Священномученик Григорий (Лебедев)
Письма | Григорий (Лебедев)

Вера!

Господь с Вами!

Я пишу Вам только поздравление. Примите его.

А писать Вам хорошее письмо сейчас не могу. А мне хотелось бы писать Вам, потому что Ваше последнее письмо было хорошее. Я боялся худшего.

Как дар моего сердца примите пожелание: «Господь с Вами».

О, если б Вы глубоко, глубоко восприняли Его в свое сердце!

Молитесь, или не так: будем молиться, чтобы Христос Сам и совершил это!

В качестве подарка посылаю Вам выписку из рассуждения о Божьем Промысле.

Ты знаешь о жизни Христа, что она подчинялась общим законам человеческих жизней.

А вот жизни Божьих избранников, Божьих святых.

Припомни те из них, о которых ты читала и которые остались в твоей памяти. Вглядись в них...

Ты без труда подметишь, что во всех трех исключительных жизнях за покоряющей стороной духовного подвига видятся самые обычные формы человеческой жизни.

Люди родятся, переживают все этапы человеческого развития, занимают свое положение в жизни, несут тяжелый будничный труд, в поте лица изыскивают кусок хлеба, несут лишения, борясь с природой, окружаются всеми условностями человеческого общества, страдают от зависти, клеветы, насилия, преследований, терпят все бедствия жизни, бывают изгоняемы, изнемогают от непосильных лишений, обессиливают, подвергаются всевозможным болезням, многие испытывают муки неисцельных болезней и, наконец, умирают.

Как видишь, ничего сверхжизненного! (Я не говорю о стороне духовного подвига, духовных восхищений, или моментах чрезвычайного Божьего вмешательства в жизнь Своих угодников). Никакой исключительности! Земля оставалась землей. Тело оставалось телом. Бренная жизнь оставалась бренной жизнью.

Значит, оболочка жизни праведника была, как у всех. Та же борьба за жизнь, те же лишения и невзгоды, те же болезни и та же смерть, которой причастны все люди.

А разве Бог не был силен устроить жизнь своих подвижников?

Зачем Он допускал им страдать, когда в Его власти было обеспечить им гладкий путь жизни, при котором, казалось, сильнее бы раскрылся их духовный подвиг?

Остановись для примера хотя бы на телесных страданиях святых, на болезнях их тела. Припомни две-три жизни из последних русских подвижников.

Вот святой Иннокентий Иркутский, боримый физической слабостью и умирающий сорока с небольшим лет. Вот преподобный Серафим, согбенный долгим физическим недугом. Вот старец оптинский Амвросий, живший десятки лет в ежедневном умирании от крайней немощности. И таких примеров можно набрать множество из одной русской истории.

И Бог не избавлял святых Своих! Почему? Да потому, что тело есть тело, и оно естественно может быть немощно, и оно подвержено болезням, и оно дряхлеет, и оно умирает! Это же закон!

И зачем Господу освобождать даже Своих избранников от подчинения этому закону?

Подумай: если бы Господь для каждого угождающего Ему стал делать изъятие из обычного хода жизни и делал бы это соответственно немощности каждого из них, то пришлось бы совсем прекратить естественный порядок жизни, заменив его сверхъестественным!

Родная о Христе, но ведь такой порядок будет в новом горнем Иерусалиме, а сейчас мы живем, живем с тобой в мире ограниченности.

Вот ты и умири свои мысли, не ставь Господу ненужных задач, прими жизнь, как она есть, спокойно подчинись ее законам. А в себе не допускай лукавых мыслей.

Господь бодрствует! Не сомневайся. И все видит Его любящее око и за всем любовно надзирает, и с той же любовью все опекает Господня милующая рука. И могут ли помешать Божьему водительству законы мира, даже когда они искажены злой волей человека?!

Итак, спокойно отдадимся промыслительной Господней руке.

А Божью волю о мире, Божьи промыслительные законы жизни будем «проразумевать».

Каковы же они? Ты думала о них?

Вера! Прошу прощения за плохой почерк. Пишу в неудобном положении: в постели.

Но сегодня, накануне св. Воздвижения, мне лучше. Сегодня яркий солнечный день. А мокрота и дождь болезненно отзываются на ноге и отражаются на всем организме.

Вера! Помните, что у Вас тоже болела нога. Прошла? Операции не было? А вот теперь и я захромал. Должно быть, это – ревматизм.

Еще раз прошу не сетовать, что не пишу Вам надлежащего письма. Считайте меня должником. Потерпите! С Божьей помощью расквитаюсь.

Берегите свое доброе настроение и не соскальзывайте в черствость, нравственную апатию, безразличие и грубость. Избави, Господи.

Конечно, этого у Вас нет. А у меня сильно желание уберечь Вас навсегда от него. Господь с Вами.

13 сентября 1930 г.

Милая Вера!

Да будет же Господь с Вами и ныне и вовеки!

Я получил Ваше письмо. От всего сердца благодарю Вас, Вера, за молитвы обо мне, и поздравление, и подарок.

Ваше письмо в своей большей части посвящено Вашим переживаниям. Вы грустите, что не ладится хорошее, и у Вас сквозят нотки усталости, и Вы хотите яркого и захватывающего вдохновения.

Я как будто предчувствовал, что Вы переживаете, и послал Вам свое последнее письмо. Вы, конечно, получили его? Я указывал Вам не поддаваться безрадостности и глубоко в душе хранить несомненные ценности.

Этот совет будет всегда жизненен. Что надо прибавить к нему?

Первое: относитесь покойнее ко всяким «сдвигам» жизни. Это и есть жизнь. Самая подлинная, неприкрашенная. А вы при неудачах со стороны сами-то не заражайтесь «падучим» настроением. Недостаток в какой-то точке вне Вас, совсем, совсем не равносилен тому, что все уж никуда не годится.

Я скорее бы сделал обратное заключение: недостаток во внешней точке увеличивает мою ценность, ценность изведанную и испытанную, и делает для меня ответственным сбережение моей ценности. Это вывод – близкий к тому, о чем было написано в прошлом письме.

И надо сделать второе добавление. Оно ответит Вам, как добиться «захватывающего». Собственно добиваться «захватывающего и яркого» и не приходится. И Вам его не нужно! Ценность есть! И она без конца ярка и дорога! И все внешние толчки будут ниже ее. Не лучше ли, Вера, создать иной прием подъема? Это – заражение яркостью уже имеющейся и хранимой ценности. Что нужно для этого заражения? Надо ежедневно, в подходящее для того время выпрямлять свою настроенность. В эти моменты выпрямляется настроенность, ярко восстанавливается в сознании наша живая идеология, выкидывается (с пренебрежением) из головы все сорное, очищается в душе наносной туман лишнего, ненужного, а часто и вредного, и очищенное чувство (после очищения сознания) загорается снова ярким светом влекущей идеи.

Вот мое пожелание Вам, милая Вера! Оно равносильно пожеланию углубления в себя, работы над собой по укреплению испытанных ценностей, чтобы они стали могучим источником истины, на который можно было бы всегда опереться, и работы по переводу этих ценностей из головы, из теории в жизнь, в сердце, чтобы они не были бесплодными, а освещали и руководили жизнь, легко устраняя блики других, призрачных истин и других, манящих, но пустых целей жизни.

Берегите же в себе, милая Вера, огонь хорошей Божьей жизни! А сбереженный в Вас, он будет светить и другим.

Владычица, «знамение милости Своея нам являющая», пусть явит Вам Свою великую милость и укрепит навеки Вашу мысль и сердце в пути по Христу.

Шуру приветствую. Спасибо ей. Конечно, и она принимала участие в подарке. Буду писать ей отдельно. Простите. Христос с Вами всегда.

Всегда Ваш убогий богомолец.

27 ноября 1932 г.

Моей нерадивой ученице

«Накажет мя праведник милостию и обличит мя, елей же Грешного да не намастит главы моея»...

Вера... Вера!

Да в Вашем же письме ответ на все Ваши вопросы. Вот смотрите.

Но я предварю этот ответ одним вводным указанием, которое, конечно, Вера, надо сделать исходным для жизни.

Не надо только рассуждать о жизни – надо жить. Не надо строить планы, а надо делать. И даже лучше меньше планов, а больше нужных поступков. Вот исходное.

Теперь о китах. Назову их в порядке Вашего письма.

Первый – отрыв. Вы о нем и говорите. И это очень хорошо. Для нового пути жизни надо уйти со старого, совсем, совсем уйти от него и от себя «старого» уйти («ветхого»). Тогда прочнее новое. Тогда под него закладывается новое основание из драгоценных камней. А когда остается старое основание, оно – гниль, солома. Оно и сгорает при испытании огнем, и дела, построенные на нем, рушатся, так что человек опять нагой останется, как и пишет о том святой апостол Павел.

Итак, новое вино вливайте в новые мехи. Приготовьте новые, бросьте старые. Вот смысл отрыва.

Вы спрашиваете: как же совершается отцепка? А я Вам напоминаю: как оно совершалось летом, когда Вы по приезде с лета свидетельствовали: «Все было чуждо».

«Все было чуждо». Да разве это не прекрасная отцепка? Как она совершалась? Она совершалась мыслью и жизнью чуждою ненужного, а тем более вредного.

Заботиться надо только о двух вещах:

Не форсировать отцепку, а проводить ее постепенно... Установить, иль выбрать одно ненужное и вредное, да и бросить его с презреньем... И основательно закрепиться в презреньи и освобождении от ненужного, чтобы оно казалось жалким рабством. А душа корнем уходила бы в новое, заменившее брошенное. Да полгодика, годик пожить новым, чтобы оно стало частью души, без чего уж нельзя жить. Вот так будет основательно. И тогда к первому присоединить второе. И оно присоединится легче. К сродному сродное легче прирастает. И душа будет образовывать в себе новый плацдарм жизни, когда нити, связывающие со старым, будут обрываться, «чуждого» будет больше и больше, а взамен его будет расти новое и свое.

И о второй вещи надо позаботиться, чтобы была устойчивость в преследовании своей цели. «Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих». Хроманье на оба колена никогда ни к чему не приводило.

Этим предметом мы подходим ко второму киту. И о нем есть упоминание о Вашем письме. Вы пишете: «Одинокая... затеряюсь...» Вот это ненужные слова.

Когда у человека образовалось «свое», как он может затеряться? «Свое"-то ведь лежит в глубине глубин, без него и меня самого нет. Как я могу его потерять? Теряют привешенное, привязанное, наружи находящееся, иль поверхностно прицепленное «на подержание».

Это не «свое». «Свое» лежит крепко, его не оторвешь, потому что с собой надо отрывать, и за «свое» борются.

Вот это и есть кит. За «свое» идет борьба. Воспитывается внутреннее мужество и вырабатывается привычка иметь опору не вне себя, а в себе, в своем ценном и лучшем.

Без внутреннего мужества, без привычки иметь опору в своем лучшем – никакой путь добра невозможен. Будет тоскливое погруженье в слякоть. Исканье опор на стороне: то в сочувствии, то в поддержке (мнимой), а то и в совсем негодной любви.

Это, Вера, крупный жизненный кит. Надо всеми силами вырабатывать устойчивость, внутреннее мужество и с пренебрежением кидать от себя расслабляющую вялость, мягкотелость, отсутствие сопротивления и настойчивости. Они больше чем вредны. Особенно, когда имеют обманные ярлыки гуманности, широкого кругозора и фиктивной свободы.

Вот главное.

Как будто мысли просты и ясны.

Вера! Вера, милая моя Вера! Пусть за ними будет Господь (по их ценности и близости Вашему духу), и пусть будет с Господом дело.

Но непременно с Господом! Пусть Его помощь и Он Сам будут в каждом дыханьи уст, в каждом движении мысли, и тем более во всяком поступке.

Да и опора на себя – гнилая. Особенно на себя – «ветхого». От себя «ветхого» тоже надо «отцепиться». И не бойтесь от себя отцепляться. Это не унижение, не потеря себя, а достижение, победа.

Так, с Господом!

И еще последнее. Вы пишете: «Как жить... чем наполнить жизнь»? Я перевожу эти вопросы в иной: «С чего начать»?

«Отцепку» надо начать с главного, непременно с главного, что особенно омерзительно в жизни. «Быка – за рога». «Никто не может войти в дом сильного, если прежде не свяжет сильного».

А наполнение начните с наиболее сродного душе. Им живите. Его поощряйте! Укрепляйте, как неистребимое свое и уж от него пойдете к другому.

Благословение Господа да будет с Вами, вдохновляя и подкрепляя Вас. О браке не пишу. Я много говорил об этом с Шурой. Да и зачем писать Вам? Я думаю, что для Вас это уж детская игрушка. Вы попомните о другом, о чем говорилось. А время летит быстрее быстрого коня и ничто не остановит его. Это серьезно и вечно.

Поздравляю Вас со Святым Праздником Успенья Пречистой Богородицы.

И от всего сердца приветствую с наступающим днем блаженного князя Александра Невского.

Поздравьте З. Очень скорблю, что она замыкается в себе. Как бы не вышло от этого горя.

Если возможно, сделайте выписку из этого письма для М.Г. А то мне не удается написать ей, как бы хотелось, а надо утешить ее. Простите.

Да будет Господь с Вами.

Всегда Ваш убогий богомолец.

16 августа 1933 г.

Моя милая Вера! Да будете с Господом!

Ну как, душа моя Вера? Вы усвоили вчерашнюю мысль? Боюсь, что я не сумел ее выразить.

Вот ее сконцентрированное содержание:

Вера – сила, которая должна вывести душу из греха и ограниченности, поднять душу из земной малости, уныния, загороженности предметами и лицами, путем включения души в просторный мир «Божьих судеб». Это мир Божьего попечения (Промысла) о земле и людях, все в целом должно выполнить свое назначение и все должно оправдаться. В этом мире нет ничего «малого», затеривающегося, одинокого, ненужного. Все велико, даже отдельная душа, как выполняющее святую и великую Божью волю, направленную к Вечной Гармонии...

Вот почему «зрение судеб» просвещает, т.е. обливает светом душу и ее путь делает ярким, разумным и даже вдохновленным.

Оттого и сказал я Вам пожелание молитвы: «да просветимся зрением судеб Твоих». Просветимся всегда, без устали – и днем, и ночами.

Всегда – паренье, высь, захват, всегда выход из малого и погруженье в сладкое великое.

Как? Понятно теперь? Стремитесь, достигайте. Хочу, чтобы через Бога Вы были сильной! Ах, как хочу!

Конечно, Вы ничего не купили в кооперативе. Ничего нет. Возьмите, пожалуйста, у меня. Л.А. принесет. Дозволенным и благословенным питайтесь без смущения в меру потребного для восстановления сил.

Среда.

Милая Вера! Господь с Вами!

