопского; преподобного Арсения Новгородского; Феодора Блаженного; преподобного Зосимы Соловецкого; Николы Качалова, Новгородского чудотворца.

Роды замечательных фамилий:

Фельдмаршала Генерал-Прокурора Князя Никиты Юрьевича Трубецкого.

Князя Якова Федоровича Долгорукова.

Адмирала Князя Михаила Михайловича Голицына.

Болярина Федора Матвеевича Апраксина.

Сенатора Князя Ивана Васильевича Одоевского.

Графа Петра Антоновича Манойлова.

Графа Гавриила Ивановича Головкина.

Графа Чернышева.

Сенатора Бориса Григорьевича Юсупова. Князя Григория Путятина.

На половине книги встречается следующая надпись:

«1782 года, иуния 22 дня, от сего числа началися писать роды при строителе иеромонахе Назарии с братиею, при заведении им общежительного устава. Собирая с каждаго имени на церковныя потребы по пятидесяти копеек».

Житие преподобного Авраамия, писанное уставом в лист. Из надписи, сделанной в конце, видно, что она переписана в Ростовском Авраамиевом монастыре иеродиаконом Аминадавом в 1825 году.

Житие преподобного Александра Свирского с 62 картинами, сходное с печатным, писано уставом в лист.

Житие преподобного Феодосия Тотемского, с присовокуплением сказания об открытии мощей его, службы ему, его завещания, чудес, бывших при мощах его, и похвального ему слова; писано уставом в лист.

Житие преподобного Варлаама Хутынского; писано скорописью, в лист.

Житие преподобных Зосимы и Савватия Соловецких; несколько листов написано уставом, все же прочее скорописью, в четверть листа.

Духовная грамота преподобного Иосифа Волоколамского; из оной переписано уставным письмом 10 глав, последняя из них недокончена.

Житие преподобного Арсения Коневского; весьма хорошо написано уставом.

Повесть о начале Даниловского монастыря и о чудотворном образе Господа нашего Иисуса Христа в граде Хлынове, в лист, написана отличным уставным письмом.

Когда и кем написаны рукописи, означенные здесь, неизвестно.

Обращение из раскола многогрешного Ксенофонта, в монашестве Киприана, в схиме Кириака. – Это замечательное и поучительное событие напечатано в «Полном историческом известии о раскольниках» – сочинении Большеохтенского протоиерея Андрея Иоаннова (изд. третие, 1799 г.), но напечатано в сокращенном виде; настоящая же рукопись, автор которой – сам схимонах Кириак, изложивший свою историю по воле настоятеля игумена Назария, – содержит много замечательных подробностей.

Путешествие в Иерусалим монаха Никанора Москвитинова в 1796 году. Эта рукопись – оригинал, поднесенный сочинителем Санкт-Петербургскому Митрополиту Гавриилу и переданный им в Валаамский монастырь. Автор подписался собственноручно в двух местах: в посвящении и в конце рукописи.

Печатные книги

Из них исчисляются здесь в хронологическом порядке те, которые особенно примечательны по типографиям, в которых они печатались.

Божественная Литургия иже во святых Отец наших Иоанна Златоустаго, Василия Великаго и Преждеосвященная. Этот Служебник напечатан в Киево-Печерской Лавре в 1620 году.

Евангелие учительное, то есть поучения на дни воскресные и праздничные иеромонаха Кирилла Транкиллиона. Издано на иждивение Максима Вощанки в Могилеве, в типографии братства Богоявленского монастыря в 1620 году. В первый раз напечатано в Рахманове в 1608 и 1619 годах. Указом Царя Михаила Федоровича и Патриарха Филарета 1 декабря 1627 года предписано было отыскивать и жечь сочинения этого автора. См.: Исторический словарь духовных писателей. Т. 1. С. 335–336 (по второму изданию 1827 г.).

Евхологион, либо молитвослов, или требник Петра Могилы, Митрополита Киевскаго, и пр. – Издан в Киево-Печерской Лавре в 1646 году.

Ключ разумения (поучения на разные праздничные дни) Иоанникия Голятовскаго, ректора и игумена монастыря Братскаго, Киевскаго. – Печатано в Киево-Печерской Лавре в 1659 году. Настоящая книга первого издания; во второй же раз она издана во Львове в 1665 году.

Анфологион, си есть цветословие страдальчества и мучения святой великомученицы Екатерины и святого великомученика Феодора Стратилата и житие Алексия, человека Божия. – Переведены с греческого монахом Арсением Греком. Издано в Москве в 1660 году (в царствование Алексия Михайловича).

Автор «Исторического словаря духовных писателей» упоминает только о переводе с греческого хронографа, сделанного Арсением Греком вместе с Греком же Дионисием; но о прочих трудах его не упоминает.

Новое Небо с новыми звездами сотворенное, то есть Преблагословенная Дева Мария Богородица с чудами Своими – повествование о чудесах Богоматери. Сочинение иеромонаха Иоанникия Голятовскаго, ректора и игумена Братскаго Киевскаго Монастыря. Печатано во Львове в типографии Михаила Слиозки в 1665 году, на польско-русском языке. Настоящая книга – первоначального издания; она имела еще другие издания: в Чернигове 1677 и в Могилеве 1699 года.

Меч духовный, иже есть глагол Божий на помощь Церкви воюющей, из уст Христовых поданный. Или книга проповеди Слова Божия, юже сооружи, Господу споспешествующу и слово утверждающу. Лазарь Баранович, Епископ Черниговский, Новгородский и проч. (поучения). Издание Киево-Печерской Лавры, 1666 года (в царствование Алексея Михайловича). Настоящая книга – первоначального издания; во второй же раз издана в 1686 году. Святитель Димитрий Ростовский называет сего писателя великим столпом церковным.

Мир с Богом человеку, или покаяние святое, примиряющее Богови человека. Благословением и исправлением архимандрита Иннокентия Гизеля. Печатано в Киево-Печерской Лавре в 1669 году. В этой книге встречаются толкования несогласные с Кормчею; посему указом Святейшего Синода 1766 года запрещено ссылаться на сию книгу в решении степеней родства и дел брачных.

Книга преподобного и Богоносного отца нашего Никона, игумена Черной Горы. Написася во святой обители Густине, в монастыре общежительном Прилуцком. Святыя Живоначальныя Троицы, при отце Авксентии игумене Густинском. (Собрание поучений, часть 1. Издано в 7178 (1670) году.

Акафистник. Печатан в Киево-Печерской Лавре в 1677 году (каноны на каждый день). При архимандрите Иннокентии Гизеле, при Патриархе Иоакиме, в царствование Феодора Алексеевича. Книга эта перепечатана в Могилеве.

Книга, содержащая историю, или повесть, святого и преподобнаго отца нашего Иоанна иже от Дамаска, о преподобном отце Варлааме пустынножителе и Иоасафе, царе Индийстем. Печатано в Москве в Верхней типографии в 7189 (1691) году (в царствование Феодора Алексеевича, при Патриархе Иоакиме).

Вечеря душевная на праздники Господския, Богородичныя, святых нарочитых, из пищ Слова Божия душам христиан православных в насыщение духовное Божиим пособием уготованная (поучения) иеромонаха Симеона Полоцкаго, жившего в Москве в 7184, то есть в 1676 году. На заглавном листе прописано, что книгу сию начали печатать в 1681 году при Великом Князе Феодоре Алексеевиче и при Патриархе Иоакиме, а кончили при Великих Князьях Иоанне и Петре, Алексеевичах, в 1683 году. Печатано в Москве в Верхней типографии.

Обед душевный имеет заглавие подобное книге Вечеря душевная, начата и кончена в одно с нею время и принадлежит тому же автору.

Цвет духовный, или возглашение увещательное всему Российскому народу Иоакима Патриарха. – Опровержение челобитной соловецких раскольников. Печатано в Москве в 1683 году, от создания мира в 7191. Настоящая книга первоначального издания; последующие издания были в 1753 и 1791 годах.

Слово благодарственное Господу Богу, говоренное Иоакимом, Патриархом Московским и всея России, в лето 7190 (1682) месяца иулия, 5 дня, за избавление Церкви от отступников. Издано в Москве в 1684 году.

Евхологий, то есть молитвослов или требник. Издан в Москве в 1689 году.

Книга нарицаемая зерцало Богословия. Сочинение иеромонаха Кирилла Транкиллиона, проповедника Слова Божия. Печатано в Троицкой обители в Чернигове (в 1695 г.). Настоящая книга уже третьего издания; прежде она два раза напечатана в Почаевском монастыре, в 1618 и 1679 годах.

Типикон (Устав церковный). Издано в Москве в 1695 году. На этой книге надписи: «Устав Новоезерскаго монастыря игумена Варфоломея келейно». Другая надпись объясняет, что Устав пожертвован в Валаамский монастырь в 1760 году.

Книга Аввы Дорофея, в двух экземплярах, совершенно схожая с тою, которая обыкновенно печатается при сочинениях преподобного Ефрема Сирского. На одном из экземпляров, в четверть листа, не означено, где и когда он был напечатан, а на другом, в осьмушку, означено на заглавном листе, что напечатан он в Вильне, в обители Святыя Живоначальныя Троицы в 7205 (1697) году.

Акафисты всеседмичныя, или повседневный, с канонами. Изданы иждивением Максима Вощанки, в братстве Богоявленскаго монастыря в Могилеве в 1698 году. – Перепечатаны с Киевского издания 1677 года.

Руно Орошенное, Пречистая и Преблагословенная Дева Мария, или описание чудес Черниговския иконы Божией Матери. Тщанием Лаврентия Крщановича (или Крыжановича), перваго архимандрита Черниговскаго Троицко-Ильинскаго монастыря. Печатано в типографии Троицкого монастыря в Чернигове в 7210 (1702) году (при Императоре Петре I).

Алфавит, рифмами сложенный от Священных Писаний (Краткие жития разных святых). Печатано в типографии Свято-Троицкой Ильинской обители в Чернигове в 1705 году. Сочинение Иоанна Максимовича, Архиепископа Черниговского, впоследствии переведенного в Тобольск.

Молитва Отче наш, расположенная на семь богомыслий, то есть толкование, или семь размышлений на сию молитву, Иоанна Максимовича, Архиепископа Черниговского. Печатано в типографии Троицкого монастыря в Чернигове в 1709 году при архимандрите Варлааме, Запорожском гетмане Скоропадском, в царствование Петра I.

Диалогизм духовный, си есть двоесловие, в нем же беседует любитель с любовию и проч. (Беседы о важности священническаго сана, о тайне Евхаристии и о плодах ея). Издана от наместника Киево-Печерской Лавры, Варлаама Голеновскаго в 1714 году. Настоящая книга – первоначального издания; во второй раз она издана в Санкт-Петербурге в 1766 году.

Правило к Божественному Причащению, от устава Святыя Соборныя Церкви собранное. Печатано в типографии Свято-Троицкой Ильинской обители в Чернигове в 1720 году (при Петре I). Такая же книга и там же издана в 1745 году.

Обличение на раскольников. Сочинение Феофилакта (Лопатинского), Архиепископа Тверского. Печатано при Святейшем Синоде в 1723 году. Надпись на сей книге объясняет, что она пожертвована строителю Назарию в 1782 году.

Требник печатан в Киево-Печерской Лавре в 1736 году (в царствование Анны Иоанновны).

Новый Завет, напечатанный в Троицком Александро-Невском монастыре в 1739 году благословением же Святейшего Правительствующего Синода, предан в народ в 1745 (7253) году.

Жезл правления, утверждения, наказания, казнения, сооруженный в Москве от всего Освященнаго Собора, собраннаго повелением благочестивейшаго Государя Алексия Михайловича, при патриархе Иоасафе в лето 7174 (1666). Издан в 1753 году при Императрице Елисавете Петровне. Настоящая книга второго издания; в первый же раз она издана в 1668 году. Сочинена по поручению Патриарха Иоасафа Симеоном Полоцким.

Октоих, напечатан в типографии обители Свято-Троицкой Ильинской Черниговской в 1754 (7265) году. Внизу, по листам книги, имеется следующая надпись: «Сия книга, глаголемая Октоих, осмогласник Спасо-Преображенскаго Валаамскаго монастыря. Подписал того монастыря игумен Ефрем в 1774 году, декабря 7 дня. Благословил сию книгу Святейшаго Правительствущаго Всеросийскаго Синода член, великий господин, Преосвященный Платон, Архиепископ Тверский 1772 года, января 20 дня».

Акафист великомученице Варваре. Печатан в типографии Свято-Троицкой Ильинской Черниговской обители в 1758 году (при Императрице Елисавете Петровне).

Патерик Печерский. Печатан в Киево-Печерской Лавре в 1760 году (при Императрице Елисавете Петровне), с исправлением против изданий 1720 и 1759 годов.

Молитвослов с Псалтирем. Печатан в типографии Свято-Троицкой Ильинской Черниговской обители в 1767 году.

Скитское покаяние, в двух экземплярах, содержащее в себе молитвы, исполненные мыслей покаяния, смирения и самоосуждения, могущие привести в истинное сердечное сокрушение и к плачу о себе, в чем (так сказано в заглавии книги) заключается совершенное исправление. Напечатаны эти книги: одна в типографии Почаевской, в 1782 (7290) году, а другая в Супрасльской в 1788 (7296) году, – с Следованной Псалтири, напечатанной в Москве при Государе Царе Алексие Михайловиче и при Патриархе Иоасафе в 1759 году.

Житие Святейшаго Патриарха Никона, составленное некоторым бывшим при нем клириком. Издано в Санкт-Петербурге в 1784 году. Автор иподиакон Иоанн Шушерин – один из приближенных лиц Патриарха Никона.

Лествица, московской печати 1785 года. На обороте первого заглавного листа имеется следующая надпись: «Сею святою Иоанна Лествичника книгою благословляю братию Валаамской обители, пастырски увещавая, да почерпают из нея правила и наставления к совершенству душеспасительнаго христианскаго жития. Гавриил, Митрополит Новгородский». Надпись сделана рукою келейника, впоследствии известного архимандрита Феофана, настоятеля Кирилло-Новоезерскаго монастыря, а подпись сделана собственноручно Преосвященным Митрополитом.

Лествица, напечатанная в Варшаве, в типографии его корол. Величества короля Польского и Великого князя Литовского в 7293 (1785) году, с перевода, напечатаннаго в Москве в 7155 (1647) году.

Сборник, в двух частях. Заглавный лист его вклеен и на нем написано уставным письмом: «Сия Богодухновенная книга напечатана по переводу Московской печатной книги во всем согласно, ни в чем не разнствует». Напечатана же в лето 7295 (1787) в типографии Почаевской.

Катихизис, изданный в Гродне в 1787 (7295) году с печатанного, как это изображено в первом заглавном листе, в Великой России, в царствующем граде Москве, в лето 1627 (7135) при Богохранимой державе благочестиваго Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича и при Патриаршестве отца его и богомольца Кир Филарета, Патриарха Московскаго и всея России.

Цветник священноинока Дорофея, российского писателя времен патриаршества, о возвышенных подвигах монашеской жизни; в четырех экземплярах. Два экземпляра изданы в типографии Гродненской в 7300 (1792) году, один там же в 1794 (7302) году и один в типографии Супрасльской в 7297 (1789) году.

Патерик Скитский, по алфавиту; напечатан в 7299 (1791) году, в типографии его королевского Величества Супрасльской.

Житие преподобного Василия Нового, с присовокуплением двух видений ученика его Григория о мытарствах воздушных и о Втором Страшном Суде Христовом; взято из рукописной Четьи-Минеи Митрополита Московского Макария и напечатано в Почаевской типографии, 1794 (7302) года.

История разных словенских народов, наипаче болгар, харватов и сербов; сочинение Иоанна Раича, архимандрита Архангельскаго монастыря. Часть 1 (с портретом его). Посвящена Митрополиту Стефану Яворскому. Печатана в Виенне в 1794 году при Стефане Новаховиче, Славено-Сербской, Валахинской и Восточных языков привилегированных типографий.

Копии с Царских грамот

Список с грамоты Царя Василия Иоанновича Валаамскому игумену Иоакиму, данной 12 марта 7015 (1507) года, на владение соленою варницею у моря в волости Ковде со двором, мельницею с пожнями и угодьями лесными. Дана на Москве за подписом дьяка Фролова.

Список с грамоты, последовавшей от того же Государя и к тому же игумену Иоакиму 7018 (1510) года, мая 22 дня, об освобождении от повинностей крестьян, которые будут жить на монастырской земле в Кореле и запрещении порубки монастырского леса. Дана на Москве за подписом дьяка Фролова.

Список с грамоты Государя Иоанна Васильевича, данной Валаамскому игумену Никодиму 7086 (1578) года, июня 18 дня. Этою грамотою по просьбе Игумена, как сказано в ней «для немецкия войны, что их воевали свейские немцы», освобождены от пошлин монастырская варница на Ковде со двором, мельница с пожнями и угодьями, за которые прежде брали оброку в Царскую казну «по двадцати по семи алтын и по две деньги на год». (Не видно из грамоты, с каждой ли статьи положено было такое количество, или это общая сумма сего оброка.) Крестьяне монастырские освобождались не только от разных повинностей, отправляемых натурою, но и от суда царских тиунов, с предоставлением суда над ними Игумену с братиею даже и в случаях душегубства; но суд над Игуменом и братиею, в случае чьего-либо искательства, Государь предоставил себе, или, выражаясь словами грамоты, «сужу я, царь и Великий Князь, или мой дворецкой Большова дворца». Не велено также брать пошлин с монастырских подвод и судов, отправляемых как для закупки продуктов для монастыря, так и для продажи монастырских произведений, в Москву или какой-либо другой город; и с монастырской соли, отправляемой «на Холмогоры или на Турчасово и на торговые берега». Впрочем, количество подвод определено «зимою на осмерых санях и конях, а лете на осмерых телегах». – Наконец освобождались от всяких пошлин монастырские рыбные ловли на Ладожском озере с живущими при них старцами, слугами, ловцами и крестьянами. – Дана на Москве.

Льготы, дарованные сею грамотою, утверждены вполне Великим Князем Феодором Иоанновичем 7093 (1585) года, 14 генваря, при игумене Геннадии; о чем сделана на подлинной, описанной выше грамоте особая надпись, за подписом дьяка Богдана Ксенофонтова.

Список с грамоты Царя и Великаго Князя Феодора Иоанновича и Царицы и Великой Княгини Ирины, данной игумену Давиду 7106 (1598) года, 18 ноября, об устроении в Валаамском монастыре царскою казною «для раззорения свейскаго» церкви, келлии и ограду по-прежнему; вместе с тем подтверждались права монастыря старинными вотчинами, рыбными ловлями и иным всяким угодьям, пожалованным грамотам «владеть по прежнему». – Дана на Москве за подписом дьяка Бориса Ксенофонтова.

Список с грамоты Государя Алексия Михайловича Новгородскому воеводе Князю Василью Григорьевичу Ромодановскому, данной 7185 (1677) года, 11 декабря. – Этою грамотою предписано о колоколе Васильевского монастыря строителю Евфимию с архимандритом Юрьева монастыря и братиею дать суд, из суда разыскать всякими иски до пряма, а по сыску об отдаче того колокола из Юрьева монастыря в Васильевский монастырь учинить по Великого Государя указу и по Соборному уложению и по рассмотренью Ромодановского; и проч. Дана на Москве за подписом дьяка Евстрата Фролова.

Копии с некоторых древних актов

Копия с Межевой записки, учиненной Валаамским игуменом Макарием и прочими старцами с посадскими людьми Сванского волока, в 7114 (1606) году, 25 мая, о полюбовном решении возникшего между ними спора о земле и лесе, что они в той «спорной земле и в лесу с теми посадскими людьми полюбовно помирились и межи разъехали и грани учинили и записи полюбовныя промеж собя пописали с обеих сторон». – Далее следует описание самых границ и прочие условия. Запись эта заключена так: «А си грани и ся запись промеж нами во веки, а на то послуси Епископа Корельскаго дьяк Яков Григорьев, сын Руккульской, да государев подьячий третьяк Иван Пентюшин, да Сакульскаго Михайловскаго погоста священник Ефрем Иванов сын, да Василей, а запись писал Валаамскаго монастыря казенной дьячок Иванко Григорьев».

Копия с челобитной, поданной Валаамским строителем Евфимием с братиею Государю Алексию Михайловичу. – Упомянув первоначально о том, что по раззорении Валаамскаго монастыря шведами, они испросили себе у Царя Михаила Федоровича пустой Васильевский монастырь, где и построили церковь, кельи и ограду «и всякое монастырское строение», сбереженною ими Валаамскою казною, они жалуются на то, что по ложному челобитью Юрьевского архимандрита Нифонта в 7145 (1637) году дворцовой дьяк Филипп Арцыбашев «по посулам и по стачке наровя архимандриту», прислал из Новгорода в Васильевский монастырь подьячего Михаила Семенова с Юрьевскими слугами, которые взяли от них насильно пять колоколов, перевезенных с Валаама, и отправили их в Юрьев монастырь, – и что хотя по жалобе их отцу Государя велено было отдать те колокола обратно, но Юрьевский архимандрит возвратил четыре колокола, удержав пятый, благовесной, в 40 пудов, и несмотря на новую жалобу самому Государю Алексию Михайловичу «и по се время колокола того не отдали». – Теперь об отдаче его просят они вновь, заключая свою челобитную так: «чтоб нам, бедным, о том своем валаамском колоколе тебе, Великому Государю, впредь не докучать. Царь Государь, смилуйся, пожалуй».

Копия с записки, или договора, заключенного 7159 (1651) года, 19 июля поверенным Троицкого Печенского монастыря соборным старцем Савватием, по благословению игумена своего Иоасафа с игуменом Валаамского и Васильевского монастыря Савватием и прочими старцами о принятии Печенским монастырем в оброчное содержание принадлежащаго Валаамскому монастырю рыбного промысла «у моря в Кольском присуде ⁶⁰, в волости в Ковде» и прочих угодий в разных местах, в том числе и соляную варницу, сроком с 1652 года на 30 лет, то есть по 1683 год, «а кортомы давать им в Валаамский и Васильевский монастыри на год по десяти рублев».

Копия с письма (без означения года) вышеупомянутого Троицкого Печенского монастыря игумена Иоасафа к некоему Юрию Петровичу, которого просит Игумен о содействии посланному от него старцу Савватию или купить угодья Валаамского монастыря или, по крайней мере, взять на кортому. – Из предыдущей записки видно, чем кончилась эта сделка.

Но монахи Печенского монастыря не исполнили своего обязательства; между тем после договора 1651 года, заключенного между Васильевским и Печенским монастырем, сей последний спустя девять лет был приписан к Крестному монастырю; таким образом Васильевский-Валаамский монастырь за свои угодья не только не получил ни малейшей платы, но все они присвоены Крестным монастырем, как это видно из нижеследующей копии:

Копия с письма Каргопольского уезда Кия острова Крестного монастыря архимандрита Сергия и строителя старца Исаии к строителю Васильевского монастыря, великому старцу Савватию, писанного в 7170 (1662) году. Из этого письма открывается, что Васильевские иноки, узнав о приписке Печенского монастыря к Крестному, посылали туда с требованием уплаты оброчных денег за свои угодья. На это требование отвечали им настоящим письмом, что в 7166 (то есть 1658 году, а ниже показан 7168, или 1660 год, вероятно, в котором-либо месте описка), Государь Алексий Михайлович пожаловал тот Печенский монастырь, что в Кольском остроге «с угодьями, с реки и с озерами, и с усольями и с тони, и с всеми рыбными промыслы Крестному монастырю в вотчину во веки неподвижно». – Несколько далее читается: «И по Государевы Цареву (и проч.) указу, и по грамоте Печенскаго монастыря теми усольями, и всеми угодьями и рыбными промыслы со 7168 (1660) году владеть им, и в те усолья из Крестнаго монастыря посланы нами старцы; а почему Печенскаго монастыря старцы в прошлых годах теми усольями владели и про то нам неведомо, потому что теми усольями в то время мы не владели». – Вслед за тем заключают письмо так: «О том бы вам, господа, ведомо было».

Копия с прошения, поданного Государям Иоанну и Петру Алексеевичам (следовательно, между 1682–1696 гг.) от архимандрита Тихвинского монастыря Макария с братиею (без означения года) о дозволении перенести мощи преподобных Сергия и Германа с Валаамского монастыря, находившегося в то время во владении шведов, в Тихвинский монастырь (называемый большим). Просители говорят, что город Корела (Кексгольм) издревле находился под державою Московского государства; что Валаамская обитель называется Пречестною Лаврою, что святые мощи основателей ее, преподобных Сергия и Германа, «и до днесь тамо в недрех земных пребывают». – Шведы, или, по точному выражению просителей, «свейские немцы», завладев Корельскою областию, опустошили Валаамскую обитель, сожгли в ней церкви, изгнали иноков, некоторых из них предали смерти, а мощам Святых угодников поругались. – На самом том месте, где был монастырь, поселился лютеранин; между окрестными православными жителями есть предание, что этот лютеранин захотел вынуть из недр земных мощи Преподобных и поругаться им, но, пораженный внезапно расслаблением всего тела, оставил свое намерение, и построил над тем местом, где почивают святые мощи, небольшую часовню. В области Корельской, в которой процветало Православие, осталось мало христиан греко-российского закона, по причине великого на них гонения; большая часть жителей обращены в лютеранство при посредстве угроз, мучений и казней. – Просители упоминают о жизнеописании преподобных Сергия и Германа, которое, к величайшему сожалению, утратилось. В выноске под этою копиею сказано, что подлинный список с прошения написан на длинном столбце старинным почерком и привезен из Тихвинского в Валаамский монастырь валаамским иеромонахом Макарием, по благословению Митрополита Амвросия. Прошение это, писанное между 1682–1696 годами, осталось без дальнейших последствий; неизвестно даже, было ли оно куда-либо представляемо.

Копия с прошения, или письма, архимандрита Кирилло-Белоезерского монастыря Иринарха к Епископу Корельскому и Ладожскому Аарону, которым испрашивает пастырского благословения приготовлять лес для сооружения церкви во имя Успения Божией Матери с приделом Апостолов Петра и Павла, на Валаамском острове, по Высочайшему повелению о построении монастыря, данному в 1715 году. – Время написания не означено; но должно относить его к 1715 или к 1716 годам, как видно из следующего документа.

Копия с указа Епископа Аарона от 16 февраля 1717 года о дозволении архимандриту Иринарху производить предположенные постройки церквей.

Копия со второго письма архимандрита Иринарха, которым он испрашивает от Преосвященного Аарона освященных антиминсов во вновь устроенные церкви на Валааме – Преображения Господня с приделами Апостолов Иоанна Богослова и Андрея Первозванного. – Время написания не означено.

Прочие два письма Архимандрита Иринарха: одно к Епископу Аарону в 1720 году, другое к иеромонаху Иосифу – партикулярные, и не заключают в себе ничего занимательного.

Копия с указа Императрицы Анны Иоанновны, последовавшего из Кольской канцелярии строителю Валаамского монастыря с братиею, от 12 августа 1732 года. – Сим Указом возвращены Валаамскому монастырю принадлежавшие ему до раззорения шведами, состоявшие в Кольском уезде, в Ковской волости, соляная варница, рыбные ловли, мельница, сенные покосы, дворовое место (подворье), по прежним жалованным грамотам 7015 (1507), (1540) и (1598) годов и по писцовым книгам (1608), (1609) и (1610) годов.

Копия с всеподданейшего доклада Правительствующего Сената, Высочайше утвержденного 16 октября 1732 года. По важности справок, приведенных в этом документе, для истории Валаамской обители, здесь прилагается с него копия:

«Ея Императорскому Величеству, Самодержице Всероссийской, всеподданнейшее донесение из Сената.

Вашему Императорскому Величеству бьют челом Кексгольмскаго уезду Валаамскаго монастыря строитель монах Иосиф с братиею: в прошлых де годах оной монастырь награжден по жалованным грамотам предков Вашего Императорскаго Величества вотчинною землею со крестьяны и рыбными ловлями и угодьями, и тот монастырь от Свейскаго короля раззорен был дважды, и по отдаче города Корелы Царь Феодор Иоаннович пожаловал к тому монастырю во владение старинную их вотчину и рыбныя ловли и сенныя покосы со угодьи, по жалованным грамотам и по писцовым книгам.

А в 1718 году по вторичном возвращеннии города Корелы, с соизволения дяди Вашего Императорскаго Величества, блаженныя памяти Его Императорскаго Величества Петра Великаго, в том монастыре построены церкви с приделы и из них одна не освящена, а ограды де круг монастыря не имеется и в колоколах имеют нужду, и того исправить от помянутаго раззорения нечем.

