Святитель Никифор Константинопольский
Слово в защиту непорочной, чистой и истинной нашей христианской веры и против думающих, что мы поклоняемся идолам

1. Время всякой вещи (Еккл. 3:1), наставляет нас мудрое Соломоново изречение, устраивая здешнюю жизнь и направляя людей к благополучию и пользе, так что не всегда бы они решались на совершение действий неблагоразумных и неблаговременных и, руководствуясь неосмотрительно и без разбора своими соображениями, по своей нерассудительности не впадали часто в положение неожиданное и опасное. Время говорить молчати и время глаголити (Еккл. 3:7); и уже с детства нам внушается, чтобы мы научались не только делать должное и говорить благовременно, но и знать меру в каждом деле и слове нашем. Если справедливо допускается, что «все имеет подобающую меру», то представляется необходимым также, чтобы разум основательно и тщательно взвешивал все и в том, что ему кажется или представляется, всегда отличал полезное от вредного.

Руководясь этим и следуя полезным и священным законоположениям, а также наставляемые и другими внушениями божественного учения, решили и мы по возможности лучше, осмотрительно и с подобающею рассудительностью различать предметы. Хорошо знаем, что одно время для молчания, а другое – для беседы, и не имеем настолько дерзости и невежества, чтобы открывать неудержимый язык там, где нужно положить хранение устам своим, а с другой стороны, чтобы, когда нужно говорить, не проходить молчанием того, о чем хранить молчание не справедливо. Вследствие сего, оказавшись ныне в таких смутах, видя опасность, отовсюду наступающую на Церковь Божию, особенно же наблюдая грозный для православных водоворот нечестия и то, как бедствие постоянно с течением времени принимает все большие размеры, мы нашли необходимым ныне подвигнуть язык и изощрить трость, чтобы нечестие еретичествующих, как позорный столб и трофей, было отныне известно через описание последующим поколениям, и чтобы наш настоящий труд, при помощи Божией, оказался оградою и утверждением верных и благочестивых. Не молчали мы касательно этого и прежде, чтобы не навлечь на себя обвинения в молчании, а также потому, что опасались осуждения, угрожающего предстоятелям за сокрытие учения. Итак, выступая на предстоящее состязание, постараемся прежде высказать кратко то, что считаем самым полезным и необходимым в настоящем случае, и таким образом положить начало посильному осуществлению нашего предприятия в надежде, что Бог откроет уста наши, ибо ради Него это сочинение предпринято и ради правого почитания Его мы теперь выступаем на состязание.

2. Итак, братья, вам, дожившим до последнего часа, и до коих концы века достигоша (1Кор. 10:11) по апостольскому изречению (ибо слово наше ко всем вообще), – особенно же вам, далеко отделившимся от них по беспечности и себялюбию, не следует думать и заботиться ни о чем, кроме того последнего и великого дня, в который наступит конец сего мира, надо ожидать его близкого наступления и помышлять о приближении той великой и страшной трубы, которая ясно, грозно и необычайно зазвучит с небес в слух всех. После неё нужно ожидать Судию всех, Господа и Бога множества всяческих блаженных и бестелесных сил, грядущего, как возвещается, с небес со славою Отчею, приводящего на суд всю тварь и воздающего каждому сообразно его жизни. И тогда того, кто рабски предавался только плотским страстям и не помышлял ни о чем, что выше видимого, он низринет во прах; а тот, кто возвышаясь духом, будущее прежде отшествия отсюда созерцает как настоящее и окрыляется Божественною любовью, узрит высшее блаженство. Особенно же следует наблюдать за самим собою, из числа наших влечений и склонностей предпочитать лучшие и полезнейшие, с трезвою мыслью, чистыми помыслами и недремлющим оком души делать все во славу Божию и для благоугождения Ему и, говоря вообще, совершать путем исполнения заповедей со всяким тщанием все, что касается спасения души. Вследствие сего становится возможным для исполнивших это достойно приступать и приближаться к Нему, ибо они подражают мудрым девам, которые зажгли светильники, наполненные маслом, чтобы быть готовыми встретить жениха, приходящего в поздний час ночи, и посему приобрели несомнительную надежду возлежать в желанных и отверстых недрах патриархов, кои суть именно блаженные обители и наследия. Сие именно следует любить, в этом упражнять свой ум и не думать ни о чем тленном и вредном. Если мы так будем любомудрствовать, если решимся так жить и настоящую жизнь станем считать достоянием смерти, то наследуем неложные обетования Его и блаженство, уготованные хранящим слово Его. Но о сем, хотя и кратко слово наше, вполне, довольно и этого, ибо нет нужды подробно говорить об этом, когда требуется теперь неотложная речь о другом. Подведем беседу именно о произрастающих ныне терниях и плевелах, посеянных ненавистником, постоянным завистником добра, не выносящим мира стада Христова,– среди чистого хлеба церковной нивы, который воспитало и взрастило евангельское и отеческое учение,– и шипами нечестия начавших сильно ранить проходящих по пути жизни.

3. Учение святой и единой истинной христианской религии нашей было определено уже давно и основание его было заложено мудрыми строителями веры нашей и глашатаями истины, божественными и славными апостолами, как уже издревле было изображено и предначертано в законе и у пророков, с краеугольным камнем Христом Богом нашим, Который для старающихся ныне потрясти Его является камнем преткновения и скалой соблазна, а для нас, построенных на камне сем, как слышал блаженный глава учеников Слова (Мф. 16:77), камнем краеугольным честным (1Петр. 2:6–7), веруя в который, мы никогда не постыдимся (Рим. 9:33), Построен же дом мудрости, как бы из золота и драгоценных камней, из священных и божественных догматов, выработанных и провозглашенных славными и богоносными отцами нашими, которые, как мужи дивные и боголюбезные, водимые Духом Божиим, блистали, собравшись на священных и богоизбранных соборах, и которые, как чистые и блистающие своею жизнью, возвышенным учением и мыслью, занимая священные кафедры и со всей возможной твердостью держась правого слова истины, превышали всех и всюду по вселенной сеяли и объясняли учение благочестия, терния же нечестия, пустившие корни, они подсекали и заграждали и заставляли смыкаться уста еретичествовавших, как говоривших и умышлявших неправду против неба. Вследствие чего всеми христианами содержится и хранится единая вера и одно и тоже исповедание. Да и что из относящегося к благополучию и сохранению человеческой жизни, как в догматах, так и в делах осталось не испытанным и неисследованным в беспредельной дали истекшего времени? Мудро и человеколюбиво в течение времен было устроено божественным Промыслом все, касающееся нас. Так древним некогда дан был в помощь закон, как некий превосходнейший детоводитель, который при посредстве некоторых начатков учения приводил и направлял младенцев и еще не достигших совершенства к познанию Бога, так как более совершенное учение для людей того времени было пока недоступно. Так и жившие после закона, исполненные Духа Божия, пророки и боговдохновенные мужи давали многочастные и многообразные нравственные наставления, соответственно тому, что действовавший в них Дух открывал им для пользы внимавших. Но так как человек не мог их выполнить и нуждался в большей помощи, то удостоился того, что пришел Глава законов и пророков. Немощное бо закона, говорит Апостол, в немже немоществоваше плотию, Бог Сына своего посла в подобии плоти греха, и о гресе осуди грех во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но подуху (Рим. 8:3–4). А первое и последнее злое порождение греха есть идолослужение и перенесение поклонения с Творца на тварей.

Таким образом Слово Божие, сияние Отчей славы, совершив снисшествие, благоволением Отца и содействием живоначального Духа, облекшись в нищету нашу, ибо по неизреченной благости не могло допустить повреждения в творении рук Своих, соделалось человеком во всем, кроме греха, хотя бы христоборцы и не желали этого, пребывая в тоже время и совершеннейшим Богом, – и чрез крест, страдания и воскресение освободило нас от уз осуждения, избавило от страданий греха и, невидимого тирана лишив владычества над нами, возвратило нас к изначальному благосостоянию, дабы Приведший к бытию человеческую природу по преизобильному человеколюбию своему даровал ей и благобытие и созданный по Богу человек был совершенен и благоустроен. Некогда это провозглашали пророки, благовествовали апостолы, мужественно проповедовали мученики, а их преемники и сотрудники – учители Церкви подвизались в значительном расширении сего. Через всех этих (мужей), коих Бог положил в Церкви Своей, твердо укрепил все, относящееся к жизни нашей, чтобы всякий, кто заботится о своем спасении, отсюда познавал лучшее и полезнейшее. Чего же станешь искать ты, человек, хотя бы ты был весьма пытлив и проницателен умом, такого, что бы ты не усматривал уже как открытое и объявленное Духом? Не высоты ли богословия и возвышенности догматов? Богатства ли благости божественного домостроительства, неизследимости судов Божиих? Наставлений ли касательно должных дел и запрещений того, чего следует избегать? Обетований ли благ, уготованных достойным людям или славы, имеющей открыться для живущих праведно в страхе Божием и соблюдающих заповеди? Или угроз и наказаний, предстоящих постыдно и нечестиво живущим? И чтобы не перечислять частностей и не медлить словом, – разве изречения богомудрых (мужей), изобилующие премудростью и богодухновенностью, не превосходят всякое умозрение и действие?

4. Какая же нужда после этого вдаваться в пустословие и неуместные изыскания, выдвигать чудовищные мнения, наполненные великой пагубы и всуе изобретаемые людьми, поработившими себя своим страстям и похотям, растленным по телу и душе, с извращенным смыслом и умом, – те мнения, которые по этой именно причине уже были совершенно забыты, справедливо отвергнуты славными учителями Церкви и, рассеянные также легко, как пыль бурею, почитателями добра и истины были преданы забвению, как действительно достойные забвения? Итак, не следует увлекаться чужими и чуждыми голосами, учениями людей нечестивых, задолго прежде извергнутых церковными соборами, как еретики и враги правой веры, и преданы ими анафеме, – и внимать тем, которые извращают Писания в пользу своего богоненавистного учения. Напротив, нужно удаляться и отвращаться от их пустословия. Они давно уже болтают, вводя в заблуждение больше себя самих, чем тех, которых думают обмануть, и тщетно утруждая уши своих слушателей. Действительно исследующие это говорят пустое и заблуждаются в самом главном, ибо не для славы Божией трудятся они и разделяющие их заблуждение, а стараются к своему позору нечестиво и неразумно утвердить собственное мнение. Итак, пока нечестие скрывалось в своем убежище, глубокий мир обитал в Церкви Божией и все православные постоянно пребывали в благодушии и твердости, с которыми обычно соединяются благочестие, чистота нравов и прилежание к храмам, вследствие чего и богопочтение с каждым днем возрастало. Но не мог равнодушно смотреть на это дракон преисподней, общий враг природы нашей и неприятель дьявол, завистник и противник добра. Посему он вселяется в уготованные для него сосуды и в орудия зла, через которые задумал опустошить крепость пречистой веры нашей – что он уже и раньше устраивал через змия для обмана праматери. Итак, что же (произошло)? Бушует зло и стремительная буря нечестия поднимается и усиливается; нечестивцы становятся дерзкими; злые делатели, последователи отвратительной секты, как бы вынырнув из каких-то пропастей неверия, по пословице, с обнаженной головой выстраиваются против священных наших догматов, и искру нечестия, которую издавна скрывали в своих душах, улучив время, как обычно бывает с огнем, попадающим в легко воспламеняющийся материал, разожгли и превратили теперь в громадное пламя.

5. Но кто достойно оплачет душевную гибель людей, отметающих веру, или представит страдания преследуемых за истину? По-моему этого не следует обходить молчанием, чтобы все знали от какого корня какие происходят произрастания. Те, о которых речь, постыдные и презренные по жизни. Обуреваемые страстями и растленные по душе, с умом превратным и удобопреклонным ко злу, даже доселе как это часто бывает во многих делах, оставались в неизвестности. Обман и лицемерие затеняли еще их злонравие. Впрочем от некоторых, кои, благодаря долговременному обращению, знали их деяния, это не укрылось. Не будем говорить о другом, о чем можно слышать от видевших и говоривших, – почему, например, и ради каких других и неблаговидных деяний они, будучи прежде мирянами, превратились в монашеский образ, чтобы незаметно добиться священства и церковных степеней. Отсюда необходимо было, чтобы люди, имевшие нечестивые и достойные порицания нравы, приобрели сообразные с ними и мнения касательно веры, ибо обычно слово соответствует делам, так что одно указывает на другое. Затем они возлюбили пустую славу и её добиваются более всего. И замыслы их для некоторых стали видны и ясны, как скоро они пойманы были в произнесении таких слов, что, если бы потребовалось, они продали бы и самую душу, лишь бы иметь доступ пировать в царских палатах, надеясь обжираться там. Таковы были главным образом их виды и намерения; ибо ничтожные люди, плотоугодники и невоздержные, обжоры, привязанные к сибаритским трапезам, как какие наемники и паразиты, получают плату чревом, их же бог чрево и слава в сраме их (Филип. 3:19). Рабы чрева и пленники плотских удовольствий, они подчиняются плотским желаниям и кормятся кушаньями от казны, тучно упитываемые. И действительно, помышляя плотское и живя по плоти, они, сгибая колена, поклоняются господину чреву, как другому Ваалу. И отсюда эти несчастные получают плату за грех.

Они доходят до такой порочности, что в новшествах веры находят удовлетворение своих страстей, презирая таким образом страх Божий и заповеди, в угоду чреву и глотке и (земным) властям, как думают, которых они предпочитают, как написано, радовать своими пороками. По примеру богоненавистного и нечестивого Исава, который за одно кушанье отдал другому первородство, они продали нисколько не меньшее (первородства) – свободу веры и священства. О таковых, безрассудно и вероломно променявших на подобные приобретения возвещенный им от Бога союз и правоту исповедания нашего, провозглашает апостольское изречение: горе им, яко в путь Каинов поидоша и в лесть Валаамовы мзды устремишася (Иуд. 11). Вследствие этого, не желая идти благородным и царским путем, жалкие, – они на подобие диких и неудержимых коней устремляются на стремнины и терния, как бы не помня себя и не понимая, что подлежат смерти. О них вполне справедливо со скорбью возглашает приточное изречение: О, оставившие пути правыя, еже ходити в путях тьмы! О веселящиеся о злых и радующиеся о развращении злым! Их же стези стропотни и крива течения их, ибо приятно и отрадно им далече сотворити себя и других от пути права и чуждыми праведного разума. Аще бо быша, говорит, ходили во стези благия, обрели убо быша стези правых гладки. (Притч. 2: 13–16, 20).

6. Так как и они подлежат пророческим запретам, то пусть выслушают, что говорилось некогда осуждавшимся, единомысленным с ними, Иудеям: лице жены блудницы бысш тебе, не хотела ecu постыдитися ко всем (Иер. 3:3). Поднимаемые и надмеваемые пороком бесстыдства и не повинуясь велениям Господним, глаголют же Господеви: отступи от нас, путей Твоих видити не хощем (Иов. 21:14), выступая с лицом бесстыдным и не краснеющим, – как и мудрый Авент сказал, что тверда и непоколебима башня мужества, выставляющая на позор испорченность и глупость нечестивцев, преуспевающих в жизни. Чтобы подтвердить это своими нечестивыми деяниями, они отвергли страх Божий, презрев все канонические и боговдохновенные законоположения учителей, благоустроенные при помощи Духа, – предав забвению союз, заключенный у божественного алтаря, и отрекшись от исповедания, с чтением¹ которого, не знаю как, по попущению Божию, они были недостойно помазаны и провозглашено было им² достоинство священства. Одним словом, отвергнув славную и непорочную веру нашу, они отторгли себя от великого и неделимого тела Церкви, как гнилые и испорченные члены, и безрассудно приложились к сонму иномыслящих, уже издавна строивших козни против православной веры. Вместе с теми, коих нечестие они уже прежде осудили³и коих бесчеловечие и непотребства подвергли порицанию, они впали с ними в туже самую погибельную пропасть. Они не чтут, не говоря уже о чем другом, даже святой, честный, божественным внушением подвигнутый второй собор в Никее, столице Вифинии; и провозглашенное на нем божественное определение, исполненное истины и православия, столь еще недавнее и хорошо известное, – и отказываются от собственных подписей и изображений животворящего креста, которые они под ним сделали. От нас изыдоша, но не быша от нас: Аще бо оът нас были, пребыли убо быша с нами. (1Иоан. 2:19). Боговдохновенно провозглашает громогласная труба богословия. Итак, что же? Надлежало, чтобы они, как можно быстрее отказались от исповедания, лишились после сего помазания Духа, ибо невозможно отвергать веру, с которою помазаны, и в тоже время обладать дарами помазания. Посему священное собрание церковное, когда увидело, что болезнь их неотвратима и неизлечима, ибо сколь часто давали они ручательство Церкви, столько же изобличались и во лжи Духу Святому, – вполне законно объявило их лишенными священства, постановив далее не совершать им никакого священнического служения и составив письменное постановление о низложении их, как уклоняющихся от священных канонов. Когда таким образом им было возбранено священнодействовать пред Богом, они постоянно собираются около царских палат и там, как настоящие актеры, стали быстро приготовлять для себя сцену. Здесь они составляют беззаконные и суетные сборища, здесь на подобие представлений разыгрывают драмы нечестия, осмеивают божественные предметы и не страшатся домостроение Спасителя всех нас Христа представлять как комедию и театрально, – Кровь Нового Завета, которою они искуплены, считают обычным предметом и неистово ругаются над священными символами его (завета), как обезумевшие от опьянения обманом и неверием.

7. Так как им свойственно было нечествовать и словом и делом, то эти богоотступники, смотря по желанию, в одних случаях бесчинствуют языком, а в других, когда можно, оскверняют святыню нечистыми руками. Таким, или иным, или же тем и другим образом они усердно стараются совершать прегрешения. Посему они составили коварный умысел против Церкви Христовой и задумали, даже более – совершили нападение на святых Его. О. как велико богатство долготерпения Божия, снисхождения и благости! Зачем Он долготерпеливо удержал тварь от яростного и стремительного нападения на дерзость христоборцев? Для чего не попустил мировым стихиям прийти в такое состояние, которое было бы справедливым для тех наказанием? Ведь уже натянут и едва удерживается лук, который готовится сосудам смерти. Почему не насылаются меч острый и сверкающий и стрелы изощренные, чтобы напиться и наполниться кровью нечестивых, – звезды не перестают светить и не удерживают своего течения? Ведь эти преизобильные запасы человеколюбия и благости Божией не делают лучше неразумных и не приводят к сознанию дерзких, а становятся напротив поводом и предлогом поступать нечестиво. Каким же поэтому именем каждый здравомыслящий и имеющий разум назовет это безбожное собрание? Что иное это, как не синедрион Каиафы и иудейская толпа, бесновавшаяся некогда против Христа? Ведь и теперь князи земстии собрашася вкупе на Господа и на Христа Его (Пс. 2:3). Опять священники, книжники и фарисеи, опять совещания о подобных же предприятиях. Опять Христос поносится и бичуется, как прежде, во плоти явившийся Человеколюбец, так и теперь, на иконе изображаемый Долготерпеливец.

8. Следует особенное внимание обратить на то, что как ныне поносимые и уничтожаемые иконы изображают Господа, так и сами они (иконоборцы) ясно представляют собою распявших Его Иудеев и их злодейство, ибо как те всячески старались убить Творца, так и эти прилагают всякое тщание, чтобы уничтожить Его изображения. Посему между теми и другими оказывается полное сходство, – и как наблюдается очевидное сходство в этих дерзких беззакониях, так конечно должны совпадать и соответствующие им качества лиц и намерений. И никто на это не может смотреть иначе, если он владеет правильным и неизвращенным суждением о вещах и считается имеющим здравый смысл, ибо совершенно необходимо будет прийти к этому неизбежному выводу, если без сомнения верно то, что слова соответствуют делам. Этого достаточно, чтобы кратко представит развращение и злонравие этих нечестивцев. И это является уже третьим злодеянием против Спасителя всех нас Христа. Кроме первоначального и, так сказать, первообразного злодейства, Он понес потом в наше время от единомышленников с Иудеями уже и второе и третье, именно в священных символах Его спасительного воплощения. Разве это нельзя со всею справедливостью назвать башней, построенной в долине Сеннаарской? Ведь и та строилась со злым умыслом, так как Бог отнюдь не желал пи не одобрял сего. И вот поэтому языки сошедшихся там смесились, как было определено в предвечном совете Божием, и единство языка было уже отнято у них, так что близкие и единомысленные не понимали речи друг друга. Так разрушилось предприятие это и трудившиеся над ним рассеялись по всей земле (Быт. 11).

9. Воздвигаемая же теперь нововводителями башня нечестия конечно гораздо более отвратительна и безбожна, ибо создается не из обожженных в огне кирпичей и асфальта, но строится из богохульных речей и богопротивных злоумышлений против славы Единородного и возводится с коварною целью разрушить и уничтожить согласие Богом водимых и соединенных во едином исповедании и единодушии веры, по коей мы сходимся друг с другом в Духе. Их, конечно, богомысленно движимый Духом проклинал великий Давид, говоря: потопи Господи, и раздели языки их: яко вижу беззаконие и пререкание во граде (Пс. 54:10), ибо возлюбили вся глаголы потопныя, язык льстивый. Сего ради Бог разрушит их до конца и корень их от земли живых восторгнув преселит (Пс. 51:6–7). Это новые Ианний и Иамврий, отображения той нечестивой двоицы. Или это Именей и Александр, иже о истине особенно погрешиста (2Тим. 2:17) – некая другая несчастная, единомысленная во зле и повсюду ославленная пара, запряженная удилами дьявола и управляемая ее руками, – общество, устроенное подобно сыновьям Корея, – противники завета Христова, ложью изощрившие коварные языки свои для противоречия истине. Они оскорбляют не Моисея древнего и сановный закон, заключенный в письменах и начертанный на каменных скрижалях, ради коего мрак, тьма и буря, и гора дымящаяся, и трубы, издающие ужасные звуки и устрашающие хотевших приблизиться (к горе) и коснуться, – но бесстыдно выступают против Самого Законодателя Христа, даровавшего нам новые и божественные уставы, против закона, написанного в духе и на скрижалях ума не поверхностно, а глубоко начертанного и усовершающего духовного Израиля и тайноводствующего его к лучшей и возвышеннейшей жизни. Они также уничтожают уставы, нисшедшие с самих небес и являющие нам тайну домостроительства Царя Небесного, нисшедшего в уничижение, – отвергают образы, посредством коих возвещается и познается это уничижение и (совершают все то), за что апостольское изречение определяет им осуждение. Отвергался кто закона Моисеева, без милосердия при двоих или троих свидетелях умирает: колико мните горшия сподобится муки, иже Сына Божия, на честной иконе написанного, поправый, и кровь заветную скверну возмнив, еюже освятися, и Духа благодати укоривый (Евр. 10:28–29), причем почитание образа конечно восходит к первообразу? Итак, эти несчастные вкушают плоды трудов своих и от божественной правды получат, без сомнения, достойное возмездие.

Вы видите наш Вавилон и совершаемые в нем беззакония. Опять старцы Вавилонские, и Вавилонское высокомерие, и Халдейская спесь. Опять беззаконие вышло из Вавилона от старцев судей, которые мнили управлять народом. И действительно, то. что делается теперь, обнаруживает большое сходство (с тем, что делалось тогда), ибо и эти неистовствуя постыдными вожделениями и гнусными страстями, устремляются к подобному же беззаконию, пылая прелюбодейною страстью против честной Сусанны, то есть Церкви Божией. Захватив чужие кафедры, благодаря своей власти поделив важнейшие города и получив это в награду за свою хулу на Бога, они точно также сочинили пустословное обвинение в прелюбодеянии и невинную и непорочную обвинили в идолопоклонстве. Ту, которую непорочный Агнец, подъявший грех мира, Христос стяжал Себе кровью Своею, и, исторгнув из заблуждения идольского, представил Себе истинно святою и славною, не имеющею пятна или скверны или порока (Ефес. 5:27), – они не устрашились оклеветать, приписав Ему слабость и бессилие, как не возмогшему искупить нас от идольского безумия, и проповедь божественных апостолов они стараются выставить тщетною и исполненною лжи, как и догматы святых отцов наших хотят представить пустыми и ненужными. И не только сами они поступают гнусно, но даже вынуждают и всех христиан содействовать и сочувствовать их безбожию и вместе с ними называть идолами священные и честные символы домостроительства Спасителя нашего. И если Дух, который был в Данииле, доселе терпит такое легкомыслие их, то или для того, чтобы они раскаялись в своих безбожных деяниях, или же для того, чтобы, окончательно погрязнув в таковых беззакониях, они понесли за свою дерзость и безумие достойное наказание. Справедливо можно удивляться тому, как велика их порочность, – и до какой низости дошли они, так что те, которые слывут за священников, высокомерно восседают на священных кафедрах, как свирепейшие тираны и жестокие судьи, преисполненные гордыни и дышащие неистовством и безумием. Их окружает воинская толпа меченосцев, бряцающих оружием и помогающих им более угрозами, чем рассуждениями.

В качестве помощников и пособников своего учения они привлекали также выдающихся представителей цирковых партий, как это достойно их бесчинного союза, ибо подобным догматам нужны такие именно учителя и защитники. Присоединяются к ним, как это бывает обыкновенно при таких нестроениях и бесчинствах, и те из принадлежавших к церковному клиру, которые были низвергнуты в наказание за канонические преступления свои, дабы грех в них сделался крайне грешным (Римл. 7:13). Нет недостатка у славного сборища этого и в актерах и подвижниках сцены, которых в народе обыкновенно зовут мимами (подражателями). Есть и такие, которых они набрали в помощь себе из среды торгашей и бродяг с перекрестков и развратников из непотребных домов, а также собрали вокруг себя толпу всевозможного сброда из шарлатанов и всякой дряни. А более всего их ряды украшает не малое количество служивших некогда в воинских отрядах, из которых одни выслужили уже срок и остарели, а другие прогнаны с военной службы за какие-либо преступления и позорные поступки. Из них большинство по великому своему невежеству и неразумию держалось древнего и нечестивого учения, почему они теперь и соединились, ценя его выше всего. Лишенные царского жалованья, которое вместе с вооружением доставляло им и средства к жизни, они дошли до крайней бедности и лишений в самом необходимом, так что явно нуждались решительно во всем, поддерживая жизнь собиранием милостыни и тщательно следя за тем, где бывают пиры и собрания, на которые они слетаются, как птицы, чтобы облегчить там свою нужду и стесненное положение. Все они, как мы знаем, привыкнув ко всему худшему, всегда бывают недовольны настоящим, сочувствуют нововведениям, поднимают беспорядки, дабы среди замешательств и смятений добиться каких либо выгод и пропитания. Таким вождям такие нужны и воины, ибо чрез них они могут совершать все наихудшее и наипостыднейшее. О, горе, горе! Епископы, чернь, мимы и прочий неистовый сброд, собравшись вместе, властно распоряжаются догматами Церкви!

Но когда таким образом сплотилась эта нечестивая и безбожная шайка, все пошло благоприятно для них и дела церкви попали к ним в руки, то почему же и каким образом попустил это Бог? Так как зажжен был огонь прегрешений наших и сильным пламенем разгорелся очаг беззаконий наших и божественное правосудие требует с нас отчета в наших винах, то вследствие сего и возникло то опасное явление, что бразды священства управляются более народно, чем духовно, ибо душевные не принимают того, что от Духа (1Кор. 2:14), и непотребным людям вверяются и предоставляются таинства церкви. Что же случилось и что мы видим? На седалище Моисея воссели книжники и фарисеи (Матф. 23:1), которые наслаждаются страстями плотоугодия, одобряют пустые мнения и выдумки, напыщенны фарисейскою гордынею, величаются председательствами и называются учителями, исполнены спеси и высокомерия книжников. Впрочем те по крайней мере проповедовали народу то. что написано в законе, хотя и не желали исполнять того, что говорили, почему Христос и повелевал творить то, что они говорили, и запрещал подражать их делам. Эти же ни говорят, ни делают того, что предала истина, а напротив словом и делом противятся благодати. Посему неизвестно еще, чья вина (т. е. фарисеев или иконоборцев) тяжелее. Затем, употребляя ласковые речи, без всякого стеснения, они охотно изрыгают из своего грязного и скверного сердца нечистые и зловредные или, лучше сказать, нечестивые звуки. Подобно послушным и скромным копьеносцам они весьма поспешно исполняют приказания приводить одних подсудимых, а других выводить из судилища, и – какая дерзость и какое бесстыдство! – одних принимают с благоволением, а других высылают с оскорблениями и (совершают) многое другое, достойное того безумного фарисейского судилища. Презирают они и святых отцов наших и учителей Церкви и хульно утверждают, что по добродетельности и близости к Богу они ни в чем не отличаются от прочих людей, обращаясь с каждым из них, как бы с кем либо из обыкновенных людей, – и священные книги их, содержащие их божественное учение, они кладут себе под ноги, нечестиво употребляя их вместо ступеней. А себя эти плотяные философы возводят в мудрецов, – пустословы от своих приспешников удостаиваются названия богословов и скверноустые – златоустые.

Рассмотрим же теперь, почему это так. Эти несчастные отнюдь не думают приводить себе на ум заповедь, повелевающую: не прелагай предел вечных, яже положища отцы твои (Притч. 22:28). В отношении же к евангельским речениям Господа, с Которым они борются и Которого поносят, они оказываются подобными, по словам Псалмопевца, аспиду глухому и затыкающему уши пред заклинателями (Пс. 57:5–6). Речения же эти за соблазн даже и одного из малых уже уверовавших определяют тягчайшее наказание, именно: более полезно для него было бы, если бы повесили ему на шею жернов мельничный и ввергли бы в глубину морскую (Mф. 18:6). Итак что же? Разве не должны подвергнуться еще более ужасному наказанию они, – хитростью и коварством обманувшие и совратившие такое множество, которое может быть сравнено с морским песком? Ведь они стремятся, чтобы не один, два или три, а всякий человек, находящийся под державою Римской, принял в душу свою заразу их развращающего учения. В самом деле, разве будут щадить чужие души те, которые не щадят своих и впали в совершенное отчаяние? Поэтому справедливо услышат они вместе с книжниками и фарисеями: горе вам, яко затворяете царствие небесное пред человеки: вы бо не входите, ни входящим оставляете внити (Мф. 23:13). Таким образом, ниспровергнув все обычаи церковные, законы и таинства, они извращают прямые пути Господа. И если в день суда мы дадим ответ за каждое праздное слово, то какого же наказания не понесут они за поддерживаемое ими превратное и нечестивое учение, когда великий ум Павла повелевает нам остерегаться от соблазна даже и для внешних (1Кор. 10:32), о справедливом осуждении которых он сказал раньше. Хорошо сказано, что нечестивые на все дерзают: и вот, наконец, выступают и показываются сети для уловления человеческих душ – книги, в течение долгого времени сочинявшиеся и назначавшиеся для этой цели.

10. К прежней хуле на Христа христоборцы как бы сногадательно прибавляют другую не меньшую этой, именно, что Он воспринял неописуемое тело, – и стараются подтвердить это, заимствуя все содержание своего проклятого учения из средств изобретателя и отца отступничества. Присутствуя при первоначальном возникновении этой нечестивейшей из ересей, он сначала собрал изречения, частью заимствованные из речений Св. Духа, а частью мудро составленные блаженными отцами нашими с одной стороны для опровержения заблуждений гнусного идолопоклонства, а с другой для обличения неверия и безумия народов, не знающих единого Бога. Повыбрав эти изречения злонамеренно и бессмысленно и, говоря сущую правду, замарав идольскими нечистотами душу свою, приложил их к священным иконам. А потом, в последующем развитии ереси, он завершает свое дело, вооружившись, глупец, безумным учением ариан и неистовым суеверием манихеев.

11. Вот чем пользуются эти знаменитости для подтверждения своего учения. Так как приготовить что-либо свое они не могут, будучи не в силах прямо смотреть на сияние истины, то считающиеся у них в священном сане не стыдятся принимать странное и чуждое христианского образа мыслей учение людей, принадлежащих к мирянам, и притом нечестивых и скверных. Таким образом, отпав от славы Божией, они оказались пленниками человеческой суетности. Вследствие этого, раз преклонившись пред золотым изображением, они не выносят уже поклонения иконе Христа. Впрочем рассуждение о том, что такое идолопоклонство и кто суть идолопоклонники, почитаю излишним, так как это совершенно ясно и понятно для каждого, кто любит правду и хотя немного постигает сущность дела. Что же касается соединенного с нею безбожия ариан, то оно содержит скрытое некое и не совсем явное коварство нечестия и поэтому нелегко многими понимается, ибо лжемудрыми изречениями и хитро сплетенными рассуждениями, изобретенными для этой цели, туманом ложным умозаключений и убедительностью оборотов красноречия легко могут отторгать и увлекать простецов в свое учение. Вследствие этого я и счел достойным поговорить немного и о нем и о главных представителях для вразумления и пользы незнающих. Каковы же самые эти книги и каково (содержащееся в них) учение, об этом сейчас начинаю говорить.

12. Кто не знает богоборную и безбожнейшую ересь мерзостных ариан, которую породил соименный этому безумию Арий⁴ – а также составляющих это неистовое и неразумное сборище? Этих безумцев, отвергающих божество живого и ипостасно существующего Бога Слова, старающихся представить Его иноприродным сущности Бога Отца, думающих нечестиво отторгнуть Его от Отчей славы и низводящих несравненные преимущества Его владычной природы в низкое состояние рабского творения? Кроме того они клевещут на божественное и преестественное воплощение Слова и ложно утверждают, что оно совершилось призрачно и неистинно, держась неистовства Манихеев и безумия Валентина. Кто не знает, кому хоть не много известна литература и кто знаком с историей, главу их и вершину? Это – нечестивый Евсевий Кесарийский, который наговорил много хульного на божество Слова, а также немало пустого и нечестивого высказал против божественного домостроительства Спасителя, коего сочинения, исполненные его проклятых мнений, существуют до сего дня. Он старался превзойти не только Ария, своего учителя и виновника этого отступничества, но и всех других, попиравших славу Единородного, ибо он обвиняется в том, что, поклоняясь тварям и воздавая созданию почтение, подобающее одному Богу, он оказался явно идолопоклонником, как свидетельствуют об этом и славные богоносные отцы наши⁵. Вполне естественно было, что и приверженцы и ученики его разделяли мнение учителя. Он наставлял их, что тело Христово нельзя изображать, рассуждая об этом поистине как грезящий во сне. Но кто не знает всего, что касается Евсевия? Кому не известно это, хотя бы он даже был из простецов и неученых? Пятьдесят лет с небольшим тому назад многочисленное и богоизбранное собрание в Никее, разумею священный собор богоносных и дивных мужей, действовавший во всем по внушению божественного Духа, низложил и отторг от Церкви приверженцев Арианской ереси, объявив их отлученными со всеми их новоизмышленными и чуждыми догматами. И хотя Евсевий с притворным смирением и присоединился к православной вере, желая укрыться, однако он опять возвратился к своему образу мыслей, как это бывает с молодыми побегами, когда они вырываются из руки, их наклоняющей. Подобное же нечто ухищрялся делать и нечестивый Арий, так что некоторые, коим было неизвестно его коварство, в течении долгого времени удостаивали совершать о нем память, считая его принадлежащим к сонму православных, доколе собравшийся в Александрии собор не подверг их каноническим запрещениям, определив, что никому из благочестивых христиан не подобает ходить (в храмы) в день памяти Евсевия.

Говорить ли о других, после них бывших, богоносных отцах, наставниках правой веры и учения, как они весьма храбро и мужественно подвивались в борьбе с этим заблуждением? Для одного только перечисления их сочинений и книг потребовалось бы много времени и труда. Таким образом, уже столь давнее время изгнанный из священного двора нашего. Евсевий теперь у них председательствует в качестве главы учения, или вернее сказать, глупости. Несчастные величаются и гордятся его догматами и выставляют и самому ему (ложно) приписанные нелепые изречения, не согласные ни с истинной, ни друг с другом. Таково уж свойство лжи. Каких-либо целых книг у них до настоящего времени совсем не оказывается. Тех же, кого они осмеливаются самовольно именовать отцами и объявляют первоначальниками своего пустословия, мы потом изобличим в пустословии и ничтожестве их неверия, если Богу будет угодно и если нашему труду окажет благоволение и помощь Тот, Кто может изощрять язык немого, укреплять ослабевшие и немощные члены, так что и хромой вскакивает как олень и прекрасными и крепкими оказываются ноги благовествующих мир Церкви Бога нашего. Но перейдем к вопросу, который подлежит обсуждению.

13. Так как замыслы их представлялись им трудно осуществимыми, то что же они делают для того, чтобы не казались опирающимися только на учение лиц, находящихся вне Церкви, говорящими для многих неубедительно и не достигающими своей цели? И до чего доходить их коварство? К мутному и горькому потоку еретичествующих они подмешивают сладкий и чистый источник истины, подобно тому как издавна дурные торговцы портят вино, смешивая его с водою. Вырывая некоторые изречения богословов, отцов наших, которые возлили свет истины миру, из целого содержания их книг, они причисляют их к своему заблуждению. А быть может они не в силах понять заключающийся в тех изречениях смысл, ибо предварительно они не очистили гноя с своих душевных очей. Или же на погибель свою и обманываемых ими произвольно приводя и толкуя их они искажают и подделывают слово истины, приготовляют приманку для крючка и таким образом авторитетом лиц эти шарлатаны завлекают и обольщают простых слушателей своих, усыпленных скрытым коварством нечестия. Эти изречения отцов – ясные, бесспорные и доступные пониманию каждого, они урезывают, переиначивают и коварно замалчивают пред теми, кои вовлечены в их замысел. О, ослепление и ожесточение! Они не сознают и не понимают, что делают, – вследствие итого блуждают в глубоком мраке и не хотят взирать на сияние истины. Если бы они понимали, то никогда бы не презрели Господа славы.

14. Что может быть тягостнее и вреднее этих замыслов? Что может быть несноснее и неприятнее этого разделения? Давно совершенно уничтоженную и изгнанную с языка христиан ересь они, неразумные, теперь силятся снова возжечь и оживотворить. Этим занимаются и этого добиваются их радетели. Они дают врагу доступ для нашего обольщения дабы то, чего некогда не в состоянии был он достигнуть даже чрез распинателей Господа, обретши себе таких помощников и служителей своего нечестия, совершить это среди нас. И вот теперь сверху до низу протканный честною кровию Христа хитон разрывается и разделяется, и величайшее из благ мир и единомыслие нарушается и гибнет. Ужасно то, о чем повествуется и о чем мы слышим из древних времен: царство Давида, распавшееся и разделившееся: восстание колен, бывшее следствием неповиновения и дерзости сына; Израиль, разбегающийся по шатрам своим; Иеровоам, раб со скипетром и отступник на троне; борющаяся с Иерусалимом Самария, откуда полагается начало зол: народ, наученный поклоняться твари вместо Творца и устремившийся нечестиво к идолослужению. Но еще ужаснее то, что делается и что мы видим теперь, когда царство Христово рассекается и разделяется, члены восстают против тела Христова и даже против Самой Главы, – язык свят, царское священство, людие в обновление (1Петр. 2:9) предназначенные возвещать божественную силу, провозглашать ясным и громким голосом величие божественного домостроительства, исповедовать благодать избавления и искупление, обратились в противную сторону и, в большинстве увлеченные служителями зла, оказываются совершенно беспомощными и пребывающими во мраке, хотя были посещены Востоком свыше (Лук. 1:78), и впадают в пропасть неверия – эти поистине неблагодарные твари, новые и неразумные Иудеи. Сколь велико различие между тем и другим, это может уразуметь каждый: в первом случае колебания и несогласия во мнениях имели место в отношении к земному, перстному, скоропреходящему и непрочному, а во втором – в отношении к самому небесному и вышнему царству и славе, которых мы не достойны зреть, хотя нам и обещает все это православная вера в случае, если дела наши будут соответствовать вере.

Таким образом нечто подобное случилось и в настоящее время, когда новое и беззаконное собрание как другая Самария, отделяется от нового Иерусалима, т. е. Церкви. Восседают гордецы с надменным сердцем и служат золотым тельцам – этому второму идолопоклонству, страсти сребролюбия, ибо раболепствуют суетной славе мира. Не отказываются быть народом Ефраима и противостоят горе Сиону, г. е. нашему возвышенному богословию, выставляя против него свое пустословие и ничтожное сбивчивое учение, которым многих с помощью софизмов и ложных умозаключений увлекают в свою пропасть. Много есть нерадивых с легко увлекающимся умом, нетвердых в вере, которые взирают только на настоящее, домогаются мирской славы, полагают свое счастье в этом мире и, побеждаемые всем этим, как пленники, оставляют Иерусалим, переходят к жертвенникам достойных посмеяния богов, входят в разбойничью пещеру служителей бесстыдства и там гибнут, навлекая пагубу на свою душу. Всякий желающий наполняет руку дарами, а душу преступлениями и нечистотой, или нечестиво рукополагается во служителя неба, или добровольно преклоняет колена пред богиней плотоугодия Астартой. После того как ловцы захватят их в свои сети, им предлагают награды, обещают доступ и хороший прием во дворце, возбуждая в них блестящие надежды, ободряют их похвалами. награждают и, сделав их своими единомышленниками выказывают им всякой благоволение.

15. Но много есть и мужественных умом, сильных благочестием, ревнителей доблестных дел, которые, будучи непреклонно и непоколебимо честны, презрели все это. Глубоко презирая эти домогательства, как исполненные обмана и безрассудства, они подвергаются за это насилиям, всячески притесняются и даже против воли схватываются, как острожники и преступники. Отказываясь от сообщества с ними и гнушаясь сочиненных ими басней, они однако не освобождаются от их лукавых домогательств. Сначала убеждая льстивыми словами, обманщики и клеветники пытаются увлечь их обещаниями больших даров, усиливаются заставить их прежде всего подписаться к нечестивой формуле и, при обещании блага и вместе с тем под угрозою бедствий, предлагают им па выбор то или другое. Когда же увидели твердость и непоколебимость их веры и что они ни в чем не поступят согласно их желаниям, тогда обращаются к расследованию их жизни и возводят на них обвинения, о которых оклеветанные даже и слухом не слыхали. Теперь пускаются в дело уже не обещания, а страшные наказания, именно: заключение, тяжелые заточения, голод и ужасные истязания. Есть такие, которые, после наказания ударами по спине и разных других истязаний, потом присуждаются к долгим и тяжелым ссылкам, направляемые в места суровые и невыносимые, которые по своей дикости, отсутствию удобств для человеческого существования и тесноте, кажутся предназначенными для того, чтобы держать в плену подвергающихся насильственным мучениям. К каковым были присоединены и те, которые содействовали этому, ибо пленников сопровождал отряд государственной стражи, которая им прислуживала. В таком положении были первейшие из епископов, храбро защищавшие православное учение. Есть и ниже их стоящие по достоинству, но одинаково с ними поддерживавшие честную веру. Правда, их не много осталось в Церкви Божией, но они подобны теплящейся искре, которая в свое время от божественного дуновения разгорится в пламя и погруженных во мрак неверия приведет к духовному свету, – чтобы и нам можно было сказать согласно с пророческими словами: аще не бы Господа Саваоф оставил нам семена, яко Сидон убо были быхом и яко Гоморру уподобилися быхом (Ис. 1:9).

16. Среди низшего клира оказывается много людей трусливых, нетвердых, приспособляющихся ко времени и обстоятельствам и меняющихся подобно хамелеону, который, говорят, легко меняет свою окраску, с быстрою переменою цветов соединяя скорость движения, чтобы посредством разнообразного вида укрываться от встречающихся с ним. Таким образом, склоняясь пред силой, они оказываются во власти притеснителей, хотя и недобровольно. Некоторых из них до того обуяло себялюбие и изнеженность и они ведут себя так по детски, влающеся и скитающеся всяким ветром учения, во лжи человечствей в коварстве козней льщения (Ефес. 4:14), что когда им предполагают одно из двух: или нанести ущерб душе или лишиться мест, они дерзают говорить, что избирают первое, подвергают опасности свое спасение и думают, что не делают ничего странного. Делающий это не достоин ли слез? Не заслуживает ли это печали и плача?