Простите за карандаш. Бумага плохая и чернила промокают. Вчера я получил Ваше письмо. От души благодарю за все сделанное. Очень рад, что все вышло хорошо. Смущаюсь лишь относительно А.Р.

Пока письма нет.

По поводу содержания Вашего письма в целом, присоединяюсь к выражению сожаления, что интересующее Вас не было затронуто в личной беседе. По правде говоря, я не понимаю, в чем дело?

Охотно отвечу на вопросы, которые Вы ставили. (И всегда всем отвечаю, иногда не сразу, когда вопрос заслуживает внимания, а ответ будет воспринят и принесет плод).

При помощи Божией я раскрываю Божий путь жизни и применение его к данному миру. Как недуховник я не могу следить за процессом работы над собой, и мне видны только результаты. По ним я отмечаю достижения, когда они есть.

Обязательно ли духовничество, как руководство? Нет. Кто хочет идти и знает путь и приложение его к себе, тот идет, т.е. он надзирает за собой и регулирует шаги и дни.

Если обозначатся препятствия, вытекающие из особенностей склада души, то о них всегда может быть вопрос вне исповеди, т.е. вопрос в обычном порядке открытия пути.

При таком устроении себя роль духовника сводится (да она такова и должна быть) к принятию интимнейшего открытия пред Богом всех падений души. Ясно ли теперь Вам все, что Вас смущает?

И ясно ли, что требуется от Вас. Идти, идти, идти. Воспитывать силу, силу, силу. Ведь главное – нужное – известно.

Детали, общие штрихи препятствий на пути подмечаются, и они могут быть устранены.

Думается, что здесь – все. Остальные смущения, если они есть, «от лукавого», от привычки людей больше задумываться и мечтать...

А мы будем шагать, прямо шагать. И все будет хорошо. Во время свое все будет ясно.

За подарок – спасибо.

Всегда буду ждать и другого подъема души.

Ваше сравнение – хорошо. И Вы не забывайте о нем.

Последнюю неделю пред Праздником поблюдите пост. Да чтоб он чувствовался.

Да будет Господь с Вами ныне и вовеки.

Простите.

Всегда Ваш убогий богомолец. 7/20 декабря 1933 г.

Вера, милая Вера! Господь с Вами!

Кончили Вы свою страду? Скорее бы. Вы получили мою записку? И опять я Вам пишу: разделяйте, пожалуйста, физическую угнетенность от душевной пустоты.

При физической угнетенности естественно душевное состояние «алчбы», желание освободиться от гнета и скорее уйти в жизнь души. И тогда «свое» делается милее.

А когда физическая угнетенность запускает свою руку на душу, да еще с желанием «смазывания» душевной светлости – это ненормально. Это дело тьмы. И против него надо противостоять всей силой «света».

Решительно покончите, Вера, с этим делом, чтобы оно не мешалось под ногами. Достаточно для Вас другого, положительного дела крепления души.

Книжку «о свете» хорошенько прочитайте. И прошу Вас, дайте ее, пожалуйста, Шуре и М.Г.

Как Шура? Я прошу ее всегда мне вкладывать записочку от себя с тремя строчками – больше не нужно.

А 10-я книга понравилась? Она является заключительной к 4, 6, 7 и 9.

Они объединяются одной мыслью. Да, это важный участок нашего разумения.

Вот бы сделать его участком действования! Тогда – несказанная красота и сила души!

Ревнуйте, Вера, ревнуйте! Стремитесь!

Поприветствуйте от меня З. Она душою совсем заработалась! Кончились ли ее дополнительные занятия? Успеха ей желаю.

Простите. Помните, хочу, чтобы Вы были сильной и будьте такой. Истинно. Благословенье Божье с Вами! Всегда душою около Вас.

Ваш убогий богомолец. 15/28 января 1934 г.

Милая Вера! Христос пусть будет с Вами теперь и всегда!

Я пишу обещанные пункты. Их немного, но они очень значительны.

Они охватывают главное. И чрез них я всегда буду около Вашей настроенности.

1. Приняты ли меры, чтобы обеспечить внутреннюю свободу и иметь время направить ее к своей жизни?

2. Пресекается ли препятствие истинного пути жизни в неправильном обращении с лицами другого пола – даже в неправильных взглядах, чувствованиях в их присутствии?

3. Поддерживается ли бодрственность души постоянным контролем распределения занятости?

4. Какое дается душе питание, и есть ли плоды его?

Я хотел бы, Вера, чтобы Вы в каждом своем письме касались этих пунктов.

В изложении ответов по ним не надо больших рассуждений. Пишите совсем кратко. По пунктам 1 и 2 возможны совсем короткие ответы, особенно когда нет погрешностей по ним. По 3–4 – особенно по 4 – конечно, придется писать побольше.

Под плодами питанья души я разумею те или иные достижения в практике питания души. Например, Вы питаете душу молитвой, и Вы заботитесь, чтобы молитва была умно-сердечной. Вот и требуется указать, есть ли успех в молитве. Что получает от них душа? Как она чувствует себя в монашестве и пр.

Итак, с Господом и к Господу. Во внимании и бодрости! Пишите мне раз в месяц, считая тут и праздничные письма. Призываю на Вас Божье благословение. Вы будете встречаться с Зоей?

Думаю, это неплохо.

Всегда, всегда Ваш убогий богомолец. 28 августа 1934 г.

Милая Вера!

Господь с Вами да будет теперь и всегда!

Получил Ваше письмо. Хорошо, что Вы спокойно уясняете для себя лучший путь жизни. В этом деле уяснения пути жизни лучше всего объективное спокойствие и открытость.

И вот первое, что требуется помнить: доступно и то, и другое, и брак и не брак. Чтобы не было ничего запретного в этом, особо заманчивого.

А второе, надо также спокойно подойти к оценке того и другого, и к практической приемлемости того или другого. Чтобы и тут, при спокойной оценке, не было иллюзий.

А иллюзий не оберешься! Хотя бы в вопросе о сродности. Принятое представление, что любовь все восполняет, а на поверку выходит и это – иллюзия. И «любовь» рассеивается, как мираж, и обнажается полнейшая отчужденность несродности.

И потому, Вы правы, когда пишете, что необходим духовный брак.

Так, идите дальше и глубже в своей объективной и спокойной оценке возможного и лучшего. А что дальше, спросите Вы?

Как Богу угодно, так и совершится лучшее, и оно – предназначенное. Если лучшим будет брак, то явится и человек.

Если брак не предназначен, то теперешняя объективная оценка получит свое необходимое значение. Лишь бы не было «скорби» плоти, о которой пишет апостол. Она бывает, когда мы неразумно отдаемся попечению о плотском. Тогда эта скорбь захлестывает нас, как рабов, и для нас начинает представляться законом то, что в действительности вовсе не закон, а ярмо расслабления.

Вот так-то, Вера! Главное – суровое спокойствие и суровая объективность!

Передавайте О.П. приветствие моей души. Всегда пребываю в молитвенном общении с ним. В предстательстве пред Господом мы – едино.

Молитвенно благословляю Вас на «доброе» течение поста, и в виду прощеного дня прошу меня простить, если в чем-либо неволею погрешил пред Вами.

В самый день оставления помолимся, да простит всех нас Господь и помилует и спасет.

Всегда Ваш убогий богомолец. 16 февраля / 1 марта 1935 г.

Христос воскресе! Милая Вера!

Не то я читал, не то слышал, что в жизни наблюдается, что матери имеют пристрастие к своим неразумным детям. Очевидно, такое пристрастие испытываю я в отношении Вас.

Правда, оно еще имеет и другое объяснение, чисто духовное, и оно может быть высказано словами апостола: «Если кто из вас уклонится от истины и обратит кто его: пусть теперь знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов».

Выходит, что мое пристрастие тем сильнее, что к нему примешивается эгоистическая причина. Хочется притронуться к чужому неразумию, чтобы заслужить милость Господа отвлечением неразумного от ложного пути.

Так-то, Вера, и примите мое пристрастие как диктуемое любовью к истине.

Письмо Ваше читал, читал, и тосковало мое сердце. Уж так все это неразумно, что близко к полной нелепости. Ведь у Вас же и сознание ясно, и оценка правильна, и заинтересованность взвешена. И, однако, скольжение по наклону.

Болезнь воли... Совершенно очевидная, оформившаяся болезнь воли. И, как душевная болезнь, конечно, серьезная. Сейчас Вы еще не имели побуждений столкнуться с ее серьезностью.

Сейчас Вас забавляет новизна, ласкает удовлетворяемое тщеславие, доставляют наслаждение моменты темной остроты и все покрывает желание: а почему не знать и эту сторону жизни. Буду знать и буду спокойнее, и буду сознательно держаться лучшего.

Обычная картина изучения жизни чрез ломку жизни. Это похоже на рассуждение: сначала утону, а потом попытаюсь лучше жизнь устроить.

Утопленники, Вера, не живут. Даже тонувшие получают такое органическое расстройство, которое уж навек не дает им полноты жизни. У душевной жизни последствия еще резче. Ведь недаром же написано: «Земля, много раз пившая дождь ранний и поздний...» Помните эти слова? В них суровая истина!

Вера! Я ничего не советую Вам. Помните мой давний совет. Разве он потерял силу? Бросьте всю эту нелепую компанию, да и дело неладное.

Вот молиться посоветую одной молитвой: «Потерпи меня, Господи!»

На юг ехать определенно не годится. Там будет та же музыка, лишь в иных вариациях. Игра не стоит свеч! Лучше отдохнуть действительно в тиши и глуши.

Господь пусть сохранит Вас от всякой неприязни. Пишите больше о себе.

Поклон Шуре. Как ее дела? Что она не пишет? Надо бы ей оставить работу.

Простите.

Всегда Ваш убогий богомолец. 18 мая 1935 г.

Дорогая Вера!

Мир Божий да будет с духом Вашим ныне и вовеки!

Подошел день большого праздника Вашей души. Отпразднуйте его достойно празднуемых вещей. Они стоят блистательного праздника!

Усвоили ли Вы это жизненно? Летом Ваша мысль повторяла маленькие соображения, пытающиеся развенчивать большие истины. Неблагодарное дело! Да и Вы сами знаете, какая это незадачливая задача.

Другое дело, когда вопрос переводят в область жизни и практики и говорят: а вот покажите-ка, как осуществляется Ваша правда? Вы сами, Вера, не прочь поискушаться таким подходом.

Поверьте, он не страшен. Он был бы даже хорош и совершенно законен, если бы в нем не было, как бывает зачастую, замаскированного лукавства. А что он нестрашен и что доказательства «от жизни» уж не так трудно находимы, я покажу из жизни Ваших последних дней.

Простите, может быть это и не скромно, но зато очень вразумительно. Нескромность Вы мне простите, а полезность я предпочту ради Вас же.

Так вот Вам иллюстрация из Ваших дней. Это – Ваши портреты приезда и отъезда. Приехав, Вы выглядели как «этакая личность». Не обижайтесь. Их миллионы. И я не хочу сказать ничего обидного для всех этих миллионов. А уезжая, Вы имели «лицо», хорошее «лицо» – это не комплимент. Это только правда. И Вы сами могли бы подмечать ее, если бы были внимательнее к себе.

Вот так-то, Вера! Теперь, найдя это лицо или, лучше сказать, возвратясь к нему, и отпразднуйте светло свой блистательный праздник. Право же, он стоит всего блеска и всей светлости, которые Вы можете собрать для него!

Чтобы пребывание в этом блеске и светлости остались для Вас впечатлительным на много, много дней, а лучше – много лет и на всю жизнь, Вы вычертите в своем сердце последние стихи Евангелия, которые читались вчера вечером. Это замечательные слова и они поразительно жизненно подходят Вам. Запомните: жизненно Вам подходят.

Так их начертите и ими вдохновляйтесь в правом пути береженья и роста.

Удивительные слова. Их я делаю своим пожеланием Вам, принося сердечное поздравление: «С днем ангела, Вера!» Поздравляю Шуру и М. и прошу передать им мой поклон и благословение именем Божьим.

И Вас пусть благословит Господь и утвердит навеки в пути правды, сделав его радостным и «сладчайшим».

Как устроились со всем внешним? Как самочувствие? Как заботы о себе и своем? Все в порядке? А как погода у Вас?

У нас дожди. Грязи достаточно. Стало и прохладнее. Утепляемся... и не без скорби. Тронешь одно, выглянет плохого десяток. Много тратишь времени на упорядочение этой нудной мелочи. И оставить нельзя. И без того большого тепла не жду, старенькое помещение.

Простите, будьте со Христом, не изменяя Его зовущей любви.

Всегда, всегда Ваш убогий богомолец. Поздравляю с сегодняшним праздником. 27 сентября 1935 г.

Вера!

Божье милосердие пусть не оставляет Вас! Я получил Ваше письмо. Спасибо за добрые пожелания. Писать Вам я хотел все время. Но как мне трудно писать Вам! Знаете, что люди, близкие друг другу, после продолжительной разлуки не находят мыслей и слов для разговора. А писать в таких условиях много тяжелее.

Два Ваших последних письма я помню. Они и положили на меня молчание. Я видел, что ответить на них надо чем-нибудь очень сильным, потому что все обычное Вам было известно и даже было пережито. Я знаю это сильное. Я готовил его для «Писем матери», для той части писем, где должна идти речь о реализации христианского пути в молодых годах.

«Письмами матери» я сейчас не занят. А нужно было все тщательно перебрать и систематизировать. Нужна была большая работа. Работается же плохо, потому что я чаще и чаще прихварываю и голова отказывается веско соображать. Дни и часы здоровья я стал отдавать «Евангельским образам», пробуя в них занести на бумагу положительное учение Христа. Может быть, хоть одна искра истины присоединится для «верных», познавших Свет истины.

Так и потянулось молчанье в отношении Вас. И еще я переживал чувство грусти. Когда я читал Ваши суждения о радостях земли, по прочтении их, у меня неотвязно стояла мысль: «Ведь у Вас были годы опыта, она годы ищет этих радостей. И что же, этот опыт бесплоден?»

Ваша большая ошибка, которой Вы не замечаете, в том, что христианство и путь Христа отрицает не радость земли, а отрицает искажение этих радостей грехом. Христианство отрицает не любовь между людьми (хотя бы и между мужчиной и женщиной), не брак, не искусство, в частности театр, не шутки, не смех, не любовь к траве и цветку. Христианство говорит, что мир «лежит во зле» и может испортить все это невинное, доброе и радостное и сделать так, что от всего этого будет «смердить» грехом. И разве христианство ошибается в таком утверждении? Разве часто не изгажено все в мире зла? Разве не опошлена любовь? Разве не загажена природа? Где Вы услышите чистый смех? Где неиспорченная радость? И что перечислять! Скажите, где удовлетворение от этих мнимых радостей?

