Цитаты святых отцов
Православной церкви
Зарегистрироваться Войти
Наши проекты Мое избранное Наши проекты svyatye@dobroedelo.ru

Священномученик Киприан Карфагенский. Творения.
Собрание творений

Священномученик Киприан Карфагенский

Полное собрание творений

1999

СОДЕРЖАНИЕ

Часть I. Трактаты

  1. Книга о суете идолов 5
  2. Три книги свидетельств, против Иудеев 9
  3. Книга об одежде девственниц 61
  4. Книга о падших 70
  5. Книга о единстве Церкви 82
  6. Книга о молитве Господней 92
  7. Книга к Деметриану 104
  8. Книга о смертности 113
  9. Книга о благотворении и милостынях 121
  10. Книга о благе терпения 131
  11. Книга о ревности и зависти 140
  12. Письмо к Фортунату об увещании к мученичеству 146
  13. Книга о зрелищах 159
  14. Книга о похвале мученичеству, к Моисею, Максиму и другим исповедникам

164

Часть II. Письма

  1. Письмо к Донату о Благодати Божией 176
  2. Письмо к Евкратию о комедианте 183
  3. Письмо к Помпонию о девственницах 184
  4. Письмо к Рогациану о диаконе, оскорбившем епископа 186
  5. Письмо к клиру и народу фурнитанскому о Викторе, назначившем пресвитер

Фавстина опекуном 188

  1. Письмо к пресвитерам и диаконам 190
  2. Письмо к пресвитерам и диаконам римским 191
  3. Письмо к мучениками и исповедникам 193
  4. Письмо к клиру о некоторых пресвитерах безрассудно даровавших мир

падшим прежде окончания гонения и без согласия епископов 196

  1. Письмо к мученикам и исповедникам, просившим даровать мир падшим 198
  2. Письмо к народу 200
  3. Письмо к клиру о падших и оглашенных, чтобы разрешать их при смерти 201
  4. Письмо к клиру, о тех, которые спешат получить мир 202
  5. Письмо к пресвитерам и диаконам римским 203
  6. Письмо к Калдонию 205
  7. Письмо к клиру 207
  8. Письмо к падшим 208
  9. Письмо к пресвитерам и диаконам 209
  10. Письмо к пресвитерам и диаконам римским 211
  11. Письмо к Моисею, Максиму и другим исповедникам 215
  12. Письмо к клиру карфагенскому 217
  13. Письмо к пресвитерам и диаконам римским 218
  14. Письмо к карфагенскому клиру о посланных в Рим и полученных оттуда

письмах 219

  1. Письмо к клиру о помощи исповедникам 224
  2. Письмо к клиру о молитвах к Богу 225
  3. Письмо к Рогациану пресвитеру и прочим исповедникам 228
  4. Письмо к пресвитерам и диаконам 230
  5. Письмо к клиру о помощи бедным и странным 232
  6. Письмо к Моисею, Максиму и другим исповедникам 233
  7. Письмо к карфагенскому клиру о посвящении Аврелия в чтецы 235
  8. Письмо к клиру и народу о посвящении в чтецы Целерина 236
  9. Письмо к клиру и народу о причислении к карфагенскому клиру Нумидика 238
  10. Письмо к Калдонию, Геркулану и прочим, об отлучении Фелициссима 239
  11. Письмо к народу о пяти пресвитерах, приставших к возмущению Фелициссима 241
  12. Письмо к Корнелию о непризнании Новациана епископом 244
  13. Письмо к Корнелию о признании его епископом и о Фелициссиме 245
  14. Письмо к Корнелию о письме к римским исповедникам, увлеченным

Новацианом 247

  1. Письмо к римским исповедникам с увещанием возвратиться к единению 248
  2. Письмо к Корнелию о Поликарпе адруметском 249
  3. Письмо к Корнелию, поздравительное с обращением исповедников 250
  4. Письмо к исповедникам поздравительное по поводу обращения их от раскола

253

  1. Письмо к Корнелию о злодействах Новата 255
  2. Письмо к Антониану о Корнелии и Новациане 257
  3. Письмо к Фортунату и другим товарищам о не выдержавших мучений 269
  4. Письмо к Эпиктету и народу ассуританскому о Фортунациане, прежнем его

епископе 270

  1. Письмо к Фиду о крещении младенцев 272
  2. Письмо к Корнелию о Фортунате и Фелициссиме, или против еретиков 274
  3. Письмо к фиваритянам, с увещанием к мученичеству 284
  4. Письмо к Корнелию о даровании мира падшим 289
  5. Письмо к Корнелию в заточении о его исповедничестве 294
  6. Письмо к Луцию, папе Римскому, по возвращении его из заточения 296
  7. Письмо к Сергию, Рогациану и другим исповедникам, заключенным в темнице

298

  1. Письмо к епископам нумидийским о выкупе пленных 300
  2. Письмо к Флоренцию Пупиану о поносителях 302
  3. Письмо к Стефану о Маркиане Арелатском, приставшем к Новациану 306
  4. Письмо к клиру и народу испанскому о Василиде и Марциале 309
  5. Письмо к Януарию и прочим епископам нумидийским о крещении еретиков

313

  1. Письмо к Квинту о крещении еретиков 315
  2. Письмо к папе Стефану о соборе 317
  3. Письмо к Юбаяну о крещении еретиков 319
  4. Письмо к Помпею против письма Стефана о крещении еретиков 327
  5. Письмо к Магну о крещении новациан и о получивших крещение в болезни332
  6. Письмо к Цецилию о Таинстве Чаши Господней 338
  7. Письмо к Немезиану и другим сосланым на рудокопни 344
  8. Письмо к Сукцессу о возвращении послов из Рима с известием о гонении 347
  9. Письмо к клиру и народу о своем временном удалении перед страданием 348

ЧАСТЬ I. ТРАКТАТЫ

Книга о суете идолов

Идолы — не боги; Бог есть один и чрез Христа даровано спасение верующим; не боги те, кого чтит чернь: все это видно из следующего.

Были когда-то цари, которых близкие к ним по царственному воспоминанию стали потом чтить и после смерти: им учредили храмы и, чтобы удержать в изображении лики усопших, изваяли статуи, закалали жертвы и торжественно праздновали дни, им посвященные. Впоследствии то, что ближайшими было сделано в свое утешение, для потомков сделалось священным. Посмотрим в частности, везде ли так было. — Мелицерт и Левкотея низвергаются в море и делаются потом морскими божествами; Касторы умирают попеременно, чтобы жить; Эскулап сожигается молниею, чтобы стать богом; Геркулес испепеляется огнями горы Оэты, чтобы перестать быть человеком. Аполлон пас стада Адмета; Нептун построил Лаомедону стены, и несчастный строитель не получил платы за свой труд. На острове Крите можно видеть пещеру Юпитера и там показывают гроб его. Известно, что он изгнал оттуда Сатурна и страна, куда этот скрылся, получила название Лациума1. Сатурн научил письменам и первый в Италии стал чеканить монеты, отчего и казнохранилище называется Сатурновым. Занимался он и земледелием и потому изображается стариком, несущим косу. Его, изгнанного, приютил Янус, от которого получил название Яникул и месяц Януарий и который изображается двуличным, так что, стоя как бы посредине, он смотрит, по-видимому, на год наступающий и преходящий. — А мавры явно чтут царей и этого ничем не прикрывают. И потому почитание богов изменяется по различию народов и областей, так что не всеми почитается один бог, но у каждого соблюдается собственное почитание своих предков. Александр Великий в знаменитой книге пишет к матери своей, что жрец, из боязни его могущества, передал ему тайну о богах-людях, — о том, что сохранение памяти предков и царей послужило поводом к обрядам празднований и жертвоприношений. Но если боги рождались когда-либо, то почему не рождаются и ныне? Неужели Юпитер состарился, или Юнона сделалась бесплодною? Да и почему ты считаешь могущественными для Римлян тех богов, которые против их оружия не могли отстоять своих? Ибо мы знаем отечественных богов Римлян. У них есть Ромул, чрез клятвопреступление Прокула сделавшийся богом; есть Пик, Тиберин, Пилюмн и Конс — бог обмана, которого Ромул, после вероломного похищения Сабинянок, велел чтить, как бога советов. Таций нашел и почтил богиню Клоацину2, Гостилий — Павора и Паллора. Вскоре, не знаю кем, обоготворены: Фебрис, Алка и Флора — распутные женщины. Вот боги Римские! — Далее, Марс Фракийский, Юпитер Критский, Юнона Аргосская, Самосская и Финикийская, Диана Таврическая и мать богов Идэя, а также Египетские чудовища — это не божества; потому что если бы они имели сколько-нибудь силы, то свои царства сохранили бы для своих. Правда, есть у Римлян и побежденные пенаты, которых принес беглец — Эней; есть и Венера плешивая, которая гораздо гнуснее, чем Гомерова изъязвленная венера.

Что касается царств, то они переходят не по заслугам, а меняются поочередно. Так прежде, как известно, владычествовали Ассирияне, Мидяне и Персы, — царствовали Греки и Египтяне; потом при преемственной смене властей пришло время и Римлянам владычествовать над прочими. Но начало их царствования приводит в стыд. Собирается толпа из злодеев и разбойников и, учредив убежище для безнаказанности преступлений, увеличивает свое число. Затем, чтобы царь был первым и в преступлении, Ромул делается братоубийцею и, чтобы ввести супружество, полюбовное дело начинает раздорами. Похищают, свирепствуют, обманывают для увеличения числа граждан. Браки у них — это нарушенные права гостеприимства и жестокие войны с родными. — Самое высшее достоинство у Римлян есть консульство, но и консульство началось так же, как и царство: Брут умерщвляет своих сыновей, чтобы молвою о таковом злодеянии возвысить славу этого достоинства. И так не чрез соблюдение религиозных обрядов, не по предзнаменованиям и прорицаниям возросло владычество Римлян; а просто — они сторожат улученное время до известного срока. Впрочем, Регул послушался предзнаменований и — был взят в плен и побежден; Манцин тоже держался религии и — подпал под иго. Павел держал у себя цыплят, для ворожбы по съеденным ими зернам, и однако был убит при Каннах; а К. Цезарь, пренебрегши прорицаниями и предзнаменованиями, которые запрещали ему плыть прежде зимы в Африку, тем удобнее доплыл туда и победил. Во всем плутни, обман и обольщение глупого и легковерного народа признаками, затемняющими истину.

Есть нечистые блудящие духи, которые, погрязши в мирских пороках и чрез пристрастие к земному отделившись от силы небесной, не престают — сами погибшие — губить, — сами развратные — распространять разврат. Поэты знают их под именем демонов и Сократ рассказывал, что он от демона получает наставления и управляется его произволом. Знаменитейший из волхвов (а и волхвы заимствуют от них силу для своих действий, как зловредных, так и увеселительных) Гостан, отвергая возможность видеть образ истинного Бога, говорит, что престолу Его предстоят истинные Ангелы. С этим согласен и Платон, который, признавая одного Бога, прочих называет Ангелами или демонами. Гермес Трисмегист тоже говорит об одном Боге и называет Его непостижимым и неоценимым. Итак, под статуями и изображениями скрываются эти обоготворенные духи. Они наитием своим вдохновляют сердца прорицателей, оживляют нервы изгнанников, управляют полетом птиц, властвуют над судьбами, производят прорицания, примешивая всегда ложь к истине, так что и сами обманываются и обманывают; они тревожат жизнь, беспокоят во сне и, вторгшись в тела тайно, устрашают умы, уродуют члены, портят здоровье, вызывают болезни, чтобы заставить чтить себя; когда же, насытившись запахом алтарей и кострами животных, оставляют то, что обдержали, тогда кажутся целителями, потому что врачевство от них и заключается в прекращении их навета. Главная забота их — отвлекать людей от Бога, отводить людей от разумения истинной религии к суеверному почитанию себя и, так как сами они осуждены на казнь, искать участников казни в тех, кого обманом успеют увлечь к участию в своем преступлении. Однако же, когда мы заклинаем их истинным Богом, они тотчас уступают, признаются и вынуждаются выйти из обдержимых ими тел. Смотри, как они от нашего голоса и действия сокровенного величества бичуются, жарятся как бы огнем, от прибавления продолжающейся казни растягиваются, воют, стонут, умоляют, — в слух самых почитателей своих сознаются, откуда пришли и куда пойдут; потом или тотчас выходят или исчезают постепенно, смотря по тому, как тут содействует вера страждущего, или помогает благодать вручающего. За это и стараются они поселить в толпе ненависть к нам, чтобы люди стали ненавидеть нас прежде, чем узнают, — дабы познавши, не стали подражать нам или не перестали осуждать нас.

Итак, один есть Господь всех — Бог: величие Его не может иметь совместника, потому что Он Сам Всемогущ. Для единодержавия Божия возьмем пример и от предметов земных. Начиналось ли когда совместное царствование верностию, или оканчивалось ли оно без кровопролития? У Фивян родство нарушено и даже смертию не прекращался разлад в кострах враждебных. Римских близнецов, которых вместе носила одна утроба, не могло вместить одно царство. Помпей и Цезарь были родные и однако не сохранили естественного союза из-за ревности к власти. Да и не удивительно видеть это в людях, когда тоже замечается во всей природе. Одна матка у пчел, один вожатый в стадах, один предводитель в табунах. Тем более один есть правитель мира, который все сущее удерживает словом, располагает разумом, совершает силою. Его нельзя ни видеть — Он слишком светел для зрения, ни осязать — Он слишком чист для осязания, ни оценить — Он выше понятия; и мы тогда почитаем Его достойно, когда называем неоценимым. Какой же храм может иметь Бог, Которого храмом есть весь мир? Как заключить силу толикого величества в одно небольшое здания, когда и человек живет роскошнее? Ему мы должны поклоняться в нашем уме, чтить Его в нашем сердце. И не ищи имени для Бога: Бог — имя Ему. Слова нужны там, где надобно поразить чернь собственными отличиями названий; а для Бога, Который и есть только один, все заключается в слове «Бог». Он один и везде весь присущ, так что и чернь, во многих, признает одного Бога, когда ум и уши получают напоминание о своем виновнике и владыке. Часто слышим, как говорят: «о Боже! — видит Бог, — поручаю Богу, — да воздаст тебе Бог, — как Богу угодно, — если даст Бог». Потому-то величайшее преступление — не хотеть познать Бога, Которого не знать не возможно.

А вот по порядку о Христе и о том, как чрез Него даровано нам спасение. Сперва благодать у Бога имели Иудеи: так древле они были праведны, — так предки их соблюдали уставы религии! Оттого и царство их достигло самого цветущего состояния и произошло величие рода. Но потом, когда они, сделавшись небрежными, ненаказанными и гордыми, слишком понадеявшись на своих праотцев, презрели Божественные заповеди, то потеряли дарованную себе благодать. А о том, как сделалась нечиста их жизнь, как оскорбительно нарушали они религию, — они сами свидетельствуют теперь, если не словом, то событием: рассеянные и бледные — они скитаются, лишенные своей земли и неба — ищут приюта и чужих. Между тем Бог еще прежде предвозвестил, что при склоне века и за приближением кончины мира Он соберет Себе, от всякого языка, народа и места, чтителей более верных и более послушных, — и те будут почерпать от Божественных даров ту благодать, которая дарована была Иудеям, но которую они, чрез нарушение уставов религии, утратили. И вот распорядителем благодати и наставником благочиния посылается Слово, Сын Божий, просветитель и учитель рода человеческого, предвозвещенный всеми прежними пророками. Он — сила Бога, Его ум, мудрость и слава — вселяется в Деву, — Дух Святой одевается плотию, — Бог соединяется с человеком. Он — Бог наш, Христос, посредник между Отцом и нами — облекается в человека, чтобы привести его к Отцу. Христос захотел быть тем, чем есть человек, чтобы и человек мог быть тем, чем есть Христос.

Иудеи знали, что Христос приидет, потому что пророки в предсказаниях своих всегда напоминали им о том. Но так как у пророков означалось двоякое пришествие Его, — одно в котором надлежало Ему по действиям и образу явиться человеком, а другое, в котором признали бы Его Богом; то Иудеи, не уразумевши первого пришествия, тайно предшествовавшего в страдании, веруют только в одно то, которое откроется в могуществе. Такое непонимание со стороны Иудеев было заслуженным следствием грехов их: они были наказаны слепотою в мудрости и разумении так, что, будучи недостойны жизни, они не видели жизни, хотя и имели ее пред очами. И потому, когда Иисус Христос, как это предсказали прежде пророки, словом своим и повелением изгонял из людей бесов, исцелял расслабленных, давал зрение слепым, — способность ходить хромым, — воскрешал мертвых, заставлял стихии слушаться Себя, — ветры служить, — моря повиноваться, — ад уступать. Иудеи, считая Его, по смирению плоти и тела, только человеком, по свободе власти признавали волхвом. Учители их и старейшины, которых Он посрамлял учением и мудростию, воспламенившись гневом и вознегодовав, преследовали Его и, наконец, захвативши, предали Римскому правителю Сирии Пилату Понтийскому, насильственно и упорно требуя Его распятия и смерти. Он и Сам предсказывал, что они так поступят; да и все пророки свидетельствовали прежде, что Ему надлежит пострадать, не для того, чтобы претерпеть смерть, но чтобы победить, и что по страдании Ему надлежит снова возвратиться в вышняя, чтобы показать силу Божественного величества. Таким образом течение дел исполнило веру. При посредстве палача будучи распят, Он волею испустил дух и в третий день снова волею воскрес. Явился ученикам своим таким, каким был, так что увидевши они узнали Его; оставаясь вместе, видимый по телесному существу, Он пробыл с ними сорок дней, наставляя их заповедям жизни и научая тому, чему потом они должны были учить. Затем Он поднят на небо окружившим Его облаком, да возведет к Отцу, как победитель, человека, которого возлюбил, в которого облекся, которого избавил от смерти. Он снова приидет еще с неба, но уже с силою карателя и с властию Судии, для наказания диавола и для суда рода человеческого. Между тем ученики Его, согласно повелению учителя и Бога, разошлись по всему миру, чтобы преподать заповеди ко спасению, чтобы от тьмы заблуждений привесть людей на путь света, — слепых и неведущих просветить к познанию истины. Для большей же твердости доказательства, для более верного исповедания о Христе, они искушаются пытками, крестами и многими родами казней: присоединяется болезнь — свидетельница истины, чтобы Христос, Сын Божий, данный людям для жизни, был возвещен не только проповедию слова, но и свидетельством страдания. Ему-то мы сопутствуем, Ему следуем, Его имеем вождем в пути, начальником света, виновником спасения, который ищущим и верующим обещает небо и Отца.

Христиане! И мы будем тем, чем есть Христос, если будем подражать Христу.

Три книги свидетельств, против Иудеев

Киприан сыну Квирину желает здоровья.

Надлежало, любезнейший сын, удовлетворить духовному желанию твоему, с каким ты просишь преподать тебе Божественные наставления, которыми Господь благоволил, чрез святые Писания, вразумить и научить нас, да, изведенные из тьмы заблуждения и озаренные чистым и ясным светом Его, держимся пути жизни при пособии спасительных таинств. Потому я и составил сочинение, как ты просил: не распространяясь слишком в изложении, я собрал, в выбранных и присоединенных здесь отрывках, самое необходимое, сколько помогала тому посредственная память, имея в виду не то, чтобы написать трактат, а — представить материал для трактата, и таким образом вышло сочинение в возможно-кратком виде. Таковая краткость весьма полезна для читающих: при ней ум и понятие читающего не развлекаются, как при чтении весьма пространной книги; напротив, при сжатой краткости твердая память удерживает читаемое. Составил же я две, равно небольшие, книжки. В одной старался показать, что Иудеи, согласно предсказаниям, отступили от Бога и утратили Господню благодать, которая дарована была им прежде и была обещана на будущее время, и что на место их поступили христиане, угождающие Господу верою и приходящие от всех народов и со всего мира. Другая книжка содержит таинство о Христе, — что пришел именно Тот, Который был предвозвещен, и что из всех поступков и дел, Им совершенных, можно уразуметь и познать, что это Он был предсказан. Да послужит сие пока, для читающих, пособием при составлении первых очерков веры. Более прибавится силы, более и более будет действовать сердечное понимание в том, кто полнее испытает ветхие и новые писания, — кто прочитает все свитки духовных книг. Ибо мы теперь почерпнули из Божественных источников немного, чтобы пока переслать тебе. Можешь напиться обильнее и насытиться полнее, если и ты для пития приступишь, вместе с нами, к тем же источникам полноты Божественной.

Желаю тебе, любезнейший сын, всегда здравствовать.1

КНИГА ПЕРВАЯ

  1. Иудеи тяжко согрешили, оскорбив Бога тем, что оставили Господа и последовалиидолам

В книге Исхода народ говорит Аарону: востани и сотвори нам боги, иже пойдут пред нами:

Моисей бо сей человек, иже изведе нас от земли египетския, не вемы, что быть ему (32, 1). Там же Моисей говорит Господу: молюся ти, Господи; согрешиша людие сии грех велик, и сотвориша себе боги златы (и серебряны); и ныне, аще убо оставиши им грех их, остави; аще же ни, изглади мя из книги Твоея, в нюже вписал еси. И рече Господь к Моисею: аще кто согреши предо Мною, изглажу его из книги Моея (32, 31–33). Во Второзаконии говорится: пожроша бесовом, а не Богу (32, 17). Также в книге Судей: и сотвориша сынове Исраилевы злое пред Господем и послужиша Ваалу; и оставиша Господа Бога отец своих, изведшаго их из земли египетски, и поидоша вслед богов иных от богов языческих, иже окрест их, и поклонишася им, и разгневаша Господа, и оставиша Его, и послужиша Ваалу и Астартом (2, 11–13). У Малахии: оставлен бысть Иуда, и мерзость бысть во Исраили и во Иерусалиме; зане оскверни Иуда святая Господня, яже возлюби, и прейде к богом чуждим (2, 11).

  1. Что не верили пророкам и умертвили их

У Иеремии Господь говорит: посылаше к вам всех раб своих пророк, востая заутра и посылая; и не слышасте, ни приклонисте ушес ваших, да слышите, егда глаголаше: отвратитеся кийждо от пути своего злаго и от злейших умышлений ваших, и обитати будете в земли, юже Господь даде вам и отцем вашим, от века даже и до века; и не ходите в след богов чуждих, еже служити им, и покланятися им, да не прогневаете Мя в делех рук ваших, еже озлобити вас. И не послушасте Мя... (25, 4–7 сн. 7, 13). Также в Третьей книге Царств Илия говорит Господу: ревнуя поревновах по Господе Бозе Вседержители, яко оставиша Тя сынове Исраилевы: олтари Твоя раскопаша и пророки Твоя избиша оружием, и остах аз един и ищут души моея изъяти ю (19, 10). Также у Неемии: отступиша от Тебе, и повергоша закон Твой созади плоти своея; и пророки Твоя избиша, иже засвидетельствоваху им, да обратятся к Тебе (9, 26).

У Исаии: слыши небо, и внуши, земле, яко Господь возглагола: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене. Позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего; Исраиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша. Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконнии, остависте Господа и разгневасте Святаго Исраилева (1, 2–4). У него же Господь говорит: иди и рцы людем сим: слухом услышите, и не уразумеете; и видяще узрите, и не увидите; одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима и ушима услышат, и сердем уразумеют, и обратятся, и исцелю я (6, 9–10). Также у Иеремии Господь говорит: Мене оставиша источника воды живы, и ископаша себе кладенцы сокрушеныя, иже не возмогут воды содержати (2, 13). У того же пророка: се, слово Господне бысть к ним в поношение, и не восприимут того (6, 10). У него же Господь говорит: Еродиа на небеси позна время свое, горлица и ластовица селная, врабие сохраниша времена входов своих: людие же Мои сии не познаша судеб Господних. Како речете, яко мы мудри есмы и закон Господен с нами есть? истинно всуе бысть трость лживая книжником. Постыдешася премудрии, и устрашени и поимани быша, слово бо Господне отвергоша (8, 7–9). Тоже в Притчах Соломона: взышут Мене злии и не обрящут. Возненавидеша бо премудрость, словесе же Господня не прияша (1,

28–29). Также в псалме 27 (ст. 4 и 5): ... воздаждь воздаяние их им. Яко не разумеша в дела Господня... И в псалме 81 (ст. 5): не познаша ниже уразумеша, во тме ходят. И в Евангелии от Иоанна: во своя прииде, и свои Его не прияша. Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его (1, 11–12).

  1. Что Иудеи не поймут святых писаний: они имеют быть поняты в последниевремена, когда приидет Христос

У Исаии: и будут вам вся сия словеса, аки словеса книги запечатленныя сея, юже аще дадут человеку ведущему писания и глаголюще: прочти сие: и речет: не могу прочести, запечатленна бо... И услышат в день оный глусии словеса книги сея, и иже во тме, и иже во мгле, очи слепых узрят (29, 11 и 18). У Иеремии: в последния дни уразумеете совет Его (23, 20). У Даниила: загради словеса и запечатай книги до времене скончания, дондеже научатся мнози и умножится ведение; ... егда же скончается разсыпание... уведят сия вся (12, 4, 7). Также в Первом послании Павла к Коринфянам: не хощу же вас не ведети, братие, яко отцы наша вси под облаком быша (10, 1). И во Втором послании к Коринфянам: ослепишася помышления их, даже бо до сего дне тожде покрывало во чтении ветхаго завета пребывает не откровено, зане о Христе престает; но даже до днесь, внегда чтется Моисей, покрывало на сердцы их лежит. Внегда же обратятся ко Господу, взимается покрывало (3, 14–16). И в Евангелии Господь говорит по Воскресении: сия суть словеса, яже глаголах к вам еще сый с вами, яко подобает скончатися всем написанным в законе Моисеове и пророцех и псалмех о Мне. Тогда отверзе им ум, разумети писания, и рече им: яко тако писано есть и тако подобаше пострадати Христу, и воскреснути от мертвых в третий день, и проповедатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех языцех (Лк. 24, 44– 47).

  1. Что Иудеи ничего не могут уразуметь из писаний, пока не уверуют во Христа

У Исаии: и аще не уверите, ниже имате разумети (7, 9). Также Господь говорит в Евангелии: аще бо не имете веры, яко Аз есмь, умрете во гресех ваших (Ин. 8, 24). А что правда стоит верою и отсюда проистекает жизнь, — это предсказано у Аввакума: праведник же Мой от веры жив будет (2, 4). И потому-то веровал Авраам, отец языков, как говорится в книге Бытия: верова Авраам Богу, и вменися Ему в правду (15, 6). Тоже и Павел говорит в Послании к Галатам: Авраам верова Богу, и вменися Ему в правду. Разумейте убо, яко сущии от веры, сии суть сынове Авраамли. Предъувидевшее же писание, яко от веры оправдает языки Бог, прежде благовествова Аврааму, яко благословятся о тебе вси языцы. Темже сущии от веры благословятся с верным Авраамом (3, 6–9).

  1. Что они потеряют Иерусалим и оставят наследственную землю

У Исаии: земля ваша пуста, гради ваши огнем пожжени, страну вашу пред вами чуждии поядают, и опусте низвращена от людий чуждих. Оставится дщерь Сионя, яко куща в винограде, и яко овощное хранилище в вертограде, яко град воюемый; и аще не бы Господь Саваоф оставил нам семене, яко Содома убо были быхом, и яко Гоморру уподобился быхом (1, 7–9). Также Господь говорит в Евангелии: Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побиваяй посланныя к тебе: колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже собирает кокош птенцы своя под криле, и не восхотесте? Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 37–38).

У Исаии: приидите, пойдем светом Господним; остави бо люди своя дом Иаковль (2, 5–6). Также в Евангелии от Иоанна: бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир. В мир бе, и мир тем бысть, и мир Его не позна (1, 9–10). Там же: не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя единороднаго Сына Божия. Сей же есть суд, яко свет прииде в мир и возлюбиша человецы паче тму, неже свет (3, 18–19).

У Иеремии: сия глаголет Господь мужем Иудиным и обитателем Иерусалимлим: поновите себе поля и не сейте на тернии; обрежитеся Богу вашему и обрежите жестосердие ваше, да не изыдет яко огнь ярость Моя и возгорится и не будет угашаяй (4, 3–4). Также Моисей говорит во Второзаконии: (в последние дни) очистит (обрежет) Господь сердце твое и сердце семени твоемо, любити Господа Бога твоего (30, 6). И у Ииуса Навина: рече Господь Иисусу: сотвори себе ножи каменны от камене остраго и седе обрежи сыны Исраилевы второе (5, 2). Также Павел в послании к Колоссянам: обрезани бысте обрезанием нерукотворенным, в совлечении тела греховнаго плоти, во обрезании Христове (2, 11). Да и первый человек Адам сотворен от Бога необрезанным; таким же был и Авель праведный, и Енох, угодивший Богу и преложившийся, и Ной, избранный для сохранения рода человеческого в то время, как земля и люди были погубляемы за беззакония, и Мелхиседек священник, по чину коего обещан Христос. Итак, знамение семени не для всех полезно, а знамением Господним знаменуются все.

  1. Что прежний закон, данный Моисеем, прекратится

У Исаии: тогда явлени будут печатлеющии закон, еже не учитися. И речет: пожду Бога, отвращшаго лице свое от дому Иаковля, и уповая буду нань (8, 16–17). Также в Евангелии от Матфея: вси бо пророцы и закон до Иоанна прорекоша (11, 13).

Х. Что дастся закон новый

У Михея: яко от Сиона изыдет закон, и слово Господне из Иерусалима. И разсудит среди людий многих и изобличит языки крепки (4, 2–3). Также у Исаии: от Сиона бо изыдет закон и слово Господне из Иерусалима, и судити будет посреде язык (2, 3–4). И в Евангелии от Матфея: и се, глас из облака глаголя: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих, Того послушайте (17, 5).

ХI. Что будет сделано новое распоряжение и дастся новый завет

У Иеремии: се, дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емшу ми за руку их, извести я от земли египетския, яко тии не пребыша в завете Моем и Аз небрегох их, глаголет Господь. Яко сей завет, егоже завещаю дому Израилеву по днех онех, глаголет Господь: дая законы Моя в мысли их, и на сердцах их напишу я, и буду им в Бога и тии будут Ми в люди, и не научит кийждо ближняго своего и кийждо брата своего глаголя: познай Господа; яко вси познают Мя от мала даже и до великаго их, яко милостив буду неправдам их и грехов их не помяну ктому (31, 31–34).

У Исаии: не поминайте первых и ветхих не помышляйте. Се, Аз творю новая, яже ныне возсияют, и увесте я; и сотворю в пустыни путь и в безводней реки... напоити род Мой избранный, люди Моя, яже снабдех добродетели Моя поведати (43, 18–21). У него же: и аще вжаждут, пустынею проведет их и воду из камене изведет им; разсядется камень и потечет вода и испиют людие Мои (48, 21). Также в Евангелии от Матфея Иоанн Креститель говорит: аз убо крещаю вы водою в покаяние; грядый же по мне креплий мене есть, ему же несмь достоин сапоги понести, той вы крестит Духом Святым и огнем (3, 11). И в Евангелии от Иоанна говорится: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие. Рожденное от плоти, плоть есть; и рожденное от Духа, дух есть (3, 5–

6).

В псалме втором (ст. 1–2): вскую шаташася языцы и людие поучишася тщетным? Предсташа царие земстии и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его. Расторгнем узы их и отвержем от нас иго их. Также в Евангелии от Матфея Господь говорит: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть (11, 28–30). У Иеремии: в той день... сокрушу ярем с выи их и узы их расторгну; и не послужат тии ктому чуждим, но послужат тии Господу Богу своему, и Давида царя их возставлю им (30, 8–9).

У Иезекииля: сия глаголет Адонаи Господь: се, Аз на пастыри, и взыщу овец Моих от рук их, и отставлю я от паствы овец Моих и не будут пасти их пастырие... и отъиму овцы Моя из уст их... и упасу я с судом (34, 10, 16). У Иеремии Господь говорит: и дам вам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением (3, 15). У Иеремии же: слышите, языцы, слово Господне и возвестите во островех дальних и рцыте: развеявый Израиля соберет его и снабдит его, яко пастырь стадо свое; яко избави Господь Иакова и изъят его от руки сильнейших его (31, 10–11).

  1. Что Христос будет храмом и домом Божиим, — ветхий храм разорится ипостановится новый

Во Второй книге Царств: бысть слово Господне к Нафану глаголя: иди и рцы рабу Моему Давиду: сия глаголет Господь: не ты созиждеши Мне дом, еже обитати Мне... И будет егда исполнятся дние твои и уснеши со отцы твоими, и возставлю семя твое по тебе, иже будет от чрева твоего, и уготовлю царство его. Той созиждет дом имени Моему и управлю престол его до века; Аз буду ему во отца и той будет Ми в сына; ... и верен будет дом его и царство его до века предо Мною (7. 4–5, 12–14, 16). Также в Евангелии Господь говорит: не имать остати зде (в храме) камень на камени, иже не разорится (Мф. 24, 2). И еще: разорю церковь сию рукотвореную и треми денми ину нерукотворену созижду (Мк. 14, 58).

У Исаии: что Ми множество жертв ваших? глаголет Господь. Исполнен есмь всесожжений овних и тука агнцев и крове юнцов и козлов не хощу... Кто бо изыска сия из рук ваших? (1, 11– 12). Также в псалме 49 (ст. 13–15): еда ям мяса юнча, или кровь козлов пию? Пожри Богови жертву хвалы и воздаждь Вышнему молитвы твоя; и призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя.

В том же псалме (ст. 23): жертва хвалы прославит Мя, и тамо путь, имже явлю ему спасение Мое. И в псалме 4 (ст. 6): пожрите жертву правды и уповайте на Господа. Также у Малахии: несть воля Моя в вас, глаголет Господь Вседержитель, и жертвы не прииму от рук ваших. Зане от восток солнца и до запад имя Мое прославися во языцех и на всяцем месте фимиам приносится имени Моему и жертва чиста; зане велие имя Мое во языцех, глаголет Господь Вседержитель (1, 10–11).

VII. Что ветхое священство прекратится и приидет священник новый, который будет пребывать во веки

В псалме 109 (ст. 3–4): из чрева прежде денницы родих тя. Клятся Господь и не раскается: ты иерей во век по чину Мелхиседекову. Также в Первой книге Царств Господь говорит Илию священнику: и возставлю себе жерца верна, иже вся яже в сердце Моем... сотворит; и созижду ему дом верен, и предъидет пред Христом Моим во вся дни; и будет всяк, оставшийся в дому твоем, приидет поклонитися ему, с цатою сребра и хлебом единым (2, 35–36).

Во Второзаконии Бог говорит Моисею: пророка возставлю им от среды братий их, якоже тебе, и вдам слово Мое во уста его и возглаголет им, якоже заповедаю ему. И человек той, иже не послушает словесе его, елика возглаголет пророк оный во имя Мое, Аз отмщу от него (18, 18). О том же и Христос говорит в Евангелии от Иоанна: испытайте писаний, яко вы мните в них имети живот вечный и та суть свидетельствующая о Мне. И не хощете приити ко Мне, да живот имате... Не мните, яко Аз на вы реку ко Отцу; есть, иже на вы глаголет, Моисей, нань же вы уповаете. Аще бо бысте веровали Моисеови, веровали бысте убо и Мне; о Мне бо той писа. Аще ли того писанием не веруете, како Моим глаголом веру имете? (5, 39–40, 45–47).

В книге Бытия: и рече ей (Ревекке) Господь: два языка во утробе твоей суть, и двои людие от утробы твоея разлучатся; и людие людий превзыдут, и болший поработает меншему (25, 23). Также у Осии: и помилую непомилованную и реку не людем Моим: людие Мои есте вы (2, 23). И еще у того же: и будет на месте, на немже речеся им, не людие Мои вы, сии тамо прозовутся сынове Бога живаго (1, 10).

  1. Что Церковь из язычников, сперва бесплодная, будет иметь гораздо больше чад,нежели имела прежде синагога

У Исаии: возвеселися, неплоды нераждающая, возгласи и возопий, нечревоболевшая, яко многа чада пустыя паче, нежели имущия мужа. Рече бо Господь: разшири место кущи твоея и покровов твоих, водрузи, не пощади, продолжи ужя твое и колие твоя укрепи. Еще на десно и на лево простри; и семя твое языки наследит и грады опустевшия населиши. Не бойся, яко посрамлена еси, ниже устыдися, яко укорена еси, понеже срамоту вечную забудеши (54, 1–4). Так и у Авраама, когда родился от рабыни первый сын, Сарра оставалась еще долго бесплодною и уже поздно, в старости, родила по обетованию сына Исаака, который был прообраз Христа. Так и Иаков взял две жены, старшую Лию, болевшую глазами и служившею образом синагоги, и меньшую — красивую Рахиль, прообразовавшую Церковь. Рахиль долго оставалась бесплодною и потом родила Иосифа, который и сам был прообраз Христа. В Первой книге Царств (1, 2) читается также, что Елкана имел две жены: Феннану, имевшую детей, и Анну, сначала бесплодную, но потом родившую Самуила, не по обыкновенному порядку рождений, но по Божию милосердию и обетованию, данному ей в то время, когда она молилась в скинии, и — родившийся от нее Самуил был прообразом Христа. В той же Первой книге Царств читается еще, что неплоды роди седмь, и многая в чадех изнеможе (2. 5). А семь сыновей означает семь Церквей. Почему и Павел написал послания к семи Церквам, и в Апокалипсисе (1, 4) упоминается семь Церквей, чтобы выдерживалось седмиричное число; так как и дней сотворения мира Богом семь, и Ангелов предстоящих и пребывающих пред лицем Божиим, по словам Ангела Рафаила в книге Товита (12, 15), семь, и светильник в скинии свидения седмисвещный (Исх. 25, 31), и очей Божиих, назирающих мир, семь, и камень у Захарии имеет семь очей (Зах. 3, 9), духов семь, и светильников в Апокалипсисе (1, 21) семь, и столбов, на которых по Соломону (Притч. 9, 1) премудрость основала дом, семь.

В книге Бытия: и рече Господь Аврааму: изыде от земли твоея и от рода твоего и от дому отца твоего, и иди в землю, юже ти покажу. И сотворю тя в язык велий и благословлю тя и возвеличу имя твое и будеши благословен; и благословлю благословящия тя, и кленущия тя проклену, и благословятся о тебе вся племена земная (12, 1–3). Тоже и в другом месте книги Бытия: и благослови (Исаак Иакова) и рече: се, воня сына моего, яко воня нивы исполнены, юже благослови Господь. И да даст тебе Бог от росы небесныя и от тука земли и множество пшеницы и вина; и да поработают тебе языцы и да поклонятся тебе князи, и буди господин брату твоему и поклонятся тебе сынове отца твоего: проклинаяй тя проклят, благословляяй же тя благословен (27, 27–29). Еще в книге Бытия: видев же Иосиф яко возложи отец его руку десную свою на главу Ефремлю, тяжко ему явися, и прия Иосиф руку отца своего отъяти и от главы Ефремли на главу Манассиину, и рече Иосиф отцу своему: не тако, отче, сей бо есть первенец возложи руку десную твою на главу его. И не хотяще, но рече: вем, чадо, вем; и сей будет в люди и сей вознесется, но брат его менший болий его будет и семя его будет во множество языков (48, 17–19). В той же книге Бытия: Иудо, тебе похвалят братия твоя; руце твои на плещу враг твоих; поклонятся тебе сынове отца твоего. Скимен львов Иуда; от леторасли, сыне мой, возшел еси, возлег уснул еси яко лев и яко скимен: кто возбудит его? Не оскудеет князь от Иуды и вождь от чресл его, дондеже приидут отложеная ему, и той чаяние языков. Привязуяй к лозе жребя свое и к винничию жребца осляте своего; исперет вином одежду свою, и кровию гроздия одеяние свое. Радостотворны очи его паче вина и белы зубы его паче млека (49, 8–12). Далее, в книге Чисел о людях наших написано: се, людие яко лвичища востанут (23, 24). Во Второзаконии: сей (пришлец) будет глава, ты же (неверный народ иудейский) будеши хвост (28, 44). Также у Иеремии: слышите глас трубы; и рекоша: не послушаем. Сего ради услышаша языцы и пасущии стада своя (6, 17–18). В псалме 17 (ст. 44): поставиши мя во главу языков; людие, ихже не видех, работаша ми, в слух уха послушаша мя. О том же Господь говорит у Иеремии: прежде, неже Мне создати тя во чреве, познах тя, и прежде, неже изыти тебе из ложесн, освятих тя, пророка во языки поставих тя (1, 5). Также у Исаии: се, свидетельство во языцех дах его князя и повелителя языком. Се, языцы, иже не видяху тебе, призовут тя, и людие, иже не познаша тебе, к тебе прибегнут (55, 5). И будет в день оный корень Иессеов и возстаяй владети языки; на Того языцы уповати будут и будет покой Его честь (11, 10). Страно Завулоня и земле Неффалимля и прочии при мори живущии и об ону страну Иордана, Галилеа языков! Людие ходящии во тме видеша свет велий; живущии во стране и сени смертней, свет возсияет на вы (9, 1–2; сн. Мф. 4, 16). И опять у Исаии: сице глаголет Господь Бог помазанному моему (Киру), его же удержах за десницу, повинути пред ним языки и крепость царей разрушу, отверзу пред ним врата и гради не затворятся (45, 1). У него же: гряду собрати вся народы и языки, и приидут и узрят славу мою. И оставлю на них знамение и послю от них спасеных во языки... и в островы дальния, иже не слышаша имене моего, ниже видеша славу мою, и возвестят славу мою во языцех (66, 18–19). Воздвигнет убо знамение во языцех сущих далече и позвиждет им от конец земли (5, 26). Имже не возвестися о нем, узрят, и иже не слышаша, уразумеют (52, 15). Еще у Исаии: явлен бых не имущым мене, обретохся не вопрошающим о мне, и рекох: се, есмь, языку, иже не призваша имене моего (65, 1). О том же самом говорит Павел в Деяниях Апостольских: вам бе лепо первое глаголати слово Божие; а понеже отвергосте е и недостойны творите сами себе вечному животу, се, обращаемся во языки. Тако бо заповеда нам Господь: положих тя во свет языком, еже быти тебе во спасение даже до последних земли (13, 46–47).

У Исаии Господь говорит: се, работающи Ми ясти будут, вы же взалчете; се, работающии Ми пиши будут, вы же возжаждете; се, работающии Ми возрадуются, вы же посрамитеся... Вас избиет Господь, работающим же Мне наречется имя новое, еже благословится на земли (65, 13–16). У того же Исаии в другом месте: воздвигнет убо знамение во языцех сущих далече и позвиждет им от конец земли, и се, скоро легце грядут; не взалчут, ни утрудятся (5, 26–27). И еще у того же: се, Владыка Господь Саваоф отъимет от Иерусалима и от Иудеи крепкаго и крепкую, крепость хлеба и крепость воды (3, 1). Тоже в псалме 33 (ст. 9–11): вкусите и видите, яко благо Господь; блажен муж, иже уповает нань. Бойтеся Господа, вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его. Богатии обнищаша и взалкаша; взыскающии же Господа не лишатся всякаго блага. Также в Евангелии от Иоанна Господь говорит: Аз есмь хлеб животный; грядый ко Мне не имать взалкатися, и веруяй в Мя не имать вжаждатися никогдаже (6, 35). Аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет; веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы (7, 37–38). Аще не снесте Плоти Сына человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе (6, 53).

Господь говорит в Евангелии от Матфея: мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небеснем; сынове же царствия изгнани будут во тму кромешнюю, ту будет плачь и скрежет зубом (8, 11–12).

У Исаии Господь говорит: ктому не стерплю грехов ваших. Егда прострете руки вашя ко Мне, отвращу очи Мои от вас; и аще умножите моление, не услышу вас, руки бо вашя исполнены крове. Измыйтеся и чисти будите, отъимите лукавства от душ ваших пред очами Моима, престаните от лукавств ваших. Научитеся добро творити, взыщите суда, избавите обидимаго, судите сиру и оправдите вдовицу, и приидите и истяжимся, глаголет Господь. И аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю; аще же будут, яко червленое, яко волну убелю. И аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте; аще же не хощете ниже послушаете Мене, мечь вы пояст, уста бо Господня глаголаша сия (1, 14– 20).

КНИГА ВТОРАЯ I. Христос перворожденный есть премудрость Божия, и Им все сотворено

В Притчах Соломоновых: Господь созда мя начало путей своих, в дела своя; прежде век основа мя, в начале, прежде неже землю сотворити, и прежде неже бездны соделати, прежде неже произыти источником вод, прежде неже горам водрузитися, прежде же всех холмов раждает мя. Господь сотвори страны и ненаселенныя и концы населенныя поднебесныя. Егда готовяше небо, с ним бех; и егда отлучаше престол свой на ветрех, и егда крепки творяше вышния облаки, и егда тверды полагаше источники поднебесныя... и крепка творяше основания земли, бех при нем устрояющи. Аз бех, о ней же радовашеся, на всяк же день веселяхся пред лицем Его на всяко время, егда веселяшеся вселенную совершив (8, 22–31). Тоже в книге Премудрости Сираха2: Аз из уст Вышняго изыдох и яко мгла покрых землю. Аз на высоких вселихся и престол мой в столпе облачне; круг небесный обыдох едина и во глубине бездны походих, волну морскую и всю землю и вся люди и язык стяжах... и укоренихся в людех прославленных... Приступите ко мне, желающии мене (24, 3–6, 13, 21). Также в псалме 88 (ст. 28–34): и аз первенца положу его, высока паче царей земных. В веке сохраню ему милость мою и завет мой верен ему; и положу в век века семя его... Аще оставят сынове его закон мой, и в судьбах моих не пойдут; аще оправдания моя осквернят и заповедей моих не сохранят: посещу жезлом беззакония их и ранами неправды их, милость же мою не разорю от них. В Евангелии от Иоанна Господь говорит: се, же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и Его же послал еси Иисус Христа. Аз прославих тя на земли, дело соверших, еже дал еси мне да сотворю; и ныне прослави мя ты, Отче, у тебе самаго славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть (17, 3–5). Также Павел в Послании к Колоссянам: иже есть образ Бога невидимаго, перворожден всея твари; ... перворожден из мертвых, яко да будет во всех той первенствуя (1, 15, 18). И в Апокалипсисе: Аз есмь Альфа и Омега, начаток и конец; Аз жаждущему дам от источника воды животныя туне (21, 6). Что Он есть премудрость и сила Божия, об этом говорит Павел в Первом послании к Коринфянам: понеже и Иудее знамения просят, и Еллини премудрости ищут; мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие, самим же званным Иудеем же и Еллином Христа Божию силу и Божию премудрость (1, 22– 24).

  1. Возвещено теми, кои были для сего посланы, что Христос есть премудрость Божия,

— также о таинстве Его воплощения, страдания, чаши, алтаря и апостолов

В Притчах Соломоновых: Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь, закла своя жертвенная и раствори в чаши своей вино и уготова свою трапезу. Посла своя рабы, созывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: иже есть безумен, до уклонится ко мне; и требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб и пийте вино, еже растворих вам; оставите безумие... и взыщите разума и исправите разум в ведении (9, 1–6).

В псалме 44 (ст. 1): отрыгну сердце мое слово благо, глаголю аз дела моя цареви. Также в псалме 32 (ст. 6): Словом Господним небеса утвердишася и Духом уст Его вся сила их. У Исаии: Слово бо совершая и сокращая правдою, яко слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней (10, 23). И опять в псалме 106 (ст. 20): посла слово свое и исцели я. Также в Евангелии от Иоанна: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Сей бе искони у Бога, вся тем быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть. В том живот бе, и живот бе свет человеком, и свет во тме светится, и тма его не объят (1, 1–5). И в Апокалипсисе: и видех небо отверсто и се, конь бел, и седяй на нем верен и истинен и правосудный и воинственный: и облечен в ризу червлену кровию. И нарицается имя его: Слово Божие (19, 11,13).

  1. Что тот же Христос есть рука и мышца Божия

У Исаии: еда не может рука Господня спасти? или отягчил есть слух свой еже не услышати? Но греси ваши разлучают между вами и между Богом, и грех ради ваших отврати лице свое от вас, еже не помиловати. Руце бо ваши осквернене кровию и персты ваши во гресех, устне же ваша возглаголаша беззаконие и язык ваш неправде поучается; никтоже глаголет правды, ниже есть суд истинен; уповают на суетная и глаголют тщетная, яко зачинают труд и раждают беззаконие (59, 1–4). У него же: Господи, кто верова слуху нашему? и мышца Господня кому открыся? (53, 1) И еще у него же: тако глаголет Господь: небо престол Мой, земля же подножие ногу Моею; кий дом созиждете Ми? и кое место покоища Моего? Вея бо сия сотвори рука Моя (66, 1, 2). Тоже у Исаии:

Господи, высока Твоя мышца и не ведеша, разумевше же постыдятся (26, 11). И открыет

Господь мышцу Свою святую пред всеми языки и узрят вси концы земли спасение, еже от Бога нашего (52, 10). Опять у него же: се, сотворих тя аки колеса колесничная новая стирающая аки пила, и сотреши горы и изтончиши холмы и аки прах положиши, и извеши, и ветр возмет я, и буря развеет я. Ты же возвеселишися во святых Исраилевых, и возрадуются убозии и неимущии. Поищут бо воды и не будет, язык их от жажды изсше. Аз Господь Бог, аз услышу их, Бог Исраилев, и не оставлю их; но отверзу на горах реки, и среди поля источники; сотворю пустыню в луги водныя, и жаждущую землю в водотечи; положу в безводную землю кедр и смерчие и мирсину и кипарис и тополю, да узрят и уразумеют и помыслят и увидят вкупе, яко рука Господня сотвори сия вся, и Святый Исраилев показа (41, 15–20).

  1. Что Христос есть тот же Ангел и Бог

В книге Бытия говорится Аврааму: и воззва и Ангел Господен с небесе и рече: Аврааме, Аврааме; он же рече: се, аз. И рече: да не возложиши руки твоея на отрочища, ниже да сотвориши ему что; ныне бо познан, яко боишися ты Бога и не пощадел еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради (22, 11–12). В той же книге говорится Иакову: и рече ми Ангел Божий во сне... Аз есмь Бог, явивыйся тебе на месте Божии, идеже помазал ми еси тамо столп и обетовал ми еси тамо обет (31, 11, 13). Также в книге Исхода: Бог же вождаше их, в день убо столпом облачным, показати им путь, нощию же столпом огненным (13, 21). И ниже: взятся же Ангел Божий ходяй пред полком сынов Исраилевых (14, 19). И отнять в то же книге Исхода: се, Аз послю Ангела Моего пред лицем твоим, да сохранит тя на пути, яко да введет тя в землю, юже уготовах тебе. Вонми себе и послушай Его и не ослушайся Его, не обинется бо тебе; имя бо Мое есть на Нем (23, 20–21). Потому Господь говорит в Евангелии: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене; аще ин приидет во имя свое, того приемлете (Ин. 5, 43). Также в псалме 117 (ст. 26): благословен грядый во имя Господне. И у Малахии: завет мой бе с ним жизни и мира, и дах ему боязнию боятися мене и от лица имене моего устрашатися ему; закон истины бе во устех его и неправда не обретеся во устнах его; в мир исправляяй иде со мною и многи обрати от неправды. Понеже устне иереовы сохранят разум и закона взыщут от уст его; яко Ангел Господа Вседержителя есть (2, 5–7).

  1. Что Христос есть Бог

В книге Бытия: рече же Бог ко Иакову: востав взыди на место Вефиль и живи тамо, и сотвори тамо жертвенник Богу явившемуся тебе егда, бежал еси от лица Исава брата твоего (35, 1). У Исаии: тако глаголет Господь Саваоф: утрудися Египет и купли Ефиопския, и Саваимстии мужие высоцыи к тебе прейдут и тебе будут раби, и в след тебе пойдут связани узами ручными... и поклонятся тебе и в тебе помолятся, яко в тебе Бог есть — несть Бога разве тебе; Ты бо еси Бог и не ведехом, Бог Исраилев Спас. Постыдятся и посрамятся вси противящиися ему и пойдут в студе (45, 14–16). У него же: глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень, правы сотвористе стези Бога нашего. Всяка дебрь наполнится, и всяка гора и холм смирится и будут вся стропотная в право и острая в пути гладки. И явится слава Господня и узрит всяка плоть спасение Божие, яко Господь глагола (40, 3–5). Также у Варуха: Сей Бог наш, не вменится ин к нему; изобрете всяк путь хитрости и даде ю Иакову отроку своему и Исраилю возлюбленному от него, посем на земли явися и с человеки поживе (Вар. 3, 36–38). У Захарии Бог говорит: и пройдут морем узким и поразят в мори волны, и изсякнут вся глубины речныя, и отъимется всяко досаждение Ассирийско и скиптр Египетск отъимется; и укреплю я о Господе Бозе их и о имени Его восхвалятся, глаголет Господь (10, 11–12). И у Осии Господь говорит: не сотворю по гневу ярости Моея, не оставлю еже потребитися Ефремови; зане Бог Аз есмь, а не человек; в тебе свят, и не вниду во град (11, 9). Также в псалме 44 (ст. 7–8): престол, Твой, Боже, в век века; жезл правости жезл царствия Твоего; возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие, сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости паче причастник Твоих. В псалме 45 (ст. 11): упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог; вознесуся во языцех, вознесуся на земли. А в псалме 81 (ст. 5): не познаша, ниже уразумеша, во тме ходят. В псалме 67 (ст. 5): воспойте Богу, пойте имени Его; путестворите возшедшему на запады, Господь имя Ему. И в Евангелии от Иоанна: в начале бе Слово и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (1, 1). В том же Евангелии Господь говорит Фоме: принеси перст твой семо и виждь руце Мои: и не буди неверен, но верен. И отвеща Фома и рече Ему: Господь мой и Бог мой. Глагола ему Иисус: яко видев Мя веровал еси; блажени не видевшии и веровавше (20, 27–29). Также Павел в Послании к Римлянам: молил бых ся сам аз отлучен быти от Христа по братии моей, сродницех моих по плоти, иже суть Исраилите, ихже всыновление и слава, и завети и законоположение, и служение и обетования, ихже отцы и от нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог благословен во веки (9, 3–5). Тоже в Апокалипсисе: Аз есмь Алфа и Омега, начаток и конец; Аз жаждущему дам от источника воды животныя туне. Побеждаяй наследит вся, и буду ему Бог, и той будет мне в сына (21, 6–7). Еще в псалме 81 (ст. 1): Бог ста в сонм богов, посреде же боги разсудит. И ниже (ст. 6–7): Аз рех бози есте и сынове Вышняго вси; вы же яко человецы умираете. Если же праведные и повинующиеся повелениям Божиим могут называться богами; то не тем ли более Христос, Сын Божий, есть Бог? Так и сам Он говорит в Евангелии от Иоанна: несть ли писано в законе вашем: аз рех, бози есте? Аще оных рече богов, к нимже слово Божие бысть, и не может ризоритися писание; его же Отец святи и посла в мир, вы глаголете, яко хулу глаголеши, зане рех, Сын Божий есмь. Аще не творю дела Отца моего, не имите ми веры; аще ли творю, аще и Мне не веруете, делом Моим веруйте, да разумеете и веруете, яко во Мне Отец и Аз в Нем (10, 34–38). Тоже и в Евангелии от Матфея: и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог (1, 23).

У Исаии: укрепитеся, руце ослабленыя и колена разслабленая, утешитеся малодушнии умом, укрепитеся, не бойтеся; се, Бог наш суд воздает и воздаст, той приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очи слепых, и уши глухих услышат. Тогда скочит хромый, яко елень, и ясен будет язык гугнивых, яко проторжеся вода в пустыни и дебрь в земли жаждущей (35, 3–6). Не ходатай, ниже Ангел, но Сам Господь спасе их, зане любит их, и щадит их, Сам избави их (63, 9). У него же: Аз Господь Бог призвах тя в правде, и удержу за руку твою и укреплю тя, и дах тя в завет рода Исраилева, во свет языков, отверсти очи слепых, извести от уз связанныя и из дому темницы и седящыя во тме. Аз Господь Бог, сие Мое есть имя; славы Моея иному не дам, ниже добродетелей Моих истуканным (42, 6–8). Также в псалме 24 (ст. 4–5): пути Твоя, Господи, скажи ми и стезям Твоим научи мя; настави мя на истину Твою и научи мя, яко Ты еси Бог и Спас мой. Почему и в Евангелии от Иоанна Господь говорит: Аз есмь свет миру; ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный (8, 12). Также в Евангелии от Матфея Ангел Гавриил говорит Иосифу: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея, рождшеебося в ней от Духа есть Свята; родит же сына и наречеши имя ему Иисус, Той бо спасет люди своя от грех их (1, 20–21). И в Евангелии от Луки: Захариа... исполнися Духа Свята и пророчествова, глаголя: благословен Господь Бог Исраилев, яко посети и сотвори избавление людем Своим, и воздвиже рог спасения нам, в дому Давида отрока Своего (1, 67–69). В том же Евангелии Ангел говорит к пастырям: се, благовествую вам... яко родися вам днесь Спас, иже есть Христос Господь, во граде Давидове (2, 10–11).

В псалме 2 (ст. 7–8): Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя. Проси от

Мене и дам Ти языки достояние Твое и одержание Твое концы земли. Также в Евангелии от Луки: и бысть яко услыша Елисавет целование Мариино, взыграся младенец во чреве ея; и исполнися Духа Свята Елисавет, и возопи гласом велиим и рече: благословена Ты в женах и благословен плод чрева твоего. И откуду мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне? (1, 41–43) Тоже в Послании Павла к Галатам: егда же, прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего, раждаемаго от жены (4, 4). И в Первом послании Иоанновом: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть; и всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть; и сей есть антихристов (4, 2–3).

  1. Что признаком Его рождения будет то, что от Девы родится человек и Бог,человеческий и Божий сын

У Исаии: и приложи Господь глаголати ко Ахазу, рекий: проси себе знамения от Господа

Бога твоего во глубину или в высоту. И рече Ахаз: не имать просити, ниже искушу Господа.

И рече: слышите убо, доме Давидов: еда мало вам есть труд даяти человеком и како даете Господеви труд?3 Сего ради даст Господь Сам вам знамение: се, Дева во чреве зачнет и родит Сына и наречеши имя ему Еммануил: масло и мед снесте, прежде неже разумети ему изволити злая или избирати благое (7, 10–15). Бог предсказал, что от жены произойдет семя, которое сотрет главу змия, — в книге Бытия: и рече Господь Бог змию: яко сотворил еси сие, проклят ты от всех скотов и от всех зверей земных; на персех твоих и чреве ходити будеши, и землю снеси вся дни живота твоего. И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем тоя; той твою блюсти будет главу, и ты блюсти будеши его пяту (3,14–15).

  1. Что Христос будет человеком и Богом для того, чтобы Ему быть посредником междунами и Отцом

У Иеремии: человек есть, и кто познает Его? (17, 9) Также в книге Чисел: возсияет звезда от Иакова и возстанет человек от Исраиля (24, 17). А несколько выше: изыдет человек от семене его, и обладает языки многими, и возвысится паче Гога царство его, и возрастет царство его. Бог изведе его из Египта, якоже слава единорога ему; пояст языки враг своих и тельцы их измождит и стрелами своими устрелит врага. Возлег ночи яко лев и яко скимен; кто возбудит Его? Благословящии тя благословени, и проклинающии тя прокляти (24, 7–9). Тоже у Исаии: Дух Господень на мне, его же ради помаза мя, благовестити нищым посла мя, исцелити сокрушенныя сердцем, проповедати пленником отпущение и слепым прозрение, нарещи лето Господне приятно и день воздаяния (61, 1–2). И потому в Евангелии от Луки Ангел Гавриил говорит к Марии: и отвещав Ангел рече Ей: Дух святый найдет на Тя и сила

Вышняго осенит Тя; темже и раждаемое свято, наречется Сын Божий (1, 35). Также в

Первом послании Павла к Коринфянам: первый человек от земли перстен, вторый человек Господь с небесе. Яков перстный, такови и перстнии; и яков небесный, тацы же и небеснии; и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся во образ небеснаго (15, 47–46).

  1. Что Он имел родиться по плоти от семени Давидова

Во Второй книге Царств: и бысть слово Господне к Нафану глаголя: иди и рцы рабу Моему Давиду. Сия глаголет Господь: не ты созиждеши Мне дом, еже обитати Мне... И будет, егда исполнятся дние твои и уснеши со отцы твоими, и возставлю семя твое по тебе, иже будет от чрева твоего, и уготовлю царство его; той созиждет дом имени Моему и управлю престол его до века. Аз буду ему во Отца, и той будет Ми в сына; ... и верен будет дом его и царство его до века предо Мною (7, 4–5, 12–14, 16). Также у Исаии: и изыдет жезл из корене Иессеова и цвет от корене его взыдет; и почиет на Нем Дух Божий, Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, исполнит Его Духа страха Божия (11, 1–3). И в псалме 131 (ст. 11): клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея: от плода чрева твоего посажду на престоле твоем. То же в Евангелии от Луки: и рече Ангел Ей: не бойся Мариамь, обрела бо еси благодать у Бога. И се, зачнеши во чреве и родиши сына и наречеши имя Ему Иисус. Сей будет велий и Сын Вышняго наречется, и даст Ему Господь Бог престол Давида отца Его, и воцарится в дому Иаковли во веки, и Царствию Его не будет конца (1, 30–33). В Апокалипсисе: и видех в деснице седящаго на престоле книгу написану внутрьуду и внеуду, запечатану седмию печатию. И видех Ангела крепка проповедающа гласом великим: кто есть достоин разгнути книгу и разрешити печати ея? И никтоже можаше ни на небеси, ни на земли, ниже под землею, разгнути книгу, ниже зрети ю. И аз плакахся много, яко ни един обретеся достоин разгнути и прочести книгу, ниже зрети ю. И един от старец глагола ми: не плачися; се, победил есть лев, иже сый от колена Иудова, корень Давидов, разгнути книгу и разрешити седмь печатей ея (5, 1–5).

У Михея: и ты Вифлееме, доме Ефрафов, еда мал еси еже быти в тысящах Иудиных? из тебе бо мне изыдет Старейшина, еже быти в князя во Исраили, исходи же его из начала от дней века (5, 2). Также в Евангелии от Матфея: Иисусу же рождшуся в Вифлееме Иудейстем, во дни Ирода царя, се, волсви от восток приидоша во Иерусалим, глаголюще: где есть рождейся Царь Иудейский? видехом бо звезду Его на востоце и приидохом поклонитися Ему (2, 1–2).

У Исаии: Господи, кто верова слуху нашему? и мышца Господня кому открыся? Возвестихом яко отроча пред ним, яко корень в земли жаждущей; несть вида Ему, ниже славы, и видехом Его и не имяше вида, ни доброты, но вид Его безчестен, умален паче всех сынов человеческих, человек в язве сый и ведый терпети болезнь, яко отвратися лице Его, безчестно бысть и не вменися. Сей грехи нашя носит и о нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде и в язве (от Бога) и во озлоблении. Той же язвен бысть за грехи нашя и мучен бысть за беззакония наша; наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом. Вси яко овцы заблудихом; человек от пути своего заблуди, и Господь предаде Его грех ради наших. И той, зане озлоблен бысть, не отверзает уст Своих (53, 1–7). У того же пророка: Аз же не противлюся, ни противоглаголю; плещи Мои вдах на раны и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний, и Господь Господь помощник Ми бысть (50, 5– 7). У него же: не возопиет... ниже услышится вне глас Его. Трости сокрушены не сотрет и льна курящася не угасит, но во истину изнесет суд. Возсияет и не потухнет дондеже положит на земли суд и на имя Его языцы уповати будут (42, 2–4). Также в псалме 21 (ст. 7– 9): Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людий. Вси видящии Мя поругашамися, глаголаша устнами, покиваша главою. Упова на Господа, да избавит Его, да спасет Его, яко хощет Его; (ст. 16), изсше яко скудель крепость Моя и язык Мой прильпе гортани Моему. И у Захарии: и показа ми Господь Иисуса, иереа великаго, стояща пред лицем Ангела Господня, и диавол стояше одесную его, еже противитися ему... Иисус же бе оболчен в ризы гнусны и стояше пред лицем Ангела. И отвеща и рече к стоящим пред лицем его глаголя: отъимите ризы гнусныя от него. И рече к нему: се, отъях от тебе беззакония твоя... и облецыте его в подир и возложите кидар чист на главу его (3, 1, 3–5). То же говорит и Павел в Послании к Филипписеям: Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу; но себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся, якоже человек; смирил себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. Тем же и Бог Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене, да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (2, 6–11).

В книге Премудрости Соломона: уловим же (лестию) праведнаго, яко непотребен нам есть и противится делом нашим и поносит нам грехи закона... Возвещает нам разум имети Божий и отрока Господня себе именует. Бысть нам на обличение помышлений наших, тяжек есть нам и к видению, яко не подобно (есть) иным житие его и отменны (суть) стези его. В поругание вменихомся ему и удаляется от путей наших, яко от нечистот; блажит последняя праведных и славится Отца имети себе Бога. Увидим, аще словеса его истинна, и искусим яже сбудутся ему... Досаждением и мукою истяжим его, да увемы кротость его и искусим беззлобство его. Смертию поносною осудим его... Сия помыслиша и прельстишася, ослепи бо их злоба их, и не уведеша таин Божиих (2, 12–17, 19–22). Также у Исаии: видите, како праведный погибе и никтоже не приемлет сердцем, и мужие праведнии вземлются и никтоже разумеет; от лица бо неправды взяся праведный. Будет с миром погребение его (57, 1–2): Потому-то в книге Исхода прежде заповедано: неповинна и праведна да не убиеши (23, 7). И в Евангелии читаем, что Иуда, раскаявшись, сказал священникам и старейшинам: согреших предав кровь неповинную (Мф. 27, 4).

  1. Что Он наименован овцею и агнцем, уготованным на заклание; также — о таинствестрадания

У Исаии: яко овча на заколение ведеся и яко Агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст своих. Во смирении Его суд Его взятся; род же Его кто исповесть? Яко вземлется от земли живот Его, ради беззаконий людий моих ведеся на смерть. И дам лукавыя вместо погребения Его и богатыя вместо смерти Его; яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его... Сего ради Той наследит многих, и крепких разделит корысти; зане предана бысть на смерть душа Его и со беззаконными вменися, и Той грехи многих вознесе и за беззакония их предан бысть (53, 7–9, 12). Также у Иеремии: Господи, скажи ми, и уразумею, тогда видех начинания их. Аз же, яко агня незлобивое ведомое на заколение, не разумех, яко на мя помыслиша помысл лукавый, глаголюще: приидите и вложим древо в хлеб его и истребим его от земли живущих, и имя его да не помянется ктому (11, 18–19). И в книге Исхода Бог говорит к Моисею: да возмет кийждо овча по домам отечеств... овча совершенно, мужеск пол, непорочно и единолетно будет вам, от агнец и от козлищ приимите... и заколют то все множество собора сынов Исраилевых к вечеру. И приимут от крове и помажут на обою подвою и на прагах в домех, в нихже снедят тое. И снедят мяса в нощи той печена огнем, и опресноки с горьким зелием снедят. Не снесте от них сурово, ниже варено в воде, но печеное огнем, главу с ногами и со утробою; не оставите от него до утрия и кости не сокрушите от него, останки же от него до утра огнем сожжете. Сице же снесте е: чресла ваша препоясана, и сапози ваша на ногах ваших, и жезлы ваши в руках ваших, и снесте е со тщанием. — Пасха есть Господня (12, 3–11). И еще в Апокалипсисе: и видех и се, посреде престола и четырех животных и посреде старец агнец стоящь яко заколен, имущ рогов седмь и очес седмь, еже есть седмь духов Божиих, посланных во всю землю. И прииде и прият книгу от десницы седящаго на престоле. И егда прият книгу, четыре животна и двадесять и четыре старцы падоша пред агнцем имуще кийждо гусли и фиалы златы полны фимиама, иже суть молитвы святых. И поют песнь нову глаголюще: достоин еси прияти книгу и отверзти печати ея, яко заклался и искупил еси Богови нас Кровию Своею от всякаго колена и языка и людей и племин, и сотворил еси нас Богови, нашему цари и иереи, и воцаримся на земли (5, 6–10). То же в Евангелии от Иоанна: во утрий же виде Иоанн Иисуса грядуща к себе и глагола: се, агнец Божий вземляй грехи мира (1, 29).

У Исаии так говорит Господь: се, Аз полагаю во основание Сиону камень многоценен, избран, краеуголен, честен, во основание ему, и веруяй в онь не постыдится (28, 16). В псалме 117 (ст. 22–26): камень, егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла; от Господа бысть Сей и есть дивен во очесех наших. Сей день, егоже сотвори Господь; возрадуемся и возвеселимся в онь. О Господи, спаси же; о Господи; поспеши же. Благословен грядый во имя Господне. У Захарии: се, Аз ввожду раба Моего Востока; заме камень, егоже дах пред лицем Иисусовым, на камени едином седмь очес суть (3, 8–9). Также во Второзаконии: и напишеши на камениих сих весь закон сей яве зело (27, 8). И в книге Иисуса Навина: и взя камень велий, и постави его под теревинфом, иже есть пред Господем. И рече Иисус к людем: се, камень сей будет вам в свидение; яко сей слыша вся глаголанная от Господа, елика глагола к вам днесь, и сей будет вам в свидение в последния дни, егда солжете Господеви Богу вашему (24, 26–27). Тоже в книге Деяний Апостольских Петр говорит: князи людстии и старцы Исраилевы, аще мы днесь истязуемы есмы о благодеянии человека немощна, о чесом сей спасеся, — разумно буди всем вам и всем людем Исраилевым, яко во имя Иисуса Христа Назореа, Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав. Сей есть камент укоренный от вас зиждущих, бывый во главу угла и несть ни о единем же инем спасения; несть бо иного имене под небесем даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам (4, 8–12). Он есть камень, послуживший Иакову возглавием (ибо глава мужа — Христос) в то время, когда тот спал и видел во сне лестницу, касающуюся неба, на которой утверждался Господь и по которой восходили и нисходили Ангелы (Быт. 28, 11 и след.): Иаков освятил этот камень и возлил на него елей, таинством помазания знаменуя

Христа. Он есть тот камень, на котором восседал Моисей, взошедши на верх холма, когда Иисус Навин сражался против Амалика (Исх. 17, 10 и след.): таинством камня и твердостию сидения на нем Амалик побежден от Иисуса, то есть диавол побежден Христом. Он есть тот великий камень, на котором поставлен был кивот завета, отпущенный и возвращенный иноплеменниками и привезенный на колеснице волами (1 Цар. 16, 14 и след.): Он есть тот камень, которым Давид поразил чело Голиафа и убил его (1 Цар. 17, 49), показывая, что диавол и слуги его низлагаются после поражения части головы, не имеющей на себе того знамения, которым мы пребываем всегда безопасны и живем. Он есть тот камень, который поставил Самуил, после победы Израиля над иноплеменниками, и назвал Авеннезер, то есть камень помощи (1 Цар. 7, 12).

У Даниила: и се, тело едино, велие тело оно и обличие его высоко, стоящее пред лицем твоим, и образ его страшен. Тело, его же глава от злата чиста, руце и перси и мышцы его сребряны, чрево и стегна медяны, голени железны, нозе, часть убо некая железна и часть некая скудельна... дондеже отторжеся камень от горы без рук и удари тело в нозе железны и скудельны и истни их до конца; тогда сотрошася вкупе скудель, железо, медь, сребро и злато, и бысть яко прах от гумна летня, и взят я премногий ветр, и место не обретеся им; камень же поразивый тело бысть гора велика и наполни всю землю (2, 31–35).

У Исаии: будет в последние дни явлена гора Господня, и дом Божий на версе гор, и возвысится превыше холмов; и приидут к ней вси языцы. И пойдут языцы мнози и рекут: приидите и взыдем на гору Господню и в дом Бога Иаковля, и возвестит нам путь Свой, и пойдем по нему. От Сиона бо изыдет закон, и слово Господне из Иерусалима; и судити будет посреде язык и изобличит люди многи; и раскуют мечы своя на орала и копия своя на серпы... и не навыкнут ктому ратоватися (2, 2–4). Также в псалме 23 (ст. 3–6): кто взыдет на гору Господню? или кто станет на месте святем Его? Неповинен рукама и чист сердцем, иже не прият всуе душу свою и не клятся лестию искреннему своему. Сей приимет благословение от Господа и милостыню от Бога Спаса своего. Сей род ищущих Господа, ищущих лице Бога Иаковля.

ХIХ. Что Христос есть жених, а невеста у Него Церковь, от которой имеют рождаться духовные чада

У Иоиля: вострубите трубою в Сионе, освятите пост, проповедите цельбу, соберите люди, освятите церковь, изберите старейшины, совокупите младенцы ссущыя сосцы; да изыдет жених от ложа своего и невеста от чертога своего (2, 15–16). Также у Иеремии: И упраздню от градов Иудиных и от путей Иерусалимлих глас радующихся и глас веселящихся, глас жениха и глас невесты (7, 34). И в псалме 18 (ст. 6–7): И той яко жених исходяй от чертога своего, возрадуется яко исполин тещи путь. От края небесе исход его и сретение его до края небесе, и несть иже укрыется теплоты его. То же в Апокалипсисе: гряди, покажу ти невесту агнчу жену. И веде мя духом на гору велику и высоку и показа ми град... святый Иерусалим нисходящ с небесе от Бога, имущ славу Божию (21, 9–11). И в Евангелии от Иоанна: вы сами мне свидетельствуете, яко рех (посланным ко мне из Иерусалима): несмь аз Христос, но яко послан есмь пред ним. Имеяй невесту жених есть; а друг женихов, стоя и послушая его, радостию радуется за глас женихов (3, 28–29). Эта тайна указана и при том случае, когда Иисусу Навину повелено было разуться, в ознаменование, что не он жених; ибо, по закону, отказывавшийся от брака снимал обувь, а будущий жених обувался (см. Руф. 4, 7). Вот слова из книги Иисуса Навина: И бысть егда бяше Иисус у Иерихона, и воззрев очима своима, виде человека стояща пред ним, и мечь его обнажен в руце его. И приступив Иисус рече ему: наш ли еси или от сопостат наших? Он же рече ему: аз архистратиг силы Господни, ныне приидох. И Иисус паде лицем своим на землю и поклонися ему, и рече: Господи, что повелеваеши рабу Твоему? И рече архистратиг Господень ко Иисусу: иззуй сапог с ногу твоею, место бо, на немже ты стоиши, свято есть (5, 13–15). Равно и Моисею, так как и тот не был жених, повелевается снять обувь, по сказанию книги Исхода: явися же ему Ангел Господень в пламене огненне из купины; и видит, яко купина горит огнем, купина же не сгараше. Рече же Моисей: мимошед увижду видение великое сие, яко не сгорает купина. Егда же виде Господь, яко приступает видети, воззва его Господь из купины, глаголя: Моисее! Моисее! он же рече: что есть, Господи? Он же рече: не приближайся семо; иззуй сапоги от ног твоих, место бо, на немже ты стоиши, земля свята есть. И рече ему: Аз есмь Бог отца твоего, Бог Авраамов и Бог Исааков и Бог Иаковль (3, 2– 6). То же самое объясняется в Евангелии от Иоанна: отвеща им Иоанн глаголя: аз крещаю водою, посреде же вас стоит, Егоже вы не весте; Той есть грядый по мне, иже предо мною бысть, Ему же несмь аз достоин, да отрешу ремень сапогу Его (1, 26–27). В Евангелии от Луки говорится: да будут чресла ваша препоясана и светильницы горящии. И вы подобни человеком чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу абие отверзут ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих (12, 35–37). И еще в Апокалипсисе: воцарися Господь Бог Вседержитель: радуимся и веселимся и дадим славу Ему; яко прииде брак агнчий и жена Его уготовила есть себе (19, 6–7).

  1. Что Иудеи пригвоздят Его ко кресту

У Исаии: прострох руце мои весь день к людем не покаряющимся и противу глаголющим, иже не ходиша путем истинным, но вслед грехов своих (65, 2). И у Иеремии: приидите и вложим древо в хлеб его и истребим его от земли живущих (11, 19). Также во Второзаконии: и будет живот твой висящ пред очима твоима и убоишися во дни и в нощи и не будеши веры яти житию твоему (28, 66). И в псалме 21 (ст. 17–23): ископаша руце мои и нозе мои, изчетоша вся кости моя; тии же смотриша и презреша мя; разделиша ризы моя себе и о одежди моей меташа жребий. Ты же, Господи, не удали помощь Твою от мене, на заступление мое вонми; избави от оружия душу мою и из руки песии единородную мою; спаси мя от уст львовых и от рог единорожь смирение мое. Повем имя твое братии моей, посреде церкви воспою Тя. И в псалме 118 (ст. 120): пригвозди страху Твоему плоти моя. И еще в псалме 140 (ст. 2): воздеяние руку моею, жертва вечерняя. Об этой жертве Софония сказал: убойтеся от лица Господа Бога, зане близ день Господень; яко уготова Господь жертву свою и освяти званныя своя (1, 7). У Захарии: и воззрят нань, Его же прободоша (12, 10). И в псалме 87 (ст. 10): воззвах к Тебе, Господи, весь день, воздех к Тебе руце мои. Потому также в Евангелии от Иоанна Господь говорит: якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну человеческому, да всяк веруяй в онь... имать живот вечный (3, 14–15).

У Аввакума: покры небеса добродетель (сила) Его и хваления Его исполнь земля, и сияние Его яко свет будет; рози в руках Его и положи любовь державну крепости своея; пред лицем Его предъидет слово и изыдет на поле при ногу Его (3, 3–5). Также у Исаии: Отроча родися нам, Сын, и дадеся нам, Егоже начальство бысть на раме Его; и нарицается имя Его велика совета Ангел (9, 6). Знамением креста Иисус Навин победил Амалика чрез Моисея. В книге Исхода Моисей так сказал Иисусу: избери себе мужи силны, и изшед ополчися на Амалика заутра; и се, аз стану на верху горы, и жезл Божий в руце моей... И бысть егда воздвизаше Моисей руце, одолеваше Исраиль; егда же опускаше руце, одолеваше Амалик. Руце же Моисеовы тяжки беша; и вземше камень, подложиша ему, и седяше на нем, Аарон же и Ор поддержаста руце ему, един отсюду, а другий оттуду; и быша Моисеовы руце укреплены до захождения солнца. И преодоле Иисус Амалика и вся люди его убийством меча. Рече же Господь к Моисею: впиши сие на память в книги и вдай во уши Иисусу, яко пагубою погублю память Амаликову от поднебесныя (17, 9, 11–14).

Господь так говорит у Иезекииля: пройди среде града Иерусалима и даждь знамения на лица мужей стенящих и болезнующих о всех беззакониих бывающих среде их (9, 4). А далее: изсецыте и не пощадите очима вашима и не помилуйте; старца и юношу и деву, и младенцы и жены избийте в потребление; а ко всем, на нихже есть знамение, не прикасайтеся; от освященных Моих начните (9, 5–6). Также в книге Исхода Бог говорит к Моисею: и будет кровь вам в знамение на домех, в нихже вы будете тамо; и узрю кровь и покрыю вы и не будет в вас язвы, еже погибнути, егда поражу землю египетскую (12, 13). Тоже в Апокалипсисе: и видех, и се, Агнец стояше на горе Сионстей и с ним сто и четыредесять и четыре тысящи, имуще (имя Его и) имя Отца Его написано на челех своих (14, 1). И в другом месте Апокалипсиса: Аз есмь Алфа и Омега, первый и последний, начаток и конец. Блажени творящии заповеди Его, да будет область им на древо животное (22, 13–14).

У Амоса: и будет в той день, глаголет Господь Бог, зайдет солнце в полудне и померкнет на земли в день свет; и превращу праздники ваша в жалость и вся песни ваша в плачь (8, 9–10). Также у Иеремии: праздна бысть родившая седмь, оскуде душа ея, зайде ей солнце еще среде полудне, постыждена бысть и укорена; прочия их в мечь дам пред враги их (15, 9). И в Евангелии: от шестаго же часа тма бысть по всей земли до часа девятаго (Мф. 27, 45).

В псалме 29 (ст. 4): Господи, возвел еси от ада душу мою. Также в псалме 15 (ст. 10): не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления. И еще в псалме 3 (ст. 6): аз уснух и спах, востах, яко Господь заступит мя. И в Евангелии от Иоанна: никтоже возмет ю (душу мою) от Мене, но Аз полагаю ю о Себе; область имам положити ю и область имам паки прияти ю: сию заповедь приях от Отца Моего (10, 18).

У Осии: исцелит ны по двою дню, в день третий воскреснем (6, 3). Также в книге Исхода: рече же Господь к Моисею: сошед засвидетельствуй людем и очисти я днесь и утре, и да исперут ризы; и да будут готовы в день третий; в третий бо день снидет Господь на гору Синайскую (19, 10–11). И в Евангелии: род лукав и прелюбодей знамения ищет, и знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка; якоже бо бе Иона во чреве китове три дни и три нощы, тако будет и Сын человеческий в сердцы земли три дни и три нощы (Мф. 12, 39– 40).

У Даниила: видех во сне нощию, и се, на облацех небесных яко Сын человечь идый бяше, и даже до Ветхаго денми дойде, и пред Него приведеся; и тому дадеся власть и честь и царство, и вси людие, племена и языцы тому поработают; власть Его власть вечная, яже не прейдет, и царство Его не разсыплется (7, 13–14). Также у Исаии: ныне воскресну, глаголет Господь, ныне прославлюся, ныне вознесуся. Ныне узрите, ныне ощутите, тщетна будет крепость духа вашего: огнь вы пояст (33, 10–11). И в псалме 109 (ст. 1–2): рече Господь Господеви моему: седи одесную мене, дондеже положу враги твоя подножие ног твоих. Жезл силы послет ти Господь от Сиона и господствуй посреде врагов Твоих. То же в Апокалипсисе: и обратихся видети глас, иже глаголаше со мною; и обратився видех седмь светильник златых, и посреде седми светильников подобна Сыну человечу, облечена в подир и препоясана при сосцу поясом златым; глава же Его и власи белы, аки ярина белая, якоже снег; и очи Его яко пламень огнен; и нозе Его подобни халколивану, якоже в пещи разжженне; и глас Его яко глас вод мног; и держа в руце своей десней седмь звезд, и из уст Его мечь обоюду остр изъострен исходяй, и лице Его якоже солнце сияет в силе своей. И егда видех Его, падох к ногам Его яко мертв; и положи десницу свою на мне, глаголя ми: не бойся; Аз есмь первый и последний, и живый; и бых мертв и се, жив есмь во веки веков, аминь; и имам ключи ада и смерти (1, 12–18). Также в Евангелии Господь по Воскресении Своем говорит ученикам: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли; шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф. 28, 18–20).

В Евангелии: Аз есмь путь и истина и живот; никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною (Ин. 14, 6). В другом месте: Аз есмь дверь; Мною аще кто внидет, спасется (Ин. 10, 9). Тоже в Евангелии: мнози пророцы и праведницы возделеша видети, яже видите, и не видеша; и слышати, яже слышите, и не слышаша (Мф. 13, 17). И еще: веруяй в Сына имать живот вечный; а иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3, 36). Также в Послании Павла к Ефесеем: и пришед благовести мир вам дальним и ближним; зане Тем имамы приведение обои во едином Дусе ко Отцу (2, 17–18). И в Послании к Римлянам: вси бо согрешиша и лишени суть славы Божия; оправдаеми туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе (3, 23–24). Тоже в Первом послании апостола Петра:

Христос единою о гресех наших пострада, праведник за неправедники, да приведет ны

Богови (3, 18). В том же послании: на се бо и мертвым благовестися, да суд убо приимут (4, 6). И в Первом послании Иоанна: всяк отметаяйся Сына, ни Отца имать; а исповедаяй Сына и Отца имать (2, 23).

У Малахии: се, день грядет горящ, яко пещь, и попалит я и будут вси иноплеменницы и вси творящии беззаконная, яко стеблие; и вожжет я день Господень грядый, глаголет Господь (4, 1). И в псалме 49 (ст. 1–6): Бог богов Господь глагола, и призва землю от восток солнца до запад. От Сиона благолепие красоты Его, Бог яве приидет, Бог наш, и не премолчит: огнь пред Ним возгорится и окрест Его буря зелна. Призовет небо свыше, и землю, разсудити люди своя. Соберите Ему преподобныя Его, завещающия завет Его о жертвах. И возвестят небеса правду Его, яко Бог Судия есть. Также у Исаии: Господь Бог сил изыдет и сокрушит рать, воздвигнет рвение и возопиет на враги своя со крепостию; молчах, еда и всегда умолчу? (42, 13–14). Опять в псалме 67 (ст: 2–8): да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся, да возрадуются пред Богом, да насладятся в веселии. Воспойте Богу, пойте имени Его, путесотворите возшедшему на запады; Господь имя Ему, и радуйтеся пред Ним. Да смятутся от лица Его, отца сирых и судии вдовиц; Бог в месте святем своем. Бог вселяет единомысленныя, в дом изводя окованныя мужеством, такожде преогорчевающия, живущия во гробех, — Боже, внегда исходити Тебе пред людьми твоими, внегда мимоходити Тебе в пустыни. И еще в псалме 81 (ст. 8): воскресни, Боже, суди земли; яко Ты наследиши во всех языцех. Также в Евангелии от Марка: что нам и Тебе, Иисусе Назарянине? пришел еси погубити нас (1, 24). И в Евангелии от Иоанна: Отец бо не судит ни комуже, но суд весь даде Сынови, да вси чтут Сына, якоже чтут Отца, а иже не чтит Сына, не чтит Отца пославшаго Его (5, 22–23). И во Втором послании Павловом к Коринфянам: всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (5, 10).

У Захарии: рцыте дщери Сионове4: се, Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток и вседе на подъяремника и жребца юна (9, 9). Также у Исаии: кто возвестит вам место вечное? ходяй в правде... и руце отрясаяй от даров; отягчаваяй уши, да не услышит суда крове; смежаяй очи, да не узрит неправды. Сей вселится в высоце пещере камене крепкаго; хлеб ему дастся и вода его верна: Царя со славою узрите (33, 14–17). И у Малахии: Царь велий Аз есмь, глаголет Господь Вседержитель, и имя Мое светло во языцех (1, 14). То же в псалме 2 (ст. 6–7): Аз поставлен есмь Царь от него над Сионом, горою святою Его, возвещаяй повеление Господне. И в псалме 21 (ст. 28–29): помянутся и обратятся ко Господу вси концы земли, и поклонятся пред Ним вся отечествия язык; яко Господне есмь царство и Той обладает языки. И в псалме 23 (ст. 7–10): возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы. Кто есть сей Царь славы? Господь крепок и силен, Господь силен в брани. Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы. Кто есть сей Царь славы? Господь сил, Той есть Царь славы. И опять в псалме 44 (ст. 2–5): отрыгну сердце мое слово благо, глаголю аз дела моя цареви; язык мой трость книжника скорописца. Красен добротою паче сынов человеческих, излияся благодать во устнах Твоих; сего ради благослови Тя Бог во век. Препояши мечь Твой по бедре Твоей, Сильне. Красотою Твоею и добротою Твоею и наляцы и успевай и царствуй, истины ради и кротости и правды. В псалме 5 (ст. 3–4): Царю мой и Боже мой, яко к Тебе помолюся, заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти и узриши мя. И в псалме 96 (ст. 1): Господь, воцарися, да радуется земля; да веселятся острови мнози. И опять в псалме 44 (ст. 10–12): предста царица одесную тебе, в ризах позлащенных, одеяна преиспещрена. Слыши дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя и дом отца твоего, и возжелает царь доброты твоея: зане Той есть Господь твой. Еще в псалме 73 (ст. 12): Бог же, Царь наш, прежде века содела спасение посреде земли. Также в Евангелии от Матфея: Иисусу же рождшуся в Вифлееме Иудейстем во дни Ирода царя, се, волсви от восток приидоша во Иерусалим, глаголюще: где есть рождейся Царь Иудейский? видехом бо звезду Его на востоце и приидохом поклонитися Ему (2, 1–2). И в Евангелии от Иоанна Иисус сказал: Царство Мое несть от мира сего; аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом; ныне же Царство Мое несть отсюду. Рече же Ему Пилат: убо царь ли еси Ты? Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко Царь есмь Аз; Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину; и всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего (18, 36–37).

В псалме 71 (ст. 1–2): Боже, суд Твой цареви даждь и правду Твою сыну цареву, судити людем Твоим в правде. Также в Апокалипсисе: и видех небо отверсто, и се, конь бел, и седяй на нем верен и истинен, и правосудный и воинственный; очи же Ему еста, яко пламень огнен, и на главе Его венцы мнози; имый имя написано, еже никтоже весть, токмо Он сам; и облечен в ризу червлену кровию. И нарицается имя Его Слово Божие. И воинства небесная идяху вслед Его на конех белых, облечени в виссон бел и чист. И из уст Его изыде оружие (обоюду) остро, да тем избиет языки; и Той упасет я жезлом железным, и Той перет точило вина ярости и гнева Божия Вседержителева. И имать на ризе и на стегне Своем имя написано: Царь царем и Господь господем (19, 11–16). Тоже в Евангелии: егда же приидет Сын человеческий во славе своей и вси святии Ангели с Ним; тогда сядет на престоле славы Своея, и соберутся пред Ним вси языцы и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ. И поставит овцы одесную себе, а козлища ошуюю. Тогда речет Царь сущим одесную Его: приидите, благословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; странен бых, и введосте Мене; наг, и одеясте Мя; болен, и посетисте Мене; в темнице бых, и приидосте ко Мне. Тогда отвещают Ему праведницы, глаголюще: Господи, когда Тя видехом алчуща, и напитахом? или жаждуща, и напоихом? Когда же Тя видехом странна, и введохом? или нага, и одеяхом? Когда же Тя видехом боляща, или в темнице, и приидохом к Тебе? И отвещав Царь речет им: аминь глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе. Тогда речет и сущим ошуюю Его: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу5 и аггелом его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти; возжадахся, и не напоисте Мене; странен бых, и не введосте Мене; наг, и не одеясте Мене; болен и в темнице, и не посестисте Мене. Тогда отвещают Ему и тии, глаголюще: Господи, когда Тя видехом алчуща, или жаждуща, или странна, или нага, или больна, или в темнице, и не послужихом Тебе? Тогда отвещает им, глаголя: аминь глаголю вам, понеже не сотвористе единому сих менших, ни Мне сотвористе. И идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный (Мф. 25, 31–46).

КНИГА ТРЕТЬЯ

Киприан сыну Квирину желает здоровья.

По вере и любви твоей ко Господу Богу, ты просил меня, любезнейший сын, извлечь из Св. Писания для твоего наставления некоторые отрывки, относящиеся к религиозному благочинию нашего вероисповедания: тебе хочется соблюсти строгую бережливость в Божественном чтении, чтобы дух не утомлялся обширными и многими свитками книг, но, узнав перечень заповедей небесных, в спасительном и святом сокращении имел поддержку для своей памяти. От полноты любви моей к тебе, я сделал просимое тобою: потрудился один раз, чтобы навсегда избавить тебя от труда. Итак, сколько это было возможно для моей мерности, я собрал некоторые заповеди Господни и Божественные учения: они будут и легки и полезны для читающих, так как, приведенные в возможно краткий состав, и скоро читаются и могут быть часто перечитываемы.

Желаю тебе, любезнейший сын, всегда здравствовать.

  1. О благе дела и милосердия

У Исаии говорится: возопий крепостию и не пощади; яко трубу возвыси глас твой и возвести людем Моим грехи их и дому Иаковлю беззакония их. Мене день от дне ищут и разумети пути Моя желают, яко людие правду сотворившии и суда Бога своего не оставившии; просят ныне у Мене суда праведна и приближитися ко Господу желают, глаголюще: что яко постихомся и не увидел еси? смирихом души наша и не уведел еси? Во дни бо пощений ваших обретаете воли ваша и вся подручная ваша томите. Аще в судех и сварех поститеся и биете пястьми смиреннаго, вскую Мне поститеся якоже днесь, еже услышану быти с воплем гласу вашему? Не сицеваго поста Аз избрах, и дне, еже смирити человеку душу свою; ниже аще слячеши яко серп выю твою и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречете пост приятен. Не таковаго поста Аз избрах, глаголет Господь; но разрешай всяк соуз неправды, разрушай обдолжения насильных писаний, отпусти сокрушенныя в свободу и всякое писание неправедное раздери; раздробляй алчущим хлеб твой и нищия безкровныя введи в дом твой; аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой и исцеления твоя скоро возсияют, и предъидет пред тобою правда твоя и слава Божия объимет тя. Тогда воззовеши и Бог услышит тя, и еще глаголющу ти речет: се, приидох (58, 1–9). О том же самом говорится у Иова: спасох бо убогаго от руки сильнаго и сироте, емуже не бе помощника, помогох...; уста же вдовича благословиша мя...; око бех слепым, нога же хромым...; бых отец немощным (29, 12–16). О том же и в книге Товита: и рех сыну моему (Товии): иди и приведи, егоже аще обрящеши от братии нашея нищаго, иже помнит Господа, и се, ожидаю тебе (2, 2)6. И в другом месте той же книги: вся дни, чадо, Господа Бога нашего помни и да не похощеши преступати заповеди Его. Правду твори вся дни живота твоего и да не ходиши путем неправды; зане творящу ти истину благопоспешества будут в делех твоих... От имений твоих твори милостыню... да не отвращаеши лица твоего от всякаго нищего, и от тебе не отвратится лице Божие. Якоже тебе будет по множеству, твори от них милостыню; аще мало тебе будет, по малому да не боишися творити милостыню. Залог бо добр сокровиществуеши тебе на день нужды. Зане милостыня от смерти избавляет и не оставляет ити во тму. Дар бо добр есть милостыня всем творящим ю пред Вышним (4, 5– 11). О том же самом и у Соломона в Притчах: милуяй нища взаим дает Богови (19, 17); иже дает убогим, не оскудеет; а иже отвращает око свое, в скудости будет мнозе (28, 27); милостынями и верами очищаются греси (15, 27); аще алчет враг твой, ухлеби его; ище ли жаждет, напой его; сие бо творя, углие огненное собираеши на главу его (25, 22–23). И в другой книге: огнь горящ угасит вода, и милостыня очистит грехи (Сир. 3, 30). Опять у него же в Притчах: не рцы: отшед возвратися и заутра дам, сильну ти сущу благотворити; не веси бо, что породит день находяй (3, 28); иже затыкает ушеса своя, еже не послушати немощнаго, и той призовет и не будет послушаяй его (21, 13); иже без порока живет в правде, блажены оставит дети своя (20, 7). В книге Премудрости Иисуса сына Сирахова7: чадо, якоже имаши, добро твори себе и приношения Господеви достойно приноси; помяни, яко смерть не замедлит (14, 11); затвори милостыню в клетех твоих8, и та измет тя от всякаго озлобления (29, 15). В псалме 36 говорится о пользе милосердия и для потомков (ст. 25–26): юнейший бых, ибо состарехся, и не видех праведника оставлена, ниже семене его просяща хлебы; весь день милует и взаим дает праведный, и семя его во благословение будет. О том же в псалме 40 (ст. 2): блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь. И в псалме 111 (ст. 9): расточи, даде убогим, правда его пребывает во век века. О том же у Осии: милости хощу, а не жертвы, и уведения Божия, нежели всесожжения (6, 6). О том же самом в разных местах Евангелия от Матфея, как то: блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут (5, 6–7). Скрывайте себе же сокровище на небеси, идеже ни червь ни тля тлит, и идеже татие не подкопывают ни крадут; идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (6, 20–21). Подобно есть Царствие Небесное человеку купцу, ищущу добрых бисерей, иже обрет един многоценен бисер, шед продаде вся, елика имяше, и купи его (13, 45–46). В том же Евангелии говорится, что и малое дело приносит пользу: иже аще напоит единаго от малых сих чашею студены воды токмо во имя ученика, аминь глаголю вам, не погубит мзды своея (10, 42). Говорится, что никому не надобно отказывать в милостыни: просящему у тебе дай и хотящаго от тебе заяти не отврати (5, 42). В другом месте того же Евангелия: аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди. Глагола Ему: кия? Иисус же рече: еже не убиеши, не прелюбы сотвориши, не украдеши, не лжесвидетельствуеши; чти отца и матерь, и возлюбиши искренняго твоего яко сам себе. Глагола Ему юноша: вся сия сохраних..., что есмь еще не докончал? Рече ему Иисус: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищым, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди вслед Мене (19, 17–21). И еще: егда же приидет Сын человеческий во славе Своей и вси святии Ангели с Ним; тогда сядет на престоле славы Своея, и соберутся пред Ним вси языцы и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ. И поставит овцы одесную Себе, а козлища ошуюю. Тогда речет Царь сущим одесную Его: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; странен бых, и введосте Мене; наг, и одеясте Мя; болен, и посетисте Мене; в темнице бых, и приидосте ко Мне. Тогда отвещают Ему праведницы, глаголюще: Господи, когда Тя видехом алчуща, и напитахом? или жаждуща, и напоихом? Когда же Тя видехом странна, и введохом? или нага, и одеяхом? Когда же Тя видехом боляща или в темнице, и приидохом к Тебе? И отвещав Царь речет им: аминь глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе. Тогда речет и сущим ошуюю Его: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный (который уготовал Отец Мой) диаволу и аггелом его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти; возжадахся, и не напоисте Мене; странен бых, и не введосте Мене; наг, и не одеясте Мене; болен и в темнице, и не посестисте Мене. Тогда отвещают Ему и тии глаголюще: Господи, когда Тя видехом алчуща, или жаждуща, или странна, или нага, или больна, или в темнице, и не послужихом Тебе? Тогда отвещает им, глаголя: аминь глаголю вам, понеже не сотвористе единому сих менших, ни Мне сотвористе. И идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный (25, 31–46). О том же самом и в Евангелии от Луки: продадите имения ваша и дадите милостыню (12, 33). Также: иже сотвори внешнее, и внутреннее сотворил есть (11, 40). И еще: се, полимения моего, Господи, дам нищым и аще кого чим обидех, возвращу четверицею. Рече же к нему Иисус: яко днесь спасение дому сему бысть, зане и сей сын Авраамль есть (19, 8–9). О том же и Павел говорит во Втором послании к Коринфянам: ваше избыточествие да дополнит во онех лишение; да и онех избыток будет дополнением в ваше лишение, яко да будет равенство, якоже есть писано: иже многое не преумножил есть; и иже малое, не умалил (8, 14–15). В другом месте того же послания: сеяй скудостию, скудостию и пожнет; а сеяй о благословении, о благословении и пожнет. Кийждо якоже изволение имать, сердцем, не от скорби, ни от нужды; доброхотна бо дателя любит Бог... Якоже есть писано; расточи, даде убогим, правда его пребывает во век века. Даяй же семя сеющему и хлеб в снедь да подаст, и умножит семя ваше и да возрастит жита правды вашея; да о всем богатящеся (будете) ... Яко работа сего служения не токмо есть исполняющая лишения святых, но и избыточествующая многими благодареньми Богови (9, 6–7 и 9–12). О том же и в Первом послании Иоанна: иже убо имать богатство мира сего, и видит брата своего требующа, и затворит утробу свою от него, како любы Божия пребывает в нем? (3, 17). О том же еще в Евангелии от Луки: егда сотвориши обед или вечерю, не зови другов твоих, ни братии твоея... ни сосед богатых; еда когда и тии тя такожде воззовут и будет ти воздаяние. Но егда твориши пир, зови нищия, маломощныя, хромыя, слепыя; и блажен будеши, яко не имут ти что воздати, воздаст же ти ся в воскрешение праведных (14, 12–14).

  1. Скудость в деле и милостынях, происходящая от недостаточности нашей,восполняется самим усердием

Во Втором послании Павла к Коринфянам: аще и усердие предлежит, поелику аще кто имать, благоприятен есть, а не поелику не имать. Не бо да иным убо отрада, вам же скорбь (8, 12–13).

У Малахаи: не Отец ли един всем вам? не Бог ли един созда вас? Что яко остависте кийждо брата своего? (2, 10). О том же самом в Евангелии от Иоанна: мир оставляю вам, мир Мой даю вам (14, 27). Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы. Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за друга своя (15, 12, 13). Также в Евангелии от Матфея: блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся (5, 9). Аминь глаголю вам: яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, иже на небесех; идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (18; 19–20). О том же говорит Павел в Первом послании к Коринфянам: и аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным, яко младенцем о Христе; млеком вы напоих, а не брашном, ибо не у можасте, но ниже еще можете ныне; еще бо плотстии есте: идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте и по человеку ходите? (3, 1–3). И в другом месте того же послания: аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть. Любы долготерпит, милосердствует, любы не завидит; любы не превозносится, не гордится..., не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине. Вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает (13, 2–8). О том же в Послании к Галатам: возлюбиши ближняго твоего якоже себе. Аще же друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблени будете (5, 14– 15). О том же самом и в Первом послании Иоанна: сего ради явлена суть чада Божия и чада диаволя. Всяк не творяй правды несть от Бога, и не любяй брата... Всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть, и весте, яко всяк человекоубийца не имать живота вечнаго в себе пребывающа (3, 10, 15). Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть; ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога, егоже не виде, како может любити? (4, 20). И в Деяниях Апостольских: народу же веровавшему бе сердце и душа едина, и ни един же что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща (4, 32). Также в Евангелии от Матфея: аще убо принесеши дар твой ко олтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя; остави ту дар твой пред олтарем и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (5, 23–24). И еще в Первом послании Иоанновом: Бог любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает и Бог в нем пребывает (4, 16). Глаголяй себе в свете быти, а брата своего ненавидяй, во тме есть доселе (2, 9).

  1. Не должно ничем тщеславиться, потому что у нас нет ничего своего

В Евангелии от Иоанна: не может человек приимати ничесоже, аще не будет дано ему с небесе (3, 27). Также в Первом послании Павла к Коринфянам: что же имаши, егоже неси приял? аще же и приял еси, что хвалишися яко не приемь? (4, 7). То же в Первой книге Царств: не хвалитеся и не глаголите высокая в гордыни, ниже да изыдет велеречие из уст ваших; яко Бог разумов Господь... Лук сильных изнеможе и немощствующии препоясашася силою (2, 3–4). О том же самом и в книгах Маккавейских: праведно есть повинутися Богови, и смертну сущу равная Богови не мудрствовати горде (2 Мак. 9, 12). И в другом месте: от словес мужа грешна не убойтеся; понеже слова его в мотыла и в червие: днесь вознесется, а утре не обрящется, яко обратися в персть свою и помышление его погибе (1 Мак. 2, 62–63).

  1. Во всем надлежит соблюдать смирение и кротость

У Исаии: тако глаголет Господь: небо престол Мой, земля же подножие ногу Моею; кий дом созиждете Ми? и кое место покоища Моего? вся бо сия сотвори рука Моя, и сия суть вся Моя... И на кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (66, 1–2). О том же и в Евангелии от Матфея: блажени кротцыи, яко тии наследят землю (5, 5). И в Евангелии от Луки: иже бо менший есть в вас, сей есть велик (9, 48). Яко всяк возносяйся смирится, и смиряяйся вознесется (14, 11). О том самом и в Послании к Римлянам: не высокомудрствуй, но бойся. Аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, да не како и тебе не пощадит (11, 20–21). О том же и в псалме 33 (ст. 19): и смиренныя духом спасет. Также в Послании к Римлянам: воздадите убо всем должная: емуже убо урок, урок; а емуже дань, дань; а емуже страх, страх; а емуже честь, честь. Ни единому же ничимже должни бывайте, точию еже любити друг друга (13, 7–8). То же в Евангелии от Матфея: любят же преждевозлегания на вечерях и преждеседания на сонмищах, и целования на торжищах, и зватися от человек: учителю, учителю. Вы же не нарицайтеся учителие; един бо есть ваш Учитель (23, 6–8). И в Евангелии от Иоанна: несть раб болий господа своего, ни посланник болий пославшаго его. Аще сия весте, блажени есте, аще творите я (13, 16–17). И еще в псалме 81 (ст. 3): смирена и нища оправдайте.

  1. Добрые и праведные много претерпевают скорбей; но должны переносить их,потому что они тем испытываются

В книге Премудрости сына Сирахова9: сосуды горшечные испытывает печь, а людей праведных — искушение напасти10 (27, 5). Также в псалме 50 (ст. 19): жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. И в псалме 33 (ст. 19–20): близ Господь сокрушенных сердцем и смиренныя духом спасет. Многи скорби праведным и от всех их избавит я Господь. О том самом у Иова: сам наг изыдох от чрева матере моея, наг и отъиду тамо (в землю). Господь даде, Господь отъят; яко Господеви изволися, тако бысть; буди имя Господне благословенно. Во всех сих приключившихся ему ничтоже согреши Иов пред Господем ниже устнама своима (1, 21–22). О том же в Евангелии от Матфея: блажени плачущии, яко тии утешатся (5, 4). И в Евангелии от Иоанна: сия глаголах вам, да во Мне мир имате; в мире скорбни будете, но дерзайте, яко Аз победих мир (16, 33). О том же и во Втором послании к Коринфянам: дадеся ми пакостник плоти, аггел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся. О сем трикраты Господа молих, да отступит от мене; и рече ми: довлеет ти благодать Моя, сила бо Моя в немощи совершается (12, 7–9). Также в Послании к Римлянам: и хвалимся упованием славы Божия; не точию же, но и хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделовает, терпение же искуство, искуство же упование; упование же не посрамит, яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам (5, 2–5). И еще в Евангелии от Матфея: пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им; узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (7, 13–14). О том же и в книге Товита: где суть... правды твоя? се, ведома вся с тобою (2, 14). И в Притчах Соломоновых: на местех нечестивых стенят праведнии, в погибели же их умножатся праведнии (28, 28).

Павел пишет к Ефесеям: не оскорбляйте Духа Святаго Божия, имже знаменастеся в день избавления. Всяка горесть и гнев и ярость и клич и хула да возмется от вас (4, 30–31).

У Соломона в Притчах: лучше муж долготерпелив паче крепкаго, удержаваяй же гнев паче вземлющаго град (16, 32). И в другом месте: безумный абие исповесть гнев свой; крыет же свое безчестие хитрый (12, 16). О том же пишет Павел к Ефесеям: гневайтеся и не согрешайте, солнце да не зайдет в гневе вашем (4, 26). Также в Евангелии от Матфея: слышасте, яко речено бысть древним: не убиеши; иже бо аще убиет, повинен есть суду. Аз же глаголю вам, яко всяк, гневаяйся на брата своего всуе, повинен есть суду (5, 21–22).

  1. Братья должны взаимно поддерживать друг друга

Павел пишет к Галатам: блюдый (буди) себе, да не и ты искушен будеши. Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов (6, 1–2).

  1. Должно уповать на одного Бога и о Нем одном хвалиться

У Иеремии: да не хвалится мудрый мудростию своею, и да не хвалится крепкий крепостию своею, и да не хвалится богатый богатством своим; но о сем да хвалится хваляйся: еже разумети и знати, яко Аз есмь Господь творяй милость и суд и правду на земли, яко в сих воля Моя, глаголет Господь (9, 23–24). О том же в псалме 55 (ст. 12): на Бога уловах, не убоюся, что сотворит мне человек? И в псалме 61 (ст. 2): не Богу ли повинуется душа моя? И в псалме 117 (ст. 6, 8–9): Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек...

Благо есть надеятися на Господа, нежели надеятися на человека; благо есть уповати на

Господа, нежели уповати на князи. О том же у Даниила: и отвещаша Седрах, Мисах и Авденаго, глаголюще царю Навуходоносору: не требе нам о глаголе сем отвещати тебе. Есть бо Бог наш на небесех, Емуже мы служим, силен изъяти нас от пещи огнем горящия и от руку твоею избавит нас, царю. Аще ли ни, ведомо да будет тебе, царю, яко богом твоим не служим и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся (3, 16–18). Опять у Иеремии: проклят человек, иже надеется на человека..., и благословен человек, иже надеется на Господа, и будет Господь упование его (17, 5, 7). Также во Второзаконии: Господа Бога твоего да убоишися, и Тому единому послужиши (6, 13). В Послании к Римлянам: и почтоша и послужиша твари паче Творца...; сего ради предаде их Бог в страсти безчестия (1, 25, 26). И в Первом послании Иоанновом: болий есть, Иже в вас, нежели, иже в мире (4, 4).

  1. Уверовавший, отложивши ветхого человека, должен помышлять только о небесноми духовном и не пристращаться к веку сему, от которого отрекся

У Исаии: взыщите Господа, и внегда обрести вам Того, призовите; егда же приближитися к вам, да оставит нечестивый пути своя и муж беззаконен советы своя, и да обратится к Господу и помилован будет, яко попремногу оставит грехи вашя (55, 6–7). Также у Соломона: видех всяческая сотворения сотворенная под солнцем, и се, вся суетство (Еккл. 1, 14). В книге Исхода: сице же снесте е: чресла ваша препоясана, и сапози ваша на ногах ваших, и жезлы ваши в руках ваших, и снесте е со тщанием: пасха есть Господня (12, 11). О том же в Евангелии: не пецытеся убо, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? всех бо сих языцы ищут; весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам. Не пецытеся убо на утрей, утрений бо собою печется, довлеет дневи злоба его (Мф. 6, 31–34). И в другом месте: никтоже возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии (Лк. 9, 62). И еще: воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их; не вы ли паче лучши их есте? (Мф. 6, 26). И опять: да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии; и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу абие отверзут ему: блажени рабы тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих (Лк. 12, 35–37). Также: лиси язвины имут и птицы небесныя гнезда; Сын же человеческий не имать где главы подклонити (Мф. 8, 20). Всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14, 33). О том самом в Первом послании к Коринфянам: несте свои, куплени бо есте ценою (великою); прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (6, 19, 20). В том же послании: время прекращено есть прочее, да и имущии жены якоже не имущии будут, и плачущиися, якоже не плачущии; и радующеся, якоже не радующиися; и купующии, яко не содержаще; и требующии мира сего, яко не требующе; преходит бо образ мира сего (7, 29–31). И еще: первый человек от земли перстен; вторый человек Господь с небесе. Яков перстный, такови и перстнии; и яков небесный, тацы же и небеснии; и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго (15, 47–50). Также в Послании к Филипписеям: вси бо своих си ищут, а не яже Христа Иисуса (2, 21); имже кончина погибель, имже бог чрево и слава в студе их, иже земная мудрствуют. Наше бо житие на небесех есть отъонудуже и Спасителя ждем Господа нашего Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (3, 19–21).

В Послании к Галатам: мне же да не будет хвалитися токмо о кресте Господа нашего

Иисуса Христа, имже мне мир распяся и аз миру (6, 14). То же во Втором послании к Тимофею: никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет; аще же и подвизается кто, не венчается, аще не законно будет подвизатися (2, 4–5). О том же в Послании Колоссеям: аще убо умросте со Христом от стихий мира, почто аки живуще в мире стязаетеся? ... Аще убо воскреснусте со Христом, вышних ищите, идеже есть Христос о одесную Бога седя. Горняя мудрствуйте, а не земная. Умросте бо, и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе. Егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (2, 20; 3, 1–4). И в Послании к Ефесеям: отложити вам (подобает), по первому житию, ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных; обновлятися же духом ума вашего, и облещися в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины (4, 22–24). Также в Первом послании Петровом: молю, яко пришельцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу, житие ваше имуще добро во языцех, да о немже клевещут вас, аки злодеев, от добрых дел видевше прославят Бога (2, 11–12). И в Первом послании Иоанновом: глаголяй во Христе пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (2, 6). Не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем; яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима и гордость житейская несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит и похоть его; а творяй волю Божию пребывает (как и Бог) во веки (2, 15–17). И опять в Первом Павловом послании к Коринфянам: очистите убо ветхий квас, да будете ново смешение, якоже есте безквасни; ибо Пасха наша за ны пожрен бысть Христос. Темже да празднуем не в квасе ветсе; ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины (5, 7–8).

В книге Премудрости Иисуса Сирахова: муж кленыйся много исполнится беззакония и не отступит от дому его язва... И аще вотще кляся, не оправдится; ... и аще презрит, сугубо согрешит (23, 11–13). Также в Евангелии от Матфея: глаголю вам не клятися всяко..., буди же слово ваше: ей, ей; ни, ни (5, 34, 37). И в книге Исхода: не возмеши имене Господа Бога твоего всуе (20, 7).

В книге Исхода: да не злословиши и князю людий твоих да не речеши зла (22, 28). Также в псалме 33 (ст. 13, 14): кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи? Удержи язык твой от зла и устне твои, еже не глаголати льсти. О том самом и в книге Левит: и рече Господь к Моисею, глаголя: изведи клявшаго вне полка, и да возложат вси слышавшии руце свои на главу его, и да побиют его камением весь сонм сынов Израилевых (24, 13–14). О том же и в Послании Павла к Ефесеям: всяко слово гнило да не исходит из уст ваших; но точию еже есть благо к созданию веры, да даст благодать слышащим (4, 29). И в Послании к Римлянам: благословите, а не клените (12, 14). Также в Евангелии от Матфея: иже бо речет аще брату своему: ... уроде, повинен есть геенне огненней (5, 22). И в другом месте того же Евангелия: глаголю же вам, яко всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный; от словес бо своих оправдишися, и от словес своих осудишися (12, 36–37).

У Иова: рцы глагол некий ко Господу, и умри. Он же воззрев, рече к ней: вскую яко едина от безумных жен возглаголала еси? Аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим? Во всех сих приключившихся ему, ничимже согреши, Иов устнама пред Богом (2, 9–10). У него же: внял ли еси мыслию твоею на раба Моего Иова? Зане несть, яко он, на земли человек непорочен, истинен, богочестив, удаляяйся от всякия лукавыя вещи (1, 8). О том и в псалме 33 (ст. 2): благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих. О том же и в книге Чисел: и да престанет роптание их от Мене и не измрут (17, 10). О том также в Деяниях Апостольских: в полунощи же Павел и Сила молящеся пояста Бога; послушаху же их юзницы (16, 25). И в Послании Павла к Филипписеям: вся творите (ради любви) без роптания и размышления, да будете неповинни и цели, чада Божия (2, 14–15).

  1. Бог для того искушает людей, чтобы испытать их

В книге Бытия: Бог искушаше Авраама и рече ему: ... поими сына твоего возлюбленнаго (единородного), егоже возлюбил еси, Исаака, и иди на землю высоку и вознеси его тамо во всесожжение, на едину от гор, ихже ти реку (22, 1–2). И в книге Второзакония: искушает Господь Бог твой вас, еже уведети, аще любите Господа Бога вашего, всем сердцем вашим и всею душею вашею (13, 3). О том же и в книге Премудрости Соломона: пред лицем человеческим аще и муку приимут, упование их безсмертия исполнено; и вмале наказани бывше, великими благодетельствовани будут, яко Бог искуси их...; и яко всеплодие жертвенное прият я; и во время посещения их возсияют...; судят языком и обладают людьми, и воцарится в них Господь во веки (3, 4–8). О том также и в 1-й книге Маккавейской: Авраам не во искушении ли обретен есть верен и вменися ему в правду? (2, 52).

У премудрого Соломона: избавит от злых душу мученик11 верен (Притч. 14, 25). У него же в другом месте: тогда станет в дерзновении мнозе праведник пред лицем оскорбивших его и отметающих труды его. Видящии смятутся страхом тяжким и ужаснутся о преславнем спасении его, и рекут в себе кающеся и в тесноте духа воздыхающе: сей бе, егоже имехом некогда в посмех и в притчу поношения. Безумнии, житие его вменихом неистово и кончину его бесчестну. Како вменися в сынех Божиих и во святых жребий его есть? Убо заблудихом от пути истиннаго и правды свет не облиста нам и солнце не возсия нам; беззаконных исполнихомся стезь и погибели, и ходихом в пустыни непроходимыя, пути же Господня не уведехом. Что пользова нам гордыня? и богатство с величанием что воздаде нам? Преидоша вся она, яко сень (Прем. 5, 1–9). О том же в псалме 115 (ст. 6): честна пред Господем смерть преподобных Его. И в псалме 125 (ст. 5–6): сеющии слезами, радостию пожнут. Ходящии хождаху и плакахуся, метающе семена своя; грядуще же приидут радостию, вземлюще рукояти своя. О том самом в Евангелии от Иоанна: любяй душу свою погубит ю; и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю (12, 25). И в Евангелии от Матфея: егда же предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете; ... не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (10, 19–20). Опять в Евангелии от Иоанна: приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу. И сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене (16, 2–3). И у Матфея: блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное (5, 10). У него же в другом месте: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити; убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (10, 28). Также: всяк убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех; а иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех (10, 32–33). Претерпевый же до конца, той спасен будет (10, 22). О том же и у Луки: блажени будете, егда возненавидят вас человецы и егда разлучат вы и поносят и пронесут имя ваше яко зло, Сына человеческаго ради. Возрадуйтеся в той день и взыграйте, се бо, мзда ваша многа на небеси (6, 22–23). У него же: аминь глаголю вам, яко никтоже есть, иже оставит дом, или родители, или братию, или сестры, или жену, или чада, Царствия ради Божия, иже не приимет множицею во время сие, и в век грядущий живот вечный (18, 29–30). О том и в Апокалипсисе: и егда отверзе пятую печать, видех под олтарем души избиенных за слово Божие и за свидетельство, еже имеяху. И возопиша гласом великим, глаголюще: доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крове нашей от живущих на земли? И даны быша комуждо их ризы белы, и речено бысть им, да почиют аще время мало, дондеже скончаются и клеврети их и братия их, имущии избиени быти, якоже и тии (6, 9–11). Там же: по сих видех, и се, народ мног, егоже изчести никтоже может, от всякаго языка и колена, и людий и племен, стояще пред престолом и пред Агнцем, облечены в ризы белы, и финицы в руках их. И возопиша гласом велиим, глаголюще: спасение седящему на престоле Богу нашему и Агнцу... И отвеща един от старец, глаголя ми: сии облеченнии в ризы белыя, кто суть и откуду приидоша? И рех ему: Господи, Ты веси. И рече ми: сии суть, иже приидоша от скорби великия и испраша ризы своя и убелиша ризы своя в крови агнчи. Сего ради суть пред престолом Божиим и служат Ему день и нощь в Церкви Его, и седяй на престоле вселится в них. Не взалчут ктому ниже вжаждут, не имать же пасти на них солнце, ниже всяк зной; яко Агнец, иже посреде престола, упасет я и наставит их на животныя источники вод, и отъимет Бог всяку слезу от очию их (7, 9–10, 13–17). И еще в Апокалипсисе: побеждающему дам ясти от древа животнаго, еже есть посреде рая Божия. Буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (2, 7, 10). Блажен бдяй и блюдый ризы своя, да не наг ходит и узрит срамоту его (16, 15). О том самом и во Втором послании Павла к Тимофею: аз уже жрен бываю, и время моего отшествия наста. Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный судия; не токмо мне, но и всем возлюбльшим явление Его (4, 6–8). И в Послании к Римлянам: есмы чада Божия; аще же чада, и наследницы; наследницы убо Богу, снаследницы же Христу, понеже с Ним страждем да и с Ним прославимся (8, 16–17). О том же и в псалме 118 (ст. 1, 2): блажени непорочнии в пути, ходящии в закони Господни. Блажени испытающии свидения12 Его.

В Послании Павла к Римлянам: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (8, 18). О том же во 2-й книге Маккавейской: Господеви святый разум имущему явно есть, яко от смерти могущ избавитися, жестокия терплю на теле болезни уязвляемь, на души же сладце страха ради Его сия стражду (6, 30). И в другом месте той же книги: ты убо, окаяннейший, от настоящаго живота нас погубляеши; Царь же мира умерших нас Своих ради законов воскресит нас в воскресение живота вечнаго... Лучше убиваемым от человек упования чаяти от Бога, паки имущим воскрешеным быти от Него; тебе же воскресение в живот не будет... Власть в человецех имея тленен сый, еже хощеши, твориши; не мни же роду нашему от Бога оставлену быти. Ты же потерпи и зри велию державу Его, како тебе и семя твое умучит... Не прельщайся суетно; мы бо себе ради сия страждем согрешающе к Богу нашему... Ты же да не возвмниши неповинен быти, богоборствовати начен (7, 9, 14, 16–19).

Во Второзаконии: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея и от всея силы твоея (6, 5). Также в Евангелии от Матфея: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин (10, 37–38). То же в Послании Павла к Римлянам: кто ны разлучит от любве Божия? скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? Якоже есть писано: яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день, вменихомся якоже овцы заколения; но во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны (8, 35–37).

В Евангелии от Иоанна: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю Пославшаго Мя (6,

38). О том же и в Евангелии от Матфея: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия; обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (26, 39). Также и в ежедневной молитве: да будет воля твоя, яко на небеси, и на земли (Мф. 6, 10). В том же Евангелии От Матфея: не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное; но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех (7, 21). И в Евангелии от Луки: раб, ведевый волю господина своего и не уготовав, ни сотворив по воли его, биен будет много (12, 47). Также в Первом послании Иоанновом: творяй волю Божию пребывает во веки, так как Бог пребывает вовеки (2, 17).

  1. Страх служит основанием и утверждением надежды и веры

В псалме 110 (ст. 10): начало премудрости страх Господень. То же и в книге Премудрости (сына Сирахова): начало премудрости боятися Господа (1, 15). И в Притчах Соломоновых: блажен муж, иже боится всех за благоговение (28, 14). Также у Исаии: и на кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих? (66, 2). О том самом в книге Бытия: и воззва и Ангел Господень с небесе, и рече: Аврааме, Аврааме; он же рече: се, аз. И рече: да не возложиши руки твоея на отрочища; ниже да сотвориши ему что; ныне бо познах, яко боишися ты Бога, и не пощадел еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради (22, 11–12). Также в псалме 2 (ст. 11): работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом. Во Второзаконии приводятся слова, сказанные Богом Моисею: собери ко Мне люди, и да слышат словеса Моя, да научатся боятися Мене вся дни, в няже сии живут на земли (4, 10). У Иеремии: се, дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Исраилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емшу Ми за руку их, извести я от земли египетския, яко тии не пребыша в завете Моем и Аз небрегох их, глаголет Господь. Яко сей завет, егоже завещаю дому Исраилеву по днех онех, глаголет Господь: дая законы Моя в мысли их, и на сердцах их напишу я, и буду им в Бога и тии будут

Ми в люди. И не научит кийждо ближняго своего и кийждо брата своего, глаголя: познай Господа, яко вси познают Мя от мала даже и до великаго их; як милостив буду неправдам их и грехов их не помяну ктому. Аще вознесется небо на высоту, рече Господь, и аще смирится испод земли низу, и Аз не отвергу рода Исраилева о всех, яже сотвориша, глаголет Господь (31, 31–35). Се, Аз соберу я от всея земли, идеже разсеях я во гневе Моем и ярости Моей и в преогорчении велием; и обрящу я на сие место, и посажду я во уповании, и будут Ми в люди, и Аз буду им в Бога. И дам им путь ин и сердце ино, боятися Мене вся дни на благоту им и чадом их по них. И завещаю им завет вечный, егоже не отвращу последи их, и страх Мой дам в сердце их, ко еже не отступити им от Мене, и посещу, еже ублажити я и насажду я в сей земли с верою и со всем сердцем Моим и со всею душею Моею (32, 37–41). Также в Апокалипсисе: и двадесять и четыре старцы, пред Богом седящия на престолех своих, падоша на лица своя и поклонишася Богу, глаголюще: хвалим Тя, Господи Боже Вседержителю, иже сый и бе и грядый, яко приял еси силу Твою великую и воцарился еси. И языцы прогневашася и прииде гнев Твой и время мертвым суд прияти, и дати мзду рабам Твоим пророкам и святым и боящимся имене Твоего, малым и великим, и растлити растлившыя землю (11, 16–18). И в другом месте Апокалипсиса: и видех инаго Ангела паряща посреде небесе, имущаго Евангелие вечно благовестити живущим на земли и всякому племени и языку и колену и людем, глаголюща гласом великим: убойтеся Бога и дадите Ему славу, яко приидет час суда Его, и поклонитеся сотворшему небо и землю, и море и источники водныя (14, 6–7). И еще там же: и видех яко море сткляно смешено со огнем и победившыя зверя и образ его и начертание его и число имене его (144), стоящия на мори сткляном, имущыя гусли Божии. И пояху песнь Моисея раба Божия и песнь агнчу, глаголюще: велия и дивна дела Твоя, Господи Боже Вседержителю; праведни и истинни путие Твои, Царю святых. Кто не убоится тебе, Господи, и прославит имя Твое? Яко един преподобен еси; яко вси языцы приидут и поклонятся пред Тобою, яко оправдания твоя явишася (15, 2–4). Также у Даниила: и бе муж, живый в Вавилоне, имя же ему Иоаким, и поя жену, ей же имя Сосанна, дщерь Хелкиева, добра зело и боящися Бога. Родителя же ея праведна, и научиста дщерь свою по закону Моисеову (13, 1–3). У того же Даниила: и есмы смирени по всей земли днесь грех ради наших, и несть во время сие князя и пророка и вожда, ниже всесожжения, ниже жертвы, ниже приношения, ниже кадила, ни места, еже пожрети пред Тобою и обрести милость; но душею сокрушенною и духом смиренным да прияти будем. Яко во всесожжениих овних и юнчих, и яко во тмах агнец тучных: тако да будет жертва наша пред Тобою днесь, и да совершится по Тебе, яко несть студа уповающым на Тя. И ныне возследуем всем сердцем и боимся Тебе и ищем лица Твоего. Не посрами нас, но сотвори с нами по кротости Твоей и по множеству милости Твоея (3, 37– 42). И опять у него же: тогда царь вельми возвеселися о нем (о Данииле) и рече Даниила извести из рва; и изведен бысть Даниил из рва, и ни единаго вреда не обретеся на нем, яко верова в Бога своего. И рече царь, и приведоша мужи оклеветавшыя Даниила, и в ров левск ввергоша я и сыны их и жены их; и не доидоша дна рва, даже соодолеша им львы и вся кости их истончиша. Тогда Дарий царь написа всем людем, племеном, языком, живущим во всей земли: мир вам да умножится. От лица моего заповедася заповедь сия во всей земли царства моего, да будут трепещуще и боящеся от лица Бога Даниилова, яко Той есть Бог живый и пребываяй во веки, и царство Его не разсыплется и власть Его до конца; подъемлет и избавляет, и творит знамения и чудеса на небеси и на земли, иже избави Даниила от уст львовых (6, 23–27). Также у Михея: в чем постигну Господа? срящу Бога моего Вышняго, срящу ли Его со всесожжением, тельцы единолетными? Еда приимет Господь в тысящах овнов, или во тмах козлищ тучных? Дам ли первенцы моя о нечестии моем, плоды утробы моея за грехи души моея? Возвестися бо тебе, человече, что добро или чесого Господь ищет от тебе, разве еже творити суд и любити милость и готову быти еже ходити с Господем Богом твоим. Глас Господень граду призовется и спасет боящыяся имене Его (6, 6–9). И еще у него же: паси люди Твоя жезлом Твоим, овцы наследия Твоего, вселяющыяся едины в дубраве среди Кармила, попасут Васанитиду и Галаадитиду, якоже дние века. И по днем исхода твоего из Египта узрите чудесная, узрят языцы и усрамятся от всея крепости своея, руце возложат на уста своя, и уши их оглохнут, полижут персть яко змиеве плежуще по земли, смятутся во облежении своем; о Господе Бозе нашем ужаснутся и убоятся от Тебе. Кто Бог, якоже Ты, отъемляй беззакония и оставляяй нечестия? (7, 14– 18). И у Наума: горы потрясошася от Него и холми поколебашася; и ужасеся земля от лица Его, вселенная и вси живущии на ней. От лица гнева Его кто постоит? и кто сопротивится во гневе ярости Его? Ярость Его растаевает власти и камение сотрошася от Него. Благ Господь терпящым Его в день скорбения, и знаяй боящыяся Его (1, 5–7). Также у Аггея: и слыша Зоровавель Салафиилев, от колена Иудова, и Иисус Иоседеков, иерей великий, и вси прочии людие глас Господа Бога своего и словеса Аггеа пророка, якоже посла его Господь Бог их к ним, и убояшаяся людие от лица Господня (1, 12). И у Малахии: завет Мой бе с ним жизни и мира, и дах ему боязнию боятися Мене и от лица имене Моего устрашатися ему (2, 5). Также в псалме 33 (ст. 10): бойтеся Господа, вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его. И в псалме 18 (ст. 10): страх Господень чист, пребываяй в век века.

В Евангелии от Луки: не судите, и не судят вам; и не осуждайте, да не осуждени будете (6,

37). О том самом и в Послании к Римлянам: ты кто еси судяй чуждему рабу? своему Господеви стоит или падает. Станет же; силен бо есть Бог поставити его (14, 4). Сего ради безответен еси, о человече, всяк судяй; имже бо судом судиши друга, себе осуждаеши, тажде бо твориши судяй... Помышляеши ли же сие, ... судяй таковая творящим и творя сам таяжде, яко ты избежиши ли суда Божия? (2, 1, 3). То же в Первом Павловом послании к Коринфянам: мняйся стояти да блюдется, да не падет (10, 12). Аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети (8, 2).

В Евангелии, в ежедневной молитве: и остави нам долги нашя, яко и мы оставляем должником нашим (Мф. 6, 12). Также в Евангелии от Марка: егда стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого, да и Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешения ваша. Аще ли же вы не отпущаете, ни Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешений ваших (11, 25–26). И еще там же: в нюже меру мерите, возмерится вам (4, 24).

В Послании Павла к Римлянам: ни единому же зла за зло воздающе... Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое (12, 17, 21). О том самом и в Апокалипсисе: и глагола ми: не запечатлей словес пророчествия книги сея, яко время близ есть. Обидяй да обидит еще, и скверный да осквернится еще, и праведный правду да творит еще, и святый да святится еще. И се, гряду скоро, и мзда Моя со Мною, воздати коемуждо по делом его (22, 10–12).

В Евангелии от Иоанна: Аз есмь путь и истина и живот; никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною (14, 6). И еще там же: Аз есмь дверь; Мною аще кто внидет, спасется (10, 9).

В Евангелии от Иоанна: аще кто не родится водою и Духом, не может внити во Царствие Божие. Рожденное от плоти, плоть есть; и рожденное от Духа, дух есть (3, 5–6). И еще в том же Евангелии: аще не снесте Плоти Сына человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе (6, 53).

В Первом послании Павла к Коринфянам: не весте ли, яко текущии в позорищи, вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако пецыте, да постигнете... и они убо да истленен венец приимут, мы же не истленен (9, 24, 25). В Евангелии от Матфея: всяко убо древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает и во огнь вметаемо (3, 10). В том же Евангелии: мнози рекут Мне во он день: Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом и Твоим именем силы многи сотворихом? И тогда исповем им: яко николиже знах вас; отъидите от Мене, делающии беззаконие (7, 22–23). И еще там же: тако бо просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на небесех (5, 16). Также в Послании Павла к Филипписеям: да являетеся, якоже светила в мире (2, 15).

В Евангелии от Иоанна: се, здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет (5, 14).

Также в Первом Павловом послании к Коринфянам: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (3, 16). О том самом и во Второй книге Паралипоменон: Господь с вами, яко бысте с Ним; ... аще же оставите Его, оставит вас (15, 2).

В Евангелии от Матфея: иже аще речет слово на Сына человеческаго, отпустится ему; а иже речет на Духа Святаго, не отпустится ему ни в сей век, ни в будущий (12, 32). Также в Евангелии от Марка: вся отпустятся согрешения сыном человеческим и хуления, елика аще восхулят; а иже восхулит на Духа Святаго, не имать отпущения во веки, но повинен есть вечному суду (3, 28–29). О том и в Первой книге Царств: аще согрешая согрешит муж мужеви, помолятся о нем ко Господу; аще же Господеви согрешит, кто помолится о нем?

(2, 25).

В Евангелии от Луки: и будете ненавидими от всех имене Моего ради (21, 17). Также в Евангелии от Иоанна: аще мир вас ненавидит, видите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Поминайте слово, еже Аз рех вам: несть раб болий Господа своего; аще Мене изгнаша, и вас изженут (15, 18–20)13

.

У Соломона: аще обещаеши обет Богу, не умедли отдати его (Еккл. 5, 3). Также во Второзаконии: аще же обещаеши обет Господеви Богу твоему, да не умедлиши воздати его, яко взыская взыщет Господь Бог твой от тебе и будет на тебе грех (23, 21). O том самом в псалме 49 (ст. 14 и 15): пожри Богови жертву хвалы u воздаждь Вышнему молитвы (обеты) твоя. И призови Мя в день скорби твоея, и изму тя u прославиши Мя. O том же и в Деяниях Апостольских: почто исполни сатана сердце твое солгати Духу Святому u утаити от цены села? сущее тебе не твое ли бе, и проданное не в твоей ли власти бяше? ... не человеком солгал еси, но Богу (5, 3, 4). Также y Иеремии: проклят творяй дело Господне c небрежением (48, 10).

B Евангелии от Иоанна: не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя единороднаго Сына Божия. Сей же есть суд, яко свет прииде в мир u возлюбиша человецы паче тму, неже свет (3, 18–19). O том и в первом псалме (ст. 5): сего ради не воскреснут нечестивии на суд, ниже грешницы в совет праведных.

XXXII. O благе девства u воздержания

B книге Бытия: умножая умножу печали твоя u воздыхания твоя; в болезнех родиши чада u к мужу твоему обращение твое, u той тобою обладати будет (3, 16). И в Евангелии от Матфея: не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть; суть бо скопцы, иже из чревa матерня родишася тако; u суть скопцы, иже скопишася от человек; u суть скопцы, иже исказиша сами себе, Царствия ради Небеснаго. Могий вместити да вместит (19, 11–12). Также в Евангелии от Луки: сынове века сего женятся u посягают; а сподоблшиися век он улучити u воскресение, еже от мертвых, ни женятся, ни посягают. Ни умрети бо ктому могут; ровни бо суть Ангелам u сынове суть Божии, воскресения сынове суще. А яко востают мертвии, и Моисей сказа при купине, якоже глаголет Господа Бога Авраамля и Бога Исаакова и Бога Иаковля. Бог же несть мертвых, но живых; вси бо Тому живи суть (20, 34–38). И в Первом послании Павла к Коринфянам: добре человеку жене не прикасатися; но блудодеяния ради кийждо свою жену да имать, и каяждо жена своего мужа да имать. Жене муж должную любовь да воздает; такожде и жена мужу. Жена своим телом не владеет, — но муж; такожде и муж своим телом не владеет, но жена. Не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времени, да пребываете в молитве; и паки вкупе собирайтеся, да не искушает вас сатана невоздержанием вашим. Сие же глаголю по совету, а не по повелению. Хощу бо, да вси человецы будут, якоже и аз; но кийждо свое дарование имать от Бога, ов убо сице, ов же сице... Не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви; а оженивыйся печется о мирских, како угодити жене. Разделися жена и дева: не посягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята и телом и духом; а посягшая печется о мирских, како угодити мужу (7, 1–7, 32–34). В книге Исхода читаем, что когда Господь повелел Моисею на третий день освятить народ, он освятил, присовокупив: будите готови, три дни не входите к женам (19, 15). Также в Первой книге Царств: и отвеща иерей Давиду и рече: не суть хлебы прости у мене, но точию хлебы у мене священнии; аще сохранени отроцы суть токмо от жены, снедят (21, 4). То же в Апокалипсисе: сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть; сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет (14, 4).