А вышеупомянутыя их деревни во владении за разными помещики, а инныя ведамы в Дворцовой канцелярии, и чтоб для вышепоказаннаго раззорения и скудости их около монастыря ограду и старинные их колокола, которые бывшей Архиерей Феодос распродал, награждением выкупить и жалованныя им грамоты подписать, и на пропитание, и на церковные потребы пожаловать им в Корельском уезде старинными их вотчинами со сенными покосы и рыбными ловлями, и старинною ж их соляною варницею, и мельницею, и монастырским двором, и пожнею, и всякими в Ковде волости угодьи, а с рыбных бы старинных их ловель круг того монастыря, с которых они платят в Кексгольмскую контору по 2 рубля 32 алтына и по 3 полуденги, аренды не требовать».

А в приложенных при оном челобитье копиях с жалованных грамот видно:

В первой: «7015 году, марта 12 дня, Князь Великий Василий Иоаннович всея Русии пожаловал игумена Иоакима с братиею, что служат в Валаамском монастыре, или кто по нем иной будет Игумен, которые крестьяне учнут жить на их землях на монастырских в Кореле, в их селех и деревнях, и с тех людей Наместникам Новгородским и пригородским кормов не имать, ни станов им не держать, ни их тиуном, ни их людем поборов не брати, также к ним и к их крестьянам не въезжать никому, ни леса им ни сечи и никаких запасов не имать».

Во второй: «7048 годе, марта 11 дня, Великий Князь Иоанн Васильевич всея России пожаловал Валаамскаго монастыря строителя Исаия и священников с братиею или кто по нем иныя строители или игумен в том монастыре будет, коли у них в селах или на острову учинится душегубство, а не доищутся душегубства и они да будут нашим Наместникам Корельским и Орешенским за голову (виры) четыре рубля, а более того виры и продажи нет».

В третьей: «7086 года, июня в 18 день, Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич всея России пожаловал Валаамскаго монастыря игумена Никодима с братиею или по нем иный игумен будет, для Свейския войны, монастырскую их у моря варницу, да приезжей монастырской двор, мельницу, пожни и угодья и с тое варницы, с двора, с мельницы и с пожен и с угодей никаких податей не имать; тако он пожаловал рыбныя ловли, что около острова на Ладожском озере, с ловцов, слуг и крестьян никаких оброков имать не велел...»

В четвертой: «7106 года, ноября в 18 день, Великий Государь Царь и Великий Князь Феодор Иоаннович всея России и наша Царица и Великая Княгиня Ирина, Валаамскаго монастыря игумена Давида с братиею пожаловала, или кто по нем иный игумен будет, для их нужд и терпения от свейскаго раззорения, велели тот раззоренный Валаамский Монастырь своею Царскою казною церкви и трапезу строить, и ограду, и кельи поставить по прежнему, и старинную их вотчину. Игумен Давид с братиею Валаамскаго монастыря крестьян назовут к им, владеть по прежнему, и старинною их вотчиною и рыбною ловлею, и иным всяким угодьям, по нашим жалованным грамотам и по писцовым книгам, владеть им велено по старине, и льготы и сих дать, и с тое Валаамской вотчины всяких даней и посохи имать не велел.

И оныя грамоты по челобитью игуменов Давида с братиею 7106 году, августа в 12 день, да 7124 году в 7 день, игумена Феодорита с братиею 7157 году, марта в 5 день, и игумена Киприана с братиею, Государь Царь и Великий Князь Борис Феодорович, Государи Цари и Великие Князи Михаил Феодорович, Алексей Михайлович, всея России Самодержцы, оные ж жалованные грамоты слушав, а выслушав пожаловали Игумена с братиею, или кто по них иные игумены будут, велели оные жалованные грамоты подписать на их Государей и Великих Князей имя и нарушать оные жалованные грамоты не велели ничем и никому, а велели ходить по тому как в оных жалованных грамотах написано, да в писцовой книге Кольскаго острогу и Кольскаго уезду поморских волостей и Лопских погостов 7116, 7117 и 7119 годов показано – в волости Ковде двор около Валаамскаго монастыря, да данных от разных людей к тому монастырю во владение 3 луки 1/2, по тем лукам рыбные ловли и сенные покосы, да варница и мельница.

А в данной из Новгородской губернской канцелярии онаго монастыря на крестьян выписи написано:

По писцовым книгам 7031 года онаго Валаамскаго монастыря в Никольском Сердобольском погосте 26 сох 1/3. Да по оброчным Ореховскаго и Корельскаго присудов книгам в разных погостах и деревнях 56 обжей, которые от свейскаго раззорения и от убожества и от побегу крестьянскаго опустели.

А по справке из вышеписанных деревень: Сердобольский погост по указам дяди Вашего Императорскаго Величества блаженный памяти Его Императорскаго Величества Петра Великаго отдан генерал-фельдмаршалу Графу Брюсу. А потом был во владении по покупке за Меншиковым и в 728 ⁶¹году приписан ко Дворцу, а в прошлом, 730 году, по имянному Вашего Императорскаго Величества указу велено тому погосту быть за Александро-Невским монастырем, а в том погосте прежде было 238 дворов, а по переписным книгам 728 году в 67 деревнях пасторских, поповых, крестьянских и бобыльных 686 дворов.

Раутской в 727 году по указу племянника Вашего Императорскаго Величества Петра Втораго, присланнаго из Верховнаго тайнаго совета отдать во владение Стефану Лопухину; в том погосте прежде было 87 дворов, а по новой ревизии 729 году – 194 двора.

Салминской в 725 году по указу тетки Вашего Величества, блаженныя памяти Государыни Императрицы Екатерины Алексиевны, отдан Петерговскому мызнику Карлу Арнайдеру и потомкам его в вечное владение; в том погосте прежде было 63 двора 1/4, а по новой ревизии 729 году – 186 дворов.

Пигиярвскаго погоста 17 деревень, в них 81 двор, в 721 году по приговору Юстиц-Коллегии отдан во владение Графу Матвееву по прошении его до указу. А прошлаго 730 года, октября 2 дня, по имянному Вашего Императорскаго Величества указу, по смерти его, Матвеева, в вышеописанном Пигиярвском погосте дворам велено быть за сыном его лейб-гвардии Преображенскаго полка за капитаном графом Матвеевым в вечном владении.

Того ж Пигиярвскаго погоста оставите за дачею Графа Матвеева 61 двор в 726 году, по указу тетки Вашего Императорскаго Величества, блаженныя памяти Императрицы Екатерины Алексиевны, отданы статскому советнику Потемкину по смерть его, которые и по ныне имеются за ним же, Потемкиным.

А Кимварской, Куегиотской погосты в 726 году, по указу ж тетки Вашего Величества, блаженныя памяти Государыни Императрицы Екатерины Алексиевны, приписаны и ныне имеются Ея Высочества Государыни Цесаревны Елисаветы Петровны столовыя мызы.

В Сакульском погосте оставите по описи 68 дворов в 713 году, по приговору бывшей Санкт-Петербургской губернской канцелярии, отданы Графу Платону Мусину-Пушкину, по прошению его во владение до указу, и ныне за ним, Графом Мусиным-Пушкиным, а достальныя того ж Сакульскаго погоста 23 двора имеются в дворцовом ведомстве.

А в прошлом 731 году, ноября 23 дня, по указу Вашего Императорскаго Величества, подписанному на докладе от Сената собственною Вашего Императорскаго Величества рукою, велено во владение тому монастырю отдать по прежнему соляную варницу, мельницу и монастырский двор; и в волости Ковде пожни с угодьи, ежели не в раздаче, а об отдаче из оставшей за раздачами деревни доложить Вашему Императорскому Величеству в Санкт-Петербурге.

Того ради Вашему Императорскому Величеству Сенат всеподданнейше доносит и требует о том указу.

У подлиннаго подписано тако:

Андрей Ушаков.

Граф М. Головин.

Василий Навосильцов.

Князь Алексей Шаховской.

Семен Сукин.

Июля 9 дня 1732 года».

На подлинном докладе резолюция такова:

Вышеписанные оставшие за раздачею в Сакульском погосте двадцать три двора отдать в Валаамский монастырь по прежнему, такоже и рыбными круг того монастыря ловлями владеть безоброчно.

Подписано собственною Ея Императорскаго Величества рукою тако:

Анна.

Подписана резолюция октября 16 дня 1732 года.

И наконец, копия с указа Правительствующего Сената Камор-коллегии, от 26 октября 1732 года, о приведении в исполнение вышеупомянутого Высочайшего повеления.

Незабвенный для Валаамского монастыря Высокопреосвященнейший Митрополит Гавриил вызвал для устройства обители Саровского старца Назария в 1782 году; вместе с тем для Валаамских иноков введен общежительный устав Саровской Пустыни. При духовной опытности старца Назария, при строгости его устава, – развилась на Валааме жизнь иноческая на прочных основаниях. – Старец Назарий, вызванный из своего Саровского уединения к новым трудам на пустынном Валааме, получил в благословение от сего Архипастыря следующую грамоту:

Божиею Милостию ⁶² Смиренный Гавриил Митрополит Великаго Нова-Града и Санкт-Петербурга

Премилосердый Бог, пекийся о спасении всякаго человека, удостоверил нас о Своем человеколюбии явлением в мир сей во плоти, да всех в познание спасительныя истины приведет, при каковом уверении различныя устроевает к расположению и сим каждаго средства, дабы человека удалить от искушений и соделать волю его преклонною к содействию благости Своея: и яко ревностнейшим в течении пути добродетельнаго, тако и колеблющимся от искушений уготовал места, соответствующия расположению их, дабы с большею удобностию и благоотишием могли возносить мысли свои к Престолу Величества Его и соединить дух свой с Ним.

Таков есть на езере Ладожском, прежде нарицаемом Нево, остров Валаам. Удаление его от берегов приносит обитающим на нем совершенное уединение от молв житейских. Свидетельствуют сие то начавшие, то совершившие подвиг, и просиявшие святостию жизни святые Отцы Сергий и Герман, Александр Свирский, Кирилл Белоезерский, Савватий и прочии сея обители иноки. – Повествовалось о них в житии преподобного Савватия Соловецкаго, яко зело подвижное имут житие, днем и нощию в благоугождении труждающеся; пищу же имут от труда рук своих.

Мы имуще толиких облак свидетельствующих, видим промыслом Спасителя миру устроену быти сему острову ко пребыванию иночествующих и пекущеся, по долгу нашему, о спасении их, дабы возстановить в нем селение святых и тем принести Спасителю мира Иисусу Христу благоугодную жертву, установляем: да всегда в нем правила хранимыя пустыни Саровской содержатся непреложно.

Сего ради и призвахом из оныя Саровския Пустыни честнаго отца иеромонаха Назария, известны суще о его подвигах и усердии, утверждати иночествующих во спасительной жизни. Ему же оныя правила для непрерывнаго в Валаамском монастыре хранения вверяем, и утверждаем грамотою сею, запечатленною печатию и подписанною нашею рукою. – Мы преклоняем колена сердца нашего ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа, из Него же всяко отечество на небесех и на земли именуется, да даст им по богатству славы Своея утвердитися духом его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца их; да возмогут разумети преспеющую в разум любовь Христову, и мир Божий, превосходящий всяк ум, да соблюдет сердца и разумение их, и да исполнит всякое требование их по богатству Своему о Христе Иисусе. Аминь. – Дадеся сия грамота в царствующем граде Санкт-Петербурге, лета мироздания 7295, воплощения Божия Слова 1784, марта в 9 день.

II. По Зеленецкому монастырю

Отдел первый. Вообще о древностях Зеленецкого монастыря. Соборный храм.

Наибольшая часть зданий Зеленецкого монастыря принадлежит времени Преосвященного Корнилия, Митрополита Новгородского и Велико-Луцкого, то есть XVII столетию; весьма немногие каменные здания, а именно настоятельские келлии и гостиница устроены в нынешнем столетии. Зданий, построенных прежде Митрополита Корнилия, не имеется, хотя Зеленецкий монастырь и существует с XV века. Преосвященный Корнилий начал свою монашескую жизнь в Зеленецком монастыре. Вскоре, по пострижении в монашество, он сделан Настоятелем Большого Тихвинского монастыря. Любовь к уединению и к пустынному месту (каков и поныне Зеленецкий монастырь) внушила Преосвященному, оставив настоятельскую должность, возвратиться частным лицом в безмолвную Зеленецкую обитель. Но недолго он пользовался уединением; вскоре его произвели в Митрополита Казанского, а в 1674 году он переведен на Митрополию Новгородскую. Несколько времени до смерти удалось Архипастырю провести на покое в Зеленецком монастыре, где он и скончался. Находясь на Новгородской кафедре, Преосвященный Корнилий привел Зеленецкую обитель в цветущее состояние: доставил ей те угодья, которыми она ныне владеет, и многие другие, которые уже отошли от нее; равным образом выстроил соборный храм во имя Живоначальной Троицы, теплую церковь во имя Благовещения Пресвятый Богородицы, колокольню, настоятельские и братские келлии и ограду. Следовательно, эти здания принадлежат к концу XVII столетия. Все они выстроены очень прочно, и храмы, особливо соборный, не лишены архитектурного достоинства. Вероятно, обитель имела достаточное число и вещей и книг до времен Преосвященного Корнилия; вероятно, что Архипастырь снабдил любимый монастырь свой многими вещами и библиотекою; также вероятно, что из этого собрания осталось к настоящему времени весьма немногое. Но Зеленецкий монастырь подвергся общим бедствиям края: в начале XVII столетия раззорен был шведами; также не раз был истребляем пожарами. Кроме этого, он претерпел особенного рода бедствие уже по смерти своего возобновителя. – В 1765 году толпа раскольников в числе 23 человек захватила монастырь, выгнала оттуда монахов и заперлась в высоких стенах его. Этим последним бедствием было истреблено множество церковного и монастырского имущества, особливо книг и рукописей, и этим же бедствием, столь недавним, объясняется скудость предметов в Зеленецком монастыре для археологического описания.

Примечательнейшее здание монастыря, как выше было сказано, есть его соборный храм. В подвальном этаже его почивают под спудом мощи Преподобного Мартирия, основателя обители, а рядом с ним покоится строитель храма Преосвященный Корнилий. – Врата в верхний этаж храма в древнем вкусе – узорчатые, кверху полукруглые. Арка, в которой они помещаются, обложена кафелью, по ней сделана надпись, объясняющая время построения храма: «Лета 7192 (1684 года) благоволением в Троице славимаго Бога создася сии храм при державе Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича Московских всея России, и при Святейшем Иоакиме Патриархе. За благословением Преосвященнаго Корнилия, Митрополита Великаго Нова-Града и Великих Лук. Его тщанием и иждивением, на поклонение Христианом, и на собрание всему избранному стаду».

В иконостасе сего храма достойны внимания две древние местные иконы: Живоначальныя Троицы – на правой стороне, и на левой – Сошествие Святаго Духа на Апостолов.

Образ Святыя и Живоначальныя Троицы мерою в 2 аршина вышины и 2 аршина ширины. На нем находится 26 отдельных клейм с следующими надписями:

1. Над первым клеймом: «Сотвори Бог небо и землю... И рече Бог: да будет свет!» (Быт. 1. 1–3).

2. «Сотвори Бог твердь» (Быт. 1. 7). «И разлучи Бог между твердию, яже под небесем» (сих слов нет в книге Бытия).

3. «И рече Бог: да соберется вода, яже под твердию (в Библии: под небесем)... и явися суша (Быт. 1. 9)».

4. «И рече Бог: да будет свет, яже на тверди небесней... между днем и между нощию!"... (Быт. 1. 14. И рече Бог: да будут светила на тверди небесней, освещати землю, и разлучати между днем и между нощию)... В клейме изображен, между прочим, Архистратиг Михаил, поражающий отпадших духов, а внизу разверстые челюсти адского змия.

5. «И рече Бог: да изведутся гады и скоты и вся ползающия по земли, и вся яже под твердию небесной» (см. Быт. 1. 20. И рече Бог: да изведут воды гады душ живых, и птицы летающия по земли по тверди небесней).

6. «И рече Бог: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию... и сотвори Бог мужа и жену» (см. Быт. 1. 26, 27. И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его; мужа и жену сотвори их). У Господа Саваофа изображена и самая персть, из коей Он творит человеческое тело.

7. «И благослови Бог день седмый святити его... и почи от всех дел Своих» (см. Быт. 2. 3. И благослови Бог день седмый, и освяти его: яко в той ночи от всех дел своих, яже нача Бог творити).

8. «Возста Каин на Авеля брата своего, и уби его (Быт. 4. 8). И положи Господь Бог знамение на Авеле и посла Бог две горлицы и показа знамение» (сих слов нет в Библии, а знамением горлиц, конечно, подан знак Адаму и Еве о убийстве и о спрятании тела в землю. В том же клейме изображен Сиф, пишущим... под руководством Ангела).

9. «И сотвори убо ковчег от древ негниющих и посмоли его"... (см. Быт. 6. 14. Сотвори убо себе, – говорит Бог Ною, – ковчег от древ негниющих, четвероугольных, гнезда сотвориши в ковчеге, и посмолиши его внутрьуду и внеуду смолою. – Так правильно читается в Библии). «И даде Бог Ною било, яже соберется всякое животно». В клейме Ной изображен бьющим в било.

10. «Рече Господь Бог Аврааму: изыди от земли твоей, и от сродства, и от дому отца твоего, и прииди в землю, яже покажу тебе» (см. Быт. 12. 1. И рече Господь Аврааму: изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дому отца твоего, и иди в землю, юже ти покажу).

11. Изображение в особом клейме самого путешествия Авраамова обозначено надписью, которой нет в Библии: «Ангел Господень посади Авраама на два глубия, а сам сяде на крыле (одного из голубей, рядом с Авраамом, как видно из изображения), и показа огня велика» (изображено жерло огнедышущей горы с стоящими под нею двумя Ангелами).

12. «Авраам же виде на небеси огнь и росу и множество Ангелов» (в Библии нет).

13. «Авраам же виде огненных Безплотных множество» (в Библии нет).

14. «Воззрев Авраам очима своима, и виде и се овен. И глагола ему Ангел: приими юницу трилетнюющую, овен, горлицу и голубя» (Быт. 15. 8, 9: Владыко Господи! почему уразумею, яко наследити землю сию имам? Рече же к нему: возми мне юницу трилетну, и козу трилетну, и овна трилетна, и горлицу и голубя). В самом клейме изображены три Ангела и Авраам, закалающий юницу.

15. «Ангел Господень показует престол, покрывая и огнем животным, и колесница животная» (в Библии нет).

16. «Авраам виде на небеси духовных и Безплотных множество» (в Библии нет указания).

17. «И рече Господь Бог Аврааму, заклиная род, и даде ему рабу в жену. И поведе Авраам Сарру». – В 16 главе Бытия есть указание на это событие в жизни Авраама. Но в клейме изображены: явление Бога Аврааму; вручение Ангелом Агари Сарре, а Саррою вручение Агари Аврааму.

18. «Сидящу Аврааму при двери (кущи своей) и явися ему Бог в триех Лицах, и возста Авраам, и поклонися Господу» (есть указание в Библии, 18 глава).

19. «Авраам же умы ноги Святой Троице» (указание в той же 18 главе).

20. «И закла Авраам тельца питомаго для угощения Святыя Троицы» (указание в 18 главе).

21. «Авраам изустави трапезу Святыя Троицы» (указание в 18 главе).

22. «Кланяется Авраам Святей Троице. Господь иде погубити Содом и Гоморру» (указание там же).

23. «Два Ангела изведоша Лота из Содома и Гоморра со двемя дщермя его» (глава 19 Бытия).

24. «Окаменение жены Лотовой» (Бытие, глава 19).

25. «Рече Бог Аврааму: Аврааме! Аще любиши воистину Бога, возми сына своего Исаака и заколи на жертву» (Бытие, глава 22).

26. «Сошествие Святаго Духа на святыя Апостолы». Под самым образом сделана надпись: «Лета 7185 (1677 от P. X.), писал сий образ иконописец Михаил Корнилиев».

Образ Сошествия Святаго Духа на святых Апостолов – мерою, в вышину 2 1/2 аршина, а в ширину 2 аршина и 6 вершков. У сего образа по верхнему полю в средних трех клеймах изображены: Триипостасное Божество – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святый, во всей славе Божества, то есть окруженное соборами Архистратигов Михаила и Гавриила и прочих Сил Бесплотных. В следующих за тем четырех верхних же клеймах изображены Распятие, Положение во гроб, Воскресение и Вознесение Господа нашего Иисуса Христа. Наконец, там же, в крайних двух клеймах, изображен Господь наш Иисус Христос – преподающим святым ученикам Своим и Апостолам раздельно Пречистое Тело Свое под видом хлеба (в клейме с левой стороны) и Пречистую Кровь Свою под видом вина (в клейме с правой стороны).

Надписи над боковыми клеймами.

1. «Святый Апостол Петр проповеда Евангелие Господа нашего Иисуса Христа первее во Иудее, таже во Антиохии, в Понте и Галатии, Каппадокии, во Асии и Вифинии (см. Деяния Апостолов, гл. 1–5; Пет. 1. 1), и во Италии и во Иллирице. Сниде же и до Рима, последи же в Риме святой Петр, при Нероне царе, пропят бысть стремглав, самому тако изволившу. Погребен бысть в том же Риме месяца иуния в 29 день». (См.: Церковная Библейская история Филарета; Четьи-Минеи, иуня 29).

2. «Андрей Первозванный, брат Петров, проповеда Евангелие Христово в Финии (в Вифинии), Понту и Арминии, Росном и Судгаем, и Горсином; проповеда же и в Севастополе Велицем, идеже есть полк Асирейск, Аксарови и Сулиминий и Фарсиний, идеже живут мури. И сшед даже до Эллады, и в Патрех Ахайстех на кресте распят бысть». Святой Апостол Андрей Первозванный изображен распятым на обыкновенном кресте, а не на таком, на каком повсюду изображается распятым сей Апостол.

3. «Иаков Заведеев, брат Иоанна Евангелиста. Обемонадесяте послан разсеянома, проповеда Евангелие Христово; от Ирода же Тетрарха Иудейска Благодержатия ради убиен бысть мечем».

4. «Иоанн Благовестник и Богослов, брат Иаковлев, возлегай на персех Христовых. – Во Асии Евангелие проповеда Христово; от Трояна же царя Римска (послан) в заточение в Патомский Оток, словесе ради Господня, и ту написав и вдав е (слово Господне) Гаию странноприимцу. По окончании же (кончине) Трояна, возвратися от Оток во Ефес, и ту жива себе погребе, сы (сый) летом 120, Волею Божиею». – Здесь изображены ученики Иоанновы Ефесяне оплакивающими и накрывающими гробовою доскою своего любимого учителя Иоанна, скрестившего на груди свои апостольския руки, и как бы еще в последний Разговорящего им: «Чадца! любите друг друга!»

5. «Филипп Апостол. Сей бе от Вифсаиды Петровы и Андреевы; в горней же Фригии проповеда Евангелие Христово. В Ераполе же распят стремглав при Дитиане, и ту погребен бысть славно своими ему».

6. «Варфоломей, иже от Галады, Индияном проповеда Евангелие Христово, иже от Матфеа Святое Благовествование, даде в свой им язык написав. Во Альфенийстем же граде, в Велицей Армении, распят бысть стремглав, и ту погребен бысть во Алаване великих рамен».

7. «Фома Апостол, яко предание пишет, бе от Панеада Дагонлейска; Парфом же и Мидом проповеда Евангелие Христово, Персом же и Германом, Иераканом и Индияном и Виктором и Мавром, и от них копием прободен бысть во граде Каламидстем».

8. «Матфей Евангелист бяше до Иерусалима. Написа сам Евангелие Христово Еврейским языком, и преложи Богослов от еврейска в греческий язык. В Ераполи же мечем прободен скончался и погребен бысть. Старей (старейшина) мытарем, а во избрании Апостолом бысть. Первый писец Святым тайнам Господа нашего Иисуса Христа». – Греческая минея говорит, что сей Апостол мучен – огнем, но угасил оный своею молитвою; жил после того и скончался в мире. См. Библейскую историю Митрополита Филарета, с. 586).

9. «Иаков Алфеов, иже и брат Матфеев, купно бо имуще отца. Той языком Христа проповедав семя Божественно именованием обогатися, яко к проповеданию подвижеся. И ненаказанныя соборы крепко обличая, на кресте повешен, Богу Дух предаде».

10. «Иуда Иаковль, брат же Иакову Господа нашего Иисуса Христа. Тойже в Месопотамии беседова; последи от неверных на древе повешен, и от (них) сострелян скончался».

11. «Симон Зилот, иже от Каны Галилейския, иже во <...> благовестии Нафанаил. Той всю Мавританию и Африканскую страну пройде. Таже в Вританию дошед и Христа проповедав, распят скончася».

12. «Матфий же един от 70 ученик, иже причтен бысть ко единонадесяти Апостолом, Иуды место Искариотскаго; проповеда Евангелие Христово во внешней Ефиопии, и ту муку прием от Ефиоплян, на пристанищи». Изображен побиваемый палицами.

Вне числа 12 Апостолов внизу иконы изображены:

«Иаков, брат Божий (изображен в ризе святительской), первый Епископ в Иерусалиме бысть от Христа рукоположен, от крова церковнаго доле свержен, от иудей камением побиен, в конец же древом белильным ему сокрушиша, и тако скончася».

«Стефан же исполнь веры и силы, творяй знамения и чудеса велики в людех. Воставше неций от сонмища стязающеся со Стефаном. Стефан виде Иисуса, стояща одесную Бога (здесь изображен Господь Саваоф на Престоле). Стефан, первомученик, от 7 диаконов, от 70 учеников, от иудей камением побиен, скончася».

Здесь же, внизу иконы, в особом клейме изображен святой Первоверховный апостол Петр седящим на троне и держащим в деснице ключи, а в шуйце свиток, на коем начертано: «Яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою».

Далее там же изображены деяния святого Апостола Павла в четырех клеймах с надписью:

«Павел Апостол и Верховный Апостолам, превосходя всех Апостолов в Божественной ревности, и еже в Христа вере. Проповеда Христа от Иерусалима даже до Иллирика» (послание Апостола Павла в Рим). «И дыхающу ветрецу везохомся на край, воином же совет бысть, да узнику убиют, да не кто поплыв избегнет. Сотник же, хотя соблазнити (соблюсти. См. книгу Апостольские Деяния, гл. 27, ст. 40–44) Павла, возбрани совету их. Ови на дщицах, ови на нечем от корабля и тако бысть всем спастися. Спасшияся же бывше от потопления корабля, тыя разыдошася во остров. И возгнетши Павел огнь, и изыде ехидна от теплоты, и усекну его в руку. (См. Деян. 28. 1–3) И пришед в Рим, мечем усечен бысть повелением Нерона».

Отдел второй. Предметы современные Митрополиту Корнилию. Предметы лично ему принадлежавшие. Старинная утварь.

От времен Преосвященного Корнилия сохранились:

1. Напрестольный крест с подписью: «Лета 7203 (1695 по P. X.), месяца октября, сей крест сребряной позлащен с мощами святых построил Великий господин Преосвященный Корнилий, Митрополит Великаго Нова-Града и Великих Лук, в Троицкой Зеленецкой монастырь своею келейною казною; весу в нем 178 золотников».

В сем кресте имеются святые мощи: Апостола и Евангелиста Матфея; Дионисия Ареопагита; Григория Богослова; святого праведного Лазаря; святого Феодора Тирона; святого Михаила Синадцкого; святого Анастасия Синадцкого; святого Иакова Перского; святой мученицы Татианы; святого мученика Евстафия и святого Евфимия Суздальского.

2. Старинные складни, мерою в пять вершков, в сребропозлащенном окладе. На сих складнях изображены:

В средине – Деисус, то есть Спаситель с предстоящими Божией Матерью и Предтечею.

По сторонам на створцах складней в двух отделениях изображены Архангелы Михаил и Гавриил, Святые Апостолы Петр и Павел, и преподобные – Кирилл Белоезерский, Антоний Римлянин, Варлаам Хутынский и Александр Свирский.

По полям вкруг главного изображения Деисус и на створках всего 20 чеканных образов. И именно: вверху Господь Саваоф с двумя Ангелами по сторонам, стоящими на коленях и держащими Честный Крест, трость и копие; в наугольниках – четыре Евангелиста; по сторонам – святой Василий Великий, святой Апостол Андрей Первозванный, святой Иоанн Златоуст, преподобный Пахомий <...> и Антоний Сийский. Внизу: преподобные Зосима и Савватий, святители Никита и Иоанн Новгородские и Николай Мирликийский Чудотворец; на створцах: священномученик Василий Анкирский и святая мученица Параскева ⁶³. Сия священная древность для сбережения от сырости долго хранилась за стеклом в настоятельских келлиях, а ныне находится в храме. Недавно чеканка почищена и повреждение в живописи частию исправлено, сколько было возможно.