И если люди не будут плакать, то бездушная тварь будет скорбеть и стенать. И какому же суду они не подлежат? «Ибо если Бог, как посредник, говорит богословский язык, скрепляет договоры людей между собою, то какова же опасность, когда мы являемся нарушителями договоров, заключенных нами с Ним самим, и оказываемся виновными не только во грехах, но и даже во лжи пред Истинной»? Павел (не будем говорить, сколько он подвигаемый любовью ко Христу, возмог перенести) претерпел всевозможные скорби, гонения и опасности, и его не могли ни настоящая, ни грядущая, ни ина тварь разлучати (Рим. 8:38-З9). Такова была теплота его любви, что даже дерзал молиться, чтобы быть, в некоторой мере, отлученным от Христа (Рим. 9:3). Эти же не могут перенести даже простого поношения ради благочестия. Но прощаясь со всем этим, они льнут только к материи, погружаются в страсти плотоугодия и нисколько не думают устремлять свою мысль горе. Как будто они спешат домой, чтобы поскорее видеть свои поля и дорогие имения, или любимый виноградник, – посмотреть. сколько у них вожделенной земли, вспаханной и оставленной под пар, – высчитать по пальцам доходы с нее или взглянуть на отборных коней и мулов, красивых и упитанных, хорошо ли их объезжают наездники, хорошо ли они бегут, носят седла и годны ли к езде, – в хорошем ли состоянии находятся волы, пашущие землю, как и всякий другой скот, находящийся на пастбищах и в стадах. Не лишне сказать и о том, как усердно хлопочут они о пышности и красоте верхнего платья, хитонов и плащей и, вообще говоря, направляют свое честолюбие на настоящую пустую славу. С таким дурным направлением ума, прилепившись любовью к преходящему и текущему (ибо чем кто побеждается, тому и рабствует), они изменяют благочестивой вере и спасению, т. е. главнейшему из всего. Они гак же легко уловляются сетями беззаконных, как звери, попадающие в сети охотников. Павел мог бы удивляться более этим, чем Галатам (Гал. 1:6), ибо они так скоро оставили раз преданные нам, свыше и от отцов снизошедшие, божественные и священные догматы и всегда непрерывно господствовавшие и пребывавшие установления и обычаи. И не вспомнили следующих слов: аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафеме да будет (Гал. 1:9). Таково их положение и так оно горестно.

17. Но время обратить слово к начальникам нечестия: а также надо рассмотреть, не будет ли тоже самое относиться и к другим. Итак, отпав раз от истины, опираясь неразумно на свои поспешные суждения, они сочиняют ложь, насколько хватает их сил, задаются глупыми и странными вопросами, выдумывают бабьи и ребяческие басни, не согласные ни с истиной, ни сами с собой, переиследуют исследования, которые не имеют к ним никакого отношения, не понимая нни того, что говорят, ни того, что утверждают. Вопросы (которыми задаются они) изобретены ими на пагубу себе и слушателям, чтобы дать ответ не только за свою погибель, но и за вред, причиняемый последним. Их злобу и погибель предвозвестило уже Св. Писание, – к ним можно приложить с полным правом следующие места из него. Когда глашатай евангелия и учитель божественных тайн предвидел в духе их злобу, то провозгласил пророчески, что внидуть волцы тяжцы в вас, не щадящий стада. И от вас самих восстанут мужи глаголющии развращенно, еже отторгати ученики в след себе (Деян. 20:29–30). И в другом месте он говорит, что таковы бо лжива апостолы, делатели льстивии преобразуюащеся во апостолы Христовы. И не дивно: сам бо сатана преобразуется во ангела светла. Не велие убо, Аще и служитилие его преобразуются яко служители правды: имже кончина будет по делом их (1Кор. 11:13–15). II ее Дух ли, замечает он, явственна глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестчим и учением бесовским, в лицемерии лжесловесник, сожженных своею совестию (1Тимоф. 4:1–2). И затем: в последния дни настанут времена люта. Будут бо человецы самолюбцы, сребролюбцы, величава, горда, хулницы, родителем противляющиися, неблагодарны, неправедны. нелюбовны, непримирительны, клеветницы, невоздержницы, некротцы. Неблаголюбцы, предателе, нагли, напыщени, сластолюбцы паче нежели боголюбцы, имущий образ благочестия, силы же его отвергщиися (2Тим. 3: 1–5), Якоже Ианний и Иамврий противистася Моисею, такожде и сии противляются истине, человецы растленны умом и неискусны о вере. Но не преуспеют более: безумие бо их явлено будет всем (2Тим. 3:8–9). И опять в другом месте: Бога исповедают ведети. а делы отмещутся его, мерзцы суще и непокориви и на всяко дело благое неискусни (Тит. 1:13). И если Бог оставит и попустит преуспевать нечестивым, то слово их яко гаггрена жир обрящет... и возмущают некоторых веру. Твердое убо основание Божие стоит, имущее печать сию: позна Господь сущия своя, и: да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне (2Тим. 2:16–19). Знаем, что Бог милосерд к ним и долготерпит дабы наконец, вытрезвившись, они стали лучше. Знаем также, что ин испытует терпение и твердость упования верных, добре живущих по (учению) Христа, дабы они, не ослабев от скорбей, оказались еще более испытанными и чистыми. Затем посмотрим, как предает посрамлению их нечестие и безумие божественный Петр, первейший из учеников Спасителя, вершина богословия, основание и утверждение Церкви, говоря так: быша же и лживии пророцы в людех, якоже и в вас будут лживии учитиле, иже внесут ереси погибели, и искупляшаго их Владыки отметающеся, приводяще себе скору погибель: и мнози последствуют их нечистотам, их же ради путь истинный похулится. И в преумножении льстивых словес вас уловят: ихже суд искони не костит, и погибель их не дремлет (2Петр. 2:1–3). И: привнидоша бо неции человечье говорит другой ученик Господа, древле предуставленнии на сие осуждение, нечестивии, Бога нашего прелагающии благодать в скверну, и единаго Владыки Бога и Господа нашаго Иисуса Христа отметающиеся – коих он и оплакивает: горе им: яко в путь Каинов поидоша, и в лесть Валаамовы мзды устремишася, и в пререкании корреове погибоша (Иуд. 1:4,11). Пусть выслушают также и то, что провозгласило о них в духе пророческое слово: ты умение отвергло еси, говорит божественный Осия, отвергну и азь тебе, еже не жречествовати мне (Ос. 4:6). И: пругло бысте стражбе, и якоже мрежа распростерта на итавирии, юже ловящий лов поткнуша (Ос. 5:1), и быша яко прелагающе пределы: на ня изолью яко воду гнев мой (Ос. 5:10). А что (говорит) дивный Аввакум? Горе напаяющему подруга своего развращением мутным, и уповающему яко да взирает ко пещерам их сытость бесчестия от главы (Аввак. 2:15–16). Блаженный Софония говорит: священницы его сквернят святая и нечествуют в закон. Господь же праведен посреди его и не имать сотвориши неправды: утро утро даст суд свой и не в распри победу. (Соф. 3:4–5). Кроме того божественный Захария: и не покоришася еже внимати, и даша плещы презирающыя, и ушеса своя отяготиша, еже не слышати, и сердце свое учиниша непокориво не послушании закона моего (Зах. 7:11–12). И: на пастырей прогневася ярость моя, и на агнцы посещу: и посетит Господь Бог Вседержитель стадо свое, дом Иудин (Зах. 10:3). О, пасущии суетная, и оставльшии овец (Зах. 11:17). И наведу руку Мою на пастыри (Зах. 13:7). – и далее следующее, весьма суровое и тяжелое. Их же за поношение имени Божия обличает славный и божественный Малахия и показывает, в чем и как они проявляются: аще не услышите и не положите на сердцах ваших, еже дата славу имени моему, глаголет Господь Вседержитель, то послю на вы клятву и проклену благословение ваше (Малах. 2:2). А что следует за этим, еще более сильно и сурово: вы же уклонистеся от пути и изнемоществисте многих в законе, растлите завет Левиин, глаголет Господь Вседержитель (Малах. 2:8). Сильно о них вещает громогласнейший из пророков, очищенный огнем и Серафимами, иерей и пророк: изступиша ума от сикеры, потрясошася от пиянства сикеры, прельстишася: сие есть привидение. Проклятие поясть свей совет, сей бо совет ради лихоимства (Ис. 28:7–8). Самый сострадательный из пророков говорит о них: священницы не рекоша, где есть Господь? и держащий закон не ведеша мя, и пастыри нечествоваша на мя (Иерем. 2:8): и: скиния моя опусте, понеже обуяша пастыри и Господа не взыскаша, (Иерем. 10:20–21). И: пастырие мнози растлиша виноград мой, оскверниша часть мою, даша часть желаемую мою в пустыню непроходную (Иерем. 12:10). И еще: горе пастырем, иже погубляют и расточают овцы паствы моея. Сего ради сия рече Господь Бог Израилев к пасущим людей моих: вы расточили есте овцы моя и отвергосте я, и не посетисте их, се аз посещу на вас по лукавству умышлений ваших, и аз соберу останки людей моих от всех земель, в няже извергох их тамо, и возвращу их к селениям их, и возрастут и умножатся (Иерем. 23:1–3) – Об их преступности и безумии громко возглашает превышних и небесных видений зритель божественный Иезекииль: и жерцы его отвергошася закона моего, и оскверниша святая моя: между святым и сквернавым не разлучаху, и между нечистым и чистым не разделяху, и оскверняху мя посредь себе (Иезек. 22:26). К этим, наконец, да присоединится богодухновенный муж желаний, выставляющий их вавилонский образ мыслей и развращенный суд, и скажет, что изыде беззаконие из Вавилона от старец судей, иже мняхуся управляти людей (Дан. 13:5). Таковы изречения святых Писаний, обличающие и порицающия их.

Итак, что же говорят начальники этого заблуждения? Мне кажется, теперь благовременно вступить в состязание с ними. «До времени царствования Константина⁶ мы христиане поклонялись идолам». Себе самим и всем христианам они приписывают гнусное дело. Дивится сему небо и сильно содрогается земля. Кто хладнокровно выслушает это? И чему тут больше изумляться: чрезмерности ли клеветы или излишеству неразумия? Не имея, чем подтвердить столь непомерное нечестие и ложь, они прибегают к богоненовистному и безбожному синедриону, собранному им⁷ незаконно и вопреки всяким каноническим основаниям, поступая подобно некоторым древним Эллинам, которые, воздавая честь учителю, ссылались на сам сказал. Неразумные не стесняются называть этот синедрион собором. Если уж нужно называть его так, то послушаем, что говорит о нем пророк: соборище преступников, налякоша язык свой яко лук: лжа и неверство укрепишася на земли (Иерем. 9:2–3). И если бы кто назвал его навозным собором (κοπροσύνοδος), то не сделал бы ничего неприличного, как в виду любви к навозу созвавшего его⁸ так и в виду сильного зловония, скопившегося от неразумных речей, ибо великое нечестие изрыгал и умышлял он против неба и особенно лаял против славы Единородного. Хуже этого поношения не мог бы изрыгнуть и сам тот, кто именуется у них Сатаною, ибо оно было величайшим противоречием догматам Церкви и нашим таинствам. Нот что-то подвизавшееся за нечестие и ложь собрание и называется у них собором. Усвоив его нечистые догматы и следуя его пагубному учению, неразумные не устрашились попрать чистую и неповрежденную веру нашу, не понимая, что умышляют против святых, ибо изостриша язык свой, яко змииный: яд аспидов под устнами их (Пс. 139:3), – и беззаконие весь день, неправду умысли язык их (Псал. 51:2), ибо глаголы уст их беззаконие и лесть (Пс. 35:4).

18. Теперь благовременно по возможности кратко изложить содержание нашего христианского исповедания. Итак мы, как предали нам от начала самовидцы и служители Слова (Лук. 1:2), а также после них приняли тоже учение богословы и божественные учители наши.

Веруем во единого Бога Отца Вседержителя, всего видимого и невидимого Творца и Господа, безначального, невидимого, непостижимого, неизменяемого, бесконечного. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Его единородного, безначально и безвременно и прежде всех веков из отчей сущности воссиявшего. И в единого Духа Святого, от Бога Отца исходящего, и вместе со Отцом и Сыном богоглаголемаго и славимого, как соприродного и совечного. Троицу славим в ипостасях или лицах и для каждого из лиц сохраняем отдельные и несмешиваемые определенные особенности, которые никоим образом не прелагаются и не изменяются. Отцу мы усвояем нерождаемость и причину сущих от Него, Сыну – рождение, а Духу – исхождение. Веруем, что как Рождаемый, так и Исходящий воссияли от Отца, как из причины, и тот и другой произошли, как свет от света, – единый премирный. троелучный и троесолнечный Свет. Чтим Единицу по сущности и природе, сходящуюся в единой пресущественной и сверхъестественной высоте Божества, обладающей нераздельною и не отторгаемой славою и могуществом, которую мы познаем в тожестве желания и воли, в единении силы и действования,. которой мы поклоняемся, как царице всех и владычице всего, и которой служит вся тварь видимая и невидимая, как равночестной и сопрестольной. Единое в трех мы созерцаем Божество, соединяемое тожеством существа, но в едином Божестве – три лица, которые, не отделяясь одно от другого, отличаются различием присущих каждому свойств, – ни Сына через рождение не отделяя от сущности нерождаемого Отца, ни Духа от Отца и Сына через исхождение, – не допуская также и слияния через единение и нераздельность природы, но общением природы объединяем особенности каждого. «Разделяется нераздельно и соединяется раздельно, ибо одно в трех Божество и три одно, именно те, в которых Божество, или, точнее говоря, которые Божество», как наставляет нас величайший из богословов⁹.

Итак, почитаем Бога Отца. Которым все из небытия приведено к существованию, прославляем Бога Сына, через Коего все произошло и сохраняет постоянство сущности, покланяемся божественному Духу Святому. Почитая трех, не разделяем единое Божество на трех богов, чтобы избежать безбожного требожия или скорее – многобожия. Но из Трех совершенных образуется Единое сверхсовершенное и пресовершенное, как научает нас богословие боговдохновенных отцов¹⁰. Ипостаси же мы определяем не как природы чуждые и различные, разделяя их неодинаковостью и неравенством, но различаем по свойствам, совокупляя в единство сущности, отвергая что-либо в них излишествующее или недостающее: ибо как в сущности нельзя видеть большего или меньшего, так и в Троице по отношению к сущности и божеству, дабы уничтожить Арианское безумие, из-за которого и против которого у нас теперь брань. Отнюдь также и не сливаем и не смешиваем в одну ипостась, но каждому лицу усвояем и в делах и в именах соответственное различие, чтобы изгладить заблуждение Савеллия. Обе эти крайности дурны и влекут к нечестию; мы же, говоря кратко, соединяем, благочестиво разделяя, и разделяем, боголепно соединяя, таким образом разделение в ипостасях мы объединяем общением природы. Соединенное сущностью и природой мы познаем в различии ипостасей, и в том и в другом случае благочестиво и здраво рассуждая касательно великой, божественной и возвышенной тайны нашего богомудрия. Будучи поклонниками всесвятой и преестественной Троицы, служим ей в святости и правде веры, с чистою и непорочною мыслию во все дни жизни нашей.

19. Опираясь и утверждаясь на сем кратком и простом богословии, мы согласно ему исповедуем, что единый из единосущной и пребожественной Троицы, Господь наш Иисус Христос, Сын Божий и Бог наш, сияние отчей славы, свет от света, совершеннейший образ Отца, отображение Его ипостаси, во плоти пришел на землю и совершил бывшее ради нас домостроительство; ибо Он, по своей благости и милости, движимый неизреченным человеколюбием, не стерпел видеть нашу природу в окончательном порабощении жестокого тирана, но с соизволения Отца и действием всесвятого и живоначального Духа, не лишаясь Отчей славы, не уменьшая ни в чем Своего божественного достоинства, низвел Себя на добровольное уничижение. И воплотившись от Духа Святого и от всесвятой и истинно Богородицы Приснодевы Марии, по душе и телу предочищенной Духом, и соделавшись человеком, кроме греха, облекшись в сию смертную, тленную, осязаемую и описуемую природу, Один и Тот же оказался состоящим из двух, т. е. из божества и человечества, и пребыл совершенным во всем и неизменяемым по божеству и неприложимым по человечеству, в коем, обращаясь с нами, уврачевал преступление Адама Своею безгрешностью. Своими добровольными страданиями по плоти, животворящею смертью и боголепным воскресением уничтожив тление, явившееся вследствие греха, Он даровал нам нетление. Совлекши с Себя смерть, Он воскрес на третий день и сделался перворожденным из мертвых и, указуя человеческой природе путь к бессмертию, лишил невидимого врага власти над нами. Совершив все это и претерпев, о чем повествуется в священных евангелиях и во что мы веруем, Он через это преобразил древнего Адама, обновил нашу природу и возвратил прежнее блаженство. Вознесшись на небеса и воссев на Отчем престоле, он вознес начаток нашего состава. Так мы, говоря кратко, исповедуем и утверждаем о совершении великого и честного таинства божественного домостроительства.

20. Если же нужно рассмотреть сие подробнее в виду возникающих некоторых новшеств, умышляющих против спасительного вочеловечения Бога Слова, то мы можем сказать еще следующее. Единородный Сын и Слово Бога и Отца, будучи по природе Богом, рожденным от Него прежде веков неизреченно и вневременно, не переставая быть тем, чем Он был, Богом по природе, в последние времена века воспринял человеческую природу и подобно нам приобщился плоти и крови, ибо Слово плоть бысть и вселися в ны, восприняв не просто плоть, но плоть одушевленную душою разумною. Один и тот же Сын, будучи и после воплощения единосущным Богу и Отцу по божеству и единосущным нам по человечеству, удерживает и сохраняет в каждой из соединенных в одной и той же ипостаси природ и после единения непреложные, неизменяемые и несмешиваемые свойственные им природные различия качеств. Это есть новое и досточудное смешение уничиженного божества и воспринятого человечества. Из сего признается нами совершившееся единение их по ипостаси. После восприятия человечества досточудно рождается Бог, ибо Слово, будучи всецелым Богом, соединяется со всецелым человеком, объединяясь в тоже время в единую сложную ипостась. Вследствие сего и Рождающая исповедуется у нас собственно и истинно Богородицей, ибо без матери первично от Отца безначально Рожденный вторично рождается от нее без Отца (не в том смысле), что Божество Его получило здесь начало бытия, а в том, что пребывая тем, чем был, Он через восприятие усвояет то, чем не был. И он сделался посредником Бога и людей, будучи общником каждого из обоих естеств, т. е. божеского и человеческого, соединяя их в единстве лица ибо соединенные во едино природы образуют единого Христа, Сына и Господа. Одним признается нами состоящим из обоих (естеств) Христос, поскольку постигается мыслью и созерцается зрением, как по божеству пребыв совершенным и неизменяемым, так и по человечеству оставшись совершенным и непреложным. Бесстрастный и бестелесный по божеству, коим Он сверхъестественно творил чудеса, а также и нетленный, неописуемый и бессмертный. Он в тоже время страстен по человечеству, по которому естественно претерпел страдания, а также смертен, изображаем и описуем, поскольку Он явился человеком из семени Давидова. Слово усвояет Себе страдания Своего храма, крест, смерть и прочее, что Оно удостоило домостроительно претерпеть ради нас. Проданные греху мы искуплены драгоценною кровью Его, которою Оно разрушило средостение ограды, вражду плотью Своею, примирив небесное с земным и устроив единую церковь и торжество ангелов и людей на небе и на земле (Ефес. 2:14). Итак, Слово едино в том и другом (естестве). И хотя оно нисколько не страдало собственною Своею природою, однако же о нем говорится, что Оно страдало за нас, конечно не божеством, а земною природою, ибо тело, претерпевшее страдания, есть собственное Его тело. Во всем Оно проявляет и достоинство божеской природы и уничижение человеческой нищеты, чтобы воплощение Его не казалось призрачным. И как пребывает Оно Богом в человечестве, так и в достоинстве божества Оно остается не менее человеком. Итак, один есть вместе Бог и человек Эммануил.

21. Так мыслим мы о сем потому, что пребываем в границах правой веры. Мы возглашаем двойственность в Нем естеств с их особенностями, ибо каждое из них совершенно и без недостатка. Точно также мы возвещаем существенное соединение их в единстве лица ипостасным единением. Не рассекаем и не разделяем на двоицу сыновей единого Господа Иисуса Христа, на человека особо и на Бога особо и отдельно, ибо отвергаем неразумное разделение душевредного человеко-почитателя Нестория. Впрочем и не сливаем и не изменяем их, доводя до тожества единой природы, но сохраняем различия, присущие каждому из естеств, не слитными и не смешанными, ибо отметаем также и соединение безрассудного Евтихия вместе с Северианами, которых справедливо называют Акефалами (безголовыми). И как эти соединяют недостойно, так и тот (Несторий) разделяет нечестиво, так что одинаково заблуждались как Евтихий с Несторием относительно домостроительства, так и Савеллий с Арием в учении о божестве.

22. Если мы исповедуем, что обе природы во Христе совершенны как по существу так и по их природным свойствам, то мы должны вместе с тем последовательно исповедовать и присущие каждой природе природное хотение и действование, ибо необходимо при признании двух естеств признавать двойными и эти. Иначе совершенство их не может быть соблюдено в целости, ибо они суть характерные свойства природ и невозможно найти природу, не обладающую хотением и действованием. Посему Он как желает и действует, поскольку Он Бог, так желает и действует, поскольку Он человек, при совершении чудес и других дел домостроительства. Однако они не противодействуют друг другу, но воспринятая природа покоряется и подчиняется восприявшей. Поэтому, как не усматривается в Нем никакого несогласия и противоречия соединившихся естеств, хотя они и противоположны (доказательством сего служит то, что предметы разных сущностей имеют и различный образ бытия, как это видно на вещах с неодинаковою природою, почему необходимо, чтобы и соответствующие каждой сущности свойства хотения и действования также различались между собою, ибо по этим свойствам мы приобретаем познание и о естествах, как скоро одинаковые действования могут быть только у одинаковых естеств): так должно представлять и способ богомужнлго действования во Христе, которым Он пользовался, обращаясь с нами, и который мы выражаем уже описательно, соответственным наименованием двоицы естеств указывая на двойство действования, ибо способ единения (обоих естеств во Христе) таков, что при нем сохраняется их различие, причем должно признать, что каждое естество действует в общении с другим. Поэтому мы отнюдь не проповедуем единое хотение и действование в божественном домостроении (т. е. во Христе, как вочеловечившемся Сыне Божием), лишая каждое из естеств присущих ему свойств, если только не желаем отвергнуть совершенство самого естества, чтобы не подвергнуться недугу безумного и неистового Аполлинария, вместе с коим мы должны осуждать и учение Сергия и Пирра о безволии и бездейственности Истинного Слова¹¹). Так мы мыслим о честном и спасительном таинстве домостроительства, которое, хотя о нем и рассуждают, по словам богоносного мужа, остается неизреченным, и хотя говорят о нем, но оно остается непознаваемым. Исповедуем, что мы спасены посещением сего домостроительства. И вместе со всеми нашими священными предметами чтим и с любовью приемлем святые и честные его символы и знаки, которые подобно евангельской истории повествуют нам о нем, запечатлевают его и вызывают в памяти совершенное из-за нас Спасителем снисхождение, как все это издревле и изначала мы благочестиво приняли чрез предание от отцов к детям.

23. Сохраняя эти символы, мы соблюдаем их с благоговейным почтением, но конечно отнюдь не воздаем им божеского поклонения, которое приличествует единому Владыке всех Богу, ибо все в духе наученные о Боге знают это различие в почитании, – знают, какое подобает воздавать поклонение Христу и Богу нашему и какое почитание подобает уделять священным иконам и через них возносить честь к первообразу. Кроме того мы чтим честные иконы Всесвятой пречистой госпожи нашей и истинной предстательницы Приснодевы Богородицы, родившей по плоти Господа нашего Иисуса Христа Бога безсеменно, неизреченно и сверхъестественно. Равным образом чтим иконы святых ангелов и всех прочих святых, от века Ему благоугодивших. Благочестиво почитаем память их и испрашиваем их предстательства, ибо они живут в Боге и действуют в Нем и по присущей им от Бога силе и благодати могут оказывать покровительство и помощь прибегающим к ним и просящим их. Что же может быть возвышеннее и благочестивее этого исповедания и этой веры? Нет и отнюдь не будет иной веры кроме этой, которую одну только апостольское слово и называет верою: прежде же пришествия веры, под законом стрегоми быхом, затворены в хотящую веру открытися: тем же закон пестун нам бысть во Христа, да от веры оправдимся: пришедшей же вере уже не под пестуном есмы: вси б ο вы сынове Божии есте верою о Христе Иисусе (Гал. 3:24–26), юже аки котву имамы души тверду же и известну и входящую во внутреннейшее завесы, идеже Предтеча о нас вниде Христос (Евр. 6:19–20). Что против этого могут возразить враги благочестия и обвинители истины? Мы знаем, чему мы покланяемся, они же не знают, чему мы покланяемся. «Христиане покланяются идолам». Какая дерзость? Какое безумие! Что может быть безбожнее и нечестивее этих слов? Легко видеть, до какой нелепости доходят их рассуждения, ибо держась своего богохульства, они оказываются вынужденными рассуждать таким образом: так как, отвергая относящееся к Богу, они говорят, что христиане воздают почтение идолам, а поклоняющийся идолам поклоняется тому, что не существует, согласно сказанному: и служили не по естеству сущим богом (Гал. 4:8), то эти слова их ведут к тому заключению, что, поскольку мы покланяемся Богу живому и истинному, то следовательно они признают ничто иное, как то, что Бог наш не есть Бог.

24. Против таких богоборцев что же иное можно сказать от самой истины, как не воззвать вместе с великим Давидом, пользуясь глаголами говорящего в нем Духа: рече безумен в сердце своем: несть Бог (Пс. 13:1), – и еще: враг поноси Господеви и людие безумнии раздражиша имя Его (Пс. 73:18), – и: врази Господа солгаша Ему и будет время их в век (Пс. 80:16), – и: сынове чуждыи солгаша Ему и обетшаша и отхромоша от стезь своих (Пс. 17:46): несть им изменения, яко не убояшася Бога (Пс. 54:20). Так и эти изрекают хулу на Бога и говорят: разве не возможет Бог? разве не возмог Он уготовить освобождение народу Своему? изъять из рабства и тления, избавить от власти тьмы и призвать в чудный свет Свой? или связать сильного и расхитить сосуды его? или взойти на высоту и пленить плен? Так говорят неразумные противники истины, ибо муж безумен не познает, и неразумив не разумеет сих (Пс. 91:7). Они не захотели принять ни научения Господня, ни обратить слух свой к божественным речениям и выслушать, как Бог всяческих вещал гласом пророков: еда не может рука моя избавити, или не могу изъяти вы? се запрещением моим опустошу море, и положу реки пусты (Ис. 50:2), – и: Аз есмь заглаждаяй беззакония твоя, и грехи твоя, и не помяну (Ис. 43:25). А также блаженным и единым сильным ясно познаем Его чрез апостольское учение (1Тим. 6:15). Но пусть пойдет далее слово наше как бы торным и царском путем и, если угодно, посмотрим, за что Бог укоряет пастырей и священников, которые под законом жили не по закону, через одного из святых. Он говорит: священницы не рекоша, где есть Бог, и держащий закон не ведеша мя, и пастыри нечествоваша на мя, и пророцы пророчествоваша в Ваала, и идолом последоваша (Иер. 2:8). Можно также видеть описание божественного суда над ними и то, что Сам Бог будет судить их и гневно заповедует касательно их: приидите во островы Хеттим, и видите, и в Кидар послите, и разсмотрите прилежно, и видите, Аще сотворена быша таковая: Аще премениша язы ́цы боги своя, и тии не суть бози: людие же мои премениша славу свою на то, от негоже не упользуются (Иер. 2:10).

25. А над пастырями, оказывающимися под благодатью, какие могут тяготеть прещения? Напротив, разве не услышим мы ясно таких слов от Него: идите на сходбища епископов, посылайте (других) на собрания священников и смотрите, пребывали они в отеческой вере, или же изменили дошедшее до них издревле благочестное исповедание и оказались обвинителями самих себя? И даже помимо воли, побуждаемые и вынуждаемые самим делом, они обнаружатся, так что не будет нужды ни в посторонних обвинителях, ни в каких либо обвинениях. И они должны будут отвечать и сказать: да, мы изменили славу нашу, не пребыли в вере нашей, не устрашились божественного алтаря, в котором носили, держа на вые, священные и евангельские речения¹² и не сохранили данных нами там обещаний, но оказались нарушителями всего, уклонились от прямого пути, стали двоедушными, нетвердыми во всех путях своих и уподобились бушующей и вздымаемой буре морской. Таково бедствие неверия, что оно нигде не имеет ничего прочного и твердого, но всегда меняется, колеблясь туда и сюда. Говоря вообще, из старания угождать людям мы перестаем быть рабами божиими: чего не подобает и помыслить, это не страшимся даже высказывать, и помышлением и расположениям противореча мнению Павла (Гал. 1:10). Было бы справедливо и сообразно с делом, чтобы провидевшие угрожавшее нам грядущее наказание за хуления наши прибавили к сказанному еще и то, что седмицею отмстится от Каина, от Ламеха же седмьдесят седмицею, как написано (Быт. 4:24). Усматривая в этом изречении нечто устрашающее, можно с правом сказать, что движение вперед в области греха подлежит большим мерам наказания, так как Каин по своей неопытности в действиях и при отсутствии обличения за зло пребывал еще в неведении, не понимал достаточно преступления братоубийства и грех тогда ютился еще только как бы в преддверии. Убийство же, следовавшее после этого, объявляется заслуживающим несравненно большего наказания, потому что убийца уже знал, что он дерзает на преступление. Об этом ясно давал знать пример, имевшийся уже пред глазами и подтвержденный божественным решением, каковым и был знак, данный Богом, чтобы отнюдь не был убиваем тот, кто должен был подлежать осуждению и наказанию, а напротив влачил бы горькое существование. Нечто подобное случилось и в наши времена. Впервые заблуждение их проявилось при наших предках. Преступление их было меньше, и они могли, пожалуй, надеяться на снисхождение Бога к греху неведения. Могло существовать даже некоторое благовидное основание для оправдания, именно то, что догмат и воззрение церкви тогда не были еще исследованы и уяснены вполне. Бывшее же после сего (не будем этого отрицать) оказывается явно совершившимся уже при нас самих, ибо не частно и не в какой-нибудь малоизвестной и ничтожной части вселенной, но всенародно, на глазах у ангелов и людей и всей разумной и неразумной твари и пред Богом, все содержащим в деснице Своей, все видящим и надзирающим, отвергли мы все исповедание наше¹³. Вот вследствие этого-то нам и угрожают крайние бедствия и несравненно большее осуждение, ибо мы позорно пленены уже после многих исследований и величайших изысканий, когда учение во всем блеске и свете уже предлежало пред нашими глазами. Это учение на основании многих свидетельств из боговдохновенного Писания и отеческих творений утвердил законно собранный второй божественный синедрион, священный и вселенский собор в Никее, этом всегда твердом в благочестии, главном и победном городе Вифинском. Собор этот был вполне достопочтенный и совершенно достаточный для полного удостоверения веры, ибо он был вселенский, совершенно во всем свободен, вне всякого навета и хулы, чист и неповинен ни в каких несообразностях. Созван он был совершенно правильно и законно, ибо согласно древле изданным божественным установлением на нем присутствовало и председательствовало не малое число от западного удела, т. е. старого Рима. Без них (римлян) учение, появляющееся в церкви, издревле узаконенное каноническими установлениями и священными обычаями, никогда не может получить одобрения или быть принято к исполнению, так как они получили жребий начальствовать в священстве и им вручено это достоинство от первоверховных апостолов.

Кроме того и из Византии (нового Рима, который теперь первенствует в здешних местах и, благодаря царскому достоинству, считается столицей) занимавшие священные кафедры и блиставшие славою добродетелей, а также эти созванные из стран восточных заступившие места и слова касательно божественных наших догматов от лица предстоятелей апостольских престолов, святейшие мужи, отличавшиеся и жизнью и разумом, – и наконец собравшиеся предстоятели почти всей подсолнечной, направляясь к единой цели – истине, озаренные свыше сиянием благодати, выказали согласие между собою и единомыслие (Сам Христос охранял этот мир, ибо так именно повелевает издревле церковный закон, чтобы все сомнительное и спорное в церкви Божией решалось и определялось вселенскими соборами, с согласия и одобрения архиереев, занимающих апостольские престолы) и таким путём рассеяли прежде царивший мрак заблуждения. Огражденные Духом Святым и вооруженные доспехами благочестия, они посекли головы беззаконных врагов и надлежащим образом подтвердили от века бывшее у христиан и запечатленное древностью в церкви священное и честное учение, не вводя никаких новшеств, не вымышляя ничего чуждого и излишнего. Так, движимые свыше и божественным вдохновением, они приняли это учение как непоколебимое и бесспорное, достославно увенчав себя силою истины. Это учение подтвердили и все последующие богомыслящие и украшенные православием иереи, а также приняли и возлюбили благочестивые верные цари и, наконец, усвоил весь народ христианский, благоговейно в нем пребывал и, восприняв его, твердо содержит в течение почти тридцати лет¹⁴. И мы сами приняли его, как вполне православное, и подписали его, когда получали рукоположения и назначение на священные кафедры. Да хранит же нас Господь от того, чтобы мы презрели составленные тогда священные каноны и оказались неверными в своем исповедании, ибо, мысля безбожно и нечестиво, мы носим в душах своих их прещения и осуждение. Так, может быть, если только они когда-либо отрезвятся от опьянения неверием и, овладев собою, будут взирать на истину, оплакивая свое душевное несчастие, скажут они когда-нибудь. Мы же обратимся к продолжению речи и займемся предложенным предметом.

26. Священницы твои, говорит Писание, облекутся правдою (Пс. 131:9). А священники чуждые – чем? Они облекутся стыдом, Поелику хотят покланяться идолам. Это облеченные в священнический образ, но отрекшиеся от христианского учения, предпочтившие ему идольское падение, в которое они впали, как сами о том говорят, одни добровольно смыкая глаза пред блеском истины, а другие как подверженные невольной слепоте, – если когда-либо и они, как это исповедуется и делается всеми благочестивыми христианами, принимали участие в почитании священных икон, которые изображают человеческое, видимое и описуемое естество воплотившегося ради нас Бога Слова, а также обозначают подвиги и борьбу святых и избранных Его, кои они совершили по любви к Нему против врагов Его. Они созерцали их, как благолепные украшения священных сосудов и священной одежды, которая надевается на божественную трапезу, – красуются и в других местах – на завесах и коврах; достославными историями расписан священный храм и повсюду кругом ими увенчан. А как слово наше направляется к священникам (не знаю, к кому и к каким), то благовременно спросить их, какие существуют у них священные обряды и священнодействуются таинства? И конечно сами они знают, могут ли сказать, что имеют какие-либо иные обряды и другие таинства, отличные от наших. Если же они имеют наши таинства, поистине высокие и небесные, на которые даже и ангелы взирают с великим благоговением и почтением, то для чего и на каком основании находясь в алтаре храма и священнословя при евхаристийной жертве, говорят к Богу Отцу всех: «отвратив нас от заблуждения идольского (говорится о Единородном), привел нас к познанию Тебя единого истинного Бога и Отца, стяжав нас Себе в народ избранный»¹⁵и прочее что там вслед за этим поется во время тайнодействия?

27. Но как болтуны и глупцы, они подобно исступленным и безрассудным пустословят еще вот что: «если бы Константин (Копроним) не избавил нас от идолослужения, Христос ни в каком случае не мог бы нам принести пользы. Зачем же поэтому, исповедуя, что мы освобождены от идолов Христом, снова покланяются идолам у божественного жертвенника?». Что и эти слова болтают они по вдохновению отца лжи, как я уверен, каждому ясно, ибо они надеются согласить в одном исповедании две противоположности, друг другу крайне враждебные, разумею – ложь и истину. Они дошли до такого безумия и тупости, что не замечают, что вращаются в кругу пустых умозаключений и бесполезных доказательств. И если они неразумно думают, что в том и другом отношении говорят правду, то им остается обвинить во лжи и евангелие, ибо Христос говорит: не можете двемя господинома работати – Богу и Мамоне (Лук. 16:13). Эти же, увлеченные своими мнениями, должны быть вынуждены работать Христу и Мамоне – Константину, составив единое из двух почитание, подобно тем, кои сочинили иппокентавров. Вот чем платят своему Благодетелю эти хулители людей достохвальных, поклонники мрака вместо света, не наставленные в мудрости, неблагодарные твари, порождения лукавого. Поэтому и к ним вполне приложимо то, что было предвозвещено некогда тем богоглаголивым языком (2Кор. 6:14), ибо они думают согласить совершенно несогласимое и непримиримое, бесконечно далеко друг от друга отстоящее, насколько лучи солнца – от бесцветной, подземной пропасти, хотя это представляет лишь малое подобие.

Затем пусть еще ответят на наши вопросы о том, полагают ли они, что предстоят пред божественной трапезой, когда совершают бескровную и пречистую жертву, или же пред трапезою демонов, услаждающихся туком и кровью? Ибо согласно их взглядам или, лучше сказать, глупости, нужно решить вопрос: полагают ли они, что находятся в божественных храмах или у идольских жертвенников? Да хранит нас Бог от того, чтобы мы, изобличая деяния их, не замарались, даже невольно, о нечистоту их. Какое можно придумать оправдание для них? Что могут сказать против этого те, которые смешивают не смешиваемое, которые считают свет тьмой и тьму светом, коих общение совершенно невозможно и немыслимо? Кто из обладающих здравым разумом осмелится сказать, что служение и почитание Христа и нечистых демонов могут существовать вместе? Мрак не может выносить присутствия солнечного света. Обратите внимание на нечестие их также и в следующем. Во время освящения и обновления священных храмов служащими иереями возносятся Богу молитвы и прошения, которыми испрашивают ниспослания Всесвятого Духа и освящения храма и наполнения его вечным светом, а также, чтобы Он избрал храм Своим жилищем, соделал его местом обитания славы Своей, украсил его божественными дарами, подавал в нем исцеление страданий и изгнание демонов и соделал его святым святых. При этом в некоторых местах храма бывает помазание божественным миром и положение священных мощей святых. Неужели же противники наши думают, что их учение согласно с этим? Разве священнодействия, здесь совершаемые, и их странные объяснения согласны и соединимы друг с другом? И кто настолько глуп и неразумен, чтобы об одном и том же доме говорит, что в нем изгоняют демонов и в тоже время он есть их жилище, что он оказывается святым и вместе с тем нечистым, что в нем осеняет божественный Дух и в тоже время пребывает вражеская сила? А ведь они, вышедши за пределы всякого безумия и умопомрачения, думают именно так. Впрочем их нечестие не останавливается на этом: они отказываются даже полагать в освящаемых алтарях святые и священные мощи святых, за Христа боровшихся и до крови подвизавшихся, коих и ходатайства они презирают и отвергают, согласно усвоенному ими учению, ибо непщевани быша во очию безумных умрети, и вменися озлобление исход их, и еже от нас шествие сокрушение: они же суть в мир (Прем. 3:2). Посему во всем этом эти несчастные явно оказались беззаконствующими тщетно.

Им кажется, что они хулят и оскверняют имя Господне, на жертвеннике возносят оскверненные хлебы и дерзают говорит: трапеза Господня осквернена есть, и возлагаемая брашна его уничтожена быша (Мал. 1:12), в чем, как мы знаем, обвинялись священники подзаконной религии. Совершенно по заслугам пусть также услышат они то, что было сказано древнему Израилю: доколе храмлете на обе плесне (3Цар. 18:21)? Подражая в богопочтении тем (ветхозаветным священникам), они презрели божественный закон и спешат перейти к святыням соседних народов. В этом отношении они оказались имеющими настроение Самарян, которые и Господа боялись и Богам своим служили, что хотя и дурно было, однако они, кажется, совершали богослужение так, как это соответствовало тем, кому они поклонялись. Эти же, сливая, смешивая и соединяя вместе то, что совсем не может быть соединено и существовать рядом, о чем одна мысль есть уже крайнее богохульство, по своему невежеству и безбожию хотят воздавать им одну и ту же честь и поклонение. В виду того, что в последнее время все выяснено и в догматах и в учениях, их отнюдь нельзя уравнивать и с Коринфянами, которые только что отрезвились от идольского опьянения, пребывали еще плотяными и младенцами о Христе и нуждались в молоке, а не в твердой пище (1Кор. 3:2). На это они не способны ничего возразить или представить какое-либо оправдание. Нельзя также их уравнивать с Евреями, которые крепко держались иудейского и переданного отцами образа жизни, так что им требовалось учитися, кая письмена начала словес Божиих, и нужно было млеко, а не крепкая пища (Евр. 5:12). Если же они омрачились в своих помышлениях и объюродело сердце их они смежают очи свои перед лучами евангельской проповеди и не в состоянии познать различие предметов, от нас бесконечно далеких и превосходящих всякое сравнение, ибо они не умеют различать между святым и скверным, то пусть выслушают, что откроет им священнослужитель евангелия, указывая на мрак, облегающий их души: Аще ли же есть покровенно благовествование наше, в гибнущих есть покровенно, в них же Бог века сего ослепи разумы неверных, во еже не возсияти им свету благовествования славы Христовы (2Кор. 4:3–4), – и еще: не хощу же вас общников быти бесом. Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую: не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовской (1Кор. 10:20–21).

Может быть, подумают, что я оказываюсь суровым обвинителем и сверх меры преследую извращения этого многоводного заблуждения. Но я не перестану защищать истины до тех пор, пока Виновник нашего спасения поражается дерзкими речами, как стрелами из лука, а церковь более и более подвергается осаде, ибо ревнуя поревновах по Господе (3Цар. 19:10), ревность дому твоего снеде мя, и: поношения поносящих ти нападоша на мя (Пс. 68:10). Святые в своих писаниях будут согласны со мною. А они пусть не откажутся дать мне ясные ответы на следующие вопросы. Чье тело и кровь, священнодействуя, приносят они в жертву? Если скажут, что Христа, то кто же может поверить им, когда они ниспровергают дивное и спасительное для нас воплощение, невежественно и нечестиво думая, что Слово восприняло плоть не такую, какова наша, нечестиво приписывая какую-то особую важность словам: неописуемый и неизобразимый, ложно представляя дело согласно манихейским бредням? Если же они признают, что, (приносят в жертву) тело, то как в одно и тоже время и отвергают его и священнодействуют над ним? Но оставим это, ибо что они обыкновенно пустословят пред невеждами, то мы презираем как преисполненное пустословия и нелепости. Ведь, как беззаконники, они рассказывают нам только всякий вздор, но не яко закон Господа (Пс. 118:85), и: взыщеши премудрость у злых и не обрящеши (Притч. 14:6) и: мерзость Господеви помысел неправедный (Притч. 15:26). Слова мудрецов мы слышим здесь. Что же скажет об этом причастник неизреченных тайн? Ведь не иное что следует применять к тем, кои болтают от пустого сердца и вещают от духа противления. Чаша благословения, юже благословляем, не общение крови Христовы есть? Хлеб, его же ломим, не общение ли тела Христова есть (1Кор. 10:16) Кое бо причастие правде ко беззаконию? Или кое общение свету ко тьме? Кое же согласие Христови с велиаром? Или кая часть верну с неверным? Или кое сложение церкви Божией со идолы? (2Кор. 6:15–16). А что такое идол и идоложертвенное, он сам определяет, говоря: яже жрут язы ́цы, бесом жрут, а не Богови (1Кор. 10:20).

Так говорит тот, кто ясно открыл нам тайну вышнего и божественного учения. Мы же перейдем теперь к рассуждению о других из наших таинств. Когда Господь наш Иисус Христос и Бог, одержав победу над смертию, водрузив славное знамя против тирании ада, укротив великого кита, тридневен восстал из мертвых, то, явившись ученикам, заповедал им: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа (Мф. 28:19). Они же тотчас рассеялись по всей земле, которую озаряет солнце, и прошел по ней глас их и до пределов вселенной достигло слово их. Так эти ловцы народов сетью слова живыми уловили тех, которые хотя немного подымались наверх из горького неверия. И первыми от обрезания притекшие к проповеди и таинству предвосхитили благословение благодати. Многие, отвратившись от Еврейского неверия и оставив отеческие обычаи, освободились от тяжести ига, под которой рабствовали закону, пока держались буквы, и приносят Богу всяческих вместо подзаконного служения поклонение в духе и истине. Вслед затем освободились от идольского безумия исторгнутые из Эллинского суеверия, жертвенников и тука. Другие, убегая варварского нелепого служения, были освобождены от властвовавшего дотоле обмана диавольскаго. Из всех их, сошедшихся в единое исповедание веры, составилась и устроилась кафолическая Христова Церковь. И все вместе приводимые к познанию Троицы во имя Её окрестились, причем нигде не вкрадывалось никакое (которое не прилично называть) именуемое на небе и на земле имя. Поэтому и к таинствам нашим отнюдь нельзя приступать, как к лишенным святости, и невозможно думать, что они как-либо восприняли скверну нечистых идолов. И потому говорящие Духом Божиим не произнесут анафемы на Иисуса (1Кор. 12:3). Эти же безбожники и неверы, если конечно не во имя Константина, но в Троицу крестились (думаю, что они не станут отрицать этого, ибо в противном случае нам не было бы нужды в этих состязаниях и борьбе, и они не доставили бы нам такое множество дел), – пусть ясно ответят нам, откуда же у них вкрались идолы? И если они хранят неприкосновенной и целой печать исповедания, то почему у них на языке всегда готово имя идолов?