Только угар и большее одичание, и большее удаление от недосягаемой радости, к которой зовет христианство...

Радость христианства – это радость и о земном, но, прежде всего, при отвержении мира зла, испортившего радость. Где найти эту радость?

Сначала ее надо найти в себе, а потом она будет и вне, но, опять-таки, только не в мире зла, испортившем радость.

Радость в себе Вы уже испытали – это был Божий дар. Почему Вы не хотите остаться верной ему?

Я знаю, нужно, помимо того, внешнее. Вы во внешем испытали боль сердца. Забудьте об этом! Изгладьте совсем, если это мешает. Пусть не будет никаких соприкосновений, не ищите виновных.

Относительно внешнего – особое положение. Внешнее – отнимается. Очевидно, пришла пора духовной зрелости, когда надо становиться на ноги, независимо от внешнего. Это сложно и сурово, но, видимо, неминуемо.

Работа над собой, конечно, должна идти в том же направлении. Путь Христа один. Тогда работа будет проходить в суровой замкнутости. Не будет отдыха, приходящего со вне, не будет и поддержки.

Центром тяжести «деланья», конечно, остается молитва, домашняя. А церковная молитва остается для подкрепления, вдохновения на домашний подвиг.

Собственно, это «делание» есть воспитание воли. Ведь идейность у Вас определена и не нуждается в поправках, а вот воли у нас у всех мало, и потому жизнь идет вне убеждений и даже часто вне сознания.

Согласование убежденности и практической жизни будет целью всего дела над собой. А ведь это же обязательное, общечеловеческое дело! И тут христианский путь строится по общечеловеческим требованиям к жизни. В отсутствии воли и отсутствие согласованности дает то, что есть, т.е. беспринципность жизни и нудность ее.

Поговели ли Вы? Поберегите примиренность совести с Богом. Больше входите в постижение Божьих истин, законов жизни. Читали ли Вы «Евангельские образы»? В них должна быть польза по открытии Божественных истин.

Да поможет Вам Христос утвердиться в мирном сердце! С таким войдите в седмицу Его страстей, чтобы мысленно душевно, идя за Господом, подойти с Ним и к радостному дню Его Восстания. Простите.

Всегда Ваш убогий богомолец.

Господи, благослови!

Шура! Не отвечать Вам я не могу по своему положению духовного наставника, которого спрашивают о пути спасения. Помимо того и мысли Вашего письма хороши, хотя и имеют немного задорную внешность. Тут, очевидно, говорит молодость, а, может быть, вместе и свойство Вашей натуры.

А ответ Вам будет такой:

Вам необходимо: а) утвердиться в Вашем теперешнем настроении и б) кроме того, «дозреть до высшей точки «кипения» того отрицания прежнего, к которому Вы подошли сейчас.

Первое как будто не нужно. Уж очень определенно Вы пишете: «неудовлетворенность... пустота... новый лад». Все это чрезвычайно хорошо, а надо придать к этому и еще более глубокую основу. А именно: видеть в своем настроении зов души и совести, Божий зов. Как тело заявляет о своих потребностях (хотя бы потребность гигиены) и как его зов мы считаем и серьезным, и спешим удовлетворить, так и душа вправе иметь и имеет большой зов. Пока он не убит.

И у Вас, в Вашем настроении – зов души, пока еще не убитой. А потому пусть он не будет связан с моментом. Пусть он не имеет сегодня «остроту», а завтра «неостроту». Этак иной объяснит Вашу настроенность обычным молодым «гамлетизмом» или случайными переживаниями времени и обстоятельств. Надо, чтобы Ваша настроенность была не настроенностью момента, а глубоким сознательным, совершенно холодным, стальным анализом, одинаково беспощадно режущим старое вне момента настроений.

И заглушить этот зов души невозможно, потому что действительность одинаково скверна, и перестать его слушать – страшно, потому что это уже скат к смерти души.

Вот какая серьезность в зове. Где уж тут гамлетизм! Гамлетизм – игра в страшное! А тут возможность ноля как жизненной основы.

Теперь перехожу ко второму. Почему вводится это второе пожелание? Казалось бы, не достаточно ли первого, искреннего и порывистого желания молодости? Не встречает ли Отец каждого обращающегося к Нему? Конечно, встречает. И Он встретил бы, если бы был «ход». А Вы сами пишете: «За три года... сплошное толчение на одном месте».

Шура! Поверьте, у меня нет и тени осуждения Вас. У меня сжимается горло. Я вспоминаю слова Евангелия: «Он сжалился над народом, видя, что народ изнурен и рассеян, как овцы, не имеющие пастыря». И мне от всей души хотелось бы теперь же дать Вам твердую руку и сказать: «Идите теперь же бодро и смело, есть порыв, душа ищет Бога, идите без раздумыванья».

А как идти?

Я знаю, что Вы будете одиноки, что Вам придется и топтаться, и падать, что растревоженная добром сила злая ополчится в семь раз сильнее. Помните, в Евангелии есть интересные слова Господа: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого» (Мф.12:43–45).

И Вам предстоит злейшая борьба. И так как не будет помощника под рукой, который бы ослаблял удары и поправлял контрэнергию, то и нужно застраховаться. Второе из выдвинутых пожеланий и представляет из себя кое-какую страховку.

Успешность христианского пути спасения стоит в большой связи с прочностью исходного пункта. Идеальным исходным пунктом является смерть прошлого. Апостол Павел неоднократно так и утверждает: «Вы умерли», т.е. требуется не только уход от прошлого и не только осуждение его, а его похороны – полное зачеркиванье и чувство омерзения к прошлому. Ведь ясно же сказано: «Спасет свою душу только тот, кто ее, старую, прежнюю, погубит, и найдет новую душу тот, кто потеряет прежнюю». Короче говоря, требуется погубление старого человека.

А раз погубление, то со всем старьем надо покончить: и с умничаньем, и с планами, и с самонадеянностью, и с пристрастиями, и с маленькими слабостями, такими как будто невинными, не говоря уже о явных страстях и явных падениях. Надо бесповоротно покончить со всем старым, потому что все, что не приводило ко Христу, все только расслабляло душу и жизнь («кто не собирает со мною, тот расточает»), и есть только мерзость.

Эту мерзость надо в любой момент воспроизводить не только умом, как отвлеченное понятие, а мерзость эту надо органически впитать в себя, чтобы было в нас физическое отвращение к делам тьмы, чтобы для нас физически невозможна была отрыжка греха, как возвращение пса на свою извергнутую нечистоту (сравнение, которое приводит апостол). Так как у нас это возвращение на нечистоту было, и много раз было, то и надо себя прежнего возненавидеть, как смрадного пса, а прошлое чувствовать, как смрадную яму. Вот это и будет «дозреванием» до «кипения».

Ну, конечно, в Вашем теперешнем состоянии нет элементов «смрадности», и, выражаясь так, я хочу лишь оттенить мысль о вкоренении в Вашем сознании и чувства, мысли и настроения банкротства жизни без Христа.

Такова для Вас исходная позиция. От нее пойдет новый путь, выращивание ростков нового. В нем отмечаю три момента:

Коренной момент – обращенность души ко Христу как основной регулятор всей жизненной устремленности. И в этом моменте – культивирование «доброй молитвы ко Христу». Молитва – альфа и омега жизни в Спасителе.

Неизбежность подвига, насилия над собой, проводимого с малых доз, но насилия и, непременно, насилия.

Необходимость внешней связи с людьми одинаковой настроенности. Эго неустранимо и по-человечески, и по-Божески, это движение себя в соки живой лозы Христа («Я лоза, а вы – ветки»), мистическое обвязывание себя благодатной стихией Церкви, Христа, Его Святого Тела.

И последние заключительные советы: из литературы возьмите «Невидимую брань» Никодима Святогорца в изложении епископа Феофана и сделайте ее «своей» книгой. Кроме нее для руководства решительно ничего пока не имейте, а для богословского развития и назидания рекомендую переводную литературу, вроде Феррара, и оригинальную – описательного характера (биографии подвижников, путешествия ко святым местам, истории монастырей, храмов, святынь и пр.). Для некоторой опоры вовне подойдите поближе хотя бы к М. Для Вас это и законно, и удобно.

Молитвенно призываю на Вас Господне благословение, чтобы Вам утвердиться в решимости стать на спасительном пути и с Божьею помощью невозбранно пойти по нему, к небесной радости о Вас и к Вашему полному душевному счастью. Господь в помощь. Простите.

Ваш искренний доброжелатель. 24 ноября 1929 г.

Шура! Да будет Господь всегда близок Вашему сердцу!

Я не забываю Вас и каждый день, хоть минуточку, а вспоминаю о Вас. Меня очень интересует (не по любопытству, а по хорошему чувству интереса к Вашей душе), как идет процесс Вашего внутреннего развития. И, конечно, мне было бы тяжело, если бы Вы «невольно» даже делали ошибки на пути, от которых сами бы стали и терять, и страдать.

Для христианского идеала жизни имеют исключительное значение Божьи слова, определяющие жизнь. К таким словам, едва ли не в первую очередь, принадлежит евангельское слово об отвержении себя для следования за Христом. Думаю, что Вы знаете его и равно знаете толкование этого слова.

Как ни строго это слово, но оно содержит непререкаемую истину, и потому продумать это слово, ввести его в глубину своей души и сделать правилом, законом жизни было бы немалым приобретением. Сейчас, в непосредственное дополнение того слова, я приведу Вам другие Христовы слова, определяющие направление жизни христианина.

«И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее... И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее... И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом (или хромому, или увечному) войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами (руками, ногами) быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает» (Мк.9:43–48).

Это слово Господне надо понимать в неразрывной связи с Его указанием об отвержении всего себя при следовании за Ним (ср. Мк.8:34–37). Оно вытекает из заповеди о погублении себя. Если там заповедуется христианину отвергнуться всего себя, всю свою душу погубить и всего себя бросить в мусорную яму, то, естественно, что жалеть о руке, ноге или глазе, когда они будут мешать спасительному пути?

А потому так же безжалостно тебе надо похоронить всего себя греховного. Так же безжалостно отсеки в себе все мешающее твоему пути, когда ты стал на него и идешь им. И даже не так надо сказать, а устрани еще безжалостнее, потому что, если в начале пути ты осудил и похоронил в себе всего древнего змея, то зачем же теперь беречь малую ехидну? Потому без колебаний отсеки в себе соблазнителя, сталкивающего тебя с пути.

Господь называет три источника соблазна: руку, ногу и глаз – и тем обозначает соблазны, происходящие от разнообразных движений тела (рука – осязание, похоть), от различных видов человеческой деятельности (нога – поступки) и от человеческой мысли (глаз – видение, мысль).

Причем Господь указывает источники соблазна в порядке их жизненной силы. Сначала показывает соблазны, наиболее близкие человеку, возникающие в нем как бы непроизвольно, затем соблазны воспринимаемые сознательно и идущие от внешней жизни и, наконец, более утонченные соблазны мыслей. Но все три источника соблазна объединяются тем, что повод к их возникновению идет извне, через внешние органы чувства (рука, нога, глаз).

И потому Господь указывает один прием борьбы с соблазнителем: «отсеки», «вырви», т.е. прием отметания, отбрасывания, подавления внешнего ради спасения внутреннего – души.

Господь так и говорит и трижды повторяет одно и то же как очевиднейшую истину, что лучше человеку, безногому и безглазому войти в блаженную вечность, чем с двумя руками, ногами и глазами остаться в мертвенности безвыходного страдания, потому что, в самом деле, «какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мк.8:37) Чем может компенсировать человек потерю души? Конечно, ничем. Не только рукой, ногой и глазом, а и всей внешней жизнью. Значит, за душу и ради нее, без колебаний лишайся руки и глаза, т.е. отсеки соблазняющее внешнее.

Так поступай и ты! Поставь задачей жизни сберечь душу. Жива душа – и ты жив. Погибла душа – и в тебе не будет жизни. А потому безжалостно отсекай все истребляющее душу, отсекай соблазн, который несет с собой смерть души. Если соблазн идет от внешнего и чрез внешнее, то не бойся, не жалей, обрезай все внешнее. Без пощады рви все нити, связывающие тебя с внешним, и с легким сердцем бросай концы! Лишнего никогда не будет. Не будет ошибки, если обрежешь несоблазнительное сейчас. Кромсай и кидай внешнее без раздумья, чтобы кругом была обезвреженная среда, пусть даже пустота. Ты все же будешь не побежденный, а победитель, и будешь ты не потерявший, потому что ты приобрел, ты сберег свою душу.

И во всех случаях обрезывания внешнего, когда через то (обрезывание) ты сберегаешь свою душу, ты только выигрываешь, потому что в случае утраты души от внешнего соблазна уж никакое внешнее, сохраненное из жалости к себе, не в силах компенсировать тебя за потерю души.

Какой выкуп, какую компенсацию может иметь человек при потере души своей?

Значит, не жалей. Вырви и отбрось соблазнителя! Пусть кругом останется пустота. Пусть останется малая комната, скромный наряд и скудное питание. Все-таки ты – богач. Пусть не слышится пряной музыки, и нет феерических зрелищ, и ты чужд шумливого веселья. Ты ничего не потерял. Ты все-таки приобрел.

Итак, не скорби, что не будешь ты жить полной внешней жизнью и будешь обрезывать себя в вредных устремлениях тела. Не лучше ли тебе в скромном костюме, отсутствии рассеивающих впечатлений и отсечении вредных движений сохранить девственность и ширь души и влиться ею в блаженную вечность, чем с знанием последнего вычурного танца, в туманящем азарте прискакать с трупом души к тупику безысходности? Что лучше? Что выгоднее?

Какой же выкуп, какую компенсацию может иметь человек за потерю души своей?

Ах, как бы я желал, чтобы и Вы сделали верный выбор и «выгодный» во всех отношениях! Как бы я желал, чтобы и Вы не боялись «отсечений» и «откидываний» внешнего! Как бы я хотел, чтобы Вы полюбили лучшее и неумирающее, предпочтя его сомнительному и гибнущему! Как бы я хотел, чтобы Вы жизненно поняли, что через тесноту выходят на простор и через уход от света открывается Свет. Как бы я желал, чтобы во всем этом Вы увидели и почувствовали не лишение и потерю, а только приобретение!

Да благословит Вас Господь в искании и поможет в выборе! Простите, что пишу так неразборчиво. Это потому, что просто неудобно писать.

Пребудьте всегда со Христом. Простите.

Всегда Ваш убогий богомолец. 7 октября 1931 г.

Шура, милая!

«Крепким разумом, (святая), душу утвердивши верою, борителя врага яве посрамила еси и у Христа предстала еси, всеблаженная»...