На одном из напрестольных Евангелий, в серебряном окладе, встречается надпись: «Лета 7184 (1676 по P. X.), месяца августа, построено сие Евангелие Великим господином Преосвященным Корнилием Митрополитом Великаго Нова-Града и Великих Лук, во Святую обитель Живоначальныя Троицы и Преподобнаго игумена Мартирия в Зеленую Пустыню». – Но листы Евангелия не приходятся по формату переплета, и самая печать относится уже ко временам Императрицы Елисаветы Петровны, следовательно, от древнего Евангелия остался один переплет.

Из вещей, принадлежавших лично Преподобному Корнилию, немногие сохранились до нашего времени. – Из них: пять клобуков древней формы (один совершенно ветхий), епитрахиль короткая келейная – сохраняются в ризнице, а у гроба Преподобного Корнилия – деревянный посох с тремя обложенными серебром яблоками или шариками, из коих на первом видна чеканная надпись: «Великаго Нова-Града и Великих Лук».

Кроме сего в особом деревянном футляре, поставленном также у гробницы Преподобного Корнилия, сохраняются мантия, клобук и четки. – На этом футляре, устроенном в форме длинного и весьма узкого четвероугольного столбика, сделана надпись: «Лета 7185 (1677 по P. X.), августа 6 дня, переведен ис Казани в Новгород Корнилий Митрополит, а взят в Казань ис Зеленецкой Пустыни, а прежде того времени был на Тихвине архимандритом. И оставил Митрополию, сошел с престола в Зеленецкую Пустыню построения своего 7203 (1695), марта в 3 день, в 4 неделю Великаго Поста. На Престоле был 20 лет, 7 месяцев. Преставился 7206 (1698) года, марта в 5 день, на память святого мученика Конона Грядаря, на Сырной недели в пяток, в 8 часу нощи и погребен в той же Зеленецкой Пустыни Иовом Митрополитом Великаго Нова-Града и Великих Лук, в субботу третью Поста, марта в 26 (то есть 21 по кончине) день. И после отшествия ко Господу в будущий век положено на сохранение в предидущие лета его Архиерейства:

Мантия со источники, клобук и лестовка вязаная, черная в сем ковчеге. – И поставлен сей ковчег с мантиею в церкви Живоначальныя Троицы в Зеленецком монастыре, на правой стране у столпа возле игуменского места». – Ныне он находится, как сказано выше, у гробницы Преосвященного Корнилия.

Из старинной утвари сохранились доныне семь оловянных блюд, употреблявшихся, как надобно думать, при трапезах. Все они имеют надписи:

На первом: «Блюдо строителя иеродиакона Филарета Козловскаго».

На втором и на третьем: «Блюдо Зеленыя Пустыни». На четвертом и пятом между буквами Б.Ф.С.К. «Дача в Зеленецкий монастырь».

Шестое с надписью разных почерков: «Блюдо ризничего Варлаама»; другим почерком: «Отдано в Зеленецкий монастырь».

Седьмое с буквами Б.З.М., то есть «Блюдо Зеленецкаго Монастыря». А на обороте полей: «Архимандрита Кирила».

Последнее блюдо с коронными клеймами.

Отдел третий. Библиотека: книги печатные. Рукописи.

В библиотеке Зеленецкого монастыря, весьма скудной и по количеству и по составу своему ⁶⁴, единственно обращают на себя внимание описанные здесь пять книг и две рукописи.

Евангелие напрестольное, в четвертую долю листа, с лицевой стороны обложено серебряным окладом без пробы, и с накладными серебряными посреди Распятием с предстоящими, и в наугольниках Евангелистами. С нелицевой стороны имеются пять небольших серебряных накладок.

Евангелие сие или «сия Богодухновенная книга Божиею помощью начата печатати, – как говорится в предисловии (правильнее – послесловии), положенном на конце, – в лета 7156 (1648), месяца ноября в 1 день, на память святых Чудотворцев и безсребреник Козмы и Дамиана в Богохранимом и царствующем граде Москве, при державе Его Благовернаго и Христолюбиваго Великаго Государя Царя и Великаго Князя Алексия Михайловича всея России, в третие лето Богохранимаго царствия его. Совершена же бысть (сия книга) того же 156 году, месяца генваря в 6 день, на Богоявление Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. В третие лето благочестивыя державы царства Его Государя Царя и Великаго Князя Алексия Михайловича всеа Русии Самодержца. В шестое лето Патриаршества отца его и богомольца Великаго Господина Святейшаго Иосифа Патриарха Московскаго и всеа Русии, в похвалу и славу и честь в Троице славимому Богу и Пречистей Богородице, и всем святым. Аминь».

По заглавным листам сего старинного Евангелия идет следующая надпись скорописью: «175 года (1667 по P. X.), июня в 29 день, сие Евангелие напрестольное печатное в полдесть оболчено бархатом зеленым, оклад серебряный, весом тридцать семь золотников, дал в вечное сокровище в церковь во имя к Нерукотворенному Святому Образу, что в Великом Нове-Граде, на Софийской стороны ⁶⁵, в меншом Земляном городе по конце Добрыни улицы, подьячей Петр Меркурьев для поминку душ своих родителей, рабов Божиих: Меркурия, во иноцех Макария, схимонахини Зиновии, Агафии, Марфы, Артемия, Стефаниды, Прокопия младенца, Исакия младенца, Федора младенца, Анны младенца, Ефросинии младенца, Стефана младенца, Авраамия младенца, Григория младенца, Давида младенца, Софония младенца». Сия подпись заключена другою рукою: «И после сего даяния Петр умре, и ныне вечно поминать за сие даяние Петра во иноцех Паисея схимонаха» ⁶⁶

Меч духовный, еже есть Глагол Божий, и проч., то есть поучения на воскресные и праздничные дни, Лазаря Барановича (в лист). Печатана в Киево-Печерской Лавре в 1666 году. Первоначальное издание; во второй раз сочинение это было напечатано в 1686 году.

Трубы словес на дни нарочитыя Праздников Господских, Богородичных и проч. Поучения Лазаря Барановича, Архиепископа Черниговскаго. В лист, печатана в Киево-Печерской Лавре от создания мира в 7182, а от P. X. в 1679 году. По листам книги надписано: «Сия Богодухновенная книга Трубы, Живоначальныя Троицы Сергиева монастыря соборнаго старца Антония Апрелева, а подписал я, Антоний, сию книгу своею рукою, а приложил я, Антоний, сию свою книгу в Зеленецкий монастырь в церковь Живоначальныя Троицы по своей души и по своих родителех для вечнаго поминовения и отцу священноигумену Ефрему с братиею и кто впредки по нем иные игумены будут по сей Богодухновенной книге по Господским праздникам и Пресвятой Богородицы и по праздникам же всех святых, которы в сей книге жития напечатаны, прочитати в церкви Божии, дóндеже Бог благоволит сия свята обитель стоит, и за меня многогрешнаго монаха Антония пока велит Бог живу быть и за сродников моих Бога молить, и родителей моих и меня, Антония, и по смерти моей вечно поминать пожаловать неотложно, которые в сей книге от зачатия у верхней деки на верхнем листу ⁶⁷ написаны о здравии Бога молити, а за упокой вечно поминати, а для утверждения приписал я, Антоний Апрелев, своею рукою». – Книга эта второго издания, в первый же раз она издана в 1674 году.

Октоих, сиречь осмогласник. Печатан в Москве в 1715 году, между Патриаршеством. (В лист.) По листам книги встречается надпись: «1748 год, месяца ноемврия. Дан октоих вкладу в Староладогской Николаевской монастырь» ⁶⁸

Одна, четвертая часть Добротолюбия, первоначального издания, в лист.

Рукописные книги

1. Рукописный Синодик ⁶⁹, который, как видно из надписи на первом листе, принадлежал Старо-Ладожскому Николаевскому монастырю (в 1/4 долю листа). Сначала помещено в нем суждение о важности поминовения усопших и записки имен в синодики. Сочинитель говорит, что этот обычай, установленный Апостолами, соблюдался до Седьмого Вселенского Собора: «Сицевая исправленная прията от Святых Апостолов бысть, разсылаема по градом и ведящеся честное сие Апостольское законоположение и до Седьмаго Собора». – Далее сочинитель рассказывает, что законоположение это, или «писание», представлено Собору Евсевием, Епископом Самосатским, отвергаемо было Оригеном, который и предан от Собора проклятию, а писание то утверждено единогласно. – За сим об этом предмете говорил перед Собором «некто старец духовен и ученик святаго Саввы Освященнаго», которому ответствовал Спиридон, Епископ Севастийский. – За ответом его, следуют цитаты некоторых Отцов и собственные суждения автора. Это рассуждение занимает 28 листов. Далее следует общий помянник, подобный тому, который приложен к концу Следованной Псалтири. Помянник кончается следующею молитвою: «Помяни, Господи, души и тех, ихже несть кому помянути на земли от сродников своих и близких, их же и – мене не свем, но ты, Господи, Сам веси имена их», и прочее; до сих пор писано по уставу одною рукою; далее самые имена писаны уставом же, но другою рукою; большая часть их вносились в позднейшее время после первоначального написания Синодика, что доказывается различным способом письма. В первоначально написанном Синодике имена следуют в таком порядке (с пробелами):

Благоверных Великих Князей; Благоверных Великих Княгинь; священноиноков монастыря (Николаевского); иноков (того же монастыря); но имен мирских лиц в первоначальной рукописи не было. Порядок этот впоследствии нарушен припискою, между пробелами; имен Патриархов Московских (последний Питирим), Благоверных царевен, Новгородских Архиепископов и Митрополитов (последний Иосиф), «Блаженных создателей святой Обители сей», то есть Николаевской, – здесь встречаются имена Стефана, Давида, Димитрия, но без означения фамилий; и наконец игуменов монастыря. В числе разных родов, записанных в Синодик, встречаются: Род Святейшего Филарета, Патриарха Московскаго; Зосимы Соловецкого Чудотворца; Александра Свирского; Новгородских Митрополитов Исидора и Макария; Арцыбашева; Ржевского; Сабуровых; Кушелева. По отметкам дней, сделанных на полях Синодика, видно, что на каждый день седмицы, кроме воскресного, назначено было для прочтения определенное количество листов. Надо заметить, что в Синодик внесены имена создателей обители, а это могло быть известно лицам, ближайшим к эпохе основания монастыря, потому что предание о них не могло сохраняться долго, по причине бедствий, которым подвергалась обитель. Следовательно, этот Синодик должен принадлежать к первым временам обители, то есть к XV веку.

Рукопись, заключающая в одной книге (в лист) службу и житие Преподобного Мартирия, и летопись замечательных событий Зеленецкой обители, доведенной до 1790 года, неизвестного составителя.

Служба Преподобному Мартирию составлена по общей Минее (см. в ней службу: «Преподобному единому») с следующими отличиями:

Стихиры на малой вечерни сочинены вновь, потому что в общей Минее их не положено. Тропарь святого также не из общей Минеи, но сочинен особый.

На велицей вечерни: стихиры 8 гласа «на Господи воззвах» – из общей Минеи, «Слава» того же гласа – сочинена особая стихира «и ныне»: «Царь Небесный», но известно, что догматик может измениться по указанию устава; – чтения паремий по уставу, то есть из общей Минеи. – Лития сочинена вновь, потому что в Минее литии не положено. «Стиховна» также сочинена вновь, но «Слава», «и ныне» – из общей Минеи.

На утрени или бдении седальны по первом и по втором стихословии и по полиелее из общей Минеи, и далее степенны, прокимен, Евангелие, стихира по 50 псалме и весь канон из общей Минеи. Затем светилен и Богородичен его и стихиры «на хвалитех» составлены вновь. В заключение приложен устав, как отправлять службу Преподобному Мартирию, если служится память его (11 ноября) в неделю, то есть в воскресный день.

В Истории Российской иерархии сказано, что Преосвященный Корнилий сочинил житие Преподобного Мартирия и канон: но выше показано, что канон взят из общей Минеи без всякой перемены, другого же канона и службы не встречается ни в рукописях, ни в печати.

В приходской Гостинопольской церкви (бывшей некогда монастырем, приписанным к Зеленецкому) найдены три книги с надписями, объясняющими, что они принадлежали некогда Зеленецкому монастырю.

Из них:

Октоих первого гласа имеет следующую надпись: «Лета 193 (1685), сентября в 6 день, по указу Преосвященного Корнилия, Митрополита Великаго Нова-Града и Великих Лук, книга Октоих 1 гласа отдана с роспискою из Зеленецкаго монастыря во иже приписной Гостинопольский Николаевский монастырь на время».

Рукописный Патерик печерский имеет надпись, доказывающую принадлежность [книги] Зеленецкому монастырю, и другую в конце: «Славу Богу Милосердому, в Пресвятой Троице прославляемому, и мне, Марку, паче всех грешнейшу, поспешения и в окончание сея книги даровавшему 1645 года».

В одном переплете с нею печатная книжка на 8 листах «от Отечника скитскаго о еже не отчаеватися, но исповедатися», печатная, 1626 года.

Сведения о сих книгах доставлены в Зеленецкий монастырь от местного священника в 1852 году.

III. По Коневскому монастырю

Отдел первый. Чудотворная икона Коневской Божией Матери. Части Риз Спасителя и Божией Матери. Кресты. Части святых мощей. Ковш и покров Преподобного Арсения. Царские вклады. Конь-камень.

Коневский монастырь, дважды опустошенный шведами и начавший возобновляться только с начала XVIII столетия, сохранил весьма немного остатков древности. Предметы, в сем отношении достойные внимания, суть следующие.

1. Чудотворная икона Коневской Божией Матери, принесенная на Коневский остров Преподобным Арсением, основателем обители, из Афонской горы. Этою иконою благословил Преподобного Арсения игумен Иоанн, в монастыре коего ⁷⁰ Арсений подвизался в то время, как святой инок решился возвратиться в Россию. На одной стороне деки изображена Божия Матерь с Предвечным Младенцем, на другой – Нерукотворенный Образ Спасителя. Дека имеет в вышину 3/4 аршина, в ширину 1/2 аршина; несмотря на древность, икона хорошо сохранилась и только от времени почернела. – На темно-синем фоне изображена Божия Матерь с Предвечным Младенцем, держащим в шуйце Своей два голубиных птенца. Это составляет отличие иконы от всех существующих изображений Божией Матери. – Птенцы голубиные, напоминая собою горлиц, принесенных в жертву в храме Иерусалимском Иосифом и Мариею, суть вместе символы чистоты, невинности и незлобия держащего их Младенца Господа Иисуса. – Икона сия, писанная в XIII столетии – в лучший период греческой церковной живописи – замечательна чистотою и скромностью форм, вполне соответствующих строгости иконописания Восточной Церкви, не дозволяющей произведений своевольного воображения. Икона с обеих сторон обложена серебряными, позлащенными ризами; одна из них на изображении Божией Матери – украшена жемчугом и драгоценными камнями, – значительной ценности. К венцу образа Спасителя привешен маленький золотой осьмиугольный медальон, сюда вкладывается другой еще меньший медальон, наполненный черной мастикой, которою залита часть Ризы Господней; на крышке из синего стекла вырезано изображение Спасителя, а на внешнем медальоне тонкими штрихами вырезаны Архангелы Михаил и Гавриил с надписью: «Часть Ризы Господней, данной вкладу Катериной Ивановной Савеловой строителю Коневской Пустыни отцу Андриану». Андриан был настоятелем с 1790 по 1798 год.

Чудотворная икона Коневской Божией Матери поставлена в нижнем храме Сретения Господня, на отдельном месте, против северных дверей иконостаса в позлащенном киоте замечательной работы, утвержденном на довольно пространном и возвышенном пьедестале из красного дерева.

В том же храме, на правой стороне, устроен особый придел во имя Коневской Божией Матери, и здесь же находятся мощи Преподобного Арсения. – Над ними устроена в 1842 году серебряная гробница, прекрасной работы: рельефы, изображающие некоторые события из жизни Преподобного, исполнены весьма отчетливо. – В ней серебра четыре пуда 28 фунтов 84 пробы.

2. Небольшая серебряная ваза, с серебряной же крышкой конической формы; внутри ее бархатная подушечка, шитая шелковыми цветами; сюда вставлен небольшой стеклянный ковчежец также с подушечкой, на поверхности которой сохраняется малая часть Ризы Божией Матери, прикрытая куском толстого хрусталя, который уже не снимается. Чрез него можно усмотреть, что частица Ризы имеет форму неправильной звезды, тканая из шерсти черного цвета. На наружной стороне вазы вырезаны две надписи: одна около верхнего края «Часть честный Ризы Пречистыя Девы Богородицы», а ниже год 17(13/VI)96», то есть 1796 года, 13 июня; вторая надпись на подножии вазы – «Подаяние во святую Коневскую обитель от майора Петра Иванова с. Челищева».

3. Ветхий деревянный крест длиною 8 вершков в серебряной, вызолоченной оправе, на лицевой стороне Распятие Господне рельефной работы, на другой стороне надпись: «Мощи начальника Арсения и Иоанна игумена».

4. Крест со святыми мощами, длиной 7 вершков, весь в серебряной оправе; на оборотной стороне вырезаны надписи: «Мощи Князей Ярослава, Василия, Константина»; «Мощи Нестора некнижнаго»; «Мощи 14000 тысяч младенцев избиенных», «Мощи Лазаря и святого Великомученика Пантелеймона»; «Мощи Преподобных отец в обители святаго Саввы избиенных»; «Камение от места, где был Господень Крест водружен».

5. Деревянный крест, находящийся в часовне близ монастырского скита, высотою 5 аршин; на оконечности с лицевой стороны означен 1740 год. – Он весь изгрызен: болящие зубами откусывают от него маленькие частицы, держат их во рту и получают исцеление от зубной боли. – Обычай этот существует с незапамятных времен; он может иметь основание в сказании летописца в явлении на этом месте Божией Матери старцу Иоакиму, во второе путешествие Преподобного Арсения на Афонскую гору.

6. В четырех напрестольных серебряных крестах и в особом ковчеге, поставленном при гробнице Преподобного Арсения, сохраняются малые частицы от святых мощей: святого Иоанна Предтечи, святого Равноапостольного Константина; Иоанна, Игумена Коневского (поставленного самим Преподобным Арсением); Антония Римлянина, Безсребренника Кира, мучеников Кирика и Улиты, мученика Меркурия, Апостола Андрея Первозванного; Князя Феодора, брата Александра Невского, Равноапостольного Князя Владимира, мученика Арефы, младенцев от Ирода избиенных, Саввы Стратилата и других.

7. Ковш, служивший для употребления Преподобному Арсению, имеет овальную форму и сделан из корельской березы. Впоследствии усердие и благоговение к памяти святого мужа украсили этот ковш, по краям его, серебряною оправой, на ней вырезаны следующие надписи, с наружной стороны: «Ковш Преподобнаго отца Арсения, Коневскаго монастыря Начальника с Нева-озера, дан в Деревяницкий монастырь. А оправлен лета <...> (1679) году августа в 15 день, при игумене Невфалиме». – На внутренней стороне: «Совершенная любовь достойна злату сосуду, из него же на здравие испивати. Пивше возвеселимся и любовию насладимся. А милости и любви ко ближнему и к неимущему не забывати».

8. Покров, пожертвованный на гробницу Преподобного Арсения в 1551 году, – следовательно, чрез сто семь лет после его блаженной кончины ⁷¹. На верхней стороне покрова вышит шелками и серебром образ Преподобного в схимническом одеянии, с надписью под венцом: «Преподобный старец Арсени Коневскаго монастыря». Вторая надпись кругом покрова, вышитая золотом по малиновому бархату: «В лета при Державе царства благочестиваго Царя и Государя Великаго Князя Ивана Васильевича всея Руси самодержца и при Святейшем отце Макарии, Митрополите всея Руси и при Господине Преосвященном Архиепископе Феодосии Богоспасаемых градов великаго Нова-Града и Пскова положен бысть сей святый покров на гроб Преподобному отцу Арсению во обители честнаго и славнаго Рождества Богородицы Коневскаго монастыря, при игумене Пимине и яже о Христе братии, в лето <...> (1551 года), а положили сей покров Царя и Государя Великаго Князя дети болярские Михайло Козмин сын Бровцын, да Григорий Акимов сын Щетинин». – Надписи сделаны старинным славянским письмом, с сокращениями и титлами; здесь удержана только орфография подлинника.

9. Благочестивое внимание Царственных особ обращено было и на пустынную Коневскую обитель. Она обязана своим возрождением Императору Петру Великому; царственная Дщерь его, Императрица Елисавета Петровна, довершила благое начинание великого родителя. По восстановлении обители в 1718 году, она находилась под ведением Новгородского Деревяницкого монастыря, но в 1760 году получила самостоятельное управление ⁷², по соизволению Императрицы Елисаветы Петровны. В то же время Императрица пожертвовала деньгами на устройство возникающей обители и вещами, сохраняющимися доныне в монастырской ризнице, именно:

Полный круг церковных богослужебных книг: месячных миней на 12 месяцев, Праздничную минею, Общую минею, 2 части Октоиха, Триодь Постную и Цветную и Ирмолог. – Книги печатаны в Московской Синодальной типографии в 1757 году, обложены кожей, оттиснутой золочеными фигурными украшениями; на средине с обеих сторон оттиснут золотом двуглавый орел – герб Российской Империи.

Риза, епитрахиль, стихарь, пелена и два воздуха золотой парчи по красному полю с шелковыми разводами разных цветов.

В 1802 году Государь Император Александр Благословенный благоволил пожаловать в Коневский монастырь три тысячи рублей на окончание строившейся тогда каменной соборной церкви.

Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Николаевич в память посещения своего Коневской обители изволил пожертвовать напрестольный крест, серебряный, вызолоченный, с финифтяными изображениями Распятия и Евангелистов, украшенными бирюзой и стразами. На обратной стороне вырезаны тонкими штрихами: страдания Иисуса Христа и грехопадение Прародителей, стоящих у Древа познания добра и зла. На кресте вырезана надпись: «Дар его Императорскаго Высочества Великаго Князя Константина Николаевича 1844 года».

Говоря о древностях Коневской обители, несправедливо было бы пройти молчанием тот огромный камень, по имени которого названа обитель. Этот камень – на северо-восточной стороне острова за горою, на которой устроен монастырский скит; с ним соединено историческое предание. Остров, на котором поселился Преподобный Арсений, служил окрестным жителям для конского пастбища; здесь они оставляли скот в течение всего лета без особого присмотра, потому что положение острова, удаленного и от ближайшего берега на значительное расстояние и не имеющего хищных зверей, само по себе служило надежным ручательством за безопасность. Но суеверие жителей заставляло их верить в покровительство божества, присутствовавшего при упомянутом камне. – Здесь в жертву этому божеству или, может быть, самому камню идолопоклонники оставляли одного коня, когда на зимнее время уводили скот к своим жилищам. От этого суеверного обычая камень получил название «Конь-камень», а затем и самый остров ⁷³ прозвали Коневым или Коневцем. – Так продолжалось до Преподобного Арсения.

Ныне на вершине Камня, высота коего 7 аршин, находится деревянная часовня, куда входят по лестнице, прикрепленной к одной из боковых сторон Камня; все это устроено очень просто, но соответствует дикости места. Великий Князь Константин Николаевич, бывший здесь в 1844 году, видел Конь-камень; надпись, вырезанная на дощечке из белого мрамора, прикрепленной к Камню, сохраняет память сего посещения.

Отдел второй. Книги печатные и рукописные; древние свитки.

К числу замечательных книг библиотеки ⁷⁴ Коневского монастыря должны быть отнесены весьма немногие, заслуживающие внимание по древности или по месту издания в типографиях, ныне несуществующих. Именно:

Общая Минея, с прибавлением особых служб некоторым святым и праздникам. Печатана в 1654 году во второй год Патриаршества Никона и в 9-й царствования Государя Алексея Михайловича. – По листам книги сделана следующая надпись: «Лета 7171 (1663) году, февраля в 26 день, дарю сию книгу Минию общую в церкви Воскресения Христова, Николы Чудотворцу в Деревяницкий монастырь, Новгородской посадской человек Иван Тимофеев Демидов, по своей души в вечное поминание». – Очевидно, книгу эту принесли с собой деревяницкие иноки – возобновители Коневской обители.

Скрыжаль, изъяснение на Литургию и прочее. – Переведена вновь с греческого языка и издана в Москве при Патриархе Никоне в 1656 году. Сверх изъяснения Литургии и других священных действий и вещей, здесь присовокуплены: Послание Патриарха Константинопольского Паисия к Патриарху Никону «о неких нужнейших винах церковных»; Вопрос Патриарха Никона к Патриарху Антиохийскому и Сербскому о сложении перстов для крестного знамения; Дамаскина монаха, иподиакона и студита Слово на поклонение Кресту в третию неделю Поста; Трактат о сложении перстов для крестного знамения; «Николая священнаго, Малакса, протопопа Навилийскаго о знаменовании соединяемых перстов руки священника, внегда благословити ему христоименитые люди»; «Максима монаха Грека» – трактат о Символе веры; «Соборное деяние», бывшее при Патриархе Никоне. Святого Афанасия Александрийского трактаты о разных предметах; его же толкование притчей Евангельских; его же вопросы о Божестве и воплощении Сына Божия; «Смиреннаго Гавриила, Митрополита Филадельфийскаго, иже от монемвании севирския, сочинение о Святых Тайнах».

«Мечь духовный, еже есть Глагол Божий, на помощь Церкви воюющей из Уст Христовых поданный. Или книга проповеди Слова Божия, юже сооруди Господу поспешествующу и слово утверждающу, Лазарь Баранович, Епископ Черниговский», и проч. – Печатана в Киево-Печерской Лавре в 1666 году. Книга сия первого издания; в «Историческом словаре» о духовных писателях упоминается, что она во второй раз издана в Киеве в 1686 году в четвертую долю листа. См. во втором томе сего Словаря, издания 1827 года, с. 6.

Служебник, изданный в Москве при Патриархе Иоакиме в 1676 году.

Патерик, или Отечник печерский, изданный в Киево-Печерской Лавре в 1678 году. – Второе издание, с тремя планами внутреннего расположения пещер, с указанием в них мест, где покоятся мощи святых и с обозначением имен их. – Два отдельных рисунка изображают пещеры Преподобных Антония и Феодосия, от третьего же рисунка сохранилась одна половина, не имеющая подписи. Издан при настоятельстве архимандрита Иннокентия Гизеля.

Псалтирь Царя и Пророка Давила, рифмы преложенная. – Сочинил иеромонах Симеон Полоцкий. Печатана в Москве в Верхней типографии (то есть в Дворцовой, или Придворной, учрежденной самим Полоцким) в 1680 году.

Феотран, трактаты об обязанностях начальников. Сочинение Иоанна Максимовича, Архиепископа Черниговского, впоследствии переведенного в Тобольск. – Печатана в типографии Свято-Троицкой Ильинской обители в 1720 году, – при Императоре Петре Великом. В первый раз издана эта книга в 1703 году в той же типографии.

Жезл Правления, утверждения, наказания, казнения, на поражение жестоковыйных и хищных волков на стадо Христово нападающих, сооруженный от всего Освященнаго Собора, бывшего в Москве в 7174 (1666) году, месяца майя в 7-й день, в царствование Государя Алексея Михайловича. – Печатана в Москве в 1753 году при Императрице Елисавете Петровне. – Книга сия сочинена по поручению Патриарха Иоасафа иеромонахом Симеоном Полоцким и первоначально издана в 1668 году.

Номоканон. – Из предисловия видно, что он собран в Афонской горе, а исправлен по благословению Патриарха Иоасафа; год же издания неизвестен, потому что нет начального листа.

К числу замечательных рукописей, находящихся в библиотеке Коневского монастыря, могут быть отнесены весьма немногие; но эти скудные остатки древности достойны образованного внимания. – Здесь предлагается описание десяти таких рукописей; о прочих довольно заметить, что они состоят или из творений Отеческих: Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Феодора Студита, Нила Сорского и проч., или из разных канонов, акафистов, отдельных церковных служб и проч. – и, конечно, имели в свое время большую важность для иноков, в особенности творения Отеческие, которые изданы в России уже в позднейшее время; – большая же часть нам современны. Подобные рукописи принадлежат неглубокой древности; творения Отеческие переписывали с переводов архимандрита Молдавского Нямецкого монастыря Паисия Величковского, скончавшегося в конце XVIII столетия (печатанных в собственной монастырской типографии).

