Святитель Афанасий (Сахаров). Творения.
ПИСЬМО 1955 г. | Не поминающие своего Патриарха остаются вне Церкви

Письмо епископа Афанасия (Сахарова) духовным чадам

Предисловие Е.Апушкиной.

По кончине Патриарха Тихона не было возможности созвать, правильный собор для выборов нового Патриарха, потому что большинство архиереев были в тюрьмах и ссылках, да и вряд ли Тучков вообще допустил бы созыв такого собора. У находившегося тогда в Соловецких лагерях архиепископа Илариона (Троицкого) возникла мысль осуществить выборы нового Патриарха путем собирания подписей архиерейских. Он с единомыслящим находящимся в Соловках духовенством написал соответствующее воззвание – обращение к епископам Русской Церкви, в котором предлагал выбрать на Патриаршество преосвященного Кирилла. Воззвание было вывезено из лагеря одним выходившим на свободу архиереем, в чемодане с двойным дном. Было собрано довольно много подписей за кандидатуру митрополита Кирилла, но едва воззвание соловчан попало в руки владыки Сергия (Страгородского), как о нем стало известно властям предержащим, начинание было пресечено, и архиереи, давшие свои подписи, пострадали. Пострадал и инициатор этого дела преосвященный Иларион. Его, полубольного, едва вставшего после тифа, отправили этапом в холодной рясе; больного, его сняли с этапа в Ленинграде, где он и скончался.

Позднее еп. Афанасий писал «Когда митрополит Сергий заявлял, что его полномочия вытекают из полномочий митрополита Петра, мы все признавали митрополита Сергия, как законного руководителя церковной жизни Православной Русской Церкви, первоиерархом которой остается митрополит Петр. Когда же митрополит Сергий, не удовлетворившись тем, что было дано ему и что он мог иметь при жизни законного первоиерарха Русской Церкви, когда в своем журнале он всенародно объявил, что ему, митрополиту Сергию, не только принадлежат все права Местоблюстителя, но что он, «заместитель» облечен Патриаршей властью (ЖМП N 1. С. 3) и что сам наш законный первоиерарх, «митрополит Петр не имеет права вмешиваться в управление и своими распоряжениями исправлять даже ошибки своего заместителя» (Там же), тогда ряд архипастырей, в том числе и я, признали, что «такое присвоение митрополитом Сергием всех прав первоиерарха при жизни нашего законного канонического первоиерарха митрополита Петра – лишает захватчика и тех прав по ведению дел церковных, какие в свое время даны были ему, и освобождает православных от подчинения митрополиту Сергию и образованному им Синоду».

Об этом владыка Афанасий откровенно в письменной форме заявил митрополиту Сергию по возвращении из Туруханского края в декабре 1933 г. Отказавшись от какой-либо церковной работы под руководством митрополита Сергия и не участвуя лично в общественном богослужении, владыка Афанасий не уклонялся от посещения храмов, где богослужение совершалось священнослужителями, признававшими митрополита Сергия, но другие, близкие ему епископы, в особенности ревностнейший владыка митрополит Кирилл, в качестве протеста, допускали непосещение Сергиевских храмов, хотя осуждали хуления неразумных ревнителей, говоривших, что в «Сергиевских» храмах нет благодати.

Когда не стало сомнений в том, что законного Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра нет в живых и когда Патриаршество митрополита Сергия было признано Восточными Патриархами, то, собственно говоря, не было уже канонически законных препятствий к молитвенному с ним общению. Но – то ли точные сведения в лагеря доходили не так быстро, то ли трудно было победить внутренний протест против прежнего узурпаторства, сопряженного с рядом действий, смущающих чуткую церковную совесть, но как бы по инерции владыка Афанасий не сразу стал его поминать. Наконец он подумал, что, собственно говоря, надо поминать Патриарха Сергия, и однажды сделал это за богослужением, но, как оказалось, Патриарх Сергий как раз перед этим скончался. Патриархом он был всего около года, тогда как управлял Русской Церковью более 17-ти лет.

В 1945 г. произошли выборы нового Патриарха Алексия. Теперь у владыки Афанасия уже не было сомнений. Впоследствии он разъяснял одной смущавшейся душе: «Помимо первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас – ни миряне, ни священники, ни епископы не можем быть в общении со Вселенской Церковью. Не признающие своего первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь»... Единственный случай, когда в согласии с церковными канонами надо прервать общение даже с Патриархом, не дожидаясь суда церковного – это впадение его в явную ересь, но «никакой ереси, отцами осужденной, Патриарх Алексий не исповедует, никакой законной высшей иерархической властью Патриарх Алексий не осужден».

Вот на этом основании, когда в 1945 г., будучи в заключении, владыка Афанасий и бывшие с ним иереи, ранее не поминавшие митрополита Сергия, узнали из газет об избрании и настоловании Патриарха Алексия, признанного Восточными Патриархами и всеми русскими архиереями, то, обсудив создавшееся положение, согласно решили, что «...должно возносить на молитве имя Патриарха Алексия, как Патриарха нашего». Это владыка Афанасий и совершал с того дня неопустительно до конца жизни.