Когда сегодня утром я читал эти слова молитвы, обращенные к дневной святой, я невольно подумал о Вас, Шура. Какой это хороший девиз для Вашего пути. И я ставлю его в начале своего письма, в котором мне так хочется притронуться Вашей души и ответить движению ее жизни.

И не писать я хотел бы, а хотел бы большего. Писать и трудно. Во-первых, я большой должник пред Вами. До сих пор не ответил Вам еще на первое письмо. А уж очень большие и хорошие темы поднимало оно. Я молчал не потому, что игнорировал темы, а потому, что много часов отдавал занятию, о котором Вы знаете и которое хочется при Божьей помощи довести до конца.

Сам же я вхожу в Вашу настроенность с таким вниманием и отношусь к Вам с такою внутреннею бережностью, что, верьте, часто сожалею, что лишен возможности непосредственных бесед с Вами.

Ведь у Вас теперь – и это вторая причина трудности писать Вам – может возникать столько вопросов и будет столько ответственных моментов, что общение с Вами является необходимейшим. Между тем живая переписка для меня невозможна, и потому томишься, зная, что нужно Вам, и бессильно натыкаясь на непреодолимость.

Успокаивает вера в близость Господа к душам чистым и ищущим Его. А уж мое писанье – поскольку благословит Господь.

Первое и главное знайте, что Вы всегда пишите мне, когда захотите. Никогда не думайте ни о какой навязчивости. Я же, с Божьей помощью, хотя исподволь, отвечу Вашим нуждам, поскольку будет возможность сделать это в письме.

Сейчас я хочу сказать Вам мысль, навеянную начальными словами молитвы. У Вас есть Божий дар – рассудительность. Это – большой дар. В спасительном пути, т.е. пути подвига и насилия, его роль чуть ли не первая среди человеческих сил. И этим даром Господь уж как бы предначертал для Вас путь Вашего «деланья». Очевидно, он в том, чтобы с помощью этого природного дара сделать свой ум «владычественным», как выражаются святые подвижники, т.е. сделать его руководствующим с подчинением ему других сил души. Конечно, предполагается само собой, что идеалом ума будет его просветленность, чтобы он не оказался фальшивым маяком.

Чем же добиваться «владычественности» просветленного ума? Самоанализом, самоконтролем. У ворот ума надо приучаться ставить сторожа, который бы пропускал «свое», Божье, выправлял исправленное, разоблачал обманное и отсевал явно негодное.

Вот великое дело многих лет. Да благословит Господь! То, что Вы писали о себе – ваша похвала. Пусть так и будет. Земное лишение – уже не лишение, а несчетное богатство. И принимайте его в свободе и радости души.

Душевно благодарю Вас, Шура, за гостинец, присланный прошлый раз.

Простите. С молитвой ко Христу вручаю Вас Его любящему и могучему водительству.

Всегда, всегда с душой, обращенной к Вам, Ваш убогий богомолец. 5/18 октября 1932 г.

Милая Шура!

Да будет Господь с Вами ныне и вовеки!

Наконец я принимаюсь за ответное письмо Вам. Простите, что я несколько замедлил ответом.

И в моем одиночестве, Шура, время идет быстро, быстро... я не знаю ни скуки, ни тоскливого безделья с придумыванием, куда бы убить время. Часы, дни, месяцы, годы бегут, бегут...

И Вы дорожите часами досуга, чтобы разумнее использовать их. Это отступление.

Я не писал, занятый и своим обычным дневным порядком и хозяйственными хлопотами. Уже на исходе третья неделя, как я один. Словом, так и бегут дни...

Как я уже успел сказать Вам коротко по прочтении Вашего письма, оно такое большое, большое, что я не сумею коснуться всех его тем.

На первом месте, конечно, речь о «едином на потребу», выражаясь евангельским языком. Как ни вертись, сказать по-житейски, а от этого «единого» не отвертишься, если предварительно не отказаться от совести и не убить окончательно рассудка.

Вот, милая Шура, сейчас, в данный момент своей жизни Вы и поставьте задачей вырешить это «единое» и сделать его своим скалистым фундаментом. Вырешите с упорством, до конца и без остатка. Это – фундамент. На нем будет строиться разумная жизнь.

Без него – кисель, разгильдяйство, с самыми жалостными итогами и жалостною удовлетворенностью.

И вырешите «единое» – всесторонне. Вы склонны подходить к вещам с меркой разума. Неплохо. Дайте ему волю вовсю! Пусть анализирует все до последнего атома, пусть опровергает, требует дополнительных данных и пр. и пр.

По Вашему письму вижу, что вопросы «единого» не чужды Вам. Даже как будто есть и решенность их. Вы записали в одном месте, давая оценку обыденности: «Все один мираж... одни крохи (счастья)... Кому они нужны!»

Хорошо сказано. Если бы Вы были поменьше, можно было бы «умницу» погладить по головке. Да, да, это очень хорошо! И вот в этом направлении надо повести дело до конца, т.е. надо все подсмотреть в жизни и порешить теперь же навсегда. Впоследствии материал на тему о «едином» может быть, но обхождение с ним будет не болезненным «исканием», затрагивающим основы жизни, а только спокойной классификацией: это направо, это налево, это годится, это никудышное потому-то и потому-то.

Значит, повторяю, сейчас нужно, чтобы ясность в этом деле была стопроцентной, и ни одного уголка не оставалось бы в тумане.

Что требуется предпринять в этом деле в смысле ознакомления с разными областями знания и жизни, Вы знаете, конечно, я лишь дополню пожеланием, чтобы одновременно с анализом «мнимого» и его браковкой происходило углубленное принятие истины. А потому поступите по предложению Самого Христа: «Исследуйте Писания, так как в них вы будете иметь жизнь»...

И еще один совет в области метода обследования: дайте полный простор рассудку, не страшно, это важно, чтобы в будущем не могло быть с его стороны и тени намека на отбой, на мнимую переоценку.

Если в этом деле потребуются какие-либо справочные указания по выяснению положительной истины, конечно, пишите мне. Частичку положительного Вы имеете в том, что Вы читаете теперь. Вы пишете, что Вам понравились «мысли». Добавлением к ним будут главы 4, 6 и 7. Просмотрите их.

Когда будет обеспечен фундамент, тогда можно будет перейти к вопросу «стиля» жизни. Тут встанет вопрос о браке. Все, что Вы написали на тему о браке – выше похвал. Я как-то внутренно думал, что у Вас вопрос о браке именно так и обстоит.

Если я сознательно завел речь на эту тему, так не потому, что думал об актуальности для Вас брачного вопроса в данный момент, а потому, что предвижу «туманности» и хочу, очень хочу заранее забронировать Вас, милая Шура, чтобы Вы не были застигнуты врасплох, а оказались бы неуязвимыми.

Конечно, этой темы придется коснуться в следующем письме. А пока, пока будьте такой, как Вы есть. Думаю – хорошей с Богом! Значит, хорошей.

Об «узорах» души еще будем много, много раз говорить. Жизнь для Вас – вся впереди! Лишь бы теперь не сделать ошибки в основном. Ее было бы труднее выправить.

Да, как будто срочна речь о «наметке». «Наметка», как мечтание, – это никуда не годится. Наметка есть жесткая реальность, рассчитанная на подгонку воли, чтобы не просачивалось расслабляющее стремление к покою, а часто и к губительному покою. (В природе материи лежит стремление уйти в состояние инертности).

Главное, основное, содержание «наметки» определить легко, установив потребность данного момента. Для Вас я бы так определил главные части наметки:

Молитва – хоть бы и короткая, но непременнейше – сознательная, от ума чрез сердце.

Проникновение в Божью волю чтением и изучением Божьих слов с применением к своей жизни. Тут чтение, размышление, запись (возможно) и другое.

Научение «единому» во всех прочих областях знания. Тут чтение, беседы.

Не кидайте хорошей развлекающей книги и хорошего развлечения! Общество пусть будет только избранным. Помните древнюю мудрость: «Злые беседы растлевают добрые обычаи».

Пока кончу этим. А Вы, Шура, пожалуйста, не стесняйтесь писать все, все. Получила ли Вера мое поздравительное письмо? Что она молчит? Ее посылка получена. Спасибо ей, и мое душевное приветствие и М. также. Благословение Божье пусть почиет на Вас. Простите.

Всегда всей душой Ваш убогий богомолец. 7/20 октября 1933 г.

Шура, милая!

Господь с Вами есть и да будет вовеки!

Я восхищен плодами, присланными Вами. Я принял их как символ. Они символизируют плоды сада Вашей души, когда она уйдет в мир Бога.

И я очарован ими. И я снова повторил притягательное местоимение, чтобы обозначить им не узость себялюбивого владения, а простор утверждения в захватывающей и объединяющей стихии Бога – любви.

Кстати, Вы очень умненько разобрались в широте оттенков человеческого слова. Для исчерпывающего понимания нашего местоимения в его глубоком смысле прочтите то место прощальной беседы Христа с учениками из Евангелия Иоанна, где Господь объясняет термин «меч».

Итак, возвращаюсь к плодам. Я принял их как залог. Теперь милой садовнице – забота, чтобы сад оправдал себя.

Забота – это хорошо. Не угнетающая забота, сковывающая, как цепью, а забота, как окрыление. Она не только в корне убьет душевную прострацию (она может быть и в молодой душе), а закрепит взлет как одно дыхание жизни, без чего уж и жить нельзя.

Вот и приложите, Шура, эту пленительную (но не пленяющую) заботу, эту хорошую «печаль (устремляющую заботливость) о Боге» (выражение апостола) к богатству своей души.

Это все – фундамент для сада, чтобы насаждение было непоколебимо прочно, а плоды покоряющи и сладостны.

Забота должна иметь своим основанием опасение упустить время, особенно неповторяемое время весны, когда силы полны и благоухают. Жизнь в целом – очень коротка. И другое основание, чтобы пресечь появление отравляющих и засоряющих жизнь плевелов...

Итак, приложите «заботу» к богатству души. И будет формироваться хорошее «пеленание» души, чтобы рост способностей и сил был верным, как пеленанье ребенка предупреждало уродливость.

Это «пеленание» есть тренировка воли. Рассуждение, о котором я писал, было обеспечением тренировки ума. Его недостаточно для укрепления основ души. Переплетение его с тренировкой воли, чтобы в душе, в ее целом, образовался прочный уклон в сторону поисков Истины, Света, пленяющей радости и наполняющего удовлетворения. Чтобы душа не задерживалась на пестрых и, может быть, красиво-крикливых лоскутках, мелькающих на дороге. Чтобы сладкая забота о большом, и только о большом и исчерпывающем эгоистично отравила ее, и она повлеклась бы неудержимо и видела пред собой одну, одну манящую цель.

Шура, милая! Это все – фундамент, нельзя без него. А может быть, надо сказать и больше: все в нем.

Я знаю и вижу, что Вы, как ребенок, торопливо хотите вперед. А я так медлителен, и горький опыт жизни слишком часто иллюстрирует беспочвенность и потом – бесплодность поспешных взлетов. Поэтому, оберегая молодость, чистоту и пылкость души, направьте их сейчас не вперед, а вглубь.

Так Вы, шустрая садовница, забежали вперед в определении «единого». Я пока не говорил о формах жизни, а только о содержании жизненных задач и целей. Мне очень понятна и, может быть, даже радостна Ваша стремительность, но я хочу, чтобы после «льда» рассудка «кипение» устремленности дало максимум атмосфер и закалило неотвратимость влеченья.

Я вернусь еще к этой теме, как вернусь к Вашим письмам. Пока простите. Пребудьте в любящих руках Христа!

Вера расскажет Вам, почему я так отрывочен в письмах к Вам.

Всегда душою Ваш убогий богомолец. 22/5 декабря 1933 г.

Благословен Грядый во имя Господне.

Шура, дорогая о Господе!

Нынче день Вашего ангела пройдет под отзвуком встречи Христа. И я в своем поздравлении Вас и мыслю и дышу молитвами встречи! «Осанна Богу»... «Благословен Грядый»...

И человек благословен, идущий во имя Господне! И Ваша жизнь, и Вы, идущие во имя Господне, да будете благословенны!

Это неоспоримо! Идите в «Истину» и в «светлость Воскресенья»! И откуда? Из долины печальной ограниченной порчи! Как же не «благословен путь Ваш»!

Это неоспоримо. Да Вы и опытно познаете это, когда будете подходить к познанию «славы», имеющей открыться в Вас.

А вот из этой неоспоримости выходит и другая мысль. Как за «Осанной» Христу последовало для Него «распни его», так и для человека Божьего пути неминуемо свое «распни». Сочетание дня Вашего Света, дня ангела, со Страстной седмицей – значительное сочетание, напоминающее о неизбежности «страсти», страдания, в благословенном дне величавой «Осанны».

Есть внутренняя необходимость этого Страданья. Может быть, Вы улавливаете ее.

Я не буду говорить о ней. Мое пожелание, чтобы Вы вооружились этой истиной, чтобы не быть застигнутой врасплох днями, толкающими на измену и пути, и идеалу. Встречайте их спокойно, как доказательство Вашей немертвости, как попускаемые к обнаружению Вашей жизни и, значит, служащие к Вашему же укреплению и росту.

А их много... Как их много – дней измены!

Когда же знаешь их, как врага, они не так страшны. Тем более, когда знаешь, что они неминуемый этап Воскресенья.

Так, милая Шура, в этот год, в день своего праздника углубите свою настроенность мыслью о «страсти». А Господни страданья сделайте близкими, близкими своему сердцу, чтобы в Господе иметь свою силу. И с любовью пройдите с Ним весь путь от Вифании.

Захватитесь – «Осанна» (воскресенье). Строго научитесь смоковницей (понедельник). Поревнуйте мудрым девам и приобретайте таланты Божьего образа (вторник). Поплачьте у Его ног вместе с женой-грешницей (среда). Сподобьтесь Божьей Тайной Вечери (четверг) и «очищенными смыслы» сшествуйте Ему на великое и вольное страданье (пятница). С любовью целуйте Его язвы, Его распростертое тело и у гроба Его погребите свою худость (суббота), чтобы светлою восстать с Ним и исполниться вечной радости быть в Нем!

И тогда празднуйте вместе с ангелом полно, захватно, ибо «радости Вашей никто же возьмет от Вас». От всего сердца поздравляю. Да будет благословен Ваш путь! Чрез дни испытанья – путь славы!

Простите, что мое поздравительное письмо вышло нерадостным! Оно соответствует дням. А Бог так устроил дни, чтобы «приобресть нам сердце мудрое». Приобретем же мудрость сердца от мудрости наступивших Божьих дней!

Своим подарком Вам я хотел бы сделать 13-й том известного Вам собрания. Его содержание близко Вашей душе, и пусть оно всегда стоит на уровне его идеала.

Подарок надеюсь вручить Вам непосредственно.

