Священномученик Иларион (Троицкий)
О церковном употреблении пасхальной еннеакэдекаетириды Анатолия Лаодикийского

По поводу книги свящ. Д.А. Лебедева: из истории древних пасхальных циклов

1. 19-летний цикл Анатолия Лаодикийского.

СПБ., 1912

«Хронология в сущности есть наука и искусство до такой степени сложные, что в этой области и охотников мало, и компетентных лиц не более»¹. Священник Д. А. Лебедев², несомненно, принадлежит к самому тесному кружку ученых специалистов в области хронологии и пасхалии. Об этом совершенно убедительно говорит его книга о пасхальной еннеакэдекаетириде³ Анатолия Лаодикийского⁴. Взятый им для своего исследования вопрос по плечу только выдающемуся ученому специалисту. Мы не имеем сочинения Анатолия, в котором он изложил основания своей 19-летней пасхальной таблицы. Лишь Евсевий Кесарийский сохранил для нас сравнительно небольшой отрывок Ἐκ τῶν περὶ τοῦ Πάσχα Ἀνατολίου κανόνων, причем из этого отрывка важны лишь начальные строки.

Ἔχει τοίνυν ἐν τῷ πρώτῳ ἔτει τὴν νουμηνίαν τοῦ πρώτου μηνός, ἥτις ἁπάσης ἐστὶν ἀρχὴ τῆς ἐννεακαιδεκαετηίδος, τὴν κατ ̓ Αἰγυπτίους μὲν Φαμενὼθ κς ́, κατὰ δὲ τούς Μακεδόνων μῆνας Δύστρον κβ ́, ὡς δ ̓ ἂν εἴποιεν ̔Ρωμαῖοι, πρὸ ια ́ Καλανδῶν ̓Απριλίων. Εὑρίσκεται δὲ ὁ ἥλιος ἐν τῇ προκειμένῳ Φαμενὼθ κς ́ οὐ μόνον ἐπιβὰς τοῦ πρώτου τμήματος, ἀλλ ̓ ἤδη καὶ τετάρτην ἡμέραν ἐν αὐτῷ διαπορευόμενος.

«Итак, в первом году новолуние первого месяца, служащее началом всего 19-летнего периода, будет по-египетски 26-го фаменоф, по македонским месяцам 22-го дистра, а как сказали бы ромейцы – в 11 день пред апрельскими календами⁵. Солнце же в указанное 26-е фаменоф находится не только входящим в первое созвездие, но уже совершающим в нем четвертый день»⁶. По этим-то данным хронологическим и астрономическим и следует определить 1-й год пасхальной таблицы Анатолия, день весеннего равноденствия по Анатолию, расположение эмболисмических⁷ годов в цикле Анатолия и восстановить всю его пасхальную таблицу. Задача не менее, а скорее еще более сложная, V чем задача анатома, желающего по одной кости дать описание всего скелета допотопного животного⁸. Вполне понятно, что очень немногое из хронологов и пасхалистов отваживались на столь сложное предприятие, как реконструкция Анатолиевой еннеакэдекаетириды. В течение, например, всего ХIХ века такой реконструкции не дал никто. Делом реконструкции занимался лишь проф. В. В. Болотов, который, однако, результата своих работ не опубликовал. Лишь среди его посмертных бумаг сохранилась осьмушка бумаги с опытом реконструкции Анатолиева цикла. Эта осьмушка, совершенно непонятная для непосвященных, только в прошлом (1915) году напечатана с пояснениями все тем же отцом Д. А. Лебедевым⁹.

Лишь исключительные и разносторонние познания отца Д. А. Лебедева в вопросах технической хронологии и пасхалии и даже астрономии (с которой техническая хронология тесно связана) позволили ему выступить со своим самостоятельным опытом реконструкции Анатолиевой еннеакэдекаетириды. При той широкой и глубокой аргументации, которой отец Д. А. Лебедев обосновывает каждое свое положение, его опыт разросся в целую обширную книгу. Работа отца Д. А. Лебедева является единственным на земном шаре исследованием, посвященным специально Анатолиевой еннеакэдекаетириде. Такого исследования еще не было и, можно с уверенностью сказать, долго не будет. В результате исследования отца Д. А. Лебедева получился ряд тезисов, составляющих несомненное научное приобретение. Вот эти тезисы.

