Святитель Василий (Богдашевский)
О покаянии. Слово в пяток первой Недели Великого Поста

О покаянии

И помяну Петр глагол Иисусов,

реченный ему, яко прежде даже петель

не возгласит, трикраты отвержешися мене.

И изшед вон плакася горько (Матф. 26:75).

Тяжело, невыразимо мучительно было состояние святого Апостола Петра после его отречения от Христа, Еще за несколько часов пред тем, на пути со Христом и Апостолами в гору Елеонскую, когда Спаситель сказал: вси вы соблазнитеся о мне в нощь сию: писано бо есть: поражу пастыря и разыдутся овцы стада, Петр решительно уверяет Учителя: аще и вси соблазнятся о тебе, аз никогда же соблажнюся (Матф. 26:31–33; Марк. 14:27–29). Христос на эти слова предрекает Петру троекратное отречение от Него, но Петр вновь смело заявляет: аще ми есть и умрети с тобою, не отвергуся тебе (Мат. 26:34–35). Затем в саду Гефсиманском, желая защитить Господа от врагов, Петр извлекает нож, ударяет им первосвященнического раба и отсекает ему правое ухо (Иоан. 18:10). А что другое, как не любовь ко Христу, побуждает его, при содействии в возлюбленного ученика, проникнуть во двор первосвященнический, где производился суд над Господом (Иоан. 18:15–16), чтобы быть свидетелем происходящего там, оставаться вместе со страдающим Господом, не покинут Его в этот тяжелый час. Не простое, конечно, любопытство влекло его туда. И вот теперь с апостолом Петром происходит такая необыкновенная перемена! Забыты его недавние решительные уверения, забыт сад Гефсиманский, исчезло его прежнее мужество и беззаветная преданность Учителю, Трижды он отрекается от Христа, – сначала без клятвы: не вем что глаголеши (Матф. 20:70, ср. Марк. 15:67; Лук. 22:57); потом с клятвою: не знаю человека (Матф. 26:72); наконец – с усиленною и многократною клятвою: начат ротитася и клятися, яко не знаю человека (Матф. 26:74). Петр отрекается от Того, ради Которого все он оставил (Матф. 19:27), Которого он первый исповедал Сыном Бога Живаго (Матф. 16:16), о Ком сказал: к кому идем? глаголы живота вечнаго имаши. И мы еровахом и познахом, яко ты еси Христос, Сын Бога Живаго (Иоан. 6:68–69). