Святитель Корнелий Римский
Послание Киприану Карфагенскому

Письмо к св. Киприану Карфагенскому о обращении исповедников.

Корнелий брату Киприану желает здоровья.

1. Сколько беспокоились мы и скорбели о тех исповедниках, кои были обольщены, чуть не захвачены и отчуждены от Церкви коварством и злобою человека хитрого и состарившегося в лукавстве; столько возрадовались и возблагодарили Бога всемогущего и Христа Господа нашего, когда те, познавши свое заблуждение и уразумевши ядоносную хитрость человека злобного, действовавшего подобно змию, возвратились в простоте воли, как сами сердечно сознаются, в Церковь, из которой вышли. Прежде некоторые из братьев наших, засвидетельствованные в вере, любящие мир и желающие единства, извещали нас о надменности одних, слабодушии других; – впрочем, не с такою достоверностью, чтобы можно было нам поверить совершенной тех и других перемене. Поэтому, когда потом Урбан и Сидоний – исповедники пришли к нашим сопресвитерам, утверждая, что Максим исповедник и пресвитер, желает также возвратиться вместе с ними в Церковь: то, чтобы не поверить им безрассудно, так как прежде многое вышло за их подписью (о чем и тебе известно от наших соепископов и из моих писем), – мы захотели из собственных их уст, при личном их признании, выслушать то, что передавали они нам чрез посланных своих. Явившись, и будучи от пресвитеров допрошены о поступках своих, и особенно о том, от чего в последнее время не раз ко всем церквам были от их имени рассылаемы письма, исполненные клевет и злоречий, произведшие возмущение во всех почти церквах, – они уверяли, что были обмануты и вовсе не знали содержания тех писем, что только по коварному обольщению увлеклись в раскол и соделались виновниками ереси, допустивши возложить руки на Новациана, как бы на епископа. Когда за это и за все прочее сделан им выговор, они стали просить, чтобы все было прощено и предано забвению.

2. По передаче мне всего дела я заблагорассудил собрать пресвитеров, (при чем находилось и пять епископов, которые и теперь налицо), дабы составивши собор, общим согласием определить: что должно наблюдать в отношении тех лиц? А чтобы ты лучше мог знать и общее побуждение к тому, и порознь мнение каждого, мы рассудили сообщить вам к сведению свои мнения, которыя ты можешь прочесть в приложении. Когда это было сделано, в собрание пресвитеров явились Максим, Урбан, Сидоний, Макарий и очень многие из братьев, бывших с ними в союзе, и усильно умоляли предать все прошедшее забвению, не поминать более о том, как будто ничего не было ими ни сделано, ни сказано, чтобы по взаимном полном прощении, они представили уже Богу сердце не скверное и чистое, следуя гласу евангельскому, который нарицает блаженными чистых сердцем, потому что они «Бога узрят» (Матф.5:8). Затем, как следовало, все это дело надлежало сообщить народу, дабы все знали о присоединении к Церкви тех самых, которых столь долго с соболезнованием видели заблуждшими и потерянными. Узнавши их расположение, братство стеклось в великом числе. Все единогласно воссылали благодарение Богу, выражая сердечно радость слезами, обнимая обратившихся, как бы освобожденных недавно от темничного наказания. Приведу их собственные слова: «Мы, говорили они, знаем Корнелия епископа святейшей кафолической Церкви, избранного Богом Всемогущим и Христом – Господом нашим. Признаемся в своем заблуждении. Мы пострадали от обмана. Мы обольщены были коварным суесловием вероломства. Но хотя, по видимому, мы и возымели некоторое общение с человеком – еретиком и раскольником, однако вся мысль наша всегда всецело была в Церкви. Мы знаем что один есть Бог, и один есть Христос Господь, которого мы исповедали, один Дух Святый, и один должен быть епископ в кафолической Церкви». Кого не тронуло бы такое открытое расположение их подтвердить, по водворении в Церкви, то, что они исповедали пред мирскою властию? Поэтому мы приказали пресвитеру Максиму занять свое место. Прочих также приняли огромным большинством народного мнения, предоставив все прочее Богу Всемогущему, во власти коего все содержится.

3. И в тот же час, в тоже мгновение, написав тебе об этом, возлюбленнейший брат, я немедленно отпустил к вам аколуфа Никифора, имевшего отправиться в море, дабы ты без всякого замедления, как бы лично находясь среди здешнего клира, и среди оного собрания народного, принес благодарение Богу Всемогущему, и Христу Господу нашему. Мы думаем, – даже за верное полагаем, – что и прочие, которые поддались тому же заблуждению, скоро возвратятся к Церкви, видя главных своих деятелей в общении с нами. Мне кажется, тебе следует, возлюбленнейший брат, послать это письмо и попрочим церквам, дабы все знали, что обман и предательство этого раскольника и еретика со дня на день упраздняется.

Будь здоров, возлюбленнейший брат!