Священномученик Иларион (Троицкий)
Речь в день празднования 1600-летия со времени издания Миланского эдикта

Когда Моисей пас овец тестя своего Иофора, священника мадиамского, он видел однажды купину. Купина горела огнем и не сгорала.

Было время, когда люди мирных занятий могли целыми годами и даже столетиями наблюдать подобное же чудесное явление. Это время – первые три века существования на земле Церкви Христовой. Тогда сама Церковь, как купина, горела огнем, горела и не сгорала.

Когда Церковь стала распространяться по миру, этот языческий мир и его могущественные правители грозно сказали христианам; „не должно вам существовать, – или поклонитесь нашим богам, или умрите!“ Христиане могли покланяться лишь единому истинному Богу и оказывались преступниками. В распоряжении тогдашнего жестокого государства было множество ужасных орудий для борьбы с непокорными. Суд и преследование, допросы и пытки ужасные, огонь и железо раскаленное, побои и увечья, лишение имуществ, сырые и мрачные темницы, ссылка в рудники – эту каторгу древнего мира, – даже самая смертная казнь – все это одной огненной рекой устремилось на христиан по мановению власти государственной. Мало того. Жестокость мучителей изобретала особые страшные казни для христиан. Их обливали смолой и сжигали как факелы. Целыми толпами выводили их на зрелища, и дикие голодные звери терзали беззащитных на потеху праздной, жестокой и кровожадной толпы. Воистину, седмерицею пещь мучитель неистово разже для Церкви Христовой. И горела в этой пещи Вавилонской святая Церковь почти триста лет, до благоверного и равноапостольного царя Константина, который прекратил гонения на Церковь и дал свободу христианам. Это было 1600 лет назад. Нынешний день и посвящаем мы особому торжественному воспоминанию того великого события, когда могущественный император своим указом объявил свою благую волю о христианах. Событие отрадное! Событие радостное! В лице Константина государственная власть отказалась от гонений на Церковь. Прежний враг становится другом Церкви, гонитель – покровителем, мучитель – защитником. Скорбь сменилась радостью, бедствие – благоденствием, смятение – тишиной и миром. Возблагодарите, людие, Господа Бога за Его великую милость, которую явил Он Церкви Своей чрез служителя Своего Константина!

Но почему попустил Господь Церкви Своей на первых порах ее существования так много страдать от правителей государственных? Чего ради проливались потоки крови тысячами мучеников? На то была, конечно, особая Божия воля. Тайнозритель Нового Завета св. Иоанн Богослов видел пред жертвенником Агнца души убиенных за свидетельство Иисусово. И возопили они громким голосом, говоря: „доколе, Владыко Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?“ И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнять число (Апок. 6, 9‒11). Так по слову Писания должно было быть дополнено одному Богу известное число убиенных и обезглавленных за свидетельство Иисуса. Древние христиане, греки и римляне, иначе и не называли мучеников, как свидетелями. 0 чем же они свидетельствовали? С особою убедительностью свидетельствовали они о том же, о чем свидетельствовала вся начальная история Церкви Христовой, – о том, что верен Обещавший (Евр. 10, 23), верен Господь Своему обетованию пребыть с Церковью Своею неотступно. Подумайте, братья, кому вручена была Христом Его Церковь? Людям могущественным и сильным? Нет, простым галилейским поселянам. Может быть у них были в руках орудия непобедимые? Лишь худые рыбарские сети были у них, да и те они оставили, когда пошли за Христом. Может быть их поддерживали, им покровительствовали цари и власти государственные? Но ведь эти именно власти в течение столетий лишь проливали с жестокостью бесчеловечною кровь христианскую. И что же? Погибла Церковь? Уменьшилась? Оскудела? Не только пребыла несокрушима, но все время неизменно росла, повсюду распространялась, как тучная нива, удобренная кровью, приносила богатые духовные плоды. И разве Константин дал торжество Христовой Церкви? Разве с него только начинается история церковная? Да он сам пришел к Церкви тогда, когда она уже обнимала собою весь старый свет, имела много славных имен и сама получила добрую славу даже в среде общества языческого! Может быть для того и медлил Господь Бог целых три века призывать на защиту Церкви могущественного царя, чтобы всему миру и на все времена ясно было, что не от расположения, не от содействия властей государственных растет и процветает Церковь, а лишь силою всемогущего Бога. Купина горела и не сгорала. Это было потому, что в ней присутствовал Бог, явившийся Моисею. Горела Церковь в пламени мучений и кровавых гонений, но в то же время лишь росла и крепла, – разве нужно еще более ясное знамение того, что неотлучно в ней пребывает Своими благодатными силами Господь Бог? От Него Церковь получала и получает всегда свои духовные силы. Им она жила и живет, от Него питается. Он один ее укреплял. Один Он ее спасал. Об этой то великой истине своею кровью свидетельствовали мученики. Исполнилось назначенное Господом число свидетелей верных, и мы можем в день нынешнего торжества восклицать громким голосом: с нами Бог! Разумейте язы ́цы!

Покланяясь ныне Христову кресту и Христовым страстям, поклонимся страданиям и древней Церкви за свидетельство Иисусово. Подобало Христу пострадать и внити в славу Свою (Лк. 24, 26). Подобало пострадать и Церкви Христовой, и восторжествовала она, украшенная, яко багряницею и виссом, кровьми святых мучеников. Слава и благодарение Господу Богу, всегда победители нас творящему!

Прославим ныне и Константина равноапостольного! Он первый из гордых владык мира понял силу смирения Христова, и преклонился пред крестом Христовым тот, пред кем преклонялись народы земли. Он положил конец той ужасной несправедливости, которая целые века господствовала в отношениях государства к Церкви. Кого гнали? Кого преследовали? Разве христиане были мятежники и бунтовщики? Разве они были врагами государственного строя и государственной власти? Но разве не в их назидание ап. Петр рядом с „Бога бойтеся» писал „царя чтите?“ Не их ли наставлял ап. Павел прежде всего творить молитвы, моления и прошения за царя и за всех, иже во власти? Не учил ли их Сам Христос воздавать кесарево кесарю? Не в их ли священных книгах, как великая истина, возвещалось учение о том, что нет власти не от Бога и что сущие власти от Бога установлены? И разве переставали христиане повиноваться власти, разве переставали они молиться за власть, несмотря на обиды бесконечные, которые чинила им власть? Кого гнали? Кого преследовали? Государство казнило своих друзей, гнало своих молитвенников. Какая несправедливость! Какая неблагодарность! Государство, братья, не столько нужно Церкви, сколько Церковь государству. Церковь знает, что она может обойтись без государства; она пребыла непоколебима и тогда, когда ее гнало и преследовало государство. Но без Бога, без веры, без совести, без добродетели, – одним словом, без Церкви разве не будут всегда колебаться самые главные основы строя и порядка государственного? Неужели не ясно кому-нибудь, что враги Церкви и враги государства – одни и те же люди? Это первый из императоров понял святый Константин. Он сам говорил о своем почтении лишь к законной кафолической Церкви и считал государственным несчастьем, скорбел и беспокоился, когда узнавал, что „некоторые беспокойные люди постыдными обманами отваживаются развращать народ в недре святейшей кафолической Церкви» (Н. Е. V, 6). В этих же мыслях и чувствах да утверждаются ныне правители и законодатели государственные примером Великого Константина, который ради пользы государственной защищал и поддерживал единую истинную Церковь! Да будет и о сем наша молитва в настоящий день торжества церковного!