Священномученик Дионисий Александрийский
О природе против эпикурейцев

1. «О природе» Дионисия, епископа александрийского, против эпикурейцев, отрицающих Промысл и разлагающих вселенную на неделимые тела¹.

(ФРАГМЕНТЫ).

а) Из Praeparatio evangelica Евсевия–liber XIV, сарр. 23–27.

I, Одна ли вселенная, и есть ли она гармоническое целое, как кажется нам и мудрейшим из греков, Платону и Пифагору, стоикам и Гераклиту, или же она состоит из двух начал, как тоже думали иные, или даже она есть беспредельное множество (миров), как казалось иным, которые, впадая в различные заблуждения мысли и выдумывая различные (новые) имена, пытались раздробить сущность вселенной и считают ее беспредельной, и нерожденной, и неподчиненною Промыслу? Из последних одни, указывая на атомы, как на какие-то неразрушимые и малейшие тела, количеством бесчисленные, и измыслив какое-то пустое пространство, беспредельное по величине, утверждают, что эти атомы носятся по воли, случая (ὁς ἔιυχεν)в пустом пространстве, сами собою (αὐτομάτως) сталкиваются друг с другом вследствие беспорядочности движения и, соединяясь между собою по причине, разнообразия своих форм, взаимно удерживают друг друга в этих соединениях и таким, образом производят мир и все, находящееся в нем, или лучше–беспредельные миры. Такого мнения держались Эпикур и Демокрит; причем разногласили они только в том, что первый считал все атомы весьма малыми и потому недоступными для чувств, а Демокрит полагал, что есть некоторые и весьма большие атомы, Но, по мнению того и другого, они суть атомы и называются так вследствие неразложимой прочности. Другие под именем атомов разумеют тела без частей, являющиеся частями всего (существующего), из которых, как из неделимых, слагается все, и в которые все разрешается. Творцом имени этих тел, не имеющих частей, был, говорят, Диодор²; Гераклит³ же будто бы дал им только другое имя, назвав их тяжестями (ὅγκους); у него и Асклепиад⁴ врач взял это имя. II. Но⁵ можем ли мы слушать этих людей, которые утверждают, будто исполненные мудрости и потому прекрасные творения суть случайные создания? Каждое из них в отдельности, а равно и все вместе оказались прекрасными пред очами Того, Кто повелел им быть. Виде, сказано (в Писании), Бог вся, елика сотвори, и се добра зело⁶. Между тем их не вразумляют⁷ хотя бы те мелкие, обычные и общеизвестные примеры, из которых они могут узнать, что ни одно необходимое и полезное произведение не является без старания и случайно, но сооружается руками (человека) и подготовляется (им) к надлежащему служению; наоборот, когда оно превращается в ненужное и бесполезное, тогда и разлагается и рассеивается непрерывно и как попало, так как им более уже не занимается и не распоряжается мудрость, благодаря которой оно могла явиться. В самом деле, кусок материи не является без ткача, основы не составляются сами собою и поперечная нитка не вплетается сама собою; а когда он износится, то изорванные лохмотья расползаются во все стороны. Дом и город создаются не так, что одни камни сами попадают в фундамент, а другие поднимаются в верхние части здания, но строитель располагает их в порядке–каждый камень на свое место; по разрушении же дома, каждый из них низвергается вниз и падает как попало. И при сооружении корабля киль не сам подставляет себя (вниз корабля), мачта не сама собою поднимается в средине, и каждое из остальных деревьев не само собою занимает то положение, какое выпало на его долю. Равным образом известные сто деревьев колесницы не сплочены каждое в том и другом месте, какое нашли сами они, но строитель в том и другом случае приладил все деревья каждое на свое место⁸. А разрушится корабль, находящийся в море, или колесница, несущаяся по земле, тогда и деревья раскидываются, как случится, одни–волнами, другие–сильным толчком. Так и атомы, – следовало бы сказать им, – оставаясь необработанными, необделанными и без истребления, носятся без всякой пользы. Впрочем, предоставим им рассматривать эти невидимые и постигать эти непостижимые (атомы)⁹ не так, как тот, кто открытое ему Богом исповедует перед Ним в словах: несоделанное Твое видесите очи мои¹⁰. И ког- да они будут говорить, что изящнейшие ткани, которые, по словам их, возникли из атомов, созданы этими самыми атомами без участия мудрости и создания, то кто же тогда пожелает слушать об этих бесчисленных атомах, которых превосходит мудростью даже паук, ткущий паутину из самого себя?

