Священномученик Сергий Мечёв
Письма неустановленным лицам
Капитолине Ивановне
Шлю привет и пожелания мирного душевного устроения. Вспоминаю Вас непрестанно, ибо всегда ношу образок Ваш «Спаси и сохрани». Помните, Вы когда-то подарили его мне? Он неразлучен давно уже со мною. Как здоровье Ваше? Прошу Вас вспоминать меня – очень нуждаюсь в молитвах Ваших. Бодро и радостно смотрю на предстоящий путь страданий. Хочу чтобы и Вы (1Фес. 3:2–4) не
унывали, не роптали. Много и радостного утешения дает Господь. Вспомните (2Кор. 1:2–5). Земно Вам кланяюсь, прошу прощения за все, чем когда-либо обидел Вас, а главное, за нерадение и леность. Прошу Вас (Флп. 1:27–29). Привет сердечный маме. Дай ей Господи сил в ее трудах и трудности ее жизни. Брату и Соне кланяюсь, вспоминаю, как, бывало, отдыхал у Вас.
Спасибо родная, спасибо дорогая.
* * *
Капе, родной моей, низко кланяюсь и желаю здоровья. Как-то вы теперь живете? С любовью часто вспоминаю мою старшую дочку. Помните то время, когда у всех у нас было столько энергии, сил и здоровья? Пишу, лежа на земле, и оттого так плохо. Живу на курорте в прекрасной местности. Отдыхаю после зимы. Работа гораздо легче, чем раньше, только обессиленному и она трудна своею продолжительностью – 10 часов. Так хочется, как бывало раньше, посмотреть на Вас. Здоровья, дорогая, желаю Вам.
С большой любовью получил Ваши строчки, родная моя Капа. Поздравляю Вас с наступившим праздником Рождества Христова и наступающим Богоявлением Господним. Желаю Вам дальнейшего укрепления Вашего здоровья. Каждый день по несколько раз вспоминаю Вас уже столько месяцев. Хочется сказать Вам, что имя родной моей болящей взошло в мою ежедневную молитву и сроднило меня особенно с той, с которой и всегда-то был связан со времени моего служения.
Спасибо Вам за Катю. Примите, родная, от меня маленький гостинец. Увижу ли Вас когда-нибудь, родную мою измучившуюся дочку? Передайте Кате, что я жду от нее весточки. Спросите, получила ли она мой ответ. Господь ведет нас через страдание всех, всех. Вы столько испили из этой чаши, что душа Ваша сейчас особенно близка к Господу. Спокойно молитесь Ему по силе Вашей. Имейте надежду на Него. Он даст вам здоровья. «На Господа надежду всяк, кто стяжав, вышший есть всех скорбящих». Помните этот воскресный антифон 4-го гласа.
Храни вас Матерь Божия. Спасибо за память. Сердечное спасибо.
* * *
Капе, родной моей, шлю сердечный привет и пожелания здоровья. Поздравляю с наступающей весной. Спокойнее, спокойнее относитесь ко всему. Часто вспоминаю Вас и с особой любовью
останавливаюсь на Ваших детских днях. Помню каждую мелочь. Живу ничего, только устаю очень. Теперь скоро весна. Пободрее буду себя чувствовать. Всего, всего Вам доброго.
* * *
Шлю, родная моя, сердечное поздравление и пожелания здоровья. Поспокойнее, родная. Не волнуйтесь так, все образуется при тихости душевной. Вспоминаю Вас постоянно и жалею, родная, что вы так на все бурно реагируете. Поспокойнее, милая, желаю Вам всего, всего доброго. Живу ничего, только очень устаю и очень скучаю по всем домашним и о всех Вас.
* * *
Сердечно благодарю Вас за память и поздравление. Дорого мне, что Вы меня помните и по доброму своему сердцу не оставляете меня своею любовью и вниманием. Так вот написали обо всех – как будто я лично поговорил с Вами. Надеюсь крепко, что все у Вас образуется. Желаю здоровья, простите меня, родная.
* * *
Несколько сестер-певчих вызвали в Троицкое патриаршее подворье, где Святейший Патриарх Тихон после проповеди благословил надеть им косынки и сказал, что все желающие сестры Николо- Клённического храма могут также одеть их.
Чем выше растение, тем больше оно подвергается влиянию ветра и бури, сравнивал Святейший Патриарх Тихон себя с дубом, а нас сравнивал с низко лежащей травкой.
С нами были о. С. и Андрей Гаврилович.
Л.
Слава Богу, Л., что Вы наконец мне написали. Дай Господи, чтобы удержалось у Вас это состояние открытости душевной к духовному отцу. Великое это дело. Через эту дверь легче всего можно взойти ко Господу. Желаю Вам подвигом добрым подвизаться, течение поста совершить, победительницей греха явиться и неосужденно поклониться и Святому Воскресению.
С исповедью трудно прежде всего потому, что получился навык не исповедоваться; потом уже и другое все. Боритесь с ним. Ребеночка как назовут родители, так и хорошо будет. Все святые у Господа там предстоят в молитве за тезоименных им человеков. Вас желаю в будущем видеть помощницей в иконописании. Поэтому прошу Вас приготовлять себя, пока есть время, к этому деланию. У Вас есть большие способности и, главное, осознанное понимание. Это так важно.
В пении со всем написанным согласен. Только дело требует пождания, исправления и перевоспитания. Это сразу не дается. Вспомните себя и изменение Ваших взглядов. Советую Вам быть ободрительницей других, а не «сострадательной унывальщицей». Если бы я был, много [го] бы не было. Но все же и в этом есть успехи общие – строй и так далее. Перевоспитывать невозможно в кратчайший срок. Потерпите, мужественно преодолевая трудности.
С Вавой – отлив, Бог даст – будет и прилив. Семена брошены. Будьте поспокойнее. Боритесь с Вашими привычками – получите мученический венец.
Еще раз благодарю Вас за письмо, просфору. Простите меня.
* * *
Шлю Вам, Л., благословение Господне! Кресты (найденные в трамвае) для напоминания о должном несении своего, а Вы все-таки иконописная. Так и знайте. Это один из четырех крестов. Самый легкий, но самый забрасываемый Вами. Почему пишете: «способностей нет»? Есть, слышите, есть. Время не найдется никогда для лентяев и желающих заниматься иными делами. Крест лучше не открыть.
Храни Вас Господь!
