Преподобный Симеон Новый Богослов собрание творений
Благодарения Богу

Благодарение первое * Благодарение второе

Благодарение первое¹

1.

Благодарю и поклоняюсь, и припадаю к Тебе,

Господи всего и Всесвятый Царю,

Что помиловав недостойного сущего меня,

И почтил, и прославил, как Сам восхотел свыше,

Ибо и прежде, как миру быть от Тебя,

Всего имея меня в Себе,

Словом и образом меня Твоим, прославив, Ты почтил, –

И не ради иного чего или ради меня,

По образу Твоему и по подобию,

Всего из несущего Ты привел,

Царем меня земных всех сотворив,

Во славу Твоего великолепия и благости.

Благодарю Тебя,

Что всякое мое прошение и пожелание во благо исполнил,

По нам, рабам Твоим, обещаниям,

И на что надеялся и желал я – даровал Ты и более,

Недостойному неба и земли.

Сказал Ты, ибо: «Все, что попросите во имя Мое, веруя,

– Получите» (Ин.14:14).

Благодарю Тебя, что одного из Святых Твоих,

Когда пожелал я увидеть,

Ибо уверовал через него обрести милость у Тебя,

Сам не только это Ты сотворил, Блаже,

И на раба Твоего искреннего, блаженного, говорю,

И святого Симеона указал,

И мне им возлюбленным стать благоволил,

Но и тысячи других, на которые не надеялся я,

Даровал Ты мне блага.

2.

Откуда, ибо, где бы знал несчастный я,

Что так пребывает добр Владыка наш,

Чтобы желание постиг бы Тебя?

Откуда, где уведал бы я,

Что Ты открываешь Себя грядущим к Тебе,

В мире еще преходящим, да увидеть Тебя они взыскали?

Откуда, где бы знал я, что радости таковой и отрады,

Удостаиваются благодати Твоей свет в себя принимающие?

Откуда или как несчастный знал,

Что Дух Твой Святой в Тебя уверовавшие принимают?

Веровать, ибо, совершенно в Тебя почитал и все иметь,

Что даруешься, мнил, боящимся Тебя, –

Ничего вовсе не имея, как, впоследствии,

Делом это я познал.

Откуда, где бы знал я, Владыка, что Ты,

Невидим будучи и невместим,

Узреваешься и вмещаешься внутри нас?

Откуда, где имел я когда-нибудь помыслить,

Чтобы сотворившему все Владыке,

С людьми соединиться, которых Сам Ты создал,

И богоносными их Ты соделываешь,

И сыновьями Твоими творишь,

Да желать этого я начал,

И это принять взыскал бы от Тебя?

Откуда узнал я, Господи, что такового имею Бога,

Такового Владыку, такового Заступника,

Отца и Брата, и Царя, –

Тебя, обнищавшего ради меня и образ раба принявшего?

3.

Итак, Владыко мой Человеколюбче,

Ничего, никак из этого всего я не знал.

Если, ибо, в божественных писаниях,

Которые святые Твои изложили,

Заглянув, и прочитал я об этом однажды, –

Словно (было оно) об ином чем-то или к неким иным,

К глаголемому отнесся,

Бесчувственно ко всему располагался написанному,

И понятия даже никогда об этом не смог получить.

Слушая, ибо, глашатая Твоего Павла,

Вопиющего и глаголющего:

"То око не видело, и ухо не слышало,

И на сердце человеку не всходило,

Что приготовил Бог любящим Его,» (1Кор.2:9) –

Невозможным полагал во плоти сущему в понимании (этого) быть.

Считал же, что только по любочестию это сказано,

И не думал, жалкий, что всем, любящим Тебя,

Это от Тебя бывает.

Откуда же и как мог я уведать,

Что всякий, верующий в Тебя, суставом Твоим бывает,

Благодатью воссияя божества – кто ж в это верит? –

И блажен будет,

Блаженного Бога блаженным суставом став?!

Откуда, где бы знал я, что Ты,

Взамен пищи чувственной,

Бессмертным и нетленным хлебом,

Ради Тебя алчущих ненасытным бываешь,

И источником – жаждущих – бессмертным,

И плащом сияющим,

В простую, ради Тебя, облеченных одежду?

Ибо, слыша через Твоих глашатаев глаголемое,

В грядущем веке и после воскресения только понимал я (этому) быть,

И не думал, что более теперь это совершается,

И что этого перед необходимостью великой мы стали.