Простите. Встречайте Христа всей душой и не оставляйте Его во все дни.

Всегда, всегда Ваш убогий богомолец. 16/29 марта 1934г.

Милая Шура!

Спасибо Вам за Ваше письмо.

От души желаю Вам скорее окончательно выправиться и опять вдохновляться неизменными идеалами. Человеческое пусть отложится на человеческое, а Божье пусть будет ярче и глубже.

Вас занимает сейчас мысль о девстве.

Святоотеческого трактата, посвященного этой теме, я не знаю, кроме известного Вам сочинения Златоуста. Отдельные мысли Св.Отцов по этому предмету можно находить в толкованиях на соответствующие места св.Писания (Евангелия и Послания).

Плодотворнейшие из них – они будут утешительны и для Вас – две: первая о том, что девство есть законное состояние идеального человека. Это – райское состояние. Человек в раю, до падения, был девственником. И вторая, что девственность должна быть самоценностью жизни, а не придатком ее, т.е. она сама в себе должна давать идеальное наполнение жизни, и всякий сдвиг от нее есть одностороннее снижение жизни.

Эти же мысли найдете и в подвижнической литературе. И там они не в системе, а попутно пояснению того или иного духовного состояния.

Утешительную роль имеют примеры высокого девства, начиная от Пречистой Девы. Это живые примеры высокоинтеллектуального состояния девственничества.

Думаю, что Вы интересуетесь девством применительно к себе и всем сердцем желаю Вам пожать большой плод от своих добрых размышлений – такой плод, чтобы девственность переживалась как ценнейший ароматный мир души и жизни, измена которому даже в мысли давала тень мрачности и будила тревогу лишения.

Божьим благословением преуспевайте в этом, идеальном!

Простите. Пишите о себе больше и не замыкайтесь в своих тяжелых настроениях, когда они будут.

Передайте поклон Вере. Письмо ее я получил. Жалею, что она еще не смогла вернуться в единство души и ее правду. Христос с Вами ныне и вовеки!

Ваш убогий богомолец. 14/27 января 1936 г.

Дорогая Шура!

...Яже на земли соединив небесным, вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, ...вопия любящим Тя: Аз есмь с вами и никтоже на вы (кондак Вознесения)

... желающим Тебе соедини Себе, Щедре... (кондак Пятидесятницы).

Поздравляю Вас с двумя большими праздниками, с прошедшим – Вознесения и наступающим – Святой Троицы!

Хорошие праздники, особенно хорошие! Они как реализация Воскресения в приложении к земной жизни.

В этих праздниках и ответ на мысли и настроения Вашего последнего письма.

Все лучшее в душе, конечно, реально. Оно реально и у Вас. Оно и есть то земное, что «соединимо с небесным», оно реально уже потому, что оно есть правда, хотя бы она была и оторванной от грубой реальности. И с этой точки зрения самая грубая реальность, как часто неправда, не будет ли обманом и нереальностью?!

А если правда – одна реальность, то естественно ее воплощение. И Вы тоскуете, что мало воплощения.

Святая тоска! Так тосковал апостол Павел. Прочитайте 8 гл. Послания к римлянам, начиная с 16 стиха. Эта тоска не исключает хотя бы «начатка» воплощения. «Начаток» идет от Пятидесятницы. Тогда, в дарах Духа, было вдунуто прерванное «дыхание жизни».

Значит, рецепт реализации один: оживление Духа, чтобы переживалось, что «Щедрый соединил Себе желающего Его».

Практически, думаю, тут должны действовать два фактора. Об одном Вы говорите в своем письме, и очень хорошо. О другом, как основе, Вы не сказали.

Сначала о принципиальном, основном. Не следует ли в жизни усилить элемент мистики? Если правда не в грубо-реальном, то не переносится ли центр устремленности (жизненной) в сверхреальное? А так как токами сверхреальности являются дары Духа как «источник нетленной жизни», то не ставится ли практическая задача – дать простор этим токам нетления и тем усилить всякие сверхреальности.

Это – основная база настроенности. А вот в ежедневном и ежечасном раскрытии этой базы Вы указываете то, к чему пришли великие души и что ими осуществлялось в практическом устроении жизни. Вы пишете о непризнании «ветхой» воли и отдаче себя в такое «послушание» Правде, когда Она Сама чрез какое-то освященное посредство творит свое созидание жизни в осуществление наилучшего, идеального, соединения с небесным.

При таком построении пути все отдельные штрихи жизни и все шаги каждого дня, все детали жизни становятся малыми «правдами», несущимися и собирающими жизнь в одно русло, и душе остается только безраздельно отдаться и в радостной легкости бежать вперед и вперед. И будет тогда счастливым вздохом души песнь: «Жизнодавче, слава Тебе!»

Ваше недоумение – разделяю. Как быть? Будьте одна! Господь укажет. Ваше письмо хорошее, и я старался понять его все. Укрепляйтесь и растите в его правде! Я глубоко верю, что Дух Правды будет с Вами и Вы не одна. И я умом и сердцем всегда, Шура, милая, с Вами и Божию ласку призываю на Вас. Простите. Передайте Вере мое поздравление и приветствие.

Всегда Ваш убогий богомолец. 10/23 мая 1936 г.

Милая Нина! Господь с Вами!

Давно уже я подробно не писал Вам. Ваши письма получал, следил издали за Вашими переживаниями. Не всегда мог отвечать на них.

Заботился о главном: чтобы не развилась в Вас жестокость. Как умел, молился, чтобы Господь Сам подкреплял Вас и уберегал от зла.

О Ваших бореньях я знал с прошлого года. Понимал, чего Вы лишались. Очень скорбел, что Вы страдаете в одиночестве и что Ваш анализ иногда переходит в неправильное самобичевание.

Во всем этом я видел одно главное, прежде всего, это то, что Вам надо пережить отметание человеческого. Это неизбежно в каждом совершенствовании. И все более стоять той цели, ради которой они переживаются.

В отметании человеческого нет опустошения души, а есть смена «подсобного». «Подсобное» нам очень нужно, и к нему мы очень привыкаем, а все же оно только «подсобное». И вот в правильном духовном росте идет смена «подсобного» как качественная, так и количественная, она идет в сторону утончения качества и уменьшения количества.

В прошлом году Вы и должны были стать в полосу очередной смены, отметая человеческое. При величайшей тяжести этой полосы ее боренья – никак не опустошения, а то же наращивание духовного, к чему Ваша душа тяготела всегда. А Вы переживали все с величайшей болью. Я издали следил за главным, чтобы не было ожесточения от невыносимости скорби.

Сострадал я и радовался, когда видел, что Господь близко и не дает скорби превозмочь.

Я видел Господа, когда узнавал о Ваших настроениях в знаменательные минуты жизни и среди них, например, в дни болезни Вашей мамы.

И мне не нужно браться за прошлое, когда в Вашем последнем письме есть свидетельство, что рука Господня над Вами. Вы пишете о молитве, что привыкаете жить ею, что в ней Ваше «упование, радость, утешение».

А в молитве – Господь и, следовательно, где молитва, там и Он.

И о цели своих борений Вы пишете хорошо, что они должны «много уничтожить и даже стереть».

Правильно! Помоги, Господи!

И Вы ищете Божьей помощи. И Ваши мысли в образке Гефсиманской молитвы со Спасителем и ангелом – совсем к месту. Кстати, у меня был такой образок и его взяли.

В связи с Вашим душевным состоянием и высшими духовными задачами я только никак не могу отнести к Вам упоминание Вашего письма о больном душою. Думаю, что и Вы не относите его к себе.

И, наконец, в Вашем письме есть мысли о последней цели. И они не без Божьей поддержки. И о них скажу, что и они хороши. Они согласуются с апостольским словом о нашем состоянии и зрелище («я с усердием стремлюсь вперед...»)

В этих целях не должно быть ничего смешанного, как бы искусственно притягиваемого. Наша задача – быть в бодрости, делая Христово дело. Рука же Промысла в нужный момент в ясности укажет, в какую новую форму должен облечься наш подвиг.

Вы в спокойствии и преданности Господу смотрите за совершающимся вокруг Вас и о нем проразумевайте Божью волю. Решений же надуманных не возносите и на них не опирайтесь. К молитве прибавьте воздыхание: «Скажи мне, Господи, путь, которым идти»... И с этим серьезным делом не торопитесь.

Теперь о Ваших запросах.

Пост был нарушен Вами невольно. Исповедайте это пред Господом через духовника.

В наступающий мясоед подкрепите себя питанием, и поосновательнее. У Вас теперь большая трата сил физических, и Вы много нервничаете.

Жизнь мамы Вы отдали в Божьи руки. Что сказать к этому? «Да будет, Господи, воля Твоя». Для мамы делайте все требующееся, но не угнетайтесь сами. Делайте в радости сердца, как исполняя послушание пред лицем Господа.

Да благословит Господь все ее дни, и Сам Своими ангелами пусть всегда будет у ее возглавия!

О своей работе совсем не беспокойтесь. Что Вам полезнее, то и будет. Я глубоко верю в это. Еще Вы спрашиваете о пути ко Христу через разум. Хороший путь. Он узаконен и Господом и апостолом. Литература этого пути – большая и удовлетворит всем запросам.

На память я могу назвать с десяток книг. Под руками сейчас не имею ничего, кроме святого Евангелия и томика святого Златоуста.

Предлагаю сделать так: пойти к прот.А. Думаю, что у него есть самые книги, и он не откажется снабдить ими для прочтения. Из того, что у него есть, он сам укажет порядок. А. – один из образованных священников. И как будто «добрый» по своему духовному складу.

Со своей стороны порекомендую такое поведение для ищущего:

1) Ежедневное чтение Евангелия (по одной главе) без критического анализа непонятных мест, в уверенности, что Господь еще откроет непонятное, и

2) Ежедневную, хотя бы краткую молитву, одним умом к Творцу всего и Его помощи и покровительства в пути жизни. Молитва складывается своими словами. Если нет предубеждения против церковных молитв, то можно читать «Отче наш» и «Царю Небесный» в русском переводе их.

Мои литературные заметки пропали все до одной. Сам очень жалею. Сейчас думаю о человеческих скорбях и Божественном Промысле.

Как-то Господь поможет все выразуметь!

И потом, сейчас нет своей воли в устроении жизни. И как я по-человечески угнетаюсь этим. Душа в постоянной тоске! И нет выхода! Успокаиваюсь, отдавая себя без рассуждения в руки Бога. Значит, так надо!

И Вас молитвенно отдаю в то же могущественное защищение!

Всегда пребудьте в Нем, и пусть рассеются все душевные скорби, и тернистый путь будет радостным, как благое Господне иго. Христос да благословит Вас.

Всегда душою молитвенно с Вами. 28 июня 1930 г.

Милая Нина!

Господь с Вами!

Я получил Ваше письмо. Рад скоро ответить.

Моей ноге лучше. Считаю, что в человеческих средствах лечения лучше всего мне помогла грелка, которой я пользовался недели три ежедневно.

Сейчас мы перебрались в новое помещение. Взяли две комнаты в семье, состоящей из мужа, жены и двух детей.

Дом основательный, комнаты хорошие. Большого тепла не будет, так как комнаты высокие, большие окна и двери на террасу! Сколько возможно – утеплим. Сейчас температура – 12–14 градусов. Заботимся запасти дрова.

Божьей милостью, следовательно, забота о помещении отпала. И здоровье лучше. Осталась боль в бедре. Употребляю присланное Вами втиранье.

Итак, обо мне не тревожьтесь.

Все переживаемое складываю в сердце, во всем вижу Господень Промысел, и из всего извлекаю один урок – быть достойным Божьей любви.

Теперь о Вас.

В вашем письме много тяжелого. Главное – зачем Вы как бы обрываете связь с Господней волей? Если утвердиться на ней, то не следует выдвигать своих желаний и проявлять нетерпимость. Нетерпеливость подтачивает веру, ослабляет силы жизни и порождает оторванность.

А вера дает покой и уверенность.

В чем Вы болезненно ослабляете себя? Слушайте.

Первое. Зачем Вы допускаете в себе развитие тоски по маме? Разве не к Господу она ушла? И разве это плохо для нее? И, по-человечески, разве не естественен ее уход? Зачем же Вы тревожите ее дух? Для Вас она не умерла, а ушла в другую комнату, чтобы отдохнуть там от земли до дня радостного Восстания, когда снова все соберемся у своего Отца. Хорошо быть на могилке и помолиться о радостной встрече. Все иное – смерть.

Второе. Зачем нервность в деле изменения жизни? Господь ведет, и разве Он не в силах привести? Разве требуется помочь Ему нашими усилиями?

Третье. Зачем пренебрежение здоровьем?

Милая Нина! Я очень прошу Вас: будьте умницей и не выпускайте себя из рук. Ведь Вы уже хорошо мыслите и правильно пишете: «Я прошу дать мне силы и терпенья...» Вот эту силу и надо претворить в жизнь с помощью Божьей.

Как раз Ваша общая задача – накопление сил души. Вы переживаете ответственное для себя время, когда, по Божьей воле, уходят земные нити, и должна формироваться углубленность и индивидуальный подвиг.

Скажу, кстати, об отношениях с семьей. Думаю, что надо прекратить дискуссии об ошибках. И совсем забыть об этом периоде.

И затем смотреть на взаимные отношения как на дело любви и христианского совместного подвига (в какой бы части он ни объединял). Сторониться любви не должно: «О сем познают яко Мои ученицы есть аще любовь имате между собой».

Долг любви – наш первый христианский показатель.

Еще не забыть сказать Вам о словах Е.И. Забудьте о них и думать. Это же совсем шаблонное, трафаретное суждение. Теперь, когда мы имеем компетентные суждения, его место в корзине под столом. Так что пусть это трафаретное суждение ни в какой мере не отразится на Вашей настроенности.

В своем письме Вы сообщаете, что долгое время не получали от меня вестей. Это дело меня озабочивает. Хорошо ли действует Ваш адрес? Не изымаются ли письма?

Я отправил Вам три письма. Одно (первое), написанное А.А., и два я писал сам. Я буду проявлять осторожность.

Кстати, и Вы делайте то же. Я просил бы: а) не вести обо мне никаких, абсолютно никаких разговоров с посторонними; б) не исполнять никаких поручений для третьих лиц без моего указания.

Верьте, так лучше. Да и Вы сами это прекрасно знаете.

Сообщаю свой адрес (без передачи кому бы то ни было) с правом использовать его не чаще одного раза в месяц.

Адрес будет такой: ст. Ж. Белорусской ж-д. (г. Москва), 4-й проселок, дом В.А.Попендик, Л. и больше не прибавляйте ничего, даже инициалов.

В своих письмах делайте цифровые пометки в левом нижнем углу третьей страницы. В первом письме – 1, во втором – 2, в третьем – 3 и т.д.