* * *
Спасибо Вам, родная моя Л., за Ваши письма. Не забываю я Вас, не думайте так. Душа моя болеет за здоровье Ваше. Как-то Вы с отпуском? М. Ал. теперь едет на Валдай, в Короцкий монастырь. Там была Сима. Сейчас там хорошо. Может быть, и еще куда-нибудь.
Конечно, с машинки нужно уходить. Если есть хотя бы маленькая возможность, нужно переходить на ту работу в английском кабинете, о чем Вы мне писали. Главное, меньше расстраивайтесь, родная. Что было, то было. Не волнуйтесь. Могло быть все гораздо хуже. <...> Вава уехал, наконец, – это очень для него хорошо.
Хорошо и то, что он попросил у Вас при отъезде. Дай ему, Господь, всякого благополучия. Вы же, родная, прошу Вас, берегите себя. Поменьше ходите после отпуска в церковь. Господь даст, и с Зиной уладится дело, – ведь здесь трудности всей Вашей семьи, а не Ваши. И больны Вы теперь от этого. Прошу Вас, родная, займитесь своим здоровьем. Помните, что я сейчас еще с Вами. Будет время, и этого не будет. Помню о вас и молюсь.
Любящий Вас.
* * *
Господь благословит Вас, родная моя Л.! Как радует меня Ваше отношение к Зине. Не святые вы, а грешные, и, конечно, обе виноваты друг перед другом. Не обижайтесь на нее за то, что она мне иногда сообщала о своих трудностях. Ведь Вы так же делаете. Никто не желает Вас развести во что бы то ни стало. Все от вас обеих зависит. Только никогда не нужно лишних тяжестей брать. Раз скучаете друг о друге, раз тянет друг к другу, возможны и в Москве иные отношения. Подходите в Боге друг к другу. Не бойтесь ничего, кроме Бога и греха. Предайте Ему свой путь и уповайте на Него (ср.: Пс. 36:5).
Спасибо Вам за Марусю Пусторослеву. Вот и в мамаши попали. Без Вас совсем бы плохо получилось.
То, что писали о зиме, возможно. Если Господь благословит и обстоятельства моей жизни не изменятся, приведете ваше желание в исполнение.
С восстановлением поздравляю. Рад очень за папу. А., конечно, напишите. Жду. Поговорите с братом Шуры Ц. Думаю, что, пожалуй, не стоит писать Л. Изменять специальность дело хорошее, только что и как? Напишите об этом подробнее. Конечно, папа прав. Пока есть возможность, стоит переквалифицироваться.
Простите, очень тороплюсь.
* * *
Родной моей, хорошей Л., шлю благословение Господне. Всей душой разделяю Ваши трудности. Помните, что теперь буду за Вас особенно молиться. Буду просить у Господа, чтобы даровал Вам здоровья. Будьте поближе с Таней, она Вам может помочь в трудную минуту.
Спокойно не ходите пока на спевки. Поговорите с Кирой, она все скажет Манюшке Семеновой. Вам будет спокойнее.
Не унывайте и не принимайте близко ничего к сердцу. Возьмитесь за исполнение главного послушания – за лечение.
С исповедью спокойнее. Я говорил Вам относительно нормы причащения постом. Теперь же, конечно, если придется писать исповеди, я тоже согласен с <... > Не огорчайтесь мелочами. Не надо, берегите себя. Предайте себя воле Божией. Дайте Ему творить о Вас Свою благую волю.
С <...> если выйдет, хорошо, если не выйдет, не огорчайтесь. Конечно, Вам лучше работу оставить во время учения. Но не волнуйтесь. Господь устроит, я верю в это. Сами будьте совсем спокойнее. На деле все выяснится. Вы можете серьезно заболеть, принимая все к сердцу.
Знаю, что трудно Вам с братом. Потерпите, давайте...
Марии N.
26 января
Сегодня, в день Вашего ангела, сердечно поздравляю Вас, родная моя, и всем сердцем желаю, чтобы наступило и дальнейшее умиротворение души Вашей. Глубокое спасибо Вам за все, и главное за храм. Искушению своему не поддавайтесь. Вспомните, как Вы всегда стремились на иноческое житие и какими горючими слезами Вы оплакивали подруг, вступивших на брачный путь. Вот это Ваше подлинное. Искушение же для того и бывает, чтобы очиститься от всего иного и воссиять как злато после горнила (ср.: Притч. 17:3). Я как умею вспоминаю Вас, радуюсь, что подходите часто к святой Чаше: это для Вас теперь исключительно необходимо. Это Вас оживотворит, даст вам и силы в Господе нашем устроять жизнь свою.
Избегайте, родная, встреч. Очень буду рад, если будете ближе с Симой и Марией Николаевной. Никогда не замыкайтесь в себе в труднейшие свои минуты.
Вы меня не совсем поняли: я говорил о мясе в связи с Вашими острыми переживаниями, о которых мне писали. Помню, что Вам питание необходимо, прошу Вас не смущаться нисколько
этим. Кушайте, я говорил лишь об излишествах, и в определенное время. Глубоко верю, что с М. К. все обойдется. Писал Вам просто, указывая и на Ваши недостатки. Совсем, родная, просто. Я ведь знаю ее характер трудный и понимаю очень хорошо, как Вам бывает иногда тяжело. Всегда о Вас помню. Пусть уйдет от Вас нашептывание сопротивного о моем к Вам отношении. Прошу Вас молиться за меня. Прошу Вас помнить, что кто другой, а я никогда не забуду Вашего утреневания ко храму святому.
Все помню, все. И за все благодарю.
Хочется, чтобы в день ангела ушло от Вас и то, что прира- зилось в связи с «возлежанием и служением» (ср.: Мф. 23:6 и Лк. 20:46), в связи с тем, что Вам помогают и т. д. В день своей преподобной посмотрите на эти слова так, как и были они высказаны мною. Помните, как Христос взял лентион, препоясался и умыл ноги ученикам (см.: Ин. 13:4–5) – я это и имел в виду по частному одному поводу, о котором Вы сообщили мне, а «помогают», говорит о том, что Вы унывали, так как Вы одна, и говорил Вам, что любят и помогают (духовно конечно).
Еще раз шлю Вам, родной моей, поздравление со днем ангела и благословение Господне! За все, за все спасибо великое.
Христос с Вами.