4.

Об этом я и ни думал, Всесвятый Царю,

Ни в пожелании этого когда-либо был,

Ни попросил чего принять от Тебя,

Но грехи свои помня, тех прощения только искал,

Да ходатая и старца обрести, как выше сказано, Владыка, возжелал,

И по его молению и моему ему порабощению,

Хотя бы в будущем обрести,

Многих моих прегрешений оставление.

Поскольку же встречал я единодушно всех говорящих,

«Не быть таковому на земле теперь святому», –

В большую печаль впадал.

Однако никогда я этому не верил, но таковым отвечал:

«Господи мой, помилуй! И настолько диавол,

Владыки Господа стал сильнее,

Что всех привлечет к себе и в свою участь сотворит,

Так что не будет оставлен никто в части Божией?»

5.

Ради этого, как думаю, Человеколюбче Царю,

В жития тьме и среди зла пребывающему мне,

Свет Твой святой воссиял,

И в Самом Тебе Твоего указал Ты святого.

И тем же образом, что рабу Твоему Павлу, сотворил,

Гонящего Тебя призвав его через божественное Твое явление.

Когда увидел он Тебя и спросил: «Кто Ты?», Ты не сказал:

«Я есть Сотворивший небо и землю»,

«Я есть из несущего в бытие все Приведший»,

Ты не сказал: «Я есть Сущий», или «Бог Саваоф»,

Или «Бог отцов твоих»,

Или другое что из славы Твоей называя,

Но то только ему изрек:

"Я есть Иисус Назарянин, которого ты гонишь» (Деян.22:8), –

Чтобы знал он въяве,

Что Ты пребываешь, воплотившийся ради нас Бог,

Которого он гнал.

Так и мне сотворил Ты, Владыко,

Мне святого Твоего Симеона указать благоволил.

6.

Ибо, когда свет божественный все и меня, несчастного, осветил,

Ночь пресветлым днем соделав,

На Своей меня высоте Своего божества,

Как на небе, страшно, увидеть Себя Ты удостоил,

Божественной Своей славой вблизи стоящего,

Не венцом каким, не одеянием светлым,

Не изменившимся пониманием украсив Себя,

Но живущим с нами и зримо всегда на земле пребывающим,

Таким мне Себя показал Ты на небесах.

Зачем так?

Да не одному быть с нами,

И другому – там, мне явленному,

Да уразумею я,

Да не, введенный в заблуждение,

От доброго Пастыря уклонюсь, погибшая я овца.

7.

Но ведь ни это случившееся чудо уразумел я, жалкий.

Ленью и мелочностью помалу будучи украден,

В прежнее зло и горшее я впал.

Ты же, Царю, милосердный и долготерпеливый,

Никаким образом не отвернулся от меня,

Но через своего меня святого возвратил,

И к святым его стопам припасть удостоил,

Державной Твоей рукой и мышцею высокой извел,

Из ложного мира и мира вещей и удовольствий,

Удалил меня от всего плотского же, вместе и душевного,

(О чудесе, о к нам любовь,

И сострадание Твое, человеколюбивого Бога),

И поставил в чине работающих Тебе.

После же этого, Владыко,

Не только неописуемых зол моих прощение,

Но и реченные все блага, святого Твоего молитвами,

Мне дал, – более же Сам всем мне стал.

8.

Когда поклонился ты (обращение к учителю Симеона),

В том да свете божественный славы сияющей,

Приблизившись к Нему,

В покаянии и вере стопы Его схватив,

Сразу почувствовал я божественное тепло,

Затем малую воссияющую светлость,

Затем божественное от слов Его вдохновение,

Затем огонь от этого сердечный,

Через слез возгнетающийся поток неиссякающий,

Затем луч в уме моем тонкий, быстрее молнии прошедший,

Затем как свет в ночи,

И как облако светлое мне малое и пламенновидное,

На главу мою село,

Я же лежал на лице и творил моление.

Затем воспарил,

И в недолгий срок узрел себя на небесах.

9.

Затем, когда размышлял я, чему бы виденному быть,

Другое нечто, выше этого всего, преславнейшее настает.

В сновидении, когда лукавыми демонами искушался я,

И к страсти истления механически влекся,

И противостоял я жестоко,

И Тебя , Господа света, призывал в помощь, –

Пробуждение совершилось,

Искушающих рук неврежденным избежал я.

