Иоанн Златоуст Беседы о надписании книги Деяний

Беседа 1-я^*

О тех, которые не пришли в церковное собрание; о том, что не должно оставлять без внимания надписания божественных писаний; о надписи на жертвеннике и о новопросвещенных.

Проповедник жалуется на то, что церковь, бывшая совершенно переполненной в предшествующее воскресенье, теперь была почти пустая, и особенно на то, что в церкви не видно богатых лиц. – Он, впрочем, предпочитает немногое число присутствующих бедных. – Обличение зрелищ. – Осуждению подлежит злоупотребление богатствами, а не сами богатства. – Те, которые не бывают за церковным служением, хуже иудеев. – Не нужно пренебрегать даже самыми заглавиями Св. Писания, так как ап. Павел, будучи в Афинах, пользовался даже надписью на языческом жертвеннике. – Что же значит: Деяния Апостолов? – Ап. Павел поборол язычество так же, как Давид поборол филистимского исполина. – Кто есть истинный неофит?

1. Что это? Чем далее простираются у нас праздники, тем малочисленнее делаются собрания. Но не будем нерадивыми мы – присутствующее; собрания делаются меньшими по количеству, но не меньшими по усердию, меньшими по числу, но не меньшими по расположению. Они делаются меньшими, «дабы открылись между вами искусные» (1Кор. 11:19), для того, чтобы мы узнали – кто приходит в годовой праздник по привычке, кто по расположению к божественным изречениям, кто по желанию слушать о духовных предметах. В предыдущий воскресный день весь город быль здесь, ограды были наполнены, народ уподоблялся волнам, приливавшим и отливавшим; но для меня ваша тишина вожделеннее тех волн, для меня ваше спокойствие достопочтеннее того шума и смятения. Тогда можно было считать присутствовавшие тела, а теперь – души, исполненные благочестия. Если бы это собрание, малочисленное и состоящее больше из бедных, и то собрание, многочисленное и составленное больше из богатых, – если бы оба эти собрания кто-нибудь захотел положить на весы для взвешивания, то нашел бы, что первое имеет перевес. Вы меньше по количеству, но, достопочтеннее по усердию. Так бывает и с взвешиваемыми вещами: если бы кто, взяв десять золотых статиров, положил их на одну чашку весов, а на другую чашку сто медных монет, то сто медных монет перетянули бы весы на свою сторону; но десять золотых по превосходнейшему свойству своему имеют перевес над ними, как важнейшие и драгоценнейшие по существу своему. Так немногие по числу бывают драгоценнее и полезнее многих. Но что я представляю вам примеры от обыкновенных предметов, когда нужно привести изречение Божие, свидетельствующее об этом? Что же говорится в нем? «Лучше один праведник, творящий волю Господню, нежели тысяча грешников" (Сир. 16:3). Бывает, подлинно часто бывает один человек равноценен тысячам. И что я говорю: один человек бывает равноценен тысячам? Бывает важнее и достопочтеннее и самой вселенной. Свидетельство на это я представлю из слов Павла. Упомянув о людях бедных, гонимых, оскорбляемых, угнетаемых, он говорит так: «скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин» (Евр. 11:37–38). Что говоришь ты? Ужели мир не стоил их, терпевших лишения и озлобления и не имевших отечества? Разве ты не видишь, сколь немногих ты противопоставляешь столь многим? Вижу, говорит, потому и сказал я, что «мир не был достоин» их. Я хорошо знаю свойства этих монет. Поставив землю и море, царей и правителей, и вообще весь род человеческий, и противопоставив им двух или трех бедных, я смело могу сказать, что эти бедные весят больше. Они были изгоняемы из отечества, но имели отечеством горний Иерусалим; они проводили жизнь в бедности, но были богаты благочестием; они были ненавистны людям, но любезны Богу. Кто же это были? Илия, Елисей и все подобные им. Не смотри на то, что они нуждались в необходимой пище, но на то, что уста Илии заключили и отверзли небо, а милоть его обратила назад Иордан.

Представляя это, я и радуюсь и скорблю: радуюсь о вас, присутствующих, а скорблю о тех, не присутствующих; очень скорблю, печалюсь и сокрушаюсь сердцем. И кто из людей самых нечувствительных не станет скорбеть, видя, что дела диавола удостаиваются большей ревности? Между тем, если бы они удостаивались даже равной ревности (с делами благочестия), и тогда не было бы нам никакого прощения, никакого оправдания; а когда они удостаиваются гораздо большей, то какое остается нам оправдание? На зрелища приглашают каждый день, и никто не ленится, никто не отказывается, никто не ссылается на множество занятий; но, как готовые и свободные от всякой заботы, бегут все: ни старец не стыдится своей седины, ни юноша не боится пламени своей природной похоти, ни богатый не опасается унизить свое достоинство. А когда нужно идти в церковь, тогда, как бы нисходя с какой-либо высокой степени и унижая свое достоинство, он медлит и идет лениво и потом надмевается, как будто он сделал какое-нибудь одолжение Богу; в театр же где он видит и слышит развратное, спешит, не думая унизить ни себя, ни свое богатство, ни благородство. Желал бы я знать, где теперь те, которые в тот день беспокоили нас, – потому что присутствие их было причиною беспокойства; желал бы знать, что они делают, какое дело, более необходимое, чем занимающее теперь нас, заняло их. Но никакого у них нет занятия, а одно только тщеславие. Что же может быть безумнее этого? Для чего ты, человек, высокомудрствуешь и думаешь, что делаешь нам одолжение, если, пришедши сюда, бываешь внимательным и слушаешь то, что относится к спасению твоей души? Для чего это, скажи мне? И чем ты превозносишься? Богатством? Шелковыми одеждами? А того не подумаешь, что они – пряди червей и изобретения иноплеменников; что их употребляют и блудницы, и развратники, и расхитители гробниц, и разбойники? Познай истинное богатство и оставь эту надменную и пустую гордость; размысли о тленности своей природы. Ты – земля и пыль, пепел и прах, дым и тень, трава и цвет травный. И такою природою, скажи мне, ты гордишься? Что может быть смешнее этого? Но ты начальствуешь над многими людьми? А что пользы в этом, когда ты, начальствуя над людьми, сам пленник и раб страстей? Как если бы кто-нибудь дома подвергался побоям и получал раны от рабов, а вне, по выходе на площадь стал гордиться начальством над другими, – так и тебя бичует тщеславие, наносит тебе раны распутство, ты – раб всех страстей, и ты гордишься, что начальствуешь над своими соплеменниками? О, если бы ты действительно начальствовал над ними, был равным им по чести!

2. Я говорю это для обвинения не богатых, а худо пользующихся богатством. Богатство не зло, если мы захотим пользоваться им, как должно; а зло – гордость и тщеславие. Если бы богатство было злом, то мы все не молились бы войти в недра Авраама, который имел триста семнадцать рабов, рожденных в его доме. Богатство, следовательно – не зло, а зло – беззаконное употребление его. Как прежде, говоря о пьянстве, я не вино осуждал – потому что «всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением» (1Тим. 4:4); – так и теперь я не богатых обвиняю и не богатство осуждаю, а худое употребление богатства, истрачиваемого на распутство. Потому оно и называется богатством (χρήματα), чтобы мы распоряжались (χρησώμεθα) им, а не оно нами; потому оно и называется стяжанием (κτήματα), чтобы мы владели (κτησώμεθα) им, а не оно нами. Для чего же раба ты делаешь своим господином? Для чего извращаешь порядок? Но я желал бы знать, что делают теперь не пришедшие в собрание и чем они занимаются. Они или играют в кости, или непременно занимаются житейскими делами, исполненными беспокойства. А если бы ты, человек, присутствовал здесь, то был бы в покое и в пристани; домоправитель не пришел бы беспокоить тебя, управитель не смущал бы, раб не тревожил бы житейскими делами, и никто другой не огорчал бы тебя; проводя время спокойно, ты наслаждался бы слушанием божественного учения. Здесь нет никаких волнений, нет никакого смятения, но благословение, молитвы, духовное собеседование, преселение на небо; отсюда вышел бы ты, получив залог царства небесного. Для чего же ты, оставив эту богатую трапезу, перешел к другой, неприятнейшей, и, оставив пристань, променял тишину на беспокойство? Прискорбно, что нет здесь бедных, которые тогда присутствовали, но не так прискорбно, как то, что нет здесь богатых. Почему? Потому, что бедные, содержа себя трудами рук своих, имеют необходимые занятия, заботятся о ежедневной работе, пекутся о пропитании детей, наблюдают за женою, и если бы не трудились, то не могли бы поддерживать своей жизни. Говорю это не с тем, чтобы составить речь в защиту их, но чтобы показать, сколь большего осуждения достойны богатые. Чем большими пользуются они удобствами, тем большего достойны осуждения, потому что ничто подобное не удерживает их.

Не видите ли вы иудеев, враждующих против Бога, противящихся Духу Святому, жестоковыйных? Но не пришедшие сюда хуже всех их. Если тем священники приказывают не делать ничего семь, десять, двадцать, тридцать дней, – они не противоречат, хотя, что может быть несноснее такого бездействия? Они запирают двери, не зажигают огня, не приносят воды, и ничем другим из подобных нужд не позволяют себе заниматься; они бывают связаны бездействием, как бы цепью, и, однако, не противоречат. А я не говорю ничего такого, не говорю: не делай ничего семь дней, или десять дней; но: удели мне два часа в день, а прочие оставь себе, – и ты не уделяешь мне и этой части. Лучше сказать: не мне удели эти два часа, а самому себе, чтобы тебе получить некоторое утешение от молитвы отцов, чтобы выйти отсюда исполненным благословений, чтобы отойти огражденным со всех сторон, чтобы, приняв духовное оружие, ты сделался непобедимым и неуловимым для диавола. Что может быть приятнее, скажи мне, пребывания здесь? Если бы нужно было проводить здесь целые дни, что вожделеннее этого? Что безопаснее этого места, где столько братьев, где Дух Святой, где посреди стоит Иисус и Отец Его? Где найдешь ты другое такое общество, другое собрание, другой собор? Столько здесь благ на трапезе в поучениях, в благословениях, в молитвах, в совещаниях, – и ты обращаешься к другим собеседованиям? Какое ты имеешь оправдание? Это сказал я не для того, чтобы слушали вы, – вы не имеете нужды в таких лекарствах, доказав делами свое здоровье, послушание, показав усердием свою любовь, – но я сказал это вам с тем, чтобы от вас услышали те, которых нет здесь. Не говорите им только, что осуждал непришедших сюда, но расскажите им всю речь мою с самого начала. Напомните им об иудеях, напомните им о житейских делах; скажите, сколько лучше здешнее собрание; скажите, какую оказывают они заботливость о делах мирских; скажите, какая последует награда тем, которые собираются сюда. Если вы скажете только, что я осуждал их, то возбудите в них гнев, нанесете рану, а лекарства не приложите; но если вы объясните им, что я осуждал их не как враг, а как сетующий друг, и убедите их, что «искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего» (Притч. 27:6), то они примут осуждение с великим удовольствием, потому что обратят внимание не на слова, а на расположение говорящего. Так врачуйте братьев ваших. Мы отвечаем за спасение вас присутствующих, а вы – за спасение непришедших. Сами мы не можем иметь сношения с ними; мы будем сноситься с ними чрез вас, чрез ваше наставление; ваша любовь пусть будет для нас некоторым мостом к ним; сделайте, чтобы наши слова чрез ваш язык достигли до их слуха. Впрочем, может быть, уже достаточно сказано о непришедших, и не нужно прибавлять ничего больше. Можно бы сказать и больше, но чтобы не потратить всего времени на такое осуждение, не доставляя никакой пользы вам присутствующим, мы теперь предложим и вам некоторую необыкновенную и новую пищу, – необыкновенную и новую, говорю, не по отношению к духовной трапезе, но необыкновенную для вашего слуха.

3. В прежние дни мы говорили вам об апостольских изречениях и евангельских, когда беседовали об Иуде, говорили вам и о пророческих; теперь хотим сказать из Деяний Апостольских. Потому я и называю эту пищу и необыкновенною, и вместе обыкновенною: обыкновенная она потому, что следует по порядку божественных Писаний, а необыкновенная потому, что ваш слух, может быть, не привык слышать о таком предмете. Многим эта книга даже неизвестна, а многим кажется ясною, и потому оставляется без внимания, так что для одних знание, а для других незнание служит поводом к беспечности. Поэтому, чтобы и незнающие, и считающие себя хорошо знающими уразумели, что она содержит в себе много глубоких мыслей, необходимо сегодня исправить небрежность тех и других. Но, прежде всего, нужно узнать, кто написал эту книгу, потому что таков порядок лучшего исследования, – наперед узнать писателя, человек ли он, или Бог. Если он человек, то мы отвергнем его, потому что Господь говорит: «не называйте учителем никого на земле» (Мф. 23:9), а если Бог, то примем, потому что наше учение свыше, и таково достоинство этого зрелища – не учиться ничему от людей, но от Бога чрез людей.

Итак, нужно исследовать, кто писатель (этой книги), когда он написал, и о чем, и для чего постановлено читать ее в этот праздник, потому что, может быть, вы в течение всего года не слышите чтения этой книги. Подлинно, и это знать полезно, а затем нужно исследовать, почему она имеет такое надписание: «Деяния Апостольские», потому что надписаний не должно оставлять без внимания и не вдруг обращаться к началу сочинения, но, наперед, должно рассматривать название книги. Как у нас голова делает ведомым остальное тело, и лицо, находящееся наверху, служит к его открытию, так и надписание, поставленное наверху, пред сочинением в заглавии его, делает для нас более известным прочее, содержащееся в писании. Не видите ли и на изображениях царских, как вверху начертывается изображение с надписью царя, а внизу в основании пишутся трофеи, победы, подвиги? Тоже можно видеть и в писаниях. Вверху начертано царское изображение, а внизу написаны победы, трофеи, подвиги. Так мы поступаем и тогда, когда получаем письмо: не вдруг разрываем перевязку и не тотчас читаем находящееся внутри, но, наперед, обращаем внимание на внешнюю надпись и из нее узнаем, кто послал, и кому следует получить. Как же, не безрассудно ли в делах житейских оказывать такое усердие, и не возмущаться, и не тревожиться, но делать каждое дело по порядку, а здесь негодовать и спешить скорее приступить к началу? Хотите ли знать, сколько силы в надписании, сколько важности, какое сокровище находится в заглавиях писаний?