* * *
Господь с Вами, родная моя. От души радуюсь за Ваше последнее письмо. Слава Богу, что в душе решимость оставить борющие Вас помыслы. Да благословит Вас на это Господь. Давно уже знал, кто он, тогда еще, когда Вы первый раз сказали об этом. Только все ждал от Вас признания. Попробуйте, с Господом, полечиться гомеопатией, иногда она очень помогает. За храм сердечное спасибо. Только не делайте ничего лишнего. Со всеми имейте мир и любовь. И у Вас сейчас еще не все установилось, и я нездоров. Давайте так, на вторую неделю в воскресенье вечером, хорошо, устраивайте спевки, но только по мере надобности. Шлю Вам благословение Господне. Прошу Вас встретьте по-настоящему Святой пост – не в смысле еды, что сделайте в меру, как и в прошлые годы, не утруждая себя чрезмерным постом, а борьбой с собой, своими помыслами.
Христос с Вами.
Земно кланяюсь и прошу прощения за истекший церковный
круг.
* * *
После 26 января
Земно кланяюсь и прошу прощения за истекший церковный круг.
За последнее письмо Ваше сердечное Вам спасибо. Дай Господи укрепиться Вам в Вашем решении искренно и покаянно идти к Господу. Господь даст, горло Ваше поправится. Лечитесь! Спасибо за просфорочки. Прошу Вас, обязательно нормально спите и питайтесь. Правило свое соблюдайте в меру, а не чрезмерно. Боюсь, что сгоряча чересчур много возьмете, а там опять ни с чем. Прошу Вас прийти в себя и взять себя в руки и в отношении самого Вашего главного.
Будьте к окружающим Вас терпеливой, услужливой; делящейся скромно своими знаниями с другими. В этом основа христианского служения людям. Сейчас пока воздержитесь от того, о чем написали. Потом можно будет.
Поздравляю Вас еще раз с прошедшим днем ангела. Я очень беспокоился, что не мог вовремя послать Вам поздравление, так случилось.
Шлю Вам благословение Господне!
Как я рад, что душа Ваша оживает.
Дай вам Господи мира душевного. Христос с Вами!
* * *
Господь да благословит Вас продолжать Вашу работу в храме. Только не горячитесь и крепко не забирайте. Се делается только по силам, а не чрезмерно. Сейчас отдадите свой жары и силы, а потом? <...> Помните, ровнее идти надо к Господу. Путь далек еще. У Вас все порывами, порыв может и пройти, а ровное шествие доведет Вас до Царства Небесного. Со всеми будьте мирны, к Господу возводите все свои дела, пред Ним ходите, а не перед собой и людьми.
* * *
Родная моя, не было случая ответить Вам. Спасибо большое за Ваше прекрасное письмо и готовность помочь в пении. В теперешнее время я особенно ценю Ваше желание.
Как-то Вы сейчас живете? Относительно Вал[ентины], которая когда-то была у нас, можно, пусть поет и читает – только осторожнее узнайте, где она была это время и о ней у о. А. (если она там была). Сейчас такое время. <...> Никогда не поручал Вас никакой старице, и пренебрегать общением с Марией
Николаевной не советую. Вы много в смирении от нее или, вернее, через нее получить пользы можете, как от сестры. Пишу Вам это от всего сердца.
Еще раз благодарю Вас за Вашу заботу о хоре.
Храни Вас Господь.
* * *
Шлю Вам благословение Господне, родная моя! Как Вы там живете? Очень мне не по душе, что Вы у своих и так долго, и больно мне за Вас. Последнее время Вы очень несправедливы ко многому, что Вам дорого и без чего Вы, по-видимому, и жить-то не можете. Как бы ни сложилась жизнь Ваша, я усердно прошу Вас помочь с М. кан. вместе сейчас в пении. От всего сердца благословляю Вас с ней на духовную дружбу. Поговорите с ней обо всем, а затем с регентом. Его нужно ввести Вам в курс наших напевов, тональностей и т. д. Не время и не место нас переучивать, когда и спевок-то нет. Н. Гр. прислушивался и первое время не управлял. Прошу Вас, помогите сейчас в этом, помогите терпеливо, с любовью.
Я о Вас помню и молюсь. Беспокоюсь. Господь даст, Вы посетите своего отца. Я делаю так, как лучше, а Вы до сих пор часто не понимаете меня.
Простите меня.
* * *
Благословение Господне на Вас, родная моя! Поздравляю Вас с наступающим днем Преображения Господня и желаю Вам дальнейшего доброго изменения. И мне, и Вам очень полезны скорби. Ими спасаемся и, если будет вложено нами в них терпение с надеждою на Господа, то спасемся Его благодатию. Поэтому не унывайте. Прошу Вас об этом. Уныние окрадывает Вас и не дает Вам настоящего подвига.
С любовью и благодарностью вспоминаю Вас.
Храни Вас Матерь Божия!
Я все прихварываю, да и ребята мои болеют.
* * *
Спасибо Вам за письмо. Очень рад, что повидались наконец со своими. Шлю Вам благословение Господне! Поздравляю с наступившим новолетием и наступающим праздником Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Храни Вас Господь!
«К себе восходи, человече, буди нов вместо ветхаго, и души празднуй обновления, дóндеже время жития; да обновляется тебе всяка- го жития путь...»
Будьте всегда с домашними в мире. Прошу Вас об этом.
* * *
Шлю Вам, родная моя, благословение Господне. Очень радуюсь за Вас. Убедился, что во многом Вы сдвинулись, что подход Ваш изменился к людям в хорошую сторону. Очень мне это дорого, ибо я лично убедился в этом.
Храни Вас Господь! С наступающим днем ангела Зины!
* * *
Зачем же Вы так? Ваше письмо очень меня опечалило, а отъезд к своим особенно огорчил. Прошу Вас, поговорите с С. Даю Вам слово, что если Господь благословит, увидитесь с отцом своим. Но такой, как писала письмо, не хотел бы. Как Вы не понимаете всего? За Вас молюсь и жалею Вас. Помогите регенту. Очень прошу Вас и поручаю Вам с М. кан. устройство всего.
Храни Вас Господь!
* * *
Как можно допускать до того, чтобы мучило прошлое? Зачем это? М. С. теперь уже нет, да есть ли, в чем ей можно завидовать? Приближается праздник Казанской Божией Матери. Приготовьтесь, причаститесь. Поздравляю с наступающим праздником. Помогите в пении чем можете.