Словно своему – почину и мужеству,

Скорее же недвижимости моей к страсти я дивился,

Да «откуда то неведомо», помышлял, «победа была,

Чтоб и засыпая, противоборствовал бы,

И крепче противников и врагов моих был,

И против державы их победу одержал преславно, ради Христа?»

О, чудесе! Сразу, хотя на небе быть мнил,

Внутри себя Его увидел, – Тебя, говорю,

Моего Содетеля и Царя Христа,

И тогда узнал я: быть Твоей победе,

Ведь Ты мне победить сотворил диавола.

10.

Но, однако, еще не внимал я, Владыко,

Что это Ты был, из грязи сотворивший меня,

Это мне все даровавший добро.

Еще не внял я, что то Сам Ты был,

Негордый Бог мой и Господь.

Ибо еще глас Твой не был удостоен я услышать,

Да узнать Тебя,

Еще не было, что Ты сказал мне тайно: «Я есть».

Недостойным, ибо, оказывался я и нечистым,

Еще уши души загражденные греха имея грязью,

И очи мои удержанные неверием и невниманием,

И к страстям чувствительностью, и мглою.

И все же Тебя так Бога видел я.

Не уведав же, ни же заранее уверовав, что Бог, –

Поскольку как же смотреть, видиться чем?! –

Не уразумевал я, что Бог или Божия слава есть,

То так мне, то иначе показывающаяся,

Но непривычно Он поразил меня чудом,

Радостью же всю мою душу наполнил и сердце,

Так что и само мое,

Мнится мне, тело приняло от радости неизреченной той.

11.

Еще Кто это был, показывающийся ясно, тогда не знал я,

До тех пор, пока не стал видеть чаще свет,

То внутри, когда тишину и мир душа моя вкушала,

То вовне, где-то далеко являлся он,

Или и совершенно скрывался,

И, скрываясь, скорбь мне сотворял невыносимую,

Когда думал я, будто более вовсе он не покажется.

Но когда я вновь рыдал и плакал,

И всякое выказывал странничество и послушание,

И смирение, –

Являлся Он, как солнце, плотность облака рассекая,

И, помалу, благовидный и сферический, показываясь.

Вот так, неизреченный Ты,

Незримый, неосязаемый, недвижимый,

Везде, всегда и во всем сый и вся исполняяй,

Днем же и ночью и, скажу, ежечасно,

Показываясь и скрываясь, уходя и приходя,

Бывая неявленным и внезапно являясь,

Мало помалу тьму из меня Ты изгнал,

Облако совлек, дебелость истончил,

Гной с умных очей очистил,

Уши мышления разградил и отверз,

Бесчувствия отъял покрывало,

С этим – все страсти и все плотское удовольствие усыпил,

И совершенно от меня изгнал.

Итак, таковое мне соделав, –

Небо от всякого облака Ты очистил,

Небо же, говорю, – очищенную душу,

В ней же незримо, не знаю как и откуда приходя,

Иже Везде Сый внезапно обретается,

И, как Другое Солнце, показывается.

Вот, неизреченное снисхождение!

12.

Таковы для нас Божии чудеса, братья!

Когда же восходим мы на совершеннейшее,

Более уже не, как прежде, внеобразная или безвидная,

Внеобразность или безвидность приходит Он,

И пришествие и оставление света Своего,

В молчании с нами соделывает.

Но как? – В образе неком, но Бога.

Бог же не во внешности или запечатлении,

Но в непостижимом и невозможном, и внеобразном,

Образовавшись свете, просто показывается –

Ничего, ибо, более сказать или выразить мы не можем,

До тех пор,

Пока явственно Он не покажется и не узнается, –

Всегда внятно и сильно зрится ясно Незримый,

Незримо глаголет и слушает,

И как некий Друг с другом лицом к лицу беседует, –

Естеством Бог с по благодати от Него рожденными божествами,

И как Отец любит, и сыновьями любим очень горячо,

И бывает им странным видением,

И грознейшим слышанием, –

Что ни говорить им самим достойно мочь,

Ни молчанием покрываться, слушая.

13.

Его любовью всегда возгорающиеся,

И таинственно Его слышащие,

То о чуждых страстях, оплакивая, пишут,

То свои обличают прегрешения,

То о бывающих им благодеяниях и действиях благодати,

С благодарением поведывая,

Богоразумно воспевают богодетельно их переменившего.