Или кто может согласиться с тем, будто что великое здание, состоящее из неба и земли и называемое космосом вследствие величия и множества вложенной в него мудрости, приведено в порядок атомами, носящимися без всякого порядка, и беспорядок сделался порядком? Каким образом правильные движения и пути произошли от беспорядочного метания? Как гармонический хороводь небесных тел составился из нестройных и несогласованиях инструментов? Каким образом при одной и той же сущности всех вещей, при одном и той же нетленной природе, с одним только, как они говорят, различием по величине и форме, одни из тел–как сами они сказали бы–суть тела бо очи Твои, тогда как у св. Дионисия наоборот: «несозданное Твое видесте очи мои». Псалмопевца, созерцающего открытое ему Богом будущее и признающего даже в этом будущем дело Божие, св. Дионисий противополагает эпикурейцам, которые не в состоянии видеть и правильно понимать и то, что уже сотворено Богом. Принятое св. Дионисием чтение приведенного им места τὸ ἀκατέργαστον συυ ἴδωσαν οἱ ὀφθαλμοί μου соттветствует чтению древних кодексов Александрийского, Ватиканского и Синайского и древнего латинского перевода Псалтири по тексту LXX; этому же чтению следует и Ориген. (de principiis IV, 35). На этом основании Делич полагает, что оно были первоначальным чтением в переводе LXX, хотя оно и не соответствует ни еврейскому тексту, ни общепринятому чтению в переводе LXX [τὸ ἀκατέογσοτόν μου εῖδον (или ἴδον) oἱ ὀφθαλμοί σου]. ни переводом Акиллы и Симмаха.–Cp. Roch, Die Schrift des Alexantnnischen Bischofs Dionisius des Grossen «Ueber die Natur». Leipzig. 1882, s. 30, Anm. 1. Gallandii у Simon’a de Magistris. ibid, p. 48, nota 2. жественные, чистые и вечные,¹¹ или долговременные, – как назвал их и некто¹²–; при чем одни из них видимые, другие невидимые, видимые – столице, луна и звезды, земля и вода, невидимые же – боги, демоны и души? Ведь бытия этих существ они не могут отрицать, при всем своем желании. Есть и другие тела–долгоживущие животные и растения,– животные: из числа птиц, как говорят, орлы, вороны и фениксы, из живущих же на суше – олени, слоны и драконы, а из обитающих в воде – киты; деревья же: финиковые пальмы, дубы и персики. И из деревьев одни цветут постоянно,–таковых некто, перечислив, насчитывает четырнадцать; другие же в известное время цветут и в известное время покрываются листьями. Большая часть тел растущих и рождающихся недолговечны и кратковременны. К числу последних относится человек, как сказало о нем в одном же месте святое писание: человек рожден от жены малолетен¹³. Они конечно скажут, что причиною различия¹⁴ в устойчивости (тел) являются различные соединения атомов, Так одни (тела), по их словам, сплочены и связаны атомами так, что сделались совершенно неразложимыми соединениями, а у других соприкосновение атомов более или менее слабо и неустой- чиво, так что рано или поздно тела эти теряют (прежнюю) стройную форму, в какой соединены были (в них) атомы. Сверх того, одни тела, говорят они, составились из одних, имеющих такую-то форму, атомов, а другие из других, иначе расположенных атомов. Но, спрашивается, кто же рассматривает¹⁵, собирает и расставляет, и одни атомы известным образом соединяет в солнце, а другие иным образом (собирает) так, что является луна, и выбирает все сообразно с природой каждой звезды? Ведь, конечно, ни солнечные атомы, столько-то и такие-то и таким-то образом соединенные, не сошлись для создания луны, а равно и соединения лунных атомов не сделались некогда солнцем, и блестящий Арктур не начал гордиться тем, что с некоторых пор обладает атомами Утренней звезды, а Плеяды–атомами Ориона.Прекрасно различил (звезды) Павел, говоря: ина слава солнцу, и ина слава луне, и ина слава звездам, звезда бо от звезды разнствует во славе ¹⁶. Если сближение их, как бездушных тел, происходило без участия (их собственного) сознания, то для них необходим был разумный устроитель; если же соединение их, как лишенных (только) разума, произошло не по воле их, а по необходимости, то во всяком случае некий мудрый пастырь собрал и расставил их; если же, наконец, они сошлись добровольно для своего дела, то, значит, некий удивительный архитектор наперед распределил (между ними) работу, или, подобно опытному полководцу, оставил не беспорядочное и сбитое в о дну кучу войско, но в одном месте поставил конницу, в особом – тяжело вооруженную пехоту, отдельно копьеносцев, особо стрелков и, где нужно, пращ- ников, чтобы войны одного рода оружий помогали друг другу. Если этот пример покажется им шуткой в виду того, что я приравниваю большие тела к самым маленьким, то перейдем к малейшим.¹⁷

