Святитель Димитрий Ростовский. Творения.
Письма | Димитрий Ростовский
Письмо 1.
Пречестному Господину отцу Феологу грешный Димитрий!
Студент школ Ростовских Василий, немного поучився, грядет к Вашей милости на ваканцию, аз же сею малою хартиею посещаю Вашу любовь: здравствуете ли? во спасении ли пребываете? ужели забыли нас или еще памятствуете? Мы же Вас не забываем, но воспоминаем.
Прошу честность твою возвестити ми: дома ли есть Господин Стефан Васильевич, или негде в отсылке? Писал Его милость к моему недостоинству о челобитии, свойственные Воскресению его челобитчицы, но та челобитчица у нас не появлялась, а приказные наши сказуют, без челобитчицы-де нельзя дела делать. И о том велел я написать к Его милости, но не вем, застанет ли его у себя мое писание.
Мимошедшего Апостольского поста, быв я в городе Ярославле, дерзнух недостойный выше меры моей дела, преложив мощи святого благоверного князя преподобного Феодора и чад его из ветхой раки в новую кипарисную и взях некую малую от тех часть себе на благословение, от коих мощей честности твоей мало послах; хощу же послать и благодетелю моему Господину Стефану Васильевичу, Аще не в отсылке где обретается. Пожалуй, извести мне, где ныне от есть?
Здравствуй о Господе и спасайся и о моем архигрешничестве молися.
С Ростова. 1704 г. Июня 28-го.
P.S. Лексиконы печатаются ли, и скоро ли будут, прошу: известите.
Причестным отцам господам моим: г.Иоасафу Колдычевскому, о.Иосифу судии, о. Кариону (Истомину) смиренно челом бью.
Письмо 2.
Любезнейший Господин, отче Феолог!
Приехавший из Москвы добрый человек, писаньице от честное твоей мне подавши, только в черте времени появился к нам, и тотчас взялся за путь; насилу подождал сего моего малого писаньица, коим благодарствую честность твою за посещение письменное. А в том, что я нечасто пишу вашим честностям, прошу прощения: иногда недосужно, иногда ленюсь, а иногда не бывает ездоков таких, коим бы можно было вручить хартию. Однако ж исправлюсь, если, Бог даст, жив буду. Стефан Васильевич, будучи у нас, не замешкал; только литургию преждеосвященную великопостную выслушал, да покушал груздов с моим недостоинством. Бог да сохранит его в сем пути и направит все к лучшему.
По дружеству сделаю известным: месяц июнь и июль напечатаны и присланы мне из Киева; август же, думаю, ждет там Алекса. Дал бы Бог, чтобы и сей месяц поскорей закончился и был привезен моему грешничеству! Прошу молиться о сем и обо мне, недостойном архигрешнике.
Всем, всем, всем низко челом, особенно же отцу Кариону и отцу Иосифу-судии.
Грешник Димитрий. Из Ростова, мая 22 (1705 г.).
Письмо 3.
Честному отцу Феологу челом!
Здравствуй, братец, на многий лета!
Христос родился, крестился и пошел в мир скитаться и странствовать, с добрыми людьми ища Себе покоя. Не бывал ли у Вас? Чаю, забился в чуланчик сердца Феологова и почивает на одре боголюбезных мыслей его. А отец Феолог ему рад: потчует Его вином умиления. Пожалуй, отче Феолог, побей челом Ему, Свету моему, чтоб и мою немощь посетил, понеже немощетвую, насилу брожу.
Отцу Иосифу судии, отцу Кариону челом. – Здравствуйте, отцы святий, на многая лета! Не забудьте меня, егда молитвы к Богу простираете, и егда чарку водки полную испиваете, аз же такожде вас не забуду, Аще впредь жить буду...
Отче Феолог! вельми добр совет твой, но прошу и молю: соверши сам; благоволи потрудитися сходити с моим посланным к Его милости и побита челом, чтоб посетил мою худость запросто: уха есть живая а с ним и твоя честность посети нас.
Еще молю любовь твою, отче Феолог: пожалуй, приищи в Великой Минеи Четьи октомврия месяца в 29 день, нет ли тамо жития препобного Авраамия Ростовского чудотворца или в иных где рукописных книгах не обрящется ли, и преписав пришли мне, пожалуй, молю.
И сие извествую чести твоей: писал к моему недостоинству отец Архимандрит Печерский, желая, чтоб первую трехмесячную книгу сентемврия, октомврия, ноемврия паки начать исправити ко вторичному печатанию полнее неже первее, с приложением житий святых тех, иже преминушася. И паки триех Великих Миней Четьи от соборной Московской патриаршей церкви дадут ли?
Грешный Димитрий. (Январь 1706 г. (вскоре после 6 января). Москва)
Письмо 4.
Пречестному Господину, отцу Феологу, смиренный Димитрий о Господе радоватися!
Благодарствую любви Вашей, что не лишисте мя ведения дивной вещи, о ней же услышахом. Удивляемся новой новости, смущающей глупых, и блажу благоразумие отвещавшего и заградившего уста плутовские... А честности твоей челом за написание сего. Молю и впредь не лишати мя прилучающихся оказий. О моем пребывании извествую, Аще изволите ведать: в живых обретаюся до воли Господней; часто немощетвую, отчасти же и печалию смущаюся, видя беды сущия священником, и зря слезы их и дом наш час от часу гораздо скудающий. Аще и уповаю аз на Бога, Нань же возложихся, обаче онех нужду видя, опечаляюся, естество бо человеческое сердобольно сущи, обаче соболезновати бедствующих. Таковое мое требование любви вашей известих – кланяюсь всем низко: Господину отцу Кариону и благодетелеви моему Господину Стефану Васильевичу.