Евангелие апракос, расположенное по зачалам церковным, начиная с первой главы от Иоанна, писанное монахом Коневского монастыря Закхеем в 1524 году, при игумене Аароне (в большую четверть листа). В начале рукописи пред Евангелием от Иоанна сверху листа сделано узорчатое украшение красками по золотому полю; подобное же пред Евангелием от Луки, но здесь рисунок разнообразнее и, сверх того, на особом листе изображение Святого Евангелиста Луки красками и местами по золотому полю. На всех рисунках золото и краски доныне сохранились очень хорошо. – Евангелие написано весьма тщательно славянскими буквами, или – как принято выражаться в монастырях – по уставу; на последнем листе сделана подпись обыкновенным, скорописным почерком, но с титлами: «По благословению Всещедраго и Преблагаго и Милостиваго Бога и Пречистыя Богоматере, Преблагословенныя Владычица наша Богородица Приснодевица Мариа. И по благословению и по повелению раба Божия, государя отца нашего Аарона, игумена и всего Освященнаго Собора дому Пречистыа Богоматере, пречестнейшия обители Коневскаго монастыря. Написана бысть книга сия в обители дому Пречистыа Коневскаго монастыря. Положих убо начало в лето 7032 (1523), сентября 24. Прочитавший убо сию Святую душеспасительную книгу Четвероблаговестник милостиви и незазорливи, молюсь, будите моей ума немощи и недостатку. Понеже господа мои и сами человецы и человеческим подлежаще, яко требуете милости от Бога и Пречистыя Его Богоматере и прощения от человек. Прощению вашему и мене сподобляйте и у Бога испрошайте премножества окаянства моих грехов оставления. И имя же мене во инокых худаго, написавшаго книгу сию, Аще хощете уведити, начало тому есть седмаричное число с первым, среда же два-десять, по и шестьсот с пяторицею, наканчевается же осморицею (то есть Закхей). Давшему же Богу начата сиа и совершити благоизволившему слава, честь и поклонение в безконечныя веки аминь. – Сыне и Слово Божие, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, помози и спаси души наша. Аминь».

Рукопись эта передана в Коневский монастырь в 1831 году от покойного Тихвинского архимандрита Илариона, который получил ее из одного частного дома города Тихвина; но каким образом досталась она предкам того дома – неизвестно. Коневские иноки два раза переселялись в Деревяницкий монастырь; при неизбежных в подобных случаях беспорядках, Евангелие это могло перейти в руки мирян за деньги или каким-либо другим образом.

Евангелие, расположенное, как и предыдущие, по зачалам церковным (в лист). Оно имеет четыре украшения, сверху листов пред каждым Евангелием, сделанные разными узорами по золотому полю; рисунки замечательны тщательностию отделки; они сохранились без всякого повреждения; краски и золото не утратили доныне своей свежести. – Написано славянскими буквами весьма четко, впрочем, не с тою тщательностию, как первое описанное Евангелие; о времени, месте и имени писавшего не сделано никакой надписи. Впрочем, по сходству рисунков этих двух рукописей, по единообразному размещению указаний зачалам Евангельским на некоторые дни, приложенным в конце обеих рукописей и по соблюдению одинаких знаков препинания, можно предположить, что они относятся к одному времени.

Евангелие, расположенное как и два предыдущие, по зачалам церковным (в лист), написано славянскими буквами в два столбца, но о времени, месте и имени писавшего не сделано никакой надписи. Должно предположить, по способу письма, что оно древнее двух предыдущих, или если написано в позднейшее время, то, без сомнения, с древнейшего оригинала. Евангелие от Иоанна начинается: «Искони бе слово».

По счастливому случаю все три рукописи сохранились до нашего времени, можно сказать, в совершенной целости; по указанию года (1524), в котором написано одно Евангелие, они существуют ныне 339 лет. Замечательно еще, что имя Иисуса Христа, в одной и той же рукописи, писано различно: is; ис; ivc; иис

Творения Дионисия Ареопагита: «О Божественном чиноначалии главизн 15 ⁷⁵. – О таинственном Богословии главизн 5; – Посланий десять: к Гаию – 4; К Дорофею – 1; К Сосипатру – 1; К Поликарпу – 1; К Димофилу – 1; К Титу – 1; К Богослову и Иоанну Евангелисту 1 (в лист). – Из предисловия видно, что переводил эту книгу с греческого языка монах Исаия в 6879 году (то есть 1371), но какого монастыря неизвестно; можно сказать только по содержанию предисловия, что переводчик жил вне России. – Перевод труден для уразумения, но во всяком случае заслуживает внимания по своей древности; он сделан за 483 года до нашего времени. Когда и кем переписана эта книга – неизвестно; на первом листе сделана надпись: «Сия книга, глаголемая Дионисий Ареопагит, Устюга Великаго живописца Козмы Иванова, сына Березина, 1730 году. А куплена сия книга Устюга Великаго купецкаго человека Степана Хлестова, цены дано (сколько именно – неозначено), подписал сам Козьма своею рукою». В конце шестого листа другая надпись: «Куплена в Москве на Спасском мосту у купца Николая монахом Зосимою за 19 рублев 1799 года, ианнуария <...> дня». – По листам же надписано: «Сия книга Устюга жителя и живописца Козмы Иванова, сына Березина, подписал 1714 году сам Козьма своею рукою». Рукопись, написанная весьма четко славянскими буквами, сохранилась в совершенной целости.

Соборное Деяние на еретика арменина, на мниха Мартина, в лето от создания мира 6665. А от плоти Рождества Христова 1157 году, месяца иуния, в 7 день (в четверть листа). – В конце повествования о Соборе сделана приписка: «А у подлиннаго Соборнаго Деяния написано внизу под строками по листам рукою Митрополита Константина сице: Господин Константин, Митрополит всея России, утверждая вышеписанная Собора, согласуя во всем Святейшему Патриарху Луке и всему его Собору со всеми мне присутствующими и всего священнаго чину, того деля и рукою моею есми сице написал предбудущему роду в верность и во утверждение о Христе Иисусе Господе нашем, аминь». Соборное Деяние, подробно изложенное, занимает 27 листов рукописи; с 28 по 74 следуют разные приписки; написана славянскими буквами, но когда именно – определить невозможно, надписей также никаких не сделано. Замечательно, что слово Иисус писано различно: iс; иис. Рукопись эта дошла до нас в целости.

Собрание о известии Флоренского латинскаго соборища, бывшего в лето но Рождестве Христове 1414 (в четверть листа). Выбрано из разных источников, но когда и кем именно – неизвестно. – Рукопись писана смешанным почерком, который ближе подходит к скорописному. Заимствуем отсюда сведение о Митрополите Российском Исидоре: «Исидор, Российский Митрополит, отшед в свою страну, ят и юзилиществовал за отступство; и убежав из заключения, паки тече в Ром и тамо кардинал учинен. И на престол Патриаршеский Константинопольский от папы послан и не прият бысть; но егда власть ромскую непокорством распространяше, тогда при бытии его турки Константинополь взяша, он же тайно на Русь убеже. И оставлен от Бога и от человек, и от своих овец, и тако от диакона Венедикта римския веры суща, бывша же у него в велицей любви, и давша ему в яди отраву. Инии же пишут, яко от киевлян предан смерти погибе».

Служба и житие преподобного Кирилла Новоезерского (в четверть листа), писана славянскими буквами; год написания не означен, – но из молитвы к Преподобному, приписанной на конце рукописи, видно, что она написана в царствование Императрицы Екатерины Второй.

Летопись святителя Димитрия, Митрополита Ростовского; оканчивается историею Иакова; писана обыкновенным почерком и разными руками (в лист). По листам рукописи подписано, что она принадлежала Новоладогскому купцу Артемию Семенову Шарову и благословлена ему братом его монахом Иосифом в 1757 году, а потом сим последним отдана в Коневский монастырь.

Неизвестного составителя ⁷⁶: Житие Преподобного Арсения Коневского, с описанием шести чудес, похвальное слово и хвалебные стихи. – Далее – Сказание о чудотворной иконе Божией Матери, принесенной Преподобным Арсением из Афонской Горы, с описанием чудес. И наконец, Сказание о разорении Коневского монастыря в 1610 году (одна книга в лист). – Житие Преподобного Арсения и Сказание о чудотворной иконе Божией Матери, вместе со службами, напечатано в Санкт-Петербургской Синодальной типографии в 1850 году отдельными книжками, с некоторыми сокращениями против этой рукописи.

Устав Коневским уединенным пустынножителем (подлинник). Сочинен строителем иеромонахом Иларионом, бывшим впоследствии архимандритом Тихвинского монастыря, и подписан им с старшею братиею 1818 года, декабря 19 дня. На обороте первого листа подписано собственноручно Митрополитом Михаилом: «Со испрошением благословения Божия сей Устав, яко душеспасительный, утверждаю. Смиренный Михаил, Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский, 1819 года, июля 29 дня. В бытность мою в сем монастыре».

В монастырской библиотеке сохраняется несколько древних свитков ⁷⁷, заключающих в себе весьма любопытные копии с бумаг, объясняющих отчасти историческую судьбу обители. – Копии относятся к тому же времени, когда написаны самые подлинники.

1. Прошение игумена Коневского монастыря Леонтия с братиею к Царю Василью Иоанновичу Шуйскому о дозволении им переместиться в Новгородский Деревяницкий монастырь, потому что город Корела (Кексгольм) с уездом уступлен был шведам. – Прошение это писано в 1610 году.

2. Список с грамоты Царя Василья Иоанновича Шуйского в Новгород боярину Князю Ивану Никитичу Большому Одоевскому о дозволении переселиться коневским монахам со всем имуществом в Деревяницкий монастырь. – Грамота писана в 1610 году.

3. Список с грамоты Царя Василья Иоанновича Шуйского к Новгородскому Митрополиту Исидору о переводе Деревяницкого игумена Дионисия в какой-либо другой монастырь, по случаю переселения в сию обитель Коневского братства. – Писана в 1610 году.

4. Список с грамоты Царя Михаила Феодоровича в Андреевский Грузинский погост с повелением, чтобы крестьяне сего погоста, как принадлежащие Деревяницкому монастырю, были в повиновении у монастырского начальства. Писана в 1617 году.

5. Список с грамоты Царя Алексея Михайловича к Новгородскому воеводе Князю Ивану Петровичу Пронскому с повелением перенести с острова Коневца мощи Преподобного Арсения, вследствие соглашения с Шведским правительством. – Писана в 1673 году.

6. Список с грамоты Патриарха Питирима к игумену Деревяницкого монастыря Иоасафу – также о переносе мощей Преподобного Арсения. – Писана в 1673 году.

О перенесении мощей Преподобного Арсения с острова Коневца и обратно нет никаких сведений. Если бы действительно святыня сия была переносима в какое-либо другое место, то нет никакого сомнения, что о таком важном событии современники оставили бы нам должные сведения; но молчание их может скорее служить доказательством, что мощи Преподобного Арсения всегда оставались в Коневце.

IV. По Успенскому женскому монастырю

1. Антиминс древний 7147 (1639) года, освященный Митрополитом Новгородским Афонием, на толстом холсте.

2. Антиминс менее древний, освященный в 1670 году Митрополитом Новгородским Корнилием, на толстом холсте.

3. Евангелие, печатанное в 7142 году в 15 лето Патриаршества Филарета и 25 лето царствования Михаила Феодоровича, в Москве; пожаловано от сего Державного возобновителя обители. По листам имеется следующая надпись: «Сию книгу пожаловал Государь Царь и Великий Князь Михаил Феодорович всея Руссии в Новгородской монастырь в Ладогу в Успенский девичий монастырь, в лето 7145, марта в 15 день, а подписал сию книгу, принадлежащую Большаго девичьяго монастыря иерей прозвищем Лебедщиков».

4. Ковчег с Святыми мощами следующих наименований: преподобного Артемия Веркольского; преподобного Илии Муромца; Стефана Пермского; Василия Великого; Даниила Столпника; Ярославских князей: Феодора, Давида и Константина; Князя Владимира; Преподобного Нестора; архидиакона Стефана; Патриарха Гермогена; архимандрита Феоктиста; Преподобного Саввы Звенигородского; Благоверного Князя Александра Невского; святыя мученицы Иустинии и святыя мученицы Параскевы, и других непоименованных. Мощи помещаются в пяти крестах и в пяти малых образках различного размера.

5. Канонник, напечатанный в Гродненской типографии в 7297 году.

6. Синодик, написанный в 1703 году повелением тоя обители игумении Иулиании Александровны. В сем синодике между прочим записано: в прошлом 1702 году, в ночи месяца апреля к 24 числу, как горел сей Успенский монастырь, такоже с дворы ладожан посадских людей и иных чинов, на посаде живущих, сгорел древний синодик, в котором были помещены имена здателей и других честных людей.

7. Икона, как полагают, Великого Князя Владимира, писанная фреском на столбе над правым крылосом. Выражение лица особенно характерно и благолепно. Весь собор был росписан, но при игумении Поликсене покрыт белою краскою.

V. По Введенскому монастырю

1. Оловянные сосуды, в описи названные древними, без означения однако ж, кем и когда они доставлены в обитель. Посему название древних дано им в описи, как видится, произвольно. Скорее можно признать их свидетельством бедного состояния Введенской обители, – состояния, доказываемого и тем, что все ценные пожертвования принадлежат к позднейшему времени. Внизу на этих сосудах изображены три Херувима, а на одном из блюдцев сделана следующая надпись: «Крест Твой, Господи, жизнь и воскресение людем Твоим».

2. Крест со Святыми мощами, залитыми в мастике (значащийся по прибылой описи под No 97), полученный от неизвестного в 1851 году. Крест обыкновенного письма иконного, деревянный, кипарисный; святые мощи вложены с задней стороны; самый же крест со всех сторон обложен позлащенным серебряным окладом. На задней деке оклада имеется опись следующим мощам: святого первомученика Стефана; святого мученика Пантелеймона; святого мученика Евстратия; святого благоверного Князя Владимира; святого праведного Лазаря; святого священномученика Фоки; святой великомученицы Варвары; святого мученика Нифонта; святого священномученика Василия Амассийского; святого священномученика Макария, Митрополита Киевского; святого мученика Космы Безсребреника; преподобного Ефрема Сирина; святого мученика Меркурия; святого мученика Иоанна Воина; святого мученика Арефы; святого мученика Артемия; святого мученика Иакова Персянина; святого мученика Михаила Синадского. Сверх того, вверху над мощами помещается частица камня Гроба Господня.

3. Крест с девятью залитыми в мастике частицами следующих святых мощей: святой праведной Анны Пророчицы; святого священномученика Игнатия Богоносца; святого великомученика Димитрия Солунского; святого великомученика Пантелеимона; святого великомученика Никиты; святой равноапостольной первомученицы Феклы; святой великомученицы Екатерины; святой великомученицы Варвары и преподобномученицы Феодосии девицы. Сверх того вложены в крест частицы, также залитые мастикою, следующих предметов почитания: часть Древа Креста Господня; часть Ризы Христа Спасителя; Кровь Господня; Власы Богородицы; часть ризы и гроба преподобного Пафнутия Боровского. Крест находится в серебряном позлащенном окладе в 2 1/8 вершка длины и в 1 2/3 ширины, весом в 21 золотник. Он принадлежит иконе Воскресения Христова, окруженного изображениями десяти святых угодников Божиих, коих мощи находятся в кресте, в серебряной позлащенной ризе, весом в 1 фунт 17 золотников; пожертвован купцом Кротовым в 1843 году.

4. Крест с святыми мощами, медный. Каждая частица завернута отдельно в бумажке с надписями, уже изгладившимися. Таким образом обернутыми частицами наполняется вся внутренность креста.

На задней деке в надписях исчислены следующие наименования святых мощей: святого Апостола Матфея; святого Иоанна Воина; святого Апостола Андрея Первозванного; святого мученика Прокопия; святого Алексея, человека Божия; Святителя Николая Чудотворца; благоверного Князя Глеба, Черниговского чудотворца; преподобного Князя Феодора; святого Авксентия; святого Князя Владимира; Симеона Дивногорца; святого Димитрия Мироточца; святого Князя Бориса, Черниговского чудотворца; святого Никифора Патриарха; бумажных же отдельных свертков имеется 18. Крест этот принадлежал купцу Ассысалову, передан ему родителями его, а им предоставлен монастырю в 1852 году.

5. Деревянный крест резной, с надписью также резною. Надпись состоит из разных молитв и изречений Священного Писания и сделана весьма отчетливо. Она свидетельствует о значительной древности креста как по буквам ее, так и по употребленным словам. Начало псалма 67 вырезано так: «Да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его».

6. Ковчежец серебряный с семью частицами следующих святых мощей: святого Иоанна Дамаскина; мученика Христофора; святого Михаила Малеина; святого мученика Артемия; святой Феодосии девицы; святой мученицы Ирины; мученицы Анастасии. Святые мощи находятся в ковчежце под стеклом, принадлежали священнику единоверческой Волковской церкви Михаилу Иванову, и переданы в монастырь, по кончине его, его сестрою, по устному завещанию почившего.

7. Евангелие печатное, в лист, без заглавного листа, но замечательно по подписи пожертвовавшего его в обитель государева стольника Князя Прозоровского, лета 7168 (1660), месяца января. Листы Евангелия при переплете его обрезаны и имя пожертвователя отрезано, а осталось отчество Семенович. Также из подписи видно, что Евангелие напечатано в Москве, что положено в обитель Пресвятой Богородицы Ея Честнаго Введения на реку на Оять, идеже, говорит вкладчик, родители лежат преподобного Александра.

8. Евангелие в лист. На заглавном его листе первоначально выставлены посреди буквы А и И. Далее идет следующая надпись: «Евангелие Иисуса Христа, в славу Человеколюбца Единаго Триипостаснаго, Бога Отца, и Сына, и Святаго Духа. Напечатася в царствующем граде Москве в типографии, прежде множицею изданое, ныне же со стихами и главами первое издадеся. Повелением благочестиваго Государя Царя и Великаго Князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца. В тринадесятое лето благочестивыя Державы царства его. И в четвертое лето рождения сына его, Государя нашего, благовернаго Царевича и Великаго Князя Алексия Алексиевича. Благословением же Великаго Государя Святейшаго Никона, Архиепископа Московскаго и всея Великая и Малыя и Белыя России Патриарха, в шестое лето Патриаршества его. В лето от создания мира 7165, от воплощения же Бога-Слова 1657, месяца августа в 29 день». Под первыми листами имеется подпись следующего содержания: «Лета 7171 (1663) года генваря в 20 день, в области Великаго Нова-Града в Обонежскую пятину, в Введенский монастырь, в церковь Введения Пресвятыя Богородицы приложил сию святую книгу Евангелие напрестольное боярин Князь Иаков Куденатович Черкаской по людях своих преставльших, и за сию книгу святое Евангелие преставльших имена написать и вечно поминать, дóндеже Бог благоволит, а кто сию книгу от церкви восхитит и его судит Бог во Втором пришествии тою же книгою – святым Евангелием, а приложена сия книга при Александровском игумене Симоне и при Введенском черном священнике Ионе». На последнем листе написано: «Пожаловать за сию книгу имена преставльших записать в литию и в синодик и вечно поминать рабов своих Ермолая, инокини схимонахини Марфы, Феодора, Бориса, Василия, Петра, младенца Димитрия, Доминика, Анисии, Марфы, Парасковьи, Гаия, Макария, Евстафия».

Рукопись, по почерку принадлежащая к 1660 годам, без заглавного листка, – богословского содержания.

Древняя икона Святителя Николая, украшенная позлащенным венцом с тремя простыми камнями, в басменном окладе. На задней стороне деки имеется надпись: «Образ Князя Семена Михайловича Лобанова-Ростовскаго». Почерк надписи может принадлежать к XVI веку.

Древняя икона Тихвинской Божией Матери, простого иконного письма, лики и персты Спасителя и Божией Матери имеют некоторую выпуклость пред прочими частями иконы. Мерою сия икона длины 1 аршин 12 1/2 вершков, ширины 1 аршин 7 1/2 вершков, обложена серебряною ризою в 1823 году, но когда и по какому случаю поступила в обитель – неизвестно. До сих пор сохраняется предание, что сия икона существовала во времена Преподобного Александра Свирского, пред которою он, будучи еще отроком, приносил свои молитвы.

VI. По Старо-Ладожскому Николаевскому монастырю

Святые иконы. Кресты. Древняя утварь. Книги. Колокола

1. Иконостас соборного храма отличается хорошим устройством по рисунку Архитектора Штегельмана и строгою правильною живописью икон художника Шишкина.

2. Чудотворная икона Святителя Николая помещается в сем иконостасе в нижнем ярусе его, близ местного образа Спасителева, и есть храмовая. Она старинного иконного письма; Святитель изображен стоящим; на полях изображены чудеса его. Икона покрыта серебряною ризою в 39 фунтов и 24 золотника с позлащенными венцами; также и одежда на Святителе позлащена. Мера ее 2 аршина 5 вершков в длину и 1 аршин 15 вершков в ширину. Неизвестно, когда и кем сия икона доставлена в монастырь; но издавна пользуется уважением окрестных жителей и выносится в крестных ходах и берется по домам.

3. Икона мученицы Параскевы, нареченной Пятницы, признаваемая чудотворною, есть храмовая в приделе Мученицы, находящемся в церкви Ивановского монастыря, но икона сия обыкновенно стоит на паперти соборного храма Николаевского монастыря, а в Ивановском бывает редко. Икона весьма древнего иконного письма, в старинном сребропозлащенном чеканном окладе; лик Мученицы покрыт жемчугом и украшен стразами и другими камнями. Мера этой иконы 4 вершка длины и 3 1/2 ширины. Она перенесена в Ивановский монастырь из часовни при Песоцком погосте в 1688 году, по Указу Преосвященного Корнилия, Митрополита Новгородского.

4. Икона священномученика Антипы – храмовая в приделе сего угодника Божия, весьма древняя, признаваемая чудотворною, иконного письма. Она покрыта сребропозлащенною ризою 84 пробы и имеет в вышину 6 вершков, а в ширину 5 вершков. Откуда сия икона поступила в монастырь – неизвестно.

5. Крест на дереве с сребропозлащенным окладом со святыми мощами. На нем имеется следующая надпись: «Лета 7205 году, марта в 15 день, построен сей крест Господень, будучи на Москве, повелением Зеленецкаго монастыря игумена Лаврентия и положен в церковь в Николаевский монастырь, что в Ладоге, в роды родов неотъемлемо, а сребра в нем весом в 212 золотников, а за мастерство и за серебро и за золото дано 50 рублей в славу Святыя Троицы, во веки. Аминь». Мощи в кресте следущие: Иоанна Златоуста; Григория Богослова; мученика Арефы; мученицы Феклы Прехвальныя; Микиты Епископа; Иоанна, Епископа Новгородского; Федора Стратилата; мученика Феодора Тирона. Сверх того приписано на кресте, в клеймах задней его деки, что в нем помещено Млеко Пресвятыя Богородицы, часть мантии Преподобного Александра Свирского и части многих святых мощей угодников.

6. Оловянные Чаша и дискос. По форме их, по начертанию ликов и по почерку подписей у ликов можно полагать, что они принадлежат к XV столетию.

7. Два деревянные резные кипарисные креста, одинаковой величины и с одинаковою надписью, весьма отчетливой работы. Надпись с лицевой стороны креста: «Сей Животворящий крест пожаловал усердием своим в Староладогской Николаевский упраздненный монастырь Преосвященный Гавриил, Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский». Надпись на задней деке: «За старание и возобновление оной обители Ново-Ладогским купцам Петру и Василию Охраевым, в 1797 году, месяца июниа, в 10 день».

8. Ковчег оловянный о трех помещениях, украшенный Херувимами в крестах, верхнее помещение в главе украшено крестом и венчиком с изображением Распятия; вообще ковчег замечателен по форме и убранству. Находится в церкви бывшего Ивановского монастыря, приписанного к Никольскому.

9. Водосвятная чаша, медная, луженая, на коей изображение резное Спасителя и по краям надпись резная: «Лета 7110 (1602), мая 23 дня, Божиею милостию Святыя Живоначальныя Троицы и Преподобнаго и Богоноснаго отца нашего Михаила Клопскаго и Чудотворца сделана бысть чаша сия, в ней же святити вода при игумене Макария, повелением раба Божия тое же обители, инока Иоакима, в дом Живоначальныя Троица и Преподобному Михаилу на Клопско». – Находится в церкви бывшего Ивановского монастыря.

10. Две старинные фелони с опускающеюся переднею частию по древнему обычаю, из весьма хорошей парчи с шитыми оплечьями; по ветхости негодные к употреблению, но хранятся в ризнице как древность. Таковых риз ни в одном другом монастыре Санкт-Петербургской епархии нет.

11. Библия, напечатанная в Остроге в 7088–89 (1580–81) годах повелением Князя Василия Константиновича. В начале и конце Библии имеются молитвы на греческом и славянском языках.

12. Апостол, напечатанный в Москве при Царе Алексие Михайловиче, в третие лето патриаршества Никона, в 7163 (1655) году.

13. Напрестольное Евангелие, в четверть листа, печатанное в Москве, при царях Иоанне и Петре Алексеевичах, при Патриархе Иоакиме, в лето от сотворения мира 7193 (1685), индикта 8, месяца маия. На нем надпись скорописная по нижнему полю: «Дано сие Евангелие вкладу в Ивановский монастырь на поминовение боярина Князя Никиты Петровича Прозоровскаго от его детей». – Находится в церкви бывшего Ивановского монастыря.

14. Служебная минея на сентябрь, октябрь и ноябрь, печатанная в царствование Алексия Михайловича, как сказано в заглавном листе, в Царской его типографии в 7175 (1666) году.

15. Сборник, состоящий из некоторых поучений святого Григория Богослова, Василия Великого, Афанасия Великого, Иоанна Дамаскина, напечатанный в Москве в 7164 (1656) году под надзором известного иеромонаха Епифания. В конце книги приложено житие и служба преподобного Саввы Звенигородского, старинной печати.

16. Служебник, печатанный в Москве в 7163 (1655) году, в царствование Алексия Михайловича, при Патриархе Никоне.

17. Трефологион, или Службы на дни избранных праздников и святых, относящийся к XV или к началу XVI века. Член Археографической Комиссии г-н Бередников, обозревавший архивы мужского Николаевского и женского Успенского Старо-Ладожских монастырей в 1849 году, говорил о сей рукописи, как о заслуживающей особенного внимания. В ней показано, каким образом, при существовании в России удельных княжеств, возглашалось многолетие Князьям на повечерии Рождества Христова и Богоявления. Тогда оно возглашалось на часах.

18. Синодик Николаевского монастыря, которого начало может принадлежать к XVII веку. Список поминаемых царей одного главного почерка оканчивается Царем Феодором Алексеевичем.

19. Синодик бывшего Ивановского монастыря, приписного к Николаевскому, писан в 1734 году. В нем, между прочими именами для поминовения, помещено имя иеромонаха Иоиля, строителя Гостинопольского монастыря, упраздненного и обращенного в приходскую церковь.

20. На двух колоколах, находящихся на колокольне Ивановского монастыря, имеются следующие надписи: на большом колоколе: «К Вознесенью Господню и к рождеству Иоанна Предтечи на Малышеву Гору в Ладогу, слито два ⁷⁸ колокола при благословенном Господаре Царе и Великом Князи Борисе Феодоровиче всея Русии, при его благоверной Царице и Великой Княгини Марии и при их благородных чадей Царевиче Феодоре, Царевне Ксении и при освященно Митрополите Исидоре Великаго Новаграда и при настоящем игумене Дионисии, лета 7112 (1604)». На втором колоколе на первом его поясе начертано: «Si Deus pronobis, qui contra nos?» На втором поясе: «Rom 8 † An. † 1643». Далее: «С.* О* S † F.M*».

VII. По Череменецкому монастырю

1. Чудотворная икона святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, явление которой на Череменецком острове послужило началом к основанию обители, находится в иконостасе соборного монастырского храма, посвященного имени сего Евангелиста. – Мерою сия святая икона в длину 2 аршина 3 вершка, в ширину 1 аршин 12 вершков. Святой Апостол изображен в поясном виде, держащим в руках Святое Евангелие; должно заметить еще, что при нем изображен Ангел, а не усвоенный символический знак – орла; по краям же иконы изображены в малом размере события из жизни Апостола и апокалиптических видений. Серебряная риза, покрывающая икону, весом 41 фунт 48 золотников, ценою в 1000 рублей серебром, устроена в 1841 году при строителе Варсонофии из прежней ризы, с добавлением серебра от разных благотворителей.

