Преподобный Макарий Алтайский
О переводе Библии на русский язык

Отрывки из письма архимандрита Макария

В «Прибавлениях к творениям св. Отцев» (1861 г. кн. 2) недавно напечатано письмо архимандрита Макария, бывшого начальника алтайской миссии, «О потребности для российской Церкви переложения всей Библии с оригинальных языков на современный русский язык»¹, писанное к митрополиту московскому Филарету в 1834 году и не вошедшее в собрание «Писем», изданных в конце прошлого года. Помещая в нашем журнале переводы ветхозаветных книг, сделанные архимандритом Макарием, мы обращаем внимание наших читателей на это письмо в той мысли, что для них, без сомнения, интересно будет знать те убеждения, которыя одушевляли и руководили переводчика в его трудах, или лучше – слышать эти убеждения из собственных его уст. Переводы библейских книг предприняты были о. Макарием в такое время, когда большинство расположено было против русского перевода Библии, и только поддержка богословско-образованных лиц, с которыми имел сношения о. Макарий, могла вызывать на такие труды, которые, казалось, должны были погибнуть, не получив известности.

В настоящее время не может быть сомнений относительно необходимости русского перевода Библии. Но в тридцатых годах и позднее эти сомнения были сильны, слышались часто и повсюду. Закрытие Библейского Общества, причина которого заключалась в том, что в состав Общества попали некоторые члены из светских лиц, заподозренные потом в политических убеждениях, произвело в большинстве решительное предъубеждение против русского перевода Библии. Но само по себе это обстоятельство конечно нисколько не оправдывало прекращения переводов, которыми занималось Общество. О. Макарий ясно различал для себя и случайныя недоразумения насчет общества и существенныя потребности Церкви относительно перевода Библии. Свои убеждения в этом деле он высказывал прямо:

«Россияне, как уже получили особое имя и лице в Царствии Божием, по законам онаго, долженствовали получить и Библию на российском наречии. В самом деле настало время, когда желания благочестивых душ совокупились в соизволении правителей Церкви, увенчались монаршею волею, вознеслись как молитвенный вопль российского народа к премудрости Божией и – слава Богу! вечная память и благодарность Государю Александру 1-му! Российская церковь имеет Новый Завет и Книгу Хвалений на российском языке. Между тем благодать за благодатию, казалось, готова была изливаться на Россию; как слышно, Пятокнижие Моисеево уже предано было тиснению; уже готов был и сей светильник возсиять в Божией скинии... Где же ныне сей дар Божий? без сомнения, вопрошают многие, для которых Слово Божие вожделеннее сребра и злата. Ужели поток благословений Божиих, открывшийся для России, сокрылся в землю, и не явится паки? И когда для сего великого благодеяния Божия снова откроется удобный путь, дабы оно достигло целости и полноты своей?»

В своем письме о. Макарий собирает все неблагоприятные отзывы относительно переводов Библии, и твердый в своем деле, опровергает и разъясняет недоразумения и предразсудки, порожденныя обскурантизмом и ложными опасениями. Приведем несколько любопытных мест письма.

«Вас безпокоят явления Библии на разных языках, и притом разные на один язык переводы сей Книги книг. Сии столь различные переводы единой Библии, если совершаются благонамеренно и с благоговением, суть испытания Писания, по заповеди Іисуса Христа, усилия и стремления слова человеческого к подражанию и соответствованию Слову Божию, усилия и стремления, на которыя слово человеческое Словом Божиим образуется, возращается, укрепляется и вызывается, усилия и стремления, в которых слово человеческое испытывает немощь свою и Слова Божия непостижимый разум и силу; однако получает благословение... Будем радоваться, что российское слово созрело и возмужало для выражения Слова Божия. Будем желать, чтобы вновь воспрянула первая ревность усердия и любви, и, при Божием благословении, ознаменовалась произречением полной Библии на российском языке... Российский язык (говорит о. Макарий в другом месте), соделавшись органом полного откровения Божия, обратит множество грешников от ложного пути их, спасет многия души от смерти, и покроет множество грехов народных».

«Вы говорите: довольно и того, что Новый Завет и Псалмы переведены на российский язык. Но... откуда получили (мы) такую меру, которою определяем потребности соборной Церкви? Человек восходит от возраста в возраст; и новыя нужды открываются для него на высших ступенях жизни... Может-быть, по состоянию вашей души, для вас потребно сегодня читать книгу Деяний апостольских, а для другого книгу Екклесиаста. Но может-быть завтра и в вас произойдет изменение, так что вы пожелаете читать книгу Премудрости... Кто может знать, какия места в пространстве Библии предназначены той и другой (душе) для сретения с Премудростью Божиею?.. И вы, и я, хотя по милости Божией в Церкви, однако не составляем Церковь».