О хлебе насущном не заботьтесь – Господь питал, Он пропитает. Не оставляйте шитья. Это Вам очень полезно.
Храни Вас Господь!
Простите меня. Молитесь.
* * *
Что Вы, родная, с Богом нет одиночества. Вскую прискорбна еси, душе моя? и Вскую смущавши мя? уповай на Бога (Пс. 41:6 и 12; 42:5).
Господь да простит Вас в покаянии Вашем и полном раскаянии. Куда замуж, что Вы? Вам, которая плачет о каждой,
вступающей на эту дорогу, Вам, которая с ранней юности отдала себя служению Господу, Вам, которая не вынесет детских страданий современности безрелигиозной. Что вы! Это явное искушение. Написал Вашей тете, с ней и поговорите. Сейчас время исповедничества, не унывайте. Разберитесь, возьмите по силам. Никогда Вас не забуду, и не оставят родные в Господе, и Сам-то Христос разве не с Вами? Вспомните Зину. Подробно с тетей. Молюсь и помню. Спасибо.
* * *
Радуюсь за Вас, родная моя, что пришли опять в прежнее бодрое устроение. Зачем Вы не бережете себя? Прошу Вас, всмотритесь в жизнь Вашу. В день 9/22 разве, дочка, Вы были правы? А Вы лишь обвиняли окружающих Вас. Зачем все это? <...> Прошу Вас, занимайтесь. Если будет возможность, хорошо съездить, как Вы писали, во Владимир, а затем и поступать на службу. Попробовать бы надо. Там как Господь уже устроит. Многое лезет к Вам в голову от того, что Вы не делаете ничего, даже бросили готовить уроки. Зачем это так, родная? <...> Почему все осуждаете? Зачем у Вас по отношению к ней столько гордости? Как-то серьезно нужно взглянуть на взаимоотношения друг с другом. Никто никому не обязан: во Христе лишь живем все.
Болею сейчас очень. Прошу Вас спокойнее, рассудительнее, к своей душе бережливее, осторожнее. Проверьте себя, в Д., говорите, там Вам легко и хорошо, и вместе с тем 9/22 такое состояние с родными? Вообще же принимайте Св[ятые] Таины, а подходить так часто к духовнику теперь не такое время – приложитесь к преподобному лишний раз, когда бываете там – это вернее и спокойнее. Шлю Вам благословение Господне.
Простите меня Христа ради.
* * *
Что с Вами, родная? Почему молчите? Я уже давно ничего о Вас не знаю и очень беспокоюсь. Пожалуйста, сообщите, как Вы, что с Вами? Как молитва Ваша, где живете? Как успехи в ученье? Я ничего не знаю. Прошу Вас, молитесь за меня, и надеюсь, что Господь подкрепит вас в трудные минуты.
Шлю Вам благословение Господне.
Берегите душу свою и семью свою, Богом Вам данную.
Христос с Вами!
* * *
Родная, нездоров я и не могу написать так, как хочу. Хочется спокойно и ласково написать Вам о той скорби, которую причинили Вы мне. У меня их сейчас вообще немало, но, глядя на то, как Вы сейчас живете, я не могу молчать.
Вспоминается мне служение семье, служение близким, единение с ними, любовь к ним – все, что когда-то в день преподобного Сергия так обстоятельно было сказано одним из наших батюшек. Где все это в Вашем сердце? И как написать мне, недомогающему, так об этом, чтобы вместо обычной обиды (а так часто бывала она при словах моих у Вас) Вы почувствовали правду слов моих? Ушли от семьи, от той, с которой соединил Вас Господь, ушли в труднейшее для нее время и вместо служения ей занимаетесь самоуслаждением, самослужением. Почему не с семьей? Почему и тогда же, когда Батюшка с ней (9/22), Вы опять по-своему, опять пренебрегаете ею, опять только о себе и себе. Почему, родная, у Вас нет времени на учение, а на беготню так далеко и для здоровья зачастую губительную (ибо не вовремя ложитесь), на это все хватает. И даже, по письму это чувствуется, делаете с услаждением. Сирот бросили почему? Потому что сиротства своего пред Богом не чувствуете. Нехорошо мне, писать много не могу. Понимаете ли Вы меня? Никоим образом петь Вам не надо там – нет, ведь Господь дал отдых Вашему больному, перетруженному горлу, и отнюдь нельзя ходить ежедневно, как Вы мне написали.
Много хотелось написать Вам. Трудно мне, подождите. Но главное написал. Где семья-то Ваша, где служение ей? Где же годы, проведенные вместе, где они? Мало ли что где не нравится. Но разве так надо подходить Вам, долженствующей примером быть для других?
Что еще написать Вам? Хотелось, чтобы Вы поняли меня, не обиделись, а, в Господе приняв, увидали бы так, как это есть на самом деле.
Христос, родная, с Вами. Берегите семью.
* * *
Спокойно и в радости входите в Святой пост, быть может, последний в доме Божием. Господь устроит все. Не унывайте. Не будете одна, вот увидите. Как устроились со столом, так устроится и общение с людьми, Вам в Боге необходимыми. Простите меня за все пред вхождением в Святой пост. Поститесь в меру, посоветуйтесь, с кем надлежит, о мере, особенно в середине поста. Мне сейчас не видно отсюда состояние Вашего здоровья. Не унывать! С Богом в великую школу годового круга! Помолитесь за меня в эти дни. Буду с Вами.
Не унывайте! Одной не останетесь. За Вас молюсь. Сейчас так мне хочется к вам всем.
* * *
Благословение на Вас! Желаю Вам действительно подвигом добрым подвизаться, течение поста совершить, главы невидимых змиев разрушить и неосужденно поклониться и Святому Христову Воскресению.
Беспокоит меня в Вас совсем не то, что Вас самое. Слушаться надо тех, которые Вам говорят о Вашей мере, и не заниматься своими доводами и соображениями. Раз определили такой пост – и принимайте с радостью; то же и о поклонах. А вот Ваше обычное: «благословите делать их потихоньку, ну, хоть за утренними и вечерними молитвами по три поклона, кроме пяти». Что значит «потихоньку»? И от кого «потихоньку»? Вот привыкли все «потихоньку», так можно и дойти до того, что «потихоньку» от одного духовного отца, «потихоньку» от другого духовного отца, и так далее. А духовных отцов у некоторых бывает много (я разумею тех, которые бегают по всей Москве), так и вся жизнь может составиться из этих «потихоньку».