Возжелах от скуки, Аще Господь восхощет, сочинить Летописец вкратце за келлию; но не имам книг. Все летописные книги с епархии Ростовской взяты к вам, а у нас токмо той, иже списася с оного, его же взымах во дворе печатном, в нем же, Аще и довольно суть историй, но летосчисления от создания мира не обретается. Аще же латинстии и имам, но с нашими летами не сходны.
Молю убо честность твою, пожалуй, приищи где-нибудь такого русского хронографа поне (по крайней мере) единого, Аще более невозможно, в них же летосчисление от создания мира было бы, и изволь прислать ко мне грешному на время, дабы собрати возмог лета по нашему восточному летосчислению – молю смиренно.
С Ростова, мая 19 дня 1707 года
Письмо 5.
Пречестному Господину, отцу Феологу, о Господе радоватися!
Аще и нескоро, обаче любезно писание Ваше посети нашу худость, за кое благодарствую... А яже требовасте, сие сотворих ради любви вашей. А в чесом ныне леность наша упражняется? рекл бых: приде и виждь; но расстояние велие положися между нами и вами; и Аще бых имел пегаса или Александрова Буцефала, послах бых к честности твоей, да на тех приехав посетиши мя, но и сам чуть не пешком брожу: ни коня, ни всадника!., оскудеша овцы от пищи и лошадей нет... Ныне умными убо токмо очами Вас зрю, и хартиею Вам собеседую. Начах убо писать летописец моего слабого ума столько не станет, и телесного здравия немного достанет: рука дрожащи изнемогает, никтоже помогает. Суета препинает писати, а леность влечет лежати. И книг летописных скудно, да и сыскати их трудно. Все хронографии с епархии нашей к вам взяты, а нам не даны. Без книг нуждаемся мудрствовати, якоже слепни без руководителя путешествовати... Написах малую хронологию и послах к моему Преосвященному; мню, что и Ваша честность ю видели. Возвращена убо ко мне, юже Преосвященный не охулил, прочим же не понравилася. Ныне же с о. Рафаилом нашим послах Летописца начаток. Бог весть, понравился ли кому или ни. Аще не угодно кому будет убогое мое начинание, обаче аз не ради издания в мир, но себе ради хотех бых писати, Аще бы помоществовал немощи моей Господь Вашими святыми молитвами, их же требуя, смиренно челом.
Грешный Димитрий. Из Ростова, декабря 31 дня 1707 года.
Письмо 6.
Честному отцу Феологу о Господе радоватися!
Как тебя Бог милует, как домой доехал? Не потерял ли моего описца, и читаешь ли его, и даешь ли читать отцу Кариону, ему же низко кланяюсь? Послах к Летописцу малое приложеньице, прочти и положи на месте подобающем. И еще хотят быть некие приложения на некиих местах, да не очень долго у себя держи. В Великий пост, Аще жив будеши, пришли. Здравствуй. Всех благ и спасения чести твоей желаю.
Грешный Димитрий. (Начало 1708 г. (до 16 февраля) Ростов)
Письмо 7.
Пречестному Господину, отцу Феологу благословение и челом.
Здравствуй! Начал Святую Четыредесятницу. Дай Бог честности твоей Светлого Воскресения здраво и душеполезно дождатися. Молю, Летописца моего не очень кому лишнему давайте читать, чтоб не разлилося, яко не всяк бы о том ведал, да не умножатся лишние слова; различии суть нравы человечестии: ин ищет пользы, а ин ухватки.
Отцу Кариону и Господину Поликарповичу челом и благодарствие их милости за питание худоумного умника моего, да не всякому бы изъявляли, молю; еще тое дело многого исправления требует, Аще Бог поможет.
Честному Господину Стефану Васильевичу челом и благословение. За сим благодарствую о всех его благодеяниях – благодарен есмь. Жаловал его милость меня сухарями немецкими, но не смею их в пост кушать; не с молоком ли? Пожалуй, отче Феолог, спроси и извести мя, можно ли мне те сухари в пост кушать?
Здравствуй о Христе Господе и подвизайся во Святую Четыредесятницу и о мне грешному помолися, молю.
Смиренный Димитрий. (2-я половина февраля 1708 г. (вскоре после 16февраля). Ростов).
Письмо 8.
Пречестный Господин, отец Феолог, о Христе возлюбленне, здравствуй, спасися!
Послася от нас в Москву во некоем орудии дворянин наш Григорий Парфеньев. Аще изволишь послать к нам Летописца, с ним пошли понеже наш есть человек. А Апокалипсис паки и паки прошу. Деньги готовы, токмо цену, пожалуй, возвести; немедленно пришлю. Не слышно ли, скоро ли возвратится Преосвященный Рязанский к Москве? Возвестите мне, молю, иные еще будут кии вести, не утайте нам Кланяюсь Честности Твоей, и молитв ваших святых требую.
Грешный Димитрий. (1708г. (после 5апреля-до 24июня). Ростов)
Письмо 9.