28. И если в смерть Христа крестившимся Христос не может принести пользы, то разве эти не более безрассудны, чем Евреи, не более неверны, чем Эллины, и не более безбожны, чем варвары? Ибо никто из этих последних не осмеливался обвинять Церковь Божию. Что может быть больше этого нечестия? Какое слово способно представить столь великое их неразумие? Может ли быть кто другой, который бы мог избавить их своею кровию от такого заблуждения? Разве можно называть их не только уже епископами, но и просто христианами? Посему они должны быть вынуждены искать другого крещения для своего освящения и усовершения, распинающе Сына Божия себе, и обличающе (Евр. 6:6), хотя уже однажды они были просвещены, вкусили небесного дара и соделались причастниками Святого Духа. В таком случае, нуждаясь в новом освящении, они будут нуждаться и в новом помазании и рукоположении, после того как раз отринули и отвергли прежнее. Иначе как же стали бы они сообщать другим освящение, которого не сохранили сами? Или каким образом те, кои сами себя расхиротонисали, могут решаться крестить и учить? Да и как наконец их учение и крещение может быть благоприятным и достоверным.

29. К сказанному надо прибавить следующее, в чем согласятся со мной и они, хотя обыкновенно все извращают, все легко меняют и не имеют никогда ничего твердого. Когда кто-либо от нашей веры добровольно или невольно переходит в другую религию, оскверняясь с неверными язычниками, вкушает гнусную пищу или как-либо иначе отступает от наших обычаев, то божественные постановления церковные повелевают, чтобы он, – сознав свой грех, и раскаявшись в том, что сделал дурного, в покаянии прибег к церкви и объявил, что отвращается от неразумно и нечестиво содеянного им, – ни в каком случае не вступал на помост божественного храма, но пребывал вдали от наших собраний и удерживался от общения в божественных таинствах. И для него назначается определенное время, в течение которого он с сокрушенным сердцем и смиренным духом, при искреннем и усердном исповедании допущенных им прегрешений, может загладить свою вину. И только тогда он может удостоиться причастия святынь и быть сопричислен к верным. Итак, пусть скажут нам они, утверждающие, что поклоняются идолам, если они желают быть причисленными к христианам, какой у них установлен способ обращения и время? Кто принимает отречение от нечестия? Каким канонам они повинуются? И как у них происходит исправление неразумных и нечестивых учений и действий? И таким образом пусть рассудят, достойны ли они священного стада. А пока будут бороться со Христом, да удалятся они от священной ограды и да будут отсечены, как гнилые и негодные члены, от стада Христова, дабы не заразили душепагубною болезнью и тех, которые здоровы и крепко держатся истинного исповедания.

30. Идолы и те, которые, заблуждаясь, поклоняются им, разделяются на два разряда. Одни, по тупости и плотяности мысли останавливаясь только на явлениях, и неспособные уразуметь ничего более, устремляют ум свой на камни, деревья и прочую бездушную материю и поклоняются только им. Другие же, которые, по-видимому, рассуждают с большим пониманием и любомудрием, думают, что в статуях обитают некие силы. Эти силы, равно как и изображения богов, обыкновенно называют богами. Спрашивается, к каким же из этих идолопоклонников должны быть отнесены новые почитатели идолов? Если они вследствие крайнего невежества относят себя к низшему разряду, то они впадают в явное скотство и неразумие. Если же, поступая разумнее, изберут другой разряд, то они ввергнутся в крайнее нечестие и безбожие. И за тем: нравится ли им мужской пол и в нем кто-нибудь особенно, например Кронос, Зевс, Аполлон, – или женский, например, Рея, Гера, Артемида? А также: признают ли они разряды среди них, класс первый и второй, преимущество одних пред другими, разницу между ними и степени их достоинств, чтобы если, уж они принуждены язычествовать, то не упускали бы из виду превосходства одних над другими? Поистине до изумительного безумия доходят они, если не хотят видеть, не говоря о чем другом, того, что у каждого бога есть свой особый культ, разные храмы, жертвы и изображения. И как предметы поклонения имеют свойства совершенно одни с другими несравнимые (ибо одни божественные и досточтимые, а другие мерзостные и демонские), так совершенно ясно различаются между собою богослужение и места, где происходит почитание их. Их обряды, как исполненные тьмы и достойные мрака, и совершаются большею частью во мраке, в подземных убежищах и пещерах. Наши же таинства, так как мы ходим во свете лица Господня, во освещении божественного сияния, открываются при свете, ибо они сами свет.

31. Что касается изображений, то так как заблуждение принимает множество форм (ибо богов и демонов у них много), они неизбежно имеют много видов, и фигуры их разнообразны и многочисленны, различны по виду, друг на друга не похожи, и каждому богу усвояются разные изображения. У нас же христиан истина проста и едина и так как Христос един, то едина по виду и икона Его, и изображения Его одинаковы, исходя всегда от одного первообраза подобно тому, как например от одной печати получается много оттисков. И хотя по различию времени и условий места они и отличаются несколько по виду и форме и умножаются, но печать остается той же самой. Так и огонь остается одним и тем же, хотя от одной лампады зажигаются многие усердием и верою тех, которые ищут тут помощи и благодати. Каково же различие в жертвах, это трудно и представить, ибо какое может быть сходство нашей бескровной и святейшей жертвы с теми мерзкими и безбожными сквернами?

32. Но раз они, по их же словам, поклонялись идолам, то почему же предметы их поклонения не гневаются на них, ибо они служат им в чужих храмах? Каким образом они выносят их ярость? И естественно сердиться им, потому что им не восстановляют и не возобновляют тех храмов, которыми они владели в древности и которые в течение долгого времени разрушились и сравнялись с землей, так что от многих из них не осталось и следа. Приходя туда, им необходимо чтить и украшать их (богов) изображения и приносить подобающие им жертвы, – а также по обычаю вкушать от этих жертв, есть тук их и пить вино их возлияний, обдаваемые дымом и запахом горящего жира и мараясь грязью жертвенников, – выдерживать зловоние от нечистот, которые всегда отвратительны для обоняния. И как не страшатся эти несчастные и душою и языком столь безбожно смешивать и соединять вещи, разделенные такою преградою? И как Бог терпит такое поношение? Наконец, следует обратить внимание и на то, что в их обвинении нас заключается двоякое преступление; во-первых, борьба против правой веры, а во-вторых, речи их, исходя изо лжи, имеют много спорного и сомнительного, оспаривая при этом, друг у друга первенство в болтливости.

33. Христоборцы не устыдились честное изображение Спасителя нашего Христа и Бога называть идолом, а также болтать, что христиане почитают священные иконы, как богов. Они дошли до такой степени одурения и безумия, что не в состоянии понять ни природы предметов чтимых, ни уразуметь воззрений почитающих, хотя это ясно подобно свету светящихся предметов. Между тем богохульство гонит их в одну пропасть нечестия с обеих сторон. Так как мы прочно утверждены на основании правой веры, то для тех, которые тщатся мудрствовать по истине и сохраняют здравый разум, совершенно ясно как учение о священных иконах, так и поклонение им. Напротив, те, подобно блуждающим неразумным зверям, утверждают, что нечистое и святое одно и тоже. И я не знаю, как они смоют позор с лица своего, ибо он навсегда пристал к ним и неустраним. Каким образом они решаются неразумно и невежественно обвинять христиан, как будто последние безумствуют при почитании священных предметов, вымышляя это по своему неразумию и отступничеству и сочиняя от себя несообразности. И эти несчастные и презренные заслуживают порицания и отвращения за свою бессовестность и безумие не менее чем за свое безбожие. Даже всегдашние враги нашей пречистой веры из Иудеев и Эллинов не пустословят так.

34. Таковы их нелепости. Но мне для обличения лжи необходимо перейти на другой путь и на основании изречений Духа, коим всячески подобает повиноваться, оценить, сколько правды ли или же вздора в словах этих глупцов. Апостольская заповедь повелевает нам не всякому духу веровать, но испытывать, от Бога ли он, Поелику и теперь уже многие лжеучители, говорит, выступили (1Иоан. 4:1). Итак, посмотрим, водятся ли они Духом Божиим и мыслят ли они согласно и сообразно с теми, кои говорили Духом Божиим. И если мы заметим, что они не сообразуются с оными, то узнаем отсюда, что они – не Божии, а антихристовы. И прежде всего, если угодно, пусть будут приведены древнейшие по времени, а потом к ним должны быть присоединены те, которые достойно первенствовали в церкви. Но всем им должны предшествовать, изречения изложенные и преподанные Духом для всех вообще, – и притом из них многих – только весьма немногие.

35. Так как они обвиняют Христа Бога нашего в слабости и бессилии, как будто Он оказался не в состоянии освободить людей от эллинского заблуждения и напрасны были крестные страдания и все совершенное Им домостроительство, и, воображая доказать своими ложными рассуждениями тщетность божественной проповеди, они обвиняют и проповедников истины во лжи: то вот что (против сего) поет блаженный Давид на божественной лире, настроенной Духом: Яко Бог велий Господь, высок и страшен, и царь велий по всей земли (Пс. 94:3). И еще: воцарися Бог над языки (Пс. 46:9). И: упразднитеся и разумейте, яко аз есмь Бог: и вознесуся во языцех, вознесуся на земли (Пс. 45:4). И: сказа Господь спасение свое: пред языки откры правду свою (Пс. 97:2). И: видеша вси концы земли спасение Бога нашего (Пс. 97:3). Каким же образом, когда и в чем Бог всяческих является Богом великим и царем великим по всей земле, проявил спасение Свое и пред языками открыл правду Свою, это легко познать отсюда людям истинно разумным, устремляющим правую и неизвращенную мысль к богопреданным изречениям. Ведь если Он мыслится как Бог всяческих и Создатель, то уже (этим признается, что) Он и над всем царствует и властвует. Владычествуяй силою своею веком (Пс. 65:7), яко в руце его концы земли (Пс. 94:4). И: вси поработают ему (Пс. 71:11). Правда, это говорится как будто о некоем народе близком Ему и Им особливо избранном, который познает Его, как единого истинного Бога и Ему единому служит, ибо Бог и в этом смысле называется Богом и царем некоторых, и древле познавался таковым только потомками Израиля, как сказано: егда разделяше Вышний языки, яко разсея сыны Адамовы, постави пределы языков по числу Ангел Божиих. И бысть часть Господня, людие Его Иаков: уже наследия Его, Израиль (Втор. 32:8–9). И: из всех языков избра вас (Втор. 14:2). И: людие мои, приставницы ваши пожимают вас (Ис. 8:12). И: мы людие твои и овцы пажити твоей (Пс. 94:7). И многое подобное сему говорится о нем (народе) в священных изречениях, что можно считать не без основания обычными особенностями языка, которые употреблены для отлучения и отделения Израиля от неверных и безбожных язычников, (для обозначения) его близости к Богу. О язычниках же это никогда не могло быть сказано, ибо их цари и подчиненный им народ, поддавшись неразумию души и вследствие этого блуждая подобно неразумным животным, не познали истинного Бога, сотворившего их, давшего им дыхание жизни, промышлявшего о них, а нарекли своим царем сатану, и поклоняясь каждый особо Богам и пагубным демонам, разделенные и рассеянные сообразно различиям в вере, они усвоили себе особые религии. Итак, Поелику они не признали Бога всяческих царем, то не сделались и народом близким Ему, хотя и были Его творением и созданием. Но ведь не все народы Израиль и не вся земля Иудея, так что эти пророческие речения не могут считаться исполнившимися именно на Израиле и Иудейской стране. Поэтому остается (признать), что эти изречения разумеют и говорят о нас, призванных к познанию Бога из язычников, или о кафолической и апостольской Церкви, которая распространилась всюду до пределов земли и которая согласно исповедует и почитает единого Бога Владыку всего, великого Царя и Господа. Какое же время разумеют эти изречения? Егда прииде кончина лета и приблизилось царство небесное, посла Бог Сына Своего единороднаго, рождаемаго от жены (Гал. 4:4), соделавшегося человеком, во всем подобным нам кроме греха. И Он призвал все народы к познанию Себя и освободил нас от горестного рабства сильному врагу. Тогда-то вот и мы также, будучи язычниками, а не из народа, соделались народом Божиим и приобрели в Нем новое имя. Служащий Мне, как написано (Ис. 62:2), прозовутся именем новым, которое будет благословенно во веки, ибо от Него мы называемся и суть христиане. И свет богопознания воссиял для нас, ибо сказано: во свет языком дах тя (Ис. 49:6). Итак, мы, народ созданный, хвалим Господа, говоря с Давидом: яко царь наш велий Господь (Пс. 94:3), все именуем Его Богом и исповедуем главою Церкви, которую Он искупил из язычников кровию Своею, ибо Он стяжал нас Себе в народ избранный, род святой, царственное священство, чтобы мы возвещали совершенства и славу Его (1Петр. 2:9). И все народы теперь служат Ему, благословляются о Нем все племена земные, поклоняются Ему все колена народов, приходят и преклоняются пред Ним все народы и все цари земные служат Ему, удаляются от отеческих обычаев, богов и господствующего у них безбожия и притекают с усердием к пречистой и непорочной вере. Что же думают об этих изречениях противящиеся Духу? Если по своему неразумию они, может быть, станут утверждать, что это было сказано об Иудеях, то ведом во Иудеи Бог: во Израили велие имя Его (Пс. 75:2), ибо здесь в то время и народ, и служение, и поклонение были ограничены. Во Иерусалиме кланятися подобает (Ин. 4:20), как было издревле установлено законом. Поэтому даже те, которые некогда пленными переселились в Вавилон, повесив органы свои на вербах, говорили: како воспоем песнь Господню на земли чуждей? (Пс. 136:2,4). Если же по неразумию своему они вознамерятся славу эту приписать Эллинам, то ведь эти последние осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце. Занеже разумвше Бога, не яко Бога прославиша или благодарима (Рим. 1:20–21). Униженно повергались они пред созданиями рук своих, служили твари вместо Творца и скверным демонам воздавали почтение подобающее Богу, – чем отличаются и все прочие (вместе с Эллинами) язычники. Но идолы язычников, серебряные ли то или золотые, суть дела рук человеческих, не могущие ни говорить, ни видеть, ни двигаться.

Итак, отовсюду следует, хотя враги истины и не допускают этого, что именно мы, христиане, получили этот удел, ибо Дух повелевает нам петь Господу песнь нову (Пс. 97:1) не в Иерусалиме только или в Иудее, этих малых частицах вселенной, но во всяком месте владычества Его, воздевая чистыя руки (1Тим. 2:8), служить Богу в святости и правде, когда явился нам восток с высоты и даровал нам, народу Своему, познание спасения во оставление грехов наших. Итак, мы, как народ Его, знаем кличь Его, ходим во свете лица Его, и – все народы вместе – надеемся на Него. И у христиан Бог – не новый, но мы знаем одного и того же всегда Бога, ибо Аз говорит, Бог первый, и во грядущая Аз есмь (Ис. 41:4) разве Тебе иного Бога не знаем, говорим мы Ему. Сказа Господь спасение свое: пред языки откры правду свою (Пс. 97:2). Какова же эта правда, о сем выслушай Павла: иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление (1Кор. 1:30). А это есть Еммануил. Итак, если мы, оправданные в Нем верою, чрез Него искуплены, ибо видеша вси концы земли спасение Бога нашего (Пс. 97:3), то ясно, что те, которые говорят от своего чрева, а не от уст Господа, и открывают уста свои для хулений против Единородного, говорят от антихриста, как истинно думает великий Иоанн (1Ин. 2:22), ибо они совершенно безумно говорят иное по сравнению с изречениями божественного Духа. Они никогда не пели песнь Господню, которая поется и земледельцами и торговцами и моряками и лицами всякого достоинства, возраста и положения – и потому они по справедливости могут считаться людьми более невежественными и неразумными всех прочих. А вследствие этого они не могут быть названы и священниками: у них совсем нет ничего священного, напротив – много невежества и неразумия; они подвергнутся посмеянию и заслуженно понесут тяжкое наказание; они не в состоянии уразуметь те божественные изречения, которые вверены священникам. Муж безумен не познает, и неразумив не разумеет сих (Пс. 91. Посему, оказавшись говорящими не от божественного Духа, они следовательно должны явиться говорящими от духа противного.

36. Так и пророком воспевается согласное тому, что сказано нами, именно, что Церковь утверждена в Боге и пребывает неподвижной: Бог посреде его, и не подвижится: поможет ему Бог утро заутра (Пс. 45:6). Пусть бесчисленное множество злобных угроз со стороны беззаконников изливается подобно наводнению, пусть духи злобы дышат яростнее, пусть разливаются потоки, бушующие и пенящиеся течением нечестия: – Она основана на непоколебимом камне, который есть Христос, ибо вся, елика восхоте Господь, сотвори на небеси и на земли (Пс. 113:11). Да постыдятся же беззаконники!

Затем мы должны привести и исследовать изречения и других богоносных мужей, или вернее – говорившего через них Духа, дабы нам знать, что изрекли они касательно занимающего нас предмета и дабы выяснилось, согласны ли с ними речи наших противников. Должно начать со следующего; И будет, говорит пророк, на месте, на немже речеся им, не людие мои вы, сии тамо прозовутся сынове Бога живаго (Ос. 1:10). Кто же это и о ком говорит нам пророческое слово, сему научает нас Петр, удостоившийся наименования блаженным, получивший ключи царства небесного, основание и утверждение веры нашей, говоря: вы же род избраный, царское священие, язык свят, люди обновления, яко да добродетели возвестите из тьмы вас призвавшаго в чудный свой свет. Иже иногда не людие, ныне же людие Божии: иже не помилованы, ныне же помилованы бысте (I Петр. 2:9–10). Согласно с этим говорит и Павел, причастник той же благодати и славы и страж тайн Христовых; да скажет богатство славы своея на сосудах милости, яже предуготова во славу: ихже и призва не точию от иудей, но и от язык (Рим. 9:23–24), как и у Осии говорит: назову народ ее Мой народом Моим и не возлюбленную возлюбленною: будет, на месте, на нем же речет им, не людие мои вы, сии тамо прозовутся сынове Бога живаго (Ос. 1:9–10).

Так благородно мыслит двоица мудрых учителей вселенной. Так как оба они (Петр и Павел) оказываются согласными друг с другом в отношении к словам пророка (Осии), как водимые без сомнения одним и тем же Духом, и так как они свидетельствуют, что мы, призванные из Иудеев и язычников к познанию божественного света и исторгнутые из мрака неведения и древнего неверия, получаем название людей Божиих и народа Божия; то не ясно ли, что дерзающие утверждать противное говорят от противного духа?

И затем опять тот же боговдохновенный муж в духе возвещает другое откровение: и обручу тя в правде, и в суде, и в милости и в щедротах: и обручу тя себе в вере, и увеси Господа (Ос. 2:19). Что же скажут на это противники и супостаты воли Божией? Если по грубости и плотяности своего ума и по приверженности к букве они будут относить эти пророчества к народу иудейскому, то и в этом случае, как и всегда, они злоупотребят своею обычной ложью. Ведь такое толкование совершенно невероятно, ибо все Иудейское пребывает не вечно и даже теперь Иудеи уже не сохранили свободы. Где их царство и знаменитый город и славный храм? Где их богослужение, узаконенные жертвы и прочие пышные обряды? Я не буду перечислять частностей. Все это минуло и исчезло. Итак, синагога Иудейская не была обручена навсегда Богу, и невозможно, чтобы пророчество относилось к ним. Отсюда добросовестный и разумный слушатель должен необходимо изъяснять и понимать их в приложении к новому народу и церкви Христовой, которая обручена жениху Христу и имеет Его всегда своим женихом, сожительствующим в сердце её, раненном любовью Возлюбленного её. Она не отступит от любви к Нему во век и никогда не последует за кем другим. При таком толковании каждый легко увидит истинность пророческого слова, как это показывают и сами дела и достоверный свидетель, представитель жениха, Павел, написавший к Коринфской церкви следующее: обручих бо вас единому мужу деву чисту представити Христови (2Кор. 11:2), – и писавший также Ефесянам: тако Христос возлюби церковь и себя предаде за ню... да очистит ю банею водною во глаголе, да представит ю себе славну церковь, не имущу скверны или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Ефес. 5:25–27).

Что же вы скажете? Презрите Павла и назовете его пустословом, между тем как в нем говорит Христос? Напротив, он высказывает совершенную правду, и церковь Христова сохраняется чистою от всякой идольской скверны, а вы лжете, как любители лжи, и, что вернее и точнее, имеете говорящим в вас антихриста. Слова же пророка (Ос. 2:19): в правде и в суде и в милости (обручу тя) находят свое исполнение в том, что избави нас от власти темныя (Кол. 1:13) и освободил нас от рабства тлению (Рим. 8:21), зане Бог бе во Христе мир примиряя себе, и не вменяя им согрешений их (2Кор. 5:9). Когда же это? Егда благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, ихже сотворихом мы, но по своей его милости спасе нас банею пакибытия, и обновления Духа Святаго, егоже излия на нас обильно, Иисус Христом Спасителем нашим, да оправдившеся благодатию его, наследницы будем по упованию жизни вечныя. (Тит. 3:4–7). И столь переизбыточествовало богатство благости Его к нам, что кровью Своею примирил нас с Богом Отцом в то время, когда мы были побеждены нашими грехами. И не ходатай, не ангел, но Сам Господь спас нас. Мы же, право и искренно веруя, обогащаемся божественным ведением и на веки пожинаем духовные плоды божественного оправдания.

Также и другой из блаженных пророков возглашает нам в Духе, говоря: в той день, глаголет Господь, соберу сокрушенную, и отриновенную прииму, и ихже отринух. И положу сокрушенную во остаток, и отриновенную в язык крепок, и воцарится Господь над ними в горе Сгоне отныне и до века (Мих. 4:6–7). На что и в этих словах указывает пророк, это ясно для истинно мудрых, наученных изъяснять божественные изречения богоприлично, а. не пристрастно. Он, как видно, внушает нам разуметь тот день, когда приблизилось царство небесное и когда владычествующий и господствующий на небе и над всеми Царь, пришедши на землю, обращался с обитателями её, дабы сотворить обояедино, и примирить небесное и земное через крест Его, средостение ограды разорив, вражду плотию Своею, как сказано где-то божественным Павлом (Еф. 2:14–16; Кол. 1:20). Итак, Целитель скорбей наших, Понесший немощи наши и болезни за грехи наши, Возвестивший пленным освобождение и слепым прозрение, сидящим во тьме и сени смертной Ниспославший свет истинного ведения, – вот Кто собрал сокрушенную (Мих. 4:16). Здесь можно разуметь, конечно, всякую душу, которая унижается и, повергается пред произведениями человеческих рук и им воздает почтение, подобающее одному только Богу, ибо заблудшие не познали своего Творца и Господа. Ноги их, не умевшие ходить прямо, наталкиваясь на преткновения и кривизны нечестия, пронзаемые терниями греха, подвергались на путях их сокрушению и бедствиям, ибо они не знали пути мира. Таковы были все вообще язычники, страдавшие и сокрушенные неверием, которых некогда (Бог) называл отверженными ради их неведения. Это потому, что Бог, презирая лета неведения и повелевая всем покаятися (Деян. 17:30), умилосердился, приняв приходящих к познанию Его путем евангельской проповеди, – усыновил их и нарёк Своим народом, – сделал народом святым и сильным, который уже никогда не будет немоществовать в благочестии. Связав сольного и одолев тирана, Он, подобно победителю, уносящему добычу, похитил бывших под властью его и избрал Себе в качестве первой добычи разбойников, блудниц и мытарей, так что они не находились уже в угнетении под игом врага. Сокрушив иго бьющего, Он оставил их за Собою, как священное наследие и святую синагогу. Над ними-то Он и царствует во век – над горой Сионом, то есть над Церковью Своею, как это всякому ясно. И не престанет это во век и никогда не прекратится. Напротив, каждое поколение людей, живущих в своем веке, будет познавать и поклоняться Христу Богу нашему, как Богу и Царю, и гнушаться всякой идольской скверны, ибо Он с нами во вся дни до скончания века (Мф. 28:20). Не разумеющие же этого пусть пустословят, на веки постыжаемые; но пусть знают и то, что против церкви Христовой они говорят неразумное.

А что они говорят от сердца и пустословят от противного духа, пусть выступит и выскажет это другой из богоносных мужей: наполнися вся земля ведения Господня, аки вода многа покры море (Пс. 11:9). Исходит весть о божественном явлении и протекает до пределов вселенной, – уловляется все множество народов и исполняется божественной славы и ведения, так что аки вода многа покры море, то есть это множество и преизобилие повсюду разливающейся благодати в неоскудеваемом излиянии сообщаемых даров Святого Духа, коих верующие удостаиваются в спасительном крещении. Может быть эти слова пророка указывают на благодать божественного омовения, которым просвещаемые очищаются от скверн греха, ибо чрез троекратное погружение, при коем призывается пребожественная Троица, исповедуется троичность ипостасей и единство преестественного Божества, погружаются и спогребаются омытые чистой и святою водой и очищаются огнем Духа те, которые были подобны морским волнам, так как над ними прежде господствовало (подобное морской воде) горько-соленое неверие. Так совлекши с себя ветхого Адама, они облекаются в нового, созданного по Христу. Или же эти слова указывают на то бесконечное множество поспешно откликнувшихся и притекших на призыв евангелия, которое может превзойти таинственно даже море. Подобным же образом открыты были раньше Богом обетования патриарху Аврааму, по которым возвещенное ему потомство имело возрасти в такой степени, что оно сравнивалось со звездами небесными и песком земным. И действительно, не только море, но и всю землю до последних пределов её и всю вселенную наполняет наша вера, ибо все, как наученные Богом и очищенные банею пакибытия и обновления Святого Духа, преисполнены славы и ведения Его, так что ото всего идольского не сохранили ни малейшего следа и никакого знака. Так, исполненные внушениями нечистого духа, противники наши уловляются в своем празднике пустословии против Церкви Христовой.

Пусть, далее, предстанет пред нами и говорит и еще один из богоносных мужей. Явится Господь на них, и потребит вся боги языков земных: и поклонятся ему каждо от места своего вси острови язычестии (Соф. 2:11). Что понятнее и яснее этого может свидетельствовать о том, что явленное нам сошествие Бога-Слова имело для нас величайшую важность и было весьма спасительно? Благодаря ему, мы, язычники, избавлены от заблуждений многобожия и познали единого истинного Бога Отца и егоже послал есть Иисуса Христа, Господа и Бога нашего. Но принявшие то неистовое и богоненавистное учение, до сих пор еще удерживаемые непроглядною тьмой невежества, кажется, не были озарены лучами богопознания. Эти слова заградят также и бесстыдные уста Иудеев, хотя бы и пожелали они говорить, ибо по возвращении их из Вавилона язычники, принявшие веру в Бога, совершали определенное законом служение в Иерусалимском храме. Но пророческое изречение предвозвещает, что поклонится каждо от места своего, что свойственно не закону, а евангельскому учению, которое действительно распространилось по всем концам земли. И действительно, и сим оправданным верою, явися благодать Божия спасительная всем человеком, наказующи нас, да отвергнемся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем в нынешнем веце: ждуще блаженнаго упования и явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа: иже дал есть себе за ны, да избавит ны от всякаго беззакония, и очистит себе люди избранны, ревнители добрым делом (Тит. 2:11–14). Даже демоны явление Спасителя, творившего Божественные чудеса, когда Он милосердствовал над Своими созданиями, узнавали по тому, что они испытывали, и невольно восклицали: что нам и тебе, Иисусе, Сыне Божий? Пришел еси семо прежде времени мучити нас (Мф. 8:29). Их тирания была устранена, их власть совершенно уничтожена, и они в предчувствии предстоящего им наказания и геенны оплакивали, как преждевременные пока, свои мучения. Эти же враги креста Христова ревностно воздерживаются даже от того, чтобы вместе с демонами говорить эти слова демонов. Последние, познав свое падение, хотя конечно и не вполне чисто и не совсем ясно, даже при всем своем бесстыдстве, пожелали публично признать свое поражение, впрочем недобровольно, а вынужденные властью Повелителя. Эти же являют себя выше осуждения тех, как расположенные думать о себе несколько больше и лучше, чем те, – и потому, хотя и вполне преданные им, однако же не решаются говорить, что власть их уничтожена, или прекратить свое неистовство против нас.

А как пророческие изречения необходимо всегда исполняются, то каждый из верных поклоняется Богу от места своего, ибо вся земля да поклонится тебе, как написано (Пс. 65:4). Также и Апостол языков желает, чтобы мы молились, воздеюще преподобныя руки без гнева и размышления (1Тим. 2:8). И это ограниченное одним местом поклонение прекратилось после того, как к нам явился разодравший рукописание, исполнивший закон, обновивший для нас благодать Господь всего. Разве Он не говорил этого жене Самарянке? Ни в горе сей, ни во Иерусилимехе поклонитеся Отцу, но грядет час и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною: ибо Отец таковых ищет поклоняющихся Ему. Дух Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися (Ин. 4:21, 23–24). А как истина и благодать возблистали всюду, то нет более основания, почему бы поклонение должно ограничиваться местом и совершаться по тому древнему чину, который был только сению. Но как слово евангельское пронеслось и излилось на всей земле, так и (христианской) образ славословия и поклонения распространился и расширился (повсюду). Или же можно понимать (слова пророка) так, что каждый из уверовавших становится местом Божиим, ибо ему надлежит блюсти свою душу, очищать ее святою жизнью и добродетелями и таким образом приготовлять себя для обитания Святого Духа. Одолев материю, победив страсти, освободив ум от развлекающих его и мимолетных попечений, он таким образом будет иметь в себе обитание Слова Божия, как сказано: яко храм Божий есте и Дух Божий живет в вас (1Кор. 3:16). И: яко вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии мне будут людие (Лев. 26:2; 2Кор. 6:16). Под островами же языков что иное разумеется, как не церкви, составленные из язычников, поднявшиеся из горькой воды неверия и получившие надежное утверждение в Боге, как научили нас служители Божественных тайн? Можно также с правом сказать, что в словах пророка описываются лежащие в морях действительные острова, которые некогда населялись народами, сжившимися с безбожием, ибо не только обитатели материка, но и эти также, приняв спасительное учение, каждый поклоняются Богу всяческих от своего места. Итак, если Сам Христос и Бог наш, Сама истина, признает нас истинными поклонниками, поклоняющимися Ему в духе и истине согласно евангельским и пророческим словам, – ибо Один и Тот же (Дух) говорит в них всех, – то неужели с пришествием Его мы не избавились от языческого безбожия и не удалились от всякой идольской скверны, будучи в тоже время во всем Его истинными поклонниками? Посему ложны речи наших противников, и ясно и отсюда, что они говорят от противного духа и антихриста.

Следует обратить внимание и на то, что говорит далее тот же богоносный муж, согласный и сам с собой и с истиной. Тогда обращу к людем язык в род его, еже призывами всем имя Господне, работати ему под игом единем. От конец рек Эфиопских принесут жертвы мне (Соф. 3:9–10). Согласно с этим поет знаменитый Исаия, говоря: языцы немотствующий скоро научатся глаголами мир (Ис. 35:6), так как языки возглаголют новы (Мк. 15:17), как передает божественное изречение. Итак, языки тех народов, некогда изрекавшие слова, исполненные нечестия, и привыкшие к названиям и призываниям нечистых демонов, Бог обещает переменить, освободив их от столь гнусного занятия, так что они во все роды пребудут чистыми и свободными от всякого идольского слововыражения и будут совершать непорочное и не скверное, подобающее Богу, разумное служение. Сказано (в словах пророка) также, чтобы служили Ему под одним игом, ибо известно, что прежде человеческая природа была отягощена многими родами ига: одни были под игом одних богов, а другие под игом других, по различию культов и религии, запряженные в ярмо нечестия. Но когда с неба пришел к нам Избавитель, тогда Он освободил от этого тягостного и многообразного ига, предложил Свое иго и влечет нас к послушанию и повиновению евангельскому устроению жизни, говоря: возмите иго Мое, ибо оно благо и бремя мое легко (Мф. 11:29). Подклоняясь с готовностью под это иго оправдания, мы, верные, служим Ему в истине, и чистосердечии, и единой вере и сему радуемся и величаемся, будучи научены что благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей (Плч. 3:27). Нужно дивиться величию и милости Владыки всяческих, Который настолько обильно излил на нас Свое милосердие и благость, что благоволил до последних пределов вселенной достигнуть спасительной проповеди. Посему и от Эфиопии и от всех концов земли познавшими Его согласно непрестанно воссылается Ему хвала и славословие. Пусть выслушают это неразумные и познают, что, клевеща на Церковь Христову, они противятся Святому Духу, и убедятся, что говорят от противного духа.

Но послушаем слова другого святого мужа. Красуйся и веселися дщи Сионя, зане се аз гряду, и вселюся посреде тебе, глаголет Господь. И прибегнут язы ́цы мнози ко Господу... (и вселятся) посреде тебе, и уразумевши, яко Господь Вседержитель посла мя к тебе (Зах. 2:10–11) Кто это грядый, о сем пусть возвестит Иоанн, великий Предтеча Спасителя нашего, посылавший двух своих учеников сказать Господу: ты ли еси грядый, или иного чаем (Мф. 11:3)? Получив ответ, он возгласил его Агнцем и Сыном Божиим (Ин. 1:36). Кроме того и Давид поет: благословен грядый во имя Господне (Пс. 117:26). Сей пришедший Спаситель говорит своим ученикам: идеже бо еста два, или тре собрани во имя мое, ту есмь посреде их (Мф. 18:20), и: с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28:20). Также другой пророк взывает: вселюся в них, и похожду, и буду им Богом, и тиа будут Мне людие (Лев. 26:12; 2Кор. 6:16). Прибегнут язы ́цы мнози, говорит пророк, ко Господу (Зах. 2:10–11). Когда же это? Ясно, что тогда, когда настало время богоявления и когда прибегающие восклицают: Господи, прибежище был еси нам в род и род (Пс. 89:1). И эти, названные людьми Господними, поселятся в Сионе, то есть конечно в Церкви, которая приглашается радоваться и веселиться при виде всего чрезмерного числа чад её. Согласно с этим и другой святой муж от лица Спасителя восклицает: благовестити нищим посла мя (Ис. 61:1). Мы веруем и проповедуем, что Сын Божий и Бог домостроительно посылается Отцом в человеческом виде, ибо апостольское слово знает Его, как Посланника и первосвященника исповедания нашего (Евр. 3:1), Который был послан к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15:24). Но так как эти не познали и не приняли посланного Избавителя и Благодетеля, то посему ученики Его были посланы к язычникам. Отсюда воссиял миру свет боговедения, и мы освободились от рабства стихиям мира и избавились от всякой демонской власти. Итак, да заградятся всякие уста, глаголющие неправду на Бога, ибо если они отвергают говорящих в Духе пророков и апостолов, то всякому конечно ясно, что они отвергают и Благовествуемого ими, как они действительно и делают нечестиво и совершенно открыто. Но не оставляют они без обвинения даже и пославшего Отца Бога, ибо и на Него направляется их неразумная клевета, (состоящая в том), что Он в их глазах оказывается немощным в отношении к определенному Им же посольству. Тщетным оказывается и тот древний и истинный совет, который совещался (Ис. 9:6), как скоро Великого Совета Ангел оказался не в состоянии совершить ничего. Да обратится же на главу беззаконных это богохульство! И если они ожидают другого Искупителя (ибо таково их приятное желание), то они должны будут сопричислить себя к Иудеям. В самом деле, чем же они от них будут отличаться, если совсем ничем не выражают своего почтения к Пришедшему и не думают, чтобы Он действительно являлся и принес пользу людям? Ведь и их безумное богохульство стремится к тому же самому.

37. Приди (на помощь) ко мне и ты, доблестнейший и блаженнейший из пророков, и ныне, призвав Бога, воскликни громогласно и возгласи во всеуслышание то, что Дух, свыше вдохновляющий, повелел изречь тебе. Скажи же мне и богомудро возвести слово: ведь изречешь ты, конечно, божественное. Будет в день он, глаголет Господь Вседержитель, потреблю имена идолов от земли, и ктому не будет их памяти (Зах. 13:2). Тебе, боговестниче, как очищенному по телу, душе и разуму, было очень легко научиться сему от Бога, возвестить другим и передать письменно для следующих поколений истину и разъяснение тайн. Нас же, здесь пребывающих, как это и естественно, объемлет сильное раздумье, что говорить сначала и что отложить до другого времени. Что можем сказать по поводу этого? Кто способен в виду приведенных слов достойно восхвалить безграничную и недосягаемую высоту Духа или Истины и представить чистоту и ясность Его откровения? Кто в должной мере может изобличить безумие и бесстыдство безбожников? Ибо что яснее и проще этих слов, легче и приятнее их! Они блещут яснее солнечных лучей, – и нет здесь нужды ни в истолкованиях, заключенных в длинные периоды, ни в глубоком размышлении для тщательного исследования и открытия сокрытого и неясного, ни в каком либо переложении, которое идет путем длинных отступлений и разрешает в изречениях загадочное и малопонятное, ни в изысканном сочетании выражений для разъяснения приведенных слов. Простота, истинность и очевидность речи пророка не допускает, чтобы одни понимали ее так, а другие после усиленных изысканий принимали ее иначе и, преследуя свои цели, отметали истину, насиловали смысл приведенных слов, злокозненно извращали его, распоряжались им по собственному усмотрению, что ныне делают люди, преданные миру и подчиняющиеся желаниям злого духа.

На это что же услышат ослепившие свои духовные очи и заградившие свои уши для речений божественного Духа? Одержимые таким недугом неразумные и легкомысленные – слепцы зрите и глухие слушайте. Кто настолько ослеплен и глух или развращен в душе, чтобы не воспринимать блеска свыше воссиявших нам слов? Кто настолько слеп и бесчувствен? Или кто не пожелает слушать тех богозвучных гласов, которые ясно и громко некогда возгласили совершенное уничтожение идолов, если только он не объят мраком чувственного тупоумия. И если бы об этом захотели молчать люди, то возопиют камни, подвигнутые очевидностью дела. Впрочем душевная жестокость и бесчувственность, кажется, настолько (овладела) ими, что превзошла даже жесткость и твердость камней. Какой же способ защиты останется у них? Пожелают ли удовольствоваться только своими мнениями или, думая вступить в борьбу, изобретут какой-либо лукавый способ противления истине? Но кто, даже поощряя их ложь, мог бы принять это состязание? Где же может быть назначено судилище, пред которым было бы изложено это дело? Какая ловкость величественных ораторов и ходатаев, сказывающаяся в быстром отыскании доказательства? Какая убедительность сплетения силлогизмов, подготовляющих обольщение и обаяние? Какая сила геометрических доказательств, представляющих из принятых положений необходимые и неизбежные заключения? Кто из искусных и проницательных посредников или судей, способный глубоко и разумно исследовать значение представляемых доказательств, тщательно рассмотрев речи их, вынесет приговор, утверждающий их безбожные измышления? Никто не окажется столь неопытным и невежественным, никто – столь безрассудным и глупым, чтобы решиться вооружиться и противостать ясным словам, в пользу которых притом бесспорно и непреоборимо со всею очевидностью свидетельствует самый ход дел. Ни откуда не может явиться им помощь, чтобы поддержать их неправое и безбожное учение. Отдав предпочтение порочному благоденствованию в этой жизни перед добродетельным бедствованием, они безрассудно и нечестиво навлекли на себя вечный позор и бесславие. Никто из тех, которые решились жить благочестиво, не пожелает не только что так рассуждать и учить, но даже и допустить такие мысли в своем уме.

Как, когда и у кого совершилось уничтожение скверных идолов, о сем пусть выслушают они прежде всего евангельские изречения, если только они верят им. Истребитель идолов, уничтоживший заблуждения, искупивший нас от власти тьмы, избавивший от рабства тлению, начальник жизни нашей, даровавший нам познание истины, Христос, Господь и Бог наш, говорит следующее Отцу и Богу всяческих: Отче, прииде час: прослави Сына твоего, да и Сын твой прославит Тя: якоже дал еси Ему власть всякия плоти, да всяко, еже дал еси Ему, даст им живот вечный. Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога и егоже послал еси Иисусе Христа (Ин. 17:1–3). Потом опять: явих имя твое человеком (Ин. 17:6). И еще: не о сих же молю токмо, то есть учениках, но и о верующих словесе их ради в Мя: да вси едино будут, якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут: да и мир веру имет, яко Ты Мя послал еси (Ин. 17:20–21). Что яснее этих священных слов и лучше для познания о Боге? Разве с этого времени не извергнуто заблуждение? Разве не упразднена власть демонов? Разве не уничтожен обман идольский? Разве не исчезла держава зла? Кто настолько наивен и неразумен, чтобы не признать, что это так? Да знают Тебе единого истиннаго Бога и егоже послал еси Иисусе Христа. Этот глас обновил человеческую природу, он очистил воздух, отверз нам врата небесные, предоткрыл нам вход во святая святых, сделал людей сотоварищами ангелам, разрушил средостение ограды, Отца и Бога примирил с нами, враждовавшими с ним посредством греха. Явих имя твое человеком. Прибавь к этому и следующее: потреблю идолов от земли, и ктому не будет их памяти (Зах. 13:2). Итак, если истинны слова Спасителя и познание Бога и имя Его явлены и отпраздновано падение идолов, ибо Истина не может обманывать, то ясно, что нечестивые говорят от противного духа. Пусть выступит затем служитель евангелия, согласный с этим божественным пророком, как вдохновляемый тем же Духом, – он, уча о ядении идоложертвенном, пишет к Коринфянам следующее: вемы, яко идол ничтоже есть в мире, и яко никтоже Бог ин, токмо един (1Кор. 8:4). И это мнение он старается подтвердить везде.

Но чтобы он не казался стоящим в противоречии с очевидными явлениями, ибо у безбожников и безумцев существовали изображения, которые у них назывались богами, он ради сего прибавил: ащебо и суть глаголемги бози, или на небеси или на земли, однако не как существующие в действительности боги, а по одному только названию и лишь на словах, а не по бытию (1Кор. 8:5). В них нет никакой силы, ибо они суть камни, дерево и бесы. Люди дивились не только величию и блеску небесных светил и вследствие этого покланялись солнцу, луне и сонму других звезд, как богам, но и безумно решились почтить и прославит божеским наименованием на земле некоторых демонов и людей, известных своими постыднейшими страстями и делами.

38. Но это измыслили язычники и варвары. Мы же, обладая совершенною и твердою верою, познаем единого по существу истинного Бога, в Отце, Сыне и Святом Духе, честной и живоначальной Троице, поклоняемого и славимого. И помимо сих иного Бога не знаем, да не будет! Вследствие сего мы и думаем, что идол есть ничто, равно как и идоложертвенное в мире. Итак, имена идолов, как мы показали, истреблены с земли, как то провозгласил некий мудрец древний, говоря, что ниже бо дыша от начала идолы, ниже будут во веки (Прем. 14:13). Но когда же это они не будут, если именно не теперь, когда пришел Освободивший нас от идолов? Что же думают о сем те, которые напоминают теперь об идолах? Если они скажут, что эти пророческие изречения исполнились у Иудеев, то не тем ли более – у христиан? Ибо насколько религия Иудеев превосходила суеверие язычников, настолько то, чем владеем мы, превышает религию их и превосходит возвышенности и достоинством. Закон является серединою между нашим духовным поклонением и идолослужением неверных. Если же у язычников и варваров, у которых никогда не сиял свет богопознания и которые были почитателями скверных демонов, действительно господствовали их глупые и безумные помыслы, то вместо сего мученики Христовы, добропобедные борцы истины, перенесли бесчисленные, не поддающиеся слову, подвиги и труды, выдержав против идольского заблуждения такую борьбу, какой (без помощи Божией) не перенесла бы человеческая природа. Этим они низложили дерзость лукавого, при содействии божественной благодати и силы водрузили над врагом славные победные знамена и легко и мужественно без всякого усилия разрушали алтари и храмы. За сие они совершенно справедливо удостоились неувядаемых венцов от раздаятеля наград Бога.