То, если противно что и упрямо,

Говорится о душевном спасении нашем, –

Слушают, и по данной им мере внимания исправляя,

Так пишут, свидетельства из божественных приводя Писаний,

И пустовать отнюдь,

Или насыщение повествованием получить не могут.

Почему это так?

Потому что более уже не от себя (вещают),

Но от в них сущего Духа, Он же их движет,

Или вновь движется Сам,

И бывает в них все,

Что в божественных ты слышишь Писаниях:

О царствии небесном глаголющееся,

О жемчуге, о зерне горчичном, закваске, воде, огне,

Хлебе, питье жизни, источнике живом же, и прочем,

Реки текущие слов духовных, слов божественной жизни, –

Светильник, ложе, чертог,

Брачный пир, Жених, Друг, Брат и Отец,

Да что, много говоря, искушаюсь о всем рассказать, –

Се есть неисчислимо, «что око не видело,

И ухо не слышало, и на сердце человеку не всходило";

Как язык, словом померив, это поведает?

Поистине никак.

Если, ибо, внутри нас все,

Благодаря водителю этого Богу,

Нести мы и стяжали, –

Ни умом измерить, ни словом изъяснить,

Это вовсе не можем.

Благодарение второе²

1.

Благодарю Тебя, Владыка, Господи неба и земли,

Прежде сложения мира,

Из несущего в бытие стать мне предопределившего.

Благодарю Тебя, что прежде достижения дня и часа,

В который повелел Ты привести меня,

Сам – единый бессмертный, единый всесильный,

Единый благой и человеколюбивый,

Сойдя с высоты святой Твоей, недра Отча не оставив,

От святой Девы Марии воплотившись и родившись,

Прообразовал и предоживотворил,

И от праотеческого меня падения освободил,

И в небеса восхождение предуготовил.

Затем, приведенного меня и помалу возрастающего,

Сам и святым обновления крещением Твоего обновил,

И Святым Духом украсил,

И ангела света хранителем мне поставил,

И от превратных дел, и от сетей врага,

До совершенного возраста меня неуязвимо сохранил.

2.

И не насилием нам,

Но самоопределяющимся расположением спасенными быть посудил

Ты,

Позволил и мне самовластием почитаться,

И к Тебе любовь из заповедей Твоих хранения,

Самоопределяясь, показывать.

Я же невежда и презритель,

Будто конь, отцепленный от узды,

Так достоинство самовластия разумея,

С крутизны себя Твоего владычества, отлягнувшись,сорвал.

Но там от меня, лежащего и в бесчувствии валяющегося,

И еще более сокрушающегося, Ты не отвратился,

Не оставил лежать и грязью скверниться,

Но, ради сердца милостивого Твоего,

Препроводил и оттуда меня,

Возвел и еще светлее почтил,

И от царей и князей,

Словно сосуд уцененный,

От хотящих мноювоспользоваться,

Для служения хотениям своим,

Неизреченными Твоими судами искупил.

Дары золота и серебра, хотя и серебролюбца сущего,

Принять меня не оставил,

Славу и знаменитость житейскую,

Предлагаемые мне на торг за святость Твою,

Как мерзость их разуметь даровал Ты мне.

Но вот все исповедую Тебе, Господи Боже неба и земли:

Ни во что это далее поставив,

В яму и тину омута постыдных понятий же и деяний,

Себя, жалкий я, низверг и, туда сойдя,

К скрытым во тьме попал,

От них же себя не я только,

Но и весь мир целиком, воедино собранный,

Вывести и из рук их вырвать не мог.

3.

Однако, там держащимся мной,

Плачевно и жалко влачимым и задыхающимся,

И осмеиваемым ими,

Милосердый Ты и человеколюбивый Владыка,

Не пренебрег,

Не попомнил зла,

Не отвратился от моего невежественного расположения,

Не на большее оставил грабителям,

Хотящим тиранить меня.

Но, если я и, в бесчувствии соотводясь с ними, радовался,

Ты безобразно видел меня водимого и влачимого,

Не стал выносить Ты это, Владыка,

Но помилосердствовал, но помиловал,

И не ангела, ни человека ко мне, жалкому, послал,

Но Ты Сам, благостью Твоего сердца движась,

К глубочайшему рву тому преклонившись,

В глубине внизу где-то с грязью смешавшемуся и сидящему,

Пречистую Твою протянул руку.