Послушайте, чтобы вам не пренебрегать надписанием божественных книг. Некогда Павел пришел в Афины. В этой самой книге написано повествование об этом. Он нашел в городе не божественную книгу, а идольский жертвенник; нашел и надпись следующую: «неведомому Богу», и не прошел мимо, но чрез надпись жертвенника ниспроверг сам жертвенник (Деян. 17:23). Так святой Павел, имевший благодать Духа, не прошел мимо надписи жертвенника, а ты не обращаешь внимания на надписи Писаний? Он не оставил без внимания того, что написали афиняне идолопоклонники, а ты не считаешь необходимым того, что написал Дух Святой? Какое же ты можешь иметь оправдание? Но посмотрим, сколь великая польза бывает от надписи. Когда ты увидишь, что такую силу оказала надпись, начертанная на жертвеннике, то поймешь, что гораздо больше могут значить надписи божественных Писаний. Павел вошел в город и нашел жертвенник, на котором было написано: «неведомому Богу». Что нужно было делать? Жители все были язычники, все нечестивые. Что же следовало делать? Говорить из Евангелий? Но они стали бы насмехаться. Из пророческих писаний и из закона? Но они не поверили бы. Что же он сделал? Он прибегнул к жертвеннику и оружием врагов победил их самих. Здесь исполнилось то, что он говорит: «всем поработил себя,... для Иудеев я был как Иудей,... для чуждых закона – как чуждый закона» (1Кор. 9:19–21). Он увидел жертвенник, увидел надпись, и восстал духом. Такова благодать Духа; она производит то, что получившие ее отвсюду извлекают пользу; таково наше оружие духовное, "пленяем, – говорит он, – всякое помышление в послушание Христу» (2Кор. 10:5). Итак, он увидел жертвенник и не устрашился, но обратил жертвенник в свою пользу, или – лучше – оставив письмена, изменил их смысл. Как военачальник на войне, увидев в отряде неприятелей храброго воина, и потом, взяв этого воина за волосы, переставил бы его в свой отряд и заставил бы сражаться за себя, так сделал и Павел: нашедши надпись, начертанную на жертвеннике, как бы в отряде неприятелей, он перевел ее в свой отряд, чтобы она вместе с Павлом воевала против афинян, а не действовала вместе с афинянами против Павла, потому что эта надпись была мечом афинян, была копьем неприятелей, но этот самый меч отсек неприятелям голову. Не было бы так удивительно, если бы он победил собственным своим оружием, потому что это понятно; а то ново и необыкновенно, когда оружие неприятелей и их злоухищрения обращаются против неприятелей, когда меч, который они заносят на нас, наносит им самим смертельную рану.

4. Такова сила Духа. Так поступил некогда и Давид. Он вышел без оружия, чтобы ясно открылась благодать Божия. Пусть, говорит, не будет ничего человеческого, когда за нас ратоборствует Бог. Итак, он вышел без оружия – и ниспроверг ту башню. Затем, так как не имел оружия, он подбежал и схватил меч Голиафа, и таким образом отсек голову иноплеменнику. Так поступил и Павел с этой надписью. А чтобы способ его победы сделался более ясным, я раскрою вам силу надписи. Итак, Павел нашел в Афинах жертвенник, на котором было написано: «неведомому Богу». Кто же был этот неведомый, как не Христос? Видишь ли, как он "пленил" эту надпись, не во вред написавшим, а на спасение им и пользу? Что же, скажут, неужели афиняне написали ее для Христа? Если бы афиняне написали ее для Христа, то это не было бы так удивительно; а то удивительно, что они написали в одном смысле, а он мог дать тому же самому другой смысл. Прежде всего, необходимо сказать, почему афиняне написали: «неведомому Богу». Почему же они написали? Они имели много богов, или – вернее – много бесов, потому что «все боги народов – идолы» (Пс. 95:5). Они имели богов и отечественных и чужеземных. Видите, как это смешно. Если Бог есть, то он не может быть чужеземным, потому что Он владыка всей вселенной. Итак, одних из богов они приняли от отцов, других от соседних народов, как-то: от скифов, от фракийцев, от египтян, и если бы вы были сведущи во внешней науке, то я рассказал бы вам все эти повести. Поэтому, так как они не всех богов приняли с самого начала, но мало-помалу боги были вводимы у них, одни от предков, а другие при собственном их поколении, то, собравшись, они сказали друг другу: как этих мы не знали, а потом впоследствии приняли и признали, так может случиться, что есть иной неведомый, Бог истинный, но неизвестный нам, который по этому незнанию нашему пренебрегается нами и не почитается. Что же вышло? Они поставили жертвенник и написали; «неведомому Богу», выражая надписью следующее: если есть какой другой Бог, еще неизвестный нам, то мы будем почитать и Его. Посмотри на крайнее суеверие. Поэтому и Павел в начале речи сказал: «по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны» (Деян. 17:22), потому что вы почитаете не только известных вам богов, но и еще неизвестных вам. Они по сказанной причине написали: «неведомому Богу», а Павел так объяснил это. Они сказали это о других богах, а он обратил то же самое ко Христу, пленив смысл (надписи) и поставив ее с собою в свой отряд: "Сего-то, – говорит, – Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17:23), потому что неведомый Бог есть никто другой, как Христос. И посмотри на его благоразумие духовное. Они могли обвинять его так: ты предлагаешь слуху нашему странное учение, вносишь новости, вводишь Бога, которого мы не знаем. Поэтому, желая отклонить подозрение в нововведении и показать, что он проповедует не нового Бога, но того, которого они еще прежде почитали служением, он прибавил: «Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам». Вы, говорит, предупредили меня; ваше богопочитание предварило мою проповедь. Не обвиняйте же, будто я ввожу нового Бога; я возвещаю Того, Которого вы не зная почитаете, хотя недостойным Его образом, однако почитаете, потому что для Христа не такой ставится жертвенник, а одушевленный и духовный; но я могу возвести вас от этого и к тому. Так и иудеи некогда почитали Бога, но потом отстали от чувственного богопочитания, и перешли к духовному, уверовав все. Видишь ли мудрость Павла? Видишь ли его благоразумие? Видишь ли, как он одержал над ними победу не посредством евангельских изречений или апостольских, но посредством надписи?

Не оставляй же без внимания, возлюбленный, надписания божественных изречений. Если ты будешь внимателен и осмотрителен, то и в постороннем найдешь нечто полезное; а если будешь нерадив и беспечен, то и от божественных Писаний не будет тебе никакой пользы. Как умеющий извлекать выгоду отовсюду извлекает ее, так не умеющий, хотя бы нашел сокровище, остается ни с чем. Хотите ли, я представлю вам и другой подобный пример того, как некто говорил в ином смысле, а евангелист обратил силу сказанного в свою пользу? Слушайте же внимательно, чтобы вам уразуметь, как и он пленил смысл (речи) в послушание Христово, чтобы вам узнать, что, если мы можем пленять себе чужое, то тем более, трудясь над собственным, получим пользу. Первосвященником в тот год был Каиафа. И это было следствием нечестия иудеев, потому что они унизили достоинство священства, сделав первосвященников продажными. А прежде не было так, но только лишь со смертью оканчивалось священство первосвященника; тогда же и живые лишаемы были этой чести. Итак, первосвященником в тот год был Каиафа, который вооружал иудеев против Христа и говорил, что ему должно умереть, хотя не мог обвинить Его ни в чем, но быв снедаем завистью. Такова зависть: так воздает она за благодеяния! Поэтому, приводя и причину злоумышления, он говорил: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11:50). Посмотри, как сила этого изречения была на нашей стороне, дабы тебе уразуметь, что, хотя это были слова священника, но смысл их мог сделаться духовным. «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя», говорит евангелист, а потому, что был архиерей «будучи на тот год первосвященником, предсказал», что Христу должно умереть не только, за иудеев, но и за все народы (Ин. 11:50–51); поэтому он и сказал, что «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». Видишь ли силу Божию, как она заставляет язык врагов говорить за истину?

5. Итак, о том, чтобы не оставлять без внимания надписей божественных Писаний, довольно сказано, если вы будете помнить. Еще хотел бы я сказать, кто писатель этой книги, когда и для чего он написал ее. Но пока удержим в памяти сказанное, а это отложим на следующий день, если Богу будет угодно. Я хочу, наконец, обратить речь к новопросвещенным. Новопросвещенными же я называю не тех только, которые крещены за два, за три, или за десять дней, но и за год, и больше того, потому что и их можно так назвать. Если мы будем оказывать великое попечение о своей душе, то можно быть новопросвещенными и по прошествии десяти лет, если мы сохраним обновление, доставленное нам крещением, потому что не время делает ново-просвещенным, а чистая жизнь. А невнимательный может и чрез два дня потерять достоинство этого названия. Я приведу вам и пример того, как новопросвещенный вскоре, чрез два дня, потерял и благодать и честь новопросвещенного, а приведу пример для того, чтобы вы, видя падение, берегли собственное спасение, потому что примером не устоявших только, но и падших, вам нужно исправляться и навидаться. Симон волхв, говорится в Писании, обратился и, приняв крещение, оставался при Филиппе, взирая на знамения; но спустя не много дней, возвратился к своему нечестию и за деньги хотел купить спасение. Что же сказал Петр этому новопросвещенному?

«Вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды... молись Богу: может быть, отпустится тебе» это нечестие (Деян. 8:22–23). Еще не вышел он на подвиги, и уже пал непростительным падением. Итак, как чрез два дня можно пасть и потерять название и благодать новопросвещенного, так и спустя десять лет, и двадцать, и даже до последнего дня можно сохранить это светлое и почтенное имя и состояние. Свидетель этому апостол Павел, который в старости просиял еще более. Так как это обновление происходит не от природы, но в выборе того или другого состояния мы сами властны, то от нас зависит и состарившись остаться юными. Что касается тела, то хотя бы иной употреблял все усилия, хотя бы принимал все меры, и не изнурял его, оставлял его дома, не обременял его трудами и постоянными работами, при всем том по закону природы непременно постигнет его старость; а с душою не так: если ты не будешь изнурять ее и истощать житейскими трудами и мирскими заботами, то она навсегда остается светлою, сохраняя юность. Не видите ли вы эти звезды на небесах? Уже шесть тысяч лет они светят нам, и ни одна из них не сделалась темнее. Если же там, где действует природа, столь долго остается свет непомраченным, то не гораздо ли более там, где действует воля, светлость может остаться такою же, как она сияла вначале? Или лучше, если мы захотим, то она не только останется такою, но и сделается еще светлее, так что сравнится с самими лучами солнечными. Хочешь ли знать, как можно быть новопросвещенным и спустя много времени? Послушай, что говорит Павел к людям, крещенным за много времени пред тем. «Вы сияете, как светила в мире, содержа слово жизни, к похвале моей» (Флп. 2:15–16).

Вы сняли с себя старую, разодранную одежду, помазались духовным миром, все сделались свободными; пусть же никто не возвращается к прежнему рабству; ваши дела – борьба и подвиг.

Никто из рабов не подвизается, никто из слуг не ведет ратоборства; но если найден будет какой-нибудь раб, то с наказанием исключается из числа воинов. И не только в воинском деле, но и на олимпийских играх господствует такой же обычай. Спустя тридцать дней, проведенных здесь, борцов выводят и обводят по предместьям города, и когда все зрители сядут на зрелище, то провозвестник возглашает: не может ли кто обвинить этого в чем-нибудь? Когда таким образом он будет избавлен от всякого подозрения в рабстве, тогда и выступает на подвиги. Если же диавол не допускает рабов на свои подвиги, то как ты, будучи рабом греха, осмеливаешься выступать на подвиги Христовы? Там провозвестник говорит: не может ли кто обвинить этого в чем-нибудь; а здесь Христос не так говорит, но хотя бы все обвиняли человека прежде его крещения, Он говорит: Я приму его, освобожу от рабства и, сделав свободным, выведу на подвиги. Видишь человеколюбие Подвигоположника? Он не исследует прежнего, но требует отчета в последующем. Когда ты был рабом, то имел бесчисленное множество обвинителей: совесть, грехи, всех бесов; но никто из них, говорит Он, не возбудил Меня против тебя, и Я не признал тебя недостойным Моих подвигов, но допустил к борьбе – не за твое достоинство, а по Моему человеколюбию; не отступай же и подвизайся, хотя бы нужно было бегать, хотя бы вступать в рукопашный бой, хотя бы испытывать все виды ратоборства, – и не скрытно, не тщетно, не напрасно. Послушай, как поступил Павел: лишь только вышел из воды, тотчас после крещения он начал подвизаться, проповедовал, что «сей есть Сын Божий» (Деян. 9:20), и с первого же дня приводил иудеев в смущение. Но ты не можешь проповедовать, не имеешь дара учительства? Поучай делами и поведением, светом деяний. «Так да светит, – сказал Господь, – свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Не можешь приводить иудеев в смущение словами? Сделай, чтобы они приходили в смущение от твоего поведения, сделай, чтобы и язычники пришли в смущение от твоей перемены. Когда они увидят, что тот, который прежде был распутным, порочным, беспечным, развратным, вдруг переменился, и после благодатного изменения показывает перемену в поведении, то не придут ли они в смущение и не скажут ли, как говорили некогда иудеи о слепом: «не тот ли это,... это он, а иные: похож на него» (Ин. 9:8–9)? Это – слова людей, приведенных в смущение, которые сомневаются в известном им, разногласят с самими собою, не верят собственному сознанию и собственным глазам. Тот избавился от слепоты телесной, а ты избавился от слепоты душевной; тот стал смотреть на это солнце, а ты взирай на Солнце правды. Ты познал Владыку: делай же достойное этого знания, чтобы тебе получить и царство небесное, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, со Святым и Животворящим Духом, слава, честь, держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Беседа 2-я

В собрании, бывшем чрез несколько времени в древней церкви, на надписание Деяний Апостольских, и о том, что добродетельная жизнь полезнее знамений и чудес, и чем отличается деятельность от знамений.

Объяснение слов: «На сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». – Таков оплот церкви, против которого разбились все усилия язычества и ереси. – Церковь создана руками апостолов на основании пророков. – Почему книге Деяний Апостолов дано это именно название, а не другое какое? – Различие между деяниями и чудесами. – Деяния происходят от воли и благодати, чудеса – только от благодати; деяния именно, а не чудеса открывают небо. – То, что делают апостолы, есть любовь, а не чудеса. – Доказательство этой мысли чрез объяснение чуда исцеления хромого ап. Петром у дверей храма. – Заключение и увещание.

1. После долгого времени опять мы возвратились к нашей матери, к этой вожделенной и любезной для всех церкви, к матери нашей всех и церквей. Подлинно, она – мать не только потому, что старше других по времени, но и потому, что основана руками апостольскими. Быв часто разрушаема за имя Христово, она опять была восстановляема силою Христовою, потому что не апостольские только руки основали ее, но и изречение Владыки апостолов оградило ее новым и необыкновенным способом ограждения. Не дерева и камни Он сложил, чтобы построить ее ограду; не проводил рва извне, не вколачивал свай и не воздвигал башен, чтобы обезопасить ее; но изрек только два простых слова – и этого достаточно было для нее вместо стены, башни, рва и всякого укрепления. Какие же это слова, в которых заключается такая сила? «На сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Вот стена, вот ограда, вот укрепление, вот пристань и прибежище! Несокрушимость этой стены ты можешь видеть из следующего. Христос не сказал, что только нападения людей не одолеют ее, но и самые злоухищрения ада: «врата адова, – говорит, – не одолеют ее». Не сказал: не будут нападать на нее, но: «не одолеют ее», – будут нападать, но не победят ее. А что значит: «врата адова»? Может быть, это выражение не ясно. Рассмотрим, что такое ворота города, и тогда узнаем, что такое «врата адова». Воротами города называется вход в город; следовательно, и «врата адова» есть опасность, ведущая в ад. Таким образом, смысл слов Его следующий: хотя бы устремились и напали такие опасности, которые в состоянии увлечь нас в сам ад, церковь останется непоколебимою. Он мог не допустить, чтобы церковь испытывала бедствия: почему же допустил? Потому, что гораздо важнее допустить искушения и сделать, чтобы от них не происходило никакого зла, нежели не допускать их. Поэтому Он допустил все искушения, чтобы сделать ее опытнейшею, так как «от скорби происходит терпение, от терпения опытность» (Рим. 5:3–4). А чтобы больше показать свою силу, Он исторгает ее из самих врат смерти. Для того Он и допустил быть буре, но не допустил, чтобы утопала ладья. Так и кормчему удивляемся мы не тогда, когда он спасает ладью, плывя с попутным ветром, или когда ветер дует против кормы корабля, но тогда, когда море бушует, волны ярятся, буря свирепствует, а он, противопоставив стремлению ветров свое искусство, избавляет корабль от этой бури. Так сделал и Христос. Пустив Церковь носиться по вселенной, как корабль по морю, Он не уничтожил волнения, но избавил ее среди волнения, не утишил море, но обезопасил корабль; тогда как везде восставали народы, подобно яростным волнам, и злые духи нападали на нее, как буйные ветры, и со всех сторон поднималась буря, Он доставлял Церкви великую тишину; и, что поистине удивительно, не только буря не потопила корабля, но еще корабль укротил бурю: непрестанные гонения не только не потопили Церкви, но сами сокрушились о Церковь. Как, каким образом и от чего? От того изречения, в котором сказано: «врата адова не одолеют ее" .