Итак, что же думать об этих дивных и славных мужах, которые, подвизаясь на аскетическом поприще, считали последнее для себя приятнее, чем прочие люди (считают) мирские удовольствия и роскошь и вследствие того сделались чудотворцами сверхъестественных и необычайных знамений? А сколько из них удалилось в места отдаленные, проводили жизнь вдали от житейских волнений, приучали себя к чрезмерной суровости пустыни, жили во плоти как бесплотные и, ревнуя об ангельском житии, неукоризненно протекли поприще житейское, вследствие чего и сделались все светочами мира? Во имя кого исцеляли они болезни, не поддававшиеся человеческому уврачеванию? Чьим именем изгоняли они, как рабов, бесов с великою лёгкостью и властью? (Совершали ли они все это), принося жертвы идолам, или же напротив – прося Бога, поклоняясь Господу всяческих и Богу и призывая Его на помощь в своих деяниях? И нам вполне истинным кажется, что (совершали они это) силою и благодатью Действующего и Давшего власть и Сказавшего ученикам: яко приближися царствие небесное: болящыя исцеляйте, прокаженныя очищайте, бесы изгоняйте (Мф. 10:7), – и: именем моим бесы ижденут: языки возглаголют новы (Мк. 16:17). Что же могут возразить на это те, кои идут против истины, это ясно. Таким людям, которые дерзают на все, даже и на то, что они открывали свои уста для хулений на Сына и усвоили себе одинаковый и сродный им образ мыслей Фарисеев, не трудно объявить, что святые оказывались совершающими все это именем князя бесовского. Так как они, имея неискусный ум (Рим. 1:28) и выступая против того, против чего выступать не следует, расплываются в тщетных умствованиях, то пусть по заслугам выслушают: порождения ехиднова, како можете добро глаголати, злы суще (Мф. 12:34)? Аще господина дому веельзевула нарекоша, кольми паче домашняя его (Мф. 10:25), как говорил Спаситель. Итак, как же возможно одних и тех же и почитать как господ, и преследовать и изгонять, как негодных и дурных рабов, откуда хотят, или привязывать и заключать, куда пожелают? Так, по истине, должно разделиться на само себя царство дьявола.

Но очевидно, что эти нечестивцы отвергают как евангельскую историю, так равно не признают и истинности божественной жизни и деяния святых, записанные в священных книгах. Если же однако они считают истинными пророческие предвещания, ибо думать, что они ложны, мне кажется, никогда не осмелится даже сам дьявол, то пусть позаботятся показать, где и когда они исполнились. Если они обратят свои взоры к будущему и вообразят имеющее быть явление другого Христа, то они обманутся в своих надеждах и справедливо подвергнутся отчаянию. А что с явлением к нам Бога всяческих, возвестившего царствие небесное, заблуждение многобожия истреблено, и один Господь и Бог и Царь всеми согласно почитается и славится, об этом скажет тот же самый божественный пророк, и никто из здравомыслящих не будет противоречить ему: и будет Господь в царя по всей земли: в день он будет Господь един, и имя его едино, обходя всю землю (Зах. 14:9). В этих и следующих за ними словах он предсказал, что не только те, которые приняли евангельское учение из народа Иудейского, но и паствы языческие, которые некогда не знали Владыку всех и Господа, воспримут свет богопознания и отвергнут идольское заблуждение. И какое место лишено славы Божией, если теперь более чем когда-либо, истинно, что полны небеса и вся земля славы Его (Ис. 6:3)? Назовет ли кто Элладу, земли варварские, будет ли перечислять Итальянцев или Германцев, Кельтов и Британцев, достигнет ли Ливийцев или страны Египетской, отправится ли к Арабам, Персам и Эфиопам, к Индийцам и Скифам, до пределов мира на море и суше, – он везде найдет имя Христово поклоняемым и славимым. Евангельская проповедь уловила всех в сети и познание честной Троицы устами тех, кои научили язычников, всюду распространилось под солнцем и везде водворилось познание одного и единого истинного Бога и Владыки всяческих. И народы громко взывают с псалмопевцем, познав чрез веру силу и всесмотрительное Его величие: Аще взыду на небо, ты тамо еси: Аще сниду во ад, тамо еси: Аще возму крыле мои рано, и вселюся в последних моря, и тамо бо рука твоя наставит мя, и удержит мя десница твоя (Пс. 138:8–9). Что точнее и яснее этих слов указывает на почитание Бога?

39. Итак, пусть скажут нам почитатели идолов, где есть и у кого храмы идолов и изображения? Где празднества и таинства, где совершающие их и участвующие в них? Где иерофанты их, посвящающие и посвящаемые в эти таинства, – жрецы их, не моющие ног и спящие на земле¹⁶? Где рвение служителей храмов к благоустроению и украшению последних, дабы вычищенные алтари и храмы охотнее посещали сонмы божеств, любящих обитать в темных капищах, как поистине достойные мрака, – чуждающиеся света и живущие в темных пещерах? Где их многолюдные праздники, закалатели быков и мелкого скота, радующиеся пролитию крови, услаждающиеся приалтарною грязью и, что всего постыднее, убийством детей и мужей? Где чтимый ими Зевс, консул и владыка богов, – этот навозный бог, как бы закрывающийся навозом, когда вопиют к нему? Уж не чтится ли и нашими сквернословами¹⁷ тот, о рождении которого рассказываются невероятнейшие для благоразумных людей басни, находящие себе однако же веру, не смотря на всю свою гнусность, у безумцев, – который был украден матерью, спасен посредством подложенного вместо него камня, охранялся хорами божеств, неистовыми звуками и шумом, дабы отцеубийца сын мог укрыться от детоубийцы отца. И всякий исполнится благоговения пред Тем, Кто упразднил это многообразное заблуждение, чары коего столь омерзительны и обманчивы. Бог у них, когда захочет, делается птицей, оперяется, становится крылатым, – может быть ему было более приятно быть по виду пушистым и перистым, чтобы не потерпеть женолюбцу неудачи у возлюбленной. Иногда он является рогоносным быком с красивыми копытами и длинными ушами, равно как бывал иной раз и богом-козлом, как обуреваемый одинаковою с козлом похотливостью – в разное время он являлся в разных видах, прибегая, говорят, к помощи волшебства и легко делаясь всем, менял и преображал свой вид сообразно множеству и разнообразию своих страстей, чтобы благодаря этому дозволять себе всякие мерзости и распутство. Следовало бы ему принимать также и образ лисицы, ибо это шло к нему совершенно, как обладавшему хитростью и коварством. Мог бы он явиться пред нами и под видом лягушки, ползающей в болотной грязи, чтобы при устроении разных своих козней оставаться незаметным и самому в свою очередь не подвергаться от кого-либо противокозням. В таком случае почитание воздавалось бы ему более и усерднее у людей неразумных и далеко заблудивших от истины, услаждающихся праздными баснями, руководимых вводящими в обман бесами, изобретателей лжи, делателей неправды, увлекающих в свои заблуждения повинующихся им.

Пусть покажут нам Диониса¹⁸ и Арея¹⁹, начальника браней, дышащего гневом и яростью, дело коего возбуждать гнев и ярость у сражающихся, и который сам получает раны от смертных, делается узником и уловляется другим запачканным сажей богом при помощи медного сосуда и любодейных сетей. Пусть окружают позорным и бесстыдным почитанием начальника пьянства, рожденного по мнению глупцов странными родами, баснословными и смешными. Пьянствуя в честь женомужного бога, неистовствуют пред вакханствующими Менадами и Сатирами, скотоподобно пляшущими на праздниках его, и пред всем достойным этого пьянства. Пусть выступит перед ними Гермес?²⁰, кажется, самый любимый у них бог, так как считают его богом корысти и изображают купцом, – ибо и они одержимы одинаковым славолюбием и корыстолюбием и, по видимому, культ Гермеса им нравится из-за материй и украшений, а не по расположению их к здравому богопочитанию. Пусть баснославят и дивятся рождению Геркулеса, за каковое он называется тринощным, и исчисляют те многочисленные подвиги его, за которые безбожниками он почитался богом. Пусть выступит перед ними доспехолюбивая и войнолюбивая Афина «со щитом драгоценным, нетленным, бессмертным»²¹, и прочим её вооружением, внушающим страх и ужас, и повергает в боязнь всех зрителей, легко нападая на ряды врагов, помогая тем, которым покровительствует, и мстя другим, от которых отвращается, храбрая и гневная в отношении к другим богам, заботящимся о неприятеле. Откуда явилось бы нам рождение её, если бы славный художник Гефест ударом искусно не разрубил голову бессмысленного Зевсы, хотя разрубивший не получил обещанного за удар. Сама же эта дева, согласно еще большему легковерию, родила Эрихтония двухприродного, – чудовище более невероятное и смешное, чем все прежние. Пусть будет у них премудрым и великим Салмоней, величавшийся перед богами и гремевший здесь на земле, изобретший новое искусство производить гром и молнию. Впрочем за это высокомерие в отношении к богам он получил возмездие и был поражен Зевсом посредством молнии.

Пусть покажут нам мать богов Рею и непотребные и постыдные празднества в честь её и таинства, с бесстыдными страстями совершаемые ей исступленными и беснующимися Фригийцами. И тех из них, которые ранят тело свое мечами, дабы, являясь окровавленными пред демонами, выказать им тем большее почтение, а также тех, которые ободряют и ласкают их, чтобы израненные в восторге легче переносили боли, побуждались к новым поранениям и решались на скверные и гнусные действия. Не должны опускать они и баснословий о Деметре²², в лице которой посвящались семенам таинственные обряды, совершавшиеся празднующими ночью, ибо достойны ночи и называвшиеся Деметровыми и Элевзинскими таинства, так как никто из допущенных к ним и посвященных не должен был разглашать обрядов перед непосвященными. Пусть покажется и Гера с двумя колодами на ногах и с неразрывными узами на руках, в таком положении низринутая с неба и наказанная Зевсом, подвергшаяся этой казни из ревности к Геркулесу, которому в свою очередь грозила морская буря, насколько у Зевса была власть над ветрами и возможность повергнуть в сон очарованного бога (Посейдона), дабы он в бодрственном состоянии не оказал помощи бедствовавшему. Разве нас могут устрашать нелепые страшилища привидений Гекаты и Эмпусы, если бы даже и можно было принять²³ их существование, коих один вид наводит страх и ужас? И хотя бы эти чудовищные привидения казались какой-либо чрезмерной величины, снабженные какими-то драконьими головами, они исчезнут вместе с относящимися к ним всеми измышлениями и баснями. Пусть представят и чтимую у них молнию и сожженную богом громовержцем его возлюбленную, так как ревнивая Гера дала Семеле совет, или вернее – навет, подсказав ей, как обойтись с любовником, чтобы в благодарность получить от него губительную молнию. Мне кажется, и сами они, если только у них уцелел хотя малый остаток здравомыслия, должны опускать, а не удостаивать памятования эту самую мерзкую и отвратительную богиню, рожденную более других гнусно и постыдно, чествуемую безобразными и ужасными празднествами, которую древние, гнушаясь её любодейства, справедливо называли блудницей, общедоступной и мужелюбивой. Может быть, они еще представят нам Додонского бога и известный дуб, изрекавший вздор и внушавший прорицателям произносить свои изречения, – и также – ту статую, которая была поставлена на высоте и жезлом ударяла в медный сосуд, издавая стройные звуки, дабы она уже не считалась у них безгласной, но много гласной и доброгласной. Где призрачный бред Дельфийского треножника? Где у них изрекает прорицательница Пифия, обольщавшая глупых и трусливых? Где баснословные и воображаемые привидения Касталийского источника, навевавшиеся обитавшими там демонами и также исчезавшие в действительности от легкого дуновения? Как скроется Дафна и какая земля, как сострадательная мать, примет ее в лоно свое, дабы, убегая любовника, она могла сохранить целомудрие, – и как появится для него древо, соименное деве, для утешения его за неудачу в любви? Где теперь те двусмысленные стихотворные предсказания прорицателя бога Локсия²⁴, которым доверявшие по незнанию и неразумию невежественно губили свою власть?²⁵

40. Опуская все прочее, дабы при излишних подробностях изложения и нам не пришлось оскверниться и замараться этими беззакониями и мерзостями, здесь закончим об этом речь свою, так как это уже и давно закончено и предано молчанию, – и известно, как и почему, именно с появлением в мире Того, Кто предрек чрез пророка: потреблю имена идолов от земли, и ктому не будет их памяти (Зах. 13:2), когда воссияла благодать спасительного креста и божественная проповедь распространилась повсюду. В самом деле, разве не все идолы были изгнаны, низвергнуты и преданы глубинам забвения? Ибо если они еще есть, то пусть покажут, где и у кого это? Если же их нет (а их нет), то зачем же напрасно укоряют христиан клеветники и обвинители истины, приписывая им то, чего они никогда ни делали, ни помышляли? Если же они сами заблуждаются и преданы суеверию, то пусть нечестивцы сами себя и обвиняют, позорят и предают посмеянию, ибо Церковь Божия непорочна и свободна от всякого порицания. А идолы молчат, ибо действительно молчания и глубокого забвения достойны они. О, если бы и эти (нечестивцы) подобно тем (идолам) хранили молчание! Подобни им да будут творящий я, и вси надеющийся на ня (Пс. 113:16); потому что молчать лучше и полезнее, чем говорить нечестиво и безбожно то, что не подобает ни говорить ни мыслить тем, кои действительно любят лучшее. Кто в самом деле настолько легкомыслен, чтобы принимать пустые и неразумные речи их? Кто настолько лишен смысла и обладает столь извращенным умом? Никто настолько не уподобился скоту и не спустился ниже скотского неразумия, нет никого даже среди одержимых бесами и исступленных, чтобы выносить их болтовню и пустословие. Но этим пусть забавляются дети язычников, как древние так и теперь язычествующие у нас. У нас же да чтится Христос Бог наш и да получает поклонение от нас в духе и истине, как Бог и человек одновременно. Да чтится и честная икона Его достопоклоняемая, и да изображается, ибо по истине изобразимо, описуемо и подвержено страданиям тело, которое воспринял Он от святой Приснодевы Богородицы, как скоро и Сама Она оказывается изобразимою и описуемою, хотя бы и не желали того безумцы. Тело же, хотя и изображается, неотделимо от соединенного с ним ипостасно Бога Слова, как не отделялось оно от Слова, когда терпело страдания за нас; ибо ничто таковое не может содействовать разделению.

41. Но об этом довольно. Пусть другой из боговидцев, вдохновляемый божественным Духом, воскликнет к тем, кои служили под законом и сению: несть воля моя в вас, глаголет Господь Вседержитель, и жертвы не прииму от рук ваших. Зане от восток солнца и до запад имя мое прославися во языцех, и на всяком месте приносится фимиам имени моему и жертва чиста: зане велие имя мое во языцех, глаголет Господь Вседержитель (Мал. 1:10–11). Разве не видите, что древнее отменяется и для нас предначертывается новое? Жертвы и приношения не восхотел еси (Пс. 39:7), поет великий Давид. И: не прииму от дому твоего телцов, ниже от стад твоих козлов (Пс. 49:9). И: новомесячий ваших и праздников ваших ненавидит душа моя (Ис. 1:14), восклицает божественный Исаия. Этими словами он внушает нам отвращаться от кровавых жертв, от безвременного соблюдения месяцев, времен и преданий. Итак, отсюда ясно, что Бог всяческих уже прежде ввел ту чистую и непорочную жертву – служение в духе и истине, которой Он радуется и услаждается. Это подобающее и любезное Ему служение совершает вся вселенная, как бы посвящая Ему всюду запах благоухания. Где же таким образом тут место для почитания идолов, и не (наблюдается ли) напротив их полное отвержение и уничтожение? Что же вы говорите? Верите ли этим священным словам? Они достаточны, чтобы осилить и укротить неверие ваше и жестокосердие. Или вы хотите, чтобы мы призвали других пророков Божиих для подтверждения этих слов? Они примут участие и поддержат то, что раньше сказано, сделают более явным ваше неразумие и нечестие и определят более тяжелое и строгое наказание. Так как пророки имели общий, сообщенный им от Духа, дар премудрости, то и в своих изречениях касательно нашего спасения, внушенных им Богом, они оказываются единомысленными и согласными.

Итак, присоединяя к приведенным другие изречения богоносных мужей, освободим Христову Церковь от всякой клеветы и навета, а также представим положения противников, исполненные всякого неразумия и обмана. Призовем же в священное собрание это Исаию, громогласнейшаго из пророков, и пусть он, как очищенный божественным углем, издалека прозирая духовными очами будущее, скажет: будет в последняя дни явлена гора Господня, и дом Бога Иаковля на верее гор, и возвысится превыше холмов, и приидут к ней вси язы ́цы, и пойдут язы ́цы мнози и рекут: приидите, взыдем на гору Господню, и в дом Бога нашего, и возвестит нам путь свой и пойдем по нему. От Сиона бо изыдет закон, и слово Господне из Иерусалима: и судити будет посреде язык многих и изобличит люди многи (Ис. 2:2–4). А какие это последние дни, о сем возвестит блаженный Павел, писавший к Евреям следующее: многочастне и многообразне древле Бог глаголавый Отцем во пророцех, в последок дний сих глагола нам в Сыне, егоже положи наследника всем, имже и веки сотвори (Евр. 1:1–2). И еще: ныне же единою в кончину веков, во отметание греха, жертвою своею лейся (Евр. 9:26). И опять в послании к Галатам: егда же прииде кончина лета, посла Бог Сына своего рождаемаго от жены, бываема под законом: да подзаконныя искупит (Гал. 4:4). А также к Ефесянам: сказав нам тайну воли своея, по благоволению своему, еже прежде положи в нем: в смотрение исполнения времен, возглавити всяческая о Христе, яже на небесех и яже на земли (Ефес. 1:9–10). Равно и божественный Петр, опора Церкви, сказал в одном месте так: яко не истленным сребром или златом избавистеся от суетнаго вашего жития отцы преданнаго, но честною кровию яко агнца непорочна и пречиста Христа, предуведеннаго убо прежде сложения мира, явльшагося же в последняя лета нас ради, иже его ради веруем в Бога (1Пет. 1:18–20). Также сын грома, излучающий от себя божественный свет, говорит: дети, последняя година есть: и якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози быта: от сего разумеваем, яко последний час есть (1Ин. 2:18). Но здесь кончим речь о последних днях. Когда мы, с приближением окончания века и с нисхождением времени как бы к западу, достигли близости конца мира, вот тогда-то и явилась славная и высокая гора и дом Божий воочию всех.

Что же желает сказать здесь слово сего божественного пророка? Не ясно ли, что оно зовет нас прямо к божественному и возвышенному? Для принявших Духа наиболее приличествует внимать и следовать только сему, а не привязываться к букве и устремляться к чувственному, направлять свой ум в высоту, обращать свою мысль к наилучшему и совершеннейшему и, отвлекаясь от земного и перстного, стремиться к тому, что выше видимого, как к лучшему. Итак, под явленой горою Господнею, говоря вообще, надо разуметь славу, блеск и величие святой Церкви, а также то, что позлащает и украшает ее ярко и особенно благолепно, и именно чистоту евангельского учения и превосходящую все возвышенное высоту догматов, возглашение и проповедь которых ясно раздаются и громогласно звучат в слух всем, совершая оглашение божественной тайны, в течение веков сокрытой молчанием и открытой в Священном Писании. Тайна же эта есть домостроительство Спасителя нашего Иисуса Христа, которое Он человеколюбно явил в отношении к человеческому роду, как и познание и надежду на получение проистекающих отсюда благ. И если мы приступим к одному из благовестников, то услышим следующее: не приступисте б ο к горе осязаемей, и разгоревшемуся огню, и облаку, и сумраку, и буре, и трубному звуку, и гласу глагол, егоже слышавший отрекошася, да не прилозкится им слово, не терпяху бо повелевающаго. Но приступисте к Сионстей горе, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному и тмам ангелов, и церкви первородных на небесех написанных, и судии всех Богу, и духом праведник совершенных, и к ходатаю завета новаго Иисусу, и крови кропления, лучше глаголющей, нежели Авелева (Евр. 12:18–24). Таким образом, как пророческое слово, так и апостольская проповедь возносят ум наш к небесному, – увещевают уразумевать и созерцать тамошние красоты и взирать на торжество пребывающих в них и услаждающихся ими святых, – а также вводят нам и возвещают евангельские богосиянные и преславные догматы. Дом Божий очевидно есть Церковь Божия, как думает божественный Павел в послании к Тимофею, где он говорит о том, что должно знать, како подобаешь в дому Божии окити, яже есть церковь Бога жива (1Тим. 3:15). Таковы души верующих, очищенные правым учением и добродетельною жизнью, имеющие в себе обитание Бога всяческих, согласно сказанному: вселюся в вас и похожду и буду им Бог и они будут ми людие (Лев. 26, 12).

Итак, божественный дом утвержден на верху высоких гор и в виду тех проходящих, коих настроение и мысли возвышаются над земным и низменным, озаряются святыми пророками и апостолами, на которых, как на основах веры, Церковь Божия устрояется и утверждается. Вот к этой то горе и дому издалече стекаются языки, едва не по предварительному уговору, побуждая друг друга к восхождению на нее, дабы им открылся тот путь, который они старались найти. Какой же это путь? Сам Господь говорит в евангелии: Аз есмь путь и истина (Ин. 14:6), и: пути Господа и стези истинни (Дан. 3:27). О наставлении на этот путь святые древле просили Бога всяческих (Пс. 118:35). Итак, Церковь из язычников, проходя этим путем и стезей прямой и легкой, от низменного неверия восходит на высокий подъем божественного ведения и к вышнему граду Иерусалиму, всегдашней отчизне святых: идя отсюда и проходя настоящее время, она надеется опочить и успокоиться в своей вере. И каждый легко поймет не ложность и истинность пророческих слов, ибо в священных домах, то есть божественных храмах, рассеянных всюду по вселенной, благоустроенных и сияющих благолепно святостью и славою, уподобляющихся тенистым горам, окруженных высокими и зеленеющими деревьями, очищаются от грехов, освящаются по телу и душе и исполняются божественной благодати все те, которые входят в них с усердием и благоговением.

Итак, в них каждый раз пред собирающимися от всех языков и народов открываются божественные тайны в священных чтениях и чрез оглашение и приносится спасительная и очистительная жертва за весь мир, дарующая, как мы исповедуем, отпущение грехов тем, кои с верою и с чистыми помышлениями приступают и участвуют в ней. И между тем как храмы умножались и расширялись, капища и алтари идолов ниспровергались и уничтожались, так что об идольской скверне не сохранилось даже памяти у верных, всегда отвращавшихся от всякого языческого и смертного образа мыслей. От Сиона б ο изыдет закон, и слово Господне из Иерусалима (Ис. 2:3). Из этого чувственного Иерусалима, который есть образ Иерусалима вышнего, открыто исходит божественное учение, овладевшее всеми пределами вселенной; в нем совершились все тайны нашего спасения. Но мы веруем, что насколько невещественное выше вещественного, настолько (евангелие) превосходит в сени и письменно заключенный закон, который был изречен ангелами на горе Синае. Отсюда (из Иерусалима) были отправлены и святые апостолы для научения языков, расчищая для них широкий, прямой и спасительный путь. И рассудит среди людей многих (Мих. 4:3). Приступая к благодатному учению и научаясь должному, убеждаемые самым существом дела, они тот час же осуждают прежде господствовавшее неверие, сами обличая себя за неправо соделанное, произнося добровольное осуждение своих тайных преступлений. Разумно и здраво гнушаясь вреда их и опасности, они переменяются и с усердием стремятся к лучшему, полезному и спасительному. А что попечение о рукотворных идолах и упование на них пришли в упадок, и служение чтимым через них бесам исчезло перед лицом славы и силы снисшедшего Спасителя, сокрушившего и поправшего земные и низменные помышления прилежавших идолам, это покажут дальнейшие слова богоносного мужа, ибо он говорит: и рукотворенная вся скрыют, внесше в пещеры, и в разселины камений, и в вертепы земныя, от лица страха Господня, и от крепости его, егда возстанет сокрушити землю (Ис. 2:18–19). Из этого для всех, желающих право мудрствовать, очевидно уничтожение и ниспровержение бесовских кумиров. Также и следующее затем у пророка имеет тот же смысл, – он прибавляет: в день до оный изринет человек мерзости своя златыя и серебряныя, яже сотвориша, да покланяются суетным и нетопырем. Еже внити в вертепы твердаго камене, и в разселины камений, от лица страха Господня, и от славы крепости его, егда возстанет сокрушити землю (Ис. 2:20–21).

42. Если кто-либо пожелал бы спросить, в какой же день человек отверг мерзости свои серебряныя и золотыя, то он ясно поймет, что это есть день, в который Господь всяческих пришел в мир, Своим пришествием связал сильного, пленил и расхитил сосуды его, то есть находившихся под властию его тирании, как написано (Мф. 12:29). Поэтому, говорит, прежде неже разумении отрочати названии отца или матерь, приимет силу Дамаскову, и корысти Самарийския пред царем Ассирийским (Ис. 8:4). Эти Дамаск и Самария были столицами, один стоял во главе тогдашней Сирии и служил представителем Сирской державы, а другая главенствовала над десятью коленами Израилевыми. Оба они были полными идолопоклонниками, подчинены игу дьявола, со всею силою и стяжаниями преданы идолам, весьма крепко держались бесовского заблуждения и находились во власти дьявола, как бы собственный его храм какой и всецело ему отданное приношение. В этих городах, столичных и отличавшихся нечестием, пророческое слово как посредством части указывает нам на целое, а именно – на удел язычников и на уверовавших из обрезанных. Таким образом родившийся для нас Дитя и благоволивший младенчествовать ради нас, ниспровергает и отнимает корысти врага и силу, то есть исторгает из рук его все, что было под игом его и подчинено власти его. Так Самария принимает учение, отвергая отеческие обычаи и законы. Тас и Антиохийцы заслужили быть и называться христианами (Деян. 11:16), хотя город этот весьма славился идольским заблуждением и превышал нечестием многие города, ибо в нем был построен храм Аполлона и царил славившийся кругом обман скрывавшегося там беса. Христиане однако расхитили нечестиво скопленное богатство сатаны и ниспровергли золотые и серебряные статуи. Так и Коринфян Апостол языков обратил к познанию истины и, указывая им на это, писал следующее: всте, яко егда неверни бесте, ко идолам безгласным яко ведоми ведостеся (1Кор. 12:2). Также и Афинян, видя их усердными в отношении к капищу и во всем благочестивыми, он отвлек от этого (идольского) капища (Деян. 17:22). И другие апостолы в других местах, поделив между собою народы, кои находились во владении врага и составляли сокровища его, плененные им для исполнения воли его²⁶, они расхитили их и привели ко Владыке всяческих в качестве добычи и начатков. Вот в это то именно время и в этот день они изринули, то есть признали мерзостью и оплевали рукотворных идолов и изгнали их из своих помышлений, так что никогда не допускали даже воспоминания о них, и самую материю, хотя бы многие и считали ее драгоценною, по сильной любви к Богу, отвергли и презрели и возносят подобающую жертву единому Богу.

Итак, отвращаясь лжи и обмана идолов, они естественно и весьма благовременно устремляются к твердому камню. Камень же этот, согласно нашему богомудрому учению, есть Христос Бог наш, ибо достигший Его, насколько достигнут был он сам Христом (Флп. 3:12), говорит: яко отцы наши вси тожде брашно духовное ядоша, и вси тожде пиво духовное пиша, пияху до от духовнаго последуюгцаго камене: камень же бо Христос (1Кор. 1:4). Имевший также очищенное н просвещенное око духовное, говорит: се полагаю в Сионе камень претыкания, и камень соблазна, и всяк веруяй в онь, не постыдится (Ис. 28ср. Рим. 9:33). То – ради соблазняющихся, а это – ради верующих. Знаем, что и Моисей укрывался некогда камнем и сокрытый он едва зрел оттуда задняя Божия и изучал неясные символические знаки спасения (Исх. 33:23). И божественный Давид также представляет себя нам вознесенным на камень (Пс. 26:6; 60:3). И многое другое мы знаем из Священного Писания, что указывает нам таинственно на эту Скалу, в расселины и пещеры Которой входят прибегающие к Ней. Что же нужно разуметь под этими расселинами и пещерами? Высоту и тайны богословия и глубокие сокровенные таинства домостроительства во Христе, ибо в Нем сокрыты все сокровища ведения и мудрости (Кол. 2:3). Эти тайны явлены самовидцам от начала и служителям слова (Лк. 1:2), а через них, насколько возможно, и нам, следующим за ними. Из благовествовавших об этом Сын грома, вдохновляемый свыше и поднимавший на высоту созерцания честнейший и неповрежденный ум свой, Богом посвященный в божественные тайны, осветил для нас оттуда совечное и равночестное бытие Слова со Отцом, разъясняя и уча, что в начале было Слово и было Оно у Бога и было Оно Богом (Ин. 1:1). Другой, поскольку он был просвещен божественною благодатью, проникая глубину божественного сошествия, достойно повествовал о рождестве Христа, как оно происходило в действительности (Мф. 1сл.). И можно сказать по всей справедливости, что в настоящее время устрояется и является то, на что желали зреть и ангелы (1Пет. 1:12), как некогда сокровенное от них и недоступное им. Входящий через веру в эти таинственные и неизреченные расселины и пещеры мудрости и скалы, приобретает познание лучшего и совершеннейшего, направляется на спасительную стезю, оберегается и охраняется от опаляющего и пагубного воздействия злых сил, опаляющих и «ожигающих глубины души, и озаряется разнообразными и многообразными дарами благодати. Овому бо из приступающих дается слово премудрости, иному же слово разума о том же дусе: другому же вера, иному же дарования исцелений, другому же действия сил, а иному иное, и вообще вся сия действует разделяя коемуждо яко же хощет (1Кор. 12:8–11), – откуда (верующий) достигнет обителей многих и разнообразных, уготованных Отцом для тех, которые жили согласно Его призванию.

43. Итак, древле покорявшиеся суете или поражались сиянием золота, или же дивились блеску серебра и самой материи и идолам, сделанным из них для поклонения неразумным. Они впали в такое отупение и умопомрачение, что безумно считали равным и поклонение Богу и почитание ничтожных животных, как например негде в Писании мы слышим о мухе, почитаемой за Бога Акаронского. Потом наставники вселенной преподали им учение, и они уверовали в то, что, как Бог, проповедуя сверхъестественное и необычайное, являя величие божественной силы, совершил Он чудесного во время странствования по земле, а также в то, что благоволил Он, как человек, претерпеть для нашего искупления, облекшись в уничижение и скудость нищеты нашей. Ощутив от сего страх Господень в душах своих, безмерно пораженные славою и силою величия Его, возненавидели и предали они посмеянию всякое заблуждение и хранили души свои от всякого материального и чувственного образа мыслей. Научившись не делать тварь Богом и не покланяться творению рук своих, они возносят подобающее поклонение единому Богу. Таким образом, они не поклоняются и не служат, а напротив, гнушаются и отвергают бесов, избегают, как мерзости, и отметают всякое почитание бесов. И потом они ожидают страшного и великого явления Спасителя нашего, когда во время всеобщего воскресения придет Он во славе Отчей с ангелами святыми, чтобы сокрушить и наказать нечестивых и гордых, преданных материи и мирскому, покорных велениям миродержателя, и явить достойными нетленного блаженства и царства служителей Своих, возлюбивших явление Его.

А что люди, научившиеся этому и поднятые к свету богопознания, удалятся совершенно от суетного и чувственного, и у них прекратится влечение к бездушным идолам, этому научит нас тот же богоносный муж, говоря так: уши вдадят на слышание, и сердце изнемогших вонмет послушати, и язы ́цы немотствующии скоро научатся глаголати мир: и к сему не рекут слуги твои: молчи. Юрод б ο юродивая изречет, и сердце его тщетная уразумеет, еже совершати беззаконная и глаголати на Господа прелесть (Ис. 32:3–6). Здесь пророческое слово предвозвещает, что скоро научатся – уши изнемогающих внимать и слушать, а немотствующие языки – говорить. Подобно сему он же показывает способ, каким немощное и убогое может быть укреплено и исправлено. Как же это случится и осуществится? Бог наш, говорит он, приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очи слепых, и уши глухих услышат. Тогда скопит хромый, яко елень, и ясен будет язык гугнивых, яко проторжеся вода в пустыни, и дебрь в земли жаждущей, и безводная будет во езера, и на жаждущей земли источник водный будет (Ис. 35:4–6). Затем в другом месте он говорит подобное этому: и услышат в день оный глусии словеса, книги (сея), и иже во тме, и иже во мгле, очи слепых узрят. И возрадуются нищии ради Господа в веселии, и отчаявшийся человецы исполнятся веселия (Ис. 29:18–19). Не ясноли каждому, что пророческое слово этим указывает на извращение души и на её страсти, на ложные и превратные мысли, которые древние невежественные и неразумные люди, хромавшие в отношении к истине, совершенно отпавшие от неё, не познавшие и отвергшие действительного и истинного Бога, предпочли правому и здравому учению и болели заблуждением многобожия. Эти слова надо понимать, конечно, не в буквальном смысле об увечье телесных и чувственных органов. Кто исследует заключающийся в них смысл, так легко найдет, что эти слова указывают на страсти и движения душевные, так как душа именно при посредстве этих телесных органов и членов все, что есть внутри человека, всякое сокровенное и зрению недоступное желание устрояет, совершает, осуществляет и скрытыми и темными намерениями пополняет и открывает свои стремления и намерения. Поэтому, если кто имеет ложное и ошибочное мнение по религиозным вопросам и погрешает в оценке действий, то справедливо говорят, что он слепотствует, или хромает, или болеет каким либо другим из перечисленных недугов, хотя бы он не страдал ни зрением, ни ногами, или расстройством другой какой способности, или помрачением мысли.

В таком виде Священное Писание представляет людей, одержимых прежде неверием и безбожием, но потом восприявших благодать исцеления, так что души, страдавшие прежде нечестием, укрепляются и восстановляются и омраченные безбожием очи ума очищаются и просвещаются. А вслед затем по преизбытку веры освящаются конечно и самые члены, приобретают полное выздоровление и прекрасно служат им в делах благочестия и праведности пред Богом. С пришествием Спасителя некогда страдавшие слепотой духовных очей в отношении к истинному свету, теперь ясно видят правое, и каждый из прозревших говорит: очи мои выну ко Господу, яко той исторгнет от сети нози мои (Пс. 24:15). Итак, они стремятся к просвещению умственных очей, чтобы не уснуть в смерть. Затем, прежде имевшие закрытыми уши сердца, представляют их открытыми и готовыми слушать благозвучный глас хвалы Его. Равным образом невразумительные языки немых, которые некогда стремились говорить нечестивое и непристойное, называвшие богами глухих и бездушных идолов, потом становятся внятыми и отчетливыми, научаются верою говорить о мире, воспевают таинство Троицы и то, что «Господь Иисус Христос во славу Бога Отца», ибо Он есть мир наш (Еф. 2:14), и Бог мира, и миру Его нет конца (Ис. 9:7). Таким образом, слово Божие научает помышлять о Боге день и ночь, говорить о силе Его, повествовать о чудесах и всегда возносить Ему разумное служение согласно тому, как сказано: сердцем веруется в правду, усты же исповедуется во спасение (Рим. 10:10). Равным образом и хромавший некогда в хождении сердечном, сделав прямыми пути и стези свои, воспламеняемый превожделенною любовью ко Спасителю, стремительно скачет подобно жаждущему оленю и воспевает так: имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Богу крепкому живому (Пс. 41:2). Так, говоря кратко, все жаждущие поспешают к источнику жизни и бессмертия Христу, всех призывающему и громким гласом вопиющему: кто жаждет, да приидет ко мне и пиет (Ин. 7:37) и увещевающему черпать из источника спасения (Ис. 12:3). Посему душа, жаждущая спасения в Боге, напояется и утучняется, является благоденствующею и благоукрашенною, цветет праведностью и благочестием и всякими добродетелями и украшается всевозможною и дивною красотою. Таково состояние душ, получивших освобождение от неверия, и таким образом вполне богоприличное и достойное любочестия и щедрости Благодетеля, вернее же сказать – Его человеколюбия.

А что явившийся Врач душ был и врачом телес, это показывает бесчисленное множество исцеленных. Очищенные духовно по вере в Благодетеля они одновременно получали также и исцеление страждущих телес. Посему в то время совершались великие и разнообразные чудеса: слепым Он чудесно давал зрение, очищал прокаженных, хромым исправлял и укреплял ноги, расслабленных и с омертвевшими членами делал здоровыми и подвижными, прещениями изгонял множество бесов и освобождал одержимых ими от жестоких припадков и страждущим другими недугами сообщал телесную крепость и вообще исцелял всякую болезнь и всякую немощь в людях, как преблагой Бог, сострадая Своему творению, даруя также и освобождение от грехов, – что более и важнее, – ибо в Его власти было отпущение людям прегрешений их. Также ученики Искупителя и Спасителя нашего, став подражателями неизреченного человеколюбия Его и получив от Духа дар творения подобных же чудес, сделали здоровым ногами хромого, сидевшего у так называемых красных врат храма (Деян. 3сл.), чтобы на нем исполнилось пророчество, которое гласит: скопит хромый, яко елень (Ис. 35:6). Действовавшею в них благодатью они совершали и многие другие чудеса в людях и обращали их к познанию истины.

Итак, покоряющимся и благомыслящим даровано прощение. А что же Бог дал не покоряющимся истине? Дух бесчувствия, глаза, чтобы не видеть, и уши, чтобы не слышать (Рим. 11:8), ибо они всегда поступали вопреки этим чувствам: слухом слушали и не разумели, видя, видели и не познали. Одебелело сердце их, и ушами трудно слышат и очи свои смежили (Ис. 6:10). И в настоящее время, когда возобладала ложь, прежде просвещенные светом истины добровольно ослепили свои мысленные очи, закрыли уши сердца, покоряются силе заблуждения, так что не могут слушать пророческих изречений, имеющих смысл ясный и понятный, ибо что яснее слов, приведенных выше, или тех, которые сейчас будут приведены? Слова эти следующие: сия глаголет Господь Израилев: в той день уповая будет человек на сотворшаго и очи его ко святому Израилеву воззрят, и не будут уповающе на требища, ниже на дела рук своих, яже сотвориша персты их, и будут уповать на Святаго Израилева, и посекут дубравы и мерзости их (Ис. 17:7–8). Если бы духовные очи их не были ослеплены и если бы уши их не были закрыты, то мы сказали бы им: смотрите, слушайте, внимайте истине и не противьтесь боговдохновенным изречениям. Теперь же им, одержимым крайним безумием, что сказать, если не то, что сказано в Евангелиях, а именно: если Моисея и пророков не слушают, то не послушают, если бы кто восстал от мертвых (Лк. 16:31).

Но да посрамятся пустословящие праздное! Благоразумные и здравомыслящие должны верить, что заблуждение суетных религий упразднено и уничтожено. Познавшие Господа своего и Творца, Начальника своей жизни, исповедавшие Его, как благодетеля (явившего Себя) в стольких знамениях, не станут уже, возвращаясь на блевотину свою, говорить безумному, бесчувственному и глупому (идолу): ты наш бог, ты сотворил нас, управляешь нашею жизнью, владычествуешь над нами и наставляешь тому, что должно делать и что нет; ибо что хуже и гнуснее этого.

Мне кажется весьма благовременным снова обратить речь к призванию язычников и размыслить о том, что об этом говорит тот же богослов: страно Завулоня, и земле Нефоалимля, и прочий при мори живущий, и об ону страну Иордана, Галилея языков. Людие ходящий во тме, видели свет велий: живущий во стране и сени смертней, свет возсияет на вы (Ис. 9:1–2). Мудрый и боговдохновенный истолкователь этих пророческих слов, ясно и весьма понятно излагая их значение и указывая исполнение пророчества, божественный апостол Матфей, составивший для нас евангельскую историю, заложивший как бы корень и основание веры нашей, сделавший ясным таинство воплощения Спасителя нашего, изрек следующее: слышав Иисус, яко Иоанн предан бысть, отъиде в Галилею. И оставль Назарет, пришед вселися в Капернаум в поморие, в пределех Завулоних и Неффалимлих. Да сбудется реченное Исаием пророком глаголющим: земля Завулоня и Неффалимля, путь моря об он пол Иордана, Галилеа язык, людие седящии во тме видеша свет велий, и седящим в стране и сени смертней, свет возсия им. Оттоле начат Иисус проповедати и глаголати: покайтеся, приближися бо царство небесное (Мф. 4:12–16).

Что речь пророческая или евангельская, ибо и та и другая имеют в виду одно и то же, этими словами указывает на обращение язычников к свету истины, понять это не представляет большого труда для тех, кто хочет и кто не совсем невежественен в боговдохновенном Писании. Люди, знакомые с ним, знают, что приверженцы языческого неразумия сидели в стране и сени смертной, скованные глубоким мраком невежества, омрачаемые тьмой греха, пока не осененные еще божественным светом, омрачившие души свои темнотой идолослужения, что хуже и тягостнее смерти, ибо это есть смерть души и полное отсутствие действительной жизни. Итак, для этих, говорит евангелист, пребывавших во мраке невежества, воссияла спасительная благодать, взошло солнце правды, рассеявшее ночь безбожия, ибо Он ходил всюду, проповедуя покаяние, дабы они (язычники) вышли из под власти начальников мрака, презрели их бессилие и развращающее влияние, и были призываемы ходить во свете лица Господа, говорящего: Аз свет в мир приидох (Ин. 12:46), и: Аз есмь свет миру (Ин. 9:5), и: аще кто ходит во дни не поткнется (Ин. 11:9), – и дабы приступающие к Нему просветились и лица их не постыдились, как и божественный Павел заповедует: яко чада света ходите: плод бо духовный есть во всякой благостыни и правде и истине (Еф. 5:8), – и таким образом вполне уразумели, как обратились они к Богу от идолов – служить Богу живому и истинному и ожидать с неба Сына Его, Коего Он воскресил из мертвых. Для того, кто усердно утверждает ум свой этими священными изречениями, легко уразуметь подобные же слова, возглашаемые богоносным пророком в другом месте. Он говорит так: будет в день оный корень Иессеов, и возстаяй владети языки, на того язы ́цы уповати будут (Ис. 11:10). Столь очевидное и всем понятное пророчество, возвещаемое во всех пределах вселенной и со всею ясностью открывшее нам прежде век от Отца воссиявшего Бога-Слово, в последние времена века родившегося от чресл Давида по плоти, мне кажется, не безызвестного даже неверующим и людям с поврежденным слухом. Что может быть яснее этих слов для доказательства и раскрытия таинства домостроительства нашего даже пред людьми неразумными? Мы исповедуем, что пречистая Богоматерь ведет род свой из корня Иессеева и от семени Давида. От неё взошел подобно цвету Спаситель по плоти. Сверхъестественно родила она Бога и человека одновременно, почему и именуется нами собственно и истинно Богородицею. И это подтверждается девственным рождением, совершенно неописуемым, ибо Христос, родившись необычным для людей образом, и после рождения сохранил неповрежденным девство родившей.

44. Какую власть приобрел Он и как Он будет владычествовать над язычниками, об этом возгласит тот же пророк, движимый божественным Духом: царя со славою узрите (Ис. 33:17), и: аз возставих им с правдою царя, и вси путие его правы. Сей созиждет град мой, и пленений людей моих возвратит, не по мзде, ни по даром, рече Господь Саваоф (Ис. 45:13). И еще: приведу мир на князи его, мир и здравие ему. И велие начальство его, и мира его несть предела на престоле Давидове, и на царстве его, исправити е, и заступити его в суде и правде, отныне и до века: ревность Господа Саваофа сотворит сия (Ис. 9:7–8). Что этими словами указывается Царь царствующих и Господь господствующих, от века повелевающий в державе Своей Христос Бог наш, этого, я думаю, не станет оспаривать никто из познавших (явленное нам) таинство (воплощения). Ведь для всякого ясно, что Он именно, а не другой кто, воздвигнут для нас в Царя праведного и спасающего, Который научил нас божественной правде. Также Он соделался для нас, по словам апостола, премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление (1Кор. 1:30). Это Он, конечно, создал град Божий, – не земной и не имеющий вечного основания, а напротив, град, имеющий устои, под которым богоприлично разумеется вышний Иерусалим, коего украситель и устроитель есть Бог и в коем церковь первородных, на небесах написанных, пребывает вместе с вышними силами. А что Он возвратит пленение людей Своих, каких именно людей и как, касательно этого подлежит выслушать следующее. Некогда по истине мы были людьми, не знавшими Творца и Господа, отрицавшимися от принадлежности Ему и совершенно чуждыми служения Ему вследствие неразумия, происходившего от греха и лукавства обладавшего нами дьявола. Мы были подчинены игу врага и находились в его распоряжении, как рабы и пленники, лишенные свободы и принужденные служить ему.