Обещанного канона не прилагаю (и очень сожалею об этом), так как не имею времени его переписать. За письмом пришли и его ждут.

Простите. Да благословит Вас Господь. Буду ждать Вашего письма. Христос с Вами всегда.

Ваш убогий богомолец. 22 сентября 1930 г.

Милая Нина!

Господь с Вами!

Я Вам пишу с некоторым чувством досады.

Давно Вам не писал и берег запись всех Ваших вопросов. А на прошлой неделе отправил письмо в город, а оно утерялось. Мне досадно, что и время прошло, и что я за необходимостью разорвал листок с записью.

Конечно, я помню о главном, о Вашем основном настроении и мыслях.

Вам трудно залечить пережитое. Я очень понимаю Вас, не менее сочувствую Вам.

Но я боюсь, как бы в переборовании пережитого Вы не утратили часть своего лучшего. Хочу верить, что Господь не допустит этого.

Вот почему главным моментом поведения я считаю для Вас смиренное предание себя Божьей воле и смиренную молитву Христу.

В практическом поведении не нужно замыкаться в себе, а нужно новое принуждение себя к христианскому любвеобильному служению ближнему, с полною открытою сердечностью, без подневольного снисхождения.

«Уход в другой мир», мир неба – хорош. Ах, как он хорош! И пусть он не суживает горизонты, а поднимает, чтобы все было видно, чтобы, по Евангелию, «открыты были глаза и отверсты уши». Лучше возвыситься, слабости простятся.

И еще одно практическое указание: не пренебрегайте здоровьем. Грешно это! И ни к чему это!

О планах на будущее хочется отдельно побеседовать с Вами.

Сейчас прошу Вас написать мне, что для Вас представляется неясным в вопросе о Божественном Промысле. Пришлите мне все вопросы, какие требуют выяснения. Можно даже не классифицировать их, то есть писать вразбивку и об общем Промысле и о частном, и не в порядке проработанной мысли.

Будете писать мне, не ставьте никакого обращения. Так лучше!

Радуюсь с Вами, что Вы имеете возможность занять отдельную комнату. Значит, условия молитвы будут благоприятней.

Я испытываю меньше боль. Спасибо за лекарство. Уж очень много Вы прислали его!

Какое-то основное недомогание идет упорно во мне. С Божьим благословением хочу обратиться к лучшему здешнему гомеопату. Плохо пишу, потому что завязан палец.

Простите. Да благословит Вас Христос. Всегда с любовью о Христе.

Н., милая!

Пусть в Вашем сердце всегда будет Христос!

И мне помешало пространство!

Когда я читал Ваши последние письма, я так напряженно хотел быть с Вами.

Мне так хотелось приласкать Вас как хорошего ребенка, которого не хотят понять большие и у которого своя большая боль и некому рассказать о себе!

Зачем Вы волнуете себя? Ведь Вы уже знаете, что моя душа вся открыта Вам и я всегда сумею понять Вас и, с Божьим благословением, рассказать Вам о Божьей воле.

Все Ваши разрозненные вопросы связываются в цепь, и она легко расторжима. Я напишу об этом отдельно.

Сейчас я вновь хочу сказать Вам; «Успокойте свое сердце».

Что нужно? Вы уже нашли нужное слово: «по-детски». Да, да... предаться Христу и за Его волей стать ребенком. «Если не обратитесь и не будете, как дети, не можете войти в Царство Небесное».

Итак, подробно я еще напишу.

Не писал Вам после 12-го, потому что неблагоприятно складывались обстоятельства.

Большое письмо, написанное Вами, Вы поберегите и при случае перешлите мне. Мне очень хотелось прочесть его.

Теперь о текущем. «Покаянный канон» Вы читали. Он написан для «большого» читателя, т.е. рядового верующего. Его назначение указано в заголовке: «Для молитвенных размышлений», т.е. он должен будить потребность посмотреть в свою душу и обратиться ко Христу. Редакция канона неровная: по местам более гладкая, а то шероховатая. Строй ясный.

Факт ухода от Бога.

Последствия ухода и путь зла.

Возвращение к Богу только через Христа и Церковь.

Ошибки сознания и их исправление познанием Христа.

Ошибки сердца, падение жизни и их исправление очищением сердца.

Укрепление воли.

Заключение: результат покаяния – обновление человека благодатью Святого Духа.

Да, еще порадую Вас, Н. Я как будто угадал Ваше желание и пишу об евангельских образах, где раскрываю смысл евангельских слов со стороны нравственного приложения их. Как-то Господь поможет исполнить?

Помолитесь в чистом сердце.

За все, все, идущее от Вас, примите мой поклон.

Благословение Господа на Вас да будет нерушимо. Простите.

28 ноября 1930 г.

Нина, милая!

Господь с Вами!

Главное – не думайте, что я забываю о Вас. Хочется написать Вам много и сказать многое, да не всегда позволяет обстановка и самочувствие.

Вы написали мне в последних письмах о таких серьезных предметах, что в одном письме и не исчерпаешь их всех.

Начну с главного.

Уверьтесь, Нина, в том, что Ваше спасение и Ваша жизнь мне дороги и будут дороги всегда. И я всегда буду болеть Вашими скорбями и радоваться вместе с Вами! И всеми силами души я хотел бы облегчить Ваш путь. В том и мой долг, и мое счастье, и мой венец у Христа.

Ему слава вовеки! Истинно.

Теперь о Промысле. Тут Вы ставите ряд вопросов, которые замыкают Вас в кольцо. Надо разобраться.

Божественный Промысл, Вы знаете, есть отеческое попечение о жизни. Он вовсе не связывает жизней и не ставит им обязательнейших вех, как думают об этом принимающие предопределение. Божественный Промысл не непреклонный рок, не фатум древних. Человек свободно выбирает путь и идет. Господь благословляет, поддерживает. Но спасение не совершается механически. Иначе какая цена ему? И во что обращается тогда человек? Спасение продолжает быть свободным подвигом. Припомните статью о благодати и свободе. И вот человек решается на подвиг спасения, и за спасение он ведет борьбу. Так поступали святые. Они выбирали для себя лучшее, удобнейшее для спасения.

И теперь для христианина не исключается надобность выбора, когда ставится вопрос: за Бога или против Бога. Может быть выбор и в других обстоятельствах, менее значительных. Например: переменить обстановку, взять новый подвиг на том же пути к Богу и пр. Но как все такие вопросы решались святыми подвижниками не своею волею, а по Божьему указанию и совету опытных, то тем более нам в настоящее время надлежит браться за такие ответственные решения со всей тщательностью, ища и молясь о Божьем указании.

Итак, в основном пути к Богу, в бореньях за него человек свободен. И человек обязан их нести. Святой Промысл тут нимало не связывает. Такова вся область борьбы с грехом ради спасения. Но вот когда в пути спасения человек сталкивается с неизбежным, промыслительно попущенным в мире зла, в котором живет человек, тогда он смиренно подчиняется священному Промыслу и терпеливо несет приключившееся. Он вовсе не изменяет путь спасения, а он только пополняется скорбью от несоответствия двух миров и терпеливо несет ниспосланное. Например, разве может даже святой и праведный человек отменить в мире болезни и смерть?

Ясно, что нет. Он и несет их с терпением, покорный священному Промыслу. Вот святой Гурий Казанский, память которого праздновалась недавно, три года страдал неисцельной болезнью пред своей смертью! И неизбежность подчинения миру земли, в котором мы живем, и земному порядку, попущенному Богом, можно проследить не в одних болезнях, а в десятках других явлений жизни.

Вот почему и пишется в речи о Промысле: такие явления жизни, такой порядок прими как неизбежность, промыслительно попущенный, и обрати его на свою пользу. И еще пишется: и для Божьего Сына не был отменен порядок жизни.

Значит, не надо смешивать борьбу с грехом в себе с законами ограниченной человеческой жизни, которым мы вынуждены подчиняться.

В последнем случае Промыслом попущен земной порядок, и человек подчинен ему неизбежно и должен извлечь для себя благо и из болезни, и из других явлений ограниченного мира.

С точки зрения написанного решается частный вопрос: принять ли добавления занятий? Решение просто: если это занятие не нарушает основного пути, и даже если они не снижают общего настроения, в то же время, по условиям жизненной обстановки, не в Вашей воле находящейся, деньги нужны, то, понятно, без колебаний надо взять такую работу.

Если же она не по силам, и если она будет отражаться на понижении настроения, то поступать обратно.

Пока кончу на этом. Других Ваших больших вопросов не забыл. И о пути буду писать.

С молитвой ко Господу приобретайте душевную ровность. Кто идет ко Христу, тот под Его рукой, и ему не нужно волноваться, что он забыт Господом. Отдадимся же с детской покорностью и непосредственностью Его воле.

Что Вы вступили на путь принуждения себя в деятельной христианской любви, то очень хорошо. Господь – помощник. Я верю, что после первых трудных шагов будет и легче и радостнее.

Читали ли Вы «Покаянный канон» в полном составе всех песней?

Как Ваше мнение?

И еще Вас хочу порадовать. Я как будто угадал движения Вашего сердца и Ваши мысли относительно Евангелия. С Божьей помощью, в отдельные благоприятные моменты пишу о евангельских образах. Беру их из святого Евангелия Марка. Сейчас пока исчерпал 3 первых главы, кончая стихами 4-й, посвященными Притче о сеятеле..

Как-то благословит Господь написать? Молитвенно вручаю Вас Господней руке и покрову Пречистого. Простите.

Всегда Ваш убогий богомолец. 12 декабря 1930 г.

Милая Нина!

Господь с Вами!

Вчера получил Ваше письмо. Спасибо. Простите, что у меня не было возможности написать Вам, и мое поздравление придет к Вам после 14-го. Слава Господу и за эту радость сейчас писать Вам.

А мысленно я буду у Вас и сегодня вечером, и завтра, чтобы по молитве Господу, благословить Вас и порадоваться всему Господнему промышлению о Вас. Дорожите им пуще всего. С ним жизнь и счастье. Пусть через скорби... Значит, так надо для нас, и в общем плане Божьих забот о мире.

В качестве подарка для Вас пишу, с Божьей помощью, «образок».

Вы интересовались объяснением слов Евангелия Марка, 4 гл. ст.10–12. Вот как надо их понимать.

«Когда же остался без народа (Христос), окружающие Его... спросили Его о притче (о сеятеле). И сказал им: вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи».

Вот слова большой радости, а вместе и трепета.

В отношении ко Христу одни люди – слушатели. Послушали и ушли. Другие – ученики и последователи. Эти остались, чтобы наполниться словом Господним и следовать Слову.

Первые – «внешние», вторые, очевидно, «свои».

Первые – смотрят и не видят, слышат и не разумеют. Вторые – пронизают невидимое, и им открыты тайны Царствия Божия.

Вникай, вникай! У настоящих учеников открыты глаза, и они видят тайны Божьего Царства. Они, зрячие, знают, куда идут, и знают, что только один путь. Они, счастливые, бегут во свете к одной своей цели, потому что в сердце у них открытая им тайна. Она влечет их!

Господи! Как же блаженны видящие! Как счастливы ходящие во свете! Им открыты Твои тайны. И Твое Царство влечет их.

И как жалки невидящие. Они бродят в потемках. И нудно ползут своими земными путями, да не обратятся и прощены будут грехи их.

Так и есть в жизни!

Один человек в Бога верит, и в церковь ходит, а нет в нём жизни! И верно, что еще нет у него правды в пути. У него все заслоняет своя маленькая жизнь и свои заботы. И они впереди, а Христос к случаю, когда понадобится. И вот он топчется и ползет. И, конечно, ничего он не видит.

Жизни своей не видит. И хоть он слушает слово жизни, но заткнуты у него уши и ничто не доходит до его души. И он по-прежнему, без пользы и радости для себя, толчется вокруг Христа и около стен церковных, и нудно тянется его жизнь.

Это – «внешний».

А другой, посмотришь, загорелся. И поистине, как сказал Господь, как будто у человека открылись глаза.

Да, воистину открываются у человека глаза, потому что он начинает видеть одну цель жизни, видит один путь, легко выбирает нужное в жизни, откидывает ненужное, и с душевным спокойствием, Богу содействующу, твердо, во свете и радости он пойдет по своей дороге.

Тогда же ему открываются «Божьи тайны». Ведь он же идет к Божьему Царству? И чем он ближе к своей цели, тем она достойней, ясней, видней.

Таков смысл. А Вы «день ото дня» благодарите в веселии Господа, «припав к Богу, Христу Его».

Ей и пребудьте вовеки.

Благословение Господне на Вас. Простите.

Всегда, всегда Ваш убогий богомолец. 24 января 1931 г.

Милая Нина!

Господь с Вами!

Я пишу Вам второе письмо. Первое начал и оставил незаконченным. Я начал письмо с мыслью о крестном пути, потому что этой мысли, как главной, посвящена часть Вашего письма.

И оставил письмо незаконченным, так как оно приняло большие размеры. Сделаю из него отдельный богословский эскиз, посвященный теме христианского пути.

Значит, вопрос пути я сейчас обхожу. А по поводу Ваших суждений скажу только, что Вам надо выправить суждение о «естественном». Откуда у Вас мысль, что «естественное» это есть зло и грех? Зло и грех в неестественном, то есть в том, что вкралось и испортило естество и сделало его не тем, чем оно должно быть. И в христианском пути идет борьба не с естественным (которое создано Творцом), а идет борьба с порчей его, за восстановление естественного.

Так и в самом суровом подвижничестве. И там шло не убийство естественного, а восстановление первозданной «доброты». «Погубление» души, к которому зовет Христос, есть погубление «ветхого Адама», т.е. опять тень зла и греха, искажение добра.

Если б подвижничество стало на путь убийства «естественного» как зла, то оно выродилось бы в манихейство, бывшее в древности, или в буддийскую борьбу с телом как злом.

Этим совсем не уничтожается «отрицание мира» в монашестве и внешний подвиг в нем же. И то и другое необходимы, чтобы высвободиться от рабства злу. А так как зло идет через мир, или через тело, то отсюда и насилие над миром и телом как проводниками зла.

Я лично для себя недосягаемо высоко ставлю внешний подвиг. И моя личная тоска об этом недосягаемом растет и растет.

Если б не моя болезнь, я бы распорядился собою по руководству этого внутреннего чувства.

Теперь о тексте Евангелия от Марка: «Кому много дано»... Если вчитаться в его смысл, то мысль о каких-либо преимуществах «имущего», в смысле особых заслуг – отпадает. Объяснение текста подчеркивает, что Господь одинаково всем желает спастись и готов на всех излить Свои дары, но один способен принять их, другой не способен. «Имущий» Божье – принимает Божье. В этом смысле ему и дается. Тут нет заслуги, но нет и «естественности». Это дар благодати. А человек стережет его и должен быть достоин его.