III. Если не тяготеет над ними (атомами) ни речение, ни выбор, ни распоряжение со стороны правителя, но сами они по своей воле выходят на надлежащее место из великого хаоса, происходящего от беспорядочного движения, оставляют за собою великий шум от различных столкновений и направляются подобные к подобным не Богом, как говорит поэт,¹⁸

IV. Но эти неблагоразумные люди не видят

Καὶ μὲν δὴ μάλα πάγχυ κακὸς κακὸν ἡγηλάζει,

Ὡς ἄεὶ τὸν ὁμοῖον ἄγει θεὸς εἰς τὸν ὁμοῖον. даже и очевидного и, конечно, тем более не в состоянии видеть тайное. По-видимому, они не подозревают установленных (в природе) восхождений и захождений светил, даже великолепнейших восходов и заходов солнца и не пользуются происходящими от этих светил для людей удобствами,– днем, приспособленным к труду, и ночью, осеняющею (нас) мраком для отдыха. Изыдет, говорит (писание), человек на дело свое и на делание свое до вечера. ¹⁹ Не замечают они и другого обращения солнца, которым оно производит определенные времена, благоприятную погоду и неизменные солнцевороты, водимое теми атомами, из которых оно состоит. И хотя бы не хотели этого жалкие люди, но, как веруют праведники, велик Господь, создавший солнце: Он словами Своими утвердил движение его. Слепцы! Неужели атомы приносят вам зиму и дожди, чтобы земля производила пищу вам и всем животным зависящим от них? Неужели атомы приносят вам лето, чтобы вы получали плоды с деревьев в наслаждение? Почему же вы не покланяетесь атомам и не приносите жертв заведующим плодами? Неблагодарные! вы не посвящаете им даже немногих начатков тех многочисленных даров, какие от них имеете ²⁰.

V. А эта многолюдная и пестрая толпа (δῆμος) звезд, созданных блуждающими и всегда рассеянными атомами, по общему согласию разделила места (на небе), как если бы они выбирали для себя колонии или общее место жительства, – разделила без всякого хозяина или домоправителя и благоговейно и мирно соблюдает права соседства в отношении к ближайшим звездам и не переступает пределов, принятых с самого начала, как бы находясь под управлением царственных атомов. Но атомы не управляют, ибо как могут они управлять, когда даже не существуют? Но послушайте божественных речений: судом Господним дела Его изначала, и от сотворения Его раздели части их; украси во век дела Своя и начала их в роды их²¹.

VI. Или что за фаланга в таком правильном порядке прошла равнину, причем никто не выдвинулся вперед, никто не сбился с дороги, никто не мешает прочим, никто не остается назади поставленных рядом с ним? Каким образом вечно движется вперед всегда с одинаковою скоростью и замкнутыми рядами это силоченное, непрерывное, спокойное и не встречающее никаких препятствий в своем движении воинство звезд? Правда, когда они спускаются вниз и уклоняются в сторону, бывают у них и невидимые движения. Пусть так, но люди, изучающие этот предмет, всегда наблюдают время и наперед знают место, откуда каждая из них восходит. Итак, пусть эти люди, которые делят неделимое, находят части в не имеющем частей, соединяют несоединимое и постигают непостижимое, скажут нам, откуда происходит кругообразное и согласованное движение и обращение небесных тел, причем ни одно соединение атомов не брошено безрассудно, но такой громадный кругообразный хор ритмически проходить равные пространства и образует своим движением общий круг? Как произошло то, что многочисленные спутники, никем не управляемые, не обладающие свободною волею и не знающие друг друга, стали совершать согласованные кругообразные движения? Спра- ведливо причислил пророк к числу невозможного и невиданного то, чтобы сошлись хотя двое не знающих друг друга. «Войдут ли», говорит он, «двое в одну комнату, если не знают друг друга?»²².