Но так как было невозможно, чтобы милосердый Бог не призрел на творение Свое, то является Искупитель, Который не нуждался во внешнем выкупе и дарах, но уничижил Себя (Флп. 2:7) и в качестве выкупа за всех нас отдал животворящую спасительную кровь Свою. Претерпев ради нас страдания и крест, Он взошел на высоту и пленил, возвратив плен наш (Еф. 4:8). Избавив нас от Халдейской власти пагубных бесов и изъяв из руки варварского духовного тирана, Он стяжал нас в народ Свой и начальствует и царствует над нами во веки. Этого никто не станет отрицать, разве только кто болеет Иудейским неверием и бесстыдством, нося еще в душе своей уже упраздненное покрывало (2Кор. 3сл.), не желая расстаться со своим неразумием и поэтому будучи еще не достоин взирать на божественные таинства. И если кто усомнится и скажет, что пророческое слово в царе нашем указывает на некоего человека, который получит власть над Иудеями, то пусть от нас и от самой истины выслушает, что, согласно преданию самого Священного Писания, после возвращения Иудеев из Вавилона, среди них не являлось никого, кто носил бы царскую диадему, которой короновались прежние цари, и никто не сидел на престоле со знаками царского достоинства, как именно предопределил Бог всяческих гласом пророков. С того времени они пребывали под властью начальников народа и священников. Отсюда ясно, что пророческая речь указывает нам не на это пленение Вавилонское, так как известно, кем и как Иудеи были освобождены из Вавилонского плена и возвращены назад в Палестину, что ясно описано в повествованиях об этих событиях. Посему понимать пророческие слова в приложении к тем временам нет основания. И мы, насколько то знаем, как верим и как рассказывали нам отцы наши, на которых мы весьма крепко опираемся, заявляем, что это именно мы суть те, коих Бог собрал во едино из язычников, кои непоколебимо уповали на Него и избавлены Господом, которых Он освободил от руки невидимых врагов и из мест мрака и сени смертной собрал нас с востока и запада, севера и моря в то время, как мы, благодаря ухищрениям нашего врага, блуждали в безводной пустыне неверия и были лишены спасительных вод благочестия. И именно нам, изливая свыше дождь милосердия, Он даровал благодать богопознания.

А что в пророческом слове Спаситель предвозвещен как имеющий воссесть на престоле Давидовом, в этом пусть убедит неразумных Ангел (Лук. 1сл.), если только они не отвергают и повествования евангельские, как отвергают другие речения Святого Духа. Сошед с небеси и благовествуй пречистой Приснодеве Матери главизну общаго спасения всего мира, он предвозвестил, что имеющий родиться от нея Спаситель всех наречется Сыном Вышняго, приимет престол Давида и царству Его не будет конца, – предвозвестил также, что Он будет велик с воспринятым Им естеством, ибо знал Его как существующего ныне и прежде и всегда и как великого и над всеми сущего Бога. Итак, Эммануил, Царь царей, обладающий многими народами, соделался и человеком, но при этом сохраняет Свое превосходство над всеми, обладает (божественною) властью и достоинством, блистает совершенствами божества и воплоти, хотя добровольно и уничижил себя, допустив Свое божественное снисшествие и облекшись в нашу нищету, дабы мы обогатились божеством Его. Итак, необходимо, чтобы лицо Спасителя нашего Христа пребывало (и главенствовало) во всем. И если Он поставлен царем и притом таким именно царем, то следует, конечно, и подобает, чтобы были и соответствующие начальники, и народы подчинялись Ему, и не просто народы, но все народы, ибо Он Царь всех и Господь, и как на небе с Отцом, так и на земле Он есть Владыка всяческих и Властитель. Посему и сказано: и возстая владети языки, на того язы ́цы уповати будут (Ис. 11:19), хотя бы и не желали того по иудейски мыслящие, так что пусть уже окончательно отвергнут и отринут то, что воспевается на всяком языке и в чем является нам лице Царя, говорящего: Аз же поставлен есмь царь от него над Сионом горою святою его (Пс. 2:6), и: проси от мене, и дам ти языки достояние твое, и одержание твое концы земли (Пс. 2:8). Перейдем затем и к другим изречениям богоносного мужа. Он говорит: Аз Господь призывах тя в правде (Ис. 42:6) и: дам тя в завет рода, во свет языком, отверзсти очи слепых извести от уз связанныя, и из дому темницы седящыя во тьме (Ис. 42:6–7). И опять: дах тя в завет рода, еже быти тебе во спасение даже до последних земли (Ис. 49:6), И еще: се дах тя в завет рода, во свет языком, еже устроити землю и наследити наследия пустыни: глаголюща сущым во узах, изыдите, и сущим во тьме, открыйтеся (Ис. 49:6–9). Приближается скоро правда твоя, и изыдет яко свет спасение твое, и на мышцу мою язы ́цы надеятися будут (Ис. 5:1–5). И еще: Сиона ради не умолчу, и Иерусалима ради не попущу, дóндеже изыдет, яко свет правда моя, и спасение мое яко светило разжжется. И узрят язы ́цы правду твою, и царие славу твою, и прозовут тя именем новым, имже Господь наименует е. И будеши венец доброты в руце Господни, и диадима царствия в руце Бога твоего. II не прозовешися ктому оставлен, и земля твоя ктому не наречется пуста (Ис. 62:1–5). Если же кто обратится к временам более отдаленным, то увидит, что чаяния язычников возлагались на Спасителя всех и Искупителя Христа и предвозвещались уже древле, ибо патриарх Иаков, благословляя колено Иудово, говорил: не оскудеет князь от Иуды, и вождь от чресл его, дóндеже приидут отложенная ему, и той чаянье языков (Быт. 49:10). Известно, что Господь воссиял от Иуды.

Итак, если истинны слова святых, а они действительно истинны, ибо все в подобающее время исполнились, то они не упразднятся и не потеряют силы, так как имеют опору и подтверждение в евангельских повествованиях. Господь пришел, чтобы исполнить закон и пророков, и объявил, что из них ничего не прейдет, пока все не будет исполнено (Мф. 5сл.), показав Собою более самосовершителя, чем учителя, в этом исполнении. Итак, язычники не обманулись в своем стремлении к истинной вере, и посему ухищрения диавола были не в силах отдалить их от любви и веры призвавшего их Царя. А потому ничтожны, пусты, всякой лжи и нечестия исполнены слова противников наших. И если кто будет искать порядка, какой бывает там, где есть царь и подданные, тот пусть научится из следующего: в той день будет Израиль третий во Египтянех, и во Ассирианех благословен на земли, тоже благослови Господь Саваоф, глаголя благословенны людие мои, иже во Египте, и иже во Ассириах, и наследие мое Израиль (Ис. 19:24–25). В лице названных народов пророческая речь указует полноту языков, призванных к святому учению. Последнее третье место занимает Израиль, тогда как Ассириец, хотя отправляется издалека и из чужой и варварской страны, предупреждает и предвосхищает веру во Христа, поклоняется Ему, когда Он телесно был еще младенцем и принимал почетные дары, своим числом и значением соответствовавшие совершенным Им видам Его служения²⁷. Второе место занимает Египтянин, с пришествием беглеца отвергший бесовское заблуждение (Мф. 2сл.). После него третьим приступает Израиль, призываемый к этому проповедью Его, как о том передали составившие для нас евангелия апостолы Господни.

45. Не трудно убедиться в том, что и апостольское учение согласно и одинаково с пророческим и как бы идет по одной и той же стезе с ним, – то есть, относительно веры и исповедания нами того, что Спаситель управляет языками, или Церковью из язычников, и царствует над нею, что Он есть её глава, и Ему подобает царствовать, пока врагов Своих положит под ноги Свои, и что Он соделает наследниками царства уповавших на Него. Пусть выскажет это Апостол язычников, бывший их предводителем. Хощу вас ведети, яко всякому мужу глава Христос есть (1Кор. 11:3). И затем: да Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, даст вам духа премудрости и откровения, в познание его: просвещаема очеса сердца вашего, яко у ведети вам, кое есть упование звания его, и кое богатство славы достояния его во святых, и кое преспеющее величество силы его в нас верующих по действу державы крепости его, юже содея о Христе, воскресив его от мертвых, и посадив одесную себе на небесных, превыше всякаго начальства и власти и силы и господства, и всякаго имене, именуемаго не точию в веце сем, но и во грядущем. И вся покори под нозе его: и того даде главу выше всех церкви, еже есть тело его, исполнение исполняющаго всяческая во всех (Еф. 1:17–23). И: тем же и Бог его првознесе и дарова ему имя, еже паче всякаго гимене: да о имени Иисусове всяко колено поклонится, небесных, земных и преисподних (Флп. 2:9–10). И: в том живет всяко исполнение божества телесне. И да будете в нем исполнена, иже есть глава всякому началу и власти (Кол. 2:9–10). И еще: истинствующе же в любви, да возрастим в него всяческая, иже есть глава Христос, из него же все тело составляемо и счиневаемо приличне, всяцем осязанием подаяния, по действу в мере единения коеяждо части, возращение тела творит в создание самаго себе любовию (Еф. 4:15–16). И: зане муж глава есть жены и Христос глава церкве (Еф. 5:23).

Показав, что Христос есть глава и власть над всеми, святой Апостол выставляет Его царем и представляет радетелем царства уверовавшим в Него, когда говорит: тем же царство непоколебимо приемлюще, да имамы благодать, еюже служим Благоугодно Богу, с благоговением и страхом (Евр. 12:28). И: благодаряще Бога и Отца призвавшаго нас в причастие наследия святых во свете, иже избави нас от власти темныя, и престави в царство Сына любве своея, о нем же имамы избавление кровию его и оставление грехов (Кол. 1:12–13). А как сыны, собратья и сонаследники, сами мы должны иметь в виду, яко ныне открыся святым его апостолам и пророкам Духом: яко быти языком снаследником и стелесником и спричастником обетования его о Христе благовествованием, емуже бых служитель (Еф. 3:5–7). Дерзее же писах вам, братие моя, от части, яко воспоминая вам, за благодать, данную ми от Бога, во еже быти ми служителю Иисус Христову во языцех, священнодействующу благовествование Божие, да будет приношение еже от язык благоприятно и освящено Духом Святым (Рим. 15:15–16). Потом: не приясте бо духа работы паки в боязнь: но приясте духа сыноположения,.о нем же вопием: авва Отче. Самый дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия. Аще же чада, и наследницы: наследницы убо Богу, снаследницы же Христу (Рим. 8:15–17): Затем: тем же убо неси раб, но сын и наследник Божий Иисус Христом (Гал. 4:7). Согласно с этими словами говорит и другой богослов: даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя его (Ин.1:12). К этому пусть прибавит Служитель евангелия: яко вы есте тело Христово, и уди отчасти (1Кор. 12:27). Подобаше бо ему, его же ради всяческая и имже всяческая, приведшу многи сыны во славу Начальники спасения их страданьми совершити. И святяй бо и освящаемии, от единаго вси: ея же ради вины не стыдится братию нарицати их глаголя: возвещу имя твое братии моей, посреде церкве воспою тя (Евр. 2:10–12). И еще: их же предуведе, тех и предустави сообразных быти образу Сына своего, яко быти ему первородну во многих братиях (Рим. 8:29) Сверх того: в нем же лишше хотя Бог показати наследником обетования непреложное совета своего, ходатайствова клятвою: да двема вещми непреложными, в них же невозможно солгати Богу, крепкое: утешение имамы прибегший ятися за предлежащее упование (Евр. 6:17–18). и еще: глаголю же Христа Иисуса служителя бывша обрезания по истине Божией, во еже утвердити обетования отцев: а языком по милости, прославити Бога, якоже есть писано: сего ради исповемся тебе во языцех Господи, и имени твоему пою. И паки глаголет: возвеселитеся язы ́цы с людми его. И паки: хвалите Господа вси язы ́цы, и похвалите его вси людие. И паки Исаиа глаголет: будет корень Иессеов, и востаяй владении над языки: на того язы ́цы уповают (Рим. 15:8–12).

Здесь следует обратить внимание на то, что святой Апостол говорит, не только об одном и том же, но и одними и теми же словами с пророком. И кто может возражать против этого? Даром помилованные Богом, из безбожников сделанные боголюбцами, твердо стоя в вере, они славословят Бога, а не идолопоклонствуют, как то представляется неистовствующим безумцам. Разве они могут сожалеть о даровании им стольких благ, которыми блещут, ибо удостоились чрез веру сделаться чадами и наследниками Божиими, быть телом Христа и Его членами, как устремляющиеся к вечной славе, – сожалеть настолько, чтобы, оставив благодать и сияние всего , этого, приложиться мраку и заблуждению? И если безбожники совершенно отринут это, то мы с своей стороны веруем на столько, чтобы дивиться божественному человеколюбию Спасителя и открыто признавать, что по преизбыточеству благодати и величию силы Своей Он во время сошествия похитил из тирании диавола не одних только живых. Но, явившись и прежде уже пребывавшим во узах ада, жившим некогда во времена неведения в безбожии и нечестии, одержимым мраком, темнотой и неразрешимыми узами, Он проповедал им и похитил их из под власти сильного врага. И это было уже предсказано пророческими устами, ибо Христос является глаголющим сущим во узах, изыдите, и сущим во тме, открыйтеся (Ис. 49:9). А что это в свое время действительно исполнилось, об этом расскажет верховный из учеников Христа в словах: зане Христос единою о гресех наших пострада, праведник за неправедники, да приведет ны Богови: умерщвлен убо быв плотию, ожив же духом: о немже и сущим в темнице духовом сошед проповеда, противльшимся иногда (1Петр. 3:18–19). Получив благовестие о таинстве спасения и приняв проповедь Спасителя, будучи притом лишены всякого движения и деятельности, без всякой надежды на возможность что-либо предпринять, и не смотря на то благомысленно отнесшиеся к столь дивным и великим благодеяниям – они, полагаю, являются сильными порицателями этих нечестивцев, поскольку и они оказываются оскорбленными на ряду с живущими, – или вернее – не выносят дерзости хулителей на Искупителя. И это конечно потому, что по чрезмерному нечестию своему они должны обвинять в идолослужении даже и души уже ранее отошедших (в ад людей), – через что, мне кажется, вина их увеличивается и по справедливости подлежит большему наказанию. Но оставим тех, которые осуждены приговором живых и мертвых, и, преследуя цель нашего предприятия, перейдем к дальнейшему.

46. Следует выслушать то, что Он в качестве Царя языков обещал сделать Своим подданным как бы в воздаяние и награду за повиновение Ему и веру в Него. И сотворит Господь Саваоф, говорил пророк, всем языком: на горе сей испиют радость, испиют вино. Помажутся миром на горе сей (Ис. 25:6–7). Разве что-либо из всего этого не исполнилось? Этими словами преподается нам прежде всего наставление касательно священных таинств Божественного дара и благодати, – таинств приобщения честной крови Спасителя нашего Христа и освящения в божественном крещении. Посему пророк снова заповедует им веселиться в виду щедрости призывающего, говоря: возвеселися неплоды нерождающая, возгласи и возопий нечревоболевшая, яко многа чада пустыя паче, нежели имущия мужа (Ис. 54:1). А чем воздадут притекшие на благодатный призыв, об этом ясно говорит тот же пророк: в то время принесутся дары Господу Саваофу от людей оскорбленных и отторженных, и от людей великих, отныне и в вечное время (Ис. 18:7). Под дарами же что можно разуметь иное помимо духовной жертвы хвалы и разумного служения, возносимого Богу всеми, составляющими Церковь из язычников, каковую Он приемлет, как воню благоухания?

О том, что Он воздаст им и какими дарами почтит их, пророк еще говорит: введу я в гору святую мою, и возвеселю я в дому молитвы моея: всесожжения их и жертвы их будут приятны на требище моем: дом бо мой дом молитвы наречется всем языком (Ис. 56:7). Я не думаю, чтобы кто-либо из новоявленных Иудеев дошел до такого безумия, чтобы понять, что этими словами указывается на служение, совершаемое в одном месте, именно в Иерусалиме, ибо кто настолько глух, что не слыхал, как пророки от лица Бога всяческих провозгласили, что жертвоприношения животных и мяса упразднены и отменены и заменены служением людей, призывающих Бога и жречествующих духовно? Что ми множество жертв ваших, глаголет Господь: исполнен есмь всесожжении овних, и тука агнцев, и крове юнцев и козлов не хощу. Кто бо изыска сия из рук ваших (Ис. 1:11)? (Он говорит также), что не терпит новомесячий и суббот (Ис. 1:13). Об этом же, прозревая в духе, пишет и псалмопевец: жертвы и приношения не восхотел еси, всесожжений и о гресе не взыскал еси (Пс. 30:7). Еще: не прииму от дому твоего тельцов, ниже от стад твоих козлов (Пс. 49:9). И: аще бы восхотел еси жертвы, дал дых убо: всесожжения не благоволиши (Пс. 50:18). Но он предлагает духовные жертвы, заповедуя: пожри Богови жертву хвалы, и воздаждь Вышнему молитвы твоя (Пс. 49:14). Яснее же выражают это последние слова (Ис. 56:7) пророка, ибо говоря всем языком, пророк этими словами обозначает не частное и местом ограниченное, из израильтян состоящее, собрание, но кафолическую и превысшую всякого числа Церковь. Что собрания народов, принадлежащих царю, пребывают в чистом общении с Пречистым, и путь их чист, ибо они не марают себя нечистотами и сквернами идольских жертв, – касательно этого также следует обратить внимание на то, что говорит пророк: не прейдет тамо нечистый, ниже будет тамо путь нечист: разсеянны же пойдут по нему (Ис. 35:8). Что Церковь из языков очищена и освящена, это подтверждает и глашатай языков, когда говорит, что они храм Божий, дом Бога и Дух Его живет в них. Тако Христос возлюби церковь и себе предаде за ню: да освятит ю, очистив банею водною в глаголе, да представит ю себе славну церковь, не имущу скверны или пороха, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Еф. 5:25–26). И в другом месте: и дал есть себе за ны, да избавит ны от всякаго беззакония, и очистит себе люди избранны, ревнители добрым делом (Тит. 2:14). И: воздвигий Христа из мертвых оживотворит и мертвенныя телеса ваша, живущим Духом его в вас (Рим. 8:11). И: Моисей убо верен бе во всем дому его, якоже слуга, во свидетельство глаголатися имевшим (Евр. 3:5). И в другом месте: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы (1Кор. 3:16–17). И еще: или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас святаго Духа суть, егоже имате от Бога, и несте свои? Куплена бо есте ценою: прославите убо Бога в телесех ваших, и в душах, ваших, яже суть Божия (1Кор. 6:19–20). Из всех этих мест ясно, что верующие во Христа и приявшие Духа благодати через очищение в божественном крещении достойны быть и именоваться храмом Божиим, – и, следовательно, утверждающие, что они покланяются идолам, оказываются храмом бесовским. Если же нет общения у храма Божия с идолами то ясно, что теперешние сыны гордыни, в которых действует дух противления, лают на истину, когда, противоборствуя Святому Духу, утверждают, что христиане почитают идолов, и дерзают заявлять, что они становятся храмом бесовским. Для изобличения этого есть много священных изречений, которые определяют страшное наказание им от Бога. Так, представитель Жениха Церкви, дивно соединяя и связывая ее с женихом Христом, скрепляя это соединение и связь, говорит, что она есть тело Христа и члены порознь (1Кор. 12:27), что многие суть одно тело; именно когда мы причащаемся одного и того же хлеба таинства благословения, мы становимся одно с Ним через веру. Разъясняя таинство возвышенными и благоприличными соображениями на примере человеческого супружества, он говорит, следующее: токо должны суть мужие любити своя жены, яко своя телеса. Любяй бо свою жену, себе самаго любит: никтоже бо когда свою плоть возненавиде, но питает и и греет ю, якоже и Господь церковь. Зане уди есмы тела его, от плоти его и от костей его. Сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину. Тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа и во церковь (Еф. 5:28–32).

47. Итак, пусть выступят делатели беззакония и покажут, почему и на основании каких боговдохновенных изречений они нечестиво отделяют Церковь от единения со Христом? Каким образом сонаследники Христа, составляющие одно с Ним тело, могут служить статуям, почитаемым неверными? И как могли бы говорить истину те, кто находятся в согласии с ложью? Пусть поразмыслят, не считают ли они и самого Христа скверным и нечистым, благодаря Его сонаследникам и телесному единению Его с ними, и тем довершат свое богохульство. Они не стыдятся и не покрываются позором, презирая и отвергая изрекавших тайны Святым Духом святых пророков и апостолов, – но, напротив, хвастаясь беззаконными и нечестивыми пророками и учителями, изрекающими от собственного чрева. Их скверные и гнусные речи они привлекают для подтверждения своего заблуждения. Причастник кумиров Ефрем положи себе соблазны, избра хананеов (Ос. 4:17–18), читаем мы. Но чтобы христиане были причастниками и сообщниками идолов, об этом до этого мы не слыхали ни от кого, за исключением тех, которые беснуются против славы Христа и право чтущих и покланяющихся Ему. И в этом нет ничего удивительного, ибо нечестивцы обычно наговаривают против всего хорошего и злоумышляют на истину, дабы они могли затемнять худобу своего учения. Справедливо сказано святыми мужами, что скрытое зло хуже явного.

48. Не осмеливаясь открыто выказывать свое нечестие, чувствуя чрезмерность поношения нашей религии и думая укрыться от многих тем, что они якобы не оскорбляют Самого Христа, если попирают божественное изображение Его, что же придумали они? Зная, что природу вещей изменять нельзя, но что по названиям вещи часто не различаются, они обращаются к различию наименования и, как истинные приверженцы идолов, не убоялись принадлежащее бесовским кумирам имя прилагать к чистой иконе Спасителя нашего Христа и Бога, называя ее идолом, а почитающих ее, как это подобает христианам, именуя идолопоклонниками, дабы мнимым открытием извращения веры нашей поколебать твердость и постоянство её у них. Допустив таким образом явное беззаконие, они бесстыдно клевещут на Христа и неразумно и дерзко обвиняют наше правое и неложное учение. Но даже и язычники славят милосердие Божие, хотя и недавно вышли из неверия и приняли благодатное учение, а эти, кои ныне именуются христианами, и из них особенно те, коим, как думается им, вверено достоинство священства, не ужасаются в душе, не удерживают своего языка, не боятся чрезмерной хулы, когда себя и всех других христиан, удел Божий и наследие Христа, называют наследием нечистых бесов. И если бы они себе одним приписывали отступничество и нечестие, то они почитались бы только самыми жалкими и презренными из людей. Теперь же, воздвигая свои нечестивые языки против всех вообще причастников дивной и истинной веры нашей, разве они не навлекут на себя гнева Божия, как подлежащие тягчайшим наказаниям?

Но обратим слово наше к пророческим изречениям. Итак, людям всех народов, языков и родов со всей земли, островов и моря, подданным одного царя, знающим, призывающим и почитающим одного Господа, Бога и Владыку следует называться и именоваться одним именем и именно именем своего Владыки. Посему пророк говорит: работающим мне наречется имя новое, еже благословится на земли, благословят в Бога истиннаго (Ис. 65:15–16). Что могут сказать на это неразумные?

А мы – что? То, что Христос и Бог наш, сделавшись человеком, принял имя, которое обозначает одинаково и то и другое из соединенных естеств, как освятившее Божество, так и освященное человечество, так что под одним словом познается и двоица соединенных естеств и ипостасное из них соединение единого лица. Итак, есть все основания, чтобы крещенные в это имя и запечатленные получили от Него свое прозвание и были христианами, отмечаясь и именуясь все одним и тем же именем, поскольку они носят вернейшие признаки союза (со Христом). И эти признаки и имя есть полнейшая наша собственность, хотя бы погруженные в опьянение нечестия они и не выносили его. По этой причине и Церковь вполне богоприлично есть и называется Христовою, людьми стяжания, народом святым, родом избранным, царственным Священством, славным наследием Божиим, уделом Господним, вервием наследия Его, виноградником Господа Саваофа, чадами возлюбленными, истинными братьями, верными рабами, храмом Божиим, наследниками царства, причастниками небесного призвания и разумными овцами верховного Пастыря. Посему же и возвещаем совершенства Его, призвавшего нас из тьмы в чудный свет Свой, именуем и исповедуем Его Богом и Царем, Господом, Творцом, Спасителем, Искупителем и воспеваем еще и другими именами. Так, являя себя истинными поклонниками Троицы, презираем и отвергаем всякое бесовское заблуждение, ненавидим и гнушаемся всякого идольского обмана и подвергаем анафеме тех, кто не поступают и не исповедуют так. Таково наше исповедание. Но возвратимся к речи против нечестивых, от коей мы уклонились.

49. Что же скажете вы? «Царь Сей великий и великолепный, Коего великолепие превышает небеса, – имеющий державу над всем и обладающий беспредельною властью, ибо ежедневно мы исповедуем, что царству Его нет конца, – Господь ангелов, Владыка небесных, земных и преисподних, Творец всякой твари, приводящий все из небытия к бытию, – разве Он может царствовать и властвовать еще над чем? Но от этого Царя отступили люди, против коих по справедливости можно бы возбудить обвинение в побеге, пустыми остались царские чертоги, а люди передались другому царю». Такова речь непокорных, которые потому, может быть, и не могут подчиняться царству Христову, что имеют царем Мамону. Но пусть они расскажут нам, как совершилось это отпадение. Надо исследовать причину этой перемены. Если люди добровольно вышли из подчинения Владыке, то или потому, что Он не был в состоянии управлять, или потому, что не имел силы защищать их. В действительности же напротив, господствуя от века в державе Своей, Он наполняет небо и землю, и в руке Его все пределы земли. Он называется Богом еже спасати и Богом спасения нашего. Он родился ради нас – Господь и Спаситель, и нет никого спасающего помимо Его. Или они отрицают, что Он богоприлично промышляет и управляет нами? Но Он заставляет солнце сиять над добрыми и злыми и дождит над праведными и неправедными? Он посылает дождь утренний и вечерний, и дает пищу всякой твари. Он говорит: Отец мой доселе делает, и аз делаю (Ин. 5:17), указывая этими словами на Свое попечение и помышление о нас. Или разве они не признают величия Его? Но Он есть Царь великий по всей земле, и величию Его нет конца. Власть Его, может быть, частная, ограниченная и определенная временем? Но царству Его нет конца, и Ему покланяется всякое колено небесных, земных и преисподних. Или Он имеет нужду в разуме? Но разума Его нет числа, и никто не познал ум Господень. И если думают, что Он не внемлет нам и не печется о нас, то кто говорит голосом святых: «Не хочу смерти умирающего, чтобы обратился он на путь свой и жива была душа его. В одно и тоже время Я говорю нечестивому: «смертью умрет» и: «обратись от пути своего, исполни закон и правду, ходи в заповедях жизни, и будешь жив и не умрешь; и все грехи твои, коими согрешил, непомянутся?» Или есть у Бога какой-либо недостаток мудрости и правды? Но кто мог бы измерить бездну премудрости, точнее – самопремудрости? Премудростью Он распростер небеса, основал землю и все вообще сотворил премудростью. А что Он благ и имеет и прочее все, за что всеми восхваляется и славится, – зачем касаться величия Божия, превышающего ум и слово и дерзать на невозможное? Да не впадем случайно по недостатку разума и осмотрительности в пропасть безумия подобно нечестивым!

Итак, пусть они пустословят и скажут, чем Бог ослабляется и удерживается до такой степени, что, изнемогая и отказываясь от деятельности, оставляет власть Свою втуне? Или лучше, как мы говорим, что есть такого, чего Бог не превышал бы и не превосходил? Какое слово представит безмерное величие Его, бесконечную, могущественную, неизмеримую власть, безграничную силу владычества над всем? И чтобы из желания этими жалкими словами превознести Высокое нам не умалить Его неизреченное господство над всем и владычество, которое все превышает и превосходит без всякого сравнения и подобия, недоступно и непостижимо ни для кого, не поддается никакому уму и слову, как составляющее исключение среди всего видимого, невидимого и всех имен этого века и будущего, – воздержимся от этого, как превышающего наши силы. Но если Он, не добровольно лишившись Своих прав, превратился в подданного, то Он конечно подвергся насилию и владыка оказывается под властью тирана. Но кто же тиран, отнявший у Него власть? Тот, кто делается тираном, должен быть сильнее и превосходнее постольку, поскольку он обладает преимуществом победителя и победы. В делах видимых и человеческих, когда противники и воины вступают в битву и скрещивают руки, плодом оружия и трудов пользуются оказавшиеся более доблестными, как победившие в сражении и взявшие в плен неприятеля, вследствие чего они приносят большую долю добычи и доспехов, получают весьма много оружия, или опустошают вражескую страну и заставляют на будущее время побежденных, как обращенных в рабство, платить дань. Но война, возбуждаемая невидимыми врагами, которые вызвали теперь у нас бурю против веры, не может надеяться достигнуть ничего подобного, ибо смятение, вызываемое той и другой войной, не одинаково. Враг нападает на нас не для того, чтобы овладеть нашими вещами внешними, но для того, чтобы разорить и подчинить себе всех нас, т. е. разумные души и управляющий человеком ум, и убедить нас называть царем и исповедовать богом врага Божия и подчиняться его душепагубным и гнусным велениям, так чтобы не одному ему быть осужденному на геенну, а увлечь с собою в огонь вечный и сонаследников своих. Ведь это было исконным делом завистливого и беззаконного демона – лишить нас уготованных нам благ и сделать нас соучастниками своего падения. Как оставшийся без подданных, он лишен начальства и достоинства и устранен от власти. У него должно остаться одно только имя, да и то, вероятно, совершенно исчезнет. Посему слава его превратится в убожество и безобразие, ибо где нет подданных, там разве может быть царь? Почему? Потому что ему не над кем будет царствовать. Так злосчастные, усердно угождая бесу, думают осилить царство Христа и нас отдалить от божественных догматов. Но пусть выслушают боговдохновенные слова: юрод б ο юродивая изречет, и сердце его тщетная уразумеет (Ис. 32:6).

50. И что может быть неразумнее или суетнее этого? По истине тщетное замыслили они против Христа, и суетны их предприятия и намерения, как порождения их нездорового и извращенного мышления, действительного юродства и глупости, а вернее – крайнего нечестия и безбожия. Ничто подобное не должно приходить даже и на ум только человеку, так что безумно рассуждают и нечестиво поступают те, кто доводят власть Бога над всем до такой немощи и уничижения. Что же может быть нелепее и безбожнее этого? Но беззаконники, как и подобает, воздвигают еще новое обвинение против царства Христова. Между тем как следует воздавать ему наивысочайшие почести, они не стыдятся доводить его до крайнего бесславия и унижения, дабы, отняв у Него подобающее Ему, как Богу, достоинство, показать Его умаленным, лишить Его божеских свойств, представить простым человеком, подобным нам, и отстранить Его от приличествующей Ему над всем власти. К таким неразумным и безбожным выводам последовательно приходит их учение. Но эти невежды и безумцы не размыслили о том, как может быть таким Тот, кто связал сильного, расхитил сосуды его и укротил ярость против нас, каким образом пленивший невидимого тирана и разрушивший неприступную державу, мог в свою очередь оказаться ограбленным и побежденным? Неужели Он потерпел это по слабости или по небрежению к приобретенному – и это после стольких страданий и трудов, и при том так, что вместе с державою у Него отнимается и принадлежащее Ему промышление о нас и попечение? Итак, тщетна была борьба Его, и напрасно выдержал Он сражение с противником. Может быть Он возьмет нужду в других подвигах и трудах, не освободится от забот, причиняемых врагом, подумает некогда о другом Своем воплощении и примет другой крест и страдания, после чего Он будет уже пользоваться и соответственным всему этому почитанием? Если Христос упразднил идолопоклонство и это упразднение было уврачеванием душ наших, а после того зараза снова усилилась и возвратилась, то не должно ли потребоваться опять второе лечение? Так это бывает и при телесных болезнях. Если врач хочет лечить присущий недуг болящего, он составляет лекарства, соответствующие болезни. Затем случается, что то, что казалось лекарством, становится разрушительным и смертоносным, как скоро положение не улучшается, а ухудшается. В таком случае врач неизбежно будет волноваться и усиленно прибегать к другим способам приготовления лекарства. Если и это окажется неудачным, он прибавит еще иное и будет продолжать опыты без конца. Но эти действия его будут уже не лечением, а недоумением и ошибками и увеличением страданий больного. Равным образом, и посмеиваясь над домостроительством Спасителя нашего Христа, эти несчастные хотят установить мысль, что оно не имело ничего действенного и прочного. Обращают в шутку они и наши таинства, ни сколько, по-видимому, не отличая их от театральных представлений.

Мы же, сохраняя истину и удерживая веру и значение того, что действительно есть на самом деле, говорим: победа Победителя тирана и смерти Христа настолько велика, что погибельный дракон, по своей ненасытности устремившийся против самого Христа, сделал нападение на Явившегося, ибо человеческое естество представлялось ему приманкой, и с сильною надеждою, схватив как некую добычу, пожрать это, подпавшее (его искушению, человеческое естество Христа), но приманутый удою божества, сам попадается и, удушаемый тяжелою пищей, против воли изблевывает и тех, коих древле растерзал и поглотил. При этом прежде бывшие его легкой добычей и приятной пищей приняли от Победившего мир и Разрушившего гордую вражескую державу лукавого власть попирать змей и скорпионов и всю вражескую силу. Они также притянут дракона удою, отцепят пищу от пасти его, вденут кольцо в ноздри его и проколют губу крюком, хотя бы уловленные сетями заблуждения, по их же словам, они и воздавали неразумно почтение связанному, пронзенному и битому. Поистине несчастные эти не стараются рассуждать или понимать. Вследствие этого они надмеваются против истины и дерзают на то на что не могут дерзать даже варвары и язычники. Что же скажут они, услышав слова, ясно возглашаемые в евангелиях Царем нашим и Пастырем: овцы моя гласа моего слушают, и не восхитит их никтоже от руки моея (Ин. 10:27–28), и что Отец дал Ему власть над всякою плотию (Ин. 17:2), и что все, что имеет Отец, имеет и Сын (Ин. 16:15). И моя вся твоя суть, и твоя моя: и пролавихся в них (Ин. 17:10). Мы веруем, что Единородный имеет все вместе со Отцом. Каким же образом Он прославлен, если побежден и умален? Каким образом лишен власти Тот, Кто сияет Отчим величием и участвует с Ним во власти, простирающейся на все? Об этом враги Господа не размышляют, ибо пребывают под властью другого князя века сего. Они сочувствуют идолопоклонству, ибо уже от начала замыслили они противление евангельскому учению. Мы же никогда не устанем бороться с их неистовством и неразумием.

Что говорит Спаситель? Входяй дверми, пастырь есть овцам. И егда овцы своя ижденет, пред ними ходит: и овцы по нем идут, яко ведят глас его. По чуждем же не идут, но бежат от него, яко не знают чуждаго гласа (Ин. 10:2–5). А что (делают) эти безумцы? Такого пастыря они представляют слабым и немощным, лишенным пастырского искусства или потому, что Он бессилен управлять овцами, или потому, что овцы против воли его расхищаются волками, или же добровольно оставляет стадо. Напрасно, по-видимому, предлагается и дверь, ибо она не дает никакой безопасности: ни для того, кто войдет, ни для того, кто выйдет, нет спасения. И разве есть такое наказание и гибель, которых бы не заслуживали эти слова и болтовня? Затем: Аз есмь пастырь добрый и знаю моя, и знают мя моя, и душу мою полагаю за овцы моя (Ин. 10:14–15). Эти слова разверзают с обеих сторон пропасть богохульства для тех, которые по неразумию и невежеству осуждают одинаково и Пастыря Христа и овец. Неверующими Ему окажутся они и тогда, когда Он говорит, что душу Свою полагает за овец Своих, так что они должны утверждать, что Его спасительные страдания или совсем не имели места, или были как бы воображаемыми и призрачными, и говорить, что повествуемое составившими для нас евангелия написано напрасно. Все это чьего безумия и нечестия достойно помимо них? Христос говорит: и ины овцы имам яже не суть от двора сего, и тыя ми подобает привести, и глас мой услышат: и будет едино стадо и един пастырь (Ин. 10:16). Эти же стараются удалить из-под Его власти и от общения с Ним уже познавших Его и собравшихся вокруг Него, чтобы перевести их к начальнику своего заблуждения диаволу. И Христос сказал бы им, как страдающим безумием Иудейским: вы не веруете: несте б ο от овец моих. Овцы моя гласа моего слушают, и аз знаю их, и по мне грядут. И аз живот вечный дам им, и не погибнут во веки, и не восхитит их никтоже от руки моея. Отец мой, иже даде мне, болий всех есть: и никтоже может восхитити их от руки Отца моего. Аз и Отец едино есма (Ин. 10:26–30). Эти – по истине мыслящие и поступающие по иудейски, как камнями, богохульными словами бросают и поражают Христа, ибо они, насколько это им по силам, уничижили Его, лишили Его власти над всем, определили, чтобы Он понес поражение, решив между прочим, что и другие изречения евангелий ложны. Отцу же своему антихристу они приписывают и славу победы, водрузив в виде славного трофея для него собственную погибель.

51. По-видимому, они уже не далеки от того, чтобы насильственно подчинить чуждой власти даже и Отца и Бога всяческих и отстранить Его от власти над всем, так как должны утверждать, что вместе с Сыном, лишен власти и Он, если Сын говорит: Аз и Отец едино есма; соцарствует же Он Отцу во веки. Должны утверждать они, что и Дух Святой изрек через апостолов ложное, когда одного из них вдохновил говорить, что избави нас от власти темныя, и престави в царство Сына любви своея: о нем же имамы избавление кровию его, и оставление грехов: иже есть образ Бога невидимаго, перворожден всея твари (Кол. 1:13–15); а другому внушил писать: вы же род избран, царское священие, язык свят, люди обновления, яко да добродетели возвестите из тьмы вас призвавшаго в чудный свой свет, иже иногда не людие, ныне же людие Божии: иже не помилована, ныне же помилована бысте (1Пет. 2:9–10). Согласно с этими словами звучит и евангельская речь: и свет во тьме светится, и тьма его не объят (Ин. 1:5). Достойные же мрака думают, что он был удален и объят. Они утверждают, что это было сказано напрасно, что празднословит тот, кто говорит о призванных из тьмы в божественный и чудный свет, – о тех, кои некогда были не народ, а теперь стали народом Божьим, и кои были не помилованными стали помилованными. Напрасно, по-видимому, пролита и кровь Христа и внесен выкуп за нас, как веруем и проповедуем. Так толкает их в пропасть погибели богохульное и нечестивое учение. Кроме сего пусть и иной из богоглаголивых, подняв тот же труд, придет на помощь прежде сообщенному и изречет нечто таковое: во дни оны и во время оно нарекут Иерусалима престол Господень, и соберутся (к нему вси язы ́цы во имя Господне во Иерусалим и не пойдут) ктому во след похотей сердца своего злейшаго (Иер. 3:17). Так говорит божественный пророк. Так как мы часто уже объясняли подобные слова, то я не думаю, чтобы нужно было возвращаться к этим объяснениям. Но я не хотел бы опустить то, что пророк говорит далее, потому что речь его дает много истинного для изъяснения нашего предмета, много сродного и сходного с нашими мыслями, что мы и увидим при внимательном наблюдении. Когда же, спрашивается, и с кем Бог заключит некогда завет, и что в имеющих быть данными законах будет ново, исправлено, лучше законов древних и много полезнее, – где и когда эти законы будут назнаменованы, и какою силою будет совершаться руководство ими?

52. А говорит он следующее: се дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещал отцем их, в день, в оньже емшу ми за руку их, извести я из земли Египетския, яко тии не пребыша в завете моем, и аз небрегох их, глаголет Господь. Яко сей завет, его же завещаю дому Израилеву, по днех онех, глаголет Господь: дая законы моя в мысли их, и на сердцах их напишу я, и буду им в Бога, и тии будут ми в люди. И не научит кийждо ближняго своего, и кийждо брата своего глаголя: познай Господа: яко вси познают мя от мала даже и до великаго их: яко милостив буду неправдам их, и грехов их не помяну птому (Иер. 31:31–34). Так говорит истолкователь Духа. Кто не слышал этих боговдохновенных слов? Проповедь богоносных мужей всюду разнесла их на суше и море. Кто настолько неразумен и прост, чтобы не во что вменять речения Духа и прилежать изобретениям дьявольского искусства? Какого обличения и наказания они не заслуживают, пусть на это ответит кто-либо из тех, кто любит правду в слове. Что может быть справедливее и яснее этих слов (пророка)? Разве они не изобличают легкомыслие безумцев? Разве они не выказывают благочестия нашего учения? Не предвозвестили ли они новый завет, который вручило нам явившееся спасительное Слово? Не предначертывают ли они законов жизни по Боге, благодаря коим мысли имеющих воспринять это учение будут освещены и просвещены, а сердца имеющих обратиться к нему очистятся от древней скверны и греха? На этих-то сердцах и будет, как они предвозвестили, начертан божественный закон. Не они ли предначертали, что ветхий человек будет совлечен, а новый обновится духовно? Не представляют ли они нашего сродства Богу и близости к Нему, предуказывая, что мы суть народ Его и наследие святое и что мы будем иметь самозаконное и самовозвещенное божественное ведение? Не представляют ли они Бога милостивым к неправдам нашим и не помнящим беззаконий наших и не предвозвестили ли они милости и милосердия, которое Он явил в отношении к нам? И, что всего главнее, говоря кратко, не предутвердили ли они фундамент и основание святой веры нашей? Было бы совершенно справедливо рукоплескать этим словам и увенчать их полным признанием, ибо они низвергают гордыню нечестия и заграждают уста бесстыдным. Поистине следовало посреднику и служителю этих слов справедливо и достойно получить название сострадательнейшего за его большие скорби и обильные слезы, который был ведом Богу прежде зачатия и освящен в самой утробе. И что милосерднее и чище этой души?

Но время обратиться к изъяснению пророчества. Се дне грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов. Дни нужно разуметь не иные, как те, которые другими пророками называются последними, хотя здесь и говорится неопределенно, – и в которые Слово Божие пребывало с людьми во плоти, ибо в конце веков открылась тайна Христова и принесла с собою законы и новый завет. Если не так, то пусть противники истины укажут нам иное время, последующее в отношении к этому пророчеству, и покажут иной завет, – и тогда мы умолкнем. Но пока они указать этого не в состоянии (и никогда не смогут), наши толкования должны считаться твердыми, и истинное учение возглашаться безбоязненно. Дома же Израилев и Иудин кто иные, как не те, которые могут, насколько то доступно человеку, созерцать чистейшим умом Бога и приступать к Нему с чистым и неповрежденным исповеданием веры?

Ближайшим образом и в буквальном смысле слова эти могли относиться к Израилю и Иуде, чтобы тем, кои еще пребывали плотскими и хвалились знаком обрезания, не показалось, будто обетования, данные отцам, не исполнились. Как и Спаситель говорил жене Финикиянке: несмь послан, токмо ко овцам погибшим дому Израилева (Мф. 15:24). Когда они не приняли Его, Он потом перешел к язычникам, к которым перешло и обетование и благословение.

Но, если угодно, теперь полезно снова призвать и представить служителя нового завета, который пронес имя Христово перед народами и царями, который искусно, благопотребно и благовременно писал к Евреям, воспользовавшись этими самыми божественными изречениями. Пусть он, сравнивая и обсуждая значение того и другого завета, скажет: Аще бо бы первый он непорочен был, не бы второму искалося место (Евр. 8:7). Почему же не непорочен первый? Потому что, говорит, ничтоже совершил закон: привведение же есть лучшему упованию, имже приближаемся к Богу (Евр. 7:19). Итак, вследствие этого требовался другой завет и лучший, который нужен был и необходим для спасения человека, для оправдания приступающего с верою и для дарования очищения древних прегрешений. И этим заветом сделалась изобильная благодать евангельского законоположения. И какое различие посредников в том и другом завете. Там священники приносили дары и кровавые жертвы за себя и за вины народа (Евр. 9:7), которые не могли уничтожить грехов, ибо были служением еще только в образе и сени небесного, как было сказано Моисею (Евр. 9:25). Здесь же служение гораздо лучше и несравненно выше, при столь лучших обетованиях, насколько истина выше сени. Наш Архиерей, Глава и Апостол исповедания нашего (Евр. 3:1), Христос Бог наш, однажды вознесши Себя для спасения грешников, отдав Себя в жертву и быв заклан по плоти, пребывает во веки архиереем, воссел одесную Бога, ожидая времени, когда враги Его будут положены к подножию ног Его (Евр. 10:12–15), ибо единым приношением Он совершил на веки освящаемых (Евр. 10:14). Свидетельствует же нам об этом, говорит апостол, Дух Святой (Евр. 10:15).