В Евангелии от Иоанна: Отец бо не судит ни комуже, но суд весь даде Сынови; да вси чтут Сына, якоже чтут Отца, а иже не чтит Сына, не чтит Отца, пославшаго Его (5, 22–23). Также в псалме 71 (ст. 1–2): Боже, суд Твой цареви даждь и правду Твою сыну цареву; судити людем Твоим в правде. И в книге Бытия: и Господь одожди на Садом и Гаморр жупел и огнь от Господа с небесе (19, 24).

У Иеремии: сия глаголет Господь: по путем языков не учитеся (10, 2). О том же, что каждый должен удаляться от язычников, чтобы не сделаться сообщником их вины и участником в их наказании, говорится в Апокалипсисе: и слышах глас ин с небесе, глаголющ: изыдите из нея, людие Мои, да не причаститеся грехом ея и от язв ея да не вредитеся; яко взыдоша греси ея даже до небесе, и помяне Бог неправды ея. Воздадите ей... и усугубите ей сугубо; ... чашею, еюже черпа вам, черплите ей сугубо. Елико прославися и насладися, толико дадите ей мук и рыданий, яко в сердце своем глаголет: сежу царицею, и вдова несмь, и рыдания не имам видети. Сего ради во един день приидут язвы ей, смерть и плачь и глад, и огнем сожжена будет, яко крепок Господь Бог, судяй ей. И возрыдают и восплачутся ея цари земстии, любы деявшии с нею и насладившиися (18, 4–9). Также у Исаии: изыдите от среды его, отлучитеся носящии сосуды Господни (52, 11).

В книге Премудрости сына Сирахова: не рцы: согреших и что ми бысть (злаго)? Господь бо есть долготерпелив воздаятель (5, 4). Также в Послании Павла к Римлянам: или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собирати себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия, иже воздаст коемуждо по делом его (2, 4–

6).

В Апокалипсисе: и прииде един от седми Ангел, имущих седмь фиал, и глагола со мною, глаголя ми: прииди, да покажу ти суд любодейцы великия, седящия на водах многих, с неюже любодеяша цари земстии... И видех жену седящу на звери... И жена бе облечена в порфиру и червленицу, и позлащена златом и камением драгим и бисером, имущи чашу злату в руце своей полну мерзости и скверн любодеяния ея (17, 1–4). Также в Первом послании к Тимофею: и жены... со стыдением и целомудрием да украшают себе не в плетениих (влас), ни златом, или бисерами, или ризами многоценными, но, еже подобает женам обещавающимся благочестию, делы благими (2, 9). О том же и в Первом послании Петровом к Понтийцам: женам да будет не внешняя плетения влас и обложения злата или одеяния риз лепота, но потаеный сердца человек (3, 3–4). То же в книге Бытия: Фамарь облечеся в ризу летнюю и украсися... И видев ю Иуда, возмне ю блудницу быти (38, 14, 15).

В Первом послании Петровом к Понтийцам: да не кто убо от вас постраждет яко убийца, или яко тать, или яко злодей, или яко чуждопосетитель; аще ли же яко христианин, да не стыдится (4, 15–16).

В Послании Павловом к Римлянам: хощеши же ли не боятися власти? благое твори и имети будеши похвалу от него (13, 3).

В Петровом Первом послании к Понтийцам: Христос пострада за нам, нам оставль образ, да последуем стопам Его; иже греха не сотвори, ни обретеся лесть в устех Его; иже укаряемь противу не укаряше, стражда не прещаше, предаяше же Судящему (2, 21–23). Также в Послании Павла к Филипписеям: Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева равен быти Богу; но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек; смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. Темже и Бог Его превознесе и дарова Ему имя, иже паче всякаго имене, да о имене Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Иисус Христос в славу Бога Отца (2, 6–11). О том же в Евангелии от Иоанна: аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должки есте друг другу умывати нозе; образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (13, 14–15).

  1. Милостыню надлежит подавать без хвастовства и шума

В Евангелии от Матфея: да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя, яко да будет милостыня твоя в тайне; и Отец твой, видяй в тайне, той воздаст тебе яве (6, 3–4). И несколько выше: егда убо твориши милостыню, не воструби пред собою, якоже лицемери творят в сонмищах и в стогнах, яко да прославятся от человек; аминь глаголю вам, восприемлют мзду свою (6, 2).

В Послании Павла к Ефесеям: и сквернословие и буесловие или кощуны, яже неподобная ниже да именуется в вас (5, 4 и 3).

В книге Бытия: и верова Авраам Богу, и вменися ему в правду (15, 6). Также у Исаии: аще не уверите, ниже имате разумети (7, 9). То же в Евангелии от Матфея: маловере, почто усумнелся еси? (14, 31). Аще имате веру, яко зерно горушно, речете горе сей: преиди отсюду тамо, и прейдет; и ничтоже не возможно будет вам (17, 20). И в Евангелии от Марка: вся, елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете, и будет вам (11, 24). Вся возможна верующему (9, 23). У Аввакума: праведник от веры жив будет (2, 4). Также у Даниила: Анания, Азария и Мисаил, веруя Богу, избавились от пламени огненного (гл. 3).

В Деяниях Апостольских: се, вода, что возбраняет ми креститися? Рече же ему Филипп: аще веруеши от всего сердца твоего, мощно ти есть (8, 37–38).

В Первом послании Павла к Коринфянам: смеет ли кто от вас, вещь имея ко иному, судитися от неправедных, а не от святых? Не весте ли, яко святии мирови имут судити?.. Уже убо отнюд вам срам есть, яко тяжбы имате между собою. Почто не паче обидимы есте? почто не паче лишени бываете? Но вы сами обидите и лишаете, да еще братию. Или не весте, яко неправедницы Царствия Божия не наследят? (6, 2, 7–9).

В Послании Павла к Римлянам: упованием бо спасохомся. Упование же видимое несть упование; еже бо видит кто, что и уповает? Аще ли егоже не видим, надеемся, терпением ждем (8, 24–25).

В Первом послании Павла к Коринфянам: жены вашя в церквах да молчат; ... аще ли чесому научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают (14, 34, 35). Также в Первом послании к Тимофею: жена в безмолвии да учится со всяким покорением. Жене же учити не повелеваю, ниже владети мужем, но быти в безмолвии. Адам бо прежде создан бысть, потом же Ева; и Адам не прельстися, жена же прельстившися в преступлении бысть (2, 11–14).

У Осии: слышите слово Господне, сынове Исраилевы: яко суд Господеви к живущым на земли; зане несть истины, ни милости, ни ведения Божия на земли; клятва и лжа, и убийство, и татьба и любодеяние разлияся по земли, и кровь с кровьми мешают. Сего ради восплачется земля и умалится со всеми вселившимися на ней, со зверми польскими и с гады земными и со птицами небесными, и рыбы морския оскудеют; яко да никтоже не прится, ни обличается никтоже (4, 1–4). О том же у Исаии: еда не может рука Господня спасти? или отягчил есть слух Свой, еже не услышати? Но греси ваши разлучают между вами и между Богом, и грех ради ваших отврати лице Свое от вас, еже не помиловати. Руце бо ваши осквернене кровию и персты ваши во гресех, устне же ваша возглаголаша беззаконие и язык ваш неправде поучается. Никтоже глаголет правды, ниже есть суд истинен; уповают на суетная и глаголют тщетная, яко зачинают труд и раждают беззаконие (59, 1–4). Также у Софонии: оскудением да оскудеют вся от лица земли, глаголет Господь; да оскудеет человек и скоти, да оскудеют птицы небесныя и рыбы морския... и изъиму беззаконныя от лица земли (1, 2, 3).

В псалме 14 (ст. 5): иже сребра своего не даде в лихву и мзды на неповинных не прият; творяй сия не подвижится во век. Также у Иезекииля: человек же, иже есть праведен..., человеку не насилствует, залог должнику отдаст и хищением не восхитит, хлеб свой алчному даст и нагаго облечет в ризу, и сребра своего в лихву не даст (18, 5, 7–8). И во Второзаконии: да не даси брату твоему в лихву сребра и в лихву пищей (23, 19).

В Евангелии от Луки: аще любите любящыя вы, кая вам благодать есть? ибо и грешницы любящыя их любят (6, 32). Также в Евангелии от Матфея: любите враги вашя... и молитеся за творящих вам напасть...; яко да будете сынове Отца вашего, Иже есть ни небесех, яко солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и неправедныя (5, 44–45).

  1. Таинство веры не должно быть оскверняемо

У Соломона в Притчах: во ушию безумнаго ничтоже глаголи, да не до конца поругает разумная словеса твоя (23, 9). Также в Евангелии от Матфея: не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими и вращшеся расторгнут вы (7, 6).

  1. Никто не должен тщеславиться своим делом

В книге Премудрости сына Сирахова: не мудрися творити дела своего, и не слави себе (10, 29). Также в Евангелии от Луки: который же от вас раба имея орюща или пасуща, иже пришедшу ему с села речет: абие пришед возлязи? Но не речет ли ему: уготовай, что вечеряю, и препоясався служи ми, дондеже ям и пию, и потом яси и пиеши ты? Еда благодарит рабу тому, яко сотвори повеленная? Не мню. Тако и вы, егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы; яко еже должни быхом сотворити, сотворихом (17, 7–10).

Во Второзаконии: живот и смерть дах пред лицем вашим, благословенье и клятву; и избери живот, да живеши (30, 19). Также у Исаии: аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте, аще же не хощете, ниже послушаете Мене, мечь вы пояст: уста бо Господня глаголаша сия (1, 19–20). И в Евангелии от Луки: Царствие Божие внутрь вас есть (17, 21).

В Первом послании Павла к Коринфянам: видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу; ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых (13, 12). Также у Соломона в книге Премудрости: в простоте сердца взыщите Его (1, 1). У него же: иже ходит просто, ходит надеяся (Притч. 10, 9). И еще: вышших себе не ищи, и крепльших себе не испытуй (Сир. 3, 21). Опять у Соломона: не буди правдив велми, не мудрися излишше (Еккл. 7, 17). Также у Исаии: горе творящым глубоко совет (29, 15). В Первой книге Маккавейской: Даниил в простоте своей изъятся от уст львовых (2, 60). В Послании Павла к Римлянам: о глубина богатства и премудрости и разума Божия! яко не испытани судове Его и неизследовани путие Его. Кто бо разуме ум Господень? или кто советник Ему бысть? или кто прежде даде Ему и воздастся ему? Яко из Того и Тем и в Нем всяческая. Тому слава во веки (11, 33–36). И во Втором послании к Тимофею: буих же и ненаказанных стязаний отрицайся, ведый яко рождают свары; рабу же Господню не подобает сваритися, но тиху быти ко всем (2, 23–24).

У Иова: кто бо чист будет от скверны? Никтоже, аще и един день жития его на земли (14, 4–5). Также в псалме 50 (ст. 7): се, бо в беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя. И в Первом послании Иоанновом: аще речем, яко греха не имамы, себе прелщаем и истины несть в нас (1, 8).

  1. Надобно угождать не людям, но Богу

В псалме 52 (ст. 6) говорится о человекоугодниках: постыдешася, яко Бог уничижи их. Также в Послании Павла к Галатам: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (1, 10).

У Соломона в Притчах: на всяцем месте очи Господни смотряют злыя же и благия (15, 3). Также у Иеремии: Бог приближаяйся Аз есмь... а не Бог издалеча. Аще утаится кто в сокровенных и Аз не узрю ли его? ... Еда небо и землю не Аз наполняю? рече Господь (23, 23– 24). И в Первой книге Царств: человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (16, 7). Тоже в Апокалипсисе: и уразумеют вся церкви, яко Аз есмь испытаяй сердца и утробы, и дам вам комуждо по делом вашим (2, 23). И в псалме 18 (ст. 13): грехопадения кто разумеет? от тайных моих очисти мя, Господи. Также во Втором послании Павла к Коринфянам: всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (5, 10).

В псалме 117 (ст. 18): наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя. И в псалме 88 (ст. 33–34): посещу жезлом беззакония их и ранами неправды их; милость же Мою не разорю от них. Также у Малахии: и сядет разваряя и очищая, яко сребро и яко злато, и очистит сыны Левиины (3, 3). И в Евангелии: не изыдеши оттуду, дондеже воздаси последний кодрант (Мф. 5, 26).

В книге Бытия: и Адаму рече Господь: яко послушал еси гласа жены твоея и ял еси от древа, егоже заповедах тебе сего единаго не ясти, от него ял еси, — проклята земля в делех твоих, в печалех снеси тую вся дни живота твоего. Терния и волчцы возрастит тебе и снеси траву селную. В поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратишися в землю, от нея же взят еси; яко земля еси и в землю отъидеши (3, 17–19). В другом месте той же книги: и угоди Енох Богу, и не обреташеся, зане преложи его Бог (5, 24). У Исаии: всяка плоть сено и всяко слава человеча, яко цвет травный. Изсше трава и цвет отпаде. Глагол же Бога нашего пребывает во веки (40, 6–8). У Иезекииля: тии глаголют: сухи быша кости нашя, погибе надежда наша, убиени быхом. Того ради прорцы и рцы к ним: сия глаголет Адонаи Господь: се, Аз отверзу гробы вашя и изведу вас от гроб ваших... и введу вы в землю Исраилеву; ... и дам Дух Мой в вас и живи будете; и поставлю вы на земли вашей и увесте, яко Аз Господь глаголах и сотворю, глаголет Адонаи Господь (37, 11–14). В книге Премудрости Соломоновой: восхищен бысть, да не злоба изменит разум его... Угодна бо бе Господеви душа его (4, 11, 14). В псалме 83 (ст. 2, 3): коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! желает и скончавается душа моя во дворы Господни. Также в Первом послании Павла к Солунянам: не хощу же вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершыя во Иисусе приведет с Ним (4, 13–14). И в Первом послании к Коринфянам в разных местах; именно: безумнее, ты еже сееши не оживет, аще не умрет (15, 36). И опять: звезда бо от звезды разнствует во славе; такожде и воскресение мертвых. Сеется в тление, востает в нетлении; сеется не в честь, востает в славе; сеется в немощи, востает в силе; сеется тело душевное, востает тело духовное (15, 41–44). И еще: подобает бо тленному сему облещися в нетление и мертвенному сему облещися в безсмертие. Егда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в безсмертие, тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою. Где ти, смерте, жало? где ти, аде, победа? (15, 53–55). Также в Евангелии от Иоанна: Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да, идеже есмь Аз, и тии будут со Мною; да видят славу Мою, юже дал еси Мне... прежде сложения мира (17, 24). И в Евангелии от Луки: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром, яко видесте очи мои спасение Твое (2, 29–30). И опять в Евангелии от Иоанна: аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо; яко рех, иду к Отцу, яко Отец Мой болий Мене есть (14, 28).

B книге Премудрости Соломоновой: вся идолы язычески вмениша в боги, имже ниже очес употребление к зрению, ниже ноздpи в привлечение аера, ниже уши слышати, ниже персты рук во осязание, и ноги их праздны к хождению. Человек бо сотвори их, и духа взаим взяв созда их. Ни един бо человек может себе подобна бога создати. Смертен же сый мертва делает pуками беззаконными: лучший бо есть идолов своих, яко сей убо поживе, оная же никогда (15, 15–17). И еще в той же книге: ни делом внемлюще познаша хитреца; но или огнь, или дух, или скор воздух, или кpуг звездный, или зелную воду, или cветила небесная строители миру боги быти возмнеша. Ихже аще убо красотою услаждающеся, сия боги возмнеша, да уведят, колико сих Владыка есть лучший; ... аще же силе и действию удивишася, да уразумеют от них, колико сотворивый сия сильнейший есть (13, 1–4). Также в псалме 134 (ст. 15–18): идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих; уста имут и не возглаголют, очи имут и не узрят, уши имут и не услышат, ниже бо есть дух во устех их. Подобни им да будут творящии я и вси надеющиися на ня. И в псалме 95 (ст. 5): вси бозе язык бесове; Господь же небеса сотвори. В книге Исхода: богов сребряных и богов златых не сотворите самым себе (20, 23). И опять: не сотвори себе кумира и всякаго подобия (20, 4). Также у Иеремии: сия глаголет Господь: по путем языков не учитеся и от знамений небесных не страшитеся, яко их боятся языцы; понеже законы языков суетни суть. Древо есть от леса изсеченое, дело тектонское и слияние; сребром и златом украшена суть, и млатами и гвоздьми утвердиша я, да не движутся (10, 2–4). Сребро извито от Фарсиса приходит, злато от Офаза (Моава) ... дела вся художников; в синету и багряницу одеют их (10, 9). Носими носятся, понеже ходити не возмогут. Не убойтеся их, яко не сотворят зла, и блага несть в них (10, 5). Тако рцыте им: бози, иже небесе и земли не сотвориша, да погибнут от земли и от сих, иже под небесем суть (10, 11). Ужасеся небо о сем и вострепета попремногу зело, глаголет Господь. Два бо зла сотвориша людие Мои: Мене оставиша источника воды живы, и ископаша себе кладенцы сокрушеныя, иже не возмогут воды содержати... Накажет тя отступление твое и злоба твоя обличит тя; и увеждь и виждь, яко зло и горько ти есть; еже оставити Мя, глаголет Господь Бог твой; и не благоволих о тебе, глаголет Господь Бог твой. Понеже от века сокрушил еси иго твое (мое) и растерзал еси узы твоя и рекл еси: не имам Тебе служити, но пойду на всякий холм высокий и под всяким древом лиственным тамо разлиюся в блуде моем... Древу рекоша, яко отец мой еси ты, и камени — ты мя родил еси; и обратиша ко мне хребты, а не лица своя (2, 12–13, 19–20, 27). У Исаии: паде Вил, сокрушися Дагон, быша ваяния их в звери и скоты; носите я связана яко бремя труждающемуся... и алчущу и немогущу вкупе (46, 1–2). И еще: кому Мя уподобисте? Видите, ухитрите заблуждающии: слагающии злато из меха и сребро весом поставляют в мериле и наемше златаря сотвориша рукотворенная и преклоншеся покланяются им; воздвижут я на рамех и ходят; аще же положат я на месте своем, ту лежат, ниже подвижутся; и иже аще возопиет к ним, не услышат, от бед не спасут его (46, 5–7). Опять у Иеремии: Господь сотворивый землю в силе Своей и устроивый вселенную в мудрости Своей и разумением Своим распростре небеса. Егда Он даст глас, умножатся воды на небеси, воздвигаяй облаки от конец земли, молнию в дождь сотвори, изводяй свет (ветры) от сокровищ Своих. Обуя всяк человек от разума, посрамися всяк слиятель от изваяний своих, яко ложная слияния его и несть духа в них; суетна суть дела и смеху достойна, в час посещения своего погибнут (51, 15–18). И в Апокалипсисе: и шестый Ангел воструби, и спышах глас един от четырех рогов олтаря златаго сущаго пред Богом, глаголющий шестому Ангелу имеющу трубу: разреши четыре Ангелы связаны при реце велицей Евфрат. И разрешени быша четыри Ангели уготовани на час и день, и месяц и лето, да избиют третию часть человек. И число воинов конных две тме тем; и слышах число их. И тако видех в видении кони, и седящыя на них имущыя броня огненны и вакинфовы и жупелны; и главы конем, яко главы львом, и из уст их исхождаше огнь и дым и жупел. И от триех язв сих погибе третия часть человеков, от огня и от дыма и от жупела, исходящих из уст их. Область бо коней во устех их бе, и ошиби их подобни змием, имуще главы и теми пакости деюще. И прочии от человек, иже не избиени быша язвами сими, ниже покаяшася от дел рук своих, да не поклонятся демоном, ни идолом златым и сребряным и медяным и каменным и древяным, иже ни видети могут, ни слышати, ни ходити; и не покаяшася от убийств своих (9, 13–21). И еще в другом месте: и третий Ангел вслед его иде, глаголя гласом великим: иже аще кто покланяется зверю и иконе его и приемлет начертание на челе своем или на руце своей, и той имать пити от вина ярости Божия... и будет мучен огнем и жупелом пред Ангелы святыми и пред Агнцем; и дым мучения их во веки веков восходит (14, 9–11).

  1. Не надобно быть слишком жадну к яствам

У Исаии: да ямы и пием, утре бо умрем... Не оставится вам той грех, дондеже умрете (22, 13, 14). Также в книге Исхода: и седоша людие ясти и пити, и восташа играти (32, 6). В Первом послании Павла к Коринфянам: брашно же нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем, ниже аще не ямы, лишаемся (8, 8). Сходящеся ясти, друг друга ждите. Аще ли кто алчет, в дому да яст, да не в грех сходитеся (11, 33–34). И в Послании к Римлянам: несть бо Царство Божие брашно и питие, но правда и мир и радость о Дусе Святе (14, 17). В Евангелии от Иоанна: Аз брашно имам (ясти), егоже вы не весте. Мое брашно есть, да сотворю волю пославшаго Мя и совершу дело Его (4, 32, 34).

В Соломоновой книге Екклезиаста: любяй сребро не насытится сребра (5, 9). И в книге Притчей: продайяй пшеницу скупо, от народа проклят, благословение же Господне на главе подавающаго (11, 26). Также у Исаии: горе совокупляющым дом к дому и село к селу приближающым, да ближнему отъимут что; еда вселитеся едини на земли? (5, 8). И у Софонии: созиждут жилища и не имут пожити в них, и насадят винограды и не имут пити вина их: яко близ день Господень (1, 13–14). Также в Евангелии от Луки: что бо пользы имать человек, приобрет мир весь, себе же погубив? (9, 25). И в другом месте: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе; а яже уготовал еси, кому будут? (12, 20). И еще: помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем и Лазарь, такожде злая; ныне же зде утешается, ты же страждеши (16, 25). В Деяниях Апостольских: рече же Петр: сребра и злата несть у мене; но еже имам сие ти даю. Во имя Иисуса Христа Назореа востани и ходи. И ем его за десную руку воздвиже (3, 6–7). Также в Первом Павловом послании к Тимофею: ничтоже бо внесохом в мир сей; яве, яко ниже изнести что можем. Имеюще же пищу и одеяние, сими довольни будем. А хотящии богатитися впадают в напасти и сеть и в похоти многи несмысленны и вреждающыя, яже погружают человеки во всегубительство и погибель. Корень бо всем злым сребролюбие есть, егоже нецыи желающе заблудиша от веры и себе пригвоздиша болезнем многим (6, 7–10).

У Товита: жену поими от семене отец твоих; да не поймеши жены чуждия, яже несть от племене отца твоего (4, 12). В книге Бытия повествуется, что Авраам посылал отрока своего, чтобы тот взял из его же племени Ревекку в жены сыну его Исааку (гл. 24). И в Первой книге Ездры читаем, что Бог отвратил опустошение Иудеев только под условием оставления ими чужеродных жен и детей, прижитых с ними (гл. 10). В Первом послании Павла к Коринфянам пишется: жена привязана есть законом в елико время живет муж ея; аще же умрет муж ея, свободна есть, за негоже хощет посягнути, точию о Господе. Блаженнейша же есть, аще тако пребудет (7, 39–40). И еще: не весте ли, яко телеса ваша удове Христови суть? взем ли убо уды Христовы, сотворю уды блудничи? Да не будет. Или не весте, яко прилепляяйся сквернодейце едино тело есть (с блудницею)? Будета бо, рече, оба в плоть едину. Прилепляяйся же Господеви един дух есть с Господем (6, 15–17). Также во Втором послании к Коринфянам: не бывайте преложни ко иному ярму неверных; кое бо причастие правде к беззаконию? или кое общение свету ко тме? (6, 14). В Третьей книге

Царств говорится о Соломоне: и совратиша жены чуждия сердце его вслед богов иных (11,

4).

В Первом послании Павла к Коринфянам: всяк грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть; а блудяй в свое тело согрешает... Несте свои; куплени бо есте ценою (великою). Прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (6, 18–20).

Павел пишет к Галатам: плоть похотствует на духа, дух же на плоть; сия же друг другу противятся, да не яже хощете, сия творите... Явлена же суть дела плотская, яже суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, зависти, убийства, пиянства, безчинны кличи и подобная сим; яже предглаголю вам... яко таковая творящии Царствия Божия не наследят. Плод же духовный есть: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание... Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (5, 17–24).

В Первом послании к Коринфянам: ни блудницы, ни идолослужителие, ни прелюбодеие, ни сквернителие, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы Царствия Божия не наследят. И сими убо нецыи бесте; но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (6, 9–11).

У Иеремии: и дам вам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением (3, 15).

Также у Соломона в Притчах: сыне, не пренебрегай наказания Господня, ниже ослабевай от Него обличаем; егоже бо любит Господь, наказует (3, 11–12). И во втором псалме (ст. 12): приимите наказание, да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведнаго, егда возгорится вскоре ярость Его: блажени вси надеющиися Нань. Также в псалме 49 (ст. 16–17): грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять. И в книге Премудрости Соломоновой: наказание уничижаяй окаянен (3, 11).

Павел пишет во Втором послании к Тимофею: будет время, егда здраваго учения не послушают, но по своих похотех изберут себе учители, чешеми слухом, и от истины слух отвратят и к баснем уклонятся (4, 3–4).

Павел пишет во Втором послании к Солунянам: повелеваем же вам, братие о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучатися вам от всякаго брата безчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас (3, 6). Также в псалме 49 (ст. 18): аще видел еси татя, текл еси с ним и с прелюбодеем участие твое полагал еси.

LXVIX. Царство Божие состоит не в мирской мудрости и красноречии, но в вере крестной и силе слова

В Первом послании Павла к Коринфянам: посла мене Христос... благовестити, не в премудрости слова, да не испразднится крест Христов. Слово бо крестное погибающым убо юродство есть, а спасаемым сила Божия есть. Писано бо есть: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергу. Где премудр? где книжник? где совопросник века сего? Не обуи ли Бог премудрость мира сего? Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих. Понеже и Иудее знамения просят и Еллини премудрости ищут; мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие, самим же званным Иудеем же и Еллином Христа Божию силу и Божию премудрость (1, 17–24). И еще в том же послании: никтоже себе да прельщает. Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. Премудрость бо мира сего буйство у Бога есть. Писано бо есть: запинаяй премудрым в коварстве их; и паки: Господь весть помышления мудрых, яко суть суетна (3, 18–20).

В Послании Павла к Ефесеям: чада, послушайте своих родителей; сие бо есть праведно. Чти отца твоего и матерь; яже есть заповедь первая во обетовании: да благо ти будет и будеши долголетен на земли (6, 1–3).

В том же Послании: и отцы, не раздражайте чад своих, но воспитывайте их в наказании и учении Господни (Еф. 6, 4).

В послании Павла к Ефесеям: раби, послушайте господий своих по плоти, со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, якоже и Христа, не пред очима точию работающе, яко человекоугодницы, но якоже раби Христовы (6, 5–6).

В том же Послании: и господие, таяжде творите к нам, послабляюще им прещения; ведуще, яко и вам самем и тем Господь есть на небесех, и обиновения лица несть у Него (Еф. 6, 9).

В Первом послании Павла к Тимофею: вдовицы чти сущыя истинныя вдовицы; ... питающаяся же пространно, жива умерла (5, 3, 6). И еще: юных же вдовиц отрицайся; егда бо разсвирепеют противу Христа, посягати хотят, имущыя грех, яко первыя веры отвергошася (5, 11–12).

Апостол пишет к Тимофею в Первом послании: аще же кто о своих, паче же о домашних не промышляет, веры отверглся есть и невернаго горший есть (5, 8). О том самом и у Исаии: аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри (58, 7). О домашних сказано в Евангелии: аще господина дому веельзевула нарекоша, кольми паче домашния его? (Мф. 10, 25).

В Первом послании к Тимофею: на пресвитера хулы не приемли (5, 19).

В Первом послании Павла к Тимофею: согрешающих же пред всеми обличай, да и прочие страх имут (5, 20).

В Послании к Титу: еретика человека по первем и вторем наказании отрицайся, ведый, яко развратися таковый, и согрешает, и есть самоосужден (3, 10–11). О том же и в Первом послании Иоанновом: от нас изыдоша, но не быша от нас; аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами (2, 19). Также во Втором послании к Тимофею: слово их, яко гангрена, жир обрящет (2, 17).

В Первом послании Иоанновом: аще сердце наше не зазрит нам, дерзновение имамы к Богу, и егоже аще просим, приемлем от Него (3, 21–22). Также в Евангелии от Матфея: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (5, 8). И в псалме 23 (ст. 3–4): кто взыдет на гору Господню? или кто станет на месте святем Его? Неповинен рукама и чист сердцем.

В Евангелии от Иоанна Иисус сказал: не имаши власти ни единыя на Мне, аще не бы ти дано свыше (19, 11). Также в Третьей книге Царств: и воздвиже Господь противника Соломону (11, 23). И у Иова находим, что Бог прежде допустил и тогда уже диавол мог вредить ему. Также в Евангелии читаем, что Господь прежде дозволил действовать Иуде, сказавши ему: еже твориши, сотвори скоро (Ин. 13, 27). И опять в Притчах Соломона: сердце царево в руце Божией (21, 1).

В книге Левит: да не прележит мзда наемника твоего у тебе до утрия (19, 13).

В книге Левит: не вражите и ни сряща смотрите от птиц (19, 26).

В книге же Левит: не сотворите обстрижения кругом от влас глав ваших (19, 27).

В той же книге Левит: ниже бриете брад ваших (19, 27).

В книге же Левит: пред лицем седаго востани и почти лице старчо (19, 32).

У Соломона в Екклезиасте: разсецаяй дрова беду приимет в них, аще спадет сечиво (10, 9– 10). Также в книге Исхода: в дому единем да снестся, ... и не изнесите мяс вон из дому (12,

46). И в псалме 132 (ст. 1): се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе? В Евангелии от Матфея: иже несть со Мною на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает (12, 30). Также в Первом послании Павла к Коринфянам: молю же вы, братие, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будет в вас распри, да будете же утверждени в томже разумении и в тойже мысли (1, 10). И в псалме 67 (ст. 7): Бог вселяет единомысленныя в дом.

В Евангелии от Матфея: будите мудри, яко змия, и цели, яко голубие (10, 16). В том же Евангелии: вы есте соль земли; аще же соль обуяет, чим осолится? Ни во чтоже будет ктому, точию да изсыпана будет вон и попираема человеки (5, 13).

В Первом послании Павла к Солунянам: и еже не преступати и лихоимствовати в вещи брата своего; зане мститель есть Господь о всех сих (4, 6).

Апостол говорит: день Господень, якоже тать в нощи, тако приидет. Егда бо рекут: мир и утверждение, тогда внезапу нападет на них всегубительство (1 Сол. 5, 2–3). Также читаем в Деяниях Апостольских: несть ваше разумети времена и лета, яже Отец положи во Своей власти (1, 7)

  1. Жена не должна отходить от мужа; а если отошла, то должна оставатьсябезбрачною

В Первом послании Павла к Коринфянам: а оженившимся завещаваю не аз, но Господь, жене от мужа не разлучатися; аще ли же и разлучится, да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем своим; и мужу жены не отпущати (7, 10–11).

В Первом послании Павла к Коринфянам: искушение вас не достиже, точию человеческое; верен же Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (10, 13).

Павел пишет в Первом послании к Коринфянам: вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не вся назидают (10, 23).

В Первом послании Павла к Коринфянам: подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас (11, 19).

В книге Левит: душа, яже аще снест от мяс жертвы спасения, яже есть Господу, и нечистота его на нем, погибнет душа она от людей своих (7, 20). Также в Первом послании к Коринфянам: иже аще яст хлеб сей или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни (11, 27).

У Соломона в Притчах: не приводи нечестиваго на пажить праведных (24, 15). Также в книге Премудрости сына Сирахова: мужие праведнии да вечеряют с тобою (9, 21). Опять в той же книге: друг верен врачевание житию и бессмертию (6, 16). И еще: далече отступит от человека, иже имать власть убивати, и не убоишися страха смерти (9, 16). И в другом месте: блажен иже обрете друга верна14 и поведаяй во уши послушающих (25, 12). И опять: огради уши твои тернием и не слушай языка нечестиваго (28, 28)15. Также в псалме 17 (ст. 26–27): с преподобным преподобен будеши и с мужем неповинным неповинен будеши... и со строптивым развратишися. И в Первом послании Павла к Коринфянам: тлят обычаи благи беседы злы (15, 33).

В книге Премудрости сына Сирахова: не буди скор языком твоим, ленив же и слаб в делах твоих (4, 33). И в Первом послании Павла к Коринфянам: не в словеси бо Царство Божие, но в силе (4, 20). Также в Послании к Римлянам: не слышателие закона бо праведни пред Богом, но творцы закона, сии оправдятся (2, 13). То же в Евангелии от Матфея: иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем (5, 19). И еще: всяк, иже слышит словеса Моя и творит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени. И сниде дождь и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину ту: и не падеся; основана бо бе на камени. И всяк слышай словеса Моя и не творя их, уподобится мужу уродиву, иже созда храмину свою на песце. И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветры, и опрошася храмине той: и падеся; и бе разрушение ея велие (7, 24–27).

В книге Премудрости сына Сирахова: не медли обратитися ко Господу и не отлагай день от дне; внезапу бо изыдет гнев Господень (5, 8–9).

В Послании Павла к Римлянам: сотворим злая, да приидут благая; ихже суд праведен есть

(3, 8).

Павел пишет к Римлянам: елицы бо без закона согрешиша, без закона и погибнут; и едицы в законе согрешиша, законом суд приимут (2, 12).

  1. Благодать Божия должна быть безмездна

В Деяниях Апостольских: сребро твое с тобою да будет в погибель, яко дар Божий непщевал еси сребром стяжати (8, 20). Также в Евангелии: туне приясте, туне дадите (Мф. 10, 8). И в другом месте: не творите дому Отца Моего дому купли; не делайте дому молитвы пещерою разбойников (Ин. 2, 16; сн. Лк. 19, 46). Также у Исаии: жаждущии идите на воду, и елицы не имате сребра, шедше купите... и пийте без сребра (55, 1). И в Апокалипсисе: Аз есмь Алфа и Омега, начаток и конец. Аз жаждущему дам от источника воды животныя туне. Побеждаяй наследит вся, и буду ему Бог и той будет Мне в сына (21, 6–7).

  1. Дух Святой часто является в огне

В книге Исхода: гора же Синайская дымяшеся, вся, схождения ради Божию на ню во огни (19, 18). Также в Деяниях Апостольских: и бысть внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще; и явишася им разделени языцы, яко огненни; седе же на единем коемждо их, и исполнишася вси Духа Свята (2, 2–4). При жертвоприношениях, которые были угодны Богу, тоже огонь сходил с неба и папалял принесенное в жертву (напр., 3 Цар. 18, 38). Еще в книге Исхода: явися же Ангел Господень в пламене огненне из купины (3, 2).

У Соломона в Притчах: не обличай злых, да не возненавидят тебе; обличай премудра, и возлюбит тя (9, 8).

У Соломона же: от многословия не избежиши греха; щадя же устне, разумен будеши (Притч. 10, 19).

Соломон говорит: мерзость Господеви устне лживы (Притч. 12, 22).

  1. Надобно часто делать внушение тем, кои погрешают в домашнем служении

У Соломона: иже щадит жезл свой, ненавидит сына своего (Притч. 13, 25). И еще: наказуй сына твоего (Притч. 19, 18).

Не говори: отмщу врагу моему; но терпи Господа, чтобы Он помог тебе. Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь (Рим. 12, 19; сн. Втор. 32, 25). Также у Софонии: потерпи Мене, глаголет Господь, в день воскресения Моего во свидетельство; зане суд Мой в сонмища языков еже прияти царей, еже излияти на ня гнев Мой (3, 8).

У Соломона в Притчах: не люби клеветати, да не вознесешися (20, 13). И в псалме 49 (ст. 20): седя на брата твоего клеветал еси, и на сына матере твоея полагал еси соблазн. Также в Послании Павла к Титу: ни единаго хулити, не сварливым быти (3, 2).

У Соломона в Притчах: изрываяй яму искреннему, впадется в ню (26, 27).

В книге Премудрости сына Сирахова: не ленися посещати боляща; сими бо возлюблен будеши (7, 38). Также в Евангелии: болен бых, и посетисте Мене; в темнице бых, и приидосте ко Мне (Мф. 25, 36).

  1. Наушники прокляты

В книге Премудрости сына Сирахова: шепотника и двоязычника подобает клясти; многих бо мирных погубиша (28, 15).

В той же книге: не благоволит Вышний о приношении нечестивых (34, 19).

У Соломона: суд жесточайший преимущым бывает. Ибо малый достоин есть милости; сильнии же сильно истязани будут (Прем. Сол. 6, 5–6). Также в псалме втором (ст. 10): и ныне, царие, разумейте, накажитеся, вси судящии земли.

У сына Сирахова: буди сирым яко отец, и вместо мужа матери их, и будеши яко сын Вышняго (4, 10–11). И в книге Исхода: всякия вдовы и сироты не озлобите; аще же злобою озлобите я, и возстенавше возопиют ко Мне, слухом услышу глас их и разгневаюся яростию, и побию вы мечем, и будут жены вашя вдовы и чада ваша сироты (22, 22–24). Также у Исаии: судите сиру и оправдите вдовицу, и приидите, и истяжимся, глаголет Господь (1, 17–18). Также у Иова: спасох бо убогаго от руки сильнаго, и сироте, емуже не бе помощника, помогох; ... уста же вдовича благословиша мя (29, 12, 13). И в псалме 67 (ст. 6): Отца сирых и Судии вдовиц.

В псалме 6 (ст. 6): во аде же кто исповестся Тебе? И в псалме 29 (ст. 10): еда исповестся Тебе персть? Также в других местах Писания говорится о необходимости покаяния. Напр.: не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего (Иез. 33, 11). И у Иеремии: сия глаголет Господь: еда падаяй не востает? или отвращаяйся не обратится? (8,

4).

У Исаии: блажащие вас льстят вы и стези ног ваших возмущают (3, 12).

В Евангелии от Луки: отпущается греси ея мнози, яко возлюби много; а емуже мало оставляется, менше любит (7, 47).

В Послании Павла к Ефесеям: несть наша брань к крови и плоти, но к началам и ко властем и к миродержателем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным... Станите убо препоясани чресла ваши истиною (Евангелия), и оболкшеся в броня правды; и обувше нозе во уготование благовествования мира; над всеми же восприимите щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго рожженныя угасити; и шлем спасения восприимите и мечь духовный, иже есть глагол Божий (6, 12, 14–17).

У Исаии: сей человек раздражаяй землю, потрясаяй цари, положивый вселенную всю пусту (14, 16–17).

В псалме втором (ст. 1–3): вскую шаташася языцы и людие поучишася тщетным? Предсташа царие земстии и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его. Расторгнем узы их и отвержем от нас иго их. Также в Евангелии от Матфея: приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (11, 28–30). И в Деяниях Апостольских: изволися бо Святому Духу и нам, ничтоже множае возложити вам тяготы, разве нуждных сих: огребатися от идоложертвенных и крове, и удавленины и блуда; и елика не хощете вам быти, другим не творите (15, 28–29).

В Послании Павла к Колоссеям: в молитве терпите, бодрствующе в ней со благодарением (4, 2). Также в псалме первом (ст. 2): но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь.

Книга об одежде девственниц

Благочиние1 — страж надежды, охранение веры, руководитель на пути спасения, насаждение и воспитание добрых наклонностей, пестун добродетели, — делает человека способным пребывать всегда во Христе, постоянно жить для Бога и стремиться к небесным обетованиям и Божественным мздовоздаяниям. Сколько спасительно следовать ему, столько пагубно уклониться от него и пренебрегать им. Дух Святой говорит в книге Псалмов: приимите наказание (disciplinam), да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведнаго, егда возгорится вскоре ярость Его (2, 12). И еще: Грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять (49, 16–17). И в другом месте читаем: премудрость и наказание уничижаяй окаянен (Прем. 3, 11). И Соломон, преподавший правила мудрости, заповедал: сыне, не пренебрегай наказания Господня, ниже ослабевай, от него обличаем: егоже бо любит Господь, наказует (Притч. 3, 11–12). Если же Господь наказует того, кого любит, и наказует с тем, чтобы исправить, то и братья, а тем более священники, обнаруживают не ненависть, а любовь к тем, кого таким же образом наказуют для исправления. Да и Сам Бог чрез пророка Иеремию предвозвестил это и обозначил наше время, говоря: и дам вам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением

(disciplina) (3, 15).

Итак, если в Священном Писании заповедуется благочиние (disciplina), если все здание благочиния и веры зиждется на богобоязненном хранении его, то чего более остается нам желать, к чему стремиться, чего держаться, как не того, чтобы, утвердив храмины наши на сем краеугольном камени, как на незыблемом основании, мы стояли твердо и непоколебимо против всех напастей и искушений мира сего, и таким образом чрез соблюдение Божественных заповедей достигали Божественных даров, рассуждая и сознавая, что члены наши, освящением животворной купели очищенные от всякой нечистоты древней заразы, суть храмы Божии, которые никем не должны быть растлеваемы и оскверняемы; аще бо кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1 Кор. 3, 17). Сих-то храмов строители и настоятели — мы; послужим же Тому, Кому уже мы принадлежим. Это говорит апостол Павел, преподававший нам в посланиях своих, по Божественному научению, правила для жизни: несте свои, — куплени бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1 Кор. 6, 19–20). Прославим же и будем носить Господа в чистом и нескверном теле, соблюдая всевозможную осторожность, искупленные Кровию Христовою повинемся воле Искупителя своего во всех действиях нашего служения Ему; постараемся о том, чтобы ничего скверного и нечистого не было вносимо нами в храм Его, дабы Он, оскорбившись нашим поведением, не оставил жилища, в котором теперь обитает. Вот слова Господа, исцеляющего и поучающего, вручающего вместе и наставляющего: се, здрав еси: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14). Даровав здравие, Он предлагает затем и образ жизни и закон непорочности; не только воспрещает на будущее время жизнь беспорядочную и распутную, но получившим исцеление угрожает в противном случае еще худшими последствиями: потому именно, что меньше твоя вина, когда ты согрешил прежде, чем узнал Божественное учение; но нет для тебя извинения, когда ты грешишь, познавши уже Бога. Сие-то имейте в виду, мужи и жены, отроки и отроковицы, — всяк пол и всяк возраст, и по вере и благочестию, коими все мы обязаны Богу, потщитесь, чтобы не без заботливости и страха соблюдаемо было вами то, что святым и непорочным приемлется нами туне от Господа.

Теперь слово наше обращается преимущественно к девам, которые тем большую имеют нужду в попечении, чем выше предоставлена им слава. Девы — это цвет церковного отростка, высокое украшение благодати духовной, природа веселая, чистое и неповрежденное создание хвалы и чести, образ Божий, соответствующий святости Божественной, — это светозарнейшая часть стада Христова. Ими радуется, в них обильно красуется славное чадородие Матери-Церкви: и чем более девство увеличивается в числе своем, тем более возрастает радость матери. К ним-то обращаемся мы со словом своим, их увещеваем, более по любви, нежели по власти; смиренные и малозначащие, нисколько не присваивая себе права суда, мы побуждаемся заботиться о них преимущественно опасением, — преимущественно тем, что боимся навета диавольского.

И не напрасно то опасение, не пустая та боязнь, которая подает советы к пути спасения и руководствует к сохранению заповедей Божественных и правил житейских с тем, чтобы обручившие себя Христу, отрешившиеся от похотей телесных и всецело и телом и душою посвятившие себя Богу, совершали дело свое достойно великому предназначению, преукрашаясь для одного Господа своего и угождая Ему одному, от Которого и мздовоздаяния девству своему ожидают они, по Его же слову: не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть: суть бо скопцы, иже из чрева матерня родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе Царствия ради Небеснаго (Мф. 19, 11–12). Тот же дар целомудрия означается, то же девство возвещается следующими словами Ангела: сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть: сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет (Апок. 14, 4). И не одному только мужескому полу усвояет Господь благодать целомудрия — Он не обходит жен, но потому что жена есть часть мужа, из него взята и создана, Бог во всем почти Писании обращается к первозданному, так как двое составляют одну плоть, и в муже обозначается вместе и жена.

Если же целомудрие идет вслед за Христом и девство предназначается для Царствия Божия, то что в земном убранстве и украшениях, коими желающие угодить человекам оскорбляют Бога, не помышляя о том, что сказано еще прежде: человекоугодников постыдешася, яко Бог уничижи их (Пс. 52, 6), и что торжественно проповедано апостолом: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10)? Воздержание и целомудрие состоит не в одной только непорочности тела, но и в скромности и благоприличии самого одеяния, да будет, по слову апостольскому, не посягшая свята и телом и духом. Апостол Павел говорит в наше наставление: не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских, како угодити жене; так и непосягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята и телом и духом (1 Кор. 7, 32–34). Девственница должна не только быть, но и другим представляться по наружности таковою, так чтобы всяк, при взгляде на нее, не оставался в недоумении, действительно ли она девственница. Непорочность должна являть себя одинаково во всем, и одежда тела не должна порочить добродетели души. Да и к чему ей выставлять себя в убранстве и нарядах, как будто имеющей мужа или ищущей его? Она скорее должна опасаться нравиться другим, если действительно блюдет свое девство, и не подвергать себя искушениям, стремясь к лучшим и Божественным целям. Не имеющие мужей, а следовательно и побуждений к угождению им, должны пребывать непорочны и чисты не только по телу, но и по духу. Неприлично девственнице для украшения лица своего прибегать к изысканной прическе волос и тщеславиться своим телом и его красотою, когда ей предлежит самая большая брань противу плоти и самый трудный подвиг в одержании над нею победы. Апостол Павел во всеуслышание восклицает: мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру (Гал. 6, 14). А дева величается в церкви убранством плоти и красотою тела! Апостол прибавляет к тому: иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (там же, 5, 24). А торжественно отрекшаяся от страстей и похотей плоти обретается участницею в том самом, от чего отрекалась! Изобличат тебя, дево, — раскроют, что ты выставляешь себя не такою, какова ты на самом деле, — совсем не того домогаешься! Сквернами похоти плотской ты себя омрачаешь и бесчестишь, тогда как ты предназначила себя для непорочности и целомудрия. Возопий, — говорит Господь Исаии, — всяка плоть сено, и всяка слава человеча яко цвет травный; изсше трава, и цвет отпаде, глагол же Бога нашего пребывает во веки (Ис. 40, 6–8). Неприлично христианину, а тем более девственнице, гоняться за славою и почестями плотскими, а надлежит внимать слову Божию и в нем искать благ, во веки пребывающих. Или, если уже и гордиться плотию своею, то разве тогда только, когда она мучима бывает за исповедание имени Христова, когда жена является мужественнее мужей, истязующих ее, когда переносит огни, кресты, железо, терзания зверей, для получения венца. Все это драгоценные ожерелья плоти, вот это наилучшие украшения тела!

Но есть из них богатые и с достаточным имуществом, которые, высоко ценя свое богатство, говорят, что они должны же пользоваться своими благами. Таковые пусть знают прежде всего, что та собственно богата, которая богата в Боге, та достаточна, которая имеет обилие достатка во Христе; пусть знают, что блага истинные суть блага духовные, Божественные, небесные, которые приводят нас к Богу и у Бога составляют наше вечное стяжание. Затем все земное, приобретаемое в сем мире и в нем же оставляемое, должно быть презираемо так же, как и самый мир, от пышности и наслаждений коего мы отказывались еще с того благодатного времени, как только обратились к Богу. К этому нас побуждает и увещевает Иоанн своею духовною и небесною речью. Не любите, — говорит, — мира ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очима, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть его; а творяй волю Божию пребывает во веки (1 Ин. 2, 15–17). Итак, к вечному и Божественному должно стремиться и все делать по воле Божией, последуя стопам и Божественному учению Господа нашего, Который в наставление нам сказал: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин. 6, 38). Если раб не более господина своего, и получивший свободу обязан послушанием своему освободителю, то мы, желая быть христианами, должны подражать тому, чему учил и что творил Христос. В Писании сказано и мы читаем, слышим, и устами Церкви в пример нам возвещается: глаголяй в Нем (во Христе) пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1 Ин. 2, 6). Посему надлежит ходить по тем же следам, ревностно идти по тому же пути. Тогда только названию веры соответствует истинное последование и верующему воздается мзда, когда он исполняет то, во что верует.

Говоришь, что ты достаточна и богата. Но против твоего богатства возвышает свой голос Павел, предписывая правила, ограничивающие твои наряды и убранство. Он говорит: жены во украшении лепотнем со стыдением и целомудрием да украшают себе, не в плетениих, ни златом... или ризами многоценными, но, еже подобает женам, обещавающимся благочестию, делы благими (1 Тим. 2, 9–10). Согласно с ним и Петр повелевает: имже (женам) да будет не внешняя плетения влас и обложения злата, или одеяния риз лепота; но потаенный сердца человек (1 Пет. 3, 3–4). Если апостолы советуют обуздывать себя и свято соблюдать уставы церковного благочиния даже женам, кои наряды свои и убранство привыкли извинять замужеством, то тем более подлежит соблюдать это девственницам, которые никакого не имеют в сем случае извинения и не могут сложить вины свои на других, но сами должны остаться виновницами в грехе своем.

Говоришь, что ты достаточна и богата. Но все то, что можно делать, и должно делать: пространные желания, рождающиеся от тщеславия века сего, не должны выходить за пределы чести и целомудрия девственного, когда в Писании сказано: вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не вся назидают (1 Кор. 10, 23). Притом же когда ты, роскошно и пышно наряжаясь, открыто являешься в народные собрания, обращаешь на себя взоры юношества, увлекаешь за собою вздохи молодых людей, питаешь в них похоть любострастия, воспламеняешь ко греху; то хотя бы сама ты и не погибла, но потому, что тем губишь других и как бы мечом или ядом становишься для тех, которые на тебя смотрят, — ты не можешь уже оправдать своей духовной чистоты и целомудрия. Самый наряд твой наглый и убранство твое бесстыдное изобличают тебя, и ты не можешь уже считаться в числе отроковиц и дев Христовых, ты, которая ведешь себя так, что можешь внушать к себе страсть любви.

Говоришь, что ты богата и достаточна. Но девственнице не следует хвастаться своим богатством, тем более, что в Божественном Писании говорится: что пользова нам гордыня? и богатство с величанием что воздаде нам? прейдоша вся она яко сень (Прем. 5, 8–9). И Апостол опять, увещевая, говорит: и купующии будут, яко не содержаще, и требующии мира сего, яко не требующе; преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7, 30–31). И Петр, коему Господь препоручает пасти и охранять овец Своих и на коем положил основание Церкви (Мф. 16, 18; сн. ст. 16), говорит тоже, что у него нет ни золота, ни серебра, но что он богат благодатию Христовою, богат верою Его и силою, посредством коих многие знамения и чудеса сотворил и во славу благодати обогатил себя духовными дарами (Деян. 3, 6–7). Сих достатков, сих богатств не может иметь та, которая желает быть богатою более для мира, нежели для Христа.

Говоришь, что ты достаточна и богата, и твердишь, что тебе следует пользоваться теми благами, коими Господь наделил тебя. Пользуйся ими, употребляй, но на дела спасительные; употребляй для добрых целей; употребляй, но на то, на что Бог заповедал, на что Сам Господь указал. Пусть чувствуют твое богатство бедные, пусть ощущают твой достаток неимущие. Отдай твое имущество для приращения Богу, напитай Христа. Чтобы удостоиться тебе достигнуть славы девства и сподобиться получить воздаяние от Господа, умоляй Его молитвами многих. Скрывай сокровища свои там, где никакой тать не подкапывает, куда никакой злобный хищник не проникает. Приобретай себе стяжания, но более небесные, там, где приобретения твои не подвержены никаким случайностям и от всяких вражеских неправд века сего свободны, где их ни ржа не истребит, ни град не побьет, ни солнце не сожжет, ни дождь не повредит: ты и тем уже самым грешишь против Бога, что думаешь, будто богатство дано Им тебе на то, чтобы иждивать и расточать его без пользы. Ведь и голос дан от Бога человеку, однако не для того, чтобы петь любовные и срамные песни; и железо благоволил Бог сотворить для возделывания земли, но, конечно, не для человекоубийства. Или: Бог произвел ладан и смирну, и вино и огонь; так неужели поэтому должно употреблять их при жертвоприношениях идолам? На пажитях твоих много стад скота; следует ли из того, что должно заколоть их в жертву истуканам? Иначе богатство большим будет служить искушением, если ему не будет дано надлежащего употребления: так, чем кто богаче, тем более должен употреблять свое богатство на искупление, а не на преумножение своих грехов!

Изысканность одежд и украшений, обольстительные прикрасы лица свойственны одним только непотребным бесстыдным женщинам, и ни у кого почти не бывает убранство дороже, как у тех, у коих дешев стыд. Так, в Св. Писании, в котором Господь благоволил преподать нам наставление и увещание, описывается город любодейный, в убранстве и нарядах, с нарядами, или лучше, ради них обреченный на погибель. И прииде, — говорится, — един от седми Ангел, имущих седмь фиал, и глагола со мною, глаголя ми: прииди, да покажу ти суд любодейцы великия, седящия на водах многих: с нею же любодеяша царие земстии... И веде мя... духом: и видех жену седящу на звери... И жена бе облечена в порфиру и червленицу и позлащена златом и камением драгим и бисером, имущи чашу злату в руце своей, полну мерзости и скверн любодеяния ея (Апок. 17, 1–4). Да избегают чистые и целомудренные девы убранства блудниц, одежды бесстыдниц, уборов прелестниц, украшений любодеиц! Исаия, исполненный Духа Святого, обличает дщерей Сионских, прельстившихся златошвейными и среброткаными одеждами, укоряет изобилующих пагубным богатством и ради мирских забав и увеселений отступающих от Бога. Вознесошася, — говорит, — дщери Сиони, и ходиша высокою выею, и помазанием очес, и ступанием ног, купно ризы влекущия и ногами купно играющия. И смирит Господь начальныя дщери Сиони, и Господь открыет срамоту их... и отъимет Господь славу риз их, и красоты их, и вплетения златая (на главе), и тресны ризныя, и луницы гривенныя, и срачицы тонкия, и красоту лица их... и обручи и перстни, и мониста и запястия и художныя усерязи... и виссон со златом и снистою претыканы... И будет вместо вони добрыя смрад, и вместо пояса ужем препояшешися, и вместо украшения златаго, еже на главе, плешь имети будеши (Ис. 3, 16–23). Вот это ставит в вину, это замечает Бог, возвещая, что отсюда происходит развращение дев и уклонение их от истинного и Божественного убранства. Вознесшиеся пали, щеголявшие нарядами и убранствами покрылись смрадом и мерзостию. Одетые в шелки и багряницы не могут облечься во Христа. Разукрашенные златом и драгоценными камнями и ожерельями утратили украшение духа и сердца. Кто же не возгнушается и не станет убегать того, что других погубило? Кто пожелает себе того, что другому послужило в погибель вместо меча и стрелы? Если бы кто, выпив стакан питья, тут же умер, то ты поняла бы, что он испил яд. Если бы кто, приняв пищу, тоже вскоре за тем умер, то ты поняла бы, что принятая им пища была смертоносна. И ты, конечно, не стала бы ни есть, ни пить того, от чего другие, в глазах твоих, пред тем умерли.

Какое же после сего невежество, какое безумие — желать того, что всегда вредило и вредит, и думать, что ты не погибнешь от того, от чего видишь погибшими других! Господь не сотворил овец червлеными или багряновидными, не Он научил расцвечивать и разукрашать руно их травными соками и червленью; не Он устроил ожерелья, которыми ты, — переплетши сперва волосы золотом и жемчугом, расположивши их в стройные ряды и многочисленные складки, — покрывала бы свою шею, Им созданную, чтобы скрыть то, что в человеке образовано Богом, и выставлять наружу то, что изобретено диаволом. Божие ли изволение — делать на ушах язвы и мучить ими невинное еще младенчество, злу мирскому не причастное, чтобы потом к проколотым язвинам привешивать дорогие зерна тяжелые, если не своим весом, то заплаченными за них деньгами? Все это изобрели своим коварством согрешившие и от Бога отпадшие ангелы, когда, оставив свои пренебесные жилища, низверглись долу. Они-то, побуждаемые испорченною своею природою, научали чернить брови, на щеки наводить поддельный румянец, красить волосы в не свойственный им цвет, искажать подлинные черты лица и головы.

Здесь, в этом именно месте, побуждаясь страхом, который внушает нам вера, и любовию, которой требует от нас братство, нужным считаю преподать совет не одним только девам или вдовицам, но и замужним и всем вообще женам: то, что есть делом Бога, Его творением и произведением, отнюдь не должно быть искажаемо примесью ни золотистого цвета, ни черного порошка, ни румян, ни, наконец, другого какого бы то ни было состава, скрадывающего природные черты. Бог сказал: сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1, 26). Кто же дерзнет изменить и переобразовывать то, что сотворено Самим Богом? Те, кои стараются преобразовывать и переделывать то, что образовал Сам Бог, поднимают руки на Бога, не сознавая, что все, как оно рождается, есть дело Божие; а если в нем что-либо изменяют, то это уже дело диавола. Если бы искусный живописец изобразил на картине чье-нибудь лицо и весь стан со всевозможными телесными оттенками, а по совершенной отделке портрета другой живописец, почитая себя искуснее, наложил на его произведение свою руку, думая эту живопись исправить: то последний причинил бы первому тяжкую обиду и возбудил бы в нем справедливое против себя негодование. И ты ли думаешь избежать наказания за твою безрассудную дерзость — за оскорбление художника-Бога? Под льстивым притворством и обманчивыми прикрасами ты хочешь утаить от людей свое бесстыдство и распутство, но чрез это ты становишься гнуснейшею любодейцею, осквернивши и растливши в себе дело Божие. Думая украсить себя, хитро убрать волосы, ты разоряешь этим творение Божие, предательствуешь истину. Вот что говорит апостол в наше наставление: очистите убо ветхий квас, да будете ново смешение, якоже есте безквасни: ибо пасха наша за ны пожрен бысть Христос. Темже да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины (1 Кор. 5, 7–8). Не может ли чистота и истина пребывать там, где чистое оскверняется поддельными нечистотами, где истинное претворяется во лжу поддельными составами? Господь твой говорит: не можеши власа единаго бела или черна сотворити (Мф. 5, 36). А ты, вопреки слову Божественному, хочешь быть могущественнее своего Господа? С дерзким покушением и святотатственным презрением ты красишь свои волосы: злополучное предвестие! ты этим пророчишь себе в будущем огненные волосы и грешишь, увы! главою, то есть лучшею частию тела. И когда написано о Господе: глава Его и власи белы, аки ярина белая, якоже снег (Апок. 1, 14); ты уничижаешь седину, гнушаешься белизною, которой уподобляется глава Господня! Скажи мне, уже ли, поступая таким образом, ты не боишься, если Художник и Творец твой, в день общего Воскресения, не признает тебя, отринет и удалит, когда явишься за воздаянием и наградою, и, укоряя строгим голосом Судии, скажет: «Это не Мое создание, это образ не Наш»? Кожу ты осквернила поддельным притираньем, волосы изменила несвойственным цветом, вид твой искажен ложью, образ извращен, лицо твое чуждо тебя. — Ты не можешь видеть Бога, когда глаза у тебя не те, какие дал тебе Бог, но какие подделал диавол. Ему ты последовала; ты подражала златоцветным и раскрашенным глазам змия; враг убирал твои волосы — с ним и гореть тебе! И неужели, скажите, рабам Божиим не надлежит думать об этом — всегда, и днем и ночью, страшиться этого? Замужние пусть обратят внимание на то, чем они обольщают себя, думая, будто старанием нравиться они доставляют удовольствие своим мужьям: приводя мужей в оправдание свое, они только делают их чрез то сообщниками своего преступного замысла. По крайней мере, я думаю, что дев, к которым теперь обращена эта речь, — если они предаются таковой изысканности нарядов и убранств, — не следует и считать в числе девственниц, но как зараженных овец и больную скотину надлежит отлучать от святого и непорочного стада девственного, дабы, живя вместе, чрез взаимное сообщение они не заразили прочих и, сами погибая, не губили и других. Итак, ревнуя о благе целомудрия, будем убегать всего вредного и соблазнительного.

Не могу я умолчать и о том, что много есть таких обыкновений, которые, войдя в употребление от одной небрежности и непредусмотрительности, тем самым проложили себе путь к ущербу целомудренности и трезвенности нравов. Не стыдятся некоторые бывать на свадьбах и, пользуясь там свободою похотливых речей, вмешиваться в срамные разговоры, слушать непристойные слова от других и сквернословить самим, быть заметными и присутствовать при пьянственных пиршествах, коими возжигаются похоти, где невеста возбуждается к перенесению растления, а жених к наглой дерзости. Уместно ли являться на свадебных пирах той, у которой нет расположения к брачной жизни, или какое может быть удовольствие, какое наслаждение там, где и склонности и желания совсем другие? Чему она там научится? что увидит? что услышит? Как далеко уклоняется от цели своей девственница, когда приходит сюда целомудренною, а выходит отсюда потерявшею стыд! Хотя бы она и телом и душою пребыла девою, но взором, слухом, языком она много умалила в себе те качества, какие имела.

А что сказать о тех, которые ходят в общие бани, — которые любопытным и страстным к похоти очам выставляют свои тела, посвященные девственности и целомудрию, — которые как сами смотрят бесстыдно на нагих мужчин, так и мужчинам дают возможность видеть себя нагими? Не служат ли они приманкою для пороков? Не сами ли возбуждают и подстрекают похоть присутствующих на собственный свой разврат и поругание? Приходит туда, скажешь ты, с какими кто хочет мыслями; а я прихожу только для того, чтобы омыть и освежить свое тело. Не защитит тебя такое оправдание; не извинит оно твоего распутства и наглости. Это омовение марает тебя, а не очищает; не убеляет членов, а чернит их. Положим, — ты ни на кого не смотришь с бесстыдством, но на тебя устремляют бесстыдно взоры свои другие. Очей своих ты не сквернишь нечистым услаждением, но, услаждая других, сама оскверняешься. Из бани ты делаешь зрелище, которое становится гнуснее самого постыдного зрелища. Там совлекается всякая скромность; вместе с одеждою отлагается все украшение тела и стыд; девство разоблачается как бы на показ и публичную выставку. Рассуди же теперь сама, в состоянии ли ты сохранить скромность среди мужчин, — ты, у которой смелость быть нагою пред ними помогает бесстыдству?

Таким-то образом Церковь часто оплакивает дев своих и воздыхает, слыша о них бесславные и постыдные толки. Таким-то образом доброе имя девственниц помрачается, уважение к воздержанию и благоговение к целомудрию подрываются, вся слава и честь их предаются поруганию. Так-то завоеватель враг внедряется посредством своих уловок. Так диавол незаметно подкрадывается с обманчивыми своими коварствами. Так-то девы, стараясь одна другую превзойти щегольством наружных украшений и более свободным обращением, увлекшись обольстительным бесславием, перестают быть девами — делаются вдовами прежде замужества, нарушая супружескую верность не в отношении к мужу, но в отношении ко Христу, а потому и должны подвергнуться в будущем тем большим истязаниям за утрату девства своего, чем большие им — девам предназначались награды.

Итак, девы, послушайте меня, как отца; послушайте, прошу и молю вас, меня, опасающегося за вас и потому подающего вам благие советы; послушайте того, который неложно заботится о вашем благе и вашей пользе. Пребудьте таковыми, каковыми вас соделал Художник — Бог. Пребудьте таковыми, каковыми вас рука Отчая устроила. Да будет в вас лицо неподдельное, шея чистая, весь образ беспритворный. Не налагайте на уши ваши язв, а мышц и вый не опутывайте дорогими цепями из запястий и ожерельев; да будут ноги ваши свободны от золотых оков, волосы чужды всякой подделки, глаза достойны созерцания Бога. Ходите в бани только со своим полом, то есть с женщинами, коих совместное с вами омовение не опасно для вашего целомудрия, убегайте бесстыдных свадебных празднеств и сладострастных пиршеств, на которых присутствовать вам пагубно.

Истинная дева, докажи, что ты превыше убранств, ты, которая побеждаешь плоть и мир, победи страсть к золоту. Могущая торжествовать над большим не в состоянии ли восторжествовать над меньшим? Тесный путь, вводяй в живот (Мф. 7, 14); трудны и тяжелы стези, ведущие к славе. Этим-то путем, по этим стезям проходят мученики, шествуют девы, идут все праведники. Избегайте широких и пространных путей: там приманки гибельны, удовольствия смертоносны: там диавол ульщает, чтобы обмануть, улыбается, когда наносит вред, завлекает, чтобы убить. Первый плод сторичный — это плод, приносимый мучениками; второй шестидесятикратный — принадлежит вам (Мф. 13, 8, 23; Мк. 4, 8, 20). И как у мучеников нет помышления о плоти и мире, когда они вступают в тяжкую борьбу со врагом, так и у вас, коим предназначается вторая после них благодатная награда, да будет близок к ним и подвиг терпения. Не легко достигать высоких целей. Сколько проливаем пота, сколько подъемлем труда, когда стараемся взойти на холмы и вершины гор! Каких же не должны мы понести трудов, чтобы взойти на небо? А если сравнить обещанные нам награды, то они гораздо выше подвигов наших. Подвизающимся неослабно даруется бессмертие, обещается нескончаемая жизнь, предлагается вечное царство от Господа. Блюдите, девы, блюдите то, чем вы начали быть; храните свою будущность. Великая ожидает награда, великое мздовоздаяние за добродетель, величайший дар за целомудрие.

Хотите знать, от каких бед избавляется и какими благами обладает добродетель девства? Господь сказал жене: умножая умножу печали твоя и воздыхания твоя; в болезнех родиши чада; и к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет (Быт. 3, 16). Вы свободны от сего приговора: вы не боитесь свойственных женам печалей и воздыханий; нисколько не боитесь болезней чадорождения; и муж не обладает вами, но Владыка ваш и Глава есть Христос, вместо мужа. Жребий и положение у всех вас одинаковы. Сам Господь вещает: сынове века сего женятся и посягают; а сподобльшиися век он улучити и воскресение, еже от мертвых, ни женятся, ни посягают: ни умрети бо ктому могут: равни бо суть Ангелом, и сынове суть Божии, воскресения сынове суще (Лк. 20, 34–36). Вы начали уже быть тем, чем быть мы только надеемся. Вы в сем веке достигли уже славы Воскресения и преходите век, не оскверняясь от века. Пребывая чистыми и непорочными, пребывая девами, вы уподобляетесь Ангелам Божиим. Только да пребывает твердо и непоколебимо девство ваше; и с каким мужеством, с какою решимостию положили вы ему начало, таким да пребудет оно у вас и навсегда, ища для себя украшений не в ожерельях и одеждах, но в добрых нравах. Имейте в виду одного Бога и одно небо; не обращайте устремительных горе очей своих к похотям мира и плоти, — не низводите их долу к земному. Первое повеление Господне человеку было — раститеся и множитеся, а второе относилось к воздержанию (Быт. 1, 28; 2, 16–17). В то время, когда мир пребыл еще так населен, род человеческий размножался и распространялся, наполняя его собою, но, когда он достиг надлежащей полноты, с того времени могущие вместить воздержание и жить подобно скопцам делают себя скопцами для Царства Небесного (Мф. 19, 11–12). Этого впрочем не заповедует Господь, а только предлагает; не налагает ярма необходимости, а предоставляет это свободе и воле каждого. Но когда говорит, что в дому Отца Его обители многи суть (Ин. 14, 2), то сим указывает и на обители по преимуществу лучшие. В эти лучшие обители вы стремитесь; отказываясь от плотских удовольствий мира сего, вы приобретаете право и на высшую благодатную награду на небе. Правда, что и все, в святом крещении омывающиеся Божественною банею, совлекаются там ветхого человека благодатию спасительной купели и, обновившись Духом Святым, очищаются от скверн древней язвы вторичным рождением (Тит. 3, 5; Ин. 3, 3–7); но истина и святость сего таинственного рождения в высшей степени приличествует вам, как вовсе чуждым похотей плоти и мира. У вас осталось только то, что свойственно добродетели и духу для достижения славы. Апостол, которого Господь назвал избранным сосудом Своим и послал пронести повсюду небесные повеления, говорит: первый человек от земли, перстен: вторый человек Господь с небесе. Яков перстный, такови и перстнии; и яков небесный, тацы же и небеснии. И якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго (1 Кор. 15, 47–49). Сей образ Небеснаго носит девство, носит непорочность, носит истина и святость; носят те, кои выну памятуют учение Господне, хранят правду и благочестие; кои непоколебимы в вере, смиренны в страхе Божием, мужественны во всяком терпении, кротки в перенесении обид, всегда готовы на совершение дел милосердия; кои живут между собою в мире, как братья, единодушно и нераздельно. Каждую из сих добродетелей, — должны вы, добрые девы, хранить, любить и соблюдать, — вы, досужные для Бога и Христа, кои, посвятив себя Господу, лучшую избрали часть и предшествуете на пути к Нему лучшею пред многими другими стезею. Наставляйте же старейшие юнейших; младшие возрастом возбуждайте соревнование в подругах; ободряйте себя взаимными увещаниями; зовите одна другую к славе, каждая в себе являя образец добродетели, достойный соревнования: крепитесь, духовно стремитесь вперед и вперед, достигайте цели вашей благопоспешно. За всем сим не забудете и о нас в то время, когда девство ваше начнет венчаться в вас честию и славою.

1 Disciplina по библ. наказание, наставление в правилах благочиния, — отсюда и само благочиние.

Книга о падших

Вот и мир возвращен Церкви, возлюбленнейшие братья, и - что недавно казалось для маловерных трудным, а для неверных невозможным, - помощью и возмездием Господним снова даровано нам спокойствие! Опять становится радостно на душе: буря и облако гонения рассеяны - настала тихая и ясная погода. Должно восхвалить и торжественно возблагодарить Бога за благодеяния и дары Его (хотя и во время гонения уста наши не переставали воссылать Ему благодарение, ибо врагу не дано столько власти, чтобы он отнял у нас возможность всегда и везде благословлять и славословить Господа, - у нас, которые любим Его всем сердцем, всею душою и силою). Наступил желанный всеми день, и после ужасного и страшного мрака продолжительной ночи мир просиял, озаренный Господним светом.

Радостными очами взираем мы на исповедников, славных исповеданием доброго имени, достохвальных своей доблестью и верою; прилепляясь к святым объятиям, с ненасытимой любовью обнимаем так долго желанных. Пред нами светлый сонм воинов Христовых, которые, быв готовы претерпеть темницу, вооружившись к перенесению смерти, стойкостью своею утишили бурю постигшего гонения. Мужественно вы противостояли миру; блистательное зрелище представили Богу; были примером для последующих братьев. Благочестивый голос возглашал Христа, в Которого, по вашему исповеданию, раз навсегда вы уверовали. Славные руки, привыкшие только к божественным действиям, отказались служить при святотатственных жертвоприношениях. Уста, освященные небесной пищей, после Тела и Крови Господней не захотели прикоснуться ни к чему языческому - они оплевали идольские останки. Глава ваша осталась свободной от нечестивого и беззаконного покрова, которым покрывались там пленные главы приносивших жертвы; чистое чело с знамением Божиим не могло носить диавольского венца - оно сохранило себя для венца Господня. О, с каким восторгом Мать-Церковь принимает в свои объятия вас, возвращающихся с битвы! С каким блаженством и с какой радостью она отворяет свои врата, чтобы соединенными отрядами вошли вы, неся памятники победы над поверженным врагом! С торжествующими мужами приходят и жены, в образе с миром победившие даже свой пол; приходят и девы с сугубой славой своей воинственности, и отроки, доблестями своими превышающие свои лета. За вашей славой следует и остальное множество "устоявших"; с весьма близкими к вашим и почти с одинаковыми достохвальными отличиями и они идут по стопам вашим; и в них - та же искренность сердца, та же целость непоколебимой веры. Утвержденные на незыблемых основаниях заповедей небесных и укрепленные евангельскими преданиями, они не убоялись ни предписанных ссылок, ни определенных им мучений: ни потери имущества, ни истязаний тела. Для испытания веры назначались сроки; но кто помнит, что он отрекся от мира, тот не знает никакого мирского срока: не помышляет уже о временах земных тот, кто ожидает вечности от Бога. Никто, возлюбленнейшие братья, никто да не уменьшает этой славы; никто злостной клеветой да не умоляет неповрежденной твердости "устоявших". Когда миновал срок, назначенный для отречения от веры, то, кто не отрекся в срок, - тем самым исповедал, что он христианин. Попасть в руки язычников и там исповедать Господа - это первое победное отличие; осторожно скрыться, чтобы чрез это сохранить себя для Господа - это вторая ступень к славе. Там исповедание всенародное; здесь - тайное. Тот побеждает судью мирского; а этот, довольствуясь своим судьей Богом, сохраняет совесть свою чистой в непорочности сердца. Там виднее мужество; здесь покойнее само беспокойство. Тот за приближением своего часа найден уже созревшим; а этому, быть может, только отсрочено: оставивши наследственное достояние, он скрылся для того, что не желал отречься, и он, конечно, исповедал бы Христа, если бы был схвачен.

Эти небесные венцы мучеников, эти духовные отличия исповедников, эти величайшие и превосходные доблести устоявших братьев помрачает одна скорбь - скорбь о том, что жестокий враг опустошительным своим поражением ниспроверг часть, отторгнутую от наших внутренностей. Что мне делать при этом, возлюбленнейшие братья? Что мне, обуреваемому разными помыслами, и как сказать? Слезы более, чем слова, нужны для выражения той боли, с какой надлежит оплакивать язву нашего тела - многоразличную гибель народа, некогда многочисленного. Да и кто был бы столько нечувствителен и жестокосерд, столько чужд братской любви, чтобы, видя многоразличные развалины ближних своих, находясь среди плачевных и крайне обезображенных останков их, мог сохранить очи свои сухими и, при вырывающемся невольно рыдании, не обнаружил своего соболезнования слезами прежде, чем голосом? Болезную, братья, болезную вместе с вами, и к смягчению моей болезни нисколько не служит ни собственная моя непорочность, ни частное здравие: рана, наносимая стаду, преимущественно поражает пастыря. Сердце мое соединено с каждым из вас; с каждым я разделяю тяготу скорби и лишений: с плачущими плачу, с рыдающими рыдаю, с лежащими и себя считаю лежащим. И мои члены вместе с вашими пронзены теми же стрелами неистового врага: те же свирепствующие мечи прошли и через мою утробу. Дух мой не мог быть отстранен и свободен от напасти гонения: в поверженных братьях и меня повергла любовь.

Однако же, возлюбленнейшие братья, надобно быть правдивым; мрачная тьма неприязненного гонения не должна была настолько ослепить ум и чувство, чтобы вовсе не осталось света, не осталось никакого светоча, при котором можно бы усмотреть божественные судьбы. Если узнаем причину поражения, то найдется и врачевство для раны. Господь хотел испытать свою семью, и так как продолжительный мир повредил учение, преданное нам свыше, то сам небесный Промысл восстановил лежащую и, если можно так выразиться, почти спящую веру. При этом, в то время как мы заслуживали большее, всемилостивый Господь расположил все так, чтобы случившееся казалось более испытанием, чем гонением. Ведь стали же все заботиться о приумножении наследственного своего достояния и, забыв о том, как поступали верующие при апостолах и как всегда поступать должны, с ненасытным желанием устремились к увеличению своего имущества. Не заметно стало в священниках искреннего благочестия, в служителях - чистой веры, в делах милосердия, в нравах - благочиния. Мужчины обезобразили свою бороду, женщины нарумянили лица. Глаза - творение рук Божиих - искажены; волосы украшены ложью. Прибегают к коварным плутням для уловления сердец простых людей, обольстительными приманками завлекают братьев. Заключают супружеские союзы с неверными, члены Христовы предлагают язычникам. Не только безрассудно клянутся, но и совершают клятвопреступление. С гордой надменностью презирают предстоятелей церкви, ядовитыми устами клевещут друг на друга, упорной ненавистью производят взаимные раздоры. Весьма многие епископы, которые должны увещевать других и быть для них примером, перестав заботиться о божественном, стали заботиться о мирском: оставивши кафедру, покинувши народ, они скитаются по чужим областям, стараясь не пропустить торговых дней для корыстной прибыли, и, когда братья в Церкви алчут, они, увлекаемые любостяжанием, коварно завладевают братскими доходами и, давая чаще взаймы, увеличивают свои барыши. Чего же претерпеть не заслуживали мы за такие грехи, когда еще прежде, в предостережение наше, высказано было следующее божественное определение: аще оставят закон Мой и в судбах Моих не пойдут; аще оправдания Моя осквернят и заповедей Моих не сохранят: посещу жезлом беззакония их и ранами неправды их (Пс. 88, 31 -33)? Все это предвозвещено и заранее нам предсказано. Но мы, не заботясь о данном нам законе и об исполнении его, презрев веления Господни, сделали нашими грехами то, что для исправления преступления и для божественного испытания потребовались более жестокие средства. И тут-то, хотя бы поздно, обратиться нам к страху Господню, чтобы терпеливо и мужественно подвергнуться этому нашему исправлению и испытанию божественному - так нет! Тотчас, при первых словах угрожающего врага, большое число братьев продало свою веру и, не быв опрокинуто бурей гонения, само себя низвергло добровольным падением.

Что же, скажите, случилось неслыханного, что - нового, чтобы с безрассудной поспешностью предавать таинство Христово, как будто произошло что-нибудь неведомое и неожиданное? Не возвестили ли об этом сперва пророки, а потом апостолы? Не предсказали ли мужи, исполненные Духа Святого, что праведные будут всегда гонимы и угнетаемы от язычников? Божественное Писание, всегда укрепляющее веру нашу и небесным голосом воодушевляющее рабов Божиих, не говорит ли сперва: Господа Бога твоего да убоишися и тому единому послу жиши (Втор. 6, 13)? А потом не указывает ли оно на гнев и негодование Божие и не устрашает ли казнью, говоря: и по-клонишася тем, яже сотвориша персты их, и преклонися человек и смирися муж, не претерплю им. (Ис. 2, 8-9)? И опять говорит Бог: иже жертву приносите богом, смертию да потребится, но точию Господу единому (Исх. 22, 20). Далее. Господь, Учитель в слове и Совершитель в деле, поучая тому, что надлежит делать, и делая то, чему учил, не предвозвестил ли прежде в Евангелии всего, что совершается ныне и будет совершаться? Не предназначены ли Им заранее вечные муки для отвергающихся Его и спасительные награды для исповедующих Его? О нечестие! Все это забыто, все вышло из памяти у некоторых. Они не дожидались даже, чтобы идти, по крайней мере, тогда, когда их схватят; отречься, когда будут спрашивать. Многие побеждены прежде сражения, низвержены без боя и даже не оставили для себя видимого предлога, будто они приносили жертву идолам по принуждению. Охотно бегут на торжище, добровольно поспешают к смерти, - как будто они рады представившемуся случаю, которого всегда ждали с нетерпением! Сколь многим правители делали там отсрочку по причине наступившего вечера и сколь многие просили даже, чтобы не отсрочивали их пагубы! Какую же силу для очищения своего преступления может высказать тот, кто употребил все свое усилие для того, чтобы погибнуть? И неужели, когда он шел к Капитолию, когда приступал к выполнению тяжкого злодеяния, у него не подкашивались ноги, не потем-нялся взор, не трепетала утроба, не ослабевали мышцы? Неужели не притупилось у него чувство, не онемел язык, не иссякло слово? И мог там стоять, говорить и отрекаться от Христа раб Божий, который уже отрекся от диавола и мира? Неужели жертвенник, к которому он подходил, не был для него костром смертоносным? Не надлежало ли ему устрашиться диавольского алтаря, который видел он дымящимся и издающим смрадный запах, и бежать от него, как от погребального костра, угрожающего его жизни? Что же, несчастный, ты вместе с собою возглашаешь еще жертву для заклания? Ты сам жертва на этом жертвеннике, сам пришел для своего заклания. Ты заклал там свое спасение, свою надежду, теми гибельными огнями ты сжег свою веру.

Для многих недостаточно еще было собственной пагубы - народ подвигнут был к погибели взаимными увещаниями: взаимно предлагали друг другу испить смерть из смертоносного сосуда. Притом для совершенной полноты преступления даже младенцы, принесенные или привлеченные руками родителей, - малолетки, - и они утратили то, что получили вскоре после своего рождения. Не скажут ли они, когда наступит День Суда: "Мы не сделали ничего худого, оставивши пищу и чашу Господню, мы не спешили добровольно на языческое пиршество. Нас погубило чужое вероломство; родителей мы считаем своими убийцами: они отторгли нас от Матери-Церкви, от Отца-Бога, и мы, малые, неразумные, не понимающие важности столь тяжкого злодеяния, стали через других сообщниками беззакония- уловлены чужим коварством. И увы! Нет справедливой и верной причины, которая оправдывала бы такое преступление.

Надлежало покинуть отечество, оставить наследственное достояние: ибо кто из рождающихся и потом умирающих не должен будет когда-то расстаться с отечеством и оставить свое наследство? Только Христа оставлять не нужно; только потери спасения и утраты вечного жилища бояться надобно. Вот Дух Святой взывает через пророка: отступите, отступите, изыдите отссюду и нечистоте не при-касайтеся, изыдите от Среды его, отлучитеся носящий сосуды Господни (Ис. 52, 11). А тут те, которые сами суть сосуды Господни и храм Божий, не исходят от среды и не отступают, чтобы избежать прикосновения к нечистоте и не быть принужденными оскверниться идоложертвенными яствами! Еще слышится голос с неба, поучающий рабов Божиих, как им следует поступать: изыдите из нея людие Мои, да не причаститеся грехом ея и от язв ея да не вредитеся (Откр. 18, 4). Кто исходит и отступает, тот избегает участия в грехе; а кто становится сообщником в преступлении, тот сам подвергает себя ударам. Потому-то Господь и заповедал скрываться и убегать во время гонения: так Он учил и так Сам поступал. Венец даруется по Божиему удостоению, и его нельзя получить, пока не наступит час для принятия его. И потому кто, пребывая во Христе, отступает на время, тот не отрекается от веры, а только ожидает времени. Если же кто, не скрывшись, пал, то, значит, он оставался с намерением отречься. Не следует, возлюбленнейшие братья, скрывать истины, не следует умалчивать о поводе и причине нашего поражения. Многих обманула слепая любовь к наследственному их достоянию: не были готовы и не могли отступить те, которых, подобно путам, связывали их богатства. Это для остающихся были узы, это были цепи, которые задержали их доблесть, подавили веру, победили ум, оковали душу и, привязанные к земному, соделались добычею и пищею змия, пожирающего, по Божьему приговору, землю. Вот почему Господь, наставляя нас добру и предостерегая на будущее время, сказал: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждъ нищим, имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене (Мф. 19, 21). Если бы так поступали богатые, то они не погибали бы через свое богатство; если бы слагали свое сокровище на небе, то у них не было бы теперь домашнего врага и завоевателя: сердце, душа и чувство были бы в небе, если бы на небе было сокровище, и мир не мог бы победить того, у кого ничего не было бы в мире, над чем одерживается победа. Отрешенный и свободный, он следовал бы за Господом, как это делали апостолы и многие при апостолах, как это часто делали и другие, которые, оставивши свое имущество и родных, неразрывным союзом прилепились ко Христу. А то как могут следовать за Христом те, коих удерживают узы наследства? Как достигнуть неба, взойти на высоту и в горняя тем, которые отягчены земными пожеланиями? Рабы своего богатства - они почитают себя обладателями, тогда как на самом деле они обладаемы; нет, они не господа, а невольники своих денег!

Это время и этих людей обозначает апостол, говоря: а хотящий богатитися впадают в напасти и сеть и в похоти многи несмыс-лены и вреждающия, яже погружают человеки во всегубительство и погибель; корень 6о всем злым сребролюбие есть, егоже нецыи желающе заблудиша от веры и себе пригвоздиша болезнен многим (1 Тим. 6, 9-10). Между тем какие награды обещает нам Господь за презрение имуществ? Какими выгодами вознаграждает Он за эти малые и ничтожные временные потери? Никтоже, - говорит, - есть, иже оставит дом, или родителей, или братию, или сестры, или жену, или чада, царствия ради Божия, иже не приимет множицею во время сие и в век грядущий живот вечный (Лк. 18, 29-30). Зная это и имея верное понятие об истине обетовании Господних, мы должны не только не страшиться, но и желать таковой потери, тем более что Господь снова возглашает и увещевает: блажени будете, егда возненавидят вас человецы и егда разлучат вы и поносят и пронесут имя ваше яко зло, Сына человеческого ради. Возрадуйтеся в тот день и взыграйте: се бо мзда ваша многа на небеси (Лк. 6, 22-23).

"Но ведь потом наступили истязания и сопротивляющимся угрожали тяжкие муки". Да разве может ссылаться на истязания тот, над кем одержали верх истязания? Разве может находить извинение в боли тот, кто побежден болью? Он может только умолять, говоря: "Я хотел сразиться мужественно и, помня свою клятву, вооружился доспехами преданности и верных, но в битве пересилили меня, сражающегося, различные мучения и продолжительные истязания. Ум оставался непоколебимым, вера - крепкой, и непреклонная душа долго боролась с мучительными казнями. Но когда зверство жестокосердого судии усилилось и меня, приведенного уже в изнеможение, стали сечь розгами, бить палками, растягивать на деревянной лошади, скребли когтями, жарили на огне, то плоть моя оставила меня в битве, немощь утробы уступила, и не дух изнемог в болезни, а тело". Подобное обстоятельство может содействовать прощению. Подобное оправдание может заслуживать сострадание. Так некогда и здесь Господь даровал прощение Касту и Емилию: побежденных в первой битве Он сделал победителями во второй, и те, кто уступили прежде огню, стали потом сильнее огня и одержали победу над тем, чем прежде были сами побеждены. Но они умоляли о помиловании не слезами, а ранами, не одним только плачевным голосом, а язвами и болезнями тела - вместо рыданий у них текла кровь, из полусожженных внутренностей источалась сукровица. Какие же раны могут теперь показать побежденные, какие язвы зияющих внутренностей, какие повреждения членов, когда не в битве пала вера, но битву предупредило вероломство? Там не может быть приведена в извинение необходимость преступления, где преступление было добровольно.

Впрочем, я говорю это не с тем, чтобы увеличить вины братьев, но чтобы более побудить их к удовлетворительному молению. В Писании сказано: блажащий вас льстят вы и стези ног ваших возмущают (Ис. 3, 12). Кто согрешающего нежит льстивыми ласками, тот только более располагает его ко греху и не подавляет преступлений, а питает. Но кто строгими советами изобличает и вместе наставляем брата, тот содействует его спасению. Их же аще люблю, говорит Господь, обличаю и наказываю (Откр. 3, 19). Так надлежит и священнику Божию не обманывать льстивыми услугами, но промышлять о спасительных лекарствах. Не искусен тот врач, который слегка только ощупывает напухающие извилины ран: сохраняя заключенный внутри, в глубоких впадинах, яд, он только увеличивает его силу. Надобно открыть рану, рассечь и, очистивши от гноя, приложить к ней сильнейший пластырь. Пусть больной вопиет, пусть кричит, пусть жалуется на нестерпимую боль - он будет потом благодарить, когда почувствует себя здоровым. А то, возлюбленнейшие братья, появился новый род поражения, и, как будто мало свирепствовала буря гонения, для восполнения ее возникло под видом сострадания обольстительное зло и пагуба. Некоторые, вопреки сущности Евангелия, вопреки закону Господа и Бога, по безрассудству своему допускают неосмотрительных к общению, дают им недействительный и ложный мир, пагубный для дающих и нисколько не полезный для принимающих. Не ищут выздоровления в терпении и истинного врачевства в удовлетворении. Покаяние изгнано из сердец, изглажено воспоминание о тягчайшем и крайнем безаконии. Закрываются раны умирающих, и смертельная язва, глубоко внедрившаяся внутри, прикрывается притворным состраданием. Возвращающийся от жертвенников диавольских, с нечистыми и зараженными гарью руками, приступают к святыне Господней. Отрыгающие идольские яства устами, еще и теперь выдыхающими их беззаконие и пахнущими роковою заразою, принимают Тело Господне, несмотря на то что Божественное Писание воспрещает это, взывая громогласно: всяк чистый да снест мяса; душа же яже аще снест от мяс жертвы спасения, яже есть Господу, и нечистота его на нем, погибнет душа она от людей своих (Лев. 7, 19-20). То же свидетельствует и Апостол, говоря: не можете Чашу Господню пити и чашу бесовскую; не можете трапезе Господней причагцитися и трапезе бесовстей (1 Кор. 10, 21). Он же делает следующую угрозу упрямым и непокорным: иже аще яст хлеб сей, или пиет Чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни (1 Кор. 11, 27). Ни во что вменивши сие и презревши все это, прежде чем загладить свои грехи, исповедать свое преступление, очистить совесть Таинством покаяния и возложением руки священнической умилостивить Господа, негодующего и угрожающего за нанесенное Ему оскорбление,- насилуют Тело Его и Кровь и, таким образом, руками и устами грешат теперь против Господа более, нежели тогда, когда отверглись Господа. Считают миром то, что некоторые в лживых словах предлагают им как мир. Нет- это не мир, но брань. Для чего неправду называть благодеянием? Для чего нечестию придавать название благочестия? Для чего, воспрепятствовав покаянному рыданию, притворно вступать в общение с теми, которые постоянно должны рыдать и умолять своего Господа? Для падших это то же, что град для плодов, буря для дерев, моровая язва для стад, ураган для кораблей. Отнимают утешение вечной награды, вырывают с корнем дерево, гибельной речью неприметно увлекают к смертельной заразе, направляют корабль на подводные скалы, чтобы он не вошел в пристань. Не приносит мира это потворство, но уничтожает; не дает оно общения, но служит препятствием к спасению. Это другое гонение, другое искушение, в котором хитрый враг, продолжающий еще нападение на падших, производит тайное опустошение тем, что прекращается рыдание, замолкает болезнь, подавляется вздох сердечный, останавливаются слезы, и падшие перестают продолжительным и полным покаянием умилостивлять оскорбленного Господа, тогда как в Писании сказано: помяни, откуда спал еси, и покайся (Откр. 2, 5).

Пусть никто себя не обманывает, пусть никто не обольщает себя. Один только Господь помиловать может; Он только один может даровать отпущение грехов, против Него соделанных, так как Он и понес грехи наши, и за нас болезновал, и Его Бог предал за грехи наши. Человек не может быть выше Бога, и раб не может отпустить по своему снисхождению или даровать то, что как тяжкий грех соделано против Господа. Пусть же к преступлению падшего не прибавляется еще и незнание сказанного в Писании: проклят человек, иже надеется на человека (Иер. 17, 5). Господа умолять дблжно; Господа надобно умилостивлять нашим покаянием. Который сказал, что Он отвергается отвергающегося, и Который один принял весь суд от Отца. Мы веруем, что весьма много могут у Судии заслуги мучеников и дела праведников, но это относится к тому времени, когда с кончиною сего века и мира пред судилищем Христовым предстанет народ Его. Между тем если кто думает, что он безрассудный неблаговременной своей поспешностью может даровать каждому отпущение грехов или дерзает отменять заповеди Господни, то он не только не помогает, но и вредит падшим. Не подчиняться приговору, думать, что не дблжно молить Бога о милосердии и, презревши Господа, понадеяться на собственную свою силу - значит призывать на себя гнев.

Под алтарем Божиим души избиенных мучеников взывают громким голосом: доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крови нашей от живущих на земли? (Откр. 6, 10). И между тем им повелевается успокоиться и потерпеть еще. Хорошо ли поэтому желать, чтобы кто-либо мог, вопреки Судии, прощать без разбора и отпускать грехи, защитить других, не будучи прежде сам отмщен? Заповедуют мученики сделать что-нибудь? Если это справедливо, позволительно, не противно самому Господу, то священник Божий должен сделать: легко и удобно согласиться на исполнение, когда в прошении соблюдена умеренность. Заповедуют мученики сделать что-нибудь? Если заповедуемое не написано в законе Господнем, то прежде надобно узнать, испросили ли они от Господа то, что требуют,и тогда уже сделать заповедуемое: ибо не всегда дозволено бывает величием Божиим то, на что дано обещание человеческое. И Моисей просил когда-то за грехи народа, но не испросил прощения согрешающим. Молюся ти, - говорил он, - Господи: согрешиша людие сии грех велик, и сотвориша себе боги златы. И ныне, аще убо оставиши им грех их, остави; аще же ни, изглади мя из книги Твоея, в нюже вписал еси. И рече Господь к Моисею: аще кто согреши предо Мною, изглажу его из книги Моея (Исх. 32, 31-33). Он - друг Божий, часто лицом к лицу беседовавший с Господом, - не мог получить просимого и своим молением не загладил оскорбления, навлекшего негодование Божие! Бог похваляет Иеремию и говорит о его предназначенности: прежде, неже Мне создати тя во чреве, познах тя; и прежде, неже изыти тебе из ложесн, освятих тя, пророка во языки поставил тя (Иер. 1, 5); и однако, когда тот часто молился и просил за грехи народа. Бог сказал: ты же не молися о людех сих и не проси, еже помилованным быти им, и не моли ниже приступай ко Мне о них, яко не услышу тя (Иер. 7, 16). Кто праведнее Ноя, который один найден праведным тогда, как вся земля исполнена была грехов? Кто славнее Даниила, тверже его крепостию веры в перенесении мучений? К кому Бог благоволил более, как не к нему, столько раз побеждавшему в борьбе и при победе остававшемуся в живых? Кто деятельнее Иова, тверже его в искушениях, терпеливее в болезни, покорнее в страхе, истиннее в вере? И однако, когда пророк Иезекииль умолял за преступление народа. Бог сказал, что, если бы и те умоляли. Он не уважил бы их моления. Земля аще согрешит Ми, - говорит Он, - еже пастися грехом, и простру руку Мою на ню и сотру утверждение хлебное, и пущу на ню глад, и возму с нея человеки и скоты. И аще будут сии трие мужи среди ея, Ное и Даниил и Иов... ни сынове ни дщери их спасутся, но токмо сии едини спасутся (Иез. 14, 13-14; 16). Итак, все, о чем просят, зависит не от рассуждения просящего, но от произволения дающего, и человеческое решение нисколько не имеет значения и силы, если оно не подтверждено судом Божиим. Но Господь говорит в Евангелии: всяк, иже испо-весть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех; иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз (Мф. 10, 32-33). Если же Он не отвергается отвергающегося, то и исповедующего не исповедует. Евангелие не может в одном быть стойким, а в другом уступчивым - либо то и другое должно остаться в силе, либо то и другое должно утратить силу истины. Если отвергающиеся не будут виновны в преступлении, то и испове-дующие не получат награды за свою доблесть. Далее, если венчается та вера, которая победила, то необходимо, чтобы и побежденное вероломство было наказано. Таким образом, мученики или ничего не могут сделать, если Евангелие может быть нарушено; или если оно нарушено быть не может, то и не могут ничего противного Евангелию делать те, кто становятся мучениками по Евангелию.

Никто, возлюбленнейшие братья, никто да не бесчестит достоинства мучеников, никто да не отнимет у них славы и венцов. У них непоколебима сила невредимой веры, и не может ни говорить, ни делать чего-либо противного Христу тот, у кого вся надежда и вера и доблесть во Христе. Не могут от епископов требовать ничего противного велению Божию те, кто сами исполнили веления Божий. И кто же это - больший от Бога, превосходящий Его благость своим милосердием, кто захотел бы уничтожить то, что допущено Богом, или пришел бы к той мысли, что он может поддержать нас своею помощью, как будто у Бога мало могущества для защиты своей Церкви? Неужели же это сделалось без ведома Божия? Неужели все произошло без Его допущения? Божественное Писание вразумляет неразумных и в напоминание забывающим говорит: кто даде на разграбленные Иакова и Исраиля пленяющим его? Не Бог ли. Ему же согрешиша и не восхотеша в путех Его ходити, ни слушати Его? И наведе на ня гнев ярости своея (Ис. 42, 24-25). И в другом месте оно свидетельствует так: еда не может рука Господня спасти? или отягчил есть слух свой, еже не услышати? Но греси ваши разлучают между вами и между Богом, и грех ради ваших отврати лице свое от вас, еже не помиловати (Ис. 59, 1-2). Обратим же особенное внимание на грехи наши и, разобрав свои действия и душевные тайны, взвесим заслуги нашей совести. Припомним, что мы не ходили в путях Господних, отвергли закон Бога, никогда не хотели соблюдать спасительных заповедей Его и велений. И что доброго скажешь ты о том, какой страх или какую веру припишешь тому, кого не могла исправить опасность и само гонение не преобразовало? Гордая и прямая выя не согнулась, несмотря на то что пала; надменный и высокомерный дух не укротился, несмотря на то что он побежден. Лежащий угрожает стоящим, раненый - неповрежденным, и святотатец негодует на священников Божиих за то, что не вдруг допускают его к принятию нечистыми руками Тела Господня и к питию оскверненными устами Крови Господней. О крайнее твое безумие, неистовый! Негодуешь на того, кто старается отвратить от тебя гнев Божий; угрожаешь тому, кто умоляет за тебя милосердие Божие, кто чувствует рану твою, которой ты не чувствуешь, проливает за тебя слезы, которых сам ты, быть может, не проливаешь. Ты тем отягчаешь только и увеличиваешь свое преступление и, будучи сам неумолим к предстоятелям и священникам Божиим, неужели думаешь, что Господь может быть к тебе милостив? Лучше приими и допусти к себе то, что мы говорим. Отчего глухие уши твои не слышат спасительных заповедей, нами высказываемых? Отчего слепые очи не видят покаяния, нами указуемого? Отчего пораженный и отчужденный ум не разумеет жизненных пособий, которые мы извлекаем и предлагаем из небесных Писаний?

Впрочем, если у неверующих нет веры в будущее, то пусть устрашит их, по крайней мере, настоящее. Вот у нас пред глазами казни, постигшие отрекшихся Христа, которых печальный исход мы оплакиваем. Не могут они остаться без наказания и здесь, хотя и не наступил еще день наказания: наказываются некоторые временно, чтобы другие исправились; мучения для немногих - примеры для всех. Так, один, взошедший в капитолий для отречения, как только отрекся Христа,- онемел. Наказание началось с того, с чего началось преступление, так что, лишенный дара слова для испрошения помилования, он не мог уже и просить. Другая, находясь в бане (ибо к преступлению и грехам ее не доставало только того, чтобы отправиться тотчас в баню, как скоро она утратила благодать жизненной купели), нечистая, будучи схвачена нечистым духом, искусала свой язык, которым нечестиво или вкушала, или говорила. После принятия беззаконной пищи раъярившиеся уста вооружились на собственную погибель. Сама она сделалась своим палачом и после того не могла- долго оставаться в живых: она скончалась, измученная болезнями чрева и внутренностей. А вот послушайте, что случилось при мне, чему я сам был свидетель. Какие-то родители, убегая, в тревоге и суматохе оставили маленькую дочь свою на попечении кормилицы. Та отнесла ее к правителям; а они - так как малютка не могла, по малолетству, есть мяса - дали ей съесть пред идолом, куда стекался народ, хлеба, смешанного с вином, оставшимся от идоложертвенных приношений. Впоследствии дочь была передана матери. Но девочка не могла ни обнаружить, ни высказать совершившегося злодеяния так же, как она не могла и прежде ни понимать его, ни воспротивиться ему. Итак, по неведению случилось, что мать принесла ее с собою, когда мы совершали Божественную службу. Малютка, очутившись среди святых и не в состоянии будучи выдержать наших молитв и молений, стала всхлипывать и как умоиступленная метаться во все стороны: юная душа в столь нежном возрасте, как будто под пыткою палача, выказывала всевозможными знаками сознание своего преступления. Когда же по окончании Божественной службы диакон стал подносить чашу присутствующим и, по принятии прочими, дошла до нее очередь, - малютка, по вдохновению свыше, отворотила свое лицо, стиснувши губы, зажала рот, отказывалась от чаши. Однако диакон настоял и, несмотря на сопротивление, влил ей в рот немного таинства. Тогда последовала икота и рвота: Евхаристия не могла оставаться в теле и устах поврежденных внутренностей. Таково могущество, таково величие Господа! Пред светом Его явны самые темные тайны, и сокрытые преступления не обманули священника Божия. Рассказанный случай относится к дитяти, которое, по малолетству, не могло объявить о чужом в отношении себя злодеянии. А вот другой случай: во время нашего священнодействия тайно подошла одна совершеннолетняя и в зрелом уже возрасте женщина и, восприяв не пищу, но меч для себя, проглотив как бы смертельный яд, стала мучиться и корчиться, как бы в горячке, и затем, претерпевши болезнь не гонения, но своего греха, в корчах и судорогах скончалась. Недолго оставалось ненаказанным укрытое преступление притворной совести: обманувшая человека нашла мстителя в Боге. Другая женщина, покусившаяся недостойными руками открыть ковчег свой, в котором хранилась святыня Господня, была устрашена исшедшим оттуда огнем и не посмела прикоснуться. Также некто, тоже оскверненный, дерзнувший, по совершении священником Божественной службы, принять часть таинства вместе с прочими, не мог ни вкусить святыни Господней, ни коснуться ее: открывши руки, он увидел, что несет в них пепел. Этим случаем указано, что Господь отступает, когда отрекаются Его, и что приемлемое нисколько не служит к спасению недостойных, так как спасительная благодать по удалении святости обращается в пепел. А как много не приносящих покаяния и не приходящих к сознанию своего греха ежедневно овладеваются злыми духами! Как много, теряя совершенно рассудок, мучатся неистовым беснованием! Впрочем, нет надобности следить за исходом каждого: при многообразии злоключений в мире наказание за грехи бывает столь же различно, сколь велико число согрешающих. Лучше пусть всякий поразмыслит не о том, что потерпел другой, но о том, что потерпеть заслуживает он сам. Никто не думает, что он избежал казни, если она на время отсрочена; тем более да устрашится он той казни, которую гнев Судии Бога предоставил себе.

Пусть также и те, которые, хотя и не осквернили рук нечестивыми жертвами, однако запятнали свою совесть записями (libellis), не льстят себя тем, будто им не нужно каяться. Ведь и это есть признание отрекающегося; то, что было, свидетельствует о христианине отказывающемся: он признал себя сделавшим то, что другой учинил на самом деле по его поручению. А как в Писании сказано: никтоже может двема господинома работати (Мф. 6, 24), то тот служил мирскому господину, кто исполнил его повеление и повиновался более приказанию человеческому, чем Богу. Пусть ему кажется, что учиненное им должно представиться в глазах людей менее безобразным и преступным. Однако он не мог укрыться и убежать от Бога Судии, когда Дух Святой говорит в Псалмах: несоделанное мое видес-ти очи Твои (Пс. 138, 16); и опять: человек зрит на лице. Бог же зрит на сердце (1 Цар. 16, 7). Также и сам Господь напоминает и предваряет о том, говоря: и уразумеют вся церкви, яко Аз есмь испытали сердце и утробы (Откр. 2, 23). Видит Он и скрытое, усматривает тайное и сокровенное. Никто не может укрыться от очей Бога, Который говорит: Бог приближайся Аз есмь, а не Бог издалеча. Аще утаится кто в сокровенных, и Аз не узрю ли его? Еда небо и землю не Аз наполняю (Иер. 23, 23-24)? Видит Он сердечные расположения каждого; будет судить не по одним делам, но и по словам и помышлениям нашим; пред Ним явны мысли и желания, возникшие в сокровенных тайниках сердца. Наконец, насколько выше по вере, лучше по страху те, которые, хотя не сделали преступления ни через жертвоприношения идолам, ни через записи, однако по тому одному, что думали об этом, - с болезнью и искренностью исповедуют это перед священниками Божиими, очищают совесть признанием, слагают бремя своего духа, ищут спасительного лекарства для своих малых и легких ран, памятуя сказанное в Писании: Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7). Нельзя насмеяться и поругаться над Богом, нельзя обмануть Его никаким хитрым лукавством. Да тот и грешит более, кто, рассуждая о Боге как о человеке, думает избежать наказания за преступление, когда преступление учинено им тайно. Христос в своих заповедях говорит: иже аще постыдится Мене, и Сын человеческий постыдится Его (Мф. 8, 38). И христианином считает себя тот, кто стыдится или боится быть христианином? Как может быть со Христом тот, кто стыдился или боится принадлежать Христу? Конечно, он менее согрешил, не видя идолов, не отрицая святости веры в глазах предстоящего и ругающегося народа, не пятная рук своих идольскими жертвами, не оскверняя уст нечистыми яствами. Все это содействует тому, чтобы вина была менее, но никак не тому, чтобы совесть осталась невинной. Ему легче достигнуть прощения в преступлении, но он не свободен вовсе от преступления. Пусть же не перестает приносить покаяние и просить Господа о помиловании, дабы то, что в качестве греха представляется малым, не сделалось большим через пренебрежение покаяния.

Умоляю вас, возлюбленнейшие братья! Пусть каждый исповедует свой грех, пока согрешивший находится еще в этом мире, пока исповедь его может быть принята, пока удовлетворение и отпущение, при посредстве священников, угодно Господу. Обратимся к Господу всей мыслью и, выражая раскаяние в преступлении истинной скорбью, будем умолять милосердие Божие. Пред ним да повергнется душа, Ему да удовлетворит скорбь, на Него да возложится вся надежда! А как мы должны молиться, Он сам научает. Обратитеся, говорит, - ко Мне всем сердцем вашим в посте и в плачи и в рыдании, и расторгните сердца ваша, а не ризы (Иоил. 2, 12). Обратимся ко Господу всем сердцем, умилостивим Его гнев и негодование, как Сам Он внушает, постом, плачем и рыданием! Но можно ли считать сетующим от всего сердца, умоляющим Господа постом, плачем и рыданием того, кто с самого начала преступления моется ежедневно в бане с женщинами, кто, пресыщаясь обильными пиршествами, утучняя себя жирными блюдами, на другой еще день отрыгает не переварившуюся пищу и не разделяет своих яств и пития с нуждающимися нищими? Как оплакивает свою смерть тот, кто выступает весело и радостно, и когда в Писании сказано: да не бри-ете брад ваших (Лев. 19, 27), бреет бороду и лицо свое украшает? Или он старается понравиться кому-либо теперь, когда стал противен Богу? Неужели также стенает и сетует та, которая наряжается в драгоценную одежду, а об утраченной ею одежде Христовой не помышляет? Которая надевает на себя дорогие украшения и художественные ожерелья и не оплакивает потери божественного и небесного убранства? Да хотя бы ты нарядилась в заграничные одежды и шелковые платья, ~ ты нага. Хотя бы ты разукрасила себя и золотом, и жемчугом, и драгоценными камнями, - без украшения Христова ты безобразна. Убирающая свои волосы, перестань, по крайней мере, делать это теперь - в скорбях! Натирающая черным порошком брови, омой, по крайней мере, теперь очи твои слезами! Ведь если бы ты утратила через смерть кого-либо из милых тебе, то верно ты сетовала бы и плакала, - неубранным лицом, переменою одежды, нерасчесанными волосами, пасмурным видом и отвислыми губами выразила бы скорбь свою. Но ты, несчастная, утратила свою душу; умерши духовно, пережила здесь самое себя и, ходя, носишь труп свой; а между тем ты не плачешь горько, не скорбишь постоянно, не уединяешься, чтобы или скрыть стыд преступления, или продолжать сетование! Вот это и есть худшая греховная рана, это и есть большее преступление согрешить и не каяться, учинить преступление и не оплакивать его! Славные и благородные отроки, Анания, Азария и Мисаил, не почли ненужным исповедаться Богу, даже среди пламени и огня раскаленной печи; будучи покойны в совести, не раз угодив Господу засвидетельствованием своей к Нему веры и страха, они, однако, и среди блистательных доказательств своих доблестей не переставали сохранять смирение и удовлетворять Господу. Божественное Писание говорит, что Азария, стоя, молился и, открывши свои уста, вместе с товарищами исповедался Богу посреди огня (Дан. 3, 25-45). Так же и Даниил, несмотря на многократное одобрение его веры и непорочности, несмотря на то, что Господь часто являл ему свое благоволение за его доблести и достохвальные качества, старается еще угодить Богу постом, подвергается во вре-тищи и в пепле, принося исповедание и говоря: Господи Боже великий и чудный, храняй завет Твой и милость Твою любящим Тя и хранящим заповеди Твоя! Согрешихом, беззаконовахом, нечество-вахом, и отступихом и уклонихомся от заповедей Твоих и от судов Твоих и не послушахом раб Твоих пророков, иже глаголаша во имя Твое к царем нашим и всем люден земли. Тебе, Господи, правда, нам же стыдение (Дан. 9, 4-7). Вот как в угождение величеству Божию поступали люди кроткие, простые и непорочные; а ныне отказываются удовлетворять Господу и умолять Его те, которые отреклись от Господа!

Молю вас, братья, прибегнете к спасительным средствам, послушайтесь здравых советов: с нашими слезами соедините ваши слезы, к нашим стенаниям присовокупите ваши стенания! Мы просим вас для того, чтобы нам можно было просить за вас. К вам прежде обращаем те моления, которыми умоляем Господа о вашем помиловании. Принесите полное покаяние, докажите скорбь болезнующего и сетующего духа! Пусть вас не смущает нерассудительное заблуждение или тщеславное безрассудство некоторых, которые, будучи одержимы столь тяжким преступлением, вместе с тем поражены слепотою ума, чтобы не понимать и не оплакивать согрешений. Это величайшее наказание разгневанного Бога, как говорится в Писании: напои вас Господь духом умиления (Ис. 29, 10); и опять: зоне любве истины не прияша во еже спастися им; и сего ради послет им Бог действо лети, во еже веровати им лжи, да суд приимут вси не веровавший истине, но благоволивший в неправде (2 Фес. 2, 10-12). Довольные собою в неправде, обезумевшие от извращения пораженного ума презирают заповеди Господни, пренебрегают врачеванием раны, не хотят приносить покаяния. Нерассудительные прежде совершения злодеяния, они и после злодеяния упрямы; нестойкие прежде, они и потом непокорны. Когда должны были стоять, - они лежали; когда должны лежать и повергаться пред Богом, - они находят нужным стоять. Сами себе присвоили мир, которого никто не дает им. Обманутые ложным обещанием и соединившись с отступниками и вероломными, принимают ложь за истину; считают непременным общение с теми, которые не имеют с ними общения; верят людям вопреки Богу, тогда как не поверили Богу вопреки людям. Избегайте, сколько можете, подобных людей! Со спасительной осторожностью удаляйтесь от тех, которые прилепляются к пагубному их союзу! Слово их распространяется, как рак (2 Тим. 2, 17); беседа переходит, как зараза; вредоносная и ядовитая уверенность убивает хуже всякого гонения. Там остается покаяние, которое могло бы удовлетворить, но отвергающие раскаяние в преступлении преграждают путь к удовлетворению. Таким образом, когда одни по безрассудству обещают ложное спасение, а другие тому верят, отнимается надежда на истинное спасение.

Вы же, возлюбленнейшие братья, питающие в себе страх Божий, которых дух хоть и пал, однако помнит о своем бедствии, - внимательно, с покаянием и сокрушением, рассмотрите грехи ваши, познайте всю тяжесть преступления совести, откройте сердечные очи к уразумению вашего согрешения, не отчаиваясь, впрочем, в милосердии Господа, но и не присваивая уже себе прощения. Бог всегда любвеобилен и благ как Отец; но Он же и страшен своим величием как Судия. Сколь много мы согрешили, столь тяжко должны и плакать. Глубокую рану надобно врачевать прилежно и долго. Покаяние не должно быть менее преступления. Думаешь ли ты, что скоро можно умилостивить Бога, Которого ты отрекся вероломными словами, Которому предпочел наследственное достояние, Которого храм осквернил святотатственной заразой? Думаешь ли ты, что легко тебе получить помилование от Того, Кого ты не признал своим? Надобно молиться усерднее и просить; надобно проводить день в рыдании, ночи - в бдении и слезах, все время наполнить плачевным сетованием, повергшись, приникнуть к земле, валяться в пепле, во врети-ще и в грязи, после утраченной одежды Христовой не желать уже никакого убранства, после пищи диавольской возлюбить пост, прилежать к добрым делам, которыми очищаются грехи, подавать часто милостыню, которой души освобождаются от смерти. То, что похитил враг, да приимет Христос. Не должно уже ни беречь, ни любить наследства, которым кто-либо был обманут и побежден. Надобно удаляться от имущества, как от неприятеля, убегая от него, как от разбойника, бояться, как меча и яда для обладающих им. То, что осталось, да послужит к тому только, чтобы искупить им преступление и вину. Неукоснительно и щедро да употребится оно на добрые дела, весь доход пусть издержится на врачевание раны, все наше богатство и имущество пусть будет отдано для приращения Господу, Который будет судить нас. Так процветала вера при апостолах! Так первые христиане исполняли веления Христовы! Они с готовностью и щедростью отдавали все апостолам для раздела и тем искупали не такие грехи.

Если кто будет молиться от всего сердца, если будет выражать раскаяние истинным сетованием и слезами, если праведными и непрестанными делами преклонит Господа на отпущение греха, то такого может помиловать Тот, Кто обещал свою милость, говоря: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися и уразумевши, где еси был (Ис. 30, 15); и опять: не хощу смерти грешника [умирающего], но еже обратитися и живу быти ему (Иез. 33, 11). Также и пророк Иоиль объявляет о милосердии Господнем по внушению самого Господа: обратитеся, - говорит, - ко Господу Богу вашему; яко милостив и щедр есть, долготерпелив и многомилостив и раская-вайся о злобах (Иоил. 2, 13). Он может даровать помилование, может отклонить приговор свой. Он может милостиво простить кающемуся, добро делающему, молящемуся; может зачислить за таковым то, о чем просили мученики и священники. А кто особенно подвигнет его своим удовлетворением, кто гнев Его и оскорбление, сделавшееся причиной Его негодования; умилостивит праведным молением, тому Он снова дарует оружие, в которое побежденный мог бы облечься, возобновляет и укрепляет силы для ободрения восстановленной веры. Снова вступит воин в свое сражение, снова повторит брань, вызовет врага, но сделавшись уже через болезнь более сильным для борьбы. Кто таким образом удовлетворит Богу, кто, раскаявшись в своем проступке и устыдясь своего греха, через самую болезнь падения, приобретет более доблести и веры, тот, услышанный и вспомоществуемый Господом, Которого огорчил недавно, обрадует Церковь и заслужит от Бога не только прощение, но и венец.

Книга о единстве Церкви

Когда Господь говорит в научение наше: вы есте соль земли (Мф. 5, 13), когда Он заповедует нам при незлобии быть простыми и с простотою соединять мудрость (Мф. 10, 16), то не приличнее ли всего нам, возлюбленнейшие братья, предусматривать козни лукавого врага, с сердечной заботливостью и бдительностью предузнавать и избегать их, чтобы, облекшись в Христа - Премудрость Бога Отца, мы не оказались неразумными в охранении своего спасения? Так, должно бояться не того только гонения, которое открытым нападением усиливается поразить и низвергнуть рабов Божиих: там легче уберечься, где очевидна опасность, и дух заранее настраивается к битве, когда неприятель объявляет о себе; гораздо более должно бояться и остерегаться врага в том случае, когда он тайно подкрадывается, когда, обольщая образом мира, неприметно скрытыми проходами подползает, отчего и получил название "ползуна", или змия. Таково всегдашнее его лукавство! Таково скрытое и хитрое притворство его в обольщении людей! Так он обольстил в самом начале мира, возбудив ласкательно-лживыми словами неосторожное легковерие в простых душах! Пытался он также искусить и самого Господа и для того подошел тайно, чтобы нечаянно напасть и обольстить; однако был узнан и отражен, а отражен потому, что был познан и открыт. В этом дан нам пример - избегать пути ветхого человека и неуклонно идти по стопам Христа-Живодавца, чтобы нам снова по неосторожности не впасть в сеть смерти, но чтобы предусмотрением опасности достигнуть получения бессмертия. Но как же нам достигнуть получения бессмертия, если мы не сохраним велений Христовых, которыми поражается и побеждается смерть? Господь в научение говорит: аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди (Мф. 19, 17); и опять: аще творите, елика Аз заповедую вам: не ктому вас глаголю рабы, но и други (Ин. 15, 14-15). Он таковых называет еще мужественными и стойкими, основанными на крепком тяжеловесном камне, огражденными непоколебимым и нерушимым оплотом против всех бурь и волнений века: всяк, - говорит Он,- иже слышит словеса Моя сия и творит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени; и сниде дождь и приидо-ша реки и возвеяша ветры и нападоша на храмину ту: и не падеся, основана бо 6е на камени (Мф. 7, 24-25). Итак, мы должны держаться слов Его; должны учиться тому и делать то, чему Он учил и что делал. Да и как назовет себя верующим во Христа тот, кто не исполняет заповеданного Христом? Или как достигнет награды веры тот, кто не хочет сохранить веры в заповеди? По необходимости он будет колебаться, влаяться и, увлеченный духом заблуждения, носиться как прах, возметаемый ветром: не держась истины спасительного пути, он не достигнет спасения.

Надобно остерегаться, возлюбленнейшие братья, обмана не только явного и очевидного, но и такого, который прикрыт тонким лукавством и хитростью. А после того, как враг обнаружен и низвержен пришествием Христовым, в котором пришел свет для языков и воссияло спасительное светило для счастья людей, так что глубже стали слышать духовную благодать, слепые открыли очи свои к Богу, немощные получили вечное исцеление, хромые спешно потекли в церковь, немые стали громко произносить свои молитвы; после того как он увидел идолов оставленными, жилища свои и капища, по причине множества уверовавших, опустевшими, - в чем заключается больше тонкого лукавства и хитрости, как не в выдумке врагом нового обмана: самым именем христианина обольщать неосторожных? Он изобрел ереси и расколы, чтобы ниспровергнуть веру, извратить истину, расторгнуть единство. Кого ослеплением не может удержать на ветхом пути, того сводит в заблуждение и обольщает путем новым. Восхищает людей из самой Церкви и, когда они видимо приближались уже к свету и избавлялись от ночи века сего, снова распростирает над ними, не ведомо им, новый мрак, так что они, не придерживаясь Евангелия и не сохраняя закона, называют, однако же, себя христианами и, блуждая во тьме, думают, будто ходят во свете. Таковы льстивые козни врага, который, по слову апостола, преобразуется во ангела света (2 Кор. 11, 14) и своим служителям дает вид служителей правды. Между тем как они возвещают ночь вместо дня, погибель вместо спасения, отчаяние под покровом надежды, вероломство под предлогом веры, антихриста под именем Христа и, прикрывая ложь правдоподобием, тонкой хитростью уничтожают истину.

Это бывает оттого, возлюбленнейшие братья, что не обращаются к началу истины, не ищут главы, не сохраняют учения небесного Учителя. Тут нет надобности в пространных рассуждениях и доказательствах: стоит только вникнуть в дело и исследовать его, тогда легко удостовериться в том и кратким изложением истины. Господь говорит Петру: Аз тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей. И дам ти ключи царства небесного: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех; и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16, 1819). И опять Он говорит ему же по воскресении своем: паси овцы Моя (Ин. 21, 16). Таким образом основывает Церковь Свою на одном. И хотя по воскресении своем Он наделяет равной властью всех апостолов, говоря: Якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы... Приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Ин. 20, 21-23); однако, чтобы показать единство [Церкви], Ему угодно было с одного же и предначать это единство. Конечно, и прочие апостолы были то же, что и Петр, и - имели равное с ним достоинство и власть; но вначале указывается один, для обозначения единой Церкви. Эту единую Церковь обозначает и Дух Святой в Песни Песней, говоря от лица Господня: едина есть голубица Моя, совершенная Моя; едина есть матери своей, избрана, есть родившей ю (6, 8).

Можно ли думать тому, кто не придерживается этого единства Церкви, что он хранит веру?

Можно ли надеяться тому, кто противится и поступает наперекор Церкви, что он находится в Церкви, когда блаженный апостол Павел, рассуждая о том же предмете и показывая таинство единства, говорит: едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего; един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог (Еф. 4, 4-6)? Сие-то единство надлежит крепко поддерживать и отстаивать нам, особенно епископам, которые председательствуют в Церкви, дабы показать, что и самое епископство одно и нераздельно. Пусть никто не обманывает братства ложью! Пусть никто не подрывает истины веры вероломной изменой! Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует. Так же и Церковь одна, хотя, с приращением плодородия, расширяясь, дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один; много ветвей на дереве, но ствол один, крепко держащийся на корне; много ручьев истекает из одного источника, но хотя разлив, происходящий от обилия вод, и представляет многочисленность, однако при самом истоке все же сохраняется единство. Отдели солнечный луч от его начала - единство не допустит существовать отдельному свету; отломи ветвь от дерева - отломленная потеряет способность расти; разобщи ручей с его источником - разобщенный иссякнет. Равным образом Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле она распростирает ветви свои, обремененные плодами; обильные потоки ее текут на далекое пространство - при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая изобилием плодотворения.

От нее рождаемся мы, питаемся ее млеком, одушевляемся ее духом. Невеста Христова искажена быть не может: она чиста и нерастленна, знает один дом и целомудренно хранит святость единого ложа. Она блюдет нас для Бога, уготовляет для царства рожденных Ею. Всяк, отделяющийся от Церкви, присоединяется к жене-прелюбодейце и делается чуждым обетовании Церкви; оставляющий Церковь Христову лишает себя наград, предопределенных Христом: он для нее чужд, непотребен, враг ее. Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находившихся вне ковчега Ноева. Господь так говорит в научение наше: иже несть со Мною, на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает (Мф. 12, 30). Нарушитель мира и согласия Христова действует против Христа. Собирающий в другом месте, а не в Церкви, расточает Церковь Христову; Господь говорит: Аз и Отец едино есма (Ин. 10, 30). И опять об Отце, Сыне и Святом Духе написано: и сии три едино суть (1 Ин. 5, 7). Кто же подумает, что это единство, основывающееся на неизменямости божественной и соединенное с небесными таинствами, может быть нарушено в Церкви и раздроблено разногласием противоборствующих желаний? Нет, не хранящий такового единства не соблюдает закона Божия, не хранит веры в Отца и Сына, не держится истинного пути к спасению.

Это таинство единства, этот союз неразрывного согласия обозначается в сказании евангельском о хитоне Господа Иисуса Христа. Хитон не был разделен и разодран, но достался целостно одному, кому выпал по жребию, и поступил в обладание неиспорченным и неразделенным. Божественное Писание говорит о том следующее: бе хитон не швен, свыше исткан весь: реша же к себе: не предерем его, но метнем жребия о нем, кому будет (Ин. 19, 23-24). Он имел единство свыше, происходящее с неба от Отца, и потому не мог быть разодран теми, кто получил его в обладание; но целостно, раз навсегда, удержал крепкую и неразделимую связь свою. Поэтому не может обладать одеждой Христовой, кто раздирает Церковь Христову. Напротив, когда по смерти Соломона царство и народ его должны были разделиться, то пророк Ахия, встретившись на поле с Иеровоамом - царем, разодрал одежду свою на двенадцать частей и сказал: приими себе десять жребий, яко тако глаголет Господь: се Аз отторгаю царство из руки Соломони, и дам ти хоругвий десять: и две хоругви будут ему, раба ради моего Давида и Иерусалима ради града, егоже избрах себе на положение имени моему тамо (3 Цар. 11, 31-32; 36). Итак, когда двенадцать колен израильских должны были разделиться, то пророк Ахия раздирает свою одежду. Но как народ Христов разделяться не должен, то хитон Христов, связно сотканный повсюду, не был разодран возобладавшими им: нераздельной крепостью своей связи он указывает не неразделимое согласие всех нас, которые облеклись во Христа. Таким образом, таинственным знамением своей одежды Господь предызобразил единство Церкви.

Кто же столь нечестив и вероломен, кто настолько заражен страстью к раздорам, что почитает возможным или дерзает раздирать единство Божие - одежду Господню - Церковь Христову? Сам Господь напоминает в своем Евангелии и поучает нас, говоря: и будет едино стадо и един Пастырь (Ин. 10, 16). Кто же подумает, что в одном месте могут быть или многие Пастыри, или многие стада? Апостол Павел, внушая нам то же самое единство, умоляет и увещевает нас, говоря: молю вы, братце, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри, да будете же утверждени в том же разумении и в тойже мысли (1 Кор. 1, 10). И в другом месте он говорит: терпяще друг друга любовию, тщащеся блюсти единение духа в союзе мира (Еф. 4, 2-3). А ты думаешь, что можно стоять и жить в удалении от Церкви, устрояя себе другие различные жилища? Но Рааве, прообразовавшей Церковь, именно сказано: отца твоего и матерь твою и братию твою и весь дом отца твоего да собереши к себе в дом твой; и будет всяк, иже аще изыдет из дверей дому твоего вон, сам себе повинен будет (Иис. Нав. 2, 18-19). И таинство Пасхи, но закону, выраженному в книге Исхода, тоже требовало, чтобы агнец, закалаемый во образ Христа, снедаем был в одном доме. Бог так говорит: в дому едином да снестся; не изнесите мяс вон из дому (Исх. 12, 46). Плоть Христова - святыня Господня не может быть износима вон из дому; а для верующих нет другого дома, кроме единой Церкви. Этот дом, эту обитель единомыслия Дух Святой обозначает в псалмах, говоря: Бог вселяет единомысленные в дом (Пс. 67, 7). Так только единомысленные, согласные и простосердечные живут и пребывают в доме Божием, в Церкви Христовой.

Для того также Дух Святой явился в виде голубя. Это простое и кроткое животное, без горькой желчи, не уязвляющее, не терзающее свирепо когтями, любит людские жилища и знает одно только совместное гнездо; во время деторождения пары выводят вместе детей; во время летания не разлучаются друг от друга; проводят жизнь во взаимном сожительстве; поцелуями свидетельствуют о своем согласии и мире; во всем наблюдают закон единомыслия. И в Церкви должно быть знаемо такое же простосердечие, должна быть достигаема такая же любовь: братство должно в любви подражать голубям, а в кротости и тихости сравняться с агнцами и овцами. Что производит в сердце христианина зверство волков, бешенство псов, смертоносный яд змей и вообще кровожадную лютость зверей? Надобно радоваться, когда люди, подобные им, отделяются от Церкви, чтобы своей свирепой и ядовитой заразой не погубили голубей и овец Христовых. Не могут быть соединяемы и смешиваемы горечь со сладостью, мрак со светом, ненастье с ведром, война с миром, бесплодие с плодородием, сухость с водяным источником, буря с тишиной.

Пусть никто не думает, будто добрые могут отделиться от Церкви. Ветер не развевает пшеницы, и буря не исторгает дерева, растущего на твердом корне. Только пустые плевелы уносятся вихрем; только слабые деревья падают от устремления бури. Их-то предает проклятию и поражает апостол Иоанн, говоря: от нас изыдоша, но не беша от нас, аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами (Ин. 2, 19). Ереси происходили и происходят часто оттого, что строптивый ум не имеет в себе мира и посевающее раздор вероломство не держится единства. Господь, сохраняя свободный наш произвол, допускает быть сему, чтобы, через искушение сердец и мыслей наших состязанием об истине, в ясном свете представилась чистой вера достойных. Об этом предвозвещает Дух Святой через апостола, говоря: подобает и ересем в вас быти, да искусниц явлени бывают в вас (1 Кор. 11, 19). Так испытываются верные и открываются вероломные; так, еще прежде дня судного, отлучаются души праведных от неправедных и отделяются плевелы от пшеницы! Отделяются те, которые без божественного распоряжения, самовольно принимают начальство над безрассудными скопищами, без законного посвящения поставляют себя вождями, присваивают себе имя епископа тогда, как никто не дает им епископства. Дух Святой в псалмах называет их сидящими на седалище губителей (Пс. 1, 1), язвой и заразой для веры; людьми, обольщающими посредством змеиных уст, искусными в извращении истины; пагубным языком, изрыгающим смертоносный яд; людьми, которых слово распространяется, как рак (2 Тим. 2, 17), и беседа вливает смертную заразу в сердце каждого. Против них вопиет Господь, от них удерживает и отклоняет заблуждающийся народ свой, говоря: не слушайте словес пророков, иже пророчествуют вам и прелщают вас: видение от сердца своего глаголют, а не от уст Господних. Глаголют отвергающим Мя: мир будет вам и всем, иже ходят в похотех своих, и всякому ходящему в строптивости сердца своего рекоша: не приидут на вас злая. Не глаголах к ним и тии пророчествоваху. И аще бы стали в совете Моем, слышаны сотворили бы словеса Моя и отвратили бы людей Моих от пути их лукавого и от начинаний их лукавых (Иер. 23, 16-17; 21-22). Их же описывает и обозначает Господь, говоря: Мене оставиша источника воды живы и ископаша себе кладенцы сокрушены, иже не возмогут воды содержати (Иер. 2, 13). Тогда как, кроме одного, не может быть другого крещения, они думают, что могут крестить. Оставивши источник жизни, они обещают благодать животворной и спасительной воды. Там не омываются люди, а только более оскверняются; не очищаются грехи, а только усугубляются. Такое рождение производит чад не Богу, но диаволу. Рожденные от лжи не сподобляются обетовании истины. Порождаемые вероломством погубляют благодать веры. Нарушившие мир Господень неистовым раздором не могут достигнуть награды мира.

Пусть не обольщают себя некоторые словами, сказанными Господом: идеже еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18, 20). Извратители Евангелия и ложные толкователи приводят эти слова, но это слова последующие, а предыдущие они пропускают; напоминая об одной части, а о другой коварно умалчивают; как сами отделились от Церкви, так рассекают и целость одного и того же места. Господь, внушая ученикам своим хранить единомыслие между собою и мир, говорит им: глаголю вам, яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, иже на небесех; идеже бо еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18, 19-20) - и тем показывает, что многое предоставляется не многочисленности, но единомыслию молящихся. Аще два от вас совещаета на земли, - говорит Он. Таким образом. Господь заповедал сперва единодушие, указал на согласие и научил верно и решительно соглашаться между собою. Как же согласится с кем-либо тот, кто не согласен с телом самой Церкви и со всем братством? Как могут собираться во имя Христово двое или трое, о которых известно, что они отделяются от Христа и от Евангелия Его? Ведь не мы отошли от них, а они от нас. После того как через учреждение ими различных сборищ произошли у них ереси и расколы, они оставили главу и начало истины. А Господь говорит о Своей Церкви, говорит к находящимся в Церкви, что если они будут согласны, если, сообразно с Его напоминанием и наставлением, собравшись двое или трое, единодушно помолятся, то, несмотря на то что их только двое или трое, они могут получить просимое от величия Божия. Идеже еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их, т.е., посреде простых и миролюбивых, боящихся Бога и хранящих заповеди Его. Посреде таковых-то Он обещал быть, подобно тому как Он был с тремя отроками в пещи огненной и среди окружавшего их пламени ободрил духом росы, потому что они были преданы Богу и единодушны между собою (Дан. 3, 50); подобно тому как Он находился с двумя апостолами, заключенными в темницу, и, так как они были просты и единодушны, открыл для них темничные двери и вывел их оттуда, чтобы они передали народу то слово, которое верно проповедовали (Деян. 5, 19). Итак, когда Господь в заповедях Своих полагает и говорит: идеже еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их, то создавший и учредивший Церковь не отделяет людей от Церкви, но, обличая отпадших от веры и увещевая верных к миру, показывает Своими словами, что Он охотнее бывает с двумя или тремя единодушно молящимися, нежели с большим числом разномыслящих, и что более может быть испрошено согласной молитвой немногих, нежели несогласным молением многих. Потому-то и, предписывая закон молитвы. Он присовокупил: и егда стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого; да и Отец ваш, иже есть на небесех, отпустит вам согрешения ваша (Мф. 11, 25). Приступающего же к жертвоприношению с враждою на кого-либо Он не допускает к алтарю, но повелевает прежде примириться с братом и тогда уж, возвратившись с миром, принести дар Богу (Мф. 5, 23-24). Бог не призрел на жертвы Каина, потому что не мог иметь милостивым к себе Бога тот, кто по зависти и вражде не имел мира с братом.