2. Крест четвероконечный, резной из кипариса, с боков обложенный серебром, длиною 2 1/2 вершка, в поперечнике 1 3/4 вершка. На лицевой стороне изображено Распятие Господне, а на обратной – Божия Матерь, подающая четки преподобным Антонию и Феодосию Печерским; внизу креста изображен Святитель Николай Чудотворец. В этом кресте, как показывает надпись, находятся частицы святых мощей: преподобного Дамиана Целебника; преподобного Феодора Молчальника; преподобного Евфимия Печерского; преподобного Иулиана Схимника; преподобного Никона Печерского; преподобного Исаакия Затворника; преподобного Моисея, чудотворца Печерского; святого мученика Фоки; святой великомученицы Варвары и священномученика Макария. – Когда и кем устроен этот крест – неизвестно; но он показывается очень древним.

3. Библия острожской печати 1581 года, в кожаном переплете. – По какому случаю и от кого поступила в монастырь – неизвестно; надпись на нижней доске объясняет только, что «сия Библия, оставшая после Трофима Петровича Скобельцына, детей ево Федора, Ивана, 1739 года, июля 21 дня».

Из древних актов сохранились до нашего времени:

1. Список с выписи из отводных книг, данной в 7170 (1662) году от боярина и воеводы Князя Василья Григорьевича Ромодановского строителю Череменецкого монастыря черному попу Ефросиму, на принадлежащие тому монастырю отхожие пожни – Ластицу, Седельцо и Змейку.

2. Список с так названной сыскной памяти 7172 (1664) года, или справки, выписанной из писцовых и отказных книг, с показаниями окольных людей в вышеозначенных же пожнях Череменецкого монастыря.

Из этого документа открывается, что строитель Череменецкого монастыря, черный поп Вонифатий, подавал челобитную в Новгороде в приказной избе боярину и воеводе Князю Ивану Борисовичу Репнину, жалуясь, что монастырскими пожнями – Старой Лугой, Ластицой, Седельцом, Змейкой, Чернетчиной (или Журавовщиной) завладели дворяне и дети боярские, Александр Неплюев и иные помещики. Впрочем, по справкам в писцовых и отказных книгах о принадлежности тех пожен монастырю или помещикам (равно) не найдено никаких сведений; но по показаниям окольных людей, признавших монастырским владением пожни – Ластицу, Седельцо и Змейку, – приказало отвести их в вотчину Череменецкому монастырю, исключая пожни Старую Лугу и Чернетчино, которые остались спорными. Замечательно показание четырех человек, которые помнили, что «и до немецкаго раззорения на тех пожнях сено косили на Богословский монастырь».

3. Челобитная (без означения года) на имя Патриарха Иоакима от окресных дворян Череменецкого монастыря, в которой они ходатайствуют, чтобы не приписывать Череменецкого монастыря к Николаевскому Вяжицкому, чего хотел тамошний архимандрит Боголеп. По какому поводу настоятель Вяжицкого монастыря мог просить о приписке к его Обители Череменецкого монастыря, – из челобитной не видно, но в ней упомянуто, что все имущество было уже увезено из Черменца в Вяжицкий монастырь.

4. Подлинная грамота Митрополита Новгородского Корнилия, данная 7202 (1694) года строителю Череменецкого монастыря иеромонаху Александру на управление обителию, так как прежняя его строительская грамота сгорела во время пожара 7201 (1693) года.

5. Подлинная грамота (или указ) Новгородского Митрополита Евфимия Череменецкого монастыря игумену Герману, данная в 7205 (1697) году. Этою грамотою предписывалось иметь расходные книги, и присылать по вся годы в Митрополичь Казенный приказ. Подобное же распоряжение сделано и по прочим обителям Новгородской епархии; оно состоялось по указу Государя, Царя и Великого Князя Петра Алексеевича (Императора Петра I), которым было предписано: «На церковное и на келейное и на монастырское каменное и деревянное строение и ни накакие неокладные расходы денежный казны без имяннаго своего Великаго Государя указу и без грамот и без приказов Большаго дворца не держать», и прочее, «а сколько на оклидные расходы будет денежные казны и тому расходу книги присылать в приказ Большаго дворца».

6. Подлинная грамота Новгородского Митрополита Иова 1701 года, о дозволении, по просьбе некоего Филипа Миронова, сына Неелова (или Неплюева), освятить новопостроенную церковь во имя Живоначальныя Троицы (где именно – не разобрано в грамоте) игумену Череменецкого монастыря Игнатию «по новому справному Требнику».

7. Опись церковного, ризничного и экономического имущества Череменецкого монастыря 1774 года, – при игумене Иоиле. Составлена по указу Новгородской Консистории, в которую предписано было представить опись монастырскому имуществу, а другую таковую ж иметь в монастыре.

Сергиевой Пустыни – Архимандрит Игнатий.

Троицкого Зеленецкого монастыря – Архимандрит Иннокентий.

Краткий очерк современного состояния монастырей Санкт-Петербургской епархии, ноября 1856 года ⁷⁹ Введение

В сем очерке полагается современное состояние монастырей Санкт-Петербургской Епархии и то преуспеяние, которое усматривается в них по всем частям, со времени вступления Сергиевой Пустыни архимандрита Игнатия в должность благочинного монастырей, то есть с 1838 года по нынешний 1856 год, а относительно Сергиевой Пустыни со времени поступления его в настоятеля сей Пустыни, то есть с 1834 года. Таким образом, сей очерк имеет и свойство отчета.

Монастыри, состоящие в ведении благочинного, суть следующие: первоклассные – Троицко-Сергиева Пустыня; Спасо-Преображенский Валаамский монастырь; третьеклассные – Троицкий Зеленецкий, Рождественский Коневский, Старо-Ладожский Успенский девичий; заштатные – Введенский Островский, Богословский Череменецкий, Старо-Ладожский Николаевский. Итого – восемь монастырей.

О первоклассной Сергиевой Пустыне

Первоклассная Сергиева Пустыня находится в 19 верстах от Санкт-Петербурга, в 10 от Петергофа, в 2 от Стрельни – на шоссе, ведущем от Санкт-Петербурга в Петергоф. Она стоит на ровном месте, которое к морю вдет отлогою покатостию. Монастырь со всех сторон окружен садами, дающими ему вид живописного ландшафта. Хотя монастырь находится близ столицы, по соседству имеет много дач, недалеко отстоит от слободы, посещается множеством богомольцев; однако братия его пользуется достаточным спокойствием и уединением, даже большим, нежели многие пустынные обители. Главная причина этого – гостиница, содержимая светским лицом. Богомольцы, по окончании службы Божией, прямо из церкви отправляются для отдохновения и подкрепления пищею в гостиницу, и потому нисколько не нуждаются в услугах монастыря и братии, без чего невозможно обойтись в отдаленных от мира обителях.

Пустыня возведена из второго класса в первый в 1836 году. В этом же 1836 году возвращена монастырю Казною часть земли, прежде ей принадлежавшая и отнятая у ней с 1762 года. Эта часть получена Пустынею в виде болота, поросшего кустарником. Болото осушено, большая часть земли обработана с особенною тщательностию и искусством, отчего получается жатва хлеба, несравненно обильнейшая, нежели в самых многоземельных монастырях Епархии; так, в 1855 году одного овса намолочено 1240 кулей. В 1844 году отведен участок леса в 50 десятин в Ново-Ладожском уезде. Всего земли имеет монастырь до 269 десятин.

Главные здания в Пустыне каменные. Холодный собор трехпрестольный, весьма хорошей архитектуры, но по обычаю времени построения своего (в 1760 году) выстроен без цоколя, без достаточных подземных водосточных труб, отчего как фундамент, так и первые ряды кирпичной кладки пропитались водою; от времени сырость проникла вверх по стенам весьма высоко. Впоследствии устроением водосточной трубы и подведением цоколя поддержано бытие этого прекрасного здания, но его не должно признавать прочным, хотя оно и может еще постоять довольно долго. Главный престол в соборе – во имя Всесвятыя Троицы; правый придел во – имя Апостолов Петра и Павла, левый – во имя Предтечи. Каменная ограда составляет правильный четвероугольник. Посреди монастыря стоит собор. На углах ограды – по башне, из которых северо-восточная заменена церковию во имя святителя Григория Богослова, а юго-восточная – церковию во имя Покрова Божией Матери. На линии северной ограды находится церковь во имя Преподобного Сергия с приделами в нижнем этаже Христа Спасителя и мученицы Зинаиды; при ней братская трапеза и настоятельские келлии – всё каменное. На южной линии ограды – Святые ворота, по правую сторону которых – церковь во имя Иакова, брата Божия; при ней ризница и несколько братских келлий; по левую сторону ворот – корпус братских келлий; всё это строение – каменное. По восточной линии находится трехэтажный корпус братских келлий, которого подвальный этаж каменный, а жилые два этажа – деревянные. По западной линии ограды выстроен, иждивением графов Зубовых, инвалидный дом на 50 увечных воинов с церковью во имя Валериана-мученика. Хозяйственные строения монастыря, находящиеся вне его, как-то: гостиница, хутор, баня, конный двор и другие – деревянные.

С 1834 года произведены в Сергиевой Пустыне следующие постройки и в следующем порядке: в 1834 году возобновлены на монастырские деньги церковь во имя Преподобного Сергия и настоятельский дом; между ними вновь выстроена братская трапеза. В 1837–1842 годах возобновлен соборный храм на сумму, выданную из Государственного казначейства, с приложением и монастырских денег. В 1838 выстроен деревянный хутор, то есть скотный двор, в версте от монастыря, на деньги, взятые заимообразно из Комиссии духовных училищ; деньги своевременно уплачены. В 1840 выстроен деревянный трехэтажный братский корпус, коего подвальный этаж – каменный со сводами, на деньги купца Макарова, ныне Сергиевой Пустыни монаха Моисея. В 1840 году выстроен, к западу от монастыря на пустопорожнем месте, деревянный на каменном фундаменте дом, на иждивение благотворителей, для отдачи в наем. В 1849 выстроены новые часовни, так как прежние дали сильные трещины и пришли в совершенную негодность от вышедшего из-под них фундамента, состоявшего из булыжных камней, не связанных между собою известью. В 1849 году на юго-восточном углу монастыря выстроена церковь во имя Покрова Божией Матери Князем Михаилом Викторовичем Кочубеем; внутренняя отделка этой церкви продолжается поныне. В 1852 выстроена баня и при ней устроен бассейн для купания братии на монастырские деньги. В 1854 выстроена деревянная гостиница купцом Тайвани, долженствующая поступить чрез 12 лет в собственность монастыря. В 1854 году перестроена, начиная с самого фундамента, церковь Преподобного Сергия, на иждивение благотворителей, преимущественно княгини Юсуповой; ныне производится внутренняя отделка этой церкви, в нижнем этаже устроены два придела. В 1856 году, на северо-восточном углу, выстроена церковь во имя святителя Григория Богослова графинею Кушелевою. В сем же году выстроен против монастыря, в двух верстах от оного, бароном Штиглицом двухэтажный каменный дебаркадер для пристанища богомольцев, которые будут приезжать в Сергиеву Пустыню по железной дороге; от дебаркадера к монастырю проведено им же, Штиглицом, шоссе. Ценность вновь воздвигнутых зданий и произведенных исправлений простирается на сумму (приблизительно) в 300 тысяч рублей серебром. Здесь употреблено слово «приблизительно», так как устроение храмов во имя Покрова Божией Матери и во имя Григория Богослова, дома с прислугою на пустопорожнем месте с западной стороны монастыря, шоссе от монастыря к дебаркадеру, производились самими благотворителями, почему ценность сих предметов известна монастырю только частным образом, а не по актам.

Подобно зданиям ризница Сергиевой Пустыни значительно улучшилась, или правильнее, совершенно изменилась от щедрых вкладов различных благотворителей. Совокупная ценность приобретенных ризничных предметов простирается за 70 тысяч рублей серебром.

Капитал вечного обращения, состоявший в 1834 году из одной тысячи 107 рублей 13 1/2 копеек серебром, возвысился к 1 августа 1856 года до 33 тысяч 86 рублей серебром.

Доходы монастыря, зависящие преимущественно от количества богомольцев и количества погребений, хотя и очень возросли, но как прежде, так и ныне очень непостоянны. По неокладной книге доходы монастыря простирались в 1830 году до 7 тысяч 826 рублей серебром; в 1831 – до 5 205, в 1832 – до 5 955, в 1833 – до 5 135 рублей серебром; по этой же книге доходы в 1852 году простирались до 23 тысяч 475 рублей серебром, в 1853 – до 29 983, в 1854 – до 23 164, в 1855 – до 30 069 рублей серебром. Постоянные доходы в настоящее время составляются: 600 рублей серебром с гостиницы, выстроенной купцом Тайваня; 400 рублей серебром – с дома; 50 рублей серебром – с мест, арендуемых инвалидным домом, под огород, баню, сарай и дворики; с земли в 1853 году получено чистого прихода за расходом 1700 рублей серебром. Сверх вышеозначенных доходов, по неокладной книге, с 1853 года по настоящее время, пожертвовано различными благотворителями на построение церкви во имя Преподобного Сергия до 47 тысяч рублей серебром. Сии последние деньги, именуясь строительною суммою, расходуются особо, и отчет о употреблении их ежегодно представляется высшему начальству.

Братство Сергиевой Пустыни, сравнительно с братством других монастырей, отличается своим благонравием, иноческою образованностью и способностями, так что удовлетворяет не только нуждам своей обители, но наделило и другие обители многими способными людьми для важнейших послушаний. В особенности отличаются развитием своим воспитанники и постриженцы Сергиевой Пустыни. Так, ее постриженцы: архимандрит Феофан, настоятель Кирилло-Новоезерского монастыря; игумен Аполлос, настоятель Старо-Ладожского Николаевского монастыря; игумен Израиль, настоятель Введенского монастыря; иеромонах Герасим, управляющий киновиею; иеромонах Илия, казначей Зеленецкого монастыря; игумен Игнатий, настоятель Никандровой пустыни Псковской епархии. Архимандрит Большого Тихвинского монастыря и игумен Мало-Ярославецкого монастыря поступили из мира прямо в Сергиеву Пустыню. Многие постриженцы других монастырей, поступив в братство Сергиевой Пустыни, в ней замечены были с хорошей стороны, развивали свои способности и возведены в саны настоятелей. Причинами такового успешного образования иноков в Сергиевой Пустыни должно полагать: развитие между ними душеспасительного чтения; доставление развития способностям каждого брата; обращение с образованною публикою и довольство в содержании. Одна наглядность на стройное Богослужение и систематическое хозяйство Сергиевой Пустыни приуготовляет между братиями ее людей отлично способных для послушаний церковных и хозяйственных. При открывшейся нужде Сергиева Пустынь доставила его Высокопреосвященству иеродиакона, который по голосу своему превосходнее всех столичных протодиаконов.

Число братства Сергиевой Пустыни в 1854 году состояло из восьми иеромонахов, трех иеродиаконов, девяти послушников, всего из 20 человек; ныне состоит из архимандрита, 14 иеромонахов, 3 иеродиаконов, 2 диаконов, 6 монахов, 20 послушников и 10 богомольцев.

Особенного внимания заслуживает церковное пение Сергиевой Пустыни именно потому, что благоговейное отправление Богослужения и благолепное пение, составляя почти единственный источник содержания обители, привлекли в нее многие и значительные пожертвования и тем изменили ее состояние. Пение первоначально было заимствовано от Александро-Невской Лавры. С 1834 года оно не изменилось, но дополнено из простого обиходного и киевского напевов. В Лавре, при наместнике ее Аароне, внесены в лаврский напев многие нововведения, которые, можно сказать, совершенно изменили напев. В Сергиевой Пустыне, напротив, напев улучшился тем, что каждому голосу указан его правильный ход, и отнята у певцов свобода воспроизводить свои импровизации, по большей части весьма неудачные, особливо для слуха образованной публики.

Главный недостаток Сергиевой Пустыни состоит в тесном, неудобном и вредном для здоровья помещении братии. Причиною тому особенно худая постройка двух каменных корпусов на южной стороне монастыря, где помещается большая часть братства. Корпуса выстроены на самом плохом фундаменте из булыжного камня, не связанного известью, отчего фундамент очень слаб, содержит в себе в большом количестве воду, которая входит в кирпичную кладку и сообщает ей необыкновенную сырость. Кирпичная кладка, не охраненная никаким цоколем, начинающаяся прямо с булыжника и с подошвы земли, пропиталась сыростию и по всему нижнему слою вполне иструхла. Стены, стоящие на таком фундаменте, поколебались, что особливо заметно в церкви Иакова, брата Божия, где стены не только непрочны, но даже опасны.

Во-вторых, весьма бы нужно, а в нравственном отношении полезно, для Сергиевой Пустыни иметь в Санкт-Петербурге подворье. Не имея оного, братия при приездах своих в город останавливаются всякий у своих знакомых.

Первоклассный Валаамский монастырь

Первоклассный Валаамский монастырь находится в Выборгской губернии Великого княжества Финляндии, на острове Ладожского озера. Он отстоит от Санкт-Петербурга водяным путем на 260 верст, а сухим (чрез города Кексгольм и Сердоболь) – на 308. Валаамский монастырь находится на живописнейшем острове, состоящем из гранитных гор и скал, из которых высочайшие возвышаются над уровнем озера на 20 сажень. Горы и скалы в различных направлениях прорезаны проливами и заливами; вершины гор покрыты лесом, состоящим преимущественно из сосны и ели. Остров имеет около 25 верст в окружности, состоит более чем из 300 десятин, весь принадлежит монастырю, так как и несколько мелких островов, лежащих близ главного. По удобности местоположения к иноческой жизни весь остров можно признать монастырем. Издревле на нем были, как и ныне находятся, иноческое общежитие, скит и пустыни отшельников. Валаамский остров отстоит от ближайшего ненаселенного берега на 25, а от населенного – на 40 верст.

Следующие хозяйственные предметы монастырь имеет свои: лес строевой и дровяной, бутовый и цокольный камень, некоторое количество ржи и овса, значительное количество сена; огородные овощи, садовые фрукты и ягоды. Рыба ловится около острова в значительном количестве, что дозволяет содержать братскую трапезу хорошо; довольно этой рыбы поступает и на продажу. Сверх того за рыбную свою ловлю в Финляндии монастырь получает ежегодно вклада четыре тысячи 715 рублей серебром. Выделка кирпича обходится очень дешево; известь отличного достоинства, получается из Финляндии без платы денег; провоз ее озером обходится очень дешево.

При таких строительных средствах и при особенном усердии санкт-петербургского купечества к Валаамской обители весьма естественно, что монастырь отстроен, при поверхностном взгляде на него, богато. Постройка вся каменная. Монастырь состоит из двух четвероугольников или кварталов, из которых один вмещается в другом. Но как прежде здания строились без надзора искусного архитектора и даже, по большей части, без архитекторского рисунка, то здания, воздвигнутые таким образом, оказываются крайне неудобными и крайне непрочными. По этой причине значительная часть братских келлий во внутреннем четвероугольнике пришла в негодность, а церковь во имя Святителя Николая, находящуюся на юго-западном углу внутреннего четвероугольника, должно было закрыть – такие по стенам и сводам ее образовались трещины! Между тем она выстроена не более, как 50 лет тому назад. Здания наружного четвероугольника удобнее и прочнее, но еще весьма неудовлетворительны. Зато здания, воздвигнутые при нынешнем настоятеле игумене Дамаскине, по проектам профессора архитектуры Горностаева, отличаются правильностью, строгостью стиля, удобством и прочностью. Таковы: двухэтажная церковь в скиту, церковь во имя святителя Николая на острове того же имени и трехэтажная (со включением подвального этажа) гостиница при монастыре. Эти здания воздвигнуты по большей части на иждивение благотворителей, по ценам местным обошлись в 150 тысяч рублей серебром, а по ценам столичным должны быть оценены несравненно дороже.

Холодный двухэтажный каменный собор во имя Преображения Господня находится посреди восточной линии внутреннего четвероугольника, собор хорошей архитектуры, но тесен и выстроен непрочно. В подвальном этаже его находится церковь во имя Преподобных Сергия и Германа Валаамских, где под спудом почивают мощи сих угодников Божиих. Посредством широкой галереи собор соединяется с теплою церковью Успения Божией Матери, находящейся на северо-восточном углу внутреннего четвероугольника. В галерее весьма удобно помещается ризница. Посреди южной линии внешнего четвероугольника находятся Святые ворота и над ними церковь во имя Верховных апостолов Петра и Павла. Посреди северной линии находится церковь Живоносного Источника и при ней больница; над сею церковию устроен весьма тесный храм во имя Пресвятыя Троицы.

Скит находится в трех верстах от монастыря; посреди его находится вышеупомянутая двухэтажная церковь: верхняя во имя Бесплотных Сил, а нижняя – во имя Всех святых. Кругом церкви стоят каменные келлии, соединенные оградою; эти келлии, выстроенные без архитектора, неудобны и недостаточны по их фасадам.

По разным местам острова имеются пустынные келлии отшельников, коих ныне на Валааме нет. Примечательнейшая пустынная келлия находится на Святом острове – высокой гранитной скале, выступающей из озера, вблизи от главного острова, где подвизался преподобный Александр Свирский. Здесь имеется и небольшая деревянная церковь во имя Преподобного.

Капитал монастыря, несмотря на ценные постройки, постепенно возрастает в значительном количестве. При поступлении нынешнего игумена в должность настоятеля капитал монастыря состоял из 45 тысяч 805 рублей серебром; к 1 августа сего 1856 года он состоял из 87 тысяч 831 рубля серебром.

Средства к содержанию монастыря суть следующие: 4715 рублей серебром, получаемые ежегодно за Финляндскую рыбную ловлю; проценты с капитала; доход с часовни, находящейся в Санкт-Петербурге; пожертвования на временное и вечное поминовение; доход от богомольцев, посещающих в летнее время в значительном количестве Валаамский монастырь. Ежегодный доход простирается от 25 до 50 тысяч рублей серебром; не только сего дохода удовлетворительно для всех потребностей монастыря, но и остаются от него порядочные избытки.

Хозяйство монастыря находится в отличном хорошем порядке, по особенным способностям и любви к хозяйству, которыми природа наделила игумена Дамаскина. Кирпич выделывается превосходно, известка выжигается отлично хорошо; цокольный камень добывается особенной прочности. Здания, возведенные из таких материалов, как бы вылитые из какой цельной массы, необыкновенно прочны. По всем направлениям острова проведены дороги; болота осушены; на месте их разведены покосы и пашня; доставка в монастырь сена с покосов, хлеба с пашен, валежника для строения и дров из леса, посредством дорог, сделалась весьма удобною; между тем как прежде лес, поваленный ветром, гнил без всякой пользы в местах недоступных. Посеяны и посажены в большом количестве по удобным местам кедры, дубы, клены и другие ценные деревья.

Братство Валаамского монастыря многочисленнее всех прочих епархиальных монастырей; а устав сего монастыря – копия с устава Саровской Пустыни – строже, нежели устав прочих монастырей. Но несмотря на численное превосходство Валаамского братства, едва из среды его выбирается достаточное количество способных людей для послушаний собственно монастыря. В Епархиальное ведомство, для какой-либо важной должности, оно давно не уделяло никакого способного брата, кроме иеромонаха Аврамия, второго эконома Александро-Невской Лавры. Причины сего можно найти в следующем: вступают в эту обитель лица единственно из низших сословий, многие вступают в преклонных летах, почему в обители господствует телесный труд, а не душевный подвиг. Развитый телесный труд сильно привлекает на себя внимание мирских посетителей монастыря и, вместе, пожертвования. Может быть, эта причина заставляет более и более обращать внимание на наружное благочестие и усиливать эффекты оного в ущерб душевному развитию. Многие притекают в Валаамскую обитель и многие помещены туда начальством как в место, огражденное от удовлетворения пьянственной страсти. Установление, чтоб настоятели всегда избирались из Валаамского братства, вероятно, также заставляет избегать принятия способных людей, из опасения, чтоб сии не были в свое время предпочтены тем старожилам, которые считают себя в полном праве на сан игумена. Вообще это установление, могущее иметь и свою пользу, действует вредно на дух братства, внушая многим честолюбивые мысли и сообразные этим мыслям действия. Устав Валаамского монастыря крайне труден для людей несколько нежного воспитания, неразлучного с умственным образованием, а устав скита, не дозволяющий ни в един день года разрешения ни на сыр и яйца, ни на рыбу, невыносим и для простолюдинов; почему скитская жизнь развита весьма мало; в скиту живут более поневоле, причем многие из скита бегают (точное выражение действия) в монастырь единственно с целию пообедать в монастыре. Впрочем, при нынешнем настоятеле, братство вообще улучшилось; усилившаяся до него пьянственная страсть значительно укрощена. И число братства несколько умножилось: в 1838 году оно состояло из 171 брата, а в 1855 – из 189.

Материальные нужды Валаамского монастыря состоят преимущественно в исправлении и даже перестройке настоятельских и братских келлий, что при средствах монастыря не затруднительно. Нравственная нужда состоит преимущественно в том, чтоб в сию обитель не были присылаемы подначальные. В этом отношении на нее смотрят почти как на Соловецкий монастырь; но Соловецкий монастырь имеет штатнослужителей и военную команду, могущих обуздывать самых буйных подначальных. Валаамский монастырь не имеет ни того, ни другого; а кроткие и простосердечные иноки не могут быть противопоставлены подначальным, из коих большая часть или слишком разумны, или слишком буйны.

О третьеклассном Троицко-Зеленецком общежительном монастыре

Третьеклассный Троицкий Зеленецкий монастырь находится в Ново-Ладожском уезде, на оконечности Санкт-Петербургской губернии, в 190 верстах от Санкт-Петербурга, в шести верстах от Новгородской губернии. Он построен среди обширной высокой равнины. Так как эта равнина не имеет стоков, то на ней образовалось болото. На этом болоте местами имеются возвышения, едва приметные для глаза, но отличающиеся от общей массы болота тем, что на них растет лес, между тем как остальная часть болота не производит ничего, кроме мха. Эти возвышения местными жителями называются островами. На одном из таких островов выстроен Зеленецкий монастырь среди вечно зеленеющих рощ хвойного леса. Количество земли, принадлежащей Зеленецкому монастырю, состоит из 19 тысяч 277 [десятин]. Больше чем половина этой земли состоит из топкого болота, которого осушение хотя и возможно, но требует значительных издержек. Впрочем, издержки могут покрыться значительным вознаграждением: ибо следствием осушки болот должно быть необыкновенное умножение пахотной и сенокосной земли, которой ныне крайне мало, умножение и улучшение лесов.

Главнейшие монастырские здания, как-то: собор во имя Живоначальныя Троицы с подвальным этажом, где находится церковь во имя святого Апостола Евангелиста Иоанна Богослова и где почивают под спудом мощи Преподобного Мартирия, теплая церковь во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы, настоятельские и братские келлии, ограда, рухальна с хлебными амбарами и подвалы – всё каменное, выстроены прочно Митрополитом Корнилием в конце XVII столетия. Две каменные постройки, выстроенные в начале нынешнего столетия, а именно: новые настоятельские келлии и гостиная – никуда не годятся и требуют переделки с самого фундамента.

Ризница Зеленецкого монастыря довольно хороша, она значительно улучшилась и умножилась с 1836 года, особливо при игумене Феофане и архимандрите Иннокентии.

Капитал в 1838 году состоял из 9 тысяч 472 рублей серебром, к первому же числу октября сего 1856 года он возрос до 50 тысяч 697 рублей, будучи приобретен преимущественно от порубки лесов. Доходы монастыря весьма недостаточны по двум причинам: a) земля, составляющая главное достояние монастыря, весьма мало обработана и дает жатву и укос, совершенно несоответствующие ее количеству; b) обитель Зеленецкая нуждается в настоятеле из простого быта, который бы мог с успехом заняться сбором и земледелием, который бы мог долгое время оставаться в Зеленецком монастыре и действовать по известному плану. Но в обители сей настоятели беспрестанно переменяются: в течение двадцати лет переменилось восемь настоятелей.

Братство Зеленецкого монастыря довольно скудное, простое, не только не доставляет полезных членов для прочих монастырей, но само постоянно нуждается в помощи других обителей для исправления важнейших послушаний. К 1856 году братство состояло из архимандрита, 6 иеромонахов, 3 иеродиаконов, 3 монахов, 11 послушников, 9 богомольцев – всего из 33 братов.

Зеленецкий монастырь, весьма уединенный и весьма недостаточный по слабому развитию в нем хозяйства, особенно нуждается в настоятеле-хозяине, хотя бы со званием строителя. Постройки в нем требуют только поддержки: почему все усилия должны быть обращены на осушку болот и первоначально той части, которая находится между рекою Сясью и дорогою, ведущею от монастыря к Сяси и в другую сторону – к погосту Усадищам. Эта часть имеет наклонность к реке Сяси, почему удобно может быть осушена, а будучи осушена, уже значительно улучшит монастырское хозяйство.