Письмо епископа Афанасия (Сахарова) духовным чадам

Мне кажется, что Вы все еще не совсем решили вопрос о хождении в храмы. Я без всякого колебания решил этот вопрос для себя.

Я вспоминаю пример самого Христа Спасителя, Который пришел, чтобы упразднить ветхозаветное преобразовательное богослужение. И однако, Он во всю Свою жизнь до последнего момента принимал участие в богослужении, совершавшемся иудейскими священниками, несмотря на то, что самих священников Он грозно обличал. А Святые апостолы уже после того, как было окончательно установлено христианское богослужение, долгое время, по-видимому, до самого разрушения храма Иерусалимского в 70-м году по Р. X., продолжали ходить в храм, участвовали в отмененном уже ветхозаветном богослужении, склоняли свои головы, когда первосвященники или священники преподавали им благословением Именем Божиим.

Церковь Христова свята и непорочна. Но до Второго Пришествия только одна половина ее чад – члены Церкви Христовой, не могут грешить. Другая половина ее, – Церковь воинствующая на земле, ища спасения грешников, не изгоняет их из своей среды. В Церкви земной Божественная Благодать изливается на всех чад ее, хранящих общение с нею, через облагодатствованных в законно совершенном таинстве священства предстоятелей Церкви – священников и епископов. Каждый отдельный член Церкви земной вступает в действительное таинственное благодатное общение с нею и со Христом, – только через своего правомочного духовника, при условии, если последний находится в общении с первоиерархом, признаваемым в качестве такового всеми первоиерархами всех других православных автокефальных церквей, составляющих в своей совокупности Единую Вселенскую Церковь. Кроме этой иерархической цепи нет и не может быть иного пути для благодатного единения с Церковью Вселенской и со Христом. Даже великие пустынники, многие десятки лет проводившие в полном одиночестве, всегда мыслили себя держащимися этой благодатной иерархической цепи и при первой же возможности спешили принять Святые Тайны, освященные благодатным служителем Церкви. А в Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители – не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы, по которым изливается на верных Божественная Благодать и помимо которых нельзя получить Божественной Благодати.

И иерархи, и священнослужители поставляются из обыкновенных смертных, грешных людей, – на земле нет святых. Священнослужители, даже ведущие явно зазорный образ жизни, продолжают оставаться действительными раздаятелями благодати до тех пор, пока законной церковной властью не будут лишены дарованных им в таинстве священства благодатных полномочий – раздавать Божественную Благодать и возносить к Престолу Божию молитвы верных. За недостойных священнослужителей Господь посылает Ангела Своего совершать Святые Таинства. Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но и в благодатное освящение с верою приемлющих их. Только одно обстоятельство, – если священнослужитель начнет открыто, всенародно, с церковного амовона проповедывать ересь, уже осужденную Отцами на Вселенских Соборах, – не только дает право, но и обязует каждого, и клирика и мирянина, не дожидаясь соборного суда, прервать всякое общение с таким проповедником, какой бы высокий пост в церковной иерархии он не занимал.

Из церковной истории мы знаем много случаев, когда недостойные лица занимали высокие посты, когда Патриархи были ересиархами. Но и Соборы Вселенские, собравшиеся для суждения и осуждения новой ереси, до самого последнего момента, посылая им и в первый, и во второй, и в третий раз приглашения прибыть на Собор, именуют их «боголюбезнейшими епископами». И только тогда, когда и на третье приглашение приглашаемые отказались явиться, – Собор возглашает им анафему, – и только с этого момента они лишаются благодати и таинства, совершаемые ими, становятся безблагодатными.

Посмотрите, например, историю константинопольских Патриархов в 17-м веке. Патриархов назначали турецкие султаны и ставили на Патриаршество того, кто больше сделает взнос в султанскую казну. Некоторые Патриархи занимали Патриаршую кафедру по году, по нескольку месяцев, по нескольку дней. Тут бывали тайные иезуиты, бывали сочувствующие протестантству. Султан смещал одного Патриарха, потому что другой обещал больше внести в султанскую казну. Как быстры ж неожиданны были смены Патриархов, видно из того, что с 1598 по 1654 год, сменилось 54 Патриарха. Какой соблазн для верующих! А жизнь христиан греков в то время была одним сплошным страданием. Но они не отделились от своих пастырей и архипастырей, не уклонились от посещения храмов, где возносились имена Патриархов, назначенных султаном-мусульманином. А среди Патриархов этого времени был и святой Афанасий Пателарий, три раза с уплатой соответствующего взноса в казну вступавший на константинопольскую кафедру и потом в России, в Лубнах, скончавшийся и причтенный к лику святых.

А каким соблазном для православных русских людей был петровский сподвижник, первенствующий член Синода, архиепископ Феофан Прокопович, бражник, развратник. Может быть, его соблазнительное поведение толкнуло иных ревнителей в раскол. Но не раскольники, а те, которые молились в храмах, где возносилось имя Феофана, оставались в Православной Церкви и получали благодать и освящение.