Какой же мир обещают себе враги братьев? Какие жертвы думают приносить завистники священников? Неужели, собираясь, они думают, что и Христос находится с ними, когда они собираются вне Церкви Христовой? Да хотя бы таковые претерпели и смерть за исповедание имени, - пятно их не омоется и самой кровью. Неизгладимая и тяжкая вина раздора не очищается даже страданием. Не может быть мучеником, кто не находится в Церкви; не может достигнуть царства, кто оставляет Церковь, имеющую царствовать. Христос даровал нам мир; Он повелел нам быть согласными и единодушными, заповедал ненарушимо и твердо хранить союз привязанности и любви, и кто не соблюл братской любви, тот не может быть мучеником. Этому учит, это подтверждает апостол Павел, говоря: аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь; и аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещц е, любве же не имам, никоя польза ми есть. Любы долготерпит, милосердствует, любы не превозносится, не гордится, не безчинствует, не раздражается, не мыслит зла, вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит; любы николиже отпадает (1 Кор. 13, 2-5; 7-8). Любы, - говорит, - николиже отпадает: она навсегда останется в Цартве [Небесном], вечно будет там продолжаться в единстве братского союза. Раздор не может удостоиться Царства Небесного и награды от Христа, Который сказал: сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже возлюбил вы (Ин. 15, 12). Не будет принадлежать Христу, кто вероломным несогласием нарушил любовь Христову: не имеющий любви и Бога не имеет. Блаженный апостол говорит: Бог любы есть, и пребываяй в любви в Боге пребывает и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4, 16). Итак, не могут пребывать с Богом не восхотевшие быть единодушными в Церкви Божией, хотя бы они, быв преданы, сгорели в пламени и огне или испустили дух свой, будучи брошены на снедь зверям; однако и это не будет для них венцом веры, но будет наказанием за вероломство, не будет славным окончанием благочестивого подвига, но исходом отчаяния. Подобный им может быть умерщвлен, но увенчаться он не может. Да он и христианином называет себя так же ложно, как и диавол часто называет себя ложно Христом, по изречению самого Господа: мнози приидут во имя Мое, глаголюще, яко Аз есмь [Христос], и многи прельстят (Мф. 13, 6). Как диавол не есть Христос, хотя и обманывает Его именем, так и христианином не может почитаться тот, кто не пребывает в истине Его Евангелия и веры. Большое, конечно, дело и достойное удивления - пророчествовать, изгонять бесов и производить великие чудеса на земле; но совершающий все это не достигнет Царства Небесного, если не будет идти прямым путем. Господь, возвещая о том, говорит: мнози рекут Мне в он день: Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом? И тогда исповем им, яко николиже знах вас; отьидите от Мене делающий беззаконие (Мф. 7, 22- 23). Нужна правда, чтобы удостоиться благоволения у Бога Судии; надобно повиноваться Его заповедям и наставлениям, чтобы заслуги наши награждены были. Господь, показывая сокращенно в Евангелии путь веры и надежды нашей, говорит: Господь Бог ваш. Господь един есть; и возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всею крепостию твоею: сия есть первая заповедь. И вторая подобна ей: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе. В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 12, 29-31; 22, 37-40). В этом учении Своем Он преподал единство и вместе любовь; в двух заповедях заключил закон и всех пророков. Какое же соблюдает единство, какую любовь хранит или о какой любви помышляет тот, кто, предавшись порывам раздора, рассекает Церковь, разрушает веру, возмущает мир, искореняет любовь, оскверняет таинство? Давно уже, возлюбленнейшие братья, началось это зло; но опустошительное действие этого гибельного зла возросло ныне, и ядовитая пагуба еретического развращения и расколов стала более и более выказываться и распространяться. Впрочем, Дух Святой предсказал через апостола и предвозвестил, что так и должно быть при кончине века. В последния дни, говорит Он, - настанут времена люта. Будут 6о человецы самолюбцы, сребролюбцы, величавы, горди, хулницы, родителем противящийся, неблагодарни, неправедни, нелюбовни, непримирительны, клеветницы, невоздержницы, некротцы, неблаголюбцы, предателе, нагли, напыщени, сластолюбцы паче, нежели боголюбцы, имущий образ благочестия, силы же его отвергшиися; от сих суть поныряющии в домы и пленяющий женишца отягощенныя грехами, водимым похотми различными; всегда учащася и николиже в разум истины прийти могущия. Якоже Ианний и Иамврий противистася Моисею, такоже и сии противятся истине, человецы растленни умом и неискусни о вере. Но не преуспеют более; безумие 6о их явлено будет всем, якоже и онех бысть (2 Тим. 3, 1 -9).

Предсказанное исполняется, и с приближением кончины века являются уже таковые люди и настают такие времена. При увеличивающейся свирепости врага заблуждение обольщает, буйство напыщает, зависть воспламеняет, похоть ослепляет, нечестие развращает, гордость надмевает, несогласие ожесточает, гнев погубляет. Но да не колеблет и не смущает нас крайнее и неожиданное вероломство многих; пусть лучше истина предсказанного укрепит веру нашу. Как некоторые стали таковыми, потому что это было предсказано, так прочие братья пусть остерегаются их, потому что и это также предвозвещено в наставлении Господа: вы же блюдитеся; се прежде рех вам вся (Мф. 13, 23). Убегайте, молю вас, от таковых людей и, как смертельную заразу, отдаляйте от себя и от слуха вашего пагубные разговоры их, по Писанию: огради уши твои тернием и не слушай языка нечестивого (Сир. 28, 28), потому что тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. 15, 33). Сам Господь научает нас и заповедует нам удаляться от таковых: вожди суть слепи слепцем, - говорит Он, - слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут (Мф. 15, 14). Должно отвращаться и бегать от всякого, отделившегося от Церкви: яко развратися таковый и согрешает и есть самоосужден (Тит. 3, 11). Можно ли представить себе, что тот находится со Христом, кто действует против священников Христовых, отделяет себя от общения с Его клиром и народом? Да ведь он вооружается против Церкви, противодействует Божественному домостроительству, он враг алтаря, возмутитель против жертвы Христовой, изменник в отношении веры, в отношении благочестия - святотатец; непокорный раб, сын беззаконный, брат неприязненный: презревши епископов и оставивши священников Божиих, он дерзает устраивать другой алтарь, составлять другую молитву из слов непозволительных, ложными жертвоприношениями осквернять истину жертвы Господней и даже не хочет знать, что действующий вопреки Божию чиноположению наказывается за безрассудное дерзновение по усмотрению божественному.

Так, Корей, Дафан и Авирон, восставшие против Моисея и Аарона - священника и покусившиеся присвоить себе право жертвоприношения, тотчас подверглись наказанию за свое покушение: земля, расторгнув связь свою, открыла глубокую бездну и разверзшимся зиянием своим поглотила их стоящих и живых; и не только зачинщиков поразил гнев Божий, но исшедший от Господа огонь не замедлил испепелить в числе двухсот пятидесяти и прочих, соединившихся с ними, участников и споспешников того же безумия (Числ. 16), напоминая и показывая тем, что все покушения, предпринимаемые нечестивыми по своей воле для разорения Божественного чиноположения, делаются против Бога. Так и Озия-царь, когда, взявши в руки кадильницу и вопреки закону Божию присвояя себе право жертвоприношения, не захотел повиноваться и уступить священнику Азарии, возбранявшему ему это, посрамлен был гневом Божиим и поражен проказой на челе, - намечен оскорбленным Богом на той части тела, на которой получают знамение угождающие Господу (2 Пар. 26). Равно и сыновья Аароновы, возложившие на алтарь огнь чуждый, которого возлагать не повелел Господь, тотчас были сожжены пред лицом Карателя-Бога (Лев. 10). Им-то подражают и последуют те, которые, презрев Божественные заповеди, увлекаются чуждым учением и вводят уставы, постановленные людьми. Господь обличает и укоряет таких людей в Евангелии Своем, говоря: оставльше заповедь Божию, держите предания человеческая (Мф. 7, 8).

Это преступление хуже того, какое видимо совершили падшие, которые потом, раскаявшись в своем согрешении, умоляют Бога вполне удовлетворительным покаянием. Здесь ищут Церкви и молят ее; там противятся Церкви. Здесь могла довести до беззакония необходимость; там - свободная воля. Здесь падший причинил вред только себе; а там усилившийся произвесть ересь или раскол увлек за собою многих обманом. Здесь урон для одной души; там опасность для весьма многих. Этот понимает, что он точно согрешил, плачет о том и сокрушается; а тот, гордый в своем грехе и услаждаясь самыми беззакониями, отлучает сынов от матери, переманивает овец от Пастыря, разрушает таинства Божий, и тогда как падший согрешил однажды, тот грешит ежедневно. Наконец, падший, сподобившийся мученичества, может сподобиться и обетовании царства; а тот, если претерпит и смерть вне Церкви, не может достигнуть наград Церкви.

Пусть никто не удивляется, возлюбленнейшие братья, что даже некоторые из исповедников доходят до того же и потому столь же нечестиво и тяжко согрешают. Исповедание не освобождает от козней диавола и находящемуся еще в сем мире не доставляет всегдашней защиты от искушений, опасностей, нападений и ударов века. Впрочем, мы никогда не видели впоследствии у исповедников таких обманов, бесчинств и любодеяний, какие у некоторых людей видим ныне, - о чем скорбим и болезнуем. Кто бы ни был исповедник, все же он не выше, не лучше и не богоугоднее Соломона. А Соломон доколе ходил в путях Господних, дотоле обладал и благодатию, полученною от Бога; потом же, когда он оставил путь Господень, тогда утратил и благодать Господню, как написано: и воздвиже Господь противника на Соломона (3 Цар. 11, 14). И потому в Писании сказано: держи, еже имаше, да никтоже приимет венца твоего (Откр. 3, 11). Господь не угрожал бы возможностию отнятия венца правды, если бы за потерей правды не следовала по необходимости, и потеря венца. Исповедание есть только приступ к славе, а не достижение уже венца: оно не заканчивает подвига, а только предначинает достоинство. В Писании говорится: претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22): следовательно все, что бывает прежде конца, есть только ступень, по которой восходят на верх спасения, а не предел, где достигается уже самая вершина. Он - исповедник; но после исповедания предлежит и большая опасность, потому что тут более раздражен враг. Он - исповедник; поэтому и должен держаться Евангелия Господня тем крепче, что через Евангелие он стяжал славу от Господа. Господь говорит: всякому, ему же дано будет много, много взыщется от него; и емуже предаша множайше, множайше истяжут от него (Лк. 12, 48). Пусть же никто не погибает через пример исповедников! Пусть никто из поступков исповедника не научается неправде, гордости, вероломству! Он - исповедник; пусть же будет кроток и тих; соображая действия свои с благочинием, пусть будет скромен и, называясь исповедником Христовым, пусть подражает Христу, Которого исповедует. Христос говорит: иже вознесется, смирится: и смиряяйся вознесется (Мф. 23, 12); да и сам Он превознесен от Отца за то, что, будучи Словом, Силой и Премудростью Бога Отца, смирил Себя на земли (Фил. 2, 8-9) - как же может любить надменность Тот, Кто и нам заповедал в законе своем смирение и Сам получил от Отца преславное имя в награду за смирение? Он - исповедник Христов; но только в таком случае, если чрез него не хулится потом величие и достоинство Христово. Язык, исповедавший Христа, не должен быть злоречив и сварлив; не должен произносить злословии и ругательств; не должен после хвалебных слов изрыгать змеиного яда на братьев и священников Божиих. А если исповедник сделается впоследствии порочным и бесчестным; если исповедание свое обесславит поведением, осквернит жизнь свою постыдными делами; если, наконец, оставивши Церковь, в которой сделался исповедником, и расторгнувши союз единства, прежнюю веру заменит последующим вероломством, то таковой из-за исповедничества не может обольщать себя тем, будто он избран для славной награды; напротив, из-за того самого он заслужил тем большее наказание. Господь и Иуду избрал в число апостолов; однако же Иуда предал потом Господа. Впрочем, как вера и твердость апостолов не поколебались оттого, что предатель - Иуда отделился от их сообщества, так и здесь достоинство и святость исповедников не умалились оттого, что некоторые из них сделались вероломны. Блаженный апостол в Послании своем говорит: что 6о, аще не вероваша нецыи? еда неверствие их веру Божию упразднит? Да не будет! Да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь (Рим. 3, 3-4). Большая и лучшая часть исповедников твердо стоят в вере и в истине закона и благочиния Господня. Не отступают от мира Церкви те, которые помнят, что в Церкви они получили благодать по Божиему благоволению; и они тем большую заслуживают похвалу за свою веру, что, удалившись от вероломства тех, с которыми соединены были общением исповедания, они избежали через то греховной заразы. Просвещенные истинным светом Евангелия, озаренные чистым и ясным сиянием Господним, они - победители диавола в борьбе с ним - столь же достохвальны и за сохранение мира Христова.

Я желаю, возлюбленнейшие братья, советую и убеждаю, чтобы никто из братьев, если можно, не погибал и чтоб матерь, радуясь, заключала в своих объятиях одно тело, составленное из одного согласного народа. Если же спасительный совет не может возвратить на путь спасения некоторых вождей раскола и виновников несогласия, пребывающих в слепом и упорном безумии, то, по крайней мере, вы, уловленные простодушием, или завлеченные обманом, или обольщенные какой-либо ловкой хитростью, - расторгните коварные сети, освободите от заблуждения колеблющиеся стопы ваши, познайте правую стезю небесного пути. Апостол говорит: повелеваем вам о имени Господа нашего Иисуса Христа отлучатися вам от всякого брата, безчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас (2 Фее. 3, 6). И в другом месте: никтоже вас да летит суетными словесы; сих 6о ради грядет гнев Божий на сыны непокорныя: не бывайте убо сопричастницы сим (Еф. 5, 67). Дблжно удаляться от намеренно согрешающих, дблжно даже бежать от них, дабы ктолибо, присоединясь к бесчинноходящим и шествуя с ними по путям заблуждения и порока, совратившись с истинного пути, не сделался и сам виновным в том же грехе. Бог один, и один Христос, одна Церковь Его, и вера одна, и один народ, совокупленный в единство тела союзом согласия. Единство не должно дробиться; так же не должно дробиться и одно тело через разрыв связи - не должно разрываться на куски терзанием отторженных внутренностей: все, что только отделилось от жизненного начала, не может с потерей спасительной сущности жить и дышать особой жизнью. Дух Святой, увещевая нас, говорит: кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи? удержи язык твой от зла, и устне твои еже не глаголати льсти; уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира и пожени и (Пс. 33, 13-15). Сын мира должен желать и искать мира; познавший и возлюбивший союз любзи должен воздерживать язык свой от злого раздора. Господь, приближаясь уже к страданию, между прочими своими наставлениями и спасительными внушениями преподал и следующее: мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14, 27). Вот какое наследие даровал нам Христос! В сохранении мира Он заключил все дары и награды Своих обетовании. Итак, если мы наследники Христовы, то должны пребывать в мире Христовом; если мы сыны Божий, то должны быть миротворцами: блажени, - говорит Он, - миротворцы, яко тии сынове Божий нарекутся (Мф. 5, 9). Сынам Божиим надлежит быть миротворными, кроткими сердцем, простыми в слове, согласными во взаимной расположенности, верно сопряженными друг с другом союзом единодушия. Такое единодушие было когда-то при апостолах: первенствующие христиане, соблюдая наставления Господа, держались взаимной любви. Это подтверждает Божественное Писание, которое говорит: народу же веровавшему бе сердце и душа едина (Деян. 4, 32). И в другом месте: сии вси бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею Материю Иисусовою, и с братиею Его (Деян. 1, 14). Потому-то и молитва их была действительна; потому-то они могли надеяться получить все, чего только просили у милосердного Господа.

А у нас и единодушие оскудело и умалилась щедрость в подаянии. Тогда продавали дома и села и, слагая себе сокровища на небе, получаемую плату отдавали апостолам для раздела неимущим. Мы же не уделяем ныне и десятой части от своих стяжаний, и, когда Господь повелевает продавать их, мы тем более покупаем и приумножаем. Так у нас оскудела сила веры! Так умалилась крепость верующих! И потому-то Господь, предвидя времена наши, говорит в своем Евангелии: Сын человеческий пришед убо обрящет ли веру на земли (Лк. 18, 8)? Мы видим, что предсказанное Им сбывается. Нет у нас никакой веры ни в страхе Божием, ни в законе правды, ни в любви, ни в деле. Никто с боязнью за будущее не помышляет о дне Господнем и гневе Божием; никто не думает о грядущих наказаниях для неверующих и о вечных муках, предназначенных вероломным. Совесть наша страшилась бы этого, если бы тому верила; а как она не верит, то не страшится. Если бы верила, то и остереглась бы; а остерегаясь, избежала бы опасности.

Возбудим же себя, возлюбленнейшие братья, сколько можем и, оттрясши сон прежней лености, будем бодрствовать в соблюдении заповедей Господних. Будем такими, какими повелел нам быть сам Господь, говоря: да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящи; и вы подобии человекам чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут Ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих (Лк. 12, 35-37). Так надлежит нам быть препоясанными, дабы наступивший день развязки не застал нас в затруднении и неготовности. Да просветится и воссияет в добрых делах свет наш, который провел бы нас из ночи века сего к свету вечной славы. Будем ожидать с всегдашней заботливостью и осмотрительностью внезапного пришествия Господа, дабы, когда Он постучится, бодрствовала вера наша в чаянии получить награду от Бога за свое бодрствование. Если мы сохраним эти повеления, соблюдем эти наставления и заповеди, то никак не будем нечаянно застигнуты усыпленными прелестью диавольской и - рабы бодрствующие - станем царствовать с Владыкой Христом.

Книга о молитве Господней

Евангельские заповеди — это не что иное, возлюбленнейшие братья, как Божественные наставления, основания к назиданию надежды, подпоры к утверждению веры, пища для укрепления сердца, кормило для направления пути, пособие к получению спасения: наставляя переимчивые умы верующих на земле, они приводят к Небесному Царству. Бог благоволил многое возвестить и предложить чрез рабов Своих — пророков: во сколько же важнее то, что говорит Сын, что собственным голосом свидетельствует Он — Слово Бога, бывшее в пророках, — не повелевая уже уготовить путь грядущему, но Сам приходя для открытия и указания нам пути, что мы, блуждавшие во мраке, неосмотрительные прежде и слепые, будучи озарены светом благодати, держались пути жизни под водительством и управлением Господа! Он-то, между прочими Своими спасительными наставлениями и Божественными заповедями, споспешествующими людям ко спасению, Сам дал и образец молитвы, Сам наставил и научил, о чем надлежит нам просить. Даровавший жизнь — по той благости, по которой благоволил уделить нам прочие дары, научил нас и молиться, чтобы, обращаясь к Отцу с тою просительною молитвою, которой научил нас Сын, мы были тем удобнее услышаны. Он предсказал о наступлении времени, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине (Ин. 4, 23), и предсказанное исполнил так, что мы, приявшие Духа и истину от Его освящения, поклоняемся и истинно и духовно, держась Его предания. Ибо какая молитва может быть более духовна, как не та, которая предана нам Христом, ниспославшим нам и Духа Святого? Какое моление может быть более истинным у Отца, как не моление, изшедшее из уст Сына, Который есть Истина? Следовательно, молиться не так, как научил Он, есть не неведение только, но и преступление, тем более, что Сам Он как-то заметил: разористе заповедь Божию за предание ваше (Мф. 15, 6).

Будем же, возлюбленнейшие братья, молиться так, как научил нас Учитель-Бог. Молиться Богу по Его указанию, доходить до слуха Его молитвою Христовою — вот приятная и доступная к Нему молитва! Когда молимся, пусть Отец познает слова Своего Сына. Обитающий внутри нас, в сердце, да будет и в речи. Так как Он ходатай у Отца за грехи наши, то, молясь о грехах наших, будем мы — грешники употреблять и слова нашего Ходатая. Он говорит, что, о чем бы мы ни просили Отца во имя Его, даст нам (Ин. 16, 23); поэтому не тем ли вернее получим мы просимое во имя Христово, если будем просить Христовою молитвою? Во время же молитвы речь наша и моление да будут соединены с благочинием, спокойствием и скромностию. Будем помышлять о том, что мы стоим пред лицем Бога и что надобно угодить очам Божиим и положением тела и звуком голоса. Производить шум криком — это признак бесстыдного; напротив, скромному прилично молиться смиренною молитвою. Наконец, Господь преподал нам заповедь молиться тайно, в скрытых и уединенных местах, даже на своих постелях, — что особенно свойственно вере, — да знаем, что Бог везде присущ, слышит и видит всех, полнотою Своего величия проникает в самые потаенные и скрытые места, как сказано в Писании: Бог приближаяйся Аз есмь..., а не Бог издалеча. Аще утаится кто в сокровенных, и Аз не узрю ли его? ... Еда небо и землю не Аз наполняю? (Иер. 23, 23–24). И опять: на всяцем месте очи Господни сматряют злыя же и благия (Притч. 15, 3). И когда мы сходимся вместе с братьями для торжественного произнесения Божественных жертв со священником Божиим, то также должны помнить о скромности и благочинии — не бросать на ветер и кое-как прошений наших в нестройных голосах и не выражать шумною болтливостию моления, которое должно быть приносимо Богу смиренно, так как Бог выслушивает не голос, но сердце. Не криком должно напомнить о себе Тому, Кто видит помышления человеческие, по уверению Господа, сказавшего: вскую вы мыслите лукавая в сердцах ваших? (Мф. 9, 4). И в другом месте: и уразумеют вся церкви, яко Аз есмь испытаяй сердца и утробы (Апок. 2, 23). Это, как читаем в Первой книге Царств, понимала и соблюдала Анна, преобразовавшая Церковь: она приносила Господу не громкое моление, но просила Его тихо и скромно в тайниках своего сердца; приносила молитву тайную, но с явною верою; молилась не устами, но сердцем, в уверенности, что и так Бог услышит, и она действительно получила просимое, потому что просила с верою. Об этом так говорит Писание: и та глаголаше в сердце своем, токмо устне ея двизастеся и глас ея не слышашеся (1 Цар. 1, 13), — но Бог услышал ее. Также читаем в псалмах: глаголите в сердцах ваших, в ложах ваших умилитеся (Пс. 4, 5). То же внушает Дух Святой чрез Иеремию, так поучая: рцыте во уме: Тебе лепо есть кланятися, Владыко (Посл. Иер., ст. 5).

Поклоняющийся должен и то знать, возлюбленнейшие братья, как молился в храме с фарисеем мытарь: не с очами, нагло поднятыми к небу, не с воздетыми гордо руками, но ударяя себя в грудь и сознавая внутренно свой грех, испрашивал он помощи у милосердия Божия. И в то время, как фарисей услаждался собою, — мытарь, который так молился, который надежду спасения полагал не в уверенности о своей непорочности, так как нет никого без греха, — но молился, смиренно исповедуя свои грехи, удостоился большего освящения: милующий смиренных услышал его молитву. Господь так излагает это в Своем Евангелии: человека два внидоста в церковь помолитися, един фарисей, а другий мытарь. Фарисей же став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь; пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу. Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо; но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику! Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой, паче онаго; яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется (Лк. 18, 10–14).

Поучаясь таким образом из Божественного чтения и узнав, как надлежит нам приступать к молитве, узнаем, возлюбленнейшие братья, из наставления нашего Господа и то, о чем мы должны молиться. Сице, — говорит, — молитеся вы: Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли; хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги нашя, яко и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго (Мф. 6, 9–13).

Учитель мира и Наставник единства, прежде всего, не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь и частно так, чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле, мы не говорим: Отче мой, иже еси на небесех, — хлеб мой даждь ми днесь; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы не быть введену во искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, мы молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы — весь народ — составляем одно. Бог — Наставник мира и согласия, поучавший единству, хотел, чтобы и один молился за всех так же, как Он один носил нас всех. Этот закон молитвы соблюдали и три отрока, брошенные в пещь огненную: они были согласны в молении и единодушны в духе согласия. В этом удостоверяет Божественное Писание, которое, показывая, как они молились, дает нам пример для подражания, чтобы и нам сделаться подобными им. Сказано: тогда тии рие яко едиными усты пояху и благословляху и славляху Бога (Дан. 3, 51). Они говорили как бы одними устами, хотя не Христос научил их так молиться. И потому-то речь их — молящихся была убедительна и действительна: мирная, простая и духовная молитва угодна была Господу. По вознесении Господнем мы находим апостолов с учениками, молившихся подобным же образом. Сии вси, сказано, бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею Материею Иисусовою и с братиею Его (Деян. 1, 14). Они пребывали в молитве единодушно, показывая и настоятельность своей молитвы и взаимное согласие, потому что Бог, вселяющий единомысленных в дом, принимает в Божественный и вечный дом Свой только тех, у коих молитва единодушна. О, каковы, возлюбленнейшие братья, тайны молитвы Господней! Сколь многое и сколь великое заключено в кратком словами, но обильном духовною силою молении! В перечне небесного учения не пропущено ничего необходимого для прошений и молений наших!

Сице, сказано, молитеся вы: Отче наш, иже еси на небесех! Человек новый, возрожденный и восстановленный своим Богом, по Его благодати, прежде всего говорит: Отче, потому что сделался уже сыном Его. Во Своя, сказано, прииде, и Свои Его не прияша; елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его (Ин. 1, 11–12). Итак, кто уверовал во имя Его и соделался сыном Божиим, должен и начинать с того, чтобы принесть благодарение и исповедать себя сыном Божиим, назвавши Отцом Бога; должен с самого начала своего возрождения свидетельствовать словами, что он отказался от земного и плотского отца и стал знать и иметь одного Отца, Который на небесех, по Писанию: глаголяй отцу своему и матери своей: не видех тебе; ... и сынов своих не уведе; сохрани словеса Твоя и завет Твой соблюде (Втор. 33, 9). И Господь в Евангелии своем заповедует нам не называть отца на земли, потому что у нас один Отец на небесах (Мф. 23, 9). Также ученику, который упомянул об умершем отце, Господь сказал в ответ: остави мертвых погребсти своя мертвецы (Мф. 8, 22). Тот сказал, что отец его умер, тогда как Отец верующих жив. И не то только, возлюбленнейшие братья, должны мы примечать и понимать, что называем Отцом Того, Который на небесах, но и то, что говорим совместно: Отче наш, то есть верующих — тех, кои, будучи освящены и восстановлены благодатным духовным рождением, стали быть сынами Божиими. Эта речь служит в укор и посрамление Иудеев, которые не только, в неверии своем, отвергли, но и по жестокости своей умертвили Христа, возвещенного им чрез пророков и прежде к ним посланного: они не могут уже называть Отцом Бога, когда Господь посрамляет и изобличает их, говоря: вы отца вашего диавола есте и похоти отца вашего хощете творити; он человекоубийца бе искони и во истине не стоит, яко несть истины в нем (Ин. 8, 44). Также Бог в негодовании возглашает чрез пророка Исаию: сыны родих и возвысих, тииже отвергошася Мене. Позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего; Исраиль же Мене не позна и людие Мои не разумеша. Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконнии, остависте Господа и разгневасте Святаго Исраилева (Ис. 1, 2–4). Им-то в укор, мы христиане, когда молимся, говорим: Отче наш, потому что Он стал нашим Отцом и перестал быть Отцом Иудеев, оставивших Его. Народ грешный не может быть сыном, но имя сынов усвояется тем, кому даруется отпущение грехов и обещается вечность, по слову Самого Господа, сказавшего: всяк творяй грех, раб есть греха. Раб же не пребывает в дому во век; сын пребывает во век (Ин. 8, 34–35). О, какое к нам снисхождение, какое обилие благоволения и благости Господа, когда Он дозволил нам, при совершении молитвы пред лицем Божиим, называть Бога Отцом, а себя именовать сынами Божиими так же, как и Христос есть Сын Божий! Никто из нас не дерзнул бы употреблять это имя в молитве, если бы Он Сам не дозволил нам так молиться. Называя же Бога Отцом, мы должны помнить и знать, возлюбленнейшие братья, что нам надлежит и поступать, как сынам Божиим, чтобы как мы сами радуемся о Боге Отце, так и Он радовался о нас. Будем обращаться, как храмы Божии, дабы видно было, что в нас обитает Бог. Да не будут действия наши недостойны Духа: начавши быть небесными и духовными, будем помышлять и делать только духовное и небесное, имея в виду сказанное Богом: прославляющии Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1 Цар. 2, 30), и написанное блаженным апостолом в Послании его: несте свои, куплени бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1 Кор. 6, 19–20).

После сего мы говорим: да святится имя Твое, — не в том смысле, будто мы желаем Богу, да святится Он нашими молитвами, но мы просим у Него, чтобы имя Его святилось в нас. Ибо от кого же освятится Бог, Который Сам освящает? Но потому, что Он сказал: будете святи, яко Аз свят (Лев. 20, 7), — мы просим и молим, чтобы, освященные в крещении, мы и пребыли такими, какими быть начали. И об этом молимся ежедневно, потому что имеем нужду в ежедневном освящении, чтобы ежедневные грехи наши очищать непрестанным освящением. Каково же освящение, даруемое нам Богом, по Его благости, — это поясняет апостол, говоря: ни блудницы, ни идолослужителе, ни прелюбодее, ни осквернителе, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы Царствия Божия не наследят. И сими убо нецыи бесте; но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1 Кор. 6, 9–11). Он называет нас освятившимися именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего; и мы молимся, да пребудет в нас таковое освящение. А так как Господь и судия наш исцеленному от Него и оживотворенному с угрозою заповедал не грешить более, чтобы ему не было хуже (Ин. 5, 14); то мы непрестанною молитвою умоляем, днем и ночью просим, чтобы освящение и оживотворение, принятое нами от Божией благодати, и соблюдено было в нас Божественным охранением.

Затем в молитве следует: да приидет Царствие Твое. Мы просим о пришествии к нам Царства Божия в таковом же смысле, в каком молим Бога, чтобы святилось в нас Его имя. Ибо когда же Бог не царствует или когда положить начало Его Царства, которое всегда было при Нем и не престает быть? Мы просим, да приидет наше царство, обещанное нам Богом, приобретенное кровию и страданием Христовым; — просим, чтобы нам, послужившим в сем веке, царствовать потом со Владыкою-Христом, как и Сам Он обещает это, говоря: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25, 34). Царством же Божиим, возлюбленнейшие братья, может быть и Сам Христос: нам вожделенно ежедневное присутствие Его, и мы просим, чтобы Он вскоре явил нам Свое пришествие. Как Он есть наше воскресение, потому что мы в Нем воскресаем; так Его же можно разуметь под Царством Божиим, потому что мы будем царствовать в Нем. И мы правильно испрашиваем Царства Божия, то есть Царства Небесного; ибо есть и царство земное. Но кто отрекся уже от мира, тот выше мирских почестей и царства. Таким образом, посвящающий себя Богу и Христу желает не земного, но Небесного Царства. А при этом необходима непрестанная молитва и моление, да не отпадем от Небесного Царства так, как отпали Иудеи, которым оно было обещано прежде. Господь ясно говорит: мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небеснем; сынове же царствия изгнани будут во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом (Мф. 8, 11–12). Он показывает, что Иудеи были прежде сынами царства, доколе не переставали быть сынами Божиими; потом же, с упразднением у них имени Отеческого, упразднилось и царство. Потому-то мы, христиане, которые стали называть в молитве Бога Отцом, просим, да приидет к нам Царство Божие.

Далее мы присовокупляем следующие слова: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли, — не с тем, чтобы Бог, вследствие нашей молитвы, делал, что хочет, но чтобы мы могли делать угодное Ему. Ибо кто же воспрепятствует Богу делать угодное Ему? Но так как диавол полагает нам препоны в оказывании, и духом и телом, полного повиновения Богу, то мы просим и молим, да будет в нас воля Божия. А чтобы она была — необходимо изволение Божие, то есть Божия помощь и защита; потому что никто не крепок собственными силами, а всяк находит безопасность только в Божием снисхождении и милосердии. Да и Господь, показывая человеческую немощь, которую Он носил в Себе, говорил: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия, — а затем, подавая ученикам пример, чтобы они исполняли не свою волю, но Божию, прибавил: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф. 26, 39). И в другом месте говорит: снидох с небесе, да не творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин. 6, 38). Если Сын повиновался так, что исполнял волю Отца: то не гораздо ли более должен повиноваться и исполнять волю своего Господа раб? Иоанн в Послании своем так увещевает и наставляет нас к исполнению воли Божией: не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем; яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима и гордость житейская несть от Отца, но от мира сего есть: и мир преходит и похоть его; а творяй волю Божию пребывает во веки (1 Ин. 2, 15– 17), как и Бог пребывает во веки. Итак, желая пребывать во веки, мы должны творить волю Бога, Который вечен. Воля же Божия указана нам в делах и учении Христовых. Смирение в обращении, стойкость в вере, скромность в словах, правда в действиях; в делах милосердие, в нравах благочиние; неуменье причинять обиду, уменье — переносить обиду, нам причиненную, — хранить мир с братьями; — любить Бога всем сердцем, любить Его как Отца, бояться как Бога; — ничего не предпочитать Христу так, как и Он ничего не предпочел нам; — мужественно и верно стоять у Его креста; когда препираются о имени Его и чести, — выражать в речи постоянство исповедания, при допросе — отвагу, с которою вступаем в бой, в смерти — терпение, которым венчаемся: это значит желать быть сонаследником Христу! Это значит творить заповедь Божию, исполнять волю Отца!

Просим же мы, да будет воля Божия как на небе, так и на земле, потому что и то и другое относится к совершению нашей безопасности и спасения. Имея тело из земли, а дух с неба, будучи сами землею и небом, мы молимся, да будет в том и другом, то есть в теле и в духе, воля Божия. Ибо тело и дух находятся в борьбе и, при взаимном противодействии их друг другу, у них происходит ежедневная брань, так что мы не то делаем, что хотим: в то время как дух ищет небесного и Божественного, тело устремляется желанием к земному и мирскому. Потому мы усердно просим, чтобы помощию и содействием Божиим установилось между обоими согласие и чтобы, при совершении в духе и в теле воли Божией, спасена была душа, возрожденная Богом. О борьбе открыто и ясно выражается апостол Павел. Плоть, — говорит он, — похотствует на духа, дух же на плоть; сия же друг другу противятся, да не яже хощете, сия творите... Явлена же суть дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, зависти, убийства, пиянства, безчинни кличи и подобная сим; яже предглаголю вам, якоже и предрекох, яко таковая творящии Царствия Божия не наследят. Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 17 и 19–23). Вот почему ежедневно и непрестанно просим в молитве, чтобы относительно нас была воля Божия, как на небе, так и на земле; а воля Божия состоит в том чтобы земное уступало небесному и одерживало верх духовное и Божественное.

Впрочем, возлюбленнейшие братья, можно понимать это и следующим образом. Так как Господь повелевает и заповедует нам любить даже врагов и молиться за преследующих нас (Мф. 5, 44), то и за тех, которые пребывают еще землею и не начинали быть небесными, мы просим, да будет, и относительно них, воля Божия, которую совершил Христос, спасая и восстановляя человека. Притом Он не называет уже учеников землею, но солью земли (Мф. 5, 13); и Апостол именует первого человека из земли земным, а второго с неба (1 Кор. 15, 47): поэтому и мы, которые должны уподобляться Отцу-Богу, сияющему солнце Свое на злых и благих и посылающему дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45), — следуя Христову наставлению и совершая моление о спасении всех, правильно молимся и просим, чтобы как в небе, то есть в нас, совершилась, по вере нашей, воля Божия и мы стали небесными; так и на земле, то есть в них — неверующих, да будет воля Божия, чтобы и они, земные по первому рождению, возродившись водою и Духом, начали быть небесными.

Продолжая молитву, мы произносим следующее прошение: хлеб наш насущный даждь нам днесь. Это можно понимать как в духовном, так и в простом смысле, потому что и тот и другой, по Божественному дарованию, равно благоприятствуют спасению. — Христос есть хлеб жизни, и этот хлеб не всех, но только наш. Как говорим мы: Отче наш, потому что Бог есть Отец познающих Его и верующих; так и Христа называем нашим хлебом, потому что Он и есть хлеб тех, которые прикасаются Телу Его. Просим же мы ежедневно, да дастся нам этот хлеб, чтобы мы, пребывающие во Христе и ежедневно принимающие Евхаристию в снедь спасения, будучи, по какому-либо тяжкому греху, отлучены от приобщения и лишены небесного хлеба, не отделились от Тела Христова тогда, как Господь говорит в наставление наше: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе; аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки, и хлеб, егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Ин. 6, 51). Когда Он говорит, что ядущий от хлеба Его жив будет во веки, то этим показывает, что живут те, кои прикасаются Его Телу и, по праву приобщения, принимают Евхаристию. Итак должно бояться и молиться, да не отделится кто-либо от Тела Христова, подвергшись запрещению, и не удалится от спасения, как угрожает Господь, говоря: аще не снесте Плоти Сына человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе (Ин. 6, 53). Потому-то мы и просим ежедневно, да дастся нам хлеб наш, чтобы нам, пребывающим и живущим во Христе, не удалиться от освящения и Тела Его.

Можно это понимать и так: отрекшись от века сего и, по вере духовной благодати, отказавшись от его богатств и почестей, памятуя наставление Господа, Который говорит: иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14, 33), — мы просим одной только пищи и пропитания. Кто сделался учеником Христовым, тот, по слову Учителя, отказываясь от всего, и должен просить только дневного пропитания и в молитве не простирать далее своих желаний, имея в виду заповедь Господа, сказавшего: не пецытеся убо на утрей, утрений бо собою печется; довлеет дневи попечение его (Мф. 6, 34). Итак, ученик Христов, которому воспрещается заботиться о завтрашнем дне, праведно испрашивает себе дневной пищи: было бы противоречие и несообразность в том, если бы мы искали в сем веке продовольствия на долгое время, когда просим о скором пришествии Царства Божия. Блаженный апостол, поучая и утверждая крепость надежды и веры нашей, делает нам следующее напоминание: ничтоже внесохом в мир сей; яве, яко ниже изнести что можем.

Имеюще же пищу и одеяние, сими довольни будем. А хотящии богатитися, впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающия, яже погружают человеки во всегубительство и погибель; корень бо всем злым сребролюбие есть, егоже нецыи желающе заблудиша от веры и себе пригвоздиша болезнем многим (1 Тим. 6, 7–10). Этим учит, что не только надобно презирать богатства, но что они и опасны: в них корень льстивых зол, обольщающих слепоту человеческого ума скрытым коварством. Потому-то Бог обличает безумного богача, который помышлял о мирских достатках и хвастался чрезвычайным изобилием плодов. Безумне, — говорит Он ему, — в сию нощь душу твою истяжут от тебе; а яже уготовал еси, кому будут? (Лк. 12, 20). Безумный, — он радовался о прибыли в ту ночь, в которую надлежало ему умереть; тот, кому мало уже оставалось жить, помышлял о изобилии плодов.

Напротив, Господь учит, что тот вполне совершен, кто, продав свое имение и раздав в пользу нищих, заготовляет себе сокровище на небе: тот, по словам Господа, может следовать за Ним и подражать славе страдания Господня, кто в готовности и охоте своей не задерживается никакими сетями домашнего хозяйства, но, предпослав свое имущество к Богу, отрешенный и свободный, и сам идет туда (Мф. 19, 21). Вот как да научится всякий молиться, чтобы приготовить себя к тому же; из закона молитвы да уразумеет всякий, какова должна быть молитва! Между тем для праведника никогда не может быть недостатка в ежедневной пище, по Писанию: не убиет гладом Господь душу праведную (Притч. 10, 3). И опять: юнейший бых, ибо состарехся, и не видех праведника оставлена, ниже семене его просяща хлебы (Пс. 36, 25). То же обещает и Господь, говоря: не пецытеся, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих языцы ищут; весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 31–33). Он обещает, что ищущим Царства и правды Божией вся приложатся: ведь все Божие; следовательно, имеющий Бога ни в чем не будет иметь недостатка, только бы сам не отстал от Бога. Так Даниилу, когда он был ввержен в ров львиный по повелению царскому, изготовляется обед Промыслом Божиим и — человек насыщается среди зверей алчущих, но щадящих его (Дан. 14, 30). Так, Илия питается во время бегства: преследуемый, он получает пропитание в пустыне от вранов, которые служат ему, — от птиц, которые приносят ему пищу. О, ненавистная жестокость злобы человеческой! Звери щадят, птицы кормят, а люди строят ковы и свирепствуют!

После сего мы молимся и о грехах наших, говоря: и остави нам долги наша, яко и мы оставляем должником нашим. По испрошении пищи испрашивается отпущение грехов — чтобы человек, питаемый Богом, и жил в Боге, и заботился не только о временной, но и о вечной жизни, — а к ней можно достигнуть, если прощены будут грехи, которые Господь в Своем Евангелии, называет долгами, говоря: весь долг он отпустих тебе, понеже умолил Мя еси (Мф. 18, 32). И сколь необходимо, сколь прозорливо и спасительно напоминание, которым мы — грешники побуждаемся к молению о грехах, чтобы, испрашивая милосердие у Бога, дух приходил в самосознание! Для устранения довольства собою, как бы невинными, для избежания опасности погибнуть чрез высокомерие, нам повелевается ежедневно молиться о грехах и тем дается напоминание и наставление, что мы и грешим ежедневно. То же указывает в Послании своем Иоанн, говоря: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас. Аще исповедаем грехи нашя, верен есть и праведен (Господь), да оставит нам грехи нашя (1 Ин. 1, 8–9). В Послании своем он обнял и то, что мы должны просить о грехах, и то, что получим прощение, если будем просить. Ибо он назвал Господа верным, то есть верно исполняющим Свое обещание; а Научивший нас молиться о грехах и долгах наших обещал нам милосердие Отца и следующее за тем прощение. К этому Господь ясно присовокупил и прибавил закон, ограничивающий нас известным условием и обетом, по которому мы должны просить, чтобы нам оставлены были долги так, как и мы оставляем должникам нашим, зная, что не может быть получено нами отпущение грехов, если мы не сделаем того же относительно должников наших. Потому-то и в другом месте Он говорит: в нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2). Да и раб, который не захотел простить своему товарищу тогда, как господин простил ему самому весь долг, заключен был в темницу; он утратил оказанное ему Господом снисхождение, потому что не захотел оказать товарищу снисхождения (Мф. 18, 27 и след.). Это еще сильнее и с большею строгостию Своего суда излагает Господь в заповедях Своих. И егда, — говорит, — стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого, да и Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешения ваша; аще ли же вы не отпущаете, ни Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешений ваших (Мк. 11, 25–26). Итак, тебе не остается никакого извинения в день суда: ты будешь судим по собственному своему приговору и с тобою поступлено будет так, как сам ты поступишь с другими.

Бог заповедует, чтобы в дому Его жили только мирные, согласные и единодушные. Он хочет, чтобы возрожденные и оставались такими, какими Он сделал их вторым рождением; — чтобы ставшие сынами Божиими пребывали в мире Божием; — чтобы у нас, у которых один дух, было одно сердце и чувство. Он не принимает жертвы от того, кто находится во вражде, и повелевает таковому возвратиться от алтаря и прежде примириться с братом, чтобы потом можно было умилостивить Бога мирными молениями. Для Бога большая жертва — наш мир и братское согласие, народ, соединенный в единстве Отца и Сына и Святого Духа. При первых жертвоприношениях, принесенных Авелем и Каином, Бог не смотрел на дары их, но на сердца, — так что тот угодил Ему дарами, кто угодил сердцем. Мирный и праведный Авель, принесши в невинности жертву Богу, дал урок и другим, приносящим дар к алтарю, — приходить туда со страхом Божиим, с простым сердцем, с законом правды, с миром согласия. Принесши жертву Богу с таким расположением, он потом и сам сделался жертвою Богу: хранитель правды Господней и мира, он первый, претерпев мученичество, славою своей крови предначал страдание Господне. Таковые наконец и увенчиваются от Господа! Таковые в день суда будут судить с Господом! Напротив, кто находится во вражде и несогласии, кто не имеет мира с братьями, тот, по свидетельству блаженного апостола и Священного Писания, хотя бы претерпел смерть за имя Христово, все же останется виновен во вражде братской (1 Кор. 13, 3); а в Писании сказано: всяк ненавидяй брата своего, человекоубийца есть (1 Ин. 3, 15), — человекоубийца же не может ни достигнуть Царства Небесного, ни жить с Богом. Не может быть со Христом тот, кто лучше захотел быть подражателем Иуды, нежели Христа. Каков же этот грех, который не омывается и крещением крови? Каково преступление, которого нельзя загладить и мученичеством?

Далее, Господь дает нам, как необходимое, наставление говорить в молитве: и не введи нас во искушение. Этим показывается, что враг не имеет никакой власти над нами, если не будет на то предварительно допущения Божия. Потому-то весь наш страх, все благоговение и внимание должны быть обращены к Богу; так как лукавый не может искушать нас, если не дастся ему власти свыше. Доказательством служат слова Божественного Писания: прииде Навуходоносор царь Вавилонский на Иерусалим и воеваше нань, и даде Господь в руце его (Дан. 1, 1–2). Дается же лукавому власть над нами по грехам нашим, как говорится в Писании: кто даде на разграбление Иакова и Исраиля пленяющим его? не Бог ли, Емуже согрешиша и не восхотеша на путех Его ходити, ни слушати закона Его? И наведе на ня гнев ярости Своея (Ис. 42, 24–25). Также о Соломоне, когда он предался грехам и уклонился от заповедей и путей Господних, сказано: и воздвиже Господь противника Соломону (3 Цар. 11, 23). Впрочем, власть над нами дается с двоякою целию: или для наказания, когда мы грешим; или для славы, когда испытываемся, — как это было сделано относительно Иова, по ясному указанию Бога, говорящего: се, вся, елика суть ему, даю в руку твою, но самого да не коснешися (Иов. 1, 12). Также и Господь, во время страдания, говорит в Своем Евангелии: не имаши власти ни единыя на Мне, аще не бы ти дано свыше (Ин. 19, 11). Между тем, когда мы просим, да не подвергнемся искушению, то таковым прошением приводимся к сознанию слабости нашей и немощи с тем, чтобы никто не высокомудрствовал о себе, чтобы никто с гордостию и надменностию не присваивал ничего себе и не приписывал себе славы исповедания или страдания тогда, как Сам Господь, поучая смирению, сказал: бдите и молитеся, да не внидете в напасть; дух убо бодр, плоть же немощна (Мк. 14, 38). Так необходимо предварительно смиренное и покорное сознание и предоставление всего Богу, дабы то, что смиренно испрашивается у Него со страхом Божиим и почтением, даровано было Его благостию.

После всего, к концу молитвы привходит заключение, кратко выражающее все наши моления и прошения. В конце говорим: но избави нас от лукаваго, разумея под тем всякие беды, которые в сем мире замышляет против нас враг и против которых у нас будет верная и крепкая защита, если избавит нас от них Бог, — если, по нашему прошению и молению, Он дарует нам Свою помощь. Затем, после слов: избави нас от лукаваго, — не о чем уже более и просить: мы просим зараз покровительства Божия против лукавого; а получивши таковое покровительство, мы уже безопасны и защищены от всех козней диавола и мира. В самом деле, чего бояться со стороны мира тому, кому в этом мире защитник Бог?

Не удивительно, возлюбленнейшие братья, что такова молитва, преподанная нам Богом, Который в Своем учении все наше моление выразил кратким, но спасительным словом. Давно уже это предсказано пророком Исаиею; говоря о величии и любви Божией, он, исполненный Духа Святого, сказал: Слово бо совершая и сокращая правдою, яко слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней (Ис. 10, 23). И так, когда пришел для всех Господь наш Иисус Христос, Слово Божие, и, собирая ученых и неученых, излагал спасительные заповеди для всякого пола и возраста; тогда Он и заключил Свои заповеди в сжатой речи, чтобы не затруднять памяти учащихся в изучении небесного и чтобы скоро изучалось то, что необходимо для простой веры. Так, предлагая учение о жизни вечной, Он с краткостию, приличною Своему величию и Божественности, выразил таинство жизни следующими словами: се же есть живот вечный, да знают Тебе, единаго истиннаго Бога, и Егоже послал еси, Иисус Христа (Ин. 17, 3). Извлекая первые и главнейшие заповеди из закона и пророков, Он говорит: слыши, Израилю, Господь Бог ваш, Господь един есть. И возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею... и всею крепостию твоею: сия есть первая заповедь. И вторая подобна ей: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе (Мк. 12, 29–31). В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф.

22, 40). И опять: вся убо, елика аще хощете да творят вам человецы, тако и вы творите им. Се бо есть закон и пророцы (Мф. 7, 12).

Не словами же только, но и делами учил нас Господь молиться: Сам Он часто воссылал к Богу моления и прошения, собственным примером показывая, что нам надлежит делать. В

Писании говорится: Той же бе отходя в пустыню и моляся (Лк. 5, 16). И опять: изыде в гору помолитися, и бе об нощь в молитве Божии (Лк. 6, 12). Если молился Он — безгрешный, то не тем ли более должно молиться грешникам? Если Он, бодрствуя всю ночь, воссылал непрестанные моления, то не тем ли более надлежит бодрствовать ночью и нам в частом совершении молитвы? Господь молился и просил не за себя; ибо чего же испрашивать для Себя Невинному? Он молился о грехах наших, как Сам поясняет это, говоря Петру: се, сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу; Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя (Лк. 22, 31–32). Молился Он потом Отцу и за всех, говоря: не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя, да вси едино будут; якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и тии в нас едино будут (Ин. 17, 20–21). Велика благость и любовь Господа в устроении нашего спасения! Не довольствуясь тем, что искупил нас Своею Кровию, Он еще и просил за нас! А прося, смотрите, какое Он имел желание: да и мы пребываем в том самом единстве, в каком Отец и Сын едино суть. Отсюда можно уразуметь, как грешат те, кои уничтожают единство и мир, уничтожают то, о чем просил Господь, желавший, чтобы народ Его был спасен, живя в мире, так как Он знал, что вражда не входит в Царство Божие.

Возлюбленнейшие братья! Когда мы стоим на молитве, то должны бодрствовать и прилежать к молению всем сердцем. Да удалится от нас всякое плотское и мирское помышление и дух да помышляет только о том, о чем просит. И священник, предпослав молитве предисловие, приготовляет к тому умы братьев, взывая: горе имеим сердца; и народ в своем ответе: имамы ко Господу, получает напоминание, что ему ни о чем не должно помышлять, как только о Господе. Да будет сердце закрыто от противника; одному Богу да будет оно открыто и да не допустит во время молитвы войти в себя врагу Божию! А он часто вторгается и проникает и ловким обманом отвлекает моления наши от Бога, заставляя одно иметь в сердце, а другое выражать голосом, между тем как Господу надобно молиться с искренним вниманием и умолять не звуком голоса, но сердцем и чувством. Что же это за небрежность — во время принесения молитвы Господу отчуждать себя и увлекаться нелепыми и скверными помыслами, как будто у тебя есть думать о чем важнейшем, нежели о том, что ты беседуешь с Богом? И как ты требуешь, чтобы Бог услышал тебя, когда ты сам себя не слышишь? Как хочешь, чтобы Бог во время твоего моления помнил о тебе, когда ты сам о себе не помнишь? Это значит вовсе не остерегаться врага. Это значит, молясь Богу, оскорблять величие Божие небрежностию в молитве. Это значит бодрствовать глазами, а спать сердцем, между тем как христианин должен бодрствовать сердцем и тогда, когда спит глазами. В Писании, в книге Песни Песней так говорится от лица Церкви: аз сплю, а сердце мое бдит (Песн. 5, 2). Потому-то и апостол с такою заботливостию и осмотрительностью увещевает нас, говоря: в молитве терпите, бодрствуще в ней (Кол. 4, 2). Этим он научает и показывает, что только те получают просимое от Бога, которых Бог видит бдительными в молитве.

Притом молящиеся да не приходят к Богу с бесплодными и пустыми молениями. Недействительно то прошение, которое выражается в молитве, не сопровождаемой делом. Если всякое дерево, не приносящее плода, посекается и в огонь бросается, то, конечно, и слово, не имеющее плода, не может быть угодно Богу как лишенное всякого делания. Потому-то Священное Писание говорит в наставление наше: благо молитва с постом и милостынею (Тов. 12, 8). Господь, Который в день суда имеет воздать награду за дела и милостыни, и ныне благосклонно выслушивает того, кто приходит с деланием. Так молился Корнелий сотник — и удостоился быть услышанным. Он подавал много милостыни народу и всегда молился Богу. Ему-то, около девятого часа, во время молитвы явился Ангел и, свидетельствуя об его делании, сказал: Корнелие! ... молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Богом (Деян. 10, 4). О всегдашней молитве и всегдашнем делании Товии дал свидетельство Ангел Рафаил, говоря: дела Божии открывати славно. И ныне, егда молился еси ты и невестка твоя Сарра, аз приношах память молитвы вашея пред Святаго; и егда погребал еси мертвыя... и егда не ленился еси востати и оставити обед твой, да отшед покрыеши мертваго... с тобою бех. И ныне посла мя Бог исцелити тя и невестку твою Сарру. Аз есмь Рафаил, един от седми святых Ангелов, иже предстоят и входят пред славу Святаго (Тов. 12, 11–15). Подобное внушает и заповедует Господь чрез Исаию. Разрешай, — говорит Он, — всяк соуз неправды, разрушай обдолжения насилных писаний, отпусти сокрушенныя в свободу и всякое писание неправедно раздери. Раздробляй алчущим хлеб твой и нищия безкровныя введи в дом твой. Аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления (одежды) твоя скоро возсияют; и предъидет пред тобою правда твоя и слава Божия объимет тя. Тогда воззовеши и Бог услышит тя, и еще глаголющу ти, речет: се, приидох (Ис. 58, 6–9). Бог обещает предстать, — говорит, что выслушает и защитит тех, кои, разрешая в сердце соуз неправды, и, по заповеди Его, подавая милостыню домочадцам Божиим, заслуживают быть услышанными Богом, так как и сами они слушаются повелений Божиих. Блаженный апостол Павел, получив от братьев пособие в своей нужде, назвал учиненное ими доброе дело жертвою Богу. Исполнихся, — говорит он, — приемь от Епафродита посланная от вас, воню благоухания, жертву приятну, благоугодну Богу (Флп. 4, 18). Кто милосердует о нищих, тот дает взаймы Богу; кто подает меньшим братьям, тот приносит дар Богу, — духовно приносит Богу в жертву благовонное курение.

Что касается времен для торжественного совершения молитв, то мы находим, что Даниил и три отрока, крепкие в вере и победители в пленении, посвящали им час третий, шестый и девятый, предъизображая тем Троицу, которая имела открыться в последние времена. В самом деле, считая с первого часа до трех, мы имеем вполне троичное число. Также, от четвертого часа доходя до шести, опять имеем троицу. От седьмого до девятого снова три часа. Таким образом счет по три часа выражает совершенную Троицу. Эти-то часовые сроки издавна уже соблюдали поклонники Божии, духовно признавая их временами, установленными и узаконенными для молитвы. Впоследствии сделалось явно, что таковые сроки, посвящавшиеся праведниками молитве, заключали в себе таинства. Так, в третьем часу снисшел Дух Святой на учеников и исполнил благодать обетования Господня (Деян. 2, 4 и 15). В шестом часу Петр, взошедши на горницу, когда сомневался относительно крещения язычников, — увидел знамение и услышал голос Бога, наставивший его допускать всех к благодати спасения (Деян. 10, 9 и след.). В шестом же часу Господь распят, а в девятом Он Своею Кровию омыл грехи наши и страданием совершил Свою победу, да искупит нас и оживотворит.

Но кроме часов, назначенных древле для молитвы, у нас, возлюбленнейшие братья, с приращением таинств умножились и сроки. Так, надлежит молиться утром, для прославления утреннею молитвою Воскресения Христова. Это древле обозначил и Дух Святой в псалмах, говоря: Царю мой и Боже мой! яко к Тебе помолюся, Господи. Заутра услыши глас мой; заутра предстану Ти и узриши мя (Пс. 5, 3–4). Также Господь говорит чрез пророка: утреневати будут ко Мне, глаголюще: идем и обратимся ко Господу Богу нашему (Ос. 6, 1). Опять необходимо молиться при захождении солнца, к концу дня. Молясь же в конце дня и прося при захождении солнца, да приидет на нас снова свет, мы испрашиваем пришествия Христова, которое имеет подать нам благодать вечного света, потому что Христос есть истинное солнце и истинный день. Днем называет Христа Дух Святой в псалмах. Камень, — говорит, — егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла; от Господа бысть сей, и есть дивен во очесех наших. Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь (Пс. 117, 22–24). Солнцем Он назван у пророка Малахии: и возсияет вам боящимся имене Моего солнце правды и исцеление в крылех Его (Мал. 4, 2). Если же, по Священному Писанию, Христос есть истинное солнце и истинный день, то христианин не только часто, но и всегда должен воздавать поклонение Богу так, что ни один час не должен быть для него исключением. Сущие во Христе, Который есть истинное солнце и день, мы должны прилежать прошениям и молениям весь день. Да и когда, по закону мирскому чередуясь преемственною сменою, наступает ночь, то и ночной мрак не может быть препятствием для молящихся, потому что для сынов света и ночью — день. В самом деле, когда же остается без света тот, у кого свет в сердце? Или, когда бывает лишен солнца и дня тот, у кого солнце и день — Христос?

Не будем же, пребывающие всегда во Христе, то есть в свете, оставаться без молитвы и ночью. Возьмем в пример вдову Анну, которая беспрестанно молилась и всегда бодрствовала в угождении Богу, как написано в Евангелии: не отхождаше от Церкви, постом и молитвами служащи день и ночь (Лк. 2, 37). Пусть это видят и язычники, которые не просвещены еще, и Иудеи, которые, оставивши свет, пребыли во тьме. Мы же, возлюбленнейшие братья, которые всегда находимся во свете Господнем, которые помним и храним то, чем стали быть с получением благодати, — будем и ночь считать за день. Веруя, что мы ходим всегда во свете, да не воспящаемся тьмою, которую мы оставили: и в ночные часы да не будет недостатка в молитвах; и тогда да не будут, по лености и небрежению, оставляемы моления. По благости Божией воссозданные духовно и возрожденные, станем поступать согласно будущему нашему назначению. Предназначенные к Царству, где будет всегда день, не сменяемый ночью, будем бодрствовать ночью, как бы днем. Предназначенные к всегдашней там молитве и благодарению Богу, не престанем и здесь молиться и благодарить.

Книга к Деметриану

Брань твою, Деметриан, и часто изрыгаемые из святотатственных уст твоих нечестивые хулы на Бога, Который есть один и истинный, я презирал, почитая более приличным и лучшим отклонить молчанием невежество заблуждающего, чем, отвечая безумному, вызывать наглость. И делал это я не без повеления Божественного. В Писании сказано: во ушию безумнаго ничтоже глаголи, да не когда поругает разумная словеса твоя (Притч. 23, 9). И еще: не отвещай безумному по безумию его, да не подобен ему будеши (Притч. 26, 4). Да и повелено нам хранить святыню внутри своего сознания, а не предлагать ее свиньям и псам для попрания. Вот что Господь говорит о том: не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими, и вращшеся расторгнут вы (Мф. 7, 6). Когда ты часто приходил ко мне более — по страсти спорить, чем с намерением поучиться и, подняв шум и крик, хотел бывало скорее с бесстыдством втолковать свое, чем терпеливо выслушать наше, — я находил нелепым вступать с тобою в спор; потому что было бы удобнее и легче отразить криком возмущенные волны бурного моря, чем укротить твое бешенство рассуждениями. Согласись, что светить слепому, говорить глухому, вразумлять бессмысленного — труд напрасный и не поведет ни к чему; потому что ни уразуметь не может бессмысленный, ни слепой увидеть, ни глухой услышать. Принимая это в соображение, я часто молчал и нетерпение побеждал терпением, потому что не в силах был бы ни научить неспособного к учению, ни сдержать нечестивого чувством уважения к святому, ни обуздать кротостью неистового. Но так как ты говоришь, теперь, будто весьма многие жалуются и винят нас в том, что чаще поднимаются войны, что язвы и голод свирепствуют, что дожди и росы останавливаются долгим ведром: то молчать долее не следует; иначе наше молчание станет признаком уже не скромности, а сомнения, и в ту пору, когда мы не будем опровергать ложных обвинений по пренебрежению к ним, подумают, что мы признаем свою в том виновность. Итак, я отвечаю, Деметриан, как тебе, так равно и другим, которых, быть может, ты же подстрекнул и, сея ненависть против нас своими клеветами, сделал, во множестве, отростками одного с собою корня, детьми одного с собою вывода. Я думаю, впрочем, что эти убедятся нашею речью: тот, кого искусно прикрытая ложь успела склонить на дурное, тем скорее обратится к доброму, когда побудит его к тому истина.

Ты сказал, что чрез нас бывает и нам должно быть вменено в вину все то, что потрясает и изнуряет мир; потому что мы не почитаем ваших богов. Так как твои сведения в Божественном очень недалеки и истина не по твоей части: то на этот счет, прежде всего, ты должен знать, что мир уже устарел, что он не держится теми силами, какими держался прежде, и нет уже в нем той крепости и устойчивости, какими был он богат когда-то. Даже когда мы молчим и не заявляем никаких доказательств на это из Священных Писаний и Божественных предсказаний — мир уже говорит об этом сам и в разрушающихся вещах представляет явное доказательство своей преходимости. Нет уже зимою такого обилия дождей для питания семян, — летом такого солнечного жара для созревания плодов; не столько уже веселы посевы в весеннюю пору, не столь обильна осень древесными плодами. Меньше извлекается мраморных глыб из гор, изрытых и истощенных; исчерпанные рудники в меньшем уже обилии доставляют золото и серебро, и бедные жилы сокращаются и убывают со дня на день; на полях не достает земледельца, на море матроса, в лагерях солдата; нет невинности на торжище, правды в суде, единодушия между друзьями, знания в искусствах, благочиния в нравах. Думаешь ли ты, что сущность состаревающейся вещи может держаться столько же, сколько могла прежде, когда была нова и сильна юностью? Малится по необходимости то, что, с приближением кончины, склоняется к дряхлости и истощанию. Так, солнце, пред своим закатом, бросает уже менее ясный и горячий свет; так к концу своего течения утончается луна в своих тощих рогах! Дерево, бывшее прежде зеленым и плодородным, потом становится безобразным, когда засохнут ветви и наступит бесплодная старость; источник, протекавший пышно, пока жилы были переполнены водою, ослабевая при старости, едва выступает каплями, в виде пота. Таков приговор дан миру, таков закон Бога: все взошедшее должно зайти, возросшее постареть, сильное ослабеть, великое умалиться, а ослабевши и умалившись окончиться.

Та винишь христиан в том, что со старостью мира все уменьшается. Что, если и старики станут винить христиан же в том, что в старости слабеют здоровьем, что не настолько уже, как прежде, пользуются тонкостью слуха, быстротою ног, остротою зрения, крепостью сил, обилием внутренних соков, деятельностью членов, и что в настоящее время жизнь человеческая едва может продлиться до столетия, тогда как в древности, долговечная, она заходила за восемьсот и девятьсот лет? Мы видим седые волосы на детях; волосы падают прежде, чем отрастают; век не старостью оканчивается, а начинается со старости. Такое рождение от самого начала спешит уже к концу! Так все, рождающееся теперь, вырождается по причине старости самого мира. Потому никто не должен удивляться, что в мире стало недоставать того-другого, когда сам мир находится уже в расслаблении и при конце.

То, что чаще и продолжительнее становятся войны, что неурожай и голод увеличивают беспокойство, что свирепствующие болезни расстраивают здоровье, что язвы производят опустошения в роде человеческом, — знай, что все это предсказано; — предсказано, что в последние времена зло умножится и бедствия оразнообразятся и что, с приближением дня судного, суд разгневанного Бога более и более усилится на поражение рода человеческого. А все это происходит не оттого (как ты ложно жалуешься и, по невежественному непониманию истины, разглашаешь), что мы не почитаем ваших богов, а оттого, что вы не почитаете Бога. Так как Он есть владыка и правитель мира, и все делается по Его воле и манию, и ничего не может произойти кроме того, что сделает или чему быть позволит Он Сам; то, конечно, когда бывает что-либо, показывающее гнев негодующего Бога, — оно бывает не чрез нас, которые почитают Бога, а вызывается великими грехами и действиями, вызывается тем, что вы не ищете и не боитесь Бога и не стараетесь, оставив пустые суеверия, познать истинной религии, чтобы таким образом все почитали и молили единого Бога, Который и есть один для всех. Послушай Его Самого, как Божественным словом Своим наставляет нас и увещевает: поклонишися Господу Богу твоему, и Тому единому послужиши (Лк. 4, 8; сн. Втор. 6, 13). И еще: да не будут тебе бози инии разве Мене (Исх. 20, 3). И опять: не ходите в след богов чуждих, еже служити им, и покланятися им, да не прогневаете Мя в делех рук ваших, еже озлобити вас (Иер. 25, 6). Пророк, исполненный Духа Святого, тоже свидетельствует и, возвещая гнев Божий, говорит: сице глаголет Господь Вседержитель: зане храм Мой есть пуст, вы же течете кийждо в дом свой, сего ради удержится небо от росы, и земля оскудит изношения своя, и наведу мечь на землю, и на горы, и на пшеницу, и на вино, и на елей... и на человеки, и на скоты, и на вся труды рук их (Агг. 1, 9–11). Тоже повторяет и говорит другой пророк: и надождю на един град, а на другий не надождю; и часть едина надождится и часть, на нюже не надождю, изсохнет; и соберутся два и три грады во град един пити воду, и не насытятся; и не обратистеся ко Мне, глаголет Господь (Ам. 4, 7–8).

И вот Господь негодует, гневается и угрожает за то, что вы не обращаетесь к нему. А ты, при таком вашем упорстве и пренебрежении, еще удивляешься и жалуешься, если редко падает дождь с неба, если земля засорена едкою пылью, если бесплодная глыба едва производит тощие и бледные травы, — падающий град побивает виноградники, — разрушительный вихрь вырывает с корнем оливковое дерево, — засуха останавливает источник, если заразительный ветер портит воздух, — болезненное состояние изнуряет человека; — тогда как все это приходит, будучи вызвано грехами вашими, и Бог огорчается еще более, когда все подобное и в таком множестве не приносит пользы! Тот же Бог объявляет в Священном Писании, что все это бывает или для вразумления упорных, или для наказания злых. Он говорит: всуе поразих чада ваша, наказания не приясте (Иер. 2, 30). И на это благочестивый и преданный Богу пророк как бы отвечает: бил еси их, и не поболеша; сокрушил еси их, и не восхотеша прияти наказания (Иер. 5, 3). Вот определяются свыше удары, а нет страха Божия! Вот сыплются оттуда бичи и розги, а не заметно никакого трепета, никакой боязни! Что, если бы в дела человеческие не вмешивалась хоть такая расправа? Насколько бы еще в людях было больше дерзости, самоуверенной от безнаказанности злодеяний?

Ты жалуешься, что обильные источники, благорастворенный воздух, частые дожди и плодоносная земля в настоящее время не повинуются тебе; жалуешься, что стихии не столько уже служат твоим пользам и наслаждениям. Да ты раб Богу, чрез Которого все служит тебе: ты находишься в услужении Того, манием Коего все отдается в твое распоряжение. Между тем от своего раба ты требуешь безусловной покорности; будучи человеком сам — принуждаешь повиноваться тебе и выполнять твою волю человека же. У вас обоих один жребий при рождении, одни и те же условия смерти, одинаков телесный состав, одинаково происхождение душ; с равным правом и по одинаковому закону как входите вы в этот мир, так и исходите из него. Но если он не служит твоему произволу, если не повинуется твоему свободному распоряжению, — ты, властолюбивый и слишком требовательный по отношению к рабу, бьешь его, сечешь, изнуряешь и мучишь голодом, жаждою, наготою, а часто цепями и даже тюрьмою. Почему же сам выказывая так свое господство, ты, несчастный, не узнаешь своего Господа Бога? Так, недаром нет недостатка в розгах и бичах Божиих для нанесения ударов! А если бы они нисколько не помогли здесь и не обратили каждого к Богу великим страхом поражения, то в будущем есть вечная темница, неугасимый огонь, нескончаемая мука. Оттуда не будут услышаны Богом стоны умоляющих, так как и здесь не были услышаны ими угрозы разгневанного Бога, Который взывает и говорит чрез пророка: слышите слово Господне, сынове Исраилевы, — яко суд Господеви к живущим на земли; зане несть истины, ни милости, ни ведения Божия на земли. Клятва и лжа, и убийство, и татьба, и любодеяние разлияся по земли, и кровь и с кровми мешают. Сего ради восплачется земля, и умалится со всеми вселившимися на ней, со зверьми польскими, и с гады земными, и со птицами небесными, и рыбы морския оскудеют; яко да никто же не прится, ни обличается никтоже (Ос. 4, 1–4). Бог выражает Свое негодование и гнев за то, что на земле нет Богопознания; и все же Бога не познают и не боятся! Бог порицает и осуждает пороки лжи, похотей, обманов, жестокости, нечестия, неистовства; и все же никто не обращается к непорочности! Вот происходит то, что предсказано было прежде словом Божиим, но верностию настоящего никто не побуждается позаботиться о будущем. Во время самых несчастий, от которых с трудом успокоивается стесненная и сдавленная душа, достает еще досуга быть злыми и, при таких опасностях, судить более о других, чем о себе. Негодуете, что Бог негодует. Как будто, живя худо, вы заслужили что-либо доброе? Как будто все то, что случается, не гораздо еще меньше и легче, чем ваши грехи?

Ты, который судишь других, будь иногда и собственным судьею; всмотрись в тайные изгибы своей совести. Так как уже нет ни боязни, ни стыда за преступления и грешат так, как будто чрез самые грехи еще больше угодить можно: то ты, который насквозь виден для всех и для всех наг, осмотрись и сам на себя. В одно время ты бываешь надут гордостью, в другое — грабишь из корыстолюбия; то бываешь ожесточен гневом, то расточителен в игре, то отуманен пьянством, то завистлив от злости; то в распутстве — кровосмеситель, то свиреп в ожесточении. И ты удивляешься, что гнев Божий растет на казнь рода человеческого, когда ежедневно возрастает то, что заслуживает наказания? Жалуешься, что восстает враг: как будто, если бы врага не было, мир был бы возможен среди самого мира? Жалуешься, что восстает враг: как будто, если бы внешние оружия и опасности со стороны варваров были отвращены, не жесточе и не опаснее стало действовать внутреннее оружие домашнего нападения, в виде ложных обвинений и обид со стороны более могущественных граждан? Жалуешься на бесплодие и голод: да разве засуха производит больший голод, чем грабительство? разве жгучий пламень бедности не возрастает, когда отбирают приращения запасов, а цены возвышаются? Жалуешься, что небо заключено для дождей, а на земле так запираются житницы! Жалуешься, что теперь менее родится: да разве то, что родилось, ссужается неимущим? Винишь заразу и мор; а между тем зараза и мор только разоблачили или увеличили преступления каждого, обнаружив, что больным не оказывается сострадания и что корыстолюбие и хищничество только и рассчитывает на покойников. Те самые, которые робки на благочестивую услужливость, отважны до дерзости, когда дело идет о нечестивом прибытке; те самые, которые убегают погребения умирающих, питают в себе сильное желание ограбить умерших, так что, кажется, они, быть может, и оставляют несчастных без призрения в болезни, для того, чтобы, при уходе за ними, те не могли выздороветь. Тот, конечно, хотел смерти больного, кто завладевает имуществом умирающего.

И такой ужас казней не может научить непорочности! И среди народа, умирающего от чистого поражения, никто не думает о себе, что и он смертен! Повсюду суетятся, грабят, завладевают. Каждый так торопится грабить, как будто так и должно, как будто тот, кто не грабит, чувствует личную потерю и убыток! У разбойников есть хотя какая-нибудь скромность в злодеянии: они выбирают непроходимые трущобы и необитаемые пустыни, и там злодействуют так, что дело преступных прикрывается, по крайней мере, темнотою и ночью. А тут корыстолюбие свирепствует явно, и безопасное по самой дерзости своей выставляет публично, на открытом месте, оружия своей неудержимой жадности. Отсюда подделыватели фальшивых бумаг; отсюда отравители; отсюда убийцы внутри самого города, тем более готовые на преступление, что злодействуют безнаказанно. От виновного принимаются ложные обвинения, и не находится невинного, который бы отмстил. Нет никакого страха ни к обвинителю, ни к судье. Злые достигают безнаказанности оттого, что скромные молчат, свидетели боятся, имеющие судить подкупаются. Истина дела и на этот раз, по вдохновению и внушению Божественному, открыта пророком; он определенно и ясно объявляет, что Бог может отвратить несчастия, но что преступления согрешающих удерживают Его от оказания Своей помощи: еда не может, — говорит он, — рука Господня спасти? Или отягчил есть слух Свой, еже не услышати? Но греси ваши разлучают между вами и между Богом, и грех ради ваших отврати лице Свое от вас, еже не помиловати (Ис. 59, 1–2). Итак, пусть приймутся в расчет грехи и преступления; пусть обсудятся раны совести: тогда каждый перестанет жаловаться на Бога или на нас, что Он заслужил то, что терпит.

Вот каково хоть бы и то самое, из-за чего у нас преимущественно речь с вами, — то, что вы нападаете на нас безвинно, в поношение Богу, преследуете и притесняете рабов Божиих? Мало того, что вы грязните свою жизнь разнообразием неистовых пороков, неправотою уголовных преступлений, присвоением себе добычи, запятнанных кровию; мало того, что истинная религия ниспровергается ложными суевериями, что вовсе не ищут и не боятся Бога: рабов Бога, преданных Его величию и имени, вы изнуряете еще несправедливыми преследованиями! Недовольно того, что сам ты не почитаешь Бога: ты святотатственными нападками преследуешь тех, которые почитают Его! Не почитаешь Бога и не позволяешь вовсе почитать; и тогда, как все, поклоняющиеся не только нелепым идолам и сделанным руками человеческими изваяниям, но и каким-то чудовищам и страшилищам, тебе нравятся, — не нравится тебе только один поклонник Бога. Дымятся повсюду в ваших храмах жертвенные алтари и костры для скота: только для Бога или нет никаких алтарей, или они скрыты. Крокодилы, обезьяны, камни, змеи обожаются вами; один Бог на земле или не почитается, или почитается не безнаказанно. Безвинных, праведных, любезных Богу — ты лишаешь дома, отнимаешь у них наследственное имущество, отягчаешь цепями, заключаешь в темницы, отдаешь на казнь зверям, мечу, огням и при этом ты недоволен, если страдания наши непродолжительны и казнь совершается просто и быстро: ты прибегаешь к томительным пыткам для измождения тела, увеличиваешь и без того многочисленные истязания для терзания внутренностей; твоя свирепость, твое зверство не довольствуются употребительными пытками — остроумная жестокость изобретает новые казни. Что же это за ненасытимое бешенство в истязаниях? Что за чрезмерная страсть в жестокости? Чего лучше? Избери для себя одно из двух: быть христианином — преступление или нет? Если преступление, то отчего не предаешь смерти того, кто сознается в этом? Если же не преступление — зачем преследуешь невинного? Меня следовало бы подвергнуть пытке, если бы я запирался. Если бы, опасаясь казни и думая обмануть тебя ложью, я утаил то, чем был прежде и что не почитал твоих богов: то тогда меня следовало бы подвергнуть пытке, тогда следовало бы вынудить силою страданий признание в преступлении. Так, при всякого рода допросах, виновных подвергают пытке, если они отказываются от преступления, в котором обвиняют их; подвергают для того, чтобы подлинность злодеяния, которая не подтверждается словесными показаниями, была вымучена страданиями тела. Но когда я сознаюсь добровольно и кричу, и неоднократно повторенными словами свидетельствую сам, что я христианин, — зачем тогда подвергаешь пыткам того, кто сознается и отвергает твоих богов не в темных и тайных местах, а открыто, публично, на самой площади, в слух судей и правителей? Хотя бы прежнее твое обвинение было маловажно; однако теперь то, что ты должен ненавидеть и наказать, возросло; потому что я называю себя христианином в торжественном месте, окруженный народом, и публичною проповедию привожу в замешательство вас и богов ваших. Зачем же ты обращаешься к слабости тела? Зачем воюешь с немощью земной плоти? Вступи в борьбу с крепостью духа; сокруши силу мнения; сломи веру; спором, если можешь, победи, — победи разум.

При этом, если боги твои имеют сколько-нибудь Божественной силы и власти, то пусть сами мстят за себя, пусть сами защитят себя собственным величием. Иначе, что могут доставить своим чтителям те, которые не могут отмстить за себя своим непочитателям? Так как мститель более того, за кого мстит: то ты больше своих богов. Если же ты больше тех, кому поклоняешься: то не ты должен поклоняться им, а скорее они должны тебе поклоняться и бояться тебя, как господина. А то ваша месть защищает их от оскорблений, так же как и ваша стража бережет их взаперти, чтобы не пропали! Стыдись почитать тех, кого сам защищаешь; стыдись ждать покровительства от тех, кого сам охраняешь. О, если бы ты захотел увидеть и услышать их в ту пору, когда мы, терзая их духовными бичами, заклинаем и мучительными для них словами изгоняем из одержимых ими тел; когда рыдая и стеня человеческим голосом и ощущая бичи и удары Божественного могущества, они исповедуют имеющий прийти суд! Приди и узнай истину наших слов. Если ты так почитаешь богов, как говоришь, то поверь тем самим, кого чтишь. А если захочешь верить и себе, то тот, кто теперь владеет твоею душою, кто в настоящее время ослепил твой разум тьмою невежества, будет говорить о тебе самом в слух тебе же. Увидишь, что нас будут умолять те, кому ты молишься; будут бояться те, кого ты боишься и кого обижаешь. Увидишь, что под нашею рукою станут, как связанные, и задрожат, как пленные, те, пред кем ты благоговеешь и кого почитаешь как владык. В самом деле, тебя и таким образом можно будет изобличить в твоих заблуждениях, когда ты увидишь и услышишь, как твои боги на наши вопросы объявят, что они такое, и даже в вашем присутствии не в силах будут утаить известных своих обманов и обольщений!

После этого, как велико невежество, как слепо и глупо безумие тех, которые не хотят прийти от тьмы к свету и, будучи связаны узами вечной смерти, не желают восприять надежды бессмертия и не боятся Бога, угрожающего следующими словами: иже жертву приносит богом, смертию да потребится, но точию Господу единому (Исх. 22, 20). И еще: поклонишася тем, яже сотвориша персты их; и преклонися человек, и смирися муж, и не претерплю им (Ис. 2, 8–9). Зачем ты унижаешься и преклоняешься пред ложными богами? Зачем раболепно нагибаешь тело пред нелепыми истуканами и глиняными изваяниями? Тебя Бог создал прямым; и между тем как прочие животные уничижены наклоненным и пригнутым к земле строением тела, ты имеешь стан возвышенный, лицо, направленное к небу и еще выше — к Богу. Туда смотри, туда направляй взоры, в вышних ищи Бога. К высокому и небесному возноси открытое для всех сердце, чтобы тебе избавиться от преисподних. Зачем со змием, почитаемым тобою, ты повергаешься на землю для смерти? Зачем губишь себя гибелью диавола, чрез него же и вместе с ним? Сохраняй ту прямоту, с которою ты рожден. Пребудь таким, каким создал тебя Бог. Притом, давай и духу своему такое направление, которое соответствовало бы положению твоего лица и тела. Познай прежде себя, чтобы мог познать Бога. Оставь идолов, изобретенных человеческим заблуждением. Обратись к Богу: Он придет на помощь, если ты станешь молить Его. Верь Христу, Которого послал Отец для нашего оживотворения и восстановления. Перестань мучить своими преследованиями рабов Бога и Христа: за обиду их мстит Бог. Оттого-то никто из наших не сопротивляется, когда его берут, и сам не мстит за несправедливое с вашей стороны насилие; хотя народ наш весьма значителен и многочислен: нас делает терпеливыми уверенность в имеющем последовать отмщении. Невинные уступают виновным; беспорочные спокойно переносят казни и страдания: мы не сомневаемся и уверены, что не останется без отмщения все, что мы терпим: даже, чем более будет несправедливости в преследованиях, тем справедливее и тяжелее будет возмездие за преследования, и никогда преступное восстание нечестия против нашего имени не останется без того, чтобы за ним тотчас же не последовало мщение свыше. Не будем напоминать о давнем и пересказывать часто повторявшихся примеров отмщения за поклонников Божиих; достаточно и недавнего доказательства на то, что защита последовала так быстро и при быстроте — так величественно, — в расстройстве дел, в потерях имуществ, в убытке солдат, в уменьшении лагерей. Да не подумает кто-либо, что зависит это не от указанной нами причины; да не придет также к мысли, что все это произошло случайно; в Божественном Писании уже давно постановлено и сказано: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь (Рим. 12, 19); и опять Дух Святой предупреждая говорит: не рцы: отмщу врагу; но потерпи Господа, да ти поможет (Притч. 20, 22).

Отсюда ясно открывается, что не чрез нас, а за нас бывает все то, что ниспосылается гневом Божиим. И пусть никто не думает, будто не в возмездие за христиан случается все это, на том основании, что и их самих, по-видимому, поражают случающиеся бедствия. От несчастий мира тот испытывает казнь, для кого в мире вся радость и слава. Тот скорбит и плачет, если ему худо в этом веке, кому не может быть хорошо после этого века, кто здесь исчерпывает все наслаждения жизни, для кого здесь оканчивается всякое утешение, для кого непрочная и короткая жизнь еще доставляет здесь некоторую приятность и удовольствие, и для кого, по отшествии отсюда, остается уже одна мучительная казнь. Между тем, страдание от настоящих бедствий совершенно ничтожно для тех, кто надеется на будущие блага. Оттого-то мы в несчастиях не впадаем в уныние, не сокрушаемся, не скорбим; оттого никакое расстройство состояния, никакая болезнь телесная не приводит нас к ропоту. Живя более духом, чем телом, мы побеждаем слабость тела силою духа. Мы знаем и верим, что все страдания и томления, претерпеваемые нами, служат к нашему испытанию и укреплению. Вы думаете, что мы одинаково с вами терпим несчастия, тогда как видите, что одни и те же несчастия нами и вами переносятся неодинаково? У вас — нетерпение, всегда громко высказываемое и полное жалоб; у нас — крепкое и благочестивое терпение, всегда спокойное и всегда благодарное Богу; оно не требует для себя здесь радости или счастья, но скромное, кроткое, стойкое против всех бурь волнующегося мира, ждет обетованного от Бога времени. А до тех пор, пока это тело остается здесь, — оно по необходимости будет одинаково с другими и будет подчиняться общим телесным условиям; потому что роду человеческому не дано быть во взаимной раздельности, и если это будет, — то уже по отходе из этого мира. Теперь же как добрые, так и злые, мы живем вместе внутри одного дома. Все, что ни случится в доме, мы будем переносить одинаково, пока, по скончании временного века, не разделимся по обителям вечной смерти или бессмертия. Итак, мы не подобны и не равны вам, из-за того только, что, пребывая еще в этом мире и в этом теле, мы подвергаемся одинаковым неудобствам мира и тела. Ведь всякое заключается наказание в ощущении страдания; поэтому ясно, что тот не разделяет с тобою наказания, кто, как ты видишь, не страдает одинаково с тобою. У нас сильна твердость надежды и крепость веры; посреди самых развалин разрушающегося века наш ум бодр, доблесть непоколебима, терпение всегда благодушно и душа всегда покойна в Боге, — как это в наше поощрение говорит Дух Святой чрез пророка, подкрепляя небесным голосом твердость нашей веры и надежды: смоков не плодопринесет, и не будет рода в лозах; солжет дело маслинное, и поля не сотворят яди; оскудеша овцы от пищи, и не будет волов при яслех. Аз же о Господе возрадуюся, возвеселюся о Бозе Спасе моем (Авв. 3, 17–18). Дух Святой не допускает, чтобы человек Божий и почитатель Бога, опирающийся на истину надежды и укрепившийся твердостию веры, мог поколебаться вследствие невзгод сего мира и века. Пусть обманывает виноградник; пусть лжет оливковое дерево; пусть, во время засухи, опаленное поле с замершими травами окаменяется: что все это для христиан, для рабов Божиих, которых призывает рай, которых ждет всякая благодать и довольство в Царстве Небесном? Торжествуют они всегда в Господе, радуются и веселятся в Боге своем; мужественно переносят они зло и бедствия мира, провидя будущие дары и блага. Ибо отложивши земное рождение, воссозданные и возрожденные Духом, — и потому живущие уже не для мира, а для Бога, — только тогда перейдем к Богу и достигнем Божиих даров и обетований. При всем том мы всегда воссылаем прошения и моления об избавлении от врагов, о ниспослании дождей, об отклонении или умерении бедствий; постоянно и неотступно, днем и ночью, просим Бога и о вашем мире и спасении, умоляя и преклоняя Его на милость.

Итак, пусть никто не обольщается тем, что по одинаковости плоти и тела отношение наше к мирским скорбям общее пока у нас, почитателей Бога, с теми, которые не ведают Бога и противятся Ему; пусть никто не заключает из этого, будто все беды, происходящие теперь, определены не вам. Проповедию Самого Бога и свидетельством пророческим задолго предсказано, что имеет прийти гнев Божий на нечестивых, — предсказано, что откроются и преследования, которые будут вредить нам по человечеству, но что затем имеют последовать и возмездия, как защита обиженных, ниспосылаемая свыше. И сколько случается там, между вами, такого, что бывает в отмщение за нас? Посылается кое-что для примера, чтобы познали гнев Бога мстителя. Впрочем, день суда уже близок; Священное Писание так возвещает о нем: рыдайте, близь бо день Господень, и сокрушение от Бога приидет... Се бо, день Господень грядет неисцельный ярости и гнева, положити вселенную пусту и грешники погубити от нея (Ис. 13, 6 и 9). И еще: Яко се, день (Господень) грядет горящ яко пещь, и попалит я, и будут вси иноплеменницы, и вси творящии беззаконная яко стеблие; и возжжет я день Господень грядый, глаголет Господь (Мал. 4, 1). Господь предвозвещает, что воспламенятся и сгорят иноплеменники, то есть не принадлежащие к Божественному роду и непросвещенные, — те, которые не возрождены духовно, не сделались сынами Божиими. А о том, что спастись могут только возрожденные и запечатленные знамением Христовым, говорит Бог в другом месте, когда, посылая Ангелов Своих на разрушение мира и истребление рода человеческого, высказывает напоследок следующую страшную угрозу: идите..., изсецыте, и не пощадите очима вашима, и не помилуйте; старца и юношу и деву, и младенцы и жены избийте в потребление; а ко всем, на нихже есть знамение, не прикасайтеся (Иез. 9, 5–6). Какое же это знамение и на какой части тела будет оно положено, — Бог открывает в другом месте, говоря: пройди среде града Иерусалима и даждь знамения на лица мужей стенящих и болезнующих о всех беззакониих, бывающих среде их (Иез. 9, 4). То, что это знамение имеет отношение к страданиям и Крови Христа и что только тот останется здравым и невредимым, кто окажется имеющим это знамение, — подтверждается также свидетельством Бога; Он говорит: и будет кровь вам в знамение на домех, в нихже вы будете тамо; и узрю кровь, и покрыю вы, и не будет в вас язвы, еже погибнути, егда поражу землю Египетскую (Исх. 12, 13). Что прежде закланием агнца предпосылается в образе, то потом, за пришествием истины, исполняется во Христе. Как там, когда поражаем был Египет, народ иудейский мог спастись только кровию и знамением агнца, так и в ту пору, когда станет опустошаться и поражаться мир, спасется только тот, кто найден будет запечатленным Кровию и знамением Христовым.

Позаботьтесь же, пока есть время, об истинном и вечном спасении, — и так как день суда уже близок, — обратите в страхе Божием умы ваши к Богу. Пусть вас не тешит бессильное и пустое господство в этом веке над праведными и кроткими; ведь и в поле над возделываемыми и плодоносными растениями господствует куколь и кистер! Не говорите, будто несчастия случаются оттого, что мы не почитаем богов ваших; знайте, что такое испытание посылает разгневанный Бог с тою целью, чтобы не вразумившийся благодеяниями был вразумлен, по крайней мере, бичами. Ищите, хотя поздно, Бога; тем более, что Он, предостерегая, давно уже увещевает чрез пророка и говорит: взыщите Мене, и поживете (Ам. 5, 4). Познайте, хотя поздно, Бога; тем более, что пришедший Христос предлагает то же увещание и учение, говоря: се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и Егоже послал еси Иисус Христа (Ин. 17, 3). Верьте Тому, Кто вовсе не обманывает. Верьте Тому, Кто предсказал, что все это будет. Верьте Тому, Кто верующим дает в награду вечную жизнь. Верьте Тому, Кто осудит неверующих на вечную казнь в пламени геенны. Какая слава будет вере и какая казнь неверию, когда настанет день суда? Какая радость для верных, и какая скорбь для неверных — что не хотели верить прежде, а вернуться к тому, чтобы верить, уже нельзя? Осужденные будут вечно гореть в геенском огне, мучимые поядающим пламенем, и ничто ни остановит, ни окончит их мучений. Души со своими делами сохранятся для страдания в нескончаемых истязаниях. И будет там на всегдашнем позорище у нас тот, кто здесь, на время, выставлял на свое позорище нас, и короткое наслаждение зверских глаз, во время гонений, будет вознаграждено постоянным зрелищем, по уверению Священного Писания, которое говорит: червь бо их не скончается, и огнь их не угаснет, и будут в позоре всяцей плоти (Ис. 66, 24). И в другом месте: тогда станет во дерзновении мнозе праведник пред лицем оскорбивших его, и отметающих труды его. Видящии смятутся страхом тяжким, и ужаснутся о преславнем спасении его. И рекут в себе кающеся, и в тесноте духа воздыхающе: сей бе, егоже имехом некогда в посмех, и в притчу поношения. Безумнии, житие его вменихом неистово, и кончину его безчестну. Како вменися в сынех Божиих, и во святых жребий его есть? Убо заблудихом от пути истиннаго и правды свет не облиста нам, и солнце не возсия нам. Беззаконных исполнихомся стезь и погибели, и ходихом в пустыни непроходимыя, пути же Господня не уведехом. Что пользова нам гордыня? И богатство с величанием что воздаде нам? Преидоша вся она яко сень (Прем. 5, 1–9). Мука казни будет тогда без плода покаяния, слезы напрасны, мольба недействительна. Поздно поверят в вечную казнь те, которые не хотели верить в вечную жизнь.

Позаботьтесь же, пока можно, о своей безопасности и жизни. От души подаем спасительный совет. Так как нам непозволительно ненавидеть, и мы тем самым угождаем Богу, что ничем не воздаем взаимно за обиды: то убеждаем вас, пока есть еще возможность, пока остается еще несколько века, — принесите удовлетворение Богу, изыдите из глубины мрачного суеверия на чистый свет истинной религии. Мы не завидуем вашим выгодам и не скрываем от вас благодеяний Божественных. За ненависть вашу мы платим доброжелательством и за пытки и мучения, которым вы нас подвергаете, показываем вам пути спасения. Верьте, и живите; радуйтесь с нами вечно вы, которые преследуете нас временно. Когда настанет исход отсюда, не будет уже никакого места покаянию, никакого действительного удовлетворения. Здесь жизнь или теряется, или сберегается. Здесь обеспечивается вечное спасение почитанием Бога и делами веры. И пусть никогда не задерживают на пути ко спасению грехи его или лета. Для того, кто живет еще в этом мире, никакое покаяние не поздно. Вход к снисхождению Божию открыт, и ищущим и разумеющим истину доступ удобен. Молись о грехах хотя бы то при конце и исходе временной жизни; умоляй Бога, единого и истинного, исповеданием Его и с сознанною верою: исповедающему Его даруется прощение; верующему Божественная любовь оказывает спасительное снисхождение, и в самой смерти совершается переход к бессмертию.

Такую милость оказывает нам Христос; такой дар милосердия Своего приготовил Он нам, покоряя смерть победою креста, искупая верующего ценою Своей Крови, примиряя человека с Богом Отцом, оживотворяя смертного возрождением небесным! Последуем за Ним, если можно, все; поклянемся Ему и зачислимся под Его знамя: Он открывает нам путь жизни, Он возвращает нам рай, Он введет нас в Царство Небесное. И мы всегда будем жить вместе с Ним, сделавшись чрез Него сынами Божиими. Мы будем торжествовать с Ним вечно, восстановленные пролитою Им Кровию. Мы, христиане, будем прославленными вместе со Христом, блаженными в Боге Отце, радующимися от непрестанного наслаждения всегдашним созерцанием Бога, будет вечно приносить благодарение Богу. Да и невозможно, чтобы не радовался вечно и не был благодарен тот, кто обеспечен бессмертием, тогда как был повинен смерти.

Книга о смертности

Хотя у весьма многих из вас, возлюбленнейшие братья, и ум тверд, и вера крепка, и душа благочестива так, что при настоящей чрезмерной смертности не только не колеблется, но как крепкая непоколебимая скала, не сокрушаясь сама, сокрушает бурные устремления мира и свирепые волны века сего, — не столько побеждается искушениями, сколько испытывается ими; однако в народе я замечаю и таких, которые, или по малодушию, или по зловерию, или по привязанности к временной жизни, или по нежности пола, или, что гораздо хуже, по уклонению от истины, не так мужественно стоят и не обнаруживают в сердце своем Божественной непобедимой силы. Этого обстоятельства не следует скрывать и проходить молчанием, но надлежит, сколько это возможно для нашей мерности с полною силою и словом, почерпнутым из Божественного чтения, положить конец беспечности слабодушных, чтобы тот, кто начал быть человеком Божиим и Христовым, пребыл достойным Бога и Христа. Воинствуя Богу, возлюбленнейшие братья, поставленные в небесном лагере и чая уже одного Божественного, мы должны знать себя, чтобы нисколько не тревожили и не смущали нас бури и смуты мирские. Ведь Господь предвозвестил, что все это будет; предусмотрительно убеждая, поучая, приготовляя и ободряя народ Своей Церкви к полному перенесению будущих зол, Он ясно предсказал, что будут по местам войны, голод, землетрясения и мор, и в отвращение внезапного и неожиданного страха от Злоключений внушал нам предварительно, что бедствия в последние времена станут более и более умножаться. И вот сказанное сбывается! Когда же сбывается предсказанное, то затем последует и обещанное; а Господь Сам дал следующее обетование: егда узрите сия бывающа, ведите, яко близ есть Царствие Божие (Лк. 21, 31).

Так, возлюбленнейшие братья, близ есть Царствие Божие: с прохождением мира настанет уже награда жизни, радость вечного спасения, всегдашняя безопасность и обладание раем, некогда утраченное; земное сменяется уже небесным, малое великим, временное вечным. Какое же тут место тоске и беспокойству? Кто при этом будет тревожиться и печалиться, как не тот, у кого недостает надежды и веры? Бояться смерти может только тот, кто не хочет идти ко Христу; а не хотеть идти ко Христу свойственно только тому, кто не верит, что он начнет царствовать со Христом. В Писании сказано, что праведный живет верою (Рим. 1, 17). Если ты праведен и живешь верою; если истинно веруешь во Христа: то почему же тебе, предназначенному быть со Христом, при уверенности в обетование Господне, не принимать с любовию призыва ко Христу и не приветствовать себя с освобождением от диавола? Праведному Симеону — истинно праведному, который с полною верою исполнял заповеди Божий, возвещено было свыше, что он не умрет, пока не увидит Христа, — пока младенец Христос не будет принесен Материю во храм. И вот, узнавши духом, что уже родился Христос, предвозвещенный ему, и что ему осталось только увидеть Рожденного и затем вскоре умереть, он, обрадованный близостию смерти и уверенный в скором призвании своем, взял на руки младенца и, благословляя Господа, воскликнул: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видесте очи мои спасение Твое (Лк. 2, 29-30). Этими словами он показал и засвидетельствовал, что для нас, рабов Божиих, только тогда настанет мир, безмятежный и тихий покой, когда, избавившись от волнений сего мира, мы входим в пристань вечного жилища и безопасности, — когда, прошедши чрез смерть, достигаем бессмертия. Вот где истинный мир, верный покой, постоянная, прочная и всегдашняя безопасность! А в этом мире надобно вести ежедневную войну с диаволом — в беспрестанных стычках отражать копья его и стрелы: здесь у Нас брань со сребролюбием, с распутством, с гневом, с тщеславием; здесь непрестанная и тяжкая борьба с плотскими пороками и прелестями века. Ум, осаждаемый и окружаемый со всех сторон напаствующим диаволом, едва может противиться и противостать всему этому. Если низложено сребролюбие, то восстает похоть; если похоть подавлена — возникает че столюбие; если поражено честолюбие — нас ожесточает гнев, надмевает гордость, завлекает пьянство, — вражда расстраивает согласие, ревность уничтожает дружбу. Вынужден бываешь злословить, хотя это запрещено законом Божественным, - клясться, хотя и это не позволено. Столько гонений переносит ежедневно дух наш! Столько опасностей стесняют сердце! И приятно же оставаться надолго здесь, среди мечей диавольских, когда, при быстро распространяющейся смерти, следовало бы тем с большею охотою и желанием спешить ко Христу, Который говорит в наставление наше: аминь, аминь глаголю вам, яко восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется; вы же печалъни будете, но печаль ваша в радость будет (Ин. 16, 20)! Кто не желал бы избавиться от печали? Кто не поспешил бы насладиться радостью? Господь же Сам объясняет условия, при которых печаль наша обратится в радость; Он говорит: паки же узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас (Ин. 16, 22).

Итак, если видеть Христа значит радоваться; если не может быть для нас радости без лицезрения Христова: то какая же это слепота ума, какое бессмыслие — любить Тяготы, скорби и горести мирские и не спешить к радости, которой никто отнять от нас не может? Происходит же это, возлюбленнейшие братья, от недостатка веры — оттого, что никто не верит в истину обещанного Богом, Который есть истинен и Которого слово вечно и твердо для верующих. Если бы тебе человек знатный и важный обещал что-нибудь, то ты, конечно, поверил бы его обещанию и не подумал бы, что будешь обманут тем, кого ты всегда знал стойким в своих словах и поступках. Теперь же с тобою говорит Сам Бог — и ты, вероломный, колеблешься недоверчивою мыслию? По исшествии из сего мира Бог обещает тебе бессмертие — а ты в этом сомневаешься? Это значит — вовсе не знать Бога; это значит оскорблять неверием Христа, Господа и Учителя верующих; это значит — находиться в Церкви, в доме веры, и не иметь веры! Между тем руководитель к спасению и благу нашему, Христос, показывает всю пользу исшествия из века сего; ученикам, которые опечалены были вестию о скорой разлуке с Ним, Он сказал: аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех: иду ко Отцу (Ин. 14, 28), — научая тем и показывая, что мы должны более радоваться, чем скорбеть, когда лица, любимые нами, исходят из века сего. Памятуя о том, блаженный апостол Павел так выражается в своем Послании: мне еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение есть (Флп. 1, 21); то есть он считает величайшим для себя приобретением — не быть уже удерживаему сетями мира, не быть подвержену никаким плотским грехам и порокам, избавиться от тяжких скорбей, освободиться от ядовитых челюстей диавольских и, по зову Христа, стремиться к радости вечного спасения.

Правда, некоторых смущает то, что нынешняя болезненная язва поражает наших наравне с язычниками: как будто христианин для того только и уверовал, чтобы бедствия не касались к нему и он, при наслаждении мирским временным счастием, свободный от всяких зол, сохранен был для будущей радости! Смущает некоторых то, что нынешняя смертность есть общая для нас с другими: да что же в этом мире, пока по закону первого рождения остается еще общая у нас плоть, не есть общим для нас с другими? Доколе мы находимся здесь, в мире, дотоле мы связаны с родом человеческим одинаковостию плоти, а отделяемся духом. И потому пока это тленное не облечется в нетление и это смертное не облечется в бессмертие (1 Кор. 15, 53); пока Христос не приведет нас к Богу Отцу: до тех пор все немощи плоти будут для нас общи со всем родом человеческим. Так, тощая земля, не давши урожая, производит общий голод; так, при покорении какого-либо города неприятелем, все граждане подвергаются плену. Во время продолжительной засухи недостаток воды чувствуется одинаково всеми; когда разбивается корабль о скалы — все без изъятия, плывшие на нем, терпят кораблекрушение. Подобным образом глазная болезнь, лихорадочные припадки, расслабление всех членов не могут не быть общими для нас с прочими людьми, пока в этом веке мы носим с ними одинаковую плоть.

Притом, если христианин знает и помнит, под каким условием и обязательством он уверовал, то будет знать и то, что ему в этом веке должно претерпеть более, чем другим, так как ему предлежит и большая брань против навета диавольского. Божественное Писание так говорит в наше поучение и предостережение: чадо, агце приступавши к работати Господеви Богу, уготовь душу твою во искушение. Все елико аще нанесено ти будет, приими и во изменении смирения твоего долготерпии; яко во огни искушается злато, и человецы приятии в пещи смирения (Сир. 2, 1, 4-5). Так, Иов, лишенный имущества и детей, покрытый ранами и струнами,- не был тем побежден, а только испытан: выказывая среди лишений и болезней благочестивое терпение, он говорил: наг изыдох из чрева матере моея, наг и отыду тамо; Господь даде, Господь отъят; яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно (Иов. 1, 21). И когда жена подстрекала его, терзаемого болезнию, произнесть жалобу и ропот на Бога, он сказал ей в ответ: векую яко едина от безумных жен возглаголала еси? Аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим? Во всех сих приключившихся ему, ничимже согреши Иов устнама пред Богом (Иов. 2, 10). Потому-то Господь Бог так свидетельствует о нем: внял ли еси мыслию твоею на раба Моего Иова? Зоне несть яко он на земли: человек непорочен, истинен, богочестив (Иов. 1, 8). Подобным образом и Товия, когда, после блистательных деяний, после многих славных подвигов милосердия, подвергся слепоте, не переставал питать в себе страх Божий и благословлять в несчастии Бога, так что телесная болезнь еще более возвысила его заслуги. Жена пыталась смутить его, говоря: где суть милостыни твоя и правды твоя? се, ведома вся с тобою (Тов. 2, 14); но он, стойкий и твердый и страхе Божием, подкрепляемый благочестивою верою к перенесению тяжких страданий, не поддался и в бедствии навету слабой жены и тем более заслужил милость Божию, чем более выказал терпения. И его-то похваляя, Ангел Рафаил говорит: дела Божия открывати славно. И егда молился еси ты и невестка твоя Сарра, аз приношах память молитвы, вашея пред Святого; и егда погребал еси мертвыя... и егда не ленился еси востати и оставити обед твой, да отшед покрывши мертвого, не утаился еси мене благотворяй, но с тобою бех. И ныне посла мя Бог исцелити тя и невестку твою Сарру. Аз есмь Рафаил, един от седми святых Ангелов, иже... входят пред славу Святого (Тов. 12, 11-15).

Вообще, праведники всегда отличались терпением и апостолы заповедию Господа научены были не роптать в несчастии, но, что ни приключилось бы им в этом веке, переносить мужественно и великодушно. Ведь народ иудейский тем особенно и грешил, что роптал на Бога, как о том свидетельствует Сам Бог в книге Чисел: да престанет, — говорит Он, — роптание их от Мене и не измрут (17, 10). Так, возлюбленнейшие братья, не должно роптать во время бедствий, но терпеливо сносить все, что ни случилось бы! В Писании сказано: жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Да и во Второзаконии Дух Святой говорит чрез Моисея: Господь Бог твой... искусит тя, и озлобит тя, и уразумеются яже в сердцы твоем, аще сохраниши заповеди Его, или ни (8, 2). И в другом месте: искушает Господь Бог твой вас, еже уведети, аще любите Господа Бога вашего всем сердцем вашим, и всею душею вашею (13, 3). Авраам угодил Богу тем, что для благоугождения Ему не пожалел лишиться сына — не отказался заклать его. Что же сделал бы ты, если бы тебе поведено было заклать сына, когда не хочешь лишиться его и вследствие закона смертности?

Страх Божий и вера должны делать тебя готовым на все. Ни лишение имущества, ни беспрестанная и мучительная скорбь, причиняемая тяжкими недугами тела, ни плачевная разлука с женою, с детьми, с умирающими друзьями, — все это не должно соблазнять тебя, но побуждать к подвигам, — все это не должно колебать и ослаблять твоей веры, но тем яснее обнаруживать твою доблесть в сражении: все настоящие злоключения надлежит презирать, в чаянии будущих благ. Без брани не может быть и победы, а когда одерживается победа в брани, то победителям раздаются и венцы. Кормчий узнается во время бури; воин испытывается в сражении. Нечем хвалиться, когда нет опасности. Истина выходит наружу во время столкновениями с бедами. Глубоко укорененное дерево не колеблется от ветров; прочно устроенный корабль не разбивается от ударов волн. Когда на гумне молотят хлеб, то большие и полные зерна не разносятся ветром, а пустые плевелы от малейшего дуновения разлетаются. Потому и апостол Павел после кораблекрушений, биений, многократных и тягостных изнурении и страданий тела, говорит о себе, что он не изнемогал в бедствиях, но укреплялся, так что, чем более был искушаем, тем вернее достигал совершенства. Дадеся ми, — говорит он, — пакостник плоти, аггел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся. О сем трикраты Господа молих, да отступит от мене, И рече ми: довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. 12, 7-9). Итак, когда постигает нас болезнь, немощь или какое опустошение: тогда добродетель наша совершенствуется; тогда вера наша, пребыв твердою в искушениях, увенчавается, по слову Писания: сосуды скуделъничи искушает пещь; и искушение человеческо в помышлении его (Сир. 27, 5). В этом-то и состоит различие между нами и людьми, не ведущими Бога, что они в злоключениях жалуются и ропщут, а нас, напротив, бедствия не отклоняют от истинной веры и добродетели, но еще более укрепляют в них. То, что расслабление желудка отнимает у нас телесные силы, что жар изнутри, перешедший в гортанные язвы, растравляет их, что непрерывная рвота потрясает внутренность, при лив крови делает воспаление в глазах, что у некоторых отсекаются руки и другие члены вследствие заразительного гниения, что от расслабления тела происходит дрожание в ногах, заграждается слух, повреждается зрение: все это способствует преспеянию веры. И какое бесстрашие — всеми силами несокрушимого духа мужественно противостоять всем таковым напорам лишений и смерти! Какая высота — стоять прямо среди развалин рода человеческого и не преклоняться долу вместе с теми, кои не имеют никакой надежды на Бога! Почему надлежит радоваться и дорого ценить дар настоящего времени, в которое мы можем выказать крепость нашей веры, перенесши тяготу его, прийти ко Христу тесным путем Христовым и затем на суде Его получить награду жизни и веры.

Смерти должен бояться только тот, кто, не будучи возрожден водою и духом, готовит себя в жертву пламени геенскому, — кто не огражден крестом и страданием Христовым, — кто чрез смерть первую препровождается ко второй. Смерти должен бояться тот, кто, по исходе из сего мира, будет вечно мучиться и для кого продолжение пребывания здесь служит только временною отсрочкою страдания и стенаний. Во время настоящей смертности многие из наших умирают, то есть многие из наших вземлются от сего мира. Но эта смертность, служащая пагубою Иудеям, язычникам и прочим врагам Христовым, для рабов Божиих есть спасительное исшествие из мира. Из того, что без всякого различия, вместе с людьми неправедными, умирают и праведные, никак не должно заключать, будто один конец и добрым и злым. Нет, праведные призываются к радости, а нечестивые к мученьям; рабам верным определяется скорая награда, а вероломным наказание.

Непрозорливы и неблагодарны мы, возлюбленнейшие братья, в рассуждении благодеяний Божиих, так что многое из ниспосылаемого нам Богом не признаем даже за благодеяние. Вот спокойно и со славою исходят из мира сего девы, не страшась более угроз и осквернения от имеющего придти антихриста; вот юноши избегают опасности поползновенного ко грехам возраста и счастливо достигают награды за воздержание и невинность; вот слабая жена не боится уже ни преследования, ни рук и терзаний палача, предупредив все это благовременною смертию. Страх настоящей смертности воспламеняет равнодушных, обуздывает развратных, пробуждает беспечных; отступников побуждает к обращению, язычников располагает к вере, верующих призывает к покою; является новое и многочисленное воинство, одушевленное мужеством, готовое ратоборствовать без страха смерти, в наступающем сражении; потому что исходит на брань в самую годину смерти. Наконец, возлюбленнейшие братья, не видна ли вся польза и необходимость настоящей моровой язвы, которая представляется столь страшною и жестокою, из того, что она исследует правоту каждого и испытывает помыслы человеческого рода, открывая: — служат ли здоровые больным; любят ли искренно ближние родных своих; жалостливы ли господа к рабам, подвергшимся немощи; не оставляют ли врачи больных, умоляющих о помощи; укрощают ли свою свирепость жестокосердые; угашают ли в себе хищники, хотя из страха смерти, ненасытимый пламень гибельного сребролюбия; гордые, преклоняют ли свою выю; нечестивые смягчают ли свою дерзость; богатые, умирающие без наследника, отказывают ли что-нибудь бедным своим братьям? Но если бы эта смертность и не произвела ничего подобного, то она весьма много принесла пользы христианам и рабам Божиим уже тем, что мы охотно стали желать мученичества, научившись не бояться смерти. Так, это бедствие служит для нас упражнением, а не погибелью. Оно украшает дух славою мужества, научая презирать смерть, уготовляет нам венцы. Но, может быть, кто-либо возразит: «При настоящей смертности меня печалит то, что я, приготовившись к исповедничеству и всем сердцем решившись претерпеть страдания, лишаюсь мученичества, будучи предвосхищен смертию». Но, во-первых, мученичество не в твоей состоит власти, а в воле Божией, и ты не можешь сказать, что ты лишен мученичества, когда не знаешь еще, был ли бы ты достоин подвергнуться ему. Во-вторых, Бог, испытующий сердца и утробы, проникающий и постигающий тайное, видит тебя, похваляет и одобряет, и, усмотрев в тебе готовность к подвигу, воздаст тебе мзду за подвиг. Разве Каин убил уже брата, когда приносил Богу жертву? Однако ж Бог, провидя злоумышляемое в сердце его братоубийство, предварительно осудил его. Как тогда предусмотрено было Богом злое помышление и пагубное предприятие, как и теперь в рабах Божиих, готовых к исповеданию и к понесению мученичества. Судия Бог увенчает славою благочестивое намерение. Иное дело — недостаток готовности к мученичеству, а иное — недостаток мученичества при готовности к нему. Каким Господь застанет тебя во время призывания к себе, таким будет и судить, о чем Он Сам свидетельствует, говоря: и уразумеют вся церкви, яко Аз есмъ испытали сердца и утробы (Апок. 2, 23). Бог не хочет крови нашей, а требует веры: ни Авраам, ни Исаак, ни Иаков не были умерщвлены; однако ж за веру и правду свою они удостоились быть первыми между патриархами, в сожительство с которыми вступает каждый, кто обретается верным, праведным и достославным.

Нужно помнить, что мы обязаны исполнять волю не свою, а Божию, — о чем Господь и повелел нам молиться ежедневно. Сколь же безрассудно и нечестиво поступаем мы, когда, прося Бога, да будет воля Его, мы, в то время, как Он зовет и требует к Себе, не повинуемся тотчас требованию Его воли! Мы упорствуем, сопротивляемся, и приводимся пред лице Господа подобно своенравным рабам, с сетованием и досадою оставляем этот мир по закону необходимости, а не добровольно, и при этом хотим еще получить небесные награды от Того, к Кому приходим по принуждению! Зачем же нам просить и молить, да приидет Царство Небесное, когда нам приятен земной плен? Зачем, в часто повторяемых молитвах, мы просим о скором наступлении дня Царства, когда сильнее и пламеннее желаем работать здесь на земле диаволу, нежели царствовать на небе со Христом?

А вот случай очевиднейшего указания Божественного Промысла на то, что Господь, предвидя будущее, заботится об истинном спасении верующих. Когда один из сотрудников и сослужителей наших, будучи изнурен немощию и смущенный близостию смерти, молился, почти уже умирая, о продолжении жизни, — пред него предстал юноша, славный и величественный, высокого роста и светлого вида, которого присутствие едва ли могло быть примечено плотским человеческим оком и которого мог видеть только тот, кто уже разлучался с этим миром; он с некиим негодованием и упреком сказал умирающему: «И страдать вы боитесь и умирать не хотите. Что же мне делать с вами?» Этот голос обличителя и вместе друга, который, заботясь о будущем, не одобряет настоящего расположения людей, и страшащихся гонений, и призыванием Божиим недовольных. – Брат и сотрудник наш, близкий к смерти, услышал то, что следовало сказать прочим: умирающий и слышал для того, чтобы передать другим слышанное, — слышал не для себя, а для нас. Ибо для чего же было учиться тому, кто близок был к отшествию? Так, он узнал это для нас, остающихся в живых, дабы мы, ведая об укоризне, сделанной священнику Божию, молившемуся о продолжении жизни, ведали и то, что каждому из нас служит на пользу.

Да и мне также, малейшему и последнему из рабов Божиих, сколько раз было открываемо, сколь часто и ясно, по благоволению Божию, заповедуемо было непрестанно внушать и всенародно проповедовать, что не должно оплакивать братьев наших, по зову Господа отрешающихся от настоящего века, потому что они, как мы знаем, не погибают, а только предшествуют нам, и отходя предваряют нас, подобно путешественникам и мореплавателям. Мы должны устремляться за ними любовию, но никак не сетовать о них: не должны надевать здесь траурных одежд, когда они уже облеклись там в белые ризы; а иначе подадим повод язычникам справедливо осуждать нас за то, что мы, как совершенно погибших, оплакиваем тех, которые, по словам нашим, живут у Бога, и таким образом, не оправдав сердечным и искренним свидетельством той веры, которую возвещаем и проповедуем устами, мы сделаемся изменниками своей веры и упования, и то, что говорим, покажется притворством, вымыслом и лицемерием. Что пользы показывать на словах уважение к добродетели, а поступками уничтожать истину?

Апостол Павел укоряет и обвиняет тех, кои скорбят о кончине своих братьев. Не хощу же вас, братие, — говорит он, — не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочий не имущий упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершия во Иисусе приведет с Ним (1 Сол. 4, 13-14). Он говорит, что скорбят об умерших только те, кои не имеют упования. Почему же мы, живущие надеждою, верующие в Бога, исповедующие, что Христос за нас умер и воскрес, почему, говорю, мы, пребывающие во Христе, и чрез Него и в Нем воскресающие, не хотим и сами расстаться с этим миром, и провожаем с плачем и скорбию умирающих братьев, как будто погибающих, тогда как Сам Христос, Господь и Бог наш, говорит в наше наставление: Аз есмь воскрешение и живот: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет; и всяк живый и веруяй в Мя не умрет во веки (Ин. 11, 25-26). Если мы веруем во Христа, если, по вере в слова Его и обетования, не умрем во веки; то мы должны с радостным дерзновением идти ко Христу, Которым всегда будем жить и царствовать. Ведь чрез временную смерть мы переходим к бессмертию, и вечная жизнь не иначе может настать для нас, как по исшествии нашем отселе. Да это и не есть исшествие, а только переход, или переселение в вечность, по окончании временного пути. Кто же не поспешит перейти к лучшему? Кто не пожелает измениться и преобразиться по образу Христа и скорее достигнуть небесной славы? Апостол Павел во всеуслышание говорит, что наше бо житие на небесех есть, отъонудуже и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа, иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3, 20-21). Такими же обещает соделать нас и Сам Христос Господь, когда молит Отца Своего, да будем и мы вместе с Ним, да живем с Ним в вечных селениях и да насладимся блаженством в Небесном Царстве. Отче, — говорит Он, — ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною; да видят славу Мою, юже дал еси Мне... прежде сложения мира (Ин.

17, 24).

Итак, имеющий перейти в жилище Христово и в славу Небесного Царства не должен плакать и скорбеть, но, питая истинную веру в обетование Господа, должен лучше радоваться о таковом своем переходе и переселении. Нам известно, что Енох, угодивший Богу, переселен был отселе, как свидетельствует о том Священное Писание в книге Бытия: угоди Енох Богу, и не обреташеся, зане преложи его Бог (5, 24). То, что он заслужил переселение из этого мира, значило, что он угодил Богу. Подобным образом Дух Святой чрез Соломона внушает нам, что угождающие Богу заранее вземлются и скорее освобождаются отселе, дабы, оставаясь долее в этом мире, не заразились тлетворным его дыханием. Восхищен бысть, — говорит он, — да не злоба изменит разум его... Угодна бо бе Господеви душа его; сего ради потщася от среды лукавствия (Прем. 4, 11 и 14). И в псалмах, душа, исполненная живой веры в Бога, так выражает свою готовность поспешить к Господу: коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни (Пс. 83, 2-3). Желать как можно долее оставаться в мире свойственно только тому, кого увеселяет мир, кого лукавый и льстивый век влечет к себе обманчивыми прелестями земного наслаждения. Но христианина мир ненавидит: зачем же ты любишь того, кто тебя ненавидит, и не следуешь лучше за Христом, Который тебя искупил и любит? Иоанн в Послании своем увещевает нас не увлекаться похотями плотскими и не пристращаться к миру. Не любите мира, — говорит он, — ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем; яко все, яже в мире, похоть плотская, и похоть очима и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит и похоть его; а творяй волю Божию пребывает во веки (Ин. 2, 15-17), как и Бог во веки пребывает. Итак, возлюбленнейшие братья, с чистою мыслию, с твердою верою и постоянною доблестию будем лучше готовы к исполнению воли Божией; удалив от себя страх смерти, будем помышлять о следующем за нею бессмертии. Покажем себя истинноверующими; не будем оплакивать кончины друзей наших, и, когда наступит день собственного нашего призыва, пойдем неукоснительно и благодушно на голос зовущего нас Господа. Так надлежит всегда поступать рабам Божиим; тем более так надлежит поступать теперь, когда уже разрушается мир, охваченный бурями неприязненных зол. Видя начало тяжких бедствий и зная, что наступят еще тягчайшие, будем почитать величайшим для себя благодяением скорейшее отшествие отселе. Если бы в доме твоем колебались стены от ветхости, тряслась кровля, весь дом, обветшалый и полу сгнивший, угрожал близким разрушением, то не выселился бы ты из него сколь можно поспешнее? Если бы, во время твоего плавания, бурная погода, вздымая волны, предвещала вскоре имеющее последовать кораблекрушение: то не поспешил ли бы ты скорее в пристань? Но вот мир колеблется и падает, свидетельствуя о своем разрушении не столько обветшанием, сколько приближающеюся своею кончиною: а ты не благодаришь Бога и не радуешься о том, что, будучи рано исхищен из него, избегаешь следствий разрушения, крушения и угрожающих бед?

Надобно размышлять, возлюбленнейшие братья, и почасту думать о том, что мы отреклись от мира и находимся здесь временно, как гости и странники. Будем же благословлять день, который каждого из нас приводит к собственному его жилищу, который, восхитив нас от земли и разрешив от мирских уз, возвращает нас в рай и в царство Небесное. Кто, находясь на чужой стороне, не спешил бы возвратиться в отечество? Кто, поспешая на корабль к своим, не желал бы пламенно попутного ветра, чтобы скорее можно было обнять своих друзей? А мы отечеством своим почитаем рай, патриархи стали уже нашими родными: почему же не спешим скорее увидеть свое отечество, приветствовать родных? Нас ожидает там великое множество любезных нам, — ждет многочисленный сонм родителей, братьев, детей, кои, не страшась уже за свою безопасность, заботятся еще и о нашем спасении. Увидеть их, обнять — о, какая это радость для них — вместе и для нас! Какое там веселие в Царстве Небесном, где нет уже страха смерти, какое высочайшее и всегдашнее блаженство при вечной жизни! Там славный лик апостолов; там сонмы радующихся пророков; там бесчисленное множество мучеников, увенчанных за победу в борьбе и страдании; там торжествующие девы, силою воздержания победившие вожделения плоти и тела; там восприявшие награду благотворители, которые, снабжая пищею и щедрыми подаяниями нищих, земные наследственные сокровища свои перенесли в сокровищницы небесные. К ним-то поспешим, возлюбленнейшие братья, с неудержимою любовью, с пламенным желанием — быть скорее с ними, скорее прийти ко Христу. Таковое помышление наше да видит Бог; на такое намерение нашей мысли и веры да обратит взор Господь-Христос, имеющий излить обильнейшие награды славы Своей на тех, которые большую показали преданность Ему!

Книга о благотворении и милостынях

Многоразличны и велики, возлюбленнейшие братья, те Божественные благодеяния, которыми устрояла и постоянно устрояет спасение наше щедрая и богатая милость БогаОтца и Христа; именно для нашего спасения и оживотворения Отец послал Сына Своего, чтобы тот восстановил нас: Сын благоволил принять на Себя посольство и соделаться Сыном человеческим, чтобы соделать нас чадами Божиими, — уничижил Себя, чтобы воздвигнуть прежде падших людей, — был язвлен, чтобы уврачевать наши язвы, — был рабом, чтобы рабствующих вывести на свободу, — подъял смерть, чтобы смертным даровать бессмертие. Таковы великие и многоразличные дары Божественного милосердия. Но каково еще промышление, и сколько еще милости в том спасительном попечении о нас, которое заботится о полном сохранении уже искупленного человека! В самом деле, когда Господь, пришедший на землю, уврачевал те язвы, которые носил Адам, и уничтожил яд древнего змия: то Он дал исцеленному закон и заповедал более не грешить, чтобы не случилось с согрешающим чего-либо худшего (Ин. 5, 14), и таковым предписанием касательно невинности мы были ограничены и крайне стеснены, так, что слабости и немощи бренного естества человеческого нечем было бы и поддержать нас, если бы Божественная любовь, снова пришедши на помощь и указавши на дела правды и милосердия, не открыла в них некоторого средства к сохранению спасения, научив посредством милостыни омывать те скверны, которыми мы запятнали себя впоследствии. Дух Святой говорит в Божественном Писании: милостынями и верами очищаются греси (Притч. 15, 27), — не те, впрочем, которые были соделаны прежде (крещения); те очищаются Кровию Христовою и освящением. И в другом месте говорится: огнь горящь угасит вода, и милостыня очистит грехи (Сир. 3, 30). Здесь показывается и утверждается, как водою спасительного крещения погашается огнь геенский, так милостынею и делами правды утушается пламя грехов. И как в крещении один раз даруется отпущение грехов, так и всегдашнее непрестающее благотворение, подобно крещению, снова возвращает нам милость Божию. Об этом и в Евангелии учит Господь. Когда ученикам Его заметили в укоризну, что они ели, не умывши наперед рук, Он сказал в ответ: не иже ли сотвори внешнее, и внутреннее сотворил есть; обаче от сущих дадите милостыню, и се, вся чиста вам будут (Лк. 11, 41–42). В этих словах заключается учение и указание на то, что не руки должны быть омываемы, а сердце, — что должна быть очищаема нечистота внутренняя преимущественно пред наружною, и если кто омыл внутреннее, то он чрез то омыл и внешнее, — очистивши ум, стал быть чистым и наружно всем телом. Далее, наставляя и объясняя, чем мы можем омыть себя и очистить, Он присовокупил, что для этого должно творить милостыни. Милосердый учит и наставляет милосердию; и, желая сохранить искупленных дорогою ценою, Он предлагает способ, посредством которого осквернившие себя грехами после благодати крещения могут очиститься снова. Итак, познаем, возлюбленнейшие братья, спасительный дар Божественного благоснисхождения, и — так как не можем обойтись без каких-либо язв в совести, для измовения и изглаждения грехов своих, будем врачевать свои раны врачевствами духовными.

И пусть никто не прельщает самого себя чистотою и непорочностию сердца настолько, чтобы, в надежде на свою невинность, мог считать излишним делом врачевать язвы, когда в Писании сказано: кто похвалится чисто имети сердце, или кто дерзнет рещи чиста себе быти от грехов? (Притч. 20, 9). И опять Иоанн в Послании своем говорит следующее: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас (1 Ин. 1, 8). Если же никто не может быть без греха и разве только гордец или глупец способен назвать себя невинным, то как необходимо и как спасительно Божественное благоснисхождение, которое, зная, что у исцеленных могут быть впоследствии язвы, даровало спасительные врачевства для нового лечения и исцеления этих язв.

Да и, наконец, возлюбленнейшие братья, Божественный голос никогда не преставал и не умолкал в священных книгах как Ветхого, так и Нового Завета, всегда и везде призывает народ Божий к делам милосердия, и всякому, наставляемому к чаянию Небесного Царства, по слову и убеждению Духа Святого, вменяется в обязанность творить милостыни. Заповедует и повелевает Господь Исаии: возопий крепостию, и не пощади; яко трубу возвыси глас твой и возвести людем Моим грехи их и дому Иаковлю беззакония их (Ис. 58, 1). Затем, дав заповедь, чтобы они возымели отвращение от грехов своих, указавши с полным негодованием на злодеяния их, сказавши, что они не могут удовлетворить за прегрешения ни прошениями, ни молениями, ни постом, и что не могут смягчить гнева Божия, хотя бы покрыли себя рубищами и пеплом, в заключение всего, указывая, что одною только милостынею можно умилостивить Бога, Он так сказал: раздробляй алчущим хлеб твой, и нищия, безкровныя введи в дом твой; аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой и исцеления твоя скоро возсияют, и предъидет пред тобою правда твоя, и слава Божия объимет тя. Тогда воззовеши, и Бог услышит тя, и еще глаголющу ти, речет: се, приидох (Ис. 58, 7–8). Итак, в словах Самого Бога указаны средства к умилостивлению Бога, и в Божественных наставлениях изложено то, что надлежит делать согрешающим, именно — оправдываться пред Богом делами правды, заглаждать грехи делами милосердия. И у Соломона1 читаем: затвори милостыню в клетех твоих (в сердце нищего), и та измет тя от всякаго озлобления (Сир. 29, 15). И еще: иже затыкает ушеса своя, еще не послушати немощнаго, и той призовет (Бога), и не будет послушаяй его (Притч. 21, 13). Так, кто не будет милосерд сам, тот не может заслужить милосердия Божия, и кто не будет благосклонен к молению бедного, тот молитвами своими ничего не испросит у Бога. То же самое возвещает Дух Святой в псалмах и подтверждает, говоря: блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь (Пс. 40, 1). Когда Навуходоносор царь был встревожен неблагоприятным сновидением, то Даниил, памятуя праведные заповеди, в предотвращение бедствий, указал средство к испрошению Божественной помощи в следующих словах: сего ради, царю, совет мой да будет тебе угоден, и грехи твоя милостынями искупи и неправды твоя щедротами убогих: негли будет долготерпелив грехом твоим Бог (Дан. 4, 24). Так как царь не послушался этого совета, то и подвергается тем злоключениям и несчастиям, которые видел (во сне), — но он мог бы избавиться от них, если бы искупил грехи свои милостынями. Об этом же самом свидетельствует Ангел Рафаил и, увещая к доброхотной и щедрой милостыне, говорит: благо молитва с постом и милостынею...; милостыня бо от смерти избавляет, и тая очищает всяк грех (Тов. 12, 8–9). Он показывает, что молитвы наши и посты мало значат, если не будут вспомоществуемы милостынею, что одни мольбы не много будут иметь значения для испрошения милости, если не будут дополняться делами милосердия. Ангел открывает, объявляет и утверждает, что чрез милостыни молитвы наши соделываются действенными, что милостыня освобождает жизнь от опасности, что милостыня избавляет душу от смерти.

Говоря это, возлюбленнейшие братья, мы и докажем истину сказанного Ангелом Рафаилом. В Деяниях Апостольских представлено опытное заверение в том, что милостыня не только от второй, но и от первой смерти избавляет душу, — это доказано следующим совершившимся событием. Когда заболела и умерла Тавифа, исполненная благих дел и милостынь, которые она творила, то к бездыханному трупу ее был призван апостол Петр.

Как только, по апостольскому своему благоснисхождению, он не медля прибыл туда: тотчас окружили его плачущие и с умоляющим видом вдовицы, которые, указывая на рубашки и платье и на другие одежды, когда-либо полученные от умершей, просили за нее не своими словами, но ее же благодеяниями. Петр понял, что может быть услышано подобное прошение и что Христос не откажет в помощи мольбе вдовиц, потому что в лице их Сам Он принимал эти одеяния. Итак, помолившись с коленопреклонением и, в качестве благого ходатая от лица вдовиц и бедных, вознесши ко Господу порученные ему прошения, он обратился к бездыханному телу, которое было уже омыто и положено на одре, и воззвал во имя Иисуса Христа: Тавифо, востани (Деян. 9, 40). И не отказал Петру в немедленной помощи Тот, Который сказал в Евангелии, что будет дано все, о чем только попросят во имя Его. Итак, смерть останавливается, возвращается дух и, к общему удивлению и изумлению, оживленное тело снова воодушевляется. Вот как много значили подвиги милосердия, вот какую силу имели дела правды! Та, которая нуждающихся вдовиц щедро наделяла пособиями к поддержанию жизни, заслужила, по мольбе вдовиц, быть возвращенною к жизни.

Потому-то Господь, руководитель нашей жизни и наставник вечного спасения, оживотворяя верующих и промышляя о вечном спасении оживотворенных, в Божественных своих заповедях и небесных наставлениях, изложенных в Евангелии, ничего так часто не предписывал и не заповедовал, как прилежать к поданию милостыни, не заботиться о земных стяжаниях, а скрывать себе сокровища на небе. Продадите, — говорит, — имения ваша и дадите милостыню (Лк. 12, 33). И еще: не скрывайте себе сокровищ на земли, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкопывают и крадут: скрывайте же себе сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкопывают, ни крадут. Идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (Мф. 6, 19–21). Также когда хотел указать высшее совершенство, после исполнения закона, то сказал: иди, продаждь имение твое и даждь нищым; и имети имаши сокровище на небеси; и гряди вслед Мене (Мф. 19, 21). И в другом месте говорит, что желающий приобресть небесную благодать и стяжать вечное спасение, должен, оставивши все свои занятия, стараться купить, ценою земных сокровищ, драгоценную жемчужину, то есть бесценную, ради Христовой Крови, вечную жизнь. Подобно есть, — говорит Он, — Царствие Небесное человеку купцу, ищущу добрых бисерей, иже обрет един многоценен бисер, шед продаде вся, елика имяше, и купи его (Мф. 13, 45–46). Наконец, помогающих бедным и питающих их называет чадами Авраамовыми. Так, когда Закхей сказал: се, пол имения моего Господи, дам нищым; и аще кого чим обидех, возвращу четверицею; то Иисус ответил ему: яко днесь спасение дому сему бысть, зане и сей сын Авраамль есть (Лк. 19, 8–9). Аврааму вменилось в праведность то, что он поверил Богу (Рим. 4, 3). Но кто, по заповеди Божией, творит милостыню, тот верит Богу и, имея истинную веру, хранит страх Божий; а кто хранит страх Божий, тот, милосердуя о нищих, помышляет о Боге: он творит добрые дела потому, что верует, потому, что сознает истину возвещенного в слове Божием и непреложность Божественного Писания, в котором сказано, что бесплодные деревья, то есть люди немилосердые, посекаются и в огнь ввергаются, а милосердые призываются в Небесное Царство (Мф. 3, 10; 5, 7), и которое в другом месте милосердых и потому плодоносных называет верными, а бесплодным — немилосердым отказывает в вере, говоря: аще убо в неправеднем имении верни не бысте, во истиннем кто вам веру имет? И аще в чужем верни не бысте, ваше кто вам даст? (Лк. 16, 11).

Но ты опасаешься и страшишься, чтобы, начавши много благодетельствовать и иждивши все свое достояние чрез щедрость, самому не впасть в нищету. Будь спокоен с этой стороны; — откуда производится трата для Христа, чем стяжевается небесное богатство, там оскудения быть не может. И я не от себя, но святыми писаниями и твердостию Божественного обетования уверяю тебя в этом. Дух Святой говорит чрез Соломона: иже даем убогим, не оскудеет; а иже отвращает око свое, в скудости будет мнозе (Притч. 28, 27), показывая в этих словах, что милосердые и благотворители не могут обеднеть, а скорее впадут в бедность скупые и немилосердые. То же подтверждает, исполненный Божественной благодати, блаженный апостол Павел: даяй, — говорит он, — семя сеющему и хлеб в снедь, да подаст и умножит семя ваше и да возрастит жита правды вашея, да о всем богатящеся (2 Кор. 9, 10–11). И еще: работа сего служения не токмо есть исполняющая лишения святых, но и избыточествующая многими благодареньми Богови (12); потому что имущество благодетеля умножается возмездием со стороны Бога в то самое время, когда за наши милостыни и благодеяния возносится, в молитве бедных, благодарность Богу. Сам Господь, испытующий сердца подобных людей, предупреждая вероломных и маловерных, утвердительно говорит в Евангелии: не пецытеся убо, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? всех бо сих языцы ищут. Весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 31–32). Говорит, что ищущим Царствия Божия и правды Божией все будет приложено и дано, так как, по слову Господа, в последний день суда те наследуют царство, которые благодетельствовали в Церкви Его.

Боишься, чтобы вдруг не оскудело имение твое, если будешь щедро благодетельствовать из него; а не знаешь, несчастный, что вследствие боязни, чтобы не оскудело твое богатство, оскудевает жизнь твоя и здоровье, и ты, любящий богатство более души своей, когда внимательно наблюдаешь, чтобы не уменьшилось твое имущество, не замечаешь того, что истощаешься сам, так что в то самое время, когда опасаешься за погибель своего богатства, вместо него погибаешь сам. Потому справедливо объявляет и говорит апостол: ничтоже бо внесохом в мир сей; яве, яко ниже изнести что можем. Имеюще же пищу и одеяние, сими доволни будем. А хотящии богатитися впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающия, яже погружают человека во всегубительство и погибель. Корень бо всем злым сребролюбие есть, егоже нецыи желающе заблудиша от веры и себе пригвоздиша болезнем многим (1 Тим. 6, 7–10).

Боишься, чтобы вдруг не оскудело имущество твое, если начнешь щедро благодетельствовать из него. Но когда же у праведного могло недоставать средств к жизни? В Писании сказано: не убиет Господь гладом душу праведную (Притч. 10, 3). Илия в пустыне питается чрез вранов (3 Цар. 17, 6), — Даниилу, по приказанию царя брошенному в ров ко львам, чудным образом приготовляется пища (Дан. 14, 30); а ты боишься, что недостанет у тебя пищи вследствие твоих благодеяний и благоугождения Господу, когда Он Сам в порицание легкомысленных и маловерных свидетельствует в Евангелии, говоря: воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их. Не вы ли паче лучши их есте? (Мф. 6, 26). Бог питает птиц и воробьятам доставляет пищу: таким образом и у тех, которые не имеют никакого понятия о вещах Божественных, нет недостатка ни в пище, ни в питье. А ты думаешь, что христианину, рабу Божию, который любезен своему Господу, не достанешь чего-либо? Верно, полагаешь, что Сам Христос не напитает того, кто Его питает, или что те, которым даруются небесные и Божественные блага, будут иметь недостаток в чем-либо земном. Откуда такой маловерный помысл? Откуда такое нечестивое и богохульное рассуждение? Что соделывает сердце, в доме веры, неверным? Зачем считается и называется христианином тот, кто вовсе не верует во Христа? Тебе более прилично название фарисея. Ибо когда Господь, в Евангелии, рассуждал о милостыни и давал верные и спасительные наставления о том, чтобы мы предусмотрительным благотворением от земных прибытков соделывали себе друзей, которые впоследствии приняли бы нас в небесные кровы, то Божественное Писание присовокупляет к этому следующие слова: слышаху же сия вся и фарисее сребролюбцы суще, ругахуся Ему (Лк. 16, 14). Видим и ныне в Церкви подобных людей, у которых загражден слух и у которых омраченные сердца не пропускают в себя света духовных и спасительных наставлений. Не нужно удивляться таковым, после того как видим, что они презрели Самого Господа.