О третьеклассном Рождественском Коневском монастыре

Третьеклассный Рождественский Коневский монастырь находится в Выборгской губернии Финляндского Великого княжества, на острове Ладожского озера, на западной стороне этого озера, в 180 верстах. Остров имеет 11 верст в окружности, заключает в себе более 600 десятин земли и весь принадлежит монастырю. Почва его – местами глина, но более песок; содержит в недрах своих и имеет на поверхности своей во множестве булыжник и много крупных камней гранитного свойства. На этой почве произрастает лес, преимущественно сосна, как дровяной, так и строевой, весьма хорошего достоинства. Но для хлебопашества, огорода и садоводства почва крайне неудобна; только близ Скита имеется клочок земли, на коем капуста и другие овощи произрастают хорошо. Монастырь продовольствуется овощами своими, сеет в весьма малом количестве рожь и овес, накашивает небольшое количество сена, впрочем, достаточное для монастырских лошадей и рогатого скота. Рыба ловится при берегах острова; идет на употребление в монастыре, но не на продажу.

Монастырь выстроен на ровном месте, значительно возвышающемся над уровнем озера. Сплошною линией келлий он образует большой четвероугольник, внутри которого двухэтажный собор. Монастырь западным своим фасом, в средине которого колокольня с святыми воротами, обращен к озеру; прочими своими фасами он углубился в чащу соснового леса. Все монастырские здания, за исключением собора и колокольни, крайне недостаточны и по проекту и по исполнению, а братские келлии нижнего этажа никуда не годны. Колокольня по крайней мере прочна. Собор задуман и выстроен очень хорошо. В верхнем этаже его помещается холодная церковь во имя Рождества Божией Матери, а в нижнем – теплая церковь Сретения Господня с приделом Коневской Божией Матери; здесь находится чудотворная икона Коневской Божией Матери, принесенная из Агронской Горы Преподобным Арсением, также серебряная рака сего Преподобного на том месте, где в земле почивают его мощи. На юго-восточном углу монастыря находится церковь во имя Святителя Николая, а на северо-восточном – церковь во имя Преподобного Арсения Коневского.

В полуверсте от монастыря, на живописной горке, находится Скит, хотя и каменный, но выстроенный весьма плохо, с маленькою церковью во имя Казанской Божией Матери.

Близ монастыря находится деревянная, значительного объема, гостиница; имеются за монастырем рабочие избы, конный и скотный дворы, удовлетворительные.

Ризница монастыря удовлетворительная, но никак не может сравниться с ризницами Сергиевой Пустыни и Валаамского монастыря. Библиотека достаточна.

Капитал Коневского монастыря в 1838 году простирался до 28 тысяч рублей серебром, к 1 августа 1856 года он возвысился до 55 тысяч 395 рублей серебром.

Монастырь содержится: a) процентами с капитала; b) подаяниями богомольцев из Санкт-Петербурга, приезжающими в особенно значительном количестве в первую неделю святыя Четыредесятницы санным путем, и на 12 июня – день памяти Преподобного Арсения Коневского на пароходе и других судах; c) доходами с часовни, находящейся в Санкт-Петербурге недалеко от церкви Владимирской Божией Матери. Количество прихода за 1855 год простиралось до 11 тысяч рублей серебром.

Собственные средства монастыря к содержанию суть: овощи, рыба, молоко, в самом малом количестве ржаная мука; все хлебные припасы покупаются в Санкт-Петербурге, откуда пользуется монастырь и всеми почти потребностями своими; весьма небольшое количество оных закупается в соседнем городе финском, Кексгольме, от которого монастырь отстоит на 30 верст. Собственные средства к постройке суть: строевой лес, береговой камень и песок.

Братство Коневского монастыря самое простое. Подобно как в Валаамскую обитель сюда прибегают многие не могущие воздержаться посреди мира от пьянственной страсти; также многие из одержимых этою несчастною страстию присылаются сюда духовным начальством. А как берег Финляндии здесь гораздо ближе, нежели от Валаамского монастыря, то приобретение вина гораздо удобнее, нежели там. При таковых случаях бывает на вино разрешение велие. Вообще братство мало развито во всех отношениях, и доставляет лишь людей, довольно удовлетворяющих собственным нуждам обители. Для Епархиального ведомства Коневский монастырь не доставил ни одного должностного лица. К 1856 году братство его состояло из 96 братов.

Монастырь удовлетворяет материальным нуждам своим средствами своими. Если он и нуждается в исправлении келлий, то это исправление может производиться постепенно, по частям. Существенно нужен монастырю вполне благонамеренный настоятель, соединяющий духовное направление с хозяйственными способностями и познаниями, который мог бы привлечь в паству свою способных и благонамеренных братий и дать им духовное направление. Прежний взгляд Консистории на Валаамский и Коневский монастыри, от навыка к нему оставшийся неизменным, в настоящее время должен вполне измениться по изменившимся отношениям столичной публики к этим монастырям. Прежде Валаам и Коневец были глушь, недосягаемая для избранной публики, посещаемая лишь членами низшего общества, для которых немощи духовенства служат малым соблазном; в эту глушь извергалось всё отребие из монашествующего и белого духовенства не только столицы, но и Епархии. Ныне, при открытии пароходства, Валаам и Коневец сделались как бы местами подстоличными: посещают их первые лица столичного общества с требованием от монашествующих и благонравия, и познаний духовных. Что ж они там встречают? Нарушение не только благонравия, но и благопристойности. Это более относится к Коневцу, нежели к Валааму, где умеют с большею ловкостью скрывать немощных от любопытного и блазнивого взора светских посетителей. В настоящее время гораздо более удобным исправительным местом для лиц белого духовенства служат Зеленецкий, Введенский и Череменецкий монастыри. В этих монастырях, где можно скрыть нарушителей благонравия от взора публики, самые подначальные исправляются удобнее: ибо устав там легче, мирские селения ближе, почему лица белого духовенства переносят легче тяжесть епитимий; между тем как на Коневце, в особенности же на Валааме, они приходят в ожесточение и даже в отчаяние.

О заштатном Введенском Островском монастыре

Заштатный Введенский Островский монастырь находится на самой границе Санкт-Петербургской и Олонецкой губерний, разделяемых тут рекою Сясью. На берегу этой реки стоит монастырь. Он называется Островским потому, что прежде стоял на острове реки; ныне русло ее, огибавшее монастырь сзади, совершенно занесено песком и илом, окончательно уничтожено засыпкою и частию вступило в ограду монастыря. Монастырь находится от Санкт-Петербурга в 250, от Новой Ладоги – в 70 верстах.

Земли имеется в этой обители достаточно (около 500 десятин). Пашня и сенокосы, при особенных способностях к сельскому хозяйству и трудолюбии нынешнего настоятеля, весьма усовершенствованы и дают обильные жатву и укос. Рогатый скот содержится в значительном количестве. Лесу строевого и дровяного имеется достаточно. В реке ловится рыба, по временам в большом количестве и отличных пород, как-то: таймень, форель, сиг и проч.

Одна из церквей, все келлии и ограда этого монастыря каменные; одна церковь деревянная. Ограда не имеет правильной фигуры. Почти посреди монастыря стоят оба храма. Каменная соборная церковь Введения во Храм Пресвятыя Богородицы с приделом Тихвинской Божией Матери. Деревянная имеет два этажа, в верхнем три придела: средний – Богоявления, правый – святых Апостолов Петра и Павла, левый – Преподобного Александра Свирского; в нижнем этаже церковь Преображения Господня, где почивают под спудом родители Преподобного Александра Свирского: схимонах Сергий и схимонахиня Варвара. При нынешнем настоятеле выстроен большой корпус каменных келлий и выведена каменная ограда на значительное пространство. Но настоятель сей, имея отличные способности приобретать средства, к сожалению, очень не расположен к проектам, составляемым архитекторами; по сей причине возведенные им здания недостаточны в искусственном отношении и, главное, непрочны, хотя и многоценны. Здания наиболее выстроены благотворителями, независимо от монастырских доходов.

Ризница монастыря приведена нынешним настоятелем в весьма хорошее состояние. Прибылые предметы ее, весьма значительной ценности, наиболее пожертвованы благотворителями.

Капитал монастыря, состоявший в 1838 году из 589 рублей серебром, тщанием нынешнего настоятеля возвысился к 1 октября сего 1856 года до 23 тысяч 639 рублей; доходы, простиравшиеся в 1838 году до 2 тысяч рублей серебром, возвысились в 1855 до 3 тысяч 800 рублей. Средства к содержанию своему монастырь имеет следующие: ржаную муку, ячную и овсяную крупу, молочные припасы, рыбу; избытки хлеба и рыбы продает. Средства строительные следующие: лес и песок.

Братство Введенского монастыря, подобно братству Коневского монастыря, удовлетворяет только послушаниям обители; особенно способных и развитых иноков не имеется. Настоятель, игумен Израиль, отлично нравственной жизни и ко благу обители особенно усерден. К 1856 году братство состояло из игумена, 4 иеромонахов, 3 иеродиаконов, 4 монахов, 10 послушников – всего из 22 братов.

Сей монастырь никаких особенных нужд не имеет.

О заштатном Старо-Ладожском Николаевском монастыре

Заштатный Старо-Ладожский Николаевский монастырь находится близ селения Старой Ладоги (древнего города, основанного Рюриком) в Ново-Ладожском уезде Санкт-Петербургской губернии, в 150 верстах от Санкт-Петербурга и в 14 от Новой Ладоги, построен на тесной площадке между горою с западной стороны и рекою Волховом с восточной.

Пахотной и сенокосной земли, также строевого и дровяного леса имеется при монастыре достаточно (320 десятин). Здания монастыря каменные, посредственной архитектуры и прочности, за исключением нового трехэтажного (со включением подвального этажа) корпуса, выстроенного нынешним настоятелем отцом игуменом Аполлосом, весьма прочного и весьма удовлетворительного в архитектурном отношении. Церковь в этой обители одна, двухэтажная, в верхнем этаже помещается холодная церковь во имя Святителя Николая с приделом с левой стороны Тихвинской Божией Матери; в нижнем этаже теплая церковь в честь Собора Божией Матери с приделом с левой стороны во имя священномученика Антипы. Храм древний, выстроен по большей части из плиты, довольно крупной; был подвержен частым перестройкам, отчего и утратил прочность.

Ризница монастыря удовлетворительна. Все ценные и примечательные предметы ее состоят из пожертвований после 1838 года.

Капитал обители в 1838 году простирался до 1 тысячи 911 рублей серебром, ныне он возрос до 15 тысяч 15 рублей. Доходы монастыря, до 1838 года всегда бывшие около 1500 рублей серебром, значительно усилились и возрастали до 10 тысяч рублей серебром в некоторые годы. Главным источником доходов служат две часовни: одна в Санкт-Петербурге, другая – в Новой Ладоге; и сборы. Стечение богомольцев в монастырь умеренное. Кроме денежного дохода монастырь продовольствуется своими овощами, ржаною мукою, овсом, отчасти рыбою и дровами. Из строительных материалов имеет только лес свой; но достает и прочие материалы за сходную цену, так как близ монастыря имеются плитные ломки, в коих добывается плита для бурта и извести.

Братство Николаевского монастыря имеет некоторых членов со способностями. Оно лучше, нежели во всех заштатных и третьеклассных монастырях Епархии. Церковное пение гораздо благолепнее, нежели в упомянутых монастырях. Причиною сему служит то, что настоятель игумен Аполлос расположен к способным людям и умеет привлекать их к себе. Умножением доходов, капитала, ризничных предметов Николаевский монастырь отчасти обязан предшествовавшим отцу Аполлосу настоятелям, строителю Варсонофию (ныне архимандриту) и строителю Феофану (ныне Кирилло-Новоезерский архимандрит), хотя и менее, нежели отцу Аполлосу; но братством своим обязан единственно сему настоятелю. Это братство в 1855 году состояло из игумена, 5 иеромонахов, 4 иеродиаконов, 1 схимонаха, 2 монахов, 16 послушников, 14 богомольцев, всего – из 45 человек.

Основных нужд монастырь не имеет.

О заштатном Богословском Череменецком монастыре

Заштатный Богословский Череменецкий монастырь находится в Лужском уезде Санкт-Петербургской губернии, в 152 верстах от Санкт-Петербурга и в 20 верстах (чрез имение помещика Карамышева) от Луги, на небольшом конусообразном острове Череменецкого озера. Остров весь принадлежит монастырю, соединяется плотиною с полуостровом, принадлежащим также монастырю; полуостров соединяется узким перешейком с берегом. На острове, на вершине его конуса, стоит собор, по берегам стоят столетние дубы и липы, между зеленью которых виднеются здания монастыря. Местоположение и уединенно и живописно.

Череменецкий монастырь есть скуднейшая обитель по всем отношениям в Епархии; но и эта обитель не только содержится своими средствами, но с 1838 года почти вся вновь отстроилась. Правда, постройки ее самые простые, но довольно благовидные.

Земли пахотной, сенокосной и с строевым лесом при монастыре для потребностей его достаточно (375 десятин), но в дровяном лесе он нуждается. Строевой лес, хотя и хороший, находится в весьма далеком расстоянии от монастыря (в 60 верстах), и не может быть доставляем иначе в монастырь, как на лошадях, что обходится весьма дорого. Пашня и сенокосы хуже, нежели в прочих монастырях, за исключением Коневского, так как грунт земли состоит наиболее из песка и твердого хряща.

Здания монастыря частию каменные, частию деревянные, холодный собор во имя святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова с чудотворною иконою Евангелиста в иконостасе – каменный, прочный, хотя и неправильной архитектуры. При нем каменная колокольня, снабженная скромными колоколами. Подвальный этаж его занят кладовыми. Близ собора находится теплая церковь, каменная, низменная, во имя Преображения Господня. Настоятельские келлии двухэтажные; нижний этаж каменный с двумя келлиями для братии; верхний этаж, где помещается настоятель – деревянный. Братские келлии и прочее строение монастыря деревянные, по большей части на каменном фундаменте. Ограда, сообразно местности, составляет неправильный многоугольник, частию из дикого камня, частию на каменном фундаменте деревянная, выкрашенная под камень. Конный и скотный двор, равно как и все прочие хозяйственные строения, деревянные, находятся на полуострове, при полях, в версте от монастыря.

Ризница с 1838 года значительно изменилась многими пожертвованиями, из коих некоторые довольно ценны.

Капитал монастыря, простиравшийся в 1838 году до 5 тысяч 300 рублей серебром, возвысился по 1 августа сего 1856 года до 18 тысяч 960 рублей. Денежный ежегодный доход, состоявший в 1838 году из 1195 рублей, состоял в 1856 году из 3851 рубля с копейками.

Средства к содержанию монастыря суть следующие:

1) денежный доход от богомольцев, 2) от сборной книги, 3) ржаная мука, овес, даже крупы – гречневая, полбенная и ячная; молочные припасы и рыба. В случаях недостаточной жатвы монастырь пополняет недостаток хлеба сбором у соседних помещиков.

Братство Череменецкого монастыря удовлетворяет единственно его потребностям. В 1855 году в нем находилось: настоятель, иеромонахов – 3, иеродиаконов – 1, священников – 2, монахов – 2, послушников – 8, определенных без звания послушников – 5, проживающихся богомольцев – 4, подначальных – 3; всего – 29. Настоятель монастыря игумен Исихий удовлетворяет своими способностями и сведениями по управлению и хозяйству требованиям монастыря.

Особенных нужд обитель не имеет, а обыкновенным нуждам своим удовлетворяет собственными средствами.

О третьеклассном Старо-Ладожском Успенском девичьем монастыре

Старо-Ладожский третьеклассный Успенский девичий монастырь находится в Ново-Ладожском уезде Санкт-Петербургской губернии, в 148 верстах от Санкт-Петербурга, в 12 от Новой Ладоги, в 2 от Старо-Ладожского Николаевского монастыря, на отличном берегу реки Волхова, текущего близ обители с восточной стороны. Противоположный берег реки состоит из обрывистой горы, и это место монастыря живописно. С других сторон оно ровно, а с юга ограда монастыря примыкает к саду помещиков Томиловых. И в других направлениях мирские селения очень недалеки. Монастырь пользуется спокойствием по причине простоты нравов соседнего населения, особливо зимою, когда прекращается по Волхову судоходство и соседние помещики выезжают из поместий своих на жительство в Петербург.

Земли при монастыре находится 154 десятины, из которых 100 находится под лесом. Имеется свой огород; пашни и сенокоса весьма немного, так как монастырь штатный и сестры пропитываются и одеваются на свое иждивение.

Каменная ограда монастыря составляет правильный продолговатый от востока к западу четвероугольник, вмещающий в себе значительное пространство. Посреди монастыря, но ближе к западу, находится собор старинной постройки, более из плиты, с тремя алтарями, из коих два находятся на хорах. Главный алтарь во имя Успения Божией Матери, а на хорах – во имя Казанской Божией Матери с правой, и великомученицы Варвары – с левой стороны. К собору в недавнее время пристроена теплая низменная церковь во имя Благовещения Божией Матери. Вне монастыря, в довольном расстоянии от него, на кладбище мирских людей имеется небольшая церковь во имя Алексия, человека Божия. В этой церкви венчаются браки, прежде совершавшиеся в самом монастыре, так как два священника, состоящие при монастыре, имеют вместе и приход. На восточной линии ограды монастырской имеется двухэтажный корпус келлий для сестер; прочие келлии, и настоятельницы и сестер, так как и хозяйственные постройки – деревянные.

Ризница монастыря весьма удовлетворительна. Капитал монастыря, состоявший в 1838 году из 5 тысяч 458 рублей, возрос к 1 октября 1856 года до 19 тысяч 832 рублей; доходы монастыря, простиравшиеся в 1838 году до 2750 рублей серебром, в 1855 году достигли до 7 тысяч 18 рублей.

В средствах к содержанию сестер монастырь мало нуждается, так как сестры обязаны иметь келлии собственные и содержаться на собственное иждивение. На доходы свои монастырь содержит единственно церкви: почему почти весь денежный доход, получаемый в весьма малом количестве от посетителей монастыря и достигающий вышеозначенной цифры, при посредстве сборов и пожертвований, почти всецело может быть обращаем для обновления монастыря.

Собрание сестер, состоявшее в 1838 году из 15 монахинь, 26 послушниц, 34 проживающих для богомоления, всего – из 76 сестер, к 1856 году состояло из 18 монахинь, 26 послушниц, 1 определяющейся в послушницы, 101 проживающих для богомоления, всего – из 146 лиц. Сестры этой обители живут по большей части весьма скудно, на каковое положение их обращалось и особенно ныне обращается заботливое внимание; некоторые между ними проводят особенно внимательную жизнь и имеют глубокие сведения в христианском аскетизме. Госпожа игумения имеет весьма хорошие настоятельские способности: прямотою и добротою своею она привлекла к себе любовь и доверенность сестер, а очевидными успехами в устроении монастыря привлекает внимание и значительные пожертвования мирян.

Заключение

Из фактов, выставленных в сем очерке, истекают следующие общие выводы, изображающие с точностью настоящее состояние монастырей Санкт-Петербургской Епархии и успех, ими сделанный с 1838 года по текущий 1856.

Доходы всех вообще монастырей в 1838 году простирались до 33 тысяч 754 рублей серебром. Доходы тех же монастырей за 1855 год простирались до 119 тысяч 552 рублей серебром. Капиталы всех монастырей в 1838 году простирались до 46 тысяч 970 рублей. Капиталы этих же монастырей в 1856 году возросли до 282 тысяч 455 рублей. Монастыри умножили свои капиталы на 185 тысяч 485 рублей.

Строений, как выше было сказано, в Сергиевой Пустыне произведено на сумму в 500 тысяч рублей серебром; в Валаамском монастыре две церкви и гостиница оцениваются в 150 тысяч рублей серебром; прочие постройки в сем монастыре, как-то: ограда и келлии в Скиту, странноприимный дом и другие более мелкие – стоят до 50 тысяч рублей серебром. В Введенском и Николаевском монастыре два трехэтажные корпуса стоят 50 тысяч рублей серебром. Надстройка над двумя каменными корпусами, построение гостиницы, скотного двора, гавани в Коневском монастыре; построение ограды с каменными службами в Введенском монастыре; обновление храма в Николаевском; обновление храма и построение ограды в Череменецком; обновление храма и построение ограды в женском Успенском также может быть оценена в 30 тысяч рублей серебром. Оценка поставляется здесь самая умеренная, по ценам местным, отнюдь не по столичным. Совокупная ценность строений доходит до 560 тысяч рублей серебром.

По ризнице поступило в Сергееву Пустыню пожертвований, при самой умеренной оценке, на 70 тысяч рублей серебром, в прочие монастыри, по столь же умеренной оценке, включая колокола, пожертвованные в Введенский и Валаамский монастыри, и серебряную раку над мощами Преподобного Арсения Коневского, на 100 тысяч рублей серебром. Всего уже во всех монастырях – на 170 тысяч рублей серебром.

Таким образом, монастыри с 1838 по 1856 (включительно) сделали приобретений капиталами, постройками и ризничными предметами на сумму в 915 тысяч рублей серебром.

Сверх того, приобретения землями, особливо Сергиевой Пустыни, весьма ценны.

Братство всех монастырей в 1838 году состояло из 369 братов и из 76 сестер. К 1856 году оно состояло из 450 братов и из 147 сестер.

Все сии цифры представляют по наружности только материальное улучшение монастырей; но на самом деле они служат верным изображением и нравственного преуспеяния иноческих обителей, так как опытом доказано непреложная истина, что по мере возвышения нравственности в монастыре, развивается его материальное состояние, и наоборот. Вследствие внимательного наблюдения с 1838 года за нравственностью братства монастырей можно сказать, что грубые пороки очень уменьшились и что чтение Отеческих книг очень развилось. Но истинных монашеских подвигов, по сокровенности их, судия – Един Бог.

Из очерка сего видно, что некоторые монастыри сделали в промежутке времени от 1838 года по 1856 год более приобретений, нежели от основания или восстановления своего по 1838 год. При тщательном изыскании причины сего факта, она отыскивается единственно в способностях, благонамеренности и степени монашеского образования настоятелей. Справедливость требует, чтоб при сем заключении упомянуты были отцы игумены: Дамаскин, Аполлос и Израиль и госпожа игумения Дионисия, как настоятели, возводящие вверенные им обители к особенному благосостоянию с особенными ревностию и успехом.

В Святейший Правительствующий Синод.

Епископа Игнатия, управляющего заштатным, общежительным Николаевским Бабаевским монастырем

Рапорт ⁸⁰ .

Имею честь представить на благоусмотрение Святейшего Синода отчет о состоянии управляемого мною монастыря за 1863 год.

Вашего Святейшества покорнейший послушник Епископ Игнатий.

25 января 1864 года.

Отчет о состоянии заштатного общежительного Николаевского Бабаевского монастыря за 1865 год

Время основания Николаевского Бабаевского монастыря с точностью определить нельзя, потому что письменные документы его, как и во многих российских монастырях, истреблены пожарами. Пожарам подвергался и Бабаевский монастырь, в котором всё строение, за исключением соборной церкви, было деревянное, замененное в начале нынешнего столетия каменным. Известно, что местность, занимаемая ныне Бабаевским монастырем, принадлежала московскому Угрешскому монастырю, основанному Великим Князем Димитрием Донским. Основание Бабаевского монастыря, таким образом, должно отнестись ко временам преемников Донского.

Николаевский Бабаевский монастырь, по уставу своему, есть общежительный, а по иерархическому значению – заштатный. Он, подобно прочим заштатным монастырям и пустыням, получает в милостыню по 85 рублей 71 копеек серебром в год.

В монастыре имеются две чудотворные иконы: 1) Иверской Божией Матери, 2) Святителя Николая Чудотворца. При сей иконе имеется частица мощей сего Угодника Божия, хранящаяся в серебряной раке. Икона Святителя обретена на бабайках, то есть на веслах, которые сложены были на реке Волге. По этой причине и икона и обитель названы Бабаевскими.

Место, на котором расположен монастырь, довольно живописно. Это возвышенный мыс, образуемый впадением реки Солоницы в Волгу. Монастырь стоит во ста саженях от реки и речки, очень глубокой в ее устье. Противоположные берега и реки и речки принадлежат Ярославской губернии. Южная сторона монастыря украшается дубовою рощею, западная – поемными лугами и обильными источниками ключевых чистейших вод, исторгающихся из недр земли и текущих ручьем в Волгу; на восточной находится монастырская запашка; на северной расположена двухэтажная каменная гостиница для приема и посещения посетителей монастыря. Монастырь, отличаясь удобством в климатическом отношении и будучи очень уединен, особливо зимою, привлекает в свое лоно любителей аскетической жизни; братство его, с приобучающимися к монашеской жизни и еще не принадлежащими к духовному званию, состоит более нежели из ста человек.

По положению Святейшего Синода, состоявшемуся в 1823 году и Высочайше утвержденным правилам в 1832 году, Бабаевскому монастырю предоставлено иметь тридцать монашествующих и столько же послушников. К 1864 году состояло налицо: настоятель, в сане игумена; иеромонахов 11, иеродиаконов 8, монахов 5, послушников 30, священник 1, диаконов 2. За штатом: игумен 1, иеромонах 1, монах 1. Богослужение отправляется по чину, введенному во всех благоустроенных общежительных монастырях. Устав заимствован первоначально от Саровской Пустыни с некоторым изменением и применением к местным обычаям. Примечательнейшее применение заключается в служении по воскресным дням молебна Божией Матери и Святителю Николаю после Литургии, в чтении по средам Акафиста Святителю Николаю после вечерни, в денно-нощном чтении Псалтири, между службами, в церкви в течение первой недели Великого поста.

В Бабаевском монастыре братия, по общему обычаю общежитий, кроме участия в Богослужении, занимаются, соответственно способностям, разными монастырскими послушаниями. Летом принимают участие в трудах по сельскому хозяйству. Тяжелые работы, как-то: пашня, кошение сена, жнитво и другие – исправляются вольнонаемными рабочими, а братство, имея во главе своей настоятеля или кого-либо из старших иеромонахов, оставив при церкви чредного иеромонаха, иеродиакона и несколько крылосных для отправления Богослужения, выходит для уборки сена, для уборки снопов, для собрания овощей с огородов и тому подобных трудов. Некоторые из братий занимаются рыбною ловлею.

Церквей в монастыре четыре, все каменные. 1) Соборная церковь во имя Иверской Божией Матери, двухэтажная, крайне ветхая и тесная. При этой церкви имеется колокольня, снабженная достаточным количеством колоколов, из которых главный имеет 600 пудов весу. 2) Теплая церковь во имя Святителя Николая, поместительная и весьма удобная; в ней отправляется Богослужение зимою и летом, а в соборной служатся только ранние Литургии летом. 3) Церковь во имя Святого Иоанна Златоустого и Преподобного Сергия Радонежского, называемая больничною, потому что при ней имеются четыре келлии, в которых помещаются больные и дряхлые иноки. В этой церкви отправляется деннонощное чтение Псалтири с поминовением за здравие и за упокой братии и благотворителей монастыря; зимою же служатся здесь ранние Литургии. 4) Церковь во имя Успения Божией Матери над Святыми вратами, весьма малая; в ней отправляется Богослужение однажды в год, в день храмового праздника.

Настоятельские келлии, братская трапеза и значительнейшая часть братских келлий помещаются на западной стороне монастыря, в каменном двухэтажном корпусе, одними окнами в монастырь, а другими – на Волгу. Корпус этот длиною в 50 сажень; посреди его находятся Святые врата, а на оконечностях башни. На противоположных углах имеются такие башни, в которых помещаются братия. В верхнем этаже корпуса, устроенного при больничной церкви, помещается живущий на покое Епископ.

Ограду монастыря с западной стороны составляет упомянутый длинный корпус келлий, с южной стороны, до половины ее, больничная церковь и корпус при ней; с прочих сторон имеется каменная ограда в шесть аршин вышины.

Ризница и библиотека монастыря находятся в удовлетворительном положении относительно его потребностей.

Земли пахотной, сенокосной, лесу, наиболее дровяного, также земли неудобной монастырь имеет до 990 десятин; но при монастыре имеется земли очень мало, почему сельское хозяйство не имеет должною развития и не удовлетворяет потребностям монастыря. Земля, принадлежащая монастырю, находится в разных местах, в большем или меньшем расстоянии от него, и отдается наиболее в арендное содержание.

Монастырь имеет в городе Костроме: каменную часовню; каменный двухэтажный дом, отдаваемый в наем; две казенные лавки, из которых одна под упомянутою часовнею, отдаваемая в наем.

Капитал монастыря состоит: 1) из билетов без права передачи в 26 тысяч 402 рубля серебром, 2) из билетов с правом передачи в 4 тысячи рублей серебром.

