Преподобный Феодор Студит. Творения.
Некоторые вопросы иконоборцам, утверждающим, что Господь наш Иисус Христос неописуем по телесному образу
1. Если Христос состоит из двух естеств и пребывает в двух совершенных природах, то скажи, по какой он неописуем – по той ли, которая восприняла (Божественная), или по той, которая воспринята (человеческая)? И если – по первой, то Он будет описуем по второй, и наоборот. Если же Он (неописуем) по обеим, то как же это? Разве не из обеих образовалась одна сложная природа, при одном сложном и свойстве? Он может быть ни описуем, ни неописуем, но описуемо-неописуем, как составленный из двух и не совершенный ни по одному из двух. Если же это (так), то каким образом Христос не окажется по своей сущности отличающимся от Отца и от нас? От нас – по причине, что мы изобразимы по сложному телу, а от Отца – по той, что Он вследствие несложной природы никаким образом не может быть описуем.
2. Так как свойство каждой природы неотделимо от нее, в человечестве же Христа (заключается) описуемость, то, если Он не может быть изображаем по человечеству, очевидно, (описуемость) удалена. Если же она удалена, то куда перешла? Разве в природу Его Божества? Но если это (так), то Троица получила прибавление, принявши не принадлежащее ей по природе свойство, – а это невозможно. Если же она не сюда перешла, то где же она может находиться? Если же она уничтожилась, то по необходимости, вместе с нею, уничтожилась и ее природа, к которой это свойство относится, так как невозможно отделить одно от другого, – как согласно признается.
3. Неописуемое с описуемым (суть явления) или одного и того же порядка, или же различного. И если – одного порядка, тогда (пришлось бы признавать) и Бога-Слово одной и той же сущности с воспринятою плотью, так как Оно неописуемо. Ибо свойства того же самого разряда и одной и той же природы должны существовать неизменно. Если же (неописуемое и описуемое) суть различного порядка, то, во всяком случае, и Слово, будучи различной сущности по сравнению с плотью, в отношении ее, очевидно, и может быть описуемо; вообще, соответственно каждой сущности Божества Его и человечества, вследствие соединения принадлежащих им свойств двоякого рода, Оно есть описуемо и неописуемо, равно как видимо и невидимо, осязаемо и неосязаемо.
4. Если свойства материальных и сложных (предметов) – материальны и сложны, то как же Христос может быть неописуем по телесному виду? Ведь неописуемое – нематериально и несложно, тело же – материально и сложно. Ибо необходимо, чтобы свойство не допускало изменения сравнительно с природой и не воспринимало ничего для себя чуждого от свойства противоположного. Но если Он неописуем, то одно изменилось сравнительно с другим (свойство с природой), а также (необходимо признать), что материальное нетождественно с нематериальным, и несложное – с сложным. Следовательно, Христос описуем по телу, – иначе оказалась бы перемена в неизменном и сложность – в несложном.
5. Если Христос есть Бог и человек, то не по той же самой природе, по которой Он – Бог, Он есть также и человек. Очевидно, что и не по тому же самому свойству, по которому Он – неописуем, Он также и описуем, так как одно различается от другого; и ни природы, ни существующие вместе с ними свойства не могут придти в то общение, которое (заключалось бы) в тожестве и равенстве по существу. Если же это (так), то каким образом Христос, состоя из обоих (природ и свойств) и познаваемый по обеим (сторонам), не является (вместе) описуемым и неописуемым?
6. Бог явился людям в образе описуемом или неописуемом? И если явился в образе неописуемом, то, очевидно, и в невидимом, так как то и другое, – я разумею неописуемое и невидимое, – принадлежат к одному и тому же разряду, – Как же ученики говорили: «видехом Господа» (Иоан. 20, 25)? Следовательно, (Он явился в образе) описуемом, хотя и невидим по Божественной природе. Если же (Он явился в образе), который может быть начертан, то кто решится сказать, что описуемое – неописуемо, – если не дойдет до крайней степени безумия?
7. Если говорить, что Христос только описуем – значит лишать Его Божества, свойство Которого – неописуемость, то очевидно, что и называть Его только неописуемым – значит лишать Его человечества, свойство которого – описуемость. И одинаково нелепо – как вздорно сказанное Павлом Самосатским, что Христос – простой человек, а не вместе и Бог, так и неразумное сказанное Манесом Персидским, что Христос – только Бог, а не вместе и человек. Итак, смотрите. – с обеих сторон стремнина! Какой бы из двух нечестивых ересей вы ни думали избежать, по необходимости окажетесь в сообществе с другою, так как вы примыкаете к обеим. Ибо, если вы скажете, что не следуете Павлу, то зачем вы манихействуете, не изображая Христа, как бы бестелесное Слово, – чего избегает Павел? Если же вы скажете, что не манихействуете, то зачем же вы следуете за Павлом, уча, что Христос есть как бы облеченный телом человек, – чего избегает Манес? Таким образом, манихействуя, вы следуете за Павлом и наоборот.
8. Если вы исповедуете Христа в Божестве и человечестве и не колеблетесь относительно этого, то что вам препятствует сказать, что Он по одному описуем, по другому же неописуем, будучи познаваем в свойстве каждой из двух природ? По той (природе), по которой Он – Бог, Он не подлежит описуемости, равно как (не подлежит) зрению и восприятию. По той же (природе), по которой Он – человек, Он подпадает описуемости, равно как – зрению и качественному определению, – если не на словах только вы признаете Его в Божестве и человечестве и на самом деле не считаете Христа бестелесным и потому – неописуемым.