Что ты находишь хорошего для себя в этих нелепых и глупых рассуждениях, когда опасением и беспокойством за будущее отвлекаешься от благодеяний? Зачем ты выставляешь какие-то призраки и обманы в напрасное извинение? Исповедуй лучше истину и, так как ты не можешь обмануть знающих, отирай сокровенные тайны помыслов своих. Обложила твою душу тьма немилосердия, и, по исшествии из нее света истины, глубочайший мрак скупости совершенно ослепил грубое твое сердце. Ты пленник и раб денег, ты опутан сетьми и узами жадности; ты, которого разрешил уже Христос, снова связан. Ты бережешь деньги, которые, будучи сбережены, не сберегут тебя; ты умножаешь имущество, которое тем более обременяет тебя своею тяжестию, — и не помнишь ты, что ответил Господь богатому, который в безумном восторге величался изобильным урожаем плодов земных. Безумне, — сказал Он ему, — в сию нощь душу твою истяжут от тебе; а яже уготовал еси, кому будут? (Лк. 12, 20). Зачем ты один возлежишь на богатствах своих? Зачем, в осуждение свое, увеличиваешь тяжесть имущества своего, чтобы, становясь более и более богатым в этой жизни, тем беднейшим явиться пред Богом? Раздели прибытки свои с Господом твоим, раздели плоды свои со Христом, соделай Христа соучастником в земных стяжаниях, чтобы и Он соделал тебя сонаследником Небесного Царства!

Ты заблуждаешься и обманываешься, почитая себя в этом мире богатым. Послушай, что говорит Господь твой в Апокалипсисе, обращая к подобным людям справедливые Свои укоризны: глаголеши, яко богат есмь и обогатихся и ничтоже требую; и не веси, яко ты еси окаянен и беден, и нищ и слеп и наг. Совещаю тебе купити от Мене злато разжжено огнем, да обогатишися, и одеяние бело, да облечешися, и... да не явится срамота наготы твоея; и коллурием помажи очи твои, да видиши (Апок. 3, 17–18). Итак, кто много имеет и богат, купи себе у Христа разжженное огнем злато, чтобы, истребив нечистоты свои как бы огнем, ты мог явиться чистым златом, чрез очищение себя милостынями и делами правды. Купи белую одежду, чтобы тебе, обнаженному чрез Адама и страшившемуся до сих пор безобразия своего, облечься в светлую одежду Христову. И ты, богатая и знатная жена в Церкви Христовой, помажь очи свои, не диавольским стивием (Иер. 4, 30), но коллурием Христовым, чтобы ты могла соделаться способною узреть Бога, угождая Богу благими делами и кровами. Но ты не такова; ты не можешь благотворить в Церкви, потому что очи твои, обложенные черною тьмою и покрытые ночным мраком, не видят ни бедного, ни нуждающегося.

Ты много имеешь и богата, и думаешь, что почитаешь воскресный день Господень, когда не делаешь никакого притеснения (для Евхаристии), когда приходишь в храм Господень без жертвы, когда берешь себе часть жертвы, которую принес бедный?.. Посмотри на евангельскую вдовицу: она, помня Божественные наставления, несмотря на крайнюю свою гнетущую бедность, полагает в сокровищехранительницу две последние свои лепты. Господь, увидевши ее и оценяя жертву ее не по стоимости, но по душевному расположению, — принимая во внимание не то, сколько пожертвовала, но то, от какого достатка пожертвовала, сказал: воистину глаголю вам, яко вдовица сия убогая множае всех вверже (в дар Богу); вси бо сии от избытка своего ввергоша в дары Богови, сия же от лишения своего все житие, еже име, вверже (Лк. 21, 3–4). Преблаженна и достохвальна жена, когда и прежде судного дня заслужила похвалу праведного Судии! Да устыдятся богатые жестокосердия и маловерия своего! Вдова, и притом бедная вдова, является богатою в благотворительности; и так как все жертвуемое составляет принадлежность вдов и сирот, то она, которой следовало получить, жертвует сама, чтобы познали отсюда, какое наказание ожидает немилосердого богача, когда, по представленному примеру, должны приносить жертву и бедные. А дабы мы уразумели, что подобные жертвы приносят Богу и что поступающий так благоугождает Господу, Христос называет сие дарами Богови и дает знать, что вдовица две лепты свои ввергла в дары Богови, и таким образом становится более и более очевидным, что милуяй нища взаим дает Богови (Притч. 19, 17).

Не должна также, возлюбленнейшие братья, удерживать и отклонять христианина от дел благих и праведных приводимая некоторыми в оправдание свое благотворительность детям: при духовных подаяниях надобно иметь в виду Христа, принимающего их, как в этом уверяет Он Сам (Мф. 25, 40); надобно, по наставлению и убеждению Его, предпочитать детям не сорабов своих, но Самого Господа. Он говорит: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37). И во Второзаконии, для укрепления веры и возбуждения любви к Богу, написано тоже: глаголяй отцу своему и матери своей: не видех тебе, и сынов своих не увиде; сохрани словеса Твоя и завет Твой соблюде (Втор. 33, 9). В самом деле, если мы любим Бога всем сердцем своим, то ни родителей, ни детей не должны предпочитать Богу. И Иоанн в Послании своем утверждает, что нет любви Божией в тех, которые не хотят благотворить бедным; он говорит: иже убо имать богатство мира сего, и видит брата своего требующа, и затворит утробу свою от него, како любы Божия пребывает в нем? (1 Ин. 3, 17). Так, если милостыни, подаваемые бедным, отдаются как бы в рост Богу и даваемое меньшим братьям дается Самому Христу: то никто не должен предпочитать земное небесному, человеческое — Божественному. Упоминаемая в Третьей книге Царств вдова, во время засухи и голода, думала сделать из последней муки и елея опреснок, чтобы, съевши его, умереть потом вместе с детьми: между тем пришел к ней Илия и просил, чтобы она дала сперва есть ему, а потом напиталась бы с детьми тем, что останется. И она не усомнилась повиноваться: она — мать во время голода и нужды, не предпочла детей своих Илие: пред очами Самого Бога совершается угодное Богу, — немедленно с охотою приносится требуемое, — отдается не часть какая-либо от избытка, но от недостатка отдается все, и в то время, когда голодают дети, — прежде них питается чужой: при недостатке и голоде милосердие предпочитается пище, чтобы сохранить жизнь души, и ради спасительного подвига забывается о жизни телесной. Тогда Илия, образуя собою Христа и показывая, что Он немедленно воздает каждому за дела милосердия, обратился к вдове и сказал: тако глаголет Господь...: водонос муки не оскудеет и чванец елея не умалится до дне, дондеже даст Господь дождь на землю (3 Цар. 17, 14). Таким образом в вере в Божественное обещание умножено и преумножено у вдовы то, что она представила, и с приращением и умножением дел правды и милосердия сосуды муки и елея преисполнились: мать не только не отняла у детей того, что отдала Илии, но своим милостивым и благочестивым поступком еще более приобрела для детей. Между тем она и Христа еще не знала и заповедей Его не слышала; не искупленная крестом и страданиями Его, она пищей и питьем воздала за кровь. Отсюда видно, насколько грешит в Церкви тот, кто, предпочитая себя и детей своих Христу, бережет свои богатства и больших стяжаний своих не разделяет с нуждающимися бедняками.

Но у тебя дома большое семейство; многочисленность детей удерживает тебя от щедрой благотворительности? Да чем больше у тебя семейство, тем более ты должен быть щедродательным. Ты за многих должен молиться Богу, прегрешения многих должны быть искуплены; совесть многих должна быть очищена, души многих должны быть освобождены (от грехов). Как в этой временной жизни расход бывает тем большим, чем больше число имеющих нужду в пропитании и поддержке: так точно и по отношению к жизни духовной, небесной, чем больше будет число домочадцев, тем больше должно бысть совершаемо добрых дел. Иов приносил жертвы за детей, и сколько было домочадцев, столько же приносилось Богу и жертв. И как не возможно было, чтобы кто-либо не согрешал ежедневно пред Богом, то для очищения грехов ежедневно приносились жертвы. Это подтверждает Божественное Писание, говоря: Иов, человек истинен... праведен... Быша же ему сынове седмь и дщери три... и очищаше их и приношаше о них жертвы Богу по числу их, и тельца единаго о гресе... их (Иов. 1, 1–2 и 5). Итак, если ты истинно любишь детей своих, если оказываешь всю свою отеческую привязанность к ним, то тем более должен благотворить, чтобы чрез благотворения соделать детей своих угодными Богу. И не того почитай Отцом детей своих, кто сам временен и слаб, но приобрети для них Отца чад духовных, Который вечен и могущ, — Ему назначь богатства свои, которые блюдешь для наследников; пусть для детей твоих Он будет покровителем, попечителем и, по своему Божественному величию, заступником их во всех временных обидах. Имущества, порученного Богу, ни государство не отнимет, ни казна не захватит, ни общественное какое-либо бедствие не расстроит. В совершенной безопасности находится то наследство, которое хранит Сам Бог. Вот, по уверению Божественного Писания, средство заботиться о будущности любимых детей, вот способ — с отеческою любовию благоустроять будущую судьбу наследников! Юнейший бых, — говорится в Писании, — ибо сострехся, и не видех праведника оставлена, ниже семене его просяща хлебы. Весь день милует и взаим дает праведный, и семя его во благословение будет (Пс. 36, 25–26). И еще: иже без порока живет в правде, блажены оставит дети своя (Притч. 20, 7). Итак, ты не отец, а изменник и предатель, если не заботишься надлежащим образом о детях своих, если с благочестивою и истинною любовию не печешься о хранении их. Заботясь о земном наследии более, чем о небесном, ты делаешь детей своих угодными диаволу, а не Христу, и грешишь сугубо, делаешь два преступления: во-первых — что не предуготовляешь для детей своих помощи Отца-Бога; во-вторых — что учишь детей своих любить имущество больше, чем Христа. Лучше будь для детей своих таким отцом, каков был Товия: давай им такие же полезные и спасительные советы, какие он давал сыну своему; приказывай детям своим то, что он приказывал, говоря: И ныне, чадо, заповедую тебе, служи Богу истиною, твори благоугодное пред Ним и детям своим заповедай творить правду и милостыни, памятовать о Боге и благословлять имя Его на всякое время2. И еще: во вся дни, чадо, Господа Бога нашего помни, и да не похощеши... преступати заповеди Его. Правду твори вся дни живота твоего, и да не ходиши путем неправды, зане творящу ти истину, благопоспешества будут в делех твоих... От имений твоих твори милостыню... и да не отвращаеши лица твоего от всякаго нищаго; и от тебе не отвратится лице Божие. Якоже тебе будет по множеству, твори от них милостыню; аще мало тебе будет, по малому да не боишися творити милостыню. Залог бо добр сокровиществуеши тебе на день нужды.

Зане милостыня от смерти избавляет... ити во тьму. Дар3 бо добр есть милостыня всем творящим ю пред Вышним (Тов. 4, 5–11).

Каков дар, возлюбленнейшие братья, который торжественно творится пред очами Вышнего! Если и на даровых зрелищах языческих считается важным и славным, когда присутствуют на них проконсулы или императоры, и уготовляющие зрелище делают при этом большие приготовления и не щадят издержек, только бы угодить старшим: то во сколько блистательнее и славнее то даровое зрелище, которое Бог и Христос созерцают? Во сколько должно быть больше приготовления и издержек там, где для созерцания собираются небесные силы, все Ангелы, — где ищется в награду не колесница или консульство, а имеется в виду вечная жизнь, где стараются не о том, чтобы заслужить пустое и скоропреходящее благоволение толпы, но где действительно получается вечная награда — Небесное Царство? А дабы более пристыдить людей недеятельных, немилосердных и, по своей страсти к сребролюбию, нисколько не заботящихся о спасении, и дабы стыд о своем безобразии и гнусности еще более поразил их нечестивую совесть, представь себе ясно каждый, что диавол с рабами своими, то есть с людьми погибели и смерти, вдруг врывается на средину и, в присутствии Самого Судии Христа, вызывая Его как бы на состязание, говорит: «Вот за всех этих, которых видишь со мною, я не терпел заушений, не переносил побоев, не был распинаем, не проливал крови, не искупал своих клевретов ценою страданий и крови; я не обещаю им и Небесного Царства, не призываю их снова в рай с возвращением им бессмертия; — и однако ж какие дорогие, какие славные, с продолжительным и усильным трудом и с необыкновенными приготовлениями сопряженные, они устрояют мне зрелища, для постановки которых они или продали или заложили все свое имущество. Да притом, если выполнение окажется неудачным, то разве не прогоняют их шумом и свистом, разве не побивает их иногда камнями разъяренная чернь? Покажи, Христос, есть ли у Тебя такие поставщики даровых зрелищ из этих богачей, преизобилующих стяжаниями? Поставляют ли они в Церкви, под Твоим председательством и в Твоем присутствии, подобное зрелище, заложив или издержав на устройство его свои достатки, которые, для вернейшего обладания, переменены на сокровища небесные? Мои скорогибнущие и земные зрелища никого не питают, никого не одевают, никому не доставляют поддержки ни пищею, ни питьем; по разорительному и глупому тщеславию обманчивых удовольствий, все оканчивается неистовством актера и заблуждением зрителя. Между тем как Ты питаешься и одеваешься в лице Своих бедных; Ты обещаешь благотворителям вечную жизнь: и все-таки Твои, удостоиваемые Тобою Божественных наград и небесных почестей, едва ли сравняются в числе с моими погибающими!» Что ответим на это, возлюбленнейшие братья? Как защитим души богатых, омраченные святотатственным немилосердием и какою-то ночною тьмою? Каким извинением оправдаем их? И неужели мы ничтожнее слуг диавола, что не воздадим Христу хоть чем-нибудь за Его страдания и Кровь? Он дал нам заповеди; Он указал, что нужно делать рабам Его; обещавши награды благотворителям и пригрозивши наказанием немилосердным, Он тем самым произнес Свой приговор. Он наперед сказал, за что намерен сотворить суд. Какое же, после этого, может быть извинение нерадивому? Какая защита немилосердому? Когда раб не делает того, что ему повелевается, — Господь приведет в исполнение то, чем угрожает. Он и говорит: Егда приидет Сын человеческий в славе Своей, и вси святии Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своея, и соберутся пред Ним вси языцы; и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ; и поставит овцы одесную Себе, о козлища ошуюю. Тогда речет Царь сущим одесную Его: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; странен бых, и введосте Мене; наг, и одеясте Мя; болен, и посестисте Мене; в темнице бых, и приидосте ко Мне. Тогда отвещают Ему праведницы, глаголюще: Господи, когда Тя видехом алчуща, и напитахом? или жаждуща, и напоихом? Когда же Тя видехом странна, и введохом? или нага, и одеяхом? Когда же Тя видехом боляща, или в темнице, и приидохом к Тебе? И отвещав Царь речет им: аминь глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе. Тогда речет и сущим ошуюю Его: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный Отцем Моим диаволу и аггелом его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти; возжадахся, и не напоисте Мене; странен бых, и не введосте Мене; наг, и не одеясте Мене; болен и в темнице, и не посестисте Мене. Тогда отвещают Ему и тии, глаголюще: Господи, когда Тя видехом алчуща, или жаждуща, или странна, или нага, или больна, или в темнице, и не послужихом Тебе? Тогда отвещает им, глаголя: аминь глаголю вам, понеже не сотвористе единому сих менших, не Мне сотвористе. И идут сии в муку вечную; праведницы же в живот вечный (Мф. 25, 31–46). Больше этого что еще мог возвестить нам Христос? Каким иным образом мог Он лучше всего вызвать нас на дела правды и милосердия, как не тем, что сказал, что все, подаваемое нуждающемуся и бедному, подается Ему Самому, и что Его Самого оскорбляют, когда не подают бедному и неимущему. Итак, кто не трогается в Церкви при виде брата, пусть тронется созерцанием Христа, и кто не думает о подобном себе рабе, находящемся в несчастии и бедности, пусть помыслит о Господе, являющемся в лице того, кого он презирает. И потому, возлюбленнейшие братья, мы, в коих пребывает страх Божий и чей дух от презренного и недостойного мира восторгнут к превышнему и Божественному, покажем нашу покорность Господу, благоугождая Ему полною верою, благочестивым настроением ума и постоянным благотворением; дадим Христу одежды земные в чаянии получить небесное одеяние; дадим Ему пищу и питие временные в чаянии пришествия нашего на небесную вечерю вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом; будем сеять как можно больше, чтобы получить немалую жатву; будем, по увещанию апостола Павла, пещись о вечном спокойствии и спасении, доколе есть время: убо дондеже время имамы, — говорит он, — да делаим благое ко всем, паче же к присным в вере. Доброе же творяще да не стужаем си, во время бо свое пожнем (Гал. 6, 10 и 9). Размыслим, возлюбленнейшие братья, о том, что делали верующие во времена апостолов, когда при самом еще начале ум украшался величайшими добродетелями; когда упование верующих согревалось новою теплотою веры: в то время продавали дома и поместья, а деньги охотно и в изобилии приносили апостолам для раздачи бедным: посредством продажи и раздачи земных стяжаний переносили свое имущество туда, откуда можно бы получать плоды вечного обладания; приобретали дома там, где можно бы поселиться навсегда. В благотворении было тогда столько же щедрости, сколько согласия в любви, как о том читаем в Деяниях Апостольских: народу же веровавшему бе сердце и душа едина, и ни един же что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща (Деян. 4, 32). Вот что значит быть истинными чадами Божиими по духовному рождению! Вот что значит подражать, по небесному закону, правде Бога Отца! Ибо что принадлежит Богу, то должно составлять общее наше достояние, и никто не должен быть лишаем участия в благодеяниях и дарах Его: так чтобы весь человеческий род не одинаково должен был пользоваться благостию, щедростию и милостию Божественною. Так одинаково для всех светит день, одинаково сияет солнце, падает дождь, дует ветер, и сон у спящих один, и блистание звезд и луны обще для всех. И если земной владелец, руководствуясь таким примером равенства, разделяет свои плоды и прибытки с братством, то он, становясь чрез безмездные щедрые подаяния общительным и справедливым, становится подражателем Бога-Отца.

Какова, возлюбленнейшие братья, будет слава благотворителей, сколь велика и высока радость их, когда Господь начнет судить народ Свой при распределении обещанных наград за земное, вечным за временное, великим за малое, — когда будет представлять нас Отцу, Которому возвратил нас Своим освящением, награждать вечностию и бессмертием, для которого восстановил нас, оживотворив Своею Кровию, — когда снова будет вводить нас в рай и, по непреложности Своего обещания, откроет для нас Небесное Царство! Будем же твердо содержать все это в наших мыслях, постигать полною верою, любить всем сердцем; будем приобретать все это великодушным непрестанным благотворением. Прекрасное и Божественное дело, возлюбленнейшие братья, спасительная благодарность! Она составляет великое утешение верующих, спасительное охранение нашей безопасности, оплот надежды, защиту веры, врачевство от грехов; она есть дело, находящееся во власти творящего, дело, сколько великое, столько и мелкое, не подвергающее гонению; — венец мира, истинный и величайший дар Божий, необходимый для слабых, славный для сильных, — при помощи которого христианин сохраняет духовную благодать, заслуживает милость у Христа Судии, делает Бога как бы должником. С охотою и поспешностию устремимся к таковому высокому достоинству спасительных подвигов; побежим на поприще правды пред очами Бога и Христа, и, став уже выше времени и мира, не дозволим никакой временной и мирской похоти замедлять нашего бега. Если день воздания и суда застанет нас готовыми, спешащими, бегущими на этом поприще благотворения, то Господь никак не оставит без награды наших подвигов. Побеждающим во время мира Он дарует за добрые дела белый венец, а побеждающим во время гонения сугубо увенчает за страдание венцом багряным.

Книга о благе терпения

Намереваясь говорить с вами, возлюбленнейшие братья, о терпении и желая изобразить пользу его и выгоды, с чего лучше всего начать мне, как не с указания на необходимость в настоящее время терпения, с вашей стороны, для выслушания меня, так, чтобы терпением могло сопровождаться и то, что ныне услышите, и то, чему научитесь, потому что поучение и спасительное слово деятеля усвояется только тогда, когда с терпением выслушивается то, о чем говорят. Да и между различными мерами небесного благочиния, которыми дается правильное направление учению, ведущему к достижению Божественных наград упования и веры нашей, я не нахожу, возлюбленнейшие братья, ничего столь важного и полезного для жизни, столь необходимого для снискания славы, как требование — чтобы мы с благоговением и преданностию, опираясь на повиновении Господним заповедям, преимущественно со всяким тщанием хранили терпение. О нем заботились и философы, как они сами сознаются в этом. Только их терпение так же было ложно, как была ложна их мудрость. Ибо как мог быть мудрым и терпеливым тот, кто не имел понятия ни о мудрости, ни о терпении Божием? Тем более, что Сам Бог о тех, которые почитают себя в этом мире мудрыми, делает следующее замечание: погублю премудрость премудрых, и разум разумных сокрыю (Ис. 29, 14). Божественный апостол Павел, исполненный Духа Святого, посланный для призвания и научения язычников, также говорит в наше наставление: блюдитеся, да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе; яко в Том живет всяко исполнение Божества телесне (Кол. 2, 8–9). И в другом месте: никтоже себе да прельщает! Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. Премудрость бо мира сего буйство у Бога есть, писано бо есть: запинаяй премудрость в коварстве их (1 Кор. 3, 18–19). И еще: Господь весть помышления человеческая, яко суть суетна (Пс. 93, 11). Таким образом, если нет там истинной мудрости, то не может быть там истинного терпения. Если мудрый есть вместе смирен и кроток, — а мы не видим философов ни смиренными, ни кроткими, напротив — всегда много мечтающими о себе, и потому самому, что много они думают о себе, неугодными Богу: то явно, что нет истинного терпения там, где существует непомерная дерзость притворной свободы и безответное тщеславие хвастливого и полуоткрытого сердца.

Что касается до нас, возлюбленнейшие братья, то мы, будучи философами не на словах, а на деле, ценя премудрость не по одежде, но по истине, — мы, которые сознание добродетелей ставим выше тщеславия, — говорим немного, но живем как слуги и почитатели Бога, — мы должны в духовном повиновении проявлять то терпение, которому научаемся из Божественных наставлений. Эта добродетель у нас обща с Богом; от Него терпение начинается; от Него слава и достоинство терпения получают свое происхождение. Начало и величие терпения от Бога. Человек должен любить то, что любезно Богу и величие Божие предлагает ему то благо, которое само любит. Если же Бог Владыка и Отец наш, то будем подражать терпению Владыки и вместе Отца, потому что как слуги должны быть покорны, так и детям неприлично быть выродками. А каково и как велико терпение в Боге! Допуская с необыкновенным долготерпением существование языческих храмов, построенных людьми в поношение Его величия и славы, допуская земные вымыслы и святотатственные жертвоприношения, Он возводит день, и сияет солнце одинаково как для добрых, так и для злых, и — когда орошает дождями землю, никто не исключается из Его благодеяний, так что дожди безразлично изливаются сколько для праведных, столько же и для неправедных. При всегдашнем одинаковом ровном долготерпении Его, мы видим, что, по Его мановению, злым и добрым, благочестивым и нечестивым, благодарным и неблагодарным повинуются времена, служат стихии, дуют ветры, текут источники, тучнеют жатвы, созревают виноградные кисти, преизобилуют плодами сады, зеленеют рощи, цветут луга. И, несмотря на то, что огорчают Бога частыми, или лучше постоянными оскорблениями, Он умеряет Свое негодование и долготерпеливо ожидает однажды предопределенного для воздаяния. Имея полную власть сотворить отмщение, Он лучше желает продолжить терпение, то есть милостиво долготерпит и отлагает на другое время, чтобы, если можно, слишком далеко простертая злоба могла, наконец, измениться, и чтобы человек, зараженный пороками и злодеяниями, хотя поздно обратился к Богу, как он Сам напоминает о том, говоря: не хощу смерти грешника умирающаго..., но еже обратитися ему... и жити (Иез. 18, 32). И еще: Обратитеся к Господу Богу вашему, яко милостив и щедр есть, долготерпелив и многомилостив и раскаяваяйся о злобах (Иоил. 2, 13). Божественный апостол Павел, имея в памяти эти слова о призывании грешника к покаянию, обращается к нему со следующими словами: или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия, Иже воздаст коемуждо по делом его (Рим. 2, 4–6). Назван суд Божий праведным, потому что он поздний, потому что надолго и много раз откладывается, чтобы долготерпение Божие послужило человеку к жизни: наказание постигает нечестивого и грешника только тогда, когда раскаяние не может уже принести никакой пользы согрешающему.

Для более полного вразумления нашего, возлюбленнейшие братья, в том, что терпение есть дело Божие и что каждый кроткий, терпеливый и смиренный подражает Богу Отцу, Сам Господь, когда давал спасительные заповеди и, изрекая Божественные наставления, вел учеников к совершенству, утвердительно сказал в Своем Евангелии: слышасте, яко речено есть: возлюбиши искренняго твоего и возненавидиши врага твоего. Аз же глаголю вам: любите враги ваша... и молитеся за творящих вам напасть, ... яко да будете сынове Отца вашего, Иже есть на небесех, яко солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя. Аще бо любите любящих вас, кую мзду имате? не и мытари ли тожде творят? И аще целуете други ваша токмо, что лишше творите? не и язычницы ли такожде творят? Будите убо вы совершенни, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 43–48). Таким образом чада Божии, по словам Господа, становятся совершенными и, восстановленные рождением небесным, по Его же указанию и учению достигают зрелости, если терпение Бога Отца пребывает в вас и если подобие Божие, утраченное Адамом чрез грех, открывается и проявляется в делах наших. Какова слава соделаться подобным Богу! Каково и сколько велико счастие — иметь такие добродетели, которые могут равняться с Божественными достоинствами! И этому-то, возлюбленнейшие братья, не словами только учил, но все исполнял самим делом Иисус Христос, Бог и Господь наш. Пришедши для того, как Сам говорил, чтобы исполнить волю Отца, Он в числе других, достойных удивления, добродетелей Своих, в которых выразилось Божественное Его величие, с постоянною терпеливостию проявлял Отчее терпение. Все действия Его от самой минуты рождения сопровождаются терпением. Первее всего, нисходя с небесных высот на землю, Сын Божий не пренебрегает облечься в плоть человеческую — и Сам безгрешный не гнушается понести грехи других. Потом, отложивши бессмертие, Он благоизволяет соделаться смертным, чтобы, будучи невинным, умереть для спасения виновных. Господь приемлет крещение от раба и, имеющий даровать отпущение грехов, Сам не гнушается омыть тело в купели возрождения (Мф. 3, 15). Сорок дней постится Тот, Кто насыщает других, алчет и чувствует голод, чтобы чувствовавшие голод слова и благодати напитались небесным хлебом. Вступает в борьбу с искусителем диаволом и, довольствуясь только показанием победы над врагом, противоборствует ему одними словами (Мф. 4, 2). Он не показывает Своего господства над учениками, как над рабами, но, будучи благосклонным и кротким, возлюбил их братскою любовию; Он благоволил даже умыть ноги апостолам, чтобы примером Своим научить, каков должен быть раб к равным себе, когда Владыка явился таковым в отношении к рабам Своим (Ин. 13, 5). И нет ничего удивительного, что вел Себя так с послушными Ему Тот, Кто, по Своему долготерпению, до последней крайности терпел при Себе Иуду, вкушал вместе с недругом пищу, знал домашнего Своего врага и, однако ж, не объявлял его, не отвергл лобзания предателя (Мф. 26, 25). А какое благодушие и какое терпение в снисхождении к Иудеям? Их — неверных — Он убеждением склоняет к вере, — неблагодарным оказывает услужливость, — отвечает кротко прекословящим, милостиво терпит гордых, снисходительно уступает преследователям, — до последнего даже часа крестных страданий желает обратить убийц пророков, постоянно противящихся Богу. Во время самых страданий и крестоношения, прежде чем настало бесчеловечное убийство и пролитие крови, сколько поносных ругательств терпеливо выслушано Им, сколько перенесено оскорбительных насмешек? Подвергается заплеваниям ругателей Тот, Который незадолго пред тем плюновением Своим отверз очи слепому; Чье имя, для слуг Его, служит теперь бичом на диавола с его аггелами, Сам испытывает бичевания — увенчивается тернием Венчающий мучеников неувядаемыми цветами; поражается дланями (palmis) в лицо Вручающий победителям истинные победные ветви (palmas)1; совлекается земной одежды Одевающий других одеждою бессмертия; напитывается желчью даровавший нам небесный хлеб в пищу, — напоевается оцтом Предложивший нам для питья спасительную чашу (Ин. 19, 6; Мф. 27, 29). Он, неповинный и праведный, даже более — Сущая невинность и правда, вменяется с беззаконными; истина подавляется ложными свидетельствами; судится Тот, Который Сам имеет сотворить суд; Слово Божие безмолвно ведется на заклание. И в то время, когда из-за креста Господа приходят в беспорядок небесные светила, когда трясется земля, день заменяется ночью, солнце скрывает лучи и взоры свои, чтобы не быть вынуждену зреть злодеяние Иудеев, Он безмолвствует, не возмущается и при самом даже страдании не высказывает своего величия; до самого конца непрерывно и неослабно претерпевается все, чтобы во Христе вполне и совершеннейшим образом выявилось терпение. И после всего этого Он готов принять самых убийц Своих, если бы только они обратились к Нему: исполненный благоволительного терпения и благодушный ко спасению всех, Он ни для кого не заключает Церкви Своей; — самых противников Своих, богохульников, всегдашних врагов имени Своего удостаивает не только прощения, но и награды в Небесном Царстве, если только они покаются в преступлении, если сознают содеянное злодеяние? Какое терпение, какое благоснисхождение может быть больше? Кровию Христовою оживотворяется даже проливший Кровь Христову. Таково и столь велико Христово терпение; и если бы оно таковым не было, Церковь не имела бы и апостола Павла. Потому, если и мы, возлюбленнейшие братья, во Христе есмы и облекаемся в Него; если Он есть путь нашего спасения; — то, следуя за Христом по спасительным стезям, будем подражать и добродетелям Христовым, как научает тому св. апостол Иоанн, говоря: глаголяй в Нем пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1 Ин. 2, 6). Также апостол Петр говорит в своем Послании: Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его: Иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его: Иже укаряемь, противу не укаряше, стражда не прещаше: предаяше же Себе судящему Его не праведно (1 Пет. 2, 21–23)2.

Наконец, известно нам, что патриархи, пророки и все святые, которые прообразовательно носили образ Христа, при похвале за свои добродетели особенно дорожили похвалою за то, что с твердым и постоянным спокойствием духа хранили терпение. Так, Авель, первый предначинающий и освящающий мученичество и страдания праведных людей, не сопротивляется, не противоборствует убийце брату, но кроткий и смиренный с терпением принимает смерть (Быт. 4). Так верующий Богу Авраам, первый полагающий начало и основание веры, искушаемый в сыне, не впадает в сомнение, не медлит, но с полным и благодушным терпением повинуется повелениям Божиим (Быт. 21). И Исаак, предъизобразивший жертвоприношение Господа, является терпеливым, когда отец возлагает его на жертвенник для заклания (Быт. 18 и 33). Иаков, прогнанный братом, терпеливо уходит из земли своей и потом с сугубым терпением, покорною просьбою и миротворными дарами примиряет с собою питающего к себе сильную злобу своего преследователя (Быт. 33). Иосиф, проданный и отверженный братьями, не только терпеливо прощает им, но и еще, когда они пришли к нему, щедро и милостиво наделяет их безмездно пшеницею (Быт. 45). Моисея часто презирает неблагодарный и вероломный народ, едва не побивает камнями, между тем он — кроткий и терпеливый, о нем же ходатайствует пред Богом (Исх. 32). А какое великое, достойное удивления и чисто христианское терпение у Давида, родоначальника Христова по плоти! Часто имел он возможность убить царя Саула, который преследовал и желал убить его; однако ж, несмотря на все это, когда тот сам попадался и когда его выдавали, он лучше желал спасти его, и не только не отплатил врагу злом за зло, но еще и отмстил за смерть его (2 Цар. 20). Наконец, все убиенные пророки, все мученики, знаменитые славною смертию, достигли венцов небесных чрез терпение; потому что и нельзя получить венец за болезни и страдания, если болезни и страданиям не предшествует терпение. Но чтобы яснее и лучше выразуметь, возлюбленнейшие братья, как полезно и необходимо терпение, нужно помышлять о том приговоре Божием, который, при самом начале мира и человеческого рода, произнесен над Адамом, забывшим заповедь и преступившим закон; тогда познаем, как мы должны быть терпеливы в этой жизни, мы, которые на то и рождаемся, чтобы терпеть скорби и страдания. Сказано: яко послушал еси гласа жены твоея и ял еси от древа, егоже заповедах тебе сего единаго не ясти, от него ял еси; проклята земля в делех твоих, в печалех снеси тую вся дни живота твоего; терния и волчцы возрастит тебе, и снеси траву сельную; в поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратишися в землю, от неяже взят еси: яко земля еси, и в землю отъидеши (Быт. 3, 17–19). Все мы подчинены этому приговору, доколе, чрез смерть, не отойдем из этого века. В печали и стенании мы должны проводить все дни жизни своей; в поте и труде нам нужно есть хлеб. Отсюда — каждый из нас, рождаясь и вступая в этот мир, начинает слезами и, ничего еще не ведая при самом рождении, умеет только плакать. Молодая душа, тотчас при появлении своем, по естественному предведению, уже оплакивает бедствия скоропреходящей жизни, плачем и стенанием свидетельствует о тех трудах и треволнениях мира, в которые вступает; потому что нужно проливать пот и трудиться, доколе продолжается здешняя жизнь. Проливающие же пот и трудящиеся только в терпении скорее всего могут найти себе отраду. Это утешение пригодно и необходимо и для всех, живущих в этом мире, но особенно необходимо для нас, на которых преимущественно направляет свои удары напаствующий диавол, для нас, которые, ежедневно стоя на брани, приходим в изнеможение от противоборства с закоренелым и опытным врагом, и которым, по наставлению Господа, кроме различной и постоянной борьбы с искушениями, также в борьбе с гонениями нужно бросать отцовское наследие, попадать в тюрьму, носить цепи, тратить жизнь и, при помощи доблестного терпения, переносить меч, зверей, огонь, кресты и, наконец, все роды мучений и казней, по слову Господа, сказавшего в наше наставление: сия глаголах вам, да во Мне мир имате; в мире скорбни будете, но дерзайте, яко Аз победих мир (Ин. 16, 33). Если же мы, отвергшись мира и диавола, очень часто подвергаемся оскорблениям и вражеским нападениям со стороны мира и диавола, то не тем ли более должны мы дорожить терпением, при помощи и содействии которого можно бы переносить все неприязни! Спасительна заповедь Господа и Учителя: претерпевый, — говорит, — до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22); и еще: аще вы пребудете во словеси Моем, воистинну ученицы Мои будете. И уразумеете истину, и истина свободит вы (Ин. 8, 31–32).

Нужно, возлюбленнейшие братья, со всею терпеливостию и усилием заботиться о том, чтобы мы, получивши право на чаяние истины и свободы, могли стяжать самую истину и свободу, так как то самое, что мы христиане, есть дело веры и надежды; но чтобы вера и надежда могли дать плод свой, для этого необходимо терпение. Мы ищем не настоящей славы, но будущей, как о том напоминает апостол Павел, говоря: упованием бо спасохомся, упование же видимое несть упование: еже бо видит кто, что и уповает? Аще ли егоже не видим, надеемся, терпением ждем (Рим. 8, 24–25). Поэтому ожидание и терпение необходимы для того, чтобы исполнить начатое нами и чтобы, при благопоспешении Божием, получить то, во что веруем и чего надеемся. Наконец, в другом месте тот же апостол, научая людей праведных и милосердых, которые, отдавая имущество для приращения Богу, скрывают себе сокровища на небе, чтобы и они также были терпеливы, говорит в научение: тем же убо дондеже время имамы, да делаем благо ко всем, паче же к присным в вере. Доброе же творяще да не стужаем си, во время бо свое пожнем (Гал. 6, 10 и 9). Увещевает, чтобы ктолибо не ослабел в благотворительности по недостатку терпения, чтобы кто-либо, увлеченный, или побежденный искушениями, не остановился на половине поприща хвалы и славы, и чтобы таким образом, когда начатое перестанет быть совершенным, не погибло прошедшее, по Писанию: правда праведника не избавит его, в оньже день прельстится (Иез. 33, 12). И еще: держи, еже имаши, да никтоже приимет венца твоего (Апок. 3, 11). В этих словах содержится увещание — сохранять терпение и мужество, чтобы при помощи неослабного терпения мог увенчаться тот, кто в доблестном стремлении своем стал уже близок к венцу.

Терпение, возлюбленнейшие братья, не только хранит доброе, но и предотвращает злое: благоугождая Духу Святому и прилепляясь к небесному и Божественному, оно, укрепленное своими доблестями, отражает дела плоти и тела, которыми препобеждая и увлекается душа. Из многого обратим внимание на немногое, чтобы из немногого уразуметь и прочее. Прелюбодеяние, ложь, человекоубийство — суть смертные грехи. Но пусть будет в сердце мужественное и неослабное терпение; тогда ни освященное тело — храм Божий — не осквернится прелюбодеянием, ни преданная правде невинность не заразится ложью, ни рука, после принесения Евхаристии, не осквернится мечом и кровью. Любовь есть союз братства, основание мира, крепость и утверждение единства: она больше веры и надежды, она предшествует благотворению и мученичеству, она вечно пребудет вместе с нами у Бога Царстве Небесном. Отними у нее терпение, и она, как разоренная, перестанет существовать.

Отними у нее способность переносить и претерпевать, и она останется без корней и сил. Апостол, говоря о любви, соединил с нею переносчивость и терпимость. Любы, — говорит он, — долготерпит, милосердствует, любы не завидит, не превозносится... не раздражается, не мыслит зла...; вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит (1 Кор. 13, 4–7). Таким образом он показывает, что любовь может пребывать неизменно твердою, потому что умеет переносить все. И в другом месте: терпяще, — говорит, — друг друга любовию, тщащеся блюсти единение духа в союзе мира (Ефес. 4, 2–3). Этим подтвердил, что ни единение, ни мир не могут существовать, если братья не будут подкреплять друг друга взаимно снисходительностию и если, при участии терпения, не будут поддерживать союза согласия. Притом же, будучи не тверд в терпеливости и переносчивости, мог ли бы ты не клясться, не злословить, не требовать обратно похищенного у тебя, подставлять бийце другую щеку, когда получил от него пощечину, прощать своему брату, согрешающему против тебя, не только семьдесят раз седмерицею, но и все его прегрешения? Мы знаем, что Стефан так именно сделал, когда, насильственно побиваемый от Иудеев камнями, просил не отмщения за себя, но прощения убийцам. Он говорил: Господи, не постави им греха сего (Деян. 7, 60). Таков действительно долженствовал быть первый Христов мученик, потому что он, предваря славною смертию последующих мучеников, был не только проповедником страдания Господа, но и подражателем Его, исполненным величайшего терпения, кротости. Что сказать о гневе, о раздоре, о притворстве, которых не должно быть в христианине? Пусть будет в сердце терпение, и они не могут иметь в нем места, — а если бы они и попытались взойти в него, то немедленно убегают, не находя там для себя пристанища, так что остается мирным то жилище в сердце, в котором благоугодно обитать Богу. Наконец, апостол увещевая говорит в наше поучение: не оскорбляйте Духа Святаго Божия, имже знаменастеся в день избавления. Всяка горесть, и гнев, и ярость, и клич, и хула да возмется от вас (Ефес. 4, 30–31). Так, христианин, освободившись от ярости и распри плотской, как от волнений мира, и начавши спокойно и мирно пребывать в пристани Христовой, не должен допускать в сердце ни гнева, ни несогласия; — ему не позволительно ни воздавать злом за зло, ни ненавидеть.

Терпение также необходимо при различных повреждениях плоти и при частых и жестоких болезнях тела, которыми ежедневно поражается и страдает род человеческий. Ибо, так как вследствие первого преступления заповеди, погибла, вместе с бессмертием, крепость телесная, и вместе со смертью явилась слабость, и крепость может быть возвращена не иначе, как только с возвращением бессмертия; то необходимо стало бороться с этим бессилием и слабостью, а борьба эта может поддерживаться единственно только терпением. Для нашего также искушения и испытания насылаются различные скорби, и качество искушений бывает многоразлично, каковы — ущерб в имуществе, жестокие лихорадки, страдание от ран, потеря дорогих сердцу. Праведные же тем особенно и отличаются от нечестивых, что нечестивый вследствие нетерпения жалуется и богохульствует в несчастиях, а праведный терпением снискивает похвалу, как написано: в болезни будь великодушен, и в уничижении своем долготерпи: як во огни искушается злато и сребро3 (Сир. 2, 4). Так был искушаем и испытываем Иов — и добродетелию терпения он достиг высочайшей похвалы. Сколько стрел было пущено в него диаволом? Сколько употреблено было пыток? Он поражается потерею имущества, у него отнимается многочисленное семейство; господин, богатый по имуществу, и еще более — отец, богатый в детях, он вдруг перестает быть и господином и Отцом: весь покрывается ранами, да еще и ненасытные черви точат гниющие и распадающиеся суставы его. И чтобы не осталось ничего, чего бы Иов не потерпел в своих испытаниях, диавол вооружает против него и жену, употребивший в дело древний прием своего непотребства, как будто и можно ему соблазнить и обольстить всех чрез жену, как это и сделал при начале мира; и однако ж Иов, пораженный тяжкими и частыми нападениями, не изнемогает до того, чтобы, несмотря на бедствия и скорби свои, с помощию победоносного терпения не благословлять вслух Бога (Иов. гл. 1 и 2)! Точно так же Товия, вслед за славными подвигами правды и милосердия своего, искушенный лишением зрения, сколь терпеливо перенес слепоту, столь же великую заслужил и похвалу у Бога за терпение (Тов. 2).

Но чтобы еще очевиднее было для нас благо терпения, размыслим, возлюбленнейшие братья, о том, сколько зла причиняет недостаток терпения. Ибо как терпение есть благо Христово, так, напротив, нетерпение есть зло диавола, и как тот, в ком живет и обитает Христос, является терпеливым, так, напротив, всегда бывает нетерпелив тот, чьим умом владеет непотребство диавола. Обратим внимание на самое начало. Диавол не стерпел того, что человек создан по образу Божию; вследствие чего и сам первый погиб и (его) погубил. Адам, который по нетерпению не мог воздержаться от смертной яди, вопреки Божественной заповеди, подвергся смерти и, не имея стражем терпения, не соблюл полученной свыше благодати; Каин убил брата потому, что не стерпел жертвоприношения его и дара; Исав, не преодолевший страсти к чечевице, потерял свое первородство и ниспал с высоты долу. Что еще? Вероломный при всех благодеяниях Божиих и неблагодарный иудейский народ не потому ли в первый раз отпал от Бога, что имел порок нетерпения? Не могши снести продолжительности собеседования Моисеева с Богом, он дерзнул требовать себе языческих богов, чтобы наименовать вождями в своем путешествии воловью голову и земного идола! У этого народа и всегда было подобное нетерпение, так что, постоянно нетерпеливый к Божественному научению и увещанию, он от убийства своих пророков и праведников дошел до распятия на кресте и пролития Крови Господа. Нетерпение производит также еретиков в Церкви, и, по уподоблению Иудеям, побуждением к враждебной и яростной ненависти тех, которые возмущаются против мира и любви Христовой. Долго было бы перечислять частности: вообще все, что терпение делами своими созидает к славе, нетерпение низвергает к погибели. Почему, возлюбленнейшие братья, тщательно исследовавши и блага терпения и зло от нетерпения, со всяким тщанием будем хранить терпение, посредством которого пребываем во Христе, чтобы вместе с Ним можно было нам прийти к Богу; будем хранить терпение, которое, как многообъемлющее и многообразное, не заключается в тесных границах и не ограничивается малыми пределами.

Так, далеко простирается добродетель терпения; обильное и плодотворное, оно хотя берет начало из одного источника, — по избытку жил развивается по многим путям, ведущим к славе, так что ни одним из наших действий мы не можем заслужить совершенной похвалы, если оно не получит отсюда твердости совершения. Терпение и делает нас угодными Богу и сохраняет нас для Бога. Оно умеряет гнев, обуздывает язык, управляет умом, хранит мир, поддерживает благочестие, укрощает порыв похоти, смягчает силу гнева, погашает пламень злобы, останавливает насилие богачей, одушевляет бедного в нищете, хранит блаженную непорочность в девах, — многотрудную чистоту во вдовах, — взаимную любовь между соединенными узами брака. Оно смиряет в счастии, укрепляет в несчастии, соделывает кроткими при обидах и поношениях. Оно учит скоро прощать согрешающим, много и долго умолять, если сам согрешаешь. Оно побеждает искушения, переносит преследования, совершает страдания и мученичества. Оно прочно утверждает основания нашей веры, — высоко поднимает ростки надежды. Оно дает направления нашему шествию, так, чтобы, идя по стезям терпения Христова, мы могли держаться и пути Христова. Оно соделывает то, что, подражая терпению Отца, мы неизменно пребываем чадами Божиими.

Между тем я знаю, возлюбленнейшие братья, что очень многие, или по тяжести жестоких обид, или по ожесточению на тех, которые обижают их и жестоко поступают с ними, желают немедленного отмщения. Почему в конце нашей речи нельзя не высказать того, что, при этих смутах волнующегося мира, нам, подверженным преследованию со стороны как Иудеев, так язычников и еретиков, надлежит терпеливо ожидать дня отмщения и поспешною жалобою не ускорять возмездия, тем более, что в Писании сказано: потерпи Мене, глаголет Господь, в день воскресения Моего во свидетельство; зане суд Мой в сонмища языков, еже прияти царей, еже излияти на ня гнев Мой (Соф. 3, 8). Господь повелевает нам потерпеть и с мужественным терпением ожидать дня будущего отмщения. Он же говорит в Апокалипсисе: не запечатлей словес пророчеству книги сея; яко время близ есть. Обидяй да обидит еще; и скверный да осквернится еще; и праведный правду да творит еще; и святый да святится еще. И се, гряду скоро, и мзда Моя со Мною, воздати коемуждо по делом его (Апок. 22, 10– 12). Таким же образом и мученикам, вопиющим и с явною скорбию требующим немедленного отмщения, повелевается ожидать и терпеть, доколе скончаются времена и исполнится число мучеников. И егда, сказано, отверзе пятую печать, видех под олтарем души избиенных за слово Божие и за свидетельство, еже имеяху. И возопиша гласом великим, глаголюще: доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крови нашей от живущих на земли? И даны быша коемуждо их ризы белы, и речено бысть им, да почиют еще время мало, дондеже скончаются и клеврети их и братия их, имущии избиени быти, якоже и тии (Апок. 6, 9–11). О наступлении же Божественного отмщения за кровь праведных Дух Святой объявляет чрез Малахию пророка, говоря: се, день (Господень) грядет горящ, яко пещь... и будут вси иноплеменницы и вси творящии беззаконная яко стеблие, и возжжет я день Господень грядый, глаголет Господь (Мал. 4, 1). То же самое читаем в псалмах, где предвозвещается пришествие Судии Господа, прославляемое величием суда Его: Бог яве приидет, Бог наш, и не премолчит; огнь пред Ним возгорится, и окрест Его буря зелна. Призовет небо свыше, и землю, разсудити люди Своя. Соберите Ему преподобныя Его, завещающия завет Его о жертвах. И возвестят небеса правду Его, яко Бог Судия есть (Пс. 49, 3–6). И Исаия тоже предсказывает, говоря: се бо, Господь, яко огнь, приидет, и яко буря колесницы Его, воздати яростию отмщение... Огнем бо Господним судитися будут и мечем Его уязвятся (Ис. 66, 15–16). И еще: Господь Бог Сам изыдет, и сокрушит рать, воздвигнет рвение, и возопиет на враги Своя со крепостию. Молчах, еда и всегда умолчу? (Ис. 42, 13–14). Кто же это, который говорит, что прежде он молчал, но не всегда молчать будет? Это Тот, Который яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих (Ис. 53, 7); это Тот, Который не возопиет... ниже услышится вне глас Его (Ис. 42, 2). Это Тот, Который не противился, не противоглаголал, когда вдал плещи Свои на раны и ланиты Свои на заушения, лица же Своего не отвратил от студа заплеваний (Ис. 50, 5–6); это Тот, Который ничего не отвечал, когда Его судили священники и старцы, и Который, к удивлению Пилата, хранил самое терпеливое молчание. Да, это Он, Который, сохранивши молчание при страдании, не умолчит потом при отмщении. Это Бог наш, то есть не всех, но Бог верных и верующих, Который не умолчит, когда открыто придет во второй раз; потому что, будучи прежде сокровенным в уничижении, Он открыто придет в могуществе. Его, Судию и Отмстителя своего, Который одинаково имеет отмстить как за людей Церкви Своей, так и за всех от начала мира праведников, Его-то будем ожидать, возлюбленнейшие братья. Кто слишком желает отмщения за себя, пусть помыслит, что не отмщен еще Тот, Кто творит отмщение. Бог Отец повелел чтить Своего Сына, и апостол Павел, помня Божественную заповедь, излагает это следующим образом: Бог Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене; да о имене Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних (Флп. 2, 9). И в Апокалипсисе Ангел Господень остановил Иоанна, когда тот хотел воздать ему Божеское поклонение, говоря: виждь, ни (не делай сего), клеврет бо твой есмь и братии твоея; ... Богу поклонися (Апок. 22, 9). Вот каков Господь Иисус! и каково же Его терпение, когда Он, поклоняемый на небесах, еще не отмщевается на земле. Его терпение, возлюбленнейшие братья, будем иметь в виду при напастях и страстях своих. Его пришествия будем ожидать с полною покорностию. И не будем, по нечестивой и бесстыдной поспешности, настаивать на том, чтобы нам — рабам получить защиту прежде своего Владыки. Лучше будем непоколебимы и прилежны к трудам, неослабно бдительны и, твердо пребывая во всяком терпении, будем соблюдать Божественные заповеди, чтобы, когда наступит определенный день гнева и мщения, получить нам не наказание вместе с нечестивыми и грешниками, но — прославление вместе с праведными и боящимися Бога.

Книга о ревности и зависти

Ревность кажется тебе делом хорошим; а некоторые считают легким и маловажным грехом — завидовать тем, возлюбленнейшие братья, которые лучше них. А считая грехом легким и маловажным, не боятся его; не боясь пренебрегают им; пренебрегая же, нелегко избегают его, и — таким образом совершается невидимая и тайная пагуба: будучи едва заметною для того, чтобы предусмотрительные могли уберечься от нее, она скрыто повреждает умы неосмотрительные. Между тем Господь повелел нам быть мудрыми, заповедал быть крайне осторожными, чтобы враг, который всегда бодрствует и непрестанно подстерегает нас, вторгшись в сердце, не раздул из искр пороха, не превратил малого в большое и, убаюкивая небрежных и неосторожных легким дыханием и тихим веянием, не возбудил вихрей и бурь и чрез то не разрушил веры и спасения, — не разбил самой жизни. Итак, надобно бодрствовать, возлюбленнейшие братья; надобно всеми силами стараться противопоставить тщательное и полное бдение врагу, который свирепствуя направляет на все части тела свои стрелы, могущие поразить и ранить нас. Убеждая нас к тому и поучая, апостол Петр говорит в своем Послании: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1 Пет. 5, 8). Он обходит каждого из нас и, как неприятель, обложивший крепость, осматривает стены и испытывает, нет ли в них какой части не столь укрепленной и прочной, чрез которую можно бы проникнуть внутрь. Глазам он представляет соблазнительные образы и нетрудные забавы, чтобы посредством зрения подорвать целомудрие; завлекает ухо веселыми песнями, чтобы посредством слышания сладких звуков поколебать и ослабить христианскую силу; вызывает язык на злословие и, раздражая обидами, подстрекает руку на наглое убийство; выставляет неправедные барыши, чтобы приучить к барышничеству; вводит пагубные сбережения, чтобы пристрастить душу к деньгам; обещает земные почести, чтобы отнять небесные; выставляет на вид ложное, чтобы похитить истинное. Всегда озабоченный поражением рабов Божиих, всегда неприязненный, коварный во время мира, жестокий во время гонения, он — когда не может обольстить тайно — грозит открыто и явно, устрашая ужасами гонения. Поэтому, возлюбленнейшие братья, необходима стойкость нашему духу: он должен быть настроен и вооружен как против всех тайных козней диавола, так и против явных угроз его, должен быть готов к отражению их так же, как враг всегда готов к нападению. А как стрелы, пускаемые втайне, многочисленнее и поражение скрытое и потаенное тем тяжелее и чаще причиняет раны, чем менее оно предусматривается; то мы должны быть бдительными, чтобы все подобное и понимать и отражать, — а сюда-то и относится зло ревности и зависти.

Кто вникнет в дело, найдет, что христианину надлежит более всего беречься и с особенною осмотрительностию заботиться, чтобы не увлечься злобою и завистию, — чтобы брат, опутанный скрытыми сетями тайного врага, возымев от ревности вражду на брата, не поразил себя, сам того не зная, собственным своим мечом. Дабы полнее представить это и яснее понять, обратимся к началу и источнику — посмотрим: откуда и как началась ревность; ибо легче нам будет избегнуть столь пагубного зла, если мы будем знать его происхождение и великость. В самом начале мира диавол первый погиб от этого зла и сделался губителем. Он, украшенный ангельским величием, угодный и любезный Богу, возревновал и предался враждебной зависти, увидевши человека созданным по образу Божию, и затем, подстрекаемый ревностию, сам низвержен ревностию прежде, чем низверг другого, пленен прежде, чем пленил, погиб прежде, чем погубил, и, возжелав из-за зависти отнять у человека благодать дарованного ему бессмертия, сам утратил то, чем был прежде. Каково же это зло, возлюбленнейшие братья, от которого пал Ангел, которое могло опутать и низвергнуть столь высокую и превосходную тварь, которое обольстило самого обольстителя? С тех пор зависть свирепствует на земле и гибнет от зависти, кто повинуется учителю погибели, — подражает диаволу, кто ревнует, как сказано в Писании: завистию же диаволею смерть вниде в мир; а ему подражают все, которые суть от его части1 (Прем. 2, 24). Наконец, первая вражда между первыми братьями и нечестивые братоубийства начались с того, что неправедный Каин поревновал праведному Авелю, — что злой возненавидел доброго, позавидовав ему; бешеная ревность столько имела силы для совершения злодеяния, что забыта и братская любовь, и тяжесть греха, и страх Божий, и казнь за преступление: неправедно подавлен тот, кто первый показал праведность, подвергся ненависти не умевший ненавидеть, умерщвлен беззаконно тот, кто и умирая не сопротивлялся. От ревности также Исав сделался врагом брата своего Иакова: так как последний получил благословение от отца, то зависть подвигла Исава на вражду и преследование. В ревности заключается и причина того, что Иосиф продан был своими братьями: по простоте своей он рассказал им, как брат братьям, свои видения, пророчившие ему возвышение, и — враждебный дух их исполнился зависти. Да и что, если не ревность, возбудило в царе Сауле ненависть к Давиду, так что он, часто преследуя невинного, милосердого, кроткого, смиренно-терпеливого, желал его смерти? Когда убит был Голиаф и по умерщвлении, помощию и содействием Божиим, такого врага, народ выразил свое удивление торжественными песнями в честь Давида; тогда Саул позавидовал тому и им овладела ярость злобы и гонения. Но не останавливаясь долго на отдельных примерах, обратим внимание на гибель народа, раз навсегда пропащего. Не оттого ли погибли Иудеи, что они лучше захотели завидовать Христу, чем верить? Понося великие Его деяния, они обольщены были слепою ревностию и не могли открыть сердечных очей для созерцания дел Божественных. Помышляя об этом, возлюбленнейшие братья, — бдением и мужеством оградим сердца наши, посвященные Богу, от столь пагубного зла. Смерть других да послужит к нашему спасению; казнь неосмотрительных да принесет здравие осмотрительным.

Неверно мнение тех, которые думают, что это зло имеет один вид, или что оно кратковременно и заключено в тесных пределах. Гибель от ревности далеко простирается: она многообразна и многоплодна. Это — корень всех зол, источник опустошений, рассадник грехов, причина преступлений. Отсюда возникает ненависть; отсюда происходит задор. Ревность возжигает корыстолюбие, когда кто не может довольствоваться своим, видя другого богаче. Ревность возбуждает честолюбие, когда видишь другого в почестях выше тебя. Коль скоро ревность ослепила наши чувства и овладела тайными помыслами, — тотчас презирается страх Божий, пренебрегается учение Христово, не помышляется о дне суда; надмевает гордость, усиливается жестокость, умножается вероломство, мучит нетерпение, свирепствует раздор, кипит гнев, — и не может уже удержать себя или управлять собою тот, кто подпал чужой власти. Отсюда — разрыв связи мира Господня, нарушение братской любви, низвращение истины, рассечение единства; отсюда — переход к ересям и расколам, когда кто поносит священников, завидует епископам, жалуется — почему не он поставлен, или не хочет признавать другого начальником. Отсюда происходит то, что восстает и упорствует от ревности нечестивец, от задора и зависти враг, — враг не человека, но почести.

И какой это червь для души, какой яд для помыслов, какая ржавчина для сердца — ревновать в другом его доблести или счастию, то есть ненавидеть в нем или собственные его заслуги или благодеяния Божии, обращать в свое зло блага других, мучиться благополучием знатных людей, славу других делать для себя казнию и к сердцу своему приставлять как бы некиих палачей, к помыслам и чувствам своим приближать мучителей, которые терзали бы их внутренними мучениями, раздирали тайники сердца когтями зложелательства! Не радостна для таковых пища, и питье не может быть приятно; они постоянно вздыхают, стонут, скорбят; и как ревность никогда не оставляет завидующих, то сердце, днем и ночью обладаемое ею, терзается беспрерывно. Другие зла имеют свой предел, и всякий грез оканчивается совершением греха; в прелюбодее преступление совершается по совершении любодеяния; в разбойнике злодеяние затихает по учинении человекоубийства; у грабителя хищничество останавливается похищением добычи; у лжеца мера полагается выполнением лжи. Ревность же не имеет предела: это зло, пребывающее непрерывно; это грех без конца! И чем более обстоятельства благоприятствуют тому, на кого обращена зависть, тем более завидующий возгорается пламенем зависти. Отсюда — угрюмый вид, суровый взгляд, бледное лицо, дрожащие губы, скрежет зубов, свирепые слова; неистовые ругательства, руки, готовые на убийство, и хотя свободные на время от меча, но вооруженные бешенною ненавистию. Поэтому-то Дух Святой говорит в псалмах: не ревнуй спеющему в пути своем (Пс. 36, 7); и еще: назирает грешный праведнаго и поскрежещет нань зубы своими; Господь же посмеется ему, зане прозирает, яко приидет день его (Пс. 36, 12). На этих-то указывает и их обозначает апостол Павел, говоря: яд аспидов под устнами их, ихже уста клятвы и горести полна суть; скоры ноги их пролияти кровь; сокрушение и озлобление на путех их, и пут мирнаго не познаша; несть страха Божия пред очима их (Рим. 3, 13–18).

Зло гораздо легче и опасность меньше, когда членам наносится рана мечом. Открытая язва легко врачуется и видимо скоро исцеляется при помощи лекарства. Но раны, причиняемые ревностию, непроницаемы и сокрыты; невидимая болезнь, заключенная в тайниках совести, не принимает пособий врачевства. Кто бы ты ни был, завистливый и злобный, — посмотри, как ты лукав в отношении тех, кого ненавидишь, как зловреден и неприязнен! Между тем ты более всего враг своего спасения. Всяк, кого бы ты ни преследовал своею ревностию, может уклониться и ускользнуть от тебя, но от себя самого ты убежать не можешь. Где бы ты ни был — противник твой с тобою, враг твой всегда в твоем сердце, пагуба заключена внутри; ты опутан и связан непреоборимыми цепями; ты сделался пленником возобладавшей тобою ревности и нет тебе никакого облегчения. Преследовать человека, принадлежащего Божественной благодати — это зло постоянное; ненавидеть счастливого — это болезнь неизлечимая. Потому-то, возлюбленнейшие братья, чтобы кто, чрез ревность к брату, не попал в сеть смертную, — Господь, когда ученики спросили Его, кто из них больше, в предотвращение таковой опасности сказал: иже менший есть в вас, сей есть велик (Лк. 9, 48). Ответом Своим Он уничтожил всякое ревнование, исторгнул и пресек всякую причину и повод к едкой зависти. Ученику Христову не позволено ревновать, не позволено завидовать. У нас не может быть споров о возвышении: мы возвышаемся смирением; мы научены тому, чем можем угодить.

Наконец, и апостол Павел, наставляя и убеждая, чтобы мы, просвещенные светом Христовым и избавившиеся от мрака ночной жизни, делали и поступками показывали, что ходим в свете, так говорит в Послании: нощь прейде, а день приближися. Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света; яко во дни благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию (Рим. 13, 12–13). Если тьма отлегла от твоего сердца, если ночь изгнана оттуда и мрак рассеян, если чувства твои озарил дневный свет и ты стал человеком света, — твори дела Христовы, потому что Христос есть свет и день. Для чего погружаешься в мрак ревности, окружаешь себя облаком зависти, потушаешь слепою ненавистию свет мира и любви? Для чего возвращаешься к диаволу, от которого отрекся, для чего делаешься подобен Каину? Ибо апостол Иоанн прямо обвиняет в человекоубийстве того, кто поревновал и возненавидел брата своего. Он говорит в своем Послании: всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть; и весте, яко всяк человекоубийца не имать живота вечнаго в себе пребывающа (1 Ин. 3, 15). И еще: глаголяй себе во свете быти, а брата своего ненавидяй, во тме есть доселе... и во тме ходит и не весть, камо идет, яко тма ослепи очи ему (1 Ин. 2, 9 и 11). Ненавидящий брата, по словам апостола, во тьме ходит и не знает, куда идет. Бессознательно он идет в геенну; невежа и слепец, он стремится на казнь, удаляясь от света Христова, следовательно, и от Христа, сказавшего в наше наставление: Аз есмь свет миру; ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный (Ин. 8, 12). А последует Христу тот, кто держится заповедей Его, кто шествует путем Его учения, идет по стопам и следам Его, подражает учению и делам Христовым, согласно напоминанию и наставлению Петра, который говорит: Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его (1 Пет. 2, 21).

Надлежит нам помнить, каким именем Христос обозначает Свой народ, какое название дает Своему стаду. Именует овцами — чтобы овцам уподобить незлобие христианское; называет агнцами — чтобы простота ума была подражанием простой природе агнцев. Для чего же под овчею одеждою скрывается волк? Для чего бесславит стадо Христово ложно именующий себя христианином? Облечься во имя Христово и не идти путем Христовым — не есть ли это предательство имени Христова, оставление спасительного пути, когда Он Сам учит и говорит, что к жизни придет только тот, кто соблюдет заповеди, — что мудр тот, кто, слушаясь словес Его, поступает по ним, — что тот назовется великим учителем в Царстве Небесном, кто будем сам поступать сообразно тому, чему учит, что возвещаемое для блага и пользы тогда только благотворно для возвещающего, когда проповедуемое словом оправдывается последующими делами? Но что чаще всего внушал Господь ученикам Своим? Из числа наставлений и заповедей небесных, что заповедал наиболее наблюдать и хранить, как не то, чтобы мы любили друг друга тою любовию, какою Он возлюбил учеников Своих? Как же будет придерживаться мира Господня и любви тот, кто из-за ревности не может быть ни миролюбив, ни приветлив? Потому и апостол Павел, выставляя благодеяния мира и любви и с силою доказывая и научая, что ни вера, ни милостыня, ни самое страдание исповедническое и мученическое нисколько не принесут пользы, если он не сохранит союза любви целым и невредимым, — прибавляет к тому: любы долготерпит, милосердствует, любы не завидит (1 Кор. 13, 4); то есть он учит и показывает, что тот только может придерживаться любви, кто будет долготерпелив, милосерд, чужд ревности и зависти. Также в другом месте, увещевая, чтобы человек, исполненный уже Духа Святого и чрез небесное рождение соделавшийся сыном Божиим, исполнил одно духовное и Божественное, — он излагает и говорит следующее: и аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным, яко младенцем о Христе; млеком вы напоих, а не брашном, ибо не у можасте, но ниже еще можете ныне; еще бо плотстии есте: идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте, и по человеку ходите? (1 Кор. 3, 1–3).

Надобно, возлюбленнейшие братья, попрать плотские пороки и грехи; надобно изгладить пагубное пятно земного тела, чтобы, в противном случае, возвратившись снова к жизни ветхого человека, мы не опутались смертоносными сетями. На этот раз апостол дает нам предусмотрительный и спасительный совет: темже убо, братие, должни есмы не плоти, еже по плоти жити; аще бо по плоти живете, имате умрети; аще ли духом деяния плотская умерщвляете, живи будете: елицы бо Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии (Рим. 8, 12–14). Если мы сыны Божии, если мы соделались храмами Божиими, если, приняв Духа Святого, мы стали жить свято и духовно, возвели очи от земли к небу, устремили сердце, исполненное Бога и Христа, к горнему и духовному: то будем делать то, что достойно Бога и Христа, — как нас побуждает к тому и увещевает апостол, говоря: аще убо воскреснусте со Христом, вышних ищите, идеже есть Христос одесную Бога седя; горняя мудрствуйте, а не земная. Умросте бо и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе; егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (Кол. 3, 1–4). Итак, умершие и погребенные, чрез крещение, для плотских грехов ветхого человека, и совоскрешенные Христом, чрез возрождение небесное, будем помышлять и делать дела Христовы, — как тот же апостол снова нас учит и убеждает, говоря: первый человек от земли, перстен; вторый же человек Господь с небесе. Яков перстный, такови и перстнии; и яков небесный, тацы же и небеснии. И якоже облекохомся во образ перстнаго, да облегемся и во образ небеснаго (1 Кор. 15, 47–49). А носить образ небесного для нас невозможно, если не будем уподобляться Христу в том, чем быть начали. Изменение прежней жизни и начало новой требует, чтобы в тебе ясно было рождение Божественное, — чтобы боготворное благочиние соответствовало Богу Отцу, — чтобы честною и похвальною жизнию прославлялся в человеке Бог, как Сам Он убеждает и увещевает к тому, обещая взаимно прославить тех, которые Его прославляют: прославляющия Мя, — говорит Он, — прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1 Цар. 2, 30). Располагая и приготовляя нас к таковому прославлению и для того внушая уподобление Отцу, Господь — Сын Божий говорит в Своем Евангелии: слышасте, яко речено есть: возлюбиши искренняго твоего и возненавидиши врага твоего. Аз же глаголю вам: любите враги ваша... и молитеся за творящия вам напасть и изгоняющия вы; яко да будете сынове Отца вашего, Иже есть на небесех, яко солнце Свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя (Мф. 5, 43–45). Если и людям приятно и славно иметь сыновей, подобных себе; если и они радуются, когда родившееся дитя похоже на отца своими чертами: то не гораздо ли более радости для Бога Отца, когда кто рождается духовно так, что поступками своими и похвальными качествами выражает Божественное рождение? Какая почесть и какой венец — быть таким, к которому не относилось бы следующее изречение Божие: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене (Ис. 1, 2)! Пусть лучше похвалит тебя и призовет к награде Христос, когда скажет: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25, 34). Этими промышлениями надлежит укреплять дух, возлюбленнейшие братья; этими упражнениями надлежит поддерживать его против стрел диавола. В руках да будет Божественное чтение, — в понятиях Господнее помышление. Пусть никогда не прекращается беспрерывная молитва; пусть всегда продолжается спасительное делание. Будем постоянно заняты делами духовными, чтобы диавол каждый раз, как только станет подступать к нам и покушаться войти, находил наше сердце заключенным для него и вооруженным.

Не один только венец, получаемый во время гонения, предназначен для человекахристианина. И мир имеет свои венцы, которыми увенчиваются победители, ниспровергшие и низложившие врага в многоразличной и неоднократной битве. Укротившему похоть — победный знак воздержания; ставшему выше гнева и обиды — венец терпения. Торжество над корыстолюбием тому, кто презирает деньги; хвала веры приносящему мирские невзгоды по упованию на будущее. Кто не гордится в счастии — приобретает славу смирения; кто, по милосердию, готов помогать бедным, — тот в воздаяние получает сокровище небесное; кто, не питая ревности, единодушный и кроткий — любит своих братьев, тот удостаивается награды любви и мира. Ежедневно мы бежим на этом поприще добродетелей; без всякого промежутка времени стремимся к этим трофеям правды и венцам. А чтобы к ним мог достигнуть и ты, который был во власти ревности и зависти, — отбрось всю ту злобу, которою одержим был, и устремись спасительными стезями на путь вечной жизни. Исторгни от своего сердца волчцы и терния, чтобы Божественный и духовный посев дал преизобильный плод во время жатвы. Изблюй желчный яд; изрыгни отраву враждебную: да очистится ум, оскверненный змеиною завистию; всякая горесть, гнездящаяся внутри, да умягчится сладостию Христовою. Если ты и пищу и питие принимаешь от таинств креста; то древо, которое образом своим соделало когда-то воды Мерры сладкими, теперь самою истиною да послужит к умягчению и усладе сердца — и ты, для восстановления здоровья, не будешь затрудняться в лекарстве. Лекарство оттуда же, откуда нанесены тебе раны. Полюби тех, кого прежде ненавидел; возымей расположенность к тем, кого, по зависти, ты преследовал неправедным злословием. Подражай добрым, если ты можешь следовать им, а если следовать не можешь, то, по крайней мере, сорадуйся им и приветствуй достойнейших. Соединись с ними любовию; сделайся их сообщником по взаимной расположенности и союзу братства. Тебе оставятся долги, когда и ты сам оставишь; будут приняты твои жертвы, когда приступишь к Богу с миротворным расположением. Понятия и действия твои будут направлены к горнему, когда будешь помышлять об одном Божественном и праведном, по Писанию: сердце мужа да помышляет праведное, чтобы от Господа исправились стези его (Притч. 16, 1 и 9). А много есть — о чем тебе поразмыслить. Помышляй о рае, куда не входит Каин, по ревности убивающий брата. Помышляй о Царстве Небесном, в которое Господь принимает только согласных и единомышленных. Помышляй о том, что сынами Божиими могут называться одни миротворцы, которые, объединившись небесным рождением и законом Божественным, уподобляются Богу Отцу и Христу. Помышляй о том, что мы стоим пред очами Божиими, — что Сам Бог смотрит и судит о прохождении нами жизненного пути, — что мы можем сподобиться созерцать Его только в том случае, если Его, взирающего теперь на нас, будем радовать своими поступками, — если соделаем себя достойными благодати Его и милости, — если, предназначенные к тому, чтобы вечно угождать Ему в Царстве, мы сперва угодим Ему в сем мире.

1 Так этот текст читается у св. Киприана и в Вульгате.

Письмо к Фортунату об увещании к мученичеству.

Так как на нас налегает бремя гонений и гнета и, в конце и истощании мира, стало уже приближаться враждебное время антихриста, — ты желал, любезнейший Фортунат, чтобы, для приготовления и укрепления умов братии, я составил из Божественных писаний увещания, которыми воодушевил бы воинов Христовых к небесной и духовной брани. Надлежало удовлетворить твоему, столь настоятельному желанию и, сколько это возможно для нашей мерности, вспомоществуемой Божественным вдохновением, извлечь из заповедей Господних как бы оружие и некие доспехи для братьев, имеющих вступить в сражение. Ибо мало того, что мы возбуждаем народ Божий трубою нашего голоса: необходимо еще — веру верующих и доблесть, посвященную и преданную Богу, укрепить Божественным чтением. Да и о чем особенно и по преимуществу должны мы стараться и заботиться, как не о том, чтобы вверенный нам свыше народ — воинство, поставленное в небесном лагере, приготовить постоянными упражнениями к отражению стрел и копий диавола? Не может быть способен к битве тот воин, которого не упражняли сперва в поле, и ищущий получить на поприще подвижнический венец не увенчается им, если не подумает предварительно об упражнении и изощрении своих сил. Противник, с которыми ведем войну, древний, неприятель — давний. Шесть тысяч лет почти проходят уже, как диавол нападает на человека. По самой давности упражнения, он изучил все роды искушений, все хитрости и уловки для поражения. Если он найдет воина Христова неприготовленного, неопытного, незаботливого и не бодрствующего всем сердцем, то уловит несведущего, обольстит неосмотрительного, обманет неискусного. Если же против него станет воин, соблюдающий заповеди и крепко прилепляющийся ко Христу; то таковой непременно одержит победу, потому что Христос, им исповедуемый, непобедим.

Чтобы не слишком растягивать свою речь и не утомлять слушателя или читателя весьма обширным изложением, — я составил, любезнейший брат, перечень; именно: предложивши оглавление предметов, которые всяк должен знать и содержать, я потом присоединил к ним особые главы, в которых предложенное утвердил важностию Божественного Писания так, чтобы видно было, что я не трактат свой послал тебе, а только доставил материал для трактата. А это каждый может употребить с большею для себя пользою. Ибо если бы я дал тебе сделанную уже и готовую одежду, то эта одежда, назначенная для употребления другого, была бы моя и, быть может, не пришлась бы по его росту и телосложению. Теперь же я послал тебе одну волну и пурпур от Агнца, Которым мы искуплены и оживотворены: получивши их, ты изготовишь для себя одежду, какую захочешь, и тебе приятнее будет ходить в домашнем собственном платье. Да и другим ты сообщишь посланное нами, чтобы и они могли изготовить для себя, по своему изволению, и прикрывши оную древнюю наготу, все носили бы одеяние Христово, облеченные освящением небесной благодати. При этом, любезнейший брат, мне показалось полезным и спасительным намерение — в столь настоятельном увещании, которое соделывает мучеников, избежать всех помех и задержек со стороны словесных наших выражений и отклонить все двусмысленности человеческой речи, а предложить только то, что Бог говорит, то, чем Христос убеждает рабов Своих к мученичеству. Надобно преподать сражающимся одни Божественные заповеди, как орудия. Они да будут звуком воинской трубы, — сигналом для сражающихся. К ним пусть прислушивается ухо; ими пусть настрояются умы; от них пусть заимствуют крепость душевные и телесные силы для перенесения всякого страдания. Давши верующим, по изволению Божию, первое крещение, будем приготовлять каждого к другому крещению, внушая и поучая, что это крещение и по благодати более, и по силе возвышеннее, и по чести драгоценнее, — крещение, которое совершают Ангелы, в котором радуется Бог и Христос Его, — крещение, после которого никто уже не грешит, которое завершает преспеяние нашей веры и отходящих от мира тотчас соединяет нас с Богом. В крещении водою приемлется отпущение грехов; в крещении кровию — венец добродетелей. О нем-то с особенною любовию и желанием надлежит просить всевозможными мольбами, дабы мы — рабы Бога — были и други Его.

При увещании и приготовлении наших братьев, при вооружении их крепостию добродетели и веры к провозглашению исповедания Господня и к борьбе с гонением и страданием:

  1. Прежде всего надобно сказать, что идолы, которых делает для себя человек, не боги: ибоизделие не может быть более своего делателя и художника; не может никого защитить и сохранить то, что само пропадает из своих храмов, если не будет оберегаемо человеком. Да и стихии, которые, по распоряжению и заповеди Божией, служат человеку, не должны быть почитаемы.
  2. Отвергши идолов и объяснив значение стихий, надобно показать, что одного Богапочитать должно.

  1. Кроме того надобно показать, что Бог неохотно прощает идолопоклонникам.
  2. И что Бог так негодует на идолопоклонство, что повелел умерщвлять даже тех, которыесоветовали приносить жертвы и служить идолам.
  3. К сему надобно присовокупить, что, искупленные и оживотворенные КровиюХристовою, мы не должны ничего ставить выше Христа, так как и Он выше нас ничего не ставил: ради нас Он предпочел благам беды, богатству бедность, владычеству рабство, бессмертию смерть; мы же, напротив, в страданиях наших да предпочитаем временной бедности богатства и утехи рая, — временному рабству господство и царство вечное, — смерти бессмертие, Бога и Христа — диаволу и антихристу.

  1. Ибо бедствия и гонения бывают для нашего испытания.
  2. И не надобно бояться озлобления и казней при гонениях, потому что у Бога болеемогущества для защиты, чем у диавола для поражения.
  3. А чтобы никто не страшился гнета и преследований, претерпеваемых нами в этом мире, ине смущался ими, — нужно доказать, что заранее было предсказано о том, что мир будет нас ненавидеть и воздвигнет на нас гонения; следовательно, из того, что все это происходит, открывается только верность Божественного обетования относительно воздаяний и наград, за тем последующих; — и что тут не приключается ничего нового христианам, так как от самого начала мира добрые подвергались бедам — были теснимы и убиваемы от неправедных.

Гл. I. Что идолы не боги и что стихий не должно почитать вместо богов, — это показывается в псалме 134 (ст. 15–18: идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих; уста имут и не возглаголют, очи имут и не узрят, уши имут и не услышат, ниже бо есть дух во устех их. Подобни им да будут творящии я. Также в книге Премудрости Соломоновой: вся идоли язычески вмениша в боги, имже ниже очес употребление к зрению, ниже ноздри в привлечение аера, ниже уши слышати, ниже персты рук во осязание, и ноги их праздны к хождению. Человек бо сотвори их и духа взаим взяв созда их. Ни един бо человек может себе подобна бога создати. Смертен же сый мертва делает руками беззаконныма; лучший бо есть идолов своих, яко сей убо поживе, онии же никогда (15, 15–17). И в книге Исхода: не сотвори себе кумира и всякаго подобия (20, 4). О стихиях тоже у Соломона: ни делом внемлюще познаша хитреца; но или огнь, или дух, или скор воздух, или круг звездный, или зелную воду, или светила небесная строители миру боги быти возмнеша. Ихже аще убо красотою услаждающеся, сия боги возмнеша, да уведят, колико сих Владыка есть лучший; ... аще же силе и действию удивишася, да уразумеют от них, колико сотворивый сия сильнейший есть (Прем. 13, 1–4).

Гл. II. О том, что одного Бога почитать должно, говорится в Писании: Господа Бога да убоишися и тому единому послужиши (Втор. 6, 13). Также в книге Исхода: да не будут тебе бози инии разве Мене (20, 3). И в другом месте: видите, видите, яко Аз есмь, и несть Бог разве Мене; Аз убию и жити сотворю, поражу и Аз исцелю, и несть иже измет от руку Моею (Втор. 32, 39). То же в Апокалипсисе: и видех инаго Ангела паряща посреде небесе, имущаго Евангелие вечно благовестити живущим на земли и всякому племени и языку и колену и людем, глаголюща гласом великим: убойтеся Бога и дадите Ему славу, яко прииде час суда Его; и поклонитеся сотворшему небо и землю и море и все, что в них (Апок. 14, 6– 7). Таким образом, и Господь напоминает в Евангелии о первой и второй заповеди, говоря: слыши, Израилю, Господь Бог ваш Господь един есть. И возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею... и всею крепостию твоею. Сия есть первая заповедь. И вторая подобна ей: возлюбиши ближняго твоего яко сам себе (Мк. 12, 29–31). В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 40). И еще: се же есть живот вечный, да знают Тебе, единаго истиннаго Бога, и Егоже послал еси Иисус Христа (Ин. 17,

3).

Гл. III. Вот как Бог угрожает тем, которые приносят жертвы идолам. — В книге Исхода: иже жертву приносит богом, смертию да потребится, но точию Господу единому (22, 20). Также во Второзаконии: пожроша бесовом, а не Богу (32, 17). Также у Исаии: и поклонишася тем, яже сотвориша персты их, и преклонися человек, и смирися муж, и не претерплю им (2, 8–9). И опять: и тем пролиял еси возлияния, и тем принесл еси жертвы; о сих убо не разгневаюся ли? глаголет Господь (Ис. 57, 6). У Иеремии: не ходите вслед богов чуждих, еже служити им и поклонятися им, да не прогневаете Мя в делех рук ваших, еже озлобити (рассеять) вас (25, 6). Также в Апокалипсисе: иже аще кто покланяется зверю и иконе его и приемлет начертание на челе своем или на руце своей, и той имати пити от вина ярости Божия, влиянна в чаши гнева Его, и будет мучен огнем и жупелом пред Ангелы святыми и пред Агнцем; и дым мучения их во веки веков восходит, и не имут покоя день и нощь покланяющиися зверю и образу его (14, 9–11).

Гл. IV. Бог неохотно прощает идолопоклонникам. В книге Исхода Моисей просит за народ и не успевает. Молюся Ти, — говорит он, — Господи: согрешиша людие сии грех велик и сотвориша себе боги златы. И ныне, убо аще оставиши им грех их, остави; аще же ни, изглади мя из книги Твоея, в нюже вписал еси. И рече Господь к Моисею: аще кто согреши предо Мною, изглажу его из книги Моея (32, 31–33). Также, когда Иеремия молился за народ, Господь сказал ему: ты же не молися о людех сих и не проси, еже помилованным быти им, и не моли ниже приступай ко Мне о них, яко не услышу тя (Иер. 7, 16). Такое же негодование Божие на согрешающих Богу объявляет Иезекииль. Бысть, — говорит, — слово Господне ко мне, глаголя: сыне человечь, земля аще согрешит Ми, еже пастися грехом, и простру руку Мою на ню и сотру утверждение хлебное, и пущу на ню глад и возму с нея человеки и скоты. И аще будут сии трие мужи среди ея, Ное и Даниил и Иов... ни сынове, ни дщери их спасутся, но токмо сии едини спасутся (Иез. 14, 12–14 и 16). Тоже в Первой книге Царств: аще согрешая согрешит муж мужеви, помолятся о нем ко Господу; аще же Господеви согрешит, кто помолится о нем? (2, 25).

Гл. V. Бог так негодует на идолопоклонничество, что повелел умерщвлять даже тех, которые советовали приносить жертвы и служить идолам. Во Второзаконии: аще же помолит тя брат твой... или сын твой, или дщерь твоя, или жена твоя яже на лоне твоем, или друг твой равен души твоей, отай глаголя: идем и послужим богом иным, ... от богов языков; ... да не соизволиши ему и не послушаеши его, и да не пощадит его око твое.., ниже прикрыеши его; возвещая да возвестиши о нем, и рука твоя да будет на нем в первых убити его, и руки всех людий послежде; и побиют его камением и умрет, яко взыскал есть отвратити тебе от Господа Бога твоего (13, 6–10). И опять Господь ясно говорит, что не должно щадить и города, если бы он весь согласился на идолопоклонство: аще же услышиши в едином от градов твоих, яже Господь Бог дает тебе, вселитися тамо, глаголющих: ... идем да послужим богом иным, ихже не весте; ... убивая да убиеши вся живущия во граде оном убийством меча... и зажжеши град огнем... и будет пусть во веки, не возградится по сем; ... да отвратится Бог от ярости гнева Своего, и даст тебе милость и помилует тя и умножит тя; ... аще послушаеши гласа Господа Бога твоего, еже хранити вся заповеди Его (Втор. 13, 12–18). Помня эту строгую заповедь, Маттафия умертвил мужа, приступившаго жрети в капищи (1 Мак. 2, 23–24). Если же эти заповеди относительно почитания Бога и презрения идолов были сохраняемы прежде пришествия Христова, то тем более все, относящееся к богопочтению, должно быть соблюдаемое по явлении Христа, Который поучал нас не одними только словами, но и делами: после всех озлоблений и хулений Он пострадал и распят, чтобы примером Своим научить нас страдать и умирать. Нисколько не извинительно человеку не страдать за себя, когда Он пострадал за нас: если Он пострадал за грехи чужие, то тем более каждый должен страдать за свои грехи. И потому Он грозит в Евангелии, говоря: всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем

Моим, Иже на небесех; а иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех (Мф. 10, 32–33). Апостол Павел говорит тоже: аще бо с Ним умрохом, то с Ним и оживем; аще терпим, с Ним и воцаримся; аще отвержемся, и Той отвержется нас (2 Тим. 2, 11–12). Тоже Иоанн: всяк отметаяйся Сына, ни Отца имать; а исповедаяй Сына (и Сына), и Отца имать (1 Ин. 2, 23). Поэтому Господь увещевает и ободряет нас к презрению смерти, говоря: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити; убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф. 10, 28). И опять: любяй душу свою погубит ю; и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю (Ин. 12, 25).

Гл. VI. Что искупленные и оживотворенные Кровию мы ничего не должны ставить выше Христа, — о том Господь так говорит в Евангелии: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37). И во Второзаконии написано: глаголяй отцу своему и матери своей: не ведех тебе, ... и сынов своих не уведе; (сей) сохрани словеса Твоя и завет Твой соблюде (33, 9). Также апостол Павел говорит: кто ны разлучит от любве Божия (Христовой)? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? Якоже есть писано: яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день, вменихомся якоже овцы заколения; но во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны (Рим. 8, 35–37). И опять: несте свои, куплени бо есте ценою (великою); прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1 Кор. 6, 19–20). И еще: Христос за всех умре, да живущии не ктому себе живут, но умершему за них и воскресшему (2 Кор. 5, 15).

Гл. VII. Исторгнутые из челюстей диавольских и мирских сетей не должны уклоняться снова к миру и чрез этого лишаться того, что приобретено. В книге Исход читаем, что иудейский народ, который представлял нас в сени и образе, будучи избавлен защитником и мстителем Богом от тягчайшего рабства фараонова и египетского, то есть диавольского и мирского, — вероломный и неблагодарный в отношении к Богу, ропщет на Моисея, примечая неудобства пустыни и труда и не разумея Божественных благодеяний свободы и спасения: он хочет снова сделаться рабом Египта, то есть мира, из которого исторгнут, тогда как тем более должен бы уповать на Бога и верить, потому что Кто освобождает людей Своих от диавола и мира, Тот и покровительствует освобожденным. Что сие, — говорит, — сотворил еси нам, извед нас из Египта? ... лучше бо бяше нам работати египтяном, нежели умрети в пустыни сей. Рече же Моисей к людем: дерзайте, стойте, и зрите спасение, еже от Господа, еже сотворит нам днесь; ... Господь поборет по вас, вы же умолкните (Исх. 14, 11–14). Господь, предостерегая нас от этого и поучая, что мы не должны снова возвращаться к диаволу и миру, от которых отреклись и избавились, говорит в Своем Евангелии: никтоже возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии (Лк. 9, 62). И еще: иже на селе, такжде да не возвратится вспять; поминайте жену Лотову (Лк. 17, 31–32). А чтобы никого не удерживали от последования Христу — ни жадность к имуществу, ни угождение родным, — Он присовокупляет к тому следующее: иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14, 33).

Гл. VIII. Надлежит твердо стоять и пребывать в вере, в добродетели, в совершении небесной и духовной благодати, чтобы можно было достигнуть почести и венца. В книге Паралипоменон: Господь с вами, яко бысте с Ним; ... аще же оставите Его, оставит вас (2

Пар. 15, 2). И у Иезекииля: правда праведника не избавит его, в оньже день прельстится (Иез. 33, 12). Также Господь говорит в Евангелии: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22). И опять: аще вы пребудете во словеси Моем, воистинну ученицы Мои будете и уразумеете истину, и истина свободит вы (Ин. 8, 31–32). Предостерегая же нас, что мы должны быть всегда готовы и, изготовившись к походу, стоять твердо, Он присовокупляет к тому следующие слова: да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии; и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих (Лк. 12, 35–37). То же и блаженный апостол Павел, увещевая нас к преспеянию, возвращению и высшему совершенствованию нашей веры, говорит: не весте ли, яко текущии в позорищи, вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако тецыте, да постигнете; ... они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен (1 Кор. 9, 24–25). Также: никтоже, воин бывая (Богу), обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет; аще же и подвизается кто, не венчается, аще не законно будет подвизатися (2 Тим. 2, 4–5). И опять: молю вас, братие, щедротами Божиими, представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, ... и не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума (вашего), во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная (Рим. 12, 1–2). И еще: есмы чада Божия; аще же чада, и наследницы; наследницы убо Богу, снаследницы же Христу, понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся (Рим. 8, 16–17). Такое же увещание заключается в Божественной проповеди Апокалипсиса: держи, еже имаши, да никтоже приимет венца твоего (3, 11). Пример же того, как надобно быть твердыми и стойкими, мы находим в книге Исхода: Моисей, для одержания победы над Амаликом, изображавшим диавола, поднимал вверх руки, в знамение и таинство креста, и одолевал противника только в том случае, когда с поднятыми постоянно руками пребывал неослабно в этом знамении. И бысть, сказано, егда воздвизаше Моисей руце, одолеваше Исраиль; егда же опускаше руце, одолеваше Амалик. ... И вземше камень, подложиша ему, и седяше на нем; Аарон же и Ор поддержаста руце ему, един отсюду, а другий оттуду, и быша Моисеови руце укреплены до захождения солнца. И преодоле Иисус Амалика и вся люди его... Рече же Господь к Моисею: впиши сие на память в книги и вдай во уши Иисусу, яко пагубою погублю память Амаликову от поднебесныя (Исх. 17, 11–14).

Гл. IX. Бедствия и гонения бывают для нашего испытания. Во Второзаконии: искушает Господь Бог твой вас, еже уведети, аще любите Господа Бога вашего всем сердцем вашим и всею душею вашею и всею крепостию вашею (13, 3). И опять у Иисуса сына Сирахова1: сосуды горшечные испытывает печь, а людей праведных — искушение напасти (27, 5). То же свидетельствует Павел, говоря: хвалимся упованием славы Божия; не точию же, но и хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделовает; терпение же искусство, искусство же упование; упование же не посрамит, яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам (Рим. 5, 2–5). И Петр предлагает в своем Послании следующее: возлюбленнии, не дивитеся еже в вас раждежению ко искушению вам бываему, яко чужду вам случающуся; но понеже приобщаетеся Христовым страстем, радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетеся веселящеся. Аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте, яко славы и силы Господней имя на вас почивает; онеми убо хулится, а вами прославляется (1 Пет. 4, 12–14).

Гл. X. Что не должно бояться озлоблений и казней при гонениях, потому что у Бога более могущества для защиты, чем у диавола для поражения, — это доказывают следующие слова Иоанна в его Послании: болий есть Иже в вас, нежели иже в мире (1 Ин. 4, 4). Также в псалме 117 (ст. 6): Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек. И опять: сии на колесницах, и сии на конех; мы же во имя Господа Бога нашего призовем. Тии спяти быша и падоша; мы же востахом и исправихомся (Пс. 19, 8–9). Еще сильнее Дух Святой поучает и показывает, что не должно бояться ополчения диавольского и что если враг поднимет против нас войну, то в самой войне по преимуществу заключается наша надежда, — в самой этой стычке праведные достигают награды Божественного жилища и вечного спасения. Говорится в псалме 26 (ст. 3–4): аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое; аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю. Едино просих от Господа, то взыщу: еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего. Также в книге Исхода Священное Писание объявляет, что чрез угнетения мы тем более размножаемся и усиливаемся. Поелику, сказано, их смиряху, толико множайшии бываху и укрепляхуся зело зело (Исх. 1, 12). В Апокалипсисе обещается также Божественное покровительство в наших страданиях: не бойся, сказано, ничесоже, яже имаши пострадати (Апок. 2, 10). И это покровительство и безопасность обещает нам Тот, Который говорит чрез пророка Исаию: не бойся, яко избавих тя, прозвах тя именем твоим: Мой еси ты. И аще преходиши сквозь воду, с тобою есмь, и реки не покрыют тебе; и аще скозе огнь пройдеши, (не сожжешися) и пламень не опалит тебе: яко Аз есмь Господь Бог твой, Святый Исраилев, спасаяй тя (43, 1–3). Он и в Евангелии обещает, что рабы Божии не будут лишены Божественной помощи во время преследований: егдаже предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 19– 20). И опять: положите на сердцах ваших, не прежде поучатися отвещавати; Аз бо дам вам уста и премудрость, ейже не возмогут противитися все противляющиися вам (Лк. 21, 14– 15). Потому-то в Исходе, когда Моисей медлил и боялся идти к народу, Бог говорил так: кто даде уста человеку? и кто сотвори нема и глуха, и видяща и слепа? Не Аз ли Господь Бог? И ныне иди, и Аз отверзу уста твоя, и устрою тебе, еже имаши глаголати (Исх. 4, 11–12). Да и не трудно для Бога открыть уста человека, Ему преданного; вдохнуть в своего исповедника твердость и смелость говорить — не трудно для Того, Кто заставил ослицу говорить пред пророком Валаамом, как читаем в книге Чисел (22, 30). И потому во время гонений пусть никто не думает о беде, причиняемой диаволом, а лучше пусть всяк помышляет о помощи, даруемой Богом; да не ослабляет ума напасть человеческая, но да укрепляет веру покров Божественный: потому что всяк, по Господним обетованиям и по заслугам своей веры, должен получить помощи Божией столько, сколько заслуживает, и нет ничего такого, чего не мог бы даровать Всемогущий, если только не изменяет непрочная вера получающего.

Гл. XI. Прежде было предсказано, что мир будет нас ненавидеть и воздвигнет на нас гонения, и что тут не приключается ничего нового христианам, так как от самого начала мира добрые подвергались бедам, — праведные были теснимы и убиваемы от неправедных. Вот что Господь возвещает в Евангелии в наше предостережение: аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Поминайте слово, еже Аз рех вам: несть раб болий господа своего. Аще Мене изгнаша, и вас изженут (Ин. 15, 18–20). И опять: приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу; и сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене. Но сия глаголах вам, да, егда приидет час, воспомянете сия, яко Аз рех вам (Ин. 16, 2–4). И еще: аминь, аминь глаголю вам, яко восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется; вы же печальни будете, но печаль ваша в радость будет (Ин. 16, 20). Также: сия глаголах вам, да во Мне мир имате; в мире скорбни будете, но дерзайте, яко Аз победих мир (Ин. 16, 33). И когда ученики спросили Господа о знамении пришествия Его и кончины мира, Он сказал в ответ: блюдите, да никтоже вас прельстит. Мнози бо приидут во имя Мое, глаголюще; аз есмь Христос, и многи прельстят. Услышати же имате брани и слышания бранем; зрите, не ужасайтеся; подобает бо всем сим быти, но не тогда есть кончина. Востанет бо язык на язык, и царство на царство, и будут глади и пагубы и труси по местом. Вся же сия начало болезнем. Тогда предадят вы в скорби и убиют вы; и будете ненавидими всеми языки имене Моего ради. И тогда соблазнятся мнози, и друг друга предадят, и возненавидят друг друга. И мнози лжепророцы востанут, и прельстят многия. И за умножение беззакония изсякнет любы многих. Претерпевый же до конца, той спасется. И проповестся сие Евангелие Царствия по всей вселенней, во свидетельство всем языком; и тогда приидет кончина. Егда бо узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящу на месте святе; иже чтет, да разумеет: тогда сущии во Иудеи да бежат на горы; и иже на крове, да не сходит взяти, яже в дому его; и иже на селе, да не возвратится вспять взяти риз своих. Горе же непраздным и доящим в тыя дни. Молитеся же, да не будет бегство ваше в зиме, ни в субботу. Будет бо тогда скорбь велия, яковаже не была от начала мира доселе, ниже имать быти. И аще не быша прекратилися дние оны, не бы убо спаслася всяка плоть; избранных же ради прекратятся дние оны. Тогда аще кто речет вам: се, зде Христос, или онде; не имите веры. Востанут бо лжехристи и лжепророцы, и дадят знамения велия и чудеса, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя (Мф. 24, 4–24). Вы же блюдитеся; се, прежде рех вам вся (Мк. 13, 23). Аще убо рекут вам: се, в пустыни есть, не изыдите; се, в сокровищах, не имите веры. Якоже бо молния исходит от восток и является до запад; тако и будет пришествие Сына человеческаго. Идеже бо аще будет труп, тамо соберутся орли. Абие же, по скорби дний тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с небесе, и силы небесныя подвигнутся. И тогда явится знамение Сына человеческаго на небеси: и тогда восплачутся вся колена земная, и узрят Сына человеческаго, грядуща на облацех небесных с силою и славою многою. И послет Ангелы Своя с трубным гласом велиим и соберут избранныя Его от четырех ветр, от конец небес до конец их (Мф. 24, 26–31).

Не ново и не нечаянно то, что совершается ныне над христианами: добрые, праведные, выражающие преданность свою Богу непорочною жизнию и благочестивым страхом, всегда шествуют трудными стезями тесного пути, подвергаясь гонениям, обидам, тяжким и многоразличным озлоблениям. Так, в самом начале мира, первый праведник — Авель умерщвляется братом, Иаков изгоняется, Иосиф продается; кроткого Давида преследует царь Саул; Илию, постоянно и мужественно возвещающего величие Божие, старается угнетать царь Ахав; Захария — священник умерщвляется между храмом и алтарем, да соделается сам жертвою там, где закалал жертвы Богу. Наконец, столько мученичеств праведников, часто восхваляемых! Столько показанных впоследствии примеров веры и доблести! Три отрока Анания, Азария и Мисаил, одинакие по возрасту, согласные по любви, стойкие в вере, непоколебимые в добродетели, сильнейшие пламени и огненных казней, громко взывают, что они служат одному только Богу. Его одного знают, одного почитают. Они говорят царю Навуходоносору: не требе нам о глаголе сем отвещати тебе. Есть бо Бог... Емуже мы служим, силен изъяти нас от пещи огнем горящия и от руку твоею избавити нас, царю. Аще ли ни, ведомо да будет тебе, царю, яко богом твоим не служим, и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся (Дан. 3, 16–18). И Даниил, преданный Богу и исполненный Духа Святого, так взывает: не покланяюся кумиром..., но живому Богу, сотворшему небо и землю (Дан. 14, 5). Товия, будучи в рабстве у царя-тирана, свободный мыслями и духом, хранит свое исповедание Богу и громогласно возвещает силу и величие Божественное, говоря: аз в земли пленения моего исповедаюся Ему и сказую крепость и величие Его языку грешников (Тов. 13, 6). А что сказать о седми братьях, упоминаемых в книгах Маккавейских (2 Мак. 7), которые, будучи одноутробны и равнодоблестны, таинством совершенной кончины выражает полноту седмеричного числа? В мучении седмь братьев были соединены так, как в Божественном домостроительстве седмь первых дней, содержащих седмь тысяч лет, — и как седмь духов и седмь Ангелов, предстоящих и беседующих пред лицем Божиим. В скинии свидения был седмисвещный светильник; в Апокалипсисе — седмь светильников златых, у Соломона — седмь столбов, на которых Премудрость создала дом: подобным образом и там седмеричное число братьев выражает собою седмь Церквей, согласно тому, что читаем в Первой книге Царств: яко неплоды роди седмь (2, 5), и у Исаии — где седмь жен хватаются за одного мужа, требуя, чтобы на них нареклось имя его (4, 1). Апостол Павел, помня это знаменательное и меткое число, пишет к седми Церквам; и в Апокалипсисе Господь Своим Божественные повеления и небесные заповеди обращает к седми Церквам и их Ангелам: таким же образом и там находится это же число в седми братьях, для выражения полноты законного совершенства. С седмью детьми явно соединяется и мать — начало и корень — которая, сама первая и единая будучи основана, по слову Господню, на камени, родила потом седмь Церквей. И не без причины в страданиях с детьми находится одна только мать; ибо мученики, свидетельствуя в страдания, что они сыны Божии, имеют только одного отца — Бога, как учит Господь в Евангелии, говоря: и отца не зовите себе на земли, един бо есть Отец ваш, Иже на небесех (Мф. 23, 9). Какое же сделано ими провозглашение исповедания? Какие славные великие доказательства веры они представили? Враждебный царь Антиох, или лучше — антихрист в образе Антиоха, хотел осквернить славные и, по духу исповедания, непобедимые уста мучеников прикосновением к свиному мясу, и когда, после каждого истязания бичами, нисколько не мог успеть в этом, приказал раскалить сковороды: они были раскалены и разжжены; затем того, кто первый заговорил и непоколебимостию добродетели и веры наиболее показал противления царю, царь повелел бросить на них и жарить, вытянувши сперва и отрезавши у него язык, который исповедал Бога. Это послужило к большей славе мученика, потому что язык, исповедавший имя Божие, и должен был сам первый предстать Богу. Потом для другого измышлены были жесточайшие казни и прежде, чем терзать прочие члены его, с головы содрали кожу с волосами, выразив тем известную ненависть: ибо, так как глава мужа есть Христос, а глава Христа Бог, то терзавший главу в мученике в главе преследовал Бога и Христа. Но мученик, верный в своем страдании и уповая получить награду воскресения от Божественного мздовоздаяния, громогласно воззвал и сказал: ты убо, окаяннейший, от настоящаго живота нас погубляеши, Царь же мира умерших нас, Своих ради законов, воскресит нас в воскресение живота вечнаго (2 Мак. 7, 9). У третьего потребовали языка и он тотчас его представил, потому что научился уже от брата презирать казнь отсечения языка. Притом он и руки держал постоянно протянутыми для отсечения, находя великое блаженство в этом роде казни, так как ему пришлось распростертыми для казни руками подражать страданию Господа. И четвертый, с равною доблестию ни во что вменяя муки и противопоставляя царю небесное слово, так возгласил: лучше убиваемым от человек упования чаяти от Бога, паки имущим воскрешенным быти от Него; тебе же воскресение в живот не будет (2 Мак. 7, 14). Пятый, кроме того, что попрал силою веры царское истязание и многоразличные тяжкие муки, — вдохновенный Божественным Духом к предведению и познанию будущего, предсказал царю гнев Божий и отмщение, которое имело вскоре последовать. Власть, — говорит, — в человецех имея тленен сый, еже хощеши, твориши; не мни же роду нашему от Бога оставлену быти. Ты же потерпи и зри велию державу Его, како тебе и семя твое умучит (2 Мак. 7, 16–18). Каково это было облегчение для мученика, сколь великое и важное утешение — не помышлять в страданиях своих о собственных муках, но предсказывать казнь своего мучителя! В шестом же надобно восхвалять не одну только доблесть, но и смирение: мученик ничего себе не присваивал, не превозносил гордыми словами чести своего исповедания, но претерпеваемое от царя гонение приписывал более своим и предоставлял Богу будущее отмщение, поучая тем, что мученики должны быть скромны, уверены в отмщении и нисколько не тщеславны в страдании. Не прельщайся, — говорит он, — суетно; мы бо себе ради сия страждем согрешающе к Богу нашему... Ты же да не возмниши неповинен быти, богоборствовати начен (2 Мак. 7, 18–19). Дивная и мать: ни слабость пока ее не сломила, ни значительная потеря не поколебала; она благодушно смотрела на умирающих детей и считала это не казнию для них, но славою, представляя таким образом Богу доблестию очей своих столь же славное мученичество, как представили и сыновья ее терзаниями и страданием членов! Когда, после казни и умерщвления шестерых братьев, оставался только один из них; тогда царь, желая успокоить свою жестокость и зверство совращением хоть одного, обещал ему богатства, могущество и много другого; притом увещевал мать, чтобы и она, вместе с ним, умоляла сына к совращению. И она умоляла, но так, как прилично было матери мучеников, как прилично было той, которая помнит о законе и Боге, — как прилично было любящей своих детей не нежно, но крепко. Она умоляла сына — исповедать Бога, умоляла — не отставать от братьев в похвале и славе, признавая себя матерью семерых детей только в том случае, когда ей удастся родить семерых для Бога, а не для мира. И потому, поощряя его, ободряя и рождая лучшим рождением, она говорила: сыне, помилуй мя, носившую тя во чреве девять месяцей и млеком питавшую тя лета три, и воскормившую тя, и приведшую в возраст сей. Молю тя, чадо, да воззриши на небо и землю, и вся, яже в них, видящ уразумееши, яко от не сущих сотвори сия Бог, и человечь род тако бысть. Не убойся плоторастерзателя сего, но достоин быв братии твоея, восприими смерть, да в милости с братиею твоею восприиму тя (2 Мак. 7, 27–29). Великую похвалу заслуживает мать за увещание к доблести, но еще большую — за страх Божий и истинную веру, по которой она ничего не обещала ни себе, ни сыну, от чести шести мучеников, и, не думая, чтобы молитва братьев послужила к спасению отрекающегося, советовала соделаться лучше общником их страдания, чтобы в день суда можно было обрестись ему вместе с братьями. Затем, после детей умирает и мать; ибо ничего уже не осталось столь приличного, как то, чтобы родившая и соделавшая мучеников приобщилась их славе и, предпослав их к Богу, сама потом последовала за ними. Не должно также умолчать и об Елеазаре, чтобы ктолибо не вздумал воспользоваться злым даром обманщиков, когда представится случай получить записку (libellum), или другую какую вещь, которою обмануть можно. Приставники царские предлагали Елеазару вкусить мяса, дозволенного к употреблению в пищу, а только притвориться, будто он ест от предложенных жертв и яств непозволительных, и таким образом обмануть царя. Но он не захотел согласиться на таковой обман, говоря, что не согласно ни с летами его, ни с достоинством притворно делать то, чем можно соблазнить и ввести в заблуждение других, заставив их думать, будто девяностолетний Елеазар, оставивши предательски закон Божий, уклонился к обычаям иноплеменников; — да и кратковременное продолжение жизни не стоит того, чтобы, оскорбивши Бога, подвергнуться потом вечным мукам. Затем, будучи долго мучим, находясь уже при последнем издыхании и умирая среди бичеваний и пыток, он — возстенав — сказал: Господеви, святый разум имущему, явно есть, яко от смерти могущ избавитися, жестокия терплю на теле болезни уязвляемь, на души же сладце страха ради Его сия стражду (2 Мак. 6, 30). Поистине неподдельная была у него вера, непорочная и чистая доблесть, когда он не помышлял о царе Антиохе, но о судье — Боге, и сознавал, что нисколько не послужит ему во спасение то, что он поругается над человеком и обманет его, тогда, как Бог — Судия нашей совести, Которого одного только и бояться должно, никак не может быть ни поруган, ни обманут.

Итак, если мы посвятили и предали свою жизнь Богу, если проходим путь наш по древним и святым стезям праведников, — не будем на этом пути уклоняться от тех же истязаний, от тех же мученических страданий, признавая за нашим временем более славы в том, что тогда, как древние примеры можно перечесть, христиан-мучеников и перечесть невозможно, по чрезвычайному, впоследствии, обилию доблести и веры. Вот как свидетельствуется о том в Апокалипсисе: по сих видех, и се, народ мног, егоже изчести никтож не может, от всякаго языка и колена, и людий и племен, стояще пред престолом и пред Агнцем, облечены в ризы белы, и финицы в руках их. И возопиша гласом велиим, глаголюще: спасение седящему на престоле Богу нашему и Агнцу... И отвеща един от старец, глаголя ми: сии облечены в ризы белыя кто суть и откуду приидоша? И рех ему: Господи, ты веси. И рече ми: сии суть, иже приидоша от скорби великия, и испраша ризы своя и убелиша ризы своя в крови Агнчи; сего ради суть пред престолом Божиим и служат Ему день и нощь в церкви Его (Апок. 7, 9–10 и 13–15). Если же решительно указывается на такое множество христиан-мучеников, то пусть никто не считает трудным или неудобным — соделаться мучеником, когда видит, что сонм мучеников и перечислен быть не может.

Гл. XII. Какое упование и награда ожидает праведников и мучеников после временных невзгод и страданий, — это открывает и возвещает Дух Святой чрез Соломона, говоря: пред лицем человеческим аще и муку приимут, упование их безсмертия исполнено, и вмале наказани бывше, великими благодетельствовани будут; яко Бог искуси их и обрете их достойны Себе. Яко злато в горниле и искуси их, и яко всеплодие жертвенное прият я. И во время посещения их возсияют, и яко искры по стеблию потекут; судят языком, и обладают людьми, и воцарится в них Господь во веки (Прем. 3, 4–8). У Соломона же описывается отмщение за нас и возвещается раскаяние наших преследователей и гонителей. Тогда, — говорится, — станет во дерзновении мнозе праведник пред лицем оскорбивших его и отметающих труды его. Видящии смятутся страхом тяжким и ужаснутся о преславном спасении его, и рекут в себе кающеся и в тесноте духа воздыхающе: сей бе, егоже имехом некогда в посмех и в притчу поношения. Безумнии житие его вменихом неистово и кончину его безчестну. Како вменися в сынех Божиих и в святых жребий его есть? Убо заблудихом от пути истиннаго, и правды свет не облиста нам, и солнце не возсия нам; беззаконных исполнихомся стезь и погибели, и ходихом в пустыни непроходимыя, пути же Господня не уведехом. Что пользова нам гордыня? И богатство с величанием что воздаде нам? Преидоша вся она, яко сень (Прем. 5, 1–9). Ценность страдания и награда за него показывается в псалме 115 (ст. 6): честна, сказано, пред Господем смерть преподобных Его. Скорбь борьбы и радости о воздаянии выражается в псалме 125 (ст. 5–6): сеющии, сказано, слезами, радостию пожнут. Ходящии хождаху и плакахуся, метающе семена своя; грядуще же приидут радостию, вземлюще рукояти своя. И опять в псалме 118 (ст. 1–2): блажени непорочнии в пути, ходящии в законе Господни. Блажени испытующии свидения (мученичества) Его, всем сердцем взыщут Его. Также Господь, мститель нашего гонения и мздовоздаятель за страдание, говорит в Евангелии: блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 10). И опять: блажени будете, егда возненавидят вас человецы и егда разлучат вы и поносят, и пронесут имя ваше яко зло, Сына человеческаго ради. Возрадуйтеся в той день и взыграйте, се бо, мзда ваша многа на небеси (Лк. 6, 22–23). И еще: иже погубит душу свою Мене ради, сей спасет ю (Лк. 9, 24).

Впрочем, награды Божественного обетования ожидают не одних только тех, кои претерпели казнь и смерть. Хотя бы верные и не подвергались самому страданию: но если вера их пребыла чистою и непоколебимою, — если христианин, презрением и оставлением всего, что принадлежит ему, показал, что он последует Христу, то и он будет почтен между мучениками от Христа, Который, обещая это, Сам говорит: никтоже есть, иже оставит дом, или родители, или братию, или сестры, или жену, или чада, Царствия ради Божия, иже не приимет множицею во время сие, и в век грядущий живот вечный (Лк. 18, 29–30). Тоже говорит и писатель Апокалипсиса: и видех, сказано у него, души растесанных за свидетельство (имя) Иисусово и за слово Божие. Поставивши таким образом, на первом месте, растесанных, то есть убиенных, он прибавил затем: иже не поклонишася зверю... и не прияша начертания на челех своих и на руце своей; и после того, как соединил всех виденных в одном и том же месте, он замечает: и ожиша и воцаришася со Христом (Апок. 20, 4). Говорит, что живут и царствуют со Христом все, не только те, которые подверглись убиению, но и вообще те, которые, твердо пребывая в своей вере и в страхе Божием, не поклонялись образу зверя и не исполняли пагубных и святотатственных его повелений. А что в награде за страдание мы получаем больше, чем сколько переносим на самом страдании, — это доказывает блаженный апостол Павел, тот Павел, который свидетельствует, что он, будучи, по удостоению Божию, восхищен до третьего неба и в рай, слышал то, чего и пересказать невозможно, — который хвалится тем, что он, по вере, видел очами Иисуса Христа, и который с полным сознанием истины высказывает то, чему научился и что видел. Он говорит: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18).

Итак, кто же не постарается всеми силами достигнуть толикой славы, чтобы соделаться другом Божиим, радоваться тотчас со Христом и, после земных мук и истязаний, получить Божественные награды? Если и для мирских воинов славно, — победивши неприятеля, возвратиться с торжеством в отечество: то во сколько более и лучше слава, — победивши диавола, возвратиться с торжеством в рай; внести победные трофеи туда, откуда изгнан Адам — грешник, низложивши того, кто древле был причиною изгнания; принесть приятнейший дар Богу — непорочную веру, доблесть ума, непоколебимую и славную хвалу преданности; сопровождать Его, когда Он приидет для отмщения врагам; находиться при нем, когда сядет судить; сделаться сонаследником Христу; сравняться с Ангелами; радоваться обладанию Небесного Царства с патриархами, с апостолами, с пророками? Какое гонение может препобедить эти помышления? Какие муки могут превозмочь их? Крепким и стойким пребывает ум, утвержденный на благочестивых размышлениях; непоколебимым стоит, против всех диавольских угроз и нападений, дух, укрепляемый надежною и твердою верою. Закрываются при гонениях очи, но открывается небо; угрожает антихрист, но защищает Христос; причиняется смерть, но следует бессмертие; у убиенного отнимается мир, но восстановленному даруется рай; погашается жизнь временная, но настает вечная. Какое достоинство и какая смелость — выйти отсюда веселым, — из гнета и мучений выйти славным, — закрыть на мгновение очи, смотревшие на людей и мир, и тотчас открыть их для созерцания Бога и Христа! И какая быстрота столь счастливого перехода: ты внезапно восхищаешься, чтобы быть поставлену в Небесном Царстве! Вот это-то и должно обнимать умом и помыслом; об этом надобно думать день и ночь. Если такого воина настигнет день гонения; то доблесть, готовая к сражению, побеждена быть не может. Если же призыв наступит прежде, то все же не останется без награды вера, которая готова была на мученичество. Судия Бог воздаст награду без ущерба времени: во время гонения увенчевается воинственность, во время мира — совесть.

1 Мы не раз замечали, что книгу «Премудрости Иисуса Сирахова» св. Киприан приписывает Соломону, и потому у него стоит здесь «у Соломона». Приводимый же стих в нашей славянской Библии читается несколько иначе, чем у св. Киприана и в Вульгате. — Прим. пер.

Книга о зрелищах1

Киприан народу, неуклонно пребывающему в Евангелии, желает здравия.

Как сильно печалюсь я и возмущаюсь в душе своей в то время, когда не представляется мне никакого случая писать к вам (потому что не говорить с вами я считаю потерею для себя): так, с другой стороны, ничто не доставляет мне столько удовольствия и не возвращает мне снова благодушия, как открывающаяся для этого возможность. Мне кажется, что я нахожусь среди вас, когда беседую с вами письменно. Итак, хотя вы, как я знаю, и сознаете, что это действительно так, как я говорю, и нисколько не сомневаетесь в справедливости слов моих, однако вот вам и новое доказательство искренности сказанного. (Когда не пропускают ни малейшего случая (к писанию), то тем самым доказывают сваю расположенность.) Так, хотя я уверен, что вы столько же строги в жизни, сколько тверды в данном обете, но потому именно, что находятся льстивые защитники и поблажители пороков, которые отстаивают их и, что еще хуже, исследование Божественных Писаний направляют к защите преступлений, признавая невинным наслаждение зрелищами, при которых будто имеется в виду успокоение души (ибо до того уже ослабела строгость церковного благочиния и до того доходит зло от совершенной поблажки порокам, что думают уже не об извинении пороков, но о достоинстве их), — потому именно мне заблагорассудилось в настоящий раз кратко не наставление преподать вам, но напомнить о том, чему научены вы, чтобы, по причине худой перевязки ран, не прорвались заживленные язвы. Ибо никакая болезнь не уничтожается с таким трудом, как та, которой возврат легок, когда она поддерживается сочувствием толпы и смягчается извинением.

Не стыдятся люди верные, присвояющие себе право — именоваться христианами, не стыдятся, говорю, защищать от Божественных Писаний пустые, языческие, смешанные с представлениями, суеверные обряды, и усвоять Божественную важность идолослужению! В самом деле, когда верные христиане участвуют на зрелище, совершаемое язычниками в честь какого-либо идола, то не защищают ли они тем языческое идолослужение и не попирают ли бесчестно истинную и Божественную религию? Я стыжусь приводить извинения их по этому поводу и защищения. «Где, — говорят они, — написано об этом? Где запрещено? Ведь и Илия представляется возницею Израилевым и сам Давид скакал пред ковчегом. Также читаем о гуслях, тимпанах, свирелях, арфах и хорах. Да и Апостол, ополчая нас на брань, предлагает против духов злобы орудия, обыкновенно, употребляемые борцами; он же, когда берет пример от ристалищ, между наградами полагает венцы. Почему же человеку верующему, христианину, нельзя смотреть на то, о чем позволительно было писать в Божественных Писаниях?» На это я сказал бы, что подобным людям гораздо лучше вовсе не знать Писания, чем понимать его таким образом; потому что выражение и примеры, которые представлены для поощрения к евангельской добродетели, обращаются ими к защите пороков, — тогда как они изложены в Писании не для того, чтобы приохотить к зрелищам, но чтобы чрез них душа наша воспламенилась большим стремлением к предметам полезным, припоминая подобные стремления у язычников к предметам бесполезным. Итак, сущность доказательства — возбуждение к добродетели, а не позволение или свобода в созерцании языческих пороков, — сущность в том, чтобы вследствие этого возбуждения душа более пламенела к евангельской добродетели, имея в виду Божественные награды, потому что из-за тяжести трудов и болезней можно достигнуть вечных выгод. А что Илия представляется возницею Израилевым, в этом нет никакой опоры для посещения цирков; потому что он не ристал ни в каком цирке. И что Давид плясал пред лицем Божиим, это нисколько не оправдывает верных христиан, присутствующих в театре: потому что он не употреблял при этом бесстыдных телодвижений и его пляска не была греческим сладострастным танцем. Гусли, трубы, свирели и арфы (у Давида) воспевали Бога, а не идола.

Итак, не предписывается смотреть на непозволенное; а в непозволенное изменено хитростью диавола святое. Пусть их научит стыд, если не может научить Священное Писание. Писание при научении дает подразумевать кое-что более; щадя стыдливость, оно потому особенно и запрещает что-либо, что совсем умалчивает о нем. Если бы истина снизошла, наконец, до выяснения всего, то она имела бы весьма худое мнение о верных своих. В заповедях для большей пользы необходимо умалчивать о некоторых предметах; а то ведь часто увлекаются тем, что запрещается. Потому-то, когда что излагается в Писании, то умалчивается об ином, и о том, о чем умолчано, говорит, вместо заповедей, и разум и строгий взгляд на дело. Пусть только каждый поразмыслит сам с собой, пусть поговорит с единоверным своим; и — он никогда не сделает ничего неприличного, потому что собственное мнение будет иметь тогда более веса. Что запрещено в Писании? Запрещено смотреть на то, что запрещается делать. Говорю, Писание осудило все роды зрелищ, когда отвергло мать всех игрищ — идолослужение, от которого произошли все эти чудовища суеты и легкомыслия. Ибо какое зрелище без идола? Какое игрище без жертвоприношения? Какое состязание не посвящено кому-либо из умерших? Что же делает истинный христианин, присутствуя на них? Если он убегает идолопоклонства, то зачем, будучи святым, находит удовольствие в вещах запрещенных? Зачем, в противность Богу, одобряет суеверия, которые любит, когда смотрит на них? Пусть он знает, что все это изобретение демонское, а не Божие.

Тот безрассудно заклинает в церкви демонов, кто увеселения их хвалит на зрелищах; кто, отрекаясь раз навсегда от диавола и загладив все в крещении, идет от Христа на зрелище диавола, тот отвергает Христа, как отвергал диавола. Идолослужение, как я сказал уже, есть мать всех игрищ; чтобы привлечь к себе христиан, оно обольщает их наслаждениями зрения и слуха. Ромул первый, когда вознамерился похитить сабинянок, посвятил игры Конзу — как бы богу совета. Затем другие, когда настал в Риме голод, для возвращения туда народа, выдумали публичные игры, которые потом посвятили Церере, Бахусу и прочим идолам, а также и умершим. Состязания греков в пении, в игре на музыкальных инструментах, в красноречии, или в силе, имеют покровителей себе в различных демонах, — и если поискать начала и повода установления того, что или привлекает взоры, или льстит слуху, то причиной окажется или идол, или демон, или умерший. Таким образом хитрец-диавол, знавши, что идолослужение само в себе может показаться отвратительным, соединил его с зрелищами, чтобы заставить полюбить его ради наслаждения.

Нужно ли продолжать еще более? Или — нужно ли еще описывать те ужасные роды жертвоприношений, на которых иногда, чрез обман жреца, и человек бывает жертвою, — на которых теплая, так сказать, кипящая кровь, принятая из горла в чашу и плеснутая идолу, как бы жаждущему, в лицо, варварски подносится для питья, — на которых, наконец, в числе удовольствий зрителей предлагается смерть некоторых, чтобы посредством кровавого зрелища научаться жестокости, как будто мало у человека своего собственного неистовства, если не учиться тому публично? Для казни человека выкармливается дикий зверь, чтобы он как можно свирепее неистовствовал пред взорами зрителей: искусник учит зверя, который, может быть, был бы гораздо смирнее, если бы хозяин не учил его свирепствовать. Умолчу о других предметах, похваляемых идолослужением. Но сколько пустоты в самых состязаниях? Спорить из-за цветов, препираться в беге на колесницах, домогаться почестей, радоваться, что конь был быстр, сокрушаться — когда был очень ленив, считать лета скотины, по временам консулов, изучать ее возрасты, обозначать поколение, припоминать самых дедов и прадедов, — какое во всем этом пустое занятие? или лучше — как, скажу, гнусно и бесчестно выслушивать перечисляющего на память все поколение лошадиной породы и без ошибки с великою скоростию пересказывающего все это! Но спроси его сперва о предках Христовых: он их не знает, и знать было бы для него большим несчастием. Опять, если я спрошу его, каким путем он пришел на зрелище; то признается, что пришел чрез непотребный дом, чрез обнаженные тела блудниц, чрез публичное бесчестие, чрез низкую похоть, чрез всеобщее бесславие. Положим, что он так поступил случайно, но он видел, чего не нужно было делать, и все же обратил взоры свои на идольское зрелище вследствие похоти: он дерзнул, если бы это возможно было, принесть с собою в непотребный дом все, что было в нем святого; спеша на зрелище по выходе из церкви и, по обыкновению, неся еще с собою Евхаристию, этот неверный принес в среду студных тел блудниц святое Тело Христово, заслужив за путь, чрез который прошел, горшее осуждение, чем за наслаждение зрелищем.

Но когда я коснусь бесстыдных шуток сцены, то мне стыдно и передавать о том, что там говорится, стыдно и осуждать то, что там делается, — осуждать строфы из басен, хитрости прелюбодеев, бесстыдство женщин, шутовские игры гнусных скоморохов, самых даже почетных отцов семейств, то приходящих в оцепенение, то выказывающих любострастие, — во всем оглупевших, во всем бесстыдных. И несмотря на то, что негодяи, не обращая внимания ни на происхождение, ни на должность, не дают никому в своих словах пощады, несмотря на то, все спешат на зрелище. Находят удовольствие в том, чтобы видеть общее безобразие, знакомиться с праздностию и приучаться к ней. Сходятся в этот дом публичного бесстыдства, в это училище непотребства для того, чтобы и тайно совершалось только то, что изучается публично; среди самых законов научаются тому, что запрещается законами. Что же делает на этих зрелищах христианин, верующий, — которому непозволительно и помышлять о пороках? Какое удовольствие находит в изображениях похоти, могущих довести его до того, что и сам, потерявши здесь стыд, сделается более отважным на преступления? Приучаясь смотреть, он приучается и делать. Даже из женщин, которых несчастие довело до рабства непотребству, — в публичном месте скрывают свое распутство и предаются наслаждению похотию только тайно: стыдятся показывать себя открыто даже те, которые продали стыд свой! А между тем, это публичное позорище совершается пред очами всех, и совершающие опереживают непотребство бесчестных женщин. Допытывались даже, как бы совершать любодеяние в глазах других!..

К вышесказанному бесстыдству принадлежит и другое одинакового достоинства. Вот человек, у которого переломаны все члены, вот муж, изнеженный и расслабленный более, чем женщина, искусник объясняться жестами; — и из-за одного его, не то мужчины, не то женщины, приходит в движение весь город; он будет разыгрывать на сцене баснословные беспутства древности. Так-то любят непозволенное, любят, чтобы снова представлено было пред взоры даже то, что скрыто уже временем! Для похоти недостаточно наслаждаться настоящим злом, — нет, она хочет чрез зрелище усвоить себе и то, чем грешили еще в давнее время.

Говорю: непозволительно верным христианам, совершенно непозволительно ни присутствовать на зрелищах, ни быть вместе с теми, которых Греция, для увеселения слуха, посылает всюду, выучив их разным пустым искусствам. Вот один из них подражает грубому воинскому шуму трубы; другой, надувая флейту, извлекает из нее печальные звуки; а тот, с усилием захватив в легкие дыхание и состязаясь с хорами и звучным человеческим голосом, перебирает отверстия органа и, то сдерживая дыхание, то втягивая его внутрь и потом выпуская в воздух чрез известные щели инструмента, и затем прерывая звук на известном колене, — неблагодарный Художнику, который дал ему язык, — усиливается говорить пальцами! А что сказать о комических бесполезных усилиях, — о великих неистовствах трагической речи, — о напряжении нервов во время крика? Хотя бы все это и не было посвящено идолам, — и тогда верные христиане не должны бы ни посещать этих зрелищ, ни смотреть на них; потому что хотя бы во всем этом и не было прямого преступления, однако все же тут есть величайшая и вовсе не приличная верным пустота. Не явное ли безумие тех, которые людям праздным доставляют занятие — бить себя, и которых первая победа состоит в том, чтобы выказать несвойственную человеческому желудку алчбу, как бы в изъявление почести увенчанному обжорству распутной Нундины2? Несчастное лицо подставляется под удары, чтобы только насытить еще более несчастное чрево! Кроме сего — какая срамота в самих состязаниях? Мужчина лежит под мужчиной, бесстыдно обнявшись и сцепившись друг с другом. Высматривают, кто победит; но прежде всего побежден уже стыд. Вот один нагой скачет пред тобой, другой с напряженным усилием бросает вверх медный шар: не слава это, но безумие! Удали зрителя — и ты представишь одну пустоту. Потому-то верующие, христиане, как несколько уже раз говорил я, должны убегать от этих столь пустых, пагубных и нечестивых зрелищ: надобно блюсти от них и зрение наше и слух. Мы скоро привыкаем к тому, что слышим и что видим. Ум человеческий сам по себе склонен к порокам; что же он сделает сам с собою, если будет иметь скользкие образцы телесной природы, которая охотно предается пороку, — что он сделает, если она будет еще поощрена к тому? Да, нужно удалять душу от всего этого.

Христианин, если только пожелает, имеет гораздо лучшие зрелища, — он имеет истинные и вполне полезные удовольствия, если только признает сам себя. Не стану упоминать о том, что пока нельзя еще созерцать: но он имеет пред собой ту красоту мира, которую можно видеть и удивляться ей. Пусть он смотрит на восхождение и захождение солнца, которые попеременно возвращают дни и ночи; на круг луны, своим возрастанием и ущербом обозначающий течение времен; на сонмы сверкающих звезд, постоянно с высоты изливающих свет с необычайною удобоподвижностию; пусть преемственно созерцает отдельные части целого года и самые дни с ночами, распределенные по временам часов, — пусть созерцает уравновешенную толщу земли с ее горами и беспрерывно текущие реки с их источниками, — обширные моря с их волнами и берегами, — постоянный, с величайшею соразмерностию распростертый повсюду воздух, все оживляющий своим благорастворением и то изливающий дождь из сгущенных облаков, то, по разрежении облаков, снова возвращающий ясную погоду, — и во всех этих частях природы пусть созерцает обитателей, свойственных каждой части: в воздухе — птиц, в воде — рыб и на земле — человека. Эти-то, говорю, и другие дела Божии должны составлять зрелище для верных христиан. Какой театр, состроенный человеческими руками, может сравниться с этими делами? Пусть он будет построен из великих груд камней, — но гребни гор выше него; пусть потолки его сияют золотом, но блеск звезд совершенно их потемняет. Так, никогда не будет удивляться делам человеческим, кто признает себя сыном Божиим!

Тот низвергает себя с высоты благородства своего, кто может удивляться чему-нибудь кроме Господа. Верный, говорю, христианин должен прилежать Божественным Писаниям: в них найдет он зрелища, достойные веры. Он увидит там Бога, творящего мир Свой и, после сотворения всех животных, созидающего удивительным и самым лучшим образом человека. Увидит мир во грехах его и затем праведное потопление всех; награды благочестивых и наказания нечестивых. Увидит моря, иссушенные для народа, и воды, проторгшиеся из камня, для того же народа. Увидит хлеб, сходящий с неба, а не из житниц, — увидит реки, после того как остановлено течение воды, дающие сухие переходы множеству народа. Он усмотрит в некоторых веру, побеждающую пламень огненный, — животных, укрощенных верою и соделанных ручными. Он будет созерцать и души, возвращенные из уз смерти; усмотрит даже как чудесным образом возвращалась жизнь самим истлевшим телам; в заключение же всего увидит еще особенное зрелище — того самого диавола, который торжествовал во всем мире, поверженным под ноги Христовы. Сколь благоприлично, братья, это зрелище! Как приятно и как необходимо созерцать всегда надежду свою и отверзать очи во спасение свое! Подобного зрелища не представит ни претор, ни консул, но только Один Тот, Который прежде всего, Который над всем и из Которого все, — Отец Господа нашего Иисуса Христа, Которому похвала и слава во веки веков. Желаю вам, братья, всегда быть в добром здоровье. Аминь.

Книга о похвале мученичеству, к Моисею, Максиму и другим исповедникам

Хотя и не прилично, возлюбленнейшие братьи, при расположенности говорить, обнаруживать какой-нибудь страх, тем более неприлично уменьшать славу такого пожертвования потому только, что сознаю, что сам я начинаю колебаться; однако ж, я часто говорю (не смотря на то, что дух изнемогает от одного размышления, когда, с одной стороны, воспламеняется страстью къ начинающейся похвале, а с другой — сдерживается в слове величием подвига), что и не прилично бывает молчать, и опасно — мало говорить, разве когда имеющему сильное рвение к слову помогает одно обстоятельство, что есть возможность получить извинение тому, кто не побоялся отважиться на это. Почему, возлюбленнейшие братья, хотя сила рассудка подавляется величием предмета, так что на сколько бы она обнаружила себя в изображении достоинства мученичества, на столько же, будучи стеснена самою важностию похвалы, а равно—будучи приведена в изнеможение и совершенно расстроена суждением о достоинстве тех предметов, о которых всего больше говорят, спутавшись в самой себе, теряет способность говорить, и хотя, по освобождении даже от подобных уз, не выражает открытым словом силы этой похвалы; однако, если не ошибаюсь, въ самом изображении будет некая сила, которая, ограждаясь значением дела, находить для себя опору даже въ том, въ чем неравносильное разуму сознание находило препятствие к слову. Итак, возлюбленнейшие братья, поелику мы, затрудненные столь разнообразными обстоятельствами вооружаемся всею любовию и всем старанием для восхваления превосходных и прекрасных плодов спасения; то я не боюсь уже, чтобы опасения за свою неспособность или отклонило меня от моего намерения, или совершенно уничтожило его во мне, хотя бы кто, пожелавши всмотреться в то, о чем идет у нас речь и взвесивши— на чем основывается надежда пожертвования и оценивши всю важность его, и удивлялся как нельзя более, что я отваживаюсь на это, когда, с одной стороны, устрашала меня обширность предмета, а с другой—ревность к исполнение своего обещания доводила смущенный восторгом ум до смятения духа. Да и кого не устрашит дело это? Кого не поразит оно своею изумительностью? Между тем, если не ошибаюсь, въ самой силе сознания действительно есть чудная робость, которая и, смущает и возбуждает нас. И чем глубже будешь всматриваться въ могущество сознания, тем более в следствие самого созерцания достойной уважения чистоты его, оно будет предполагать уважение к обязательству своему.

Итак, вы должны подумать о том, сколь велика слава — принятием одного удара очистить какое либо пятно жизни, нечистоту оскверненного тела, — и застарелые от продолжительного нагноения пороков язвы, и преступление, нажитое въ продолжительное время; чем может и увеличиться награда и изгладиться преступление. Отсюда все совершенство и достоинство жизни заключается в мученичестве. Оно есть основание жизни и веры, оно есть опора спасения; союз свободы и чести, — и хотя есть нечто и другое, посредством чего можно достигать света, однако достигать обещанной награды гораздо лучше посредством искупительных наказаний. Оцените, сколь велика слава—когда дух, совлекшись похотей сей жизни и отрешившись от всей природы и общения с миром, противостоит нападению противника и не страшится жестокости мучителя, когда человек воодушевляется тем именно мучением, от которого, по видимому, должен был погибнуть, когда он в том именно находит укрепление своих сил, чем наказывающий думает увеличить мучение. Ибо, хотя отскакивающие от твердых ребер когти (род орудия пытки) снова запускаются в рану, и хотя, при ударах бичами, ремень с оторванной частью тела снова возвращается на одно и тоже место,— но мучимый стоит неподвижно, мужественно препобеждая казни свои и сосредоточиваясь при этом в самом себе; потому что во время этого торжества палачей, Христос, за которого мучимый страдает, терпит более, чем сам мучимый. И если бы кто отверг когда Христа, то подвергается вине тем самым, чем должен был одержать победу; отсюда необходимо все терпеть тому, для которого от казни зависит победа.

Итак, поелику мученичество есть величайшее дело, то мы должны, как предположили, говорить об нем с трех сторон: что оно такое, каковы его свойства, и какую приносить оно пользу? Итак, что есть мученичество? Окончание грехов, предел бедствий, вождь спасения, учитель терпения, обитель жизни, которым (мученичеством) совершенно уничтожается и то, за что на будущем истязании могло бы последовать мучение. Чрез него дается и подтверждение названию, и восполняется величие названия, не потому, впрочем, чтобы величие это могло уменьшиться само собою, или уничтожиться от преступления отрицающегося, но потому что оно способствует к приумножению славы, поелику страх кругом волнующегося народа смущает самые бесстрашные души, и угрозами злобствующей ненависти к достоинству, которым Христос благоволил увенчать человека, придает то, что ум въ борьбе возвышается над самим собою на столько, на сколько мучитель думал победить его. Тогда то обнаруживается вся твердость веры, тогда то выявляется и легковерие; и если ты благочестивым умом своим утвердишься против народных безумств, то препобедишь и поборешь то, что невежественная молва взводила на тебя для поношения Христа, подобно тому как плотина противостоит ярости моря, и хотя волны свирепствуют и отраженный прилив снова ударяет въ нее, однако укрепление остается непоколебимым, и, будучи покрыто вспененными волнами, не поддается, пока наконец сила волн, разнесшись но скалам, сама сокрушится, и усмиренное море, плескаясь о скалы, взойдет в открытые берега. Что иное и там есть, как не пустая речь, безумный разговор и преступное удовольствие от безумных слов, как и написано: очи имут, и не видят, уши имут и не слышат. Одебело бо несмысленное сердце их, да не когда обратятся и спасу их (Псал. 113. 13, Ис. 6. 10).Нет сомнения, что сказал он это о всех, у которых всегда черствая душа и постоянно свирепое сердце, при руководстве безумия, при увлечении яростию и наконец при совершенном подавлении ожесточением, которым они увлекаются и возбуждаются, совершенно отступает от жизненного благочестия, чтобы вина воздвигнутого гонения увеличила тяжесть самого наказания, которое они заслуживали делами своими.