Пречестный Господине отче Феолог! о Христе возлюбленне брате.
Спасет Бог! Челом благодарствую за прислание списанных таблиц. А слова Церкви целую. Писцу послах рубль, да не вотще будет труд его. Вести нечаянные приях, впредь Аще что случится благоутешительное, и нас обрадовати благоволите, молю. Писах прежде к твоей честности, что то есть за страна Варяги и где город нареченный Тмутаракани, не приях ответа? Молю, Аще что о том весте, известите моей худости. Здравствуйте, вкупе же и спасайтеся и поминайте мое окаянство, друга вашего.
Всех благ вам желатель присный грешный Димитрий.
(Лето 1708 г. (после 24 июня). Ростов)
Письмо 10.
Честный отче Феолог, возлюбленный о Христе брат!
Устрашила меня смерть покойного Иосафата Колдычевского, друга нашего и моего особливого благодетеля. Если его, столь здравого человека, не старого, не увечного, трудами не изможденного, смерть похитила в столь недолгое время, на что уж мне, бессильному, надеяться? Страх смерти напал на меня, и страх сугубый, ибо не вем ни дня, ни часа, в онь-дсе постигнет меня смертный суд от Бога, и не готов к смертному исходу. А как останется книгописное дело? Будет ли охотник приняться и довершить его? А еще много надобно в сем деле трудиться; в год его не докончить; пожалуй, и в другой год к довершению его насилу поспеть можно; а конец у дверей, секира при корне, коса смертная над главою. Увы мне! Не жаль мне ничего, и не имею, чего бы жалеть можно было: богатства не собрал, денег не накопил. Одного мне жаль, что начатое книгописание далеко до окончания; и еще о Псалтыри помысл бывает. Жаль, что и Апокалипсис брынские богословы не путем толкуют. Думка за горами, а смерть за плечами. Однако все на волю Господа нашего, живыми и мертвыми обладающего, возлагаю. Если восхощет Он, и из камня может воздвигнуть чад Аврааму. Я же должен поминать душу преставльшегося в моих, хоть и грешных, молитвах. Одолжил меня покойный любовию своею. Помнишь, как он служил мне, больному, любовно, не гнушаясь немощию, вместе с твоею честностию и с Господином Дмитрием Алексеевичем? Как же мне не поминать его, преставльшегося, и как о вас, живых, не молить Бога! Да спасет Бог и Отца Кириона, который во время недуга меня ягодами вишневыми кармливал. Все это ваше любезное благодеяние я памятствую и благодарствую, и Бога о вас молю.
О преставльшемся надежда на Бога, что Своей милости не лишит его. Ибо все люди его осудили и чуть в ад живым не положили; но суд Божий решает противно. Суд человеческий – одно, суд Божий – другое. Люди осудили, Бог не осудит того, кого люди посылают в ад мнением и языком своим. Кто ожидал, что разбойник будет в раю, мытарь между праведными, блудница в чертоге небесном? Не посылает ли их всякий в геенну, видя житие их? А милосердие Божие делает напротив: постыжает Бог судьбами Своими милосердными суды человеческие. Если и в удержании где-либо душа преставльшегося временно пребывает за свои прегрешения (а кто без них?), то сокровище церковное, молитвы, говорю, о преставльшихся, непрестанно творимые, – сильны искупить от долгов его, чему мы, грешные, поспешествуем.
Честности твоей Божия благословения желая, кланяюсь.
Грешник Димитрий. В самые Ноны. (7 октября 1708 г. Ростов)
Письмо 11.
Пречестному Господину отцу Феологу о Господе радоватися!
Вкратце пишу, понеже немоществую рукою.
Господин Степан Васильевич, егда путешествова к городу Архангельскому, взял у меня четвертой тысячи 500 лет. Возвращался отгуду, не привез ли, не восхоте ли дати? Молих убо его честь, что твоей честности поручил, а честности твоей пришлиши от Его милости, Аще изволит дати, и мене у себе, дóндеже сподобит Бог видитися с тобою. О прочем же потерпит.
На днях книгу «Купель Душевную» желаю имети, но в нынешнее время буди у вас до Великого поста, понеже ныне писцы мои зело недосужны. И сам аз недосужен и недужен, насилу делать принуждаюся. Дух бодр, плоть немощна.
За любовь и за келлию извещаю. В месяце ноемврии позвала мя нужда быть в Ярославле, нужда же раскольническая: понеже умножишася в епархии нашей зело. Тамо быв, учил помощию Божиею довольно с неделю. Но понеже словеса из уст болей идут на ветер, нежели в сердце слушающих; того ради все предлежащее ми летописания дело оставив, яхся писать особую книжицу против раскольнических учителей, помыслив в себе, яко Бог о летописании меня не истяжет, а о сем, Аще молчать буду противу раскольников, истяжет. И написах помощию Вышнего книжицу, но буде мало еще где не соверших. Надеюсь на милосердие Божие, яко к Великому посту совсем совершится. Того ради и писцы мои зело недосужны, а совершив, Аще Господь восхощет и живы будем, и к Вам пришлю к рассуждению. А как той книжицы наречение и что в ней написано, на особой хартии послах.
Нет ли у Вас еще каковой новинки или диковинки раскольнической? Молю, возлюбленне, Аще есть, посли ми. Где бы ми взять Евангелия вечного, кое Аввакум распопа писал? Не возможно ли где в Москве сыскать, прошу. – Василья Семеновича помню и матерь его, схимонахиню Евдокию, поминаю.