И тогда я не видел Тебя,

(Где, ибо, было или как прозреть вовсе не могущему,

Грязью покрытому и задыхающемуся?)

За волосы голову мою Ты схватил,

И оттуда меня, силой влеча, вытащил.

Я, в это время, болезни и вверх общее движение чувствовал,

И что восхожу,

Не ведал же вовсе, Кем возвожусь,

Или кто был Держащий и Возводящий меня.

Но Ты, возведя и поставив меня на землю,

Рабу Твоему и ученику передал,

– Всего сущего меня скверного,

И грязью очи, уши и уста залепившего,

И потому ни же Тебя видящего, Кто это есть,

Если не одно только знавшего, что кто-то когда-то,

Благой и человеколюбивый, каким Ты пребываешь,

Из глубочайшего меня рва того и грязи вывел.

Сказав же мне: «держись и за человеком этим,

Прилепившись, следуй,

Этот, ибо, тебя, выведя, отмоет»,

Веру же твердую в это мне даровав, Ты удалился.

Где же, явившись, Ты был, я не ведаю.

4.

Итак, за показанным мне Тобой, Всесвятой Владыка,

По повелению Твоему, без оглядки я последовал,

И когда тот к родникам и источникам,

С трудом многим приводил меня, слепого сущего,

И позади влекущегося за ним от Тебя мне данной рукой веры,

В ведении нуждающегося,

Тот, видя, хорошо стопы возносил,

Через камни и ямы, и соблазны проходил все, переносясь,

Мне же в них сталкиваться и впадать приходилось,

И многие болезни, и многие злобы и скорби потерпел я.

И тот в каждом источнике и роднике себя ежечасно умывал и омывал,

Я же, не видя, проходил чаще мимо них.

И, если он своей рукой не удержал бы меня и к источнику не поставил,

И руки не направил моего ума,

Ни где, ни когда бывший, не смог бы я обрести родник воды.

Когда же показывал он и много раз допускал меня умыться,

С чистой водой и грязь где-то прихватывал я из источника,

И муть равно в ладонях поднимал, и лицо свое марал,

Да и родник много раз ища ощупью воды обрести,

Тут, сталкивая землю и грязь, мутил воду,

И не видя вовсе, лицо замарывая грязью,

Словно водой мнил я чисто умываться.

5.

Как же из-за этого далее понукание и насилие поведую я?

И не только,

Но и о многократно заклинающих и внушающих,

И постоянно глаголющих мне:

«Что суетой болеешь, в безумии творя,

И ругателю этому и льстецу следуешь,

Прозреть суетно и бесполезно мня?

Ныне это невозможно.

Чему, ноги сбивая и окровавливая, ты следуешь?

Что же скорее к милостивым не пойдешь, утешающим,

Чтобы упокоивать и препитывать, и хорошо служить тебе?

Ибо невозможно тебе ни от проказы быть избавленным душевной,

Ни, ныне, прозреть никогда.

Откуда ругатель этот явлен, современный чудотворец,

Обещая тебе сущее всем людям нынешнего роданевозможное?

Горе тебе, что и даваемое тебе служение от добролюбивых,

И братолюбивых, и сострадательных людей, погубишь,

И злобы, и скорби,

Поскольку ставишь ты на суетные надежды, потерпишь,

И от обещанного тебе обманщиком и льстецом этим,

Воистину, отпадешь.

Что и может он вообще?

И без нас ты не рассчитываешь ли на себя, не мудруешь?

Что же? Разве мы все не видим?

Или слепы как, прельстившись сам, говорит он тебе,

Мы пребываем?

Поистине, видим мы все, и нет иного,

Большего чем это – не лгу я – прозрения.»

Но когда все это со мной было,

Ты, милостивый и милосердный,

От сущих обманщиков и льстецов,

Развращением мутным ближнего напаивающих,

Избавил меня ради данной мне от Тебя веры и надежды,

Ради которых и в реченном, и в множайшем,

Укрепив, сохранил меня.

6.

И когда все это потерпел и не уклонился я,

Как-то смущенно и наощупь постоянно умывался,

И, полагать, отмывался,

Как апостол Твой и ученик меня учил,

Однажды, когда шел я и к колодезю направлялся,

Вновь, Ты сам,

Недавно из грязи вытащивший меня, на пути встретил.

И тогда, сначала, лица Твоего пречистым сиянием,

Немощные мои облистал очи,

И что иметь мнил я, свет тот погубил,

Узнать Тебя не смог я.