9. Признаете ли вы простое одним, а сложное – другим, или же (считаете) то и другое одним и тем же? И если (вы признаете) первое, то во всяком случае вы, вместе с нами, должны сказать, что Христос описуем и неописуем, как состоящий из того и другого. Ибо природа каждого из этих двух созерцается в противоположных свойствах, я разумею (природу) простого и сложного. т. е. Божества и человечества, – подобно тому, как, например, в отношении огня и воды – ни огонь (не устремляется) вниз, ни вода (не поднимается) кверху, ни сухость не есть влажность, ни влажность не есть сухость. Поэтому, ни описуемость не есть неописуемость, ни неописуемость не есть описуемость. Ибо, в силу природной противоположности, одно отделяется от другого насколько возможно более;-тем более, конечно, (это справедливо) по отношению к третьему сопоставлению, чем по отношению к двум. Если же (признать Христа) только неописуемым, то как не предполагать второго? И хотя вы не говорите (прямо), но предполагаете одну простую (и вместе) сложную природу Божества и человечества, то вы, вместе с Севером, как бы допускаете смешанное состояние огня-воды (ὺδρόπυρον). Ведь единством свойства доказывается вместе и единичное содержание природы.
10. Утверждения противоположны отрицаниям и те и другие ни мыслятся, ни называются одним и тем же, при чем утверждение есть описуемость, а отрицание – неописуемость. Христос же состоит из двух (естеств) – из Божества и человечества. В каком же состоянии находятся свойства этих естеств? В числе этих (свойств) есть и противоположные друг другу и не смешанные в одно; а затем, соответственно двойству сущностей, и свойства суть двоякого рода, среди которых мыслятся и называется описуемость, а также и неописуемость. Если же это не так, но (Христос) – только неописуем, то беспорядочно смешано то, что не должно быть смешиваемо, и одним именем называется то, что (на самом деле носит) различные имена. И (в таком случае) будут и мыслиться и называться тожественными (такие состояния, как) гулять и не гулять, беседовать и не беседовать, существовать и не существовать и, наконец, быть описуемым и не быть описуемым, а это весьма неразумно.
11. Из неописуемого и описуемого не (получается) одно только неописуемое, равно как не (получается) из Божества и человечества один только Бог. Ибо природы, хотя и соединенные в (единой) ипостаси, не пришли в изменение одна в другую и, конечно, не переменили собственных названий, но и после соединения в едином Лице сохраняют двойство, – и в действительности и по наименованиям. Следовательно, и их свойства находятся в точно таком же сострянии, не изменялись в своем природном качестве и не потеряли двойного наименования, но остаются во Христе неповрежденными; в числе их согласно признаются – описуемость и неописуемость, хотя бы вы, безбожники, и не хотели (признать это).
12. Если, как говорит божественный Епифаний, все, что (находится) в человеке, и (есть) человек, и если Единородный, пришедши, воспринял все, что есть человек, дабы, будучи Богом, вполне совершить все, относящееся ко спасению, в совершенном человеке, не утратив ничего человеческого; то, если бы Он не был описуем по телу, было бы оставлено не просто случайное, но главное и важнейшее, так как самое первое свойство человека то, что он может быть изображаем по телесному виду. Следовательно, кто запрещает изображать Христа, тот, мужи, должен быть назван одним именем с тем кто отрицает плоть Христа, как сам святой объясняет в тридцать второй главе «Ересей». Такого (еретика) и блаженный Макарий анафематствует в своих синодиках.
13. Тем, которые спорят упорнее и говорят, что Христа, когда Его изображают, разделяют на двух Сынов, согласно с Несторием, – следует отвечать, что это значит не разделять Его, но именно судить в высшей степени здраво. Ибо как в богословии1 то, что составляет особенность (Божеских) Лиц, не разделяет одной природы Божества, но общее по природе различается ипостасно; так и в учении о домостроительстве2, наоборот, то, что составляет особенность природы, не разделяет единой ипостаси Бога Слова, но то, что имеет общую ипостась, различается по природе. Если бы при описуемости вводило разделение то, что составляет особенность человеческой природы, то, следовательно, и здесь одну природу разделяло бы Нерожденное, Рожденное и Исходящее, – то, что составляет отличительную особенность трех Лиц; но, конечно, не разделяет, хотя они между собою различны. Следовательно, и здесь неописуемость Божества и описуемость человечества, – хотя они и противоположны между собою, – (не разделяют) единого Лица Христа.
14. Если на основании того, что Бог Слово воплотился, нельзя сказать, что приняли тело Отец и Дух (Святый), хотя Троица по природе нераздельна; то и на основании того, что Он описуем по человечеству, нельзя сказать, что вместе описуемо и Божество, хотя по ипостаси оно неотделимо от плоти: если там связь природы не сливает ипостасей, то здесь тожество ипостаси не выводит (обе) природы из собственных границ.
15. Если Христос в отношении Божества не может быть изображаем, подобно нам, то в отношении человечества Он не есть неописуемый, подобно Отцу, и не может являться утратившим то и другое или – скорее – переменившим одно свойство на другое, и быть, как Бог, описуемым, а как человек. неописуемым. Если же, имея все, что принадлежит Отцу, Он имеет и неописуемость, то, очевидно, имея и все, что свойственно человеку, имеет также и описуемость, будучи совершенным в обоих отношениях, а не на половину совершенный по каждой из двух сторон.