А твоей честности челом и благословение.
Грешный Архи: Димитрий.
Р.S. Аз жажду, – гласишь.
Несть зде воды из опоки (камня),
Едины из очес слезы плывут;
Пий слез токи.
Видел я негде в некоей Вашей книжице слова о разграбляющих имения церковные и просих честь твою, чтоб преписали мне, и теперь прошу: пожалуйте, препишите и пришлите, молю.
Отцу Феологу
Кланяюсь попремногу.
Не досужно много писать,
Стал церковное кусать.
Бо болей напишу,
И великого вами не пишу.
Вы же мало пождите,
Иная же простите.
Челом бью.
(Начало 1709 г. (до7марта). Ростов).
Письмо 12.
Честный отче Феолог!
Моя рука милосердием Божиим уже начала приходити во исцеление, пора и твоей нозе быти здравой. Господин Димитрий Алексеевич лекарь не худ, а Бог лучше всех. – Желаю, да здрав будеши телом и душою. Слышах, Аще и не подлинно, яко нецыи от благоразумных начаша летопись в царствующем граде Москве делати? Чаю, во дворе печатном, для чего и книги летописные многи отвсюду взяты. Молю твою честность, благоволи известить мне полинно, каким (образом) тоя летопись будет: от создания мира или от Рождества Христова, или только о Российском государстве и о вселенной, и кто в том трудитися изволит? Когда бы благоразумные трудолюбцы изволили исследовать то, для чего лета бытия мира числятся не по Библии, но по хронографии много между собою не согласующих. А Библия называется Божественное Писание; и по что лета, в царственном писании числимые, оставлены, а за хронографами, иже суть вне Божественного Писания, идут наши?
Отец Феолог жив ли, не слыхать, не видать!.. Прошу, возлюбленне, отче Феолог, возвести ми подлинно все, сие лето что ли на Москве печатается книга и коего Государя царствование – зело о сем прошу...
Димитрий. (Начало 1709 г.Ростов)
Письмо 13.
Пречестному отцу Феологу о Христе радоватися!
Книжицу безымянного творца (И.Т.Посошкова), именуемую «Зеркало», от честной твоей к нам присланную, выслушав и преписати повелев, возвращаю паки вашей честности. А послах ю Вам с подьячим московским Филатом Алексеевым. – А книжица та воистину благопотребна, великое раскольникам обличение и постыжение. Когда бы та книжица прилучилася мне прежде написания моей, много бых от нее почерпнул. Я свою помощию Божиею окончих. Прошу честности твоей возвестити мне: кто тоя книжицы писец жив ли он, или умре. Аще жив, стану к нему писать; Аще же умре, стану его поминать. Книжица та достойна в свет произвестися, токмо мало нечто местами поисправити и приочистити треба.
Мою книжицу писцы преписуют набело, но не скоро, не искусны бо, да и ленивы. А чаю к Воскресению Господню довершать. А как довершится, не замедлю послать чести твоей и прочим кому надлежит; первая часть полнее читается, вместе с прочими пришлю; а яже у Вас, те надобно будет к нам возвратить.
Старый казначей монах Иларион преставися, молитв Ваших святых требует, аз же в живых по воле Господней обретаюся. Кланяюсь любви Вашей и здравствовати Вам желаю.
Смиренный архигрешник Димитрий. (Весна 1709 г. (до 24 апреля). Ростов)
Письмо 14.
Честному отцу Феологу о Господе радоватися!
Послах честности твоей Фаэтона краткого, также и иных еллинских басней, яже в 39-м слове Назианзиновом воспоминаются, краткое толкование. Недосужно о том писать много, ниже хочется для безделицы оставляти нужнейшие дела.
Еще послах Вашей милости бороду капитонскую, изрядную, долгую, широкую и расчесанную, не жаль плюнуть в ню...
О брадах двое тетрадей; одну твоей честности, другую господину Феодору Поликарповичу изволь от меня вручити, ему же челом за бумагу и книжицу. А тетради тыя приложите во вторую часть Розыска в статью первую пред окончанием статьи той. За святого Евфросина (Псковского) челом, а о чудеси его хотел бых подлинно ведати, каково оное есть.
Смиренный Димитрий. (Лето 1709 г. (до 11 августа).Ростов)
Письмо 15.
Честному отцу Феологу о Господе радоватися!
О чистилище римском и о мытарствах много писать опасаюся, понеже наши не сказуют быти огню на удержание душ, хотя сами себе противно попечатали в прологах души, виденные в огне. Обаче написах мало и послах честности твоей, в книжице же моей сего не положу. Уже бо и докучило писать противу раскольщиков: полно уж, будет о том трудитися, пристал... Молю, нечто приложих о толкованиях Евангельских, но начисто еще не переписано, а как переписано будет набело, пришлю к вам.
Помышляя возвратиться к Летописцу, Аще Бог поможет моей немощи, молю, помолитесь о мне грешном, аз же кланяюсь вам.
Книжица рукописная покойного Пармена послася чести твоей.
Грешный Димитрий. (Август-сентябрь 1709 г. (после 11 августа). Ростов)
Письмо 16. К митрополиту Стефану (Яворскому)
Великий Господин и отец мой благодетельный!