Все это относится к похвали мученичества, все это увеличивает славу страдания, въ котором усматривается надежда будущей жизни, въ котором Сам Христос действует; пред нами опыты оного, которых желаем, пред нами и сила его, которою мы защищаемся. В этом случай довольно нелепо сказать - чрезвычайно велика и достойна удивления почесть эта, так что мы не можем ни умом постигнуть ее, ни словами выразить. Ибо, что большее могла даровать нам щедрая Любовь как не то, что Он первый на Себе Самом показал, что награждаете въ других? Он соделался смертным, чтобы мы могли быть бессмертными, и подвергся общему человеческому жребию Тот, Который управляет человеческим жребием, чтобы ясно было, что Он для нас совершил то, что претерпел; даровал исповедание, присовокупил и мученичество, наконец благодеяниями рождества Своего, особенным уничижением и божественным достоинством Он обратил в спасительное врачевство все, чем мог помрачиться свет. Tе, которые удостоились этой почести (мученичества), совершенно освободились от отвратительнейшей бездны мира, — они- победили ycловие насильственной смерти. Нечего и сомневаться в том, сколько заслуживают у Господа те, которые славу Божию предпочли своему избавлению; истекшая кровь представит, в последний день суда, лучшими тех, которые в смерти своей явились мучениками. Таким образом, смерть соделывает жизнь более безопасною, смерть скорее приводить к славе. Так, каждый раз, когда на стебли хлебные падаете дождь, полнеют разбухнувшиеся зерна и созревает летом обильная жатва; так каждый раз, когда на виноградной лозе появляется много побегов и листьев, очищают лозу ножом, и ягода наливается лучше: точно также и въ приумножение будущего благополучия обращается то именно, въ чем заключается обида. Равным образом, очень часто бывает полезно впускать на поля огонь, чтобы от жара бегущего пламени открылись темные поры земли; полезно сорные травы выжигать огнем, чтобы мог всходить обильный посев, чтобы густая жатва могла красоваться распускающимися колосьями. Так точно бывает и в отношении к мученичеству, — сначала — смерть, а потом — плод для того, кто осуждает жизнь на смерть, чтобы чрез смерть сохранить жизнь.

Может ли что-нибудь быть превосходнее и возвышеннее — как среди стольких пыток палачей с непоколебимою преданностью сохранить всю силу веры? Может ли что-нибудь быть величественнее и прекраснее — как, находясь под мечами стольких мучителей, немолчно исповедать Господа, виновника своей свободы и спасения? И особенно— если будешь представлять, что нет ничего поноснее бесчестия, нет ничего гнуснее рабства, что ты должен желать и просить только одного, чтобы вырваться из этой погибельной жизни, чтобы совлечься зол мира, и чтобы тебе, среди разрушения вселенной, имеющей вот скоро погибнуть, явиться чуждым земной заразы? Ибо на что нужен этот свет тебе, которому обещан свет вечный? Какая нужда тебе в этом соотношении жизни и природы, тебе, которого призывает к себе вся полнота небес? Правда, может удерживать любовь к настоящей жизни, но только тех, которых, во время вечного отмщения злодеяний, будет мучить неизъяснимо яростный огнь; может удерживать пристрастие к этой жизни, но только тех, для которых и смерть—наказание, и продолжение жизни мука. А для тебя, который при всеобщей смертности сохранен собственно для того, чтобы мог быть мучеником, для тебя весь мир теряет значение и земля преходит. Не каждый ли день мы видим похороны? Видим новые кончины, соделавшияся непрерывными вследствие жестоких болезней; мы видим последствия каждого нового бедствия, видим опустошение населенных городов, чтобы из всего этого могли познать, как высоко должно быть ценимо достоинство мученичества, к прославлению которого побудило нас и настоящее бедствие.

Итак, возлюбленнейшие братья, прошу вас, усерднее присматривайтесь къ тому, в чем заключается спасение и в чем полагается преимущество. Мне известно, да и вы также очень хорошо знаете, что мы подлежим суду всех окружающих нас; известен также и заповеданный нам образ поведения, чтобы мы без всякого страха борьбы поддерживали достоинство такого наименования, мы, которых еще прежде сего любовь к вечной памяти должна была отклонять от привязанности к этому свету, которых обетования будущих благ должны были отрывать от всего, которых наконец желаемое общение с Богом должно было отвлекать от всех пороков, если только мы не сомневаемся, что должны пострадать и умереть. Итак, мы должны ценить и с любовью принимать божественные благодеяния, которые, сверх величия своего, заключают в себе такую награду, которую человеческая посредственность едва может выразить словом. Для нашей крови отверсто небо, пред кровью ни во что обращается геенна, и между всякою славою и венцем титло крови является и выше и прекраснее. Так, когда обремененный добычею воин возвращается с ноля битвы, то он каждый раз радуется за свои раны; так и мореплаватель, когда только, после продолжительной бури, достигнет спокойных берегов, свое счастье ценит по испытанной опасности, потому что на самом деле, если не ошибаюсь, приятен тот труд, которым достигается благополучие. Итак, должно переносить и терпеть все, и не должно желать кратковременной радости, чтобы потом терпеть всегдашнее мучение. Ты должен помнить, что ты связан некоторого рода обязательством, в котором заключается — или истинное условие получения спасения, или — угроза заслуженного наказания. Ты стоишь на средине между счастьем и несчастьем, находишься между двумя огнями, в одну сторону влечет тебя временная почесть, а в другую - слава небесная. Если боишься потерять спасение, то должен знать, что тебе нужно умереть. Но ты, за которого Христос умерщвлен, должен презирать смерть. Прошу, пусть пред взорами и твоими предстоят вместе — примеры страданий Господа, жертвоприношения, награды и приготовленные мучения, и какое находится между ними различие, посмотри на те и на другие; и ты не мог бы исповедать (Христа), если бы не знал, на сколько повредишь себе, если отречешься (от Него). Мученики радуются на небе, а врагов истины огнь поядает, — рай Божий украшается исповедниками, а наполненная отрекшимися геенна горит вечным огнем. Не говоря о другом, одно то более всего должно поощрять нас — что краткое (выращенное одним словом) исповедание Христа будет вознаграждено вечным исповеданием, как написано: иже исповесть Мя (на земли) пред человеки, и Азъ исповем его пред Отцем Моим и пред ангелы Его (Лук. 12. 8). Къ довершению изображения славы представляются также и знаки отличия добродетелей, как говорить: праведные возсияют, и яко искры по стеблию потекут: судят языком и обладают людьми (Прем. 3: 7, 8). Да, велика, возлюбленнейшие братья, слава — украшать путь вечного спасения доблестью страдания, велико преимущество—пред лицем Божиим, пред очами Христа презирать муки человеческого насилия и не бояться их! Так Даниил постоянством веры победил свирепость рыкающих львов, когда веровал, что нужно почитать одного только истиннаго Бога (Дан. 6. 26). Так когда (три) отрока ввержены были в пещь, то пламя обратилось на себя, доколе праведные находились въ огне, потому что они, веруя въ Господа, не боялись геенны. Въ следствие сего и получили достойное еще в настоящее время до получения награды вечнаго спасения. Бог усмотрел в них такую веру, что они заслуживали, находясь еще в теле, видеть то, что предъобещали себе после смерти, потому что нельзя было и подумать о какой либо награде в настоящей беде. Между тем свирепость прекратилась, огонь погас; потому что у всех (отроков) было одно намерение, которого ни насилие не могло сокрушить, ни гнев — уничтожить, и страх смерти не мог отклонить их от сохранения благочестия. Таким образом, по благодати Божией совершилось, чтобы чрез них очевидным образом был наказан царь, когда те, которых он считал погибшими, выходят из пламени невредимыми.

Теперь, возлюбленнейшие братья, приступлю къ тому, чем могу удовлетворительно показать, в чем собственно заключается достоинство мученичества. Хотя это достоинство всем известно, и по признакам принадлежащей ему славы должно составлять предмет искания; однако необходимость обстоятельства еще более усиливает намерение; ибо великое благодеяние, если кто увенчается в то время, в которое предполагает себя увенчанным, если умрет мужественно. Итак, если мученичество всегда высоко и важно, то особенно оно важно теперь, когда сам мир приходит в разрушение, когда отчасти поколебалась вселенная, когда изнемогающая природа представляет свидетельства последнего разрушения. Ибо в то время, когда собирается на небе туча, то пасмурный воздух указывает на близость дождя, и каждый раз, когда свирепая буря угрожает колышущемуся морю, молния блестит въ темных облаках: равным образом и в то время, когда море начинает сильно волноваться, то мало помалу вздымается водяной вал, мало помалу белеет поверхность моря, и потом уже заметишь, что оно делается так яростным, что въ тех скалах, о которые оно ударяет, бросает пену гораздо выше волн, которые выплескивала возмущенная глубина. Ты читаешь, что написано: что мы воздадим до последнего кондранта (Матф. 5. 26); но этому жребию не подвергнутся мученики; потому что умилостивительная жертва, принесенная Господом, увенчает, как не причастных общей скорби, тех, которые, в надежде на вечное спасение, победили земные желания.

Итак, возлюбленнейшие братья, вот здесь прежде всего я мог бы рассмотреть, в чем может заключаться значение мученичества. Но для того, чтобы обнять все, мы должны помнить, какая слава—приступить к пречистому Христу, быть участником (Его) страдания, вечно царствовать с Господом, быть непричастным грозных бедствий этого миpa и, во время страшнаго поражения моровым поветрием; не смешаться с прочими в общем жребии. И как я умолчу о венце, если тебе обещается конец жизни в то время, когда ты находишься среди страшных бедствий природы, — не возрадовался ли бы тогда всею душою? Если бы предстоял тебе покой в то время, когда смущают тебя треволнения этого мира, — не почел ли бы ты смерть врачевством? Находясь между орудиями палачей и истязаний, пребывай тверд и мужествен, размышляя о том, какова казнь отречься в то время, в которое не можешь пользоваться жизнью, ради которой отрекся бы, потому что Господь знал, что для того приготовляются тяжкие мучения и гибельные орудия наказания к погибели нашей, чтобы соделать нас мужественными к перенесению всего. Сын, говорит, приступая работати Господеви пребывай во благочестии и cтрахе, и уготови душу во испытание. И блаженнейший апостол Павел, восклицая, говорит: мне еже жити Христос, а еже умрети приобретение есть (Филип. 1. 21). Почему, возлюбленнейшие братья, нам должно твердою верою, крепкою преданностью противостоять жестоким угрозам века и неистовым крикам гонителей; равным образом не должны быть малодушными те, которым принадлежит надежда бессмертия и жизнь небесная, которые пламенеют любовью к свету и радуются об обещанном бессмертии.

А то, что руки сдавлены сжимающими оковами и окружающие шею тяжелые цепи гнетут своею тяжестью, или — что растянутое на орудии пытки тело трещит на раскаленных досках,— то это не жажда крови, но для испытания. Ибо каким образом мы могли бы познать и самое достоинство мученичества, если бы не побуждались желать его с вредом даже для своего тела? Я видел, и истина не обманывает меня, как часто руки палачей разрывали члены, и свирепый мучитель выворачивал истерзанные суставы; и однако ж не побеждал, не смотря на клики окружающих. Подлинно, великое дело — не быть побеждену страданиями, не пасть под казнями мучителей. Но были и другие возгласы, и думаю: детей имеет, ибо есть у него в доме помощница-супруга, и однако ж он не уступаете пред узами (брачных) обетов, и не оставляет своего намерения при всем препятствии со стороны любви. Нужно понять это обстоятельство, и силы к этому нужно искать очень глубоко, ибо не маловажно то исповедание, за которое человек страдает и готов умереть. Таким образом, возлюбленнейшие братья, сила мученичества такова, что чрез нее побуждается к вере тот, кто хотел убить тебя. Читаем, что написано: в скорби будь мужествен, и въ уничижении своем будь терпелив, поелику огнем искушается злато и сребро. Итак, поелику Господь искушает нас земными испытаниями, и испытующий Христос избавляет нас от зол этой жизни, то мы должны быть благодарными и радоваться, что Он не только избавляет нас от оных вечных мук, но и радуется, что мы очистились от всякой заразы.

С другой стороны, одной только непорочности Он требует от тех, которых признает участниками вечнаго наследия и охотно принимает в небесное царство. Он Сам сказал, что все принадлежите Ему, не только то, что растет на низменных местах, и что вьется по скатам гор, но и что находится в необъятном пространстве небес, и что заключается въ глубинах клокочущего моря. Вот вследствие того, что все находится в Его власти Он и требует от нас одних только добрых дел; золоту, как Он сказал, мы должны быть подобны. Ибо как золото очищается огнем въ горниле, так и мы должны все терпеть, чтобы быть чистыми от всякой

скверны, как Он сказал чрез Пророка Своего: аще пред лицем человеческим и муку приимут, упование их бессмертия исполнено: и вмале наказани бывшее, великими благодетельствовани будут, яка Бог искуси их и обрете их достойны Себе, и яко всеплодие жертенное прият я (Прем. 3. 4, 5). Таким образом, если увлекает тебя честолю6иe и привязывает множество заключенных в кладовых денег, которые всегда отклоняют от доброго намерения, и преданную Господу своему душу подавляют страхом мучения; то, прошу, повторяй небесные слова, сказанные Самим Христом: кто Погубит душу свою имене Моего ради, приимет в сей жизни сторицею, а въ будущей — наследит живот вечный (Мате. 10), что мы должны почитать выше всего, дороже всего и полезнее всего. И пусть на дорогих одеждах будет бросаться в глаза узорами пурпур и золото просвечивать тонкими нитями, пусть дорогие металлы, о которых ты заботишься, находятся в кладовых; но, если не ошибаюсь, все это почтется пустым и бесполезным, если, при изобилии у тебя всего, недостанет у тебя одного спасения. Так и Дух святый говорит, что мы ничего не можем дать вместо души своей. Аще мир весь приобрящешь, говорить Он, душу же свою отщетиш, какая польза тебе? Или что дает человек измену за душу свою (Матф. 16. 26)?

Суетно все, что видим, и что, будучи основано на непрочном основании, не может поддержать своей прочности; ибо что берет начало свое во времени, временем и сокрушается. Потому, дабы не показалось что-либо приятным или вожделенным, и дабы не предпочесть чего-либо желанию вечного спасения, все отринутое божественными заповедями, не имеет в себе права и законности. Чтобы сын, находясь в пытках не расстроил отца, и чтобы стесненное сердце, несмотря на твердое, непытанное мужество, не изменило как-нибудь стремлений в чуждую волю, Господь определил законом своим - среди великих мучений хранить одну истину, и одно спасение; в этом определении - и жена, и дети, и внуки, это определение имея в виду нужно, оставляя в стороне всякое потомство, исторгать победу. Ибо и Авраам тем собственно благоугодил Богу, что, искушаемый Богом, не пощадил сына, и если бы усомнился убить его, то едва ли получил бы извинение в этом. Святая преданность вооружила руку, а отеческая любовь, повинуясь повелению Господа, заглушила в себе порывы любви. И не ужаснулся того, что пролил бы кровь сына, и не вострепетал при повелении; между тем Христос не был еще убиен за него. Ибо что может быть вожделеннее того, что Он Сам прежде претерпеть то, чему учил, чтобы ты страдал теперь не по принужденно? Что может быть приятнее того, что Он-Бог и Владыка наш делает сонаследником небесного царства страждущего за Него человека? Я не знаю, пред чем более благоговеть, пред тем ли что сознание едва может постигать, так как оно всегда изумляется пред величием даров, — или пред тем, что величие Божие так неизмеримо, что, сверх всякаго ожидания, предлагает даже то, чего несвойственно было желать нам при рассмотрении своих поступков. Ибо, если бы давалось нам только вечное спасение, то за одну вечную жизнь мы должны бы считаться облагодетельствованными. Но теперь, когда в будущей жизни» дарует намъ небо и возможность изрекать суд о других, то в чем подобном может проявиться человеческая ничтожность? Если подвергаешься обидам, то Он прежде тебя подвергся им. Если гнетет тебя поношение, то прими дар Божий. Посему, чтобы ты ни претерпел за Него, все это маловажно, потому что ты ничего не можешь сделать больше, кроме того, в чем заключается вечное спасение, так как Он все обещал мученичеству. Наконец Апостол, который всегда о всех заботился, удивляясь величию обещанных даров, сказал: непщую, яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас (Римл. 8. 18). Ибо он сам с собою рассуждал, как велика награда, когда тому, кому довольно было избежать смерти, не только даруется спасение, но и открывается вход в небо, в Небо, в котором ни день не сменяется ночью, ни ночь—днем, но в котором от прозрачности чистаго воздуха, осияваемаго огненным светом, существует немеркнущий свет.

Теперь, возлюбленнейшие братья, нам остается показать, какую пользу приносит мученичество. Нам вполне уже известно, что страх будущего побуждает нас стремиться к этой славе — мученичества; потому что кому много обещано, тот особенно многого должен бояться. Воин не прежде вооружается, как когда вражьи стрелы неприятеля побудят его к этому. И корабля никто не ведет въ пристань прежде, нежели начнет устрашать волнение моря. Равным образом — и внимательный к своим занятиям земледелец не прежде начинает пахать землю, как когда засохшая почва разрыхлится дождем. Таким образом — совершенно естественное дело — не знать что полезно, если не знаешь что вредно. Потому и святым дается награда в то время, когда нечестивые подвергаются мучениям. Итак, всякий несомненно знает, что Господь обещал своим, но всякому известно также и то, какими он угрожает казнями. И поелику речь дошла до того, чтобы иметь понятие о том и другом (так как я упомянул уже о том и другом), то теперь кратко изложу в чем дело.

Страшное место, называемое геенной, стонет от ужасного вопля мучимых, и постоянно извергает невыносимый жар пещи, пламенеющей огнем, изрыгаемым среди густого мрака страшной ночи, — клубы огня сжимаются и разливаются для различного рода казней. Да, там очень много родов жестоких мук, и в то время, когда поядающее пламя начнет терзать жаром своим, каждый остается с самим собою. Тех, которые отвергли слово Божие и презрели повеления Божии, геенна поражаете разнообразными муками, и, въ возмездие за отверженное спасение, усугубляет ярость свою, — потому что каждое преступление подвергает виновного особому мучению. И действительно, одних гнетет невыносимая тяжесть, других неистовая сила повергает с утеса на утес, а тяжелые, гремящие цепи увлекают в пропасть; иные постоянно вертятся на колесе, а иные, крепко связанные один с другим, сдавливаются в тесных кладях, чтобы таким образом одних терзал огонь, другихъ — железо и прочее множество казней. Напротив, для тех, которые постоянно искали и знали Бога, всегда готова обитель Христова, в которой пребывает благодать, в которой земля, роскошествующая зеленеющими полями, покрывается плодотворною травою и благоухает цветами, в которой высокие рощи, в которой, наконец деревья покрыты густыми ветвями и листьями, чтобы склонившиеся ветви покрывали тенью раскинутую беседку. Нет там ни холода, ни зноя; не бывает там того, чтобы поля отдыхали во время осени и чтобы плодоносная земля давала плоды при наступлении новой весны; там всегда одинаковое время, там всегда плоды, потому что нет там ни лунных изменений, ни исчисления часами солнечного течения, ни день не сменяется там ночью. Люди наслаждаются радостным покоем, обитают въ таком приятном месте, из которого берет начало источник, который сперва прямо струится въ своем ложе, а потом, извиваясь в своем течении, быстро падает на излучинах, чтобы разделиться на новые потоки. Вот здесь великая похвала мучеников, здесь славный венец победителей, которым обещано еще больше этого, которым еще приумножатся награды. А что — или тело бросается лютым зверям, или угрожающий меч не возбуждает боязни, то этим обнаруживается достоинство, этим объявляется избрание. Ибо несвойственно остаться при земных пороках и нечистот тому, кто признан достойным такой награды.

О, славные мученики! По заслугам ни в чем не отказано вам, которых питает надежда вечности и света, преданность которых всецела и ум занят небесным служением. Достойно, говорю, достойно позволено желать всего вам, которые в душе своей презрели этот мир, и отвратили лице от этой жизни. Каким бы образом лишение зрения устрашило того, для которого этот мир служил темницей, а жилище в продолжении всей жизни — заключением? Таким образом, поелику торжествующие приобретают победу, возвышаясь над этими несчастиями, то не тот победитель, которого, при торжественном шествии, возвышало пустое честолюбие или превозносила толпа, но тот, которого, за пламенную любовь къ небесному, Господь сопричислил к своему царству. Итак, важно и достойно почтения одно то, что освобождает от смерти, что сообщает жизнь и дарует вечное царство со святыми. То прилично богатым, необходимо бедным и прилично всем, чем восхищаются добрые, возвышаются униженные и венчаются избранные. Пекущийся о всех Бог даровал в мученичестве как бы некое врачевство жизни, когда одним усвояет его за заслуги их, а другим дарует его по милосердию своему. Мы видели, что очень многие, знаменитые своею верою, приступали к почести этого наименования, чтобы смертью запечатлеть покорность обету. Но также часто видели, что иные потому стояли неустрашимо, что желали искупить содеянные грехи чрез омытие в крови своей, и чрез смерть надеялись опять получить жизнь те, которые при жизни считались мертвыми. Таким образом смерть соделывает жизнь более безопасною, смерть возвращает погубленную славу; потому что мученичеством снова получается потерянная уже надежда, мученичеством вполне восстановляется спасение. Подобным образом, — когда на засохших полях начнут пропадать посевы и земля станет разогреваться под поблекшей травой, тогда нужно выкопать источник на высоких холмах и текущими ручьями напоить жаждущую пашню, чтобы орошенное поле покрылось обильным всходом и во время дождя колебалась колосистая жатва.

Итак, возлюбленнейшие братья, что больше представлю вам, что скажу еще? Когда все достоинства мученичества соединяются воедино, то возмущается дух, слабеет чувство, и, при всем моем напряжении, слово — как невыразительное — умолкает. Да и можно ли высказать все вполне? Потому что, когда изобразишь сущность вечнаго спасения, тотчас приходить на мысль стремление к славе, — если скажешь об этом, то предстоит уже величие. Предметы сходные и вместе приходят на мысль, и не знаешь, что достойно изобразить. Так примеры мученичества с противоположных сторон удержали порывы смелой речи, как бы связавши их. Какое слово, какое напряжение, какие усилия будут достаточны для изображения такого дара? Вследствие краткого исповедания (имени Христова) прекращаются бедствия, начинается радость, открывается царство, уготовляется владычество, оставляется наказание, изгоняется смерть, является жизнь, и разрушаются сопротивныя оружия беспокойного врага. Если есть прегрешение, оно погибает, — если есть преступленье, оно исчезает. Прошу вас, взвесьте все это въ уме своем, и из нашей речи усвойте столько, сколько можете усвоить. Пусть предстанет пред взоры ваши тот день, когда, с одной стороны, непоколебимая преданность, пред очами народа, пред очами всех, будет противостоять земным мучениям и угрозам века, и когда, с другой стороны, устрашенные души и смущенные умы будут трепетать от ужаса при малодушном страхе ободряющих; какое тогда будет беспокойство, какое усильное желание молитв, сколько обетов вспомянется тогда, когда победный венец будет зависеть от колеблющейся победы и от непредвиденных случайностей, и когда пагубный, и яростный крик возжется гневом, воспламенится безумием и наконец вознеистовствует страшными угрозами. И всякий должен знать, в чем тогда дело: чтобы ни от болезней ран, ни от ударов пыток не поколебались — как бы уже презренная наша немощь и как бы мгновенная вспышка человеческого мужества; нет, нужно быть твердым человеку, и не колебаться, — находиться въ пытках, и не быть побеждену, или лучше — в самой казни, которой подвергается, находить для себя укрепление.

Размыслите, возлюбленнейшие братья, о чем говорю я; усвойте себе, въ чем заключается твердость мученичества. Вот — при страдании каждого радуются, прежде призванные из этой жизни, мученики, радуются вестники всех благ — ангелы, равным образом радуются избранные, радуется о воин своем Господь, радуется о свидетели имени своего Христос. Но, возлюбленнейшие братья, что говорю я — мало еще и недостаточно. Так — сколько велико было у меня побуждение говорить, столько же и достойна удивления громадность предприятия; но, прошу вас, пусть не ускользнет от вашего внимания непоколебимость моего намерения при которой я сознавал, что о мученичестве можно говорить не более, как сколько может быть усвоено. Отсюда и причина окончания похвалы мученичеству не в том, чтобы я думал, что вполне изобразил славу его, но в том, что я указал в нем такое достоинство, что, как мне кажется, и в немногих словах сказал об нем весьма много. Предпочитают сохраненную справедливость благу веры, и непорочное девство ставит себя выше всех других похвал; но и то и другое уступает крови, то и другое ниже мучения. Праведники и девственники избрали добро, а мученики подражали самому Христу. Впрочем, возлюбленнейшие братья, да не подумает кто либо, что я всю надежду спасения полагаю в одном только мученичестве; в этом случае пусть каждый обратит внимание на то, что не я один так говорю, и что порядок вещей не таков, чтобы обещанная надежда спасения имела одностороннюю опору. Но поелику caм Господь засвидетельствовал, что у Отца обители многи (Иoaн. 14, 2.), то я подумал, что нет выше той славы, которою восхваляются там люди недостойные временной жизни.

Итак, возлюбленнейшие братья, ревностно подвизающиеся за веру, соберем все силы и вооружимся терпением. Недолжно трогать нас все тленное, что нудится к разрушению не только естественным законом, но и самою кончиною времени. Ап. Иоанн, восклицая, говорит: уже бо и секира при корени древа лежит (Me. 10, П.), указывая этим, что мир находится в последней степени дряхлости. И сам Господь говорить: ходите, дондеже свет имате, да тьма вас неимет (1оан. 12, 35). Ежели он предъявлял, что в то еще время нужно было идти нам (къ свету), то тем более теперь нужно идти. Но возвращусь к похвал мученичества; вот что говорит блаженный ап. Павел: не весте ли, яко текущия в позорищи, вcu убо текут, един же преемлет почесть? (Вы же) тако тецыте да постигнете увенчаны будете (1 Кор. 9, 24). И в другом месте, чтобы поощрить к мученичеству, назвал нас сонаследниками Христу. И чтобы не опустить еще чего-нибудь, говорит: аще убо умросте со Христом, почто аки живуще в (сем) мире стязаетеся (Кол. 2, 20). Таким образом, возлюбленнейшие братья, ежели мы ожидаем награды воскресения, ежели наконец надеемся царствовать вместе со Христом; то должны умереть для мира. Ибо не можешь ни желать мученичества, если не возненавидишь мира, ни получить награды у Бога, если не возлюбишь Христа. А кто любит Христа, тот не любит миpa, потому что мир отверг Христа, как и Христос мир, как написано мир мне распятся и аз миру (Гал. 6. 14). Никому не был любезен мир после того, как Господь осудил его, равным образом не мог получить вечнаго спасения тот, кто получил прославление, живя в миру. Вот слова самого Христа: кто в этой жизни возлюбит душу свою, въ будущей погубит ее, — а кто в этой жизни возненавидит ее, въ будущей обретет ее (Me. 10, 39). И св. ап. Павел говорит: подражатели мне бывайте, якоже аз Христу (1 Кор. 11, 1). И в другом месте он же говорить: желаю, чтобы все, если можно, подражали мне (1 Кор. 7, 7). Сказал так тот, который терпел и терпел для того, чтобы подражать Господу; потому он желал, чтобы и мы терпели, чтобы чрез это самое явились подражателями Христу. Если ты праведен и веруешь в Бога, то почему боишься пролить кровь свою за Того, Который, как сам знаешь, сколько раз страдал за тебя? В лице Исайи рассечен (претрен пилою) пополам, в Авеле убит, в Исааке принесен в жертву, в Иосифе продан, вообще в человеке пригвожден ко кресту, а о прочем, чего не может выразить слово, ни ум постигнуть, умолчу. Человеческое сознание поражается примером уничижения, и, когда размышляет о том, что случилось во время страдания, удивляется Страдавшему, ради Которого все пришло в смятение. День обратился в ночь, весь свет изменился в тьму, земля, поколебавшись в своем основании, расселась (растрескалась), души усопших пришли в смущение, отверзлись гробницы, и телеса усопших из раскрывшихся, вследствие расторжения земли, гробов возвратились к жизни; во время пролития крови вострепетал мир, и обнажилась вся внутренность храма, когда расторглась, висевшая над дверьми, завеса. Отсюда — великое дело подражать Тому, Который смертию своею обличил мир. Итак, если всею душою приникнешь к примеру страдания Господа и ко всему свидетельству Христову, то не убоишься пролить кровь свою; пред мученичеством все должно умолкнуть. Слава мученичества неоцененна, величие беспредельное, победа светлая, достоинство знаменитое, наименование (титло) бесценное, торжество бесконечное; потому что как бы самою кровию Христовою украшается тот, кто прославляется своим исповеданием.

Итак, возлюбленнейшие братья, хотя все это, т. е. слава мученичества принадлежит к обетованиям Господа, даруется свыше, получается по Его только распоряжению и не может быть ни постигнута умом, ни выражена словом и всею силою красноречия, но она будет вполне зависеть от вашего благоизволения, от вашей любви, если только захотите вспомнить слова мои, когда Господь начнет прославлять мученичество в лице вашем. Как бы в нежном лоне вы будете обитать во святом алтаре (небе), в этом великом и преславном жилище, вы будете жить вечно, будете там царствовать и торжествовать победу. О, блаженны вы, которым отпущены грехи, если только еще, подражая Господу, грешили вы когда-нибудь! Блаженны вы, которые от начала мира запечатлены кровию Господа, облечены в благодатную белую одежду и украшены светлою ризою! Я созерцаю уже в уме своем славное, божественное зрелище, говорю, созерцаю уже, как доблестное воинство Христово начинает наслаждаться своею славою. Предстанет пред лице Его ликующее множество победителей и все многочисленное воинство это, освещенное как бы взошедшим солнцем, приимет власть. О, если бы мне недостойному удостоиться зреть все это на самом деле! Впрочем, Господь может совершить это, потому что он, вероятно, не отвергнет вашего ходатайства.

ЧАСТЬ II. ПИСЬМА

Письмо к Донату о Благодати Божией

Цецилий Киприан Донату желает здравия.

Твое приглашение, любезнейший Донат, очень кстати, ибо и я помню о своем обещании и настоящее время для исполнения его самое благоприятное: потому что теперь, во время собирания винограда, незанятый дух предается покою и разделяет с другими праздничные и вошедшие в обычай досуги после утомительного года. С этим временем сообразно и самое место: приятный вид садов соответствует успокоенным чувствам, которые освежаются тихими ветерками приветливой осени. Приятно здесь проводить время в разговорах и назидательными повестями умудрять дух в Божественных заповедях. Но дабы кто из мирских людей не вмешался в наш разговор и не помешал нам или не обеспокоил нас неумеренный крик какого-нибудь шумного общества, пойдем вот на то место. Это ближайшие, отделенные части сада представляют закрытое убежище: потому что виноградные ветви, спускаясь с тростниковых подпор в беспорядке, нависшими пучками образовали там виноградную галерею, покрытую листьями. Здесь мы удобно можем предаться собеседованию, и в то время как мы будем увеселять взоры приятным видом дерев и виноградных лоз, дух наш будет получать вместе и назидание от слуха и удовольствие от зрения. Впрочем, для тебя существует теперь только одно удовольствие: ты ищешь только беседы со мною. Не обращая внимания на здешние приятные виды, ты в меня вперил свои взоры. И слухом и умом весь ты обратился в слушателя: так ты любишь меня. Что же есть такое во мне, или много ли есть во мне такого, что проникало бы в твое сердце? Скудный ум приносит и плоды скудные: он не обременяется, подобно плодоносной земле, богатыми колосьями. Впрочем, я приступлю к делу с теми силами, какие имею, тем более что и самый предмет слова помогает мне. Пусть щеголяет богатое красноречие своею изворотливостию в судебных местах и в публичных речах, произносимых среди народных собраний. Где идет речь о Господе Боге, там чистое и искреннее слово ищет доказательств для веры не в силе красноречия, а в самой вещи. Итак, ожидай от меня не красноречия, а силы, не речей, прикрашенных витиеватыми оборотами, какими увлекается толпа, а безыскусственного, сильного простою истиною слова о благодати Божией. Ты услышишь от меня то, что знают прежде, нежели научаются, и что приобретается не длинным рядом годов, не продолжительным размышлением, но случается наикратчайшим путем от благодати, сразу доставляющей духовную зрелость.

Когда я находился во тьме и в глубоком ослеплении, когда, исполненный нерешительности и сомнения, я носился и блуждал на море этого бурного века, когда я не сознавал самого образа моей жизни и чужд был света и истины, тогда, согласно с моим прежним образом мыслей, я считал весьма трудным и даже невозможным то, что благость Божия обещала мне ко спасению, именно, чтобы человек мог вновь родиться и, одушевленный для новой жизни водами спасительного крещения, мог отложить все то, чем был он прежде, и, при том же самом телесном составе, сделаться другим человеком по уму и сердцу. Как возможна, думал я, такая перемена, чтобы человек вдруг совлекся того, что или, как прирожденное, отвердело до степени грубой материи, или, как нажитое, внедрилось вместе с летами? Нет, зло слишком глубоко пустило корни! Научится ли когда бережливости тот, кто привык к великолепным пиршествам и роскошным обедам? Покажется ли когда-нибудь народу в обыкновенном и простом платье тот, на ком всегда сияли драгоценные, блестящие златом одежды и багряница? Нет, кто привык забавляться пуками1 и другими почестями, тот никогда не захочет быть частным и незнатным человеком. Всегда сопровождаемый своими клиентами, окружаемый в знак почести многочисленною толпою раболепствующего ему народа, он почитает наказанием, когда бывает один. Как раб беспрестанных забав, он не может отстать от привычного пиянства; его надмевает гордость, воспламеняет гнев, подстрекает корысть, разжигает жестокость, услаждает честолюбие, увлекает похоть.

Так часто рассуждал я сам с собою: ибо и сам прежде опутан был весьма многими заблуждениями, от которых совсем не надеялся освободиться. Покорствуя укоренившимся страстям своим и не надеясь на лучшее, я благоприятствовал своему злу, как будто бы оно было естественно во мне. Но когда возрождающие воды омыли пятна прежней моей жизни и в очищенное и оправданное сердце пролился небесный свет; когда, приняв Духа небесного, соделался я по второму рождению новым человеком: тогда чудным образом сомнения разрешились в уверенность; тайны начали открываться, мрак исчезать; то, что прежде казалось трудным, соделалось удобным, невозможное стало возможным; я начал познавать, что вся моя прежняя плотская жизнь, проведенная во грехах, была жизнь земная и что теперь только началась жизнь Божия, одушевляемая Святым Духом. Сам ты, конечно, знаешь и так же, как я, помнишь, что мы потеряли и что приобрели, умерши (в крещении) для греха, ожив для добродетели. Сам ты знаешь это, без моего напоминания. Хвалиться самим собою предосудительно: но не может быть самохвальством, а служит знаком благодарности все то, что не силам человеческим приписывается, но относится к славе дел Божиих. Так, жизнь безгрешная есть благословенный плод истинной веры; подобно как грешная жизнь прежде веры — плод заблуждения человеческого! Божие дело, говорю, Божие дело есть все то, что мы можем; о Нем мы живем, Его силою мы сильны; от Него заимствуя крепость, мы еще здесь на земле проразумеваем будущее. Да будет только страх блюстителем непорочности, чтобы Господь, наитием небесной благодати милостиво водворившийся в душах наших, за достойное послушание наше пребывал у нас в обители веселящегося сердца; приобретенная безопасность да не возродит нерадения, да не подползет паки враг древний.

Впрочем если ты держишься пути непорочности и правды, если идешь по нему с непреткновенною твердостию, если ты, утверждаясь в Боге всеми силами и всем сердцем, пребываешь тем, чем начал быть; то тебе дастся свобода по мере умножения духовной благодати. Ибо в принятии небесных даров нет меры, с какою обыкновенно принимаются благотворения на земле; щедро изливающаяся благодать Духа не стесняется никакими пределами, она течет непрестанно, богатит преизбыточно. Лишь бы только жаждало и было отверсто наше сердце; мы столько почерпаем от избытка благодати, сколько имеем веры, способной к ее принятию. Она дарует способность трезвенною чистотою, непорочною мыслию, чистым словом, непритворною добродетелию уничтожать ядотворную силу греха, очищать скверны развращенных сердец, возвращая им здравие, примирять врагов, успокаивать беспокойных; смягчать свирепствующих, грозными заклинаниями понуждать к признанию нечистых духов, вселяющихся в человека для господства над ним: да престанут поражать человечество жестокими ударами; да престанут умножать число страждущих, рыдающих, сетующих, распространяя повсюду свои казни; да престанут убивать людей бичом и пламенем. Дело это делается невидимо; удары неприметны, но казнь очевидна. Таким образом, вселяясь в нас, Дух благодати уже начинает проявлять свою могущественную силу, хотя мы тела своего с членами еще и не переменили на другое; впрочем, наше око не затмевается уже мраком века сего. Какое могущество, какая сила души! Кто очистился и пребывает чист, тот не только сам себя сохраняет от мирских соблазнов, не только не уловляется никакою сетию нападающего на него врага, но и укрепляется в своих силах до того, что над всем воинством противника господствует по своей воле, как повелитель.

Но дабы, открыв истину, яснее видеть следы звания Божия, я покажу тебе, каков свет, и, разогнав мрак заблуждений, открою самые тайные завесы, под коими сокрывается отвратительный образ мира. Представь на несколько времени, что ты взошел на высокую вершину крутой горы и смотришь оттуда на лежащие внизу предметы. Вознесшись над всем земным, не находя нигде преграды своим взорам, смотри на вихри волнующегося мира. Ты сам пожалеешь о нем и, вспоминая о своем прежнем состоянии, проникнутый благодарностию к Богу, гораздо более обрадуешься тому, что из него вышел. Смотри: дороги преграждены разбойниками; моря наполнены грабителями; военные лагери наполнены везде кровавыми ужасами. Вселенная обагрена кровию человеческою; убийство, почитаемое преступлением, когда совершается частными людьми, слывет добродетелию, когда совершается открыто; злодейства освобождаются от казней не по закону невинности, но по великости бесчеловечия.

Ежели обратишь взоры свои к городам, то найдешь шумное многолюдство, более жалкое, нежели всякая пустыня. Готовятся гладиаторские зрелища, дабы кровию доставить удовольствия прихоти кровожадных глаз. Тело от питательных яств наполняется соками, и крепкий состав его тучнеет, дабы обреченному на казнь веселее было погибнуть. Убивают человека в удовольствие человеку; убийство вошло в обыкновение, в искусство, в науку; люди не только злодействуют, но и обучают злодействам. Что может быть бесчеловечнее, жесточее? Учат, как убивать; и убийцы славны тем, что убивают! — Что это такое, скажи мне? Отчего происходит, что отдают себя зверям те, которых никто не осуждал на это? Люди цветущих лет, довольно благообразные, в блестящих одеждах, заживо украшают себя на произвольное погребение и, несчастные, хвалятся еще своею погибелью! Вступают в сражение со зверями не за преступление, а по страсти. Отцы смотрят на погибель своих детей; брат с сестрою сидят в партере; сама мать — что может быть достойнее сожаления? — сама мать покупает для себя место на зрелище, платит за будущие свои вопли и отчаяние! И зрители столь нечестивых, столь бесчеловечных и ужасных позорищ нимало не помышляют о том, что их кровожадные взоры суть существенная причина кровопролития и убийства.

Отсюда обрати взор на другие, не менее жалкие и опасные для нравов, зрелища: в театрах также ты увидишь то, что произведет в тебе и горесть и стыд. Там трагик возвышенным слогом рассказывает о древних злодеяниях: омерзительные предания об убийствах и кровосмешениях повторяются в живом действии, как события настоящие, дабы учиненное некогда злодейство не вышло из памяти потомства. Стараются внушить всем и каждому, что нет невозможности случиться снова тому, что уже случилось: преступлениям дают переживать веки, всеистребляющему времени не позволяют истреблять памяти злодейств; пороку не допускают приходить в забвение: давно минувшие мерзости обращаются в живые примеры. Присутствуя на комических представлениях, одни повторяют пороки, которые им известны по домашней их жизни; другие учатся, как можно быть порочным. Смотря на прелюбодейство, учатся прелюбодейству; открытое потворство злу располагает к порокам, и женщина, пришедшая на зрелище, может быть, целомудренною, выходит из него бесстыдною. Сколько соблазнов в комедиантских телодвижениях! Сколько заразы для нравов! Сколько примеров бесстыдства! Сколько пищи для разврата! Какое противоестественное и непотребное искусство вырабатывается там? Мужчины превращаются в женщин, так что вся честь и крепость пола бесчестится видом изнеженности тела, и чем кто лучше успеет преобразиться из мужчины в женщину, тем больше нравится: за большее преступление получает большую похвалу и чем становится гнуснее, тем считается искуснее. И вот на него смотрят, и — какое нечестие! — смотрят с удовольствием. Чему не научит подобный человек! Он возбуждает чувство, щекочет страсть, усыпляет самую трезвую совесть доброго сердца: ласкающий порок имеет настолько силы, чтобы под приятностию внести пагубу в человека. Представляют бесстыдную Венеру, неистового Марса; представляют также и Юпитера, оного верховного царя вселенной, или лучше — всех пороков: как он, вместе со своими молниями, горит страстию земной любви... Рассуди сам, может ли тот, кто на все сие смотрит, быть человеком честным и целомудренным! Они подражают своим богам, которым поклоняются: несчастные! они боготворят и самые страсти.

О, если бы ты мог с этой высоты проникнуть своим взором в их уединение, отверзть потаенные двери в их ложницы и со светильником совести войти во внутренние их храмины! Ты увидел бы, что сии безумные делают то, на что не может смотреть целомудренное око, ты увидел бы то, что и видеть преступно, ты увидел бы, что обезумевшие от пороков от сделанного отрицаются и спешат делать, что отрицали. Мужчины похотствуют с мужчинами. Делается то, что не нравится самим делающим. Тот, кто таков сам, других в том же обличает; худой бесславит худых и думает, что чрез то сделался прав; как будто недовольно угрызений совести! Одни и те же явно обличают то, что делают тайно; в лице других изрекают суд над собственными преступлениями. Не терпят по наружности того, чему благоприятствуют внутренно: сами охотно делают, а винят за то же самое других. Наглость, достойная гнусности порока! Бесстыдство, совершенно приличное потерявшим совесть! Не дивись, что сии люди говорят таким языком: их уста никогда не превзойдут в разврате их сердца.

Но, после опасных дорог, после многоразличных браней, рассеянных по всему миру, после кровавых или гнусных зрелищ, после мерзостей сладострастия, совершаемых публично в непотребных домах или скрывающихся внутри домашних стен, где обыкновенно бывают тем необузданнее, чем неприметнее, — торжище, может быть, покажется тебе невинным, свободным от наглых обид, неприступным для соблазнительного бесчинства. Хорошо: обрати туда взор свой. И здесь встретишь множество тех же самых мерзостей, достойных отвращения, и тем скорее поспешишь отвратить оттуда свои взоры. Какая польза, что законы начертаны на двенадцати досках, что права, выбитые на меди, открыто для всех выставлены? Нарушают законы среди самих законов, попирают права при самих правах. Невинность не находит защиты и там, где ее прибежище. Взаимные раздоры неистовствуют до бешенства, нет мира и среди мирных тог, и скромное торжище оглушается неистовыми криками. Там все готово: копье, и меч, и палач; когти для терзания, деревянный конь для пытки, огонь для жжения; для одного тела человеческого гораздо больше готово казней, нежели сколько в нем находится членов. Кто защитит среди сих ужасов? Покровитель? Но он вероломец и обманщик. Судия? Но у него приговор продажный. Кто поставлен наказывать преступления, тот сам преступник; обвиняемый погибает невинно потому только, что судья виновен. Везде свирепствует пламень греха, яд пороков оказывает свою силу над бесчисленными сердцами в неисчисленных видах. Один делает ложное завещание; другой с уголовно-преступным обманом подписывает его; здесь отчуждают от наследства детей, там отдают имение совсем чужому человеку. Противник обвиняет, клеветник настоит; свидетель лжет; с обеих сторон наглость лживого и продажного языка старается дать обману и преступлению вид истины и справедливости; а от того с виновным гибнут и невинные. Законов совсем не боятся: не страшатся ни следователей, ни судей; что можно купить, то нестрашно. Быть между виновными невинным есть уже преступление: кто не подражает худым людям, тот уже оскорбляет их. Права согласились с пороками, и то, что делается открыто, перестало быть непозволенным. И какой совести, какой справедливости ожидать там, где совсем нет людей, которые могли бы осуждать порок, где толпятся одни те, которые сами должны подлежать осуждению?

Но дабы не показалось тебе, что я нарочно выбираю худшие предметы и, в намерении расстроить твой ум и зрение, вожу тебя по таким местам, коих жалкий и отвратительный вид оскорбителен для совестливого взора, я покажу тебе то, что в мире по невежеству почитают добрым; ты увидишь, что и это стоит только презрения. Как думаешь ты о почестях, о пуках, о несметных богатствах, о воинском могуществе, о пурпуре, что на судиях; о вольности и силе, какими пользуются люди, облеченные властию? Вред приятного по виду нечестия скрыт, весел вид улыбающегося порока, но под обманчивою наружностию таится пагуба. Это яд, которому хитрое коварство дает вкус сладости, чтобы он удобнее был принят: кажется, ты берешь стакан с питьем, но коль скоро выпьешь, погибель неизбежна. Вот встречается с тобою кто-нибудь в великолепной одежде, в блестящей багрянице; но знаешь ли, какими подлостями купил он сей блеск? Сколько наперед потерпел он презрения от горделивцев? Сколько по утрам просиживал у пыльных входов со своими приветствиями? Сколько раз, теснясь по углам людских комнат, упреждал подобных ему искателей, дабы после к самому приходили наперерыв такие же поздравители с почтением, раболепствующим не человеку, но власти? Ибо ему оказывают почтение не потому, что уважают его добродетели, а потому, что пред ним носят пуки. Посмотри на их гнусный конец. Когда лицемер, умевший пользоваться временем, упадет; когда подлые ласкатели должны будут оставить его, как человека, лишенного власти: тогда бедствия разоренного семейства поражают совесть, тогда в полной мере чувствуют потерю расточенного имения, которым покупаема была неверная любовь легкомысленного народа.

И богатые, провождающие жизнь в беспрестанных забавах, которые, не терпя того, что с ними в соседстве жили бедные, расширяют на бесконечное пространство свои поместья, — у которых множество серебра и золота, — у которых насыпаны или зарыты в земле огромные груды денег; — и они трепещут со всеми своими сокровищами, мучатся опасениями, чтобы не разграбил оные тать, не разорил разбойник или какой-нибудь более богатый враг из зависти не потревожил их несправедливыми тяжбами. Богач ни ест, ни спит. Воздыхает на пиршествах, хотя бы пил из сосудов, осыпанных драгоценными каменьями; и хотя иссохшее тело его покоится на самом великолепном ложе, однако он и в пуху не засыпает: не знает, несчастный, что он сам бывает виною блистательных по наружности мучений, прилепляясь к золоту и раболепствуя богатствам и сокровищам, вместо того чтоб быть их обладателем. О ужасное ослепление сердца! О глубокое омрачение неистовой страсти! Вместо того чтобы свергнуть с себя тяжкое бремя, человек продолжает гоняться за мучительным счастием и слепо применяется к подавляющим его грудам. Он не оказывает никакой щедрости к тем, кои почитают его покровителем; нисколько не уделяет неимущим: деньги называет он своею собственностию и, как чужое имущество, заперши дома, стережет их с беспокойною заботливостию, и из них ни друзьям, ни детям, ни даже самому себе ничего не уделяет. Он обладает ими только для того, чтобы не обладал другой. И какое разнообразие в названиях! Называют благами даже такие вещи, из которых нельзя сделать никакого употребления, разве употребив их на худое.

По твоему мнению, может быть, безопасны, по крайней мере, те, которых окружает блеск золотых чертогов и охраняет стража оруженосцев? Но такие люди боятся более, нежели кто другой. Чем больше кого боятся, тем больше причины бояться тому самому. По мере возвышения человека возрастает для него и опасность, хотя бы защищали его руки телохранителей, хотя бы он всегда был под прикрытием многочисленной стражи. Чем меньше позволяет он быть спокойными другим, тем меньше может быть спокоен и сам. Власть страшна прежде всего для самих властителей, которых делает страшными для других. Она улыбается, дабы свирепствовать; ласкает, дабы обмануть; привлекает, дабы убить; возносит, дабы низвергнуть; по некоторому закону возмездия, за большую честь и знатность платят большими и лишениями.

Итак, то одно спокойствие верно, та только безопасность крепка, тверда и постоянна, когда человек, освободясь от вихрей мятежного века, утвердит свое пребывание в спасительной пристани; когда он от земли возносит взоры к небу и, вступив в звание сына Господня, приблизившись к Богу своим сердцем, ниже себя считает все то, что другим в круге вещей человеческих кажется высоким и величественным. Кто выше века сего, тот ничего уже не может от него ни желать, ни требовать. Какая твердая, какая непоколебимая оборона, какая небесная помощь для обладания вечными благами заключается в том, чтоб быть свободным от сетей лукавого мира, чистым от земного тления, способным обитать в свете бессмертия! В этом состоянии мы ясно можем видеть, с какою хитростию прежде нападал на нас непримиримый враг для нашего погубления. Как скоро мы знаем и осуждаем то, чем были, то в этом самом имеем сильнейшее побуждение стремиться к тому, чем имеем быть. Для этого не нужно ни денег, ни домогательств, ни усилий, ни неусыпных трудов, которыми приобретаются высокие достоинства и власть человеческая. Это дар Божий, и дело легкое. Как солнце само собою светит, ручей сам собою течет, дождь сам собою орошает: так сам собою проливается небесный Дух. Как скоро душа, взирая на небо, познает своего Творца, то, вознесшись превыше земли и всего земного величия, начинает быть тем, чем себя почитает. Только ты сам, запечатленный уже знамением небесного воина, облеченный во всеоружие благодати, соблюдай ненарушимо правила своего звания исполнением святых добродетелей. Занимайся тщательнее либо молитвою, либо чтением: и будешь то сам с Богом беседовать, то Бог с тобою. Да наставит Он тебя в Своих заповедях, Он да управит тобою: кого Он обогатит, того никто не сделает скудным. Не может быть скудным тот, чье сердце однажды насытилось небесным брашном. Ты тотчас возгнушаешься распещренными златом сводами и стенами, покрытыми дорогим мрамором, когда узнаешь, что наипаче должно украшать себя самого; что лучший для тебя дом есть тот, в котором, как во храме, обитает Господь, в котором утвердил Свое жилище Дух Святой. Украсим сей дом лепотою непорочности, осветим светом правды. Он никогда не развалится от ветхости; живописные краски или позолота, слинявши на стенах, никогда не обезобразят его. Все обманчивое тленно, и нельзя быть твердо уверенным в обладании тем, чем нельзя обладать постоянно. Истинные украшения всегда имеют цену, истинные почести невредимы, истинный блеск продолжителен; они не могут ни обветшать, ни помрачиться; могут только преобразоваться в лучший вид при воскресении тела. Вот в кратких словах то, о чем я хотел побеседовать с тобою, любезный Донат. Знаю, что сердце доброе и терпеливое, ум твердый, вера крепкая услаждаются слышанием спасительных истин; знаю и то, что для твоего слуха ничто столько не приятно, как то, что приятно Богу; однако сократим беседу, ибо мы живем вместе и имеем случай впредь часто беседовать. И как теперь праздник и время свободное, то весь остаток дня до самого вечера проведем в веселии; не останемся ни на одну минуту без участия в пире небесной благодати. Да огласится он трезвенным псалмопением: и как у тебя память твердая, голос звучный, то начни сам это пение по обычаю. Тем приятнее будут песни духовные, ежели, внимая им духовно, будем находить в них благочестивое удовольствие и для слуха телесного.

1 Пуки сии носили у римлян пред консулами, проконсулами и преторами для означения их власти.

Письмо к Евкратию о комедианте

Киприан брату Евкратию желает здоровья.

По своей расположенности и взаимному уважению ты почел нужным, возлюбленнейший брат, узнать мое мнение о комедианте, который, находясь у вас, не оставляет своего постыдного ремесла и учит сему других не к назиданию юношества, а к разорению: должен ли таковой быть в общении с нами? Я думаю, что это не сообразно ни с славою Божественною, ни с евангельским благочинием. Чистота и достоинство Церкви не должны быть оскверняемы столь гнусною и нечистою язвою. Если закон воспрещает мужчинам надевать одежду женскую и поражает таковых проклятием, то не большего ли осуждения достоин тот, кто не только надевает одежды женские, но с помощию постыдного искусства старается выразить гнусные и нескромные жесты, свойственные женщинам? И пусть никто не извиняет себя тем, что сам отстал от театра, тогда как учит тому других: нельзя почитать отставшим того, кто оставляет по себе преемников и вместо себя одного готовит много подставных, наставляя и уча, вопреки заповеди Божией, как мужчине преобразиться в женщину и изменить искусством свой пол, чтоб извращением испорченного и расслабленного тела угодить диаволу, силящемуся запятнать Божие творение. Если таковой ссылается на недостаток и нужду от бедности, то в этой нужде можно помочь ему в числе тех, которые питаются от Церкви, только бы захотел довольствоваться хотя умеренным, но зато невинным содержанием. Притом пусть он не думает, что его надобно искупить платою, чтобы перестал грешить: в этом не наша, а его польза. Впрочем, пусть, сколько хочет, ищет оттуда прибыли; но что же за прибыль, которая лишает людей совозлежания с Авраамом, Исааком и Иаковом; которая, напитав их греховно и пагубно в сем веке, приводит к мучениям вечного голода и жажды? Потому употреби все возможные меры к тому, чтобы обратить его от занятия столь зазорным и бесславным ремеслом на путь невинности и упования жизни, убедив довольствоваться содержанием от Церкви, хотя умеренным, но спасительным. Если бы у вас в Церкви не было достаточных средств для доставления содержания нуждающимся, он может перейти к нам, получить здесь необходимое для пищи и одежды и затем учиться в Церкви одному спасительному вместо того, чтобы другим давать пагубные уроки вне Церкви.

Желаю тебе, возлюбленнейший сын, всегда пребывать в добром здоровье.

Письмо к Помпонию о девственницах

Киприан, Цецилий, Виктор, Седат, Тертулл с пресвитерами присущими, брату Помпонию желают здоровья.

Мы прочли, возлюбленнейший брат, присланное тобою чрез брата Пихония письмо; в нем ты просишь написать тебе: что мы думаем о тех девах, которые, решившись оставаться в своем состоянии и ненарушимо хранить целомудрие, возлежали, как оказалось потом, на одном ложе с мужчинами (в числе их ты указываешь на одного диакона) и которые, сознавшись в этом, утверждают, что остались непорочными? Так как ты по этому поводу обратился к нам за советом, то знай, что мы нисколько не отступаем от евангельских и апостольских преданий при постоянно-ревностном попечении о наших братьях и сестрах и при охранении церковного благочиния всеми полезными и спасительными средствами. Господь говорит: и дам вам пастыри по сердцу Моему и упасут вас разумом и учением (Иер. 3, 15), и в другом месте Писание говорит: наказание уничижаяй окаянен (Прем. 3, 11); об этом же самом и в псалмах Дух Святой учит: приимите наказание, да не когда прогневается Господь и погибнете от пути праведнаго, егда возгорится вскоре ярость Его (Пс. 2, 12). Итак, первее всего, возлюбленнейший брат, как предстоятелям, так и народу должно особенно заботиться о тщательном соблюдении, ради страха Божия, Божественных правил благочиния, а также о том, чтобы не допускать братьев наших заблуждаться и жить по своей прихоти и произволу и подавать им верную помощь к жизни. Поэтому-то должно воспретить девам жить в одном доме с мужчинами, не говорю вместе спать, но и даже жить вместе, потому что и слабый пол, и возраст еще неопытный требуют от нас во всем задержки и руководства; а иначе можно подать повод к обольщению диаволу, который расставляет сети, жаждая добычи. Апостол сказал: ниже дадите места диаволу (Еф. 4, 26). Корабль, попавший на опасное место, тотчас нужно спасать оттуда, иначе он потерпит крушение среди подводных камней и скал. Быстро нужно выносить из дому во время пожара имущество, пока оно еще не охвачено сильным пламенем. Никто не безопасен в то время, когда близка опасность. И раб Божий не будет иметь возможности освободиться от диавола, когда впадет в его сети. Нужно поэтому поспешить, пока можно еще отделить невинных, потому что после и наше содействие не будет достаточно к их отделению. И как тяжко падают от того многие, как много дев, к величайшему прискорбию нашему, мы видим сделавшихся преступными от таких соблазнительных и пагубных связей. Если они искренно посвятили себя Христу, то должны хранить стыд и целомудрие незазорно и за твердость и постоянство ожидать награды девства. Если же не хотят или не могут так оставаться, то пусть лучше вступают в брак, чем заслуживают огнь адский своими преступлениями. По крайней мере, они не должны подавать соблазна другим братьям и сестрам, по Писанию: аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего (1 Кор. 8, 13). И пусть ни одна не полагается на оправдание себя тем, что можно увериться в ее девстве... Да и сколько отвратительного и преступного заключает в себе самое совозлежание девы с мужчиною, обнимание, собеседование, целование, гнусный и отвратительный совместный их сон! Если бы супруг нечаянно застал супругу свою на ложе с другим, то не воспылал ли бы он чувством негодования и гнева и в пылу ревности не взялся ли бы даже и за меч? Что же? Не более ли прогневается и вознегодует Христос Господь наш и Судия, когда деву, посвятившую себя Ему и давшую обет святости, увидит на одном ложе с другим? И не накажет ли Он строго за столь преступную связь? Поэтому, чтобы спасти братьев своих от Его духовного меча в будущий день суда, мы должны со своей стороны всячески помогать им и советом и другими мерами. И если все вообще обязаны строго хранить благочиние, то тем более обязаны заботиться о том пресвитеры и диаконы: они должны подавать собою пример и утверждать прочих своим поведением и нравственностию; а то каким образом они могут руководить других к целомудрию и воздержанию, если будут предначинать порчу и научать порокам? Вот почему, возлюбленный брат, благоразумно и твердо поступил ты, подвергнувши отлучению как диакона, обращавшегося часто с девою, так и прочих, которые имели то же обыкновение. Если бы виновные в этом непозволительном совозлежании принесли покаяние и разлучились друг от друга, то, по строгом освидетельствовании дев, те из них, которые окажутся девами, пусть будут допущены в общение с Церковию, под тою, впрочем, угрозою, что, в случае возвращения их снова к тем же мужчинам или сожительства с ними в одном доме под одною кровлею, они после строжайшего суда будут извержены из Церкви, и потом трудно уже им быть принятыми в единение с нею. А та из них, которая окажется нецеломудренною, как прелюбодейца, виновная в нарушении верности не пред супругом, но Христом, должна принести полное покаяние в течение определенного законами церковными времени и, после публичного исповедания своего греха, да возвратится к Церкви. Те же, которые будут упорно пребывать в прежних отношениях, не отделяясь друг от друга, пусть знают, что при таком бесстыдном их упорстве мы никогда не можем принять их в Церковь, дабы они своими проступками не подали другим повода к падению. А между тем пусть и не воображают, что можно наследовать жизнь и спасение, не повинуясь епископам и священникам, потому что во Второзаконии Господь Бог говорит: и человек, иже сотворит в гордости, еже не послушати жерца, предстоящаго служити во имя Господа Бога твоего, или судии, иже в тыя дни будет, да умрет человек той, и вси людие услышавше убоятся и не будут нечествовати ктому (17, 12–13). Бог повелел умерщвлять тех, которые не повиновались своим священникам и не слушались судей, от Него на то время поставленных. И как тогда было еще время телесного обрезания, то гордые и непокорные умерщвляемы были мечом телесным; а теперь, когда для верных слуг Божиих наступило обрезание духовное, гордые и непокорные умерщвляются мечом духовным, быв отлучаемы от Церкви. Ибо вне ее нет жизни: дом Божий один, и никто не может где-либо спастись, как только в Церкви. А что действительно погибают непокорные, не слушающиеся спасительных наставлении пастырей и не повинующиеся им, это подтверждает Писание, говоря: безумный ругается наказанию... ненавидящии же обличения скончаваются срамно (Притч. 15, 5 и 10). Итак, чтобы не скончались и не погибли непокорные, постарайся, возлюбленнейший брат, сколько можешь, спасительными советами наставить братию и каждого обратить ко спасению. Путь, которым идем к животу, узок и тесен, но зато высока и велика награда, когда достигнем славы. Давшие однажды навсегда обет хранить девство ради Царствия Небесного, во всем да благоугождают пред Богом и своею греховностию да не оскорбляют священников Божиих и Церковь Господню. Может быть, в настоящем случае некоторые из братьев наших будут огорчены нами, но мы остаемся при своем спасительном убеждении, зная, что и Апостол говорил: темже враг вам бых, истину вам глаголя (Гал. 4, 16). Если они послушают нас, то мы приобрели братьев, обративши их своим словом к спасению и славе. Если же некоторые из развращенных не захотят послушать нас, то мы все же будем последовать тому же Апостолу, сказавшему: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10). Если не будем в силах убедить других угождать Христу, то по крайней мере сами угодим Христу, Господу и Богу нашему, исполняя Его заповеди.

Желаю тебе, возлюбленнейший и вожделеннейший брат, быть в добром здоровье о Господе.

Письмо к Рогациану о диаконе, оскорбившем епископа

Киприан брату Рогациану желает здоровья.

Тяжкою скорбию поражены были — я и находившиеся здесь мои товарищи, когда прочитали, возлюбленнейший брат, письмо твое, в котором ты жалуешься на своего диакона за то, что он, забывши о твоем священническом звании и о служебной своей обязанности, огорчил тебя ругательствами и своими неправдами. Между тем, ты поступил с ним почтительно в отношении к нам и сообразно с твоим обычным смирением, признав за лучшее пожаловаться нам на него, тогда как, по власти епископской и по важности кафедры, ты мог и сам наказать его немедленно, будучи уверен, что мы, твои товарищи, одобрили бы все, что ты ни сделал бы с этим буйным диаконом по священнической власти, имея касательно подобных людей Божественные наставления. Так Господь Бог говорит во Второзаконии: и человек, иже сотворит в гордости, еже не послушати жерца... или судии, иже в тыя дни будет, да умрет человек той, и вси людие услышавше убоятся и не будут нечествовати ктому (Втор. 17, 12–13). А что эти Божественные слова с истинным и высочайшим величием Божиим произнесены с тем, чтобы священники Божии были почитаемы и отмщеваемы, видно из того, что Хорей, Дафан и Авирон, служившие священнику Аарону, как только дерзнули восстать на него, гордиться пред ним и считать себя равными начальствующему священнику, немедленно, будучи поглощены и пожраны разверзшеюся землею, восприяли наказание за святотатственную дерзость. И не они одни, но и прочие двести пятьдесят человек, участвовавшие в их возмущении, были пожраны нисшедшим от Бога огнем, чтобы стало очевидным, что священники Божии отмщеваются Тем, Кто поставляет священников. Также в книге Царств говорится, что когда иудейским народом оказано было презрение священнику Самуилу за его старость, как теперь тебе, Бог во гневе сказал: не тебе уничижиша, но Мене уничижиша (1 Цар. 8, 7), и в наказание за это воздвиг им царя Саула с тем, чтобы тот, угнетая их тяжкими неправдами, смирил и уничижил разными озлоблениями и наказаниями гордый народ; и таким-то образом было воздано этому гордому народу Божеское отмщение за уничиженного священника. Соломон, наставленный Святым Духом, тоже свидетельствует о священническом достоинстве и власти, давая наставление в следующих словах: всею душею твоею благоговей Господеви, и иереи Его чти. И еще: всею силою твоею... бойся Господа и прослави иерея1. Помня эти заповеди, блаженный апостол Павел, как читаем в Деяниях Апостольских, — когда ему сказали: архиерею ли Божию досаждаеши? отвечал: не ведах, братие, яко архиерей есть: писано бо есть: князю людей твоих да не речеши зла (Деян. 23, 5). Сам Господь наш Иисус Христос, Царь, Судья и Бог наш, даже до дня Своих страданий оказывал почтение архиереям и священникам, хотя они не имели ни страха Божия, ни познания Христа. Так, когда Он очистил прокаженного, то сказал ему: шед покажися иереови, и принеси дар (Мф. 8, 4). По смирению, которое внушал и нам, Он все еще называл иереем того, кого знал как святотатца. Также, когда во время страданий Его ударили в ланиту и сказали: тако ли отвещаваеши архиереови? — Он не сказал ничего оскорбительного для лица архиерея, но только, защищая Свою невинность, отвечал: аще зле глаголах, свидетельствуй о зле: аще ли добре, что Мя биеши? (Ин. 18, 22–23). Во всех случаях поступал так терпеливо для того, чтобы и нам подать пример кротости и терпения. Будучи почтителен к священникам лживым, Он этим учил нас оказывать истинным священникам законное и полное уважение. Притом диаконы должны помнить, что апостолов, то есть епископов и предстоятелей, избрал Сам Господь, а диаконов, по Вознесении Господа на небо, постановили апостолы, как служителей своего епископского звания в Церкви. Итак, если бы мы дерзали восставать против Бога, Который поставляет епископов, то могли бы восставать и против нас диаконы, поставляемые нами (Деян. 6, 5–6). И потому диакон, о котором ты пишешь, должен раскаяться в своей дерзости, признать достоинство священства и полным смирением загладить вину свою пред епископом, своим начальником. Ибо усилия еретиков и зломыслящих раскольников начинаются обыкновенно с самоугождения, соединенного с надменным и гордым презрением к предстоятелю. Так совершается отступление от Церкви и осквернение алтаря, так возмущается мир Христов, чиноположение и единство Божие. Если этот диакон будет и впредь огорчать и оскорблять тебя своими бесчинствами, то употреби над ним власть своего сана, низложив его или усмирив. Апостол Павел, пиша к Тимофею, сказал: никтоже о юности твоей да не радит (Тим. 4, 12); тем более должны сказать о тебе твои товарищи: никтоже о старости твоей да не радит. А как ты писал, что к диакону пристал еще кто-то и сделался сообщником его гордости и дерзости, то и сего, а также и всех других, если есть такие, восставшие на священника Божия, нужно или отлучить или усмирить. Мы же увещеваем и просим: пусть они лучше познают свой грех, пусть загладят вину свою, признав за нами наше право; потому что мы желаем и стараемся скорее милосердием и терпением побеждать оскорбления и обиды каждого, нежели наказывать за них по власти священства.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда быть в добром здоровье.

1 Первый из этих текстов находится в книге Сир. 7, 31; последний — Сир. 7, 32 и 33, а не у Соломона.

Письмо к клиру и народу фурнитанскому о Викторе, назначившем пресвитера Фавстина

опекуном

Киприан пресвитерам, диаконам и народу желает здоровья.

Сильно огорчены были и я, и находившиеся здесь мои товарищи, и заседавшие с нами наши сопресвитеры, когда мы узнали, возлюбленнейшие братья, что брат наш Виктор, умирая, духовным своим завещанием назначил пресвитера Геминия Фавстина опекуном, между тем как уже прежде было постановлено Собором епископов, чтобы никто не избирал себе опекуна или душеприказчика из клириков и служителей Божиих; потому-то каждый из них, удостоившись Божия священства и будучи поставлен на служение Церкви, должен служить только алтарю и жертвам, заниматься только молитвами и молениями. В Писании сказано: никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим. 2, 4). Если это сказано обо всех, то тем более не должны связываться мирскими хлопотами и узами те, которые, занимаясь делами Божиими и духовными, не могут оставлять Церкви для занятий земными мирскими делами. Этот образ чиноположения и обязанности прежде, в законе, соблюдали левиты: в то время как одиннадцать колен разделяли страну и брали в ней участки, колено Левиино, предназначенное для занятий при храме, алтаре и Божественных службах, не должно было участвовать в этом разделе; но, предоставляя другим возделывание земли, оно долженствовало служить только Богу, на пищу же и одежду получать от одиннадцати колен десятину от плодов, производимых землею. Все это было сделано по воле и распоряжению Божию с тем, чтобы лица, занятые Божественными службами, не были ничем развлекаемы и не были в необходимости думать и хлопотать о делах мирских. Таков же чин и порядок соблюдается клиром и ныне: те, которые в Церкви Божией избираются в духовный сан, не должны ничем отвлекаться от Божественного служения, не должны связываться хлопотами и занятиями мирскими; но, как братья, живущие приношениями, как бы десятинами от плодов, они должны быть неотступно у алтаря и священнослужений, трудиться денно и нощно для дел небесных и духовных. Посему-то епископы, наши предшественники, по благочестивом размышлении и со спасительною предусмотрительностию, постановили, чтобы никто из братьев, умирая, не назначал клирика опекуном или душеприказчиком, а если бы кто это сделал, то не должно быть ни приношения за него, ни совершаться торжественная жертва об его упокоении. Ибо тот не заслуживает поминовения у алтаря Божия в молитвах священников, кто хотел отвлечь от алтаря священников и служителей Церкви. И потому Виктор, который, вопреки недавно сделанному соборному постановлению, дерзнул назначить опекуном пресвитера Геминия Фавстина, не заслуживает, чтобы об упокоении его было у вас приношение или чтобы в Церкви была совершаема о нем общественная молитва: да будет соблюдено соборное постановление, сделанное по благочестию и по необходимости; и вместе с тем да будет подан пример и прочим братьям, чтобы никто не отвлекал к мирским занятиям священников и служителей

Божиих, служащих Божию алтарю и Церкви. Если рассматриваемый ныне поступок будет наказан, то можно надеяться, что впредь так не будут обращаться с лицами духовными.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, быть всегда в добром здоровье.

Письмо к пресвитерам и диаконам

Киприан пресвитерам и диаконам, возлюбленнейшим братьям, желает здоровья.

По милости Божией будучи невредим, приветствую вас, возлюбленнейшие братья, радуясь, что и вы, как известно мне, совершенно невредимы. И так как мне, по положению места, невозможно теперь самому быть между вами, то я прошу вас, ради веры и благочестия вашего, исправляйте там обязанности и за себя и за меня, так чтобы не было никакого ослабления ни в благочинии, ни в распорядительности. А что касается до издержек, то прошу вас, чтобы ни в чем не нуждались ни те, которые заключены в темницах за исповедание славного имени Господня, ни те, которые бедны и недостаточны и однако же пребывают в Господе; потому что вся небольшая сумма, какая собрана там, распределена у клириков на подобные именно случаи, чтобы многие имели чем помогать разным лицам, по их нуждам и бедствиям. Прошу вас также, не переставайте всячески заботиться о том, чтобы все было спокойно. Ибо хотя братья по любви своей ревнуют собираться и посещать добрых исповедников, которых Бог удостоил уже прославиться славными начатками, однако, по моему мнению, нужно делать это осторожно, не толпами, не собираясь вместе, чтобы тем самым не возбудить злобы и не заградить себе входа и чтобы, ненасытно желая всего, всего не потерять. Итак, позаботьтесь и устройте, чтобы это для большей безопасности делалось осторожно, так, чтобы и пресвитеры, которые там у исповедников возносят жертву, делали это поодиночке и по очереди, каждый с одним диаконом, потому что и перемена лиц, и чередование приходящих уменьшают ненависть. Ибо во всех отношениях нам нужно вести себя кротко и смиренно, как прилично рабам Божиим; приспособляться к обстоятельствам, стараться о спокойствии и иметь попечение о народе.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, быть всегда в добром здоровье и помнить о нас. Приветствуйте все братство. Приветствует вас Виктор диакон и все, которые со мною. Прощайте.

Письмо к пресвитерам и диаконам римским

Киприан пресвитерам и диаконам, братьям, находящимся в Риме, желает здоровья.

Когда у нас носился неопределенный слух о смерти доброго мужа, собрата моего1, и одни говорили так, другие иначе, в то время я получил, возлюбленнейшие братья, из рук иподиакона Кременция ваше письмо, в котором нашел все подробные сведения о славной кончине его. И я очень обрадован был тем, что за неукоризненное правление его послана ему и честная кончина. Весьма благодарен вам и за то, что вы память его почтили столь славным и блистательным свидетельством; чрез вас и нам сделалось известным то, что в памяти предстоятеля вашего составляет вашу славу, а нам дает пример веры и доблести. Ибо сколько пагубно падение предстоятеля для последующих ему, столько напротив благотворно и спасительно, когда епископ твердостию в вере подает собою пример братьям.

Читал я и другое письмо, в котором ясно не означено ни то, кто писал его, ни то, к кому оно писано. И так как в письме том и слог и смысл и самая бумага навели меня на сомнение, не убавлено ли или не изменено ли в нем что-нибудь против истины, то я и отослал это письмо к вам подлинником, чтобы вы посмотрели, то ли самое это письмо, которое вы поручили иподиакону Кременцию для доставления. Ибо подлог и искажение истины в письме от клира — дело весьма важное. Итак, чтобы нам разузнать это, вы посмотрите, ваше ли это и писание и подпись, и тогда отпишите нам, что справедливо.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда быть в добром здоровье.

1 Еписк. Фабиана, скончавшегося мучеником.

4). Да и Сам Господь, исполняя написанное в законе и пророках, так учит нас сему: Аз есмь Пастырь добрый и душу свою полагаю за овцы; а наемник, ... емуже не суть овцы своя, егда видит волка грядуща и оставляет овцы и бегает, и волк расхитит их (Ин. 10, 11–12). А Симону говорит Он еще так: Любиши ли Мя? Тот отвечал: Люблю. Глагола ему: паси овцы Моя (Ин. 21, 16). Нам известно, что этими словами намекалось на тот поступок (Симона), когда он удалился (со двора архиерейского после отречения пред рабынею) (Мф. 26, 69–75), как сделали и прочие ученики.

Посему мы желаем, возлюбленнейшие братья, чтобы вы обрелись не наемниками, а добрыми пастырями, ибо вы знаете, что если не будете убеждать братьев наших стоять непоколебимо в вере, в таком случае весьма опасно, чтобы вконец не сокрушилось братство, безрассудно увлекающееся к идолопоклонству. И не словами только мы убеждаем вас к тому; нет, вы можете узнать от многих, которые к вам отправляются от нас, что мы все это, при помощи Божией, и делали и делаем, со всею заботливостию и при всех опасностях со стороны мира, страшась более Бога и мук вечных, нежели людей и кратковременного озлобления, не оставляя братьев и убеждая их твердо стоять в вере и быть готовыми идти вслед Господа. Мы даже возвращали некоторых с самого пути к тому, к чему они шли по принуждению. Церковь стоит в вере, хотя некоторые и уклонились по одному страху, потому ли, что они — лица важные, или потому, что их поразили угрозы людские. И таких людей, отделившихся от нас, мы не оставили; но чтобы они, оставленные нами, не сделались хуже, мы убеждали и убеждаем их принесть покаяние в ожидании, что они могут каким-либо образом получить отпущение от Того, Кто имеет власть даровать его. Итак, видите, братья, что и вам нужно делать то же самое, дабы и падшие, вразумляясь вашим убеждением, в случае нового преследования явились исповедниками и таким образом могли загладить прежний грех свой. Нужно исполнять вам и другие лежащие на вас обязанности, которые и мы вам передали, то есть: если бы впадшие в искушение сие начали смущаться такою слабостию и, раскаявшись в своем поступке, пожелали общения, то таковым всячески надобно помогать. И вдовы, и расслабленные, которые не могут подняться, и заключенные в темницах, и изгнанные из домов своих — все они непременно должны иметь, кто бы служил им. Также и оглашенные должны быть обнадежены в помощи в случае немощи их. А если бы, что особенно важно, тела мучеников и других оставались без погребения, то большая беда угрожает тем, на ком лежит это дело. Посему кем бы из вас и по какому бы случаю ни было сделано это дело, мы уверены, что он признан будет добрым рабом, который, быв верен в малом, поставлен будет над десятью городами (Лк. 19, 17). Но дай Бог, подающий все уповающим на Него, чтобы мы все обрелись исполнителями таких дел.

Приветствуют вас братья, находящиеся в узах, и вся Церковь, которая со своей стороны с величайшею заботою печется о всех призывающих имя Господа. Просим взаимно и вашей памяти о нас. Да будет вам известно, что Вассиан пришел к нам, и вместе с тем просим вас, имеющих ревность Божию, разослать по удобным случаям список с письма сего ко всем, кому можно, или напишите даже свое письмо, или отправьте нарочитого посла, чтобы все твердо и непоколебимо стояли в вере.

Желаем вам, возлюбленнейшие братья, всегда быть в добром здоровье».

Письмо к мучениками и исповедникам

Киприан мученикам и исповедникам, в Иисусе Христе, Господе нашем, и в Боге Отце желает вечного спасения.

Восхищенный от радости, приветствую вас, мужественнейшие и блаженнейшие братья, которых испытанною верою и мужеством славится матерь наша Церковь. Недавно прославили ее исповедники Христовы, осужденные на изгнание за непоколебимость исповедания, но настоящее исповедание во столько же достославнее и почетнее, во сколько оно тверже в страдании. Сильнее разгорелась брань — более увеличилась и слава ратоборцев. Страх мучений не отклонил вас от брани, но самые мучения еще более устремили вас на брань: полные непоколебимого мужества, вы с решительным самопожертвованием вступили в самый жестокий бой. И я узнал, что некоторые из вас уже увенчаны, некоторые весьма близки к получению победного венца, и из знаменитого сонма заключенных в темницу все одинаковым воодушевлены мужеством, с равною горячностию стремятся на подвиг брани. Таковы и должны быть в Божественном стане воины Христовы; вера их должна быть непоколебимо тверда, чтобы ни лесть не могла уловить ее, ни угрозы — устрашить и мучения — препобедить: яко болий есть, Иже в вас, нежели иже в мире (1 Ин. 4, 4), и земные муки не столько сильны поколебать, сколько сильны поддержать Божественное защищение. Доказательством тому служит настоящий славный подвиг ваш, братья: сделавшись для прочих вождями в побеждении мучений, вы явили пример мужества и веры, устояв на брани, пока она не разрешилась для вас победою.

Какими похвалами превознесу вас, мужественнейшие братья? Каким словом прославлю твердость души вашей и непоколебимость веры? — Вы вытерпели с полною славою самую жестокую пытку, и не вы уступили мукам, но муки вам уступили. Не мучения положили конец вашим скорбям, но венцы. Долго продолжавшееся жестокое истязание не могло поколебать твердой веры, а только скорее препосылало рабов Божиих ко Господу. Предстоявший во множестве народ с удивлением взирал на сию небесную брань, брань Божию, духовную брань, брань Христа, на которой рабы Его, твердые в своем исповедании, чистые душою, полные Божественного мужества, подвизались без мирских стрел, с одним оружием веры. Мучимые были непоколебимее своих мучителей, терзаемые и раздираемые члены одерживали победу над орудиями истязания, терзавшими их и раздиравшими. Неоднократно, со всею яростию повторяемые удары, хотя по растерзании утроб, продолжали мучение уже не над членами рабов Божиих, но над ранами; однако ж не могли преодолеть непреоборимой веры их. Ручьями текла кровь, которая должна была погасить пламень гонения и огнь геенский. О, какое это было зрелище для Господа — сколь высокое, сколь величественное, сколь угодное пред очами Божиими, когда воины Его являлись сколько Ему преданными, столько верными своей клятве! — В псалмах, по внушению Святого Духа, так написано в наше наставление: честна пред Господем смерть преподобных Его (Пс. 115, 9). Честна смерть тех, которые ценою крови своей приобретают бессмертие, которые получают венец за свое мужество. Какая здесь бывает радость для Христа! С каким благоволением в лице таковых рабов Своих и поборал и побеждал сей Хранитель веры, подающий верующим столько, сколько кто по своей вере принять может! Сам Он присутствовал на Своей брани — сражающихся и подвизающихся за Его имя Сам ободрял, укреплял, воодушевлял. И Он, однажды победивший за нас смерть, всегда побеждает в нас. Егда же предают вы, говорит Он, не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 19). Доказательство тому представила настоящая брань. — Слово, полное Духа Святого, излилось из уст мученика: блаженнейший Маппалик, среди мучений своих, сказал проконсулу: «Увидишь — завтра будет пройдено поприще» . И Господь исполнил слово его, сказанное с верою и мужеством. Поприще для небесного подвига открылось, и раб Божий, подвизавшийся на нем, увенчан. Это — то поприще, которое предвозвестил пророк Исаия, говоря: не маловажная будет вам борьба с людьми, потому что Бог готовит для нея поприще (Ис. 7, 13)1. И чтобы показать, какое это будет поприще, присовокупляет следующие слова: се Дева во чреве зачнет и родит Сына и наречеши имя Ему Еммануил (Ис. 7, 14). Вот поприще веры нашей, которою мы побораем и которою венчаемся! Вот поприще, которое указывает нам блаженный ап. Павел и на котором мы должны подвизаться, чтобы достигнуть венца славы! — Не весте ли, говорит он, яко текущии в позорищи, вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако тецыте, да постигнете: всяк же подвизайся, от всех воздержится: и они убо да истленен венец приимут, мы же не истленен (1 Кор. 9, 24–25). Также указывая на свою борьбу и предсказывая о себе, что он уже скоро соделается жертвою Господу, говорит: аз бо уже жрен бываю, и время моего отшествия наста: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох; прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный Судия, не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его (2 Тим. 4, 6).

Это же подвижническое поприще, пророками предвозвещенное, Господом определенное, апостолами пройденное, обещал проконсулу пройти и Маппалик от своего имени и от имени своих сподвижников, и — верный в своем слове, не обманул обещанием. Обещанное зрелище борьбы открыл и заслуженную награду получил. О, если бы (таково мое желание и увещание к вам, братья), о, если бы и прочие последовали сему, блаженнейшему ныне, мученику и другим его общникам и участникам в том же подвиге, непоколебимым в вере, терпеливым в скорби, непобедимым в пытке! Пусть тех, кого союз исповедания и темничное сожительство соединила вместе, соединит и доблестная кончина и венец небесный! Радостию о вас отрите слезы Матери-Церкви, оплакивающей падение и погибель многих, и примерам своим утвердите прочих, еще не падших. Если вас вызовут на брань, если настанет для вас день вашего ратования — сражайтесь мужественно, но поборайте неослабно, зная, что вы сражаетесь пред очами присущего вам Господа, что исповеданием имени Его вы достигнете славы Его. Он не только взирает на рабов Своих, но и Сам в лице нашем поборает, Сам с нами сражается, Сам и подвизающихся венчает и венчается.

Если же по благословению Господа наступит мир, прежде дня вашей брани, — то да пребудет в вас полная готовность к ней и достославное сознание. И пусть никто из вас не сокрушается о том, будто он менее достоин, нежели те, которые прежде всего претерпели мучения и, победив и поправ мир, сим славным путем пришли ко Господу. Господь испытует сердца и утробы (Апок. 2, 23), видит тайное и зрит сокровенное. Для получения венца от Него довольно и одного свидетельства Его — будущего Судии. И тот и другой путь, возлюбленнейшие братья, равно высок и славен: и если один из них, скоро чрез победу приводящий к Господу, безопаснее, то другой, позволяющий после славных подвигов еще жить для славы Церкви, приятнее.

О, сколь блаженна Церковь наша, которую Господь, по Своему благоволению, толикою славою осиявает, — которую в наши времена кровь мучеников столь благолепно украшает! Прежде братья убелили ее чистыми делами, ныне мученики своею кровию соделали ее червленою: у нее нет недостатка ни в лилиях, ни в розах.

Итак, да стремится теперь каждый к той или другой, равно высокой славе! да восприимут венец или убеленные делами, или червленные от мученических страданий. В небесном стане для мира и брани есть свои цветы; ими да увенчивается воин Христов за славные свои подвиги!

Желаю вам, мужественнейшие и блаженнейшие братья, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас. Прощайте.

1 Non pusillum vobis certamen cum hominibus, quoniam Deus praestat agonem. В нашем славянском тексте этот текст читается так: еда мало вам есть труд даяти человеком, и како даете Господеви труд?

Письмо к клиру о некоторых пресвитерах, безрассудно даровавших мир падшим прежде окончания гонения и без согласия епископов

Киприан пресвитерам и диаконам братьям желает здоровья.

Долго терпел я, возлюбленнейшие братья, полагая, что скромное наше молчание послужит к миру. Но так как некоторые по неумеренной и опрометчивой надменности усиливаются безрассудством своим возмутить почтительность мучеников, скромность исповедников и спокойствие всего народа, то не следует далее молчать, чтобы излишнею молчаливостью не повредить и себе и народу. Ибо не должно ли всячески бояться за оскорбление Господа, когда некоторые из пресвитеров, забывшие не только о Евангелии и своем значении, но не помышляя даже о будущем суде Господнем, и о настоящем своем предстоятеле — епископе, — чего никогда не было при наших предшественниках, — присвояют себе все, с поруганием и презрением к предстоятелю? И пусть бы они присвояли себе все, только без вреда для спасения братьев наших! Я мог бы скрыть и перенесть, как и всегда скрывал и переносил, поругание епископского нашего звания; но не следует скрывать это теперь, когда некоторые из вас вводят в обман наше братство и, желая угодить безрассудною готовностию к дарованию мира падшим, только более вредят им. Те, которых гонение принудило к отпадению, сами знают, что они совершили величайшее преступление, потому что Господь и Судия наш сказал: иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех, а иже отвержется Мене, отвергуся его и Аз (Мф. 10, 32–33). Он же сказал: вся отпустятся согрешения сыном человеческим, и хуления; а иже восхулит на Духа Святаго, не имать отпущения, но повинен есть вечному суду (Мк. 3, 28–29). И блаженный

Апостол говорит: не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую, не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей (1 Кор. 10, 21). Итак, кто разуверяет в этом братьев наших, тот обольщает несчастных, так что и те, которые, при истинном покаянии, могли бы молитвами и подвигами своими умилостивить Бога, Отца милосердого, увлекаются на горшую погибель, и те, которые могли бы восстать, падают глубже. Грешники и в меньших грехах должны приносить покаяние в продолжение постановленного времени, должны, по уставу благочиния, совершать исповедь и потом уже чрез возложение руки епископа и клира получать право общения; а теперь, в такое тяжкое время, когда свирепствует еще гонение, когда не восстановлен еще мир самой Церкви, их допускают к общению, возглашают в молитвах их имя, — и без принесения ими покаяния, без совершения исповеди, без возложения на них руки епископа и клира, — преподается им Евхаристия, между тем, как написано: иже аще яст хлеб и пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни (1 Кор. 11, 27). Но тут повинны не те, которые не соблюдают заповеди Писания: вина падает на предстоятелей, не внушающих братьям делать все, по их наставлению, со страхом Божиим и с осторожностию, заповеданною и предписанною Самим Богом.

Наконец, они же подвергают поношению блаженных мучеников и ссорят с Божиим священником славных рабов Божиих: сии, памятуя о нашем звании, просили меня своим письмом рассмотреть их желания и даровать мир падшим не прежде, как когда самой матери нашей Церкви, по милосердию Божию, будет дарован мир и когда Божественному промыслу угодно будет и нас возвратить к Церкви своей; — а те, отвергнув почтительность, оказываемую нам блаженными мучениками и исповедниками, презревши закон Господень и осторожность, которую советуют соблюсти те же мученики и исповедники, — прежде прекращения ужасов гонения, прежде возвращения нашего, почти пред самою кончиною мучеников, вступают в общение с падшими, возглашают их в молитвах и преподают им Евхаристию, тогда как пресвитеры и диаконы должны были — что прежде всегда исполнялось — вразумлять и руководить своими советами самих мучеников, если бы те, ревнуя о славе и не обратив внимания на Писание, пожелали чего-нибудь больше надлежащего. Между тем нас беспрестанно, и ночью и днем, поучает Божественное вразумление: у нас, кроме ночных видении, и среди дня невинные дети исполняются Духа Святого и в восхищении видят очами и слышат и говорят то, чему Господь благоволит научить и вразумить нас. Обо всем этом вы услышите, когда Господь, повелевший мне удалиться, возвратит меня к вам. А до того времени те из вас, которые по безрассудству, неосмотрительности и надменности не обращают внимания на человека, пусть хотя Бога убоятся — зная, что в случае дальнейшего упорства их в тех же делах я употреблю наказание, заповеданное мне Господом, именно: временное запрещение священнодействия, с тем чтобы впоследствии, когда, по изволению Божию, станем снова собираться вместе в недра матери нашей — Церкви, подвергнуть их дело исследованию пред нами, пред самими исповедниками и пред всем народом. Об этом я послал письма к мученикам и исповедникам и к народу, поручив прочитать те письма и вам.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас. Прощайте.

Письмо к мученикам и исповедникам, просившим даровать мир падшим

Киприан мученикам и исповедникам, возлюбленнейшим братьям, желает здоровья.

Обязанности моего звания и страх Господень заставляют меня напомнить вам письменно, мужественнейшие и блаженнейшие братья, чтобы вы, с таким самоотвержением и с таким мужеством хранящие веру Господню, сохраняли также закон и учение (disciplinam) Господа. Ибо, если всем воинам Христовым должно соблюдать заповеди своего Владыки, то тем более должно хранить заповеди Его вам, которые соделались для прочих примером мужества и страха Божия. И до сих пор я был уверен, что находящиеся там у вас пресвитеры и диаконы руководствуют вас своими советами и самым полным образом наставляют в законе евангельском, как это и прежде всегда делалось при наших предшественниках: тогда диаконы обязаны были, посещая темницы, своим советом и внушением заповедей Писания давать направления желаниям мучеников. Но теперь с величайшею болезнию сердца узнаю, что там не только не внушают вам Божественных заповедей, но еще и противодействуют им; что некоторые пресвитеры отвергают даже то, что вами самими делается и осмотрительно в отношении к Богу и почтительно в отношении к Божиему священнику. Так, письмом своим ко мне вы просили рассмотреть ваши желания и даровать мир некоторым падшим тогда, как окончится гонение и мы, соединившись с клиром, станем снова собираться вместе; а те пресвитеры, не имея ни страха Божия, ни уважения к епископу, вопреки закону евангельскому и вопреки почтительной вашей просьбе, прежде принесения покаяния падшими, прежде исповедания самого тяжкого и величайшего преступления, прежде возложения на них руки епископом и клиром в знак покаяния дерзают возносить за них жертву и преподавать им Евхаристию, то есть ругаться над святым Телом Господа, как написано: иже аще яст хлеб сей или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни. И в этом можно еще извинить падших; потому что кто же из обреченных смерти не пожелал бы скорее получить жизнь? Кто не захотел бы поспешить к своему спасению? Но долг предстоятелей — держаться заповеди и вразумлять как поспешающих, так и неведущих; иначе долженствующие быть пастырями овец соделаются хищниками. Ибо позволить то, что влечет к погибели, значит обманывать: чрез это не восстановляется падший, а только, вновь оскорбляя Бога, еще более увлекается к погибели. Итак, пусть по крайней мере от вас они научатся тому, чему должны были сами учить. Прошения и желания ваши пусть представят епископу и для дарования, по вашему прошению, мира пусть подождут удобного и благоприятного времени. Нужно, чтобы прежде матерь получила мир от Господа; тогда уже можно будет, согласно вашему желанию, рассуждать и о мире детей. А так как я слышу, мужественнейшие и возлюбленнейшие братья, что некоторые бесстыдно наскучают вам и насилуют вашу скромность, то всеми возможными мольбами молю вас, чтобы вы, помня Евангелие и соображаясь с тем, что и сколько позволяли себе прежде предшественники ваши, мученики, — как они были во всем внимательны, — чтобы и вы так же внимательно и осторожно взвешивали желания просящих, — чтобы и вы, как други Господа, которые некогда будете судить вместе с Ним, вникали в проступок, в дела и в заслуги каждого, роды и качества самих преступлений, дабы не постыдилась Церковь наша пред самими язычниками, если что-нибудь неосмотрительно и недостойно будет или вами обещано, или мною сделано. Нас часто посещает и вразумляет Господь, напоминая ненарушимо и свято соблюдать Его заповеди. Это же, как я замечаю, бывает там и у вас; весьма многие и из вас получают Божественное вразумление относительно учения Церкви. Все же это может быть, если только то, чего от вас просят, вы будете умерять благочестивым рассмотрением, стараясь понять и обуздать тех, которые, при помощи притворства, ищут в ваших благодеяниях случая или заслужить благодарность, или приобресть непозволительные выгоды.

Об этом я писал письма и к клиру и к народу, поручив те письма прочитать и вам. Да не оставьте тщательно позаботиться о том, чтобы поименно были вами означаемы те, для которых испрашиваете мир; а то слышно, что некоторым даются такие свидетельства, в которых говорится только: «Да имеет он общение со своими», — чего решительно никогда не допускалось мучениками, потому что неопределенное и безыменное ходатайство только умножит впоследствии неудовольствие к нам. Слова «он со своими» имеют обширное значение, и к нам могут являться по двадцати, тридцати и более человек, уверяя, что они родные, свойственники, вольноотпущенные и слуги того, кто получил свидетельство. И потому прошу поименно означать в свидетельстве тех, которых вы сами видели, знаете и покаяния которых находите более или менее удовлетворительными; и такие только письма, сообразные с верою и учением, присылайте к нам.

Желаю вам, мужественнейшие и возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас. Прощайте.

Письмо к народу

Киприан братьям из народа желает здоровья.

Я знаю по себе, возлюбленнейшие братья, как вы сетуете и болезнуете о падении братьев наших, потому что и сам я сетую с вами и болезную о каждом, вполне чувствуя сказанное блаженным Апостолом. Кто изнемогает, говорит он, и не изнемогаю? Кто соблазняется, и аз не разжизаюся? (2 Кор. 11, 29). Он же заметил еще в своем Послании: аще страждет един уд, с ним страждут вси уди, аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди (1 Кор. 12, 26). Итак, я сострадаю и соболезную о братьях наших, которые не устояли против напора гонения и падением своим увлекли некоторых чад наших: своими ранами они причинили боль и нам. Уврачевать их может Божественное милосердие, но при этом, я думаю, не должно спешить, ничего не должно делать неосмотрительно и поспешно, чтобы безрассудным оскорблением мира не навлечь еще более гнева оскорбленного Господа. Блаженные мученики письменно ходатайствовали за некоторых, прося рассмотреть их желания, когда Господь дарует всем нам мир; тогда, по возвращении нашем к Церкви, все будет исследовано в присутствии и по суду вашему; между тем я слышу, что некоторые пресвитеры, не помня о Евангелии, не обращая внимания на то, что писали к нам мученики, с неуважением к священному сану епископа и его кафедре, вошли уже в общение с падшими, молятся за них и преподают им Евхаристию, тогда как надлежало дойти к тому по порядку. Ибо, если и при меньших преступлениях, соделанных не против Господа, требуется принесение покаяния в определенное время, совершение исповеди, с рассмотрением жизни кающегося, и никто не может войти в общение, прежде возложения на него руки епископом и клиром, то во сколько же более, при этих самых тяжких и крайних преступлениях, надлежит все делать осмотрительно и обдуманно, согласно учению Господа. И об этом должны были напомнить и диаконы, чтобы подкрепить вверенных им овец и Божественным учением наставить на путь желанного спасения; а наш народ, как я знаю, смирен и боязлив: падшие бдительно позаботились бы об удовлетворении и умилостивлении Бога, если бы некоторые угодливые пресвитеры не обманули их. Итак, по крайней мере вы руководите каждого и своим советом и наставлением настроите души падших сообразоваться с Божественными заповедями. Пусть никто неблаговременно не срывает незрелого плода, пусть никто потрясенного и пробитого волнами корабля своего не вверяет снова морю, не исправив его сперва тщательно, пусть никто не берет и не надевает разодранной одежды, пока, искусно починенная, она не будет вручена ему исправленною мастером. Молю, пусть терпеливо выслушают совет наш и подождут возвращения нашего; а когда мы по милосердию Божию придем к вам, то по созвании многих соепископов, в присутствии исповедников и согласно вашему мнению, можно будет, применяясь к Божественному учению, рассмотреть письма блаженных мучеников и их желания. Об этом я писал письма к клиру и к мученикам и исповедникам, поручил прочитать те письма и вам.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас. Прощайте.

Письмо к клиру о падших и оглашенных, чтобы разрешать их при смерти

Киприан пресвитерам и диаконам братьям желает здоровья.

Удивляюсь, возлюбленнейшие братья, что на многие и частые мои к вам письма вы ничего мне не отвечали, тогда как, получивши от вас сведение, я мог бы рассудить, как повести дела, чтобы таким образом всячески содействовать и пользе и нуждам нашего братства. Между тем как я не вижу еще возможности прийти к вам, а уже наступило лето — время, когда беспрестанно свирепствуют тяжкие болезни, то почитаю нужным предупредить братьев наших о том, что получившие свидетельства от мучеников, которых заслуга может споспешествовать им пред Богом, могут, в случае постигшего их какого-либо бедствия и опасной болезни, не ожидая присутствия нашего, исповедать свой грех пред всяким, какой тут случится, пресвитером или даже, если нельзя будет найти пресвитера, а им будет угрожать смерть, то и пред диаконом; затем, по возложении руки на них, в знак покаяния, да отходят к Господу с миром, который письменно испрашивали для них мученики. Поддерживайте также своим присутствием и остальную часть падшего народа, утешая и побуждая не оскудевать в вере и не отчаиваться в милосердии Божием; потому что те, которые при кротости, смирении и истинном покаянии пребудут непоколебимы в добрых делах, не будут лишены Божественной помощи и подкрепления, и им также преподастся Божественное врачевство. Будьте бдительны и в отношении оглашенных: когда они, в случае угрожающей опасности и близкой кончины, будут умолять о Божественном прощении, да не будет и им отказано в милосердии Господа.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Приветствуйте моим именем все братство и усердно просите помнить о нас. Прощайте.

Письмо к клиру, о тех, которые спешат получить мир

Киприан пресвитерам и диаконам братьям желает здоровья.

Я прочел, возлюбленнейшие братья, ваше письмо: вы подаете братьям нашим, как выразились в этом письме, спасительный совет, чтобы они, оставив безрассудную поспешность, явили пред Богом благочестивое терпение, и нам можно было бы, когда, по милосердию Его, соберемся вместе, сообразить все виды преступлений с церковным учением — тем более, что в Писании сказано: помяни убо, откуду спал еси, и покайся (Апок. 2, 5). Кается же тот, кто, помня Божественную заповедь, будучи кроток и терпелив и послушен священникам Божиим, угождает Господу своим послушанием и правыми делами. В том же письме вы пояснили, что, есть некоторые нетерпеливые, которые усиливаются скорее быть допущенными к общению, и вы желали, чтобы я дал вам на этот случай правило. Я думаю, что в последнем письме к вам я довольно ясно написал об этом; именно: тех, которые получили свидетельство от мучеников и заступлением их пред Господом надеются получить отпущение грехов своих, в случае угрожающей им какой-либо болезни или опасности, по принесении ими исповеди и возложении на них рук ваших в знак покаяния, надлежит отпускать к Господу с миром, обещанным им мучениками. Что же касается остальных, которые наскучают, не получивши от мучеников никакого свидетельства, то, так как это дело касается не многих, не одной какой-либо Церкви или области, а всего мира, — пусть ожидают от покрова Господня общественного мира самой Церкви. Ибо смиренномудрие, и учение, и самая жизнь наша требуют, чтобы мы, предстоятели, собравшись с клиром в присутствии народа, которому также за веру его и страх должна быть воздана честь, — могли распорядиться во всем по общему соглашению.

Притом неблагочестно и для самих спешащих вредно, когда некоторые из падших, соделавшись изгнанниками, лишенные отечества и всего своего имущества, не быв еще возвращены Церкви, спешат предупредить самих исповедников и прежде них войти в Церковь. Если они слишком нетерпеливы, то требуемое ими в их власти: самое время с избытком дает им более, нежели сколько они требуют. Брань еще продолжается, и борцы ежедневно подвизаются на поприще. Если кто истинно и твердо раскаивается в своем проступке; если в ком теплота веры превозмогает, то не желающий ждать может искать венца.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Приветствуйте моим именем все братство и просите помнить о нас. Прощайте.

Письмо к пресвитерам и диаконам римским

Киприан находящимся в Риме пресвитерам и диаконам братьям делает здоровья.

Не просто и не верно, как я узнал, возлюбленнейшие братья, передают вам то, что здесь мною сделано и делается, и потому я почел нужным в настоящем моем письме дать вам отчет в образе моего действования, учения и осмотрительности.

Как только разразилась в первый раз буря внезапного возмущения и народ часто обращался ко мне с неистовым воплем, я, следуя повелению Господа и помышляя не столько о своей безопасности, сколько об общем спокойствии братьев, удалился на время, чтобы неблаговременным присутствием своим не увеличить еще более начавшегося смятения. Впрочем, отсутствуя телом, я не отсутствовал ни духом, ни делом, ни моими увещаниями и, согласно заповедям Господа, подавал советы братьям нашим, в чем только мог по моей мерности. А что я делал, о том говорят разновременно выпущенные, в числе тринадцати, и пересланные к вам мои письма; в них, сколько это возможно было для моей мерности, по закону веры и страху Божию, при содействии Господа, — нет недостатка ни в совете клиру, ни в увещаниях исповедникам, ни в обличении, когда это было нужно, изгнанникам, ни в наставлении всему братству и убеждении молить Бога о милосердии. Когда же настали мучения, то наше слово проникло и к тем из наших братьев, которые или были уже мучимы, или, заключенные, готовились к мучениям, — чтобы укрепить и утвердить их. Потом, когда я узнал, что осквернившие руки и уста свои святотатственным прикосновением или, не менее того, запятнавшие совесть мерзкими книжками начали со всех сторон подступать к мученикам и неблаговременными и льстивыми просьбами обольщать исповедников, так что ежедневно, безо всякого разбора и испытания каждого из них, давалось по тысяче свидетельств, вопреки закону евангельскому, я писал письма к мученикам и исповедникам, стараясь по возможности обратить их моим советом к заповедям Господним. Своим содействием мы поддерживали также бодрость служения в пресвитерах и диаконах, обуздывая тех из них, которые, забывши закон и увлекшись безрассудною поспешностию, стали уже иметь общение с падшими. Мы успокаивали, сколько могли, и самый народ, заповедуя хранить церковные уставы. Потом, когда некоторые из падших, по своей воле или по чьему внушению, домогались насильственно исторгнуть мир, обещанный им мучениками и исповедниками, я дважды писал к клиру, поручая и им прочитать мои письма: в этих письмах было выражено, что, для уменьшения на время каким бы то ни было родом их нетерпения, тех из них, которые получили свидетельство от мучеников, в случае близости их кончины, по совершении над ними исповеди и возложении на них руки в знак покаяния, надлежит отпускать ко Господу с миром, обещанным мучениками. И в этом я не давал закона и не поставлял себя безрассудно учредителем. Но так как должно было и почтить мучеников, и удержать стремление тех, которые желали все возмутить; при том же в письме вашем, недавно присланном сюда чрез нашего иподиакона Клеменция к клиру, я прочел, что надлежало бы оказать помощь тем, кои после падения, подвергшись болезни, с раскаянием желают общения: то я решился согласиться с вашим мнением, чтобы не было разности в нашем действии, которое по всему должно быть однообразно и согласно. Дела прочих, хотя бы и получивших свидетельство от мучеников, я приказал прямо приостановить и отложить до нашего прибытия, чтобы потом, когда Господь дарует нам мир и мы, предстоятели, во множестве соберемся вместе, мы могли каждое из этих дел, по совещании с вами, обсудить и исправить.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Калдонию

Киприан брату Калдонию желает здоровья.

Мы получили, возлюбленнейший брат, твое письмо благоразумное и исполненное чистоты и веры. Не удивляемся, что ты, искусный и опытный в писаниях Господних, делаешь все осторожно и обдуманно. Ты правильно рассудил, что следует даровать мир тем из наших братьев, которые сами возвратили его себе истинным покаянием и славою исповедания Господа, оправдавшись своими словами, которыми прежде осудили себя. Так как они омыли все преступление свое и прежнее пятно очистили, при содействии Господа, большею добродетелью, то и не должно им далее оставаться под властию диавола, как поверженным: сделавшись изгнанниками и лишившись всего своего имущества, они восстановили себя и стали со Христом. О, если бы так после падения возвращались к прежнему состоянию и прочие кающиеся! а то они усиливаются ныне безрассудно и неблаговременно исторгнуть мир. Но чтобы ты знал, как мы распорядились относительно них, посылаю к тебе книгу с пятью письмами, писанными мною к клиру, к народу, также к мученикам и исповедникам. Эти письма я посылал уже и ко многим из моих товарищей, которые одобрили их и отвечали, что они, по вселенской вере, совершенно согласны с нами. То же самое перешли еще и ты к сотоварищам нашим, к кому можешь, чтобы у всех было одно действование и одно согласие по заповедям Господа.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

моему мнению, они должны получить мир; но, не желая показаться самонадеянным, я предоставил их вашему усмотрению. Итак, если что-либо будет постановлено вами, по общему совету, напишите мне. Приветствуйте ваших, наши приветствуют вас. Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда быть в добром здоровье».

Письмо к клиру

Киприан пресвитерам и диаконам, братьям, желает здоровья.

Господь говорит так: на кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Ис. 66, 2). А таковыми должны быть мы все; особенно же таковыми должны быть те, которым следует потрудиться, чтобы истинным покаянием и совершенным смирением после тяжкого падения умилостивить Господа. Между тем, в письме ко мне всех исповедников, которое они хотели чрез меня сделать известным и всем сослужителям, выражено их желание, чтобы к дарованному от них миру были допущены те, о которых было сообщено нам, как они вели себя после своего проступка. Так как это дело требует общего нашего совещания и мнения, то я не дерзаю наперед судить сам и одному себе присвоить общее дело. И потому пусть на время остается в своей силе то, что писано недавно в моих к вам письмах: списки с них я уже послал многим сотоварищам, которые отвечали, что они согласны с нашим постановлением и что не должно отступать от него, пока, по даровании нам мира от Господа, мы будем иметь возможность собраться вместе и разобрать вины каждого. Посылаю вам при этом письме, для сведений, список как с того письма, которое писал ко мне сослужитель мой Калдоний, так и с моего ответа ему. Все это прошу прочитать братьям нашим, чтобы более расположить их к терпению: пусть они к прежним преступлениям не прибавляют еще другого, не желая покоряться ни нам, ни Евангелию и не допуская, чтобы вины их, по письму всех исповедников, были исследованы.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить нас. Приветствуйте все братство. Прощайте.

Письмо к падшим

Господь наш, Коего заповеди и увещания мы должны хранить, определяя достоинство епископа и управление Своей Церкви, говорит Петру в Евангелии: Аз же тебе глаголю, ты еси Петр, и на сем камени созижду церковь Мою, и врата адова не одолеют ей, и дам ти ключи Царствия Небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех; и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16, 18–19). Отсюда последовательно и преемственно истекает власть епископов и управление Церкви, так что Церковь поставляется на епископах и всяким действием Церкви управляют те же начальствующие. И так как это основано на Божественном законе, то я удивляюсь, что некоторые с дерзким безрассудством вздумали написать ко мне такое письмо, которое составлено от имени Церкви, тогда как Церковь заключается в епископе, клире и всех стоящих в вере. Но да не будет того, да не попустит милосердие Господа и непоколебимое могущество Его, чтобы Церковию был назван сонм падших, когда написано: Бог же несть мертвых, но живых! (Лк. 20, 38.) И мы желаем, чтобы все были оживотворены; мы воссылаем наши молитвы и воздыхания о том, чтобы все были восставлены в прежнее состояние. Если же некоторые падшие хотят составить из себя Церковь и если у них и в них есть Церковь, то нам остается разве просить их самих, да удостоят нас быть допущенными к Церкви? Нет! Тем, которые, памятуя свой грех, должны заботиться об удовлетворении Богу, надлежит быть смиренными, скромными и кроткими и не составлять писем от имени Церкви — тем более, когда знают, что пишут к Церкви. Вот недавно писали ко мне некоторые из падших, смиренные, кроткие и богобоязненные, которые всегда действовали в Церкви со славою и величием и делания своего никогда не выставляли как заслугу пред Господом, зная, что Он сказал: егда сотворите вся, повеленная вам глаголите, яко раби неключими есмы, яко еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17, 10). Они, помышляя об этом, хотя и получили свидетельство от мучеников, но чтобы удовлетворение их могло быть принято Господом, с мольбой писали мне, что сознают свое преступление и приносят истинное покаяние, но не спешат безрассудно или неблаговременно к миру, а ожидают нашего прибытия, говоря, что самый мир, если они получат его при нас, будет для них приятнее. Сколько я был обрадован ими — свидетель Господь, Которому угодно было показать, чего от милости Его заслуживают подобные рабы. Письмо их я получил недавно; а теперь прочитал ваше, в котором пишется иное. Потому прошу: разбирайте ваши желания и, кто бы вы ни были — приславшие ныне ко мне это письмо, пропишите в свитке имена ваши и свиток с именами всех порознь пришлите ко мне. Ибо прежде надобно мне знать, к кому писать ответ. Тогда, по мере моего звания и обязанности, я буду отвечать порознь на все, о чем вы писали.

Желаю, возлюбленнейшие братья, чтобы вы всегда были здоровы и действовали по учению Господа мирно и покойно. Прощайте.

Письмо к пресвитерам и диаконам

Киприан братьям, пресвитерам и диаконам, желает здоровья.

Честно и правильно поступили вы, возлюбленнейшие братья, решившись, по совету бывших при вас товарищей моих, не иметь общения с Гаием Дидденским пресвитером и с диаконом его: они сообщаются с падшими, приносят молитвы их и, быв часто обличаемы в нечестивых заблуждениях своих, несмотря на неоднократное, как вы писали ко мне, увещание моих товарищей не делать этого, упорно пребывают в своем предубеждении и дерзости и тем обольщают некоторых из нашего народа, — которым мы со всем смирением желаем помочь и которым, не по притворной лести, но по чистой вере, для спасения их, советуем истинным покаянием и воздыханием и глубокою скорбию умилостивить Господа. В Писании сказано: помяни убо, откуду спал еси, и покайся (Апок. 2, 5); и в другом месте говорит Божественное Писание: тако глаголет Господь: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися, и уразумееши, где еси был (Ис. 30, 15). Но каким образом могут воздыхать и совершать покаяние те, которых воздыхания и слезы задерживают некоторые из пресвитеров, допустившие их к общению, и которые не знают, что написано: блажащии вас льстят вы, и стези ног ваших возмущают? (Ис. 3, 12.) В самом деле, здравые наши и истинные советы нисколько не помогут, когда спасительной истине будут противопоставлять ласкательства и гибельное потворство. Уязвленный и болезненный ум падших терпит то же, что часто терпят больные и слабые телом: отвергая здоровую пищу и полезное питие, как горькие и неприятные, и домогаясь того, что, по-видимому, доставляет удовольствие и кажется на то время сладким, они непослушанием и невоздержностию причиняют себе погибель и смерть; не помогает здоровью верное лекарство искусного врача, если сладкая приманка обольщает своею привлекательностию. Итак, советуя верно и здраво, по письму нашему, не отступайте от лучших советов. Прочитайте же это письмо и товарищам моим, которые или будут при вас, или нечаянно придут к вам, чтобы нам, при пользовании или врачевании ран падших; единодушно и согласно держаться спасительного совета; а обо всем мы рассудим самым полным образом тогда, когда станем собираться вместе, по милосердию Господа. Но если кто нетерпеливый и опрометчивый, из наших ли пресвитеров и диаконов или из посторонних, дерзнет прежде решения нашего сообщаться с падшими, то да удален будет таковый от общения нашего, и потом он должен будет пред всеми нами дать отчет в своем безрассудстве, когда, по милости Господа, соберемся воедино. Вы желали также, чтобы я написал, что думаю о Филумеле и Фортунате иподиаконах и Фаворине аколуфе (прислужнике церковном), которые отошли было на время, а теперь опять пришли. В этом деле я не могу себя одного ставить судьею, тем более что и еще многие из клира доселе находятся в отсутствии и не подумали о том, что надобно, хотя поздно, возвратиться на свое место. Этот поступок каждого из них должен быть рассмотрен и исследован подробнее не только вместе с товарищами моими, но и вместе со всем народом, потому что с рассудительною умеренностию должно быть взвешено и решено то дело, которое впоследствии должно служить образцом относительно служителей Церкви. На время же да воздержатся они только от месячного раздела, не с тем, чтобы лишать их, по-видимому, служения церковного, но чтобы оставить их во всем, как есть, да нашего прибытия.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать. Приветствуйте все братство и прощайте.

Письмо к пресвитерам и диаконам римским

Киприан братьям пресвитерам и диаконам, находящимся в Риме, желает здоровья.

После моего письма к вам, возлюбленнейшие братья, в котором изложен образ нашего действования и представлен краткий отчет о нашем учении и заботливости1, случилось нечто такое, о чем также надлежит знать вам. Брат наш Лукиан, один из исповедников, хотя теплый по вере и сильный в добродетели, но мало искусившийся в Св. Писании, давно уже поставляя себя руководителем несведущего простого народа, усиливался выдавать многим, разом, разрешительные свидетельства, писанные его рукою, от имени Павла, тогда как мученик Маппалик, осторожный и скромный, помня о законе и благочинии, никогда не писал ничего противного Евангелию, а только, движимый сыновнею любовью, заповедал даровать мир своей падшей матери; и Сатурнин после мучений, находясь еще в темнице, тоже не выпускал подобных писем. Лукиан же не только в то время, когда Павел находился еще в темнице, именем его, без разбора, выдавал разрешительные свидетельства, писанные своею рукою, но и после его отшествия продолжал делать то же от его имени, говоря, что это ему заповедано Павлом. Он не думал, что должно повиноваться более Господу, нежели сослужителю. Также выданы многие свидетельства, писанные рукою того же Лукиана, от имени Аврелия, юноши, претерпевшего мучения, который не умел писать. Чтобы воспрепятствовать такому делу, я написал к ним письмо, которое переслал и к вам, при прежнем письме: в нем я не переставал просить и убеждать, чтобы они держались смысла закона Господня и Евангелия. Но после отсылки к ним письма тот же Лукиан, как будто для того, чтобы представить дело несколько умереннее и благоразумнее, написал ко мне от имени всех исповедников письмо, почти разрушающее всякий союз веры, страх Божий, заповедь Господню, святость и крепость Евангелия. Он писал от имени всех, что они всем даровали мир и хотят чрез меня сделать это известным и другим епископам. Список с такового письма я препроводил к вам. Правда, там прибавлено, что это относится к тем, о которых сообщено нам, как они вели себя после своего проступка. Во всяком случае то письмо навлекает на нас большое негодование, так что когда мы стали выслушивать и разбирать вины каждого, то многим казалось, что мы отказываем им в том, что, как все теперь хвалятся, они получили от мучеников и исповедников. Наконец, уже начали проявляться и следствия сего соблазна: в нашей области в нескольких городах толпа сделала нападение на предстоятелей, требуя немедленно допустить к миру, который всем им, как они кричали, дан однажды мучениками и исповедниками, и тем устрашали и принуждали своих предстоятелей, у которых недостало силы духа и твердости веры, чтобы воспротивиться. И у нас некоторые беспокойные, которыми и прежде едва мы могли управлять и которые предоставлены были нашему усмотрению, подстрекаемые этим письмом, начали более горячиться и вынуждать мир, им дарованный. Я послал к вам список с письма, писанного мною относительно таковых к нашему клиру; переслал также к вам, для прочтения, то, что, по чистоте и вере своей, писал ко мне товарищ Калдоний и что я отвечал ему. Теперь же посылаю к вам списки с письма Целерина, доброго и мужественного исповедника, которое он писал к тому же исповеднику Лукиану2, и с Лукианова ответа ему, чтобы вы знали и труд и старание наше обо всем и во всей точности уразумели, как исповедник Целерин, со смирением и страхом оказывающий уважение к нашему учению, скромен и осторожен и как, напротив, Лукиан, мало, как я сказал, опытный в разумении учения Господня, несносен своим потворством, навлекшим на нас вместо уважения негодование. Господь заповедал, чтобы всех крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа и в крещении отпускать им прежние грехи; а он, не зная ни заповеди, ни закона, приказывает давать мир и отпускать грехи во имя Павла, говоря, что это заповедано ему Павлом, как увидите из письма того же Лукиана к Целерину. Он не рассудил, что не мученики составляют Евангелие, но чрез Евангелие делаются мученики. Апостол Павел, которого Господь назвал избранным сосудом Своим, сделал в своем Послании следующее замечание: чуждуся, яко тако скоро прелагается от звавшаго вы благодатию Христовою, во ино благовествование, еже несть ино, точию нецыи суть смущающии вы и хотящии превратити благовествование Христово. Но и аще мы или Ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет: якоже предрекохом и ныне паки глаголю: аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал. 1, 6–10). Письмо ваше клиру, полученное мною, пришло благовременно, так же как и письмо блаженных исповедников, Моисея, Максима, Никострата и прочих, посланное ими к Сатурнину, Аврелию и прочим: в этих письмах содержится полная сила Евангелия и твердое знание закона Господня. И нам, которые здесь трудимся и всеми силами веры противостоим напору негодования, много помогло ваше слово: это прибыль свыше, потому что прежде чем дошло к вам недавно мною посланное письмо, вы возвестили нам, что, в вашем мнении, по закону евангельскому, вы твердо и единодушно сходитесь с нами.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать.

«Целерин Лукиану желает здоровья.

Пиша это письмо к тебе, господин брат, я радовался и скорбел; радовался, услышав, что ты, будучи схвачен за имя Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя нашего, исповедал имя Его пред владыками мира сего; скорбел — не получив от тебя ни одного письма с тех пор, как расстался с тобою. И ныне скорбь моя еще усугубилась от того, что ты, зная о намерении общего нашего брата Монтана прийти от тебя ко мне из темницы, не уведомил меня о своем здоровье, ни о том, что с тобою делается. Впрочем, это часто случается с рабами Божиими, особенно с исповедниками Христа. Я знаю — всякий из них, помышляя о венце небесном, не бывает уже внимателен ни к чему мирскому. И я сказал: быть может, ты забыл написать ко мне. Пусть же выскажется пред тобою и нижайший, если буду достоин так называться, брат твой Целерин. Когда и я был в такой же багрянице исповедничества, то помнил о давнишних братьях моих и письмами своими напоминал им, что и я и мои питаем и теперь прежнюю любовь к ним. Но, возлюбленнейший, — омоешься ли прежде оною святою кровию, пострадаешь ли за имя Господа нашего Иисуса Христа прежде, чем дойдет до тебя это письмо (а если оно застанет тебя в живых, то отвечай мне на него; — так да увенчает тебя Тот, Чье имя ты исповедал, а я верю, что если мы и не увидимся в сем мире, то обнимемся в будущем пред Христом), — прошу у господина, молись, да буду достоин и я увенчаться с вашим ликом. Знай, притом, что меня постигло несчастие: и потому день и ночь (один Бог ведает это), помышляя о прежней твоей любви, как будто ты присущ мне, прошу тебя: склонись на мое желание и поскорби со мною о смерти сестры моей, отпадшей от Христа в это гонение. Она, как это нам известно, принесла жертву и тем оскорбила Господа нашего. Дела ее суть виною, что я и в этот радостный праздник Пасхи день и ночь проливаю слезы и, покрытый власяницею и пеплом, в слезах проводил и провожу дни доныне, ожидая помощи от Господа нашего Иисуса Христа и содействия от тебя и тех господ моих, которые будут увенчаны: испроси у них для нее прощение в столь тяжком преступлении. Я вспомнил твою прежнюю любовь, по которой ты вместе со всеми скорбишь о сестрах наших, хорошо тебе известных, то есть о Нумерии и Кандиде, об отпущении им их греха должны заботиться мы — их братья. И я верю, что за покаяние их, за дела, совершенные ими для товарищей наших

— изгнанников, от вас сюда пришедших, от которых ты и услышишь о делах их, верю, что Христос дарует им прощение, по просьбе вашей, Его мученики! Ибо я слышал, что и ты достиг до мученического служения. О, как ты счастлив! Ты получил, по желанию своему, то, о чем помышлял и во сне, ты желал быть посланным в темницу за имя Его, и это случилось ныне с тобою, по Писанию: даст ти Господь по сердцу твоему (Пс. 19, 5). И ныне ты соделался над нами Божиим первосвященником (это сознал сам достигший до такого служения). Итак, прошу тебя, господин, и умоляю Господом нашим Иисусом Христом, скажи о том и прочим товарищам твоим, твоим братьям, а моим господам, и проси их (кто бы из вас ни был первый увенчан) отпустить таковый грех тем сестрам нашим — Нумерии и Кандиде. Да, я всегда выговаривал, Бог мне свидетель, и самой Етекузе за то, что она откупалась подарками от приношения жертв и, как кажется, восходила только до места, называемого Триафата, и потом сходила оттуда: она, я знаю, не приносила жертв. Дело их уже заслушано, и предстоятели решили оставаться им на время так, как есть, пока не будет поставлен епископ. Но так как вы все отпущаете вашими святыми молитвами и молениями, на которые мы уповаем, потому что вы други и свидетели Христовы; то я прошу тебя, господин, возлюбленнейший Лукиан, помни обо мне и содействуй моей просьбе. Христос передал тебе оный святой венец не только за исповедание, но и за святость, в которой ты всегда пребывал, будучи примером и свидетелем святых. Предложи же об этом деле всем моим господам, твоим братьям — исповедникам, да получат они помощь от вас. При этом пусть будет известно тебе, господин брат, что не я один прошу за них, но просят и Статий и Севериан и все исповедники, от вас сюда пришедшие, к которым они сами выходили на пристань и помогали им в городе; они послужили шестидесяти пяти и даже доныне заботятся о всех, потому что все живут у них. Но я не должен более обременять святое сердце твое, зная, что ты охотно все сделаешь. Приветствуют тебя Макарий с сестрами своими, Корнелиею и Емеритою, которые радуются славному исповеданию твоему и всех братьев; также Сатурнин, который и сам боролся с диаволом и мужественно исповедал имя Христово, мужественно исповедал и там при истязании когтями, — и он усердно просит о том. Приветствуют тебя братья твои Калфурний и Мария и все святые братья. Знай, что написанное мною относится и к господам моим, твоим братьям, а потому благоволи, пожалуйста, прочитать и им это письмо».

Письмо Лукиана к Целерину.

«Лукиан, господину Целерину, если буду достоин называться товарищ во Христе, желает здоровья.

Я получил, господин, возлюбленнейший брат, твое письмо, которым ты столько одолжил меня, что из-за этого одолжения я почти выходил из себя от радости, — я восхищался, читая это письмо, так давно желанное мною, в котором ты удостоил меня своим воспоминанием и где с такою благосклонностию и таким смирением говорил: «если буду достоин называться братом твоим» — братом человека, который со страхом исповедал имя Божие пред людьми самыми незначительными, тогда как ты, по изволению Божию, исповеданием не только устрашил самого великого змия, предтечу антихриста, но и победил оными речами и словами боготворными, которые, как я знаю, употребляют любители веры и ревнители учения Христова (радуюсь, что с ревностию упражняешься в этом учении). И вот, возлюбленнейший, которого должно считать уже между мучениками, ты благоволил одолжить нас своим письмом, в котором извещаешь о наших сестрах. О, если бы к воспоминанию о них не было поводом такое преступление, ими соделанное. Тогда, конечно, мы не проливали бы столько слез, как ныне. Тебе надлежало знать, что у нас сделано. Когда благословенный мученик Павел был еще в живых, он призвал меня и сказал: «Лукиан! перед Христом говорю тебе, если кто после моего отшествия будет просить у тебя мира, дай во имя мое», да и все, кого Господь удостоил отозвать во время такого бедствия, все мы общим письмом даровали мир всем. Итак, ты видишь, брат, что Павел заповедал мне свою часть и мы подумали о всех, мы, подвергшиеся тогда бедствию, когда приказано было, по повелению императора, умерщвлять нас голодом и жаждою и мы заключены были в двух комнатах, где нас томили голодом и жаждою. Огнь нашего мучения был так нестерпим, что никто не мог бы перенести его; но ныне мы достигли самой славы. И потому, возлюбленнейший брат, приветствуй Нумерию и Кандиду, да будут в мире, по заповеди Павла и прочих мучеников, именно: Басса — в каменоломне, Маппалика в пытке, Фортуниона. — в темнице, Павла — в истязании, Фортуны, Викторина, Виктора, Ирина, Кредулы, Ирины, Доната, Фирма, Венуста, Фрукта, Юлии, Марциала и Аристона, которые по изволению Божию умерщвлены в темнице голодом. (На днях услышите, что и мы будем их общниками, потому что ныне, когда я пишу к тебе это письмо, исполнилось восемь дней, как мы снова заключены, да и прежде сих осьми дней, в течение пяти дней, мы принимали понемногу хлеба и воды по кружке.) И посему, брат, прошу, когда Господь, как здесь, дарует мир самой Церкви, то, по заповеди Павла и нашему рассуждению, изложивши дело перед епископом и принесши исповедание, да имеют они мир, и не только они, но и те, которых ты знаешь как близких нашему сердцу. Приветствуют вас все мои товарищи. Вы приветствуйте исповедников Господних, которые там находятся с вами и которых ты поименовал в своем письме; в числе их есть и Сатурнин, товарищ мой, с его спутниками, и Махорий и Корнелия и Емерита, Калфурний и Мария, Сабина, Спесина и сестры Януария, Датива, Доната. Приветствуем Сатура, Вассиана и весь клир, Урания, Алексия, Квинтиана, Колонику с семейством и всех, имен которых я и не написал от усталости. Пусть они извинят меня в этом. Желаю здравствовать тебе, Алексию, Гетулику и сестрам. Приветствуют вас мои сестры Януария и София, которых поручаю вам».

Письмо к Моисею, Максиму и другим исповедникам

Киприан, возлюбленнейшим братьям, Моисею и Максиму пресвитерам и прочим исповедникам желает здоровья.

Давно уже, мужественнейшие и блаженнейшие братья, слава веры и доблести вашей сделалась известна мне по слухам. Я довольно порадовался и премного приветствовал вас тем, что наш Иисус Христос исповеданием Своего имени удостоил приготовить вас к венцу. Ибо вы, соделавшись предшествующими и вождями ко брани нашего времени, подвинули знамена небесной рати. Духовную брань, которая теперь совершается по изволению Божию, вы предначали своими доблестями. Непоколебимым мужеством и постоянством вы сокрушили первые порывы возникшей борьбы. Так счастливо началось воинствование и предзнаменована победа! Случилось здесь то, что мученичества стали оканчиваться пытками. Но кто, предшествуя в ополчении, соделался примером мужества для братьев, тот есть общник и чести мучеников. Вы передали отсюда в другие места венцы, сплетенные вашею рукою, и предложили братьям чашу спасения. К славным началам исповедания и предзнаменованию победного ратоборства присоединилось постоянство в хранении благочиния: оно сильно высказалось в вашем письме, которое вы послали к товарищам своим, соединенным по исповеданию, как и вы, с Господом, и в котором с такою заботливостию увещеваете их — хранить твердо и непоколебимо святые заповеди Евангелия и преданные однажды нам животворные повеления. Вот другая высокая степень вашей славы, вот новая соединенная с исповеданием заслуга пред Богом: стоять крепко и в этой борьбе отражать силою веры тех, которые, нападая на Евангелие, силятся нечестивыми руками ниспровергнуть заповеди Божии; положив наперед начало доблестей, вы предлагаете и училище для нравов. Господь, по воскресении посылая апостолов, заповедует, говоря: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли. Шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф. 28, 18– 20). И апостол Иоанн, воспоминая эту заповедь, в своем Послании прибавляет: о сем разумеем, яко познахом Его, аще заповеди Его соблюдаем. Глаголяй, яко познах Его и заповеди Его не соблюдает, ложь есть и в сем истины несть (1 Ин. 2, 3–4). И вы, внушая другим сохранять сии заповеди, тем самым соблюдаете Божественные и небесные повеления. Быть исповедником Господа, быть мучеником Христовым — значит сохранять твердо и ненарушимо во всем слово Его; а желать быть мучеником вне Господа и разорять Его заповеди, употреблять достоинство против Того, Который тебе даровал оное, и с принятым от Него оружием делаться как бы мятежником, — это есть — не желать исповедовать Христа и отвергать Его Евангелие. Итак, я радуюсь за вас, мужественные и верные братья; и сколько хвалю мучеников, так уважаемых за славу их силы, столько хвалю вас за венец Божественного благочиния. Господь излил многообразные щедроты на тех, которые удостоились их, и с обилием разделил между добрыми воинами различные почести и духовные прославления. В вашей чести и мы участники, славу вашу почитаем нашей славой; потому что наше время украсилось таким счастием, что мы в наш век сподобились видеть испытанных служителей Божиих и увенчанных воинов Христовых.

Желаю вам, мужественнейшие и блаженнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас.

Письмо к клиру карфагенскому

Киприан пресвитерам и диаконам братьям желает здоровья.

Чтобы ничто не было вам неизвестным, возлюбленнейшие братья, я послал к вам список, как с того, что было писано ко мне, так и с того, что я написал в ответ, и уверен, что вы не останетесь недовольны моим ответом. Но к моему письму к вам нужно прибавить, что послать письмо к римскому клиру побудила меня нужда. А так как мне следовало писать чрез клирика, между тем я знаю, что из наших весьма многие в отсутствии, а тех немногих, которые есть здесь, едва достаточно для отправления ежедневного дела, то необходимо было поставить несколько новых, которых можно было бы посылать. Знайте же, что я сделал Сатура — чтецом, а исповедника Оптата — иподиаконом. Их давно уже, по общему совету, мы приблизили к клиру: так, Сатуру мы неоднократно поручали чтение в день Пасхи; а когда с пресвитерами-учителями мы тщательно испытывали чтецов, то Оптата из чтецов назначили учителем оглашенных, исследовавши прежде, имеют ли они свойства, какие должны быть у готовящихся в клир. Итак, я не сделал ничего нового в ваше отсутствие, а только, вынужденный необходимостию, докончил то, что уже прежде было начато, по общему совету всех нас.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Приветствуйте братство. Прощайте.

Письмо к пресвитерам и диаконам римским

Киприан находящимся в Риме, пресвитерам и диаконам, братьям желает здоровья.

Возлюбленнейшие братие! И взаимная любовь, и уважение заставляют нас ничего не скрывать от вашего ведения касательно того, что делается у нас, — дабы мы к пользе церковного управления действовали по общему совету. После моего к вам письма, посланного через Сатура чтеца и Оптата иподиакона, некоторые из падших, отвергая необходимость для себя покаяния и удовлетворения Богу, по умышленной дерзости прислали ко мне письмо, в котором не просят, чтобы им дан был мир, а требуют мира, будто уже данного им, потому что, так говорят они, — Павел всем дал мир. Об этом вы прочтете в их письме, с которого список вам посылаю. А дабы вы могли знать вместе и о том, что я им отвечал кратко и что после того я писал к клиру, то посылаю вам списки с этих писем. Если же затем дерзость их не будет остановлена ни моими, ни вашими письмами, если они не подчинятся спасительным советам, то мы сделаем то, что по Евангелию Господь повелевает сделать.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда быть здоровыми. Прощайте.

Письмо к карфагенскому клиру о посланных в Рим и полученных оттуда письмах

Киприан пресвитерам и диаконам братьям желает здоровья.

Дабы известно было вам, возлюбленнейшие братья, какие письма писал я к римскому клиру, что получил в ответ, равным образом — что отвечали на мое письмо пресвитеры Моисей и Максим, диаконы Никострат и Руфин и с ними — другие исповедники, содержимые под стражею, — со всего этого посылаю вам списки для прочтения2. Вы постарайтесь, со свойственным вам усердием, эту переписку нашу сделать известною нашим братьям. Также, если кто находится у вас или нечаянно прибудет к вам из иноземных епископов, моих сослужителей, или из пресвитеров и диаконов, пусть и они услышат от вас обо всем; и если бы они захотели иметь списки с тех писем и переслать к своим, то дозвольте им это. Я и Сатуру чтецу, брату нашему, поручил давать списывать их каждому желающему, дабы, в устроении на время каким-либо образом положения церквей, все сохраняли неизменное единомыслие. О том, как поступить далее, мы, как я уже писал весьма многим своим товарищам, полнее рассудим в общем совете, когда, по милости Божией, станем собираться вместе.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать. Приветствуйте братство. Прощайте.