Доходы монастыря составляются из нижеследующих сумм: 1) свечной, 2) молебенной, 3) просфорной, кошельковой, 4) синодичной, подаваемой на поминовение, 5) гостиничной, от посетителей, останавливающихся в гостинице, 6) часовенной, получаемой из Костромской часовни, 7) процентной, 8) арендной с дома, лавок и земель, 9) перевозной, за перевоз чрез Волгу и 10) экстраординарной от пожертвователей, бывающей весьма разнообразною.

Ежегодный доход монастыря простирался в последние годы от 7 до 11 тысяч рублей в год. Приход монастыря в 1863 году простирался до 12 тысяч 955 рублей, расход до 12 тысяч 628 рублей. Приход возведен в такой сумме экстраординарными пожертвованиями. Из взятых заимообразно и беспроцентно у некоторых благотворителей 3 тысячи рублей для нетерпящего ремонта монастырских зданий (о сем было сказано в отчете за 1862 год) пожертвовано этими благотворителями 2 тысячи рублей; осталось к уплате 1 тысяча рублей, которые, вероятно, будут также предоставлены монастырю.

Суммами монастыря, на потребности монастыря, предоставлено указом Святейшего Синода от 26 августа 1861 года за No 3283 распоряжаться мне. Вследствие сего обыкновенные расходы, по примеру прежних годов, производятся настоятелем со старшею братиею, а на экстраординарные испрашивается ими мое разрешение.

Так как штатной суммы монастырь не имеет, а одну неокладную, то приходо-расходная книга выдается мною, за моими скрепою и печатию; приход и расход представляется ежемесячно на мое рассмотрение; сверх того, книга ревизуется мною по окончании года. Пожертвования в 1865 году были нижеследующие: 1) 100 рублей серебром костромскою купчихою Анфисою Бородатовою, 2) 100 рублей серебром ярославским купцом Николаем Димитриевич Рабоуновым, 3) 1000 рублей неизвестным, 4) 300 рублей неизвестным, 5) 1000 рублей крестьянином Ярославской губернии Осипом Федотовым, 6) 300 рублей крестьянином Иваном Ледневым, на предполагаемую постройку нового соборного храма. Всего деньгами пожертвовано 2800 рублей серебром. В церковь пожертвовано разными благотворителями: 1) сень над ракою мощей Святителя Николая, стоящей по приблизительной оценке около 2200 рублей, 2) серебряная позлащенная риза на икону Святителя Николая в 981 рубль, 3) рипиды бронзовые в 140 рублей, 4) подвесник и две лампы в 320 рублей серебром.

Здания собственно монастыря, пришедшие в крайнюю ветхость, по возможности ремонтированы; за исправление и построение вновь хозяйственных построек невозможно было приняться по неимению средств. Хозяйство монастыря несколько улучшено, но и еще требует значительного улучшения. Заготовляются материалы к сооружению нового соборного храма, в чем настоит необходимая нужда по ветхости и тесноте имеющегося.

На дальнейшие труды мои, весьма слабые по слабости здоровья и сил, но могущие принести обители пользу по тщательному содействию настоятеля, братии и некоторых благотворителей, имею честь испрашивать благословения Святейшего Синода.

Вашего Святейшества покорнейший послушник Епископ Игнатий.

25 января 1864 года.

Описание Валаамского монастыря и смут, бывших в нем⁸¹

Составленное благочинным монастырей Санкт-Петербургской епархии архимандритом ИГНАТИЕМ

Вашему Высокопреосвященству благоугодно было поручить мне исследование смут, волнующих ныне Валаамскую обитель и обозрение оной во всех отношениях. С благоговейнейшим усердием приняв сие послушание и исполнив оное сообразно скудным моим силам, представил я в Консисторию при рапорте подлинные допросы следователей и показаний ответчиков; и здесь имею честь изложить пред Вашим Высокопреосвященством в шести статьях те мои замечания и мысли о Валаамском монастыре, кои подлежат единственно взору Архипастыря.

Статья первая

Древность Валаамского монастыря. Местоположение. Почва. Произведение царства растительного. Рыба. Климат. Строения монастырские. Средства улучшения оных. Средства содержания.

Основание Валаамского монастыря относят к веку Равноапостольной княгини Ольги. В ее время, говорит предание, два греческие инока, Преподобные Сергий и Герман, освятили благочестивыми подвигами пустыни Валаама. История безмолвствует о подробностях их жизни, но нетленные их мощи громко возвещают, что жизнь сия состояла из деяний благоугодных Богу. После их Валаам был постоянным жилищем иноков. Неоднократно мирные хижины монахов были разоряемы шведами, и самые иноки предавались острию меча. Однако удобность места опять привлекала к себе любителей уединения. Здесь обучался монашеской жизни Преподобный Александр Свирский, отсюда Преподобный Савватий отправился к берегам Белого моря и положил основание пустынножитию на Соловецком острове. Скалы, состоящие из дикого камня, называемого в сем месте лудою, подымаясь из глубокого Ладожского озера, образуют остров, имеющий до 30 верст в окружности и на двадцать пять отстоящий от ближайшего берега. Местоположение острова живописное, но дикое: повсюду торчат обнаженные камни. Грунт на всем острове есть сплошной камень, на пол-аршина, или и менее прикрыт землею. Лес, состоящий наиболее из сосны и ели, не достигает надлежащего роста, напрасно корни дерева, ища большей пищи, стараются проникнуть в глубину земли: её нет, и они принуждены тянуться и переплетаться по поверхности. Но сей тонкий земляной слой очень плодороден: камни, испускающие из себя влагу в самые сильные и продолжительные жары, вполне предохраняют почву от засухи. Сена может быть собрано до десяти тысяч пудов. Хлеба сеется немного; но судя по множеству удобных к пашни мест и по плодородию земли, при устройстве хозяйства, Валаамский монастырь может довольствоваться своим хлебом. Равно и сенокос может быть усилен. На скате горы близ монастыря, к полудню, очень удачно разведен фруктовый сад; деревья свободно выносят зимние морозы и дают обильный урожай; прошлого года снято было до четырнадцати тысяч яблоков. Также и огород щедро вознаграждает труды, доставляя годичный запас всякого рода овощей. Рыба не в каждое время года ловится при берегах острова; но когда ловится, то в таком количестве, что значительный запас оной солится и оставляется впрок. Во множестве ловится осенью сиг, но меньше обыкновенного, ладожского, и, кроме домашнего употребления, отправляется в Петербург, где продается под именем валаамского.

Итак, монастырь имеет следующие хозяйственные предметы свои: дрова, сено, рыбу, некоторую часть хлеба, овощи. Для строения имеет следующие материалы свои: дикий камень и бревна, кирпич при своих дровах обходится не более 12 рублей тысяча; известь удобно достается водою и получается без платы с казенных мраморных ломень. Не нужен под строения бут. Он здесь природный, и воздвигнутые на нем здания стоят без всякого повреждения.

Монастырь выстроен при губе Ладожского озера на высокой обнаженной каменной скале. План его состоит из двух четвероугольников, из коих один помещен во внутренности другого. По линии внутреннего четвероугольника идут следующие здания: холодный собор Преображения Господня пятиглавый, при нем колокольня с большим колоколом в 550 пудов. Под ним церковь Преподобных Сергия и Германа, где их мощи почивают под спудом в серебряной раке. Сия церковь очень низка, но собор весьма пропорционален и великолепен: имеет внутри четыре столпа, поддерживающие средний купол, иконостас старинный, нижний ярус коего украшен богатыми ризами. Один недостаток, по моему мнению, в архитектуре сего храма: он донельзя испещрен разноцветною росписью, в особенности плафон отделан в самом грубом вкусе. На левом углу внутри внутреннего четвероугольника находится теплая церковь Успения Божией Матери, в которой зимою отправляется Богослужение, по простоте своей и удобству настоящая монастырская; а на правом небольшая церковь во имя Святителя Николая. Теплая церковь соединяется с холодным собором посредством широкой и длинной галереи, освещенной с обеих сторон окнами с прочными жалюзными решетками. Это ризница. Посредине стоят в два ряда шкафы, отверстиями к окнам, наполненные богатыми ризами, и в значительном количестве; сосудов и прочей утвари изобильно. Здесь хранится и сумма сообразно узаконениям. При теплой церкви находятся келлии пономарей; далее расположена братская трапеза, довольно просторная и без пощады расписанная; с трапезою соединяется кухня весьма тесная. Против собора помещены настоятельские келлии, весьма тесные, низкие, неудобные. Они состоят из двух комнат, из коих одна служит спальнею, а другая приемною; в сей последней настоятель не может принять более десяти или двенадцати братьев, так она мала, хотя и вдвое более спальни. Четыреугольник оканчивается линиею, параллельною трапезе, перпендикулярною к собору и настоятельским покоям, заключающею в себе братские келлии, тесные, низкие, в нижнем этаже сырые, гибельные для здоровья. Сырость на Валааме резкая, испаряется из камней и сильно проникая в тело, производит жестокие ревматизмы, коими многие из братий страдают. В наружном четвероугольнике келлии несколько получше. В оном помещены, близ Святых ворот, с одной стороны гостиница, с другой рухольная, а против собора библиотека, имеющая много редчайших Отеческих книг, частию старинной печати, частию письменных, кои ныне игуменом Вениамином запечатаны. В числе прочих книг увидел я письменную святого Феодора Студита – это такая редкость, которую в первом монастыре встречаю. Над вратами устроен храм во имя Петра и Павла; в симметрию оному больничная двухстольная церковь с приделами Живоносного Источника в верхнем и Пресвятыя Троицы в нижнем этаже; итого церквей в монастыре пять, приделов семь. Внутренний четырехугольник строен отцом игуменом Назарием, а наружный – игуменами Иннокентием и Иоанном.

От пристани к монастырю ведет широкая и длинная каменная лестница, устроенная игуменом Вениамином. Церкви и часть келлий докрыта железом, другая же часть имеет деревянные крыши. Климат на Валааме весьма суровый, суровость оного усложняется, во-первых, ветрами с озера, свободно действующими на монастырь, по его высокому и открытому положению; во-вторых, испарениями из камней, от чего осенью стоит почти беспрерывный туман, а летом, в самые сильные жары, нельзя довериться обманчивой благотворительности воздуха; простудные болезни очень сильно действуют на Валаам, существенным вознаграждением на суровости климата и места. Полагаю благоразумное устроение келлий. Уже и ныне некоторые из них распространены и улучшены соединением двух келлий в одну. Сие средство тем удобнее, что пустых келлий имеется много. Для уменьшения сырости в низшем этаже полагаю нужным и удобным полы приподнять и устроить слуховые окна, дабы воздух, проходя свободно в летнее время под полом, выносил гнилую сырость. Крыши полагаю постепенно покрывать железом, как уже и делается. Настоятельские покои необходимо умножить, хотя одною комнатою достаточной величины для приема братий. Все сии улучшения можно произвести легко; каждый год от расхода остается до десяти тысяч рублей экономии. Полезно было бы устроить гостиницу вне монастыря или, по крайней мере, заградить входы в нее из внутренности монастыря; ныне она находится в ограде; останавливаются в ней посетители обоего пола, что для благоустроенного монастыря неприлично и служит причиною пустых слухов и соблазнов. Обширность острова, покрытого лесом, в коем больших плотоядных зверей нет, дальнее расстояние от селений, домашние вспомогательные средства к содержанию, денежный доход, простирающийся до сорока тысяч в год и возрастающий от непредвидимых случаев тысяч на десять и на двадцать, доставляют Валаамскому монастырю возможность процветать и в нравственном монашеском отношении, и по наружному устройству.

Статья вторая

Бедность прибрежных финнов. Связь их с подначальными. Вред от сих последним. Средства к отвращению сего вреда.

Берега Финляндии, приближающиеся к Валаамскому острову, представляют картину дикой природы более разительные, нежели Валаам. В 20 верстах от Кексгольма начинаются обнаженные каменные горы, прерываемые озерами, и провожают путника почти до самого Сердоболя. Вы едете несколько верст, не видите даже кустарника – одни камни свидетели бесплодия страны и бедности народной. Эта часть берега Ладожского озера, богатая камнями, очень богата нищими. Летом озеро покрывается челнами, несущими нищих по бурной пучине; зимою, едва встанет лед, целые стаи спешат в монастырь, несмотря на дальность расстояния, ни на лютость мороза – за укрухом хлеба; в иной месяц перебывает их в монастыре до 10 тысяч. Идут и женщины с грудными младенцами, и дети, и старики увечные. Переход через озеро очень опасен для полуобнаженных бедняков, и нередко несчастные замерзают среди озера. Достигнув Валаама, они рассыпаются по острову, ходят по братским келлиям, по пустыням, стоящим в уединенном лесу, в Скит – и таким образом безвременностью частых посещений не только нарушают спокойность иноков, но и вносят двоякого рода соблазны: соблазн деятельного греха и соблазн подозрения во грехе. Зло сим не ограничивается...

Дабы упрочить благосостояние и тишину Валаамского монастыря, в сем отношении кажутся мне нужными и полезными следующие меры:

1. Общежительный монах не имеет не только вещественной собственности, но и воли, следовательно, по своему произволению он и милостыни подать не может и не должен, а подает оную от лица своего общежития. Начальник чрез тех братий, коим вверено сие послушание, и потому, кажется мне, для нищего гораздо удобнее, а для монастыря гораздо спокойнее, для братии душеполезнее милостыню раздавать на Сердоболе, на имеющемся там монастырском подворье, отделяя на сие ежегодно сумму сообразно возможности и объявив о таковом распоряжении через земскую полицию береговым жителям; в монастыре же отнюдь ничего не давать, чем нищие скоро отучатся от опасных для себя и вредных для Валаамской братии путешествий на челнах и по льду. О сем предмете так рассуждает святой Исаак Сирианин, сей великий наставник монашествующим (Слово 13): «Всяка милостыня, или любы, или милосердие, или что-либо Бога ради непщуемо быти, и от безмолвия возбраняюще, и вземлюще око твое в мир и ввергающе тя в попечение, и смущающе тя от памяти Божия, и пресещающа молитвы твоя, и вводяще тя в мятеж и непостоянство помысл и возбраняюще тя от поучений Божественных чтений, яже есть оружие избавляюще от парений и ослабляюще охранение твое, и творяще тя по еже связатися ходити, и поеже уединитися сообращитися, и возбуждающе на тя погребенные страсти, и разрешающе воздержание чувств твоих, и воскрешающе еже от мира сего умертие твое и сводяще тя от возделания ангельскаго, и в части мирских поставляюще тя, да погибнет оная правда» ⁸². Если же поместится в общежитии брат, имеющий собственность, и захочет часть оной раздать нищим, то обязан сию часть вручить настоятелю, а отнюдь не раздавать сам, как о сем повелевают и правила святые: «Не даждь, – говорит Симеон Новый Богослов, – без отца твоего иже по Бозе, милостыню от пенязей яже принесл еси».

2. Благостояние монастыря еще более требует удаления из оного подначальных, которые и сами приходят в состояние отчаяния и подают резкий пример безнравственности братиям, соблазняют их беседами злыми, послабляют их в благочестивых подвигах. Как попечения, имеющие цель милосердия, столько похвальные для человека мирского, могут быть вредными для инока уединенного, так и пример порока и беседа злая несравненно резче действует на монаха, нежели на человека светского. «Якоже лютость, – говорит святой Исаак в 69-м Слове, – объемлющая новопрозябающая, пожигает тако и беседа человеческая, корень ума наченший злаконосити злак добродетелей, и Аще беседа по инечесому убо воздержавающихся: понечесому же умаления мала имущих, вредити обыче душу, кольми паче беседа и видение невежд и буих да не реку мирских» ⁸³. Подначальный, живя противу воли на Валааме, не перестает скучать, негодовать на продолжительность службы, на строгость устава, суровость места, износить языком разврат и кощуны, живущие в его сердце, уныние свое и расстройство переливать в душу ближнего. Ужасно и достойно сожаления образцом отчаяния служат два подначальные иеродиакона Иосиф и Матфей: никогда они не исповедаются и не причащаются Святых Таин, никогда, ниже в Светлый праздник Пасхи, нельзя их принудить придти в церковь: живут как чуждые Бога и веры, предаваясь гнуснейшим порокам. Лица их – подобные только случалось мне видеть между каторжными в Динабургской крепости; прочие подначальные, может быть в других монастырях, оказали бы более плодов исправления, нежели на Валааме. В отдаленных монастырях, скудных монашествующими, могли бы они нести некоторые обязанности и принесть себе и обществу хотя и малую пользу. Таковыми полагаю:

1. Иеромонаха Германа первого.

2. Иеромонаха Германа второго, Черешнецкого.

3. Иеромонаха Ираклия.

4. Иеромонаха Варлаама.

5. Иеродиакона Сергия.

6. Монаха Палладия.

7. Монаха Иоакима.

8. Священника Сергия.

9. Диакона Иоанна Николаева-Сергиева.

10. Диакона Тимофея Вещезерова.

Сии десять братьев служат по духу бременем для Валаамского монастыря; в Олонецкой же и Вологодской губерниях, в коих обители мне известны, они могут быть даже нужны и полезны. Отбытие их для Валаамского монастыря нисколько нечувствительно: в оном имеются указного братства 45 человек, кроме живущих по паспортам. Сверх того, слух о удалении подначальных из Валаама скоро распространится по обителям российским и многие ревнители подвижнической жизни при сей благой вести потекут в недра монастыря, славного удобностию своею к исполнению монашеских обетов. Что же касается иеродиаконов Иосифа и Матфея, то полагаю необходимым препроводить их в такие места, где бы над ним мог быть одиночный военный караул.

Вообще Валаам, лишенный штатных служителей военной команды, отдельного приличного места для содержания людей, предавшихся буйным страстям, не может быть исправительным и ссылочным местом; и по мнению моему, существенно нужно исходатайствовать как для сей обители, так и других благоустроенных монастырей постоянное положение, коим бы воспрещалось помещение в оную людей порочной нравственности и подначальных. Для сих последних можно определить особенные монастыри на особенных правах по тому образу, как было в Горе Синайской. «Там, – описывает святой Иоанн Лествичник в статье о покаянии, – находится отдельная от прочих обитель, называемая «темница», которая однако подчиняется монастырю, глаголемому: «светильник светильников». О сей же темнице говорит он в статье о послушании: «Было место на едино поприще от великих тоя обители, отстоящая стража (или темница), глаголемая неутешно, где никогда не было видно ни дыма из пещи, ни вина, ни елея на трапезе и ничего, кроме хлеба и мало былия, не употреблялось. В сем месте игумен без всякого выхода заключает тех, иже по вступлении в иночество какими-нибудь грехами запутали. Он поставил над ними и наместника, мужа знаменитого, именем Исаака, иже от порученных ему, требовал почти непрестанной молитвы и возделывал древес много, из ветвей коих они для прогнания лености плели кошницы». Подобно сему установлению Горы Синайской, где и ныне показывают место темницы, кажется можно было бы и в России некоторые монастыри предназначить для подначальных. По мнению моему, в Санкт-Петербургской и Новгородской епархии к сему наиболее способны монастыри древние: Кириллов Большой и Иверский. Помещения в них много, стены высокие, штатных служителей по 25 человек; Кириллов находится в уездном городе, а Иверский весьма близко к городу, посему в случае нужды оба сии монастыря могут иметь постоянно военный караул из солдат внутренней стражи, в сих городах находящихся. В Кириллове городская тюрьма помещена в монастырской стене и близ самых ворот, у коих но сей причине постоянно содержится гауптвахта.

Статья третья

Простота братии Валаамского монастыря. Люди образованные, но сумнительные в Православии; ни постигнуты, ни исправлены быть не могут Валаамскими старцами. О ереси на Валааме.

Рассматривая формулярные списки указанной братии Валаамского монастыря, нашел я в числе 115 братов из духовного звания 8, всех не окончивших курса и вовсе не бывших в семинарии, кроме иеромонаха Апполоса; из дворян 4, знающих только читать и писать; из купцов – 4, кое-как знающих читать и пописывать. Итак, только 16 человек из таких сословий, в коих достигают значительной внешней образованности; из сих 16 образованных человек только один – иеромонах Апполос; образованность прочих простирается не далее, как до знания почитывать и пописывать. Прочие 99 братов или из мещан, или крестьяне, или вольноотпущенные лакеи, имеется отставных солдат 7 человек.

Из сего можно заключить о простоте и невежестве стольких натуральных Валаамских старцев. Они ревнуют по Православию, требуют для еретиков тюрьмы, цепей (так выражались игумен Варлам и монах Исаия). Сами возмущаются и возмущают образованных людей, к ним присылаемых, которые, видя их ревность, переходящую в жестокость и неистовство, соблазняются их православием. В сем фальшивом положении находится иеромонах Апполос, и, сколько видно, находился архимандрит Платон. Упомянутый иеромонах соблазняется небратолюбием Валаамских старцев, их интригами; и по справедливости; Валаамские старцы тоже справедливо соблазняются его ученостью, некоторыми выражениями, так что из 9-летнего его пребывания на Валааме нельзя вывести решительного результата, православен ли он, или нет; и дабы разрешить сей вопрос нужно поручить, по моему мнению, отца Апполоса духовному лицу образованному, имеющему довольно времени для узнания его мыслей и довольно благоразумия и кротости для истребления в нем ложных понятий, если оные есть. Тетрадь монаха Порфирия на осьми листах, на которую доносители ссылаются, как на собственноручное, уличительное, письменное доказательство ереси сочинителя, находится в оригинале при деле. В сей тетради доносители находят, что Порфирий называет Таинства проформою, что по его мнению Моисей в церкви чтется, а покрывало на лице его лежит; что в церкви одна наружность, что церковь подобна синагоге иудейской, лишенной духа. По самой же вещи в сей тетради находятся следующие мысли:

1) Что игумен Варлаам и его партия, состояния из семи человек, хотя и священнодействуют и приобщаются Святых Таин, но, находясь во вражде со многими лицами монастыря, занимаясь ложными доносами, священнодействуют и приобщаются в осуждение – только для одной формы; 2) что доносители, хотя и занимаются чтением Священного Писания, однако духа любви, заповеданного Писанием, пребывают чужды, и потому в церкви чтомый Моисей для них сохраняет покров на лице своем; 3) что они, скитяне, занимаются только одною наружностию и далеки от постижения сущности, или духа религии; 4) что они скит, а не церковь, подобный синагоге иудейской, возомнившей установить свою правду в правде Божией, погрешившей, Начальника Жизни осудившей на смерть и обагрившейся кровию множества святых. – Когда, собрав сих старцев, показал я им тетрадь Порфирия: «Вот она! – воскликнули некоторые из них, – вот она, в ней Таинства названы формою, а церковь синагогою». Не хотелось бы верить, как уверяют иные, что все эти клеветы суть следствия злобы; впрочем, отвергнув сие последнее, нельзя не признать крайней безрассудности.

В доказательство ереси архимандрита Платона приводят валаамские ревнители приезд в Валаамский монастырь крепостного человека г-на Рудовицкого и тайную беседу архимандрита с сим посланным в лесу, обстоятельство, в коем сам о. Платон во время помещения своего в Валаамский монастырь был совершенно предан учению и лицу г-на Рудовицкого, что доказывает собственный письменный его отзыв. Уже к концу его пребывания на Валаамском острове достиг в сию пустыню достоверный слух о варварском обращении г-на Рудовицкого с его дочерями, о его жестоком и утонченном вожделении, что вполне оттолкнуло от него архимандрита; наконец дерзкое и безумное требование г. Рудовицкого уничтожило и последнюю тень и расположений в архимандрите, – требование, чтобы о. Платон признал в нем, Рудовицком, Бога. Валаамским старцам же неизвестны были сии обстоятельства, сии только знали, что приезжало на Валаам подозрительное лицо, что архимандрит имел с ним сношение. Смущение сие по сему почитаю довольно натуральным. Сомнение о ереси до того распространилось в ревнителях, что они почитают еретиком всякого брата, занимающегося в келлии какими бы то ни было выписками. Истец, монах Иосия, просил комиссию обыскать келлию послушника Алексея Попова, который, по его мнению, есть самый злой еретик. Келлия членом комиссии при депутате со стороны настоятеля обыскана: найденные в ней записки, приложимые к делу, только служат доказательством невежества и безрассудной ревности монаха Иосии. «Блюди,– говорит великий Варсонофий некоторому иноку, – да не покажут тебе помыслы твои комара верблюдом и камешка утесом». Сие бы можно было посоветовать и тем семи или осьми валаамским старцам, кои подозревают в ереси игумена и до шестидесяти братий. Когда я спросил их, на чем основывают они свое подозрение, то монах Иосия отвечал: «На том, что игумен и соборные иеромонахи были ласковы к архимандриту Платону и иеромонаху Апполлосу, значит, что они и сами еретики». Вот вся ересь Валаамского монастыря. Должно было употребить довольно времени на объяснения ревнителям, что не в духе нашей Церкви еретиков жечь на кострах, томить в оковах и употреблять прочие меры, свойственные веку, лицу и религии Сикста V.

Снисходя такой простоте валаамских старцев, для прекращения и предупреждения смущений о ереси, полагаю необходимым постановить следующие правила:

1. Не принимать на Валаам людей ученых сомнительных относительно православия, иеромонаха же Апполоса вывести.

2. Вытребовать из библиотеки все книги, переведенные с иностранных языков, хотя бы они и пропущены были цензурою; книги же святых Отцов, написанные и печатанные ныне игуменом Вениамином, у братии отобранные и запечатанные, распечатать и давать для чтения братии, хотя они в цензуре и не были. Запечатаны патерики скитские, цветники и прочие книги отеческие, в пользе коих и православии никто не сомневается.

3. Запретить настрого братии составление записок собственного сочинения, а кто имеет расположение заниматься письмом, может, по благословению настоятеля, переписывать Отеческие книги, коих в печати нет, например Великого Варсонофия, святого Симеона Нового Богослова, святого Исаака Сирианина и других. Это занятие очень даже полезно, как соединяющее в себе дело для ума и рук; оным занимались преподобные Афанасий Афонский, Симеон Новый Богослов и многие другие святые Отцы. В наши времена в южных Российских монастырях сие рукоделие в общем употреблении, в особенности процвело оно в Молдавском Нямецком монастыре.

4. Святой Библии отнюдь не давать новоначальным, разрешая им чтение книг Нового Завета, а из книг Ветхого Завета только одной Псалтири, равно же не давать новоначальным и книги Добротолюбия, как по самому назначению своему имеющей исключительную одностороннюю цель: священное трезвение и умную молитву, делание, приличные преуспевшим в монашеском подвиге, неприступные для новоначальных, служащие для сих последних причиною прелести. О сем так говорит святой Исаак Сирианин, сей великий наставник монахов, в 55-м Слове, составляющем послание его к преподобному Симеону чудотворцу: «Уразумеем поругание бесов жаждущих погибели святых, и да не пожелаем во время высоких жительств мысли, да не посмеяны будем от лукавого супостата нашего». Сочинения сего святого мужа исполнены подобных предохранительных советов.

Статья четвертая

Общежитие Валаамского монастыря. Послушания. Старцы и ученики. Самочиние. Прелесть. Церковный устав. Средства к исправлению недостатков.

Образцом общежития признается Святою Церковью первое общество верных в Иерусалиме, о коем говорит Евангелист Лука в Деяниях (гл. 4, ст. 32):Народу же веровавшему бе сердце и душа едина, и не един же что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща.

С сожалением видел я совсем противный сему дух в Валаамском монастыре, где согласие утрачено, где иноки боятся, подозревают, поносят друг друга. От ссор и личностей возгорелись доносы, как в этом сознались сами доносчики. «Что может быть для инока несвойственнее тяжбы, – говорит святой Симеон Новый Богослов, – между тем как Господь повелел отдать и самую срачицу для избежания судилища!» Вопиет Апостол Павел к тяжущимся Коринфянам: Отнюдь вам срам есть яко, тяжбы имате между собою. Почто не паче обидими есте? Почто не паче лишени бываете? Напрасно трубят игумен Варлаам и монах Иосия, что они готовы на крест: это слово неопытности. «Не веруй, – говорит небоявленный Василий, – в великих подвигах просиять тем, кои в малых скорбях малодушествуют». Гораздо ближе раздражительное состояние духа, в коем находятся доносители, смиренно назвать искушением; сознание в этом несколько раз вырывалось у отца игумена Варлаама в его беседе со мною. В первенствующей Иерусалимской церкви, повествует Евангелист (Деян. 4. 35): Даяшеся коемуждо егоже Аще кто требоваше. Не так думают о сем ревнители валаамские: они, устраняя рассуждение, сию царицу добродетелей, по единогласному признанию всех святых Отцов, требуют буквальной безразборчивой общины, забыв, что в общежитии Апостолов «Даяшеся коемуждо, егоже Аще кто требоваше». Сколько люди различествуют между собою крепостию телесного сложения, привычками, насажденными воспитанием, умственными способностями, столько должны различествовать и своими нуждами. О сем подробно рассуждает Василий Великий в писаниях своих и запрещает ратовать естество.