Сколько усилий употребляли язычники, чтобы упразднить это слово, чтобы сделать бессильным это изречение, и не могли уничтожить его? Потому что это – изречение Божие. Как на башню, построенную из адамантовых камней и твердо связанную железом, нападая со всех сторон, враги не могут ни пошатнуть здания, ни разрушить его связей, но удаляются, нисколько не повредив башни и не причинив никакого зла, а, только истощив собственные силы, так точно и на это изречение, как бы на высокую башню, крепко сооруженную среди вселенной, со всех сторон нападали язычники, но только обнаружили его крепость, а сами, истощив силы свои, умерли. Каких, в самом деле, злоумышлений не делали они против этого изречения? Выходили войска, поднималось оружие, вооружались цари, волновались народы, восставали города, раздражались судии, придумывались всякого рода казни, не опущен ни один вид наказания: и огонь, и железо, и зубы зверей, и низвержение со скал, и потопление, и пучина, и дерево, и крест, и печь, и все, какие когда-либо виданные мучения, были употреблены в дело; невыразимое множество угроз, неисчислимые обещания почестей, чтобы первыми устрашить, а последними ослабить и обольстить. Не опущен был ни один вид обольщения и насилия. Отцы предавали детей, и дети отказывались от отцов, матери забывали о болезнях деторождения, и нарушались законы природы. Но основания Церкви и тогда не поколебались, и хотя война поднимаема была со стороны самых близких, однако не коснулась ее стен, по тому же изречению: «врата адова не одолеют ее" . Не смотри, что это – слова; но они – слова Божии. Словом Бог утвердил небо и словом основал землю на водах (Псал. 32:6, 103:5), устроив так, что вещество твердое и тяжелое держится на легком и жидком, и море, неудержимое в ярости и поднимающееся такими волнами, словом оградил Он со всех сторон слабою стеною, – песком. Итак, чему ты удивляешься, если Тот, Кто словом утвердил небо, основал землю и положил предел морю, тем же словом оградил Церковь, которая драгоценнее неба, и земли, и моря?

2. Но, когда здание столь непоколебимо, стена столь неразрушима, то посмотрим, как апостолы полагали основания, сколь глубокий выкапывали ров, чтобы здание было непоколебимо. Они не выкапывали в глубину; в таком труде они не имели нужды. Почему? Потому, что нашли прежнее, древнее основание, положенное пророками. Как человек, намеревающийся построить большой дом, нашедши старое основание, крепкое и непоколебимое, не разбирает этого основания, не трогает камней, но, оставив его неподвижным, на нем и воздвигает новое и позднейшее здание, так и апостолы, намереваясь созидать это великое здание, – основанную по всей вселенной церковь, – не выкапывали в глубину, а нашедши древнее основание, положенное пророками, не разбирали его, не трогали их здания и учения, но оставив его неподвижным, на нем воздвигли свое учение, эту новую веру Церкви. А чтобы ты убедился, что они не трогали древнего основания, но на нем созидали, послушай самого премудрого строителя, Павла, который в точности объясняет нам это строение, потому что, он есть премудрый строитель: «как мудрый строитель, – говорит он, – положил основание» (1Кор.3:10). Посмотрим же, как полагал он основание. На другом, говорит он, древнем основании, положенном пророками. Откуда это видно? «Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым..., быв утверждены на основании Апостолов и пророков» (Еф. 2:19–20). Видишь ли, основание и основание, одно – от пророков, а другое – от апостолов, положенное сверху? И то удивительно, что апостолы пришли не тотчас после пророков, но спустя много времени. Почему? Потому, что так поступают отличнейшие из строителей: когда они положат основание, то не тотчас воздвигают на нем здание, чтобы не отвердевшее и недавно построенное основание не оказалось неспособным вынести тяжесть стен. Поэтому они дают много времени камням окрепнуть, и уже тогда, когда увидят, что камни хорошо скрепились, воздвигают на них и тяжелые стены. Так сделал и Христос: Он дал основанию пророческому окрепнуть в душах слушателей и учению их утвердиться, и когда увидел, что здание непоколебимо и священное учение внедрено так, что может выдержать новое любомудрие, тогда послал апостолов – воздвигнуть стены церкви на основании пророков. Поэтому апостол не сказал: построенные (οικοδομηθέντες) на основании пророков, но воздвигнутые (εποικοδομηθέντες), построенные сверху. Построим же, как они были воздвигнуты.

Но откуда мы узнаем это? Откуда, как не из книги Деяний, о которой мы и в предыдущие дни беседовали с вами? Кажется, тогда остался за нами небольшой долг, который нужно уплатить вам сегодня. Какой этот долг? Мы должны истолковать самое надписание книги, потому что оно не просто и не ясно, как думают многие, но требует истолкования. Какое же надписание книги? «Деяния Апостолов». Не кажется ли оно ясным? Не кажется ли известным и очевидным для всех? Но если вы вникнете в эти слова, то вы увидите, какая глубина в этом надписании. Почему писатель не сказал: «чудеса» апостолов? Почему не надписал: «знамения» апостолов или: «силы и чудотворения» апостолов, но: «Деяния Апостолов?» Не одно и то же – деяния и знамения; не одно и то же – деяния и чудеса; не одно и то же – деяния, чудотворения и силы; но великая разность между теми и другими. Деяние есть дело собственного усердия, а чудо есть дар божественной благодати. Видишь ли, какое различие между деянием и чудом? Деяние есть плод человеческих трудов, а чудо есть знак божественного дарования; деяние берет свое начало от нашего произволения, а чудо имеет своим источником благодать Божию; последнее – от горней помощи, а первое – от дольнего расположения. Деяние слагается из того и другого, и из нашего усердия и из божественной благодати, а чудо проявляет одну только вышнюю благодать, нисколько не имея нужды в наших трудах. Деяние состоит в том, чтоб быть кротким, целомудренным, умеренным, обуздывать гнев, побеждать похоть, подавать милостыню, являть человеколюбие, упражняться во всякой добродетели; это – деяние, труд, усилие наше. А чудо состоит в том, чтобы прогонять бесов, отверзать очи слепым, очищать тела прокаженных, укреплять расслабленные члены, воскрешать мертвых и совершать другие подобные чудотворения. Видишь ли, какое различие между деяниями и чудесами, деятельностью и знамениями, нашим усердием и Божиею благодатью?

3. Хочешь ли, я покажу тебе и другое различие? Ради вас я сегодня предлагаю это слово, чтобы вы узнали, что такое чудо и знамение. Чудо – больше и страшнее, и оно превосходит наше естество, а деяние и образ жизни, хотя меньше знамений, но полезнее и плодотворнее, потому что воздаяние бывает за труды и награда – за усердие. И чтобы тебе убедиться, что деяние плодотворнее и полезнее знамения, вспомни, что добрая деятельность и без знамений возводила совершавших ее на небо, а чудеса и знамения без доброй жизни не могли довести даже до преддверия к нему. А как это, я покажу, вы же замечайте, как деяния имеют преимущество при раздаянии наград, как знамения сами по себе не спасают тех, которые совершают их, а деяние само по себе, без всего другого, доставляет спасение совершающим его.«Многие скажут Мне, – говорит Христос, – в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали?» Это – знамение и чудо. «Не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?» Видишь ли во всем этом знамения и чудеса? Посмотрим же, что говорит Бог. Так как здесь одни только чудеса, и никаких добрых дел, то "отойдите, – говорит Он, – от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:22–23). Но если Ты не знаешь их, то как знаешь, что они делали беззаконие? Так сказал Он, дабы ты знал, что слова: «Я никогда не знал вас», означают не незнание, но отчуждение и отвращение. «Я никогда не знал вас». За что же, скажи мне? «Не Твоим ли именем бесов изгоняли?» За то, говорит Он, Я чуждаюсь и отвращаюсь от вас, что вы и при дарованиях не сделались лучшими, что вы, получив такую честь, остались при том же нечестии.

«Отойдите от Меня. Я никогда не знал вас». Что же? Неужели в древности недостойные получали дарования, и развратные по жизни совершали знамения и удостаивались божественных даров, не заботясь о добродетельной жизни? Получали по человеколюбию Божию, а не по собственному достоинству. Тогда нужно было, чтобы учение благочестия посеяно было везде, потому что было начало и первые опыты веры. Как превосходный земледелец прилагает великое попечение о новонасажденном дереве, которое недавно посадил он в недра земли и которое еще нежно, окапывая его со всех сторон, ограждая и камнями и тернием, чтобы оно не было вырвано ветрами, или испорчено животными, или не потерпело вреда от чего-нибудь другого, а когда увидит, что оно и укрепилось и поднялось в высоту, то отнимает ограды, потому что само дерево уже в состоянии защитить себя от всякого подобного вреда, – так было и с верою. Когда она была новонасажденною, когда она была нежною, когда она еще недавно насаждена была в душах людей, то со всех сторон окружена была великими попечениями; а когда она укрепилась, укоренилась и поднялась в высоту, когда наполнила всю вселенную, тогда, наконец, Христос отнял ограды и уничтожил подпорки. Поэтому вначале и недостойным были подаваемы дарования, потому что в древности для веры нужна была эта помощь; теперь же и достойным они не даются, потому что сила веры уже не имеет нужды в такой помощи. А дабы тебе убедиться, что и те не ложно, но действительно совершали знамения, и что дарования были подаваемы и недостойным людям, для того, чтобы, кроме вышесказанного, достигалась и другая цель, чтобы они, устыдившись дара Божия, оставили свое нечестие, – вспомни об Иуде, одном из двенадцати апостолов. Все признают, что он совершал знамения, изгонял бесов, воскрешал мертвых, очищал прокаженных, и однако он лишился царства небесного. Знамения не могли спасти его, потому что он был разбойник, вор и предатель Господа. Это доказывает, что знамения, без доброго поведения, без жизни чистой и строгой, не могут спасти; а что добрая жизнь, не получающая утешения от знамений, и без их помощи, сама по себе, может с дерзновением вводить людей в царство небесное, о том послушай самого Христа, который говорит: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25:34). За что? За то, что они воскрешали мертвых, очищали прокаженных, изгоняли бесов? Нет; а за что? Вы видели Меня, говорит Он, «ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня» (Мф. 25:35–36).

Никаких чудес, а все добрые дела. Таким образом, как там одни только чудеса, и тотчас наказание, потому что чудеса были без добрых дел, так здесь одни только дела, а никаких чудес, и тотчас спасение, потому что добрые дела сами по себе могут спасти тех, которые имеют их. Вот почему и этот блаженный, доблестный и дивный Лука надписал свою книгу: «Деяния Апостолов», а не чудеса апостолов, хотя они совершали и чудеса. Чудеса были в свое время и прошли, а деяния во всякое время должны оказывать все, желающие спастись. А так как мы должны соревновать не знамениям, но деяниям апостолов, то он так и надписал свою книгу. Чтобы ты не сказал, или лучше – чтобы не сказали ленивые, когда мы убеждаем их подражать апостолам, и говорим: подражай Петру, соревнуй Павлу, будь подобным Иоанну, последуй Иакову, – чтобы они не сказали: мы не можем, мы не в состоянии, потому что апостолы воскрешали мертвых, очищали прокаженных, апостол, обуздывая бесстыдное наше оправдание, говорит: умолкни, не возражай; не чудеса, а добрая жизнь вводит в царство небесное.

Итак, подражай жизни апостолов – и ты будешь иметь нисколько не меньше апостолов. Не знамения сделали их апостолами, но чистая жизнь. А что это составляет отличие апостольства и признак учеников Христовых, послушай, как сам Христос указывает на этот признак. Он, начертывая образ учеников своих и показывая, что составляет отличительный признак апостольства, сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики».

"По тому", из чего? Из того ли, чтобы творить чудеса, воскрешать мертвых? Нет, говорит: а из чего? «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Любовь же относится не к чудесам, а к деятельности, потому что «любовь есть исполнение закона» (Рим. 13:10). Видишь ли признак учеников Христовых? Видишь ли отличие апостольства? Видишь ли образец? Видишь ли начертание? Не ищи же ничего более. Сам Владыка изрек, что любовь отличает учеников Его. Итак, если ты имеешь любовь, то ты стал апостолом и даже первым из апостолов.

4. Хочешь ли узнать то же и из других мест? Христос, беседуя с Петром, сказал: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?» (Ин. 21:15). А для получения царства небесного ничто не может сравниться с тем, как если мы окажемся любящими Христа так, как должно любить Его. Потом Он показал и признак. Какой же именно? При каких делах мы можем любить Христа больше апостолов? Мертвых ли воскрешая, или совершая другие какие-либо чудеса? Нет; но что совершая? Послушаем самого предмета любви – Христа. Если ты, говорит Он, «любишь... Меня больше, нежели они..., паси агнцев Моих». Вот и здесь одобряется деятельность, потому что заботиться о других, сострадать, предстательствовать, не искать своего, но всего того, что должен иметь пастырь, все это относится к деятельности, а не к чудесам и не к знамениям. Но апостолы, скажешь, за чудеса сделались такими? Нет, не за чудеса, а за жизнь, и ею особенно они просияли. Поэтому Христос и говорил им: «так да светит свет ваш пред людьми, чтобы... видели» люди не чудеса, но «ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Видишь ли, как везде блистает деятельность, одобряется жизнь добродетельная? Хочешь ли, я покажу тебе, что и сам Петр, этот верховный из апостолов, который явил и высочайший образ жизни, и творил чудеса, превышающие естество человеческое, если сравнить то и другое – и чудеса и жизнь его, удостоился чести более за жизнь, чем за знамения? Выслушай следующее событие. «Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый» (Деян. 3:1). Не читай без внимания этого повествования, но остановись тотчас на самом вступлении в него и заметь, какая была между ними любовь, согласие и единодушие, какое во всем имели они общение между собою, и как они соединены были союзом божественной дружбы во всех делах, и в трапезе, и в молитве, и в хождении, и во всем прочем являлись вместе друг с другом. Если же эти столпы, твердыни, имевшие великое дерзновение пред Богом, нуждались во взаимной помощи и совершали все при взаимном содействии, то не гораздо ли более мы, слабые, бедные и ничтожные, имеем нужду во взаимной помощи? «Брат от брата вспомоществуемый, – говорит Писание, – как город крепкий» (Притч. 18:19). И еще: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе» (Пс. 132:1)? Были только Петр и Иоанн, но они имели Иисуса посреди себя: «где двое или трое собраны во имя Мое, – сказал Он, – там Я посреди них» (Мф. 18:20). Видишь ли, как важно быть вместе? Но они не просто были вместе: и мы теперь все вместе; но должно быть вместе посредством союза любви, по расположение воли; и как тела наши теперь находятся близ друг друга и соединяются в одном месте, так должны соединяться и сердца. «Петр и Иоанн шли вместе в храм» (Деян. 3:1). Но завеса раздралась, святое святых опустело, поклонение на одном месте прекращено; Павел взывает: «желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки» (1Тим. 2:8).