Вы же и не становитесь никогда на этот путь. Если бы я нашел нужным изменить, что Вам сказали, можно было бы и без «потихоньку». Чтобы больше и в мыслях ничего подобного не бьшо! В церковь ходите, как говорит В., а если действительно народа много бывает, на стихиры утром можно и зайти в храм, это совсем не трудно и не рано. За это Вас Господь не оставит. Может, и последние дни служите. Днем же отдыхайте больше. Об исповеди пишу отцу Борису. Он Вам все скажет. Храни Вас Господь.
Будьте хорошей, будьте послушной, будьте дщерью Божией.
* * *
Обязательно надо покаяться на исповеди, а не подходить только за разрешительной молитвой: Какое здесь может быть раздвоение, как Вы писали. Мы исповедуем грехи свои пред Богом. Если Вам трудно, то, принимая во внимание, что Вы письменно исповедали мне грехи свои, Вы можете не передавать подробностей того, что Вы написали, сказав все же наименование греха. Это необходимо. Так навсегда и запомните.
При первой же возможности непременно причаститься Св[ятых] Таин.
М-а, за работу Господу!
Поздравляю Вас с наступающими праздниками. Не надо мне столько писать, это утомляет Вас, вредно для Вашего сердца. Пишите, но с мерой для сил своих.
* * *
Христос с Вами, родная моя! Не было тут случаев – получил сразу пять писем Ваших. За одни порадовался, за другие поскорбел. Спасибо за описание путешествия, с радостью читал его. Конечно, все это так, как Вы написали в этом письме. Главное, что Вы ездили с С. Я нарочно отпустил Вас, потому что она наиболее подходит к Вам в своих тайных стремлениях к Богу. С другой я бы не отпустил. Отчего Вы унываете? Благодарите Господа за все! Живите Им, служите Ему. Взгляните серьезно на жизнь. Я делаю как Вам лучше. Никогда Вы не были довольны своим отпуском. Это у Вас обычная болезнь.
Подумайте только, можно ли бы Вам отдохнуть, как Вы пишете, у меня? В одной комнате помещаюсь я, в другой все дети, матушка и Ман. Дети Вам вскружили бы голову. Что Вы? Для чего я Вам нужен? Помолиться, побеседовать, побыть в Боге вместе? Все это, конечно, по-настоящему можно, когда не будет этой суеты. Больному человеку нельзя было бы здесь выдержать с пользой. Говорю Вам верно. Лиза, Нюнька капризные, плачут.
Вы опять говорите о постриге, а год проходит зря. Помните, я говорил Вам, подготовка – это не игрушка ведь. Вы не заметите, скоро год пройдет. Это первый год Вашего испытания. Смотрите, не пропустите того хорошего, что можете получить. Болезнь Ваша наполовину от сердца больного, наполовину от уныния, зависти и так далее. Все же должен сказать Вам, что Вы меняетесь. Нет в ваших письмах прежних грубостей, дерзостей, и это меня очень радует. Вы становитесь другим человеком. Слава Богу.
Я Вас прошу, если будет Вам лучше, посещайте храм, помогите в пении, можно ведь и сидеть больше. Дома тоже трудно. После Погребения Божией Матери приезжайте ко мне. Вам матушка скажет. Не сетуйте на меня. Я не имел Ваших писем и не мог сам писать. Храни Вас Господь!
* * *
Поздравляю Вас с наступающим праздником Феодоровской иконы и Батюшкиной памятью! Забиваете Вы всякой глупостью голову,
что Вы одинока, что все Вас забыли, что жить Вам не на что будет и т. д. Стыдно мне за Вас становится. Сама же просит благословения шубу купить – стало быть, есть на что. Стало быть, слава Богу живете. Ну как же Вам не стыдно? Жили, жили, не нуждались ни в чем, сейчас шубу покупаете на будущий год, а окаянный шепчет: как будешь жить? как будешь жить? А Вы уши развесили. Все Вам от этого и не так. К отцу Сергию не можете, к отцу Борису не можете – что это такое? Скорее исповедоваться надо, да и выкинуть из головы. Здоровье нужно беречь. В храме и посидеть. Тогда и батюшки будут хороши, и смогут помочь Вам. Бежать, что же, можно и бежать – никого не удивите; теперь и священники снимают сан, а Вы, что, такой же поступок, в своей мере, хотите и сами совершить? Бросьте-ка всю эту дурь.
* * *
Поздравляю Вас с наступающим днем Вашего ангела! Дай Вам Господь душевного мира и тихой радости. Все обошлось у Вас с отцом Борисом благополучно. Пусть это будет Вам на пользу. На кривую не вступайте, шествуйте по прямой. Писать о своей прежней работе так, как Вы писали, не надо. Пока и собирать не надо. Я отдельно после напишу. Карточку тоже устрою, но не теперь. Будут просить все. Подождите, обязательно дам.
Желаю Вам сделаться доброй, любящей. Скоро наступает пост. Если благословит Господь, проведите его в тихости и в посильном посте, памятуя, что главное в служении Господу внутреннем.
* * *
Заболел, лежу, очень трудно эти дни. Желудочная боль замучила. За письмо спасибо. Радуюсь, что Вы приняли Св[ятые] Таины, радуюсь, что боретесь с собой. Но все-таки многое печалит меня. Тон Вашего письма о В., что Вас залечили, именно тон письма мне очень не нравится, христианки (тем более – желающие иночества) так не пишут. Если хотите лечиться у гомеопата, что же, и там лечат хорошо. Только у Вас все внутри, сердце Ваше лечить Вам нужно самой. Оно прежде всего болит и обостряется от страстей Ваших – зависти, злобы, осуждения, гордости – все это как схватит Вас, как начнет вертеть – да еще к тому же письма... Писать можно (говорю это по-хорошему) не так много. Это очень утомляет сердце – Вы все переживаете, и нужное и ненужное, с большой силой. Полечитесь у гомеопата, но никогда не говорите так о людях, которые делали Вам добро. Стрихин – совсем не такая
вещь, как Вы написали, но главное в Вас – Вы все время свое сердце «сами мучаете». Вот и больно за Вас. (Будущая инокиня отказывается от поздней обедни, почему?) Разве не все равно в среду и пятницу пойти в храм, устали – посидите... «Мне больше нравится ранняя», – пишете Вы. Посмотрите на отца Бориса. Делает все подряд, и в этом близок он Отцу Небесному. Читать мне это было больно. Прекрасное, покаянное письмо – и вдруг опять личное... Я же обращаюсь к Вам как к желающей быть инокиней. То же и в отношении поездки ко мне. Великий грех Вам, что око Ваше лукаво – и много раз Вы зря говорили, что поехали, иногда это было верно, иногда нет. А Вы постоянно вели учет, сами наблюдали, да и другим рассказывали. Не стоит так, родная.