VII. Не взирают эти учители ни на самих себя, ни на то, что касается их. А ведь если бы кто-нибудь из представителей (ἀρχηγετῶν) этого нечестного учения (δόγματος) стал размышлять о себе самом, кто он и откуда, то, может быть, как бы пришедши в сознание, стал бы благоразумнее и воззвал бы не к атомам, а к Отцу и Создателю своему: руце Твои сотвористе мя и создасте мя²³. Может быть, он уразумел бы удивительный способ создания своего: или не якоже млеко измелзил (вылил) мя еси, усырил же мя еси ратно сыру? Кожею же и плотию облекл мя еси, костьми же и жилами сшил мя еси, живот же и милость положил еси у мене, посещение же Твое сохрани мой дух.²⁴ Сколько же и какого рода атомы излил из себя отец Эпикура, когда зачал Эпикура? И как эти атомы, заключенные во чрево матери его, соединились, пришли известное положение и образ, пришли в движение, умножились? Каким образом небольшая капля, созвавши все множество атомов Эпикура, одни из них, превратившиеся в кожу и плоть, сделала одеянием, при помощи других, превращенных в кости, отвердела, из третьих создала жилы, связывающие все тело,²⁵ и пристроила множество других членов, внутренности, кишки, органы чувств,–одни внутри, другие вне,–которыми оживляется тело? В числе этих членов нет ни одного недеятельного или бесполезного, так как даже самые мелкие (члены), например, волосы и ногти–все содействуют или укреплению (тела) или красоте вида. В самом деле, Промысл, заботится не только о пользе, но и о красоте. Волосы–защита и покров всей головы, а борода–украшение для философа. И природу всего тела человеческого Он составил из всех необходимых частей и всем членам сообщил связь друг с другом и определил им надлежащее положение относительно целого. Значение самых важных из этих членов известно по опыту даже простым людям. Начальствует голова; органы внешних чувств расположены вокруг мозга и охраняют его как правителя в акрополе; глаза находятся впереди²⁶; уши служат вестниками; рот доставляет съестные припасы; обоняние как бы выслеживает и разыскивает; осязание приводит в порядок все, находящееся в нашем распоряжении. (Теперь мы только в общих чертах рассмотрим немногие из дел Премудрого Промысла, намереваясь вскоре, с Божией помощью, рассмотреть их точнее, когда будем рассуждать с человеком, который кажется более рассудительным). К услугам человека руки: при помощи рук человек совершает различные работы и занимается разнообразными искусствами; своими различными способностями они приспособлены к одному служению. Плечи назначены для перенесения тяжестей, пальцы для схватывания, сгибы локтей поворачиваются к телу и от тела, чтобы им можно было привлекать и отталкивать от себя. Служат человеку и ноги: благодаря им подчинилось нам все земное создание, при помощи их проходим мы земли, переплываем море, переправляемся через реки и производим взаимные сношения. Чрево, вместилище пиши, раздает от себя по мере надобности пищу всем правильно расположенным около него органам и выбрасывает лишнее. Всеми прочими органами прекрасно поддерживается устройство всего человеческого организма²⁷ Мудрые наравне с глупыми пользуются²⁸ этими органами, но знание у них не одинаково. Одни относят это устройство (οἰκονομία) к пекущемуся обо всем и весьма благодетельному для них самих божеству,²⁹ каким бы они ни считали его, и веруют, что это устройство есть дело высшей и воистину божественной мысли и силы; другие же такое изумительнейшее, прекраснейшее создание безрассудно приписывают случайному совпадению атомов. Врачи, которые более тщательно исследовали эти члены и расположение внутренних органов, пораженные изумлением, признали божественность в природе; и мы позднее, по мере сил наших, хотя и не так обстоятельно (как врачи), рассмотрим эту природу. А теперь, вообще и вкратце (скажем только): кто же создал все это обладающее такими свойствами сооружение, высокое, прямое, соразмерное, одаренное чувствами, подвижное, приспособленное к различным действиям и всякого рода занятиям? Неразумное множество атомов, говорят они. Но атомы эти, сошедшись в одно место, не могли бы даже и слепить глиняного изображения, ни вытесать каменной статуи, ни слить серебряного или золотого идола. Все эти искусства и ремесла изобретены людьми, искусными в деле изготовления тел. Если же без (содействия) мудрости не могли явиться простые подобия и теневые начертания, то каким образом могли бы возникнуть сами собою истинные первообразы этих существ? А душа, разум и слово откуда явились у философа? Неужели все это произошло от бездушных, неразумных и бессловесных и атомов, и из них каждый внушил ему какое-либо понятие и мнение? И неужели, как в мифе Гезиода Пандора происходит от богов, так и мудрость человеческая произошла от атомов? И всю поэзию, и всю музыку, и астрономию, и геометрию, и прочие искусства Эллины уже не будут считать изобретениями и детищами богов: теперь явились одни только опытные во всем и мудрые атомы-музы. Ведь эпикурейские происходящие от атомов боги изгнаны из беспредельных миров и теряются в беспредельном хаосе.