Для чего же они идут в храм на молитву? Не возвратились ли они опять к иудейской немощи? Да не будет; но они снисходят к немощнейшим, исполняя изречение Павла, в котором говорится: «для Иудеев я был как Иудей» (1Кор. 9:20). Они снисходят к слабым, чтобы те не оставались слабыми. А с другой стороны там собирался весь город. Как искусные рыболовы ставят свои сети в тех заливах рек, в которых собирается вся рыба, чтобы легче получить добычу, так точно и апостолы, эти духовные рыбари, спешили к тому заливу, где собирался весь город, чтобы там раскинуть сеть Евангелия и легче получить добычу. Так поступали они, подражая Учителю, потому что и Христос говорит: «каждый день с вами... был в храме" (Мф. 26:55). Для чего "в храме"? Чтобы обратить к Себе находящихся в церкви. Так и апостолы пошли как бы на молитву, а намеревались сеять там учение. «В храм в час молитвы девятый». И час этот был избран ими не напрасно. Я часто говорил вам, что в этот час отверст рай и разбойник вошел в него, что в этот час уничтожено проклятие, принесена жертва за вселенную, рассеян мрак, воссиял свет и чувственный и духовный. «В час... девятый». Когда другие спят глубоким сном после обеда и опьянения, тогда они, трезвые и бодрые, пламенея великою ревностью, спешили на молитву. Если же они имели нужду в молитве, в молитве столь напряженной, в молитве столь усердной, они, которые имели такое дерзновение пред Богом, то, что будем делать мы, страждущие бесчисленным множеством ран и не прилагающее к ним врачества молитвы? Великое оружие – молитва. Хочешь ли узнать, сколь великое оружие – молитва? Апостолы оставляли попечение о бедных для того, чтобы иметь более времени для упражнения в молитве. "Выберите, – говорили они, – из среды себя семь человек..., а мы постоянно пребудем в молитве» (Деян. 6:3–4).

5. Но, как я сказал, – не будем уклоняться от предмета, именно, что Петр и показал деятельность и творил чудеса, и более заслужил похвалу за дела, – он вошел во святилище помолиться; и вот там хромой от чрева матери своей, которого приносили к дверям храма (Деян. 3:2). От самого рождения состав его был поврежден, и болезнь была выше врачебного искусства, чтобы тем более открылась благодать Божия. Итак, этот хромой лежал при дверях храма, и, увидев входящих апостолов, обратился к ним, желая получить от них милостыню. Что же Петр? «Взгляни на нас», говорит он (Деян. 3:4). Достаточно взгляда, чтобы удостовериться в бедности; не нужно ни слов, ни доказательств, ни ответа, ни объяснения; одежда уже показывает тебе неимущего. Вот это всецело дело апостольства – говорить бедному так, чтобы не от бедности только избавить его, но и внушить ему: ты увидишь большее богатство. "Серебра, – говорит, – и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян. 3:6). Видишь ли бедность и богатство: бедность в деньгах и богатство в дарованиях? Он не избавил от нищеты в деньгах, но исправил нищету естества.

Посмотри на кротость Петра. «Взгляни на нас». Он не стал укорять, не стал порицать, как часто делаем мы с приступающими к нам, упрекая их в лености. Разве это заповедано тебе, человек? Бог повелел тебе не упрекать в лености, а помогать бедности; не сделал тебя обличителем нечестия, а поставил врачом нечестия; не для того, чтобы ты порицал беспечность, но чтобы подавал руку лежащему; не для того, чтобы ты осуждал образ жизни, но чтобы утолял голод. А мы поступаем напротив: не думая утешить приступающих к нам подаянием денег, мы еще растравляем раны их, осыпая их укоризнами. Но (апостол) даже извиняется пред бедным и говорит кротко, по словам Писания: "приклоняй без огорчения ухо твое к нищему и отвечай ему ласково, с кротостью» (Сир. 4:8). «Серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян.3:6).

Здесь два обстоятельства: образ жизни и чудо. Образ жизни в словах: «серебра и золота нет у меня», потому что к жизни относится – не ставить ни во что земные предметы, отвергнуть имущество, презреть настоящую суетность; а чудо – восставить хромого, исцелить поврежденные члены. Итак, вот и образ жизни и чудо. Посмотрим же, за что Петр удостаивается похвалы. Что говорил он? То ли, что он творил чудеса? Хотя и тогда он уже творил чудеса, однако не говорил этого, а что? «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» (Мф. 19:27).Видишь ли жизнь и чудо, но жизнь получающую венец? Что отвечал Христос? Он одобрил и похвалил это. «Истинно говорю вам, – сказал Он, – что вы", оставившие домы свои и прочее, – не сказал: вы, воскрешавшие мертвых, – но: "вы, оставившие имущество свое, сядете... на двенадцати престолах»; и всякий, кто откажется от всего имущества своего, удостоится этой чести (Мф. 19:28–29). Ты не можешь восставить хромого, как Петр? Но ты можешь сказать подобно ему: «серебра и золота нет у меня». Если скажешь это, то станешь близко к Петру; или – лучше – если не скажешь, но сделаешь это. Ты не можешь уврачевать сухую руку? Но ты можешь свою руку которая от бесчеловечия сделалась сухою, заставить протянуться из человеколюбия. «Да не будет, – говорит Писание, – рука твоя распростертою к принятию и сжатою при отдании» (Сир. 4:35). Видишь ли, что не сухость, а бесчеловечие сгибает руку? Выпрями же ее человеколюбием и милостынею. Ты не можешь изгнать беса? Но ты изгони грех – и получишь большую награду. Видишь ли, как всегда жизнь и добрые дела получают большую похвалу и большее воздаяние, нежели чудеса? Если хочешь, мы докажем это тебе и другим образом. Пришли к нему, говорит евангелист, «семьдесят учеников , и, радуясь, говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем». И говорит им: «однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лук. 10:17, 20). Видишь ли, как всегда жизнь удостаивается похвалы?

6. Повторим теперь вышесказанное. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Вот в жизни, а не в чудесах указан признак учеников Христовых. Петр, «любишь... Меня больше, нежели они..., паси агнцев Моих» (Ин. 21:15). Вот и другой признак, который также относится к жизни. Третий признак: «однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лук.10:20); и это опять дело жизни. Хочешь ли знать и четвертое доказательство на это? «Так да светит свет, – cказал Господь, – ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Вот и здесь являются дела. Также, когда Он говорит: «и всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19:29), то хвалит деятельность и строгую жизнь. Видишь, как ученики Христовы познаются из того, что любят друг друга; любящий Христа больше апостолов отличается тем, что пасет братию; имеющим радоваться повелевается радоваться не о том, что они изгоняют бесов, но что они написаны на небе; прославляющими Бога оказываются сияющие делами, и получающие жизнь и стократное воздаяние получают этот дар за отвержение всего настоящего. Подражай всем им и ты; тогда можешь и сделаться учеником Христовым, и быть причислен к друзьям Божиим и прославлять Бога, и получить вечную жизнь, и нисколько не будет для тебя препятствием к получению всех благ то, что ты не творишь знамений, если ведешь строгую жизнь. И сам Петр получил это имя не за чудеса и знамения, но за ревность и искреннюю любовь: не за то, что воскрешал мертвых, или исцелил хромого, он назван так, но за то, что показал искреннюю веру с исповеданием, он наследовал это имя: «ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою». За что? Не за то, что он творил чудеса, но за то, что сказал: «Ты – Христос, Сын Бога живаго» (Мф. 16:16, 18). Видишь, что и самое название Петра получило начало не от чудес, а от пламенной ревности.

Но когда я упомянул о Петре, то мне пришел на память и другой Петр, общий наш отец и учитель (т.е. епископ антиохийский Флавиан), который, сделавшись преемником добродетелей того Петра, наследовал и кафедру его. Одно из преимуществ нашего города то, что вначале он имел учителем своим верховного из апостолов. Подлинно надлежало, чтобы город, прежде всей вселенной украсившийся именем христиан, имел пастырем своим первого из апостолов. Но, получив этого учителя, мы не удержали его до конца, а передали царствующему Риму; или – лучше – и мы удержали его до конца, потому что хотя мы не имеем тела Петрова, но имеем веру Петрову, как бы Петра; имея веру Петрову, мы имеем самого Петра. Таким образом, и взирая на подражающего Петру, мы по видимому взираем на самого Петра. И Христос ведь назвал Иоанна Илиею не потому, чтобы Иоанн был действительно Илиею, но потому, что он пришел в духе и силе Илии. Поэтому, как Иоанн назван Илиею, потому, что пришел в духе и силе Илии, так и этот потому, что пришел с исповеданием и верою Петра, по справедливости может быть удостоен и такого названия: сродство по жизни производит общение и в названиях. Будем же все молиться, чтобы он достиг и старости Петровой, потому что апостол и окончил жизнь в старости: "когда же, – сказал ему Господь, – состаришься,... и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь» (Ин.21:18). Будем же испрашивать и ему долголетней жизни, потому что продолжающаяся старость его делает еще более цветущею нашу духовную юность, которая да сохранится навсегда цветущею молитвами и этого и того Петра, благодатию же и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа 3-я

О том, что чтение Св. Писаний полезно и что оно делает внимательного недоступным для рабства и стеснительных обстоятельств, также о том, что название апостолов есть название многих достоинств и что апостолы получили силу и власть гораздо большую, чем внешние властители и сами цари, и наконец к новопросвещенным.

Вступление в беседу, в которой проповедник хвалит своих слушателей за их ревность в слушании Слова Божия и сравнивает Св. Писание с восхитительным лугом и с неиссякаемым источником. – Человек, повседневно читающий Св. Писание, есть «как дерево, посаженное при потоках вод». – Проповедник постепенно объясняет своим слушателям Св. Писание, чтобы оно, падая на их души, как приятный дождь, лучше проникало в них. – Обобщение предшествующих бесед и предмет настоящей беседы. – О том, что такое апостол. – Благодать апостольства обнимает в себе полноту всех даров благодати. – Апостол есть советник в духовной жизни. – Сравнение между апостолом и начальником. – Увещание к новокрещенным.

1. Когда я, будучи призываем к беседе пред таким множеством народа, посмотрю на бедность моего ума, то ужасаюсь и отступаю; но когда посмотрю на ваше усердие и ненасытное желание слушать, то ободряюсь, возбуждаюсь и охотно вступаю на поприще учения, потому что вы своим усердием и желанием слушать могли бы и каменную душу сделать легче всякого пера. Как животные, живущие в пещерах и в течение зимы скрывающиеся в скалах, увидев наступившее лето, оставляют убежища, собираются вместе с прочими животными и веселятся вместе с ними, так и душа моя, скрывавшаяся как бы в некоторой пещере сознания своей немощи, увидев усердие вашей любви, оставляет пещеру, вступает в ваше собрание и вместе с вами восторгается прекрасными восторгами Писаний, на духовном и божественном луге, в раю Писания. Подлинно, чтение божественных Писаний есть духовный луг и рай сладости, рай сладости превосходнейшей того рая. Этот рай Бог насадил не на земле, а в душах верующих; этот рай Он поставил не в Эдеме и не ограничил одним местом на востоке, но распространил по всей земле и распростер до пределов вселенной. А что Он распространил Писания по всей вселенной, об этом послушай пророка, который говорит: «по всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их» (Пс.18:5). Хотя бы ты отправился к индейцам, которых первых озаряет восходящее солнце, хотя бы удалился на океан, или на британские острова, хотя бы приплыл в Евксинский понт, хотя бы достиг северных стран, везде услышишь, как все любомудрствуют о том, что содержится в Писании, другим языком, но не другою верою, различными наречиями, но одинаковым умом. Хотя звуки голоса различны, но образ благочестия неразличен; хотя они остаются варварами по языку, но любомудрствуют по мыслям; хотя они странны по наречию, но благочестивы по жизни. Видишь ли обширность рая, распростертого до пределов вселенной? Здесь нет змия; это место свободно от диких зверей, и ограждается благодатию Духа. Этот рай, как тот, имеет и источник, – источник, из которого вытекает множество рек, а не четыре. Не Тигр, не Евфрат, не египетский Нил, и не индийский Ганг, но бесчисленное множество рек изливает этот источник. Кто говорит это? Сам Бог, даровавший нам такие реки. «Кто верует в Меня, – говорит Он, – у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин.7:38). Видишь ли, как из этого источника вытекают не четыре реки, а бесчисленное множество? И не по множеству рек только, но и по естеству своему удивителен этот источник, потому что в нем не потоки воды, а дары Духа. Этот источник отделяется в каждую душу верующих, и не уменьшается; разделяется, и не истощается; распределяется, и не убавляется: во всех он находится всецело, и в каждом всецело. Таковы дары Духа. Хочешь ли узнать свойство этих вод, как они не похожи на те, но гораздо лучше и удивительнее тех? Послушай опять самого Христа, беседующего с самарянкою, чтобы тебе узнать обилие этого источника. "Вода, – говорит Он, – которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:14). Не сказал: «выходящей»; не сказал: «изливающейся»; но: "текущей" (άλλομένου) – указывая нам потоками на ее изобилие. Ключевые воды обыкновенно исторгаются и вытекают отовсюду, где источники не могут удержать их в своих недрах, но, будучи преодолеваемы непрестанным притоком, извергают их отовсюду. Поэтому, желая показать обилие потоков, Он сказал: "текущей", а не: «выходящей». Хочешь ли узнать и свойство ее? Узнай из ее употребления: она полезна не для жизни настоящей, но для жизни вечной.

Будем же пребывать в этом раю, будем сидеть при этом источнике, чтобы нам не потерпеть того же, что потерпел Адам, и не лишиться рая; не будем принимать пагубного совета, не допустим к себе обольщения от диавола; будем пребывать внутри, потому что здесь великая безопасность, – будем пребывать в чтении Писаний. Как сидящие при источнике, наслаждающиеся его прохладою, и при наступлении жара часто погружавшие в него лицо свое устраняют удушливый жар потоками, и, если беспокоит их жажда, легко облегчают мучение, имея врачевство вблизи в источнике, так и находящийся при источнике божественных Писаний, если почувствует беспокоящий его пламень непристойной похоти, легко потушит пламень, погрузив душу в эти воды; и если будет беспокоить его горячий гнев, воспламеняя сердце, как поджигаемый котел, то, покропив немного этой воды, он тотчас укротит бесстыдную страсть; и от всех порочных помыслов, как бы из среды пламени, избавляет душу чтение божественных Писаний.