Конечно, повенчаться сестре лучше, но разве можно венчаться, если он не разведен по-церковному? Это все нужно узнать как следует. Молиться за нее надо. Но считать ее в браке мы не можем. Обижать ее не надо, но и успокаивать тоже грех. Готовьтесь к поездке ко мне. Прошу Вас, собирайтесь в мире, примиренная со всеми, в особенности, на кого что имеете. Многим не говорите о поездке, совсем не такое время. С матушкой решите о времени, смотрите и на здоровье. Не потеряйте в поездке, а приобретайте от нее.
Как хочется мне, чтобы сердце Ваше, зачастую завистливое, лукавое, подозрительное, злое, переплавлялось бы в любящее, жалеющее, искреннее, чистое. Вы иногда ведь такой и бываете.
* * *
Воистину воскресе Господь! Спасибо Вам за поздравление, получил Ваши оба письма. На первое отвечу раз и навсегда в следующий раз. На Пасхе не стоит об этом говорить. Больно! Через недели две, а может, и раньше получите. Сейчас же хочу написать Вам только хорошее, чтобы Вы почувствовали глубже праздник. Исповедуйтесь пока два раза в неделю. Если встретится большой праздник, то, конечно, не в счет. Помогите в пении. Усердно прошу Вас, это главное. Чему хотите учиться, напишите, а то Вы только все упоминаете «курсы, курсы».
Примите мое благословение. Христос с Вами! Ждите письма. Но помните: раз навсегда надо вырвать с корнем...
За праздничное поздравление сердечное спасибо. Дай Вам Господь остаться такой хорошей не только на Пятидесятницу, но и на всю жизнь.
* * *
«Любите людей, служите им». Егда же умы ноги их, прият ризы Своя, возлег паки, рече им, весте ли, что сотворих вам? Вы глашаете
мя Учителя и Господа, и добре глаголете: есмь бо. Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель: и вы должни есте друг другу умывати нозе; образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин. 13:12–15).
Не хотелось мне в пасхальную седмицу отвечать на Ваше письмо, да и сейчас отвечаю на эти вопросы последний раз в жизни. Помолился, и пишу Вам.
«Сын мой, – говорит Премудрый, – если желаешь послужить Господу, приготовь душу свою во искушение» (ср.: Сир. 2:1). Да, многими скорбъми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14:22). Не страшны скорби, страшно видеть скорби там, где их нет, и не видеть там, где они есть. Тамо убояшася страха, идеже не бе страх (Пс. 13:5).
Скорби у Вас большие, но совсем не те, о которых Вы мне сообщаете. Ваши скорби: Бога оставляете, службу Ему (может быть, последний год) бросаете, других обвиняете, своих грехов не видите. Отсюда скорблю о Вас, горько мне – Вы ведь батюшкина. Повторяю: пишу об этом последний раз в жизни, ибо много раз говорил Вам и глухи Вы были к словам моим. Из любви к Вам еще раз пишу Вам.
1) «Я ничему не обучена». Вы были научены главному в жизни: молитве и служению Богу. Это было Вам заложено Батюшкой. Богослужение развито и мною. Где это все?
«У меня есть потребность работать, быть деятельной участницей в каком бы то ни было деле. В храме теперь, как вижу, я не нужна – без меня дело обходится хорошо». Я здесь часто скорблю и плачу о родном своем храме, о богослужении, и вдруг те, кому поручено богослужение, от него отказываются, заявляя: «Моя пятница, а дальше я знать ничего не хочу». Если бы поболела Ваша душа о храме Божием, если бы почувствовали Вы, что до последнего надо сохранять богослужение, разве считали бы Вы себя ненужной, а богослужение – богадельней? Слова-то какие у Вас стали! Я много раз говорил Вам о регенте. Раз Вы и теперь считаете, что взят он для М. С., то просто теперь скажу Вам! Пусть слово Ваше станет пред нами и Богом на Страшном Суде. Пусть Он, ведающий тайная, кого-нибудь из нас осудит. Больше я никогда в жизни к этому не вернусь.
Опять пишете, что здоровья нет. Да и как оно будет при таких условиях? Главное дело не считаете своим главным делом, не видите его, не чувствуете, не страдаете за него. Если бы захотели, разве Вам не помог бы Н. Гр., не показал бы!
2) Инструмент у М. поставлен для обеих вас. Я, к несчастью, больше не учил ни Вас, ни ее музыке, как Вы заболели. Осенью хотел, не пришлось, уехал. Пусть то, что Вы пишете о ее занятиях,
также станет нам на суде Божием, ибо я много раз говорил Вам, даже и на исповеди. Бог с Вами!
3) С регентства Вас никто не снимал. Взят только регент, а Вы в праздники не могли по состоянию здоровья управлять, да не только врачи, но и Вы сами (вспомните) много раз просили меня снять Вас с послушания, но до регента управлять за службой, я не соглашался.
4) «Теперь у меня нет ничего, я вольная во всем. Хочу – иду в храм, не хочется – дома сижу, занимаюсь суетными разговорами... Меня теперь более тянет к миру». Проверьте свою совесть, кто в этом виноват? Я только плачу, читая это. Бог с Вами! Не болеете душой за храм, не болеете душой за Батюшку: если уж Вы так, да развалиться все может... Ну да ведь насильно мил не будешь... Душой надо все переживать.
5) Посмотрели бы, как здесь люди живут. В такой комнатке, как Вы, 30 человек. В два этажа и вповалку вместе с детьми. Проходу никакого. Даже с боку на бок трудно перевернуться – а Вы говорите: «Вы не поняли прошлого положения, в котором с З. оказались и жили некоторое время чьим-то подаянием. Если бы Вы поняли, как тяжело из чужих рук...» Да я спрошу Вас: сколько же это было времени? Месяц, ну чуть больше! Да кто же Вам давал? Я распорядился, я просил С. И., Вы скажете: мало, – да у нас сразу все оборвалось с моим отъездом, еще не было налажено (а здесь и просфоры перестали продавать) – это все временно, как наладилось, так и изменилось. Вы не одна, кому нужно помогать, и сразу меня нет, и Лид[ия] Александровка] такую штуку выкинула... Чего мне понимать или не понимать, когда я больше всех мучился, и вовсе не за Вас одну только.