1) 19-летний цикл Анатолия Лаодикийского не был древнейшим из христианских 19-летних циклов: ему предшествовал сирийский «лунный» круг, которого около 325 года держались протопасхиты¹⁰.

2) Первый год 19-летнего цикла Анатолия соответствует 12 году александрийского 19-летнего круга или 9 году сирийского «лунного» круга.

3) Пасхальная таблица Анатолия начиналась с 277 года по Р. Х., не с 258 (не с 281 и не с 285), и едва ли обнимала 95 лет.

4) За день весеннего равноденствия Анатолий принимал 23 θαμενὼθ, то есть 19 марта (не 21 марта, и не 22, и не 18).

5) 19-летний цикл Анатолия имел устройство аналогичное с устройством александрийского 19-летнего и сирийского лунного циклов: распадался на огдоаду и ендекаду¹¹, и эмболисмическими годами в нем были: 3, 6, 8, 11, 14, 17 и 19 годы.

6) Самая ранняя пасхальная граница у Анатолия приходилась – в 16 год цикла – на 20 марта (24 Θαμενὼθ), самая поздняя – в 8 год цикла – на 17 апреля (22 Θαμενὼθ), самая поздняя Пасха, следовательно, на 24 апреля (29 Θαμενὼθ), самая ранняя – на 21 марта (25 Θαμενὼθ).

7) К 325 году цикл Анатолия не исчез бесследно, и в важнейших случаях (как в 326, 333, 346 и 349 гг.) сами александрийские папы, может быть, наводили справки и в таблице Анатолия.

Основные и главнейшие тезисы 4-й и 5-й. Если при установке 4-го тезиса отец Д. А. Лебедев и имел предшественников, то 5-й тезис есть его непререкаемая собственность и то новое, что он вносит от себя в научную сокровищницу. Не напрасно обоснованию этого тезиса отец Д. А. Лебедев посвящает до сотни страниц своей книги: кроме 3-й главы исследования, еще два особых приложения: А. Эмболисмические годы в циклах Метона и Калиппа¹² и Г. К вопросу о происхождении 19-летнего цикла Метона. Здесь автор углубляется в греческую хронологию, и у него получается весьма знаменательное совпадение: одинаковое устройство с одинаковым расположением эмболисмических годов имели три христианских 19-летних цикла – александрийский, лунный сирийский и Анатолиев по реконструкции отца Д. А. Лебедева. Это совпадение не случайно: такие же по счету годы принял, по всей вероятности, за эмболисмические сам изобретатель 19-летнего лунного цикла у греков – афинский астроном Метон. Но это совпадение получается только при той реконструкции Анатолиевой еннеакэдекаетириды, какую дал отец Д. А. Лебедев. И в этом факте отец Д. А. Лебедев справедливо видит самый веский аргумент [в пользу] правильности своей реконструкции и вместе правильности того предположения, что за день весеннего равноденствия Анатолий принимал 19 марта. Таким образом, основные тезисы отца Д. А. Лебедева аргументированы весьма подробно и установлены твердо.

Но наше внимание обращает на себя тезис второстепенный, именно последний. Уже в самой формулировке этого тезиса заметна неприличествующая тезису неустойчивость. «...В важнейших случаях (как в 326, 333, 346 и 349 гг.) сами александрийские папы, может быть, наводили справки и в таблице Анатолия». Может быть... Мало ли что может быть! Область возможного безгранична. Если только может быть, значит это уже не положение, а предположение, не тезис, а только гипотеза.

Свое предположение отец Д. А. Лебедев пытается подтвердить некоторыми соображениями, но эти соображения при ближайшем их рассмотрении оказываются совершенно неубедительными, так что предположение автора не получает никакой научно обоснованной вероятности. К рассмотрению аргументации последнего тезиса (несправедливо носящего свое имя) мы и перейдем.