2. Поэтому и великий пророк Давид, зная пользу от чтения Писаний, уподобляет того, кто постоянно внимает Писаниям и наслаждается беседою с ними, растению всегда цветущему, стоящему при потоках вод, когда говорит: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей, но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод» (Пс.1:1–3).

Как дерево, посаженное при источниках вод, стоящее при самих потоках получая постоянное орошение, бывает безопасно от всякой неблагоприятной погоды, не боится ни пламенных лучей, не страшится ни сухого воздуха, потому что, имея внутри себя самого достаточную влажность, скоро отражает и отстраняет приступающий отвне избыток всякой солнечной теплоты, так и душа, стоящая при потоках божественных Писаний и постоянно напаяемая ими, собирая в самой себе эти струи и росу Духа, бывает безопасною от всяких неблагоприятных обстоятельств; хотя бы болезнь, хотя бы порицание, хотя бы клевета, хотя бы злословие, хотя бы насмешки, хотя бы какая-нибудь леность, хотя бы все бедствия вселенной напали на такую душу, она легко отражает пламень страстей, находя достаточное утешение в чтении Писаний. Подлинно, ни величие славы, ни высота власти, ни присутствие друзей, и ничто другое из вещей человеческих не может утешать в скорби так, как чтение божественных Писаний. Почему? Потому, что те вещи тленны и скоропреходящи, – почему и утешение от них скоропреходящее, – а чтение Писаний есть собеседование с Богом. Когда же Бог утешает находящегося в скорби, то какое из настоящих обстоятельств может повергнуть его в уныние?

Итак, будем внимательно заниматься чтением, не два только эти часа, – потому что для безопасности нам недостаточно одного простого слушания, – но постоянно; и пришедши домой, каждый пусть возьмет в руки Библию и вникает в смысл сказанного, если он хочет получать постоянную и достаточную пользу от Писания. И то дерево, которое стоит при потоках, не два или три часа сообщается с водами, но каждый день и каждую ночь. Потому это дерево и украшается листьями, потому и изобилует плодами, – хотя никто из людей не напаяет его, – что оно стоит при потоках, привлекает к себе влагу корнями и как бы какими-нибудь проходами передает полезные соки всему своему составу. Так и читающий постоянно божественные Писания и стоящий при их потоках, хотя бы не имел никакого толкователя, постоянным чтением, как бы некоторыми корнями, приобретает себе великую пользу. Потому и мы, зная ваши заботы, развлечения, множество занятий, медленно и мало-помалу ведем к уразумению Писаний, чтобы медленностью толкования крепче удержать сказанное в вашей памяти. Так и сильный дождь, проливаясь стремительно, омывает поверхность земли, но глубине ее не приносит никакой пользы; а нисходящий на лицо земли медленно и мало-помалу, подобно елею, проникает в глубину ее проходами, как бы некоторыми жилами, и, наполняя влагою недра ее, делает ее способнейшею к произведению плодов. Поэтому и мы вливаем в ваши души этот духовный дождь мало-помалу, – потому что Писания подобны духовным облакам, а слова и мысли их подобны дождю, который гораздо лучше обыкновенного дождя, – и вливаем в вас этот духовный дождь мало-помалу для того, чтобы слова наши проникли в самую глубину. Поэтому, уже четвертый день сегодня продолжая толкование, мы не могли пройти одного надписания, но еще вращаемся около него. Лучше раскопать малое поле и, проникнув в глубину, найти великое сокровище необходимого, нежели, изрыв по поверхности множество нив, трудиться без пользы, тщетно и напрасно. Знаю, что многие негодуют на такую медленность; но я не смотрю на их укоризны, а забочусь о вашей пользе. Те, которые могут ходить быстрее, пусть подождут медленнейших из братий; те могут подождать этих, а слабейшие не могут гнаться за теми. Поэтому и Павел говорит, что мы не должны преждевременно принуждать слабых, которые не могут сравняться с совершенством сильных, но должны мы сильные переносить немощи слабых (1Кор.8:9–13). Мы заботимся о вашей пользе, а не о пустой славе; поэтому и медленно излагаем мысли.

3. Так, в первый день я говорил о том, что не должно оставлять без внимания надписания (священных книг), когда прочитал вам и надпись на жертвеннике и показал мудрость Павла, который воина чужого и стоявшего в отряде неприятелей переставил в собственный отряд. Этим окончилось все учение в первый день. Затем во второй день мы исследовали, кто писатель книги (Деяний) и благодатию Божиею нашли, что это – евангелист Лука, и подтвердили исследование многими доказательствами как яснейшими, так и более глубокими. Я знаю, что многие из слушателей не следили за последними из упомянутых доказательств; но, не смотря на то, мы не перестанем касаться более тонких мыслей. Яснейшее будет полезно для людей простых, а глубочайшее для тех, которые смотрят более зорко. Эта трапеза должна быть различна и разнообразна, потому что различны вкусы званных. Итак, в первый день мы беседовали о надписании, во второй день о писателе книги, а в третий день вчера говорили присутствовавшим о начале этой книги и показали, как знают слушавшие, что такое деятельность и что такое чудо, что такое жизнь и что такое знамение, чудотворение и сила, и какое различие между тем и другим; как одно больше, а другое полезнее, и как одно само по себе доставляет царство (небесное), а другое, если не сопровождается деятельностью, оставляется вне его преддверия. Сегодня нужно сказать об остальной части надписания и объяснить, что значит имя «апостолов», потому что то имя не простое, но оно есть название власти, власти величайшей, власти духовнейшей, власти вышней. Но будьте внимательны. Как в житейских делах есть много властей, но не все они одинакового достоинства, а одни больше, другие меньше, например, – если начнем исчисление с низшей, – есть городской судья, есть выше его правитель народа, после него есть другой больший начальник, также есть военачальник, есть наместник, есть и выше их власть, власть консулов, и все они – власти, но не все одинакового достоинства, так и властей духовных много, но не все они одинакового достоинства, а всех их более – достоинство апостольства. Так от чувственного надобно руководить вас к духовному. Так поступил и Христос, когда в беседе о Духе упомянул о воде: «всякий, пьющий воду сию, – сказал Он, – возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек» (Ин. 4:13–14). Видишь ли, как Он руководил женщину от чувственного к духовному? Так делаем и мы, от низшего восходим к высшему, чтобы речь была яснее. Поэтому, беседуя о власти, мы упомянули о власти не духовной, а чувственной, чтобы от этой руководить вас к той. Вы слышали, сколько исчислили мы житейских властей, как одни из них больше, а другие меньше, и как власть консулов стоит выше всех, как бы вершина и глава их; посмотрим же и на власти духовные. Между властями духовными есть власть пророчества, есть другая власть – евангелиста, есть – пастыря, есть – учителя, есть – дарований, есть – исцелений, есть – толкования языков. Все это – названия даров, а на деле – степени начальства и власти. Пророк есть начальник; у нас же изгоняющий бесов есть начальник; у нас же пастырь и учитель есть начальник духовный; но всех их больше – власть апостольская. Из чего это видно? Из того, что превосходнее всех их апостол. Как между чувственными властями консул, так между духовными апостол занимает первое место. Послушаем самого Павла, который, исчисляя власти, на высшем месте ставит апостольскую. Что же говорит он? «И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений» (1Кор.12:28).

Видишь ли главную из властей? Видишь ли, что апостол стоит на высоте и никого нет прежде и выше его? «Во-первых, Апостолы, – говорит он, – во-вторых, пророки; в-третьих, учителя... и пастыри, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки». И притом апостольство есть не только начало прочих властей, но и основание и корень. Как голова, находясь выше всего, не только есть начало и власть тела, но и корень, потому что нервы, управляющие телом, исходя из нее, и произрастая из самого мозга, и оживляясь духом, таким образом, управляют всем животным составом, – так и апостольство не только стоит выше, как начало и власть прочих дарований, но и, сосредоточивая, содержит в себе корни всех их. Пророк не может быть и апостолом и пророком; апостол же непременно есть и пророк имеет и дары исцелений, и роды языков, и толкование языков; поэтому (апостольство) есть начало и корень дарований.

4. А что это так, я представлю вам во свидетели Павла. Впрочем, прежде нужно сказать, что такое «разные языки». Что же такое «разные языки»? В древности крестившийся и уверовавший тотчас начинал говорить разными языками для проявления Духа. Так как тогдашние люди находились в состоянии более немощном, и плотскими глазами своими не могли созерцать духовных дарований, то им и сообщаем был чувственный дар, чтобы духовное делалось явным: крестившийся тотчас начинал говорить и нашим языком, и языком персов, и языком индийцев, и языком скифов, так что и неверные могли узнать, что он сподобился Святого Духа. Это было чувственным знамением, т.е. такая речь, – потому что ее слышали чувством телесным, – но это чувственное знамение делало явною для всех духовную и невидимую благодать Духа. Такое знамение и называлось «разные языки», потому что человек, имевший от природы один язык, начинал говорить разными и инородными языками по благодати, и можно было видеть, как человек, один по числу, был разнообразным по дарованиям, и имел различные уста и различные языки. Посмотрим же, как апостол имел и это дарование и все прочие. Об этом он сам говорит так: «я более всех вас говорю языками» (1Кор.14:18). Видишь ли, что он имел роды языков, и не только имел, но и в большем изобилии, нежели все прочие верующие? Он не сказал только: я могу говорить языками, но и: «я более всех вас говорю языками». На пророчество, которое он имел, он указывает следующими словами: "Дух же, – говорит, – ясно говорит, что в последние дни наступят времена тяжкие» (1Тим.4:1, 2Тим.3:1); а что говорить о том, что будет в последние времена, значит пророчествовать, это всякому известно. «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие» (2Тим.3:1). И еще: «Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших» (1Фес.4:15); и это – пророчество. Видишь ли, как он имел роды языков и пророчество? Хочешь ли знать, что он имел и дарования исцелений? Но, может быть, нет нужды доказывать это словами, когда мы знаем, что не только сами апостолы, но и одежда их имела дарование исцелений. А что он был и учителем народов, об этом он говорит во многих местах; он заботился о всей вселенной и управлял церквами. Таким образом, когда ты слышишь: «Во-первых, Апостолы; во-вторых, пророки; в-третьих, учителя... и пастыри; иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки», то знай, что вся совокупность прочих дарований сосредоточивается в апостольстве, как в главе. Не думали ли вы прежде, что имя апостолов просто? Вот, теперь вы узнали, какой глубокой смысл заключает в себе это имя. Это сказали мы не для того, чтобы показать собственную свою силу; это – не наши слова, а благодати Духа, которая возбуждает от лености беспечных, чтобы они ничего не оставляли без внимания.

Итак, справедливо мы назвали апостольство духовным консульством. Апостолы суть начальники, рукоположенные от Бога; начальники, которые получили не разные народы и города, но которым всем вместе вверена вселенная. А что они были начальниками духовными, и это я постараюсь доказать, дабы после доказательства вы знали, что апостолы настолько выше начальников житейских, насколько сами житейские начальники выше играющих детей. Подлинно, это начальство гораздо выше того и больше сдерживает нашу жизнь, так что, если бы оно прекратилось, то все расстроилось бы и разрушилось. Какие знаки начальства и что должен иметь начальник? Власть над темницею, чтобы он был властен одних связывать, а других разрешать, одних выпускать, а других ввергать туда; также власть решать денежные долги, так чтобы он был властен – одних, бывших должными, освобождать, а другим приказывать уплатить долги; еще власть – осуждать на смерть и освобождать от смерти; или, вернее, это – власть не начальника, а одного только царя, или даже и царю не принадлежит вполне этот дар, потому что он освобождает не от смерти уже умершего, а только от осуждения на смерть: приговор он может отменить, а возвратить к жизни от смерти не может; худшее в его власти, а лучшего он не имеет. Далее начальника мы отличаем по поясу, по голосу глашатая, по жезлоносцам, по колеснице, по мечу; все это – знаки власти. Посмотрим же, имеет ли и власть апостольская эти знаки. Имеет, и притом не такие, но гораздо лучшие. Дабы ты знал, что те суть только названия вещей, а эти – истина вещей, и дабы ты убедился, что между ними такое же различие, какое между детьми, играющими в начальники, и начальниками, действительно имеющими власть, я начну, если хотите, исчислять с власти ввергать в узы. Мы сказали, что начальник властен связывать и разрешать. Посмотри же: и апостолы имеют эту власть. Кого «вы свяжете на земле, – сказал им Господь, – то будут связаны на небесах; и кого разрешите на земле... разрешены на небе" (Мф.18:18). Видишь узы, и власть над узами; но название одно и то же, а сущность дела не одна и та же. Узы там, узы и здесь; но одни на, земле, а другие на небе; небо для них – место уз. Познай же величие этой власти. Находящиеся на земле произносят приговор, и сила этого приговора проходит небеса. Как цари, находясь в одном городе, изрекают приговоры и законы, а сила этих приговоров и законов обтекает всю вселенную, так и тогда апостолы, находясь на одном месте, изрекали законы, а сила этих законов и этих уз не только обтекала вселенную, но и восходила до самой высоты небес. Видишь узы и узы; но одни на земле, а другие на небе, одни для тел, а другие для душ, или – лучше – и для душ и для тел, потому что (апостолы) связывали не только тела, но и души.

5. Хочешь ли знать, что апостолы имели власть и прощать долги? И здесь ты увидишь великое различие: они прощали не денежные долги, а долги грехов. «Кому простите грехи, – сказал Господь, – тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин.20:23). Нужно ли после этого доказывать, что они осуждали и на смерть и возвращали от смерти, не от приговора только освобождая и ведения на смерть, но и умерших и уже подвергшихся тлению восстановляя от смерти? Когда же они осуждали на смерть? Когда освобождали от смерти? Анания и Сапфира были обличены в святотатстве; хотя они украли собственные деньги, но, не смотря на то вина их была святотатством, потому что после обещания эти деньги уже не принадлежали им. Что же апостол? Послушай, как он, как бы сидя в судилище, приводит на суд святотатца, делает допрос, как судия, и потом произносит приговор, не прежде допроса произносит приговор, хотя грех был очевиден, но что бы нас, стоящих вне, убедить, что он справедливо произносит такой приговор, для этого он делает допрос и говорит так: "для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу» (Деян.5:3–4). Что же тот, услышав эти слова? «Пал бездыханен» (Деян.5:5). Видишь ли, что апостолы имеют и меч? Когда ты услышишь слова Павла: «меч духовный, который есть Слово Божие» (Еф.6:17), то вспомни об этом приговоре, при котором меча не было, но словом пораженный святотатец пал. Видишь ли меч изощренный и обнаженный? Здесь не было ни железа, ни рукояти, ни рук; но вместо руки язык, извлекающий слова вместо меча, тотчас умертвил святотатца. После него вошла жена, и апостол хотел дать ей случай к оправданию и повод к прощению, почему опять спрашивает; «скажи мне, за столько ли продали вы землю?» (Деян.5:8)? Хотя он знал, что не за столько, но чтобы вопросом довести ее до раскаяния и признания во грехах, и чтобы даровать ей прощение, он спрашивает ее; она же и после этого осталась бесстыдною, почему и понесла общее с мужем наказание. Видишь ли силу – ввергать в узы? Видишь ли, как они властны посылать на смерть?