6) Первое Ваше дело – храм, и до тех пор пока не вспомните Вы, как грешны Вы против храма, как грешны против Божией Матери, святых угодников наших, в дни памяти которых не раз приходилось Вам причинять те или другие трудности храму, богослужению, отцу духовному даже и окружающим, – не вернуться Вам на Ваше место помощницы Божией Матери и святых угодников в их святом храме. Раньше я так и считал Вас помощницей и слугой Божией Матери и угодников Божиих, на эту дорогу поставил Вас и Батюшка. Самое главное, почувствовать себя помощницей в этом великом деле богослужения. Найдутся и для Вас дни управления. Было бы желание Ваше. Я от всего сердца со слезами благословляю Вас на этот путь.
<... > Считая Вашим главным делом храм, я никогда не отказывал Вам в желании учиться. Мне очень хотелось и раньше, чтобы Вы учились шить, кроить, вышивать. <...> Что же из этого получилось? Вы перестали... Вот Катя Горячева занималась все годы, теперь самостоятельно шьет и вышивает, зарабатывает.
Прошлый год Вы были больны, но я хотел для Вас не с Е. М., а с нашей одной превосходной работницей устроить занятия; помню, говорил с Вами насчет глаз, насчет очков. Припомните. Осенью этого года уже обязательно. Хотел, меня взяли сюда. Я не отказываюсь и теперь. Считаю, что на курсы Вам не стоит только. Осенью нужно это сделать. Но опять все в Вас... Доводите свое здоровье... В старину грех изображали так: змея, которая сама себя кусает. Вот Вы сами расстраиваете себе здоровье и этим отнимаете всякую возможность занятий.
7) И теперь, и в прошлом внутри у Вас не все благополучно. Вы же все вовне обращаете взоры и беды видите не там, где они есть. И Батюшка был – и тоже трудно, и я был, так же и сейчас меня нет – опять старое. Разлука усиливает любовь и утончает сердце. Дай Бог, чтобы Вы почувствовали, что храм поручен Господом Вам, что Вы в исключительных условиях, можете написать мне, что духовник у Вас – мой ученик и т. д. Но главное, поставьте и разрешите основной вопрос: желаете ли Вы идти путем Божиим, желаете ли Вы служить Христу. Желаете ли вы приготовлять душу свою на искушения... Без этого ничего не выйдет, и друг друга мы и дальше не будем понимать. С этим же, решив служить Богу, многое поймете. 1) Беда в том, что меня нет. Да, это серьезно, но вспомните, и я горько плачу по всех и храме и считаю, что по грехам нашим (а этого у Вас и нет) разъединены, 2) беда действительно в том, что Вы одна в смысле духовного воздействия, и мне удивительно было читать, что у Вас сил нет посещать Марию Николаевну. Это уже прямо от диавола. Посмотрите, сколько людей вокруг Вас, а Вы замкнулись в себе. Попросите у Марии Николаевны ее записки о Батюшке. Они Вам сейчас много дадут. В общении с другими можно преисполниться смирения и получить горячность. Желаю исправляться. Бог даст, и увидимся, но когда изменитесь к лучшему, тогда и полезно будет. Ко мне вовсе не так часто ездят. Я здесь не один живу, друг другу помогаем.
Оттого, что так себя ведете и поддаетесь страху, идеже не бе страх (Пс. 13:5), и осуждаете других и отца своего там, где нужно благодарить, оттого и плотские помыслы. Духовнику о них говорить надо. Вот так: помыслы плотские – в них медлю. Раз покаялись,
а там стыд не позволит грешить. Вы так вот иждиваете свое время, а Ал. Ник. прислал мне замечательное поздравление. Если бы Вы так поняли меня, как он, удивительно. Только не болтайте никому, а то он узнает...
* * *
Все, что Вы написали, результат плохо (в гордости) проведенного поста. Молитесь Господу, чтобы Он снял с Вас эти помыслы. Я пришлю Вам молитву, но ее нужно еще получить из дому. Пока же читайте молитву Иисусову все время при их нашествии. Осуждение всех и вся (теперь о. С.) Ваш основной союзник для этих помыслов.
Храни Вас Господь. Исповедуйтесь в положенное время. Не осуждайте. Господь примет Ваше покаяние и изведет Вас из этого состояния.
* * *
Как я буду без церкви и вас всех эти дни? Не унывайте! Зачем так? Самое главное – не поддаваться настроению, иначе все пойдет вверх дном. Здоровье расстроите и сами растеряете всю душу свою. Напишите мне подробно. Я отвечу. Милость Божия, что у Вас храм и Вы можете встречать по-настоящему праздники. Вот и встретьте, не пропустите. Я бы и рад сейчас, да невозможно.
Шлю Вам благословение на окончание Страстной [недели] и Св[ятую] Пасху!
За просфору сердечное спасибо. Очень мне это дорого. Живу приблизительно как Вы. Вдвоем в комнате. Вспоминаю Вас. Суетно. Да на все Его воля. Давайте помнить, что тысячи людей хуже нас живут. Не надо, не надо унывать. Терпели от Господа хорошее, почему же не потерпеть и трудное.
Храни Вас Господь!
* * *
Спасибо Вам за письмо, а главное, за отца Иоанна Кронштадтского. Я верну, только сейчас он мне нужен. Спокойно продолжайте свой путь. Перегородиться стоит. Как это практически сделать – на месте виднее. Спасибо за подобны. Теперь редко придется писать мне. Не унывайте. Надеюсь временно. Людм. Варф. согла
шается пока, слава Богу. Устроится и другое. Чуть-чуть потерпите. Молитесь за меня.
Храни Вас Господь. Позиций своих в Боге не сдавайте. З. несчастная сама. Жалейте ее.
Мине Тимофеевне
Слава Богу, родная моя Мина, что написали мне. Давно бы надо. Успокойтесь, все это не от Господа, а от похотей вредных и воспоминаний лукавых. Я записал в свое поминание Аполл. и буду его поминать.