И еще Вы спрашиваете меня о том, что до сих пор переживается с болью. И просите сказать о моем переживании отрыва от любимого.

В совершающемся со мной вижу Божью волю. Принимаю ее только как премудрую, милосердную. Учусь смотреть на все несовершенство, как нечистое, и хочу научиться наполнить сердце жалостью, что мы, люди, мало познали Господа и плохо умеем ходить пред Его Светлым Лицем.

В настроении жалости человека («что есть человек, яко помниши его») написан Покаянный Канон. Да, верно, что в нем преобладающая мысль о ничтожестве человека.

О своей поездке ничего не могу сказать. Будете на Пасхе в Москве, заходите к нам. Известите письмом с коротким сообщением о дне.

Поздравляю с Божьей милостью, со святым Причастием, и с духовной радостью о Христе спасающем. В этой радости молю Господа, да сподобит Он Вас разделить Его страданья и приблизиться к Великому дню Божественного Восстания. Простите.

Всегда Ваш убогий богомолец. 10 марта 1931 г.

Милая Нина!

Христос воскресе!

Сегодня среда. Ровно неделя прошла с Пасхальной среды.

Переживалось чувство неудовлетворенности. Причины, думаю, две. Одна в том, что при обилии тем и при краткости времени предметы охватываются вскользь и остается впечатление нагроможденности, без удовлетворения договоренностью. А вторая причина – несвежесть головы, при которой нет возможности ухода в трактуемый вопрос без остатка. А совсем удовлетворяет только такой уход.

Но я благодарю Христа за все! За радость праздника, за души празднующих, за осязание мира и любви. За все, за все до мелочей, до отдельных слов и малых поступков.

Теперь о некоторых деталях.

Первая из них – письмо, Ваше мнимое письмо. Не могу понять, что же это было?

Вторая – сон. Если придать ему вещность, то как понимать его? Почему он встревожил?

Третья – о семье. В целом, речи об ней не могло быть. Могла быть речь о Ваших личных переживаниях. И к этому надо подойти основательно. Были признаки, что острота Вашей боли проходит. Или это были внешние причины? Казалось, что Ваше внутреннее занимает свое личное совершенствование. А потом, Пасха Господня – это примиренность и любовь. Значит, ко всем этим данным и к делу личного переживания надо подойти осторожно.

Как жалко, что в этом пункте не установлена ясность. Верю, Господь поможет! Моя мысль была о том, что не недостаток понимания мешает ясности, а только недоговоренность при открытии, когда острота боли закрывает душу, при частичном и, может быть, одностороннем открытии ее.

Разве для меня нет боли в этом деле? Я хочу понять все, до конца. Последнее письмо с этой стороны многое дает, и до сих пор мои суждения не кидались в разные стороны, а углублялись в одном направлении.

Что думается теперь? Думается, что с Божьей помощью все изживется не к утрате лучшего, а к большему приобретению. И это достигается не само собой, а делом и подвигом.

Вы взяли путь личного подвига. Это совсем хорошо. И спрашиваете Вы, что делать? Для внешнего делания у Вас есть молитва, упражнения в Священном Писании, храм, свои занятия, домашняя работа. Довольно! Если будет иной вечер излишек времени, отдавайте его чтению. Чтение разнообразьте. Все-таки идейность – опора ума, и мы привыкли к умственной жизни. Потом не пренебрегайте все-таки питанием, сном. Помните, что отсекается не самое тело, а искажение (грех) нормальных потребностей тела.

Если же при всем практикуемом будет потребность в дополнении внешнего делания, то Вы напишите.

Второе – внутреннее делание. Вы знаете, что в нем центр тяжести в контроле помыслов. Конечно, Вы его и практикуете в борьбе с грехом. Теперь – призовите помогающего Христа и мужественно противостаньте Помыслу болезни. Как будто ее и не бывало. Противовесом пусть будет сердечное убеждение, настроенность: «Ты зовешь меня к Себе, радостями зовешь и скорбями. За все слава Тебе». «Сам твори во мне волю Твою».

Наконец четвертая деталь, о том, что нужно было сообщить. Минувшей зимой я очень плохо чувствовал себя по здоровью. Да и теперь я не вижу «крепости» своих дней.

И мне хочется передать Вам весь опыт пережитого. Может быть, это ценно. Тут и личный опыт, и опыт виденного. В одиночестве все обсмотришь точным взглядом и взвесишь все по объективной справедливости, насколько сможешь ее понять.

И еще добавлю сожаление, что не все сказал о Вашем лучшем устройстве на будущее. Но... милостив Господь. Не без пользы для души и спасения Вас и теперь возделывайте себя. Будущее – в Господних руках. Лишь бы нам крепко пребыть под этой мудрой и любящей рукой.

Творите же, Нина, Его волю в смирении, радостной покорности. Помысел болезни и теперь откиньте. Держите сердце в просторе и преданности Отцу Благому. Не обращайте внимания на планы и большие задачи. Освящайте Господним присутствием каждый данный миг жизни и учитесь уходить в счастье этих мгновений настоящего. А ко всему принижающему настроение относитесь так, как Вы выучили себя относиться ко внешнему, т.е. выводя себя из него, становясь над ним, почти игнорируя его.

Христос Господь дает благословение и с ним силу идти путем, на который Он призвал Вас, и достигнуть постоянного зрения Его лица «доброты неизреченной», и в этом счастье со всеми угодившими Ему. Простите.

Всегда Ваш богомолец. 10 апреля 193? г.

Милая К!

Господь да будет всегда с Вашей душой! Давно я в долгу перед Вами и по обстоятельствам никак не мог расплатиться.

Вы интересовались смыслом некоторых евангельских текстов. Пишу пояснение.

«И сказал им (Христос ученикам): для того ли приносится свеча, чтобы поставить ее под сосуд, или под кровать? Не для того ли, чтобы поставить ее на подсвечнике?» (Мк.4:21)

Пошли ко Христу – значит, зажгли свечу. «Я – Свет миру» (Евангелие от Иоанна). От этого Единственного Света мы зажгли огонь в своей душе. И зажгли мы затем, чтобы во свете идти за Светом.

Зачем же мы глушим эти светильники? Зажжем – погасим, зажжем – погасим. Как неразумные дети! И сами знаем, что это плохая игра. Ведь мы же страдаем и мучаемся, оставаясь во тьме! Кто же, зажегши лампу, спрячет ее в сосуд? Или поставит ее под кровать? Всякий ставит ее на подставке!

И ты подвесь лампу души – Божий Свет в высоту, чтобы не грязнилась, чтобы свет ее освещал все пути сердца, и было внутри тебя неугасимо светло, и чисто, и уютно.

И помни: пошел за Христом – значит, зажег свечу. И закрывать ее – совершать бессмыслицу вроде той, как спрятать зажженную лампу в шкафу, а самому сидеть в темной комнате.

Не закрывай же и не закрывайся от Божьего Света!

А вот и другой текст, интересовавший Вас: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (Мк.4:22).

Если ты сознательно или бессознательно заглушаешь (гасишь) зажегшийся в твоей душе Божий Свет и думаешь, что временно можно и без него прожить, что быть всегда под таким светом как будто тяжело и напряженно, то ты глубоко неправ.

Если ты укрываешь в своей душе глубокий тайник любимых желаний, укоренившихся привычек и думаешь, что можно временно и поберечь этот тайничок и не сразу же обнаружить его, то ты глубоко неправ.

Как в человеческих делах на дневном свете открывается все старательно скрытое, как выходят наружу и делаются всем известными дела, свершенные очень потаенно, так тем более ничего невозможно укрыть от Божьего Света. Он пронизает все тайники и просветит все извилины души. И чтобы тебе в свое время не стало очень, очень стыдно пред Господом, пред другими, да и пред собой, что ты укрыл в своей душе приласканную гниль, уж лучше обнажи все сразу.

И с Божьим Светом поступи так, повесь его повыше в душе. Пусть осветит все закоулки, чтобы обнажилась вся неубранность и засоренность души. Будь безжалостен к себе. Это выгодней. Скорее во свете приберешься. Да не туши света и по временам. Уж какая приборка во тьме! Только размажешь грязь, разнесешь сор по углам, перетряхнешь его с места не место.

Это мы и делаем, когда ступим во свете шаг вперед, а потом, впотьмах, два шага назад. А душа томится и болеет от пустоты и неудовлетворенности.

Желаю Вам от всего сердца поучаться в Законе Господнем день и ночь, чтобы открылись глаза души и Вы видели «чудеса Закона Господня», то есть всю чудесную глубину его. А за словом Господним придет и Господь.

Будьте крепки в молитве, не ослабевайте стоять на страже души, отметая все нечистое, засоряющее помыслы и расслабляющее волю.

Да благословит Господь Вас и М. Передайте ей мой поклон! Господом же будьте хранимы.

Ваш убогий богомолец. 25 января 1931 г.

Мария!

Господь пусть будет всегда с Вами!

А Он в трудную минуту Вашей жизни, конечно, был у Вашего сердца и подсказал ему нужное и вдохнул в него решимость. Я видел это, когда читал конец Вашего последнего письма.

Конечно, Ваши мысли последнего времени и поступок сообразно с ними были чарованием, которое, как вредный густой туман, обволокло разум и подчинило ему и волю. И замечательно, что дьявол ловит хорошего христианина, уже «работающего Господеви», ловит его чаще всего мнимым подталкиванием на исполнение высоких христианских заповедей любви.

И цель сатаны одна – заслонить Самого Бога.

Между тем, мы имеем прямое повеление Христа на первом месте возлюбить Господа твоего всем сердцем: «Сия первая и большая всех заповедей».

Сатана делает ловкую подтасовку, человеческим, и как будто более близким и понятным, и нужным, заменить Божеское, Бога затушевать, отодвинуть на задний план.

И цель понятна – выбить фундамент жизни, всякую прочную основу деятельности, выбить основу из-под того же дела любви к ближнему, на которое он толкает человека.

И вот Христос подсказал Вашему сердцу, что это заблуждение, и Вы с решимостью оттолкнули его. Слава Христу! Так остановитесь на первом и главном. А что дальше? Я же сказал Вам, что, поскольку поможет мне Господь, я подскажу Вам, когда придет момент – другое.

Пока же надо руководствоваться словами Иоанна Крестителя в ответ на вопрос народа: «Что нам делать?» Смысл слов Крестителя таков: каждый будь на своем месте, делай свое дело и живи по-Божьи.

В этом и пребудьте! Не занимайтесь планами, а в каждый момент жизни, чем бы она ни была наполнена, все сердце отдайте Христу. Вот наш подвиг. Пусть же совершит его Господь при нашей безраздельной отдаче себя Ему и Его благодатной воле. Пребудьте в смиренной молитве и делах любви! Да благословит Вас Христос и никогда не отступит от Вашего сердца.

26 ноября 1930 г.

Милость Божия пусть покроет Вас!

Зачем Вы волнуете себя?

Вопрос о спасении в семье становится у Вас как будто предметом расслабления. Вижу, что это уже вражеское дело. В нем ничего Божеского уже потому, что идет смущение из-за выдуманных предметов, нереальных. Например: приписывание мне какой-то перемены во взглядах.

Еще раз повторяю: все, что я говорил Вам, есть истина, которой держусь и теперь.

Положение той или иной личности в едином пути спасения может быть разное; и это зависит от особенности личности, ее склада. Вот это последнее стало для Вас как бы камнем преткновения.

А у меня только это и определяет разнообразие суждений.

Мой совет и просьба – оставьте дискуссии на эту тему, а исходите хотя бы из малой реальности, каковая жизненно охватывает все. И дай Бог больше не возвращаться к этой «больной» теме.

«Неприязнь» ее в том, что враг непременно подмешает «человеческое» в Божье, чтобы отвратить от Божьего. Этого и будете бояться. А ошибки – покроем взаимной любовью.

Теперь о Вашем вопросе.

С Божьей помощью я указал бы три приема восстановления себя и борьбы с искушением плоти.

Первое: молитва. Молитва – в миг и в час искушения. Она может быть мысленной, когда Вы находитесь на людях, и может быть наружной, когда Вы одна. Молитва решительная, резкая, с обрыванием похоти.

Второе: недопущение в себя даже ничтожной доли прилога, искушения, ни через мысль, ни через глаз, ни через чтение. Если борьба с прилогом всегда нужна, то в борьбе с искушениями плоти она всё, потому что в этих искушениях физический навык является смертью, а навык образуется из допущения «прилога».

Пресечение с беспощадностью «прилога», успеяние в борьбе с похотью плоти, так как грехи плоти почти на 100% делаются с соизволения человеческой плоти (хотя это и происходит иногда как бы полусознательно).

Третье: внушение себе Божьего страха, как испрашивается в молитве ангелу Хранителю: «Молись за меня ко Господу, да утвердит меня в страхе Своем». Утверждение себя в Господнем страхе указывается отцами как средство восстановления духовного бодрствования.

Наполнение мысли в три момента может быть разнообразным: нарушение заповеди, страх Господня Суда, пренебрежение Божьей любовью, загрязнение себя и удаление от Бога, общее духовное расслабление, вред для тела и пр. и пр.

Конечно, лучшее средство – молитва. В ней и укрепляйтесь и лучше достигнете и второго и третьего.

Господь да совершит все Своею всемогущею благодатною помощью.

Обращаю к Вам, в заключение, одну просьбу: ни с кем не говорить обо мне ни слова. До меня доходят совершенно детские сказки Марии. Вы, конечно, ей не говорите, а то она и предостережение воспримет по-своему.

Я чувствую себя получше, но в бедре боль еще сильна. Краснота ноги пропала. Очень жалею, что уже наступили холода так рано. Простите. Спасайтесь о Господе.

Всегда Ваш убогий богомолец. 20 сентября 1930 г.

Милая Зина!

Моя молитва Господу и приветствие моего сердца в виду Святого дня. Прими его.

Я спрашивал тебя: думала ли ты о промыслительных законах жизни?

Каковы же эти законы? Иначе: какова Божья воля о мире? И, в частности, каково положение христианина в жизни согласно той же Божественной воле?

За длинную историю христианства думали об этом двояко: в одни периоды жизни преобладал взгляд, что Господь благословляет земную жизнь, что Божья воля о жизни, чтобы человек был здесь счастлив, что христианство удобно совместимо со всем земным устроением и что отсюда задача жизни – осуществить исполнение христианских заповедей в радостной обстановке земной жизни – семейного счастья, материального довольства, невинных наслаждений, доброго смеха и счастливых улыбок.

Лет 15–20 назад этот взгляд имел много сторонников в русской церковной жизни.