Посмотрим и на лучшее: как они освобождают от смерти. Умерла Тавифа, ученица, отличавшаяся многими делами милосердия, и тотчас бегут к апостолам, потому что знали, что они имели власть над смертью и над жизнью, видели в них горнюю власть, нисшедшую долу. Что же сделал Петр, пришедши туда? "Тавифа, – сказал он, – встань" (Деян.9:40). Он не имел нужды ни в чем, ни в исполнителях, ни в служителях, но достаточно было слов его для воскрешения; смерть услышала его голос – и не могла удержать мертвую. Видишь ли, каковы были слова этих судей? А слова внешних судей слабы: хотя бы кто-нибудь из них и отдал приказание, но если служитель не приведет этого в исполнение, то приказание остается тщетным. А здесь нет нужды в служителях: он сказал – и тотчас исполнилось. Видишь их узы, которые служат знаком власти; видишь, как они отпускают грехи, как разрешают смерть, как возвращают к жизни. Хочешь ли узнать пояс их? Христос послал их препоясанными, не кожею, но истиною; это – пояс святой и духовный, почему и сказано: «препоясав чресла ваши истиною» (Еф.6:14); это – власть духовная, и потому она не требует ничего чувственного: «Вся слава дщери Царя внутри» (Пс.44:14). Но что? Не хочешь ли видеть и палачей их? Палачи суть те, которые мучат виновных, привешивают к дереву, строгают ребра, наказывают, терзают. Хочешь ли видеть их? У апостолов этим были не люди, а сам диавол и бесы; облеченные телом и плотью, они имели служащими бесплотные силы. Послушай, с какою властью повелевал им Павел. Говоря о блуднике, он писал: предайте «сатане во измождение плоти» (1Кор.5:5). То же самое сделал он и с другими богохульниками: «которых я предал, – говорит, – сатане, чтобы они научились не богохульствовать» (1Тим. 1:20).

Что еще остается показать? То ли, что они имели и колесницы? И на это у нас есть доказательства. Так, когда Филипп крестил евнуха и наставил его в священных тайнах, и когда нужно было ему возвратиться, то «восхитил Ангел Господень» его и из пустыни «оказался в Азоте» (Деян.8:39–40). Видишь ли колесницу окрыленную? Видишь ли колесницу, быстрейшую ветра? Еще: нужно было апостолу отправится в рай; путь слишком длинный и расстояние безмерное; и он также вдруг был восхищен и перенесен туда без труда и в краткое мгновение времени. Таковы апостольские колесницы! Был и голос глашатая, и также достойный этой власти. Им предшествовал не человек, провозглашая о них, а благодать Духа, и явление чудес возвещало о них громогласнее всякой трубы, и таким образом повсюду предшествовало им. И как начальники бывают окружены большим великолепием, причем частные люди не смеют просто обращаться с ними, так было и с апостолами. «Из посторонних же, – говорит Писание, – никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их» (Деян.5:13). Видишь ли, что они имели силу ввергать в узы и власть прощать долги, имели и меч, и были препоясаны поясом, и шествовали на колеснице, и предшествовал им возглас, громогласнейший всякой трубы, и были окружены они большим великолепием?

6. Теперь нужно было бы показать и все доблестные дела их и те благодеяния, которые они совершили для вселенной, потому что и то свойственно начальникам, чтобы не только пользоваться честью, но и оказывать великое попечение и покровительство подчиненным. Впрочем, уже сказано больше надлежащего. Поэтому, отложив это до другой беседы, постараюсь предложить увещание новопросвещенным. Никто пусть не считает этого совета несвоевременным. Я прежде сказал, что не только через десять и двадцать дней, но и чрез десять и двадцать лет можно посвященных в тайны называть новопросвещенными, если они остаются невнимательными. Какое же было бы для них самое лучшее увещание? То, когда бы мы напомнили им об образе рождения, и первом и втором, естественном и духовном, и показали, какое различие между тем и другим рождением. Впрочем, им не нужно учиться этому от нас; сам сын грома, возлюбленный Христу Иоанн, скажет им об этом. Что же говорит он? «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин.1:12). Потом, напоминая им о первом рождении, и по сравнению с ним объясняя важность настоящей благодати, он говорит так: «которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин.1:13). Одним словом он выразил их благородство. О, чистое чревоношение! О, духовное рождение! О, новое чадородие, без утробы зачатие, без чрева рождение, без плоти плод, плод духовный, плод благодати и человеколюбия Божия, плод исполненный радости и веселия! Но не таково первое рождение; оно начинается слезами. Как только дитя выходит из утробы и вынимается из чрева, то первый крик его сопровождается слезами, как сказал некто: «первый голос обнаружил плачем одинаково со всеми» (Прем.7:3). С плачем бывает вступление в жизнь, со слезами, начало ее, которыми природа предвозвещает будущие страдания. Почему плачет дитя, выходя на свет? Потому, что прежде грехопадения Бог сказал: «плодитесь и размножайтесь» (Быт.1:28), что было благословением; а после грехопадения сказал: «в болезни будешь рождать детей» (Быт.3:16), что было наказанием. И не слезы только бывают при рождении, но и пелены и повязки; слезы при рождении, слезы и при смерти; пелены при рождении, пелены и при смерти, чтобы ты знал, что эта жизнь оканчивается смертью и стремится к этому концу.

Но не таково духовное рождение. Здесь нет ни слез, ни пелен; но родившийся бывает свободен и приготовлен к подвигам; у него свободны и руки и ноги, чтобы он мог и бегать и вступать в ратоборство; здесь нет плача, нет слез, но приветствия, лобзания и объятия братий, признающих в родившемся собственный член и принимающих его как бы после продолжительного отсутствия. Так как он прежде просвещения был врагом, а после просвещения стал другом общего всем нам Владыки, то все мы сорадуемся ему, почему это лобзание и называется «миром», чтобы мы знали, что Бог прекратил вражду и приблизил нас к Себе. Будем же постоянно соблюдать, будем сохранять этот мир, будем продолжать это дружество, чтобы нам достигнуть и вечных обителей, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым слава, честь и держава Отцу, со Святым и Животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа 4-я

О том, что не безопасно для слушателей молчать о сказанном в церкви, и для чего Деяния читаются в пятидесятницу, и почему Христос по воскресении являлся не всем, и о том, что яснее лицезрения Он представил доказательства воскресения посредством знамений апостолов.

Обязанность тех, кто слушают святое слово в церкви, распространять его среди других людей. – Всякий христианин может и должен быть учителем, по крайней мере, в своем доме. – Чудесное снисхождение апостолов и особенно ап. Павла, когда он делался всем для всех, чтобы всех привести к Иисусу Христу. – Апостолы начали проповедовать и творить чудеса только уже после Пятидесятницы; поэтому и чтение книги Деяний более всего полезно в это время. – Книгу Деяний Апостольских читают и непосредственно после Воскресения, потому что чудеса, совершенные апостолами во имя Иисуса Христа, составляют лучшее доказательство Воскресения. – Пространные и красноречивые доказательства того, что чудеса, совершенные апостолами, суть непреоборимые доказательства воскресения их учителя.

1. Большую часть долга, который мы приняли на себя по надписанию Деяний Апостольских, мы уплатили вам в предшествовавшие дни; но так как еще остался от него небольшой остаток, то я решился уплатить вам и его сегодня. А тщательно ли вы храните сказанное и с великою ли ревностью соблюдаете, об этом знаете вы, получившие серебро и имеющие отдать в этом серебре отчет Господу в тот день, когда те, которым вверены таланты, будут призваны и станут давать отчет, – когда Христос, пришедши, потребует это серебро от торговцев с приращением. «Посему надлежало тебе, – сказал Господь, – отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф.25:27). О, великое и неизреченное человеколюбие Владыки! Запрещая людям брать лихву, Он сам требует лихвы. Почему? Потому, что та лихва неодобрительна и достойна осуждения, а эта похвальна и достойна великого одобрения. То приращение, разумею денежное, причиняет вред и получающему и дающему, губит душу получающего, и увеличивает бедность дающего.

Подлинно, что может быть жесточе того, когда кто-нибудь извлекает для себя выгоду из бедности ближнего и пользуется несчастьями братий; когда кто-нибудь, показывая вид человеколюбия, оказывает всякое бесчеловечие, и, по-видимому, простирая руку, ввергает в пропасть нуждающегося в помощи? Что делаешь ты, человек? Не для того пришел к твоим дверям бедный, чтобы ты увеличил его бедность, но чтобы ты избавил его от бедности, а ты делаешь то же, что делают примешивающие яд к лекарствам. Как те, примешивая яд к обыкновенной пище, делают незаметным свой умысел, так и эти, под видом человеколюбия скрывая гибельное лихоимство, не дают заметить вред имеющим пить это смертоносное лекарство. Поэтому благовременно приложить сказанное о некотором грехе и к тем, которые отдают в рост и берут взаймы. Что же сказано об этом грехе? На время, сказано, «мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый» (Прит.5:3–4). Тоже бывает и с теми, которые берут взаймы. Когда нуждающийся принимает деньги, то получает некоторое малое и временное утешение; но после, когда приращение увеличится и бремя сделается выше сил, то эта приятность, услаждавшая гортань, сделается горче желчи и острее меча обоюдоострого, когда он принужден будет вдруг лишиться всего отцовского достояния.

2. От чувственного обратим речь к духовному. «Посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим» (Мф.25:27), сказал Господь, называя торговцами серебра вас, слушающих эти слова. Для чего же Бог назвал вас торговцами? Для того, чтобы научить всех прилагать такое же усердие к исследованию сказанного, какое те оказывают при рассматривании принимаемых монет. Как торговцы отвергают подложную и поддельную монету, а настоящую и истинную принимают, отличая неподлинную от подлинной, так поступай и ты: не всякое слово принимай, но неправильное и худое отвергай от себя, а здравое и спасительное слагай в душе. Есть, действительно есть и у тебя весы и безмен, сделанные не из меди и железа, но состоящие из чистоты и веры; при помощи их и исследуй всякое слово. Потому и сказано: будьте искусными торжниками, – не с тем, чтобы вы, стоя на площади, пересчитывали серебро, но чтобы вы исследовали слова со всяким тщанием. Потому и апостол Павел говорит: "все искуша йте, но хорошего только держитесь" (1Фес.5:21). И не потому только Он назвал вас торговцами, что вы должны исследовать, но и потому, что вы должны употреблять получаемое в дело. Если бы и торговцы, получив деньги, только заперли их дома и не передавали другим, то прекратилась бы вся их торговля; точно то же бывает и с слушателями. Если ты, приняв учение, удержишь его у себя и не передашь другим, то весь твой труд погибнет. Поэтому мы видим их на торжищах каждый день входящими и выходящими. Тоже пусть будет и с учением. Между торговцами мы видим, как одни отдают деньги, другие тотчас принимают и уходят, и это можно видеть всякий день; отчего, хотя иные и не имеют у себя собственных денег, но, пользуясь надлежащим образом чужими, приобретают для себя великую выгоду. Так поступай и ты. Эти изречения не твои, а Духа Святого; но если ты сделаешь из них доброе употребление, то получишь себе великую духовную пользу. Потому Бог и назвал вас торговцами. А почему учение Он назвал серебром? Потому, что как серебро имеет на себе отпечатанным царский образ, – если оно не имеет его, то не есть подлинное серебро, а называется поддельным, – так и учение веры должно иметь на себе отпечатленным образ Слова. С другой стороны, употребление серебра поддерживает всю нашу жизнь и служит основанием для всех договоров, и купить ли нужно что-нибудь или продать, все это мы делаем посредством него. Тоже бывает и с учением: это духовное серебро служит причиною и основанием духовных договоров. Так, хотим ли мы приобрести что-нибудь от Бога, мы наперед представляем слова молитвы, и потом получим то, чего просим; видим ли брата беспечного и погибающего, мы приобретем ему спасение и доставим жизнь, предложив слово учения.

Итак, нужно со всем тщанием хранить и соблюдать все, чтобы сообщать это и другим, – потому что от нас требуется приращение и этого серебра. Будем же внимательно принимать его, чтобы мы могли сообщать это серебро и другим, – потому что каждый, если захочет, имеет возможность учить. Ты не можешь назидать столь великую церковь; но можешь вразумить свою жену. Ты не можешь беседовать с таким множеством людей; но можешь научить своего сына. Ты не можешь предлагать слова учения такому народу; но можешь исправить своего раба. Такое собрание учеников не превышает и твоих сил; такая мера учения не превосходит твоего разумения; но вы еще удобнее, нежели мы, можете исправлять всех их. Я беседую с вами однажды или иногда дважды в неделю; а ты постоянно в своем доме имеешь учеников: жену, детей, рабов – и вечером, и за трапезою, и во весь день можешь исправлять их. Кроме того, такое врачевание бывает и удобнее. Я, беседуя среди такого множества людей, не знаю, какая тревожит вас душевная страсть; поэтому и бываю принужден в каждом поучении предлагать все врачества; а вам нет нужды поступать так, но с меньшим трудом вам можно произвести большее исправление; вы хорошо знаете грехи живущих вместе с вами, и потому можете произвести скорейшее исцеление.

3. Итак, возлюбленные, не будем нерадеть о живущих вместе с нами, потому что величайшее наказание и невыразимое мучение предстоит тем, которые нерадят о своих домашних. «Если же кто, – говорит апостол, – о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1Тим.5:8). Видишь ли, как Павел поражает тех, которые нерадят о своих домашних? И весьма справедливо, потому что кто нерадит о своих, тот будет ли заботиться о чужих? Знаю, что я часто внушал вам это; но никогда не перестану повторять это внушение, хотя я сам уже не подлежу ответственности за беспечность других. «Посему надлежало тебе, – сказал Господь, – отдать серебро мое торгующим» и больше ничего не требовал. Я же отдал серебро, и потому не подлежу никакой ответственности; но хотя я невинен и свободен от наказания в этом отношении, однако, как будто виновный и подлежащий наказанию, страшусь и трепещу за ваше спасение.

Итак, пусть никто не слушает духовных бесед без внимания и с нерадением. Я не без причины и не напрасно делаю длинные вступления, но для того, чтобы сказанное лучше удерживалось в вашей памяти, чтобы вы не уходили домой, произведши только шум и рукоплескания тщетно и напрасно, потому что я не забочусь о ваших похвалах, но пекусь о вашем спасении. Подвизающиеся на зрелище, в награду за это, получают похвалу от народа; а мы не для этого выходим сюда, но для того, чтобы получить назначенную за это награду от Господа. Для того мы постоянно и внушаем вам это, чтобы сказанное проникло до глубины души вашей. Как из растений те, которые пустили корни в глубину, не колеблются от порывов ветра, так и мысли, чем глубже лежат в душе, тем труднее колеблются от влияния обстоятельств. Скажи мне, возлюбленный: если бы ты увидел своего сына томящимся от голода, то оставил ли бы его без внимания и не перенес ли бы все, чтобы утолить его голод? Если же ты не оставил бы без внимания того, кто алчет хлеба, то неужели можешь пренебрегать тем, кто томится голодом божественного учения? Как мог бы ты тогда достойно называться отцом? Этот голод тем тяжелее того, чем важнейшею оканчивается смертью, почему здесь нужно употреблять и больше старания. «Воспитывайте, – говорит апостол, – их (детей) в учении и наставлении Господнем» (Еф.6:4). Вот самая лучшая забота отцов; вот истинное попечение родителей; там я признаю естественное родство, где оказывают большее попечение о духовном.