Некоторый отец показывает общежитие земным раем, а добродетель – святое послушание – древом жизни посреди сего рая насажденным, от которого питающийся инок не умрет смертию греховною. Искусство монашеской жизни настоятеля, способность его с терпением и кротостию носить немощи ближнего, составляют необходимые условия доверенности к нему братии; доверие есть условие послушания, которое без доверенности превращается в лицемерие, пред глазами человекоугодливое и льстивое, за глазами ослушание и самочинность. Искреннего послушания мало заметил я в Валаамской обители.

Второю из жалких причин сего недостатка есть неправильное понятие о старцах и учениках. Никто не противоречит приведенному игуменом Варлаамом примеру управления общежитием: он указывает на Моисея, управлявшего народом израильским при помощи 70 старцев. Но старцы должны быть помощниками настоятелю, а не составлять каждый отдельной партии, члены которой уже не хотят знать настоятеля и больше – судьи его нежели подчиненные. Так, на Валааме ученики пустынника схимонаха Амфилохия, в числе коих и монах Иосия, – все находятся в сильном раздражении против игумена.

Третьею равновесною по важности своей причиною полагаю самочиние, то есть многие из братии живут совершенно по произволу, берутся за высокие делания и впадают или в прелесть, или в пьянство, или прочие слабости. Таковы следствия неумеренного самочинного подвига, всегда сопряженного с высоким о себе мнением и презрением великого совета. «Крайности, – говорит преподобный Моисей святым Кассиану и Герману, – обою старцу равно вредят: и избыток поста и насыщение чрева. Ибо уведехом некиих чревобесием не побежденных, безмерным же постом низверженных, и к той же страсти чревобесия поползнувшихся за преходящую от безмерного поста немощь». Относительно прелести были на Валааме разительные случаи: при игумене Иннокентии некоторый самочинный подвижник, многими почитаемый за великого святого, видел различные явления якобы ангелов и угодников Божиих. Однажды, после такого явления, взошел он на колокольню и, егда братия выходили из трапезы, вдруг подвижник бросился с колокольни и, ударившись о помост, разбивается до смерти. Ныне не заметил и прельщенных, в сильной степени; один монах Пахомий, нарядчик, показался лишь сомнительным. Во-первых, заметны в нем самолюбие и гордость в сильной степени; во-вторых – сказывает он, что чувствует в сердце сладость; в-третьих, следующее видение, о коем он мне сообщил, вполне есть видение прельщенного; отец Пахомий говорит, якобы он стал в церкви во время молебна, видел игумена без лица и некоторый дух подошел к нему, Пахомию, приказал: когда будешь подходить ко кресту, то возьми оный из рук игуменских своими руками и приложись, а из рук игуменских не прикладывайся. Когда сие Пахомий исполнил, то явилось в нем сильное сладостное чувство, что если бы дух приказал ему тут же прибить игумена, то он «откатал» бы его немедленно. Это собственные слова Пахомия.

Относительно устава никаких важных перемен не сделано; если и сделаны, то такие, кои уставом церковным представлены воле настоятеля. Например, жалуются на воскресные утрени, кои по зимам отправляются вместо всенощных бдений: устав совершенно представляет сие воле настоятеля, говорит: «Аще настоятель изволит».

Ревнители столько увлеклись привязанностью к своему уставу, что с презрением говорят о пении Киевской Лавры, посему можно бы подумать, что валаамское пение нисколько не отступает от печатных обиходов – и напрасно!

Ропщут на то, что игумен Вениамин изменил пение, то есть приказал неотступно держаться знаменного напева по печатным церковным книгам. Их собственное пение, валаамское, есть нечто свое, есть искажение знаменного: оно слывет в южных Российских общежитиях под именем самодельщины; кто желает сподобиться слышания сей самодельщины, может пожаловать в Скит: там ревнители устава Валаамского сохраняют и сию святыню во всей нерушимости; дерут отвратительно в нос без всякого согласия и чина, столько свойственных церкви – сем земном небе. Киевская Лавра есть такая обитель, в коей церковный устав исполняется неупустительно от йоты до йоты. Устав, принятый Церковью, есть устав Лавры Саввы Освященного; Валаамский устав есть список с Саровского сочинения какого-то иеромонаха Исаакия: аллилуйю двоит заодно с раскольниками, пред всенощным бдением вычитывает полунощницу, в Светлую седмицу вычитывает каноны и акафисты. Великие Российские светильники Антоний, Феодосий Печерские, Сергий Радонежский не выдумывали своих уставов! Повинуясь сыновне Матери Церкви, с благоговением лобызали ее святой устав. Сей святой устав как подробен, как удовлетворителен! Казалось бы нечего и прибавлять, но мы, новейших времен настоятели, скудные добродетелью и богатые напыщенностью, желая выставить свое я, хотим быть славными не пред Богом послушанием, а пред человеками своим кичащимся разумом. В южных обителях: Плащанской, Оптиной, Белых берегах, Софрониевой, Глинской – церковный устав наблюдается с точностью, подобно Киево-Печерской Лавры. Сии обители, кроме Софрониевой, отставая средствами к содержанию от Валаама, чином церковного Богослужения, чином трапезы, чином послушания далеко опередили Валаам, вознесша свой устав превыше всего, и им превознесшись выше всех; валаамцы отступили от единства церковного. Мир сей, верный признак благословения свыше, отъялся от их обители: с 1817 года ездит туда синодство за следствием по доносам или о государственных преступлениях, или о пороках смраднейших. При внимательном наблюдении ясно видно, что причиною всех доносов, всего зла на Валааме есть их устав. Если устав сей и благословлено соблюдать Преосвященными митрополитами Гавриилом, Амвросием и Михаилом, то благословлено потому, что в оном избраны разные статьи из сочинений Василия Великого и других святых Отцов, соображение с коими полезно, а не с тем, чтоб уничтожить устав Святой Вселенской Православной Церкви и дозволить на Валааме раскол. Для исправления сих несовместимостей полагаю нужными следующие средства.

1. Отец игумен Вениамин, проведя 30 лет в беспрестанных трудах хозяйственных, занимался возобновлением и украшением Новоезерного монастыря по поручению почтеннейшего старца архимандрита Феофана, который, по подобию праведного Иова, предоставил занятие внешними предметами отцу Вениамину, сам занимался непрестанно молитвами и Словом Божиим. Я был в Новоезерной обители и видел работы, производимые отцом Вениамином, из коих удивился особенно ограде. Оная основана на сваях, вбитых в озеро, при глубине воды, доходящей местами до 3 сажен; таковых свай опущено до 20 тонн, по ним в два ряда идет тесаный дикий камень и на сем цоколе возвышается прекрасная каменная ограда. Все постройки Новоезерного монастыря по ценам Санкт-Петербургским стоят не менее миллиона рублей. В Валаамском монастыре устроена им от пристани к монастырю великолепная каменная лестница из цельных плит дикого камня, часть келлий покрыты железом и заготовлено вновь до 300 пудов для постепенного продолжения сих работ; устроена церковь на сумму, пожертвованную купцом Набилковым; хозяйство ведется в лучшем порядке и с большею расчетливостью, нежели прежде; в пятилетие его управления монастырский капитал увеличился на 40 тысяч рублей билетами и наличными деньгами. Соображая, с одной стороны, его хозяйственные труды и способности, с другой стороны, полагая почти невозможным, чтобы валаамская братия к нему примирилась, почитаю весьма полезным и уместным доставить ему такое настоятельское место, которое бы могло служить наградою его многих трудов и где бы способностями своими он мог быть полезен, нежели в Валаамском монастыре, устроенном и лишь требующим некоторых поправок.

2. Хотя наместник иеромонах Иринарх по следствию и оправдался, но по причине нарекания в столь гнусном пороке он не может более оставаться в своей должности и в обители; казначей иеромонах Иринарх, обвиненный в подобных пороках при игумене Варлааме, а в сем последнем доносе монаха Иосии оказавшийся первым и единственным сообщником сего последнего, должен быть лишен своей должности и выведен из монастыря. При увольнении из числа братства Валаамской обители как наместника, так и казначея, полагаю непременно нужным постановление, чтобы и впредь никогда не принимать их в монастырь сей. При том нужно повторить строгие запрещения нанимать мальчиков финнов в работники Валаамского монастыря.

3. Заштатного игумена Варлаама полагаю непременным вывезти из Валаамской обители, как потому, что он в бумагах своих был дерзок в выражениях о начальстве, а в доносах опрометчив, веря всяким слухам, так и потому, что он уже не может быть спокоен в Валаамской обители и не вмешиваться, как сам сознается, в управление, к которому совершенно не способен, что доказано опытом; в подобных обстоятельствах был игумен Назарий, возобновитель Валаамского монастыря: живя уже на покое, он не смог не входить в дела управления монастырем, и Епархиальное начальство нашлось принужденным вывезти его из Валаама. Принимая во уважение старость отца Варлаама и то, что во всем деле он только орудие для других, полагаю переместить его в Оптин скит Калужской епархии, с тем, чтобы Калужское Епархиальное начальство поручило живущему там иеромонаху Леониду обратить особенное внимание на его душевное устройство. Игумен Варлаам сознавался мне, что он чувствовал много пользы от советов упомянутого иеромонаха. Оптин скит есть прекраснейшее место, яко рай земной. Показав столько отваги на диких скалах Валаамских, старец успокоится и по душе и по телу в климате более нежном. Хотя он и збирался храбро на крест, но желательно, чтобы и сию легкую, исправительную, вполне снисходительную меру перенес, не предавшись малодушию. Мера сия необходима: его ревность доходила до буйства.

4. Иеромонах Амвросий, монахи Иосия, Пахомий и Амфилохий должны быть выведены из Валаамского монастыря, и Поелику они люди трезвые, то с пользою могут быть употреблены для Белорусских монастырей. В разные должности, могущие доставить пищу деятельности и некоторую рассеянность, которая в особенности двум последним нужна для истребления признаков пустосвятства.

5. Иеромонаха Арсения, на коего падает подозрение в искании игуменства Валаамского, полагаю его прошению уволить из монастыря.

6. Для прекращения самочиния и неповиновения, для предохранения, по возможности, от прелести наилучшим средством нахожу учредить, как и в Нямецком монастыре учредил знаменитый Паисий, от 4 до 6 духовников, и им вручить всех новоначальных. Духовники сии должны быть в духовном союзе с настоятелем, и в полном у него повиновении; тогда точно они будут некоторое подобие 70 старцев, помощников Моисея в руководстве Израиля к Земле Обетованной.

Способными к сей должности полагаю: Дамаскина, скитоначальника, который один показался лишь довольно искусным монахом во всем Валааме, и доколе не сформируются способные к сему люди, по настоящей нужде: иеромонахов Дионисия и Варсонофия и монаха Афанасия-пустынника. Сим учреждением уничтожатся партии, водворится единение, и вся братия будут иметь духовное наставление, по заповеданию святых Отцов. Прочим же братиям настрого запретить самочинное наставление ближнего, в числе прочих и старцу монаху Антонию, в коем прелести я не вижу, а учение его признаю слишком возвышенным и потому вредным для новоначальных, долженствующих деянием входить в ведение. Полагаю полезным не допускать деланий резко отличительных, например: совершенного молчания, как сие на Валааме водится. «Сообращаяся твоей братии, – говорит святой Иоанн Лествичник, – вникни в самого себя и ни в чем праведнее их показывать отнюдь блюдися». Два бо зла ты сим образом соделаешь: братию соблазнишь лицемерным твоим «благочестием», а себе снищешь высокомудрие. «Буди благ и тщаслив душею, никакоже телом сие являя, ни образом, ни словом, ни гаданием». Святые Отцы советуют благовременное молчание и сами старались хранить оное; полное же и всегдашнее молчание сохраняли лишь только те угодники Божии, кои от множества благодати были в непрестанном ужасе. «Совершенство безмолвия, – говорит святой Исаак, – есть молчание о всем». Так замолчал великий Варсонофий, имевший дар пророчества и дар чудес; молчание человека страстного весьма подозрительно в шарлатанстве.

7. Нахожу необходимо нужным, чтобы все братия занимались посильными трудами и избегали всячески праздности, матери пороков. Одаренные здоровьем могут трудиться в кухне, при погребе, в столярне, в хлебне, в просфорне, в прачечной и в прочих подобных послушаниях. Слабого здоровья люди могут келейные рукоделия, как-то: шить белье, клобуки, камилавки, вязать сети для рыбной ловли, приготовлять серные спички, резать ложки, писать по уставу, писать иконы и прочее тому подобное.

По сей части заметил я упущение: многие здоровые люди перстом не хотят ни к чему прикоснуться, требуют даже, чтобы работник принес дров к печке, извиняются приверженностью своею к безмолвию и умному деланию, а к вечеру странно видеть сего умного делателя в нетрезвом состоянии.

8. Полагаю существенно полезно учредить послушание вратаря, который был в общежитиях святого Иоанна Лествичника на Горе Синайской, святого Серида близ Газа, в Киевской Лавре, при преподобном Феодосии Печерском, а ныне имеется в Белобережской пустыне. Его обязанность не пускать безвременно за ворота для прогулки и для посещения гостиницы. Инок, желающий посетить кого в гостинице или выйти прогуляться, должен получить на то позволение настоятеля или благочинного; без сего позволения вратарь из монастыря не выпустит, чем предупреждается много зла.

9. Для успокоения обители необходимо выше упомянутый устав, сей кодекс аристократии и источник смут в Валаамском монастыре, отобрать в архив Консистории, представив руководствоваться уставом великого во святых Саввы, принятым всею Церковью, в нравственном же отношении руководствоваться Отеческими книгами.

10. Наконец полагаю монаха Порфирия за его упорство и безвременное учительство, коим он многих соблазнил, переместить в Старо-Ладожский монастырь по настоящей нужде сего монастыря в братии; поведения он трезвого и скромного.

Статья пятая Скит

В трех верстах от монастыря имеется Скит с церковью, окруженный келлиями, отстоящими одна от другой и от церкви на вержение (бросок) камня. Келлии в Скиту необыкновенно худы, нездоровы; ни в одном Российском монастыре подобных я не видел: пол на земле, до окон стены сложены из дикого камня, отчего необыкновенная убийственная сырость. Полагаю непременно должным и весьма дешевым перестроить их по образу келлий оптинского Скита, то есть на имеющемся уже каменном фундаменте надстроить деревянные и расположить так, чтобы каждый флигель имел две или три келлии для двух или трех братьев, а одному не позволять жить, разве пришедшему в значительные лета и, в особенности, духовный успех. Египетского Скита великие отцы, особенно любившие безмолвие, как-то: Арсений, Даниил, – имели при себе учеников; святой Иоанн Лествичник, живя в пустыне, имел ученика Моисея, и во второй степени книги Лествицы написал: «Тройственно разделяется жительство монашеское, то есть на отшельничество, на обитание с единым или, по большей мере, двумя подвижниками, и на общежитие, требующее терпеливого сопребывания». «Не уклонися, – глаголет Экклезиаст, – ни на десну, ни на шуее, но иди путем царским. Средний бо из предреченных многих благоприятен бысть. Горе единому, – восклицает он же, – яко егда впадает во уныние, или сон, или леность, или отчаяние, то несть воздвизаяй его в человецех. А идеже суть собрани два или три во имя Мое, ту есмь посреде их – рече Господь».

В Скиту совершается неусыпаемое чтение Псалтири, с поминовением усопших братий и благодетелей обители.

Статья шестая Пустынники

На Валаамском острове имеются пустынники, живущий каждый отдельно в хижине, построенной в лесу. Устроение пустынных хижин, по моему мнению, должно быть также улучшено, и самое жительство пустынников приведено под правило Святой Церкви. Как в общежитии Валаама господствует дух самочиния, так и в Скиту и в пустынях; они не хотят следовать правилам святых Отцов, и уставляют везде свои. Это кажется причиной того, что во всем монастыре едва обретается один инок, имеющий несколько духовного искусства. А между пустынниками ни одного нет искусного, то есть такого, который бы имел надлежащее понятие о страстях, о брани с помыслами, о искушениях душевных и телесных, о умном и сердечном делании.

Иннокентий, ученик преподобного Нила Сорского, путешествовавший вместе со своим старцем в Палестину и святую Афонскую Гору, заставший в сей Горе учеников великого наставника монахов – святого Григория Синаита, и обучившийся там систематически монашеской жизни, что доказывается писаниями его и святого Нила, возвратившись в Россию, жалуется на тогдашних пустынников, совершенно схожими с пустынниками валаамскими. «Святые Отцы, – говорит он, – на три точию чина разделяют все монашеское жительство: 1) общежития; 2) царским путем, или средним, нарицают иже во двоих, или во троих живущи, общее стяжание нуждных, общую пищу и одеяние, общий труд и рукоделие и всякое промышление житию имети над вся же сия отсекающе свою волю, повиноваться друг другу в страсе Божиим и любви; 3) уединенное отшельничество, еже есть совершенных и святых мужей дело. Ныне же неции не внимающие силе Священному Писанию, изобретоша себе не по воле не по преданию святых Отцов четвертый чин, или житие: зиждущие бо келлии всяк идеже Аще хощет, далече или по близу, живут уединенно, всяк свою волю предпочитающе, и стяжание с попечением гоняша. И по таковому их чину, их жительству уподобляются отшельником; по отречению же святых Отец и по страшному запрещению всем недугующим страстями душевными и дерзающим единоборствовати отшельнически с бесы; подобно суть самочинникам и самопретыкателям; сами бо себе изобретше житие, сами на нем и претыкаются, не могуще мирно и постоянно на нем пожити. Присмотряются же люботрудне книзе святого Григория Синаита, обрящет кто тамо не ина что нарицающе самочинием и единоборством, точию таковое уединное неприложенное житие. Наипаче же списатель жития сего святого показует, яко ни единому от ученик его попусти поблизу или подалее самому в келлии жити, но в триех Лаврах и в двух пиргах (башнях). Множество инок старых и юных совокупив, предаде им чин отсечения своея воли и послушания. И сам же сей блаженный старец многая и страшная словеса на уединенно житие хотящих, и еще страстных сущих испустив, и путь царский зело похвалив, глаголет: чин и устав сему быти во святой Горе Афонской идеже и до днесь сами древнее и новое построение келлий, аки живый образ всем показует царского пути. Аще бо келлии с церковию, или калибы, кроме церкви, всема двух, или на триех, а не на единого вмещение имуть».

Некоторые валаамские пустынники, к коим можно с сожалением приложить слова святого Григория Синаита, леты точию, и пустынею бесполезною и сладостным безмолвием нечто быти мнящеся, приводят в свое оправдание следующее: дальше от людей, дальше от греха. Сим и во времена Иннокентия оправдывались самочинники: «На что есть слово таковых, – пишет сей старец, – да не прогневаю, рече, не прогневаюся на брата, уклонюся же осуждения и празднословия, един живущи. Не веси ли друже, яко сия, ихже рекл еси, и подобная сим, смиряют паче и посрамляют человека, а не возвышают, якоже реша отцы: яко юности полезно есть падати. Тщеславие и мнение, и лукавство, и сим подобная паче имут и напыщают. Сего ради лучше есть живущи с братом познавати свою немощь и меру, и за сие себя зазирающе молитися, кающеся пред Господем и очищатися вседневною благодатию Христовою, нежели тщеславие и мнение с лукавством внутрь носяще, их прикрывати и питати уединенным житием, их же ради ни след безмолвия уединенного повелевает Лествичник со всеми великими отцы видети. И самое сие уединенное житие не мал вред обыче творити страстному; безмолвие бо, – рече великий Варсонофий, – вину приносит высокоумию, Аще же и самые страсти душевнии насильствуют его на сие, то кая есть надежда на таковое единоборство дерзости и не повинутися учению святых Отец, еже в двух, или триех безмолствовати в пути царском».

Надо заметить, что старец Иннокентий жил в тот же век, в который дух самочиния и грубости созревал в России и готовился выразиться в нелепостях раскола. Вред от такового самочинного, противного учению святых Отцов жительства, обнаружен был в Валаамском монастыре многими несчастными опытами, из коих довольно упомянуть о двух, случившихся после 1825 года. Был пустынник Порфирий, живший, как и прочие валаамские пустынники, самочинно, занимался умною молитвою и пришел в высокое о себе мнение, якобы он свят. Однажды осенью, посетив скитских старцев, хотел возвратиться в свою пустыню и сказал старцам: пойду через озеро. Они не советовали ему пускаться по озеру, которое только лишь встало, но он отвечал: «А как же древние святые Отцы ходили по водам, ведь и я уже легок стал». Сколько ни уговаривали его старцы, он не хотел послушаться; спустился на озеро, сделал несколько шагов, лед под ним подломился, и он потонул, прежде нежели могли подать ему руку помощи. Другой старец, Серафим, хотел устроить себе келлию непременно в скале, в таком месте, где озеро имеет до двадцати сажень глубины, упал в пропасть и тело его едва могли отыскать для погребения.

Святой Кассиан Римлянин в Слове о осьми страстных помыслах говорит следующее: «Подобает Божественному закону последующим, всею силою подвизатися противу духа гнева и противу внутрь нас крыющагося недуга, а не напротиву человек ярость подвизающих, в пустыню и уединение отходити, яко тамо, сиречь не сущу подвижущему ны на гнев и яко удобно во уединении добродетель долготерпения исправити. От гордости бо и от еже не хотети себе укоряти и приписывати своему нерадению вины смущения от братии отыти желаем. Донележе убо нашея немощи вины инем приписуем невозможно есть нам к совершенству долготерпения достигнути. Начало убо нашего исправления и мира, не от долготерпения ближнего к нам сущаго исправляется, но от нашего к ближнему незлобие. Егда же подвига долготерпения удаляющеся в пустыню отходим и уединение, елика от наших страстей не уврачеваны туда отнесем покровенны, а не истреблены суть; ибо пустыня и отшельничество страстей не избавльшимся не точию хранит тыя весть, но и прикрывати оные знает, и не ощущати самим в себе, коею страстию побеждаются, попущает, и яко долготерпение и смирение исправиша, уверяет их, дóндеже несть раздражаяй и искушаяй их. Егда же случится вина некая подвижущая абие внутрь крыемая страсти и прежде таящиеся, якоже кони необузданы от своих станей искочивше, и в долгом безмолвии и праздности питавшеся, зельнее и свирепее к погибели влекут своего всадника. Множае бо в нас свирепеют страсти не имуще от человека обучения!» Сие можно видеть на самочинных валаамских пустынниках, из коих большая часть необузданной вспыльчивости. Упомянутый уже иеромонах Амвросий, пещерник, пришел однажды в такое неистовство во время настоятельства отца Варлаама, что при всей братии в трапезе, весь дрожа от ярости, кричал игумену: «Мы думали о тебе, что ты блажен муж, а теперь видим, что в тебе вскую шаташася язы ́цы; свиней бы тебе пасти, а не людей», и прочие подобные нелепости. С сожалением обнаруживаю событие сие, дабы обстоятельства Валаама были ясны и должен заметить, что оно есть одно из самых легких. В страшном, достойном слез зрелище: постник, пустынник, пещерник, затворник, старец – предается гневу до исступления. Но вникнув в учение святых Отцов, найдешь сие естественным. «Присмотримся, – говорит святой Иоанн Лествичник (степень 8), – и во многих яростных бдения усердное и пощение безмолвие сотворяемо увидим: намерение бо есть бесом растительные страсти сия вещество, виное аки бы покаяния и плача тем подлагати». Сей святой Иоанн советывал некоторым безмолвникам, как сам пишет, из уединения выйди в общежитие, дабы им не претвориться из людей в бесов. Причина же всех таковых несообразностей на Валааме есть отступление от пути Отцев святых в самочиние. «Аз, – говорит святой авва Дорофей, – и нападения не всем монахом, но от еже веровати своему сердцу. Нецие глаголют – сим падает человек, аз же, якоже рех, и нападение бываемое кому не вем, разве от сего. Видел ли еси кого падшего? Увеждь яко себе последовал: на чтоже тяжчаеши от еже последовати себе, ничтоже сего губительнейше».

По сим причинам полагаю дозволить, как и прежде, пустынножитие на Валааме, но с тем, чтобы старцы безмолвствовали вдвоем или втроем, а отнюдь не в одиночестве. Отшельничество дозволить только совершенному в монашеской жизни, помня то, что способов к отшельничеству и в древние времена история церковная представляет весьма редко, а погибших на сем возвышеннейшем пути самочинников весьма часто, как и святой Иоанн Лествичник замечает (Слово 27): «Редки такие люди, кои бо сущему в мире любомудрию совершенно научилися; аз же глаголю, что еще меньше число таких, кои ведят истинно любомудрствовати в безмолвии. Иже Бога истинно не знает, несть способен к безмолвию, и многим будучи в оном, подвергает себя к бедствиям. Безмолвие неискуссных погубляет».

Святой Исаак так говорит о отшельничестве Великого Василия и Григория Богослова: «Блаженный Василий, блаженный Григорий не егда бяху праздни от делания заповедей прийдоша в безмолвие, но прежде пожиша мирно и сохраниша заповеди, яже подобаше живущим со многими сохранити, и тако приидоша в чистоту души, и сподобишася видения духовного. Аз верую истинно, яко егда бяху живуще во градех, странные бяху приемлюще, и больные посещающе, и нагие одевающе, труждающихся ноги умывающе, и Аще кто бы поял их по сим поприще едино, идях два. И егда сохраниша заповеди должны сущия между многими пребывати, и начать их ум ощущати первое недвижение, и Божественная, и таинственная видения, оттоле подщашася и изыдоша в безмолвие пустыни, и оттоле претерпеша со внутренним своим человеком, яко быти тем зрительным, и пребыша в ведении духовном, дóндеже позвани быша от благодати быти им пастырем церкви Христовы». Надо заметить, что святой Исаак был и сам отшельник. «Да идет в пустыню, – говорит святой Кассиан, – точию совершенный и от всякия страсти очищенный иже до конца, в собрании живущи с прочими, вся своя неправды изнурив и отвергнув, и сей до нея идти может. И да не от малодушия утекая, но да стяжет Божественное зрение, желая совершенного и светлого видения Господа Бога. Сие бо точию на уединение доступно бывает совершенным. Всякие же страсти, Аще инок занесет с собою в пустыню, покрыты точию в нем пребудут, а не истреблены. Пустыня бо точию есть исправленный обычай имущим отверсти вод к веселому грению и видению светлых Ангелов духовных, всех же оных иже в обычаях не исправлены суть, злобу хранити – не точию же, но и в лютейшую претворяти».

Знаменитый в отшельниках Онуфрий Великий сперва жил в одном из общежительных Египетских монастырей и будучи уже 60 лет, сподобившись видения Божественного света, удалился в пустыню. Святой Петр Афонский уже имел дар чудотворений, призванный Промыслом, уединился на Горе Афонской в пещере отшельнической. Святой Арсений Великий, хотя и поставлен был в монашескую жизнь Божественным гласом, однако вступил в послушание к преподобному Иоанну Колову наставляться его учением, и когда сей, пишется в Скитском патерике, подробно познакомил его с монашеским художеством, тогда благословил жить в особенной хижине. Хотя случались весьма редкие примеры, что прямо из мира некоторые переходили к пустынному отшельничеству, как например Мария Египетская, однако сие исключение не уничтожает общего правила. «Чин действия Промысла, – говорит святой Исаак, – различествует от обычного чина человеческого. Ты же общий чин сохрани. Аще ли же предварит в тебе благодать, твое есть сие, Аще ли же ни, то путем всех человек, имже ходиша, по следованию приемничества, взыди на восхождение духовного мира».

Остается мне заключить сие замечание повторением прежде сказанного, именно, что корень всех смут на Валааме есть их устав, коим воспитывается в братстве Валаамском дух своеволия, самочиния, грубой гордости, раскола. Их настоятель есть вместе и их подчиненный, каждый ему кланяется, и каждый ему указывает, будучи к сему допущен уставом. Хотя устав сей и подписан тремя митрополитами, но плоды оного заставляют говорить против него с правдивою ревностию; он есть произведение людей, коих святость ничем не доказана. Устав общежития есть сочинение иеромонаха Исаакия, устав скита и пустыни есть сочинение игумена Валаамского монастыря Иннокентия. Если же оный будет сохраняться в Валаамской обители, то никогда нельзя ожидать ни спокойствия, ни устройства нравственного, ни успехов в монашеском жительстве.

Повергая сие замечание на благорассмотрение Вашего Высокопреосвященства, имею честь представить устав Валаамского монастыря в подлиннике.