Деятельность, управление, благотворение, попечение и тому подобные занятия, может быть, обременительны для ленивых, неразумных, слабых и нечестивых. К ним причислил себя Эпикур, помыслив таковое о богах. Для прилежных же, способных, рассудительных и разумных, каким надлежит быть философам (а тем более богам), все это не только не тягостно и не трудно, но весьма приятно и легко; небрежение и медлительность в совершении чего-либо полезного для них позор, как об этом напоминает им и поэт, когда дает советь: «не откладывать до следующего дня», и прибавляет: «муж медлительный всегда остается в убытке»³⁰. А нас еще внушительнее научает про- рок, когда согласные с добродетелью дела наши называет воистину божественными и когда пренебрегающего этими делами проклинает, говоря: Проклят (человек) творяй дело Господне с небрежением³¹. Затем чувство тяжести во время занятий является еще у людей, не научившихся какому-либо искусству и не у совершенствовавшихся в этом искусстве, вследствие новизны³² опыта и отсутствия навыка к делу. Но те, которые идут вперед в деле преуспеяния, а еще более – те, которые достигли совершенства, –эти благодаря тому, что легко имеют успехи в своих занятиях, испытывают удовольствие от них и предпочли бы исполнение и совершение своих обычных дел обладанию всеми благами человеческими. Сам Демокрит, как передают, говорил, что он предпочел бы открыть одну причину, чем сделаться обладателем персидского царства, – и что (говорил) тот человек, который безуспешно и неосновательно рассуждал о причинах, так как исходил из бесплодного начала и ошибочного предположения, не видел корня и общей необходимости в природе сущего, и считал высшею мудростью познание (тел), сходящихся неразумно и бессознательно, и, хотя ставил случай владыкою и царем всего существующего, не исключая и богов, и заявлял, что все произошло по его воле, однако отдалял его от человеческой жизни и тех, которые чтили его (случай), называл несведущими. Начиная свои «Советы»³³, он говорит: «люди создали идол судьбы (случая), покров своего неразумия, – ибо по самой природе своей мысль борется со случаем,–и утверждали, что этот сильнейший враг разума господствует (в мире); но в действительности они и сами ставят на его место разум, совершенно искореняя и уничтожая случай, ибо они воспевают неслучайный разум, но разумнейшую судьбу».