Впрочем, довольно сказано для вступления; теперь нужно и уплатить долг. Для того я и вел большую и длинную речь об этом, чтобы вы приняли предлагаемое со всем тщанием. Какой же тот долг, которым мы прежде остались должными? Может быть, вы забыли об этом? В таком случае нам нужно напомнить вам и наперед прочитать расписку, по которой мы прежде сделали уплату, и сказать, что было уплачено, чтобы из уплаченного видеть, что еще остается уплатить. Что же уплачено прежде? Тогда я сказал, кто писатель книги Деяний, кто сочинитель этого слова, или лучше, не сочинитель этого слова, а служитель, потому что не сам он произвел сказанное, но он послужил сказанному. Сказал я и о самих Деяниях, и что значит название Деяний; сказал и об имени апостолов; теперь нужно сказать, почему отцы наши установили читать книгу Деяний в Пятидесятницу. Вы, может быть, помните, что мы тогда обещали сказать и об этом. Не напрасно, в самом деле, и не без причины отцы назначили нам это время, но сделали так по некоторой мудрой причине; не для того, чтобы подчинить нашу свободу необходимости, но чтобы, снисходя к скудости немощных, возвести их к богатству познания. А что они действительно для этого соблюдали времена, не себя самих подчиняя необходимости соблюдения, но, стараясь снизойти к немощным, послушай, что говорит Павел: «наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас» (Гал.4:10–11). А ты сам разве не соблюдал дней, времен и годов? Что же? Если мы видим, что тот, кто запрещает соблюдать дни, месяцы, времена и годы, сам соблюдал их, что скажем мы, отвечай мне? То ли, что он противоречит сам себе и опровергает сам себя? Да не будет; но то, что он, желая исправить слабость соблюдающих времена, сам снисходит к ним таким соблюдением. Так поступают и врачи: пищу, подаваемую больным, они сами отведывают прежде, не потому, чтобы сами нуждались в этой пище, но стараясь исцелить немощь их. Так поступал и Павел: не имея никакой нужды в соблюдении времен, он соблюдал времена, чтобы соблюдающих избавить от немощи этого соблюдения. Когда же Павел соблюдал времена? Слушайте со вниманием, увещеваю вас. «В следующий день , – говорится в Писании, – прибыли в Милит, ибо Павлу рассудилось миновать Ефес, чтобы не замедлить ему в Асии; потому что он поспешал, если можно, в день Пятидесятницы быть в Иерусалиме» (Деян.20:15–16).

Видишь ли, как тот, который говорит: «для чего... наблюдаете дни, месяцы, времена и годы?» (Гал.4:9–10), сам соблюдал день Пятидесятницы?

4. И не только день он соблюдал, но и место, потому что он спешил не только прибыть ко дню Пятидесятницы, но и провести его в Иерусалиме. Что делаешь ты, блаженный Павел? Иерусалим разрушен, святое святых опустошено по определению Божию, прежние учреждения прекратились, сам ты взываешь к Галатам: вы надеющиеся оправдаться «законом,... отпали от благодати» (Гал.5:4); для чего же ты опять ведешь нас в рабство закону? Не маловажное дело узнать, не противоречит ли Павел сам себе. И не дни только соблюдал Павел, но соблюдал и другие заповеди закона; а между тем он взывает к Галатам: «Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа» (Гал.5:2).

Так, тот самый Павел, который говорит: «если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа», сам обрезал, как известно, Тимофея. Нашел, говорится в Писании, Павел в Листрах некоторого юношу, «которого мать была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин,... и... обрезал его», потому что не хотел посылать необрезанного учителем (Деян.16:1, 3). Что делаешь ты, блаженный Павел? Словом уничтожаешь обрезание, а делом снова поддерживаешь его? Не поддерживаю, говорит он, но уничтожаю его делами. Тимофей был сын жены иудейской верной, а отцом имел эллина, из рода необрезанных. Но так как Павел намеревался послать его учителем к иудеям, то не хотел посылать его необрезанным, чтобы с самого начала не заградить дверей учению. Таким образом, пролагая путь к уничтожению обрезания и открывая путь учению Тимофея, он совершил над ним обрезание, чтобы уничтожить обрезание. Поэтому он и говорит: «для Иудеев я был как Иудей» (1Кор.9:20). Не для того Павел сказал это, чтобы быть иудеем, а чтобы убедить остававшихся иудеями не быть больше иудеями. Потому он и обрезал Тимофея, чтобы уничтожить обрезание. Итак, обрезанием он воспользовался против обрезания. И Тимофей принял обрезание для того, чтобы он мог быть принят иудеями, и чтобы, пришедши мало-помалу отклонить их от соблюдения обрезания. Видишь ли, для чего Павел соблюдал и пятидесятницу и обрезание? Хотите ли, я покажу вам, как он соблюдал и другие постановления закона? Слушайте внимательно.

Пришел он некогда в Иерусалим, и апостолы, увидев его, сказали ему: «видишь, брат Павел, сколько тысяч уверовавших Иудеев сошедшихся: и все они ревнители закона. А о тебе наслышались они, что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям. Итак что же?... Сделай же, что мы скажем тебе: есть у нас четыре человека, имеющие на себе обет. Взяв их, очистись с ними, и возьми на себя издержки на жертву за них, чтобы остригли себе голову, и узнают все, что слышанное ими о тебе несправедливо, но что и сам ты продолжаешь соблюдать закон» (Деян.21:20–24). Видите ли удивительное снисхождение? Он соблюдает времена, чтобы уничтожить соблюдете времен; совершает обрезание, чтобы прекратить обрезание; приносит жертву, чтобы уничтожить жертвоприношение. А что действительно для этого он так поступал, послушай его самого: «для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести» (1Кор. 9:20, 19). А поступал так Павел, подражая своему Господу. Как Тот, «будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Флп.2:6, 7); так и этот быв свободен от всех, поработил себя всем, чтобы приобрести всех. Господь, принявши наше естество, сделался рабом, чтобы рабов сделать свободными: «наклонил Он небеса и сошел» (Пс. 17:10), чтобы пребывающих долу возвести на небо. «Наклонил... небеса»; не сказано: оставил небеса и сошел, но "наклонил", чтобы для тебя сделать более легким восход на небеса. Ему по возможности подражал и Павел, почему и говорил: «подражайте мне, как я Христу» (1Кор.4:16). А как ты, блаженный Павел, сделался подражателем Христу? Как? Так, что я ни в чем не ищу своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись, и «будучи свободен от всех, я всем поработил себя». Подлинно, нет ничего лучше этого порабощения, потому что оно доставляет свободу другим. Павел был духовный рыбарь: «Я сделаю вас, – сказал Господь, – ловцами человеков» (Мф.4:19), потому он и поступал так. И рыболовы, увидев, что рыба хватается за уду, не тотчас вытаскивают ее, но, ослабив, отпускают ее на некоторое расстояние, ожидая, пока крюк хорошо вонзится, чтобы таким образом вернее вытащить добычу; так поступали тогда и апостолы: они закидывали словесную уду учения в душу иудеев; эти напрасно противодействовали, держась обрезания, праздников, соблюдения времен, жертвоприношений, стрижений и прочего тому подобного; апостолы всюду следовали за ними и не отступали. Ты, говорит, требуешь обрезания, я не противлюсь, но последую тебе; ты хочешь жертвоприношения, я приношу жертву; ты желаешь, чтобы я, оставивши свой образ жизни, остригся, я готов исполнить это требование; ты повелеваешь мне соблюдать Пятидесятницу, и в этом я не противоречу; куда бы ты ни повел меня, я следую и уступаю, ожидая, пока уда слова углубится в тебя так, чтобы вернее можно было отвлечь весь народ ваш от древнего служения и образа жизни; для этого я и пришел из Ефеса в Иерусалим. Видишь ли, сколько Павел уступал в словесной ловле рыб? Видишь ли, как апостолы соблюдали времена, соглашались на обрезание, и участвовали в жертвоприношениях не для того, чтобы возвратиться к древнему образу жизни, но чтобы привязанных к образам привести к истине? Сидящий на высоте, если постоянно будет оставаться на высоте, то никогда не может поднять лежащего внизу; но должно наперед тому спуститься, чтобы потом возвысился этот. Поэтому и апостолы нисходили с высоты евангельского образа жизни, чтобы возвести иудеев от низости иудейского образа жизни на эту высоту.

5. Отсюда видно, что соблюдение времен и все прочее совершалось с пользою и во благо. Посмотрим же теперь, почему книга Деяний Апостольских читается во время Пятидесятницы. Все это мы предложили вам для того, чтобы вы, когда увидите соблюдение времен, не подумали, будто апостолы страдали иудейским образом мыслей. Но слушайте внимательно, увещеваю вас; то, о чем будет сказано, составляет немаловажный предмет исследования. В день креста мы читаем все, относящееся ко кресту; в великую субботу опять о том, что Господь наш был предан, распят, умер по плоти, погребен; почему же Деяния Апостольские мы читаем не после Пятидесятницы, когда они происходили и начались? Я знаю, что многие не знают этого; поэтому нужно подтвердить это из самой книги Деяний, дабы вы знали, что Деяния Апостольские начались не с Пятидесятницею, но во время, следовавшее за Пятидесятницею. Поэтому справедливо кто-нибудь может спросить: почему установлено читать о кресте в день креста и страдания, а Деяния Апостольские мы читаем не в те самые дни и не в то время, в которое они совершались, но предупреждаем это время? Не тотчас после того, как воскрес Христос, апостолы стали совершать чудеса, но сорок дней Он пребывал с ними на земле. Почему – сорок дней, это мы объясним в другое время; теперь же обратимся к предмету нашей речи и заметим, что Христос не тотчас по воскресении вознесся на небо, но сорок дней пребывал с учениками на земле, и не просто пребывал, но и обращался с ними, принимал участие в их трапезе, беседовал с ними, и по прошествии сорока дней восшел к Отцу на небеса; но и не тогда они стали творить чудеса, а прошли еще другие десять дней, и уже по исполнении Пятидесятницы послан был им Дух Святой; тогда, приняв огненные языки, они и начали творить чудеса. Все это, возлюбленные, мы подтвердим вам из Писаний; именно, – что Он пребывал с ними сорок дней, что Дух Святой нисшел после Пятидесятницы, что тогда апостолы приняли огненные языки, что с того времени они и начали совершать знамения. Кто же говорит о всем этом? Ученик Павла, досточтимый и великий Лука, начавший речь свою так: «Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления Апостолам, которых Он избрал, которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием. И, собрав их, Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима» (Деян.1:1–4). Видишь ли, что Господь по воскресении пребывал сорок дней на земле, говорил о царстве Божием и общался с апостолами? Видишь ли, что Он принимал участие и в их трапезе? И «повелел им, – говорит, – не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня, ибо Иоанн крестил водою, а вы, через несколько дней после сего, будете крещены Духом Святым» (Деян.1:4–5). Об этом говорил Спаситель в течение сорока дней. «Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли. Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их» (Деян.1:6–9). Видишь, как Христос пребывал с ними на земле сорок дней и вознесся на небеса. Но посмотрим, в Пятидесятницу ли послан был Дух Святой. «При наступлении, – говорится в Писании, – дня Пятидесятницы,... внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и... явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них» (Деян.2:1–3). Видите ли точное указание на то, что Христос оставался на земле сорок дней и что апостолы еще не творили чудес? И как могли они творить чудеса, не получив еще благодати Святого и животворящего Духа?

Видите ли, что Иисус вознесся на небо после сорока дней? Видите ли еще, что чрез десять дней после того апостолы стали творить чудеса? Потому что по исполнении дней Пятидесятницы ниспослан был Дух Святой. Теперь остается решить, почему Деяния Апостольские читаются в Пятидесятницу. Если бы апостолы тогда начали совершать знамения, т.е. по воскресении Господа, то тогда и следовало бы читать эту книгу: как относящееся ко кресту мы читаем в день креста, равным образом относящееся к воскресению – в день воскресения, и в каждый праздник читаем относящееся к этому празднику, так следовало бы о чудесах апостольских читать в дни апостольских знамений.

6. Почему же мы не тогда читаем о них, но тотчас после креста и воскресения? Всю причину этого выслушайте со вниманием. Тотчас после креста мы возвещаем воскресение Христово, а доказательством воскресения служат знамения апостольские, знамения же апостольские излагаются в этой книге (Деяний). Таким образом, чем особенно подтверждается истина воскресения Господня, то отцы установили читать тотчас после креста и живоносного воскресения. Итак, для того, возлюбленные, тотчас после креста и воскресения мы читаем о знамениях апостольских, чтобы нам иметь ясное и несомненное доказательство воскресения. Ты не видел Самого воскресшего глазами телесными, но видишь Его воскресшего очами веры; этими глазами ты не видел Самого воскресшего, но при помощи тех чудес увидишь Его воскресшего. Явление знамений руководит тебя к созерцанию верою. И то, что именем Его совершались знамения, было лучшим и яснейшим доказательством (воскресения), нежели явление Самого воскресшего. Хочешь ли узнать, как это лучше подтверждает истину воскресения, чем если бы Он Сам явился пред глазами всех людей? Слушайте внимательно, потому что многие спрашивают об этом и говорят: почему Господь воскресши не явился тотчас иудеям? Это вопрос излишний и напрасный. Если бы была надежда обратить иудеев к вере, то Он не преминул бы по воскресении явиться всем. А что не было надежды, чтобы Он, явившись им по воскресении, обратил их к вере, это видно из события с Лазарем. Воскресив этого четверодневного мертвеца, смердевшего и истлевавшего, и повелев ему, связанному повязками, выйти пред глазами всех, Он не только не обратил их к вере, но и возбудил ненависть, потому что собравшись они хотели даже убить Его за это (Ин.12:10). Если же тогда, когда Он воскресил другого, они не уверовали, то, если бы Он, воскресив Себя, явился им, не пришли ли бы они опять в неистовство против Него? И хотя они не могли бы иметь никакого успеха, но показали бы свое нечестие покушением.