«Вы говорите: предки наши держались в простоте сердца славянской Библии и спасались. – А когда мы будем держаться в простоте сердца и славянской библии, и российской, и еллинской, и еврейской: то разве не возможем спасаться? Не должно останавливаться всем вниманием на одной букве Библии, а искать самого Слова Божия, жизни и света, путем сей буквы, еврейская ли она, еллинская ли, или российская. Так и святые между предками нашими были сим животворным светом Слова Божия, посредством славянского письмени просвещаемы и умудряемы во спасение: но отсюда не то видно, будто российская Библия не нужна для российской Церкви, а то, что святые между предками нашими так же пользовались языком славянским, как ныне российским многие миллионы потомков их. Что же осталось пастырям нынешней Церкви российской делать, когда россияне нашего времени отвыкли употреблять славянский язык в разговорах, в сочинениях, в помышлениях: когда немногие без затруднений многих, и весьма многие мало понимают его в священной Библии, и в сем множестве обретаются даже многие клирики; когда живущие среди нас христиане иных исповеданий, читая на своих живых языках Библию, исправно переведенную с еврейского и греческаго, изъявляют раздражительное для народной ревности сожаление, что российская Церковь не имеет российской Библии; когда столь многие в благородном сословии, не получивши в детстве способности и охоты читать и разуметь церковныя книги на славянском языке, с сим недостатком на всю жизнь остаются, и если обретают в сердце своем желание питаться Словом Божиим, то ищут пособия в иностранных языках, и видя, что то же Слово Божие, которое для них казалось столь темным в славянской Библии, в английской или немецкой светло и просветительно, в утешениях признательности так далеко уходят за черту благоразумия, что хладеют в любви к российской Церкви, и были примеры, что таковые являлись в открытом союзе с иною церковию, не столь чистою в исповедании, как российская? Что осталось нашим пастырям... делать, когда многие и принимаются за славянскую Библию, но без привычки к труду в испытании не токмо Писания, но и письмени, поспешают переменить столь скучное для них занятие на чтение хитросплетенных басней, прельщающих красотами живого отечественного слова? Преследовать их, гнаться за ними, уловлять их тем же путем, которым они от Слова Божия удаляются, то-есть дать им всю Библию на чистом российском наречии...».

На восклицания в роде следующих: «что же будет с тобою, высокий язык славянский?», о. Макарий отвечает так:

«И светильник славянской Библии не угаснет и не затмится; напротив российская Библия будет самым легчайшим, самым благонадежнейшим и безопаснейшим пособием к чтению славянской Библии с разумением; и таким образом Библия у нас, сама себя толкуя и объясняя, тем безпрепятственнее будет являть силу живого Слова Божия в духе читающих и внимающих... Тогда и славянский язык, по всей вероятности, явится для нынешняго времени в благоприятнейшем виде достойно почитаемой древности и, как орган Слова Божия, не оскверняемый тем во зло употреблением, которому столь часто подвергается живой язык, и как священный памятник и предание наших святыхь отцев и праотцев, и соделается предметом усерднейшого внимания и испытания, когда перестанет служить преградою, отлучающею столь многия души от разумения пророчеств Божиих в Ветхом Завете».

Распространение переводов Библии на новейших живых языках о. Макарий разсматривает как дело Провидения Божия, чрез которое распространяется религиозное ведение между народами:

«Сие ведение умножилось во первых с распространением в мире Библии в еллинском переводе и христианства вместе с новозаветными книгами откровения Божия, а потом с возбуждением в христианских церквах чувства потребности испытывать Писания посредством преложения Библии вновь с еврейского языка на живые новейшие. Ибо по мере того, как умножается, и утончается, и разливается в мире ведение суеты и зла, Господу благоугодно умножать в Церкви своей ведение истины и блага...».

«Если вы скажете: еще не время, российский народ не созрел; то мы скажем: когда язык созрел, то и народ созрел. Вы говорите подобно человеку, слишком долго заспавшемуся, который умоляет возбуждающих, чтобы дали ему поспать еще немного...».

Сознавая важность и трудность такого дела, каково переложение всей Библии на современный язык, о. Макарий находил полезным издание особого журнала для предварительных частных переводов в виде опыта и других работ, необходимых для успеха дела:

«При с.-петербургской духовной академии можно издавать особый журнал под названием: Опыты в переводе с еврейского и греческаго, и в сем журнале, который, без всяких предварительных объявлений, был бы разсылаем не по церквам, а по всем лицам, учащим в академиях и семинариях, если бы, например, в четыре месяца выходила книга такой меры, как весь Новый Завет на российском наречии, то можно было бы в продолжение двух лет поместить весь Ветхий Завет, начиная с пророческих книг, продолжая агиографами и апокрифами, и заключив сие издание книгами каноническими исторического содержания. Сия мера еще спокойнейшим путем вела бы к цели, если бы к тексту были прилагаемы избранныя параллели, и самыя краткия примечания, между прочим, в изъяснение пророчеств. Тогда мы стали бы спокойно ожидать времени, каковое правители Церкви получили бы для разсмотрения, исправления, усовершения, одобрения и усвоения Церкви российской сего приготовительного труда...».

Мысль о. Макария оправдалась в том отношении, что в настоящее время, когда приступлено к полному переводу Библии на современный язык, прежде общого издания перевода, в периодических духовных изданиях помещаются отдельные переводы ветхозаветных книг, которыя с пользою могут быть приняты к сведению при общей редакции русского перевода. Впрочем идея журнала, высказанная о. Макарием, не утратила значения и для настоящого времени, если принять во внимание, что наша духовная литература доселе еще бедна специальными сочинениями, посвященными изучению Библии в историческом и экзегетическом отношении. Замечательно еще следующее место в письме о. Макария:

«Если долго будем страшиться препятствий и затруднений: то не дождутся ли того времени, когда английское миссионерское и библейское общество между народами, не имеющими полной Библии на своем живом языке, а имеющими язык достойный и способный к тому, чтобы вместить полноту сего Божия дара, приметит наконец и российский, и поспешит прислать пастырям российской Церкви в безмездный дар полную Ветхого Завета Библию на российском языке, в исправном переводе канонических книг с еврейскаго, апокрифических с греческаго, и одной из оных с латинского? Нужно ли, чтобы английская церковь предвосхитила честь труда, российской принадлежащаго, и дала православной России российскую Библию?»

Читателям «Православного Обозрения» известно, что в прошлом году действительно явилось в Англии предприятие, хотя не со стороны библейского общества, издать Библию в русском переводе. Впрочем, если справедливы слухи, неизвестные издатели лондонской Библии на русском языке остановились в своем предприятии на Пятокнижии, усомнившись в правильности принятого ими метода и в достоинстве самого перевода.