Жизнь Ваша течет определенным образом, и Господь Вас ведет по иному пути. Думаю, что это смущение пройдет, что снова обратитесь Вы всем сердцем к Господу и пройдет у Вас и взаимное непонимание с сестрой Вашей. Все ведь, наверное, из-за пустяков. Буду за Вас этот пост особенно молиться. Вы же читайте каждый день псалом 41-й. Векую прикорбна еси, душе моя? и векую смущавши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой (стих 6).
Храни Вас Господь!
Наташе
Родной моей многострадальной дочке шлю благословение Господне и низко, низко кланяюсь образу Божию, в ней живущему. Среди физической и душевной трудности душа моя неоднократно рвалась к Вам, желая хотя чем-нибудь облегчить Ваши терзания. Спасибо Вам, дорогая моя, что нашли в себе силы написать мне. Надеюсь, что Господь Сам смягчит скорбь Вашу и даст Вам возможность не глазами чувства, а очами веры воспринять совершившееся. Не «опустошена душа» Ваша, не «сломлена Ваша жизнь», не «надломлено Ваше сердце». Что Вы, что Вы, дочурка! Очи веры скажут Вам: обогатилась
еще более и дотоле не бедная душа Ваша, укрепилась, как никогда, Ваша жизнь, и к новой жизни обновилось Ваше сердце.
Вы одна из очень немногих, у которой в полноте раскрылись великие возможности Таинства брака. В своем несчастье Вы счастливая. Вы любили и были любимой. Как глубоко изведали Вы тайную красоту жизни двух в одном. Даже письмо Ваше, при всей его тяжести, свидетельствует о радости найденного и понятого через страдание последних лет. Вы счастливая, Наташа Душа любимого, доставлявшая когда-то Вам и скорби, раскрылась перед Вами во всей своей красоте и подвиге. Для нас нет мертвых. Жив и Ваш дорогой Сережа. Сам страдающий пишу Вам – примите с любовью, как из глубины моего существа идущее. Радуюсь за половину Вашу. Прекрасная жизнь, прекрасное увенчание.
Зачем скорбите, что позволили ему приезжать. Ведь это-то и есть его подвиг, ведь через это-то и открылась Вам душа его и выявилось великое и преславное Таинство брака. Господь милостиво предохранял Вас на два месяца. А Вы бунтуетесь и не принимаете, как милость, Ваше незнание. Глазами чувства – разделяю все желание Ваше быть при его отшествии, очами веры преклоняюсь пред Господом, вижу великое очистительное таинство в совершенном таким образом преставлении. Верю, что глаза чувства понемногу заменяются и заменятся в Вас очами веры и много радости найдете Вы в том, что считаете сейчас источником невыразимых страданий.
Помните, что сказал отец Иоанн Батюшке в условиях, тождественных с Вами? Надеюсь, что и Вы найдете в себе силы понести свой жизненный крестоносный опыт другим страждущим и нуждающимся в Вашем служении. Это и Вам будет путь окончательного примирения с Богом и уяснением до конца Вашего личного страдания. Простите меня, любимая дочка. Писать не могу. Простите, плохо, нездоровится.
* * *
Вы мои ум, и сердце, и душа, вы мои родные милые сироты, – я ваш отец. Переношусь мысленно в наш храм, украшенный цветами и залитый светом, и ликую Воскресение Христа, и в то же время и плачу, видя, как праведные веселятся в Небесном Царствии, а я чувствую себя грешным, одежда моя разодрана и черна, и восклицаю: о Владыко, востани и мне падшему подай воскресение.
* * *
Осиротели дети, остался один отец. Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132:1), вкупе здесь и вкупе там.
* * *
Слава Богу за все!
В день Казанской Божией Матери был назначен на осмотр врачей, в день преподобного Феодора меня отправили на курорт – ив этом я вижу волю Божию, призывающую меня едино служить Единому.
Берегите ваших священнослужителей, помните, что вы можете остаться совсем без иерея Божия.
Пишу вам, другам моим, богомольцы не вместят, будьте мирны (2Кор. 13:11), друг друга назидайте (1Фес. 5:11), друг друга утешайте (1Сол. 4:18), друг друга тяготы носите (Гал. 6:2).
Моя жизнь в вас, без нее нет никакого смысла. Не ищите себе нормального руководства – его не найдете, а если и найдете, то на короткое время.
Молитесь за меня, особенно в мои пятницы и воскресенья. Когда мне бывает особенно тяжело, я чувствую ваши молитвы, они меня окрыляют. Все вы у меня в сердце, теперь же стали еще ближе. В разлуке сердце утончается и любовь усиливается.
* * *
Дорогие мои, любимые!
Всем сердцем надеюсь, что увидимся еще в этой жизни. А пока живем по-разному: у вас много новых лиц, вы живете новой жизнью, я по-прежнему один и живу прежним. Это позволяет мне по временам с любовью и бережностью вспоминать каждую из вас.
Шлю вам пожелания душевного мира.
Всегда помню, люблю. Спасибо за всё!
X.
Уже одно то, что Вы написали мне, родная моя, говорит за то, что в душе Вашей была, есть и будет жизнь в Боге. Дело лишь в степени.
Вам сразу хочется получить высшее – ибо Вы только и признаете его. Не в Вашем характере питаться от крупиц, падающих от трапезы. Но, видимо, в духовной жизни каждому нужно через это пройти. Вам же это трудно, очень трудно, но не невозможно. Вы, не желая получать крупицы, готовы отрицать и возможность для себя получения этих крупиц. Христос испытывал хананеянку именно с этой стороны. Помните ее ответ? – Ей, Господи, и пси ядят от крупиц падающих от трапезы. Сказала так, вернее, почувствовала так, а получила все просимое, исцелилась дочь ее.
Сердечное Вам спасибо, что вспомнили обо мне. Я ни в какой степени не заслужил от Вас такого отношения – ничего ведь сам для Вас не сделал. Простите меня! Всегда считал и считаю Вас верующей; если бы Вы в таком состоянии даже и скончались, непременно бы отпел Вас и молился за Вас, как за христианку. Хотелось, чтобы мы еще повидались, если это возможно будет с Вашей стороны.
Шлю Вам благословение Господне, родная моя. Вы еще слишком молоды, самолюбивы, горды, а главное, еще цените все в человеческом масштабе. Ничего, ничего, настанут для Вас и иные времена.
Простите за небрежное писание, приходится на такой бумаге.
Храни Вас Господь!