Если имеют, то зачем просят того, чем обладают? А если тем самым, что просят, доказывают, что они не имеют, то почему не подчиняются суду тех, у которых, по их мнению, должно просить мира, которого действительно они не имеют? Если, по их мнению, они имеют преимущество общения отъинуды, то пусть постараются сообразить оное с Евангелием, дабы чрез это окончательно утвердить таковое преимущество, если оно не разногласит с законом евангельским. Впрочем, каким образом может быть евангельское общение доставлено тем, что кажется постановленным вопреки евангельской истины? Всякое преимущество тогда только дает право на снисхождение (privilegium indulgentiae), когда оно не разногласит с тем, с кем ищут союза; и потому кто разногласит с Богом, ища союза с Ним, тот по необходимости теряет снисхождение и право на союз. Итак, пусть рассмотрят, чего они домогаются в этом деле. Если говорят, что иное постановлено Евангелием, а иное мучениками, то, приводя в несогласие мучеников с Евангелием, они подвергаются опасности с обеих сторон. Ибо и величие евангельское покажется униженным и ниспровергнутым, если его могло пересилить иное новое постановление, и славный венец исповедания будет совлечен с главы мучеников, если окажется, что они не получили его за сохранение Евангелия, чрез которое и становятся мученики: вот почему тот, кто чрез Евангелие старается получить имя мученика, особенно заботится о том, чтобы ничего не постановить вопреки Евангелия. Кроме того, мы хотели бы знать: если мученики ради того только и делаются мучениками, что, отказываясь от принесения жертв (идолам), удерживают мир с Церковию даже до пролития своей крови, боясь потерять спасение; если, побежденные страданиями от истязаний, они потеряют мир, то как же, думая, что сами лишились бы спасения, если бы участвовали в жертвоприношениях, они могут считать необходимым даровать это спасение тем, кои приносили жертвы? Не должны ли они, по отношению к другим, соблюдать тот же закон, какой для самих себя постановили? В этом деле мы замечаем, что сделанное ими для себя они обращают против себя самих. Ибо если мученики полагали, что должно давать таковым мир, то почему сами не дали его? Зачем почли нужным, как сами говорят, отсылать таковых к епископу? Повелевающий, чтобы сделано было что-нибудь, конечно, может и сам сделать повелеваемое. Но, как мы понимаем и как громко говорит самое дело, святейшие мученики думали, что ко всему должно прилагать меру и стыда и истины. Так как им многие наскучали, то, отсылая таковых к епископу, по своей скромности, они думали избежать дальнейшего беспокойства, и сами, не сообщаясь с ними, считали необходимым сохранить ненарушимую чистоту закона евангельского. Ты, впрочем, брат, по своей любви никогда не преставай обуздывать души падших и подавать врачевство заблуждающим в истине, хотя дух врачуемых больных обыкновенно и отвергает попечение. Свежа еще эта рана падших и только что начала превращаться в смертоносную язву. И потому мы уверены, что по прошествии известного времени они полюбят, что в отсрочке предложили им верное врачевство, если, впрочем, будут устранены те, кои вооружают их на собственную погибель и превратным наставлением заставляют их, вместо спасительного врачевства чрез отсрочки, требовать для себя губительного яда в поспешном общении. Ибо мы не верим, чтобы без стороннего внушения все они осмелились так нагло требовать себе мира. Мы знаем веру церкви Карфагенской, знаем порядок, знаем смирение. И потому мы удивились, узнавши, что падшие высказали на тебя кое-что жестокое в своем письме, тогда как из многих примеров взаимной расположенности между вами мы часто убеждались во взаимной между вами любви и привязанности. Итак, время им принесть покаяние в своем преступлении, доказать скорбь о падении своем, обнаружить кротость, явить смирение и умеренность, покорностию призвать на себя милость Божию и должным почтением к священнику Божию низвести на себя Божественное милосердие. О, гораздо лучше поступили бы они, написав письмо так, чтобы верующие, в своих молитвах за них, находили помощь в их смирении! Ибо легче получить то, о чем просят, когда тот, за кого просят, сам достоин получить просимое. Что же касается до Привата Ламбезитанского, то ты хорошо сделал, известивши нас о столь важном деле. Всем нам следует пещись о теле целой Церкви, члены которой размещены по разным провинциям. Впрочем, и прежде твоего письма от нас не могло сокрыться лукавство хитрого человека. Ибо когда прежде сего приходил один из его непотребной свиты, именно знаменоносец Привата Футур, — и старался лестью вымануть у нас общительные письма; то мы узнали, кто он, и писем, которых он желал, не дали. Желаем тебе здравствовать о Господе».

2 Письмо римских исповедников к Киприану:

«Цецилию Киприану, епископу Церкви карфагенской — Моисей и Максим пресвитеры и Никострат и Руфин диаконы и прочие исповедники, пребывающие в истинной вере в Бога Отца и Сына Его Иисуса Христа Господа нашего и в Духа Святого, желают здоровья.

Среди различных и многообразных скорбей, собрат, причиняемых нам настоящими падениями многих братьев почти во всей вселенной, особенное утешение доставило нам полученное от тебя письмо: оно воодушевило нас, оно облегчило страдания болезнующего духа. Отсюда мы можем уже уразуметь, что благодать Божественного провидения, может быть, для того и хотела удерживать нас столь долго заключенными в темничные узы, чтобы наставленные и сильнее одушевленные письмом твоим мы могли с большею охотою стремиться к предназначенному венцу. Ибо твое письмо обрадовало нас так, как во время непогоды вёдро, и в бурном море желанная тишина, и в трудах покой, и в опасностях и болезнях здравие, и в густой тьме ясный и блистающий свет. Итак, мы впивали в себя это письмо жаждущим духом, мы вкушали его алчущим сердцем, так что радуемся, будучи достаточно насыщены и напоены к борьбе с врагом. Господь наградит тебя за такую любовь твою и явит надлежащий плод этого столь доброго дела. Ибо не менее достоин награды венца тот, кто поощрял, как и тот, кто претерпел; не менее достоин похвалы научивший, как и сделавший; не меньше должен быть почтен увещевавший, как и сражавшийся. Да, иногда высшая степень славы принадлежит настаивавшему, нежели тому, кто показал себя достойным учеником; ибо этот, может быть, не имел бы того, что произвел, если бы тот не научил. Итак, мы получили, опять скажем, брат Киприан, великую радость, великое утешение, великое облегчение особенно от того, что ты славных мучеников, — не скажем — смерти, но бессмертия, почтил славными и достойными похвалами. Ибо таковые кончины и надлежало почтить такими речами, чтобы слова в рассказе соответствовали делам. Твое письмо представило нам эти славные победы мучеников, и мы некоторым образом проводили их очами нашими на небо, созерцали их находящимися уже между Ангелами и властями и господствами небесными. Даже Господа, по обещанию свидетельствующего о них пред Отцем, мы как будто слышали своими ушами. Вот что ежедневно окрыляет наш дух и возбуждает к достижению толикой чести. Ибо что могло быть славнее, что счастливее для человека, как достигнуть, по Божественному удостоению, того, чтобы между самими мучителями, в самой смерти исповедовать Господа Бога, — чтобы среди разнообразных жестокостей мирской власти, среди изысканных мучений, даже при измученном, израненном и изможденном теле, хотя отходящим, но способным духом исповедовать Христа Сына Божия? Что могло быть славнее и блаженнее, как, оставив мир, стремиться на небо, оставив людей, стать между Ангелами, разорвав все временные препятствия, явиться уже свободным пред лицем Божиим, — без всякого замедления достигать Царствия Небесного, — сделаться общником страданий со Христом в имени Христовом, — по Божественному удостоению

Судии своего сделаться судьею, представить незапятнанную совесть в исповедании имени, не повиноваться человеческим и святотатственным законам вопреки веры, свидетельствовать всенародную истину, умирая, попирать самую смерть, которая для всех служит предметом страха, чрез самую смерть достигать бессмертия, — израненному и изможденному всеми орудиями жестокости самими мучениями препобедить мучения, — противоборствовать силою души всем болезням растерзанного тела, — не страшиться пролития своей крови, — начать любить самую казнь смертную и считать вредом для своей жизни остаться в живых? К этой брани, как бы некоею трубою Евангелия Своего, возбуждает нас Господь, говоря: иже любит отца, или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына, или дщерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже не приимет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин (Мф. 10, 57–58). И опять: блажени изгнани правды ради: яко тех есть Царство небесное. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех: тако бо изгнаша пророки, иже прежде вас (Мф. 5, 10–12). И еще: и пред владыки же и цари ведени будете Мене ради. Предаст же брат брата на смерть, и отец чадо: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 18 и 21–22). Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, якоже и Аз победих, и седох со Отцем Моим на престоле Его (Апок. 3, 21). И Апостол говорит: кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? якоже есть писано: яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день; вменихомся якоже овцы заколения. Но во всех сих препобеждаем за возлюбльшаго ны (Рим. 8, 35–37). Перечитывая эти и подобные сим места евангельские и ощущая, что Божественными словами, как бы факелами, воспламеняется у нас вера, мы не только уже не страшимся врагов истины, но и вызываем их; самою неуступчивостию своею мы уже победили врагов веры и обратили в ничто нечестивые, противные истине законы. И если мы еще не пролили нашей крови, а готовы пролить, то никто да не считает милостию этого замедления нашего отшествия: оно вредит нам, оно полагает препятствие славе, удаляет от нас небо, препятствует славному созерцанию лица Божия. В такой брани, где ратует вера, истинную милость составляет то, чтобы не замедлить смерти мучеников. Итак, моли, возлюбленнейший Киприан, чтобы Господь Своею благодатию каждого из нас во все дни более и более, чаще и охотнее, вооружал, просвещал, укреплял силами своего могущества и, как отличный военачальник воинов своих, которых Он даже доселе упражнял и испытывал в лагере темничном, вывел уже на поле предположенного сражения! Да подаст Он нам оружие Божественное, те стрелы, которые не знают поражения, броню правды, которая никогда не расторгается, щит веры, который не может быть пробитым, шлем спасения, который не может испортиться, и меч духовный, который не обык ломаться. Ибо кому более мы можем препоручить молиться за нас, как не столь славному епископу? Предназначенные к жертве, у кого должны просить помощи, как не у священника? Еще мы радуемся, что ты по своей обязанности, хотя обстоятельствами времени и был отлучен от братьев, однако ж не был далек от них: письмами своими ты часто укреплял исповедников, праведным подавал от своих трудов необходимое пособие, всегда и во всем являлся присутствующим и ни в одной части своей должности не уподоблялся беглецу. Но мы не можем умолчать, не можем не свидетельствовать громко о том, что сильнее возбудило в нас большую радость: это то, что ты, по здравому рассуждению, как мы замечаем, достойно обличал тех, которые, забыв о своих преступлениях, поспешно и торопливо, в твое отсутствие, исторгли мир у пресвитеров, обличил и пресвитеров, которые, не уважив Евангелия, с непростительною легкостию отдали святыню Господню псам и бисер свиниям, тогда как великое преступление, произведшее почти во всей вселенной невероятное опустошение, надлежало, как сам пишешь, подвергнуть осторожному и осмотрительному рассмотрению, при совещании со всеми епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками и даже, как в твоих письмах и сам свидетельствуешь, в присутствии мирян. Ибо не пренебрегается ли Божественное слово, когда столь легко даруется прощение согрешающим? В самом деле, надобно укреплять души их и питать до времени их зрелости, показывая им из Свящ. Писаний, сколь великий и чрезвычайный грех они совершили. Пусть их не одушевляет то, что их много; но то самое, что их много, более да удерживает их. Обыкновенно, на уменьшение важности преступления нисколько не имеет влияния огромное число, а раскаяние, скромность, терпение, благочиние, смирение и покорность, ожидание суда других о себе и подчинение себя чужому мнению. Вот чем доказывается покаяние! Вот чем на рану наводится рубец! Вот что восстановляет и поднимает развалины ниспроверженного духа, — что погашает и уничтожает горячий пар преступлений в колеблющихся! Врач не дает того, что прилично телам здоровым: иначе неблаговременная пища не укротит бури расстроенного здоровья, а увеличит ее, и то, что ранее могло быть ослаблено постом, чрез нетерпение будет надолго усилено неудобосваримою пищею. Итак, руки, оскверненные нечистым жертвоприношением, должны быть омыты добрыми делами, и уста, оскверненные нечестивою пищею, должны быть очищены словами истинного покаяния, и в тайнах сердца верующего должен быть обновлен и освящен дух. Частые стоны да слышатся у кающихся. Не единожды, но многократно да изливаются искренние слезы из очей, дабы те самые очи, которые согрешили, взирая на идолов, загладили умилостивляющими Бога рыданиями эти непозволительные действия. В болезни необходимо терпение. Слабые борются со своею болезнию и тогда только уповают на выздоровление, когда терпением превозмогут боль. Ибо неверен рубец, скоро с поспешностию наведенный врачом, и ни в каком случае не будет излечения, если лекартва не будут подаваемы с рассчитанною медленностию. Скоро опять пламя превращается в пожар, если не уничтожится весь огонь даже до последней искры. И потому да знают подобные люди, что самая медленность служит более им в пользу и что необходимыми отсрочками преподаются им вернейшие врачевания. Да и зачем же подвергаться заключению в мрачной темнице чрез исповедание Христа, если можно отрицаться Его без опасности для веры? Зачем за имя Божие связуются множеством цепей, если не находятся вне общения с Церковию те, кои не устояли в исповедании Бога? Зачем мученики полагают славные души, если оставившие веру не чувствуют великости опасностей и проступков своих! Если они предпочитают излишнее нетерпение и с нетерпимою поспешностию домогаются общения, то напрасно дерзкими и необузданными устами изрыгают жалобные и ненавистные, ничего не значащие против истины хулы. Они могли по праву удерживать то, что теперь по своей воле желают приобресть, вынужденные необходимостию. Вера, которая могла исповедать Христа, могла быть и удержана Христом в общении. Желаем тебе, блаженнейший и славнейший папа, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас».

Письмо к клиру о помощи исповедникам

Киприан пресвитерам и диаконам братьям желает здоровья.

Хотя я знаю, возлюбленнейшие братья, что уже неоднократно в письмах своих советовал я вам иметь всевозможное попечение о тех, которые славно исповедали Господа и заключены в темницы; однако опять убеждаю вас, чтобы они — у коих уже всего довольно для славы — не имели ни в чем недостатка и с вашей стороны. О, если бы обстоятельства места и звания моего позволяли мне быть теперь вместе с вами! Я со всем усердием и готовностию торжественно исполнил бы весь долг любви в отношении к мужественнейшим братьям нашим. Но теперь долг мой да исполнит ваше усердие и да сделает оно все что нужно для тех, которых Бог сподобил прославить такими заслугами своей веры и доблести. Окажите также искреннюю попечительность и заботливость о телах тех, кои хотя не были замучены в темнице, однако же умерли славною смертию. Ибо и сих мужей доблесть и слава столь велика, что надлежит их причислить к блаженным мученикам. Сколько было у них сил, они со всею готовностию и радостию перенесли все. Кто пред очами Божиими обрек себя на мучения и смерть, тот претерпел все, что мог претерпеть; ибо не он отказался от мучений, а мучений не достало для него. В Писании сказано: всяк, убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех (Мф 10, 32); и они исповедали. Господь говорит: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22); и они претерпели и, претерпев до конца, заслужили полную и неотъемлемую награду за свои доблести. И в другом месте написано: буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (Апок. 2, 10); и они до смерти пребыли верными, твердыми и непоколебимыми. Когда к ревностному исповеданию в темнице и в узах присоединяется и смерть, — то слава мученика совершилась.

Наконец, замечайте дни отшествия исповедников из сей жизни, дабы мы, совершая память мучеников, могли вместе вспоминать и о них. Пусть Тертулл, вернейший и благоговейнейший брат наш, между прочими, оказываемыми братьям, своими заботами и попечениями (в числе коих заключается попечение и о телах) замечает, записывает и означает для меня те дни, в кои блаженные братья наши преходят чрез смерть к славному бессмертию, дабы мы могли, в память их, приносить жертвы и моления, кои, с помощию Божиею, надеемся вскоре совершать вместе с вами. Равным образом, не оставляйте, как я уже неоднократно писал к вам, попечения и о бедных, впрочем, о тех, кои, твердо стоя в вере и мужественно ратоборствуя вместе с нами, не оставили лагеря Христова. Мы тем более должны оказывать им любовь и попечение, что они не были побеждены ни бедностию, ни гонениями, но верно служили Господу, а тем самым и для других бедных представили пример верности.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Приветствуйте от моего имени братство. Прощайте.

Письмо к клиру о молитвах к Богу

Киприан пресвитерам и диаконам, братьям, желает здравия.

Хотя мне известно, возлюбленнейшие братья, что, по чувству страха, которым каждый из нас обязан к Богу, вы неотступно пребываете там в постоянных молитвах и усердных молениях; однако и я убеждаю благочестивую ревность вашу, чтобы нам, для умилостивления и умоления Господа, воздыхать к Нему не одним только голосом, но и пощением и слезами и всякого рода приношениями. Ибо пора нам сознать и исповедать, что столь разрушительное опустошение настоящего гонения, истребившее большую часть стада нашего и еще доселе опустошающее, постигло нас за грехи наши — за то, что мы не держимся пути Господня и не исполняем небесных заповедей, данных нам для спасения. Господь наш исполнил волю Отца, а мы не исполняем воли Господа, пристращаясь к стяжанию и прибыли, водясь гордостию, предаваясь зависти и раздорам, не радя о чистоте и вере, отрекаясь от мира только на словах, а не на деле, делая угодное только себе, а не угодное для всех. Поэтому как заслуживаем, так и наказываемся, по Писанию: той же раб ведевый волю господина своего и не уготовав, не сотворив по воле его, биен будет много (Лк. 12, 47). Да и какого наказания, каких ударов мы не заслуживаем, когда сами исповедники, которые должны подавать другим пример благонравия, не держатся правил благочиния? И вот, когда надменное и бесстыдное хвастовство своим исповедничеством довело некоторых до высокомерия, — наступили мучения, и мучения без конца для мучителя, без срока для осужденного, без надежды на смерть, — мучения, от которых не легок переход к венцу, но которые до тех пор терзают, пока не низложат; здесь выигрывает разве только тот, кого удостоит Господь умереть среди мучений, — он достигнул славы не потому, что настал конец мучениям, а потому, что скоро восхищен смертию. И это мы терпим за неправды и по заслугам нашим, как и предостерегало нас о том Божественное Писание: аще оставят закон Мой и в судьбах Моих не пойдут, аще оправдания Моя осквернят и заповедей Моих не сохранят: посещу жезлом беззакония их и ранами неправды их (Пс. 88, 31–33). Вот мы и терпим жезл и раны за то, что не благоугождаем Богу добрыми делами и не удовлетворяем за грехи. Будем из глубины сердца и от всей души молить Бога о милосердии, потому что Он и Сам прибавил к тому: милость же Мою не разорю от них (Пс. 88, 34). Станем просить и получим, и если не скоро получим оттого, что сильно прогневляем, — станем толкать, потому что толкущему отворится, если только будут толкать в дверь неотступные, беспрестанные молитвы, воздыхания и слезы наши и если моление будет единодушно. Ибо вам надобно знать, что написать к вам это письмо побудило и заставило меня наиболее то, что в видении (как Господь сподобил открыть и показать) сказано было: «Просите и приемлете», потом тут же заповедано было предстоящему народу просить за некоторые указанные ему лица; но прошение сопровождалось несогласием в словах и различием в желаниях; и Кто говорил: просите и приемлете, Того сильно оскорбило это несогласие народа и недостаток единомыслия, искренности и единодушия; потому что в Писании говорится: Бог вселяет единомысленныя в доме (Пс. 67, 7). И в Деяниях Апостольских читаем: народу же веровавшему бе сердце и душа едина (Деян. 4, 32), и Господь собственными устами заповедал: сия есть заповедь Моя, да любите друг друга (Ин. 15, 12), и еще: глаголю же вам, яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи; еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех (Мф. 18, 19). Если двое единодушных столько могут, то что же было бы при единодушии всех? Если бы все братья были согласны относительно мира, заповеданного нам Господом: то мы уже давно испросили бы у милосердия Божия то, о чем просим, и так долго не подвергали бы опасности нашей веры и нашего спасения. Да и не постигли бы братьев такие бедствия, если бы братство было единодушно, — как это было показано в следующем видении: сидел Домовладыка и подле него, с правой стороны, Юноша, — грустный, недовольный сидел этот Юноша, с печальным видом, склонившись щекою на руку; тут же, с левой стороны, стоял другой кто-то с сетями в руках, угрожая, набросивши их, захватить стоявший вокруг народ. Когда же тот, кому было это видение, недоумевал, что бы это значило, ему сказано было, что Юноша, сидевший так с правой стороны — оттого был грустен и печален, что не исполнялись заповеди Его, — а тот, что с левой стороны, радовался открывшемуся случаю получить от Домовладыки власть мучить. — Это показано было задолго до появления настоящей опустошительной бури. И вот теперь пред глазами — исполнение показанного: так как мы не радим о повелениях Господа, не исполняем спасительных заповедей данного нам закона, то врагу и дана власть вредить — безоружных и неготовых к обороне опутать сетями. Станем же прилежно молиться и воздыхать в непрестанных молениях. Ибо, да будет вам известно, возлюбленнейшие братья, что в видении же недавно мы были обличаемы и в том, что спим в своих молитвах и молясь не бодрствуем. Бог любит того, кого обличает, и когда обличает, то обличает для того, чтобы исправить, а исправляет для того, чтобы спасти. Итак, расторгнем и сбросим с себя оковы сна и станем молиться прилежно и с бодростию, как заповедует апостол Павел: в молитве терпите, бодрствующе в ней (Кол. 4, 2). — Апостолы не преставали молиться день и ночь, и Сам Господь, Учитель благочестия и образец для подражания, часто бодрствовал в молитве, как читаем в Евангелии: изыде в гору помолитися, и бе об нощь в молитве Божии (Лк. 6, 12). И, конечно, молясь, Он молился за нас, потому что Сам был безгрешен, а взял на Себя чужие грехи. И точно Он за нас молился, как читаем в одном месте: рече же Господь Петру: се, сатана просит вас, дабы сеял яко пшеницу. Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя (Лк. 22, 31–32). Если же Он за нас и за наши грехи был в подвигах, в бдении и в молитве, то не гораздо ли более мы должны прилежать к молитве и молениям и молиться прежде всего Самому Господу и потом чрез Него умилостивлять и Бога Отца. В лице Господа и Бога нашего Иисуса Христа мы имеем ходатая и молитвенника о грехах наших, если только раскаемся в прежних грехах своих и, осознавая и исповедуя те преступления наши, которыми теперь оскорбляем Господа, дадим обет ходить впредь в путях Его и хранить заповеди Его. Отец вразумляет и хранит нас, но только тогда, когда мы твердо стоим в вере, при всех скорбях и теснотах, то есть когда крепко прилепляемся ко Христу Его, как написано: кто ны разлучит от любве Божия, скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? (Рим. 8, 35). — Ничто из сих не может разлучить верующих, ничто не может отделить соединившихся с Плотию и Кровию Его. Настоящее гонение есть испытание и искушение сердца нашего. Бог восхотел испытать и изведать нас, как Он и всегда испытывал Своих, но в испытаниях Его никогда не оскудевала для верующих и помощь Его. Наконец, для меньшего из рабов Своих, величайшего грешника и недостойного благоволения Его, Он, по благости Своей к нам, удостоил дать следующее повеление: «Скажи ему, чтобы он был покоен — мир наступит, но не тотчас, потому что еще остаются некоторые, которых надобно испытать!» Также мы удостоились Божественного наставления касательно умеренности в пище и воздержания в питии — чтобы окрыленного небесною силою сердца не расслабляли мирские удовольствия и чтобы отягченный пиршествами ум не ослабел для подвигов молитвы.

Все это я должен был открыть вам, а не таить в душе моей, потому что каждый из нас может здесь найти для себя и наставление и руководство. И вы также не скрывайте у себя этого письма, а передайте его братьям для прочтения. Ибо задерживать у себя то, чем Господь благоволил наставить и вразумить нас, свойственно человеку, который не желает брату своему наставления и вразумления. Пусть знают, что Господь наш испытывает нас, и пусть, несмотря на тяжесть настоящего гонения, никогда не отступают от веры в Него, однажды навсегда нами принятой. Пусть каждый, сознавая грехи свои, отложит от себя общение с ветхим человеком. Ибо никтоже возложь руку свою на рало и зря вспять управлен есть в Царствии Божии (Лк. 9, 62). И жена Лотова оттого, что, по избавлении от пагубы, оглянулась назад, вопреки повелению, утратила плод своего исшествия. Будем обращаться не назад, куда зовет диавол, а вперед, куда призывает Христос. Устремим взоры к небу, да не прельстит нас земля своими соблазнами и приманками. Пусть каждый молится Богу не за себя только, а за всех братьев, как научил молиться Господь: Он не заповедует каждому частную молитву, а повелевает всем молиться за всех молитвою общею и молением единодушным. Господь сохранит нас безопасными от нападений врага, если узрит нас кроткими и смиренными, пребывающими во взаимном согласии между собою, боящимися гнева Его, вразумленными и исправленными настоящим гонением. Было научение, будет и помилование. Только будем умолять Господа, в простоте и единодушии, с усердием в молитве и с верою на получение; будем молиться с воздыханием и слезами, как прилично молиться тем, которые поставлены между развалинами заслуживших наказание и останками боящихся, между множеством ослабевающих и небольшим числом стоящих твердо. Станем просить о скорейшем возвращении мира, о скорой помощи нам среди мрака и напастей наших, об исполнении того, что благоволил Господь открыть рабам Своим, о восстановлении Церкви, безопасности нашего спасения, — о даровании ясной погоды после ненастья, света после мрака, приятной тишины после бури и вихрей, о верной помощи отеческой любви, — о явлении славных дел Божественного величия, которыми посрамилось бы богохульство гонителей, устроилось бы покаяние падших и прославилось бы твердое и неослабное упование пребывающих верными.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Приветствуйте от меня братство и просите помнить о нас. Прощайте.

Письмо к Рогациану пресвитеру и прочим исповедникам

Киприан Рогациану пресвитеру и прочим исповедникам братьям желает здравия.

И в прежнем письме к вам, возлюбленнейшие и мужественнейшие братья, я приветствовал радостными словами веру и доблесть вашу; и теперь слово наше прежде всего клонится к тому, чтобы радостным духом часто и всегда возглашать славу имени вашего. Ибо чего более, чего лучше я могу желать, как не того, чтобы видеть стадо Христово озаренным славою вашего исповедничества? Если о том должны радоваться все братья, то в общей радости наибольшее участие должен принимать епископ, потому что слава Церкви есть слава предстоятеля. Сколько скорбим мы о тех, коих низвергла враждебная буря, столько радуемся за вас, коих не мог победить диавол.

Но при этом умоляем вас общею верою, истинною и чистою любовию к вам нашего сердца, чтобы вы, победившие врага в этой первой борьбе, с твердым и неослабным мужеством хранили вашу славу. Мы еще в мире, еще на поприще брани, мы ежедневно сражаемся за жизнь нашу. Надобно стараться после этих начатков достигать большего и усовершить в себе то, чему положено счастливое начало. Мало того, чтобы получить что-нибудь; больше значит уметь сохранить полученное. Самая вера и спасительное возрождение животворны не потому, что мы их получили, а потому, что сохранили. И не мгновенное достижение, а усовершение сохраняет человека для Бога. Этому научает Господь, говоря: се, здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14). Представь, что Он говорит то же самое и исповеднику Своему: «Вот ты сделался исповедником, отселе не согрешай, да не горше ти что будет». Соломон, Саул и многие другие, пока ходили в путях Господа, могли удержать данную себе благодать; но когда уклонились от учения Господня, от них отнята и благодать. Нам надобно держаться на узком и тесном пути похвалы и славы. И если всем христианам необходимы тихость, смирение и благонравие, по слову Господа, взирающего токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес (Ис. 66, 2), то тем более нужно хранить это и исполнять вам — исповедникам, которые соделались примером для прочих братьев и с нравами которых должны сообразоваться жизнь и действия всех. Ибо как Иудеи отвержены Богом за то, что чрез них имя Божие хулится во языцех, так, напротив, любезны Богу те, коих благочинием имя Божие хвалится. В Писании Господь наставляет нас следующими словами: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф. 5, 16). И апостол Павел говорит: сияйте якоже светила в мире (Флп. 2, 15). Подобным образом и Петр убеждает: молю, говорит, яко пришельцев и странников огребаться от плотских похотей, яже воюют на душу, житие ваше имуще добро во языцех, да о нем же клевещут вас аки злодеев, от добрых дел видевше прославят Бога (1 Пет. 2, 11–12). К радости моей, большая часть из вас и заботится об этом — возвысившись честию своего исповедничества, она в тихости и добронравии блюдет и охраняет свою славу.

Между тем, я слышу, что некоторые заражают ваш сонм и уничижают похвалу высокого имени вашего худым поведением своим: таких вы сами, как любители и хранители похвалы вашей, должны обличать, обуздывать и исправлять. Ибо какой стыд для вашего имени, когда один кто-либо пребывает в пьянстве и распутстве, а другой возвращается в то отечество, из которого изгнан, — чтобы там быть ему схвачену и погибнуть уже не как христианину, а как преступнику? Слышу, что некоторые ведут себя заносчиво и надменно, тогда как написано: не высокомудрствуй, но бойся. Аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, да не како и тебе не пощадит (Рим. 11, 21–22). Господь наш яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих (Ис. 53, 7). Аз же не противлюся, говорит, не противоглаголю. Плещи Мои вдах на раны и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний (Ис. 50, 5–6). Кто же, живя ныне в Нем и чрез Него, дерзает возноситься и гордиться, забывая и дела, Им совершенные, и повеления, переданные нам Им Самим и Его апостолами? Если раб не больше господина своего, то идущие вслед Господа должны с кротостию, смирением и безмолвием последовать стопам Его, потому что кто более смиряется, тот более и возвышается, по словам Господа: иже бо меньший есть в вас, сей есть велик (Лк. 9, 48).

Наконец, что же и это? Как отвратительным должно казаться и для вас то, о чем узнали мы с величайшею болезнию и скорбию сердца, — именно, что есть такие, которые храмы Божии и члены освященные и прославленные исповедничеством много сквернят своим постыдным и бесчестным совозлежанием с женщинами, имея общие с ними постели! Если они в совести и непричастны любодеянию, то большое преступление уже в том одном, что другие, соблазняясь ими, могут увлекаться к падению. Также не должно быть между вами никаких споров и зависти, когда Господь оставил нам мир Свой, — и в Писании сказано: возлюбиши ближняго твоего якоже себе (Гал. 5, 14). Аще же друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблени будете (Гал. 5, 15). Воздерживайтесь тоже, прошу вас, от ругательств и злоречия, потому что и злоречивые Царствия Божия не наследят, и язык, исповедавший Христа, надлежит сохранять непорочным и чистым, вместе с своею честью. — Ибо кто говорит мирная, благая и правая по заповеди Христовой, тот ежедневно исповедует Христа. Мы при крещении произносили обет отречения от мира. Но ныне мы, по истине, отреклись от мира, когда, испытанные Богом, оставляя все свое, последовали за Господом, — когда стоим и живем Его верою и страхом. Будем укреплять себя взаимными увещаниями, будем более и более преуспевать в Господе, чтобы нам, когда Он по милосердию своему пошлет обещанный Им мир, возвратиться в Церковь новыми и почти переменившимися, — чтобы и братья наши — язычники нашли нас во всем исправившимися и усовершившимися и чтобы те, которые прежде удивлялись славе подвигов, теперь удивились благочинию в нравах. Хотя и прежде, когда вы были еще в темнице, и теперь снова с большею подробностию я писал к нашему клиру, чтобы он доставлял вам все необходимое для вашего одеяния и содержания, однако и сам я из собственной небольшой суммы, какая была при мне, посылаю вам 250; а недавно я послал и других 250; — также и Виктор, из чтецов диакон, находящийся со мною, послал вам 175. Радуюсь, когда слышу, что весьма многие братья наши, по любви своей, соревнуя друг перед другом, помогают в нуждах ваших своими приношениями.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас.

Письмо к пресвитерам и диаконам

Киприан пресвитерам и диаконам, братьям, желает здравия.

Я желал, возлюбленнейшие братья, письмом своим приветствовать весь клир наш целым и невредимым. Но так как враждебная буря, низвергнувшая большую часть народа нашего, чрезмерно увеличила скорби наши еще тем, что в своем разрушительном стремлении захватила и часть клира; то мы молим Господа, чтобы, по милости Божией, мы могли впредь приветствовать невредимыми по крайней мере вас, которых твердость в вере и добродетели нам хорошо известна. И хотя у меня были сильные побуждения немедленно самому прийти к вам, во-первых, по влечению к вам и желанию видеться с вами, что составляет главный предмет молитв моих, и во-вторых, для того, чтобы вместе с вами обсудить и по общем совещании постановить то, чего требует общая польза в делах управления церковного; — однако же я признал за лучшее остаться пока в безопасном убежище, имея в виду другие выгоды по отношению к общему нашему миру и спасению, которые объяснит вам возлюбленнейший брат наш Тертулл. Он-то, столько в других отношениях послуживший делу Божию, был виновником и сего совета, чтобы я был осторожен и осмотрителен и опрометчиво не являлся публично, а особенно в том месте, где меня столько раз требовали и искали. Итак, полагаясь на любовь и благочестие ваше, которые мне хорошо известны, я письмом сим и увещеваю и заповедую вам, чтобы вы, которых присутствие там и не так ненавистно и не так опасно, исполнили за меня все, что требует церковное управление. Между тем пусть продолжается, сколько можно и как можно, попечение о бедных, но о таких, впрочем, которые, твердо стоя в вере, не оставили стада Христова, чтобы им, по вашей распорядительности, доставляемо было все необходимое для облегчения их бедности, дабы, чего не могло сделать преследование с верующими, того не сделала нужда с неимущими. Еще больше надобно заботиться о славных исповедниках. И хотя я знаю, что многих из них братья, по своему усердию и любви, взяли на свое попечение, однако, если бы кто из них нуждался в одежде или в содержании, то, как я и прежде писал вам, когда они были еще в темнице, пусть доставляется им все необходимое; только пусть они узнают от вас, научатся и убедятся, чего, по руководству писаний, требует церковное благочиние, именно, они должны быть смиренны, скромны и спокойны, чтобы им сохранить честь своего имени и чтобы те, которые сделались славны исповедничеством, были славны и по нравам; они должны, служа во всем Господу, соделать себя достойными венца небесного, совершением хвалы своей. Ибо впереди остается больше, чем сколько сделано, как и написано: прежде смерти не блажи ни когоже (Сир. 11, 28) и еще: буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (Апок. 2, 10), и Господь то же говорит: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22). Пусть подражают они Господу, Который пред самым страданием своим не гордился, а был еще смиреннее: ибо тогда Он умыл ученикам Своим ноги и говорил: аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин. 13, 14). Пусть следуют они примеру апостола

Павла: он после многократного заключения в темницу, после перенесения ударов, после осуждения на съедение зверям, во всех делах пребывал кротким и смиренным; и даже после восхищения до третьего неба и рая он ничего не присвоил себе надменно, а говорил: ниже туне хлеб ядохом у кого, но в труде и подвизе, нощь и день делающе, да не отягчим никогоже от вас (2 Сол. 3, 8). — Умоляю вас, внушите все это подробно братьям нашим. И поелику всяк... смиряяйся вознесется (Лк. 14, 11), то теперь настало время, когда особенно нужно опасаться коварного противника, который более преследует того, кто более оказал мужества, и, раздраженный собственным поражением, усиливается победить победителя. Дай, Господи, и мне вовремя еще увидеть их и спасительным увещанием расположить их к тому, чтобы они сберегли свою славу! Ибо мне больно, когда слышу, что некоторые с бесчестием и надменностию бродят и в праздности доходят до нелепостей или поселяют раздоры, преступными плотскими связями сквернят уды Христовы, уже причастные подвигу исповедничества Христова — не хотят повиноваться ни диаконам, ни даже пресвитерам, а ведут себя так, что чрез беспорядочное и худое поведение их — немногих — пятнается честь и слава многих добрых исповедников: они должны бояться, чтобы сии последние, обличив и осудив их, не лишили общения своего. Ибо только тот славный и истинный исповедник, от кого и впоследствии Церковь приобретает славу, а не посрамление.

А касательно того, что писали ко мне сопресвитеры наши, Донат и Фортунат, Новат и Гордий, я ничего не могу в ответ написать один, потому что с самого начала епископства моего я положил за правило ничего не делать по одному моему усмотрению, без совета вашего и без согласия народа. Но когда, по милости Божией, приду к вам, тогда сообща, как требует того взаимная честь, рассудим и о том, что сделано, и о том, что нужно сделать.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать и меня помнить. Усердно приветствуйте от меня братство ваше и просите помнить о нас. Прощайте.

Письмо к клиру о помощи бедным и странным

Киприан пресвитерам и диаконам, возлюбленнейшим братьям, желает здоровья.

Будучи невредим, по милости Божией, приветствую вас, возлюбленнейшие братья, и хотел бы вскоре прийти к вам, чтобы удовлетворить моему, а также вашему и всех братьев желанию. Но нам надобно заботиться об общем мире и потому, хотя с душевною печалию, быть пока вдали от вас, чтобы своим присутствием не вызвать ненависти и насилия со стороны язычников и чтобы нам, которые особенно должны заботиться о спокойствии всех, не сделаться виновником нарушения мира. Итак, когда вы напишете, что дела уладились и мне следует прийти, — или если и прежде Господь благословит указать мне; то я приду к вам. Ибо где лучше и приятнее мне быть, как не в том месте, в котором Господь благоволил просветить меня верою и возвысить? Между тем прошу вас, имейте усердное попечение о вдовах, о немощных и всех бедных. И странным, если кто из них будет нуждаться, давайте на содержание из собственных моих денег, которые я оставил у сопресвитера нашего Рогациана. А как те деньги могли уже быть все израсходованы, то я послал к нему же другую часть чрез церковного служителя (аколуфа) Нарика, чтобы щедрее и скорее была оказываема помощь нуждающимся.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Приветствуйте моим именем наше братство и просите их помнить о нас.

Письмо к Моисею, Максиму и другим исповедникам

Киприан Моисею, Максиму и прочим исповедникам и братьям желает здравия.

Возлюбленнейшие братья! И всех вас вместе и каждого порознь приблизил к нашему сердцу пришедший к нам Целерин, сподвижник вашей веры и доблести, воин Божий в знаменитых сражениях: с его пришествием мы как бы всех вас увидели; и когда он так приятно и так часто рассказывал о вашей к нам любви, то в его речах мы слышали как бы вас самих. Весьма приятно получать от вас чрез таких людей такие вести. И мы некоторым образом находимся там с вами в темнице; — будучи так соединены с вами сердцем, почитаем себя чувствующими вместе с вами сладость Божественного посещения. Нераздельная любовь ваша делает нас участниками вашей чести, и дух не позволяет отделиться от вас преданностию; вас обдержит там исповедание, меня здесь — сердечное расположение. Памятуя о вас день и ночь и вознося, вместе со многими другими, молитвы при совершении жертвы, и молясь уединенно втайне, мы просим у Господа, чтобы Он благоволил вполне прославить и увенчать вас. Но при всем этом мое смирение не может воздать вам по достоинству; вы гораздо более делаете для меня, когда воспоминаете меня в своих молитвах, — вы, кои стремитесь к одному небесному, размышляете только о Божественном, и самою продолжительностию страданий восходите все выше, и долговременностию не только не уменьшаете своей славы, но еще ее и увеличиваете. Блаженным делает уже и первое единократное исповедание; а вы столько же раз делались исповедниками, сколько раз вас уговаривали выйти из темницы: по вере и доблести вы предпочитаете темницу. У вас столько хвалы, сколько дней; столько степеней в заслугах, сколько лунных изменений. Кто однократно приемлет мучение, тот побеждает однажды; но кто, беспрерывно подвергаясь истязаниям, борется с болезнию и между тем остается непобедим, тот ежедневно увенчивается.

Пусть ныне придут сюда начальства, консулы или проконсулы, — пусть похвалятся украшениями единолетнего своего достоинства и двенадцатью ликторами: небесное достоинство ознаменовано и в вас блеском единолетней почести и даже долговременностию победоносной славы превзошло круговое обращение года. Восходящее солнце и движущаяся луна освещали мир; но для вас в темнице был большим светом Тот, Кто сотворил солнце и луну; и свет Христов, сияющий в сердцах и душах ваших, озарил немерцающим и ясным светом страшный и невыносимый для других мрак узилища. Чрез смену месяцев прошла зима, но и вы, заключенные в темнице, во время зимы претерпели хлад гонения. За зимою последовала весна, украшенная розами и другими цветами; но и у вас были розы и цветы райские, и вашу главу украшали венки небесные. Вот наступило и лето, богатое обильною жатвою, и гумно наполнилось хлебом; но и вы, сеявшие славу, пожали плоды славы и, находясь на гумне Господнем, увидели, как плевелы пожжены огнем неугасимым, а вы собраны в житницу Господню, как чистые зерна пшеницы и запас многоценный: темничный дом сделался для вас житницею. Духовная благодать не лишает вас выгод и осеннего времени. Наступает время собирания винограда, и сочные кисти его выдавливаются в тисках; а вас, полные грозды винограда Господня, вас, виноградные кисти, обремененные зрелыми плодами, вас давят и гнетут преследования со стороны мира; содержась в темнице, как бы в тисках, вместо вина вы проливаете свою кровь: мужественно перенося страдания, вы с радостию пьете чашу мученичества. Так-то проходит год у рабов Божиих! Так-то преемство времен года ознаменовывается духовными заслугами и небесными наградами!

Преблаженны те из вас, кои, шествуя по сим степеням славы, уже прешли из века сего и, окончив поприще доблести и веры, поверглись в объятия Господа, веселящегося об них и с радостию лобызающего их. Но не меньшую славу приобрели и вы, кои, находясь еще в борьбе, желая стяжать славу доблестных воинов, ведете продолжительную брань и, пребывая твердыми и непоколебимыми в вере, доблестями каждый день представляете приятное для Бога зрелище. Чем продолжительнее ваша брань, тем блистательнее венец. Подвиг, конечно, один, но он состоит из многих и разнообразных сражений. Вы превозмогаете голод, преодолеваете жажду и своею крепкою волею попираете нечистоту темницы и ужас, какой наводит сие ужасное место. Там препобеждается истязание, превозмогается мучение, не страшна, но вожделенна смерть, то есть она побеждается наградою бессмертия, потому что победивший ее получает венец жизни вечной. Каков теперь у вас дух, как возвышенно и. вместительно сердце у тех, у которых совершаются такие и толикие дела! Кто живет только для заповедей Божиих и наград Христовых, тот действует во всем по воле Божией; и вы хотя находитесь еще в теле, но живете жизнию уже не настоящего века, а будущего. Помните же, возлюбленнейшие братья, и обо мне; среди высоких и Божественных помыслов имейте и нас в вашем уме и сердце, да буду и я предметом ваших молитв; потому что ваш голос, славный чистотою исповедания и достохвальный бестрепетным защищением своей чести, достигает слуха Божия; отверзши для себя небо и возносясь от сего низменного мира к горнему, он получает от благости Божией то, чего просит. В самом деле, чего не можете, чего не в состоянии испросить у милосердого Бога вы, кои так верою сохранили заповеди Господни, кои искреннею верою удержали евангельское учение, кои непорочною славою своего мужества, крепко храня повеления Господни и последуя апостолам, истиною вашего мученичества утвердили колеблющуюся веру многих? Вы — истинные свидетели Евангелия, истинные мученики Христовы, утвержденные на Его корне и основанные на крепком и краеугольном камне, — вы благочиние соединили с доблестию, возбудили в других страх Божий, и ваше мученичество представили в пример для других.

Желаю вам, мужественнейшие и блаженнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас.

Письмо к карфагенскому клиру о посвящении Аврелия в чтецы

Киприан пресвитерам, диаконам и всему народу желает здоровья.

Обыкновенно, при посвящении клириков, мы предварительно советуемся с вами и общим голосом обсуживаем нравы и заслуги каждого. Но нет нужды ожидать свидетельств человеческих там, где есть уже указания Божественные. Брат наш Аврелий, знаменитый юноша, одобрен уже Господом и возлюблен Богом; не много ему лет, но преуспел он в похвале доблести и веры; меньший по своему возрасту, но больший по чести, он два раза подвизался здесь на поприще; дважды исповедник и дважды славный победитель в своем исповедничестве. Раз победивши бегом и подвергшись за то изгнанию, потом он снова ратовал в сильнейшей брани и победоносно восторжествовал над страданиями. Сколько раз задумывал противник вызывать (на бой) рабов Божиих, столько раз этот быстрый и крепкий воин сражался и побеждал. Мало было того, чтобы сразиться ему пред очами немногих, когда сделался изгнанником; — он удостоился с необыкновенным мужеством сражаться и на торжище, дабы, победивши городское начальство, победить и проконсула, и, после изгнания, превозмог мучения. Я не знаю, что более должен восхвалять в нем, славу ли язв его или непорочность нравов, то ли, что он знаменит достоинством доблести, или — что он достохвален за удивительную скромность? Он так высок по достоинству и так покорен по смирению, что, кажется, промысл сохранил его для того, чтобы он был для других примером церковного благочиния, примером того, как рабы Божии должны побеждать в исповедничестве доблестию и после исповедничества отличаться нравами. Он заслуживал высшей степени и больших преимуществ церковного посвящения не по летам своим, но по заслугам, однако ж заблагорассуждено, чтобы он начал с должности чтеца: тому, чей голос со славою исповедал Господа, наиболее прилично возглашать Божественное чтение при торжественном богослужении — после возвышенных слов, провозвестивших мученичество за Христа, читать Христово Евангелие, которое производит мучеников, — после позорного столба подойти к аналою; там быть позорищем множеству язычников, здесь быть созерцаему братьями, там с удивлением быть выслушану стоявшим вокруг народом, здесь с радостию быть слышиму братством. Итак, знайте, возлюбленнейшие братья, что его-то посвятил я с пребывавшими здесь товарищами. И я знаю, что вы охотно принимаете таковых и желаете, чтобы как можно более было посвящаемо их в нашей Церкви. А так как веселие всегда поспешно и радость нетерпелива, то он и читал в день недельный, то есть он предвозвестил мир, приступив к чтению. Участите же ваши моления и споспешествуйте мне в молитвах своими молитвами, да милосердие Божие, благопоспешествующее вам, в скором времени возвратит своему народу священника невредимым и вместе со священником мученика-чтеца.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать о Боге Отце и Христе Иисусе.

Письмо к клиру и народу о посвящении в чтецы Целерина

Киприан пресвитерам, диаконам и всему народу, братьям о Господе, желает здравия.

Надобно, возлюбленнейшие братья, признавать и с любовию принимать Божественные благодеяния, которыми Господь в наше время удостоил прославить и почтить Церковь Свою, оставляя в живых добрых Своих исповедников и славных мучеников, чтобы они, торжественно исповедавшие Христа, украсили потом клир Христов служением Церкви. Итак, возрадуйтесь с нами и примите с веселием письмо наше, которым я и бывшие здесь мои товарищи уведомляем вас, что брат наш Целерин, славный доблестями и нравами, сопричислен к нашему клиру не по человеческому выбору, но по Божественному удостоению. Когда он не решался принять на себя служение Церкви, то сама Церковь своим убеждением и увещанием в ночном видении побудила его сама, как это наиболее было ей прилично, заставила не отвергать нашего совета, потому что и нехорошо и неприлично было оставаться без церковной почести тому, кого Господь почтил таким достоинством небесной славы. Первый в настоящей нашей брани и искуснейший среди Христовых воинов, он в первом жару преследования сразился с самым главным виновником нападения и, победивши противника неотразимою твердостию своего сопротивления, проложил другим путь к победе, а сам стяжал победу нелегкими и немалочисленными ранами, но восторжествовав чудесно в продолжительной борьбе при постоянно продолжавшихся и усиливаемых казнях. В темнице, под стражею, девятнадцать дней провел он в узах и железах. Но когда тело находилось в оковах, дух пребыл разрешенным и свободным. Плоть истаивала от продолжительного голода и жажды, но душу, которая живет верою и добродетелию, Бог насыщал духовною пищею. Среди истязаний он был сильнее своих истязателей, заключенный — более заключающих, поверженный — выше стоящих, связанный — крепче связывающих, осужденный — величественнее судящих; и хотя ноги его были в узах, но змий попран, сотрен и побежден. На славном теле сияют светлые знаки язв, осязательные следы их выдаются и обнаруживаются на его жилах и членах, изможденных продолжительным страданием. Братство должно услышать много великого и дивного о его доблестях и достоинствах. И если бы кто, подобно Фоме, не веровал слуху, то есть, чем удостоверить зрение так, что каждый может видеть то, о чем слышит. В этом служителе Бога слава ран соделала победу, а славу рубцов хранит память. Впрочем, не ново и не непривычно для возлюбленнейшего Целерина такое сочетание славы. Он идет по следам своей родни и честию, по Божественному удостоению, совершенно равняется со своими предками и родственниками. Целерина, бабка его, уже давно украшена венцом мученическим. Дяди его по отцу и по матери — Лаврентий и Игнатий, некогда по званию мирские воины, но истинные и духовные воины Божии, — низложив диавола исповеданием Христа, славным страданием заслужили от Господа пальмы и венцы. Мы всегда, как и вы знаете, приносим о них жертвы, когда только ежегодным воспоминанием празднуем страдания и дни мучеников.

Итак, не мог быть недостойным их и меньшим от них тот, кого достойное семейство и благородный род так воодушевляли домашними примерами доблести и веры. Если и по временному состоянию славно и почтенно быть знатного рода, то во сколько больше хвалы и чести быть знаменитым небесною славою? Я не знаю, кого мне назвать более блаженным, их ли за столь славного потомка или его за знатное происхождение? Так равномерно объединяется у них Божественное удостоение, что и их венец получает блеск от достоинства потомка, и его славу осиявает превосходство рода. Когда он пришел к нам, возлюбленные братья, с таким удостоением от Господа, прославленный свидетельством и удивлением даже самого своего гонителя, то что же мы должны были сделать, как не возвесть его на амвон, то есть на церковное судилище, чтобы поставленный на возвышенном месте и при таковом своем почете видимый всему народу, он читал заповеди и Евангелие Господа, которым так твердо и неуклонно следует, чтобы голос, исповедавший Господа, ежедневно слышался в глаголах Господних? Пусть он увидит, есть ли в Церкви высшая степень, на которой можно было бы принесть столько пользы. Исповедник наиболее приносит пользы братьям тогда, когда, слыша из уст его чтение Евангелия, всяк слышащий станет подражать вере чтеца. Его надлежало в чтении соединить с Аврелием, с которым он соединен и Божественною честию, с которым связан всеми украшениями доблести и хвалы. Оба они равны, оба подобны друг другу: сколько высоки в славе, столько уничижены по скромности; сколько возвышены по Божественному удостоению, столько покорны по миролюбию и тихости; они и в войне и в мире представляют собою каждому образцы доблестей и нравов, заслуживая похвалу — там твердостию, здесь скромностию. О таковых служителях радуется Господь и славится в таких исповедниках, кои своим учением и обращением возвещают славу так, что научают тем и других благочинию. Для того Христос благоволил оставить их надолго здесь в Церкви, для того избавил их от неминуемой смерти, как бы воскресив их, и сохранил невредимыми, чтобы братья, не видя ничего возвышеннее по достоинству, ничего уничиженнее по смирению, шли по следам их. Между тем знайте, что они только на время сделаны чтецами, потому что надлежало поставить светильник на свещнице, да светит всем, надлежало славные лица возвесть на возвышенное место, откуда, созерцаемые всем обстоящим братством, они возбуждали бы в видящих стремление к славе. Впрочем, да будет вам известно, что мы уже предназначили им пресвитерское достоинство, и потому они должны быть почтены одинаково с пресвитерами кружкою и при ежемесячном разделе получать части в равном с ними количестве, как имеющие с достижением более зрелых лет восседать с нами, хоть, на самом деле, ничем не может быть слишком молод по возрасту тот, кто усовершил свои возраст достижением славы.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к клиру и народу о причислении к карфагенскому клиру Нумидика

Киприан пресвитерам и диаконам и всему народу, возлюбленнейшим и вожделеннейшим братьям желает здоровья.

Надобно известить вас, возлюбленнейшие братья, о том, что относится и к общей нашей радости, и к величайшей славе нашей Церкви. Итак, знайте, что Господь удостоил наставить нас Своим внушением, чтобы сопричислен был к сонму карфагенских пресвитеров пресвитер Нумидик и в клире заседал с нами. Знаменитый славным своим исповедничеством, высокой честию доблести и веры, он, предпослав себе многочисленный сонм мучеников, восприявших по его убеждению смерть от камней и огней, радостно взирал, как любимая им жена его была вместе с прочими сожжена, или лучше сказать, соблюдена. Сам же полусожженный, заметанный камнями, сочтенный за мертвого, — после того как дочь его, движимая любовию к отцу, отыскала труп его, найденный полуживым, — вырытый и приведенный в чувство, поневоле отстал от предпосланных себе своих спутников. Но, как мы видим, он сохранен для того, чтобы Господь присоединил его к нашему клиру и восполнил достохвальными священниками убыль, произведенную отпадением некоторых наших пресвитеров. Если будет угодно Богу, он за свое благочестие возведется на высшую степень, когда, покровительствуемые Богом, мы лично придем к вам. Впрочем, пусть будет по указанному: примем с благодарностию этот дар Божий в надежде, что Господь, по милосердию Своему, дарует нам больше подобных украшений и что, восстановивши крепость Своей Церкви, Он будет содействовать процветанию столь кротких и смиренных мужей в нашем почтенном собрании.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Калдонию, Геркулану и прочим, об отлучении Фелициссима

Киприан товарищам Калдонию и Геркулану и сопресвитерам Рогациану и Нумидику желает здоровья.

Я крепко опечалился, возлюбленнейшие братья, получивши ваше письмо: потому что у меня всегдашняя цель и желание содержать братство наше невредимым и, как требует того любовь, в целости сохранять стадо; а вы извещаете о бесчинных и коварных замыслах Фелициссима — извещаете о том, что он, кроме прежних неправд и грабительств, о которых давно уже многое мне известно, теперь покусился еще отделить от епископа часть народа, то есть отлучить овец от пастыря, детей от отца и расторгнуть члены Христовы. Я послал вас вместо себя своими наместниками, чтобы вы раздачею денег предотвращали нужды братьев наших, давали достаточное пособие тем, которые захотят заниматься своими ремеслами, и вместе с тем разузнавали об их возрасте, обстоятельствах и заслугах, так как мне и в настоящее время нужно знать всех очень хорошо, дабы к должностям церковного управления назначать только достойных, кротких и смиренных; — а он стал противодействовать, чтобы никто не мог воспользоваться пособием и чтобы то, что я желал, невозможно было разузнать посредством тщательного исследования; упорно присваивая себе власть, он угрожал даже братьям нашим, которые первые пришли за вспоможением, и стращал их тем, что и в случае смерти не будет принят им в общение, кто захотел бы нам повиноваться. Не уважив достоинства места, мною занимаемого, не стесняясь ни вашею властию, ни вашим присутствием, он, по собственному влечению, отторгся с весьма многими, возмутив спокойствие братьев и, по безрассудной дерзости, сделался вождем крамолы и начальником возмущения. Впрочем, я радуюсь, что весьма многие из братьев отстали от его буйства и лучше захотели пребыть в мире вместе с вами, чтобы остаться со своею материю Церковию, и принимать от нее вспоможения, по распределению епископа. Притом я вполне уверен, что и другие намерены примириться и вскоре оставят безрассудное заблуждение. Между тем, так как Фелициссим грозил, что и в случае смерти не будут иметь с ним общения те, которые стали бы повиноваться нам, то есть которые были бы в общении с нами: то пусть сам подвергнется тому приговору, который он первый произнес, пусть знает, что он отлучен от нас; потому что к тем обманам и грабительствам, о которых мы достоверно узнали, он прибавил новое преступление — прелюбодеяние, как о том объявили некоторые из братьев, мужи почтенные, уверив нас, что они точно знают об этом и могут доказать. Все это мы исследуем тогда, когда, по допущению Божию, соберемся вместе с большим числом товарищей. Пусть и Авгенд, который, не помышляя ни о епископе, ни о Церкви, присоединился к его крамоле и расколу, если и далее будет с ним упорствовать, пусть и он подвергнется тому же приговору, который навлек на себя злоумышлением и безрассудством. Равным образом и каждый, приставший к его крамоле и расколу, пусть знает, что не будет иметь с нами общения в Церкви, как добровольно захотевший отделить себя от Церкви.

Настоящее письмо мое прочитайте братьям нашим и перешлите также к клиру в Карфаген, присовокупивши имена соучастников Фелициссима.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас. Прощайте.1

1 В ответ на сие письмо Калдоний с товарищами писал к Киприану:

«Калдоний с товарищами Геркуланом и Виктором, также с пресвитерами Рогацианом и Нумидиком, Киприану желает здоровья.

Мы отлучили от общения Фелициссима и Авгенда, также Репоста, что из изгнанников, Ирину Ругилийскую и Павлу портниху, — о чем ты должен был знать из моей приписки. Еще мы отлучили Софрония и — тоже из изгнанников — Солиасса, погонщика мулов».

Письмо к народу о пяти пресвитерах, приставших к возмущению Фелициссима

Киприан всему народу желает здоровья.

Возлюбленнейшие братья! Хотя Вриций, вернейший и пречестный пресвитер, также Рогациан и Нумидик, пресвитеры-исповедники, прославившиеся по удостоению Господа, равно и диаконы — мужи добрые и от всего сердца преданные церковному служению, с прочими сослужителями лично заботятся о вас с полным усердием и не престают постоянными увещаниями укреплять каждого и спасительными советами наставлять и вразумлять падших, однако и я, сколько могу, даю вам советы и, как могу, навещаю вас письменно. Да, возлюбленнейшие братья, письменно: потому что зложелательство некоторых пресвитеров соделало то, что до Пасхи мне нельзя было и прийти к вам, так как они, помня свои замыслы и сохраняя прежнюю злобу не только против моего епископства, но даже против вашего выбора и суда Божия, возобновляют свои прежние нападки на нас и при обычных ухищрениях снова строят святотатственные ковы. Впрочем, когда мы и не хотели и не желали, когда прощали и молчали, они, по Божественному промыслу, понесли заслуженное ими наказание, так что, не быв извержены нами, сами себя извергли, сами в собственном сознании произнесли приговор против себя, вашим и Божественным судом изобличенные в заговоре и нечестии, сами себя добровольно изгнали из Церкви. Теперь стало явно, откуда получило начало злоумышление Фелициссима и при каких пособиях укоренялось. Эти-то пресвитеры давно соблазняли и побуждали некоторых исповедников не быть в согласии со своим епископом, не придерживаться церковного благочиния с верою и в мире, по заповедям Господним, не сохранять славы своего исповедничества чистым и непорочным житием. Как будто им было мало расстроить умы некоторых исповедников и вооружить против священства Божия часть увлеченного братства: теперь они обратились с тлетворным своим обольщением к падшим, чтобы больных, уязвленных и по тяжести своего падения всего менее способных к принятию здравых советов и всего менее твердых отвратить от лечения своей болезни и чтобы оставлением молитв и прошений, которыми надлежало долго и постоянно умилостивлять Господа, привесть их к пагубной беспечности ложным обещанием обманчивого мира. Но умоляю вас, братья, — бодрствуйте против ухищрений диавола и, заботясь о своем спасении, как можно усерднее противодействуйте смертоносному обману. Это другое гонение, другое преследование. Пять этих пресвитеров не иное что, как пять тех зачинщиков, которые недавно соединились было с правителями — в подписи повеления, имевшего целью поколебать веру нашу и извращением истины опутать смертоносными ковами доверчивые сердца братьев. И теперь тоже, и теперь злоумышление пяти пресвитеров, соединенных с Фелициссимом, опять направлено к пагубе спасения — к тому, чтобы не обращаться с молитвою к Богу, чтобы отвергший Христа не умолял Того, Кого отверг, чтобы виновный в преступлении не приносил покаяния, чтобы не умилостивлять Господа чрез епископов и священников, — но по оставлении священников Господа, вопреки евангельскому благочинию, постановить новое предание святотатственного устава; чтобы, тогда как мы, а равно исповедники, и римские клирики, и все епископы, поставленные в нашей области и за морем, однажды согласились не поставлять ничего нового по делу о падших, доколе не соберемся вместе и, по взаимном совещании, не произнесем суда, с одной стороны, согласного с благочинием, а с другой — растворенного милосердием, — чтобы и тут противодействовать нашему решению и возмутительными замыслами ниспровергнуть все священническое достоинство и власть. Как для меня мучительно, возлюбленнейшие братья, что я не могу лично сам находиться при вас, сам посетить каждого, сам предложить вам слова ободрения, по учению Господа и Его Евангелия! Не довольно было двухлетнего уже моего изгнания и прискорбного отлучения от лиц и взоров ваших, — непрерывной скорби и стенаний, которые при постоянном моем сетовании терзают меня одинокого; недостаточно было дневных и ночных слез о том, что священнику, избранному вами с такою пламенною любовию, нельзя ни приветствовать, ни обнять вас. Здесь к томлению нашего духа прибавилась большая скорбь оттого, что, несмотря на крайнюю необходимость, не могу поспешить к вам из опасения, чтобы чрез козни и ухищрения вероломных приход наш не произвел там большого смятения, — и чтобы епископ, обязанный заботиться о мире и спокойствии всех, сам не подал видимого повода к возмущению и снова не усилил преследования. Но и отсюда, возлюбленнейшие братья, и отсюда предостерегаю и советую: не давайте безрассудно веры пагубным словам, не соглашайтесь скоро на льстивые речи, чтобы не принять вам тьмы вместо света, ночи вместо дня, глада вместо пищи, жажды вместо пития, яда вместо лекарства, смерти вместо жизни. Да не соблазняют вас ни лета их, ни достоинство: они, подражая древнему распутству двух старцев, которые старались обольстить и обесчестить целомудренную Сусанну (Дан. 13, 20), также стараются нарушить чистоту Церкви прелюбодейным учением и исказить евангельскую истину. Господь взывает к нам, говоря: не слушайте словес пророков, иже пророчествуют вам и прельщают вас: видение от сердца своего глаголют, а не от уст Господних; глаголют отвергающим Мя: «Глаголя Господь: мир будет вам» (Иер. 23, 16–17). Но мира не приносят те, кои сами не имеют мира. Обещают возвратить и снова призвать в Церковь падших те, кои сами отпали от Церкви.

Один есть Бог и один Христос, и Церковь одна, и кафедра, основанная по слову Господа на камне, одна (Мф. 16, 18). Нельзя ставить другого алтаря и нового священства там, где есть один алтарь и одно священство. Кто инуду собирает — расточает (Лк. 11, 23). Прелюбодейно, нечестиво, святотатственно основывать что-либо на человеческом буйстве, чтобы ниспровергнуть порядок Божественный. Следуя предостережению и наставлению Господа: вожди суть слепи слепцем: слепец же слепца аще водит, оба в яму впадетася (Мф. 15, 14), удаляйтесь от общения с подобными людьми и избегайте речей их, как рака и заразы (2 Тим. 2, 17). Они препятствуют молитвам вашим, которые вы с нами денно и нощно изливаете пред Господом, чтобы умилостивить Его правосудие; препятствуют слезам вашим, которыми вы омываете содеянное прегрешение; препятствуют миру, которого вы с верою и упованием испрашиваете у милосердого Бога, и не знают, что в Писании сказано: и пророк той или видяй сон, да умрет, глагола бо, еже прельстити тя от Господа Бога твоего (Втор. 13, 5). Никто, возлюбленнейшие братья, да не совратит вас с пути Господня. Никто вас — христиан да не отторгнет от Евангелия Христова. Никто сынов Церкви да не похитит у Церкви. Пусть погибнут одни они, захотевшие погибнуть. Пусть пребудут вне Церкви одни они, отпадшие от Церкви. Одни они, восставшие на епископов, да не будут с епископами. Пусть одни они потерпят наказание, которое прежде по нашему приговору, а ныне по суду Божественному заслужили своим злоумышлением и злобою. Господь предостерегает нас в Евангелии Своем, говоря: отметаете заповедь Божию, да предание ваше соблюдете (Мк. 7, 9). Те, кои отметают заповедь Божию и стараются утвердить свое предание, да будут смело и решительно отвергнуты вами. Для падших довольно одного падения. Пусть никто своим обманом не препятствует желающим востать. Никто да не повергает еще глубже и да не угнетает лежащих, за которых мы молимся, чтобы они воздвигнуты были рукою и мышцею Божиею. Никто полуживых и умоляющих о даровании им прежнего здоровья да не лишает надежды на совершенное выздоровление. Никто да не погашает совершенно света спасительного пути у тех, которые блуждают во мраке своего падения! Апостол научает, говоря: аще ли кто инако учит, и не преступает к здравым словесем Господа нашего Иисуса Христа и учению... разгордевся, ... отступай от таковаго (1 Тим. 6, 3–5). Опять же он говорит: никтоже вас да льстит суетными словесы, сих бо ради грядет гнев Божий на сыны непокоривыя: не бывайте убо сопричастницы сим (Еф. 5, 6–7). Да не будет того, чтобы вы, обольщенные пустыми словами, сделались участниками в их нечестии. Прошу вас, удаляйтесь от таковых и полагайтесь на советы наши, так как мы желаем, чтобы вы, по милосердию Божию, снова возвратились в недра Церкви, и испрашиваем у Бога мира прежде матери, а потом и детям ее. С молитвами и прошениями нашими соединяйте и свои прошения и молитвы; к слезам нашим прилагайте свои слезы. Бегайте волков, которые отлучают овец от пастыря. Избегайте ядовитых речей диавола, который от начала мира был всегда лукав и лжив: он лжет, чтобы обольстить, — льстит, чтобы вредить, — предлагает блага, чтобы причинить зло, — обещает жизнь, чтобы умертвить. Теперь ясны его речи и явны злоухищрения: он обещает мир, чтобы нельзя было получить мира, — предлагает спасение, чтобы согрешившему заградить путь к спасению, — обещает Церковь, а действует так, чтобы поверивший словам его вовсе погиб для Церкви. Теперь-то надобно, возлюбленнейшие братья, и тем из вас, кои устояли, пребыть мужественными и с постоянною твердостию хранить славную непоколебимость свою, оказанную вами во время преследования, и тем, кои, будучи уловлены врагом, пали, верно заботиться, при этом вторичном испытании, о своем уповании и мире, — и чтобы Господь простил вас, не отступать от священников Господних, потому что в Писании сказано: и человек, иже сотворит в гордости, еже не послушати священника или судии, иже в тыя дни будет, да умрет человек той (Втор. 17, 12). Это уже самое последнее испытание при настоящем преследовании: при покровительстве Божием, оно скоро пройдет, так что после Пасхи и я явлюсь к вам с моими товарищами; в их присутствии, как на то мы однажды согласились, можно будет, и по вашему усмотрению, и по общему нашему совещанию, определить и постановить, что нужно делать. Между тем всякий, кто, не желая принести покаяния и умилостивить Бога, принял сторону Фелициссима и его сообщников и сделался соучастником в еретическом замысле, пусть знает, что после для него невозможно будет ни возвратиться в недра Церкви, ни иметь общение с епископами и народом Христовым.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и постоянно, вместе с нами, пребывать в молитвах для испрошения милосердия Божия.

Письмо к Корнелию о непризнании Новациана епископом

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Пришли к нам, возлюбленнейший брат, посланные от Новациана Максим пресвитер, Авгенд диакон, некто Матфей и Лонгин. Но мы, узнав из принесенного ими письма, из речей их и уверений, что Новациан постановлен епископом, — и будучи поражены неправотою незаконного и противного кафолической Церкви посвящения, решились тотчас же прекратить с ними общение, отринувши и отвергши на время упорные и наглые их показания. Я и очень многие прибывшие ко мне сослужители ожидали возвращения товарищей наших, недавно посланных к тебе и соепископам нашим, бывшим при твоем посвящении, Калдония и Фортуната, чтобы, когда они придут и с точностию донесут о совершившемся деле, с большею силою и очевидностию обличить нечестие противной партии. Между тем подошли товарищи наши Помпей и Стефан, которые для вразумления нас относительно тамошних дел, сообразно со своим достоинством и верою, сообщили такие указания и свидетельства, что не было уже более надобности выслушивать послов Новациана, и когда эти послы, произнося в собрании христиан хулы и возмутительные речи, неотступно требовали от нас и народа публично выслушать то обвинение, которое они намеревались представить и доказать; то мы почли несовместным с достоинством нашим допускать, чтобы добрая слава товарища нашего, уже избранного, посвященного и заслужившего от многих похвалу и одобрение, была долее поносима злоречивыми устами завистников. Слишком продолжительно было бы излагать в письме все опровержения, улики и обличение их в том, что они непозволительным покушением произвели ересь; все частности об этом во всей подробности узнаете от сопресвитера нашего Примитива, когда он придет к вам. А так как они, не оставляя неистовой дерзости, усиливаются и здесь увлекать члены Христовы в раскол, раздирать и терзать тело кафолической Церкви, — перебегая из дома в дом и, в некоторых областях, из города в город, чтобы найти соучастников в своем упорстве и заблуждении; то мы однажды ответили им и не престаем напоминать: да узнают, что нечестиво оставлять мать; да познают и уразумеют, что никоим образом нельзя постановить другого епископа, когда епископ однажды уже поставлен и одобрен по свидетельству и суду сослужителей и народа, и потому, если они хотят хранить мир и веру, если признают себя поборниками Евангелия Христова, да возвратятся прежде к Церкви.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию о признании его епископом и о Фелициссиме

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Как было прилично рабам Божиим и особенно священникам правдивым и миролюбивым, мы недавно послали, возлюбленнейший брат, сослужителей наших Калдония и Фортуната, дабы они не только посредством нашего письменного убеждения, но и чрез личное свое присутствие и общее с вами совещание оказали содействие и употребили, какие можно, меры к тому, чтобы совокупить члены разделенного тела в единство Вселенской Церкви и связать их узами христианской любви. Во внимании к тому, что противная сторона, по упорному и непреклонному упрямству, не только отторглась от корня и уклонилась от недр и объятий матери, но еще, усиливая и возобновляя раздор на худшее, избрала себе епископа и, в противность однажды преданному таинству Божественного устроения и вселенского единства, поставила прелюбодейную и неприязненную главу вне Церкви, мы, получивши письма от тебя и от наших сослужителей, и по прибытии добрых мужей и возлюбленнейших наших товарищей, Помпея и Стефана, все это к общей радости твердо засвидетельствовавших и доказавших, как того требовала святость и истина Божественного предания и церковного чиноположения, отправили к тебе наше письмо и, сообщив о том каждому из наших товарищей в области, распорядились, чтобы и с их стороны отправлены были письма с нашими братьями. Впрочем, наша мысль и наше решение были уже там явны братьям и всему народу; потому что из писем, полученных недавно от той и от другой стороны, мы прочли только твое письмо, объявив во всеуслышание о поставлении тебя во епископы; а то, что с оскорбительными грубостями изложено было противною стороною в присланном к нам свитке, с пренебрежением отвергли ради общей чести и из почтения к важности и святости священства, рассуждая и соображая, что при столь многочисленном и благочестивом собрании братьев, где совосседают священники Божии, не должно этого ни читать, ни слушать. В самом деле, не следует обнаруживать и оглашать неосторожно и безрассудно того, что, будучи написано во враждебном тоне, может причинить слушателям соблазн и неверною молвою смутить братьев, находящихся вдали и живущих за морем. Пусть это поймут те, кои, служа своему неистовству или похоти своей и забывая закон Божий и уважение к святыне, находят удовольствие хвастать тем, чего не могут доказать, и, не в силах будучи подорвать и одолеть невинность, считают достаточным пятнать ее обманчивою молвою и ложными слухами. Так, все подобное, излагаемое некоторыми в письмах, мы, как предстоятели и священники, всячески должны отвергать с презрением. Иначе, где будет то слово Писания, которому научались мы и учим: удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти (Пс. 33, 14)? Или другое слово Писания: уста твоя умножиша злобу, и язык твой сплеташе льщения: седя на брата твоего клеветал еси, и на сына матере твоея полагал еси соблазн (Пс. 49, 19–20)? Также сказанное Апостолом: всяко слово гнило да не исходит из уст ваших, но точию еже есть благо к созданию веры, да даст благодать слышащим (Еф. 4, 29)? Притом мы показываем, что этому так и должно быть, если не дозволяем читать у себя таковых писем, написанных некоторыми дерзкими клеветниками. Поэтому, возлюбленнейший брат, я велел читать пред клиром и народом те из доставленных ко мне писем о тебе и совосседающих с тобою сопресвитерах, которые отзывались благочестивою простотою, а не лаянием злословий и ругательств. А что мы ожидали писем от сослужителей наших, присутствовавших там при поставлении твоем, — это не значило, будто бы мы, забывая древний обычай, домогались чего-то нового; достаточно бы и одного твоего письменного извещения о поставлении тебя во епископы, — если б не было против тебя заговора, возмутившего умы и расстроившего сердца как сослужителей, так и весьма многих братьев своими преступными и злоречивыми вымыслами. Для утишения сего мы сочли необходимым, чтобы дано было оттуда твердое и крепкое удостоверение чрез письма наших товарищей; представляя со своей стороны письменные свидетельства, достойные твоих нравов, жизни и образа действования, они отняли всякий — даже самомалейший — повод к сомнению и несогласиям у завистников, кои любят пользоваться новизною или же неправильным ходом дел; и умы волнующихся братьев, последуя нашему совету, который взвешен был здравым смыслом, искренно и решительно склонились к подтверждению твоего священства. Мы наиболее заботимся и должны заботиться, брат, о том, чтобы по мере возможности поддерживать единство, преданное от Господа чрез апостолов нам, их преемникам, и, сколько зависит от нас, собирать в Церковь рассеянных и блуждающих овец, коих отделил от матери упорный замысел некоторых и еретическое покушение, оставляя вне только закосневших в своем упорстве или неистовстве и не захотевших возвратиться к нам; они сами воздадут Господу ответ за произведенный ими раскол и отделение и за оставление ими Церкви. Относительно же того, что у нас постановлено по делу некоторых пресвитеров и Фелициссима, товарищи наши для твоего сведения послали к тебе за собственноручною подписью письмо, из которого ты узнаешь их мнение и приговор. Еще лучше сделаешь, брат, если копии с писем, писанных мною о том же Фелициссиме и пресвитерах его шайки к здешнему клиру и народу, в которых излагается порядок и обстоятельство этого дела и которые, ради общей любви, я недавно послал к тебе для прочтения чрез сотоварищей наших Калдония и Фортуната, прикажешь прочитать у себя пред братьями, чтобы и там и здесь братство наше относительно всего было нами одинаково вразумляемо. Те же копии я и теперь посылаю чрез Меттия иподиакона и аколуфа Никифора.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию о письме к римским исповедникам, увлеченным Новацианом

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Счел я делом и священным для себя и необходимым, возлюбленнейший брат, к тем из ваших исповедников, кои отступили от Церкви, быв обольщены упорством и злобою Новациана и Новата, послать краткое письмо, в котором, по долгу взаимной расположенности, убеждаю их возвратиться к матери своей, то есть Вселенской Церкви. Письмо это я приказал иподиакону Меттию прочитать тебе наперед, дабы кто-нибудь не стал выдумывать, что я писал не то, что там написано. Впрочем, тому же, посланному мною к вам, Меттию я приказал поступить в этом деле по твоему усмотрению и передать мое письмо исповедникам только тогда, когда ты признаешь это нужным.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к римским исповедникам с увещанием возвратиться к единению

Киприан Максиму и Никострату, и прочим исповедникам желает здоровья.

Вы часто, возлюбленнейшие, видели из моих писем, какое почтение к вашему исповедничеству и любовь к союзу братства сохранял я в слове своем; поэтому прошу вас доверчиво и спокойно принять это письмо мое, которое, при уважении к вашему подвигу и заслуженным вами похвалам, заключает искренний и верный мой вам совет. Меня тяготит, огорчает и стесняет невыносимая печаль пораженного и почти уничтоженного сердца, с тех пор как узнал я, что вы, в противность церковному порядку, в противность евангельскому закону, в противность единству вселенского учреждения, согласились там поставить иного епископа, то есть — чему быть неприлично и непозволительно — учредить иную Церковь, произвести разрыв между членами Христовыми, растерзать ревностию, исполненною раздора, единый дух и единое тело Господня стада. Прошу вас, чтобы такое незаконное разделение нашего братства по крайней мере не продолжалось между вами; но, помня о своем исповедничестве и а Божественном предании, возвратитесь к матери, от которой произошли вы, от которой пришли вы, к ее же матернему восхищению и в славу исповедничества. Не думайте, что, отделяясь сами от стада Христова и от его мира и согласия, вы таким образом защищаете Евангелие Христово: славным и добрым воинам приличнее находиться среди домашнего лагеря и, пребывая внутри его, пещись и промышлять о том, что должно касаться общего блага. И потому, так как единодушие и согласие наше вовсе не должно быть прерываемо, а мы не можем, оставивши Церковь, выйти вне и присоединиться к вам, то просим и всячески умоляем вас — возвратитесь к своей матери и к нашему братству.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию о Поликарпе адруметском

Киприан Корнелию брату желает здоровья.

Прочитал я, возлюбленнейший брат, присланное к нам чрез Примитива, сопресвитера нашего, письмо твое, из которого узнал о твоем смущении по поводу того, что письма из Адрумета прежде, от имени Поликарпа, присылались к тебе, а потом, когда я и Либерал пришли туда, начали они быть отправляемы на имя пресвитеров и диаконов. Так знай же и поверь, что это сделано не по легкомыслию какому-либо или презорству, а вот почему. Мы, товарищи, собравшись во множестве и отправивши к вам послами соепископов наших, Калдония и Фортуната, постановили — считать все до времени нерешенным, пока они не возвратятся к нам, приведши тамошние дела к миру или — по крайней мере — узнавши их с достоверностию; пресвитеры же и диаконы адруметские, в отсутствие Поликарпа — нашего соепископа, не знали о таковом нашем общем постановлении. Но когда мы прибыли к ним лично, то, узнавши наше решение, и они, чтобы ни в чем не было нарушаемо единомыслие состоящих там церквей, стали соблюдать то же, что и другие. Некоторые, однако, возмущают иногда умы и сердца речами своими, передавая вещи иначе, нежели как они есть в действительности. Мы со своей стороны — это верно — каждому из отправляющихся на кораблях, для предотвращения всякого соблазна, разъясняя дело, внушали признавать и защищать корень и недро Вселенской Церкви. Но так как область наша простирается далеко, заключая в себе Нумидию и Мавританию, то, дабы происшедший в Риме раскол не смущал отсутствующих неверными слухами, мы заблагорассудили, чтобы все епископы, находящиеся в той области, только тогда, как узнают от нас истинное положение дела и получат большее удостоверение относительно твоего посвящения, а чрез это наконец уничтожится и малейший след недоумения в душе каждого, написали письма, как это делается, и чтобы тебя и общение с тобою, то есть единство Вселенской Церкви и любовь, все наши товарищи решительно подтвердили и поддержали. И мы радуемся, что все это так устроилось свыше и что совет наш был предусмотрителен. Ибо таким образом теперь и истинность твоего епископства и достоинство его показаны в яснейшем свете и основаны на самом твердом удостоверении, так как из отзывов, сделанных оттуда нашими товарищами чрез письма их, а равно из донесения и свидетельств соепископов — Помпея, Стефана, Калдония и Фортуната — все узнали и необходимое начало твоего посвящения, и законную причину, и достославное незлобие. По Божественному удостоению, да правим мы, вместе с товарищами нашими, непоколебимо и твердо и да сохраним мир Церкви в единодушии согласия: и Господь, Который благоволит избирать и поставлять Себе в Церкви Своей священников, да соблюдает избранных и поставленных Своею волею и помощию, воодушевляя начальствующих и подавая им мужество к обузданию высокомерия нечестивых и мягкосердечие к возгреванию покаяния в падших!

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию, поздравительное с обращением исповедников

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Возвещаем тебе, возлюбленнейший брат, что мы и благодарили и благодарим непрестанно Бога Отца всемогущего, и Христа Его, Господа и Бога нашего, Спасителя — за Божественное промышление о Церкви, не допускающее, чтобы единство ее и святость были беспрерывно и в конец растлеваемы упорством измены и еретической злобы. Прочитавши ваше письмо, мы в восторге приобщились величайшей, желанной всеми радости о том, что пресвитер Максим и Урбан — исповедники с Сидонием и Макарием возвратились к кафолической Церкви, то есть, отложивши заблуждение и оставивши раскольническое или, лучше сказать, еретическое буйство, с верным здравомыслием перешли в обитель единства и истины, чтобы снова вступить со славою туда, откуда они вышли к славе; чтобы им, исповедавшим Христа, не оставаться потом вне стана Христова и чтобы теми, которых не могла победить сила и мужество, не была искушаема вера любви и единства. Вот невредимая и безукоризненная целость похвалы, вот нерушимое и твердое достоинство исповедников — отлучиться от отступников и беглецов, оставить предателей веры и наветников Вселенской Церкви! По справедливости и клир, и народ, и все братство с величайшею, как вы пишете, радостью приняли их возвращающихся; потому что при возвращении исповедников, хранящих свою славу, всякий считает себя союзником в их славе. Какова была о том радость, мы можем судить по собственным чувствам. Ибо если и здесь у нас все братство обрадовалось вашему письму, извещающему об их исповедании, и с живейшим участием встретило вестника всеобщего торжества; то что же там, где пред очами всех было и самое дело и радость? Если, как говорит Господь в Евангелии Своем, бывает великая радость на небесах о едином грешнике кающемся, то сколько же больше радости, и на земле и на небе, о исповедниках, которые своею славою и похвалою возвращаются в Церковь Божию и, показывая собою пример праводушия и убеждения, пролагают другим путь к возвращению? Ибо здесь обман довел некоторых из братьев наших до того, что им казалось необходимым последовать за исповедниками. По уничтожении же обмана свет проник в сердца всех, и обнаружилось, что Вселенская Церковь едина и не может ни рассекаться, ни разделяться. И уже теперь не так легко могут обольстить кого-либо суесловные речи неистового раскольника — когда дознано, что добрые и славные воины Христовы не могли долго задержаться вне Церкви чуждым лукавством и вероломством.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда быть в добром здоровье.

«Корнелий брату Киприану желает здоровья.

Сколько беспокоились мы и скорбели о тех исповедниках, кои были обольщены, чуть не захвачены и отчуждены от Церкви коварством и злобою человека хитрого и состарившегося в лукавстве; столько возрадовались и возблагодарили Бога всемогущего и Христа Господа нашего, когда те, познавши свое заблуждение и уразумевши ядоносную хитрость человека злобного, действовавшего подобно змию, возвратились в простоте воли, как сами сердечно сознаются, в Церковь, из которой вышли. Прежде некоторые из братьев наших, засвидетельствованные в вере, любящие мер и желающие единства, извещали нас о надменности одних, слабодушии других, — впрочем, не с такою достоверностию, чтобы можно было нам поверить совершенной в тех и других перемене. Поэтому, когда потом Урбан и Сидоний — исповедники пришли к нашим сопресвитерам, утверждая, что Максим исповедник и пресвитер желает также возвратиться вместе с ними в Церковь, то, чтобы не поверить им безрассудно, так как прежде многое вышло за их подписью (о чем и тебе известно от наших соепископов и из моих писем), — мы захотели из собственных их уст, при личном их признании, выслушать то, что передавали они нам чрез посланных своих. Явившись и будучи от пресвитеров допрошены о поступках своих и особенно о том, отчего в последнее время не раз ко всем церквам были от их имени рассылаемы письма, исполненные клевет и злоречий, произведшие возмущение во всех почти церквах, — они уверяли, что были обмануты и вовсе не знали содержания тех писем, что только по коварному обольщению увлеклись в раскол и соделались виновниками ереси, допустивши возложить руки на Новациана, как бы на епископа. Когда за это и за все прочее сделан им выговор, они стали просить, чтобы все было прощено и предано забвению. По передаче мне всего дела я заблагорассудил собрать пресвитеров (при чем находилось и пять епископов, которые и теперь налицо), дабы, составивши собор, общим согласием определить: что должно наблюдать в отношении тех лиц? А чтобы ты лучше мог знать и общее побуждение к тому, и порознь мнение каждого, мы рассудили сообщить вам к сведению свои мнения, которые ты можешь прочесть в приложении. Когда это было сделано, в собрание пресвитеров явились Максим, Урбан, Сидоний, Макарий и очень многие из братьев, бывших с ними в союзе, и усильно умолили предать все прошедшее забвению, не поминать более о том, как будто ничего не было ими ни сделано, ни сказано, чтобы по взаимном полном прощении они представили уже Богу сердце нескверное и чистое, следуя гласу евангельскому, который нарицает блаженными чистых сердцем, потому что они Бога узрят (Мф. 5, 8). Затем, как следовало, все это надлежало сообщить народу, дабы все знали о присоединении к Церкви тех самых, которых столь долго с соболезнованием видели заблудшими и потерянными. Узнавши их расположение, братство стеклось в великом числе. Все единогласно воссылали благодарение Богу, выражая сердечно радость слезами, обнимая обратившихся, как бы освобожденных недавно от темничного наказания. Приведу их собственные слова: «Мы, — говорили они, — знаем Корнелия епископа святейшей кафолической Церкви, избранного Богом всемогущим и Христом — Господом нашим. Признаемся в своем заблуждении. Мы пострадали от обмана. Мы обольщены были коварным суесловием вероломства. Но хотя, повидимому, мы и возымели некоторое общение с человеком — еретиком и раскольником, однако вся мысль наша всегда всецело была в Церкви. Мы знаем, что один есть Бог и один есть Христос Господь, Которого мы исповедали, один Дух Святой и один должен быть епископ в кафолической Церкви». Кого не тронуло бы такое открытое расположение их подтвердить, по водворении в Церкви, то, что они исповедали пред мирскою властию? Поэтому мы приказали пресвитеру Максиму занять свое место. Прочих также приняли огромным большинством народного мнения, предоставивши все прочее Богу всемогущему, во власти Коего все держится. И в тот же час, в то же мгновение, написавши тебе об этом, возлюбленнейший брат, я немедленно отпустил к вам аколуфа Никифора, имевшего отправиться в море, дабы ты без всякого замедления, как бы лично находясь среди здешнего клира и среди оного собрания народного, принес благодарение Богу всемогущему и Христу Господу нашему. Мы думаем — даже за верное полагаем, — что и прочие, которые поддались тому же заблуждению, скоро возвратятся к Церкви, видя главных своих деятелей в общении с нами. Мне кажется — тебе следует, возлюбленнейший брат, послать это письмо и по прочим церквам, дабы все знали, что обман и предательство этого рассольника и еретика со дня на день упраздняется. Будь здоров, возлюбленнейший брат!»

Письмо к исповедникам поздравительное по поводу обращения их от раскола

Киприан Максиму пресвитеру, также Урбану, Сидонию и Макарию братьям желает здоровья.

Прочитав письмо ваше, возлюбленнейшие братья, которое вы написали ко мне о вашем обращении, о церковном умирении и восстановлении братского союза1, я, признаюсь, столько же был обрадован, сколько и в прежнее время радовался, когда слышал о славе вашего исповедничества и, приветствуя, встречал небесную и духовную хвалу вашего воинствования. Ибо исповедать, что Церковь едина, не быть участником в чужом заблуждении или, лучше сказать, коварстве, возвратиться в тот стан, из которого вы вышли, из которого с крепкими силами выступили для того, чтобы ратовать и низложить врага, — это есть новое исповедание веры вашей и хвалы. Трофеи нужно было принести с поля сражения туда, откуда взято было оружие для сражения, — чтобы Церковь не лишилась славных воинов Христовых, коих сам Христос уготовал для славы. Теперь в мире Господнем вы соблюли приличную вашей вере силу и закон нераздельной взаимности и согласия; своим поступком выявили в себе и прочим пример любви и мира, так что истина Церкви и единство таинства евангельского, нами содержимые, скрепились еще вашим единомыслием, и исповедники Христовы, бывшие достохвальными виновниками добродетели и чести, не оказались вождями заблуждения. Пусть другие, сколько угодно, вас приветствуют, и каждый порознь пусть, сколько угодно, о вас хвалится. Признаюсь, я более других и приветствую вас, и хвалюсь сим вашим мирным обращением и любовию. Выслушайте же простосердечно, что было у меня на сердце. Я сильно скорбел и также мучился, что не мог быть в общении с теми, коих возлюбил однажды. После того как, по выходе вашем из темницы, вас объяло раскольническое и еретическое заблуждение, казалось, будто слава ваша осталась в темнице. Там, по-видимому, оставлено было достоинство имени вашего, когда воины Христовы не в Церковь пришли, в которую первоначально вошли с похвалою и приветствием от Церкви. Если и оказываются в Церкви плевелы, то это не должно составлять препятствия для нашей веры или любви; нам самим не должно отступать от Церкви из-за того, что усматриваем в Церкви плевелы, а только нужно стараться о том, чтобы мы могли быть пшеницею и, когда начнут складывать хлеб в Господни житницы, могли получить плод по делу и труду нашему. Апостол в Послании говорит: в велицем же дому не точию сосуди злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни: и ови убо в честь, ови же не в честь (2 Тим. 2, 20). Постараемся же, возлюбленнейшие братья, и, сколько можем, позаботимся о том, чтобы нам быть сосудами золотыми или серебряными. Право сокрушать глиняные сосуды предоставлено одному Господу, Которому дан жезл железный (Апок. 2, 27). Раб не может быть больше господина своего, и того, что Отец предоставил одному Сыну, никто не может присваивать себе, почитая для себя возможным носить лопату для отребления и очищения гумна или отделять, человеческим судом, все плевелы от пшеницы. Это было бы гордым упорством и святотатственным посягательством, на которое способно злобное неистовство. Присвояющие себе более господства, чем требует кроткая правда, изгоняются из Церкви; и нагло себя воздымающие, будучи ослеплены самою своею надменностью, теряют свет истины. Поэтому-то мы, придерживаясь меры и взирая на весы Господни, помышляя о любви и милосердии Бога-Отца, по долгом между собою совещании, с правдивою умеренностию взвесили то, что нужно делать. Все это вы можете вполне усмотреть, прочитавши те книжки, которые у себя недавно я читал и к вам, ради общей любви, переслал для прочтения: там нет для падших недостатка ни в строгом обличении, ни в целительном врачевстве; там же наша мерность, сколько могла, выяснила и единство кафолической Церкви. Надеюсь, что книжка эта теперь наиболее будет вам по нраву, тем более что вы читаете уже с одобрением и любовию: ибо то, что мы выразили словами, вы исполняете на деле, возвращаясь к Церкви в единстве любви и мира.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, оставаться навсегда в добром здоровье.

1 Письмо Максима и прочих исповедников к Киприану, о своем обращении, следующее: «Брату Киприану Максим, Урбан, Сидоний и Макарий желают здоровья.

Мы уверены, возлюбленнейший брат, что и ты с равным сочувствием порадовался вместе с нами о том, что мы, посоветовавшись между собою и промышляя более о пользе Церкви и мире, все прочее оставив без внимания и предоставив суду Божию, заключили мир с Корнелием, нашим епископом, а равно и с целым клиром. А из этого нашего письма ты должен наивернее узнать, что это учинено к радости всей Церкви и с выражением всеобщей любви. Желаем тебе, возлюбленнейший брат, на многие годы пребывать в добром здоровье».

Письмо к Корнелию о злодействах Новата

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Ты поступил и рачительно, и с любовию, возлюбленнейший брат, поспешивши послать к нам аколуфа Никифора, чтобы он и возвестил нам достославную радость о возвращении исповедников, и сообщил самые полные сведения о новых зловредных замыслах Новациана и Новата к нападению на Христову Церковь1. Ибо после того, как накануне прибыло сюда вредное еретическое скопище, само уже погибшее и замышляющее погубить тех, кто к нему пристанет, — на следующий день подоспел Никифор с вашим письмом, из которого мы сами узнали, и другим стали сообщать и внушать, что Еварист, бывший епископом, не остался даже и мирянином, что он, отчужденный от кафедры и народа и изгнанный из Церкви Христовой, блуждает по другим отдаленным областям и сам, потеряв истину и веру, старается увлечь к тому и других, себе подобных, — а Никострат, лишившись священного диаконского сана, похитивши святотатственным обманом церковные деньги и утаивши достояние вдов и сирот, не столько желал побывать в Африке, сколько в сознании своих грабительств и бесчестных преступлений бежать оттуда, из Рима. И теперь, отступник и беглец Церкви, — как будто перемена страны составляет и перемену человека, — он выдает и провозглашает себя исповедником, тогда как невозможно ни называться, ни на самом деле быть уже исповедником тому, кто отвергся Церкви Божией. Если апостол Павел говорит: сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину; тайна сия велика есть, аз же глаголю во Христа и во Церковь (Еф. 5, 31–32); если, говорю, это вещает блаженный апостол и святым гласом своим свидетельствует о единстве между Христом и Церковию, связанном неразрывными узами; то как может быть со Христом тот, кто не пребывает с невестою Христовою, не находится в Церкви Его? Или каким образом возьмет на себя заботу управления и руководствования Церкви тот, кто ограбил и обманул Церковь Христову? О Новате нечего было оттуда и сообщать нам, по преимуществу мы должны описать вам Новата. Это человек, всегда увлекающийся новизною, со скупостью ненасытною, неистовым хищничеством, надутый спесью и глупостью надменной гордости; он всегда был здесь на дурном счету у епископов; священники общим голосом осудили его, как всегдашнего еретика и вероломца; он всегда любопытствует, чтобы совершить предательство, употребляет ласкательства, чтобы обмануть, никогда не бывает верен в любви; это поджог и пламя для возбуждения пожаров раздора, вихрь и буря для кораблекрушений веры, враг покоя, противник тишины, неприятель мира. И только по удалении его от вас, то есть по удалении бури и вихря, последовала там отчасти тишина; славные и добрые исповедники, которые, будучи подстрекаемы им, отступили от Церкви, возвратились к Церкви после того, как он удалился из Рима. Это все тот же Новат, который у нас возжег первое пламя несогласия и раскола, который здесь отторгнул некоторых из братий от епископа, который, во время самого гонения, извращая умы братьев, был для нас новым некоторым гонением. Это он, который Фелициссима, слугу своего, без моего согласия и ведома, по своему злоумышлению и гордости, поставил диаконом, и со своими замыслами отправившись в Рим, для разорения Церкви, тоже усиливался и там произвесть подобное, отторгая от клира часть народа, разрывая согласие братства, дружного и соединенного взаимною любовию. А как Рим, по своей обширности, должен иметь преимущество пред Карфагеном, то он и произвел там дела большие и большей важности. Здесь он, в противность Церкви, поставил диакона, там поставил епископа. И пусть никто этому не удивляется в таких людях. Злые всегда безумно уносятся своим неистовством и, совершивши преступления, возбуждаются самим сознанием преступного ума. Да и не могут оставаться они в Церкви Божией, так как не соблюли боготворного и церковного благочиния ни в образе своего действования, ни в кротости нравов. Ограбленные им сироты, обманутые вдовы и утаенные церковные деньги — требуют тех для него наказаний, какие усматриваем в его неистовстве. Отец его умер на улице от голода, и умерший даже потом не погребен от него. Утроба жены поражена его пятою, и дитя вытеснено преждевременными родами, угрожавшими смертью матери. И он осмеливается теперь осуждать руки приносящих жертвы идолам, когда ноги его, которыми убит рождавшийся сын, гораздо нечестивее! Это сознание преступлений еще прежде приводило его в страх, и потом он был уверен, что не только будет изгнан из сонма священников, но и отлучен от причащения. По настоянию братьев уже наступал день расследования, и мы занялись бы его делом, если бы не предварило гонение, которое он встретил в каком-то желании избегнуть осуждения и обратить его в свою пользу, и совершивши все это, он запутал дело так, что тот, кому следовало быть изверженным и исключенным из Церкви, предварил суд священников произвольным удалением, как будто предупредить приговор значит избежать наказания. Относительно же прочих обольщенных им братьев, о которых болезнуем, мы усердно стараемся, чтобы они избегли погибельного сообщества с лукавым, чтобы спаслись от смертоносных козней возмутителя, чтобы взыскали опять Церкви, из которой он заслуженно изгнан, по Божественному промыслу; и мы уверены, что они могут возвратиться при помощи Господа, по Его милосердию. Ибо никто и не может погибнуть, кроме того, кто явно обречен погибели, так как Господь говорит в Своем Евангелии: всяк сад, его же не насади Отец Мой небесный, искоренится. Кто не насажден в заповедях Бога Отца и внушениях Его, тот один может отступить от Церкви, тот один, оставивши епископов, может остаться в неистовстве с раскольниками и еретиками. Прочих же соединит с нами милосердие Бога Отца и снисхождение Христа, Господа нашего, и наше терпение.

Желаю тебе, брат возлюбленнейший, всегда быть в добром здоровье.

1 Св. Киприан имеет здесь в виду следующее письмо к нему Корнелия о кознях Новациана с его соумышленниками: «Корнелий брату Киприану желает здоровья. — Чтобы вполне заслужить неизбежное наказание, этот преступный человек, будучи ниспровержен силою Божиею, — когда Максим, Лонгин и Махей были оттуда изгнаны, восстал снова; и я думаю, что уже пришли туда Никострат, Новат, Еварист, Прим и Дионисий, как я высказал в прежнем письме к тебе, посланном чрез исповедника Авгенда. Итак, смотрите — пусть все наши соепископы и братья знают, что Никострат, виновный во многих преступлениях, не только у своей покровительницы по плоти, у которой был поверенным в делах, произвел обман и хищения, но даже — что блюдется к его вечному наказанию — похитил немало и церковного достояния; — а Еварист был виновником раскола, и преемником ему у народа, которым прежде управлял, вместо него Зет сделан епископом. В своей злобе и ненасытном лукавстве Новациан произвел здесь дела, гораздо большие и важнейшие тех, какие он там всегда совершал между своими. Знай, каких вождей и заступников имеет постоянно при себе этот раскольник и еретик. Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать».

Письмо к Антониану о Корнелии и Новациане

Киприан брату Антониану желает здоровья.

Я получил первое письмо твое, возлюбленнейший брат, в котором ты извещал, что, твердо держась согласия со всем священством и будучи предан кафолической Церкви, не имеешь общения с Новацианом, но следуешь нашему совету и держишься одной мысли с соепископом нашим Корнелием. Ты писал даже, чтобы список с того письма я послал товарищу нашему Корнелию, и он, отложив всякое беспокойство, знал бы, что ты уже в общении с ним, то есть с кафолическою Церковию. Но вот на днях получено другое письмо твое, посланное чрез сопресвитера Квинта, где я заметил, что дух твой, встревоженный письмом Новациана, начинает колебаться. Тогда как пред тем ты, казалось, твердо установил свое убеждение и единомыслие с нами, теперь в этом письме требуешь, чтобы я отписал тебе, какую ересь ввел Новациан или по какой причине Корнелий имеет общение с Трофимом и теми, кто воскурял идолам. Если, впрочем, ты так сильно заботишься об этом просто из опасливости веры твоей и в этой опасливости доискиваешься истины в предмете сомнительном, то эта опасливость теплой души, приводящая в недоумение ради страха Божия, еще неукоризненна. Но так как я вижу, что, после первого твоего письма, ты встревожен потом письмом Новациана, то это последнее обстоятельство, возлюбленнейший брат, я ставлю на первом месте. Люди с достоинством, однажды став твердою ногою на скале (petram), не подвигаются не только от легкого ветерка, но и от порывистого и бурного ветра; только сомневающийся и нерешительный дух часто колеблется от разных мнений, как от дуновения пробегающих ветров, и уклоняется от своей цели в укор своему легкомыслию. Чтобы письма Новациана не произвели этого в тебе или в ком-либо другом, я кратко, как ты желал, возлюбленнейший брат, изложу тебе обстоятельства дела. И во-первых, так как ты, по-видимому, приведен в недоумение и моим образом действий, что я должен очистить пред тобою и себя и свое дело, чтобы кто-либо не подумал, что я легкомысленно отступил от своего убеждения, и тогда как сперва и прежде всего защищал евангельскую строгость, потом как будто отступил от прежнего образа действий и суждений и счел нужным оказать послабление в даровании мира тем, которые запятнали свою совесть записями1 или принесли нечестивые жертвы. То и другое сделано мною не без долгого обсуждения и оценки дела. Когда оружие было еще в руках и среди гонения кипела славная брань, — силы воинов Христовых надлежало возбуждать всецелым ободрением и с полным напряжением, а особенно нашим голосом, как некою трубою, крепко одушевлять умы падших, чтобы они не только вступили на путь покаяния с мольбами и рыданиями, но ввиду предстоявших еще случаев к возобновлению борьбы и возвращению спасения возбудились нашими упреками к желанию исповедничества и славе мученичества. Потом, когда пресвитеры и диаконы писали ко мне, что некоторые из падших нетерпеливы и домогаются поспешного принятия их в общение, то в ответном, и теперь имеющемся у меня, письме я присовокупил: «если они слишком нетерпеливы, то требуемое ими в их власти: самое время с избытком дает им более, нежели сколько они требуют. Брань еще продолжается, и борцы ежедневно подвизаются на поприще. Если кто истинно и твердо раскаивается в своем проступке, если в ком теплота веры превозмогает, то не желающий ждать может искать венца»2. Впрочем, рассуждение о том, что надлежало бы постановить касательно дела падших, я отложил на далее, с тем, чтобы по наступлении спокойствия и тишины, когда, даст Бог, соберутся вместе епископы, определить, чему быть должно, общим советом и согласием в собрании всех; а если бы кто прежде совещания нашего и постановления, по общему совету, приговора захотел иметь общение с падшими, то таковой сам да отлучится от общения. Об этом я со всею полнотою писал и в Рим к клиру, оставшемуся тогда без епископа, и к исповеднику Максиму пресвитеру и прочим, бывшим под стражею, а теперь соединенным с Корнелием в Церкви. Что я так писал, это ты можешь узнать из ответных писем их. В письме своем они так выразились: «в столь важном деле мы согласны с тем, что и ты утверждал, именно, что прежде нужно дождаться мира Церкви, а потом уже, составив общий совет с епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками и твердыми в вере мирянами, рассудить о деле падших»3. В этом письме, которое писал тогда Новациан и написанное прочитывал вслух и под которым подписался пресвитер Моисей, тогда исповедник, а теперь и мученик, прибавлено также, что надлежит давать мир тем падшим, которые слабы и близки к кончине. Это письмо разослано повсюду и сообщено к сведению всем церквам и всем братьям. Итак, сообразно тому, как предположено было прежде, — теперь, по укрощении гонения, когда открылась возможность собраться вместе, собрались в большом числе мы, епископы, которые, по своей вере охраняемые Божиим покровом, остались целы и невредимы, и, рассудив обоесторонне по Божественным Писаниям, мы согласили свое решение со снисходительностию, постановивши, с одной стороны, что не надобно совершенно отнимать у падших надежды общения и мира, дабы они не впали в отчаяние и, не быв допущены в Церковь, не стали жить, сообразуясь веку, по-язычески; с другой стороны, не ослаблять для них суда церковного до того, чтобы они безрассудно приступали к общению, напротив, внушить им, что они должны долго приносить покаяние и сокрушенно просить Отеческой милости и что надобно исследовать вины, побуждения и обстоятельства каждого из них. Все это содержится в свитке (который, думаю, дошел к тебе), где по главам расписаны все решения. И если бы число африканских епископов показалось тебе недостаточным, то знай, что мы писали об этом деле и в Рим, к товарищу нашему Корнелию, который также, держав совет со многими соепископами, принял такое же, как и мы, решение, основанное на такой же строгости и спасительной умеренности. Об этом-то необходимо было написать тебе теперь, чтобы ты знал, что я ничего не делал легкомысленно, но согласно тому, что было изложено мною в письме моем, все отложил до общего решения нашего и даже ни с кем из падших не имел общения прежде, когда еще была для падшего возможность получить не только прощение, но и венец; потом, однако ж, когда того требовали и согласие собора, и польза братского единения и врачевания язвы, я подчинился обстоятельствам времени и почел необходимым споспешествовать спасению многих. Теперь же я не отступаю от того, что однажды постановлено на нашем соборе по общему совету, хотя многие и много болтают, разнося повсюду на священников Божиих клеветы, вышедшие из диавольских уст к расторжению согласия кафолического единства. Но ты, как добрый брат и единомысленный сосвященник, должен не хвататься поспешно за то, что говорят люди злые и отступники, а судить о действиях скромных твоих товарищей и достопочтенных мужей по исследованию жизни и благочиния нашего. Теперь, возлюбленнейший брат, обращаюсь к лицу Корнелия, товарища нашего, с тем чтобы ты вместе с нами лучше узнал Корнелия, узнал не по лживым речам злых и злословящих, но по суду Господа Бога, Который сделал его епископом по свидетельству соепископов, которых весь сонм по всему свету пребывает в единодушном согласии. Ибо в возлюбленнейшем нашем Корнелии у Бога и Христа, у Церкви Его и у всех сосвященников особенную похвалу заслуживает то, что не вдруг достиг он епископства, но, прошедши все церковные должности и много послуживши Господу в делах церковного правления, достиг высочайшего священнического сана по всем богослужебным ступеням. Притом, сам он не требовал, не желал епископства, не захватывал его, как другие, движимые собственным высокомерием и гордостию; иначе: тихий и скромный, таков, какими всегда бывают избираемые на это место свыше, он по стыдливости девственного воздержания своего, по смирению врожденной и соблюденной скромности не употребил, как некто, насилия для того, чтоб быть епископом, но сам испытал насилие, быв принужден принять епископство. И он поставлен во епископа многими нашими товарищами, которые были тогда в Риме и прислали нам письма о его поставлении с почтительными о нем и похвальными отзывами и с прославлением его. Таким образом, Корнелий сделан епископом по определению Бога и Христа, по свидетельству всего почти клира, по избранию бывшего при этом народа, по согласию маститых священников и добрых мужей, — сделан тогда, когда пред ним не был сделан никто другой, когда место Фабиана, то есть место Петра, и степень святительской кафедры оставались праздны. С занятием этого места по воле Божией и по согласному общему утверждению нашему, кто бы ни захотел уже быть там теперь епископом, необходимо должен быть вне Церкви: нет церковного посвящения тому, кто не держит единения с Церковию. Кто бы он ни был, как бы много ни говорил про себя, как бы много ни приписывал себе — он невежа, он чужой, он вне Церкви. И если после первого нет никакой надобности во втором, то тот, кто сделал себя после одного, который должен быть и единственным, есть уже и не второй, а никакой. Далее, приняв епископство не искательством, не хищением, но по воле Бога, Который совершает священников, какую явил он доблесть на принятом епископстве, какую крепость духа и твердость веры! Он (и это в простоте сердца мы должны совершенно понять и похвалить) бесстрашно сел в Риме на святительской кафедре в ту пору, когда враждебный священникам Божиим тиран, угрожая высказанными и несказанными бедствиями, терпеливее и спокойнее мог слышать о восстании на него какоголибо совместника вождя4, чем о поставлении в Риме священника Божия. Не должно ли, любезнейший брат, громко возвещать и прославлять доблесть и веру, не должно ли поставить в ряду славных исповедников и мучеников того, кто столько времени сидит на кафедре, ожидая для своего тела убийц или палачей неистового тирана, которые Корнелия, противящегося смертоносным эдиктам и силою веры попирающего угрозы, мучения и истязания, готовы умертвить мечом, распять на кресте, сжечь на огне или другим каким-либо неслыханным родом казни растерзать его внутренности и члены? И хотя Господь Промыслитель Своею силою и благостию охранял и на священстве того, кого благоволил сделать священником, тем не менее Корнелий, по своей преданности Богу и благочестию, пострадал столько, сколько мог, и тирана, побежденного потом оружием и войною, победил прежде — своим священством. Не удивляйся же, что о нем говорят бесчестно и злобно: ты знаешь, что это всегдашнее дело диавола — уязвлять клеветою рабов Божиих и лживыми толками бесчестить славное имя, чтобы тех, кои чисты в своей совести, запятнать хотя чуждыми слухами. Знай, что наши товарищи разведали и за подлинно уверились, что он не запятнал себя никакою позорною записью (libellum), как разглашают некоторые, и что не имел святотатственного общения с епископами, приносившими жертвы (идолам), а только тех, которых дело было выслушано и невинность доказана, он соединял с нами. Ты желал, чтобы я написал тебе и о Трофиме: дело его не таково, как передала тебе лживая молва злых людей. Любезнейший брат наш, как это часто делали и наши предшественники, для удержания наших братьев уступил необходимости. Так как с Трофимом отпала значительная часть народа, то теперь, когда Трофим возвращается в Церковь, дает удовлетворение за вину, с молебным покаянием исповедует прежнее заблуждение и с полным смирением и оправданием восстановляет братство, недавно отторгнутое, — мольбы его услышаны: он принят в Церковь Господа и не столько сам он, сколько огромное число братьев, бывших с Трофимом, которые все не иначе хотели возвратиться в Церковь, как в сопровождении Трофима. Итак, по рассуждении там со многими товарищами, принят Трофим, которого оправдывало возвращение братий и восстановленное спасение многих. Впрочем, он принят в общение как мирянин, а не так, как передано тебе в письмах злых людей, то есть — будто он незаконно занимает место священника. И то, что передали тебе о Корнелии, будто он без разбора имеет общение с приносившими жертву, также умышленно распущено отступниками. Ибо не могут хвалить нас те, кои отошли от нас, и мы не должны ожидать одобрения от тех, кои, не заслуживая нашего одобрения и враждуя с Церковию, дерзко нападают и на братьев, на которых лежит долг — пещись о Церкви. Поэтому, любезнейший брат, и не слушай легкомысленно и не верь тому, что разносят они насчет Корнелия и нас. Ибо тем, кто одержим немощами, в случае опасности оказывается помощь, как было постановлено; потом же, когда оказана помощь и находящимся в опасности дарован мир, мы не можем задушивать их, или удавливать, или насильственно своими руками доводить до смерти на том основании, что так как мир дается умирающим, то необходимо, чтобы умерли те, кои получили мир. Напротив, более Божественной любви и отеческого милосердия обнаруживается в том, что принимающие залог жизни в дарованном им мире блюдутся, по получении мира, для жизни. И потому, если, по принятии мира, им оставлена будет Богом жизнь, то никто не должен осуждать этого в священниках, так как однажды уже постановлено было оказывать помощь братьям в случае опасности. Не думай также, любезнейший брат, что откупившихся чрез записку (либеллятиков) должно ставить наравне с приносившими жертву, как некоторым кажется; нет, и между жертвоприносителями часто есть различие, судя по положению и по вине. Ибо не должны быть считаемы наравне: тот, кто, не медля, добровольно решился на нечестивое жертвоприношение, и тот, кто, после долгой борьбы и сражения, необходимостию приведен был к этому мерзкому делу; тот, кто предал себя и всех своих, и тот, кто, подвергаясь, опасности за всех, исполнением пагубного дела предохранил от такой же опасности жену, детей и весь дом; тот, кто побудил к преступлению инородцев или своих друзей, и тот, кто сберег иностранцев и поселенцев, принял под свой гостеприимный кров многих изгнанных и странных братьев и таким образом представил и принес Господу живыми и невредимыми многие души, да молятся об одной — уязвленной. Итак, если и между идоложертвовавшими есть большое различие, то как немилосердно и жестоко присоединять к приносившим жертвы откупившихся посредством записок, когда тот, кто воспользовался запискою, говорит: «Я прежде читал и из речей епископа узнал, что не должно приносить жертву идолам и что раб Божий не должен поклоняться истуканам, потому, чтоб не сделать непозволенного, я, когда представился случай иметь записку, которой я и не брал бы без такого случая, пошел к начальству объявить или объявил чрез другого, шедшего туда, что я христианин, что мне непозволительно приносить жертву и нельзя приступить к жертвенникам диавольским и что я даю за то плату, чтобы мне не делать непозволительного». И тот же, запятнавший себя запискою, после того как из нашего наставления узнал, что и этого не следовало делать, что он осквернил свою совесть, хотя руки его чисты и уста его не осквернены никакою заразою идоложертвенной яствы, — тот же самый еще плачет теперь и рыдает, убеждается в своем грехе и, как увлеченный не столько преступлением, сколько ошибкой, уверяет, что он уже достаточно научен и приготовлен к тому, как поступать впоследствии. Если мы отвергнем покаяние таких людей, имеющих некоторую надежду на снисхождение к их совести, то они немедля, с женою, с детьми, которых сохранили невредимыми, увлекутся, по внушению диавола, в ересь или раскол: и нам вменено будет в день судный, что мы и не уврачевали уязвленной овцы, и ради одной уязвленной погубили многих целых; что, тогда как Господь, оставив девяносто девять здоровых, искал одной заблудшей и больной и, нашедши, Сам понес на раменах Своих, мы не только не ищем падших, но и прогоняем возвращающихся, и в ту пору, когда лжепророки не перестают опустошать и терзать стадо Христово, мы своею жестокостию и бесчеловечием даем возможность псам и волкам губить тех, кого не погубило вражеское гонение. И к чему же послужит, любезнейший брат, сказанное Апостолом: и аз во всем всем угождаю, не иский своея пользы, но многих, да спасутся. Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу? (1 Кор. 10, 33; 11, 1.) И еще: бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу? (1 Кор. 9, 22.) И еще: аще страждет един уд, с ним страждут вси уди: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди? (1 Кор. 12, 26.) Иначе рассуждают философы и стоики, любезнейший брат; они говорят, что все грехи равны и что человек основательный не должен легко поддаваться им. Но между христианами и философами большая разница. Апостол говорит: блюдитеся, да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию (Кол. 2, 8); почему мы должны избегать того, что происходит не от милосердия Божия, а из надменности суровой философии. О Моисее сказано: человек Моисей кроток зело (Числ. 12, 3). И Господь в Евангелии сказал: будите убо яко милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть (Лк. 6, 36). И опять: не требуют здравии врача, но болящии (Мф. 9, 12). Как может совершать врачевание тот, кто говорит: я лечу одних здоровых, которым врач не нужен. Помощь, лекарства мы должны давать раненым. Будем считать не мертвыми, а скорее полуживыми тех, которых видим уязвленными бедственным гонением: если бы они были вовсе мертвы, то никогда из них потом не было бы ни исповедников, ни мучеников. Но у них остается нечто такое, что, при содействии покаяния, восстановляется для веры, чрез покаяние облекается силою для добродетели и что не может облечься этою силою в том, кто изнемогает от отчаяния и, быв сурово и жестоко отлучен от Церкви, обратится на языческие пути и к мирским делам или же, отверженный от Церкви, перейдет к еретикам и раскольникам: там, хотя бы после и был умерщвлен ради имени Христова, он, как поставленный вне Церкви и отделенный от единения и любви, не может и чрез смерть получить венца. Потому-то, любезнейший брат, и постановлено было, по исследовании вины каждого, допускать пока в общение откупившихся посредством записок, а приносившим жертвы оказывать помощь при кончине, так как во аде нет исповедания, и мы никого не можем побудить к покаянию, если отнят плод покаяния. Если брань наступит прежде кончины, то укрепленный нами найдется вооруженным на брань; если же немощь одолеет прежде брани, то он отойдет из сей жизни с утешением мира и общения. И мы тем не предваряем Господа, имеющего судить: если Он найдет покаяние грешника полным и правдивым, то утвердит тогда то, что постановлено нами здесь. Если же кто обманет нас притворным покаянием, то Бог, Который поругаем не бывает (Гал. 6, 7) и прозирает в сердце человеческое, будет судить о том, чего мы не досмотрели и, как Господь, исправит приговор Своих рабов. Между тем, любезнейший брат, мы должны помнить, что написано: брат от брата помогаем, яко град тверд и высок (Притч. 18, 19). И Апостол, заповедуя охранять себя от искушения, говорит: друг друга тяготы носите, и тамо исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Также, обличая гордых и поражая высокомерие, он, в послании своем, замечает: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1 Кор. 10, 12). И в другом месте говорит: ты кто еси, судяй чуждему рабу? своему Господеви стоит или падает. Станет же: силен бо есть Бог поставити его (Рим. 14, 4). Также Иоанн представляет Иисуса Христа, Господа нашего ходатаем и предстоятелем о грехах наших, говоря: чадца моя, сие лишу вам, да не согрешаете: и аще кто согрешит, ходатая имамы ко Отцу, Иисуса Христа праведника, и Той очищение есть о гресех наших (1 Ин. 2, 1–2). И апостол Павел в своем Послании сказал: еще грешником сущим нам, Христос за ны умре; много убо паче, оправдани бывше ныне Кровию Его, спасемся Им от гнева (Рим. 5, 8–9). Помышляя о Его кротости и милосердии, мы не должны быть очень жестоки, упорны и бесчеловечны по отношению к тем братьям, которые требуют помощи, но должны скорбеть со скорбящими, плакать с плачущими и восстановлять их, сколько можем, пособиями и утешением любви и не быть ни столько суровыми и неумолимыми, чтоб отвергнуть их покаяние, ни столько податливыми и слабыми, чтоб безрассудно облегчать им общение. Вот лежит уязвленный брат, израненный врагом на брани; с одной стороны, диавол старается убить уязвленного им, с другой, Христос увещевает, чтобы не всецело погиб тот, кого Он откупил. С кем из двух сойдемся, на чьей стороне станем? Ужели будем содействовать диаволу убить и, подобно евангельскому священнику и левиту, пройдем мимо полуживого, лежащего брата? Или как священники Бога и Христа, подражая тому, чему Христос учил и что делал, исхитим уязвленного из пастей вражеских, чтобы, исцелив, сохранить его для Судии — Бога? И не думай, любезнейший брат, чтобы или умалилась добродетель братьев, или уничтожилось мученичество оттого, что падшим позволяется каяться, а кающимся дана надежда на мир. Непоколебимою остается сила истинно верующих, твердо и крепко держится непорочность боящихся Бога и любящих Его всем сердцем. Да и прелюбодеям мы даем время на покаяние и даруем мир: и однако ж девство чрез это не упадает в Церкви, достославный обет воздержания не слабеет от чужих грехов. Процветает Церковь, увенчанная столькими девами, чистота и целомудрие постоянно стоят в ней на той же степени своей славы, и сила воздержания не сокрушается тем, что прелюбодею дается покаяние и прощение. Иное дело ждать прощения, иное достигать славы; иное дело — быть посажену в темницу, не исходить оттуда, пока не отдашь до последней полушки (Мф. 5, 26), иное — тотчас получить награду веры и добродетели; иное — быв мучену за грехи долгою скорбию, очищаться от них в продолжение долгого времени, иное дело все грехи загладить страданием; иное, наконец, ждать приговора Господня в день судный, иное — тотчас венчаться от Господа. Между предшественниками нашими некоторые епископы здешней области не считали позволительным давать мир прелюбодеям и вовсе не допускали покаяния за прелюбодеяния; и однако они не отступили от сообщества соепископов своих и не разрывали кафолического единства упорством в своей жестокости и строгости: и из-за того, что другие давали мир прелюбодеям, не отделился от Церкви тот, кто не давал его. Когда держится связь согласия и хранится нераздельным таинство кафолической Церкви, то каждый епископ действует по своему усмотрению, имея отдать Господу отчет в своих действиях. Я удивляюсь, что некоторые так упорны, что считают непозволительным допускать к покаянию падших и давать прощение кающимся, между тем как написано: помяни убо, откуду спал еси, и покайся, и первая дела сотвори (Апок. 2, 5). И это говорится тому, о ком известно, что он пал, и кого Господь увещевает опять встать посредством дел, ибо написано: милостыня от смерти избавляет (Тов. 4, 10), и, конечно, не от той смерти, которую однажды навсегда погасила Кровь Христова и от которой мы благодатию Искупителя нашего освобождены в спасительном крещении, но от той, которая распространяется после чрез грехи. В другом месте также дается время на покаяние и Господь грозит тому, кто не кается: имам, говорит, на тя мало, яко оставляеши жене Иезавели, глаголющей себе быти пророчицу, учити и льстити моя рабы, любодействовати и снести жертву идольскую. И дах ей время, да покается от любодейства своего, и не покаяся. Се, Аз полагаю ю на одре, и любодеющия с нею в скорбь велию, аще не покаются от дел своих (Апок. 2, 20–22). Господь не увещевал бы к покаянию иначе, как только потому, что обещает помилование кающимся. И в Евангелии Он сказал: глаголю вам, яка тако радость будет на небеси о едином грешнице кающемся, нежели о девятидесятих и девяти праведник, иже не требуют покаяния (Лк. 15, 7). В Писании сказано: Бог смерти не сотвори, ни веселитися о погибели живых (Прем. 1, 13); поэтому Тот, Кто не хочет ничьей погибели, конечно, желает, чтобы грешники каялись и чрез покаяние опять возвращались к жизни. Потому-то и у пророка Иоиля Он так взывает и говорит: и ныне глаголет Господь Бог ваш: обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, в посте и в плачи и в рыдании, и расторгните сердца ваша, а не ризы ваша, и обратитеся ко Господу Богу вашему: яко милостив и щедр есть, долготерпелив и многомилостив, и раскаяваяйся о злобах (гл. 2, 12–13). В псалмах читаем также о суде, равно и о милосердии Господа Бога, Который грозит, но вместе и щадит, показывает, чтоб исправить, и, исправив, охраняет. Посещу, говорит, жезлом беззакония их, и ранами неправды их: милость же Мою не разорю от них (Пс. 88, 33–34). Также Господь в Своем Евангелии, изображая любовь Бога Отца, говорит: или кто есть от вас человек, егоже аще вопросит сын его хлеба, еда камень подаст ему? Или аще рыбы просит, еда змию подаст ему? Аще убо вы, лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим, кольми паче Отец ваш небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7, 9–11). Здесь Господь сравнивает любовь отца плотского с вечною и безмерною любовию Бога Отца: если земной ничтожный отец, тяжко оскорбленный грешным и злым сыном, увидев потом, что тот исправился и, оставив преступления прежней жизни, чрез скорби покаяния обратился к приличным и добрым нравам и правилам непорочности, — если этот отец радуется тогда и веселится, отверженного прежде принимает в свои объятия с чувством отеческого восторга; то единственный оный и истинный Отец, благий, милосердый и любвеобильный, Который Сам есть благость, милосердие и любовь, не гораздо ли более радуется покаянию сынов Своих и не грозит уже карою кающимся, стенающим и плачущим, но скорее обещает прощение и помилование? Оттого Господь в Евангелии называет блаженными плачущих, потому что плачущий призывает на себя милосердие, тогда как упорный и гордый умножает для себя гнев и наказание на будущем Суде. Потому, любезнейший брат, мы положили: тех, которые не приносят покаяния и явными рыданиями не обнаруживают полной сердечной скорби о своих преступлениях, — вовсе лишать надежды общения и мира, если они начнут просить об этом в болезни и опасности, так как к такому прошению побуждает их не раскаяние в преступлении, но страх приближающейся смерти, — а тот недостоин получить разрешение пред смертию, кто не помышлял прежде о необходимости умереть.

Ты желал, возлюбленнейший брат, чтобы я написал тебе и касательно Новациана, какую ересь он ввел. Знай же, что прежде всего мы не должны любопытствовать, чему он учит, когда учит вне Церкви. Кто бы и какой бы он ни был, он не христианин, как скоро он не в Церкви Христа. Пусть он себе хвалится, пусть надменно прославляет свою философию и красноречие: но кто не сохранил ни братской любви, ни церковного единения, тот потерял и то, чем был прежде. Неужели ты признаешь епископом того, кто, будучи лжив и чужд Церкви, горделиво усиливается посредством происков быть поставленным во епископа подобными беглецами в то время, когда в Церкви есть епископ, поставленный шестнадцатью соепископами? Церковь по всему миру одна, разделенная Христом на многие члены, и епископство одно, разветвленное в единодушном лике многих епископов: а он усиливается создать Церковь независимо от Божественного предания, независимо от единства, соединяющего и связующего кафолическую Церковь, и рассылает по многим городам новых апостолов своих, чтобы положить какие-то новые основания своего учения и, тогда как по всем областям и городам уже прежде поставлены епископы зрелых лет, непорочной веры, испытанные бедствиями, изгнанные преследованием, он дерзает ставить сверх них еще других лжеепископов! Как будто своим новым и упорным замыслом он может покорить весь свет и, посевая раздор, раздрать состав церковного тела, — не зная, что раскольники всегда горячи только вначале, но не могут возвращать и приумножать то, что беззаконно начали, а тотчас ослабевают в неправой ревности своей! Епископства же он не мог бы удержать даже тогда, если бы прежний епископ отпал от союза своих соепископов и единства Церкви. Апостол увещевает нас взаимно поддерживать друг друга, чтобы не отступить от учрежденного Богом единства: терпяще, говорит, друг другу любовию: тщащеся блюсти единение духа в союзе мира (Еф. 4, 2–3). И потому, кто, не соблюдая ни единства духа, ни союза мира, отделяет себя от уз Церкви и от общества священников, тот, не признавая епископского единства и мира, не может иметь ни власти, ни чести епископа. Наконец, какой порыв гордости, какое забвение смирения и кротости, какая угодливость своему высокомерию в том, кто отваживается или думает, что может отделять то, чего не дал Господь и апостолам, — кто думает, что может отделять куколь от хлеба и, как будто ему поручено изметать мякину и очищать гумно, усиливается отделять плевелы от пшеницы; кто, имея в виду слава Апостола: в велицем же дому не точию сосуды злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни (2 Тим. 2, 20), — воображает, что может выбирать сосуды золотые и серебряные, а деревянные и глиняные презирать, отвергать, осуждать, между тем как только в день Господень сосуды деревянные сожжены будут пламенем Божественного гнева, а глиняные сокрушатся Тем, Кому дан железный жезл (Пс. 2, 9)! Впрочем, если он ставит себя испытателем сердец и утроб и судьею, то пусть суд его будет равен во всем. И так как написано: се, здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14), то пусть он отлучает от близости к себе и от общения обманщиков и прелюбодеев. Ибо вина прелюбодея гораздо тяжелее и хуже вины откупившегося запискою от мучения (libellatici): этот согрешил по необходимости, тот по своей воле; этот поддался обману, считая для себя достаточным то, что не принес жертвы, тот — похититель чужого супружеского ложа, погрязший в прелюбодейной тине и публичной омерзительной пропасти, растлил гнусным смешением освященное тело и храм Божий, как сказал апостол: всяк грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй во свое тело согрешает (1 Кор. 6, 18). Однако ж и таким людям дается покаяние, оставляется надежда на умилостивление и оправдание, по слову самого Апостола: боюся же, еда како пришед, ... восплачуся многих прежде согрешших, и не покаявшихся о нечистоте и блужении (2 Кор. 12, 20–21). И пусть новые еретики не льстят себе, говоря, что они не имеют общения с идолослужителями, тогда как у них есть блудники и лихоимцы, которых преступление есть то же идолослужение, по словам Апостола: сие бо да весте, яко всяк блудник или нечист, или лихоимец, иже есть идолослужитель, не имать достояния в Царствии Христа и Бога (Еф. 5, 5). И опять: умертвите убо уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание, еже есть идолослужение: ихже ради грядет гнев Божий на сыны противления (Кол. 3, 5–6). В самом деле, если тела наши суть члены Христовы и каждый из нас есть храм Божий, то всяк, кто блудодействовал, бесчестит храм Божий, бесчестит Самого Бога и, исполняя волю диавола при совершении грехов, служит демонам и идолам. Злые дела исходят не от Святого Духа, а похоти, порожденные враждебным наваждением и нечистым духом, принуждают людей делать противное Богу и служить диаволу. Таким образом, если грех одного, как они говорят, заражает другого и идолослужение погрешившего, как сами утверждают, переходит и на не погрешившего, то, по собственным своим словам, они не могут не быть виновными в преступлении идолослужения, так как из апостольского свидетельства известно, что блудники и лихоимцы, с которыми они имеют общение, суть идолослужители. Нам же, по нашей вере и данному нам образу Божественного учения, представляется более сообразным с истиною то, что всяк сам отвечает за свой грех и что один не может быть виновен за грех другого, как Сам Господь предваряет о том и говорит: правда праведнаго на нем будет, и беззаконие беззаконника на нем будет (Иез. 18, 20). Также: да не умирают отцы за сыны, и сынове да не умирают за отцы, но токмо кийждо за своя грехи да умрет (4 Цар. 14, 6). Читая это и веруя так, мы думаем, что никого не должно лишать плода покаяния и надежды примирения; ибо из Божественного Писания, из учения Самого Бога, виновника Писания, мы знаем, что грешники призываются к принесению покаяния и что кающимся не отказывается в прощении и помиловании. О, какая насмешка над обманываемым братством, какое жалкое обольщение для несчастных плачущих и отчаивающихся, какое бесплодное и тщетное предание еретического учения! Увещевают каяться для удовлетворения за грехи и отнимают врачевство, соединенное с удовлетворением; говорят братьям нашим: «Плачь и проливай слезы, стенай денно и нощно, подвизайся много и часто для очищения твоего преступления, но ты все же умрешь вне Церкви и, что ни сделаешь для мира с нею, все же не получишь искомого мира». Кто при этом не погибнет тотчас? Кто не изнеможет от самого отчаяния? Кто вовсе не откажется от предположенного сокрушения? Ты думаешь, что земледелец станет работать, когда ты скажешь ему: «Обрабатывай поле со всем искусством сельского хозяина, прилежно заботься о возделании, но ты не пожнешь никакой жатвы, вовсе не соберешь винограда, не воспользуешься плодами от масличного сада твоего, вовсе не сорвёшь яблок с дерев!» Или, если, советуя кому-либо приобресть корабли и промышлять ими, скажешь: «Достань, брат, материалу из превосходных лесов, сложи дно своего корабля из крепкого и отборного дуба, снабди его рулем, веревками, парусами, чтобы корабль был совершенно устроен и вооружен; но когда сделаешь все это, ты не увидишь плода от своих трудов и плавания». Отнимать своею суровостию и жестокостию плод покаяния, уничтожать самое покаяние тогда, как Господь Бог во всем Писании ободряет тех, кто обращается к Нему и кается, — это значит загораживать и пресекать путь к сокрушению и покаянию. Итак, если не должно никому возбранять приносить покаяние, если священники Божии могут давать мир тем, которые умоляют и взывают о милосердии Господа милосердого и благого; то стенание плачущих должно быть принимаемо и скорбящим не должно быть отказываемо в плоде покаяния. А так как в аде нет покаяния и не может там быть исповедания, то те, которые каются и умоляют от всего сердца, должны быть принимаемы внутрь Церкви и в ней сохранены для Господа, Который, когда придет к Своей Церкви, будет всячески судить тех, кого обретет внутри ее. Отступники же и беглецы или противники и враги, рассыпающие Церковь Христову, если бы даже потерпели смерть вне ее за имя Христово, не могут быть, по Апостолу, допущены к миру с Церковию, так как они не удержали единства ни духа, ни Церкви.

Вот что пока, любезнейший брат, я, сколько мог, вкоротке передал тебе, передал немногое из многого, чем хотел бы и удовлетворить твоему желанию, и тебя более и более привязать к составу нашего товарищества и нашего тела. Если тебе представится случай и возможность прийти к нам, то мы могли бы сообща подробнее и полнее поговорить о многом, что содействует к спасительному согласию.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Хотя дух, вполне сознающий себя, полагающийся на силу евангельского учения и соделавшийся верным для себя свидетелем Божественных повелений, обыкновенно, довольствуясь одним судом Божиим, не нуждается в посторонних похвалах и не боится обвинений; однако сугубой похвалы достойны те, которые и зная, что совесть подсудима одному Богу, желают, чтобы действия их были одобрены их братьями. Неудивительно, брат Киприан, что ты поступаешь так, ты, который по своей скромности и врожденному искусству захотел найти в нас не столько судей своих предприятий, сколько участников, чтобы и нам вместе с тобою обрести похвалу в делах твоих, чрез одобрение их, сделаться причастными твоих благих советов подтверждением таковых. Ибо всех нас почтут действующими заодно в том, в чем заметят совершенное наше согласие относительно постановлений и благочиния. А что наиболее прилично во время мира и необходимо при вражеских нападениях, как не сохранять надлежащую строгость Божественного благочиния? Тот, кто ослабит ее, необходимо будет всегда блуждать при непостоянном течении обстоятельств, будет влаяться туда и сюда при разнообразном и неверном множестве трудностей и, как бы выпустив из рук кормило советов, разобьет спасительный корабль Церкви о скалы. И потому очевидно, что мы будем содействовать спасению Церкви только тогда, когда будем отражать противодействующих ему, как противные волны, сохраняя правила благочиния, как некое спасительное кормило во время бури. Представленное соображение не теперь нами выдумано и эти средства против нечестивых не нечаянно у нас явились: издревле известны наша твердость, наша вера и наши правила. Апостол не произнес бы о нас следующей похвалы: яко вера ваша возвещается во всем мире (Рим. 1, 8), если бы вера не была корнем нашей твердости еще с тех времен; явиться же недостойным такой похвалы и славы — величайшее преступление. Ибо меньше бесчестия — никогда не быть всенародно похвалену, чем упасть с высоты похвалы; меньше порока — не удостоиться доброго свидетельства, чем потерять славу добрых отзывов; меньше значит не быть прославлену за добродетели и остаться в неизвестности, без похвалы, ежели, соделавшись отступником от веры, погубить собственную похвалу: то, что произносится в похвалу кому-либо, обращается в величайшее для него бесчестие, если оно не будет постоянно и заботливо сохраняемо. Справедливость наших слов подтверждает предыдущее письмо наше: там во всей ясности мы изложили вам свое мнение не только относительно показавших себя неверными чрез непозволительное публичное признание нечестивых откупных записок, которыми они думали избегнуть раскинутых сетей диавола и которыми, между тем, засвидетельствовали виновность свою столько же, как если бы сами приступили к нечестивым жертвенникам; так и относительно тех, которые, сами будучи в отсутствии, поручали другим взять записки для себя, как бы присутствующих. Не непричастен злодеянию, кто повелел совершить оное; равным образом не чужд преступления и тот, кому, с его согласия, оно публично приписывается, хотя бы он и не совершил его. Так как в исповедании имени Христова заключается все таинство веры, то оно отвергнуто тем, кто в извинение свое прибегает к хитрым обманам: кто желал показать себя начальству исполнившим повеления и законы, направленные против Евангелия, тот этим самым уже исполнил то, чему хотел дать вид исполнения. Мы заявили также свою веру и свое мнение относительно тех, которые осквернили руки свои и уста непозволительными жертвами, осквернивши наперед умы свои, после чего естественно осквернились руки и уста.

Не дай Бог, чтобы Римская церковь ослабила силу свою унизительною поблажкою и разрешила узы строгости попранным величием веры, чтобы, в то время когда еще продолжаются падения совращенных братьев, она предлагала вовсе бесполезное врачевство в слишком поспешном общении или по ложному милосердию прилагала новые раны к прежним ранам преступления, отнимая у бедных покаяние к большему их низвержению. Может ли быть успешным врачевание, если сам врач, захвативши в свои руки покаяние, потворствует опасностям, если он закрывает только раны, а не оставляет необходимых по времени мазей для наведения рубца? Это значит не лечить, но, если сказать правду, убивать.

От исповедников, коих и здесь заключило в темницу достоинство их исповедания, а вера их даровала уже им однажды в достославном исповедничестве венцы для брани за Евангелие, и от них также ты имеешь письма, согласные с письмами нашими, в которых они высказали всю строгость евангельского благочиния и, для избавления Церкви от позора, отвергли непозволенные притязания. Если бы они сего не сделали, то нелегко было бы восстановить ниспровергнутое евангельское благочиние, тем более что никому столь не прилично сохранить неприкосновенным образ евангельского учения, как тем, кои предали себя в руки неистовых мучителей на распятие и терзания за Евангелие: они по справедливости лишились бы почести мученичества, если бы при мученичестве захотели быть изменниками Евангелия; ибо кто не хранит того, чем обладает, посредством сохранения источника, из которого исходит обладание, тот осквернением источника теряет и обладаемое. И тут-то мы должны принести тебе и приносим величайшую и полнейшую благодарность за то, что ты своими письмами осветил мрак темниц их, посетил их, как мог, своим собеседованием и своими письмами ободрил души их, сильные своею верою и исповедничеством; что ты, достойно восхваливши их подвиги, воспламенял в них более сильное желание небесной славы, колеблющихся поощрил, и наконец, как мы верим и желаем, — будущих победителей воодушевил силою своего слова, так что хотя все это по видимому происходит от веры исповедников и Божеского милосердия, однако они своим мученичеством в некотором отношении обязаны и тебе. Но опять возвратим нашу речь к тому делу, от которого она, повидимому, отклонилась; здесь прилагается список с письма, которое послали мы о том же в Сицилию.