И как бы смог,

Когда Какого лица сияние – увидеть и распознать,

Или уразуметь не смог я,

Тебя Самого увидеть и внять, Кто это тогда был?

С этого времени,

Когда чаще и у самого источника вставал я (Св.Чаши),

Негордый, не посчитал Ты недостойным Себя снисходить,

Но, приходя и держа, поначалу, мою голову,

Погружал ее в воды,

И чище делал мне зрение лица Твоего.

И сразу Ты воспарял, не давая уразуметь мне,

Кто Ты был, это Творящий,

И откуда пришел, и куда пошел,

Это еще Ты не давал мне.

Так вот, приходя на время и отходя,

Ты, помалу, являлся более и более,

И окатывал водами,

И чистейшее зрение, и больший свет даровал мне.

7.

Так вот делая, промедляя,

Грозную меня вещь и таинственную увидеть Ты удостоил.

Когда, ибо, пришел и, казалось,

Меня водами омывал и окатывал,

И в них много раз погружал,

Молнии, осияющие меня, и лучи лица Твоего, смешав,

Увидел я водами и изумился, –

Видя световидными себя водами измываемого.

И где, откуда был Ты, или Кто этого водитель я не знал,

Единственно же, омываясь, радовался, верой возрастая,

Надеждой воскрылившись и до неба восходя.

Льстецов же тех словеса обмана и лжи, внушаемые мне,

Жестоко ненавидя, и о лести той сожалея,

В собеседования и разговоры вовсе с ними не сходился,

Да и смотрения на них вредного избегал.

Споспешника же и помощника моего,

Святого Твоего, говорю, ученика и апостола,

Как Самого Тебя, меня Создавшего, чтил, ценил,

Любил от души, припадая к его стопам ночью и днем, –

«Если что можешь, помоги мне», его умоляя,

Удостоверение имея,

Что сколько он хочет, может у Тебя.

8.

Так достаточное время благодатью Твоей пребыв,

Вновь увидел я грозную тайну.

Взяв меня на небеса, возведя, Ты привел,

В теле ли, не знаю, или вне тела, –

Ты один знаешь, это и сотворивший,

Ибо на время там с Тобой меня Ты оставил.

И славы – какой же я не ведаю,

И никакого – величия деланного,

И неизмеримой высотой устрашенный, весь я затрепетал.

Затем меня одного Ты оставил на земле,

На которой я и стоял прежде,

И был обретен я рыдающим и окаянства моего устрашающимся.

Затем, когда я был внизу, немного позже,

Вверху в небесах, разверзнутым им,

Лицо Твое как солнце, внеобразное,

Снизошел Ты показать мне.

И Кто тогда был это, так мне узнать Ты не дал,

(Как, – не заговорив со мной?),

Но скрылся сразу, и я блуждал, ища Тебя,

Которого не знал,

И образ Твой увидеть и точно узнать, кто это был,

Я сильно желал.

Потому и от многого понуждения и огня любви Твоей,

Постоянно я плакал,

Не ведая Самого Тебя, Кто это есть, –

Из несущих чтобы быть приведшего меня,

И из грязи изведшего,

И реченным всем ставшего для меня.

9.

Так, опять, много раз Ты показывался,

И много раз, опять, не поговорив, скрывался,

Не видясь мною совсем.

Молнии и сияние лица Твоего видя, как прежде, в водах,

Опять и много раз окружавшие меня,

Удерживать же их вовсе будучи беспомощным,

Припоминал я, как тогда, наверху, увидел Тебя,

И иным быть несмысленно почитая,

Опять искал, со слезами, увидеть Тебя.

Так, когда во многой печали и скорби,

И тесноте себя отжимал я,

И себя забывал, и все вовсе мира, и то, что в мире,

И ни тень, ни вообще что-либо,

Или что когда есть что видимое – разумел,

Сам, для всех Незримый, Неосязаемый и Неприступный,

Явил Ты и показывал мне мой ум,

Очищая и распространяя души зрительную способность,

И все более позволяя видеть славу Твою,

Потому что более Ты Сам растешь и,

Сияя более, распространяешься.

И тьмы отступлением,

Самого Тебя грядущего и приближающегося,

Я распознавал, –

Как много раз и в чувствах мы переживаем,

Когда луна является, и бегут облака,

Луна зрится и мнится бежать быстрее,

Вовсе, естественно, не прилежа бегу,

И от начала не переменив шествия, –

Так, Владыка, мнился Ты приходить,

Недвижимый и Неизменяющийся – увеличиваться,

И принимать образ – Внеобразный.