Обоснованию своего последнего (пред)положения отец Д. А. Лебедев посвящает 4-й отдел своей книги. Прежде всего следует заметить, что отдел этот имеет совершенно несоответствующее своему содержанию заглавие: «В какие годы Пасха по Анатолию не совпадала с александрийскою?» Но на этот вопрос вполне отвечает только первая страница отдела, нижняя половина которой занята таблицей. Со следующей страницы и почти до конца отдела обсуждается именно вопрос о церковном употреблении цикла Анатолия.

Свои рассуждения по этому вопросу отец Д. А. Лебедев начинает с ничем не подтверждаемого предположения. «Нужно признать прежде всего высоко вероятным (?), что цикл Анатолия введен был им в его Лаодикийской Церкви и, может быть (!), удерживался в ней некоторое время и при его преемниках». Но вместо доказательства столь интересной «высокой вероятности» автор пишет: «Но история не сохранила нам из жизни Лаодикийской Церкви решительно ни одного факта, для уяснения которого имел бы интерес вопрос, когда именно в такой-то год лаодикийцы праздновали Пасху, или такого факта, который сам бы имел значение для вопроса о том, какого лунного цикла держались лаодикийцы».

Внизу той же страницы высказанное выше и ничем не доказываемое предположение о высокой (!) вероятности церковного употребления цикла Анатолия в Лаодикии обращается у автора уже почти в непререкаемый церковно-исторический факт. «Но если даже, – пишет отец Д. А. Лебедев, – ни одна Поместная Церковь на Востоке, за исключением Лаодикийской (!), не ввела у себя Анатолиева цикла, то все же остается несомненным (!), что как литературное произведение Κανόνες περὶ τοῦ πάσχα Анатолия было довольно распространено на Востоке». Получается впечатление, что, по мнению отца Д. А. Лебедева, в Лаодикии цикл Анатолия положительно был введен и в этом отношении Лаодикия была исключением среди других Поместных Церквей Востока. «Несомненное» распространение канонов Анатолия на Востоке есть тоже предположение отца Д. А. Лебедева, научные основания которого составляют, очевидно, секрет автора. Однако в суждениях о цикле Анатолия здесь отец Д. А. Лебедев еще скромен: в 3-й главе своего сочинения он допускает, что цикл Анатолия был одно время чуть ли не принят даже в самой Александрии. «Возможно, – пишет там отец Д. А. Лебедев, – что технический недостаток Анатолиева цикла и был одного из причин того, почему его цикл не удержался (!) в Александрии и был заменен (!!) «19-летним» циклом, приуроченным к эпохе Диоклитиана¹³«. «Возможно, что одним из поводов к замене (!) Анатолиева цикла александрийским был» «протопасхитский» характер этого цикла. Получается, что цикл Анатолия был принят в Александрии, а потом, когда обнаружились его недостатки, его заменили александрийским. Само собою понятно, что никаких оснований для столь решительных предположений не имеется.

Некоторые из ученых могли говорить о церковном употреблении Анатолиева цикла, и именно в Церкви Армянской. По мнению этих ученых, Анатолиева еннеакэдекаетирида легла в основание армянской пасхалии, так как «двухсотлетний канон» Андрея стоит в зависимости от цикла Анатолия. Такое мнение высказывали – Е. Dulaurier¹⁴, А. von Gutschmid¹⁵, этого же мнения держался, как видно по его бумагам, проф. В. В. Болотов¹⁶, хотя к концу своей жизни он, может быть, свое мнение и изменил¹⁷. Отец Д. А. Лебедев такого взгляда не держится. Он пишет: «Армянская пасхальная таблица Андрея на 353–552 годы, первый год которой совпадал с первым годом Анатолиевой еннеакэдекаетириды, едва ли представляла собою список Пасх по Анатолиеву циклу. ...Сиро-персо-армянский лунный цикл мог возникнуть и помимо всякого воспоминания о цикле Анатолия». Правда, в своей позднейшей статье о цикле Анатолия по В. В. Болотову отец Д. А. Лебедев пишет иначе: «Зависимость армянской пасхальной таблицы Андрея от таблицы Анатолия мне и теперь представляется не только возможною, но и очень вероятною»¹⁸. Однако мы имеем в виду его книгу о цикле Анатолия, где он не пишет о влиянии Анатолия на армянскую пасхалию. Следовательно, для отца Д. А. Лебедева армянская пасхалия не говорит о церковном употреблении (хотя и не непосредственном) Анатолиевой еннеакэдекаетириды.