Но эти нечистые и нечестивые не выносят изречений Духа. Изрыгая великую нечистоту и скверну из своего гнусного сердца, они болтают, выдавая за истину, что Христос не совершил ничего и что удостоенные благодати не получили освящения. Так пусть же они, изрыгая от нечистого духа, уразумеют, и притом надлежащим образом, эти слова: не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емьшу ми за руку их, извести я от земли египетския (Иер. 31:32). Эти слова издревле, как бы молча и загадочно предвозвещали прекращение ветхого завета, как указывало на это и древнее сокрушение скрижалей. Когда Израиль освобождался от тирании Египетской, тогда начертывался закон на каменных скрижалях, было видно дымящуюся гору и странные знамения небесные. Все это нужно было для младенчествующего и вследствие этого нуждавшегося в устрашении стихиями народа, дабы недавно вышедшие из чужой страны отвращались от варварской грубости и направлялись к познанию Бога, отгоняя языческое суеверие. При этом посредством скрижалей Писание может быть указывает на жестокость и грубость каменного сердца их, почему они и укорялись, как народ жестоковыйный, имеющий шею с железными жилами и склонный ко всякому непослушанию и противлению (Ис. 48:4).

Когда же Господь Бог наш восхотел освободить нас от власти злого тирана и уничтожить иго греха нашего, то ничего страшного, подобного тому, наблюдаемо не было. Совершитель нашего спасения, обходя землю, кроткий и смиренный сердцем, без всякого шума и страха, выказывая, напротив, простоту и доступность, проповедовал в синагогах спасительное учение, исполнял всякими благодеяниями желавших слушать Его, не предлагал писаных законов, не отделял ужами на этой видимой и попираемой ногами земле никакого пространства, не передавал во владение ничего временного и преходящего, но проповедовал царство небесное, давал богатство неотъемлемое, благовествовал неизреченную радость, исцелял всякую болезнь и немощь в людях, доставляя приступающим с верою все, что подавать было достойно божественного человеколюбия. Подобает сказать еще о преизобильном даровании Духа. Посредством всего этого проявлялись благость и сила Действовавшего и Дававшего. Почему и пророк предсказал: не по завету, егоже завещать отцем их, ибо касательно евангельского законоположения он далее прибавляет: дая законы мои в мысли их и на сердцах их напишу я. Законы благодати – не в хартии и чернилах, как на это скрыто указывает и апостол, говоря: послание наше вы есте, написанное в сердцах наших, являема, яко есте послание Христово служеное нами, написано не чернилом, но Духом Бога жива, не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных (2Кор. 3:2–3), ибо написаны не на бездушном веществе, а начертаны Духом перстом и тростью Бога на сердцах существ разумных, хранящих их в истине и чистоте; и они очищают душу и ум. Законодатель наш не предал нам никакого рукописания, ибо божественные законы внедряются в наших душах делами, а не письменами, действенною силою своею, а не буквами, именно в явлении Духа. Так в словах пророка предсказаны евангельские дары.

Разве это не есть прекрасная и плодородная земля, богатая и плодоносная пашня, принявшая в себя божественное семя, когда Сеятель вышел сеять семя учения, плодоносящая в тридцать, шестьдесят и даже в сто раз, что составляет самый высший и обильный плод? Точными писцами этих законов и служителями оказались божественные апостолы, сподобившиеся большего, чем Моисей, созерцания и служения, которые дерзновенно величают себя, говоря: Богу бо есмы споспешницы: Божие стяжание, Божие здание есте (1Кор. 3:9). Если это истинно, как оно и есть, то как не стыдятся безумцы вопреки апостольским и пророческим изречениям суесловить, что антихрист, разрушив и завладев зданием Божиим, опустошил ниву и действующему в них Духу даровал победу. Поистине пожнут несчастные колосья с полей своих.

Затем: в сердцах их напишу я. Здесь пророк представляет сердца принявших евангельские заповеди вместо каменных скрижалей как бы блистающими и прозрачными столбами, на которых божественные законы начертываются не на поверхности, но проходят в глубину, проникая до самых внутренних областей сердца, где они сохраняются вечно неизгладимыми и не поддающимися никакому времени. Отсюда легко понять каждому, что насколько велико различие законов, настолько разнится и достоинство наставляемых (законами). Итак, стоя в этом завете и веруя, что в нем мы утверждены и охраняемся, мы считаем себя достойными быть народом Божьим и заявляем, что избираем для себя Богом Бога нашего и исповедуем Его дерзновенно, с открытым лицом, с чистым сердцем и с нелицемерными мыслями.

Итак, если первый завет не был совершен по причинам указанным, то без сомнения должен был явиться после него новый совершенный, во всем безукоризненный, знаменитый и превосходный, увенчанный небесною славою, как такой, который все обновляет и усовершает и дарует нам главнейшее из благ – оправдание и спасение. Итак, да удалятся беззаконствующие тщетно и да престанут от всякого богохульства и пустословия, и да заградятся всякие уста, говорящие неправду против нашего спасения. Если же враги благочестия не прекратят своей клеветы, то пусть ищут другой завет, противоположный этому, пусть совещаются между собою и принимают виновника его и законодателя, которым будут посвящены в таинства заблуждения и который имеет следующий образ: противник и превозносяйся паче всякаго глаголемаго бога или чтилища, его же есть пришествие по действу сатанину во всяцей силе и знамениих и чудесех ложных, и во всяцей лети неправды, в погибающих, Его же Господь убиет духом уст своих, и упразднит явлением пришествия своего (2 Фессал. 2:4–10). Нас же благодать обогатила даром божественного ведения настолько обильно и преизбыточно, что мы дерзновенно, как и предвозвещено, говорим: не научит кийждо ближняго своего и кийждо брата своего, глаголя: познай Господа (Иер. 31:34). Откуда же они узнают это? И будут, сказано, вси научени Богом (Ин. 6:45). И: все, что творите, во славу Божию творите (1Кор. 10:31). И причина: яко вси познают мя от мала даже и до великаго их (Иер. 31:24).

Отрезвитесь пьяницы от вина нечестия вашего и внемлите пророку, громко и ясно взывающему: не один или двое, раб или свободный, богач или бедняк, начальник или подданный, царь или обыкновенный человек, или просто тот или этот, но все, говорит, познают мя от мала и до великаго их. Кого же познают? Творца и Владыку их, дающего им дыхание жизни, Промыслителя и Вседержителя, Благодетеля, веем премудро управляющего и направляющего, дарующего всем бытие и благополучие, – познают не чуждых богов, поклонятся не делам рук своих, не скажут камню или дереву: ты нас создал, но все познают Меня, от малаго до великаго их познают Меня, – не пребудут в неведении, не поклонятся дьяволу и не воздадут почтение твари вместо Творца. (Но действующий чрез служителей своих возглашает им – своим служителям – чтобы они противопоставили столь ясным словам истины свою ложь и заблуждение. В самом деле, как могло случиться, что принявшие этот новый завет, много лучший прежнего, возвратились к почитанию идолов?) Итак, говорит, все познают Меня, ибо как это чувственное солнце освещает всю видимую землю, так Солнце правды Христос Бог наш для всех воссиял лучи боговедения чрез Евангелие, просветил мысль всех нас и исполнил божественного ведения и благодати.

А кто такие эти, пусть сами скажут. Если они присоединятся к нам, то станут мыслить согласно с истиной и нами, как запечатленными печатью Христа Бога нашего и именующимися Его именем. Если же они пойдут к противному, то это есть явно действие нечистого духа. Пусть же научат этих невежд и неучей дети в храме, когда они сами собою совершали это, взывая: Осанна в вышних! Благословен грядый во имя Господне! (Мф. 21:9). Пусть устыдят их дети язычников, которые выказывали великое и удивления достойное усердие, любили беседы Иисуса и просили учеников Его привести их к Нему (Ин. 12сл.). Ведь народ Иудейский Бог всяческих обвинял голосом пророков в тягчайших преступлениях, говоря: позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего: Израиль же мене не позна, и людие мои не разумеша (Ис. 1:3), как бы видя, что невежество и неразумие их превышает грубость неразумных животных. О нас же, на которых снизошел свыше дар ведения и которым пророк усвояет блаженство и благословения, как отогнавшим неразумие их и невежество, он ясно предвозвестил, что мы познаем Его. И достоверность этого пророческого слова подтверждается неоспоримым явлением истины в самых делах (фактах).

Да устыдятся же наконец опирающиеся на ложь и нечестиво и невежественно вопиющие против правого учения христиан, яко наполнися вся земля ведения Господня (Ис. 11:9). И: полны суть небеса и земля славы Его (Ис. 6:3; Авв. 3:3; ср. Прем. Сир. 42:16). Везде по всей вселенной прославляется святая вера наша.

А что пророк потом прибавляет к сказанному, в этом является неизреченное милосердие Божие и неисследимое богатство милости Его к нам: милостив буду неправдам их (Иер. 31:34). Что выше и священнее этих слов, приятнее и отраднее их? Между тем как во власти Его было наказать, разверзнуть пасть геенны, нанести многие невыносимые удары, страшные и внезапные смерти за многие и бесчисленные прегрешения, Он не угрожает, не наказывает, не повелевает земле расступиться и поглотить всех, но побеждает милосердие. Милостив буду, говорит, неправдам их. Мы, это испытавшие и в это верующие, ежедневно возносим Спасителю победную и благодарственную песнь и славословие, поя и воспевая: кто возглаголет силы Господни? слышаны сотворит вся хвалы Его (Пс. 105:2)? Кто в силах возвестить милости Его и чудеса? Какой язык может достойно восхвалить величие Его благодеяний? Какое слово может сравняться с величием дарованных Им благ? Не только не наказал и не предал геенне, но был милостив к неправдам нашим и, что превосходит все и превышает всякое слово, совершил для нас таинство спасительного домостроительства. Каким же образом? Не наказал, но Сам был наказан, не нанес ударов, но Сам уязвлен бых в дому возлюбленнаго своего (Зах. 15:6), плещы свои вдах на раны и ланите свои на заушения (Ис. 50:6), наконец принял позорную смерть на кресте, презрев поношение и пригвоздив на кресте рукописание против нас, дабы избавить нас греха и освободить от власти тьмы – Один и Тот же жрец и жертва, закаляющий и закаляемый за нас, приносимый в жертву и приводящий к Богу и Отцу народ Свой. Посему мы искуплены из-под власти врага, познали Отца через Сына и являемся истинными поклонниками Троицы. Чуждые же сей благодати, забывшие все это и закрывшие уши и очи сердца своего для столь честного и дивного, пусть покланяются и почитают, что хотят. А каково и сколь важно то, что прибавляет богоносный пророк потом: и грехов их не помяну ктому (Иер. 31:34)? Здесь ум приходит в смущение, впадает в великое недоумение, предпочитает немоту и молчание, ибо не может вступить на неизвестные пути судов Божиих. Одно и единственное средство может найти он, чтобы освободиться от недоумения, это – возглашать вместе со зрителем и учителем неизреченных тайн: о глубина богатства и премудрости и разума Божия, яко не испытани судове его, и неизследовани путе его (Рим. 11:33).

53. Все это даровал нам Спаситель через божественное рождение в святом крещении (омовении), которое совершает полное очищение душ и приносит освобождение от грехов. Я по крайней мере очень чту эти слова, дорожу ими и приветствую их, так что мне приятно и отрадно приводить их себе на память и исполняться радостью, думая о них, находить облегчающее лекарство против грехов, обращаться к благим надеждам, избегать отчаяния и познавать милосердие и благость Божию. Ведь они представляют забвение прегрешений наших и являют Владыку и Творца милостивым и прощающим и, говоря вообще, представляют нашего Законодателя виновником нашего спасения. Таковы заповеди и наставления нашего закона и Законодателя.

Если же есть нужда в поэзии, дабы расцветить и более разнообразить речь нашу и украсить ее большими словами Богоносных, подобно тому как и искуснейшие живописцы, стараясь создать хороший и красивый образ, украшают поверхность его блестящими материалами и яркими красками, убирают и отделывают для сохранения наибольшего сходства, ибо чрез образы мы познаем первообразы, – то призовем другого боговдохновенного мужа, который согласен со всем раньше сказанным, и пусть он придет на священное собрание Богоносных, войдет на божественное ристалище, совершит состязание, окончит бег благочестия, – этот таинственных и дивных видений и небесных сил зритель и тайник, пусть нечто прибавит к тому, что раньше сделано в доме премудрости, торжествуя над нечестием и беззаконием проклятых и, чтобы не отсутствовать ему среди этого священного собрания, пусть зазвучит подобно кифаре, по которой ударяет Дух Святой, и вместе с другими пророками, удостоившимися также славного дара, скажет: сия глаголет Господь: се аз поемлю весь дом Израилев от среды языков, аможе внидоша, и соберу я от всех сущих окрест их, и введу их в землю Исраилеву, и дам я во язык на земли моей, и в горах Израилевых (Иез. 37:21–22). Что сей святой пророк, движимый божественною благодатью, посредством этих слов ясно предуказывает нам таинство воплощения Спасителя всех нас Христа, этого, я думаю, не будет оспаривать никто, имеющий хотя сколько ни будь ума.

А как эти слова согласны с прежде приведенными, то и нет нужды в подробном разъяснении содержания их, потому что часто подобное же разъяснялось подробно выше. Но так как эти слова, взятые в историческом смысле, относятся к плотскому Израилю, то чтобы некоторые из тех, которые ныне усвоили себе грубость иудейского образа мыслей, не возражали дерзко против истинности предвозвещенного, мы считаем себя обязанными, во всем идя по следам святых учителей церкви, ответить на бессмысленные и глупые вопрошания неразумных и сказать, что в сени и прообразах это было предначертано и о них, ибо божественное промышление проявлялось и по отношению к ним. Но действительно и истинно слова эти исполнялись в спасительное пришествие Христа Господа, ибо Он преизобильно излил на нас струи Своего человеколюбия.

54. Он собрал нас, то есть духовного Израиля, ставших чадами обетования патриарха Авраама, и искупил нас крестом Своим от власти врага, созвал из разных стран евангельскою проповедью и привел в землю Израилеву, под которой богоприлично разуметь Церковь Христову, и оградил ее высокими и таинственными горами, т. е. возвышенными догматами богословия. Весьма ясно этому научает нас пророк в следующих словах: и князь един будет во всех сих царем, и не будут ктому в два языка, ни разделятся ктому на два царства (Иез.37:22).

55. Кто настолько невежественен и неразумен, чтобы не согласиться и не признать, что здесь ясно и решительно указуется только наше состояние? Никто не может отнести этих пророческих слов к Зоровавелю, если только пожелает следовать голосу достославных мужей. Ведь Зоровавель после возвращения пленных Иудеев не был поставлен царем только что освобожденного от рабства народа, а был только вождем народа и руководил соотечественниками. Поэтому нет основания прилагать к нему эти слова. Царем же истинным в собственном смысле является царствующий над всем и владычествующий Христос Бог наш, Который царствует над нами во веки, восседая на Своем престоле, обладая неизменною властью и неотъемлемою славою, как и говорит пророк: ты пребываяй во век, мы же погибающий во век (Вар. 3:3).

И мы подчиняемся Ему и все пребываем под властью одного Царя, исповедуя и возглашая с открытым лицом и дерзновенным сердцем Его одного Богом и Господом. Вследствие этого нет ни разделения, ни восстания среди Его подданных. И не подобает каждому быть подданным какого либо другого царя, дабы вследствие разнообразия многочисленных мнений и нечестивых мыслей не распасться на нелепые и проклятые секты и не поддаться мерзостям идольским. Возможно ли это, если мы признаем одного и единого истинного Царя и научены покланяться Ему? Яснее сделает это для нас следующее изречение: и очищу их, и будут ми в люди, аз же буду им в Бога (Иез. 36:25; 28).

Кто же очищает и кто очищаемые, легко понять, если выслушать слова апостола, из которых научаемся касательно Спасителя нашего Христа, что Он очищение собою сотвори грехов наших (Евр. 1:3) и что тако возлюби церковь и себе предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною во глаголе (Еф. 5:25). И в другом месте: ждуще блаженнаго упования, и явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа: иже дал есть себе за ны, да избавит ны от всякаго беззакония, и очистит себе люди избранны, ревнители добрым делом (Тит. 2:13–14). И еще: аще бо кровь козлия и телчая и пепел юнчий кропящий оскверненныя освящает к плотстей чистоте: кольми паче кровь Христова, иже Духом Святым Себе принесе непорочна Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел во еже служити нам Богу живу и истинну (Евр. 9:13–14). И: кровь Иисуса Сына Божия очищает нас от всякаго греха (1Ин. 1:7), пишет ученик Спасителя. Очищенные Им от ветхой закваски, мы сделались в Нем новым тестом.

Затем: И раб Мой Давид князь среде их, и пастырь един будет всех, и Давид раб Мой князь их будет во век (Иез. 37:24). Божественный пророк провозглашает и показывает здесь происхождение Христа Бога нашего от Давида по плоти столь ясно, что нельзя было даже самим Иудеям, необрезанным сердцем и привыкшим грешить, дойти до такого огрубения нравов и извращения мысли, чтобы противиться столь яркому и ясному сиянию истины. Поэтому они (противники) вынуждаются избрать одно из двух: или бесстыдно и дерзко говорить против пророческих слов, или исповедать Христа Царем и Богом всяческих, подставить Ему покорную выю и участвовать вместе с нами в поклонении Ему, дабы не называться напрасно именем Христа, между тем как в действительности быть недостойными этого названия. Уклонившись с правого пути и услаждаясь превратною и грубою ложью, они оказываются едва ли не более неверующими и неблагодарными чем Иудеи, отказываются слушать эти священные слова, закрывают чувства души для апостольской проповеди и пытаются зачеркнуть пророческие изречения, хотя и вопреки очевидной истине. Итак, они должны наконец сковать свой необузданный и христоборный язык, облечься стыдом и прекратить хулы на святое исповедание наше.

Пусть же скажут они нам, кто есть тот, кого пророк возглашает царем? И если они откажутся отвечать, опасаясь, как бы от соприкосновения с истиной не подвергнуться им крайней опасности, как нападающим на Царя и Бога, то мы, доверяя говорившему через божественного пророка Духу и всюду следуя прямому смыслу боговдохновенного Писания, скажем, что Господь славы, единородный Сын Бога и Отца, блистая Своими божественными совершенствами и нисколько не уменьшая божественного превосходства, не переставая быть тем, чем был, но оставаясь с Своими по природе присущими Ему совершенствами, по Своей неизреченной милости низвел Себя в уничижение и не презрел войти в меру твари, облекшись в зрак раба, чтобы род человеческий, увлеченный обманом врага в погибельное падение, преобразился в начальное состояние славы и благосостояния, приняв участие в присущем Ему блеске, и чтобы естество наше прославилось вследствие единения с божественной природой. Итак, поскольку Он сделался подобным нам человеком, произрос по порядку рождения из чресл корня родоначальника Давида, Давид же был царем, то посему и Христос, пребывая по природе Богом и после воплощения облекшись в тоже самое достоинство власти и владычества над всем, совершенно справедливо называется царем всяческих, ибо Он действительно есть Царь и так именуется. Давидом Он называется, как человек, и рабом именуется не как Бог, ибо есть Владыка и Господь всех, а вследствие принятия рабского естества, которое воспринял Он добровольно по человеколюбию. Итак, ведя Свой род по плоти от семени Давида, Он есть наш князь и будет им во веки, – и притом Он есть вечный Царь, Коего изощренные и блестящие стрелы (поражают) сердце врагов его.

И если эти упрямцы станут противиться, то пусть сам Давид научит их, воспевая: и сядет Господь царь во век (Пс. 28;10). И: воцарится Господь во век, Бог твой Сионе в род и род (Пс. 145:10) И: рече Господь Господеви моему: седи одесную мене, дóндеже положу враги твоя подножие ног твоих (Пс. 109:1). Итак, невероятно, или вернее невозможно, применять это к сыну Салафииля, ибо он не принимал знаков царского достоинства и не получал царского венца, а был только правителем и вождем народа. Как человек, нам подобный, он был поражен смертью, и правлению его наступил конец. Таким образом у Иудеев не было царского достоинства, и род Давидов не получал у них царства. Царствует же родившийся от семени Давидова по плоти, но по божеству единородный Сын Бога и Отца. Разве не то же говорил пресвятой и пречистой Деве божественный Гавриил, когда ободрял ее: не бойся Мариам: обрела бо еси благодать у Бога. И се зачнеши во чреве и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус. Сей будет велий, и сын Вышняго наречется: и даст Ему Господь Бог престол Давида отца его, и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствия Его не будет конца (Лк. 1:30–32). Итак, со всею истинностью слова пророка относятся к Господу и Богу нашему, Коего власть и держава вечны, слава непрестанна, никогда и никаким образом не прекращалась и не уменьшалась, но пребывает вовек. Если же эти несчастные не признают Владыку всяческих Христа Царем, то они не должны признавать Его и Пастырем, совершенно отчуждая себя и от царства и от стада Его и клевеща на христиан, будто они думают одинаково с ними.

Но эти сыны противления, чтобы не оставалось у них никакого основания и предлога к противоречию, пусть выслушают не иного кого, как самого Спасителя, говорящего: Аз есмь пастырь добрый, душу Свою полагали за овцы, и знаю моя, и знают Мя моя. И ины овцы имам, яже не суть от двора сего: и тыя Ми подобает привести, и глас Мой услышат: и будет едино стадо и един пастырь (Ин. 10:14–16). Кто же окажется таким противником истины, таким врагом и супостатом Христа и слов Его, чтобы дерзко бороться и выступать против евангельского учения? Ведь из этих слов становится ясным, что они воздвигают войну не против людей, а против самого Творца и Виновника всяческих.

Потом пророк говорит: и утвержду им завет мирен, и завет вечен будет с ними (Иез. 37:26). Дар мира наиболее всего угоден и приличествует Богу. И это ясно показал нам Спаситель, когда по собственному хотению шел на вольную смерть, намереваясь ппринять за нас крестную и кровавую смерть, между тем как собрание убийц Иудеев нечестиво измышляло козни против Него. Итак, когда Он, намереваясь отойти отсюда к Отцу, как это обычно для завещателя, давал наставления ученикам, видел их печальными по поводу этого, объятыми недоумением и желавшими спрашивать зачем это должно случиться с ними, Он мудро даровал им утешение в скорби обещанием Утешителя и потом обогатил их даром мира, как наилучшим и отменным, ибо прибавил: мир оставляю вам, Мир мой даю вам (Ин. 14:27). Таким образом лучшими обетованиями Он успокаивал смущение душ их, не переставая удерживать их от страха и уныния, поднимал и ободрял их мысли, увещевал к бодрости и мужеству, оживляя их веру в Него, дабы они не соблазнились бесславием и скорбями от имевших наступить страданий, но имели твердую и непобедимую веру в Того, Кто являл часто силу и величие Своего божества многими знамениями и чудесами.

56. Так, собственною кровью, которую Он имел скоро пролить во время спасительных страданий, Он установил для нас новый завет мира; идеже б ο завет, говорит апостол, смерти нужно есть вноситися завещающаго (Евр. 9:16). Вместе с тем этим заветом Он обновил благодать и обещал людям вечные и никогда не оскудевающие блага, источенные крестом и животочивым ребром Его. Так думает и служитель нового завета. Когда он начинал говорить о молитве читателям послания к евреем, он сказал следующее: Бог же мира, возведый из мертвых пастыря овцам великаго кровию завета вечнаго, Господа нашего Иисуса Христа, да совершит вы во всяком деле блазе (Евр, 13:20–21). Разве Он не есть мир наш, посредник между Богом и людьми, через Коего мы примирились с Отцом, быв Его врагами из-за греха, если конечно надо верить апостолу, который говорит: той б ο есть мир наш, сотворивый обоя едино, и средостение ограды разоривый: вражду плотию своею, закон заповедий ученьми упразднив, да оба созиждет собою во единаго человека, творя мир: и примирит обоих в едином теле Богови крестом, убив вражду на нем. И пришед благовести мир вам дальним и ближним: зане тем имамы приведение обои во едином дусе ко Отцу (Еф. 2:14–18). Также в другом месте он говорит: в нем благоизволи всему исполнению вселитися, и тем примирити всяческая к себе, умиротворив кровию креста его, чрез него, Аще ли земная, Аще ли небесная (Кол. 1:19–20).

Итак, мы признаем и всегда будем признавать устроившего для нас мир и дарующего нам проистекающие из него блага Царем и Господом и поклоняясь будем прославлять Его. Этим мы и ныне услаждаемся и освящаемся, и пребываем в уповании удостоиться по благодати Его еще лучшего и совершеннейшего. Те же, которые пустословят, что этот завет не принес пользы, пусть ожидают другой новый и прилежат будущему его устроителю (диаволу), ибо и теперь уже воздают ему рабское почтение, дабы сделаться в будущем веке участниками жребия, уготованного ему и вместе с ним отпавшим силам. Если бы они имели очи способные видеть, уши способные слышать, и здравый разум, то без сомнения поняли бы, что где Бог – посредник и ходатай, там и утвержденный Им мир – благой, вечный и неизменный, отнюдь не может оказаться бездейственным или ослабленным. Посему не может быть ни смятения, ни разделения, ни распадения царства, и удостоившиеся этих величайших благ не могут перейти под другую власть, ибо это есть дело брани, борьбы и бесчиния. Поэтому они оказываются пустословами и напрасно поносят христианскую религию.

Да смолкнут же наконец и да сокроются мыслящие столь невежественно и неразумно, ибо что дерзнут сказать они, когда услышат дальнейшие слова богоносного мужа: и дам освящение посреде их во век, и будет вселение мое е них, и буду им Бог, а они будут ми людие (Иез. 37:27). О ком это сказано? Испытайте писаний, некогда изрек Спаситель на-роду Иудейскому, и та суть свидетельствующая о Мне (Ин. 5:39). Если же безумцы захотят и теперь предпочитать еврейское и к евреям относить пророческие слова, то пусть ясно услышат, что освящение (τά ἄγία) Иудеев утеряло свое значение, ибо не было вечно, а являлось только прообразом и сенью нашего истинного освящения и пришло к концу с пришествием истины. Наше же освящение стоит вовеки и пребывает твердым и непоколебимым, ибо основано на неподвижной скале. Пусть же скажут нам противящиеся речениям Духа, каким образом при нашем освящении, на веки данном Богом, могло оказаться поклонение нечистым идолам? Ибо кое общение свету ко тьме? Или кое есть сложение церкви Божией со идолы? (2Кор. 6:16). Напротив, народы познали Освящающего, ибо соделались причастниками божественного ведения и проистекающего отсюда освящения, как это показывают далее следующие слова: и уведят язы ́цы, яко Аз есмь Господь освящаяй я (Иез. 37:28). Эти же, будучи лишены божественного освящения, наполнив души свои всякими преступлениями и нечистотами, с извращенным умом, хулят освящающего Бога и своею беззаконною мыслью пустословят, что нечисты также и освящаемые.

57. Способ же, коим освящаются причастники благодати, описывает нам опять мудрый Павел: и святяй бо, говорит, и освящаемий, от единаго вси (Евр. 2:11). Из сего можно понять, на какую высоту благ возвел Он уверовавших чрез это единение и общение, откуда проистекает для них освящение, ибо и Христос освящающий и освящаемые, уверовавшие в Него, все от Бога всяческих и Отца. Он освящает, как глава, начальник спасения, как податель всякого освящения и Господь. Они же (т. е. освящаемые) освящаются, будучи обновляемы причастием благодати Его, облекаясь в Него чрез божественную баню возрождения; елицы б ο во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3:27). Затем указывая на то, что нам следует зависеть от одного, и выставляя на вид источник, откуда происходит наше благополучие и блаженство, призывает нас как бы к ближайшему родству и братству, когда продолжает: ея же ради вины не стыдится братию нарицати их, глаголя: возвещу имя твое братии моей, посреде церкве воспою тя (Евр. 2:11–12). Так величает их и венчает почестями, большими человеческих, ибо что может быть божественнее и блаженнее сего? И ясна причина, почему они соделались братьями. Поелику Он, будучи Богом, не презрел облечься в уничижение наше по своему беспредельному милосердию и благости, дабы возвысить нас нищетой Своею, то посему мы обогатились тем, что соделались братьями и чадами, как он сейчас скажет: се аз и дети, яже ми дал есть Бог: понеже убо дети приобщишася плоти и крови, м той приискренне приобщися техже (Евр. 2:13–14). Вот этих-то, облекшихся во Христа, освященных Им и удостоившихся, по вышесказанному, именоваться братьями и чадами, как не устрашились несчастные называть идолопоклонниками?

Из этого можно заключать, не восходит ли поругание, вследствие общения в братстве и сыновстве, и дальше, о чем не следовало бы даже и говорить людям, знающим Бога, из страха пред хулою на Первородного и Отца, если бы они не были лишены совсем понимания и разума. Лучше молчанием пройти многое, что произносит христоборный язык их, как вредоносное и неразумное. Отрицающие братское единение во Христе, отвергающие достоинство усыновления, никогда не облекавшиеся во Христа или совлекшие Его с себя, по их собственному о себе заявлению: как могут они научиться этому и испытать и стать причастниками благодати освящения? Ведь если они уклонились к отрицанию этого, то должны оказаться лишенными благополезного и плодоносного. Таковы хульные словоизвержения их неразумия и суетности.

58. Но обратимся к своему предмету. Пусть остальной из пророков (т. е. Даниил) закончит сей священный и стройный хор и как бы венец возложен будет на богоустроенное здание и довершит дом премудрости, весьма искусно и божественно воздвигнутый и прекрасно Духом устроенный и украшенный. Разделяя священные труды, теперь пусть поработает вместе с прежде подвизавшимися и на подобие печати да приложится ко всему прежде изложенному «человек Божий, муж желаний» (т. е. Даниил), сокровищница даров Духа, открыватель глубоких тайн, исследователь неизреченного, наставник варваров, укротитель зверей, – хотя он не усмирит ли зверское и дикое неверие и этих нечестивцев. Предстань же прозорливейший и проницательнейший из пророков, явясь из Вавилона и из варварской страны и, вдохновляемый разумением и мудростью свыше, объяви нам, что напечатлели в твоем чистом уме и неповрежденной мысли ночные созерцания божественных видений, доставившие ясное откровение истины, и внятным языком и громким голосом провозгласи Царя нашего и Господа, обладающего беспредельною властью и вечною славою, и сокруши безумие нечестивцев и своевольников. Ведь ты, как знаем, ясно возглашал и излагал сновидцу Халдею непонятное в его сновидениях и разрешал ему недоуменное, возвещая так: и во днех царей тех возставит Бог небесный царство, еже во веки не разсыплется, и царство его людем инем не останется, истнить и развеет вся царства, тое же станет во веки (Дан. 2:44). И: видех во сне нощию, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь идый бяше, и даже до Ветхаго денми дойде, и пред него приведеся: и тому дадеся власть и честь и царство, и вси людие, племена, и язы ́цы тому поработают: власть его власть вечная, и царство его не разсыплется (Дан. 7:13–14).

Таковы слова пророка. А что говорят отверженные? Главное заблуждение их состоит в том, что они извращают речения Святого Духа. Затем, Бога Отца они представляют погрешающим в знании и предвидении собственных деяний. Наконец, они говорят, что царство Единородного разрушимо, как неспособное пребывать вечно, – что Ему не дано власти, что языки и племена не поклоняются Ему и не служат, – что Он не стяжал и не исхитил людей у Тирана, и, говоря кратко, думают совершенно противоположно пророку. Выражая все это в немногих словах, они соорудили величайшую хулу против божественной славы, нечестиво и безбожно дерзнув называть христианскую религию идолопоклонством и усвоив другим и себе такое (богохульное) мнение. И как не устрашились и не содрогнулись в душе эти безрассудные противники столь ясным и недвусмысленным (изречениям)? Как осмелились они с бесстыдным лицом и омраченным сердцем восстать против славы Спасителя? И откуда такая смелость у приверженцев этого богоненавистного и нелепого учения? Если бы пророческое слово провозглашало просто только власть и царство Бога всяческих без ближайшего определения, то они тем яростнее и смелее вооружились бы на приемлющих православные догматы христианства, коварно выставляя против них свои пустые и неразумные речи, и, подобно идущим на ловлю, привязавшись к неопределенности выражения, признали бы царство Христа измеримым и ограниченным. Но так как к слову царство прибавлено вечное и неразрушимое и что оно не прейдет, то разве этим не налагается узда на их необузданный язык, дабы заградились всякие уста, глаголющие неправедное против Царя веков? Тот, кто царствует от века и до века и всегда, не может быть лишен власти и славы, и никогда люди, подчиненные Ему и познавшие Его, не перейдут к другому Царю. И тот, к какому они могли бы перейти, не есть и отнюдь не будет лучше. И так как Он не подчинен тирании, не ограблен и не отторжен от власти, то посему никто из подвластных Ему к идолам не приступает и почестей демону не воздает, ибо все они Спасителя всех нас признают Богом и Господом всяческих, и Ему покланяются: Ему всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос во славу Бога Отца, Аминь (Флп. 2:10). Итак, и отсюда явствует, что христоборцы говорят от противного духа, так как изрекают противоположное и противоречащее речениям Божественного Духа.

59. Пусть поразмыслят эти своевольники и о том, что имя царь принадлежит не к числу слов, употребляемых просто и безотносительно, а к числу таких, которые берутся в отношении к чему-нибудь и в соединении с чем-либо. Нельзя представить царя без тех, над кем он царствует. Нет начальника без тех, над коими начальствуют. Необходимо при употреблении одного из этих понятий подразумевать и другое, равно как и устранение одного требует устранения другого. При таком взаимоотношении этих имен они оказываются соединенными и связанными друг с другом так, что ни это без того немыслимо, ни то без этого не может быть. Итак, если истинны богооткровения, бывшие от Святого Духа святым пророкам, а они конечно истинны, то Христос Бог наш, называемый в них Царем, есть Царь над кем-либо, и конечно над теми, которые находятся под царственною властью Его. Как Бог и Создатель всяческих, Он есть Царь всех, ибо Он царствует в державе Своей вечной и все суть слуги Его, и царство Его царство всех веков, и владычество Его во всяком роде и роде (Пс. 144:13). А так как мы верим в Него и признаем Его, держась истинного исповедания Его, то Он есть Царь над нами христианами, ибо мы – народ избранный, царское священство (Тит. 2:14; 1Пет. 2:9), наследие вечное и, говоря кратко, стяжание Его изрядное и исключительно Ему принадлежащее. Таково благодатью Божьею положение нас православных. И благовременное и надлежащим образом пользуясь относящимися сюда божественными откровениями, мы найдем в них толик облак свидетелей (Евр. 12:1) во всех отношениях достоверный и надежный, так что для нас, любящих истину, просвещенных духом Святым и руководимых Его дарами, согласие наших священных и богодухновенных догматов звучит стройно, гармонично и музыкально и торжествует над неразумением, глупостью и непристойностью их лживой болтовни, как внушением отступнической (антихристовой) силы и порождением беззаконных и нечестивых мыслей, – и как бы начертанным на столбе выставляет их нечестие. Так наконец отовсюду изобличаемые, они, как водимые духом заблуждения, да будут отогнаны от божественного сонма и двора нашего христианского.

Но так как зло неустанно и неудержимо, то оно не может никогда остановиться само по себе, а всегда идет вперед и не обретает остановки своего движения, подобно бушующему речному потоку, который, выступив из берегов, если попадет на какое либо покатое и крутое место, уже ничто не может сдержать сильной стремительности его течения, так что он легко низвергает все попадающееся на пути и уносит с собою. Таким образом, когда оно войдет в души, раз отрекшиеся от общения с добром, оно не прежде прекратит истребление и уничтожение, пока не достигнет последних пределов гибели. Нечто подобное случилось и здесь. Весьма быстро распространяясь, зло поразило души этих нечестивцев и привело их к пропасти неверия и отчуждения от Бога. Изощрив коварные языки свои прежде всего против Христа, они не знают насыщения своей дерзости к Нему, не перестают клеветать на христианскую религию, а напротив постоянно умножают зло, так что последующее становится хуже предшествовавшего, сочиняют много клеветы против одушевленных храмов Духа. Но не останавливаются и на этом, а простирают свои нечестивые руки и против неодушевленных божественных храмов. Поистине они являют, что души их суть храмы бесов, если думают, что к идолам надо приступать, как к Богам. Таким образом они и здесь дают доказательство своего отчуждения от правого учения, ибо нет общения света со тьмою и соединения храма Божия с идолами, так что не в словах только обнаруживается хула их, но злодейство их выступает уже и на деле, и бесславие их не только раздается в ушах, но и выставляется на вид пред глазами всех.

60. Итак, разве не отрицают и не обвиняют они божественную и неизреченную славу и силу, – разве не поносят учение боговдохновенных мужей и богословов? Но в то же время разве делают они менее того, что пустословят, – разве уклоняются выказать поступки, равные их богохульству или даже превосходящие его? Нисколько. Напротив, мы видим теперь умножающимся и возрастающим то, чего древле, как известно, не мог и в чем был побежден отец лжи – диавол. Прежде он воздвигал нечестивых поднимать против церкви только словесную брань и сплетал множество ересей среди христиан, а теперь не только словами, но и добавляя то, чего не доставало, – посредством деяний бесчинствует против божественных храмов и прочих священных мест, стремясь уничтожить их красоту и благолепие, дабы злодейство их было засвидетельствовано и теми и другими (словами и делами). Они, проклятые, неистовствуют против священных и божественных образов и символов спасительного домостроительства и воплощения Бога слова, – стараются обезобразить украшения священных храмов и уничтожают рисунки священных повествований, безрассудно соскабливая честные изображения. О, безумие! О, дерзость и бесстыдство! Все, над чем трудились благочестивейшие и боголюбивейшие из христиан, высшие иереи, цари, все знатные и прочие усерднейшие радетели благочестия, воспламеняемые горячею любовью и теплою верою во Христа и святых, и что украсили рисунками из священной истории, – священные и божественные изображения, которые они начертали в воздвигнутых ими Богу всяческих храмах, насколько это соответствовало предмету каждого изображения, – эти несчастные не устрашились низвергнуть и насмеяться. Иной не поверил бы, что они мыслят так преступно и безбожно и досадовал бы на горечь и тяжесть нашего обвинения, если бы самолично не видел их на деле совершающими это. Таким образом, в подтверждение безбожности своих слов они имеют беззаконие своих действий. После этого разве они не оказываются действительными идолопоклонниками? Они так бесстыдно неистовствуют против храмов Божиих, как будто они посвящены и принадлежат к другой религии, а какова она, это они должны знать. Как заставляет заключать последовательность, они отвергают Господа нашего Иисуса Христа, Бога всяческих, и потому напрасно удерживают имя христиан, ибо они опираются на ложном основании, и усвояя себе и украшаясь пустым названием, они обладают только формою звуков, отрицая выражаемое ими значение. Посредством дел своих они являют себя чуждыми и непричастными (обозначаемому названием) предмету. Но беззаконие их и еще более умножится, как это должно следовать из самого предприятия их.

61. Так как на священных иконах пишется изображение животворящего креста, то притворяющиеся в этом случае и утверждающие, что они принимают крест, уничтожают также и его, потому что неистовство их в сущности одинаково направляется против обоих (против изображения креста и против самого креста). И зачем они представляются, что ненавидят одно, когда и то и другое оказывается освященным от Одного и Того же? Точно также они относятся и к священным сосудам, в которых совершаются святые и животворящее тайны Христовы, – затем к одеждам, которые украшены честными изображениями, и, наконец, к поклоняемым крышкам евангельских книг, и таким путем разрушают и само евангелие. В самом деле, что иное можно видеть, как не упразднение или н разрушение у них евангелия? Чем отличается начертанное внутри от изображаемого снаружи, когда одна и та же мысль и содержание созерцается и там и здесь? Поэтому, если досточтимо одно, то должно быть досточтимым и другое, иначе необходимо уничтожать то и другое. Вот мы видим многие из этих честных книг, приготовленных, как засвидетельствовано, трудами древнейших благочестивых и боголюбивых мужей, – которые, будучи раскрыты, представляют нам уроки священной истории отчасти чрез каллиграфическое искусство, а отчасти показывают те же деяния при помощи искусства живописания. И то не имеет значения больше, чем это, ибо речь одна в обоих и оба научают и приводят в память спасительное домостроительство Бога Слова. Что слово возглашает чрез прочтение написанного, то вместе с тем зрение показывает посредством изображения повествований. Отсюда, если кто отвергает часть, то он должен отвергнуть и целое, ибо целое состоит из частей. Если что здесь смущает неразумных и может колебать их слабую мысль, то пусть их соблазняет уже и то, что одно начертывается более тонкими письменами и красками (т. е. буквами), а другое изображается более густыми чертами с раскрашенными фигурами, – и по самому материалу они оказываются весьма различающимися между собою.

62. Если рассмотреть это еще внимательнее, то окажется, что нарисованное имеет преимущество перед написанным, потому что это привлекает к себе один слух, а то – и зрение. И хотя и этим скоро, но тем еще скорее доставляется познание предмета, поскольку зрение быстрее и убедительнее слуха, потому что то, что мы видим, предшествует тому, что мы слышим. Из того, чему мы научаемся чрез слух, с течением времени, вследствие забвения, многое утрачивается и темнеет; предметы же, воспринятые зрением, запечатлеваются в душе прочнее и через восприятие чувств передаются чувствительным сторонам нашей души. Кроме того нарисованное преимуществует пред написанным потому, что, руководя мудрых и простых, приносит одинаковую пользу всем, – и поселянин ли или горожанин получает одинаковую пользу, – а также потому, что скорее приводит к таинству сошествия человеколюбивого Спасителя нашего. Часто чтение не имеет значения для простеца, потому что он лишен образования и не знает грамоты. И как при слушании слова значение возглашаемого не ограничивается слухом, ибо смысл говоримого переносится на вещи, так и созерцаемые на изображениях истории не останавливаются на одной только зрительной способности глаз, но созерцание видимых (образов) тот час же переводит или возводит ум зрителя к высшему и главнейшему, не дозволяя священному действию останавливаться на символах, но от этого чувственного, близкого нам и обычного увлекая или вознося к духовному и к тому, что ими обозначается. Посему, созерцая как бы самые (обозначаемые образами) предметы, каждый увлекается ими, оказывается благодаря символам как бы в присутствии их, охватывается стремлением к добру, наполняется одушевлением, возбуждает душу и считает себя находящимся в лучшем, чем прежде, настроении и состоянии.

63. Итак, искусство это во вспомоществование евангельскому учению изначала было предано последователями этой религии и веры, т. е. христианами. Божественный промысл и благодать устроили так, чтобы одно подкрепляло другое, ибо они связаны между собою и, как происходящие из одного и того же начала, взаимно сообщают друг другу помощь и пользу. Но евангельское учение оказалось совершенно бесполезным для этих безумцев, ибо иначе они явили бы плод послушания и разумения. И так как учение упало только в их уши и, пробыв там немного, рассеялось вместе с движением воздуха, то оно не вошло и не проникло в глубину сердца, не отпечатлелось на скрижалях мысли. Итак, напрасно они признают и говорят от евангелия. Являясь скорее отрицателями евангельских догматов, они не избегут следуемого за это осуждения. Всюду они оказываются нарушителями евангелия. А что может быть нечестивее и безбожнее этого? Поступая так, они выказывают себя страдающими ненавистью ко Христу и святым, ибо подняли против них жестокую и непримиримую брань. Это признает каждый, желающий немного размыслить. Они негодуют и выходят из себя даже при одном только воспоминании, что они видели их начертание и образ, так как знают, что воздаваемое им (почтение) относится к изображаемым, ибо мысль созерцающих направляется к тому, что начертано. Они не гнушались бы икон и не ниспровергали бы их, если бы не враждовали против первообразов и не завидовали той пользе, которую они приносят почитающим их. Они борются изо всех сил, двигая по пословице всякий камень, и измышляют всякие средства, чтобы уничтожить ее, так как по истине тяжело видеть им Христа на иконе. Без сомнения тяжело иметь пред глазами и созерцать то, что раз возненавидели, и вызывать в памяти то, что оно являет. Отсюда упорное устранение того, что причиняет печаль.

И речи их едва не возглашают громко следующее: уловим праведнаго, яко непотребен нам есть, и противится делом нашим, и поносит нам грехи закона, и злословит нам грехи учения нашего: возвещает нам разум имети Божий, и отрока Господня себе именует: бысть нам на обличение помышлений наших: тяжек есть нам и к видению, яко неподобно иным житие его, и отменны стези его: в поругание вменихомся ему, и удаляется от путей наших яко от нечистот: блажит последняя праведных, и славит отца имети Бога. Увидим, агце слова его истина, и искусим еже сбудутся ему. Аще бо есть истинный Сын Божий, защитит его, и избавит от руки противящихся: досаждением и мукою истяжим его, да увемы кротость его, и искусим беззлобство его. Смертию поносною осудим его, будет бо ему разсмотрение от словес его. Сия помыслиица и прельстишася: ослепи бо их злоба их, и не уведеиа тайн Божиих, ниже мзды уповаша преподобия, ниже присудиша чести душам преподобным. Яко Бог созда человека в неистление, и в образ подобия своего сотвори его (Притч. 2:12–23). Так говорят некоторые последователи нового язычества, поревновавшие беззаконию древних Иудеев, состязаясь с ними в причинении жестокой и тягостной обиды Праведнику, наполняя ненавистью к Нему душу свою и выказывая себя на деле истинными Иудеями. И так как свят и праведен Господь, то ближе к истине будет сказать, что слова те с правом могут быть относимы ко Христу и не могут быть понимаемы иначе, ибо Он есть, как написано, основание праведных, глава и начаток всего правого, источник всякой правды и податель всякого освящения, иже бысть нам от Бога Отца правда, и освящение, и избавление (1Кор. 1:30).