Весьма нужно нам разобрать это дело, тем более что после смерти достославнейшего мужа Фабиана, по причине трудного времени и обстоятельств, до сих пор у нас нет епископа, который все это привел бы в порядок и мог бы с достоинством и благоразумием рассудить дело падших. Впрочем, в столь важном деле мы согласны с тем, что и ты утверждал, именно, что прежде нужно дождаться мира Церкви, а потом уже, составив общий совет с епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками и твердыми в вере мирянами, рассудить о деле падших.. Ибо нам представляется весьма ненавистным и тяжким, что немногие рассматривают учиненное, по-видимому, многими и что один произносит приговор, когда столь важное преступление учинено, как показывает дело, при участии многих. Да и не может быть твердым то определение, о котором будет известно, что не было на него согласия большинства. Посмотри — весь почти мир опустошен и всюду лежат останки и развалины низверженных; и потому надобно желать столь же обширного совещания, сколь далеко представляется распространенным преступление. Лекарство не должно быть слабее раны, врачевания должны соответствовать бедственному положению; падшие оттого и пали, что по слепому безрассудству были слишком неосторожны; почему те, кои стараются привести все в порядок, должны быть всячески осторожны в совещаниях, чтобы потом все не признали чего-либо недействительным, когда оно будет сделано не так, как должно. Потому и мы, избежавшие до сих пор невзгод настоящего времени, и те, кои подверглись этим бедствиям, будем единодушно, совокупными молениями и слезами, умолять Божественное величие о даровании мира Церкви; взаимными молитвами будем друг друга поддерживать, хранить и укреплять; помолимся за падших, чтобы они востали; помолимся за пребывающих твердыми в вере, чтобы они никогда не испытали поражения; помолимся за тех, которые, по дошедшим известиям, пали, чтобы они, познавши тяжесть своего преступления, уразумели, что не минутного и не скороспешного надобно желать врачевания. Помолимся, чтобы следствием снисхождения к падшим было со стороны их раскаяние; чтобы они, согнавши свою вину, явили потом пред нами свое терпение, не возмутили бы еще более и без того колеблющееся доселе состояние Церкви и сами не воспламенили бы внутреннего гонения и чтобы чрез то к прежним преступлениям не прибавили еще нового — преступления беспокойных. Ибо наиболее прилична стыдливость тем, кои в своих преступлениях осуждаются за бесстыдство. Пусть они ударяют в двери, но никак не разламывая их; пусть приблизятся к порогу церковному, но никак не преступая его; пусть приседят у врат небесного стана, но вооруженные смирением и тем сознавая, что они были беглецами. Да восприимут снова труд молитв своих и вострубят, только не к битве. Пусть вооружат себя стрелами скромности и снова восприимут щит веры, который оставили было из-за боязни смерти, — только пусть теперь считают себя вооруженными против врага диавола, а не против Церкви, которая оплакивает их падения. Весьма много помогут им: смиренное прошение, скромное моление, потребное уничижение и неленостное терпение. Пусть возвестят о своих болезнях слезами; ходатаями за них да будут стенания из глубины души, свидетельствующие о сокрушении и о том, что они стыдятся содеянного преступления. Впрочем, если устрашает их то бесславие, в которое впали, если они смертельную рану своего сердца и своей совести и глубокие впадины извилистой язвы исследуют с истинно лекарским искусством, то да постыдятся и просить мира, если только не послужит снова к большей опасности и стыду их то, что они не просили пособия мира. Но все да будет благочестно — требование сообразно с обстоятельствами времени, — прошение смиренно, — молитва покорная; потому что тот, кого просят, сам должен склониться на просьбу, а не быть к тому вынужденным. При этом надлежит обращать внимание как на милосердие Божие, так и на Его правосудие. В Писании сказано: весь долг отпустих тебе, понеже умолил мя еси (Мф. 18, 32); но там же написано также: иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим (Мф. 10, 33). Бог как милосерд, так и строг и взыскателен по отношению к Своим заповедям: призывает на брачную вечерю, но не имеющего брачного одеяния извергает вон из собрания святых со связанными руками и ногами (Мф. 22, 12–13). Он приготовил небо, но вместе с тем приготовил и ад; приготовил райские утехи, но приготовил также и вечные мучения; приготовил незаходимый свет, но приготовил и непроницаемый вечный мрак неисходной ночи. Долго исследывая, чего держаться нам по отношению к падшим, мы, в большом множестве, и притом сообща вместе с некоторыми соседними и ближайшими епископами, а равно и с теми, коих забросила сюда из далеких областей жестокость настоящего преследования, постановили: ничего не предпринимать вновь прежде постановления епископа, думая, впрочем, что надобно соблюсти некоторую умеренность при попечении о падших; именно, пока Богу угодно будет даровать нам епископа, приостановить дело тех, которые могут еще сносить отсрочку; что же касается тех, для которых отлагательство невозможно по причине близкого конца их жизни, то, если они, по совершении покаяния и частом исповедании гнусности своих поступков, слезами, вздохами и плачем показали признаки болезнующего и истинно кающегося духа, и, судя по-человечески, не останется никакой надежды на продолжение их жизни, — оказывать им последнюю помощь с большою осмотрительностию и тщанием. Предоставив ведению Бога, как Он поступит с ними, взвесив их дела на суде Своем, — мы тщательно заботимся о том, чтобы неблагонамеренные люди не укорили нас за поспешную снисходительность, а истинно кающиеся не обвинили за чрезмерную строгость.

Желаем тебе, блаженнейший и достославнейший папа, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас».

4 Разумеется Декий, император Римский. Известно, что престол римский большею частию насильственно перехватывали друг у друга разные соперники, особенно римские полководцы.

Письмо к Фортунату и другим товарищам о не выдержавших мучений

Киприан братьям — Фортунату, Агимму, Оптату, Привациану, Донатулу и Феликсу желает здоровья.

Вы писали мне, возлюбленнейшие братья, что в бытность вашу в капсийском городе для поставления епископа брат и товарищ наш Суперий сообщил вам следующее касательно братьев наших Нина, Климентиана и Флора: сперва застигнутые гонением и исповедав имя Господне, они победили насилие властей и напор разъяренного народа, потом, быв мучены пред консулом жестокими казнями, уступили силе истязаний и ниспали с той степени славы, какой стремились всею силою веры среди продолжительных мучений; однако ж после этого тяжкого падения, не добровольного, а вынужденного необходимостию, они уже три года не оставляют приносить покаяние. Вы почли нужным посоветоваться, следует ли их допускать к общению. Что касается до меня, то я думаю, что милосердие Господне не будет закрыто для тех, которые, как известно, устояли на брани, исповедали имя Господне, твердостию непоколебимой веры победили насилия властей и нападения разъяренного народа, претерпели заключение и, поставленные среди угроз проконсула и криков окружающего народа, долго противостояли всем мучительным возобновляемым истязаниям. То, что потом допущено ими по телесной немощи, облегчается прежними заслугами, и довольно уже того, что они потеряли славу, а мы не должны заключать для них прощение и лишать их отеческой любви и нашего общения: мы думаем, что для испрошения Господней милости может быть достаточно с их стороны того, что, как вы пишете, в течении трех лет они непрерывно с глубокою скорбию и обильными слезами приносили покаяние. И подлинно, я не считаю неосторожностию и неразумием давать мир тем, которые, обнаружив воинскую доблесть, не уклонялись от брани прежде и, если возобновится брань, могут восстановить свою славу. Если на соборе постановлено оказывать помощь и давать мир кающимся в случае опасной болезни, то, конечно, в принятии мира им должны предшествовать те, кои, как видим, не по слабости духа пали, но, выдержав сражение и быв изранены, по слабости плоти не могли удержать венца своего исповедничества; тем более, что в ту пору, как они хотели умереть, не дозволяли умерщвлять их, но, измучив, терзали их новыми муками столь долго, что наконец истомили их плоть, которая немощна, не победив, однако ж, веры, которая — непобедима. Так как вы писали, чтобы я полнее рассудил об этом со многими товарищами, и такой предмет в самом деле требует лучшего и обстоятельнейшего совещания и соглашения многих, а теперь в первые праздничные дни Пасхи почти все остаются дома с братьями, то, когда они совершат между своими праздничные торжества и станут приходить ко мне, я полнее побеседую об этом с каждым, чтобы касательно того, о чем вы советуетесь, установилось у нас твердое мнение, взвешенное рассуждением многих священников.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Эпиктету и народу ассуританскому о Фортунациане, прежнем его епископе

Киприан брату Эпиктету и народу ассуританскому желает здоровья.

Тяжкою скорбию возмущен я был, возлюбленнейшие братья, когда узнал, что Фортунациан, прежний епископ ваш, после тяжкого своего преступного падения снова хочет действовать по-прежнему, присваивая себе епископство. Это опечалило меня прежде всего из-за него самого: будучи или совершенно помрачен тьмою диавольскою, или обольщен святотатственным убеждением некоторых, — он, несчастный, в то время, когда нужна бы, для удовлетворения и умилостивления Господа, проводить дни и ночи в слезах, мольбах и молитвах, дерзает еще присваивать себе священство, которому изменил. Как будто позволительно после жертвенника диавольского приступать к алтарю Божию! Как будто в день суда он не навлечет на себя большего гнева и негодования Божия за то, что, не быв для братьев вождем в вере и добродетели, стал наставником вероломства, дерзости и безрассудства и, не научивши братьев твердо стоять на брани, начал своим учением отвращать побежденных и падших даже от молитвы! А Господь говорит: тем пролиял еси возлияния и тем принесл еси жертвы, о сих убо не разгневаюся ли? (Ис. 57, 6). И в другом месте: иже жертву приносит богом, смертию да потребится, но точию Господу единому (Исх. 22, 20). И еще Господь вещает так: и поклонишася тем, яже сотвориша персты их: и преклонися человек, и смирися муж, и не претерплю им (Ис. 2, 8–9). В Апокалипсисе также читаем слова Господа, грозящего гневом: аще кто поклоняется зверю и иконе его, и приемлет начертание на челе своем, или на руце своей: и той имать пити от вина ярости Божия, вина нерастворена, в чаши гнева Его, и будет мучен огнем и жупелом пред Ангелы святыми, и пред Агнцем, и дым мучения их во веки веков восходит: и не имут покоя день и нощь покланяющиися зверю и образу его (Апок. 14, 9–11). Если такими муками, такими наказаниями в день суда угрожает Господь тем, которые повинуются диаволу и приносят жертвы идолам, то каким образом может считать себя вправе исполнять должность священника Божия тот, кто повиновался и служил священникам диавола? Или каким образом может он считать себя вправе при жертвоприношении Божием и молитве Господней возносить ту руку, которая послужила святотатству и преступлению, между тем как в Божественных Писаниях Бог воспрещает приступать к жертвоприношению священникам, виновным даже в легчайшем преступлении? Так, в книге Левит Бог говорит: человек от рода твоего в родех ваших, аще коему будет на нем порок и недастаток, да не приступит приносити дары Бога (Лев. 21, 17–18). Также в книге Исхода (19, 22): жрецы же приступающии ко Господу Богу да освятятся, да не когда погубит от них Господь. И еще: егда приходят служити к жертвеннику святыни, и да не наведут на ся греха, да не умрут (Исх. 28, 43). И так те, которые навели на себя тяжкие грехи, то есть приносили святотатственные жертвы, жря идолам, не имеют права ни усвоять себе священство Божие, ни под предлогом его приносить молитву за братьев, когда в Евангелии сказано: грешники Бог не послушает; но аще кто богочтец есть и волю Его творит, того послушает (Ин. 9,

31). Впрочем, глубокий и непроницаемый мрак так ослепил сердца некоторых, что они нисколько не допускают к себе света спасительных заповедей и, раз оставивши правый путь истины, среди ночи и заблуждения уносятся по скользкой и обрывистой дороге своих преступлений. И ничего нет удивительного, если наши соборы и Божественные заповеди отвергаются теми людьми, которые отвергли Самого Господа. Они ищут прибыли, приношений и корысти, за которыми и прежде ненасытно гонялись; они жаждут и ныне пресыщений и пиршеств, которые недавно отринулись возрастающею ежедневно грубостию; этим весьма ясно они показывают, что и прежде служили не благочестию, а своему чреву и любостяжанию, с постыдною жадностию. Отсюда, как мы усматриваем и веруем, произошло по Божественному изволению и определение, чтобы не оставались у алтаря и впредь не прикасались к чистоте кровосмесители, к вере вероломные, к благочестию нечестивые, к Божественному земные, к священному святотатцы. Потому всячески надобно заботиться, чтобы такие люди вновь не возвращались для осквернения алтаря и заразы братьев; надобно со всем усилием и сколько можно стараться отражать эту преступную дерзость их, по которой усиливаются войти в священнические права те, кто, упав в смертную пропасть, по большей важности своего падения низринулись глубже падших мирян. Если же буйство безумных окажется неисправимым, если начавшееся ослепление продолжится, как темная ночь между этими людьми, оставленными Святым Духом, то с нашей стороны будет благоразумно, если мы станем отделять каждого из братьев порознь от их обольщения и предохранять от их заразы, дабы никто не попал в сети заблуждения; потому что приношение не может быть освящено там, где нет Святого Духа, и Господь не исполнит по молитвам и прошениям того, кто сам тяжко оскорбил Господа. Если Фортунациан, не сознавая своего преступления по диавольскому ослеплению и сделавшись служителем и рабом диавола для обольщения братьев, будет упорствовать в своем буйстве, то вы приложите все свое усердие и в этом мраке, среди которого свирепствует диавол, предохраните от заблуждения души братьев: пусть они не пристают к чужому безумию; пусть не приобщаются преступлениям людей отчаявшихся, но, оставаясь непорочными, пусть непрестанно заботятся о своем спасении и чистоте, которую сберегли и сохранили. Падшие же, которые сознают тяжесть своего преступления, пусть неотступно умилостивляют Господа; пусть не оставляют постановленной Господом кафолической Церкви, которая есть одна и единственна, но, раскаиваясь и испрашивая милосердия Господня, пусть толкут в Церковь, чтобы быть им принятыми туда, где они были, и возвратиться ко Христу, от Которого отступили. Пусть они не слушают тех, кои увлекаются хитрым и смертоносным обманом, помня слова Писания: никтоже вас да льстит суетными словесы: сих бо ради грядет гнев Божий на сыны непокоривыя. Не бывайте убо сопричастницы сим (Еф. 5, 6–7). Итак, никто не должен следовать за непокоривыми, не боящимися Бога и всецело отступающими от Церкви. А кто окажется нетерпеливым в принесении покаяния пред Господом, которого оскорбил он; кто не станет повиноваться нам, но последует за людьми отчаянными и погибшими: тот будет отвечать, когда настанет день Суда. И каким образом может умолить Господа в этот день тот, кто и прежде сего отвергал Христа и ныне отвергает Христову Церковь и, не повинуясь здравым, непорочным и живым епископам, сделался участником и общником мертвецов?

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Фиду о крещении младенцев

Киприан и прочие товарищи, присутствовавшие на соборе, в числе 66, Фиду брату желают здоровья.

Мы прочитали твое письмо, возлюбленнейший брат, в котором извещаешь, что товарищ наш Терапий преждевременно и слишком поспешно даровал мир бывшему когда-то пресвитером

Виктору, прежде принесения им полного покаяния и удовлетворения Господу Богу, пред Которым тот согрешил. Дело это сильно смутило нас, так как мир дарован ему с нарушением важности нашего определения — дарован прежде исполнения законного времени покаяния и удовлетворения, без прошения с его стороны и без одобрения народа, при отсутствии всякой настоятельной немощи и нудящей необходимости. Впрочем, после долгого рассуждения мы признали достаточным сделать товарищу нашему, Терапию, выговор за этот безрассудный поступок его и внушить ему, чтобы впоследствии он не делал ничего подобного. Между тем мы не почли нужным отнимать мир, однажды, каким бы ни было образом, дарованный священником Божиим, и потому позволили Виктору пользоваться предоставленным ему общением.

Что же касается дела о младенцах, которых, по словам твоим, не должно крестить во второй или третий день со дня их рождения, а должно сообразоваться с законом древнего обрезания и рожденного, как ты думаешь, ни крестить, ни освящать прежде восьмого дня; то это обстоятельство представилось нам на нашем соборе совершенно иначе. Никто не согласился с твоим мнением об этом деле; напротив, все мы за лучшее почли ни одного родившегося человека не лишать милосердия и благодати Божией. Если Сам Господь в Евангелии Своем говорит, что Сын бо человеческий не прииде душ человеческих погубити, но спасти (Лк. 9, 56), то, сколько это от нас зависит, ни одна душа не должна погибнуть, если это возможно. Да и чего еще не достает тому, кто однажды навсегда образован во утробе руками Божиими? Только нам и глазам нашим представляется, что родившиеся получают некоторое приращение с течением мирских дней; между тем как все то, что творится Богом, есть совершенно, сообразно с величием и художеством Бога Творца. Притом и свидетельство Священного Писания показывает нам, что все люди, и младенцы и возрастные, имеют равный Божественный дар. Елисей, когда молил Бога об умершем отроке, сыне вдовы, распростерся над ним так, что голова приходилась к голове и лице к лицу и каждый член распростертого Елисея положен был на каждый из членов дитяти, и ноги — на ноги (4 Цар. 4, 34). Если рассматривать это со стороны неравенства нашего возраста и тела, то отрок не мог бы сравниться с взрослым и пожилым, и малые члены не могли бы сойтись и сравниться с большими. Но здесь выражается равенство Божественное и духовное, именно то, что все люди, как однажды навсегда созданные Богом, равны и одинаковы и что возраст наш может иметь приращение только для мира, но не для Бога; почему и самая благодать, даруемая крещаемым, сообщается не в большей или меньшей мере, смотря по возрасту приемлющих, так как и Дух Святой подается всем один и тот же не по какой-нибудь мере, но по любви и Отеческому благоволению (Гал. 2). Бог не взирает ни на лице, ни на возраст, являясь Отцом в равной мере для всех в деле приобретения небесной благодати. А что младенец в первые дни после своего рождения бывает, по твоим словам, нечист, так что даже всякий из нас боится целовать его, то мы не думаем, чтобы это долженствовало служить препятствием к дарованию ему небесной благодати. В Писании сказано: вся чиста чистым (Тит. 1, 15), и никто из нас не должен гнушаться тем, что благоволил создать Господь. Хотя младенец от рождения бывает еще невзрачен, однако ж не столько, чтобы надлежало кому-либо бояться поцеловать его при сообщении благодати и даровании мира; тем более, что, целуя младенца, всяк из нас по своей вере должен представлять еще недавнее делание рук Божиих, которые некоторым образом мы лобызаем на человеке, только что образованном, когда заключаем в свои объятия то, что создал Бог. А что при иудейском плотском обрезании наблюдаем был осьмой день, то это есть таинство, предпосланное прежде в сени и в образе и потом исполнившееся самим делом с пришествием Христовым. Так как осьмому дню, то есть первому после субботы, — надлежало быть тем днем, в который Господь воскрес, оживотворил нас и даровал нам обрезание духовное, то сей день осьмой, то есть первый после субботы и Господний, предшествовал в образе; но этот образ упразднен, когда потом пришла истина и нам даровано обрезание духовное. И потому мы думаем, что никому не должно препятствовать в получении благодати на основании закона, уже прекратившегося, — и духовное обрезание не должно стесняться плотским; но решительно всякий человек должен быть допускаем к благодати Христовой, тем более что и Петр в Деяниях Апостольских возвещает и говорит: мне Бог показа ни единаго скверна или нечиста глаголати человека (Деян. 10, 28). Впрочем, если бы и могло что-нибудь служить препятствием к получению благодати, так это тяжкие грехи, — да и те могли бы препятствовать более возрастным, пожилым и старцам. Притом же, если и величайшим грешникам, много грешившим прежде против Бога, когда они потом уверуют, даруется отпущение грехов и никому не возбраняется прощение и благодать; то тем более не должно возбранять это младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, а только, происшедши по плоти от Адама, восприял заразу древней смерти чрез самое рождение и который тем удобнее приступает к принятию отпущения грехов, что ему отпущаются не собственные, а чужие грехи. И потому, возлюбленнейший брат, на соборе нашем состоялось такое определение: не должно нам никого устранять от крещения и благодати Бога, ко всем милосердого, благого и снисходительного. Если этого надобно держаться по отношению ко всем, то особенно, как мы думаем, надобно соблюдать это по отношению к новорожденным младенцам, которые уже тем заслуживают преимущественно нашу помощь и милосердие Божие, что с самого начала своего рождения они своим плачем и слезами выражают одно моление.

Желаем тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию о Фортунате и Фелициссиме, или против еретиков

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Прочитал я, возлюбленнейший брат, письмо твое, присланное чрез брата нашего аколуфа Самура, исполненное братской любви, церковной назидательности и священнической мудрости: в нем ты извещаешь, что Фелициссим, не новый враг Христов, но уже давно отлученный от Церкви за свои очень низкие и очень важные преступления и осужденный не только мною, но и весьма многими соепископами, и там отвергнут тобою, и когда являлся с толпою и скопищем отчаянных, ты с полною бодростию, подобающею епископу, изгнал его из Церкви, из которой еще прежде он был изгнан властию Бога и справедливою строгостию Христа, нашего Судии и Господа, — изгнан с тем, чтобы виновник раскола и вражды, замотавший вверенные ему деньги, растлитель дев, разоритель и осквернитель многих супружеств, не оскорблял более целомудренную, святую, стыдливую невесту Христову мерзким своим присутствием, бесстыдным и нечистым прикосновением. Но прочитавши другое твое письмо, брат, которое ты присоединил к первому, я немало удивился, приметив, что ты несколько был встревожен дерзкими угрозами тех, кои пришли к тебе и, приступивши, как пишешь, самым крайним буйством стращали тебя, что, если ты не возьмешь письма, ими принесенного, то они сами публично прочтут его и выскажут много гнусного, поносного и достойного только их уст. Если, возлюбленнейший брат, нужно бояться дерзости негодяев, если злодеи буйством и насилием могут достигать того, чего не могут достигнуть по закону и справедливости: то погибло уже значение епископства, уничтожена высокая и Божественная власть церковного управления; мы не можем уже более оставаться и быть христианами, когда дошло до того, что боимся угроз и нападения потерянных людей, тем более, что нам угрожают и язычники, и Иудеи, и еретики, — что все, сердцами и умами коих овладел диавол, каждодневно неистовым голосом выказывают свою ядовитую ярость. Однако не должно потому только уступать, что нам угрожают, — как будто противник и враг более Христа оттого, что в мире он столько присваивает себе и столько берет на себя. В нас, возлюбленнейший брат, сила веры должна быть непоколебима, и с стойкою и непреклонною твердостию мы должны противостоять напору и стремлению идущих на нас волн, так, чтобы они разбивались о нас, как о неподвижную каменную скалу. Откуда бы епископу ни угрожал страх или опасность, он, живя среди опасностей и страхов, приобретает славу чрез эти самые опасности и страхи. Мы не должны помышлять только об угрозах язычников или Иудеев и только их иметь в виду, когда видим, что Сам Господь встретил вражду от Своих братьев и предан тем, кого Сам избрал в Свои апостолы; да и в самом начале мира праведный Авель убит своим братом, бегущего Иакова тоже преследовал беспокойный брат, отрок Иосиф продан братьями, к которым пришел, — и еще в Евангелии читаем предсказание о том, что большее число врагов составят враги домашние и что будут предавать друг друга те, которые прежде соединены были таинством единодушия (Мф. 10).

Дело не в том, кто предает или поднимает гонение, когда Бог попускает предавать тех, кого располагает увенчать. Для нас не бесчестие терпеть от братьев то, что претерпел Христос, а для них не слава делать то, что делал Иуда. А какое тщеславие, какое кичливое, надменное хвастовство угрожающих — угрожать там отсутствующему, когда здесь они могли бы иметь меня самого лично в своей власти. Мы не боимся их ругательств, коими они каждодневно надрывают себя и отравляют свою жизнь, не страшимся их палок, камней и мечей, коими они хвастают, произнося отцеубийственные слова. По своим свойствам, они человекоубийцы пред Богом, однако не могут убить, если Бог не попустит им того. И нам однажды только нужно умереть, а они и ненавистью и слезами и преступлениями своими каждодневно наносят смерть. Но не нужно, возлюбленнейший брат, оставлять церковного благочиния или ослаблять священническую строгость из-за того, что нас осыпают ругательствами или устрашают угрозами, когда Божественное Писание так говорит и учит: презорливый (же) и обидливый муж и величавый ничесоже скончает, — иже разшири аки ад душу свою (Авв. 2, 5); и еще: от словес мужа грешна не убойтеся, понеже слава его в мотыла и в червие; днесь вознесется, а утре не обрящется, яко обратися в персть свою, и помышление его погибе (1 Мак. 2, 62-б3); и опять: видех нечестиваго превозносящася и высящася, яко кедры ливанския: и мимо идох, и се, не бе, и взысках его, и не обретеся место его (Пс. 36, 35–36). Превозношения, надменность, гордое и наглое хвастовство рождаются не от учения Христова, которое учит смирению, но от духа антихриста, которого укоряет Господь чрез пророка, говоря: ты же рекл еси во уме твоем, на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой, сяду на горе высоце, на горах высоких, яже к северу, взыду выше облак, буду подобен Вышнему (Ис. 14, 13–14), И присовокупляет: ныне же во ад снидеши и во основания земли. Видевшии тя удивятся о тебе (Ис. 14, 15–1б). Таковым Божественное Писание в другом месте угрожает заслуженным наказанием, говоря: день Господа Саваофа на всякаго досадителя и горделиваго, и на всякаго высокаго и величаваго, и смирятся (Ис. 2, 12).

Каждый из уст и слов своих тотчас познается, и из речи каждого открывается, Христа ли он имеет в сердце своем или антихриста, как о том Господь говорит в Евангелии Своем: порождения ехиднова, како можете добро глаголати, зли суще? от избытка бо сердца уста глаголют. Благий человек от благаго сокровища износит благая, и лукавый человек от лукаваго сокровища износит лукавая (Мф. 12, 34–35). Потому-то и у богатого оного грешника, который, терзаясь в муках, опаляемый жгучим пламенем, просил помощи у Лазаря, почиющего на лоне Авраама и наслаждающегося прохладою, более всех частей страдали уста и язык, так как языком и устами, как можно полагать, он более всего грешил. Если написано, что досадителе Царствия Божия не наследят (1 Кор. 6, 10), и если Господь говорит в Своем Евангелии: иже речет брату своему: рака, и иже речет: уроде, повинен есть геенне огненной (Мф. 5, 22); то как могут избежать суда Бога мстителя те, которые взводят такие клеветы не только на братьев, но и на священников, удостоенных, по благодати Божией, такой чести, что всяк, не оказавший повиновения священнику Божию и судии судящему в свое время, тотчас был умерщвляем? Во Второзаконии (17, 12–13) Господь Бог говорит так: и человек, иже сотворит в гордости, еже не послушати жерца предстоящаго служити во имя Господа Бога твоего, или судии, иже в тыя дни будет, да умрет человек той и да измеши злое от Израиля, и вси людие услышавше убоятся, и не будут нечествовати ктому. Также Бог говорит Самуилу, когда оказали ему пренебрежение Иудеи: не тебе уничижиша, но Мене уничижиша (1 Цар. 8, 7), и в Евангелии Господь говорит: слушаяй вас, Мене слушает; и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10, 16). Также когда Он очистил прокаженного, то сказал: шед покажися иереови (Мф. 8, 4). А когда впоследствии во время страданий потерпел заушение от раба священникова, и когда этот раб сказал Ему: тако ли отвещаваеши архиереови? (Ин. 18, 22), Он не произнес ничего поносного против первосвященника, ничем не задел его чести, но только, утверждая и доказывая Свою невинность, сказал: аще зле глаголах, свидетельствуй о зле: аще ли добре, что Мя биеши? (Ин. 18, 23). Читаем то же в Деяниях Апостольских, что потом блаженному апостолу Павлу однажды было сказано: архиерею ли Божию досаждаеши? (Деян. 23, 4). И хотя, после распятия Господа, священники стали святотатцами, нечестивыми и жестоковыйными, и уже нисколько не удержали священнической чести и важности; однако Павел показал уважение даже к самому (хотя пустому) имени и некоторой тени священника, когда отвечал: не ведах, братие, яко архиерей есть: писано бо есть: князю людий твоих да не речеши зла (Деян. 23, 5).

Столько и таких и много есть других примеров, подтверждающих важность и власть священническую, происходящую от Божественного удостоения: какими же после сего ты считаешь тех, которые, враждуя против священников и возмущаясь против кафолической Церкви, не страшатся ни угроз предостерегающего Бога, ни мщения будущего суда? Ведь не от чего другого произошли ереси и родились расколы, как от того, что не оказывают повиновения священнику Божию и не признают наместником Христовым в Церкви одного священника и судии, поставленного на известное время: если бы, согласно Божественному учению, все братство повиновалось ему, то никто никогда не восставал бы против сонма священников, никто, после Божественного суда, после голоса народа, после приговора соепископов, не делал бы уже себя судиею, — не над епископом, но над Богом, никто не раздирал бы Церкви расторжением единства Христова, никто в угоду себе и по надменности не стал бы отдельно основывать новой ереси вне Церкви, и разве какой-нибудь человек святотатственной дерзости и потерянного ума мог бы думать, что священник бывает без изволения Божия, когда Господь говорит в Евангелии Своем: не две ли птице ценитеся единому ассарию? и ни едина от них падет на земли без Отца вашего (Мф. 10, 29). Когда, по слову Господа, ничто, даже самое малозначительное, не делается без воли Божией, то ужели кто-нибудь подумает, что важное и великое делалось в Церкви Божией без ведома или без воли Божией, и чтобы священники, то есть домостроители, Его поставлялись не по Его распоряжению? Это значит не иметь веры, которою мы живем; это значит не воздавать чести Богу, манием и волею Коего (как нам известно и как мы верим) управляется и производится все. Правда, иные делаются епископами и не по воле Божией, но это те, которые делаются вне Церкви, вопреки установлению и преданию евангельскому. Сам Господь говорит о том у двенадцати пророков: сами себе царя поставиша, а не Мною (Ос. 8, 4), и еще: требы их, яко хлеб жалости им: вси ядущии тыя осквернятся (Ос. 9, 4). Чрез Исаию также Дух Святой громко вещает, говоря: горе, чада отступившая! Сия глаголет Господь: сотвористе совет не Мною, и заветы не Духом Моим, приложити грехи ко грехом (Ис. 30, 1).

Впрочем (говорю, будучи вызван на это, говорю со скорбию, говорю поневоле), когда епископ поставляется на место умершего и, избранный в мирное время голосом всего народа, во время гонения осеняется Божественною помощию; когда, будучи тесно связан со всеми товарищами и уже заслуживши одобрение от своего народа в продолжение четырехлетнего епископства, он в спокойное время заботится о благочинии, а в мятежное время терпит изгнание за свое епископство; когда его, столько раз требованного на растерзание львам, в цирке, в амфитеатре почтенного свидетельством Божественного благоволения, в эти самые дни, как я пишу тебе письмо, по случаю жертвоприношений, которые нарочитым указом повелено народу праздновать торжественно, толпа своим криком снова требует в цирк ко льву, и — на такого, возлюбленный брат, нападают еще какие-нибудь отчаянные и потерянные люди, поставленные вне Церкви, то явно, кто здесь нападает, именно не Христос, поставляющий священников и покровительствующий им, но враг Христа и противник Его Церкви; он преследует своими ковами предстоятеля Церкви для того, чтобы, по низвержении правителя, неудержимее и насильственнее приступить к разрушению Церкви. Никто из верных, возлюбленнейший брат, помня Евангелие и держась заповедей предостерегающего апостола, не должен возмущаться тем, что в последние времена некоторые гордые и непокорные люди и враги священников Божиих отступают от Церкви или восстают против Церкви; потому что Сам Господь и апостол Его еще заранее возвестили о явлении таких людей (2 Тим. 3, 1–9). Никто не должен удивляться тому, что некоторые оставляют начальника раба, когда ученики оставили Самого Господа, оказывавшего большие благодеяния, совершавшего великие чудеса и свидетельством Своих дел доказывавшего всемогущество Бога Отца. И однако Он не укорял оставлявших Его, не угрожал им чемнибудь тяжким, а только, обратившись к апостолам Своим, сказал: еда и вы хощете ити? (Ин. 6, 67), сохраняя таким образом закон, по которому человек, предоставленный своей собственной свободе и своему произволу, идет или к смерти, или ко спасению. Но Петр, на котором тот же Господь основал Свою Церковь, говоря один за всех и отвечая голосом Церкви, сказал: Господи, к кому идем? глаголы живота вечнаго имаши, и мы веровахом и познахом, яко Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6, 68–69), означая и показывая тем, что оставившие Христа гибнут по своей вине, а Церковь, всегда верующая во Христа и всегда хранящая то, чему научена, никогда совершенно не отступает от Него, и ее составляют те, которые пребывают в дому Божием; напротив, не составляют сада, насажденного Богом Отцом, те, кои не имеют твердости крепких зерен хлеба, но как мякина разлетаются от дуновения рассеивающего врага. О таких и Иоанн говорит в своем Послании: от нас изыдоша, но не беша от нас; аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами (1 Ин. 2, 19). Тоже и Павел увещевает не возмущаться, когда злые гибнут для Церкви, и не колебаться верою, когда отступают от нее вероломные. Что бо (говорит он), аще не вероваша нецыи! еда убо неверствие их веру Божию упразднит? Да не будет: да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь (Рим. 3, 3–4). Что касается до нас, возлюбленнейший брат, то мы, как требует наша совесть, должны заботиться, чтобы никто по нашей вине не погиб для Церкви; если же кто-нибудь сам собою и по своей вине погибнет и не захочет приносить покаяния и возвратиться в Церковь, то мы не будем виновны в день суда, — мы, которые заботились о спасении, а только те потерпят наказание, которые не хотели пользоваться нашими спасительными советами. Нас не должны совращать с правого пути и отклонять от верного устава ругательства губителей, когда и Апостол научает нас, говоря: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10), Нужно что-нибудь одно — или Богу угождать, или людям. Если угождать людям, то можно оскорбить Бога. Если же мы стараемся и домогаемся сделаться угодными Богу, то должны презирать людские ругательства и злословия.

А что я тотчас не писал тебе, возлюбленнейший брат, о Фортунате, этом лжеепископе, поставленном немногими закоренелыми еретиками, так это не такое дело, чтобы о нем немедленно нужно было извещать тебя, как о чем-нибудь важном и страшном, тем более, что и имя Фортуната ты уже довольно знаешь: он — один из пяти пресвитеров, еще прежде отпадших от Церкви и в недавнее время осужденных приговором многих наших соепископов и многих весьма почтенных мужей, которые в прошлом году писали тебе об этом деле. Знаешь ты и Фелициссима, зачинщика возмущения; о нем упоминается в том же письме к тебе наших епископов: его не только здесь осудили они, но и ты там недавно отлучил от Церкви. Так как я полагал, что это известно тебе, и был уверен, что ты все помнишь, то я не считал нужным скоро и настоятельно извещать тебя о нелепостях еретиков. То не относится к величию и достоинству кафолической Церкви, что замышляет у себя дерзость еретиков и раскольников. Говорят, что теперь и партия Новациана сделала там своим лжеепископом пресвитера Максима — того самого, которого Новациан недавно присылал к нам послом и которого отвергли мы от своего общества, и однако я не писал тебе о том, потому что на все это мы мало обращаем внимания; а я скорее послал тебе имена епископов, здесь поставленных, которые целы и невредимы предстоят братьям в кафолической Церкви. По общему нашему совещанию, мы почли нужным написать тебе это, чтобы вкратце известно было тебе и заблуждение, которое нужно истреблять, и истина, которую нужно иметь в виду, и чтобы ты и товарищи наши знали, к кому следует вам писать и от кого получать письма; а если кто осмелится писать к вам, кроме поименованных в письме нашем, то знайте, что он запятнал себя или жертвоприношением, или откупною запискою, или это один из еретиков, разумеется, развратный и невежественный. Впрочем, нашедши случай в знакомом нам человеке и клирике аколуфе Фелициане, которого ты прислал с нашим товарищем Персеем, между прочим, о чем надлежало известить тебя, я написал тебе и об этом Фортунате. Но вот в то время, как брата нашего Фелициана то задерживают здесь ветры, то мы удерживаем для передачи ему других писем, Фелициссим поспешил и прежде явился к вам. Так всегда торопятся злодеяния, чтобы хоть поспешностью получить верх над невинностию! Чрез Фелициана же я извещаю тебя, брат, и о том, что в Карфаген пришел старый еретик Приват — тот, которого много лет назад в Ламбезитанской колонии общим голосом осудили девяносто епископов, за многие и важные преступления, и которого, как вам небезызвестно, с большою строгостью порицали в письмах предшественники наши, Фабиан и Донат. Когда он сказал, что хочет защищать пред нами свое дело на соборе, который был у нас пятнадцатого числа прошлого мая, а мы его не допустили, тогда он сделал того Фортуната лжеепископом, достойным своего товарищества. Явился с ним еще какой-то Феликс, которого он сам давно поставил лжеепископом вне Церкви в еретическом обществе. С Приватом, уже известным еретиком, были и его сообщники Иовин и Максим, осужденные приговором девяти епископов, наших товарищей, за мерзкие жертвоприношения и явные преступления, и в прошлый год весьма многими из нас на другой раз отлученные от Церкви. С этими четырьмя человеками соединился еще Репост Сутурникский, который не только сам пал во время гонения, но и влек за собою своим нечестивым убеждением весьма значительную часть своего народа. Эти пять человек, с немногими или приносившими языческие жертвы, или сознающими за собою преступления, захотели иметь Фортуната своим лжеепископом, чтобы, при сходстве в преступлениях, таков был и правитель, каковы они, управляемые. Отсюда можешь заключать, возлюбленнейший брат, и о других неправдах, которые там распускали отчаянные и потерянные люди: с жертвоприносившими или еретиками было только пять лжеепископов, которые пришли в Карфаген и сделали Фортуната сообщником своего безумства; а они, как дети диавола и полные лжи, осмелились, как ты пишешь, хвастаться, будто с ними было двадцать пять епископов. Эту ложь они разглашали прежде и здесь, между нашими братьями, говоря, что двадцать пять епископов придут из Нумидии для поставления им епископа. Но их ложь открыта и изобличена, после того как собралось только пять епископов, потерпевших крушение и отлученных нами; затем они поплыли в Рим с товаром своих лжей — как будто истина не могла последовать за ними и изобличить злые языки открытием самого дела! Это, брат, истинное безумие — не помышлять о том и не знать того, что ложь недолго может обманывать, что ночь продолжается только дотоле, доколе не воссияет день, что по воссиянии дня и восходе солнца тьма и мрак отступают свету и совершавшиеся ночью разбои прекращаются. Наконец, если ты спросишь их об именах, они не найдут их или будут выдумывать ложные имена. Такой у них недостаток в сообщниках, что они не могут собрать и двадцати пяти из числа жертвоприносителей и еретиков. И, однако, для прельщения простых и отсутствующих людей они лживо увеличивают число: как будто была бы побеждена Церковь еретиками и правда неправедными, если бы это было и истинное число! Не должно мне теперь, возлюбленнейший брат, сообразоваться с ними в своих действиях и в речи своей высказывать все то, что они позволяли себе и доселе позволяют: нам нужно рассуждать о том, что прилично говорить и писать священникам Божиим; в нас должна говорить не столько досада, сколько стыд, чтобы не казалось, будто я, вызванный на то, стараюсь больше злословить, чем обнаруживать преступления и грехи. Итак, я умалчиваю об обидах, нанесенных Церкви; опускаю без внимания заговоры, любодейства и различные роды преступлений; не могу умолчать об одном только их злодеянии, которое касается не меня, не людей, но Самого Бога, — это о том, что с самого первого дня гонения, когда кипели свежие преступления ослабевавших, когда не только алтари диавола, но даже самые руки и уста падших дымились мерзкими жертвами, — они не переставали иметь общения с падшими и мешать их покаянию.

Бог грозно вещает: иже жертву приносит богом, смертию да потребится, но точию Господу единому (Исх. 22, 20). И в Евангелии Господь говорит: иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим (Мф. 10, 33). И в другом месте негодование и гнев Божий выражаются так: тем пролиял еси возлияния, и тем принесл еси жертвы: о сих убо не разгневаюся ли? (Ис. 57, б). А они воспрещают умолять Бога, Который Сам выражает Свое негодование; воспрещают молитвами и покаянием умилостивлять Христа, Который, как Сам говорит, отвергает того, кто Его отвергает. Мы писали письмо об этом в самое время гонения и не были услышаны. Часто составляя соборы, мы общим приговором и даже с угрозами определили, чтобы братья приносили покаяние, чтобы не приносящим покаяния никто безрассудно не давал мира. А эти возмутители против Бога, пылающие нечестивою яростию против священников Божиих, отпадшие от Церкви и поднявшие против нее отцеубийственное оружие, всеми силами домогаются того, чтобы диавольскою злостью завершить свое дело, — чтобы Божественное милосердие в Церкви своей не врачевало раненых. Своими несправедливыми мнениями и наговорами они мешают несчастным каяться, чтобы не был умилостивлен разгневанный Господь, — чтобы тот, кто стыдился или боялся быть христианином, не искал потом Христа, Господа своего, — чтобы не возвращался в Церковь тот, кто отступил от Церкви. Они стараются о том, чтобы преступления не были искупаемы подвигами и справедливым сетованием и чтобы раны не были омываемы слезами. Истинный мир уничтожается призраком мира ложного, спасительные недра матери заграждаются мачехою, препятствующею слышать плач и стенания от сердца и уст падших. Сверх того падшие побуждаются еще к тому, чтобы тем самым языком и теми устами, которыми прежде согрешали в Капитолии, говорить ругательства на священников, преследовать клеветою и злословием исповедников, дев и всех праведных, отличившихся верою и заслуживших особенную славу в Церкви. Впрочем, этим они не столько поражают скромность, смирение и стыдливость наших, сколько убивают свою собственную надежду и свою собственную жизнь. Не тот несчастен, кто терпит, а тот, кто наносит оскорбление; не тот по закону грешник, кто принимает побои от брата, а тот, кто убивает брата; и когда виновные обижают невинных, то сами терпят ту обиду, которую, по-видимому, наносят другим. Оттого, наконец, у них поражен ум, притуплен дух и беспокойно чувство. Не сознавать преступления и не каяться — это есть гнев Божий, как и написано: Господь бо раствори им дух прельщения (Ис. 19, 14), чтобы они не обратились, не врачевались и не исцелились после грехов чрез молитвы и праведное удовлетворение. Апостол Павел в Послании своем утвердительно говорит: зане любве истины не прияша, во еже спастися им; и сего ради послет им Бог действо льсти, во еже веровати им лжи, да суд приимут вси не веровавшии истине, но благоволившии в неправде (2 Сол. 2, 10–12).

Первая степень счастья — не согрешать, вторая — сознавать согрешения. Там есть невинность целая и неповрежденная, которая сохраняет, здесь является лекарство, которое исцеляет. Но они, оскорбивши Бога, потеряли и то и другое — лишились благодати, полученной в таинстве крещения, и не ищут помощи в покаянии, заглаждающем вину. Можешь ли, брат, считать легкими грехами пред Богом, малым и незначительным преступлением то, что они не допускают умолять величие разгневанного Бога, бояться гнева и огня и дня Господня, что чрез них, с приближением антихриста, обезоруживается вера воинствующего народа, когда уничтожается сила и страх Христов? Пусть миряне пекутся по своему усмотрению; на священниках лежит особенная обязанность при защищении и утверждении величия Божия ничего не упускать из вида в этом деле, по заповеди Господа: и ныне заповедь сия к вам, священницы: аще не услышите, и аще не положите на сердцах ваших, еже дати славу имени Моему, глаголет Господь Вседержитель, то послю на вы клятву и проклену благословение ваше (Мал. 2, 1–2). Но воздается ли слава Богу, когда пренебрегается величие и правда Божия так, что святотатцы, при возвещении Богом Своего гнева и негодования на жертвоприносящих, при угрозах им вечными казнями и нескончаемыми муками, предлагают и советуют не помышлять о гневе Божием, не бояться суда Господня и не толкать в Церковь Христову; а пресвитеры отвергли покаяние, презревши и поправши епископов, лживыми словами проповедуют мир не сделавшим никакого признания в преступлении, и чтобы падшие не восстали и находящиеся вне не возвратились в Церковь, — предлагают общение тем, которые не имеют права на общение? И для них еще недостаточно было, что они отступили от Евангелия, что отняли у падших надежду удовлетворения и покаяния, что отвратили от всякого чувства и плода покаяния людей, опутанных неправдами, или запятнанных прелюбодеянием, или оскверненных пагубным участием в жертвоприношениях, убеждая их испросить помилования у Бога и не делать в Церкви признания в преступлениях, — что вне и вопреки Церкви устроили себе притон развратного скопища, куда бы стекалось отребие сознающих за собою грехи и не хотящих просить Бога о помиловании и благоугождать Ему. После этого, поставивши себе чрез еретиков лжеепископа, они еще осмеливаются предпринять путешествие и к кафедре Петра и той главной церкви, от которой изошло священническое единство, нести послание от раскольников и нечестивцев, не помышляя, что это те Римляне, которых вера похвалена проповедующим Апостолом и к которым вероломство не может иметь доступа. Зачем же они являются и возвещают о поставлении у себя лжеепископа наперекор епископам? Или им нравится то, что они сделали, и они коснеют в своем преступлении, или, если не нравится и они раскаиваются, то знают, куда им нужно обратиться. Все мы постановили (и это справедливо и законно), чтобы дело каждого выслушивалось там, где совершено преступление; а так как всякому из пастырей вверена своя часть стада, которою он должен управлять и которою должен руководить, имея отдать отчет Господу в своей деятельности, то управляемые нами не должны бегать туда и сюда, не должны нарушать согласия епископов своим лукавым и лживым поведением, но обязаны там вести свое дело, где могут иметь и обвинителей и свидетелей своего преступления. И разве только немногим отчаянным и потерянным людям может казаться малою важность епископов, поставленных в Африке, которые уже судили о них и их совесть, связанную многими узами преступлений, недавно осудили по всей строгости своего суда. Дело их уже расследовано, уже состоялось о них и решение; а приговор священников не должен навлекать на себя упреки в легкомысленной изменчивости и непостоянстве, когда Господь учит и говорит: буди же слово ваше: ей, ей, ни, ни (Мф. 5, 37). Если число тех, которые в прошлый год судили их, соединить с пресвитерами и диаконами, то при суде и расследовании было тогда больше, нежели сколько, по-видимому, находится их теперь в союзе с Фортунатом. Ибо ты должен знать, возлюбленнейший брат, что его уже почти все оставили после того, как еретики сделали его лжеепископом. Те, кого морочили они и обольщали лживыми словами, говоря, что они вместе возвратятся в Церковь, увидевши потом, что там поставлен лжеепископ, и узнавши, что их обманули и обольстили, каждодневно возвращаются и толкаются в Церковь; между тем как мы, которые должны отдать отчет Господу, тщательно взвешиваем и осторожно испытываем, кого следует принять и допустить в Церковь. Допущению в Церковь некоторых так препятствуют или их преступления, или упорное и твердое сопротивление наших братьев, что вовсе нельзя принять их без соблазна и опасности для большинства. Не следует собирать такую гнилость, которая заразила бы здоровое и цельное, и тот пастырь не будет полезным и искусным пастырем, который допускает в стадо паршивых и зараженных овец, могущих, по прилипчивости своей болезни, заразить целое стадо. Ты не смотри на число их. Ибо лучше один сын, боящийся Бога, нежели тысячи нечестивых, как говорит и Господь чрез пророка: не желай чад множества неключимых, ниже веселися о сынех нечестивых, егда умножатся, не веселися о них, аще несть страха Господня с ними (Сир. 16, 1).

О если бы, возлюбленный брат, ты мог быть здесь с нами, когда эти нечестивые и развращенные возвращаются от раскола! Ты увидел бы, чего стоит мне склонить к терпению наших братьев, чтобы они, умеривши сердечную досаду, согласились на принятие злых и на заботу о них. Они радуются и довольны, когда возвращаются менее виновные и еще сносные люди; напротив, ропщут и противятся всякий раз, когда возвращаются в Церковь люди неисправимые и дерзкие, запятнанные прелюбодеянием или участием в жертвоприношениях, и к тому еще надменные; ибо от таких могут растлеваться внутри ее добрые души. Едва убеждаю я народ, даже силою вынуждаю, чтобы не противились принятию таковых. И досада братства сделалась тем справедливее, что тот или другой, принятые по моей снисходительности, несмотря на сопротивление и противоречие народа, впоследствии оказывались гораздо худшими, чем какими были прежде, и не могли сохранить покаянной веры, потому что шли сюда без истинного покаяния.

Что же скажу о тех, которые в качестве послов лжеепископа Фортуната отплыли теперь к тебе с Фелициссимом, виновным во всех преступлениях, и принесли тебе такое же лживое письмо, как лжив и сам вручивший им это письмо? Многообразны дознанные преступления его, ненавистна и гнусна жизнь, так что если бы таковые были в Церкви, то их давно надлежало бы извергнуть из Церкви! Они хорошо знают себя и не смеют ни явиться к нам, ни приступить к порогу Церкви; и потому скитаются вне, по провинции, уловляя и обирая братьев; наконец, всем уже довольно известные и отовсюду выгнанные за свои злодеяния, они плывут еще туда к вам. Им стыдно являться к нам и жить с нами, так как они пред своими братьями запятнали себя многими самыми тяжкими и важными преступлениями. Но если хотят испытать суд наш, пусть приходят. И если может быть для них какое-нибудь извинение и защищение, то мы посмотрим, чем они удовлетворят за себя, какой принесут плод покаяния. Здесь ни пред кем не запирается Церковь, ни от кого не отказывается епископ. Наше терпение, наше снисхождение и человеколюбие готовы для всех приходящих. Я желаю, чтобы все возвратились в Церковь, желаю, чтобы все соратники наши заключены были в стан Христов и в дом Бога Отца. Все прощаю, многое покрываю любовию из желания собрать братство. Я не исследую полным и строгим судом того, что сделано против Бога, и почти погрешаю сам, отпуская преступнику более надлежащего. Я принимаю с распростертыми и полными объятиями возвращающихся с покаянием, исповедающих грех свои с смиренным и чистосердечным молением.

Если же есть такие, которые думают, что можно им войти в Церковь не чрез моление, но чрез угрозы, или надеются открыть себе доступ в нее не слезами и умилостивлением, но насилием, то пусть они знают за верное, что для таких заключена Церковь Господня и что непобедимый и крепкий стан Христов, под защитою Господа, не уступает никаким угрозам. Можно убить, но нельзя победить священника Божия, держащегося Евангелия и сохраняющего заповеди Христовы. Пример доблести и веры представляет нам Захария, первосвященник Божий: после того, как не могли устрашить его угрозами и бросанием камней, его убили в храме Божием; а пред тем он громогласно говорил то же, что в слух всех говорим и мы против еретиков: сия глаголет Господь: почто преступаете повеления Господня? не поспешится вам, яко остависте Господа, и оставит вас (2 Пар. 24, 20). Если некоторые безрассудные и нечестивые люди оставляют небесные и спасительные пути Господни и если не поступающие свято оставляются Духом Святым, то не должны же мы поэтому забывать Божественное предание и приписывать более значения преступлениям беснующихся, чем суду священников, или полагать, что большую имеют силу в нападениях человеческие покушения, чем в защите Божественное покровительство. Неужели, возлюбленнейший брат, нужно отложить в сторону достоинство кафолической Церкви, верное и неповрежденное величие народа, в ней находящегося, важность и власть священническую из-за того, что поставленные вне Церкви высказывают желание судить предстоятеля Церкви, еретики — христианина, больные — здорового, раненые — неповрежденного, падшие — стоящего, виновные — судью, святотатцы — священника? Что же остается после этого, как не то, чтобы Церковь уступила Капитолию и чтобы по удалении священников и ниспровержении алтаря Господня в священное и достопочтенное собрание нашего клира вошли кумиры и идолы со своими жертвенниками? А между тем Новациану будет больше повода громко кричать против нас и порицать нас, если приносивших жертвы и публично отвергшихся Христа мы не только станем упрашивать и принимать без принесения ими покаяния, но и допустим их владычествовать, убоявшись угроз их! Если они требуют мира — пусть положат оружие. Если хотят загладить грех, то зачем угрожают, то пусть знают, что они не устрашат священников Божиих. Когда придет антихрист, то и он не вторгнется в Церковь, чрез угрозы, и не уступят его оружию и насилию потому только, что он противящимся ему будет грозить смертию. Думая устрашить нас, еретики только вооружают нас, и вместо того, чтобы вынудить мир у нас, только возбуждают и восстановляют нас, делая для братьев самый мир хуже гонения. Впрочем, мы не желаем, чтобы они выполнили преступным делом то, что говорят в безумии, не желаем, чтобы грешили и делом те, которые грешат вероломными и жестокими словами.

Просим и молим Бога, Которого они непрестанно вызывают и оскорбляют, да смягчит сердца их, чтобы, отложивши безумие, они возвратились к истинному здравомыслию и чтобы сердца, покрытые тьмою преступлений, узнали свет покаяния, и вместо того, чтобы угрожать священнику пролитием крови, пусть лучше просят о возношении за них священнических молитв и прошений, чем сами проливают кровь священника. Если же они останутся при своем безумии и упорно закоснеют в своих коварствах и отцеубийственных угрозах, то нет ни одного священника Божия столь слабого, столь низкого и презренного, столь обессиленного немощию человеческою, который не был бы восстановлен свыше против врагов, нападающих на Бога, — которого слабость и нетвердость не получила бы воодушевления от крепости и силы покровительствующего Господа. Впрочем, от кого или когда мы ни претерпели бы смерть, — это ничего не значит для нас, надеющихся за свою смерть и кровь получить от Господа награду. А вот чью кончину надо горько оплакивать — это тех, которых так ослепляет диавол, что они, не помышляя о вечных геенских муках, стараются предобразить пришествие алтихриста, уже приближающегося.

Я знаю, возлюбленнейший брат, что ты, по взаимной любви, какую мы должны оказывать и оказываем друг другу, всегда читаешь там наши письма славному совосседящему с тобою клиру и святейшему знаменитейшему народу; но все же теперь усильно умоляю тебя сделать еще по моей просьбе то, что ты делаешь добровольно и по чести: пусть чтением этого письма отымется там от слуха и сердец братьев вся, какая только вкралась, зараза ядовитой речи и пагубного сеяния; пусть неповрежденная и чистая любовь добрых очистится от всякой нечистоты еретического поношения. Наконец, да уклоняются всячески любезнейшие братья наши и избегают слов и разговоров с теми, которых речь, как рак, распространяется (2 Тим. 2, 17), по словам Апостола: тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. 15, 33). И еще: еретика человека по первом и втором наказании отрицайся, ведый, яко развратися таковый, и согрешает, и есть самоосужден (Тит. 3, 10–11). Чрез Соломона также говорит Дух Святой: строптивый в своих устах носит погибель, ... и во устах своих сокровиществует огнь (Притч. 16, 27–28). Также в другом месте увещевает он, говоря: огради ушеса твоя тернием, и не слушай языка нечестиваго (Сир. 28, 28); и еще: злый послушает языка законопреступных; праведный же не внимает устнам лживым (Притч. 17, 4).

Хотя я и знаю, что там не может быть ни уловлено, ни обольщено еретическим ядом наше братство, огражденное вашею прозорливостию и довольно оберегаемое своею бдительностию, хотя знаю, что они столько уважают учение и заповеди Божии, сколько питают страха к Богу; однако избыток и заботливости нашей и любви побудил нас писать к вам нарочито о том, чтобы не заводить никаких сношений с такими людьми, не участвовать ни в каких пиршествах и беседах с злыми, и да будем отдалены от них так же, как они далеки от Церкви. В Писании сказано: аще же и Церковь преслушает, буди тебе, якоже язычник и мытарь (Мф. 18, 17). И блаженный Апостол не только увещевает, но даже приказывает удаляться таких людей: повелеваем же вам, говорит он, о имени Господа нашего Иисуса Христа отлучатися вам от всякаго брата, безчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас (2 Сол. 3, 6). Никакого общения не может быть между верою и вероломством. Кто не Христов, кто противник Христу, кто враг единству и миру Его, тот не может быть в союзе с нами. Если придут с прошениями и извинениями, то да будут услышаны. А если принесут злословие и угрозы, да будут отвержены.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к фиваритянам, с увещанием к мученичеству

Киприан народу фиваритскому желает здоровья.

Думал я, возлюбленнейшие братья, если обстоятельства и время дозволят, сам прийти к вам согласно не раз выраженному вами желанию — и лично укрепить там братство, хотя и слабым, словом нашего увещания. Но крайне настоятельные дела задерживают нас так, что нам невозможно далеко отлучаться отсюда и оставлять надолго народ, которым, по Божественному благоволению, управляем: потому вместо себя посылаю к вам это письмо; ибо получая частые внушения и предостережения от Господа, нас вразумляющего, мы должны сообщить и вам для сведения сущность нашего предостережения.

И так знайте и считайте совершенно верным то, что день скорби уже над главою и что кончина века и время антихриста приблизилось: станем же все готовыми на брань, будем помышлять об одной только славе жизни вечной и о венце за исповедание Господа и не думать, что наступающие бедствия таковы, какими были минувшие. Теперь угрожает нам брань более тяжкая и более жестокая, к которой воины Христовы должны приготовиться верою неповрежденною и добродетелию крепкою, помышляя, что они для того ежедневно пили чашу Крови Христовой, чтобы и сами могли пролить кровь за Христа. Ибо подражать тому, чему учил Христос и что Сам Он исполнил, значит желать пребывания с Ним, по слову апостола Иоанна: глаголяй во Христе пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1 Ин. 2, 6). Также и святой апостол Павел увещевает и учит, говоря: есмы чада Божия. Аще же чада, и наследницы: наследницы убо Богу, сонаследницы же Христу: понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся (Рим. 8, 16–17). Обо всем этом нам должно теперь помышлять, чтобы никому ничего не требовать от века, уже преходящего, но следовать Христу, Который и Сам живет во веки, и животворит рабов Своих, верующих во имя Его. Приходит то время, возлюбленнейшие братья, которое давно уже предвозвестил Господь наш и которого приближение указал словами: приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу. И сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене. Но сия глаголах вам, да, егда приидет час, воспомянете сия, яко Аз рех вам (Ин. 16, 2–4). И пусть никто не удивляется, что нас отягчают непрестанные гонения и часто удручают мучительные скорби. Господь наперед предрек, что все это будет в последнее время, и приготовил к тому наше воинство наставлением и убеждением Своего слова. Также и Петр, апостол Его, учил, что гонения бывают для нашего испытания, и, чтобы по примеру праведных предшественников и мы чрез смерть и страдания приобщились любви Божией, он так выразился в своем Послании: возлюбленнии, не дивитеся еже в вас раждежению ко искушению вам бываему, яко чужду вам случающуся: но понеже приобщаетеся Христовым страстем, радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетеся веселящеся. Аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте: яко славы и Божий дух на вас почивает: онеми убо хулится, а вами прославляется (1 Пет. 4, 12–14). Апостолы учили нас тому, чему сами научились из наставлений Господних и небесных заповедей; а одобрение мы получаем от Самого Господа, Который говорит: никтоже есть, иже оставит есть дом, или родители, или братию, или сестры, или жену, или чада Царствия ради Божия, иже не приимет множицею во время сие и в век грядущий живот вечный (Лк. 18, 29–30; Мк. 10, 29–30). И еще: блажени, говорит, будете, егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы и поносят, и пронесут имя ваше яко зло, Сына человеческаго ради. Возрадуйтеся в той день и взыграйте, се бо мзда ваша многа на небеси (Лк. 6, 22–23). Господь желал, чтобы мы радовались и веселились во время гонений; и это — потому, что когда бывают гонения, тогда даются и венцы за веру, тогда испытываются воины Божии, тогда для мучеников открывается небо.

Да и приняли мы название рати не для того, чтобы помышлять только о мире, уклоняться и отказываться от воинской службы, тем более когда в этой рати впереди всех прошел Господь, учитель смирения, терпения и страдания, чтобы прежде Самому исполнить то, чему научал других, чтобы прежде Самому пострадать за нас, которых увещевает к страданию. Да будет пред очами у вас, возлюбленнейшие братья, что Тот, кто Один принял от Отца весь суд, и Который придет судить, уже произнес приговор Своего суда и будущего испытания, предвозвестив и засвидетельствовав, что исповедающих Его и Он исповесть пред Отцом Своим, а отвергающихся Его отвержется и Он. Если бы мы могли избежать смерти, то справедливо было бы бояться ее. Но так как смертному умереть необходимо, то воспользуемся случаем, ниспосылаемым по Божественному обещанию и милости: умрем так, чтобы смертию заслужить награду бессмертия; не убоимся быть убитыми, зная, что когда убьют нас, мы увенчаемся.

И никто, возлюбленнейшие братья, видя народ наш разбегающимся и рассеивающимся от страха гонения, да не смущается тем, что он не видит собранного братства, не слышит проповедующих епископов. В такое время не могут оставаться все вместе те, коим не позволено убивать, но быть убиваемыми необходимо. Также, где бы кто из братьев ни был в эти дни, будучи пока нуждою времени отделен от стада (Христова), — по телу, но не по духу, — да не возмущается страхом своего бегства, — удаляясь и скрываясь, да не страшится уединения пустынного места. Тот не одинок, кому сопутствует в бегстве Сам Христос; тот не одинок, кто, спасая храм Божий, где бы ни был, не бывает без Бога. Утеснит ли его, убегающего, в пустыне и городах разбойник, нападет ли на него зверь, изнурит ли его голод, жажда, стужа или потопит ненастье и буря во время его поспешного усиленного плавания по морям, Христос везде видит Своего ратующего воина и, при гонении, умирающему за честь Его имени воздаст награду, которую обещал дать в воскресение. Нисколько не меньше слава мученичества, если кто пострадал не всенародно и не среди многих, лишь бы пострадал за Христа: для засвидетельствования о его мученичестве достаточно Того свидетеля, Который Сам подтверждает мучеников и венчает их. Возлюбленнейшие братья! Будем подражать праведному Авелю, который предначал собою мученичества, будучи первый убит за правду (Быт. 4, 8). Будем подражать другу Божию Аврааму, который не замедлил собственными руками принесть сына в жертву, повинуясь Богу с верою в обетование (Быт. 22). Будем подражать трем отрокам: Анании, Азарии и Мисаилу, которые, по разрушении Иудеи и после пленения Иерусалима, несмотря на свою молодость и стесненное положение в плену, силою веры победили царя в самом царстве его, когда, принуждаемые поклониться истукану, устроенному по повелению царя Навуходоносора, явились сильнейшими царских угроз и огненного пламени, взывая и свидетельствуя свою веру сими словами: Навуходоносор царь, не требе нам о глаголе сем отвещати тебе. Есть бо Бог наш на небесех, Емуже мы служим, силен изъяти нас от пещи огнем горящия, и от руку твоею избавити нас, царю. Аще ли ни, ведомо да будет тебе, царю, яко богом твоим не служим, и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся (Дан. 3, 16–18). Они верили, что могут избегнуть смерти по вере своей; несмотря на то, присовокупили: аще ли ни, дабы царь знал, что они могут и умереть для Бога, Которого почитали. В этом-то и состоит сила доблести и веры, чтобы веруя и зная, что Бог может освободить от предстоящей смерти, однако ж не бояться смерти и не отступать пред нею, дабы сильнее засвидетельствовать веру. Их устами высказалась несокрушимая и непобедимая сила Св. Духа, так что ясною становится истина того, что сказано Господом в Евангелии: егда же предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 19–20). Сказано, что потребное слово и ответ дается нам в то время свыше и что не мы тогда говорим, но Дух Бога Отца, Который, не отступая и не отлучаясь от исповедников, Сам в нас и говорит и венчается. Так и Даниил, будучи принуждаем поклониться идолу Вилу, которого тогда почитали народ и царь, в защищении своего Бога с полною верою и свободою высказался, говоря: я ничему не покланяюся, но живому Богу, сотворшему небо и землю (Дан. 14, 5). А в книге Маккавеев, блаженные мученики, перенесшие тяжкие мучения, эти семь братьев, потерпевших многообразные казни, — мать, ободряющая чад своих к перенесению их и сама умирающая вместе с ними, — не представляют ли свидетельств великой доблести и веры и не побуждают ли своими страданиями и нас к торжеству мученичества? (2 Мак. 7.) Что сказать о пророках, которых Сам Дух Святой вдохновлял к предведению будущего? Что об апостолах, избранных Господом? Когда они, праведные, умерщвляются, то не научают ли и нас умирать за правду? Рождество Христово началось с мученичества младенцев, ибо за имя Его были избиты все те, которые имели до двух лет и ниже. — Возраст, еще не способный для битвы, явился годным для венца! Невинные младенцы умерщвлены за имя Христово в показание того, что невинны и все те, которые страждут для Христа. Ясно показано, что никто не безопасен от бедствий гонения, когда и такой возраст претерпел мучение. И какая тяжкая вина для человека христианина, если он, раб, не хочет страдать, когда первый пострадал Сам Господь, — если мы не хотим пострадать за свои собственные грехи, когда Он, будучи безгрешен, пострадал за нас! Сын Божий пострадал, чтобы сделать нас сынами Божиими, а сын человеческий не хочет страдать, чтобы остаться навсегда сыном Божиим! Если мы терпим от ненависти мира, так эту ненависть прежде всех принял на Себя Христос. Если мы переносим в сем мире поношения, изгнания и мучения, то гораздо тягчайшие испытал на Себе Творец мира и Господь, Который и указывает на это, говоря: Аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавиде; аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Поминайте слово, еже Аз рех вам: несть раб болий Господа своего: аще Мене изгнаша, и вас изженут (Ин. 15, 18–20). Господь и Бог чему научал, то и сделал, чтобы безответен был ученик, который учится и не делает.

Боязнь предстоящего гонения и пришествия антихриста да не устрашит никого, возлюбленнейшие братья, настолько, чтобы не найтись уже вооруженными на все евангельскими наставлениями, заповедями и увещаниями небесными. Приходит антихрист, но и Христос не медлит. Восстает и неистовствует враг, но тотчас следует и Господь, имеющий отмстить за наши страдания и раны. Ярится и угрожает противник, но есть Могущий исхитить из рук его. Должно бояться Того, Чей гнев никем не может быть избегнут, как Сам Он предостерегает, говоря: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф. 10, 28). И еще: любяй душу свою погубит ю, и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю (Ин. 12, 25). В Апокалипсисе Он дает нам следующее наставление и предостережение: аще кто поклоняется зверю и иконе его и приемлет начертание на челе своем или на руце своей, и той имать пити от вина ярости Божия, вина нерастворена в чаши гнева Его, и будет мучен огнем и жупелом пред Ангелы святыми и пред Агнцем; и дым мучения их во веки веков восходит, и не имут покоя день и нощь поклоняющиися зверю и образу его (Апок. 14, 9–11). Люди упражняются и приготовляются для мирского боя и считают великим для себя почетом, если им удается быть увенчанными в глазах народа и в присутствии императора. А вот бой высокий, великий и славный наградою небесного венца, когда на нас подвизающихся будет смотреть Сам Бог и, простирая взор Свой на тех, которых Он удостоил сделать Своими сынами, наслаждаться созерцанием нашей борьбы! И смотрит на нас Бог, смотрит и Христос, если мы сражаемся и ратуем за веру. Какая великая слава и какое счастие сразиться в присутствии Самого Бога и получить венец от Судии Христа!

Вооружимся же, возлюбленнейшие братья, всеми силами и приготовимся к бою мыслию непорочною, верою чистою, добродетелию совершенною. Да изыдут воины Божии на сражение, которое нам указывается. Да вооружатся непорочные, чтобы не погубить непорочности, которую недавно соблюдали. Да вооружатся и падшие, чтобы возвратить то, что они потеряли. Непорочных честь, падших скорбь да призывает к бою. А как вооружаться и приготовляться, научает нас блаженный апостол Павел, говоря: несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным. Сего ради приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют и вся содеявше стати. Станите убо препоясани чресла ваша истиною, и оболкшеся в броня правды, и обувше нозе во уготование благовествования мира; над всеми же восприимше щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго разжженныя угасити; и шлем спасения восприимите, и мечь духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 12–17). Приимем сии оружия, оградим себя сими укреплениями духовными и небесными, да в день лют возможем противиться угрозам диавола и отразить их. Облечемся в броню правды, дабы оградить и обезопасить сердце от стрел лукавого. Да будут обуты и вооружены ноги наши евангельским учением, чтобы змий не мог уязвить нас и преткнуть, когда станем попирать и стирать главу его. Понесем храбро щит веры, чтобы, закрываясь им, можно было потушить раскаленные стрелы лукавого. Приимем также для покрытия главы шлем спасения, чтобы оградить слух — да не слышит зверских указов, очи — да не видят гнусных истуканов, чело — да сохранится невредимым знамение Божие, уста — да победительный язык исповедует Господа своего Христа. Вооружим и десницу мечом духовным, чтобы она храбро отринула скверные жертвы, чтобы, помня Евхаристию, в которой преподается Тело Господа, она обняла Его, когда потом будет принимать от Господа награду венцов небесных. О, какой страшный и сколь великий будет это день, возлюбленнейшие братья, когда Господь начнет судить людей Своих и оценивать заслуги каждого по суду Божественного ведения, — когда виновных пошлет в геену, и мучителей наших в наказание предаст непрестающему огню, а нам воздаст награды за веру и упование! Какая будет слава и радость быть допущенными к созерцанию Бога, удостоиться вкусить радость спасения и вечного света со Христом Господом нашим Богом, приветствовать Авраама, Исаака, Иакова, всех патриархов, пророков, апостолов и мучеников, радоваться вместе с праведными и друзьями Божиими в Царствии Небесном радостию дарованного бессмертия, получить там то, чего ни око не видело, ни ухо не слышало и что на сердце человеку не всходило (1 Кор. 2, 9)! Ибо мы гораздо больше получим там, нежели сколько делаем или претерпеваем здесь, по уверению апостола, который говорит: недостойны суть страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18). Когда совершится такое явление и слава Божия над нами воссияет, тогда мы, прославленные, по удостоению Господа, будем столько же блаженны и радостны, сколько останутся несчастными те — виновные, отступники от Бога, восставшие против Него и сотворившие волю диавола, которые по необходимости вместе с ним должны будут мучиться в огне неугасимом. Все это, возлюбленнейшие братья, да напечатлеется в сердцах наших. В этом пусть состоит приготовление к нашему вооружению, об этом да будет денное и нощное наше размышление, чтобы пред глазами иметь, в помышлении и в сердце всегда содержать памятования о наказаниях беззаконников и наградах и заслугах праведников, памятование о том, чем Господь угрожает отступникам в наказание их и что обещает исповедникам для прославления их. Если день гонения застанет нас, когда будем думать и размышлять об этом, то воин Христов, наученный Его заповедями и увещаниями, не устрашится брани, но будет готов к получению венца.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию о даровании мира падшим

Киприан, Либерал, Калдоний, Никомед, Цецилий, Юний, Марруций, Феликс, Сукцесс, Фавстин, Фортунат, Виктор, Сатурнин, другой Сатурнин, Рогациан, Тертулл, Лукиан, Сапий, Секундин, Евтих, Амилий, еще Сатурнин, Аврелий, Приск, Геркуланий, Викторин, Квинт, Гонорат, Манфаней, Гортензиан, Вериан, Ямб, Донат, Помпоний, Поликарп, Димитрий, другой Донат, Привациан, другой Фортунат, Рогат и Муннул — Корнелию брату желают здоровья.

Давно уже, возлюбленнейший брат, по взаимному между нами соглашению, мы постановили, чтобы те, которые во время гонения, быв повержены врагом, пали и осквернили себя непозволенными жертвоприношениями, долговременно приносили полное покаяние и только в случае опасной болезни, при смерти, получали мир. Ибо не было справедливо, да и любовь отеческая и Божественное милосердие не дозволяли запирать Церковь для толкущих в нее и сокрушенно умоляющим о помощи спасительной надежды отказывать в том, а при отшествии из здешнего мира отпускать их к Господу без причащения и церковного разрешения; и Сам, давший закон, обещал, что связанное на земле будет связанное и на небесах и что там только то может быть разрешено, что разрешено прежде здесь в Церкви (Мф. 18, 18). Но так как мы видим, что опять начинает приближаться время нового гонения, так как частые и непрестаннКиприан, Либерал, Калдоний, Никомед, Цецилий, Юний, Марруций, Феликс, Сукцесс, Фавстин, Фортунат, Виктор, Сатурнин, другой Сатурнин, Рогациан, Тертулл, Лукиан, Сапий, Секундин, Евтих, Амилий, еще Сатурнин, Аврелий, Приск, Геркуланий, Викторин, Квинт, Гонорат, Манфаней, Гортензиан, Вериан, Ямб, Донат, Помпоний, Поликарп, Димитрий, другой Донат, Привациан, другой Фортунат, Рогат и Муннул — Корнелию брату желают здоровья.

Давно уже, возлюбленнейший брат, по взаимному между нами соглашению, мы постановили, чтобы те, которые во время гонения, быв повержены врагом, пали и осквернили себя непозволенными жертвоприношениями, долговременно приносили полное покаяние и только в случае опасной болезни, при смерти, получали мир. Ибо не было справедливо, да и любовь отеческая и Божественное милосердие не дозволяли запирать Церковь для толкущих в нее и сокрушенно умоляющим о помощи спасительной надежды отказывать в том, а при отшествии из здешнего мира отпускать их к Господу без причащения и церковного разрешения; и Сам, давший закон, обещал, что связанное на земле будет связанное и на небесах и что там только то может быть разрешено, что разрешено прежде здесь в Церкви (Мф. 18, 18). Но так как мы видим, что опять начинает приближаться время нового гонения, так как частые и непрестанные видения убеждают нас не только нам самим быть вооруженными и готовыми к борьбе, воздвигаемой против нас врагом нашим, но и своими увещаниями приготовить к ней еще народ, по удостоению Божию нам вверенный, и собрать в стан Господень всех вообще воинов Христовых, требующих оружия и желающих сразиться, то, уступая необходимости, мы присудили, что тем, которые не оставляли Церкви Господней и с первого дня своего падения не переставали приносить покаяние и со слезами умолять Господа о помиловании, следует даровать мир, что нужно вооружить их и наставить на предстоящую брань. Надобно повиноваться указаниям и справедливым напоминаниям о том, чтобы овцы не были оставляемы пастырями во время опасности, но чтобы все стадо собрано было воедино и воинство Господне было вооружено на подвиг небесной рати. Справедливо было надолго продолжить покаяние кающихся и только больным оказывать помощь при кончине, пока было спокойствие и тишина, дозволявшая приносить долго слезное покаяние и оказывать потом помощь умирающим в болезни. Но теперь не больным, но крепким необходим мир, и мы должны давать общение не умирающим, но живым: нельзя же оставить без оружия и защиты тех, кого мы возбуждаем и увещеваем к сражению; их нужно оградить покровом Тела и Крови Христовой; и, как Евхаристия для приемлющих ее служит защитою, нужно вооружить забралом Божественного насыщения тех, кого мы желаем видеть в безопасности от неприятеля. Да и как мы научим и убедим кого-нибудь пролить кровь свою за исповедание имени (Христова), если идущим на брань откажем в Крови Христовой? Или как мы сделаем их способными испить мученическую чашу, если прежде не допустим их в Церкви, по праву общения, к питию чаши Господней? Должна быть разница, возлюбленнейший брат, между теми, которые отпали от Церкви и, обратившись снова к веку, от которого было отказались, живут по-язычески или, приставши к еретикам, каждодневно поднимают отцеубийственное оружие против Церкви, и между теми, которые, не удаляясь от церковного порога и непрестанно со слезами вымаливая себе Божественное и отеческое утешение, показывают теперь готовность к сражению, хотят твердо стоять и сражаться за имя своего Господа и за свое спасение. В это время мы даем мир не спящим, но бодрствующим; даем мир не забавам, но оружию; даем мир не для покоя, но для брани. Если они (как мы слышим о них, как желаем и верим) твердо устоят и вместе с нами низложат в борьбе врага, то нечего нам раскаиваться в том, что мы дали мир столь доблестным; напротив, большая честь и слава для нашего епископства в том, чтобы мы дали мир мученикам, что в них мы, священники, ежедневно возносящие жертвы Божии, приготовили Богу приношения и жертвы. А если бы (что Господь да отвратит от братий наших!) кто-нибудь из падших стал обманывать, с лукавством прося о даровании ему мира, и, при угрожающем сражении не намереваясь сражаться, получил общение, то таковой, одно скрывая в сердце, а другое возвещая языком, обманет и обольстит самого себя. Мы (насколько нам можно видеть и судить) видим только лицо каждого, но не можем проникнуть в сердце и разгадать мысль. О них судит Сердцеведец, имеющий скоро прийти и судить о тайных и сокровенных сердца.

Злые не должны быть препятствием для добрых; напротив, скорее злые должны получать помощь от добрых. Нельзя отказывать в мире имеющим подъять мученичество из-за того, что некоторые впоследствии откажутся от мученичества: нужно давать мир всем, намеревающимся сражаться, именно для того, чтобы, по незнанию нашему, не обойти того, кто имеет увенчаться в сражении. Притом пусть никто не говорит, что подъемлющий мученичество крестится своею кровию и что ему не нужен мир от епископа, так как он будет иметь мир чрез свою славу и получит большую награду от милости Самого Господа. Вопервых, не может быть способным к мученичеству тот, кто не вооружен от Церкви на сражение, и душа ослабевает у того, кого не возбуждает и не укрепляет принятие Евхаристии. Господь сказал в Своем Евангелии: егда же предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете; дастбося вам в той час, что возглаголете; не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас (Мф. 10, 19–20). А когда, по слову Господа, Дух Отца глаголет в тех, кои преданы за исповедание имени Его, то каким образом может быть готов и способен к исповедничеству тот, кто не получил прежде мира, не принял и Духа Отца, укрепляющего рабов Своих, горящего и исповедающего в нас? Далее, если кто, оставивши все, для себя дорогое, убежит куда-нибудь и в каком-нибудь темном и необитаемом месте случайно попадет в руки разбойников или умрет в тяжкой болезни, то не вменится ли нам в вину, что умрет, не получив мира и без причащения такой добрый воин, который, оставивши все свое, презревши дом, родителей и детей, более всего желал следовать за своим Господом? Не падает ли на нас в день суда обвинение в беспечном нерадении или в суровой жестокости за то, что мы, пастыри, не хотели ни во время мира заботиться об овцах, нам вверенных, ни во время битвы дать им оружие? Не отнесет ли и к нам Господь того, что Он возглашает и говорит чрез пророка: се, млеко ядите, и волною одеваетеся, и тучное закалаете, а овец Моих не пасете: изнемогшаго не подъясте, и болящаго не уврачевасте, и сокрушеннаго не обязасте, и заблуждающаго не обратисте, и погибшаго не взыскасте, и крепкое оскорбисте трудом... и разсыпашася овцы Моя, понеже не имеяху пастырей, и быша на изъядение всем зверем сельным... и не бе взыскающаго, ни обращающаго... Сия глаголет Господь: се, Аз на пастыри, и взыщу овец Моих от рук их, и отставлю я от паствы овец Моих, и не будут пасти их пастыри... и отъиму овцы Моя из уст их... и упасу я с судом (Иез. 34, 3–7, 10, 16). Итак, чтобы Господь не потребовал вверенных нам овец от уст наших, которыми отказываем в даровании мира, обнаруживая больше человеческого жестокосердия, чем Божественной и отеческой любви, мы, по внушению Святого Духа и следуя указаниям Господа, возвещающего и показывающего нам многими явными знамениями приближение врага, заблагорассудили собрать в стан воинов Христовых, исследовавши дело каждого, даровать мир падшим и намеревающимся сражаться преподавать оружие. Думаем, что имея в виду отеческое милосердие, и вы одобрите это. Если же кто из собратий наших при угрожающей брани не захочет давать мира падшим братьям и сестрам, то он отдаст ответ Господу в день суда за неблаговременную строгость или за свою бесчеловечную жестокость.

Мы, как того требовала вера, любовь и заботливость, высказали то, что лежало на нашей совести, именно: что день битвы уже приблизился, — что жестокий враг уже восстает против нас, — что наступает брань не такая, какая была прежде, но гораздо тягчайшая и жесточайшая. Это часто возвещается нам свыше, еще чаще предуведомляет нас о сем промышление и милосердие Господа. Уповая на Его помощь и любовь, мы можем быть безопасны; потому что Тот, Который во время мира предвозвещает Своим воинам о наступающей брани, Тот даст сражающимся победу и во время битвы.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

ые видения убеждают нас не только нам самим быть вооруженными и готовыми к борьбе, воздвигаемой против нас врагом нашим, но и своими увещаниями приготовить к ней еще народ, по удостоению Божию нам вверенный, и собрать в стан Господень всех вообще воинов Христовых, требующих оружия и желающих сразиться, то, уступая необходимости, мы присудили, что тем, которые не оставляли Церкви Господней и с первого дня своего падения не переставали приносить покаяние и со слезами умолять Господа о помиловании, следует даровать мир, что нужно вооружить их и наставить на предстоящую брань. Надобно повиноваться указаниям и справедливым напоминаниям о том, чтобы овцы не были оставляемы пастырями во время опасности, но чтобы все стадо собрано было воедино и воинство Господне было вооружено на подвиг небесной рати. Справедливо было надолго продолжить покаяние кающихся и только больным оказывать помощь при кончине, пока было спокойствие и тишина, дозволявшая приносить долго слезное покаяние и оказывать потом помощь умирающим в болезни. Но теперь не больным, но крепким необходим мир, и мы должны давать общение не умирающим, но живым: нельзя же оставить без оружия и защиты тех, кого мы возбуждаем и увещеваем к сражению; их нужно оградить покровом Тела и Крови Христовой; и, как Евхаристия для приемлющих ее служит защитою, нужно вооружить забралом Божественного насыщения тех, кого мы желаем видеть в безопасности от неприятеля. Да и как мы научим и убедим кого-нибудь пролить кровь свою за исповедание имени (Христова), если идущим на брань откажем в Крови Христовой? Или как мы сделаем их способными испить мученическую чашу, если прежде не допустим их в Церкви, по праву общения, к питию чаши Господней? Должна быть разница, возлюбленнейший брат, между теми, которые отпали от Церкви и, обратившись снова к веку, от которого было отказались, живут по-язычески или, приставши к еретикам, каждодневно поднимают отцеубийственное оружие против Церкви, и между теми, которые, не удаляясь от церковного порога и непрестанно со слезами вымаливая себе Божественное и отеческое утешение, показывают теперь готовность к сражению, хотят твердо стоять и сражаться за имя своего Господа и за свое спасение. В это время мы даем мир не спящим, но бодрствующим; даем мир не забавам, но оружию; даем мир не для покоя, но для брани. Если они (как мы слышим о них, как желаем и верим) твердо устоят и вместе с нами низложат в борьбе врага, то нечего нам раскаиваться в том, что мы дали мир столь доблестным; напротив, большая честь и слава для нашего епископства в том, чтобы мы дали мир мученикам, что в них мы, священники, ежедневно возносящие жертвы Божии, приготовили Богу приношения и жертвы. А если бы (что Господь да отвратит от братий наших!) кто-нибудь из падших стал обманывать, с лукавством прося о даровании ему мира, и, при угрожающем сражении не намереваясь сражаться, получил общение, то таковой, одно скрывая в сердце, а другое возвещая языком, обманет и обольстит самого себя. Мы (насколько нам можно видеть и судить) видим только лицо каждого, но не можем проникнуть в сердце и разгадать мысль. О них судит Сердцеведец, имеющий скоро прийти и судить о тайных и сокровенных сердца.

Злые не должны быть препятствием для добрых; напротив, скорее злые должны получать помощь от добрых. Нельзя отказывать в мире имеющим подъять мученичество из-за того, что некоторые впоследствии откажутся от мученичества: нужно давать мир всем, намеревающимся сражаться, именно для того, чтобы, по незнанию нашему, не обойти того, кто имеет увенчаться в сражении. Притом пусть никто не говорит, что подъемлющий мученичество крестится своею кровию и что ему не нужен мир от епископа, так как он будет иметь мир чрез свою славу и получит большую награду от милости Самого Господа. Вопервых, не может быть способным к мученичеству тот, кто не вооружен от Церкви на сражение, и душа ослабевает у того, кого не возбуждает и не укрепляет принятие Евхаристии. Господь сказал в Своем Евангелии: егда же предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете; дастбося вам в той час, что возглаголете; не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас (Мф. 10, 19–20). А когда, по слову Господа, Дух Отца глаголет в тех, кои преданы за исповедание имени Его, то каким образом может быть готов и способен к исповедничеству тот, кто не получил прежде мира, не принял и Духа Отца, укрепляющего рабов Своих, горящего и исповедающего в нас? Далее, если кто, оставивши все, для себя дорогое, убежит куда-нибудь и в каком-нибудь темном и необитаемом месте случайно попадет в руки разбойников или умрет в тяжкой болезни, то не вменится ли нам в вину, что умрет, не получив мира и без причащения такой добрый воин, который, оставивши все свое, презревши дом, родителей и детей, более всего желал следовать за своим Господом? Не падает ли на нас в день суда обвинение в беспечном нерадении или в суровой жестокости за то, что мы, пастыри, не хотели ни во время мира заботиться об овцах, нам вверенных, ни во время битвы дать им оружие? Не отнесет ли и к нам Господь того, что Он возглашает и говорит чрез пророка: се, млеко ядите, и волною одеваетеся, и тучное закалаете, а овец Моих не пасете: изнемогшаго не подъясте, и болящаго не уврачевасте, и сокрушеннаго не обязасте, и заблуждающаго не обратисте, и погибшаго не взыскасте, и крепкое оскорбисте трудом... и разсыпашася овцы Моя, понеже не имеяху пастырей, и быша на изъядение всем зверем сельным... и не бе взыскающаго, ни обращающаго... Сия глаголет Господь: се, Аз на пастыри, и взыщу овец Моих от рук их, и отставлю я от паствы овец Моих, и не будут пасти их пастыри... и отъиму овцы Моя из уст их... и упасу я с судом (Иез. 34, 3–7, 10, 16). Итак, чтобы Господь не потребовал вверенных нам овец от уст наших, которыми отказываем в даровании мира, обнаруживая больше человеческого жестокосердия, чем Божественной и отеческой любви, мы, по внушению Святого Духа и следуя указаниям Господа, возвещающего и показывающего нам многими явными знамениями приближение врага, заблагорассудили собрать в стан воинов Христовых, исследовавши дело каждого, даровать мир падшим и намеревающимся сражаться преподавать оружие. Думаем, что имея в виду отеческое милосердие, и вы одобрите это. Если же кто из собратий наших при угрожающей брани не захочет давать мира падшим братьям и сестрам, то он отдаст ответ Господу в день суда за неблаговременную строгость или за свою бесчеловечную жестокость.

Мы, как того требовала вера, любовь и заботливость, высказали то, что лежало на нашей совести, именно: что день битвы уже приблизился, — что жестокий враг уже восстает против нас, — что наступает брань не такая, какая была прежде, но гораздо тягчайшая и жесточайшая. Это часто возвещается нам свыше, еще чаще предуведомляет нас о сем промышление и милосердие Господа. Уповая на Его помощь и любовь, мы можем быть безопасны; потому что Тот, Который во время мира предвозвещает Своим воинам о наступающей брани, Тот даст сражающимся победу и во время битвы.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Корнелию в заточении о его исповедничестве

Киприан брату Корнелию желает здоровья.

Узнали мы, возлюбленнейший брат, о славных подвигах вашей веры и доблести и честь вашего исповедничества приняли с таким восторгом, что и себя считаем участниками и общниками заслуг и похвал ваших. Ибо, при единстве у нас Церкви, при единомыслии и нераздельном согласии, кто, будучи священником, не порадуется похвалам своего сосвященника, как своим собственным, или какое братство не приимет участия в радости братьев, где бы они ни были? Нельзя достаточно выразить того, каков был здесь восторг и какова радость, когда мы узнали о счастливых и мужественных ваших подвигах, — узнали, что и ты явился там для братьев вождем в исповедничестве, и исповедничество вождя возросло от согласия братьев, так что, предшествуя к славе, ты сделал многих участниками славы и, первый изъявив готовность исповедать за всех, убедил тем и народ сделаться исповедником. И мы не знаем, что прежде восхвалить в вас: твою ли готовность и непоколебимую веру или неразлучную любовь братьев. Там всенародно доказана доблесть епископа, предшествующего братству, и обнаружено единение братства, следующего за ним. А так как у вас один дух и один голос, то, значит, вся церковь Римская явилась исповедницею. Ясно выразилась, возлюбленнейшие братья, вера ваша, которую приписал вам блаженный Апостол (Рим. 1, 8). Уже тогда он предвидел в духе эту хвалу доблести и крепость силы и, возвещая торжественно о ваших заслугах в будущем, вызывал потомков, похваляя предков. Таким своим единодушием и таким мужеством мы подали великие примеры единодушия и мужества и прочим братьям. Вы благородно научили бояться Бога, крепко держаться Христа, научили, что в опасности народ должен соединиться со священниками и при гонении братья не должны отделяться от братьев, что тесное согласие ничем не может быть побеждено, что Бог мира дарует миролюбивым то, о чем они просят все вместе. Враг устремлялся возмутить стан Христов насильственным страхом: но с какою стремительностию он напал, с такою же был прогнан и побежден; сколько принес страха и ужаса, столько же встретил мужества и силы. Он думал, что может опять низложить рабов Божиих и, как молодых и неопытных воинов, неприготовленных и неосторожных, сразить обычным для себя способом. Приступивши сперва к одному, он пытался, как волк, отлучить овцу от стада и, как ястреб, отделить голубя от стаи пернатых (потому что тот, у кого недостает сил противостоять всем, старается уловить каждого поодиночке); но, отраженный верою и мужеством соединенного мужества, он понял, что воины Христовы бодрствуют и стоят уже трезвые и вооруженные к битве, что они не могут быть побеждены, а умереть могут, что они потому самому непобедимы, что не боятся смерти, и тогда как позволительно и невинным убивать того, кто наносит вред, не противятся нападающим на них, но с готовностию предают свои души и кровь, чтобы, при такой злобе и жестокости, свирепствующих в мире, быть скорее изъятыми из среды злых и жестоких. Какое это славное зрелище пред очами Божиими, какая в виду Христа радость Его Церкви, когда на брань, которую враг пытался воздвигнуть, вышли не поодиночке воины, но выступил вместе весь стан! Ибо ясно, что все вышли бы на брань, если бы могли услышать о ней, когда всякий, кто слышал, поспешал выйти. Сколько падших восстановлено там славным исповедничеством! Они стали — мужественные, соделавшись самою скорбию раскаяния еще мужественнее для брани, в показание, что и к тем, кои недавно еще были ненадежны и трепетали, страшась нового и необыкновенного дела, возвратилась потом истинная вера и их силы, собранные по страху Божию, непоколебимо и твердо укрепили к перенесению всего, и что они стоят уже не ради прощения их преступления, но ради мученического венца.

Что же, возлюбленнейший брат, при этом Новациан? Отвергает ли он теперь свое заблуждение? Или, по обычаю безумных, самими благами и успехами нашими подвигается еще к большей ярости, и чем более возрастает здесь слава любви и веры, тем более там ожесточается неистовство разногласия и рвения? Неужели он, несчастный, не только не врачует своей раны, но еще жесточайшие причиняет раны и себе и своим, действуя языком своим и вращая стрелы ядовитой велеречивости на пагубу братьев, он — более упорный нечестием мирской философии, нежели миролюбивый кротостию Господней мудрости, — отступник от Церкви, враг милосердия, убийца покаяния, учитель гордости, разрушитель истины, губитель любви? Познает ли он, наконец: кто священник Божий, кто составляет Церковь и дом Христа, кто истинные рабы Божии, озлобляемые диаволом, христиане, нападствуемые антихристом? Он не заботится о покорившихся уже себе, не жаждет развращать тех, коих сделал уже своими. Неприятель и враг Церкви, он презирает и как пленников и побежденных оставляет без внимания тех, которых сам отторгнул от Церкви и увлек из нее вон; а продолжает нападать на тех, в коих усматривает живущего Христа. Но хотя бы кто-нибудь из таковых и был уловлен им, то напрасно будет он льстить себе ложным именем исповедничества; потому что, как известно, если бы таковые и были умерщвлены вне Церкви, то это не будет венцом веры, но скорее наказанием за вероломство, и не вселятся между единомысленными в доме Божием те, кои по безумной страсти к разногласию удалились из миролюбивого дома Божия. Возлюбленнейший брат! Так как промысл поучающего нас Господа по временам указывает нам и спасительные напоминания Божественного милосердия вразумляют, что приближается уже день и нашей борьбы и подвигов; то взаимною любовию, которая соединяет нас, всячески умоляем — да не престанем вместе с народом пребывать в постах, бдении и молитвах. Будем прилежать непрестанным стенаниям и частым молениям: это наше небесное оружие, соделывающее нас твердыми, непоколебимыми и сильными; это наше духовное ограждение и Божественные стрелы, которые могут защитить нас. Будем помнить взаимно друг о друге, и где бы ни были, будем в согласии и единодушии всегда молиться друг за друга; взаимною любовию облегчим скорбь и тесноту, и если Господь скорее удостоит кого-либо из нас первого восхитить отсюда, — да продолжится любовь и пред Господом, — да не прекратится молитва пред милосердием Отца за братьев и сестер наших.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Луцию, папе Римскому, по возвращении его из заточения

Киприан с товарищами брату Луцию желает здоровья.

Недавно, когда Господь удостоил почтить тебя сугубою честию в деле служения Церкви Своей, соделав и исповедником и священником, мы приветствовали тебя, возлюбленнейший брат. И теперь приветствуем тебя, твоих спутников и все братство тем, что благое и неистощимое заступление Господне возвратило вас к своим с тою же славою и честию, дабы снова дать пастыря стаду, которое надлежит пасти, кормчего кораблю, которым надобно править, — правителя народу, который должно руководить, и дабы показать, что изгнание ваше устроено Промыслом не с тем, чтобы Церковь лишилась епископа чрез удаление и изгнание его, но чтобы он возвратился к Церкви еще с большими заслугами. Ибо и в трех отроках достоинство мученичества не сделалось меньше, когда они, избежав смерти, вышли из пещи огненной невредимыми; и Даниил не лишился заслуженных похвал, когда, отданный на снедение львам, под защитою Господа остался живым для славы (Дан. 6). Отсрочка мучения в исповедниках Христовых нисколько не уменьшает заслуги исповедничества их, но только показывает великие дела Божественного промышления. В вас, как мы видим, проявилось то, что высказали пред царем мужественные и славные отроки: они были готовы гореть в пламени, только бы не служить богам его и не поклоняться образу, который он поставил, — в уверенности, что Бог, почитаемый ими, равно как и нами, силен изъять их от пещи огненной и избавить их от рук царя и от предстоящих мучений (Дан. 3). Мы находим, что то же самое совершилось вам верою вашего исповедничества и Господним покровом над вами: в то время как вы приготовились и решились претерпеть всякое истязание, Господь избавил вас от мучения и сберег для Церкви. Вашим возвращением не только не умалилось в епископе достоинство его исповедничества, но еще более возросла важность священства: у алтаря Божия поставлен предстоятель, который убеждал бы народ к принятию оружия исповедания и к претерпению мученичества не словами, но делами, — который, за приближением антихриста, приготовлял бы воинов к сражению не одними ободрительными речами и голосом, но примером веры и доблести. Мы понимаем, возлюбленнейший брат, и очами сердца провидим спасительные и святые советы Божественного величия, по которым недавно произошло там внезапное гонение и мирская власть устремилась против Христовой Церкви, против епископа Корнелия, блаженного мученика, и против всех вас: для посрамления и обуздания еретиков Господь хотел показать, кто составляет Церковь, кто в ней истинный епископ, избранный по Божественному распоряжению, кто пресвитеры, соединенные с епископом честию священства, кто согласный и истинный народ Христов, связанный любовию стада Господня, кто те, коих враг вызывает на брань, и кто, напротив, те, коих диавол щадит как своих. Ибо противник Христа преследует, нападает только на стан Христов и Его воинов. Еретиков, поверженных им однажды и сделавшихся его собственными, он презирает и обходит и старается низложить тех, которых видит стоящими.

О, если бы, возлюбленнейший брат, могли и мы, соединенные с вами взаимною любовию, находиться там при вашем возвращении, чтобы вместе с прочими вкусить и нам лично сладостнейшего плода вашего пришествия! Какой там восторг всех братьев, какое стечение и обнимание каждого при встрече друг с другом! С трудом можно удовлетворить лобзаниям приходящих; самые лица и глаза народа едва могут насытиться видением от радости вашего возвращения. Теперь братья начали понимать, какова и сколь велика радость будет в пришествие Христово: оно наступит скоро и в вас предпослано уже некоторое изображение его; как Иоанн Предтеча возвестил, что Христос пришел, так теперь возвращение епископа, исповедника Господня и священника, показывает, что и Господь уже грядет.

Я, мои товарищи и все братство посылаем к вам, возлюбленнейший брат, это письмо вместо себя и, выражая письменно пред вами свою радость, изъявляем верную преданность любви, не переставая и здесь, при совершении жертвы и при наших молитвах, благодарить Бога Отца и Христа, Сына Его, Господа нашего, Которого молим и просим, чтобы Он, совершенный и совершающий, соблюл и совершил в вас славный венец вашего исповедничества. Он, может быть, для того и призвал вас снова, чтобы слава ваша не была сокрыта, если бы вы за свое исповедание претерпели мученичество вдали: жертва, представляющая братству пример доблести и веры, должна быть и заклана в присутствии братьев.

Желаем тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Сергию, Рогациану и другим исповедникам, заключенным в темнице

Киприан — Сергию, Рогациану и прочим исповедникам желает всегдашнего здоровья о Господе. Приветствую вас, возлюбленнейшие и блаженнейшие братья!

Желал бы и сам насладиться лицезрением вашим, если бы только дозволили мне это местные обстоятельства. Ибо что может быть для меня вожделеннее и радостнее, как быть теперь среди вас, чтобы вы могли обнять меня своими руками — теми чистыми, невинными и верными Господней вере руками, которые отвергли святотатственные служения? Что приятнее и выше, как целовать ваши уста, торжественно исповедавшие Господа, и быть созерцаему вашими глазами, теми глазами, которые, презревши мир, сделались достойными созерцания Бога? Но так как нет возможности осуществить эту радость, то, вместо себя, посылаю пред ваши очи и слух это письмо мое, в котором приветствую и вместе убеждаю вас оставаться твердыми и непоколебимыми в исповедании небесной славы и, вступивши на путь Господней почести, стремиться силою духа к получению венца, имея вождем и покровителем своим Господа, Который сказал: се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20). О, как блаженна темница, озаренная вашим присутствием! Как блаженна она, высылая из себя людей Божиих к небу! О, как светел — светлее дневного света и самого солнца — мрак там, где заключены теперь Божии храмы и члены ваши, которые должны быть освящены Божественным исповедничеством! Пусть ничто ныне не занимает умов и сердец ваших, кроме Божественных заповедей и велений небесных, которыми Дух Святой всегда одушевлял вас к перенесению страданий. Пусть никто не думает теперь о смерти и временном страдании, но о бессмертии и вечной славе; ибо написано: честна пред Господом смерть преподобных Его (Пс. 115, 6); а также: жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). И опять, когда Священное Писание говорит, что страдания освящают мучеников Божиих и доблестное перенесение муки делает их святыми, оно выражается таким образом: пред лицем человеческим аще и муку приимут, упование их безсмертия исполнено; и вмале наказани бывше, великими благодетельствовани будут: яко Бог искуси их и обрете их достойны Себе. Яко злато в горниле искуси их, и яко всеплодие жертвенное прият я; и во время посещения их возсияют, и яко искры по стеблю потекут: судят языком и обладают людьми, и воцарится в них Господь во веки (Прем. 3, 4– 8). Итак, когда вы представите себе, что будете судить и царствовать с Христом Господом, то вы не можете не радоваться и не пренебрегать настоящими страданиями для будущей славы, зная, что с самого начала света ведется уже так, что правда страдает здесь в столкновении с миром: ибо еще в первые времена праведный Авель подвергся убиению; потом то же испытали пророки и апостолы. Всем им Господь подал пример в Самом Себе, научая, что в Царство Его достигают только те, которые идут по следам Его. Он говорит: любяй душу свою погубит ю; и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю (Ин. 12, 25). И в другом месте: Не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити; убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф. 10, 28). И Павел также убеждает нас к подражанию Господу во всем, если желаем получить обещанное Им. Мы, — говорит он, — есмы чада Божия: аще же чада, и наследницы; наследницы убо Богу, снаследницы же Христу, понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся (Рим. 8, 17). Сопоставляя сверх того настоящий век и будущую славу, он говорят: непщую бо яко недостойны страсти (страдания) нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18). Помышляя об этой блистательной славе, мы должны терпеливо переносить все притеснения и гонения, потому что, как они ни многочисленны, от всех них избавит Бог надеющихся на Него.

Ублажаю также и жен, разделяющих с вами ту же славу исповедничества. Сохраняя веру Господню и являя твердость превыше своего пола, они не только сами близки к получению венца славы, но прочим женам подали пример своею твердостию. Даже дети, по удостоению Божию, приобщились славному исповедничеству вашему, чтобы, для полноты славы сонма вашего, всякий возраст и пол участвовал с вами в почести. Они напоминают нам нечто, похожее на поступок славных отроков: Анании, Азарии и Мисаила, которые, будучи брошены в печь, угасили огонь и среди пламени ощущали прохладу, так как Господь был с ними и свидетельствовал, что огонь геенский не может простираться на мучеников и исповедников никакой силы и что верующие в Бога остаются всегда и везде целыми и невредимыми. Для собственного вашего благочестия всмотритесь прилежнее, прошу вас, какова вера у этих отроков и как много она могла иметь заслуги пред Господом, ибо, готовые на все (как надлежит и всем нам), они говорят царю: не требе нам о глаголе сем отвещати тебе: есть бо Бог наш на небесех, Ему же мы служим, силен изъяти нас от пещи огнем горящия и от руку твоею избавити нас, царю; аще ли ни, ведомо да будет тебе, царю, яко богом твоим не служим и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся (Дан. 3, 16–18). Хотя они веровали и по вере своей не сомневались в возможности освобождения от предлежащего мучения, однако не хотели тщеславиться и приписывать это себе и говорили: аще ли ни — для того, чтобы, при отсутствии мучения, подвиг исповедничества не показался менее ценным. Они присовокупили, что Бог может все сделать; впрочем, предметом их веры в Него было не желание освобождения от предстоявшего мучения, но оная слава вечной свободы и безопасности. Ту же веру сохраняйте и вы и, презирая настоящее, с горячностию к Богу, день и ночь, от всего сердца помышляйте только о будущем, чтобы вам достигнуть плодов вечного Царства, войти пред лице и в объятия Господа и получить от Него лобызание. Следуйте во всем почтенному старцу, пресвитеру Рогациану, по Божественному удостоению указывающему вам, своею благочестивою доблестию, путь к славе нашего времени: он, вместе с братом нашим Фелициссимом, всегда покойным и благоразумным, претерпев нападение от свирепеющей толпы, приготовил вам первый приют в темнице и, сделавшись как бы распорядителем вашего лагеря, теперь предшествует вам. Непрестанными молитвами мы молим Господа, чтобы это довершилось у вас и чтоб начатки, стремящиеся к вырастанию, которым Он дал силу исповедничества, Он и увенчал.

Желаю вам, возлюбленнейшие и блаженнейшие братья, здравствовать всегда о Господе и достигнуть венца небесной славы. Диакон Виктор и находящиеся со мною приветствуют вас.

Письмо к епископам нумидийским о выкупе пленных

Киприан братьям Януарию, Максиму, Прокулу, Виктору, Модиану, Немезиану, Нампулу и Гонорату желает здоровья.

С величайшею душевною скорбию и слезами читали мы письмо ваше, возлюбленнейшие братья, которым попечительная любовь ваша известила нас о пленении братьев и сестер наших. Да и кто не будет скорбеть в подобных случаях? Кто скорби своего брата не почтет своею собственною? Апостол Павел говорит так: аще страждет един уд, с ним страждут вси уди; аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди (1 Кор. 12, 26). И в другом месте: кто изнемогает, и не изнемогаю? (2 Кор. 11, 29). Итак, плен наших братьев мы должны почитать нашим пленом и скорбь бедствующих считать нашею скорбию; иначе: составляя нашим союзом одно тело, мы должны и нашею любовию и верованием поощряться и понуждаться к выкупу членов братства. Но хотя бы любовь и менее побуждала нас к оказанию помощи братьям, то вспомним слова апостола Павла: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? (1 Кор. 3, 16). Мы должны бы в этом случае подумать, что пленные суть храмы Божии и что мы продолжительным бездействием и бесплодною скорбию не должны допускать, чтобы храмы Божии оставались в плену долгое время, но обязаны всеми силами стараться и быстро действовать, дабы своею услужливостию угодить Христу Судии, Господу и Богу нашему. Соображаясь со словами того же апостола Павла: елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3, 27), мы должны в лице пленных братьев наших видеть Самого Христа и стараться о выкупе из бедственного плена Того, Кто искупил нас от бед смерти; — стараться, чтобы исхитивший нас из челюстей диавола и Сам пребывающий и обитающий в нас был теперь исхищен из рук варваров и Искупивший нас крестом и Кровию был искуплен денежною платою. Он и допустил это временное бедствие для того, чтобы испытать нашу веру: сделает ли каждый из нас для другого то, чего желал бы от других для себя, если бы сам содержался в плену у варваров? Кто же, руководимый человеколюбием и побуждаемый взаимною любовию, — если он отец, — не представит, что ныне там его дети, — если супруг, не подумает, что, к скорби и поруганию супружеских уз, там в плену его супруга? А особенно общую скорбь и сострадание у всех нас вызывает опасность дев, там содержимых: из-за них надобно сокрушаться об ущербе не только свободы, но и целомудрия, оплакивать не столько узы варваров, сколько бесчиние торгующих невольницами и срам домов непотребных, — бояться, чтобы члены, посвященные Христу и целомудренною доблестию навеки обреченные почести воздержания, не были осквернены похотию и сообщением ругающихся над ними. Размышляя о том по поводу вашего письма и с состраданием разбирая все это, наши братья все с готовностию, с охотою и щедростию принесли денежные пособия для братьев: будучи и всегда, по твердости своей веры, скорыми на дела Божии, они тем более подвигнуты были на спасительные дела теперь размышлением о таком бедствии. Ибо, когда Господь в Евангелии Своем говорит: болен бех и посетисте Мене; то не с гораздо ли большею похвалою о нашем деле скажет теперь: «Я был пленником, и вы искупили Меня»? И опять, когда говорит: в темнице бех и приидосте ко Мне (Мф. 25, 36), то не гораздо ли больше чести нам, если Он станет говорить: «Я был в темнице плена, лежал заключенный и связанный у варваров, и вы освободили Меня из этой темницы рабства», — в надежде получить награду от Господа, когда наступит день суда?

Наконец, мы очень благодарны за то, что вы и нас захотели сделать участниками своей попечительности и столь_ доброго и необходимого делания, указав нам плодоносные нивы, на которых мы могли бы посеять семена нашей надежды, в чаянии пожать обильнейшие плоды, которые произрастают от сего святого и спасительного делания. Затем посылаем вам денег, сто тысяч сестерций, собранных здесь в Церкви, в которой, по милости Господа, начальствуем, от приношения клира и народа, нам подчиненных: распорядитесь там ими по вашему усмотрению. При этом мы желаем, чтобы больше ничего подобного с вами не случилось и чтобы братья наши, под покровом величия Господня, оставались безопасными от подобных бедствий. Впрочем, если бы, для искушения любви нашего духа, испытания нашей сердечной веры, случилось что-нибудь подобное, то не медлите письменно уведомить об этом, в полной уверенности, что Церковь наша и все здешнее братство просят в молитвах, чтобы того более не случилось, но если бы случилось, то оно с охотою и щедростию подаст помощь. А чтобы, принося свои моления, вы имели в уме наших братьев и сестер, с такою готовностию и охотою содействовавших этому столь необходимому делу, — чтобы они и всегда так содействовали, а вы, за их доброе дело, оказали им взаимность, поминая их, при совершении жертвы, в своих молитвах, — я приложил при сем имена каждого из них, присовокупив к ним и имена наших товарищей и сосвященников, которые, будучи у нас, и от своего имени и от имени своего народа предложили нечто по силам; так что, кроме собственных наших денег, я обозначил и послал и их небольшую сумму: всех их вы должны поминать в своих молитвах и прошениях, как того требует вера и любовь.

Желаем вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать и помнить о нас.

Письмо к Флоренцию Пупиану о поносителях

Киприан Фасций брату Флоренцию Пупиану желает здоровья.

Я почитал тебя, брат, раскаивающимся уже в том, что столь ужасные, столь гнусные, столь отвратительные для самих язычников рассказы о нас ты прежде безрассудно выслушивал и им верил. Но теперь я снова вижу из твоего письма, что ты остаешься таким же, каким был прежде, упорно держишься того же мнения о нас, тщательно выведываешь о наших нравах, чтобы не запятнать как-нибудь достоинства своей славы и мученичества общением с нами, и после Бога — Судии, Который делает священников, хочешь судить, не скажу — обо мне (ибо кто я таков?), но о суде Бога и Христа. Это значит — не веровать в Бога, это значит — идти против Христа и Его Евангелия. Он говорит: не две ли птице ценитеся единому ассарию? и ни едина от них падет на земли без Отца вашего (Мф. 10, 29); Его величие и истина утверждают, что ничто и самомалейшее не бывает без ведения и допущения Божия, а ты полагаешь, что священники поставляются в Церкви без Его ведома! Ибо верить, что поставляемые суть недостойны и законопреступны, не есть ли это — верить, что не от Бога и не чрез Бога поставляются священники Его в Церкви? Или собственное мое обо мне свидетельство ты считаешь важнее, чем Божие? Но Сам Господь учит и говорит, что свидетельство не есть истинно, когда кто сам о себе свидетельствует, потому что каждый всячески благоприятствует самому себе и не скажет на себя ничего обидного и неприязненного; вполне же достоверною становится истина, когда в прославлении нас хвалителем и свидетелем бывает сторонний. Вот Его слова: аще Аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно. Ин есть свидетельствуяй о Мне (Ин. 5, 31–32). Итак, если Сам Господь, Который будет потом судить все, не хотел, чтобы уверовали в Него по собственному Его свидетельству, но почел за лучшее иметь для Себя подтверждение в суде и свидетельстве Бога Отца то не тем ли более должны соблюдать это Его рабы? От суда и свидетельства Божия зависит не только подтверждение их, но и прославление. А у тебя над приговором Божественным и нашим сознанием, твердым силою своей веры, взял перевес вымысел врагов и зложелателей, — как будто у падших, чуждых, находящихся вне Церкви, не удержавших в сердце Святого Духа, может быть что-либо, кроме развращенного ума, языка лживого, ядовитой ненависти и святотатственных лжей! Кто им верит, тот по необходимости обретется с ними, когда наступит день суда.

Ты говоришь, что священники должны быть смиренны, так как Господь и Его апостолы были смиренны. Но мое смирение знают и уважают все братья и даже язычники, и ты это знал и уважал, когда еще был в Церкви и имел общение со мною. И кто же из нас более далек от смирения: я ли, который ежедневно служу братьям и всякого приходящего к Церкви принимаю ласково, с усердием и радостию; или ты, который ставишь себя в епископа над епископом, в судью над судьею, данным на время от Бога? Господь Бог так говорит во Второзаконии: и человек, иже сотворит в гордости, еже не послушати жерца, или судии, иже в тыя дни будет, да умрет человек той... и вси людие... убоятся и не будут нечествовати ктому (17, 12–13). Опять Он говорит Самуилу: не тебе уничижиша, но Мене уничижиша (1 Цар. 8, 7). И в Евангелии читаем, что Господь, когда Ему было сказано: тако ли отвещаваеши архиереови? — соблюдая должную честь к священнику и поучая тому других, ничего не сказал против архиерея, а только, защищая Свою невинность, отвечал: аще зле глаголах, свидетельствуй о зле; аще ли добре, что Мя биеши? (Ин. 18, 22–23). Так же поступил и блаженный Апостол. Когда ему сказали: архиерею ли Божию досаждаеши? — он ничего не произнес в укор против священника тогда, когда мог постоянно высказываться против тех, которые, распяв Господа, потеряли уже и Бога, и Христа, и храм, и священство; но и в ложных, недостойных священниках признавая, хотя пустую, тень священнического имени, он сказал: не ведах, братие, яко архиерей есть, писано бо есть: князю людий твоих да не речеши зла (Деян. 23, 4–5). И неужели я, быв для тебя священником прежде гонения, когда ты имел общение со мною, после гонения перестал быть священником? Наступившее гонение возвело тебя на самую вершину мученичества; а на меня оно легло гнетом осуждения на изгнание. Но тогда всенародно читали: «Если кто пользуется или владеет каким-либо имуществом Цецилия Киприана, епископа христианского...», — дабы и не веровавшие Богу, поставляющему епископа, поверили по крайней мере диаволу, осуждающему епископа на изгнание.

Я не хвалюсь этим, но говорю от скорби, — говорю потому, что ты ставишь себя судьею Бога и Христа, Который сказал апостолам, а чрез них и всем начальствующим, преемственно поставляемым на место апостолов: слушаяй вас Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается; отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10, 16). Расколы и ереси происходили и происходят в том случае, когда епископу, которому одному предоставлено начальство над Церковию, некоторые по гордой самонадеянности оказывают презрение, — когда человека, почтенного удостоением Бога, люди почитают недостойным. А это что за чрезмерная гордость, что за высокомерие сердца и надменность ума — звать на свой суд начальствующих и священников! И вот, если бы мы не очистились пред тобою и не были оправданы твоим приговором, — братство уже шесть лет не имело бы епископа, народ — начальника, стадо — пастыря, Церковь правителя, Христос — предстоятеля, Бог — священника! Да пособит Пупиан, да произнесет свой приговор и утвердит суд Бога и Христа, чтобы такое множество верующих, нам подчиненных, не было лишено при кончине надежды смирения и мира, — чтобы не думали о вновь уверовавших, будто они чрез нас не получили никакой благодати крещения и Святого Духа, — чтобы властию твоего суда не были уничтожен мир и общение, дарованные по нашему усмотрению такому множеству падших и кающихся! Помилосердуй, благоволи замолвить за нас, благоволи важностию твоего признания утвердить наше епископство, дабы Бог и Христос Его могли возблагодарить тебя за то, что для их алтаря и народа восстановлен тобою предстоятель и правитель! — Пчелы имеют матку, скоты — вожатого, и сохраняют к ним верность; разбойники с совершенною покорностию повинуются атаману. Во сколько же у вас честнее и лучше несмысленные скоты и животные бессловесные, а также кровожадные, с мечом и оружием свирепствующие разбойники? И они признают и боятся начальника, который поставлен не по определению Божию, но по соглашению распутной толпы и преступного скопища.

Ты благоразумно сказал, что тебе нужно уничтожить в душе сомнение, в которое ты впал. Ты впал, но по своей нечестивой жестокости; ты впал — но по собственному рассуждению и святотатственной воле, — впал потому, что легковерно выслушиваешь, когда говорят что мерзкое, нечестивое, ужасное на брата, на священника, — охотно тому веришь, чужую ложь защищаешь, как свою собственную, и не помнишь того, что сказано в Писании: огради ушеса твоя тернием и не слушай языка нечестиваго (Сир. 28, 28); и еще: злый послушает языка законопреступных, праведных же не внимает устнам лживым (Притч. 17, 4). Почему в это сомнение не впали мученики, исполненные Святого Духа и чрез страдание приблизившиеся уже к созерцанию Бога и Христа Его, — мученики, которые из темницы писали к Киприану епископу, признавая его священником Божиим и сосвидетельствуя ему? Почему в это сомнение не впали столько епископов, моих товарищей, которые, по своем удалении, были осуждены на изгнание, или, схваченные и брошенные в темницу, находились в узах, или, быв сосланы в заточение, славным путем достигли к Господу, или, подвергшись в разных местах истязаниям, приняли от славы Господней небесные венцы? Почему в это сомнение не впали из этого, находящегося при нас и Божиим изволением вверенного нам народа — столько исповедников, подвергшихся пытке и мучениям, славных памятию блистательных ран и язв, — столько достохвальных вдов; наконец — все церкви, рассеянные по всему миру, которые соединены с нами узами единства? Будто все эти, судя по твоему письму, чрез общение со мною осквернились нечистыми нашими устами и, приняв заразу нашего общения, потеряли надежду жизни вечной? Один Пупиан непорочен, чист, свят, целомудрен, один он — не захотевший с нами сообщаться — будет обитать в рае и в Царствии Небесном!

Ты писал также, что чрез меня часть Церкви находится ныне в рассеянии. Нет, весь народ, составляющий Церковь, и собран и соединен и взаимно связан неразрывным согласием; остались вне только те, которых надлежало бы извергнуть из Церкви, если бы они были и внутри ее. Да не попустит Господь, покровитель и защитник Своего народа, чтобы исторгнута была пшеница из нивы Его; да отделятся от Церкви одни только плевелы, по слову апостола: что бо, аще не вероваша нецыи? еда неверствие их веру Божию упразднит; да не будет; да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь (Рим. 3, 3–4). Когда беседующего Господа оставили многие ученики, тогда Он, как читаем в Евангелии, обратившись к двенадцати, сказал: еда и вы хощете ити? Отвеща Ему Симон Петр: Господи, к кому идем? глаголы живота вечнаго имаши, и мы веровахом и познахом, яко Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6, 67–69). Здесь Петр, на котором надлежало основать Церковь, говорит от имени Церкви, научая и показывая, что хотя бы упрямая и гордая толпа непослушных и ушла, однако Церковь не отступит от Христа — а ее составляет народ, приверженный к священнику, и стадо, послушное своему пастырю. Из этого ты должен уразуметь, что епископ — в Церкви и Церковь — в епископе, и кто не с епископом, тот и не в Церкви. Потому напрасно льстят себе те, кои, не имея мира с священниками, думают своею вкрадчивостию расположить некоторых к тайному общению с собою: Церковь кафолическая одна — она не должна быть ни рассекаема, ни разделяема, но должна быть совершенно сплочена и скреплена связью священников, взаимно к себе привязанных.

Итак, брат, если ты помыслишь о величии Бога, поставляющего священников, и подумаешь сколько-нибудь о Христе, лично, по Своему усмотрению и мановению, управляющем как самими начальниками, так и Церковию с начальниками; если в дознании невинности священников будешь руководствоваться не человеческою ненавистью, а судом Божиим; если станешь, хотя поздно, раскаиваться в своем безрассудстве, в своей гордости и надменности и окажешь совершенно полное удовлетворение Богу и Христу Его, Которым я служу и Которым чистыми и нескверными устами непрестанно возношу жертвы, как во время гонения, так и во время мира, то нам можно будет рассудить об общении с тобою. Но при этом, соблюдая уважение и страх к Божественному суду, я испрошу прежде совет у моего Господа: дозволит ли Он, Своим указанием и наставлением, даровать тебе мир и принять в церковное общение? Ибо я помню то, что мне уже указано и что послушному и боящемуся рабу заповедано Господнею и Божественною властию; помню, что, удостоив меня Своих указаний и откровений, Господь, между прочим, прибавил: «Кто не верит Христу, поставляющему священника, тот станет потом верить Ему, отмщевающему за священника». Правда, сновидения, как я знаю, кажутся для некоторых смешными и видения нелепыми; но это, конечно, для тех, которые лучше хотят верить тому, что говорят против священника, нежели священнику. И это нисколько не удивительно. Ведь и об Иосифе сказали братья его: се, сновидец оный идет; ныне убо приидите, убием его (Быт. 37, 19–20). И после сновидец достиг того, что видел во сне, а убийцы и предатели были посрамлены, так что, не поверив прежде словам, они поверили потом делам. Судить же тебя за твои действия как во время гонения, так и во время мира глупо было бы с моей стороны, тем более что ты ставишь себя нашим судьею. А то, что я написал тебе в ответ, написано по чистой совести моего духа и по упованию на Господа моего и Бога. Ты имеешь мое письмо, а я твое. В день суда и то и другое будет вслух прочитано пред судилищем Христовым.

Письмо к Стефану о Маркиане Арелатском, приставшем к Новациану

Киприан брату Стефану желает здоровья.

Наш товарищ Фавстин, находящийся в Лондоне, дважды писал ко мне, любезнейший брат, о предмете, который, как я знаю, известен и вам как от него же, так и от других наших соепископов, находящихся в той же стране, именно, что Маркиан Арелатский пристал к Новациану и, отделившись от единения с кафолическою Церковию, от согласия с нашим обществом и священством, придерживается самого жестокосердого, измышленного еретическою гордостию, нечестивого учения, состоящего в том, что для рабов Божиих, когда они раскаиваются и скорбят, когда слезами, вздохами и стенаниями толкут в Церковь, должны быть заключены утешения и пособия Божественной любви и отеческой снисходительности, — что раненых не должно допускать к врачеванию, но оставлять их без надежды мира и общения и извергать на расхищение волкам и на добычу диаволу. Нам, возлюбленнейший брат, следует позаботиться и помочь в этом случае, — нам, которые, помышляя о Божием милосердии и держа весы церковного управления, применяем строгость суда к грешникам, но так, что для восстановления падших и исцеления раненых не отказываем им во врачевстве Божественной благости и милосердия. Посему ты должен написать самое обстоятельное письмо к нашим соепископам, находящимся в Галлии, чтобы упорного и гордого Маркиана, врага Божественной любви и спасения братьев, они не допускали впредь вторгаться в наше собрание, думая, что он еще не отлучен нами: приставши к Новациану и последуя его своенравию, он давно уже, как сам хвалился и рассказывает, отделился от нашего общения. И Новациан, которому он следует, давно также отлучен и осужден как враг Церкви: когда он присылал к нам в Африку послов, желая быть допущенным к общению с нами, то от многочисленного собора бывших здесь священников ему было объявлено, что он, отделившись от нас, не может ни с кем из нас иметь общения, так как дерзнул воздвигнуть нечестивый алтарь, основать лживую кафедру и, вопреки истинного священника, приносить святотатственные жертвы тогда, когда по воле Божией и по избранию клира и народа был поставлен в кафолической Церкви епископом Корнелий; и что потому, если он хочет образумиться и послушаться советов здравого рассудка, должен принесть покаяние и с покорностию просить о принятии в Церковь. Как будет неосновательно, возлюбленнейший брат, если после недавнего отражения Новациана — после того, как он отвергнут и везде отлучен от Божиих священников, мы допустим теперь его последователям еще насмехаться над нами и осуждать величие и достоинство Церкви! Пошли от себя в эту страну и к арелатскому народу письмо с отлучением Маркиана и назначением другого на его место, чтобы собрать стадо Христово, которое, будучи им рассеяно и уязвлено, остается теперь без попечения. Довольно и того, что там многие из наших братьев умерли без мира в эти предшествовавшие годы. Окажем помощь по крайней мере тем, которые остаются в живых, воздыхают денно и нощно, молятся об отеческом милосердии Божием и ищут утешения в нашей помощи.

Общество священников, связанное узами взаимного согласия и единения, для того и многочисленно, возлюбленнейший брат, чтобы в случае попытки кого-либо из нашего сонма произвесть ересь, терзать и рассеивать Христово стадо, другие противодействовали и, как попечительные и милосердые пастыри, собирали Господних овец в одно стадо. Если бы какая мирская пристань, лишась своих укреплений, оказалась опасною и гибельною для кораблей, то не направят ли мореходцы своих кораблей в другие ближайшие пристани, куда легок доступ, удобен вход и где стоянка безопасна? Или если бы на дороге разбойники окружили и стали подстерегать какую-либо гостиницу, так что, нападая, могли бы захватить всякого вошедшего в нее, то не станут ли странники, узнавши об этом, искать по дороге других мест, более надежных, где есть верный приют и безопасное пристанище для путешественников? Так, любезнейший брат, должно быть теперь и у нас: наших братьев, которые, избегая жестокосердия Маркиана, устремляются в спасительные пристани Церкви, мы должны принимать к себе с готовностию и полною любовию, должны отвадить приходящих в ту евангельскую гостиницу (Лк. 10, 34), где избитые и раненые разбойниками находят у гостинника прием, лечение и безопасность. Ибо может ли быть лучшее и совершеннейшее занятие для пастырей Церкви, как помогать исцелению и сохранению овец усердным попечением и спасительным врачеванием? Господь говорит: изнемогшаго не подъясте, и болящаго не уврачевасте, и сокрушеннаго не обязасте, и заблуждающаго не обратисте, и погибшаго не взыскасте... и разсыпашася овцы моя, понеже не имеяху пастырей, и быша на изъядение всем зверем сельным... и не бе взыскающаго, ни обращающаго... Сего ради сия глаголет Господь: се, Аз на пастыри, и взыщу овец Моих от рук их, и отставлю я от паствы овец Моих и не будут пасти их: и отъиму овцы Моя из уст их... и упасу я судом (Иез. 34, 4–17). Если так угрожает Господь тем пастырям, которые презирают и губят Господних овец, то не должно ли нам, возлюбленнейший брат, прилагать все усердие к собранию и подкреплению овец Христовых и, для исцеления ран падших, употреблять врачевство отеческой любви, когда и Господь увещевает и говорит в Евангелии: не требуют здравии врача, но болящии (Мф. 9, 12)?

Хотя нас, пастырей, и много, однако мы пасем одно стадо: мы должны собирать и охранять всех овец, которых Господь стяжал Своею Кровию и страданиями, и не допускать, чтобы смиренные и скорбящие наши братья были так жестоко презираемы и попираемы гордостию и превозношением некоторых. В Писании говорится: презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже скончает; иже разшири аки ад душу свою (Авв. 2, 5). Подобных людей обличает и осуждает Господь в Своем Евангелии, говоря: вы есте оправдающе себе пред человеки, Бог же весть сердца ваша: яко, еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк. 16, 15). Мерзостными и ненавистными называет Бог тех, кои мечтают о себе, кои в надмении и гордости ведут себя высокомерно. Так как Маркиан пристал к подобным людям и, соединившись с Новацианом, сделался противником милосердия и любви, то он не вправе делать приговоры, а должен принимать их; не вправе поступать так, как будто он судья над собором священников, когда сам осужден всеми священниками. Нужно поддержать славное имя наших предшественников, блаженных мучеников Корнелия и Луция: мы чтим их память; но ты, любезнейший брат, наместник и преемник их по своему сану и власти, должен особенно чествовать и хранить память их. А они, исполненные Духа Божия и избранные для славного мученического подвига, определили и в писаниях своих объяснили, что падшим надлежит давать мир и по принесении ими покаяния не отказывать им в плодах общения и мира. С этим определением совершенно согласны мы все и повсюду; ибо не могло быть разногласия между теми, в которых обитает один дух. И потому явно, что тот не сохраняет вместе с другими истины Святого Духа, кто, как видим, мыслит противное. Напиши нам обстоятельно, кто будет поставлен в Арелате на место Маркиана, дабы мы знали, к кому отсылать наших братьев и к кому писать.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к клиру и народу испанскому о Василиде и Марциале

Киприан, Цецилий, Прим, Поликарп, Никомед, Лукилиан, Сукцесс, Седат, Фортунат, Януарий, Секундин, Помпоний, Гонорат, Виктор, Аврелий, Саций, Петр, другой Януарий, Сатурнин, другой Аврелий, Венантий, Квиэт, Рогациан, Тенакс, Феликс, Фавст, Квинт, другой Сатурнин, Луций, Винцентий, Либоз, Геминий, Маркелл, Ямб, Адельфий, Викторин и Павел пресвитеру Феликсу и народу, находящемуся в городах Легиане и Астурине, также диакону Лелию и народу эмеритскому, братьям о Господе желают здоровья.

Собравшись вместе, мы прочли ваше письмо, любезнейшие братья, которое вы, по чистоте вашей веры и страху Божию, прислали к нам с нашими соепископами Феликсом и Сабином, извещая нас, что Василид и Марциал, как оскверненные идолопоклонническими записями и сознавшиеся в постыдных делах, не должны носить епископского сана и проходить служение Божия священства; при этом вы выразили желание иметь на то наш ответ и, при вашем сколько справедливом, столько же и неизбежном беспокойстве, получить поддержку в участии нашем и выражении нашего мнения. Но на такое ваше желание отвечают не столько наши советы, сколько Божественные заповеди: давно уже и небесным словом определено и законом Божиим предписано, кто и каковы должны быть те, которые служат алтарю и совершают Божественные жертвы. В книге Исхода Бог дает повеление Моисею в следующих словах: жерцы же приступающии ко Господу Богу да освятятся, да не когда погубит от них Господь (Исх. 19, 22); и опять: и егда приходят служити к жертвеннику святыни и да не наведут на ся греха, да не умрут (Исх. 28, 43). Также в книге Левит Бог повелевает и говорит: человек... аще коему будет на нем порок, да не приступит приносити дары Бога своего (Лев. 21, 17). Так как это возвещают и предписывают нам Божественные заповеди, то необходимо повиноваться им: в подобных делах человеческое снисхождение не должно руководствоваться лицеприятием, да оно и не может ничего никому уделить там, где препятствует тому Божественное веление, преподающее закон. Вы не должны забывать, что сказал Господь Иудеям устами пророка Исаии, обличая их и негодуя за то, что, презревши Божественные заповеди, они последовали учению человеческому: людие сии, — говорит Господь, — устнами своими почитают Мя, сердце же их далече отстоит от Мене; всуе же почитают Мя, учаще заповедем человеческим и учением (Ис. 29, 13); то же самое Господь повторяет в Евангелии, присовокупляя: оставльше бо заповедь Божию, держите предания человеческая (Мк. 7, 8).

Имея это в виду и размышляя об этом тщательно и благочестиво, при поставлении священников мы должны избирать предстоятелей непорочных и чистых, которые, достойно и свято принося жертвы Богу, были бы услышаны в своих молитвах, возносимых о спасении людей Божиих. В Писании сказано: грешники Бог не послушает; но аще кто Богочтец есть и волю Его творит, того послушает (Ин. 9, 31); поэтому со всем тщанием и беспристрастным исследованием надлежит избирать на священство Божие только тех, о коих знаем, что они будут услышаны Богом. Да не обольщает себя народ мыслию, будто он может быть свободен от греховной заразы, имея общение со священником-грешником и своим согласием способствуя неправедному и незаконному епископству своего предстоятеля. Угрозою, возвещенною чрез пророка Осию: требы их яко хлеб жалости им, вси ядущии тыя осквернятся (Ос. 9, 4), Божественный суд научает и показывает, что всячески становятся причастны греху все, которые осквернились жертвою нечистого и неправедного священника; то же самое показано и в книге Чисел, когда Хорей, Дафан и Авирон, восставши на священника Аарона, присвоили себе право приносить жертвы; и там Бог чрез Моисея повелел народу отделиться от них, чтобы, связавшись с нечестивыми, он сам не заразился тем же нечестием: отступите, говорит, от кущ человек жестокосердых сих, и не прикоснитеся ко всем, елика суть им, да не погибнете купно во всем гресе их (Числ. 16, 26). Итак, народ, повинующийся Божественным заповедям и боящийся Бога, должен отделиться от грешника предстоятеля и не участвовать в жертвоприношении святотатственного священника, тем более что он имеет власть избирать священников достойных и низлагать недостойных. Богом, мы знаем, постановлено, чтобы священник был избираем в присутствии народа пред глазами всех и чтобы его достоинство и способность были подтверждаемы общественным судом и свидетельством. Так, в книге Чисел Господь повелевает Моисею: возми Аарона брата твоего и Елеазара сына его, и возведи их на Ор гору пред всем сонмом: и совлецы Аарону ризы его, и облецы Елеазара сына его, и Аарон приложився да умрет тамо (Числ. 20, 25–26). Пред всем сонмом повелевает Господь поставить священника, то есть учит и показывает, что поставление священника не иначе должно быть совершаемо, как с ведома предстоящего народа, чтобы присутствующие могли и открыть преступления злых, и возвестить заслуги добрых, и чтобы таким образом поставление было справедливо и законно, как основанное на общем приговоре и суде. То же, по Божественному наставлению, было наблюдаемо и впоследствии; в Деяниях Апостольских читаем, что Петр, когда надлежало избрать апостола на место Иуды, обратился с речью к народу: востав Петр, сказано, посреде ученик рече: бе же имен народа вкупе, яко сто и двадесят (Деян. 1, 16). То же, как замечаем, соблюдали апостолы и при поставлении не только епископов и священников, но и диаконов, о чем и написано в их Деяниях: призвавше же дванадесят множество ученик, реша (Деян. 6, 2). Так внимательно и осторожно, при собрании всего народа, было совершаемо это дело для того, чтобы кто-либо недостойный не поступил на служению алтарю и на священническое место. Конечно, иногда избираются и недостойные, однако же не по воле Божией, а по человеческому предубеждению; но что следствия такого незаконного и неправедного избрания неприятны Богу, — об этом Он Сам свидетельствует чрез пророка Осию, говоря: сами себе царя поставиша, а не Мною (Ос. 8, 4).