Поэтому, желая избавить их от излишнего неистовства, Он сокрыл Себя, потому что сделал бы их еще более достойными наказания, если бы явился им после крестных страданий. Потому, щадя их, Он и сокрыл Себя от их взоров, а показал явлением знамений, потому что слышать слова Петра: «во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян.3:6), значило не меньше, как и видеть Самого воскресшего. А что действительно это есть величайшее доказательство воскресения и удобнее приводит к вере, чем последнее, и что явление знамений, совершаемых во имя Его, лучше могло убедить умы людей, нежели лицезрение Самого воскресшего, это видно из следующего: Христос воскрес и явился ученикам; но и между ними нашелся некто неверующий, Фома называемый Дидим, и нужно было ему вложить руки в язвы гвоздиные, нужно было и осязать ребра Его (Ин.20:24–25). Если же ученик, обращавшийся с Ним три года, участвовавший в трапезе Господней, видевший величайшие знамения и чудеса, слушавший беседы Господа, увидев Его воскресшего, не прежде уверовал, как осмотрев язвы гвоздиные и раны от копья, то скажи мне, могла ли бы уверовать вселенная, если бы увидела Его воскресшего? Кто может сказать это? И не только с этой, но и с другой стороны мы покажем, что знамения убеждали больше, чем лицезрение воскресшего. Народ, услышав Петра, сказавшего хромому: «во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи», уверовал во Христа в числе трех тысяч, а потом в числе пяти тысяч мужей; ученик же, увидев воскресшего, не веровал. Видишь ли, как первое гораздо удобнее приводило к вере в воскресение? Увидев воскресшего, и собственный ученик Его не веровал, а увидев знамения, и враги уверовали. Так последнее было действительнее и яснее первого, и более располагало и уверяло их в воскресении.

Но что я говорю о Фоме? И прочие ученики не уверовали при первом видении. Выслушай об этом внимательно, но не осуждай их, возлюбленный: если Христос не осудил их, то не осуждай их и ты. Ученики увидели дело дивное и необычайное, увидели воскресшим перворожденного из мертвых; а такие величайшие чудеса обыкновенно сначала поражают, пока со временем не утвердятся в душах верующих; тоже было тогда и с учениками. Когда воскресший из мертвых Христос сказал им: "мир вам", тогда "они, – говорит евангелист, – смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: что смущаетесь?» И потом, показав им руки и ноги, «они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища?», желая чрез это уверить их в воскресении (Лук.24:36–41). Тебя не убеждают, говорит Он, ни ребра, ни раны; пусть же по крайней мере убедит трапеза.

7. А чтобы тебе вернее узнать, что Он для того сказал: «есть ли у вас здесь какая пища», дабы они не подумали, что пред ними призрак, или дух, или привидение, но истинное и действительное воскресение, послушай, как Петр этим доказывает воскресение. Сказав: «Сего Бог воскресил,... дал Ему являться... нам, свидетелям, предъизбранным от Бога», он потом, приводя доказательство воскресения, прибавил: «которые с Ним ели и пили» (Деян.10:40–41). Поэтому и в другом месте Христос, воскресив мертвую и желая уверить в воскресении, сказал: "дадите ей есть" (Мк.5:43). Итак, когда ты услышишь, что Он «явил Себя живым,... в продолжении сорока дней являясь им, и... ел с ними" (Деян.1:3; Лк.24:43), то знай причину этого вкушения пищи, именно: Он вкушал пищу, не имея сам в ней нужды, но, желая исправить немощь учеников. Отсюда видно, что чудеса и знамения апостолов были величайшим доказательством воскресения (Христова). Почему и сам Он говорит: «истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин.14:12). Так как предшествовавший крест соблазнял весьма многих, то и нужны были после того большие знамения. Если бы умерший Христос остался в смерти и во гробе и не воскрес, – как говорят иудеи, – и не восшел на небеса, то не только не совершались бы большие знамения после креста, но и прежде совершенные должны были бы потерять силу. Слушайте меня здесь со вниманием; то, что говорю я, служит доказательством несомненности воскресения; поэтому я повторю сказанное. Христос прежде творил чудеса, воскрешал мертвых, очищал прокаженных, изгонял бесов; потом Он был распят и, как говорят беззаконные иудеи, не воскрес из мертвых. Что же мы скажем им? Следующее: если Он не воскрес, то как после того именем Его совершаемы были большие знамения? Никто из живущих, когда умирал, по смерти не совершал больших знамений, а здесь после этого были чудеса большие и по образу совершения и по своему свойству. Были большие по свойству, потому что никогда тень Христова не воскрешала мертвых, а тени апостолов совершили много такого. Были знамения большие и по образу совершения, потому что тогда Он Сам повелением совершал чудеса, а после креста служители Его, призывая досточтимое и святое имя Его, совершали большие и высшие дела, в которых больше и славнее проявилась сила Его. В самом деле, гораздо важнее, когда другой творил чудеса, призывая имя Его, чем когда Он сам совершал тоже своим повелением. Видишь ли, возлюбленный, большие и по свойству и по образу совершения знамения, совершенные апостолами после воскресения Христова?

Итак, они – несомненное доказательство воскресения. Что говорил я, то опять повторю: если бы Христос, умерши не воскрес, то и знамения должны были бы окончиться и прекратиться; а теперь они не только не прекратились, но и происходили после этого важнейшие и славнейшие. Если бы Христос не воскрес, то другие именем Его не совершали бы таких знамений, потому что одна и та же сила совершала чудеса и прежде креста и после креста, только прежде креста через самого (Христа), а после – через учеников Его. А чтобы доказательство воскресения было яснее, и славнее, для этого после креста были знамения большие и высшие. Но откуда известно, – скажет неверный, – что тогда были знамения? А откуда известно, что Христос был распят? Из божественных Писаний, скажешь. Точно, из священных Писаний известно, что тогда были знамения и что Христос был распят; они повествуют о том и другом. Если же противник скажет, что апостолы не совершали знамений, то еще больше покажет их силу и божественную благодать (тем), что они без знамений обратили к благочестию такую вселенную. Это – величайшее знамение и дивное чудо, что люди бедные, ничего не имевшие, незнатные, неученые, простые, презираемые и числом двенадцать, могли без знамений привлечь к себе столько городов, племен народов, царей, властителей, философов, риторов и, так сказать, всю землю. Хочешь ли видеть знамения, совершающиеся и ныне? Я.докажу тебе знамения еще большие прежних: не одного мертвого воскрешаемого, не одного слепого прозирающего, но всю землю, свергнувшую мрак заблуждения; не одного прокаженного очищаемого, но столько народов, исцелившихся от греховной проказы и очистившихся банею пакибытия. Чего еще больше этих знамений ищешь ты, человек, видя такую перемену вселенной, происшедшую внезапно?

8. Хочешь ли знать, как Христос даровал прозрение вселенной? Прежде люди не считали дерева и камня деревом и камнем, а называли бесчувственные вещи богами: так они были ослеплены; теперь же они узнали, что – дерево и что – камень, и уверовали что – Бог, потому что одною верою созерцается это бессмертное и блаженное Существо. Хочешь ли видеть и другое знамение воскресения? Ты увидишь его в душе учеников; и это знамение сделалось большим после воскресения. Всем известно, что и тот, кто хорошо расположен к человеку при его жизни, по смерти его, может быть, и не воспоминает об нем, а кто не хорошо расположен к живому человеку и оставил его при жизни, тот тем более забывает о нем после смерти. Поэтому, никто из людей, оставив и покинув друга-учителя, при его жизни, не станет дорожить им после его смерти, особенно если за привязанность к нему увидит угрожающие ему бесчисленные опасности. Но вот, чего ни с кем не бывает, то произошло со Христом и апостолами: те, которые отреклись и отстали от Него при Его жизни, оставили Его, когда Он был взят, и разбежались, те после бесчисленных поношений и креста стали так высоко почитать Его, что и души свои положили за исповедание и веру в Него. Если бы Христос умерши не воскрес, то как объяснить, что те, которые при жизни Его разбежались от угрожавшей опасности, по смерти Его подвергли себя за Него бесчисленным опасностям? Прочие все разбежались, а Петр даже отрекся от Него с клятвою трижды; но тот, кто отрекся от Него с клятвою трижды и устрашился угрозы простой служанки, по смерти Его, желая убедить нас самим делом, что он видел самого воскресшего, внезапно переменился так, что не устрашился целого народа, вошел в собрание иудеев и сказал, что распятый и погребенный воскрес из мертвых в третий день и восшел на небеса, и что он сам не боится никакого бедствия. Откуда же у него явилась такая смелость? Откуда более, как не от уверенности в воскресении? Так как он видел Его, беседовал с Ним, слышал Его предсказания о будущем, то и подвергал себя опасности за Него, как за живого, и с такою смелостью решался на все бедствия и получил столь великую силу и столь великое дерзновение, что умер за Него и распят на кресте вниз головою. Итак, когда ты видишь, что совершаются большие знамения, и что ученики, прежде оставившие Его, стали питать большую привязанность к Нему и оказывают большее дерзновение, и во всех отношениях произошла блистательнейшая перемена обстоятельств и все пришло в надежное и отрадное состояние, то убедись самим опытом, что дела Христовы не продолжались только до Его смерти, но за смертью последовало воскресение, и что распятый живет и пребывает постоянно неизменным Богом. Если бы Он не воскрес и не ожил, то ученики не совершали бы после того знамений больших, чем какие совершаемы были прежде креста. Тогда и ученики оставили Его; а теперь притекает к Нему вся вселенная, и не только Петр, но и тысячи других, и еще больше после Петра, таких, которые не видали Его, предали за Него души свои, отдали свои головы на отсечение и претерпели бесчисленное множество бедствий, чтобы умереть, сохранив целою и неприкосновенною веру в Него. Каким же образом мертвый и пребывающий во гробе, – как говоришь ты, иудей, – явил во всех, бывших и после апостолов, такую силу и могущество, убедив их покланяться Ему одному и решиться претерпеть все и пострадать, чтобы не потерять веру в Него? Видишь ли во всем этом ясное доказательство воскресения: в знамениях тогдашних и нынешних, в расположении учеников тогдашних и нынешних, в опасностях, которым подвергались верующие?

Хочешь ли видеть, что и сами враги боялись Его силы и могущества, и тревожились гораздо больше после креста? Послушай и об этом со вниманием. "Видя, – говорится в Писании, – иудеи смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись» (Деян.4:13), и боялись, не потому, что они были неученые, но потому, что, будучи неучеными, они побеждали всех мудрецов; «видя же исцеленного человека, стоящего с ними, ничего не могли сказать вопреки» (Деян.4:14), тогда как прежде противоречили, видя совершаемые знамения. Почему же тогда они не противоречили? Их язык удержала невидимая сила распятого; Он заградил им уста; Он обуздал их дерзость; поэтому они и стояли, не могши ничего сказать вопреки. А когда они и говорили, то, посмотри, как обнаруживали свой страх: "хотите, – говорят они, – навести на нас кровь Того Человека» (Деян.5:28). Но если Он простой человек, то отчего ты боишься крови Его? Скольких пророков убил ты, иудей, скольких праведников умертвил, и не страшился крови никого из них: от чего же здесь ты боишься? Поистине, потряс совесть их распятый, и они, не будучи в силах скрыть своего смущения, невольно пред противниками и исповедают собственное бессилие. Когда они распинали Его на кресте, то кричали: «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф.27:25): так они презирали кровь Его! А после креста, увидев воссиявшую силу Его, они страшатся, смущаются и говорят: «хотите навести на нас кровь Того Человека». Если Он был обманщик и богопротивник, как говорите вы, беззаконные иудеи, то отчего вы боитесь Его крови? Напротив, следовало бы даже хвалиться этим убиением, если бы Он был действительно таков. Но так как Он был не таков, то они и трепещут.

9. Видишь ли, как везде и сами враги смущаются и страшатся? Видишь ли их смущение? Узнай и человеколюбие распятого. Они говорили: «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф.27:25), а Христос не так поступил, но, умоляя Отца, говорил: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23:34). Если бы кровь Его была на них и на детях их, то из числа детей их не были бы апостолы, также не уверовали бы вдруг три тысячи и пять тысяч. Видишь ли, как они были жестоки и бесчеловечны к своим детям и отрекались от самой природы, а Бог был человеколюбивее всех отцов и любвеобильнее матерей? Кровь Его была на них и на детях их, но не на всех детях, а только на тех, которые подражали нечестию и беззаконно отцов, и только те, которые были сынами их не по преемству природы, а по произвольному безумию, подверглись бедствиям.

Заметь еще благость и человеколюбие Божие и с другой стороны. Он не тотчас навел на них наказание и бедствия, но спустя сорок и более лет после креста. Сам Спаситель был распят при Тиверии, а город их взят при Веспасиане и Тите. Почему же Он медлил столько времени? Он хотел дать им время для покаяния, чтобы они оставили свои грехи и загладили преступления. Но так как они, и получив время для покаяния, остались неисцельными, то Он, наконец, навел на них наказание и бедствия, и, разрушив город, изгнал и рассеял их по всей вселенной, впрочем, показав и в этом свое человеколюбие. Он рассеял их для того, чтобы они видели, как распятому ими Христу поклоняются по всей вселенной, чтобы, видя поклонение, воздаваемое Ему от всех, и познав Его силу, они сознали чрезмерность собственного нечестия и, сознав, обратились к истине. Так самое изгнание было для них назиданием и наказание вразумлением, потому что если бы они остались в земле иудейской, то не убедились бы в истинности пророков. А что говорили пророки? «Проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе» (Пс.2:8).

Поэтому иудеям надлежало достигнуть пределов земли, чтобы увидеть собственными глазами, что Христос обладает и пределами земли. Также другой пророк говорит: «и Ему будут поклоняться, каждый со своего места, все острова народов» (Соф.2:11). Поэтому надлежало им рассеяться по всем местам земли, чтобы увидеть собственными глазами, что каждый поклоняется Ему с места своего. И еще другой сказал: «ибо земля наполнится познанием славы Господа, как воды наполняют море» (Авв.2:14). Поэтому надлежало им разойтись по всей земле, чтобы увидеть ее исполненною ведения Господня, и моря, т.е. эти духовные церкви, исполненными благочестия. Для этого Бог рассеял их по всей земле, потому что, если бы они остались в Иудее, то не узнали бы этого. Он хочет, чтобы они сами собственными глазами удостоверились и в истинности пророков и в Его силе, чтобы они, если вразумятся, были приведены чрез это к истине, а если останутся в нечестии, то не имели бы никакого оправдания в страшный день суда. Для того Он и рассеял их по всей вселенной, чтобы и мы получили отсюда некоторую пользу, т.е. видя исполнение тех пророчеств о рассеянии их и о взятии Иерусалима, которые предсказали Даниил, когда он упоминал о "мерзости запустения» (Дан.9:27), и Малахия, когда он говорил, что «лучше кто-нибудь из вас запер бы двери» (Мал.1:10), и Давид, и Исаия и многие другие пророки, чтобы мы, видя прогневавших Господа так наказанными, лишенными отечественной свободы и всех собственных законов и отеческих преданий, познали Его силу, предсказавшую и исполнившую это, – чтобы враги из наших благ увидели силу Его, а мы из их наказаний познали неизреченное Его человеколюбие и могущество, и во всю свою жизнь прославляли Его, дабы нам получить и вечные и неизреченные блага, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым и Животворящим Духом, честь и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Святитель Иоанн Златоуст - Полное собрание творений Беседы о надписании книги Деяний

Беседа 1-я*

Беседа 2-я

Беседа 3-я

Беседа 4-я

Телеграм канал с цитатами святых

Телеграм бот с цитатами святых

Святитель Иоанн Златоуст - Полное собрание творений
Беседы о надписании книги Деяний

Беседа 1-я^*

Телеграм канал
с цитатами святых

Телеграм бот
с цитатами святых