А есть и другой взгляд – суровый, по которому христианство отрицает земное. По этому взгляду, земное устроение есть только необходимость, связывающая христианина, а задачей жизни будет ослабить путы жизни, выйти из них, чтобы дать свободу духу идти ко Христу.

Следовательно, по этому взгляду земная жизнь есть борьба, подвиг, и христианство сулит не смех и улыбки, а скорбь и очистительные слезы.

Где правда?

Родная о Христе! Нужно ли для тебя спрашивать об этом?

Ты переживаешь такую суровую школу жизни и такую суровую школу своего духовного роста, что для тебя совершенно реально то, что было для других предметом шумных логических построений.

Мало того: тебе, пережившей в суровых условиях первые шаги духовной жизни, должно быть странно, может ли быть спор о том, где правда.

И действительно, только сумрачное сознание периодов христианского упадка могло серьезно блуждать в вопросах полухристианского, полуязыческого ренессанса, обращая христианство в какой-то культ земной красивости.

Ведь даже поверхностное перелистывание Евангелия скажет, что тут была большая натяжка.

Разве можно пройти мимо классического определения Господа: «Царство Мое не от мира сего» (Ин.18:36) и «Я не от мира» (Ин.17:14) и «вас (христиан) Я избрал от мира» (Ин.15:19).

А если Христос и христианство не от мира, то их взаимоотношение будет отношением несвязанности и противоречий, и потому: «Мир вас ненавидит» и это совершенно естественно: «Знайте, что Меня прежде вас возненавидел (мир)» (Ин.15:18).

Если же так, если взаимоотношения христианства и мира есть взаимоотношения отчужденности, то следование за Христом в миру будет только несением креста и подвигом (Мф.10:38).

Потому и говорится, что «от дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12). И еще: «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата» (Лк.13:24), «потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» (Мф.7:13).

Так вот какова Божья правда о христианской жизни. Путь за Христом есть крест, есть непрерывный подвиг, есть безжалостное насилие над собой. Сделай отсюда вывод для своей жизни.

Вывод будет один: не ищи от жизни роз, покоя, благодушного довольства и наслаждения.

Христианство – подвиг, подвиг и в твоем пути, пока он добрый путь ко Христу; всегда будет труд, напряженное принуждение себя, слезы и воздыхания.

Родная! Видишь, что крест, скорбь – это уже закон жизни во Христе. Захочешь ли ты уклониться от нее?

Скажу тебе больше. Посмотри вдумчивее! Не будет ли наличие скорби в жизни показателем правильности христианского пути, не будет ли в хорошей скорби о Христе присутствия Самого Христа, напротив, тупое благодушие не будет ли показателем широкого пути, чуждого Христу?

А потому полюби спасительную скорбь. Она – неизбежный путь к Богу, через нее – очищение.

Вот почему счастливы (блаженны) плачущие! С ними – Господь.

Ну, скажи теперь: с кем же ты хочешь быть? Останься с плачущими. Останься со спасающимися. А смеющимся ныне – горе (Лк.6:25).

Всегда Ваш убогий богомолец. 7 октября 1930 г.

Милая Лиза!

Господь с Вами!

Вы счастливая! Уже не первый год Вы именинница дважды.

Ошибаюсь потому, что по первому году сам решил, что день Вашего ангела 5 сентября и это упорно вошло в память.

Как счастливая, примите мое вторичное поздравление и на этот раз маленький подарок в виде прилагаемого назидания.

О закреплении хорошего состояния после молитвы. Надо заботиться и добиваться этого трудом, потому что когда упустишь себя, тогда борьба еще тяжелее, так как приходится устранять нажитые в рассеянности препятствия и потом опять начинать сначала воспитание себя.

Какой труд помог бы закрепить доброе состояние? Следите за собой, что Вам лучше помогает стоять на Божьем пути, то и делайте. И закрепляйте это «нужное» путем включения его в план ежедневного обязательного деланья.

И еще, и, пожалуй, самое главное: если молитва оказывает благотворное влияние, то приучайте себя чаще молиться. Дело молитвы – венец нашего дела. Из него придет и дело любви.

Спасайтесь, Господь в помощь.

Может быть, у тебя имеется хоть капля сомнения в том, справедливо ли считать скорбным путь к Богу? Всегда ли он был такой? Всегда, всегда. Знай, что скорбность пути ко Христу – это непререкаемая догма.

Первым высказал ее святой апостол Павел: «Вси хотящие благочестно о Христе жить гонимы будут». Так и пошло во все века. Конечно, в периоды внешнего спокойствия христианской жизни тернистость пути ко Христу совсем не бросается в глаза. Она скрыта за легальностью обнаружений христианства.

Но и в эти периоды спокойствия приглядись ближе к жизням, загляни за торжественные декорации внешности, окунись в глубь людских будней и ты увидишь, что если где под внешнею гладкостью пульсирует истинная христианская жизнь, то там же найдешь и неприметный снаружи подвиг, и боренье, и скорбь.

Проверь это наблюдение на опыте жизней, прошедших пред твоими глазами. И ты припомнишь, что во всех случаях, когда на фоне общего безразличия к спасению и поверхностного отношения к Богу некоторые из твоих знакомых начинали проявлять действительное горение в вере и начинали идти путем заповедей, сейчас же кончалось видимое спокойствие, в жизнь подвизающегося входила скорбь и «врагами человека становились домашние его» (Мф.10:35–36). Человек объявляется чудаком, ненормальным, фанатиком, психопатом и пр. Вместо понимания и любви он встретил улыбки, насмешки и упреки, и боренья человека над собой делались еще более острыми шипами.

Да возьми, наконец, в пример свой собственный жизненный опыт. Припомни, что когда ты вела обычную рассеянную светскую жизнь, какую ведет подавляющее большинство, и Бог был для тебя лишь далеким блюстителем законного порядка, тогда твои жизненные отношения были благодушны, и твой путь, может быть, был пуст и утомительно поверхностен, но он был гладок.

А вот когда ты строже взглянула на жизнь и пересмотрела свои отношения к Богу, и действительно пошла за Спасителем и к своему спасению, то припомни, не оборвалось ли у тебя все разом: не оборвалось ли благодушие и не оборвалась ли гладкость.

Тогда тебе пришлось, прежде всего, употребить насилие над собой, а с ним начались и бесконечные боренья и бесконечный подвиг.

И тогда разве не узнала ты воздыханий и разве чужды были тебе слезы?

С того же момента начался твой отход от жизни. Нить за нитью обрывались связи с нею. Ты отходила от вещей, привязанностей и наконец от людей... Даже свои близкие, казалось, наиболее сродные, и те становились далекими и как бы чужими.

Так царство мира отходило, заменяемое Царством Христа, так радость борьбы заменялась печалью о Боге.

И, поверь, так было всегда, и так было со всеми. И иначе быть не могло, потому что Христос и мир – противоположность и следование за Христом сейчас же обостряет отношения к миру, и жизнь в миру делается только вынужденной и только скорбной от ее несовместимости с христианским путем, когда в душе уж нет ничего общего с миром, а человек вынужден жить в нем и быть в вечной дисгармонии между «своим» и «внешним».

Отсюда и скорбь.

И опять говорю: видишь, как скорбь сродна христианскому пути? И пожелаешь ли ты уйти от спасительной скорби? Можно ли забыть закон Его Царства: «В мире будете скорбни»? (Ин.16:33)

Итак, если хотим быть с Ним, так как же нам уйти из-под этого непреложного закона?

И снова говорю: «Останься с плачущими... останься со спасающимися».

Господь да утвердит Вас в этих мыслях. Приветствую христианским приветствием о Христе Катю и поздравляю ее с именинницей.

19 октября 1930 г.

Милая Лиза!

Христос воскресе!

Прочитал Ваше письмо и раз и два. Вы имели возможность поподробней написать о себе. И мне было радостно хотя бы заочно побыть с Вами.

В Светлую Утреню, конечно, помнил о Вас и мысленно христосовался с Вами. На сердце было спокойно и радостно. И весь день было хорошо.

Вы обуревались грустью. Обидно! Надо было насильно побороть ее. Это была грусть по несовместимости мира Христа и мира внешней жизни. И это была расплата внешнего мира за счастье быть с Богом, за уход к Богу. И надо было насильно откинуть притязания внешнего мира на господство в душе.

Слава Христу, что Он быстро помог душе оправиться и она вышла из искушения неповрежденной.

Я сужу о том по содержанию всего письма. И особенно ценно в письме Ваше признание, что духовный опыт Вам кое-что дал, потому что Вы понимаете силу опыта. Вы пишете, что «небольшой труд и воздержание создают удовлетворенность в душе». Конечно, конечно. Вот Вы теперь и знаете по опыту, что малое насилие над собой, малая борьба и малый подвиг сейчас же дают плод. И по другому опыту Вы знаете, что в противоположность подвигу, жизнь неподтянутая, как бы распущенная, только затягивает в колесо никчемности, без радости и удовлетворения.

Значит, у Вас опытно имеется такой вывод: насилие необходимо, борьба, подвиг необходимы. И если хотите большего удовлетворения, то и подвиг должен усилиться.

Причем не забывайте того, что при некотором духовном достижении не надо останавливаться, как бы для отдыха и упокоения. Духовная бездеятельность поведет опять к снижению уровня настроенности, и потому, значит, ростки добра надо беречь и возделывать дальше. А то может случиться, что в мыслях-то будет все в порядке, а сердце потускнеет и тогда-то окажется «Слово Божие скучной моралью», т.е. оно уже не будет жизненно затрагивать душу, хотя разум и будет признавать всю его нужность и полезность. Для усилия подвига нужна воля. Когда борьба непосильна, тогда надо «вопиять» к Богу, т.е. неотступно просить Его помощи. Тогда смирится и воля. А то у нас часто бывает так, что когда мы живем по своей воле, то мы очень несчастливы и воли у нас найдется довольно... А когда надо ограничить злую волю, тогда мы пасуем и бываем мягки, как будто нет у нас воли.

И еще Вам одно отеческое указание, проверенное отцами. Не загадывайте больших планов. Стройный план должен быть у одного дня, и такой план выполняйте без щаденья себя. Так шаг за шагом будет создаваться устойчивость в добре, а с ней уже легче всходить со ступеньки на ступеньку. В таких мыслях утвердитесь и с молитвой ко Христу Воскресшему приобретайте богатство души, чтобы венчаться венцом нетления. Господь да благословит Вас. Простите.

Всегда Ваш богомолец. 11 апреля 193? г.

Милая Лиза!

Господь с Вами!

Я всегда с любовью следил за Вашими письмами, хотя и не мог исправно отвечать на них. И во всех письмах, исключая последнее, я видел прежнюю Лизу – спокойную, рассудительную, преданную Господу, занятую своим делом и рвущуюся к жизни о Христе, когда обстановка мешает ей.

Когда получилось сообщение, что Вы переменили занятия и стали более свободными и не так утомляетесь, я порадовался, что Вы теперь сможете углубленнее отдаться Богу. Последнее письмо вносит тревогу в мои спокойные мысли о Вас.

Вы сообщаете, что переживаете полосу упадка настроения, что молитва опускается, потому что нет тревоги в совести, и настроение равнодушия.

Такое душевное состояние и вызывает мою тревогу, Лиза!

В Вашем состоянии две стороны. Одна – упадок настроения, и другая – отношение к нему. Упадок настроения – законное явление. И в духовной жизни бывают свои «отливы», чередующиеся с духовным подъемом.

Правильное отношение к упадку – усиленное сознание человеческой слабости и отдача себя Божьему покровительству.

При упадке должно быть чувство ответственности пред Богом за свое бессилие, смиренная молитва о Божьей помощи и общее чувство беспокойства. Когда их нет и когда взамен их охватывает равнодушие, тогда душа погружается в духовный сон.

Здесь уже опасность, потому что «спящим человеком прииде враг», т.е. состояние духовной бездеятельности есть открытые ворота для прихода всякого искушения, всякого «прилога» и за ними греха, а потом и рабство греху.

Словом, с состояния духовного сна плетется сеть, из которой да как трудно выбраться! Сохрани Вас, Господи, даже от начала греховного плена.

Почему так страшно состояние духовного сна? Не есть ли оно только бездействие, без элемента греховности? Значит, не есть ли оно состояние нейтральное, когда нет ни добродетели, ни греха?

Нет, оно не таково. Нейтральных духовных состояний не бывает: или добро, или зло. Душевная жизнь не замирает, не стоит на одном месте. Она или развивается правильно или дает крен, т.е. высота ее или повышается, или понижается. Вот почему Господь и сказал со всей решительностью: «Кто не со Мной, тот против Меня... и кто не собирает со Мною, тот расточает».

Лиза, это Божье слово не только запомните, а сделайте заповедью сердца, чтобы воля всегда подчинялась этому Божьему указанию. Теперь скажу, как надо бороться, – или даже не бороться, а вести себя в периоды упадка настроения.

Основное требование к душе в такие моменты – поддержать духовную настроенность.

Этого можно достигнуть только путем насильственного восполнения хотя какого-нибудь духовного минимума. Т.е. если правильный духовный режим, скажем, к примеру, требует часовой молитвы и часового чтения священных книг, то в такие периоды упадка надо установить молитву, хоть в пять минут, и несколько раз на протяжении часов лености, но эту короткую молитву надо исполнить во что бы то ни стало, как бы ни мешал ей враг и тело, погружающееся в бездействие. Так поступать и в остальных частях духовного режима.

Милостив Господь! Я хочу верить, что Он защитит Вас и не допустит быть захваченной сетью лукавого.

А Вы, избавившись от нее, переживши душевный мрак, воспрянете крыльями чистой души ко Христу, стряхнете духовную сонливость и опять в бодрости, легкости и радости идите за своим Спасителем и Господом.

А пережитое пусть останется в памяти, чтобы всегда знать о сети, около которой Вы стояли, и всегда любить и благодарить Христа, охраняющего и спасающего Вас.

Еще один совет Вам, Лиза.

Как Вы используете свое свободное время? Идет ли оно у Вас для духовного «стяжания»? Вы построже распределите его по ценным предметам, интересующим Вас, и в точности выполняйте распределение. Тогда Ваш отдых будет разумен, будет давать освежение духовных и физических сил и будет накоплять истинное богатство. И тогда будет меньше прорывов в небытие. Причем, не забывайте, что распределение не должно связывать. Его можно менять, хоть каждый день, в зависимости от задуманного доброго, но все же наметки дня пусть будут делаемы неуклонно.

Да благословит Вас Милостивый Господь и укрепит, и охранит, и обвеселит Ваше сердце радостью о Нем, одном нашем полном счастье, одном пути истинной жизни и радостного бессмертия.

Молитесь Ему и трудитесь ради Него. А Он будет с Вами. Простите.

Всегда молитвенно с Вами Ваш убогий богомолец.