Так проницательно и верно предвозвестил один из древних мудрецов, прозорливейший, одаренный свыше способностью разумения и мудрствования, предвидев их вражду и неистовство против Господа нашего и Бога и обнажив их крайнюю злобу. И чего не думали сделать эти несчастные, усвоившие настроение суеты и злобы, презревшие и забывшие страх Божий и веру в Бога? Таким образом из настоящего становится ясным, что если бы им случилось жить в то время, когда Христос, вочеловечившись, обращался с людьми, то они допустили бы в отношении к Нему более страшное и гнусное, чем тогдашние Иудеи. Но так как теперешнее время не позволяет так поступать с Ним, то ныне они изливают свой гнев и ярость против Его образа, над которым и проявляют свои бесчинства и неистовства. Мне кажется, что они дерзко вопиют: «если бы мы возвратили времена отцов, то мы пополнили бы то, что они опустили, мужественно выказывая нашу храбрость и настойчивость в преследовании Праведника и обличая тем их слабость и вялость; мы подвергли бы Его более суровым истязаниям и поношениям, так что посрамили бы бездействие их и обвинили бы их в нерадении за то, что они совсем ничего или мало с Ним сделали». Посему благовременно, чтобы бичуемый и поносимый сказал им: сынове есте избивших пророки: и вы исполните меру отец ваших (Мф. 23:31–32).

64. Мы слышим, как они, страдая ненавистью ко Христу, говорят: «тяжело нам видеть Христа на иконе». Кому уподобить их? Говорят, что пантеры питают природную ярость к человеку и обычно бросаются преимущественно на глаза людей. Поэтому забавляющиеся яростью зверя показывают ему на бумаге изображение человека, и зверь с страшным бешенством разрывает бумагу, как человека, и тем выказывает свою ненависть к нему. Так и эти свою ненависть ко Христу выказывают на иконе Христа. И так как они не в силах коснуться Его телесно за Его отсутствием, то из ненависти к Нему они подобно пантере бросаются на икону Его, терзая и разрушая ее. Таким образом, беснование их против изображений Его показывает, что они богоборцы и подняли брань против Христа. Ведь они до такой степени презирают и уничтожают все Христово и христианское – обычаи, законы, таинства и древнее христианское предание, отмеченное давностью и поэтому чтимое людьми благомыслящими. И кто из людей благочестивых, боголюбивых и воспитанных в православной вере не прослезится и не восплачет при виде святых храмов и алтарей, поругаемых и полуразрушенных, лишенных украшений, – тех алтарей, которые бесчестят, и низвергают, оскверняют мерзкими руками и гнусно поносят богоборными языками. И как если бы кто увидал срезанные лепестки прекрасных цветов на прекрасной зелени цветущей травы, – или скошенные жителями разнообразные по окраске и форме цветы, обильно растущие в цветущем саду: так и здесь он узрит уничтожение вместе с украшением и памяти и почтения, «ибо не может быть и речи о храме, которого не украшает изображение», сказал один из древних и боголюбивых мужей (Исидор Пелусиот. Письма. Кн. IV, 73). Отсюда не без основания можно сказать, что это слово считает изображения такою же принадлежностью священных храмов, как жертвы, молитвы и все, в них совершаемое. Но никто другой не предает их проклятию лучше священнопевца, который говорит: Господи во граде твоем (разумея вышний Иерусалим) образ их (т. е. память о них) уничтожиши (Пс. 72:20), как и они тщатся изгладить образ Твой и память из Твоих храмов и Твоей Церкви. Пусть он также воспоет, оплакивая теперешнее наше бедствие: Боже, не язы ́цы приидоша в достояние Твое, но люди более жестокие и враждебные, чем язычники, которые тщатся превзойти их в злодействе против святых Твоих. Нося священническую одежду, но скрывая волка под овечей шкурой, они осквернили храм Твой святой и алтари Твои, Господи сил, наполнили бесчинием и бесчестием.

65. Но посмотрим, если угодно, какое есть у них основание для этого и какова причина того, что они дошли до такого беззакония и безбожия. Они говорят, что покланялись чуждым богам, осуждая тем самым свое идолопоклонство. Таким образом они как бы отрекаются от прежнего и выдают себя за людей, признающихся в ошибке касательно того, что они прежде худо делали. Думая отстранить от себя позор и заблуждение, они дерзают утверждать то, чего не могли бы утверждать и безумные, а именно, что таким путем они спасают славу и честь священных храмов, как бы уничтожая идолов и изглаждая и очищая в них позор. На самом же деле они врачуют болезнь болезнию и впадают в большую, чем прежде, пропасть зла. И как каждый грешник готов извинять себя, так и всякий безбожник скор на оправдание. Принимая вид благочестия, обнажают они однако лице нечестия, выступая против священной веры нашей. Они стараются укрыться от многих тем, что как будто отвергают вредное мнение, не зная, что этим подвергают себя более тяжелому и суровому осуждению. Может быть скажет кто-либо из более умеренных у них в нечестии, придумывая подходящее и благовидное оправдание: «мы стараемся изгнать употребление икон с тою целью, чтобы некоторые из людей простых и необразованных, не зная должного, по своему невежеству не стали считать их за богов, блуждая около одной бездушной материи, на ней останавливая свой ум и не представляя ничего сверх видимого». На это защитники правой веры могут ответить: «если бы ты вел себя честно и хранил святыни в неприкосновенности, твоя речь представляла бы некоторую убедительность, ибо надлежит учить и руководить несведущих, дабы они воздавали должное почтение н не выходили из пределов подобающего почитания. Но ничего такого тобою не сделано. Ведь если ты видел, что иконы почитаются не как следует, то тебе подлежало бы заставлять почитать их, как подобает. В самом деле, не справедливо, надо с этим согласиться, из-за того, что невежды недостойно приступают к святыням, бесчестить последние, как нельзя из-за того, что некоторые неправо обоготворяют небо и то, что под небом, противопоставляя Творцу тварь, бесчестить творения Божии. А ты бесстыдно презираешь, сокрушаешь, разрушаешь и попираешь ногами святыни. И разве ты не сжигаешь душу свою, предавая их огню? Разве не опаляешь и не расплавляешь свой ум? Разве не впадаешь в безумие, простирая нечестиво руки свои на алтарь? Отсюда становится ясным, что ты сам идешь на себя и как пес опять возвращаешься на свою блевотину безбожия. Таково их нечестие и неразумие».

66. Между тем слово истины подобно свету сияет для людей разумных; и честные изображения, которыми поддерживается памятование святых, священны, преполезны для почитающих святыни и исполняют их благодати подобно тому, как и нечистое наполняет нечистых скверною, ибо действие того и другого одинаково. Итак, иконы вызывают почтение к священным храмам, а не исполняют их скверны, согласно возвышенной и божественной философии одного из наших отцов богословов. Но до какого беззакония и неразумия доходят их речи и деяния, сделаем это очевидным и из следующего. Прежде всего укажем на то, чего и они, как думаю, не станут отрицать, если сердцем и умом еще не совсем удалились от истины. Разумеем именно то, что Моисеев закон дан был людям от Бога, как бы некое промежуточное средостение ограды, разделяя и отделяя их от всех (народов), рассеянных и далеко отстоявших от них, удерживал их от всего злого и пагубного, как и от скверны и суеты лжеименных богов, – обращал и руководил к лучшему и несравненно более высокому и приводил к познанию истинного Бога. На время он допускал для тогдашних людей жертвы неразумных животных, вследствие слабости подзаконных, их постоянной склонности к худому и соответственно древнему обычаю приносить в жертву животных, этим путем приводя их к повиновению и послушанию, дабы постепенно приучаясь к более совершенному состоянию, они перешли к жизни лучшей и благочестивой.

Но так как закон ни в чем не давал совершенства, напротив навлекал гнев ради прегрешений, не вследствие тяжести узаконений, а по худости согрешавших (он был немощен, так как все были под грехом, но он приводил к познанию греха, чем изобличалась слабость природы и удобопреклонность её ко злу), то он нуждался в усовершающем и направляющем к лучшему. Посему немощное закона, в немже немоществоваше, Бог, Сына Своего послав, осуди грех, ибо мы оправданы во Христе верою (Римл. 8:3). Это совершила благодать снизошедшего на землю и жившего по плоти среди людей Слова. Чрез это мы искуплены от греха, избавлены от всякого диавольскаго заблуждения и лжи, освобождены от поклонения твари вместо Творца, научены покланяться самому единому Богу всяческих и воздавать Ему подобающее почтение и служение. Итак, благодать Христова возобновила нам совершенство и преуспеяние веры, восполнив недостаток закона. Не приидох разорити закон, но исполнити (Мф. 5:17), говорит Христос. И насколько усовершающее превосходит усовершаемое, каждому без сомнения ясно, потому что без всякого прекословия меньшее благословляется большим (Евр. 7:7), и то, что отличается достоинством, выше того, что находится в услужении, насколько творец выше творения, или строитель выше строения и горшечник – глины, яко закон Моисеем дан бысть, благодать же и истина Иисус Христом бысть, Который соделал из нас чад, не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужския, но от Бога Духом рожденных, как взывает великий глас истины Иоанн (Ин. 1:17).

67. К чему же говорим это? К тому, что если закон свят и заповедь свята, по Павлову божественному изречению (Рим. 7:12), и они оказываются гораздо несовершеннее благодати, то как велика эта благодать! И если закон выше идолослужения, то как благодать, высшая закона, может возвратиться к идолопоклонству? Каким образом получившие в свою власть благодать сыноположения могут подлежать обвинению в идолопоклонстве? Безумцы не восхотели уразуметь этой благодати. Мне кажется, они делают нечто подобное тому, как если бы кто-либо, рассуждая о мировых стихиях, признал за истину, что огонь и вода суть крайности и обладают противоположными свойствами, и именно – первому усвоил бы тепло и сухость, а второй уделил холод и сырость, в качестве же средины каждой из этих двух противоположностей ввел бы воздух, бывающий теплым и сырым. Затем, желая исследовать их свойства, которыми они подобны и различаются между собою, он стал бы делать заключения неискусно и невежественно. Приписывая каждой стихии не присущее ей по природе качество, но отожествляя все противоположное и несовместимое, перенося принадлежащее отдельно каждой из противоположностей на другую и опуская стихию посредствующую, стал бы качество огня приписывать воде и думать, что вода есть тепло и сухость. Если поступающий таким образом достоин посмеяния, как заблуждающийся относительно вещей, очевидность которых свидетельствуется чувствами, то сколь более достойны смеха считающие божественную благодать идолопоклонством? Или точнее – сколь большего нечестия и безбожия исполненными справедливо считать их за то, что они восстают не против какого-либо неважного предмета, а против самого главного, после чего уже нет ничего более высшего – против святой и неповрежденной веры нашей. О, божественное правосудие, от коего ничего не сокрыто, неподкупное и всевидящее, проникающее все видимое и мыслимое! О, неизреченная глубина судов Божиих! О, божественное долготерпение и неизследимое снисхождение! Доколе же, скрывая гнев на нечестивцев, будешь терпеть настоящее? Когда же явишься для суда над дерзостями согрешающих против Тебя?

68. Слушай небо,– приклони ухо земля, – и внемли вся тварь! Закон свят и заповедь свята, справедлива и блага. Прекрасно. Но если свято то, что доставляет нам божественное ведение в степени слабой и недостаточной, как бы под покровом буквы и сени, то сколь святее и божественнее благодать, дарованная нам Богом Словом? Она несравненно выше закона, доставляет нам более ясное и возвышенное откровение Троицы в духе и истине, посвящает и научает нас истинному и чистому познанию единого Бога и поклонению Ему, возрождает в высшее сыноположение Духом и ясно возвещает надежду царства небесного. Но враги благодати все это объявили идолопоклонством: до такой нелепости довело их нечестие! Так увлекаемые жалкими рассуждениями в неразумие и суету выходят они из границ здравого разума!

Притом: закон имея только тень будущих благ, а не самый образ вещей, своими ежегодными жертвами, которые постоянно приносились, никогда не мог сделать совершенными людей подзаконных. Посему и не прекращалось приношение жертв. И однако закон свят, хотя и не мог сделать совершенными живших по нему. И заповедь свята, хотя она имела только тень будущего, а не самый образ вещей. – Что же такое самые вещи, которых закон был сению, т. е. благодать и истина, бывшие чрез Иисуса Христа, об этом пусть скажет необузданный язык новых язычников.

Затем: закон ничего не усовершал и однако был свят. А что же Христос, Который (Евр. 10:14) единем приношением совершил есть на веки освящаемых (ибо Он есть совершитель веры нашей, на Кого взираем)? Новоявленные Иудеи пусть снова распинают Его.

Что дальше (говорят они), мы (потом) рассмотрим. А (теперь) опять обратимся к словам Павла и возможно внимательнее рассмотрим, насколько наше служение выше и превосходнее подзаконных священников и их священнодействий. Подзаконные священники, поскольку они, как люди, были облечены немощью, не только за народ, но уже и за самих себя приносили узаконенные жертвы (Евр. 5:2–3). Наш же Первосвященник и Апостол исповедания нашего не имеет нужды, как те, делать это каждодневно сперва за свои грехи, а потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принесши (в жертву) самого Себя, и воссел одесную величествия на небесах, предтечею за нас вошед во внутреннейшее за завесу и соделавшись архиереем во век по чину Мельхиседекову (Евр. 7и 6:19–20). Притом тех было много, ибо смерть прерывала и возбраняла им жить. А этот, как пребывающий во веки, имеет и священство не преходящее; посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу (Евр. 7:23–25). Те служили образу и тени небесного и ежегодно входили во святая святых с чужою кровью. А этот получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета (Евр. 8:5–6), первосвященник будущих благ в большей и совершеннейшей скинии нерукотворной, – и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею кровью вошел однажды во святое святых и приобрел вечное искупление (Евр. 9:11–12). Он Сам был и священник и жертва, почему и открыл нам святая святых, отверз для всех врата небесные и сделал их доступными, легко и удобно проходимыми.

Какое различие лиц – Христа и Аарона с его преемниками, совершенно не сходных! Какое беспредельное и бесконечное расстояние между ними и какое различие жертв! Там приносилась кровь бессловесных животных, а здесь приносится кровь пречистого Агнца, вземлющаго грех мира. Различны, сверх того, заветы и скинии. Там было рукотворное и временное, уничтожаемое временем, не имеющее прочности и, говоря вообще такое, что уже обветшало, устарело и посему исчезло. Здесь же не рукотворное и временное, но постоянное и вечное, всегда обновляемое, никогда не изменяемое, не уменьшаемое и не уничтожаемое. Кроме того необходимо различать служение и жертвы. Те были тучные и плотские, – как бы в образах предначертывая и представляя грядущее и истину, они не имели (и не давали) совершенства. Наши же, совершаемые в духе и истине, усовершают приносящих чрез них Богу жертву хвалы, и через них непрестанно взывают: авва Отче (Рим. 8:15). И если бы совершенство, говорит (апостол), достигалось посредством Левитского священства (ибо для сего дан закон народу), то не было бы нужды восставать иному Священнику по чину Мельхиседекову, ибо закон ничего не довел до совершенства, но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу (Евр. 7:11, 19). Точно также жертвы и приношения не могли сделать служившего совершенным по совести. Затем: кровь тельцов и козлов и пепел телицы, окропляя участвовавших, освящали к плотской чистоте. Чем же должны считать наши противники кровь Христа, очищающую совесть от мертвых дел для служения Богу живому и истинному (Евр. 9:13–14)? Неужели (будут считать ее) не освящающею и не очищающею. Будучи нечистыми в своей совести и мертвыми по делам своим, они наверно дерзнут сказать: «кровь Его на нас и на детях наших». Пусть же они говорят и делают это, а мы перейдем к дальнейшему рассуждению.

69. Итак, имеяше, говорит апостол, первая скиния оправдания служения (Евр. 9:1). Какие же? В ней был светильник, трапеза и предложение хлебов. Как же называлась? Святое. (Евр. 9:2). А что такое наша скиния? Как называется она у врагов благодати? Конечно, она много лучше той и священнее. Что же иное можно сказать, как не то, что различие ходатаев в достоинстве столь же велико, сколь велико различие истины от образов и тени? Как же наша скиния именуется ими? Не святою, о богохульство, но скверною и нечистою, имеющею не оправдания служения, а мерзости идолослужения.

Такова дерзость богоборных языков: они не оказывают благодати почтения даже равного закону, но считают ее постыдной и мерзкой, хотя там ходатаем и служителем был раб и слуга Моисей, а здесь Владыка Моисея и Господь всяческих, служитель святости и скинии истинной, которую воздвиг Бог, а не человек. И Тот, Кто там, законодательствовал, как Бог, здесь Он же ходатайствует, как человек и соделавшись подобным нам. Там первосвященник – Аарон с потомками своими, а здесь сам Господь наш Иисус Христос, первый и великий Архиерей, по исповеданию нашему и вере нашей. И светильник там, сделанный из золота, светил людям, жившим еще под законом и сению; здесь же свет истинный, грядущий в мир, который преследуется тьмою, но не осиливается ею. Он освящает каждого человека, грядущего в мир, и освещает ходящих во свете и блистании благодати. Трапеза там была сделана из не гниющего дерева и покрыта чистым золотом; здесь же она устрояется из самого драгоценного у нас вещества, освящается самою божественною жертвою, украшается Духом Святым и на ней совершаются таинства богослужения в духе и истине. И каждый верующий может соделать духовную трапезу из своего сердца, тщательно омыв и очистив его, дабы оно могло свято принимать приходящее Слово, Которое духовно на ней возлежит и таинственно потребляется. Там пресный хлеб с горькими травами, приправленный травою как бы соусом каким, употребляется теми, коим было велено вкушать травы во время прообразовательной пасхи. Здесь же нисшедшее с неба Слово дарует людям пищу, сообщающую бессмертие, через которую они получают жизнь вечную. Оно заквасило в Себе тесто наше и непреложно смешало его с блеском Своего божества. Там приносились в жертву бессловесные животные, кровь которых текла вокруг присутствующих и окропляла их в освящение и очищение тела, причем приносившим в жертву быков или овец назначались (от жертв) части в знак оправдания. Здесь же за нас закапается славная жертва, честною и бесценною кровью, которой мы запечатлеваемся и очищаемся от всякой скверны и всякой нечистоты как души так и тела.

И так, если символы святы, то разве не тем более священны и святы самые вещи, которых символами они служат? Но так как безумцы эти не поняли и не могут сказать: «какое общение Христа с велиаром или света со тьмою, или какое единение храма Божия с идолами (ибо они не заботятся о чистоте веры нашей, о правоте преданных нам отцами догматов и об исследовании священного Писания), то они и не боятся врачебницу нашу (храм) называть идольским капищем.

Но возвратимся снова к скинии.

За второю завесою, говорит Апостол, была скиния, в которой, кроме других святынь, находились ковчег завета и очистилище, сделанные из не гниющих дерев и обложенные чистым золотом. Это (отделение скинии) называлось святое святых. (Евр. 9:3–4). Наша же скиния святее и божественнее Святого святых. В качестве ковчега она имеет пресвятое и животворящее тело Спасителя нашего Христа, прообразно предуказуемое ковчегом в его не гниющих деревах, которыми как бы в сени обозначается его безгрешность и преобразуемость к нетлению и бесстрастию, когда силою соединившегося с ним Слова, упразднившего смерть и уничтожившего тление, Оно, посетив страны ада, явилось выше смерти, и, побывав в тленных местах, прияло славу нетления.

Как бы золотом блестящим Оно покрыто и осияно существенно соединенным с ним божеством. Также и очистилищем для нас Бог Отец соделал самого Христа, ибо Он есть очищение наше (1Ин. 2:2) и Отец так возлюбил нас, что послал Сына Своего для очищения грехов наших (1Ин. 4:10). Но что все это в глазах людей с извращенною мыслию и по причине грехов умерших по душе? Почтение часто следует оказывать со страхом и трепетом соединенным молчанием по отношению к святым. А эти пусть вопят с обычною и приятною им дерзостью.

Но здесь, как я думаю, надо признать благовременным замедлить слово, хотя бы некоторым это и могло показаться отступлением, – и порассуждать немного о том, что было в скинии, дабы это послужило в обличение невежества и нечестия безумцев, а верным истине в подкрепление.

70. Апостол говорит, что над ковчегом были херувимы славы, осеняющие очистилище (Евр. 9:5). Но на это да позволено будет высказать перед Апостолом такое недоумение: «что говоришь, Павле? Херувимы ли это? Что мы знаем о них? Ведь из всех блаженных и пренебесных кругов они получили от Бога самый первый и ближайший к Нему чин и удел, дабы достойно и праведно воздавалась им дань прославления, как существам, ближайшим Богу и потому первым от Него осияваемым и украшаемым невещественным и премирным светом? Ведь этого сказать ты не можешь (о херувимах ковчега). Что же это были? Соблаговоли изречь ясно и сделай возможно точное разъяснение о них, возведя, сколь доступно нам, грубую, плотяную и долу обращенную мысль нашу к тем простым и божественным созерцаниям, от которых тебе было сообщено таинственное восхищение и восхождение до третьего неба. Может быть, тебе было показано нечто более святое и высокое, чем Моисею, что ты оставил в просвещение богомудрым ученикам твоим для божественнейшего научения тех, которые способны вместить такое знание? Ты скажешь, без сомнения, как это мы хорошо знаем, именно то, что божественные Херувимы по природе существуют безвидными и что они не могут быть видимы для человеческой природы. Однако же они суть силы бестелесные и пресвятые, окружающие Бога и первыми от Бога осияваемые слуги первого света, чистейшие духи, или как бы огонь невещественный и бестелесный. Творяй, сказано, ангелы своя духи и слуги своя пламень огненный (Пс. 103:4; Евр. 1: 7). Это говорится вообще и одинаково обо всех небесных силах, кои по благости Творца получили бессмертие и нетленность своей природы. Те же Херувимы, которые находились над ковчегом и тенью своих крыльев покрывали очистилище, суть вещественны по своей сущности и телесны. Они были сделаны из чистого золота, чеканные и кованные, прекрасно устроенные человеческими руками с высоким искусством и знанием дела, выделанные из самых лучших и пригодных кусков золота, почему они и представляются в разных видах.

Прибавь к этому, для полноты и стройности рассуждения, что те херувимы, которым это имя предлагается в собственном смысле, суть духовные и умственные сущности, от пресущной и всезиждительной Причины получившие вечную и духовную жизнь, усвоив ее вместе с своею разумно-духовною сущностью, – силы духовные и энергии ипостасные, премирные умы, невещественные, бесстрастные и бестелесные, преестественно разумевающие все, осияваемое Богом, просто и единообразно, все вместе и непосредственным созерцанием. Предано также, что они многоочити, ибо обращены к Богу и непосредственно созерцают то, что им прямо от Бога открывается, так как они выше всякого образа и вида и не причастны им. Как не материальные и бестелесные, они безпространственны и неосязаемы, не измеримы количественно, по величине и качественно, и вследствие этого чужды тления и совершенно свободны от всякого изменения. Стоявшие же в скинии, сделанные из золота херувимы, не суть умы, ни духовны, не имеют ни ума, ни чувств, ни суть что либо подобное. Они совершенно лишены жизни, всякой силы и способности к действию, телесны и вещественны, хотя бы это и был чистейший и блестящий металл. Будучи телами и состоя из материи и формы, они естественно имели образ и вид, почему и не оказались свободными от уничтожения и изменения. Так как они имеют троякое измерение, то они количественны и воспринимаются по их величине и количеству. Кроме того святейшим херувимам присуще движение: они приходят в движение, когда действуют мыслью, они постоянною и непрерывною наполняются любовью к Богу, непреодолимо тяготеют к Богу и непосредственно и прежде всех воспринимают сияние божественного света. Они приближаются друг к другу, не сливаясь, и удаляются, приходят к тому, что подчинено им, ради промышления и благодетельствования. Они содействуют тем, кои нуждаются в них, руководствуют и направляют их к божественному и возвышенному. Впрочем они обладают и постоянством, будучи тверды и неизменно обращены к Богу, не отступают от своего богоподобного состояния и постоянства, но пребывают и обращаются в одном и том же положении вечного блаженства. Этим же вещественным херувимам не присуще движение, у них нет жизни, ни ума, ни чувства, нет ни склонностей, ни стремлений, ни желаний. Они не переменяют места, не двигаются и для движения нуждаются в помощи других. Они стоят там, где поставлены и устроены, и свое место занимают не сами собою: они бездушны и бесчувственны и нуждаются в человеке, который бы поставил и укрепил их, где захочет. Затем, истинные херувимы обладают речью, так как они существа словесные. Речь их не подобна нашей, которая при посредстве голосовых органов исходит от свойственного нам жизнетворного дыхания, образуется от колебаний воздуха и чувственно воспринимается слушающими. Так как они обращаются друг с другом, как существа нематериальные, несложные, простые и бестелесные и знают помышления друг друга, то они и сообщаются друг с другом при посредстве молчаливого слова, которое (для них) понятнее всякой внешней речи. Эти же херувимы, сделанные из золота и материала бездушного и бессловесного, суть и бессловесно, и неразумно заводить речь об их речи. Те, будучи причастниками обильного богоначального светоизлияния, насколько возможно, подражают божественному образу и подобию и стремятся умопостигаемо и премирно к уподоблению божественному первообразу. Эти же получают блеск, свойственный только материи, и имеют образ, несходный с первообразом. У тех самое имя показывает полноту ведения, его неоскудеваемость и преизобилие в них мудрости по причине обильного и неиссякаемого светоизлияния. Вследствие чего им присуща способность созерцания, они богоподобно устремляются на высоту всякого превышнего созерцания и знания и всегда наполнены божественным и чудным светом. Посему- то им сначала воссияет откровение мудрых словес, исходящих от Божественного Начала на благопромышление. Будучи, насколько это возможно, причастниками божественного ведения, они сверхъестественно познают многие божественные и превышнии тайны, пищей для них служит сияние простого и блаженного светоявления, которое ближе и быстрее всего изливается на них из лучей Верховного Света. И таким образом они, как богоподобнейшие, удостоиваются чиноначалия, высшего всех премирных умов. По той же причине они, будучи первыми удостаиваемы Богоначальною Сверхсущностью причастия богословского ведения, передают его стоящим ниже их существам. Таким образом они суть провещатели божественного молчания, являющие собою неизреченность сверхсущной тайны, и непрестанно и немолчно воспевают благость Божию священною и трисвятою песнею. Эти же (херувимы) носят только одно название, но не имеют участия ни в откровении, ни в ведении, ни во всем другом, о чем сказано выше. Кроме того те суть образы богоначалия, являющие собою тайный и невидимый свет, уподобляющиеся, насколько то возможно, божественному и боговидно восприемлющие в себя все сияние божественного света, следовательно, общники того, чем является в своем существе то, чего они приобщаются. Они суть второй свет, человеколюбивый и благостный, пречистое и не скверное сияние первого света, благоприлично представляющие подобие первого светоносного божественного образа. Они познают также не только духовное в себе самих, но и чувственное, впрочем не чувственно, а духовно, по особому наставлению присущей им божественной силы, познавая не вещественно и мысленно. Эти же, сделанные из золота, суть слабые и несходные образы образов, весьма различающиеся от представляемого ими первообраза. И ничего они не знают, ибо как могут они знать, будучи таковыми, хотя, как тщательно вычеканенные и высеченные, они и издают яркий блеск и сильное сияние. И так, почему же и ради чего ты называешь их херувимами, хотя они никоим образом не причастны по существу прежним силам?

Это, повторю, не моя речь, и не мною первым такое название придумано и к ним приложено. Это глас боговидца и законодателя Моисея, древле возвещенный, имеющий за себя древнее свидетельство Священного Писания и потому достоприемлемый. Если нужно говорить точнее, то это глас самого Бога, повелевающего Своему рабу, когда Он начертывал и показывал ему план древней скинии, поскольку скиния имела несколько слабых подобий и изображений небесных и вышних чинов, представленных в фигурах, ибо виждь, говорит, да сотворишгии по образу показанному тебе на горе (Исх. 25:40). Это для того, чтобы Бог всяческих был представляем и как Господь херувимов. И как они, будучи непосредственно и прежде всех просвещаемы, выполняют служения в небесных обителях и благодетельные распоряжения божественного промысла передают стоящим ниже их, так это же по снисхождению Божию подражательно устраивается и для живущих на земле теми, которые уподоблены им. Посему и законодателю повелевается устроить их с возможным тщанием, ибо удостоившийся богозрения отсюда получал божественные откровения, так как ему было поручено служить и печься о народе, вверено было руководительство и власть над ним. Поэтому и записано в распоряжениях относительно ковчега завета в священной книге, именуемой Исход сынов Израилевых, что Бог повелел так: да сотвориши очистилище покров от злата чиста: двою лактий и пол в долготу лактя же и пол в широту. И сотвориши два херувима злата изваянна, и возложиши я от обоих стран очистилища. Да сотворятся херувимы, един от страны сея, и другий от страны другия очистилища: и сотвориши два херувима на обоих странах. Да будут херувими распростирающе крила верху, соосеняюще крилами своими над очистилищем, и лица их ко друг другу, на очистилище будут лица херувимска. И да возложити очистилище на кивот верху, и в кивот вложиши свидения, яже дал тебе. И познан буду тебе оттуду, и возглаголю тебе сверху очистилища между двема херувимы, иже суть над кивотом свидения, и по всем елика Аще заповеда тебе к сынам Израилевым (Исх. 25:17–23). Глухие пусть откроют слух свой и неразумные пусть приложат ум свой: это слова и веления Бога. И не могут сказать, что это было дело Моисея, человеческое измышление, создание нашего искусства, ибо Бог узаконяет, Бог повелевает. Кто усомнится в этом? Пусть смотрят: здесь нет ничего загадочного, неясного, скрытого, аллегорического: этих бездушных, бесчувственных, совершенно неподвижных, устроенных из бездушной и бессловесной материи, отличающихся только блеском и сиянием по виду, чистотой материала и искусством художника, Бог всяческих удостоил названия, одинакового с названием святейших херувимов, живых, деятельных и всегда подвижных сил. Не иконами херувимов, не подобиями, не изображениями, но пользуясь одним и тем же именем, Бог, отдавая повеления, нарек их чистым и ясным названием херувимов. Да устыдит упрямых и не покоряющихся истине то, что здесь имя херувимов употреблено и произнесено семь раз – число, считающееся священным в боговдохновенном Писании, – дабы и величие Возвестившего и священный характер этого числа сделали это бесспорным, дабы также если безбожники будут отвергать обычаи христианские и подражать Иудеям, они представлялись более неверными и упорными, чем последние, ибо Иудеи никогда не дерзали бесчестить херувимов именем идолов, хотя часто, забыв божественную религию, они заблуждались и служили идолам. Они были для них честными, полоняемыми и почитаемыми, настолько чтимыми, что никто из простых людей по страху и благоговению не входил в святое святых. Только в первую часть скинии входили священники для совершения богослужения, ибо эта часть была открыта и доступна для многих. Следовавшая же за нею часть, не была ни для кого доступна и прикосновенна, за исключением только одного раза в год, когда первосвященнику дозволено было входить в нее для совершения предписанного законом.

И так, пресвятые силы изображаются по божественному повелению; распростертые над кивотом золотые изображения получают одно и тоже имя со святыми первообразами; совершенно сообразно с истиной предлагаются образы неизобразимых, начертание неначертаемых. Согласно с богомудрыми отцами нашими, славными вождями церкви, следует утверждать, что так как мысль наша не в состоянии подняться до непосредственного духовного созерцания и нуждается в свойственных ей естественных пособиях, которые делают доступными нам образы безобразных и сверхъестественных созерцаний, то это есть дело божественной благости и отеческого попечения, что блаженные пренебесные силы являются пред нами в изобразимых символах, которые возводят ум наш, нуждающийся в вещественной помощи, к подражанию, насколько возможно, и созерцанию их свойств.

«Но, скажут, допустим, что херувимы скинии получили свое название от Бога; почему же надо присваивать им и соответствующую славу? Потому, прежде всего, что это есть повеление Божие. А что повелевает и делает Бог, то достойно почтения, ибо ничто праздно и тщетно от Него не исходит. Разуметь это можно из истории творения: и виде Бог, говорит бытописатель, и се добра зело (Быт. 1:31). Затем, разве не славно то, в чем открывается и познается Бог? Что славнее божественного пребывания или тех мест, в коих Он в целях промышления обитает? Откуда слава горы Синая, и страх, и запрещение приступать к ней? Почему Моисей, касаясь божественной земли, услышал: место бо, на нем же ты стоишь, земля свята есть (Исх. 3:5). Ему было велено отрешиться от всего земного и плотского, что показывает между прочим и снятие сапог.

71. Почему, опуская другое, досточтимые места в Иерусалиме, в которых Спаситель совершал великие и божественные дела и за нас претерпел страдания, для всех любезны и дороги? А что имя, прилагаемое к каким-либо вещам, может передавать славу свою и благодать, об этом мы узнаем от Господа, Который говорит в Евангелии: приемляй пророка, во имя пророче, мзду пророчу приимет: и приемляй праведника во имя праведниче, мзду праведничу приимет. И иже Аще напоит единаго от малых сих чашею студены воды, токмо во имя ученика, аминь глаголю вам, не погубит мзды своея (Мф. 10:41). Так и херувимы, разделяя имя херувимов небесных, приобщаются славе их. Пусть познают эти невежды и неразумные ту благодать и силу, какие получают от имени нарекаемые им, ибо и наши божественные храмы и дома, как посвященные Богу, носят имя Его; о чем также свидетельствует приуроченная к каждому из них память какого-либо из святых. Следует заметить также и то, что если херувимы, поставленные в менее важном месте, т. е. в первой части скинии, назывались святыми, то в сколь лучшем месте пребывали и большей славы достойны те, которые были помещены и сопричислены к важнейшей части скинии, называвшейся святое святых? Если же наследники позора станут противоречить и этому, то пусть же они утверждают и то, что и лицо Моисея не было прославлено.

Кому же верить? Моисею и Павлу, которые удостоились боговидения и которым вверены тайны возвышенного богословия, или же этим, которые от нечистоты изрыгают скверную и гнусную болтовню, преждевременные роды неразумных звуков из фальшивого ума? И если они не верят Павлу, который так говорит об этом, то они не христиане; а если не верят Моисею, то и не Евреи; если же, наконец, не верят и самому Богу, то они не язычники и не варвары, а гораздо нечестивее и безбожнее их.

Это краткое исследование о херувимах мы сделали потому, что некоторые из отступников веры в виду того, что православные принимают их в качестве первообраза иконы Христа, уже не убоялись за одно с иконами поносить и уничижать и их, богоненавистно изливая ругательства и подвергая посмеянию и поношению установления Божия. Итак, если изображения рабов Божиих, разумею херувимов (ибо они у великого Апостола и у всех православных прославляются и называются рабами Божиими и тварями), то пусть скажут эти безумцы, как священное изображение Господа всяческих, который есть Господь и херувимов и обладает всякою тварью, будет подвергаться пренебрежению или презрению, а не удостаиваться, напротив, величайшей славы и почтения? Какого порицания заслуживает тот, кто большего лишает подобающего ему почтения и не воздает ему чести, приличествующей меньшему? Разве он не исполнен крайней глупости? Это не могло прийти на ум даже неразумным, обладающим нетвердым языком и не умеющим правильно говорить. Такого полного и крайнего поругания не допустили бы и люди в припадке сильного умопомрачения.

Впрочем, божественные херувимы, будучи простыми и невещественными, безвидными и безобразными и поэтому бестелесными, не ограничиваются каким либо чувственным пространством, как бестелесные по природе, о чем ранее мы говорили. Если же иногда слышим, что Ангелы Божии видимы телесно, то ничего другого нельзя предполагать, кроме того, что они в таком виде исполняют порученное им служение в отношении к людям, и вследствие того, что природа их нам недоступна, они являются под формою символическою. Потому и говорится, что они находятся в пространстве: делая предвещания в одном месте, они не действуют в другом, ибо вездеприсутствие есть свойство одной только божеской и непостижимой природы. Это не мешает ангелам быть бестелесными. Нельзя также думать, что образы зверей или скотов или крылья птиц выражают существо премирных сил. И однако по божественному велению, ибо этого желает Бог, в очах Коего все легко и возможно, они так описывались и изображались.

А Христос Бог наш, облекшийся в нищету нашу, принявший эту грубую, вещественную и земную плоть, усвоивший Себе зрак раба, смертную, описуемую и ограниченную природу, – почему Он не может быть изобразим и описуем? Поскольку Он сделался человеком, подобным нам, был видим людям во плоти и обращался с нами, Он пишется и изображается, причем совершенно не вообразимо, чтобы раз соединенная с Ним ипостасно плоть при её описании могла отделяться и разлучаться от Божества, сколько бы ни болтали безумцы. Что могло бы вызвать это (разделение)? Никоим образом не может быть доказано, что это разделение естественно. Или нужно допустить, что и Слово страдало во время страданий плоти, было обрезано при её обрезании, умерло с нею и вследствие единения претерпело все, что свойственно страстной и смертной природе – но что неразумнее и нечестивее этого? Или пусть признают, что Им было воспринято естество, отличное от нашего, дабы для них, как не имеющих ни в чем с Ним общения, спасение стало не мыслимым и не допустимым. Или же безумцы пусть утверждают, что воплощение было призрачным и кажущимся согласно бредням Манихеев, которым они следуют, таким образом, совершенно его отметая. И так, что же? Разве не у всех православных христиан от начала богоявления и спасительного воплощения Христос пишется и изображается, как это показывают действительность и сама истина? Свидетельствует об этом также и долгота прошедшего времени и бесчисленное множество изображавших и изображаемых, весьма благочестиво и благоприлично выставляемых перед глазами всех, ясно в слух всех, взывая о благости Спасителя, проявленной в отношении к нам, разъясняя тайну воплощения и нисшествия, научая не менее, чем святое евангелие, проповедуя достославные деяния святых и дивные их подвиги и открыто посрамляя упорство и неверие отметающих это. Ибо вся права разумевающим, и права обретающим разум (Притч. 8:9). И кто настолько жалок, туп умом и неразумен, чтобы противиться столь ясной истине? Почему же начертание, получившее такое название (иконы Христа), не достойно почитания и прославления? Ничего нет несообразного в том, чтобы это называть Христом, как и те херувимами. Какая причина препятствует икону называть так? На ней взирающие читают имя Христос, она имеет подобие вида Его, насколько рука живописца подчиняется его таланту и средствам изобразительного искусства. У нас должны, согласно апостольскому слову, почитаться даже золотые херувимы, о коих здесь должна закончиться наша краткая и ограниченная речь. Но она бодро и решительно будет продолжена о тех невеждах. Можно поистине удивляться глубине их неразумия и глупости, ибо ни сама природа вещей и очевидность, ни согласное признание всех, ни отсутствие в общем мнении сомнения не убедили их принять должное. Если бы они были причастны правому учению, и могли отказаться от упорства невежества, то должны были бы из ясных откровений и из того, что доступно чувствам всех, размыслив о деле, познать истину и усвоить правду. И как простые рисунки, согласно с тем, что мы наблюдаем, много ниже не только первообразов, но и цветных изображений, испещренных яркими красками, так если мы в соответствие с этим и пользуясь аналогией, уразумеем, что херувимы, созерцаемые только во внешнем образе и имеющие только тень закона, а не самый образ вещей, святы и достойны почитания, согласно апостольскому учению, то разве не заслуживают тем большего почитания и прославления наши святыни, которые имеют больше и содержат саму истину? Но эти безумцы не удостаивают их даже чести, равной с теми. Они так далеки от усвоения лучшего и полезного, что неразумно стремятся к усвоению противного. Они подобны людям, которые в глубокой темноте идут неровной, крутой, усеянной терниями и шипами дорогой, и которым приходится подвергаться бесчисленным опасностям, вызываемым падением от недосмотра, и тяжким ушибам. Так и эти, попав во мрак неверия и невежества, подвергнув себя преткновениям клеветы и поношений, которыми, как камнями, несчастные бросают в воплощение Спасителя, без сомнения поранят остриями греха свои души, как ослепшие для православного учения.

72. Но престанем говорить о Моисее и других древних. Теперь я перехожу к изображениям времен гораздо позднейших, к поре наивысшей славы Иудеев. Храм Соломона был без сомнения славен, как дом Бога и дело Его воли. Как велико было то роскошное и славное сооружение мудрого и могущественного царя! И могло ли быть иначе с предприятием Соломона. При щедрости, роскоши и громадных издержках он работал с величайшим тщанием для своей известности и славы. Потом по его разрушении был воздвигнут другой, славою и великолепием устройства превосходивший прочие. Это удостоверит пророческое слово: зане велия будет слава храма сего последняя паче первыя и на месте сем дам мир, глаголет Господь Вседержитель, и мир души в снабдение души всякому зиждущему еже возставити церковь сию (Агг. 2:10). Такими словами научает нас божественный пророк, пользуясь сравнительным оборотом речи и подтверждая в тоже время, что и первого храма строение было замечательно. Так как древний народ Израильский впал в безумие и согрешил против Творца и благодетеля Бога, забыв данные ему через Моисея заповеди, жизнь беззаконную и противную Богу предпочтя жизни по закону, то он оскорбил божественную правду и поэтому понес тяжесть небесного гнева и наказание за грехи. Неприятели, нападая в разные времена, расхищали их города и население. Таким образом, подпав под власть врагов варваров, удаленные от отеческих обычаев, они пленными принуждены были жить на чужбине. Последнее наказание они понесли, когда пришли Вавилоняне и столь достославный город после осады был опустошен, великолепные и прекрасные постройки сделались добычею варварского огня, царские дворцы и знаменитый храм Соломона погибли, а святыни их были расхищены нечистыми руками врагов. Но потом пленные, взысканные божественным человеколюбием и выполнив свыше определенное для них время пленения, избавились от оков, получили свободу, возвратились в отеческую землю и согласно прежним о них пророчествам стали иметь своих вождей и начальников. В это время предводительствовали народом Заровавель, сын Салафииля. и Иисус, сын Иоседека, называвшийся великим первосвященником. Тогда им Богом чрез пророка велено было со всяким усердием и поспешностью обновить и восстановить город и построить храм. И тотчас без промедления повеление стало выполняться, чему благоприятствовало время, щедрые дары Персов, а также содействовал и труд работавших над постройкой, которые только недавно возвратились в отеческую дорогую землю. Храм таким образом был закончен, и, будучи единственным, он вызывал удивление. К нему стекались отовсюду Иудеи, приносили в нем жертвы и культ всей религии сосредоточивался в нем, ибо так повелел закон Моисея. В нем совершалось заклание бессловесных животных, пролитие крови, очищение окроплением, очищение осквернившихся пеплом телицы, ибо служили грубой букве и не обращали тогда внимания на духовное созерцание. И тем не менее храм был прославляем.

73. Теперь опять посмотрим на наши храмы, каковы они, в каком состоянии и как на них смотрят враги истины. С наступлением времени, когда явилась Божественная благодать Спасителя нашего Христа, когда распинателями был разрушен Храм святейший святых и после трех дней восстал снова, когда была достигнута цель божественного домостроительства, когда прошло древнее и пришло новое, миновала тень и явилась истина (ибо то все было её образом), с того времени упраздняется храм, прекращается слава, кончается служение, перестает закон жертв, минули приношения бессловесных животных, остановилось пролитие крови, уничтожился запах дыма и тука и, говоря вообще, все древнее обветшало и устарело. А известно, к чему идет то, что ветшает и стареет. Все это смолкает и упраздняется, когда закалается новая Жертва, вводимая вместо всех и за все, и когда проливается драгоценная кровь Пречистого Агнца за спасение всех. Но если упраздняемое исполнено славы, то последовавшее за воссиявшей благодатью и истиной, которая отменила ветхое, разве не превосходнее и не преисполнено гораздо большей славы и чести? Однако же начальники идольского беснования, водимые заблуждением и ожесточением, по своему тупоумию не думают сравнивать эти с теми, а напротив, блуждая, удаляются от истины и, неразумно толкая самих себя, приходят к своему излюбленному заблуждению. Ведь храмы есть и у нас, – что же сказать о них? Они так же многочисленны, как и велики. Из них некоторые по великолепию и величине превосходят тот древний храм. О сем свидетельствует то, что находится перед глазами в неисчислимом количестве во всей вселенной. Если бы кто пожелал обнять множество их числом, то увидел бы, что он считает песок морской или следит за вздымающимися волнами. А сколь обильно и богато блещут они благодатью и святостью, в этом отношении их совсем нельзя сопоставлять с тем древним храмом. За это говорит настоящее положение дел. Но эти так совсем и не уразумели божественного, преславного и предивного. Почему же и каким образом? Потому, что они не различают святого от скверного, не понимают, что нет никакого соприкосновения храма Божия с идолами и нет общения света со тьмою. Вследствие этого, они облекшись в неправду и нечестие, помыслиша и глаголаша в лукавстве, неправду в высоту глаголаша (Пс. 72:8), бесславно страдают от жажды мирских наслаждений и неразумно болтают языком в пользу идолов. Раз закрыв уши для всего доброго, они не выносят слушать и Евангельские речения, которыми укорял Спаситель фарисеев, обвинявших божественных учеников в несоблюдении закона, говоря: или несте чли в законе, яко в субботы священницы в церкви субботы сквернят, и не повинни суть? глаголю же вам: яко церкве более есть зде (Мф. 12:5–6). И затем: говорю вам, что и мужие Ниневитстии востанут на суд с родом сим, и осудят его: яко покаятася проповедью Иониною: и се боле Ионы зде. Царица Южская востанет на суд с родом сим, и осудит и: яко прииде от конец земли слышати премудрость Соломонову: и се боле Соломона зде (Мф. 12:41–42).