Поэтому тщательно надобно хранить и соблюдать то, что по Божественному преданию и апостольскому примеру и соблюдается у нас и почти во всех странах; для правильного поставления все ближайшие епископы должны собраться в ту паству, для которой поставляется предстоятель, и избрать епископа в присутствии народа, вполне знающего жизнь и ознакомившегося с делами избираемого чрез свое обращение с ним. Мы знаем, что так поступлено и у вас при поставлении нашего товарища Сабина; ему было дано епископство и на него были возложены руки, вместо Василида, с согласия всего братства и по определению епископов как тех, кои при том присутствовали, так и тех, кои о нем писали к вам. И этого поставления, правильно совершенного, не может уничтожить то обстоятельство, что Василид по обнаружении его преступлений и по разоблачении его совести собственным его признанием, отправившись в Рим, обманул нашего товарища Стефана, не знавшего по отдаленности о происшедших событиях в их истинном виде, — и упросил его о несправедливом возвращении на епископство, которого был лишен так законно. Это обстоятельство не только не загладило преступлений Василида, но еще умножило их, потому что к прежним грехам присоединился еще грек лжи и обмана. При этом мы должны не столько обвинять того, кто по неосторожности вдался в обман, сколько гнушаться тем, кто обманул так коварно. Но если Василид и мог обмануть людей, то не может он обмануть Бога, ибо написано: Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7). Также обман нисколько не помог и Марциалу; как покрытый тяжкими преступлениями, он не должен носить епископского сана, ибо, по заповеди и слову апостола, подобает епископу без порока быти, якоже Божию строителю (Тит. 1, 7). Итак, судя по тому, что писали вы, любезнейшие братья, что подтверждают наши товарищи Феликс и Сабин, а равно что поясняет в своем письме другой Феликс из Цезаравгусты, ревнитель веры и защитник истины, — Василид и Марциал напрасно усиливаются удержать за собою епископство: оба они запятнали себя нечестивою идоложертвенною записью; притом Василид, кроме того, запятнал себя записью, впадши в болезнь произносил хулу на Бога, в чем и сознался и, слагая потом с себя добровольно епископский сан, как угрызаемый совестию, обратился к принесению покаяния, умоляя Бога о прощении и почитая для себя достаточным, если будет допущен к общению как мирянин; а Марциал, долго и часто посещавший гнусные пышные пиршества язычников в коллегии их и в той же коллегии, по чужеземному обычаю, положивший сыновей своих у мирских гробов и похоронивший их с инородцами, — при публичном делопроизводстве засвидетельствовал пред двухсотенным начальником, что он держался идолопоклонства и отвергал Христа. Много есть и других тяжких преступлений, в которых Василид и Марциал замешаны; почему очевидно, что такие люди и не могут начальствовать в Христовой Церкви и не должны приносить жертв Богу, тем более что прежде еще товарищ наш Корнелий, священник миролюбивый и праведный, по удостоению Божию почтенный даже мученичеством, вместе с нами и всеми вообще, поставленными повсюду, епископами определил — допускать подобных людей к принесению покаяния, но с запрещением поступать им в клир и носить священнический сан.

Да не смущает вас, возлюбленнейшие братья, если замечаете, что в эти последние времена у некоторых или колеблется сомнительная вера, или нетверд страх Божий по неблагочестию их, или нет миротворного согласия. Предсказано же, что все это будет в конце века; Господь и апостолы предвозвестили, что при кончине мира и за приближением антихриста все доброе будет умаляться, а все злое и неприязненное возрастать. Впрочем, и в эти последние времена в Церкви Божией сила евангельская еще не упала и крепость христианской доблести веры не ослабла до того, чтобы уже вовсе не было священников, которые, не подчиняясь этим разрушительным обстоятельствам и не теряя веры, на вполне сохраняя страх, отстаивали бы честь Божественного величия и достоинство священническое. Мы помним и твердо знаем, что, когда подчинялись и уступали другие, Маттафия мужественно отстаивал закон Божий (1 Мак. 2, 19–20), — когда Иудеи ослабевали и отступали от Божественного закона, Илия стоял и крепко ратовал (3 Цар. 19, 10), — Даниил, не страшась ни беззащитности в чужой стране, ни нападков всегдашнего преследования, часто и мужественно выдерживал славное мученичество (Дан. 6, 20), — также три отрока, не убоявшись ни пещи, ни угроз, верно противостали огню вавилонскому и в самом своем пленении победили царя-победителя (Дан. 3, 12). Пусть обратя внимание на это все изменники-предатели, которые ныне начали в Церкви восставать на Церковь и ослаблять веру и истину. У весьма многих пребывает чистый ум, непорочная вера и душа, преданная одному своему Господу и Богу; вероломство других не ниспровергает христианской веры, но еще более возбуждает и воспламеняет к славе. Блаженный апостол Павел, поучая, говорит: что бо, аще не вероваша нецыи? Еда неверствие их веру Божию упразднит? Да не будет! да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь (Рим. 3, 3–4). Если же всяк человек ложь, а один Бог истинен, то что должны делать мы, рабы, и в особенности священники Божии, как не то, чтобы, оставивши человеческие заблуждения и лжи и соблюдая заповеди Господни, пребывать в истине Божией? И потому, если между нашими товарищами оказались такие, которые пренебрегают боготворным благочинием и безрассудно сообщаются с Василидом и Марциалом, то это обстоятельство нисколько не должно возмущать веры нашей, тем более, что в псалмах Дух Святой угрожает таковым, говоря: ты же возненавидел еси наказание и отверг еси словеса

Моя вспять, аще видел еси татя, текл еси с ним, и с прелюбодеем участие твое полагал еси (Пс. 49, 17–18). Здесь показывается, что становятся сообщниками и участниками в чужих грехах те, которые были в союзе с согрешающими. То же самое говорит апостол Павел в Послании: шепотники, клеветники, богомерзки, досадители, величавы, горды, обретатели злых, — они оправдание Божие разумевше не поняли, что таковая творящии достойни смерти суть, и не только творящии, но и соизволяющии творящим (Рим. 1, 30–32). Говорит: яко таковая творящии достойни смерти суть, и этим ясно подтверждает, что заслуживают смерть и наказание не только те, которые худо делают, но и те, которые делающих одобряют: следовательно, находящиеся в непозволительном общении со злыми и не раскаивающимися грешниками, оскверняясь сообществом с преступными, не только приобщаются их вине, но не отделяются от них и в наказании.

Итак, возлюбленнейшие братья, похваляя и одобряя благочестивую заботливость вашу о непорочности и вере вашей, мы, сколько можем, увещеваем вас этим нашим письмом: не входите в святотатственное общение с нечестивыми, запятнавшими себя, священниками, но с благочестным страхом храните непорочную и чистую твердость вашей веры.

Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Януарию и прочим епископам нумидийским о крещении еретиков

Киприан, Либерал, Калдоний, Юний, Прим, Цецилий, Поликарп, Никомед, Феликс, Марруций, Сукцесс, Лукиан, Гонорат, Фортунат, Виктор, Донат, Луций, Геркулан, Помпоний, Димитрий, Квинт, Сатурнин, Марк, другой Сатурнин, другой Донат, Рогациан, Седат, Тертулл, Гортенсиан, еще иный Сатурнин и Саций — Януарию, Сатурнину, Максиму, Виктору, другому Виктору, Кассию, Прокулу, Модиану, Циттану, Гаргилию, Евтихиану, другому Гаргилию, другому Сатурнину, Немезиану, Нампулу, Антониану, Рогациану и Гонорату — братьям желают здоровья.

Все мы вместе, на соборе, прочли, возлюбленнейшие братья, ваше письмо. В нем вы спрашиваете: следует ли крестить тех, которые, по-видимому, крещены у еретиков и раскольников, когда они обращаются к единой истинной кафолической Церкви? Хотя относительно этого предмета вы и сами там придерживаетесь верно и твердо кафолического правила; однако, так как вы почли нужным, по общей любви, спросить о том и нас, то мы изложим вам наше мнение, мнение не новое, но давно уже постановленное нашими предшественниками, которое мы соблюдаем совершенно согласно с вами. Именно, мы думаем и принимаем за верное, что никто не может быть крещен на стороне, вне Церкви, потому что в святой Церкви установлено одно крещение и Господь говорит в Писании: Мене оставиша источника воды живы, и ископаша себе кладенцы сокрушенныя, иже не возмогут воды содержати (Иер. 2, 13). И опять Божественное Писание дает следующее наставление: от воды же чуждия ошайся, и от источника чуждаго не пий (Притч. 9, 18). Итак, вода должна быть прежде очищена и освящена священником, чтобы при крещении она могла омыть грехи человека крещаемого. Господь так говорит чрез пророка Иезекииля: и воскроплю на вы воду чисту, и очиститеся от всех нечистот ваших, и от всех кумиров ваших; и очищу вас, и дам вам сердце ново, и дух нов дам вам (Иез. 36, 25). Каким же образом может очистить и освятить воду, кто сам нечист — в ком нет Святого Духа и к кому относятся следующие слова Господа: и всякое, емуже прикоснется нечистый, нечисто будет (Числ. 19, 22)? Или каким образом крещающий может даровать отпущение грехов, сам не имея возможности вне Церкви оставить их? Эту истину подтверждает и самый вопрос, предлагаемый при крещении. Когда мы говорим: «Веришь ли в жизнь вечную и в оставление грехов чрез святую Церковь?», то разумеем, что отпущение грехов может быть даровано только в Церкви и что грехи не могут быть оставляемы у еретиков, у которых нет Церкви. Итак, утверждающие, что еретики могут крестить, должны или изменить вопрос, или признать истину, — если только они не приписывают и Церкви тем, у коих, по уверению их, есть крещение.

Необходимо также тому, кто крещен, быть и помазану, чтобы, приняв помазание, он мог соделаться помазанником Божиим и иметь в себе благодать Христову. Крещенные же помазываются елеем, освященным на алтаре, где совершается Евхаристия; но кто не имел ни алтаря, ни церкви, тот не мог освятить и вещества елея. А если, как известно, у еретиков невозможно ни освящение елея, ни совершение Евхаристии, то не может у них быть и духовного помазания. Мы должны помнить сказанное в Писании: елей грешнаго да не намастит главы моея (Пс. 140, 5). Дух Святой прежде дал таковое предостережение для того, чтобы никто, вышедший из границ и заблуждающий от истинного пути, не принимал помазания у еретиков, противников Христовых. Да и какую молитву может принесть за крещенного святотатственный и грешный священник, когда написано: грешники Бог не послушает; но аще кто Богочтец есть и волю Его творит, того послушает (Ин. 9, 31)? Кто может дать то, чего сам не имеет? Или как может совершать духовное сам потерявший Духа Святого? Поэтому должен быть крещен и обновлен тот, кто приходит к Церкви неочищенным, чтобы внутри освятиться ему чрез святых, по Писанию: святи будите, яко Аз свят есмь Господь Бог ваш (Лев. 19, 2); чтобы ему, впадшему в заблуждение и принявшему погружение на стороне, в истинном и церковном крещении отложить и тот грех, что он, приходя к Богу и ища для того священника, по заблуждению обратился к святотатцу.

Наконец, соглашаться на то, что у еретиков и раскольников есть крещение, значит одобрять их крещение, так что здесь не может быть одна часть ничтожна, а другая сильна. Кто мог крестить, тот мог дать и Святого Духа. Если же не может дать Святого Духа, потому что, находясь вне Церкви, не пребывает с Духом Святым, то не может и крестить приходящего, так как и крещение одно, и Дух Святой один, и Церковь, по началу и требованию единства (origine et ratione unitatis) основанная Христом Господом на Петре, одна. Отсюда следует, что так как у них все ничтожно и лживо, то мы и не должны одобрять ничего, совершенного ими; ибо может ли быть точным и верным пред Богом что-либо, совершаемое теми, коих Господь в Евангелии выставляет как Своих врагов и противников, говоря: иже несть со Мною, на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает (Лк. 11, 23)? И блаженный апостол Иоанн, охраняя повеления и заповеди Господни, в Послании своем заметил: слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози быша; от сего разумеваем, яко последний час есть. От нас изыдоша, но не беша от нас; аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами (1 Ин. 2, 18–19). Из этого мы должны заключить и понять — могут ли дать благодать Христову те, которые суть противниками Господа и названы антихристами. Таким образом мы, пребывающие с Господом, соблюдающие Его единство и, по удостоению Его, проходящие священническое служение Его в Церкви, должны отринуть, отвергнуть и почитать нечестивым все, совершаемое противниками Его и антихристами; — должны тем, которые, обращаясь от заблуждения и нечестия, познают истинную веру одной Церкви, преподать вполне таинства Божественной благодати и истину единства и веры.

Желаем вам, возлюбленнейшие братья, всегда здравствовать.

Письмо к Квинту о крещении еретиков

Киприан брату Квинту желает здоровья.

Сопресвитер наш Лукиан сообщил мне, возлюбленнейший брат, о твоем желании, чтобы мы изложили тебе наше мнение о тех, которые, по-видимому, крещены у еретиков и раскольников. Посылаю тебе, для сведения, список с письма, в котором изложено то, что недавно на соборе постановили об этом предмете мы, весьма многие соепископы, с присутствовавшими сопресвитерами. Я не знаю, каким предубеждением руководствуются некоторые из товарищей наших, думающие, что тех, которые приняли погружение у еретиков, когда они к нам приходят, не должно крестить, потому что, как они говорят, крещение одно. Оно одно потому, что Церковь одна и вне Церкви крещение невозможно. А так как не может быть двух крещений, то если еретики крестят истинно — они имеют крещение. Кто своим удостоверением предоставляет им это право, тот уступает и соглашается, что враг и противник Христов имеет, по-видимому, власть омывать, очищать и освящать человека. Мы же утверждаем, что приходящих оттуда мы у себя не перекрещиваем, но крестим. Ибо они ничего не получают там, где нет ничего; а приходят к нам, чтобы получить здесь, где есть благодать и всякая истина, потому что благодать и истина одна. Но некоторые из товарищей наших лучше хотят оказать честь еретикам, чем согласиться с нами; и когда, утверждая, что крещение одно, не хотят крестить приходящих, то таким образом или делают два крещения, потому что признают крещение и у еретиков, или, что еще хуже, скверное и нечестивое погружение еретиков стараются предпоставить и предпочесть истинному, единственному и законному крещению кафолической Церкви, не размышляя о том, что сказано в Писании: омываяйся от мертвеца, кая польза ему от бани (Сир. 34, 25). Явно, что между мертвецами считаются те, кои не суть в Церкви Христовой, и что не может оживотворить другого тот, кто сам не живет: одна только Церковь, получившая благодать жизни вечной, и живет во веки и животворит народ Божий.

Они говорят, что следуют в этом древнему обычаю. Но у древних были только еще первые зачатки ересей и расколов, к которым уклонялись отступавшие от Церкви и получившие прежде здесь крещение: их-то и не было надобности крестить, когда они потом возвращались к Церкви и приносили покаяние. Это теперь соблюдаем и мы: если известно, что крестившиеся здесь и от нас перешедшие к еретикам, познавши потом свой грех и отвергши заблуждение, возвращаются к истине и на лоно матери; то достаточно, в знак раскаяния, возложить на них руку, чтобы бывшую уже овцу, отчуждившуюся впоследствии и заблудшую, пастырь снова принял в свою овчарню. Но если кто, приходящий от еретиков, не был прежде крещен в Церкви и приходит как совершенно чужой и непросвещенный; то чтобы сделать его овцою, его нужно крестить, потому что одна есть вода в Церкви святой, соделывающая овец. И так как не могут иметь ничего общего ложь и истина, тьма и свет, смерть и бессмертие, антихрист и Христос, то мы во всем должны держаться единства кафолической Церкви и ни в чем не уступать врагам веры и истины. Не должно предписывать на основании обычая там, где следует доказать рассуждением. Ибо и Петр, которого первого избрал Господь и на котором основал Свою Церковь, когда впоследствии Павел вступил с ним в спор об обрезании, ничего не присваивал себе нагло и не говорил с высокомерием, что ему, как первоизбранному, должны повиноваться новички и последующие: он не пренебрег Павла, несмотря на то что тот прежде был гонителем Церкви, но принял совет истины и легко согласился на законное рассуждение, отстаиваемое Павлом, представляя нам пример согласия и терпения, чтобы мы не держались упорно своего мнения, но если когда предлагается что-либо полезное и спасительное братьями и товарищами нашими, то считали бы это своим, если только оно истинно и законно. И Павел, промышляя о том и верно заботясь о согласии и мире, так выразился в своем Послании: пророцы же два или трие да глаголют, и друзии да разсуждают; аще ли иному открывается седящу, первый да молчит (1 Кор. 14, 29–30). Этим он научал и показывал, что каждому порознь может быть многое открыто к лучшему и что никто не должен отстаивать упорно то, что он однажды задумал и чего держится, но если что предложится лучшего и полезнейшего, всяк должен охотно принимать это. Ибо мы не побеждаемся, когда нам предлагают лучшее, но вразумляемся, особенно относительно того, что принадлежит к единству Церкви, к истине надежды и веры нашей. И мы, священники Бога, по Его удостоению поставленные начальниками в Его Церкви, должны знать, что отпущение грехов может быть даруемо только в Церкви и что противники Христа нисколько не могут присваивать себе Его благодати. То же постановил и с общего совета, по здравом рассуждении, утвердил муж блаженной памяти Агриппин, с другими своими соепископами, которые управляли в то время Господнею Церковию в области африканской и нумидийской. Их-то благочестивому, законному и спасительному мнению, согласному с верою и кафолическою Церковию, и мы последовали. А чтобы ты знал, какое мы написали письмо об этом предмете, посылаем тебе, по общей любви, список с него, для сведения как твоего, так и находящихся там наших соепископов.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к папе Стефану о соборе

Киприан и прочие брату Стефану желают здоровья.

Чтобы привесть в порядок и обсудить oбщим соборным исследованием некоторые дела, мы почли нужным, возлюбленнейший брат, собравши воедино многих священников, созвать и открыть собор, на кoтoрoм многое oбсуждено и пoрешено. Нo тебе надобно написать и с твоею степенностию и мудростию снестись преимущественно о том, что имеет ближайшее отношение к власти священства, к единству и достоинству кафолической Церкви, происходящему от богоустановленного порядка, именно но о том, что людей, принявших пoгpужение на cтoронe вне Церкви и осквернившихся у еретиков и раскольников нечестивою водою, когда они обращаются к нам и к Церкви, кoтoрая едина, надобно крестить, потому что одного возложения рук для принятия Смятого Духа было бы еще недостаточно для них, если бы они не получили c тeм вместе и церковного крещения. Только тогда они могут вполне освятиться и соделаться чадами Божиими, кoгдa вoзрoдятся oбoими таинствами, по Писанию: аще кто не родится водою u Духом, не может внити в Царствие Божие (Ин. 3, 5). Да и в Деяниях Апостольских находим, что это правило было тщательно соблюдаемо апостолами и в иcтине спаситeльной веры хранимо. Так, когда в дoмe Корнелия сoтника на бывшиx там язычникoв, гоpевших плaмeнем вeры и всем cepдцем веpовавших в Господа, coшeл Дух Святой и они, иcполнeнныe Им, благословляли Бога разными языками, то блаженный aпoстoл Петр, несмотря на все это, помня Божественную заповедь и Евангелие, повелел, однако же, крестить их, уже исполнившихся Святого Духа, для тогo, чтoбы ни в чeм не было и вида опущения и апостольские чиноначалия всецелo и во всем соблюли закон Божественной заповеди и Евангелия. А что крещение, употребляемое еретиками, не есть крещение и никто из противников Христа не может преуспевать благодатию Христовою, о том недавно со всем тщанием изложено нами в письме, писанном об этом предмете к служителю нашему в Мавритании Квинту, а также и в письме, еще прежде написанном товарищами нашими к соепископам нумидийским: списки с обоих этих писем при сем прилагаем.

К тому, возлюбленнейший брат, по общему согласию и власти, мы прибавляем и присовокупляем, что пресвитеров и диаконов, которые или, быв рукоположены сначала в кафолической Церкви, в последствии времени сделались изменниками и возмутителями против Церкви, или же у еретиков лжеепископами и антихристами, вопреки распоряжению Христову, нечестивым рукоположением поставлены, и наперекор единому и Божественному алтарю старались приносить на стороне ложные и святотатственные жертвы, — что и их, когда обращаются, надобно принимать под тем условием, чтобы они допускались к общению как простые миряне. Довольно с них и того, что, бывши врагами мира, они приемлют мир; но никак не следует оставлять при них, по возвращении к нам, те оружия рукоположения и чести, коими они против нас воевали. Ибо священники и служители, предстоящие алтарю и священнодействиям, должны быть чисты и непорочны, как говорит Господь Бог в книге Левит: Человек... аще коему будет на нем порок, да не приступит приноситu дары Бога своего (Лев. 21, 17). То же самое заповедует и внушает Он и в книге Исхода словами: жерцы же приступающии ко Господу Богу да освятятся, да не когда погубит от них Господь (Исх. 19, 22). И еще: егда приходят служити к жертвеннику святыни и да не наведут на ся греха, да не умрут (Исх. 28, 43). А какой же грех может быть тягче или какой порок безобразнее того, как противостать Христу, как разорять Его Церковь, которую Он стяжал и создал Своею Кровию, как, забывши евангельский мир и любовь, с яростию вражескою несогласия восставать против единодушного и согласного народа Божия? Хотя в последствии времени они сами возвращаются в Церковь, однако же они никак не могут с тем вместе ни восстановить, ни призвать с собою всех тех, которые, быв обольщены ими и застигнуты смертию вне Церкви, погибли без общения и мира и которых души в день суда взыщутся от рук тех, кои были виновниками и руководителями их погибели. Потому довольно таким людям при обращении их дать одно прощение; но отнюдь не следует в доме веры возвышать вероломство. Ибо если мы почтим тех, кои отошли от нас и восстали против Церкви, то что же оставим у себя для добрых и невинных, не отпадающих от Церкви?

Все это мы доводим до твоего сведения, возлюбленнейший брат, сколько по общему уважению, столько же и по простой любви к тебе, будучи уверены, что по истинному твоему благочестию и вере ты одобришь все то, что благочестно и вместе истинно. Впрочем, мы знаем, что некоторые, раз принявши что-нибудь, ни за что не хотят уже, отказавшись от принятого, переменить своих мнений и держатся однажды допущенных у себя злоупотреблений, не разрывая, однако же, союза мира и согласия с товарищами своими. В этом деле и мы никого не принуждаем, никому не даем закона, потому что всякий предстоятель свободен управлять своею церковию по своей воле, имея дать отчет в своем действовании Господу.

Желаем тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Юбаяну о крещении еретиков

Киприан Юбаяну брату желает здоровья.

В письме своем ко мне, возлюбленнейший брат, ты изъявил желание узнать внутреннее основание нашего взгляда на крещение еретиков, кои, находясь вне Церкви, присваивают себе вещь, на которую не имеют ни права, ни власти, и чего мы не можем ни одобрить, ни признать законным, так как известно, что это им не позволено. Поелику же мысли наши об этом предмете мы уже изложили в письмах своих, то, для сокращения переписки, посылаю к тебе список с тех писем; из них ты узнаешь как то, что мы определили на соборе в присутствии многих, так и то, что я отписал товарищу нашему Квинту, когда он спрашивал об этом. И теперь, собравшись вместе, мы, епископы Африки и Нумидии, в числе семидесяти одного, общим мнением нашим утвердили снова, то же самое, постановляя, что крещение есть одно, которое установлено в кафолической Церкви, и что поэтому нам должно не перекрещивать, а крестить всякого, кто приходит омыться от поддельной и нечестивой воды и освятиться истиною воды спасительной. Нисколько не смущает нас, возлюбленнейший брат, сделанное в письме твоем указание на то, что новациане перекрещивают тех, коих от нас отторгают: совершаемое врагами Церкви вовсе не относится к нам, лишь бы мы сами сохраняли честь нашей власти и твердо держались основания разума и истины. Новациан, по обычаю обезьян, кои, не будучи людьми, подражают, однако же, человеческим действиям, хочет присвоить себе власть и истину кафолической Церкви тогда, когда он сам и не находится в Церкви, и даже сверх того стал еще возмутителем и врагом Церкви. Зная, что крещение одно, он это одно крещение и присвояет себе, чтобы сказать, что у него-де Церковь, а нас сделать еретиками. Но мы, содержащие у себя главу и корень единой Церкви, достоверно знаем и веруем, что ему вне Церкви ничего не позволено и что крещение, которое есть одно, находится у нас, где и сам он прежде крестился, когда держался разума и истины Божественного единения. Если же Новациан думает теперь, что крещенных в Церкви надобно перекрещивать на стороне вне Церкви, то он должен бы начать это с самого себя и сам первый перекреститься чуждым и еретическим крещением, так как он сам же думает, что после Церкви нужно крестить еще на стороне. И неужели же из-за того, что Новациан осмеливается это делать, нам этого делать не следует? Что ж? Ведь Новациан присвояет себе и честь святительской кафедры; так не должны ли мы поэтому отказаться и от кафедры? Или — так как Новациан противозаконно старается постановить и алтарь и приносить жертвы, то не должно ли нам оставить и алтарь и жертвы, дабы не подать вида, что мы совершаем с ним нечто одинаковое и сходное? Поистине суетно и безрассудно из-за того только, что Новациан присвояет себе вне Церкви образ истины, оставлять самую истину Церкви.

Впрочем, у нас это дело отнюдь не новое и не неожиданное, что мы признаем нужным крестить тех, которые от еретиков обращаются к Церкви: тому уже много лет назад, много прошло времени, как собор епископов, бывший под председательством блаженной памяти Агриппина, постановил то же самое, и с тех пор доселе столько тысяч еретиков, в областях наших обратившихся к Церкви, не только не гнушались и не колебались получать благодать животворящей купели и спасительного крещения, но еще разумно и охотно настаивали на этом. Да и не трудно учителю внушить истинное и законное тому, кто, осудивши еретическую неправду и узнавши церковную истину, приходит для того, чтобы учиться и учиться для того, чтобы жить. Мы не должны поблажкою своею увеличивать неразумие еретиков, когда они охотно и со всею готовностию повинуются истине.

В письме, с которого список ты прислал ко мне, я нашел замечание, что не должно доискиваться того, кто крестил, потому что крещенный мог получить отпущение грехов по одной вере своей: этого места я не могу обойти молчанием, тем более что в том же письме, как я заметил, упоминается даже о Маркионе, в том смысле, что и от него обращающихся к нам не должно крестить, потому что и они, по-видимому, крещены уже во имя Иисуса Христа. Итак, мы должны рассмотреть веру тех, кои веруют вне Церкви, чтобы видеть, могут ли они по этой вере получить какую-либо благодать. Если и у нас и у еретиков вера одна, то может быть и благодать одна. Если патрипассиане, антропиане, валентиниане, аппелесиане, офиты, маркиониты и прочие еретические язвы, мечи и яды, развращающие истину, исповедуют вместе с нами одного и того же Отца, одного и того же Сына, одного и того же Духа Святого и одну и ту же Церковь, то потому самому, что вера их одна с нашею, может быть там и одно крещение. Но так как разбирать все ереси и обличать нелепости и бессмыслие каждой из них в частности было бы слишком продолжительно, да и нисколько не утешительно говорить о том, что и знать-то страшно, или стыдно; то мы исследуем пока об одном только Маркионе, о котором упоминается в присланном к нам тобою письме, — может ли быть крещение его основательно. Господь, посылая учеников Своих по Воскресении, наставил и научил их, как должно крестить, говоря: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли. Шедше убо, научите вся языки крестяще их во имя Отца и Сына и Святага Духа (Мф. 28, 19). Он указывает на Троицу, во имя Которой должны креститься все народы. А Маркион содержит ли сию Троицу? Признает ли того же самого Отца-Создателя, что и мы? Знает ли того же самого Сына-Христа, родившегося от Девы Марии, Который, будучи Словом, стал плотию, понес на Себе грехи наши, победил смерть своею смертию, первый самим Собою предначал воскресение плоти, показав ученикам Своим, что Он воскрес в той же самой плоти? Нет, у Маркиона, да и у прочих еретиков, совсем иная вера; даже, собственно говоря, у них одно изуверство, богохульство и прение, враждующее против святости и истины. Как же после сего думать, чтобы крещающийся у них получил по своей вере отпущение грехов своих и благодать Божественного прощения, когда он не имел в себе истины самой веры? Если кто на стороне и мог действительно получить что-либо от Церкви, по своей вере, как это представляется некоторым, то, конечно, он получил то, чему верил. Но, веруя ложному, он не мог получить истинного, или лучше сказать, по ложной вере своей таковой и получает одно подложное и нечестивое. На это-то нечестивое и подложное крещение тонко намекает и пророк Иеремия словами: вскую оскорбляющии мя возмогают на мя? язва моя тверда, откуду исцелюся? бысть мне яко вода лживая, неимущая верности (Иер. 15, 18). Дух Святой чрез пророка упоминает здесь о воде лживой, не имеющей верности. Что же это за вода лживая и обманчивая? Конечно, та, которая ложно принимает образ крещения и прикровенным притворством веры обманывает благодать, уверяя, что если кто-нибудь по неправой вере мог креститься вне Церкви и получить отпущение грехов, то по этой же вере мог получить и Духа Святого, и, стало быть, нет уже нужды, когда он обращается, возлагать на него руки для того, чтобы он получил Святого Духа и запечатлелся Им. Так, он вне Церкви или мог получить и то и другое, или, будучи на стороне, не получил ни того, ни другого. Но очевидно, где и кем может быть дано отпущение грехов, даруемое в крещении. Власть разрешать что-нибудь на земле, так чтобы это разрешалось и на небе, Господь дал прежде Петру, на котором Он основал Церковь, установляя и показывая тем ее единство (Мф. 16, 19), а по Воскресении и всем апостолам, говоря: якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы. И сие рек, дуну, и глагола им: приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся (Ин. 20, 21–23). Отсюда понятно, что крестить и давать отпущение грехов могут только в Церкви предстоятели, имеющие основанием евангельский закон и Господнее распоряжение; а вне Церкви ничто не может быть ни связано, ни разрешено, так как там нет никого, кто мог бы связать что-нибудь или разрешить. А что все устроено свыше по известному закону и по особенному строению и никто вопреки епископам и священникам не может присвоить себе чего-либо, на что не имеет ни права, ни власти, то и это мы утверждаем, возлюбленнейший брат, отнюдь не без свидетельства Божественного Писания. Корей, Дафан и Авирон, хотя наперекор Моисею и первосвященнику Аарону и старались присвоить себе власть священнодействия, однако ж небезнаказанно сделали то, на что беззаконно дерзнули. И сыновья Аароновы, возложившие на алтарь чуждый огонь, тотчас же были истреблены пред лицем разгневанного Господа. Это наказание ожидает и тех, кои в ложном крещении вносят чуждую воду, и Божественный суд явит свое отмщение еретикам, совершающим вопреки Церкви то, что позволено делать одной только Церкви.

Некоторые ссылаются на то, что на крещенных в Самарии, по прибытии апостолов Петра и Иоанна, были только возложены руки, чтобы они приняли Святого Духа, а перекрещиваемы они не были. Но это обстоятельство, возлюбленнейший брат, очевидно нисколько не относится к настоящему случаю; потому что те, кои уверовали в Самарии, уверовали истинною верою и в недрах единой Церкви, которой одной дано право сообщать благодать крещения и разрешать грехи, крещены были диаконом Филиппом, которого послали те же апостолы. И так как они получили законное и церковное крещение, то их и не нужно было вновь крестить, но только то, чего им недоставало, сделано было для них Петром и Иоанном, именно: молитвою и возложением на них рук призван был и снизошел на них Дух Святой. Это самое делается теперь и у нас; крещаемые в Церкви представляются начальникам Церкви и нашею молитвою и возложением рук приемлют Духа Святого и запечатлеваются Господнею печатию.

Итак, возлюбленнейший брат, мы должны быть чужды мысли уступать еретикам и быть предателями крещения, данного одной и только одной Церкви. Доброму воину надобно защищать лагерь своего повелителя от мятежников и врагов, и славному вождю хранить вверенные ему знамена. В Писании сказано: Господь Бог твой... Бог ревнитель (Втор. 4, 24). И мы, принявшие Духа Божия, должны ревновать о Божественной вере. Этою ревностию и Финеес благоугодил и удостоился, когда гибнул народ, смягчить гнев негодующего Бога. Да и зачем нам, знающим одного только Христа и одну Его Церковь, связываться с прелюбодейною, чужеродною и враждебною Божественному единству? Церковь, подобно раю, заключает в стенах своих одни плодовитые деревья; всякое дерево, не приносящее доброго плода, исторгается из нее и бросается в огонь. Эти деревья она орошает четырьмя реками, то есть четырьмя Евангелиями, и небесным разлитием их вод обильно подает им благодать спасительного крещения. Но может ли орашаться источниками Церкви, кто не находится внутри Церкви? И можно ли подать целебные и спасительные пития райские тому, кто, будучи развращен и сам от себя осужден и отлучен от источников рая, засох и истомился сухостию вечной жажды? Господь громко зовет, чтобы всякий жаждущий шел и пил от источников живой воды, истекших от чрева Его. Куда же должен идти жаждущий? К еретикам ли, у коих нет вовсе ни источников, ни реки животворящей воды, или же к Церкви, которая одна и, по слову Господа, основана на одном, приявшем и ключи ее? Она одна хранит и обладает всею властию своего Жениха и Господа. В ней мы предстательствуем, за ее честь и единство ратуем, благодать и славу ее, верные своему обету, защищаем. Мы по милости Божией напояем жаждущий народ Божий, мы охраняем границы животворящих источников. Если же мы удерживаем право на свое владение и признаем таинство единства, то зачем нам быть изменниками истины и предателями единства? Истинная и спасительная и святая вода Церкви не может ни испортиться, ни оскверниться, так как и сама Церковь нерастленна, чиста и целомудренна. Если еретики преданы Церкви и находятся в Церкви, то, конечно, они могут пользоваться и крещением ее и прочими спасительными благами. Если же они не в Церкви и действуют даже против Церкви, то каким образом могут крестить крещением Церкви? Ибо совсем не маловажная и не малозначащая делается уступка еретикам, когда мы признаем крещение их, так как отсюда ведет начало вся вера, отсюда начинается спасительный вход в надежду вечной жизни и Божественное благоволение к рабам Божиим, которых надлежит очистить и оживотворить. И потому если кто мог креститься у еретиков, то, конечно, он мог получить и прощение грехов, то и освятился и соделался храмом Божиим; если же он освятился и соделался храмом Бога, то спрашиваю: какого же Бога? Творца ли? Нет; потому что он не верил в Него. Христа ли? Нет, и храмом Христа не мог соделаться тот, кто не признает Христа Богом. Духа ли Святого? Но поелику сии три суть едино, то каким образом Дух Святой мог стать милостивым к тому, кто враг Отца и Сына?

Итак, напрасно некоторые, будучи опровергаемы разумом, противополагают нам обычай. Как будто обычай выше истины или будто в делах духовных должно следовать не тому, что к лучшему открыто Духом Святым. Ненамеренно погрешающий еще может быть прощен, как говорит о себе самом и блаженный апостол Павел: бывша мя иногда хульника и гонителя и досадителя, но помилован бых, яко неведый сотворих (1 Тим. 1, 13). Но кто и после Божественного научения и откровения намеренно и с сознанием упорствует в своих заблуждениях, тот грешит уже непростительно; потому что, будучи опровергаем разумом, основывается на одном предубеждении и упрямстве. Пусть также никто не говорит: мы следуем тому, что приняли от апостолов. Апостолы предали нам Церковь только одну и крещение также одно и именно то самое, которое установлено в той же самой Церкви, и мы не находим ни одного примера, чтобы кого-нибудь крещенного у еретиков апостолы приняли в общение в том же самом крещении и таким образом показали, что они одобряют и крещение еретиков. Что же касается тех, кои в словах апостола Павла: обаче всяцем образом, аще виною (притворно), аще истиною Христос проповедаем есть (Флп. 1, 18), думают находить нечто благоприятствующее еретикам, то, по нашему мнению, и эти слова нисколько не могут послужить в пользу тех, кои покровительствуют и ласкательствуют еретикам. Ибо в послании своем апостол Павел говорил вовсе не об еретиках или об их крещении, из чего можно было бы заключить, что он постановил здесь нечто, относящееся к сему предмету. Он говорил здесь о братьях, из коих одни беспорядочно и вопреки церковному благочинию поступают, а другие по чувству страха Божия хранят евангельскую истину. При этом он заметил, что тогда как одни проповедуют слово Божие постоянно и дерзновенно, а другие с завистию и любопрением, одни хранят к нему благорасположение и любовь, а другие питают вражду и несогласие, он сам все это терпеливо переносит, лишь бы имя Христа, проповедуемое Павлом, аще истиною, аще виною стало известно как можно большему количеству людей и новое, только что начатое, сеяние слова Божия умножалось действием проповеди. Но совсем иное дело — проповедовать имя Христово находящимся внутри Церкви, а иное — крестить во имя Христово тех, кои находятся вне Церкви и враждуют против нее. Итак, пусть защитники еретиков не ссылаются нам на то, что Павел заметил о братьях, а докажут, что он действительно считал нужным делать некоторые уступки еретикам, или одобрял их веру и крещение, или утверждал, что изуверы и хульники могут получить оставление грехов вне Церкви. Если же мы внимательнее рассмотрим, как думали об еретиках апостолы, то найдем, что они во всех своих посланиях осуждали и проклинали богопротивное нечестие еретиков. Ибо, когда они говорят об еретиках, что слово их разрастается, как рак, то каким образом это слово, подобно раку въедающееся в уши слушателей, может давать отпущение грехов? Когда, по словам их, нет никакого причастия правде к беззаконию и общения свету ко тьме (2 Кор. 6, 14), то каким образом мрак может освещать или беззаконие оправдывать? Когда, наконец, они утверждают, что еретики не от Бога, а от духа антихристова, то каким образом могут делать духовное и Божественное те, кои суть враги Божии и коих сердцем обладает дух антихристов? Итак, если, оставивши заблуждения человеческого любопрения, с истинною и благочестивою верою обратимся к евангельскому авторитету и преданию апостольскому, то поймем, что тем, кои, усиливаясь разорить и побороть Церковь Христову, от Самого Христа называются противниками Его, а от апостолов — антихристами, ничто относящееся до церковной и спасительной благодати не может быть уступлено.

Если же кто-нибудь для того только, чтобы запутать христианскую истину, выставит против нас имя Христа и скажет, что крещенные во имя. Иисуса Христа, где бы то ни было и каким бы то ни было образом, получили благодать крещения, — то и это возражение его ничего не значит, когда Сам Христос ясно говорит: не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное (Мф. 7, 21), и в другом месте, дабы кто-нибудь не был обманут лжепророками и лжехристами именем Его, предъуведомляя и предостерегая от этого, мнози, говорит, приидут во имя Мое, глаголюще, яко Аз есмь: и многи прельстят (Мк. 13, 6), и после сего присовокупляет: вы же блюдитеся, се, прежде рех вам вся (23). Из этого видно, что принимать и усвоять надобно не то, что хвалится именем Христовым, но то, что совершается в истине Христовой. Если в Евангелиях и Посланиях апостольских для оставления грехов предлагается имя Христово, то это вовсе не потому, будто один Сын без Отца или вопреки Отца может помочь кому-либо, а предлагается для того, чтобы показать Иудеям, кои тщеславились тем, что имеют Отца, что и Отец не окажет им помощи, если они не уверуют в Сына, Которого Он послал. Ибо те, кои знали Бога Отца, должны были знать и Сына Его Христа, а отнюдь не льститься и не тщеславиться одним Отцом без познания Сына Его, Который и сказал: никто же приидет ко Отцу, токмо Мною (Ин. 14, 6). А что спасительно может быть только познание их обоих, это Он же Сам показывает, говоря: Се, же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и Егоже послал еси Иисуса Христа (Ин. 17, 3). Если же, по слову и свидетельству Самого Христа, должно познать прежде Отца — пославшего, а потом и Христа — посланного и надежда на спасение может быть только под условием совокупного познания их обоих, то на каком основании признаются получившими оставление грехов те, кои, не имея никакого познания о Боге Отце и даже богохульствуя против Него, крещены у еретиков, как говорят, во имя Христово? Ибо совсем иное было положение Иудеев при апостолах, а иное условие язычников. Иудеи, так как они приняли уже древнейшее крещение закона и Моисея, должны были еще креститься во имя Иисуса Христа, как говорит к ним Петр в Деяниях Апостольских: покайтеся, и да крестится кийждо вас во имя Иисуса Христа во оставление грехов; и приимете дар Святаго Духа. Вам бо есть обетование и чадом вашим и всем дальним, елики аще призовет

Господь Бог наш (Деян. 2, 38–39). Петр упоминает здесь об Иисусе Христе не с тем, будто Отец должен быть оставлен в стороне, но с тем, чтобы к Отцу был присоединен и Сын Его. Но когда, наконец, по Воскресении Господь посылает апостолов к язычникам, то повелевает им крестить язычников во имя Отца и Сына и Святого Духа. Как же некоторые говорят, что язычник, крещенный где бы то ни было и каким бы образом это ни было, на стороне — вне Церкви и даже вопреки Церкви, только бы был крещен во имя Иисуса Христа, может получить оставление грехов, когда Сам Христос повелевает крестить язычников во имя полной и нераздельной Троицы? Неужели только отвергающий Христа и Христом отвергается, а отвергающий Отца Его, Которого Сам Христос исповедал, не отвергается Им, и богохульствующий против Того, Кого Христос именовал Своим Господом и Богом, приемлет от Христа оставление грехов и получает освящение крещения? Какою же властию может получить оставление грехов в крещении отвергающий Бога Творца и Отца Христова, когда самую власть, по которой мы крещаемся и освящаемся, Христос принял от того же Отца, Которого Он называл большим Себя, Которого просил о прославлении Себя и волю Которого исполнил до того, что, из повиновения ей, испил чашу и подвергся самой смерти? Итак, намеренно защищать и утверждать, что даже богохульствующий и согрешающий против Отца, Господа и Бога Христова, может получить оставление грехов во имя Христово, не значит ли быть участником в еретических богохулениях? Да наконец, что это за рассуждение: «Кто отвергает Сына Божия, тот не имеет и Отца, а кто отвергает Отца, тот будто имеет Сына»? Между тем Сам же Сын свидетельствует и говорит: Никто же может приити ко Мне, аще не будет ему дано от Отца Моего (Ин. 6, 65), и тем показывает, что в крещении нельзя получить от Сына никакого оставления грехов, если оно не дано Отцом, тем более что то же самое Он повторяет, говоря: всяк сад, егоже не насади Отец Мой Небесный, искоренится (Мф. 15, 13)? Если же ученики Христовы не хотят поучаться у Христа, какое почтение и честь должно воздавать Отеческому имени, то пусть научатся этому хоть из земных и мирских примеров и познают всю силу укоризны, заключающейся в словах Христовых: Сынове века сего мудрейши паче сынов света (Лк. 16, 8). И в мире сем, если кто нанесет обиду чьему-либо отцу и, по сварливому и наглому своему нраву, злословием оскорбит его скромность и честь, то сын приходит в негодование, гневается и всеми возможными для него средствами старается отмстить за обиду отца своего. А ты думаешь, что Христос оставляет без наказания нечестивцев, святотатцев и хульников Отца Его и в крещении дарует оставление грехов тем, кои, быв крещены, продолжают изрыгать те же хулы на лице Отца и грешат непрестанным грехом богохульства? И это может помыслить, этому может поверить, это может выговорить христианин, раб Божий!! Что же после сего будут значить заповеди Божественного закона, внушающие: Чти отца и матерь, если название отца, которое и в человеке заповедуется почитать, безнаказанно будет оскорбляемо в Боге? Какую же силу будет иметь и сказанное Самим Христом в Евангелии: Иже злословит отца или матерь, смертию да умрет (Мф. 15, 4), если Тот, Кто повелевает наказывать и предавать смерти тех, кои злословят плотских родителей, Сам животворит злословящих небесного и духовного Отца и враждующих против матери Церкви? Поистине гнусное нечто и достойное проклятия утверждают некоторые, когда говорят, что тот, кто произносящему хулу на Духа Святого угрожает виновностию в вечном грехе, — тот самый хулящих Бога Отца освящает спасительным крещением. И после этого считающие нужным принимать таковых в общение без крещения, когда они обращаются к Церкви, не признают себя сообщниками чужих и притом вечных грехов, принимая без крещения тех, кои только в крещении могли бы сложить с себя грехи своих богохулений? О, какое это поистине суетное и даже развращенное дело, что, так как и еретики, отвергши и оставивши свои прежние заблуждения или проступки, признают истину Церкви, мы сами отнимаем у той же истины принадлежащие ей право и святыню, и когда те приходят к нам с раскаянием, говорим им, что они получили оставление грехов, между тем как они сами же исповедуют, что они грешны, и затем именно и приходят, чтобы получить помилование у Церкви. Итак, мы должны, возлюбленнейший брат, веру и истину кафолической Церкви и сами крепко держать и научать ей других, доказывая всеми евангельскими и апостольскими правилами основательность Божественного строения единства.

Какое крещение может иметь большую и высшую силу, как крещение исповедания и страдания, когда исповедующий Христа пред людьми крещается своею собственною кровию? Однако ж и это крещение не приносит пользы еретику, хотя бы он и исповедал Христа и умерщвлен был за него вне Церкви; разве уж покровители и защитники еретиков, умерщвленных за ложное исповедание Христа, вопреки свидетельству апостола, который говорит, что хотя бы таковые и сожжены и умерщвлены были, то и то само по себе не может принести им никакой пользы, — будут удостоевать их славы и венца мученического! Если же еретику нисколько не может послужить во спасение даже и крещение публичного исповедания и крови, потому что вне Церкви нет спасения; то во сколько менее будет полезно для него, если он в каком-нибудь логовище или вертепе разбойничьем, окропившись скверною водою, не только не сложил в ней старых грехов своих, но приложил к ним еще новые и большие? Итак, у нас с еретиками никак не может быть общего крещения, как нет с ними общего ни Бога Отца, ни Сына Его Христа, ни Духа Святого, ни веры, ни самой Церкви. И потому всех обращающихся от ереси к Церкви должно крестить, дабы те, кои чрез Божественное возрождение в законном и истинном и единственном крещении святой Церкви уготовляются к Царству Божию, возрождались обоими таинствами, по Писанию: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие (Ин. 3, 5).

При этом некоторые (как будто человеческим мудрованием они могут упразднить истину евангельской проповеди) выставляют против нас оглашенных и спрашивают: если кто-нибудь из них прежде, чем успеет креститься в Церкви, будет захвачен за исповедание имени и умерщвлен, то уже ли и такой должен потерять надежду спасения и награду исповедания потому только, что не возродился прежде водою? Да будет же ведомо таковым благоприятелям и защитникам еретиков, что те оглашенные, во-первых, содержат чистую веру и истину Церкви и на победу диавола выходят из Божественного стана с полным и искренним познанием Бога Отца, Христа и Святого духа; а во-вторых, они и не лишаются таинства крещения, как люди крещенные славнейшим и величайшим крещением крови, о котором и Господь говорил: что он намерен креститься иным крещением (Лк. 12, 50). А что крестившиеся своею кровию и освятившиеся страданием достигают совершенства и получают благодать Божественного обетования, это показывает тот же Господь в Евангелии, когда говорит разбойнику, верующему и исповедующему в самом страдании, что он будет с Ним в раю (Лк. 23, 43). По всему этому мы, служители веры и истины, не должны обманывать и обольщать тех, кои обращаются к вере и истине и, раскаиваясь, просят себе отпущения грехов, но иначе, исправляя и преобразуя их небесными наставлениями, образовать их для Царства Небесного. Но скажет кто-нибудь: что же будет с теми, кои прежде сего, обратившись от ереси к Церкви, приняты были в Церковь без крещения? Господь, по милосердию своему, силен даровать им прощение и тех, кои, быв приняты в Церковь, в Церкви же и опочили, не лишить даров Церкви Своей. Но из этого, однако ж, никак не следует, что если некогда допущена была погрешность, то и всегда надобно держаться этой погрешности; напротив, мудрым и боящимся Бога гораздо приличнее охотно и неукоснительно последовать дознанной и очевидной истине, чем упорно препираться из-за еретиков с братьями и со священниками. Да не подумает кто-либо, что еретики от того самого, что им предлагают крещение, как бы соблазнившись словом второго крещения, станут неохотнее обращаться к Церкви. Напротив, когда им будет показана и доказана истина, то этим самым свидетельством истины они еще сильнее и настоятельнее будут побуждаться к обращению. Если они увидят, что суждением и мнением своим мы определяем и постановляем считать праведным и законным крещение, коим они там крестились, то подумают о себе, что они праведно и законно имеют у себя и Церковь и все церковные блага; а когда, имея крещение, они будут думать, что имеют у себя и все прочее, тогда и обращаться к нам для них не будет никакой причины. Напротив, когда они узнают, что вне Церкви нет ни крещения, ни отпущения грехов, то тем охотнее и поспешнее будут приходить к нам и испрашивать у нас даров матери Церкви, зная, что они никак не могут достигнуть истинного обетования Божественной благодати, если не обратятся прежде к истине Церкви. Не откажутся они креститься у нас истинным и законным крещением, когда узнают от нас, что и Павел крестил тех, кои крещены уже были крещением Иоанновым, как читаем об этом в Деяниях Апостольских. И после этого некоторые, признавая крещение еретиков предвосхищенным у нас, по какой-то ненависти к перекрещиванию считают преступлением крестить после врагов Божиих, когда мы видим, что апостолом крещены были даже и те, коих крестил Иоанн, тот Иоанн, который был больший из пророков, который был одушевлен духом и силою Илии, — не враг, но предтеча и предвозвестник Господа, не только словами предвозвестивший Его, но и воочию указавший на Небо, и наконец крестивший Самого Христа, чрез Коего крещаются прочие! Если бы еретик, потому что первый крестил, мог восхитить право крещения, принадлежащее обладателю его, то в таком случае у обладателя не было бы уже крещения, но у восхитившего; а так как крещение и Церковь никак не могут быть отторгнуты и отделены друг от друга, то кто первый успел завладеть крещением, завладел также и Церковию. И вот после этого ты сам начинаешь казаться ему еретиком потому только, что, быв предупрежден им, опоздал и своею уступчивостию и согласием потерял то право, которое имел. А как гибельно в Божественных вещах уступать свое право и власть — это показывает Святое Писание в книге Бытия на Исаве, который, потерявши право своего первородства, никак уже после того не мог возвратить себе то, что уступил однажды.

Все это в краткости мы написали тебе, возлюбленнейший брат, по мере сил наших, не имея в мыслях ни предписывать, ни навязывать кому-либо своего мнения; пусть всякий епископ по свободному своему произволению поступает так, как считает должным. Мы сами, сколько это от нас зависит, отнюдь не вступаем из-за еретиков в распри с нашими товарищами и соепископами; а напротив, тем более соблюдаем Божественное согласие и Господний мир, что и апостол говорит: аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже Церкви Божия (1 Кор. 11, 16). Мы со всяким терпением и кротостию стараемся сохранить и любовь душевную, и честь сослужительства, и союз веры, и согласие священства. С этою-то целию мы, по милости Божией и внушению Господню, насколько достало у нас силы, написали теперь и книгу о благе терпения, которую в знак взаимной любви нашей и посылаем тебе.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Помпею против письма Стефана о крещении еретиков

Киприан брату Помпею желает здоровья. Хотя все, что должно сказать о крещении еретиков, уже вполне изложено нами в тех письмах, с которых списки мы переслали тебе, любезнейший брат, однако, так как ты пожелал узнать еще и то, что отписал ко мне на мои письма брат наш Стефан, то я посылаю тебе список и с его ответа. Прочитавши его, ты еще яснее увидишь заблуждение того, кто усиливается защитить дело еретиков против христиан и Церкви Божией. Ибо ко многому или слишком высокомерному, или вовсе не относящемуся к делу, или самому себе противоречащему, что неискусно и необдуманно он написал ко мне, он вздумал присовокупить между прочим следующие слова: «Итак, если кто от какой бы то ни было ереси обратится к вам, то да не вводится при этом ничего нового, кроме того, что предано, т. е. да совершается над таковым одно возложение рук в знак покаяния, так как и сами еретики всякого, обращающегося к ним от другой ереси, взаимно не крестят, а только приобщают». Он запрещает крестить всякого, обращающегося от какой бы то ни было ереси. Это значит, что, по его мнению, крещение всех еретиков праведно и законно. А так как всякая особенная ересь имеет и свое особенное крещение, и свои разнообразные грехи, то он, приемлющий крещение всех, тем самым приемлет в недра свои и совокупные преступления всех. Он заповедует: «Да не вводится ничего нового, кроме того, что предано», как будто вводит что-нибудь новое тот, кто, держась единства, защищает единое крещение, принадлежащее единой Церкви, а не тот, кто, забывая о единстве, защищает ложь и заразу чуждого кропления. «Ничего, — говорит, — да не вводится нового, кроме того, что предано». Но откуда же таковое предание? Происходит ли оно от Господней и евангельской власти или от повелений и посланий апостольских? Ибо то надобно делать, что содержится в Писании, как свидетельствует и говорит Сам Бог Иисусу Навину: Да не отходит сия книга закона от уст твоих; но поучайся в ней день и ночь, дабы в точности исполнять все, что в ней написано (Нав 1, 8). Равным образом Господь наш, посылая апостолов Своих, повелевает им крестить народы и научать соблюдать все, что Он заповедал (см.: Мф 28, 20). Итак, если в Евангелии заповедуется или в посланиях и Деяниях апостольских содержится такое повеление, чтобы обращающиеся от какой бы то ни было ереси не были крещаемы, а только совершалось над ними в знак покаяния одно возложение рук, то Божественное и святое предание сие должно соблюдаться. Если же, напротив, еретики повсюду называются там не иначе как противниками и антихристами, если они выставляются людьми, которых нужно удаляться, развращенными и от самих себя осужденными, то почему же нам не должно осуждать тех, кои, по свидетельству апостолов, сами собою осуждены? Да не возносит же никто хулу на апостолов, будто они одобряли крещения еретические или вступали в общение с еретиками без крещения, когда они писали о еретиках таким образом и притом в такое время, когда самые свирепые еретические язвы еще не появились на свете, когда не возникал с Понта и Маркион Понтийский, которого наставник Кердон пришел в Рим, при бывшем тогда, девятом в Риме, епископе Гигине. Маркион, который, ставши последователем Кердона и увеличивши его преступления новыми, бесстыднее и стремительнее всех прочих еретиков начал изрыгать хулы на Бога Отца Создателя и с большею против всех злостью и жестокостью вооружил святотатственным оружием еретическую ярость против воинствующей Церкви. Если же, как известно, после времен апостольских возникли ереси гораздо многочисленнейшие и худшие (а между тем совершенно нигде не заповедано и не написано, чтобы еретик принимаем был в общение через одно только возложение рук) и если крещение только одно, и именно то, которое у нас в Церкви и по Божественному благоволению дано одной только Церкви, то что это за упорство, что за предубеждение предпочитать предание человеческое распоряжению Божественному, не обращая внимания на то, что Бог гневается и негодует всякий раз, когда человеческое предание преступает и обходит Божественные заповеди. Об этом Он громко говорит через пророка Исайю: этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня, и благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих (И С 29, 13)! Да и Господь в Евангелии с такою же укоризною и обличением говорит: вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание (М К 7, 9). Памятуя об этом, и блаженный апостол с своей стороны увещевает и научает нас так: Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии, тот горд, ничего не знает... Удаляйся от таких (1 Т ИМ 6,3-4, 6).

Прекрасное же и законное предание предлагает брат наш Стефан своим учением! К этому он прибавляет еще: «...так как и сами еретики всякого, обращающегося к ним от другой ереси, взаимно не крестят, а только приобщают!» До чего же унижена Церковь Божия и невеста Христова, что она должна подражать примерам еретиков, что при совершении небесных Таинств свет ее учения должен заменяться тьмою и христиане должны делать то, что делают антихристы. Какая это слепота, какое лукавство душевное — не хотеть познать единства веры, происходящего по преданию от Бога Отца и Господа Бога нашего Иисуса Христа! Ибо если у еретиков нет Церкви, потому что она одна и делиться не может, если у них нет и Духа Святого, потому что Он также один, и не может быть у нечестивых и чуждых, то, конечно, у них не может быть и крещения, которое состоит в том же единстве, потому что оно не может быть отделено ни от Церкви, ни от Духа Святого.

Если же действительность крещения приписывают величию имени, так что всякого крещеного во имя Иисуса Христа, где бы то ни было и как бы то ни было, по сему самому считают уже обновленным и освященным, то почему же там во имя того же Христа не совершается над крещеным и возложение рук для приятия Святого Духа? Почему же одинаковое величие одного и того же имени не оказывает той же силы и в возложении рук, какую приписывают ему в освящении крещения? Если кто, возродившись вне Церкви, мог сделаться храмом Божьим, то почему же нельзя бы ему сделаться и храмом Духа Святого? Ведь кто, сложивши с себя грехи в крещении, освятился и духовно преобразился в нового человека, через то сделался уже способным и к приятию Святого Духа. Апостол говорит: все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал 3, 27). Итак, кто, крестившись у еретиков, может облечься во Христа, тот тем более может получить и Святого Духа, Христом посланного. Иначе если бы крещенный вне Церкви мог облечься во Христа, а получить Святого Духа не мог, то посланный стал бы больше пославшего. А впрочем, разве можно или облечься во Христа без Духа, или Духу от Христа отделиться? Притом второе рождение, коим рождаемся мы во Христе через купель возрождения, есть рождение духовное, и потому не явную ли также нелепость утверждают те, которые говорят, что можно родиться духовно у еретиков, хотя сами же не признают бытия Духа у них? Ибо очистить грехи и освятить человека одна вода, без Духа Святого, конечно, не может. Итак, им предстоит выбрать одно из двух: или согласиться, что там, где, по их мнению, есть крещение, присутствует и Дух Святой, или же, где нет Святого Духа, там не признавать и крещения, потому что крещение не может быть без Святого Духа. Как же после этого можно утверждать, что и не родившиеся в Церкви могут быть сынами Божьими? А что крещение есть Таинство, в котором ветхий человек умирает, а рождается новый, — это объясняет и доказывает блаженный апостол, говоря: Он спас нас... банею возрождения (Тит 3,5). Если же в бане, то есть в крещении, совершается возрождение, то каким образом ересь, не будучи невестой Христовой, может рождать через Христа сынов Богу? Нет, одна Церковь, совокупленная и соединенная с Христом, духовно рождает сынов, как опять говорит тот же апостол: Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною (Еф 5, 25-26). Но если Церковь есть та возлюбленная и невеста Христова, которую одну Христос освящает и очищает банею Своею, то очевидно, что ересь, как не невеста Христова, не может ни освящаться, ни очищаться Его банею, а потому и рождать сынов Божьих ей совершенно невозможно. Притом рождающийся рождается не через возложение рук, когда он приемлет Святого Духа, но в крещении церковном, а Святого Духа приемлет уже родившись, как это совершено было и над первым человеком Адамом. Бог сперва образовал его из персти, а потом уже вдунул в лице его дыхание жизни (Б ЫТ 2, 7). Ибо не может Дух быть принят, если не будет прежде приемлющего. Если же рождение христиан совершается в крещении, а рождение и освящение крещения есть у одной только невесты Христовой, которая одна может производить духовно и рождать сынов Богу, то где же, от кого и для кого родился тот, кто не есть сын Церкви, чтобы он мог иметь отцом своим Бога, не имевши прежде матерью своею Церковь? Но если таким образом не только ни одна ересь, но даже и раскол какой-либо не могут иметь у себя освящения спасительного крещения, то к чему же брат наш Стефан простер свое жестокое упорство до того, что даже и крещению Маркиона, Валентина, Апеллеса и прочих хулителей Бога Отца вздумал присвоить силу рождать чад Богу, утверждая, что и там во имя Иисуса Христа дается отпущение грехов, где изрыгаются хулы на Отца и Господа Бога Христа? В таком случае, любезнейший брат, по чувству самой веры и уважения к тому священному званию, которое мы имеем, нам должно рассмотреть, может ли оправдаться в день суда тот священник Божий, который соглашается, одобряет и признает крещение богохульников. Господь с угрозою говорит: Итак для вас, священники, эта заповедь: если вы не послушаетесь и если не примете к сердцу, чтобы воздавать славу имени Моему, говорит Господь Саваоф, то Я пошлю на вас проклятие и прокляну ваши благословения (М АЛ 2, 1-2). Итак, приобщающийся крещению Маркионову ведает славу Богу? Воздает ли славу

Богу тот, кто признает, что и у богохульников даруется отпущение грехов? Воздает ли славу

Богу тот, кто утверждает, что и от прелюбодейцы и блудницы, вне Церкви, рождаются чада Божий? Воздает ли славу Богу тот, кто, не держась единства и истины, происходящей от Божественного закона, защищает ереси против Церкви? Воздает ли славу Богу тот, кто, ставши другом еретиков и врагом христиан, считает нужным удаляться от тех священников Божиих, кои защищают истину Христову и единство Церкви? Если так воздается слава Богу и так почитающие Его и священники Его сохраняют страх Божий и благочиние, то бросим оружие наше и отдадимся в плен диаволу, предадим постановления Евангелия, распоряжения Христа, величие Божие! Пусть уничтожатся и Таинства Божественного водительства, пусть предадутся и знамена небесных станов, пусть Церковь покорится еретикам, свет уступит место тьме, вера — изуверству, разум — заблуждению, бессмертие — смерти, любовь — ненависти, истина — лжи, Христос — антихристу! Поистине от того-то каждодневно и возникают расколы и ереси, от того-то все гуще и обильнее они и разрастаются, от того-то, размножаясь змеиными отростками, все активнее пытаются отравлять Церковь Божию своим ядом. От заступничества некоторых они чувствуют себя более важными и крепкими, потому что крещение их защищается, а вера и истина предаются, притом то, что совершается вне Церкви, защищается в недрах самой же Церкви.

Итак, возлюбленнейший брат, если есть еще в нас страх Божий, если еще есть прежняя сила в вере нашей, если мы храним заповеди Христовы и защищаем нетленную и ненарушимую святость Его невесты, если в сердцах и чувствах наших еще живут слова Господа: Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? (Л К 18, 8), то как верные воины Божий, с искреннею верою и благочестием сражающиеся за Бога, постараемся охранить мужеством своим вверенный нам свыше стан. Незаметно утвердившийся обычай не должен служить препятствием к победе и утверждению истины. Ибо обычай без истины есть только старое заблуждение, да последуем истине, зная, что и, по словам Ездры, истина всегда побеждает: а истина пребывает и остается сильною в век, и живет и владычествует в век века. И нет у ней лицеприятия и различения, но делает она справедливое... И нет в суде ее ничего неправого; она есть сила и царство и власть и величие всех веков: благословен Бог истины (2 Е ЗД 4,38-40). На сию-то истину указывая, Христос говорит в Своем Евангелии: Я есмь путь и истина (И Н 14, 6). Посему если мы во Христе и Христос в нас, если пребываем в истине и истина в нас пребывает, то будем держаться только того, что истинно и справедливо. Если же кто-нибудь гораздо с большим усердием защищает свое неправое и ложное дело, чем сочувствует праведному и истинному делу другого, то это происходит единственно от наклонности к самомнению и высокомерию. Сие-то самое провидя, блаженный апостол Павел пишет к Тимофею и научает, что епископу не следует быть сварливым и охотником до споров, но быть приветливым ко всем, учительным (2 Т ИМ 2, 24-25). Учителей же тот, кто, будучи сам терпелив, при учении обладает кротостью и тихостью. Ибо и епископу должно не только учить, но и учиться. И тот только лучше научает, кто каждодневно сам возрастает и преуспевает в изучении лучшего. Это же самое внушает нам тот же апостол Павел, когда говорит: Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи (1 К ОР 14, 30).

Для благочестивых и простых душ так же легко оставить заблуждение, как найти и открыть истину. Ибо как скоро обратимся мы к источнику и началу Божественного Предания, то человеческое заблуждение тотчас исчезнет, а то, что скрывалось во мраке и казалось темным, по рассмотрении основания небесных таинств явится во свете истины. Когда водопроводный канал, доставлявший прежде воду в изобилии, вдруг перестанет источать воду, то для открытия причины такового недостатка не обращаются ли к источнику, чтобы узнать, не оскудела ли вода от засухи или же, вытекая оттуда в чистоте и полноте, перестала течь посередине своего пути. И если вода перестала течь непрерывно от порчи канала, который прервался и пропускает воду, то исправляют и укрепляют канал, чтобы в город вода доставлялась в таком же изобилии и чистоте, как она выходит из своего источника. Это самое должно делать теперь и священникам Божиим, хранящим Божественные повеления. Если в ком-нибудь истина начнет колебаться и ослабевать, то мы тотчас же должны обращаться к ее

Господнему началу, евангельскому и апостольскому преданию, и побуждение нашей деятельности должно возникать оттуда же, откуда возник самый порядок и начало. Но вот нам передано, что и Бог один, и Христос один, и вера одна, и надежда одна, и Церковь одна, и крещение одно (см.: Еф 4, 5), установленное в одной Церкви. Если бы теперь кто-нибудь отпал от этого единства, то такового необходимо считать еретиком; а кто защищает таковых против Церкви, тот вооружается против таинства Божественного Предания. Таинство же сего единства мы видим выраженным и в Песни Песней от лица Самого Христа, говорящего: Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник... колодезь живых вод... сад с гранатовыми яблоками (Песн 4,12,15,13). Если же Церковь Его есть сад замкнутый и источник запечатленный, то каким образом может войти в этот сад или пить из его источника тот, кто не находится в Церкви? Так же и Петр, доказывая и защищая сие единство, учил, что мы можем спастись не иначе, как через одно только крещение, принадлежащее одной Церкви. В ковчеге Ноевом, говорит он, немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды; подобно сему и вас крещение... спасает (1 Пет 3, 20, 21). С какою краткостью и силою он указал здесь на таинство единства! Ибо как во время того всемирного крещения, очистившего всю древнюю неправду, кто не был в ковчеге Ноевом, тот не мог и спастись от воды, так и теперь, кто не крещен в Церкви, таинственном подобии единому ковчегу, основанной на Господнем единстве, тот не может и спастись крещением.

Итак, любезнейший брат, познав и рассмотрев ясно истину, будем соблюдать и держаться того правила, чтобы всякого, от какой бы кто ереси ни обратился к Церкви, крестить единственным и законным крещением Церкви, исключая тех, кои уже прежде крещены были в Церкви и крещенными перешли к еретикам. Этих последних, когда они обращаются, пастырю должно принимать и вводить в овчарню, откуда они убежали, через одно только возложение рук по принесении покаяния.

Желаю тебе, любезнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Магну о крещении новациан и о получивших крещение в болезни

Киприан сыну Магну желает здравствовать.

По своей благочестивой внимательности ты, возлюбленнейший сын, спрашиваешь у нашей мерности совета, должно ли в числе прочих еретиков крестить и освящать в кафолической Церкви законным, истинным и единственным крещением и тех, которые приходят от Новациана, после его языческой бани. На это, сколько внушает нам понятие нашей веры, а также святость и истина Божественных Писаний, мы скажем, что все вообще еретики не имеют никакой власти и прав. Посему нельзя и не должно делать исключения для Новациана, тем более что он, находясь вне Церкви и действуя против мира и любви Христовой, должен быть, как мы считаем, между противниками и антихристами. Ибо когда Господь наш Иисус Христос в Своем Евангелии свидетельствовал, что Его противники — те, которые не с Ним и которые, не собирая с Ним, расточают стадо Его, говоря: Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Лк 11, 23). Так же и блаженный апостол Иоанн не отличал какой-нибудь ереси или раскола и не представлял в частности некоторых отделившихся, но всех отступивших от Церкви и действующих против Церкви назвал антихристами, говоря: как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаём из того, что последнее время. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами (1 Ин 2,18-19). Отсюда очевидно, что противники Господа и антихристы суть все те, о коих известно, что они отступили от любви и единства кафолической Церкви. И еще Господь в Евангелии Своем делает следующее заявление: если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф 18,17). Если же те, которые не слушают Церкви, почитаются язычниками и мытарями, то гораздо более должно считать между язычниками и мытарями возмутителей и врагов, выдумывающих ложные алтари, недозволенное священство, святотатственные жертвы и обольстительные названия(1), когда, по приговору Господа, нужно судить как о язычниках и мытарях о тех, которые менее согрешают и только не слушают Церковь.

А что Церковь одна, это возвещает Дух Святой в Песни Песней, говоря от лица Христова: но единственная — она, голубица моя, чистая моя; единственная она у матери своей, отличенная у родительницы своей (Песн 6, 9); и о ней же опять говорит: Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник ...колодезь живых вод (Песн 4, 12, 15). Если же невеста Христова, которая есть Церковь, — вертоград заключенный, то его нельзя открывать чужим и сторонним. Если она запечатанный источник, то ни пить из него, ни запечатлеться им не может тот, кто, будучи поставлен вне, не имеет к нему доступа. Если она есть единственный кладезь воды живой, находящийся внутри, то поставленный вне не может освящаться и оживляться от той воды, все употребление и питие которой уступлено находящимся внутри. И Петр, показывая, что Церковь одна и что креститься могут только те, которые находятся в Церкви, тоже сказал, что в ковчеге Ноевом немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды. ...Подобное сему образу крещение (1 Пет 3,20,21), доказывая тем и свидетельствуя, что единый ковчег Ноя был прообразом единой Церкви. Если тогда, в том крещении, которым были заглажены и очищены грехи мира, мог быть спасен водою кто-либо, не бывши в ковчеге Ноя, то и теперь может оживотворяться через крещение не принадлежащий к Церкви, коей одной предоставлено крещение. Апостол Павел, возвещая то же самое еще яснее, пишет к ефесянам: Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною (Еф 5, 2526). Если Церковь, которую любит Христос и которая очищается Его банею, одна, то каким образом тот, кто не в Церкви, может быть любим Христом или омыться и очиститься Его банею? А если одна Церковь имеет жизненную воду и власть крещения и омовения человека, то тот, кто говорит, что у Новациана может кто-нибудь получить крещение и освящение, пусть прежде докажет, что Новациан принадлежит к Церкви или начальствует в Церкви. Церковь одна, а будучи одна, она не может быть и внутри и вне. Если она у Новациана, то не была у Корнелия. Если же она была у Корнелия, который наследовал епископу Фабиану, по законному посвящению, и которого, кроме чести священства, Господь прославил и мученичеством, то Новациан не принадлежит к Церкви. Тот, кто, презрев евангельское и апостольское Предание, никому не наследуя, произошел от самого себя, не может считаться епископом; не может никоим образом иметь Церковь и обладать ею не посвященный в Церкви. А что Церковь не может ни быть вне себя, ни рассечься или разделиться в противность себе, но что она представляет единство нераздельного и целостного дома, это объясняет свидетельство Священного Писания, где о таинстве Пасхи и агнца (означавшего Христа) написано: В одном доме должно есть ее... не выносите мяса вон из дома (Исх 12, 46). То же, как видим, выражено и в сказании о Рааве, которая также представляла образ Церкви. Ей заповедано: отца твоего и матерь твою и братьев твоих, все семейство отца твоего собери к себе в дом твой; и если кто-нибудь, выйдет из дверей твоего дома вон, того кровь на голове его (Нав 2,18-19). Здесь таинственно возвещается, что в одном только доме, то есть в Церкви, должны собираться те, кои готовятся к победе и желают избежать погибели мира, а кто из собранных выйдет вон, то есть, получив благодать в Церкви, выйдет из нее, тот самого себя должен винить за свою погибель и такового, по ясному учению и заповеди апостола Павла, надлежит избегать, как еретика развращенного, согрешающего и самоосужденного (см.: Тит 3,11). Господь, внушая нам, что единство происходит от Божественной власти, утверждает: Я и Отец — одно (Ин 10, 30) и, направляя Свою Церковь к таковому единству, говорит: и будет одно стадо и один Пастырь (Ин 10, 16). Если же стадо едино, то каким образом может причисляться к нему тот, кто не числится в нем? Или каким образом может считаться пастырем тот, кто, при существовании пастыря, управляющего в Церкви Божией по преемству посвящения, оказывается чужим и сторонним, кто, никому не наследуя, начинает от самого себя, будучи врагом мира Господня и Божественного единства, не обитает в доме Божием, то есть в Божией Церкви, в которой обитают только согласные и единодушные, как говорит в псалмах

Дух Святой: Бог вселяет единомысленныя в дом (Пс 67, 7)? Далее, и самое таинство жертвы Господней указывает на христианское единодушие, скрепленное твердою и неразделимою любовью. Ибо когда Господь называет Телом Своим хлеб, составленный из соединения многих зерен, то тем указывает, что народ наш, образ которого он принял, составляет одно целое, и когда Кровью Своею называет вино, выжатое из виноградных кистей и многих ягод и слитое в одно, то это означает, что и стадо наше также составлено из многих, соединенных в одно. Если Новациан соединен с сим Господним хлебом, если он приобщился чаше Христовой, то можно полагать, что и он может иметь благодать единого церковного крещения, если притом будет известно, что он держится единства Церкви. Наконец, как неразделимо таинство единства, как безнадежны и какую великую казнь заслуживают от гнева Божьего те, кои производят раскол и, оставивши епископа, поставляют себе извне иного лжеепископа, — об этом возвещает Священное Писание в Книгах Царств, где говорится, что десять колен отделились от колен Иудина и Вениаминова и, оставив своего царя, поставили себе иного, вне: И отвратился Господь от всех потомков Израиля, и смирил их, и отдавал их в руки грабителям, и наконец отверг их от лица Своего. Израильтяне отторглись от дома Давидова и воцарили Иеро-воама, сына Наватова (4 Цар 17, 20-21). Господь разгневался и предал погибели тех, которые отделились от единства и поставили себе другого царя. И гнев Господень против произведших раскол был так велик, что даже когда человек Божий был послан к Иеровоаму, чтобы обличить грехи его и предсказать ему будущее мщение, то ему запрещено было вкушать там хлеб и пить воду. А когда тот не соблюл сего и, вопреки повелению Божьему, обедал с ними, то тотчас был поражен приговором суда Божьего: на обратном пути напал на него лев и, искусав его, лишил жизни. И кто же после сего осмелится сказать, что спасительная вода крещения и небесная благодать могут быть общими у нас с раскольниками, с которыми не должны быть общими ни земная пища, ни мирское питье? Еще больший свет разума проливает на это Господь в Своем Евангелии, показывая, что тех, которые тогда отделились от колен Иудина и Вениаминова и, оставив Иерусалим, удалились в Самарию, должно считать между чуждыми и язычниками. Ибо, посылая в первый раз своих учеников на служение спасения, Он заповедал: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите (МФ 10, 5). Посылая сначала к иудеям, повелевает обходить язычников, прибавляя, что должно пойти и в город Самарянский, где были раскольники, показывает, что раскольники то же, что и язычники.

Если же кто возразит, что Новациан соблюдает тот же закон, какой соблюдает кафолическая Церковь, крестит тем же знамением, как и мы, знает того же Бога Отца, того же Сына Христа, того же Духа Святого и что поэтому он может пользоваться властью крестить, так как, по-видимому, он не отличается от нас и в вопросе при крещении, то пусть знает всякий, возражающий этому, что у нас с раскольниками не один закон знамения и не один и тот же вопрос. Когда они говорят: «Веруешь ли в отпущение грехов и в жизнь вечную — чрез святую Церковь?» — то лгут в самом вопросе, потому что у них нет Церкви. А так как они собственными словами исповедуют, что отпущение грехов может быть дано только через святую Церковь, то, не имея ее, показывают, что там и грехи не могут быть отпущены. И то, что они, как говорят, знают того же, как и мы, Бога Отца, того же Сына Христа, того же Духа Святого, нисколько не может оправдывать их. Ведь Корей, Дафан и Авирон знали того же Бога, что и священник Аарон и Моисей. Живя под одним законом и исповедуя ту же веру, они призывали единого Бога, Которого должно было почитать и призывать. Однако же когда преступили пределы, поставленные местом служения своего, и вопреки священнику Аарону, получившему законное священство по воле Божией и посвящению Господнему, присвоили себе власть священнодействовать, то тотчас за недозволенный поступок потерпели наказание, быв поражены казнью свыше. И жертвы, принесенные неблагочестно и незаконно, вопреки праву Божественного распоряжения, не могли быть ни действительными, ни полезными. Сами кадильницы, в которых незаконно был принесен фимиам, как для того, чтобы впредь не были в употреблении у священников, так еще более для напоминания потомкам о Божественном гневе и мщении, требовавших от них исправления, переплавленные и очищенные, по повелению Божьему, обращаются в гибкие доски и приделываются к алтарю, в память, как говорится в Божественном Писании, сынам Израилевым, чтобы никто посторонний, который не от семени Аарона, не приступал приносить курение пред лице Господне, и не было с ним, что с Кореем (Чис 16, 40). И, однако, они (Корей, Дафан и Авирон) не произвели раскола, не выходили вон из стана и не возмущались бесстыдно и незаконно против священников Божьих, как это делают ныне те, кои, разрушая Церковь и возмущаясь против мира и единства Христова, стараются установить у себя кафедру, захватить первенство и присвоить себе право крещения и священнодействия. Как же они, противники Божьи, могут успеть в своих действиях, или незаконными усилиями получить от Бога то, что им не дозволено? Почему покровительствующие Новациану и прочим того же рода раскольникам утверждают, что может кто-либо быть крещен и освящен спасительным крещением там, где, как известно, крестивший не имеет власти крестить. Суд Божий против подобной дерзости становится еще понятнее из того, что за содеянное преступление определено наказание не только вождям и виновникам, но и участникам, если только они не отделятся от общения со злыми. Господь изрекает следующее повеление через Моисея: отойдите от шатров нечестивых людей сих, и не прикасайтесь ни к чему, что принадлежит им, чтобы не погибнуть вам... во всех грехах их (Чис 16, 26). И как угрожал через Моисея, так и исполнил Господь: все, не отделившиеся от Корея, Дафана и Авирона, тотчас получили наказание за нечестивое общение. Этот пример очевидно доказывает, что приобщаются вине и наказанию все те, кои, по нечестивому безрассудству, будут в общении с раскольниками, вопреки начальникам и священникам. То же Дух Святой свидетельствует чрез пророка Осию, когда говорит: будут жертвы их... как хлеб похоронный: все, которые будут есть его, осквернятся (Ос 9, 4), научая и показывая, что с виновниками соединятся и в наказании все те, кои осквернятся их грехом. Какие лее могут быть заслуги пред Богом у тех, которым свыше определяется наказание? Или каким образом могут оправдать и освятить крещаемого те, которые, будучи врагами священников, усиливаются присвоить себе чужое и недозволенное, то, что не принадлежит им ни по какому праву?

Мы не удивляемся, если они сами стоят за свое нечестие. Ибо всякий, по необходимости, защищает то, что делает, и не хочет уступить, хотя бы и знал, что делаемое им не дозволено. Но то удивительно и даже более досадно и прискорбно, что христиане заступаются за антихристов и что внутри самой Церкви стоят против Церкви нарушители веры и предатели Церкви. Тех, которые, хотя в ином упорны и непонятливы, однако признают, что все еретики и раскольники не имеют Духа Святого и потому хотя могут крестить, однако не могут давать Святого Духа, мы задержим на этом, чтобы показать, что не имеющие Святого Духа решительно не могут и крестить. В самом деле, в крещении каждому отпускаются грехи, а Господь утверждает и возвещает в Своем Евангелии, что грехи могут отпускать только те, которые имеют Святого Духа.

Посылая на проповедь, после воскресения, Своих учеников, Иисус говорит им: как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Свята-го. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин 20, 21-23). Здесь показано, что крестить и давать отпущение грехов может только тот, кто имеет Святого Духа. Наконец, Иоанн, призванный крестить Самого Господа нашего Иисуса Христа, принял Святого Духа прежде, когда был еще во чреве матери, что было известно, потому что никто не может крестить, кроме тех, которые имеют Святого Духа. Итак, покровительствующие еретикам и раскольникам пусть отвечают нам: имеют ли сии Святого Духа или не имеют? Если имеют, то для чего на крещаемых там, когда приходят к нам, возлагается рука для низведения на них Святого Духа, Который, конечно, был бы получен там, где и мог быть дарован, если бы Он был там? Если же еретики раскольники не имеют Святого Духа и потому у нас возлагается рука, чтобы приходящие к нам приняли то, чего там нет и что потому не может быть дано, то очевидно, что и отпущение грехов не может быть дано через тех, о коих известно, что они не имеют Святого Духа. И посему должны быть крещены крещением Церкви решительно все приходящие к Христовой Церкви от противников и антихристов, чтобы могли получить отпущение грехов по Божественному распоряжению и евангельской истине и сделаться храмами Божьими.

Ты спрашиваешь еще, возлюбленный сын, моего мнения относительно тех, которые получают благодать Божью в болезни и немощи: должно ли их почитать законными христианами, когда они не омыты, но только облиты спасительною водою? В этом отношении скромность и смирение наше никого не предупреждает своим мнением, предоставляя всякому думать как угодно и поступать как думает. Мы, сколько разумеет мерность наша, полагаем, что благодеяния Божий ни в чем не могут быть недостаточны и слабы и что нельзя получить чего-либо меньше там, где с полною верою и принимающего и подающего приемлется то, что из Божественных даров. В спасительном Таинстве греховные язвы омываются не так, как нечистоты кожи и тела в мирской и плотской бане, где для того чтобы омыть и очистить все тело, нужны бывают селитряный цвет с прочими снадобьями, ванна и водоем. Иначе омывается сердце верующего, иначе очищается ум человека через заслугу веры. В спасительных Таинствах в случае крайней необходимости, по щедрости Божией, даруется от Господа верующим все. И потому никого не должно смущать, когда видят, что больные принимают Божественную благодать через окропление или обли-тие, тем более что Священное Писание говорит через пророка Иезекииля: И ОКРОПЛЮ ВАС ЧИСТОЮ ВОДОЮ, И ВЫ ОЧИСТИТЕСЬ ОТ ВСЕХ СКВЕРН ВАШИХ, И ОТ ВСЕХ ИДОЛОВ ВАШИХ ОЧИЩУ ВАС. И ДАМ ВАМ СЕРДЦЕ НОВОЕ, И ДУХ НОВЫЙ ДАМ ВАМ (Иез 36, 25-26). То же в Книге Чисел: ОН ДОЛЖЕН ОЧИСТИТЬ СЕБЯ СЕЮ [ ВОДОЮ] В ТРЕТИЙ ДЕНЬ И В СЕДЬМОЙ ДЕНЬ, И БУДЕТ ЧИСТ; ЕСЛИ ЖЕ ОН НЕ ОЧИСТИТ СЕБЯ В ТРЕТИЙ И В СЕДЬМОЙ ДЕНЬ, ТО НЕ БУДЕТ ЧИСТ... НЕ ОЧИСТИВШИЙ СЕБЯ, ОСКВЕРНИТ ЖИЛИЩЕ Г ОСПОДА: ИСТРЕБИТСЯ ЧЕЛОВЕК ТОТ ИЗ СРЕДЫ И ЗРАИЛЯ, ИБО ОН НЕ ОКРОПЛЕН ОЧИСТИТЕЛЬНОЮ ВОДОЮ (Чис 19, 12-13). И еще: И СКАЗАЛ Г ОСПОДЬ М ОИСЕЮ,

ГОВОРЯ: ВОЗЬМИ ЛЕВИТОВ ИЗ СРЕДЫ СЫНОВ И ЗРАИЛЕВЫХ И ОЧИСТИ ИХ; А ЧТОБЫ ОЧИСТИТЬ ИХ, ПОСТУПИ С НИМИ ТАК: ОКРОПИ ИХ ОЧИСТИТЕЛЬНОЮ ВОДОЮ (Чис 8, 5-7). И еще: вода очистительная — ЭТО ЖЕРТВА ЗА ГРЕХ (Чис 19, 9). Отсюда ясно, что и окропление воды действует как спасительная баня, и когда это бывает в Церкви, при чистой вере принимающего и дающего, то все может восполниться и совершиться величием Господним и истиною ВЕРЫ. А ЧТО НЕКОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ ТАКОВЫХ НЕ ХРИСТИАНАМИ, А «КЛИНИКАМИ» (Т.Е. БОЛЬНЫМИ, КОТОРЫЕ НЕ МОГУТ ВСТАТЬ С ПОСТЕЛИ И ХОДИТЬ), ТО Я НЕ ПОНИМАЮ, ОТКУДА ОНИ ЗАИМСТВУЮТ ЭТО НАЗВАНИЕ. РАЗВЕ ЧТО, ЧИТАЯ ОЧЕНЬ МНОГО И ТАЙНОЕ, ОНИ НАШЛИ ЭТИХ «КЛИНИКОВ» У ГИППОКРАТА ИЛИ СОРАНА. МНЕ ИЗВЕСТЕН «КЛИНИК» ИЗ ЕВАНГЕЛИЯ (см.: Ин, гл. 6),

И Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТОМУ РАССЛАБЛЕННОМУ И НЕМОЩНОМУ, В ТЕЧЕНИЕ ДОЛГОГО ВРЕМЕНИ ЛЕЖАВШЕМУ В ПОСТЕЛИ, БОЛЕЗНЬ НИСКОЛЬКО НЕ ПОМЕШАЛА ДОСТИЧЬ ВПОЛНЕ НЕБЕСНОЙ КРЕПОСТИ И ОН,

БЛАГОСТЬЮ ГОСПОДНЕЮ, НЕ ТОЛЬКО БЫЛ ПОДНЯТ С ОДРА, НО И САМ, С ОБНОВЛЕННЫМИ СИЛАМИ, ПОНЕС СВОЙ ОДР. И ПОТОМУ, СКОЛЬКО НАМ ДАНО РАЗУМЕТЬ ВЕРОЮ И МЫСЛИТЬ, МОЕ МНЕНИЕ ТАКОВО,

ЧТО ВСЯКОГО, КТО ПОЛУЧИЛ БОЖЕСТВЕННУЮ БЛАГОДАТЬ В ЦЕРКВИ, ПО ЗАКОНУ И ПРАВУ ВЕРЫ, ДОЛЖНО ПОЧИТАТЬ ЗАКОННЫМ ХРИСТИАНИНОМ. И ЕСЛИ КТО СЧИТАЕТ ИХ НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИВШИМИ, НИЧЕГО НЕ ИМУЩИМИ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ТОЛЬКО ОБЛИТЫ СПАСИТЕЛЬНОЮ ВОДОЮ, ТО ВСЕ ЖЕ ПУСТЬ НЕ ОБОЛЬЩАЮТ ИХ, ЗАСТАВЛЯЯ КРЕСТИТЬСЯ ПО ОСВОБОЖДЕНИИ ОТ ТЯГОТЫ БОЛЕЗНИ И

ВЫЗДОРОВЛЕНИИ. НЕ МОГУТ БЫТЬ КРЕЩАЕМЫ ТЕ, КОТОРЫЕ УЖЕ ОСВЯЩЕНЫ ЦЕРКОВНЫМ КРЕЩЕНИЕМ.

ТАК ДЛЯ ЧЕГО ЖЕ СОБЛАЗНЯТЬ ИХ В ИХ ВЕРЕ И БЛАГОСТИ ГОСПОДНЕЙ? ИЛИ ОНИ И ПОЛУЧИЛИ

ГОСПОДНЮ БЛАГОДАТЬ, НО ТОЛЬКО СОКРАЩЕННОЮ И МЕНЬШЕЮ МЕРОЮ ДАРОВАНИЯ БОЖЕСТВЕННОГО И СВЯТОГО ДУХА, ТАК ЧТО МОЖНО СЧИТАТЬ ИХ ХРИСТИАНАМИ, НО РАВНЯТЬ С ПРОЧИМИ НЕ ДОЛЖНО? НАПРОТИВ, ДУХ СВЯТОЙ ДАЕТСЯ НЕ МЕРОЮ, НО НА КАЖДОГО ВЕРУЮЩЕГО ИЗЛИВАЕТСЯ ВЕСЬ. ЕСЛИ ДЕНЬ РОЖДАЕТСЯ РАВНО ДЛЯ ВСЕХ, ЕСЛИ СОЛНЦЕ НА ВСЕХ РАЗЛИВАЕТ ОДИНАКОВЫЙ И РАВНЫЙ СВЕТ, ТО НЕ ТЕМ ЛИ БОЛЕЕ С ОДИНАКОВОЮ РАВНОМЕРНОСТЬЮ ХРИСТОС, СОЛНЦЕ И ИСТИННЫЙ ДЕНЬ ОБИЛЬНО В

СВОЕЙ ЦЕРКВИ ИЗЛИВАЮТ СВЕТ ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ? В КНИГЕ ИСХОДА (см.: гл. 16) МЫ ВИДИМ СОВЕРШЕНИЕ ТАИНСТВА СЕГО РАВЕНСТВА, КОГДА МАННА СХОДИЛА С НЕБА И, В ПРООБРАЗЕ БУДУЩИХ, УКАЗЫВАЛА НА ПИТАНИЕ ХЛЕБА НЕБЕСНОГО И НА ПИЩУ ГРЯДУЩЕГО ХРИСТА. ИБО ТАМ ВСЕ РАВНО, БЕЗ РАЗЛИЧИЯ ПОЛА ИЛИ ВОЗРАСТА, СОБИРАЛИ ПО ГОМОРУ(2). ОТСЮДА ОЧЕВИДНО, ЧТО БЛАГОСТЬ ХРИСТОВА И СЛЕДУЮЩАЯ ПОТОМ НЕБЕСНАЯ БЛАГОДАТЬ МЕЖДУ ВСЕМИ ПОРОВНУ РАЗДЕЛЯЕТСЯ, ЧТО ДАРОВАНИЕ ДУХОВНОЙ БЛАГОДАТИ БЕЗ РАЗНОСТИ ПОЛОВ, БЕЗ РАЗЛИЧИЯ ЛЕТ, БЕЗ ЛИЦЕПРИЯТИЯ ИЗЛИВАЕТСЯ НА ВЕСЬ НАРОД БОЖИЙ. ПРАВДА, ТА ЖЕ ДУХОВНАЯ БЛАГОДАТЬ, КОТОРАЯ В КРЕЩЕНИИ РАВНО ПРИЕМЛЕТСЯ ВЕРУЮЩИМИ, ПОТОМ ПОВЕДЕНИЕМ И ДЕЙСТВИЯМИ НАШИМИ ИЛИ УМЕНЬШАЕТСЯ, ИЛИ УМНОЖАЕТСЯ, ПОДОБНО ТОМУ КАК В ЕВАНГЕЛИИ СЕМЯ ГОСПОДНЕ РАВНО СЕЕТСЯ, НО, ПО РАЗЛИЧИЮ ПОЧВЫ, ИНОЕ ИСТОЩАЕТСЯ, А ИНОЕ УМНОЖАЕТСЯ, ПРИНОСЯ ПЛОД В ТРИДЦАТЬ, ШЕСТЬДЕСЯТ ИЛИ СТО РАЗ БОЛЬШИЙ (см.: Мф 13, 3-8). КАЖДЫЙ ИЗ ВЕРУЮЩИХ ПРИЗЫВАЕТСЯ К ДИНАРИЮ: ТАК ДЛЯ ЧЕГО ЖЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ТОЛКОВАНИЕМ УМЕНЬШАТЬ ТО, ЧТО БОГ РАЗДАЕТ ПОРОВНУ? ЕСЛИ ЖЕ КТО СМУЩАЕТСЯ ТЕМ, ЧТО НЕКОТОРЫЕ ИЗ КРЕЩАЕМЫХ БОЛЬНЫХ ЕЩЕ ИСКУШАЮТСЯ НЕЧИСТЫМИ ДУХАМИ, ТО ПУСТЬ ЕМУ БУДЕТ ИЗВЕСТНО, ЧТО УПОРНОЕ НЕЧЕСТИЕ ДИАВОЛА ИМЕЕТ СИЛУ ТОЛЬКО ДО СПАСИТЕЛЬНОЙ ВОДЫ, А В КРЕЩЕНИИ ОН ТЕРЯЕТ ВЕСЬ ЯД СВОЕГО

НЕЧЕСТИЯ. ПРИМЕР ЭТОГО МЫ ВИДИМ В ЦАРЕ ФАРАОНЕ, КОТОРЫЙ, ДОЛГО УПОРСТВУЯ И ПРЕБЫВАЯ В СВОЕМ ВЕРОЛОМСТВЕ, МОГ ПРОТИВОСТОЯТЬ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПОДОШЕЛ К ВОДЕ; КОГДА ЖЕ ВОШЕЛ

В НЕЕ, ТО БЫЛ ПОБЕЖДЕН И ПОГИБ. МЕЖДУ ТЕМ ОНОЕ МОРЕ БЫЛО ТАИНСТВОМ КРЕЩЕНИЯ, КАК ЭТО ОБЪЯСНЯЕТ БЛАЖЕННЫЙ АПОСТОЛ ПАВЕЛ, ГОВОРЯ: Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море, И ПРИБАВЛЯЕТ: а ВСЕ это были образы для нас (1 Кор 10,1-2,6). ТО ЖЕ И НЫНЕ ДЕЛАЕТСЯ: КОГДА ЗАКЛИНАТЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ СЛОВОМ И БОЖЕСТВЕННОЮ ВЛАСТЬЮ БИЧУЮТ, ЖГУТ И МУЧАТ ДИАВОЛА, ТО ЧАСТО ОН ГОВОРИТ, ЧТО ВЫЙДЕТ И ОТПУСТИТ ЛЮДЕЙ БОЖИИХ, НО, ОБМАНЫВАЯ

СВОЕЮ РЕЧЬЮ, ПРОДОЛЖАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ, КАК И ФАРАОН КОГДА-ТО, С ТОЮ ЖЕ ЛОЖЬЮ И УПОРСТВОМ. КОГДА ЖЕ ПРИСТУПАЮТ К СПАСИТЕЛЬНОЙ ВОДЕ И ОСВЯЩЕНИЮ КРЕЩЕНИЕМ, ТО ЗДЕСЬ, КАК МЫ ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ И ВЕРИТЬ, ДИАВОЛ ПОДАВЛЯЕТСЯ И ЧЕЛОВЕК, ПОСВЯЩЕННЫЙ БОГУ, ДЕЛАЕТСЯ СВОБОДНЫМ ПО БОЖЕСТВЕННОЙ БЛАГОСТИ. ИБО КАК ЗМЕИ И СКОРПИОНЫ, КОТОРЫЕ ИМЕЮТ СИЛУ НА

СУШЕ, БУДУЧИ ОПУЩЕНЫ В ВОДУ ТЕРЯЮТ СВОЮ СИЛУ И НЕ МОГУТ УДЕРЖИВАТЬ СВОЕГО ЯДА, ТАК И

ДУХИ ЗЛОБЫ, НАЗЫВАЕМЫЕ СКОРПИОНАМИ И ЗМЕЯМИ И, ОДНАКО, ПО ДАННОЙ ОТ БОГА ВЛАСТИ

ПОПИРАЕМЫЕ НАМИ, НЕ МОГУТ ДОЛЕЕ ПРЕБЫВАТЬ В ТЕЛЕ ЧЕЛОВЕКА, В КОТОРОМ, ПО КРЕЩЕНИИ И ОСВЯЩЕНИИ ЕГО, НАЧИНАЕТ ОБИТАТЬ ДУХ СВЯТОЙ. ЭТО, НАКОНЕЦ, МЫ ИСПЫТЫВАЕМ И НА САМОМ ДЕЛЕ: ТЕ, КОИ В СЛУЧАЕ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ КРЕЩЕНЫ, ПОЛУЧИЛИ БЛАГОДАТЬ В БОЛЕЗНИ, ОСВОБОЖДАЮТСЯ ОТ НЕЧИСТОГО ДУХА, БЕСПОКОИВШЕГО ИХ ПРЕЖДЕ, И ЖИВУТ В ЦЕРКВИ ДОСТОХВАЛЬНО И ДОСТОЧЕСТНО, СО ДНЯ НА ДЕНЬ БОЛЕЕ И БОЛЕЕ ПРЕУСПЕВАЯ В УМНОЖЕНИИ НЕБЕСНОЙ БЛАГОДАТИ ЧЕРЕЗ ПРИРАЩЕНИЕ ВЕРЫ. И НАПРОТИВ, ЧАСТО НЕКОТОРЫЕ ИЗ КРЕСТИВШИХСЯ здоровыми, если потом стали грешить, бывают мучимы возвратившимся нечистым духом. Из чего ясно открывается, что диавол изгоняется в крещении верою верующего, а если потом вера ослабевает, то он возвращается. После сего неужели справедливо будет мнение тех, которые осквернившихся языческою водою вне Церкви у противников и антихристов почитают крещеными, а крещающихся в Церкви признают получившими снисхождение и Божественную благодать в меньшей мере? Справедливо ли оказывать еретикам такую честь, чтобы приходящих оттуда и не спрашивать, омыты они или облиты, клиники они или перипатетики, а у нас уменьшать целость истины веры и оспаривать у церковного крещения его величие и святость? Я ответил на письмо твое, возлюбленнейший сын, сколько была в состоянии сделать это наша малая мерность, и показал, как мы посильно думаем, никому не навязывая своего мнения. Всякий предстоятель волен распорядиться по своему усмотрению, зная, что придется отдать отчет Господу в своем действии, как пишет и говорит в своем Послании к Римлянам блаженный апостол Павел: КАЖДЫЙ ИЗ НАС ЗА СЕБЯ ДАСТ ОТЧЕТ Б ОГУ. Н Е СТАНЕМ ЖЕ БОЛЕЕ СУДИТЬ ДРУГ ДРУГА (Рим 14,12-13).

Желаю тебе, возлюбленнейший сын, всегда здравствовать.

Письмо к Цецилию о Таинстве Чаши Господней

Киприан Цецилию, брату, желает здоровья. Я знаю, возлюбленнейший брат, что из поставленных Богом епископов над церквами Господними во всем мире большая часть хранит правило евангельской истины и Господнего предания, не отступая к человеческим нововведениям от того, чему научил Христос Учитель и что совершил Он Сам. Но поскольку некоторые при освящении чаши Господней и преподавании ее народу по невежеству ли или по простоте не соблюдают того, что совершал и заповедал совершать Виновник сего жертвоприношения и Учитель Господь наш Иисус Христос, то я счел сколь благочестивым, столь и необходимым делом написать тебе об этом с той целью, чтобы открытием света истины обратить к корню и началу предания тех, которые еще доселе пребывают в заблуждении. Не подумай, воэлюбленнейший брат, чтобы мы, всегда думая о себе со смирением и уничижением, дерзнули писать это как свое человеческое или как от себя. Когда верный раб Господень повинуется в чем-либо Господу своему, будучи обязан к тому или внушением Божиим, или заповедью, то оправдывает перед всеми то самое, что он действует не по своей воле и не по гордости, а единственно из опасения оскорбить Господа неисполнением Его повеления. А мы, пусть будет тебе известно, приняли заповедь сохранять предание Господне в приношении чаши Господней и не иное что совершать, как то, что ради нас совершено первоначально самим Господом, т. е. чашу в Его воспоминание приносить не иначе, как растворяя вином. Христос говорит: Аз есмь лоза истинная (Ин. 15, 1). Значит, Кровь Христова есть не вода, а вино, и нельзя потому думать, что Кровь Господня, которою мы искуплены и оживотворены, находится в чаше Господней тогда, когда в ней недостает вина, потому что одно вино представляет Кровь Христину, как это можно видеть из прообразов к свидетельств всех Писаний. Так, первый прообраз сего таинства мы находим в Книге Бытия в лице Ноя в котором будущее страдание Господне предызоб ражено тем, что он испи от вина, и упися, и обнажися в доме своем, что средний сын его, видя наготу отца своего, изшед вон повода, и другие два — старший и меньший — покрыли наготу его (Быт. 9, 21 —23). Пре-дызображали это и многие другие обстоятельства жизни Ноя, но мы считаем излишним исчислять их, находя достаточным указать на важнейшее из них, именно на то, что Ной, представляя собою прообраз будущей истины, пил не воду, а вино и этим предызобразил страдание Господне- Подобным же образом и в священнике Мелхи-седеке предызображено было таинство жертвоприношения Господня, как свидетельствуют об этом следующие слова Божественного Писания: и Мелхиседек, царь Салимский, изнвсе хлебы и вино, бяше же священник Бога Вышняго. И благослови Аврама (Быт. 14, 18— 19). А что Мелхиседек бы прообразом Христа, это видно из псалмов, где Дух Святой говорит от лица

Отца к Сыну: Прежде денницы родих тя, — ты иерей во век по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 3—4). Этот-то чин и есть чин, выразившийся в жертвоприношении, и он ведет свое начало от того, что Мелхиседек был священником Бога Вышнего, что принес хлеб и вино и благословил Авраама. Ибо кто по преимуществу есть священник Бога Вышнего, как не

Господь наш Иисус Христос, Который принес жертву Богу Отцу, и жертву такую же, какую принес Мелхиседек, — хлеб и вино, т. е. Свое Тело и Кровь? А само благословение, данное Аврааму, предызобра-зительно относилось к нашему народу. Если Авраам верова Богу и вменися ему в правду (Быт. 15, 6), то, значит, всякий, кто верует в Бога и живет по вере, был оправдан и благословен еще прежде в лице верного Авраама, что подтверждает и блаженный апостол Павел. Авраам верова Богу, — говорит, — и вменися ему правду. Разумейте убо, яко сущи от веры, сии суть сынове Авраамли. Предувидевши же Писание яко от веры оправдает языки Бог, прежде благовествова Аврааму, яко благословятся о тебе вси языки. Темже сущий от веры благословятся с верным Авраамом (Гал. 3, 6—9). Потому-то и в Евангелии читается, что от камней воздвигаются, из язычников собираются чада Аврааму (Мф, 3, 9). И, по-хваляя Закхея, Господь сказал: Днесь спасение дому сему бысть, зоне и сей сын Авраамль есть (Лк. 19, 9). По той же причине и для того, чтобы надлежащим образом могло совершиться благословение, преподанное священником Мелхиседеком Аврааму, как говорится в Книге Бытия, благословению предшествует прообраз жертвы Христовой, состоящий в хлебе и вине. Этот-то прообраз исполняя, Господь принес хлеб и чашу с вином, исполнил истину, предначертанную в образе, будучи сам полнотою истины. Также через Соломона Дух Святой предначертал образ жертвоприношения Господня, указав не только на закланную жертву, на хлеб и вино, но и на жертвенник и апостолов. Премудрость, — говорит, —созда себе дом и утверди столпов седмь: закла своя жертвенная и раствори в чаши своей вино, и уготова свою трапезу. Посла своя рабы, со-зывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи; иже есть безумен, да уклонится ко мне, и требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб и пиите вино, еже растворих вам (Притч. 9, 1 —5). Говорится о вине растворенном, т. е. пророчески предвозвещается о чаше Господней, растворенной водою и вином, с намерением показать, что в страдании Господнем совершилось то, что предварительно было предсказано. То же самое предызображено и в благословении Иуды; здесь образ Христа представляется в том, что братья его похвалят Его и поклонятся Ему, что руки Его, которыми Он понесет крест и сотрет смерть, поразят плещи врагов, им побежденных и обращенных в бегство, что Он, лев из колена Иудина, возлег, спит в страдании, но возбудится Он, чаяние языков (Быт. 49, 8— 10). К этому Божественное Писание присовокупляет еще следующие слова: Исперет вином жажду свою и кровию гроздия одеяние свое (Быт. 49, 11). Что же другое здесь означает кровь гроздия, как не вино чаши Господней Крови? То же самое свидетельствует Дух Святой и у Исаии касательно страдания Господня, когда говорит: Почто червлены ризы твоя и одежды твоя яко от истоптания точила, пол-наго и утоптанного ногами (Ис. 63, 2—3). А могут ли сделаться одежды красны от воды и кто топчет ногами в точиле и выжимает воду? Значит, здесь говорится о вине с той целью, чтобы обозначить им Кровь Господню и чтобы предсказать через пророков то, что после имело открыться в чаше Господней; а точильное выжимание и топтание показывают, что, как мы не имели бы возможности пить вина, если бы предварительно виноградная кисть не была истоптана и выжата, так точно не могли бы мы пить и Крови Христовой, если бы Христос не был прежде истоптан и выжат, если бы сам прежде не пил чаши, которую имел преподавать верующим.

Вода, сколько раз ни упоминается о ней одной в Священном Писании, всегда предызображает крещение, как, например, у Исаии: Не поминайте первых, и ветхих не помышляйте: Се Аз творю новая, яже ныне возсияют, и увесте я: и сотворю в пустыни путь и в безводней реки — напоити род мой избранный, люди моя, яже снабдех, добродетели моя поведати (Ис- 43, 18—21). Здесь через пророка предвозвещает Бог, что у язычников в тех местах, которые были прежде безводны, после потекут реки и напоят избранный народ Божий, т. е. тех, которые через возрождение крещения сделаются чадами Божиими. Опять он предсказывает еще, что Иудеи, если возжаждут и будут искать Христа, то они будут напоены у нас, т. е. у нас получат благодать крещения. Аще возжаждут, — говорит, — пустынею проведешь их и воду из камене изведешь им, разсядется камень и потечет вода и испиют людие мои (Ис. 48, 21). Все это исполнилось, по Евангелию, в то время, когда Христос, который есть камень, был прободен копьем во время страдания и который, указывая на то, что было предсказано пророком, зваше, глаголя: Аще кто жаждет, да приидет ко мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече писание, реки от чрева его истекут живы (Ин. 7, 37—38). А чтобы яснее было видно, что Господь говорит здесь не о чаше, а о крещении, Писание присовокупляет: Сие же рече о Дусе, Егоже хотяху приимати верующий во имя Его (Ин. 7, 39). Дух же Святой принимается через крещение, а к питью чаши Господней приступают те, которые уже крестились и сподобились его принять. Что Божественное Писание, говоря о крещении, представляет нас жаждущими и пигощими, это никого не должно приводить в недоумение; так как и Господь говорит в Евангелии: Блажени алчущий и жаждущий правды (Мф. 5, 6), потому, конечно, что полнее и обильнее почерпается то, к чему у нас больше алкания и жажды. И в другом месте Господь говорит жене-самарянке так: Всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки: а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки (Ин. 4, 13—14), чем обозначает то свойство спасительного крещения, по которому оно однажды принимается и больше не повторяется, между тем как чаша Господня в церкви составляет всегдашний предмет жажды и пития. Впрочем, нет надобности, возлгобленнейший брат, распространяться в доказательствах того, что именем воды всегда в Писании означается крещение и что так надобно понимать это тем более, что Господь, пришедши в мир, преподал нам истинное учение о крещении и Чаше, с одной стороны заповедавши преподавать верующим в крещении сию воду веры. волу жизни вечной, а с другой стороны примером своим научивши нас чашу растворять вином вместе с водою. В навечерие дня своего страдания, взявши чашу. Он благословил ее и дал ученикам своим, говоря: Пиите от нея вси: сия бо есть кровь моя, нового завета, яже за многия изливаемая во оставление грехов. Глаголю же вам, яко не имам пити отныне от сего плода лознаго до дне того, егда е пию с вами ново во Царствии Отца Моего (Мф. 26, 27-29). Тут мы видим, что чаша, которую Господь приносил, была растворена и то, что назвал Он своею кровию, было вино. Отсюда очевидно и то, что кровь Христова не приносится в чаше, когда недостает в ней вина, и что жертвоприношение Господне не получает законного освящения, когда наше приношение и жертва не соответствуют страданию Господню. Да и как мы сподобимся пить со Христом вино новое от плода лозного в Царствии Его Отца, когда в жертве Богу Отцу и Христу не приносим вина и чаши Господней не растворяем вином по Преданию Господню. Блаженный апостол Павел, посланник Господень, избранный в благовестие истины евангельской, в послании своем так изображает это таинство. Господь Иисус, — говорит, — в нощь, в нюже предан бываше, приемь хлеб, и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое: сие творите в Мое воспоминание. Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей Крови: сие творите, влижды аще пиете, в Мое воспоминание. Елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет (1 Кор. 11, 23— 26). Если же Господь заповедует и апостол Его подтверждает и передает, чтобы мы всякий раз, когда пьем в воспоминание Господне, делали то, что делал сам Господь, то ясно, что заповедь сия будет соблюдена только в том случае, если мы будем делать то же, что делал Господь, и если, растворяя чашу Господню, не будем отступать от Божественного наставления. А что нимало не дблжно отступать от заповеданного в Евангелии и что ученики в точности должны сохранять и делать то, чему учил и что делал учитель, этому блаженный апостол учит в другом месте строже и сильнее. Чужду-ся, — говорит, — яко такс скоро пролагаетесь от звавшаго вы благодатию Христовою ео ино благовествованые: еже несть ино, точию нецыи суть смущающий вы и хотящий превратити благовествование Христово. Но и аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал, 1, 6— 8). Итак, если ни сам апостол, ни ангел с небес не могут благове-стить иначе и учить паче того, чему научал Христос и что благовестили апостолы Его, то я удивляюсь, откуда это в некоторых местах вошло противное евангельскому и апостольскому учению обыкновение приносить в чаше Господней воду, между тем как вода одна не может представлять Крови Христовой. Об этом таинстве и в псалмах не умолчал Дух Святой, сказавши о чаше Господней: Чаша твоя упоевающи мя, яко державна (Пс. 22, 5). Чаша, которая упо-евает, само собою разумеется, бывает растворена вином, ибо водою никто не может упиться. Чаша же Господня упоевает так, как, по сказанию Книги Бытия, был упоен и Ной, напившись вина. Но, чтобы показать, что опьянение от чаши Господней и крови не таково, каково опьянение от вина обыкновенного, Дух Святой, сказавши в псалме: Чаша твоя упоевающи, присовокупляет: Яко державна, т. е. чаша Господня так упоевает пиющих от нее, что делает их еще трезвее, направляя умы их к духовной мудрости и вместо предметов земных устремляя мысль к одному Богу. И, как после вина обыкновенного ум делается более свободным, душа более восторженною, забывая все прошедшие скорби, так точно после пития крови Господней из спасительной чаши изглаждается память человека, забывается его прошедшая жизнь и место тяжкого и скорбного чувства греховности, гнетущего сердце, заступает чувство радостное о милосердии Божием; но такой радости может сподобиться пьющий в Церкви Господней только тогда, когда в питии сохранена истина Господня. И сколь нечестиво, сколь богопротивно делать из вина воду, когда претворение Господом воды в вино на браке должно бы вразумить и наставить нас, что в жертвоприношениях Господних надлежит преимущественно приносить вино! У иудеев недостало вика, потому что недоставало у них благодати духовной, между тем как дом Израилев был виноградом Господа Саваофа (Ис. 5, 7). Поэтому Иисус Христос, желая показать, что язычники вступают в наследие Его и по заслугам веры начинают занимать место, потерянное иудеями через неверие, претворил тогда воду в вино и тем изобразил, что, тогда как медлили иудеи на брак Христа с Церковью, народ языческий со всех сторон стекался туда и собирался. А что воды означают народ, это подтверждает Божественное Писание в Апокалипсисе, где говорится: Воды, яже еси видел, идеже любодейца сидит, людие и народи суть, и племена и языцы (Откр. 17, 15). Это самое представляется и в таинстве чаши. Так как Христос, понесший на себе грехи наши, понес всех нас, то ясно, что водою означается народ, а вином — Кровь Христова. Смешение в чаше воды с вином показывает союз народа со Христом, верующих с тем, в кого веруют. Вода и вино после смешения в чаше Господней так неразрывно и тесно соединяются между собою, что не могут отделяться одно от другого: так точно ничто не может отделить от Христа Церкви, т. е- народа, составляющего Церковь, твердо и непоколебимо пребывающего в вере и связанного всегдашнею нераздельною любовью. Поэтому-то при освящении чаши Господней нельзя приносить ни одной воды, ни одного вина. Если бы приносимо одно вино, то Кровь Господня осталась бы без нас, а если бы приносима была одна вода, то народ оставался бы без Христа. И потому таинство духовное и небесное совершается только тогда, когда то и другое смешиваются и неразрывно соединяются одно с другим- Таким образом, чащу Господню не составляет ни одна вода, ни одно вино, но то и другое вместе, равно как и телом Господним не может быть ни одна мука, ни одна вода, но то и другое, соединенные в составе одного хлеба. И здесь таинственно изображается единение народа. Ибо, как многие зерна, вместе собранные, смолотые и замешенные, образуют один хлеб, так точно образуют одно и то же тело многие верующие, соединяясь во Христе, сем Небесном хлебе.

Итак, возлюбленнейший брат, ни в каком случае не должно следовать обычаю некоторых — приносить воду в чаше Господней, хотя бы прежде нас и были люди, считавшие это законным. Их надобно спросить: кому они следовали? Ибо если в жертвоприношении, которое совершил Христос, дйлжно подражать Христу, то, значит, должно без всякого прекословия совершать то, что совершил Христос и что совершать заповедал, тем более что сам же он в Евангелии говорит: Лще творите, елика заповедал вам, не ктому глаголю вас рабы, но друзи (Ин. 15, 14—15), а Отец свидетельствовал с небес, что должно слушать одного Христа, говоря: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о нем же благоволих, Того послушайте (Мф. 17,5). Если же должно слушать одного только Христа, то нам надлежит обращать внимание не на то, что вздумалось кому-либо делать прежде нас, а на то, что совершил Христос, сущий прежде всех; должно следовать не обычаю человеческому, а истине Божией, во внимание к сказанному Богом через пророка Исаию: Всуе же почитают мя, учаще заповедем человеческим и учениям (Ис. 29, 13). Это же повторяет Господь и в Евангелии, говоря: Преступаете заповедь Божию за предание ваше (Мф. 15, 3); а в другом месте Он же говорит: Иже аще разорит едину заповедей сих малых и научит тако человеки, мний наречется в царствии небеснем (Мф. 5, 19). Если не позволительно нарушать ни одной малой из заповедей Господних, то насколько преступнее нарушать или изменять по преданиям человеческим, вопреки Божественному установлению, столь великую, столь важную Божественную заповедь, которая так близко касается самого таинства страдания Господня и нашего искупления. Если Господь и Бог наш Иисус Христос есть сам верховный священник Бога Отца, если Он первый принес Самого Себя в жертву Отцу и заповедал сие творить в его воспоминание, то очевидно, что только тот священник есть истинный преемник Христов в служении, который подражает в священодействии Христу, и только тогда он приносит полную и совершенную жертву Богу Отцу в Церкви, когда приносит ее так, как приносил Сам Христос.

Напротив, совершенно извращается весь устав веры и истины, если строго не соблюдается то, что поведено относительно духовных действий. Разве кто боится, чтобы по причине вкушения им вина при утренней жертве от него не было запаха Крови Христовой? Вот оттого-то, что братство приучается стыдиться жертвенной крови Христовой, оно начинает уклоняться от страдания за Христа во время гонений. Между тем и Господь в Евангелии говорит: Иже аще постыдится Мене, и Сын человеческий постыдится его (Мр. 8, 38), и апостол тоже проповедует и говорит: Аще бы бых еще человеком угождал. Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10). Да и каким образом мы хотим пролить кровь за Христа, когда стыдимся пить Кровь Христову? Может быть, кто-либо обольщает себя той мыслью, что хотя утром и приносится одна вода, однако во время вечерней трапезы мы приносим чашу растворенную- Но во время вечери мы не можем созывать нашего народа, чтобы совершить священнодействие таинства в присутствии всего братства. Правда, Господь не утром, а после вечери принес чашу, растворенную вином. Так неужели и нам совершать таинство Господне после вечери и предлагать растворенную чащу тем, которые должны быть при священнодействии? Христу надлежало принести жертву в конце дня для того, чтобы самым временем жертвы изобразить запад и вечер мира, как написано в книге Исхода: И заколют то все множество сынов из-раилевых к вечеру (Исх. 12, б) — и в псалмах: Воздеяние руку моею, жертва вечерняя (Пс. 140, 2). А мы торжествуем Воскресение Господне утром. Но так как при всякой жертве мы вспоминаем страдание Господа (ибо жертва, приносимая нами, есть Его страдание), то мы и не должны делать ничего другого, кроме того, что Он делал. Писание говорит: Елижды бо аще хлеб сей ясте и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет (1 Кор. 11, 26). Следовательно, всякий раз, как приносим чашу в воспоминание Господа и Его страданий, мы должны делать то, что, как нам известно, делал Господь.

Смотри же, возлюбленнейший брат, если кто из предшественников наших по невежеству или по простоте не соблюдал и не держался того, что сохранять заповедал нам Господь и Своим примером, и Своим учением, то Господь по своему милосердию мог простить его неведение. Но это не может быть прощено нам, которые ныне получили вразумление и увещание от Господа приносить чашу, растворяя вином, как и Господь приносил, и писать о том же к товарищам нашим, чтобы везде были соблюдаемы заповедь евангельская и Предание Господне и чтобы не было отступления от того, чему научил Господь и словом и делом. Пренебрегать этим и теперь и оставаться в прежнем заблуждении — не значит ли делать себя повинным тем упрекам, которые Господь изрекает в псалме: Векую поведавши оправдания Моя и восприемши завет Мой усты твоими; ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять, аще видел еси татя, текл еси с ним, и с прелюбодеем участие твое полагал еси (Пс. 49, 16—18). В самом деле, поведать оправдания и завет Господа и не делать того, что делал Господь, — не значит ли это отвергать словеса Его и возненавидеть наказание Господне? Не значит ли похищать у евангельской истины слова и действия нашего Господа, портить и насиловать Божественные заповеди и таким образом совершать если не плотские, то духовные татьбы и прелюбо-действа, как говорит об этом Иеремия: Что плевы к пшенице?.. сего ради се Аз ко пророкам, рече Господь, иже крадут словеса Моя кийждо от искренняго своего и прельстиша люди Моя во лжах своих и в прелестех своих (Иер- 23, 28, 30, 32). И в другом месте у того же пророка читаем: И соблудила есть с каменем и со древом. И во всех сих не обрати ко мне (Иер- 3, 9—10). Чтобы и на нас не пала вина в таковой татьбе и прелюбодействе, мы должны приступать осторожно, со страхом и благочестием, ибо если мы священники Божий и Христовы, то я не нахожу, кому нам преимущественно и последовать, как не Богу и Христу, тем более что Он сам в Евангелии говорит: Аз есмь свет миру: ходяй по мне, не иматъ ходити во тьме, но имать свет животный (Ин. 8, 12). Следовательно, чтобы не ходить во тьме, мы должны идти за Христом и сохранять Его заповеди, потому что и Сам Он, посылая учеников на проповедь, сказал в другом месте: Дадеся ми всяка власть на небеси и на земли. Шедше убо, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедал вам (Мф. 28, 18— 20). Поэтому если мы хотим ходить во свете Христовом, то да не отступаем от заповедей Его и наставлений, благодаря Его за научение нас тому, что мы должны делать в будущем, и за прощение прежнего нашего заблуждения, допущенного нашим неведением. По своей благости и любви Он более и более просвещает сердца наши светом истины за приближением к нам второго пришествия Его. Итак, возлюбленнейший брат, с благочестием, со страхом Божиим, с нашим званием и долгом пастырства согласно соблюдать Предание Господне в растворении и приношении чаши Господней и по наставлению Господню исправить допущенные доселе некоторыми ошибки, дабы, когда приидет Господь в славе и величии небесном, Он нашел нас содержащими то, что внушал нам, соблюдающими то, чему научил, и совершающими то, что Он Сам совершал. Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать.

Письмо к Немезиану и другим сосланым на рудокопни

Киприан —Немезнану, Феликсу, Лдиию, Феликсу второму. Литею,. Полиану, Виктору, Иадеру, Дативу-—братьям-епископам, а также священникам, диаконам и. прочим братьям, находящимся в рудниках, мученикам Всемогущего Бога Отца и Иисуса Христа Господа нашего и Бога Спасителя нашего .

Слава ваша, блаженные, возлюбленные братья, обязывала бы меня прийти к вам, взглянуть на вас и вас обнять, но, сосланный за исповедание веры, я не могу выйти за пределы назначенного мне места. Я однако, являюсь к вам тем способом, каким могу: прийти к вам ногами мне не дано, но я с вами любовью и духом своим. В письме раскрою я свою душу, расскажу, как я ликовал, узнав о вашем мужестве и славе. Я не делю ваших страданий, но любовь делает меня вашим товарищем. Могу ли я молчать, заставлю ли свой голос умолкнуть, когда столь много славных дел совершено людьми, мне дорогими! Господь по милости Своей почтил вас: одни опередили вас, закончив свое мученичество, за которое получат венец от Господа, другие в оковах до сих пор ждут в темницах или в рудниках. Вы подаете братьям великий пример, укрепляющий и вооружающий их, этим медлительно тянущимся страданием; вас мучают не спеша, и это увеличивает ваши заслуги: вы получите на небе столько наград, сколько насчитываете теперь мучительных дней. Я не удивляюсь, мужественные, блаженные братья, что так случилось по вашей вере и благочестию; Господь захотел поднять вас на самую вершину славы, ибо всегда в Церкви Его сильны вы были неизменно хранимой верой, твердо соблюдали Божии заповеди, были просты сердцем и невинны, единодушны в любви, скромны и смиренны, усердны в исполнении обязанностей, неусыпны в помощи страдающим, милосердны в попечении о бедных, непоколебимы в защите истины, строги в соблюдении дисциплины. И чтобы не было пробела в вашей доброй деятельности, вы, голосом вашего исповедничества и телесными муками, зовете братьев к свидетельству о Боге, вы—учителя мужества, Паства следует за своими пастырями и подражает их делам, которые видит, и Господь венчает их за равные заслуги в служении Ему. Вы были сначала тяжко избиты палками; этой казнью положили вы честное начало своему исповедничеству, и ее не следует презирать. Христианин не боится палок, ибо вся его надежда на Древо; раб Христов видит здесь символ своего спасения; искупленный Древом для жизни вечной, он древом ведом к венцу. Удивительно ли, что вы, сосуды золотке и серебряные, отправлены в рудники, обиталище золота и серебра? Удивительно другое— природа рудников изменилась: раньше они давали золото и серебро, теперь стали забирать их себе. На ноги ваши наложили колодки, и блаженное тело ваше, храм Божий, связали позорными узами, как будто можно вместе с телом связать и дух или запятнать ваше золото прикосновением железа. Для людей, посвятивших себя Богу, благочестиво и мужественно засвидетельствовавших свою веру,—это не узы, а украшения. Скованные ноги для христианина—не позор, а слава. О. ноги, для счастья скованные! Их раскует не кузнец, а Господь. О, ноги, для счастья скованные! Путем спасения направляются они к раю. О, ноги, скованные на время в миру, чтобы быть всегда свободными у Господа! О, ноги, медленно передвигающиеся от колодок и поперечин, но быстрп бегущие к Христу путем славы. Пусть злобная и лукавая жестокость держит вас, сколько ей угодно, в своих узах и оковах; вы скоро уйдете с земли и от этих мук в Царство Небесное. Тело в рудниках не покоится на кровати с тюфяками, оно покоится в утешении и ласке Христовой На земле лежат усталые от работы члены, но если лежат со Христом, то это не наказание. Бани нет, тело заскорузло от грязи и стало противным, но, плотски грязное, оно омыто духовно. Хлеб там выдается скудно, но "не хлебом единым живет человек, но и словом Божиим" (Лк. 4, 4). Одежды мерзнущим не хватает, но облекшийся во Христа и одет и ухожен. Щетиной торчат волосы на полуобритой голове, но глава человека— Христос, и какова бы ваша голова ни была, она прекрасна, потому что отмечена за имя Господне. Все это безобразие, противное и отвратительное для язычников, каким будет вознаграждено великолепием! Земная краткая мука сменится сиянием вечной славы, согласно слову блаженного Апостола: "Господь преобразит уничиженное тело наше, так что оно будет сообразно славному телу Его" (Флп. 3„ 21). Не чувствуйте, возлюбленные братья; никакого ущерба вашему благочестию и вере оттого, что там служителям Божиим нет возможности совершать Божественную службу. Вы служите ее и приносите жертву Богу драгоценную, славную, которая много поможет вам получить награду на Небе, ибо в Священном Писании сказано: "Жертва Богу дух сокрушенный, сердца сокрушенного и смиренного Бог не презирает" (Пс. 50, 19). 2. Эту жертву приносите вы Богу. Эту жертву совершаете непрерывно днем и ночью; сами вы стали жертвой Богу, предлагая себя как святых и непорочных овец на заклание, по слову Апостола: "Умоляю вас, братья, милосердием Божиим, предоставьте тела ваши в жертву живую, святую, угодную Богу, не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная" (Рим. 12, 1—2). Вот что особенно угодно Богу. вот за что к делам вашим особенно благоволит Бог, вот чем единственно по своей вере и преданности можем мы возблагодарить Бога за Его великие и спасительные благодеяния. Об этом сказано в псалмах и засвидетельствовано Духом Святым: "Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне? Чашу спасения прииму, и имя Господне призову... Дорога в очах Господних смерть святых Его" (Пс. 115, 3—4, 6). Кто же с охотой и готовностью не примет чашу спасения, кто не устремится в радости и веселии хоть чемнибудь воздать Господу своему, кто не встретит стойко и мужественно смерть, дорогую в очах Божиих? Он угодит Богу, Который с одобрением взирает с небес на нас, сражающихся за Него, помогает борющимся, венчает победителей, вознаграждая нас по Отчей благодати и любви за то, что дал Сам, и оказывая честь тому, что Сам усовершил.

Наша победа—Его дело; о том, почему, повергнув противника, получаем ми пальмовую ветвь в великом состязании, сказано Господом в Евангелий: "Когда будут предавать вас. не заботьтесь, как и что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать. Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас" (Мф. 10, 19—20). И еще: "Положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать- Ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противостоять противники ваши" (Лк. 21, 14—15). В этом и великое упование верующих, и тягчайшая вина безбожников: не верить Тому, Кто обещал подать помощь Свою исповедникам, и не бояться Его, грозящего вечными муками отрекшимся, Все это, мужественные и верные воины Христовы, внушили вы братьям нашим, осуществив на деле то, чему раньше учили на словах. Велики вы будете в Царствии Небесном, ибо Господь пообещал: "Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии Небесном" (Мф. 5, 19). Очень много людей, последовавших вашему примеру: как вы, исповедали они Христа, как вы, были увенчаны. Их связали с вами узы крепкой любви, и ни темница, ни рудники не смогли отвести их от вас, своих вождей. В числе их есть и девицы; к урожаю своему в 60 они прибавили стократный и получили небесный венец, осиянные двойной славой (Мф. 13, 8). И дети в славном исповедании своем превзошли мужеством свой возраст: да украсит блаженный ваш отряд мучеников всяк пол и возраст.

Как сильно сейчас, дорогие братья, у вас сознание победы! Как высока ваша душа, как ликует разум и торжествует сердце! Каждый из вас стоит перед Богом, ожидая обещанной награды, не беспокоясь о дне Суда. Узник в рудниках, с душой царственной, он знает, что Христос рядом с ним, и Он радуется на терпение рабов Своих, радостно идущих к вечному Царству по Его следам, по Его пути. Ежедневно ожидаете вы счастливого дня своего отбытия; готовые вот-вот уйти из мира, торопитесь к награде мучеников в Божию обительПосле земного мрака вы увидите ослепительный свет и получите славу, перед которой ничто все страдания и все волнения. Об этом свидетельствует и Апостол: "Нынешние временные страдания ничего не стоят по сравнению с тою славою, которая откроется в нас" (Рим. 8, 18). А так как ваша молитва теперь сильнее и получить вам то, о чем вы просите в страданиях, легче, то просите и молите настоятельно, чтобы Господь удостоил всех завершить свое исповедание, чтобы вместе с вами и нас, в чести и славе, Господь освободил от земного мрака и земных сетей, чтобы мы, вместе с вами в любви и мире противостоявшие обидам и угнетению от язычников, вместе радовались в Царстве Небесном.

Будьте здоровы, блаженные и мужественные братья, помните и нас всегда и везде.

Письмо к Сукцессу о возвращении послов из Рима с известием о гонении

Киприан брату Сукцессу желает здоровья.

Писать к вам почаще, возлюбленнейший брат, препятствовало мне то, что все клирики, угрожаемые гонением и, по своему благочестию, готовые к Божественной и небесной славе, отходить отсюда не могли. Впрочем, да будет вам известно, что те из них возвратились, которых я посылал в Рим для точного дознания и извещения нас о том, нет ли какого распоряжения о нас. Ибо здесь ходит много разных и переменных слухов, но вернейшие из них следующие: Валериан предписал Сенату, чтобы епископов, пресвитеров и диаконов не медля забирать под стражу, у сенаторов же, почетных людей и всадников римских, сверх лишения достоинств, отбирать еще имущества и, если они и после сего остаются непоколебимы в христианстве, отсекать им головы, — благородных женщин, по лишении имуществ, ссылать в ссылку, у придворных же, которые или прежде исповедали, или теперь исповедают Христа, описывать имущество и, по выключке, ссылать их в оковах в кесаревы имения. Император Валериан к указу своему приложил еще список с предписания, посланного к правителям провинций, относительно нас. Этого предписания мы ожидаем со дня на день, с твердою верою готовясь к подъятию страданий и уповая, при помощи Господа и по милосердию Его, получить венец жизни вечной. Извещаю вас, что Ксист (?) с четырьмя диаконами взят на кладбище в восьмой день августа. Начальники римские каждый день настоятельно требуют гонения, чтобы всех, на кого донесено будет, отдавать под стражу и имения у них отписывать в казну. Прошу вас известить об этом и прочих товарищей наших, чтобы, при их увещании, братство наше везде укреплялось и приготовлялось к духовной брани; чтобы все наши помышляли не о смерти, а о бессмертии и, с полною верою и всею силою предаваясь Господу, более радовались, чем страшились предстоящего исповедания: им известно, что оно воинов Божиих и Христовых не погубляет, а венчает.

Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать о Господе.

Письмо к клиру и народу о своем временном удалении перед страданием

Киприан пресвитерам, диаконам и всему народу желает здоровья.

Когда пришло к нам известие, дражайшие братья, что посланы бумаги об удалении меня в Утику, и на совещании с любезнейшими решено было, чтобы я на время скрылся чрез сады мои, то я согласился на это по той справедливой причине, что епископу прилично исповедать Господа там, где он первостоятельствует в Церкви, и что предстоятель, лично присутствуя, заявляет исповедание за весь народ. Ибо то, что епископ — исповедник, вдохновенный от Бога, — говорит при вопросе о вере, говорит устами всех. И честь нашей столь славной Церкви пострадала бы, если бы я — епископ, предстоящий другой церкви, — в Утике выслушал приговор за мое исповедание и оттуда мучеником отошел ко Господу, тогда как я непрестанно молюсь и от всего сердца желаю и должен желать того, чтобы мне за себя и за вас исповедать у вас и отсюда отойти ко Господу. Итак, здесь, в скрытном месте, мы ожидаем возвращения в Карфаген проконсула, имея в виду от него услышать, что постановили императоры относительно христиан, как мирян, так и епископов, и высказаться по времени так, как внушит Господь. Вы же, братья возлюбленнейшие, следуя благочинию, заповеданному Господом, которое от меня вам преподано и которому от частого собеседования моего вы навыкли, соблюдайте спокойствие и истину: никто из вас да не производит тревоги между братьями и никто да не выдает себя добровольно пред язычниками; ибо тот только, кто задержан и отдан под стражу, должен вести речь, — так как в это время говорит в нас Господь, Которому угодно, чтобы мы исповедали Его, но не выставлялись со своим исповеданием. Об остальном, как нам вести себя, мы сделаем, еще до произнесения над нами проконсулом приговора за исповедание имени Божия, общее распоряжение для всех, как внушит нам Господь. Да даст Он вам, возлюбленнейшие братья, по удостоению Своему, пребывать невредимыми в Церкви Своей и да сохранит вас! Да будет так по милосердию Его!

Была у древних пословица: кто всего желает тот все теряет (qui totum vult, totum perdit).

Это — письмо клира римского к клиру карфагенскому, по случаю удаления святого Киприана, в котором римский клир тоном явной иронии хвалит поступок св. Киприана, а на самом деле высказывает горькие укоризны ему и как будто считает паству карфагенскую сиротствующею. Вот самый текст сего письма: «От иподиакона Кременция, пришедшего к нам от вас, мы узнали, что благословенный папа Киприан по известным обстоятельствам скрылся. Хорошо же он сделал, лицо такое важное, и — в такое время, когда нам предстоит брань, которую попустил Бог в мире для борьбы с супостатом и слугами его, желая открыть брань сию пред Ангелами и человеками, дабы победитель получил венец, а побежденный подвергся объявленному нам приговору, когда нам, как предстоятелям и наместникам Пастыря, обязанным хранить стадо, если окажемся нерадивыми, угрожает опасность услышать то же, что сказано было нашим предшественникам, бывшим столь нерадивыми предстоятелями, — именно, что мы погибшего не взыскали, заблуждающего не обратили, не обязали сокрушенного, а между тем млеком их питались и волною их одевались (Иез. 34, 1–

Вот текст письма Калдония к Киприану:

«Киприану и сопресвитерам, находящимся в Карфагене, Калдоний желает здоровая.

Обстоятельства времени требуют, чтобы мы не давали мира безрассудно. Но нельзя не писать к вам о тех, которые, принесши раз жертву, потом, будучи снова захвачены, подверглись изгнанию. Мне кажется, что они омыли прежнее преступление, когда, оставивши и имущество и дома и принеся покаяние, последовали Христу. Таковы верные: Феликс, который при Дециме исправлял должность пресвитера, близкий мне по узам (я весьма хорошо узнал того Феликса), Виктория, жена его, и Луций; они, подвергшись изгнанию, оставили свои имения, которые ныне взяты в казну. Такова и женщина по имени Бона: муж повел ее к принесению жертвы; но она — с сознанием, что в том неповинна и что жертву принесли те, которые держали ее руки, — начала спорить с ними: «Не я приносила, а вы», — и за то сама подверглась изгнанию. Все они просили мира, говоря: «Своим покаянием и всенародным исповеданием Христа мы возвратили себе потерянную прежде веру»; и, по

Письмо исповедников к Киприану:

«Все исповедники папе Киприану желают здоровья.

Знай, что всем тем, о которых тебе сообщено, как они вели себя после своего проступка, мы даровали мир. Пусть это чрез тебя сделается известным и другим епископам. Желаем тебе иметь мир со святыми мучениками. В присутствии от клира заклинателя и чтеца писал Лукиан».

Римский клир на письмо св. Киприана отвечал следующим письмом:

«Папе Киприану пресвитеры и диаконы, находящиеся в Риме, желают здравия.

Прочитавши, возлюбленнейший брат, письмо твое, присланное чрез иподиакона Фортуната, мы поражены были двойною скорбию и смущены сугубою печалию оттого, что тебе не дают покоя среди толиких напастей гонения и что неумеренная наглость падших братий дошла даже до опасной дерзости в слове. Все это тяжело подействовало на нас и на душу нашу; но твоя твердость и употребляемая тобою, по евангельскому учению, строгость умеряет столь тяжелое бремя скорби нашей. Ибо и ты праведно обуздываешь непотребство некоторых и, увещевая к покаянию, показываешь законный путь спасения. Мы довольно изумлены были, узнавши, что некоторые дошли даже до того, что настоятельно и притом в такое неблагоприятное время, при столь тяжком и великом грехе и преступлении, не столько, просили, сколько требовали себе мира и даже говорили, что имеют уже этот мир на небесах.

Письмо Корнелия к Киприану об обращении исповедников:

Перев. с лат.

Телеграм канал
с цитатами святых

С определенной периодичностью выдает цитату святого отца

Перейти в телеграм канал

Телеграм бот
с цитатами святых

Выдает случайную цитату святого отца по запросу

Перейти в телеграм бот

©АНО «Доброе дело»
Яндекс.Метрика