Отец Д. А. Лебедев в своем «тезисе» предполагает влияние Анатолиевой еннеакэдекаетириды на празднование в IV веке Пасхи в самой Александрии. Он ставит вопрос: сама Александрийская Церковь даже после изобретения александрийского 19-летнего цикла в известных случаях (когда день Пасхи представлялся спорным, то есть когда александрийская пасхалия расходилась с римской) не наводила ли между прочим справок и с Анатолиевой пасхальной таблицей? Свое внимание отец Д. А. Лебедев останавливает преимущественно на праздновании Пасхи в 326, 346 и 349 годах и находит возможным делать предположение, будто в эти годы в Александрии справлялись с таблицей Анатолия. Рассуждения автора по этому предмету кажутся нам тенденциозными, не вполне логичными и в высшей степени малоубедительными.

Прежде всего. Наука не знает, в какой день праздновали Пасху римляне и александрийцы в 326 году: в пасхальной таблице хронографа 354 года на 326 год показана дата: «III idus apr.», то есть 11 апреля, а это невозможно, потому что 11 апреля 326 года был понедельник. Значит, в рукописи ошибка. Но как ее поправить? Одни (Bucherius и Mommsen) поправляют так: «IIII idus apr.», то есть 10 апреля. 10 апреля должна быть Пасха 326 года и по Анатолию. Но в рукописях часто смешиваются «иды» с «нонами»¹⁹, а потому другие ученые (Ван дер Хаген и Круш) предлагают читать: «III non. apr.», то есть 3 апреля, в какой день и должна была праздноваться в 326 году Пасха по александрийской пасхалии. Ясно, что при таком положении дела едва ли следует и говорить о том, справлялись или нет с Анатолиевой таблицей в Александрии в 326 году. Что же делает отец Д. А. Лебедев? Его рассуждения примечательны в логическом отношении. Он пишет: «Если допустить (?), что Александрийская церковь в 326 году даже только справлялась с пасхальной таблицей Анатолия наряду с александрийским 19-летним циклом, [то] и тогда представляется очень возможным (?), что вопрос о Пасхе 326 года в Александрии решен был в пользу Анатолия, против александрийской пасхалии». По нашему мнению, такие именно рассуждения и называются в логике «circulus vitiosus in demonstrando»²⁰ (порочный круг. – Прим. ред.). В самом деле, отец Д. А. Лебедев задался вопросом о влиянии Анатолиева цикла на празднование Пасхи в Александрии, но здесь вместо обоснования этого предположенного влияния уже молчаливо допущенным влиянием доказывает, что Пасха 326 года праздновалась в Александрии не 3 апреля, как было нужно по александрийской пасхалии, а 10 [апреля]. В сущности рассуждения отца Д. А. Лебедева таковы. Пасха 326 года в Александрии праздновалась или 3, или 10 апреля. Так как в этом году в Александрии справлялись с циклом Анатолия, то следует принять, что Пасху праздновали именно 10 апреля. А если Пасху праздновали 10 апреля, то это значит, что в 326 году на празднование Пасхи повлиял цикл Анатолия. Quod erat demonstrandum!²¹ (что и требовалось доказать. – Прим. ред.) Circulus совершенно правильный! А между тем отец Д. А. Лебедев своим рассуждениям склонен придавать важное значение. В статье о цикле Анатолия по В. В. Болотову он пишет: «Реконструкция В. В. Болотова имеет и тот недостаток в сравнении с моею, что в таком виде цикл Анатолия – почти тождественный с александрийским – теряет всякое значение для вопроса о Пасхах 326 и 346 годов. Относительно Пасхи 326 года мы даже не знаем, допустила ли в этом случае Александрийская Церковь уклонение от цикла, праздновала ли она эту Пасху 3 или 10 апреля. И однако самая возможность уклонений от александрийского цикла во дни Афанасия Великого проще всего (???) объясняется тем предположением, что хотя этот цикл в то время уже существовал в качестве нормы александрийской пасхалии, но подле него александрийские папы находили неизлишним (?) справляться и с другими циклами, как цикл Анатолия»²². Здесь отец д. А. Лебедев свое, как мы видели, висящее в воздухе предположение о влиянии Анатолиева цикла на день александрийской Пасхи 326 года делает даже одним из аргументов против реконструкции Анатолиева цикла, принадлежащей великому ученому.