Много соблазнительного и в наши дни. Но несмотря на всякие соблазны, у нас нет никакого законного права уклоняться от общения со священнослужителями, состоящими в канонической зависимости от Патриарха Алексия.

Настоящее положение церковного управления совсем не похоже на то, что было в то время, когда делами Русской Церкви ведал митрополит Сергий в качестве заместителя митрополита Петра и по его поручению. Когда митрополит Сергий заявлял, что его полномочия вытекают из полномочий митрополита Петра и что он, митрополит Сергий, всецело зависит от митрополита Петра, – мы все признавала митрополита Сергия, как законного руководителя церковной жизни Православной Русской Церкви, первоиерархом которой остается митрополит Петр.

Когда же митрополит Сергий, не удовлетворившись тем, что было дано ему и что он мог иметь при жизни законного первоиерарха Русской Церкви – рядом действий выявил себя как захватчик прав первоиерарха, когда в своем журнале он всенародно объявил, что ему, митрополиту Сергию, не только принадлежат все права местоблюстителя, но что он «заместитель облечен Патриаршей властью» (Журнал Московской Патриархии. N 1. С. 3) и что сам наш законный первоиерарх, митрополит Петр, не имеет права «вмешиваться в управление и своими распоряжениями исправлять даже ошибки своего заместителя» (Там же), – тогда ряд архипастырей, в том числе и я, признавая, что такое присвоение митрополитом Сергием всех прав первоиерарха при жизни нашего законного канонического первоиерарха Петра, – лишает захватчика и тех прав по ведению дел церковных, какие в свое время даны были ему, и освобождает православных от подчинения митрополиту Сергию и образованному им Синоду. Об этом я откровенно в письменной форме заявил митрополиту Сергию по возвращении моем из ссылки в декабре 1933 года. Отказавшись от какого-либо участия в церковной работе под руководством митрополита Сергия, я не уклонялся от посещения храмов, где богослужение совершалось священнослужителями, признававшими митрополита Сергия. Резкие ругательные отзывы о так называемых «Сергианских» храмах и о совершаемом там богослужении, я считал и считаю «хулой на Духа Святаго». Истинная ревность о вере не может соединяться со злобой. Где злоба – там нет Христа, там внушение темной силы. Христианская ревность с любовью, со скорбью, может быть, и с гневом, но без греха (гневаясь – не согрешайте). А злоба – величайший грех, непростительный грех, – «хула на Духа Святаго», Духа любви, Духа благостыни. И ревностнейший владыка митрополит Кирилл, в качестве протеста допускавший непосещение Сергиевских храмов, осуждал и хуления неразумных ревнителей и говорил, что он сам в случае смертной нужды исповедается и причастится у Сергиевского священника.

В настоящее время положение церковных дел совершенно не похоже на то, что было при митрополите Сергии. Митрополита Петра, конечно, нет в живых. Помимо первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас, ни миряне, ни священники, ни епископы, не можем быть в общении со Вселенской Церковью. Не признающие своего первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!

Иного первоиерарха, кроме Патриарха Алексия, в Русской Церкви нет. Его признали таковым все Восточные Патриархи. Его признали все русские иерархи. Не дерзаю уклоняться от него и я.

Теперь нет поминающих и непоминающих храмов. Тогда можно было в качестве протеста не посещать те храмы, где незаконно, наряду с именем законного первоиерарха, поминали и его заместителя не по первоиераршеским делам, а по ведению текущих дел. Теперь везде возносится имя российского первоиерарха Алексия. Может быть, иное в деятельности Патриарха Алексия соблазняет, смущает, заставляет ревнителей насторожиться. Но все это не лишает его, ни подведомственное ему духовенство благодати. Ереси, отцами осужденной, Патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют, а по канонам церковным это единственный случай, когда должно прервать общение даже и с Патриархом, не дожидаясь суда церковного. Никакой законной высшей иерархической властью Патриарх Алексий не осужден. И я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительные. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха Русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха Алексия, как Патриарха нашего, что я и делаю неопустительно с того дня.

Все то, что в деятельности Патриарха и Патриархии смущает и соблазняет ревностных ревнителей, – все это остается на совести Патриарха, и он за все даст ответ Господу. А из-за смущающего и соблазняющего, что иногда может быть не совсем таким, как нам кажется, – только из-за этого лишать себя благодати святых таинств – страшно.

Не отделяться, а будем усердно молить Господа о том, чтобы он умудрил и помог Патриарху Алексию и всем у кормила церковного сущим право править слово истины и чтобы нас всех Господь наставил так поступать, чтобы совестью не кривить, против единства церковного не погрешать и соблазнов церковных не умножать.

Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь, юже стяжал ее и Честною Твоею Кровию.

Призываю на Вас Божие благословение. Спасайтесь о Господе.

Богомолец Ваш е[пископ] АФАНАСИЙ 9 22 мая 1955 г.