В начале прощения прошу, что длинное и бесполезное предлагаю писание до рук Ваших святительских, и утруждаю купно, и мешаю занятому нужнейшими и лучшими делами. Не вижуся, и не беседую лицом к лицу: письмом убо наговорюся, хотя и наскучу; простите. Благодарствую Преосвященству Вашему за прочтение и рассмотрение моей Хронологии, которая имела бы быти вместо оглавления всего труда сочиняемого мною Летописца; если бы стало столько ума моему простоумию, и здоровья моей немощи, а наипаче, если бы в том Божия Вашими святыми молитвами поспешествовала помощь. Есть хотение, но нет силы; и очища не по-прежнему глядят, и ручище пишущее дрожит.
Рассматривателям премудросоветующим челом благодарствую Испытание вразумляет; а на примечания покорнейше ответствую.
На 1-е. Не история, но сумнительные деяния предлагаются, и не решатся. И подлинно так: что сие еще не есть история, но оглавление хотящей быти истории, и несумнительное что-либо предлагается, но погрешностей, в коих наши упрямо стоят, изъявление. А что кажется быти сумнительно, оное решить трудно, разве молчанием; понеже Хронографы российские с Библиями российскими, а Библия с хронографами весьма не согласуют в летах. А употребляемое греками и Россиею издавна летосчисление идет не по Библиям, Аще и Святым Писанием называемым, но по хронографам; и потому лучше о сем молчать. А написанная Хронология пусть останется для меня, а не для подания свету, якоже и весь мой Летописец; конечно не с тем намерением пишется, дабы оный в печать издать, но только для моего знания, а после меня, если кому достанется доброму, может не презреть.
На 2-е. О соблазне раскольщиков в изыскивании известности, касательно о Рождестве Христове, ответствую: то мне и хотелося показа-ти, что неправое у наших держится летосчисление, чего до сих пор не хотят увидети и познати. Помню, некогда в Преображенском (селе) Талицкий спорил с Вашим Преосвященством о летах, утверждая, что отцы святые так положили. Если отцы святые, то для чего же они не согласуют с Библиями? Могли ли быти противны отцы святые Священному Писанию? разве святые отцы, снисходя токмо народному обыкновению, писывали лета миробытия так, как ныне мы пишем, а не утверждая. Если святые отцы написали лета от создания мира до Рождества Христова 5500, то для чего же последнейший леты грек Кир Дорофей, митрополит Монемвасийский, написал до Рождества Христова лет 5506: коего Дорофея хронограф переведен в Москве на славянский язык, в царство благочестивого Царя Алексея Михайловича, и ныне на Печатном дворе обретается. Равным образом и давнейшии цареградский грек Георгий Кедрин, в царство Алексея Комнина, Царя греческого, живший, написал, яко родися Христос в 5506 лето, коего сочинение на греко-латинском диалекте печатное у меня имеется. Сии оба хронографа не стали ли противны мнению наших 5500 лет, от начала мира до Рождества Христова счисляющихся? А Никифор Каллистов Ксанфопул, Синаксаров Триодных творец, написал, что родися Христос в лето миробытия 5505: и сей непротивен ли стал леточислению, мнимому быти от святых отец написанному? Разве о таковых несогласиях молчати, а что ложно, того не обличати, и упрямству людскому снисходити. И не трудно молчати, и не писати, трудно исследовати подробну, и писати в изъявление вещь неведомую. Раскольщикам же никто ничем не угодит: они и из добрых, полезных и святых вещей соблазняются. Для жука всегда ядовита роза. И нам ли последовать их безумию? Однако неисцельную рану лучше с молчанием сносить, нежели бесполезно и с убытком врачевать. Бисерей не повергайте [Мф. 7, 6].
На 3-е. О разделении книги. Сия Хронология не уже книга, но яко оглавление хотящей быти книги, коей расположение и разделение посылаю видети Преосвященству Вашему, и прочим их милостям.
На 4-е. О монархиях. Не премину во оной (даст ли Бог написать) книзе о монархиях бывших упомянуть: но не по тем временам расположил я оное сочинение мое, ибо не имею я намерения быть гражданкой истории писатель, по мнению политиков: да не будет сие. Не архиерейское то дело. Мирские люди могут в том трудиться или готового о тех монархиях историка Иустина перевести. Мне же предлежат духовная: и я намерен, в надежде помощи Божией, идти путем Священной Истории, не исключая совсем и светской, но прилежа больше к Священным, нежели светским вещам. Под названием же и образом Летописца желал бых некие полезные нравоучения писати, дабы читателя не токмо Историями увеселити, но и нравоучениями научити. Сие есть мое намерение, если не для других (ибо кто аз, да учу ученых мужей?), то по крайней мере для меня самого. Еще же и сего ради (если бы то дело имело совершиться, и произыти в чтение людям посполитым), Священную Историю вкратце написать намерен. Помню, что в нашей Малороссийской стороне трудно сыскать Библию славянскую, весьма мало где оные обретаются, и купити едва достанет кто; и редко кто из духовного чина ведает порядок Историй Библейных, что когда происходило. Игумен один тамошний вопросил мене: когда Илия Пророк был, по Рождестве ли Христовом, или пред Рождеством? И паки: Маккавеи жили после апостолов; ибо учитель их Елиазар на судищи пред мучителем Апостольские и Евангельские приводил словеса, якоже напечатано в Прологе Московском августа в 1-й день. И иные многие в разговорах между чином духовным слышал смеху достойные речи, якоже и сие: которым ножом святой Петр усече Малхови ухо, тем послежде святой Илия перерезал жрецов Вааловых: «О нестысленнии Галати» [Гал. 3,1]! и для того хотел бых, Аще бы поспешил Господь Вашими святыми молитвами, вкратце Библейную Историю преподать таковым для ведания, книжицею не зело великою и умеренною, чтобы мог всяк не дорого купити, и удобо о всех, иже в Библиях, уведати Историях, каковым идут порядком: но Бог весть, совершится ли то. Помышление за морем, а смерть за плечами: а еще и времена нынешние отнимают разум и охоту к книгописанию; молчит учение во время шуму оружия: однако, возлагаяся на Бога и на святые Ваши молитвы уповая, помалу касаюся дела, и уже будто бы есть и начало. Пришлю до рук Преосвященства Вашего не медля: велел почище переписать. Паки прощения прошу, что утрудил Преосвященство Ваше бесполезным сего чтением. «Любы вся терпит», грехи покрывает (1Кор. 13, 7).