10.

Ибо, как у слепого, помалу прозревающего,

И облик человека уразумевающего,

И кто он есть постепенно рассматривающего,

Не облик относительно зрения переделывается или превращается,

Но более зрительная способность глаз его очищаясь,

Облик, какой он есть, видит,

И отпечатывается тогда все подобие его зрительной способностью,

И, ради нее, проникает и запечатлевается,

И, словно на дощечке,

Начертывается умным и запоминающим души,

Так и Сам Ты был увиден,

Светом ясно Святого Духа очистив мой ум всецело.

И когда он яснее и чище стал видеть,

Ты Сам ко мне откуда-то, казалось, стал выходить,

И светлее являться,

И облик образа внеобразного видеть позволил мне,

И вне меня мира тогда быть сотворил,

(Предполагаю сказать и тела,

Ибо точно это узнать не дал Он).

Превоссиял Ты, итак,

И, мнилось, всецело хорошо видящему был явлен мне.

И, «о, Владыка», говорящего меня, «Кто тогда был?»,

Тогда гласа меня, прежде блудного, удостоил Ты,

И так благосклонно провещал мне,

Изумляющемуся и ужасающемуся, и трепещущему,

И в себе как то думающему и говорящему:

«Неужели, когда-нибудь, Слава сама,

И Светлости самой величие имеет желание?

Как же или откуда я таковых благ удостоился?»

«Я, говорит Он, есть Бог, ради тебя ставший человеком.

И потому, что Меня от всей души ты взыскал,

Вот ты пребываешь отныне братом Моим,

И сонаследником Моим, и другом Моим.»

При этом был я в замешательстве и душу изливал,

И крепость была расточаема, «и кто я» – был приведен к ответу:

«Я или что, жалкий, сотворил, Владыка, и окаянный,

Да меня таковых благ достойным Ты поставишь,

И таковой славы сопричастника и сонаследника сотворишь?»

Когда уразумел я эту, превыше ума,

Славу и радость, Владыка,

Вновь Ты, как Друг к другу обращаясь,

Через во мне говорящего Твоего Духа, сказал мне:

«Это ради единственных изволения и расположения,

И веры,

Даровал тебе Я, и еще дарую.

Что, ибо, ты имеешь, да разве и имел когда-нибудь твое,

Нагим Мною приведенный,

Чтобы то взяв, за то – это тебе Я захотел бы дать?

Если бы не связан был ты плотью,

Совершенство не увидел бы,

Ни вкусить всего его укрепишься хорошо.»

Я же сказал: «И что – этого – больше или светлее?

Мне пока хватает бытия по сути после смерти.»

«Как слишком бы ты малодушен», сказал Ты,

«Таковым удовольствуясь.

Это, ибо, с грядущим сравнивается, читая в хартии неба,

С руками держащимся.

Насколько, ибо, это – от истинного неба отстает,

Настолько полнее несравненно грядущая слава,

Чем ныне зримая тобой, будет открыта.»

11.

Это сказав, Ты умолк и, мало-помалу,

Сладкий и добрый Владыка,

Был скрыт от очей моих,

Я ли удалялся от Тебя, или Ты от меня отошел, я не знаю,

До тех пор, пока не стал я вновь весь сам в себе, –

Откуда-то возомнив прихождение,

Вошел я в прежнее «селение».

Потому, помня красоту славы Твоей и глаголы Твои,

Ходя, сидя, во время еды, питья и молитвы,

Плакал я и в радости исповедывал неизреченной,

Узнав Тебя – Творца всего.

Как, ибо, я бы не радовался?

Но вновь печалясь,

И вновь увидеть Тебя так сильно желая,

Подошел я к пречистому образу Тебя Родившей для целования,

И к Ней припал, Сам Ты, прежде чем встать мне,

Внутри окаянного сердца моего, как свет соделав его,

Был увиден мною.

И тогда узнал я, что в себе Тебя внятно я имею.

Итак, отныне, помня Тебя и то, что около Тебя,

Я возлюбил Тебя от такового памяти,

И в себе Тебя, в ипостаси явленную Любовь,

Иметь, поистине, я уверовал.

Ибо, сущая Любовь Ты есть, Бог.

12.