Но допустим, что Пасху 326 года в Александрии действительно праздновали 10 апреля. Значит ли это, что в данном случае повлиял на александрийцев цикл Анатолия и повлиял так сильно, что ради него они отступили от своего собственного пасхального цикла? Нет, возможно более удовлетворительное иное решение вопроса, почему в 326 году александрийцы праздновали Пасху 10 апреля. Предоставим слово самому отцу Д. А. Лебедеву. «Дело в том, что астрономические данные (а с ними справлялись в Александрии, как показывают даты возраста луны в день Пасхи в κεφάλαια) в 326 году были решительно в пользу 10 апреля, против 3». Астрономия, конечно, была для александрийцев убедительнее Анатолиева цикла, о котором вовсе неизвестно, даже и знали ли его в Александрии. Кроме того, такой учёный как E. Schwartz (для которого Пасха 326 года по Анатолиеву циклу была тоже 10 апреля), считая днем Пасхи 326 года в Александрии 10 апреля, не находит нужным для объяснения отклонения александрийцев от своей пасхалии предполагать какое-нибудь влияние Анатолиева цикла. Пасха 326 года в Александрии, по мнению Е. Schwartz'а, была назначена по западным пасхальным принципам: александрийский епископ просто уступил римскому, как это бывало и в другие годы того же IV века.

Самые большие надежды в аргументации своего (пред)положения отец Д. А. Лебедев возлагает на Пасхи 346 и 349 годов, когда Пасха, назначенная Афанасием Великим, совпадала с Пасхою по циклу Анатолия. Однако и в этом случае отец Д. А. Лебедев сам же лишает свое предположение всякой убедительности, так как объясняет, почему в 346 и 349 годах Афанасий отступил от александрийской пасхалии. «Решающее (NВ!) значение в 346 и 349 годах имели, думаю, астрономические данные. Но вероятно (?), наведена была справка и в таблице Анатолия. Тот факт, что в пасхальной таблице, составленной александрийским ученым, и притом православным епископом, Пасха на эти два года назначена была согласно с западными таблицами, мог (?) быть для Афанасия Великого одним из весьма веских побуждений уступить в этом случае западным. Особенно важное значение (!) авторитет Анатолия мог (?) иметь в вопросе о Пасхе 349 года, кода в уступку западным с их мнимым «преданием от апостола Петра» пришлось назначить Пасху на целый месяц раньше, чем следовало по александрийскому 19-летнему циклу, и в одно время с сирийскими протопасхитами». Если астрономические данные имели именно решающее значение, то предполагаемая отцом Д. А. Лебедевым справка с Анатолиевым циклом, разумеется, излишня. Мало того, Афанасий Великий в 346 и 349 годах отступал от александрийской пасхалии не ради Анатолия, а ради Западной Церкви. Сам же отец Д. А. Лебедев пишет: «Несомненно, в обоих случаях на Сардикийском Соборе 342–343 годов сделана была уступка западным, для которых в 346 году 23 марта было неприемлемо как день Пасхи или потому, что это был 15 день луны, или – по древнейшей Supputatio²³ – как день, приходившийся раньше весеннего равноденствия 25 марта; а 23 апреля 349 года – как день, приходившийся после Natalis Urbis Romae (21 апреля)²⁴".