(4 декабря 1707 г)
Письмо 17.
Преосвященный Владыко,
Великий Господин и благодетель мой милостивый!
Начаток моего худоумного Летописца Преосвященству Вашему видети послах чрез преподобного отца Рафаила Казановича. Но не хочу трудити Ваше Архиерейство питанием, занятого важнейшими делами, разве токмо едино малое к читателю предисловие, один лист изволь Преосвященство Ваше сам прочитати, прошу; прочее же повели прочим благоразумным особам пронести, и рассудите, будет ли то дело в благопотребство Церкви и в пользу, или нет? А как они рассудят, и повелят, готов послушати: исправити ли что, или отставите, или весьма престати. Мню же, мало кому понравится сей мой труд, понеже в нем, как в сбитне русском мешанина: и История, и будто толкованийце некое (из Корнелия и других книг), изредка местами, и инде нравоученийце, а наипаче в первой и другой тысящи лет, в которых мало зело обретается Историй. Коих лет не хотя праздно проминути, наполнил отчасти нравоучениями, взимая повод из случая деяний, в оные времена бывших. Вем же, в книгописательстве иное есть быта историком, иное толкователем, иное нравоучителем. Однако же я грешный все то смешал, как горох с капустою, желая иметь книжицу оную наподобие примечаний и отрывков, дабы иногда к проповеди что годилося. Как то ни есть, молю смиренно, да повелением Вашим святительским от кого-нибудь удосужившегося прочтено будет сие начатое мое убогое дело, еже святительским Вашим вручая рукам, лобызаю оные моим усердием, и низко кланяюся.
Из Ростова, декабря 11 дня (1707 г. )
Письмо 18.
Преосвященнейший Владыко,
Милостивый мой о Святом Дусе отче и благодетелю! Чрез почтенного брата Стефана, философии учителя, не успел написати, что надобно. Недосужно было за праздником и гостьми. Ныне, свободное имея время, пишу кланяяся Преосвященству Вашему, свободного времени никогда же имущему, ему же истинно соболезную, толикими обремененному тяжестьми. И молю, елико могу Господа крепкого и сильного, да укрепит Ваше Архиерейство в ношении толь тяжкого креста. Не изнемогай, Святителю Божий, под таковыми тяжестьми! ветвь под тяжестию всегда плодотворит. Ни мни быти тщи труды свои пред Богом, глаголющим: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии [Мф. 11,28]. Велико воздаяние понесшим тяготу и зной дне: не суть суетны труды, ими же благоразумно управляется корабль Церкве Христовы во время толиких обуреваний. Ублажаете, Преосвященство Ваше, уединение; ублажаю и аз: но и святого Макария Египетского рассуждение не худо, который о пустынниках и о труждающихся во градех и для людской пользы пишет так: овыи (пустынножители) имуще благодать, о себе только пекутся; иные же (учители и слова Божия проповедники), инех души пользовати тщатся; сии онех много превышают. Подвизайся о укрепляющем Вас Иисусе, подвижниче Христов. Бремя сие не по случаю какому наложися Вашему Святительству, но смотрением Божиим: потому что и венец праведного воздаяния ждет Вас. Иго Христово благо носиши, буди и бремя Его Вам легко [Мф. 11,30]. О моем Летописце, от Преосвященства Вашего весьма похваленном, рад бы слышати, что в нем таково обретается, еже требует исправления: только, как прежде просил, так и теперь прошу, не трудися сам, Преосвященный Владыко, ему же предлежат нужнейшие и важнейшие дела. Преподобный отец Симоновский, и Господин Поликарпович, могли бы читати и рассуждати. Благодарствую Святительству Вашему о замеченных двух вещах, о невоздержании Хамовом и о Ханаане сыне его: и мне приходило тоже, что супружество законное несть блуд; однако вспомнил Товии молодого женитьбу, где ангел супружество невоздержное точно называет блудом. Обаче лучше будет, когда о Хаме, вместо блуда, переменится невоздержание. А о Ханаане и в Корнелии приискал я: господина не имам. Написал Ханаана с нравоучением; посылаю Преосвященству Вашему, еще что исправити желал бы, если только Бог поможет. По девятом столетии второй тысящи, где пишется о зле греха, требуют рассуждения две вещи: 1. что грех и простительный памятен будет содеявшему; 2. что Бог в грехах наших сопричаствует. Изъяснил я сие, но не знаю, хорошо ли? не лучше ли обоє то оставити, да не кто от простейших вознегодует? Прощу рассуждения и совету; прочее же, не дея трудов Вашему Архиерейству, паки и паки кланяюся низко.