Итак все, умеющие изготовлять полезные для жизни произведения, радуются, помогая своим соплеменникам, и добиваются похвалы и награды за свои труды на общую пользу, одни за то, что доставляют пишу, другие за то, что управляют кораблями, иные за то, что занимаются лечением, другие за то, что служат государству. А философы гордятся даже более других, занимаясь воспитанием людей. Неужели Эпикур и Демокрит осмелятся сказать, что они занимаются философией с неудовольствием? Они сами же предпочли бы этому занятию никакого другого наслаждения. И хотя они признают, что благо есть удовольствие, однако во всяком случае постыдятся не сказать, что им еще приятнее философствовать. Между тем боги, которых поэты воспевают у них как «подателей благ»³⁴, у этих философов с насмешкой восхваляются за то, что никому не могут, даровать никаких благ и сами не причастны им. Да и на каком основании они называют их богами? Они не видят ни присутствия, ни какого-либо действия богов, подобно людям, которые удивляются солнцу, луне и звездам и утверждают, что эти светила названы богами (θεούς) по причине движения (θεεῖν); не признают они за богами никакого мироправления или творчества, чтобы делались из сочинений Демокрита. Но в таком случае св. Дионисий едва ли стал бы цитировать его как подлинное произведение Демокрита. сделать их богами (θεούς) за их деятельность (θεῖναι), т. е. творение [ибо воистину ради этого единый Творец и Промыслитель, вселенной есть Бог (Θεός)]; не приписывают они им и личного промышления, или суда, или милости в отношении к людям, чтобы таким и, образом нам можно было покланяться им по долгу страха или чести. Или, может быть, Эпикур поднялся выше мира, переступил за пределы небесного свода, проникнул туда одному ему известными тайными дверями, увидел богов в пустынном пространстве и стал потом прославлять великое блаженство их? Не там ли возникло в [нем желание удовольствия и стремление подражать образу жизни, проводимой в этом пустом месте? Не потому ли он приглашает к участию в этом блаженстве всех, желающих уподобиться этим богам, приготовляя для них в качестве пиршественного зала не небо или Олимп, как поэт, но пустое пространство, предлагая им амврозию из атомов, а в качестве напитка–нектар из тех же атомов? И в своих книгах Эпикур употребляет тысячи клятв и заклинаний даже в рассуждениях о предметах, не имеющих никакого значения в наших глазах. Он постоянно клянется словами: «да, клянусь Зевсом», или: «нет, клянусь Зевсом», и заклинает богами своих читателей и собеседников. Но это вовсе не значит, чтобы он сколько-нибудь боялся их или опасался совершить клятвопреступление. Он просто присоединяет к своим словам эту пустую, лживую, коварную и нечестивую прибавку с такою легкостью, как если бы он только откашлялся и плюнул или повернул голову и пошевелил рукою, Вообще всякое упоминание о богах было у него таким же лишенным всякого смысла и значения лицемерием. Очевидно, после смерти Сократа он боялся афинян и, чтобы не показаться им безбожником, каким он был на самом деле, измыслил и начертал им бледные тени призрачных богов. Не воззрел он и на небо умными очами, чтобы услышать исходящий свыше дивный глас, побудивший внимательного зрителя засвидетельствовать, что небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь³⁵. Не спустился мыслью и на землю, где он узнал бы, что милости Господни исполнь земля³⁶, что Господня земля и исполнение ея³⁷, и что Господь, как говорить писание, на землю призре и исполни ю от благ Своих; душа всякого животна покры лице ея³⁸. Если они не хотят быть совсем слепыми, пусть посмотрят на великое множество разнообразных животных, земных, пернатых и живущих в воде и пусть размыслят, насколько справедливо было свидетельство Владыки при обозрении вселенной: «и все по повелению Его оказалось прекрасным».

б) Фрагменты, сохранившиеся у Леонтия и Иоанна в Rerum scicrurum liber secundus ³⁹. VIII. Мир открывает для людей мастерскую и театр, училище и гимназию; тщательно исследуя то, что находится над ним и в нем, мы весьма сильно влечемся к познанию всего этого.

IX. Если даже человек, всегда готовый вводить (других) в заблуждение по собственной воле, казался посторонним людям добрым предзнаменованием, то еще скорее люди заблуждаются относительно своих собственных обязанностей вследствие самолюбия. Между тем, подходя к внешним явлениям беспристрастно и со свободною мыслью, они оказываются более способными (к познанию), и у них скорее является ясность мысли. Впоследствии, укоренившись и сделавшись, более сообразительными, они могут правильно судить, и о себе самих, особенно после того, как сделаются уже проницательными исследователями истины в окружающих их явлениях⁴⁰.

в) Фрагмент, сохранившийся у Иоанна Дамаскина в его Sacra parallela ⁴¹.

X. Недостаточно и несовершенно человеческое знание не только о относительно делимых тел, находящихся в мире, и тел, находящихся под ним, и относительно числа века, но и относительно всех самых малейших вещей.

г) Фрагмент, напечатанный у Питры ⁴². XI. По природе, по первоначальному порядку, строитель старее и по рождению предшествует тому, что строится.