Итак, верой надежда насажденная,

И в ней покаянием и слезами напоенная,

Потом Твоим светом освещенная,

Укоренилась и возрасла хорошо.

Затем Ты Сам, добрый Художник и Создатель,

Приходя через искушений меч, говорю, именно, смирение,

На многую высоту возведенные излишки поколебав помыслов

неполезных,

Надеждой одной, как о едином корне растение,

Твою святую любовь Ты привил.

Итак, видя ее ежедневно возрастающую,

И всегда обращающуюся ко мне,

Более через нее Тебя и учащего, и освещающего меня,

Как уже выше всякой веры будучи и надежды,

Так, радуясь, я располагаюсь,

Как и Павел вопиет, сказуя:

«Если кто видит, то чего ему и надеяться?» (Рим.8:24)

Итак, если я Тебя имею, что более надеяться?

13.

«Послушай нечто», вновь сказал Ты, Владыка.

«Так же, как солнце ты видишь в водах,

Его же отнюдь тогда внизу покачиваясь,

Так и в тебе бывающее понимай Мной,

И оберегай себя,

И понуждай всегда внутри себя чисто и ясно,

Как солнце в чистых водах, зреть Меня.

И если так увидеть Меня, как Я сказал тебе, –

Значит стать удостоенным (этого) и после смерти.

Если же нет,

Круг весь дел и трудов, и слов твоих этих,

Не будет полезен тебе ничем,

Ибо скорее и больше они осудят,

И большую скорбь тебе исходатайствуют,

Потому что, как ты слышишь,

«С сильных сильно будет спрошено».

Ибо ни так бедному от рождения стыда причиной бывает бедность,

Ни от нее печаль такового печалит, –

Как разбогатевшего и прославленного, и вознесенного,

И на землю царем вселенного,

Затем от всего отпавшего того,

И во всесовершенную нищету сведенного.

Хотя и не как в бывающих вещах земных и видимых,

Так и в духовных вещах и незримых.

Ибо отпавшим от дружбы и работы земного царя по некой причине,

Пока живут они, господами им быть и вкушать,

И жить можно.

От Моей же любви и дружбы если отпадет кто,

Жить вовсе тот не может, – жизнь, ибо, Я Сам есть.

Но сразу от всего тот обнажается,

И врагам Моим же и своим пленником предается.

Его же они, взяв,

Ради прежнего его благоразумия и любви,

Которые ко Мне стяжал,

Неистовее на него находят, мстя, насмехаясь и издеваясь.

14.

Да, подлинно, Всесвятый Царю,

Подлинно быть и я верую Тебе, Богу моему,

И, припадая, умоляю Тебя:

Храни меня, грешного и недостойного сущего,

Которого Ты помиловал,

И растение любви Твоей,

Которое и привил Ты к древу надежды моей,

Силой Твоей утверди,

Ни ветрами поколебленное, ни бурей сокрушенное,

Ни врагом каким выкорчеванное,

Ни нерадения зноем попаленное,

Ни ленью и мечтанием иссушенное,

Ни славолюбием совершенно не дай изничтожить.

Ты, ибо, знаешь, это и Даровавший и Соделавший во мне,

Что потому всем человеком я беспомощен,

Что споспешника моего и помощника, Твоего же апостола,

Как Сам Ты решил, от меня телесно Ты удалил.

Ты знаешь мою немощь,

Ты постигаешь окаянство и во всем бессилие мое.

Потому, ради этого, отныне помилосердствуй более о мне,

Многомилосердный Господи.

Припадаю к Тебе от сердца,

Чтобы не оставил Ты меня в воле моей, –

Сотворивший такие блага на мне,

Но в Твоей любви устрой мою душу,

И в ней укоренить Твою любовь сотвори крепко,

Чтобы по пречистому и святому,

И неложному Твоему обетованию,

Ты был во мне, и я пребывал в Тебе и, покрываясь ей,

И я покрывал и хранил ее в себе,

И Ты видел бы меня, Владыка, в ней,

И я видеть Тебя удостаивался бы, ради нее, –

Ныне, как в зерцале, как Ты сказал, и в гадании,

Тогда же – во всей любви всего Тебя, Любовью сущего,

И так возглашать удостоившего,

Что Тебе подобает все благодарение, держава,

Честь и поклонение,

Отцу и Сыну, и Святому Духу,

Ныне и присно, и в нескончаемые веки веков. Аминь.