[Начало января 1708 г.]
Письмо 19.
Преосвященнейший Владыко мой, о Святом Дусе отче и благодетелю!
Челом и благодарствие Преосвященству Вашему за пропитание Летописца моего, и за примечания некоих вещей, исправления требующих. Посему уверяюся о отеческой Вашего Архиерейства к моему недостоинству любви и истинной приязни. Сие люблю, о сем и впредь покорно прошу. Не меньшая сия добродетель пред Богом, еже исправите в чесом брата и вразумити. Потщуся, помощию Божиею, исправите, иная перемените, иная же и совсем отставите. Летопись прочтенную, Аще изволися Преосвященству Вашему у себе удержати; буди по воле Вашей Архиерейской. И больше что поспешит Бог написати, пришло до рук и благоразумного рассуждения Вашего Святительства. Мне Преосвященство Ваше один вместо тысячи. Так бывало и блаженной памяти Преосвященнейший отец наш Варлаам (Японский), что он прочитает, и утвердит, то несумненно в печать издаваемо было. И хотя ныне не с тем намерением начал я писать, дабы издавать во свет; однако такового от Преосвященства Вашего молю и прошу пропитания (если будет на то время), и исправления, аки бы к изданию в печать. Авось либо когда и было бы так, если бы Господь Бог с помощию Своею нам продлил жития, и если бы время нынешнее милосердием Своим на лучшее преложил. Внеуду брани, внутрьуду страхи (2Кор. 7, 5). Молимся, и боимся, да не преодолеют грехи наша Божия милосердия и долготерпения. Толико беззаконий, толико обид, толико притеснений вопиют на небо, и возбуждают гнев и отмщение Божие! но о сем помолчим. Воля Господня да будет (Деян. 21, 14)! Мы же своему вниманием делу, и посреде обуревания надежды спасения не теряем.
Книга стихов печатных прислана мне. Бог дал тем виршописцам типографию, и охоту, и деньги, и свободное житие. Мало кому потребные вещи на свет происходят: а самые нужнейшие, кои могли бы всему Российскому миру быть в велию пользу, проповеди Преосвященства Вашего богомудрые и набожные под спудом лежат. Сродно есть металлу золотому и серебряному в недрах земных быта глубоко, а худого железца руде наверху: и драгоценные жемчуги во глубине дна скрываются, а простое каменье всюду сыскать можно. Сожаления достойно, если труды Преосвященства Вашего так залежатся. Хотя бы половину изряднейших выбрав, на целогодищные праздники и воскресные дни издал в печать Преосвященство Ваше. Я думаю, что в Печерском с охотою бы напечатали, не требуя и иждивения от Преосвященства Вашего, так как печатали Жития Святых безо всякой моей издержки, им же корысть была бы с книг. Разве Святительству Вашему трудность дел и скудость времени не допускают пересмотреть проповеди свои и приуготовить оные клечати. А я советую Вашему Архиерейству, как можно, искупующе время [Еф. 5,16], приложиити в том старание, хотя и труд множайший употребится, но и воздаяние не мало от Бога уготовится. Для снискания славы в вечности никакого тяжчайшего труда, и никакого должайшего времени жалеть не должно. Краткие в добродетели подвиги вечным награждаются увеселением. Или лучше, когда кто безделицу на свете издает без стыда и без пользы; а проповеди Преосвященства Вашего много бы пользовали Церковь Божию. И колесница торжественная (сочин. Стефана Яворского) хотела было из печати на свет выехать, но всадник не захотел, либо не успел ее вывести; а мы ожидали, ожидали.
Кланяюся низко Вашему Архипастырству, любви отеческой никогда же отпадающей; вручаю себе, молитв святых требую и прошу.
(24 февраля 1708 г.)
Письмо 20. К Феодору Поликарпову
Пречестному отцу Феодору Поликарпову, Божие благословение!