74. Прежде всего нужно заметить, что слова боле зде, употребленные в каждом из приведенных выражений, обозначают не место, но показывают, на сколько новое, устроенное Спасителем нашим Иисусом Христом, превосходит, превышает, заключает в себе несравненно больше того, что было удивительного в храме времен Соломона и других древних, и своими действительными преимуществами далеко возвышается над тем, о превосходности чего и отменности часто говорилось. Ведь через это нам переданы божественные тайны воплощения, людям открываются небесные обители, является благодать сыноположения, царство небесное входит внутрь нас, отовсюду отгоняется идольский и бесовский обман. И что еще? – Бог обитает с людьми. Что может быть более и выше этого? А если кто помыслит о месте, то что лучше и божественнее того места, где Бог во плоти является? Ничего подобного не было в древности. Но хотя это и так и, можно сказать, дивнее дивного, однако не поддается исчислению то, что и сколько измышляют и говорят теперь враги евангелия. Ну и пусть они открывают словесную брань против Бога, пусть осмеивают тайну воплощения, пусть презирают и бесчестят главизну нашего спасения, услаждаются поношением, ибо души их исполнены идольского заблуждения. Они достойно и справедливо будут именоваться родом неверным и прелюбодейным, как усвоившие любезное и родственное им настроение и неверие фарисейского бесстыдства и неразумия. И если древнее и худшее было чтимо, то почему же наше новое не должно получить признания преимущественнее и предпочтительнее и удостоиться того прославления и почитания, которым оно достойно пользуется со стороны правомыслящих? Достойно внимания и то, что древний храм тот строится по божественному повелению; сами же возвратившиеся из плена нечестиво небрегли о нем. Посмотрим же, чем является в очах Божиих тот древний, теперь развалившийся и сравнявшийся с землею, храм. Он весьма укоряет их за нерадение о постройке, обвиняет их через пророка, понуждает сильными угрозами. Что же именно говорил Он? Кажется, нелишне, опуская многое, припомнить немногое. Написано так: сего ради еще глаголет Господь Вседержитель: зане храм мой есть пуст, вы же течете кийждо в дом свой. Сего ради удержится небо от росы, и земля остудит изношения своя. И наведу меч на землю, и на горы, на пшеницу, и на вино, и на елей и на вся, елика износит земля: и на человеки, и на скоты, и на вся труды рук их. И слыша Зоровавель Салафгилев, от колена Иудова, и Иисус Иоседеков, иерей великий, и вси прочий людие глас Господа Бога своего, и словеса Аггея пророка, яко посла его Господь Бог к ним, и убояшася людие от лица Господня. И рече Аггей вестник Господень в вестницех Господних людем глаголя: аз есмь с вами, глаголет Господь. И воздвиже Господь дух Заровавеля Салафгилева от колена Иудова, и дух Иисуса Иоседекова иереа великаго, и дух прочиих всех людей, и внидоша, и творяху дела в храме Господа Вседержителя (Агг. 1:9–14).

Таковы угрозы древним, которые не заботились о храме, – таковы и обетования усердно радевшим о нем. А что же теперь будет с теми, которые не только не пытаются строить, но усиливаются опустошать и разорять то, что благоприлично, красиво и благочестиво существует, – и не один храм, а бесконечное и неисчислимое множество, и не храм, предоставленный кровавым жертвам, каждениям и испеченным хлебам, окуриваемый туком и назначенный для рабствовавших букве, плотским еще и преданным земному, а храмы, благоухающие духовным служением и жертвами хвалы, приятными Богу, назначенные для людей, водимых Духом Божиим и прилежащих небесному. И если Бог гневается и угрожает Иудеям, согрешившим в меньшем, то разве Он не явится гневным мстителем за большие грехи и преступления и не подвергнет большим и тягчайшим наказаниям! Подобным образом Бог всяческих и через других святых пророков обличал не радевших о служении святого храма. Они дают понять, что (за это нерадение) останавливается излияние облаков, земля делается бесплодной, поднимаются междоусобные смятения, угнетает насилие, опустошает меч, как это бывает во время смут и нашествия неприятеля.

Здесь преточное слово благовременно может воскликнуть: о веселящийся о злых, и радующийся о развращении злем (Притч. 2:14).

75. Обращаемся к главной стороне богоборного учения. В чем состоит она? Господа славы Христа Бога нашего они лишают достоинства Божества, явно отстраняют Его от отчей славы, оставляют только простым человеком, подобным нам, проповедуют, что божественное вочеловечение не принесло нам никакой пользы и спасения, что мы не избавились от древней клятвы, не освободились от заблуждения и власти диавола, что мы одержимы прежним обманом и доселе болеем незнанием Творца. Они снова впадают в такой мрак нечестия, как скоро останавливаются на своей жалкой выдумке о неописуемом, что, раз уклонившись от спасительного исповедания, погрешают в тоже время против самой сущности веры. Одно из трех: Христос или не умел, или не хотел, или не мог спасти. Кто допускает что-либо подобное, тот оскорбляет величие божества. Если Он подпадает под одно из этих трех условий, то Он не Бог. Но это является оскорблением и богохульством не только против Единородного, но последовательно направляется и против самого Бога и Отца всяческих, а также и против Духа Святого, ибо Тот благоволил спасительному снисшествию Слова, а Этот споспешествовал ему. Благоволение Отца таким образом осталось не достигшим цели, а содействие Духа не действительным. Уничтожается также и апостольская проповедь. Величайшее безбожие допустить это даже в мысли, а не только исповедывать и учить.

76. Из многих нелепостей, которые отсюда следуют (ибо это есть величайшее и чрезмерное нечестие) мы отметим немногие, опуская большинство. Если Он не умеет спасать, то Он не мог бы и вызвать к бытию из несущего. А если бы Он не вызвал, то Он не был бы благ. И если бы Он не спас, то не должен был и вызывать к бытию, ибо какая польза для вызываемого к бытию, если оно не спасается? Если же Он не благ, то Он и не Бог и не мог бы быть чем-либо другим, ибо вызывать к бытию есть свойство благости. Каким же образом Тот, Кто не может спасать, избежит слабости неведения? Или чем Он будет отличаться от тварей, если оказывается незнающим чего-либо? Он не только не будет Богом, но окажется ниже даже некоторых тварей, ибо пророки и многие другие благочестивые мужи относительно многого из настоящего и будущего были просвещены свыше. И если Он не знает, то будет конечно ниже их. Если Сын Божий говорит Богу Отцу: и моя вся твоя суть, и твоя моя: и прославится в них (Ин. 17:10), и если Он не знает всего, то неизбежно, что и Отец не знает всего, а это есть верх нелепости и нечестия. Затем, лишен ли Он ведения по природе, или кем либо? Если Он лишен ведения насильственно кем-либо другим, то этот другой будет отважнее и сильнее Его. Если же Он не знает по природе, то Он никогда и не узнает, ибо качества, присущие по природе, существуя сами собою, не привходят извне и не изменяют прирожденного, так как особенность природы состоит в неизменяемости природных свойств. Итак, надежда спасения у них погибает, если не будет возложена на другого, ибо тот, кто не может спасти теперь, не будет в состоянии сделать это и в будущем. Как же они останутся невиновными и чистыми, раз они впали в безбожную ересь так называемых агноэтов, которые учат, что Христос не знает часа и дня кончины мира (Мф. 24:36). О сем Спаситель говорил божественным ученикам для удостоверения Своего человеческого естества, – или же отклонял ответ потому, что им не было полезно слышать и знать об этом, ибо они расспрашивали сверх должного и хотели знать более, чем могли вместить, – или же мудро хотел показать Себя скорее незнающим, чем знающим и скрывающим, и тем опечалить (учеников), – или помышлял полезно и как Бог о чем другом. Как Бог, Слово и Премудрость, Он, конечно, знал все. Не удивительно, что следуя во всем своим учителям Арианам, они держатся и этих нечестивых мыслей, ибо те при прочих безбожных измышлениях обвиняли Христа в неведении.

77. Если же Он, будучи в силах спасти, не хотел (этого сделать), то они обвиняют Его в пороке ненависти, гораздо более тяжелом, чем первый. И как Он может быть Богом, подвергаясь чему-либо? Ведь подвергаться чему-либо, значит изменяться. Изменение же состоит в переживании Богом разных состояний. Каким же образом может быт Богом то, что изменяется? Если же Он не восхотел спасать, то зачем вызывал к бытию из несущего? Он не должен был вызывать того, чего не хотел спасать. А если вызывает, но не спасает, то, как бы раскаиваясь в этом, Он оказывается противоречащим Самому Себе. Как же это возможно? И если вызывать к бытию есть свойство блага, то и спасать также. Уничтожать же и губить есть свойство не блага, а зла. Противоположность блага есть зло. Не возможно, чтобы относительно одного и того же в одно и тоже время имели силу противоположные утверждения. Каким же образом возможно в Боге то, что не имеет места в тварях, ибо многим тварям благоугодно бывает и то и другое, т. е. как производить что-либо, так и заботиться об этом и для спасения и сохранения этого употреблять свои заботы и силы. Такое предположение допустимо только в том случае, если они считают Сына ниже тварей. И как Он может быть назван виновником благ, если не хочет первейшего из благ – спасения? Затем, если Он не спасает, то и не промышляет, ибо о чем бы Он стал промышлять, если не существует спасаемого? Промышление имеет в виду что-либо. Если же Он промышляет, не желая спасать, то Он сам себе будет противоречить. Это будет тоже, что сказать, что Он желает того, чего не желает. Затем, если Он не промышляет, то Он не благ, а если не благ, то Он не будет иметь отношения ни к чему из сущего от Него и поэтому не будет виновником сущего. Так уничтожается промысл. А если отвергнут промысл, то как же может существовать благоустройство в человеческих отношениях? И если какая другая тварь есть, ибо ни порядка не будет в существующем, ни согласия и соразмерности не окажется, то откуда же правильное и стройное течение явлений, при отсутствии промысла? Каким образом люди праведные будут прославлены, а злые наказаны? И каким образом грехи будут обличены, а добрые дела получат похвалу? Закон и божественное судилище не имеют силы. Устраняются царство небесное и геенна, из коих первое уготовано для праведных, а вторая для грешников. Таким образом, ни добро не будет объявляться и похваляться, ни зло – уличаться и осуждаться. В таком случае настанет смешение и беспорядок во всем. Если же скажут, что промысл существует, хотя Создатель и не управляет, то необходимо указать другую промыслительную причину, которой сущее управляется. И эта причина или подобна Создателю, или противоположна. Если подобна, то в другой нет нужды, если же противоположна, то противоположные причины будут бороться и уничтожать одна другую. Тогда как же удержится или сохранится что-либо из сущего? И чем (такой образ мыслей) будет отличаться от нечестия Манихеев, которые безбожно вводят два начала. Если же, желая спасти, Он не возмог, то это произошло или от слабости природных способностей и сил, – и это будет недостаток, более сильный, чем другие, – или же Ему воспрепятствовал другой, подверг Его тирании и победил силою, но тогда препятствующий будет мужественнее и славнее. Но мы исповедуем, что божественная слава принадлежит Тому первому, а богохульство пусть падет на головы христоборцев. Немощь не есть свойство Божие. В противном случае Бог устраняется не только от спасения, но лишается славы, подобающей Богу и во всем другом, чего они нечестиво домогаются.

78. Таковы, говоря кратко, исполненные беззакония и безбожия выводы из нечестивых речей их. Останавливаться на них более значит показать себя соучастниками их беззакония. Посему опуская прочее и отвращаясь от невыносимой скверны их блевотины, обратимся к правым истинным догматам и к свету истины. Итак, мы исповедуем и громогласно проповедуем, что Христос по природе есть истинный Бог и Сын Божий, но по преизбытку благости снизошел в меру тварей и, ведая, желая и будучи в силах спасать, действительно спас нас, избавил от диавольскаго заблуждения и даровал нам благодать боговедения. И так как Он есть мудрость Бога Отца, то нет ничего, чего бы Он ни знал. Ведь Он есть Творец всего сущего и ничего из сотворенного Им не лежит вне Его ведения. Бог, говорит Писание, премудростию основа землю, уготова же небеса разумом (Притч. 3:19) и: вся премудростию сотворил (Пс. 103:34), и: в нем суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол. 2:3). Он есть податель мудрости и всю разумную природу умудрил премудро творческою силою, ибо премудрости и разума Его нет числа (Пс. 146:5). И если Он сам говорит: вся елика имать Отец моя суть (Ин. 16:5), и: яко же знает Мя Отец, и аз знаю Отца (Ин. 10:15), и: никтоже знает Отца токмо Сын (Мф. 11:27), то знающий большее из всего, не может, конечно, не знать и меньшого. Думать и верить не так и противоположно этому не только есть богохульство, но и невозможно. Для того, кто знал все прежде бытия, что может быть вне всего, чего бы он ни знал? Отсюда всеми, которые знают Бога, согласно и единогласно Ему признается имя Спасителя. Это означает также и имя Иисус, получившее в действительных делах (Христа) подтверждение и доказательство своего значения. А что Он, ведая спасать, и хотел спасать, в этом нас убеждают прежде всего следующие слова: вся елика восхоть Господь сотвори на небеси и на земли (Пс. 113:11). Писание затем убеждает нас, что выполнил великого совета Ангел, воля Коего ни в чем не отлична от воли Отца; напротив, Он Сам есть эта воля, и премудрость и сила и прочее. И разве Он не добровольно спасал, когда говорил: душу мою полагаю о себе и область имам паки прияти ю (Ин. 10:17–18); Аз есмь пастырь добрый, полагаяй душу свою за овцы (Ин. 10:1). Каким образом Он, если не спасал, не хочет смерти грешника, но – чтобы он обратился с пути неправого и жил (Иез. 33:11)? Посему, желая спасать, Он промышляет. Итак, промышление простирается на все и управляет применительно ко всякой твари. Это доказывает и чувство и прирожденный нам закон и разум, обращая который на сущее, мы наблюдаем в нем правильный и потребный порядок, положение и движение, за что песнословиями прославляем подобающим образом величие Создателя. А что Он, ведая и желая спасать, в состоянии сделать это, кто настолько неразумен, бессмыслен и погружен в пропасть неверия, чтобы не признать этого, когда он слышит Апостола, проповедующего Божию силу и Божию премудрость (1Кор. 1:24). И: велий Господь наш и велия крепость Его (Пс. 146:5). И: Бог наш Бог еже спасати (Пс. 67:21). И: Господь крепок и силен (Пс. 23:8). И: Господь сил (Пс. 23:10). И: се Бог наш с крепостию идет (Пс. 40:10). И: мышца силы Господа (Пс. 88:11). И: еда не может рука моя избавити, или не могу изъяти (Пс. 50:2). И: Господь сотворивый землю в крепости своей, устроивый вселенную в премудрости своей, и разумом своим простре небо (Иер. 10:12). Итак, как же спасается все, что через Него начало быть (Ин. 1:3), если Он не может спасать? Ибо если Он не может спасать, то не может и творить все из ничего. И: всяческая тем и о нем создашася, и той есть прежде всех, и всяческая в нем состоятся (Кол. 1:16–17). Как же Он носит все глаголом силы Своея (Евр. 1:3), если Он не может спасать? Как же Он свяжет сильного и расхитит сосуды его? Кто есть блаженный и единый сильный? Кто же это, если не Тот, кого ангел благовествует нам с пастырями: яко родися вам днесь Спас, Иже есть Христос Господь, во граде Давидове (Лк. 2:11). Не ходатай, ниже ангел, но сам Господь спасе нас (Ис. 63:9), Который ведает, желает и может спасти нас. Так мы должны исповедовать и верить и молить, чтобы во все времена так было. Но почему же, – оставляем подробную речь, чтобы не перейти меру, – они отвращаются от истинных святых догматов и, толкаемые страстью к миру, переходят на трудный и тяжкий путь безбожия? Сии путие суть творящих беззаконие (Притч. 1:19), ибо написано: аще не верите, ниже имате разумении (Ис. 7:9). Посему и эти, не имея веры, не постигли значения тайны Христовой. И: близ тебе есть глагол веры, во устех твоих, и в сердцы твоем (Втор. 311:14). Но они не восхотели. И даде им Бог дух усыпления, очи не видети и уши не слышати (Рим. 11:8). Посему они не познали, что без веры нельзя угодить Богу. Веровати бо подобает приходящему к Богу, яко есть, и взыскающим его мздовоздаятель бывает (Евр. 11: 6).

79. Есть же вера уповаемых извещение, вещей обличение невидимых (Евр. 11:1). И все, водимые Духом Божиим, укрепляя и утверждая ум свой во всем лучшем, получая веру, как награду за благомыслие, верою разумевают совершитися веком глаголом Божиим, во еже от неявляемых видимым быти (Евр. 11:3), как думает изрекший это. Верою, говорит он, Авель получил свидетельство, что он праведен пред Богом, а также Ной, Авраам и Моисей. А после них святые, подобно им, благоугодили Богу тою же верою. Из них одни побеждали царства, получали обетования, оказывались сильнее огня, зверей и врагов. Другие были побиваемы камнями, бичуемы, подвергаемы пытке, пребыли непобедимыми и выказали себя твердыми в вере. И те, которые не получили обетования, не получили бы и свидетельства праведности, если бы они не верили. Верою море разделяется, солнце останавливается, река удерживается, стены сами падают, и многое другое, как мы знаем, совершается ею. Увлекаемые же противным, устремляющиеся в пропасть неверия, далеко отогнанные от святыни, чуждые совершенства по вере колеблются, как младенцы, скитающиеся всяким ветром учения, во лжи человечестей, в коварстве козней лщения, ходя в суете ума их, помрачени смыслом, сущи отчуждены от славы Бо-жией, за невежество сущее в них, за окаменение сердец их (Еф. 4:14, 17–18). Посему они не достигли единения веры, познания Сына Божия, уподобившись в мыслях и настроении тем неверным, которых заклинал Бог, что они не войдут в покой Его (Пс. 94:11) по неверию их. За это они заслуженно осуждены учеником Спасителя, как люди двоедушные, не твердые во всех путях своих, подобные волне морской, поднимаемой и разгоняемой ветром (Иак. 1:6, 7). Им же он повелевает сокрушаться и плакать и рыдать и превращать смех свой в плач и радость в сокрушение (Иак. 5:1). Но неверие и нечестие их не опорочит веры нашей и не упразднит Писания.

80. И так как Писание священно и свято, и вера наша права и непорочна, а они не в силах взирать на свет истины, ибо глаза их не способны воспринимать блеск сияний, и, страдая слухом, они не в состоянии выносить звуков и голосов, то посему они осуждены, исключены из числа христиан и отчуждены. Но постараемся еще яснее показать их неверие, почерпая опять из сокровищницы апостольских речений. Апостол, бывший для всех всем, устраивая жизнь верующих, наставлял их как во всем, что подает жизнь и спасение, так и смягчал их нравы и обычаи поучением и касательно употребления пищи, дабы недолжное употребление её не привело к дурному концу, ибо это для несовершенных и только что обратившихся к евангельской вере могло быть поводом к соблазну, от коего могли бы погибнуть те, за которых умер Христос; а для немоществовавших еще верою это было бы препятствием к совершенству и служило бы ясным доказательством того, что их помыслы не очистились. Это и случилось тогда с уверовавшими от обрезания (иудеями), старавшимися тщательно соблюдать Моисеевы постановления о пище. Посему апостол говорит: вем и извиыцен есмь о Христе Иисусе, яко ничтоже скверно само собою, точию помышляющему, чмо скверно быти, оному скверно есть (Рим. 14:14). Что это так, прекрасно научает нас и евангельское изречение, гласящее: не входящее в уста сквернит человека (Мф. 15:11). Не станем теперь говорить о том, что было открыто божественному Петру, когда он видел сходящее к нему с неба полотно, привязанное за четыре угла, и когда глас взывал к нему, чтобы он заколол и ел, что там было. И когда он отказался, так как то ему казалось нечистым, и отвратился от необычной пищи, то снова получил откровение, что нет ничего нечистого в том, что очистил Бог (Деян. 10:11–15).

На основании приведенных свидетельств пусть каждый рассудит, откуда исходит учение их подложного догмата о нечистоте и осквернении. Ведь если то, что входит внутрь чрева, удаляется и извергается путем выделений через созданные природой отверстия, человек, не чуждый священных заповедей и не лишенный понимания истины, не станет считать скверным и нечистым, как принадлежащее к собственной природе этого предмета. А если, напротив, оскверняет и грязнит свою душу тот, кто считает нечистым что-либо из определенного нам Богом в пищу, добровольно допуская в себе недуг слабой веры и хромая при отыскании истины, ибо имеет ложный взгляд на пищу и пускается в её различение: то неужели же считающий нечистым то, что являет нам собою образ и подобие тела Господня и приводит на память Его божественное и спасительное воплощение, не осквернит и не загрязнит свою душу и тело и вследствие сего не сделается скверным и гнусным, так как он не считает их равными даже названным предметам, но ставит их гораздо ниже? Затем, если дерзнувший усвоить употреблению пищи осквернение или нечистоту припишет этим нечто, достойное порицания, Творцу, приведшему все из небытия в бытие, то ясно, до какой дерзости и поношения дойдет тот, кто станет ругаться над приличествующими Самому Создателю всех, поскольку Он соделался подобным нам человеком, священными и чистыми изображениями.

Если поэтому усвоившие ошибочный взгляд на пищу не избавятся от порицания и обвинения, то чему ужасному не подвергнутся оскорбляющие Бога в главном предмете нашей веры? Итак, святыни, как и подобает, справедливо должны находиться в достойном их почтении у правомыслящих. Те же, которые неразумно хромают в этом, по справедливости будут считаться скверными и нечистыми, ибо они оскверняют то, что Бог прославил, и противятся апостольскому вразумлению. Ведь и сомневающийся, если вкушает, то осуждается, потому что, приступая (к пище) с сомнением, разве он не может считаться хуже неверного? Затем, все, что не от веры, есть грех, поскольку дело касается и пищи, ибо этим открывается не природа вкушаемого, а несвобода и недоброкачественность веры вкушающего. Ничто не создано Творцом всяческих, что не достойно всякой похвалы в глазах тех, которые усвоили здравые и правильные понятия о вещах. Посему думать, что есть нечто нечистое из сотворенного Богом, совсем глупо, как скоро все сотворенное Им есть добро зело. А что касается догматов, то грех неверия является не от исследования евангельского учения (ибо оно непорочно, свято и божественно), а от неразумия и гордости неразумцев. Так как они к святыне приступают без веры, то погрешают и считают нечистым то, что свято, и поэтому совершенно заслуженно могли бы быть названы жрущими идолам, как неспособные различать между святым и нечистым. Следовательно священные иконы не должны быть отвергаемы ради неверия нечестивцев. Пусть же они вводят неверную веру. Мы и до сего дня такой не знали. А насколько догматы разнствуют с пищей, настолько конечно различно и осуждение погрешающих в отношении к ним. Итак, не желая знать то, что полезно, они действительно отказались и отпали от божественного и будут считаться врагами Божиими.

81. Все это доказывает, что по своему неразумию и невежеству они не веруют, оказываются с неискусным и оскверненным умом, далеко отстоят от религии христианской и, как необрезанные сердцем, не войдут в собрание Господне. Бесстыдно восставая против всего, с медным лбом, непреклонным и жестоким сердцем, они выступили врагами христиан, дерзко и упорно отвергая свыше переданные, как письменно так и устно, законоположения и тайны и выказывая себя ругателями всего, относящегося к религии. Их не убедило ни евангельское, ни апостольское, ни пророческое слово, не устыдили их догматы отцов и учителей Церкви, не вразумило их никакое другое, исходящее от Духа, научение, не смягчили их увещания отцов духовных и плотских, не вызвало в них благоговения ни множество божественных храмов, наполняющих всю землю и блещущих древностью и святостью, ни множество, не поддающееся описанию и исчислению, священных сосудов, благоприлично украшенных священными изображениями, ни вера и любовь к Богу строителей и блюстителей, ни усердие приносящих. Все это, предлежащее взору всех и очевидное, едва не издает гласа, ясно и громко проповедуя великое и честное таинство воплощения Христа и ревность и теплоту любви и веры в Него. Но что особенно достойно удивления, так это то, что их не устрашила, помимо всего прочего, продолжительность времени, коим все утверждается и от коего все оказывается получающим силу природы. Теперь прошло уже восемь столетий с того времени, как все это предано, возобладало и держится на протяжении всего этого времени до сих пор, как бы необузданно ни неистовствовали беззаконники.

82. И разве это не явное безумие и бессмыслие? Что скажут они о прежде живших и отсюда отшедших? Неужели они все были идолопоклонниками и совершенно лишились спасения? Но как же в таком случае окажется истинным для них Христос, сама Истина? Как могли бы они верить Ему, когда Он говорил: в дому Отца моего обители многи суть (Ин. 14:2), то есть многие различения и разделения достоинств, ибо как многочисленны роды жизни, так не одинаково для каждого из живших и воздаяние, которое измеряет соответствующими наградами Тот, Кто испытывает это и всем раздает по достоинству. Ведь много различных жребиев в будущем блаженстве. Но может быть, и это не верующие ни во что будут отвергать, как басню, ибо каким образом достигшие до конца этого века и как бы предела жизни, гораздо менее достойные людей прежних, могут наполнить бесчисленное множество тех обителей? Где будут розданы награды и венцы тем, кои до крови подвизались за православную веру? Я думаю, что даже дети Иудеев и слушающие это из других народов весьма посмеялись бы над ними. Все ведь стараются держаться своей религии, как написано: аще премешиша язы ́цы боги своя, и тии не бози суть (Иер. 2:11) и не язык ли к Богу своему (взыщет)? (Ис. 8:19). Из людей одни только христиане (если можно называть христианами тех, которые приняли христианство только по имени, а не на деле) несчастные безбожно и дерзко нападают на христианскую веру и, как святотатцы, отвергают её священные символы. Но, богоненавистнейшие и безбожнейшие, послушайте вы все, кто так думает и мыслит: так ли вы должны относиться к Творцу? Творец по неизреченной благости вызвал тебя из небытия к бытию, снова восставил тебя впавшего в грех, страданием плоти своей приял смерть и ради тебя подвергся позорнейшему наказанию, уничижил Себя до смерти, смерти же крестной (Флп. 2:11), и пролил Свою кровь, чтобы Собою искупить тебя, преданного греху, чтобы уничтожить идолов, избавить тебя от идольского безумия и заблуждения, освободить от тирании врага, чтобы призванием к Себе спасти от пленения и даровать изначальное совершенство. И ты дерзаешь это против Спасителя? Он страдает за тебя, а ты Его поносишь? Он распинается, а ты Его ругаешь? Что же отличает тебя от распинателей? В чем не сходствуешь с богоубийцами? Напротив, разве ты не превосходишь их злобою? Те осудили и убили Распятого раз, а ты вместо того, чтобы покланяться Благодетелю и исповедовать величие столь великого благодеяния, каждый день распинаешь, поносишь и помышляешь на Него зло, бросаешь в Него оскорбительными словами, как Иудеи – камнями, и не опускаешь ничего самого скверного и нечестивого говорить, делать и беззаконствовать против Бога.

Весьма хорошо описал слепоту душ ваших великий Исаия, говоря: не уведаша смыслити, яко отемшеша очи их, еже видети, и разумети сердцем своим (Ис. 44:18). Глаголахом неправду и не покорихомся и поучихомся от сердца нашего словесем неправедным (Ис. 59:13). Уничижая и отвергая таким образом все домостроительство Спасителя нашего Христа, они в сущности выказывают себя идолопоклонниками. Мы же, здраво и благочестиво веруя в Него, благоприлично покланяемся святыням, почитаем древне-переданные нам священные изображения и воздаем им подобающее почтение, ибо они святы, и честь поклоняемых мы относим к первообразу, не допускаем ни в каком случае думать о них что-либо оскорбительное, посему и да не отнимаем что-либо из подобающего им почтения. С верою и полным убеждением мы приступаем к святым и вследствие этого не можем почитаться идолопоклонниками, как говорят те богоненавистники и одержимые неверием. Напротив, с великим учителем истины мы взываем: исповедуемо велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася Ангелом, проповедан бысть во языцех, веровався в мире, вознесеся в славе (1Тим. 3:16).

Если можно признать нас достойно подвизавшимися за святую нашу и непорочную веру, то благодарение Богу, дарующему просящим слово в отверзение уст их. Если же подвергнемся преследованиям, то благо пострадать со Христом, удостаиваясь, если это не много сказать, идти по стопам святых учителей наших, – во славу Самого Христа, истинного Бога нашего, и в честь святой Церкви Его, – Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Отцем и пресвятым и животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Предисловие к следующим 26 свидетельствам

Оканчивая состязание о непорочной и пречистой вере нашей и изобличая безрассудство дерзко восстающих против истины, мы вооружили поборника правой веры мечем Духа – боговдохновенными изречениями, дабы он пребыл неуязвимым в то время, как нечестивые постоянно бросают остриями лжи и поражают правое учение веры стрелами дерзких речей. Так как у нас есть образец и как бы установлено правило, как люди, на то поставленные и благочестиво изучающие священные догматы наши, должны обращаться с учением веры нашей, то мы, насколько возможно кратко, изложим это правило, делая извлечения из боговдохновенного Писания, черпая также из учения избранных и славных отцов наших – извлечения, которые послужат к напоминанию и пользе со смирением и вниманием читающих оные. Некоторые места мы постарались кратко изложить им в нижеследующем прибавлении, дабы они не претерпели одинаковой участи с не покоряющимися истине. Последние, как любители лжи, всегда с неудовольствием относящиеся к из следованию истины, одни по неверию, а другие объятые невежеством, впали в пропасть нечестия. Рабствуя своим собственным желаниям, они стараются по своему великому неразумию и непониманию, пытаются составить свое собственное мнение, а ясные и правые догматы веры извращают неприличными, праздными и пустыми вопросами. Отсюда и в родоначальники себе берут и учителями выставляют тех, кои древле были поборниками нечестия и безбожия и кои возможно далее были отогнаны соборною Церковью. И богословы наши, свыше наставляемые, назвали безбожием ересь тех, коих они взяли себе в помощники и вооружились против Церкви. Правомыслящие же, как послушные ученики евангелия, да не увлекаются сверх должного в излишние изыскания, ибо учение веры должно быть принимаемо простым сердцем. Особенность веры состоит в том, чтобы без излишней пытливости приступать к предмету веры, принимать его простою мыслью и по добровольному влечению, а не требовать доказательств, – и воздерживаться от словесных состязаний, совершенно бесполезных и скорее причиняющих душам не малый вред. Это – занятие еретиков, – искусство эллинов, которые, занимаясь суесловием и противною болтовней, наполняют вздором себя и своих ближних, всуе бьют воздух и совершенно уклоняются от истины. Невозможно выразить, сколько безумия и невежества в том, чтобы бороться с признанным и очевидным. Благомыслящие же пусть благоразумно и смиренно приклонят ухо свое к научениям Духа для принятия вразумления касательно таких предметов, ибо вмещает их одна только вера, свободная от человеческих мудрствований, а также святая любовь к божественному в душевно-расположенных к нему, – дабы им пожать обильный плод порождений своего благопослушания от Того, Кто может ценить это, в благой надежде получить своевременно славное воздаяние.

Из святого евангелия от Иоанна. Иисус, услышав, что бывшего слепого выгнали вон, и нашедши его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия? Тот отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: но ты видел Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! и поклонился Ему (Ин. 9:35–38).

Оттуда же. Потому не могли они веровать, что, как сказал еще Исаия, народ сей ослепил глаза свои, и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы я исцелил их (Ис. 6:10). Сие сказал Исаия, когда видел славу Его, и говорил о Нем. Впрочем и из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги. Ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию (Ин. 12:39–43).

Оттуда же. Веруйте в Бога и в Меня веруйте (Ин. 14:1).

Из послания святаго Апостола Павла к Римлянам. Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность (Быт. 15:6). Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность. Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: «Блаженны, чьи беззакония прощены, и чьи грехи покрыты; блажен человек, которому Господь не вменит греха» (Пс. 31;1–2).

И еще: А праведность от веры так говорит: не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? то есть, Христа свести (Втор. 30:2). Или кто сойдет в бездну? то есть, Христа из мертвых возвести (Рим. 10:6–7).

И еще: Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (ст. 10).

И еще: Сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере, а все, что не по вере, грех (Рим. 14:23).

Его же из послания к Коринфянам. Чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией (1Кор. 2:5).

Его же из послания к Евреям. Мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в вере ко спасению души. Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что века устроены Словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое. Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще. Верою Енох переселен был так, что не видел смерти, и не стало его; потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу. А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает. Верою Ной, получив откровение о том, что еще не было видимо, благоговея приготовил ковчег для спасения дома своего; ею осудил он (весь) мир и сделался наследником праведности по вере. Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие; и пошел, не зная, куда идет. Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования; ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог. Верою и сама Сарра, (будучи неплодна) получила силу к принятию семени, и не по времени возраста родила; ибо знала, что верен Обещавший. И потому от одного, и притом омертвелого, родилось так много, как много звезд на небе, и как бесчислен песок на берегу морском. Все сии умерли в вере, не получив обетований; а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли; то имели бы время возвратиться. Но они стремились к лучшему, то есть, к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом, ибо Он приготовил им город. Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака, и, имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя. Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить. Почему и получил его в предзнаменование. Верою в будущее Исаак благословил Иакова и Исава. Верою Иаков, умирая, благословил каждого сына Иосифова, и поклонился на верх жезла своего. Верою Иосиф, при кончине, напомнил об исходе сынов Израилевых, и завещал о костях своих. Верою Моисей, по рождении, три месяца скрываем был родителями своими; ибо видели они, что дитя прекрасно, и не устрашились царского повеления. Верою Моисей, пришедши в возраст, отказался называться сыном дочери Фараоновой, и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное, греховное наслаждение, и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища: ибо он взирал на воздаяние. Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы <текст отсутствует> о беспредельно нас превышающем? Господь наш Иисус Христос предлагал некогда Никодиму учение о духовном возрождении и говорил так: аминь, аминь глаголю вам: Аще кто не родится свыше, не может внити в царствие Божие (Ин. 3:5), потом к этому прибавил дальнейшие слова. Когда же Никодим совсем ничего не понимал, тогда Христос, показывая, что грубому человеческому уму совершенно недоступна высота заключающихся здесь мыслей, говорит: Аще земная рекох вам, м не веруете: како, Аще реку вам небесная, уверуете? И сверх того прибавил: аминь, аминь глаголю вам, яко, еже вемы, глаголем, и еже видехом, свидетельствуем: и свидетельства нашего никто же приемлет (Ин. 3:11–12). Итак, неисследимо то, что выше нас. И если истинно, что мы согласно написанному, даже яже в руках обретаем с трудом (Прем. 9:16), то разве не необходимо признавать, что в том, что превосходит наше понимание, совершенно необходима вера, не сопутствуемая пытливостью и не сопровождаемая пустыми вопросами? Ведь в таких предметах особенно ценится благоразумие.

Его же из второй книги диалогов с Ермием. Не следует принятое верою испытывать смелыми изысканиями: вера не подлежит исследованию. Как упование видимое несть упование уже, еже бо видит кто, что и уповает (Рим. 8:24), так и вера, исследуемая и не имеющая неисследимого, не была бы верою, подобно приведенной в пример надежде. То, что чтится верою, свободно от всякого испытания.

Святого Иоанна Златоуста из толкования послания к Римлянам. Могущему же вас утвердити по благовествованию моему, и проповеданию Иисус Христову, по откровению томны, лгьты вечными умолчанныя, явлшияся же ныне, писанми пророческими, по повелению вечнаго Бога, в послушание веры во всех языцех погнавшияся. Говоря о проповеди Иисуса Христа, то есть о том, что Он проповедовал, речь показывает достоверность проповеди, ибо она, говорит Апостол, есть евангельское учение, а не наше. И никому, говорит, эта тайна прежде нас не была известна. Предопределена она была древле, а открылась ныне пророческими писаниями. Итак, не бойся отступить от закона, ибо этого хочет закон, это предсказано издревле. И не исследуй, почему явлено теперь. Это совершилось по повелению Бога, и нужно не испытывать эту тайну, а покоряться ей. Вера требует послушания, а не исследования, особенно когда повелевает Бог.

Его же из толкования второго послания к солунянам.

Тем же уб ο, братие, стойте, и держите предания, имже научистеся или словом, или посланием нашим (гл. 2:15). Отсюда открывается, что Апостолы не все передали в посланиях, но также и бесписьменно. Однако же то и другое одинаково достоверно. Посему и церковное предание считаем достоверным. Существует предание, не ищи ничего более. Словами этими Апостол показывает, что много было колебавшихся.

Его же из толкования послания к Евреям на слова

(V, 1): всяк б ο первосвященник, от человек приемль и прочее. Посему мы веру восприняли, дабы не быть вынужденными впадать в бесчисленные ереси и подвергаться затруднениям. А если кто решится или прибавить, или убавить что из неё, это мы должны считать подложным. И как те, кои дают правила, не требуют бесконечно проверять их, а повелевают держать данное, так и относительно догматов.

Святого отца нашего Василия из толкования на Псалом стопятнадцатый. Веровах тем же возглаголах: аз же смирихся зело. Аз же рех во изступлении моем: всяк человек ложь. Впереди слова о Боге должна идти вера. Вера влечет душу к признанию скорее, чем логические исследования, – вера, являющаяся не от геометрической очевидности, а от воздействия Духа. И немного после: необходимо, чтобы начала каждой науки принимались без исследования, потому что не возможно, чтобы те, кои спорят о первых началах, правильно и по порядку в состоянии были дойти до конца. И это можно видеть даже на светских науках. Если не допустит первых истин в геометрии, то нельзя выводит последующего. И кто оспаривает первые и элементарные начала в арифметике, тот преграждает путь к дальнейшему. Равным образом и начала врачебной науки для врачей не доказуемы. И во всякой другой научной области, которая идет к цели методично и по порядку, невозможно требовать доказательства первых предположений, но необходимо, чтобы, допустив без проверки начала выводных наук, следили за тем, что из них вытекает. Точно также и тайна богословия требует признания верою без исследования. Подобает, говорит Апостол, веровать, что Бог есть, а не спрашивать и спорить, что Он такое. И если без сомнения вера есть уповаемых извещение, вещей обличение невидимых (Евр. 11:1), то не старайся видеть то, что лежит далеко, и не подвергай сомнению ожидаемое потому, что не можешь достигнуть его знанием. И немного спустя: и всякий, выступающий говорить и не имеющий веры, будет говорить вздор, ибо речь его не будет иметь никакого предмета. Посему начало мудрой речи есть вера, твердо насажденная в сердце говорящего.

Его же из книги против Евномия, где он показывает, откуда произошло неверие.

Правы путие Господни, и праведнии пойдут в них: а нечестшии преткнутся в правых (Ос 14:11). И к удивлению, тоже самое, из чего извлекают пользу здравые в вере, вредит недугующим о стязаниях и словопрениях праздных, как сказал апостол (1Тим. 6:4)! А что злонамеренно и с пытливостью, особенно же с неверием, предлагать вопросы о Боге – есть душевная болезнь, сие всякому известно. Ведь если не верят самому всесвятому Богу в том, что относится к Нему Самому, то послушают ли Его пророков и апостолов, говорящих в божественных Писаниях о Нем и об имеющих уповать на Него? И немного после: ты предлагаешь вопросы с тем, чтобы найти не веру, а безверие. Это справедливо, по написанному: в злохудожну душу не внидет премудрость (Прем. 1:4). Верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду: и друг Божий наречеся (Иак. 2:23). Другом Божиим блаженный Авраам именуется и есть, друг по вере, друг по послушанию Богу. А ты – враг по неверию и преслушанию пред Богом. Верова же Авраам Богови; веровал, как он, и не неверовал, как вы. Посему он – друг, а вы – враги. Враги Господни солгаша ему по написанному (Пс. 80,:26).

Святого Отца нашего Григория Богослова из слова о святом крещении. Если Бог утверждает договоры людей, являясь посредником, то сколь опасно оказаться нарушителями договора, который мы заключили с самим Богом, и виновными не только в других прегрешениях, но и во лжи пред Истиной! И несколько после: не мудрствуй и не умышляй против своего спасения. И если мы обманываем других, то себя обмануть не можем. Шутить над собой весьма опасно и неразумно. И немного спустя: сохрани для меня написанное, во времена изменчивые оставаясь неизменным в неизменном предмете.

Святого Григория, епископа Нисскаго, из сочинения о творении человека гл. 23. Ведь и Авраам и другие патриархи имели желание видеть лучшее и не переставали искать небесное отечество, как говорит Апостол (Евр. 11:14); и однако они пока еще обретаются в надежде этой благодати. Богу лучше что о нас презревшу, да не без нас совершенство приимут (Евр. 11:40). Поэтому, если оказывается промедление для тех, кои издали одною верою и надеждою видели лучшее и радовались, как свидетельствует Апостол (Евр. 11:13), принимая несомненным достижение надежды и достоверным обетование, то что же делать многим из нас, для которых не остается надежды на лучшее, благодаря жизни нашей? Нужно заметить также, что Григорий в главе 19-ой говорит, что неверие с прочими душевными болезнями, которые он перечисляет, походит на ярость неразумных животных, которая (в людях) возрастает от содействия разума.

Его же глава 24. Слыша слова Писания, что все от Бога, мы веруем сему, а как было в Боге, этого мы не считаем нужным исследовать, как превышающее наш разум, веруя, что для божественной силы все возможно – и создавать несуществующее и сущему по изволению усвоять качества. Отсюда мы последовательно полагаем, что сущему для происхождения из несущего достаточно силы Божественного хотения. Таким образом, если мы и отнесем к одной и той же силе и преобразование существующего, то не допустим веры во что – либо неподобающее.

Святого Отца нашего Дионисия, епископа Афинского, из книги IV об именах Божиих, гл. 24. Писание называет погрешающими в ведении тех, кои немоществуют или явным незнанием или неделанием добра, а равно ведающих волю (Божию), но не творящих её, – слушающих, но немоществующих в вере и делании добра. А некоторые даже и не желают и думать о добродетели, по развращению или по слабости воли.

Святого Афанасия из слова против единомысленников Павла Самосатского и о вере, что Христос один. Апостолы тотчас, изшедши, согласно проповедали Христа Сына Божия. И после несколько: какая нужда вопрошать и состязаться? Верить нужно, почитать и поклоняться. И немного после: я не спрашиваю, каким образом один и тот же страстен и бесстрастен, Бог и человек, дабы, исследуя как и отыскивая способ, мне не потерять предлежащего нам блага. Прежде всего следует верить и славить, а потом просить утверждения этого свыше, а не добиваться его снизу. Во втором или третьем слове против Ариан тот же отец говорит: если кто, задаваясь вопросами о Боге, встретит недоумение, то он не должен и отказываться от веры в Писание: лучше недоумевая молчать и верить, чем не верить ради недоумения.

Сказанное я считаю достаточным для напоминания и, немного будет сказать, для удостоверения охотно внимающих божественному и ревнующих о вере. Но каждый из верных и благоразумных, трудолюбиво исследуя эти вопросы, может собрать и больше свидетельств как из священного Писания, так и из священных трудов богоглаголивых отцов наших. Эти свидетельства увещевают к простому образу веры и убеждают бесхитростно с доброю совестью держаться чистоты правых догматов, возвещая получение совершенных наград за таковые труды от Спасителя всех нас и Владыки Христа истинного Бога нашего.