Однако дело обстоит для отца Д. А. Лебедева еще хуже, если принять во внимание весьма важные данные, содержащиеся в κεφάλαια пасхальных посланий Афанасия Великого. К сожалению, этих данных здесь отец Д. А. Лебедев полностью почему-то не привел. Под 343 годом мы в κεφάλαια читаем о Соборе в Сардике: «В этом году был Собор в Сардике. В Сардике относительно Пасхи пришли к соглашению и сделали определение на пятьдесят лет, по которому по обычаю возвещали бы повсюду (о дне Пасхи) римляне и александрийцы»²⁵. Итак, на Соборе в Сардике состоялось соглашение о времени празднования Пасхи в продолжении следующих пятидесяти лет. Постановление Собора было, конечно, записано и в копии, несомненно, хранилось в Александрии. Спрашивается: зачем же нужно было после этого соборного постановления справляться в 346 и 349 годах с циклом Анатолия? Достаточно было просто посмотреть в таблицу, привезенную из Сардики. А ведь отец Д. А. Лебедев именно и предполагает, что в некоторых важнейших случаях с циклом Анатолия справлялись сами александрийские папы. Впрочем, это отец Д. А. Лебедев говорит в своем последнем «тезисе, а в книге он высказывает уже несколько иное предположение – будто с циклом Анатолия справлялся Афанасий и это было лишь одним из веских побуждений уступить на Сардикийском Соборе западным. После же Сардикийского Собора, повторяем, всякие справки были уже излишни.

Особенно важное значение, как мы видели, отец Д. А. Лебедев склонен приписывать Пасхе 349 года, которая была назначена на целый месяц раньше, чем следовало по александрийской пасхалии. Но и здесь нет никакой нужды предполагать какую-нибудь справку с циклом Анатолия. Причина назначения Пасхи 349 года на 26 марта (по-римски, по Анатолию), а не 23 апреля (по-александрийски) указана совершенно ясно в κεφάλαια. «Против этого сделали возражение римляне, говоря, что они имеют предание от апостола Петра – не переступать 26 фармуфа²⁶, а также и 30 фаменофа»²⁷. Таким образом, и в 349 году все было обусловлено непреклонным требованием римлян, которое специально для 349 года отмечено в κεφάλαια. Не напрасно такой ученый, как В. В. Болотов, считал для объяснения отступления от александрийской пасхалии достаточной ссыпку на требования Рима. «Римская Церковь, – пишет он, -проявила удивительное упорство, и пред ее странными пасхалистическими требованиями вынужден был отступить и сам Афанасий Великий, назначивший в 346 и 349 годах день Пасхи [на] 30 марта, resp. 26 марта, а не 23 марта, resp. 23 апреля, как надлежало бы по александрийской пасхалии»²⁸.

Таким образом, попытка отца Д. А. Лебедева найти влияние Анатолиева цикла в отступлениях церковной практики от александрийской пасхалии удачной признана быть не может, и его предположение остается совершенно ничем не обоснованным. Когда астроном заметил уклонения от нормы в движении одной из планет, он мог предположить, что на нее влияет другая планета, и предположение это блестяще подтвердилось²⁹. Но предположение отца Д. А. Лебедева совсем не нужно, так как уклонения церковной практики от александрийской пасхалии без остатка объясняются двумя важными причинами: соображениями астрономическими и настойчивостью Римской Церкви в своих требованиях касательно времени празднования Пасхи.

Рассуждения о возможности влияния Анатолиева цикла на пасхальную практику Александрии были бы убедительны лишь в том случае, если бы отец Д. А. Лебедев указал такой факт, когда Александрийская Церковь отступила от своей пасхалии в сторону одного только цикла Анатолия. Но такого случая не было. Наоборот, если цикл Анатолия выступал с оригинальной пасхальной датой, то она оказывалась без всякого влияния на александрийскую церковную практику. Так было в 330 году, когда Пасху праздновали не 22 марта, как предлагал цикл Анатолия, а 19 апреля, согласно пасхалии александрийской и Supputatio Romana. Подобное же было и в 368 и 370 годах, когда (собственно в 370 году) Анатолий со своей пасхальной датой был одинок: Александрия праздновала по своей пасхалии и в согласии с Римом, хотя в 368 году и Supputatio Romana допускала Анатолиеву дату.