О начатом, с Божиею помощию нами Летописании хотящим ведати буди известно, яко намерение наше, не толико в Историях углублятися, елико в нравоучениях и толкованиях Святого Писания поучатися. И Аще бых писал чином Историографским, то уже бы совершил начатое. Но кая ми нужда упражнятися в писании Историй, их же преисполнены многие Хронографстии книги? Ниже надлежит мне та, яже суть всем известная проповедати. Моему сану (его же несмь достоин) надлежит слово Божие проповедати, не точию языком, но и пишущею рукою. То мое дело, то мое звание, то моя должность! Пишу убо, Господу поспешествующу, нравоучения, местами же толкование Писания Святого, елико могу, немощный; а Истории, яже в Библиях, токмо вкратце вместо темы (заглавия) полагаю, и от тех, аки от источников струи, нравоучения произвожду. И уже написася по летосчислению 3500 лет, а шестое сто тоя тысящи пишется. Но не можется скоро писать, не токмо за трудностию дела, но и за моею немощию: часто изнемогаю, и Бог весть, могу ли начатое совершити? понеже частые мои недугования перо от руки пишущей отъемлют, а писца на одр повергают, гроб же очесам представляют, и о смерти думать заставляют, а к тому очи, видя, мало видят, и очки не много помогают, и рука пишущая дрожит, и вся храмина тела моего близ разорения: еще же и нощь сего времени долгая не помоществует ми в деле: а дни кратки и примрачны, и управления чину моему надлежащая не без перемешки. Ныне убо та только, яже написашася, пропитую, и исправляю, а впредь писать разве даст Бог, как день мало больше будет. И не с таким усилием намерих писать, чтоб скоро книгу совершить; но токмо чтобы не в праздности быть, и не туне бы хлеб ясти; а совершение, как Бог устроит, на Его милосердую помощь взираю: как Он восхощет, будет: «о Нем есмы, живем и движемся» (Деян. 17, 28). А намерих писать токмо до Рождества Христова, по кое место влечется ветхозаконная Писания Святого История, яже в нашем славянском языке ни от кого же толкованием изъяснися, а по Рождестве Христовом вся уже чтем истолкованная. Деяния же царств Римских, Греческих и прочих, яже бяху по Христовом Рождестве, не Архиерейское дело писать: может то кто-нибудь и мирский человек делать. Довлеет нашему брату Жития Святых написанные зрети, их же совершения сподобил нас Бог благостию Своею. Аз же грешный, Аще бы Бог изволил, и подал мне немощному помощь, силу и разум с прибавлением жизни моей, хотел бых после сей книги ухватиться Псалтири, еже вкратце изъяснити ю толкованием: не яко сам на то искусен, но из готовых толкований с Божиею помощию собирая. Аще бо и суть у нас на языке славянском рукописные толкованные Псалтири: но не ясны, аки в лесу и пустыне. И зело желается мне того дела, Аще бы Бог дал, Аще бы коса смертная не пресекла; обаче должен есмь с Давидом глаголати: «пою Богу моему, дóндеже есмь» [Пс. 103, 33 и 145, 2]. Что-нибудь в славу Божию делать долженствуем, да час смертный не в праздности нас застанет. Наскучил милости твоей долгою четьею (чтением); простите. Хронологию вашу послах к вам; молю же, егда та у вас упразднится от дела, паки к нам прислать ю не вовся, но на время, донележе даст ми Бог управитися с начатым делом. Честности твоей Божия благословения и всех благ желающь.
Из Ростова, 8 ноября, 1708 года.
Письмо 21.
Смиренный архиерей Димитрий честной монахине Варсонофии Евфимиевне – Божие благословение. Один есть Отец, общий для всех нас, Бог, живущий на небесах и везде присутствующий. Один Архипастырь великий – Христос, прошедший небеса; один Утешитель всех – Дух Святой.
Итак, Отец Небесный да будет тебе Отцом, Промыслителем, Хранителем и Пастырем. Христос, Сын Божий, да спасет тебя, погибшую Свою овцу, которую искупил честной Своею Кровью. Утешитель Дух Святой да утешит тебя в печали твоей и да наставит тебя на путь спасения.
Если ты и от нашего смирения просишь какого-либо утешения, то мы, смиренные, предлагаем тебе такой полезный совет: отвергни от себя помышления о мире сем и оставь мысли твоей печали, обыми всей душой, всем сердцем и всем помышлением твоим любовь Христову, возложи всю свою надежду на Самого Христа, Сына Божия, углуби ум твой в пресвятых язвах Его, шествуй вослед Ему с усердием, и тогда сделаешься возлюбленной невестой Его и наследницей Его чертога. Поскольку ты возлюбишь Его, постольку и Он тебя в будущей жизни возлюбит вовеки, и поскольку ныне поработаешь Ему, постольку Он там воздаст тебе.
Итак, пренебрегай всем временным, суетным, и не ради о нанесенной тебе печали. Взгляни на Христа своего, распятого на Кресте: сколь великое бесчестие Он претерпел, любя нас! Неужели же мы, грешные, не перенесем малой печали из любви к Нему?
Письмо 22.
Честному отцу Феологу, любезному мне. Спасет Бог любовь твою, что все мои желания и прошения исполняешь. Катехизис еретический приняв, посмотрел и вновь послал к вам. Видел я его давно, когда еще был в Литве, только творцов его забыл. Недосужно мне в нем упражняться, дал бы Бог какого иного охотника, ибо я изнемогаю.
Спрашиваешь меня, возлюбленный, о моем здравии. Поистине возвещаю тебе, что немоществую. Прежде бывало мое здравие пополам, полуздоров и полунедужен, а ныне недуг превозмогает и едва третья доля здравия остается. Впрочем, будто мужаюсь и движусь о Господе моем, в руке Которого жизнь моя. Дела ныне никакого не делаю: за что ни примусь, все из рук падает, дни мне стали темны, очи мало видят, в ночи свет свечной мало помогает, и даже вредит когда долго в письмо смотрю, а недуг заставляет лежать да стонать. В таковом моем нездоровом здравии не знаю, что ждать: жизнь или смерть? В том воля Господня пусть будет! На смерть не готов, однако по воле и по повелению Господню должен быть готов, силен же есть Владыка мой еще укрепить мою немощь. Осень эта для меня тяжела, воздух ростовский очень плох, а воды весьма нездоровы.
Прости, возлюбленный! Не могу много писать. Тем челом бью.
Грешный Димитрий.