Что же мы видим? Мы видим, что Александрия отступала от своей пасхалии тогда, когда этого требовал Рим и когда это требование отвечало астрономическим соображениям александрийцев. Где же здесь место для влияния Анатолиевой еннеакэдекаетириды, и есть ли какое основание предполагать, что с нею хотя бы только справлялись? Пасхальная практика. IV века показывает, что для тех, кто, ее определял, Анатолиева еннеакэдекаетирида как бы и не существовала, а следовательно, и говорить о ее церковном употреблении не приходится.

В разбираемом (7) «тезисе» отца Д. А. Лебедева в скобках среди 326, 346 и 349 годов стоит еще и 333. Мы совершенно не понимаем, почему этот год попал в неподходящее ему соседство. В этом году Пасха и по Анатолию, и по александрийской пасхалии приходилась на 22 апреля, но праздновали в этот год Пасху и в Риме, и в Александрии 15 апреля, потому что астрономия была решительно за 15 апреля и западные, возможно, отказались праздновать Пасху 22 апреля. В чем же здесь влияние Анатолия? В том, что его дата (если она была известна) осталась на бумаге, а в церковной жизни возобладала римская Пасха? Причем здесь справка с циклом Анатолия? Впрочем, в книге своей отец Д. А. Лебедев о 333 годе говорил иное, нежели в «тезисе»: «333 год не может служить возражением против того предположения, что в Александрии при Афанасии Великом наводили в известных случаях справки и с таблицею Анатолия», а через три листа читаем, что в этом-то именно 333 году, может быть, и наводил Александрийский папа справку в таблице Анатолия!

Итак, разобрав все аргументы седьмого (пред)"положения» работы отца Д. А. Лебедева, мы невольно приходим к заключению, что все его аргументы нисколько его предположения не подтверждают и предположение его остается чистым «может быть», без всякого прибавления какой-либо доли научной вероятности. Высказывать же ничем не подкрепленные предположения едва ли следует: одному «может быть» будет с равным правом противостоять другое «может быть», первому совершенно противоположное. Научная ценность таких «может быть» едва ли многим выше нуля.

Мы не хотим унижать Анатолиевой еннеакэдекаетириды. Мы только полагаем, что сколько-нибудь доказать ее церковное употребление отцу Д. А. Лебедеву не удалось. О церковном употреблении пасхальной еннеакэдекаетириды Анатолия Лаодикийского говорить со строго научной точки зрения нельзя просто потому, что об этом ее употреблении ничего из церковно-исторических источников не известно. По нашему мнению, на вопрос о церковном употреблении еннеакэдекаетириды Анатолия можно отвечать лишь словом: ignoramus. Может быть, и не ignorabimus, но теперь, несомненно, ignoramus³⁰. Отвечать так, думается, следует, памятуя добрый совет блаж. Августина: Melius est nescrire, quam errare. Mamulus, скажем и с Тертуллианом, minus sapere, quam contra!³¹

Но если пасхальная еннеакэдекаетирида Анатолия не имела никакого церковного значения, если она не влияла ни на церковную пасхалию, ни на пасхальную практику IV века, то может ли иметь плодотворное научное значение ее реконструкция? Книга отца Д. А. Лебедева представляет из себя явление исключительно эффектное. Она весьма ценна многими побочными мыслями, сведениями и исследованиями, но ее главный эффектный вывод – реконструкция пасхальной еннеакэдекаетириды Анатолия, не имевшей никакого церковного значения, – не является ли лишь очень любопытным, но не слишком нужным примечанием к шести непонятным строкам Церковной истории Евсевия?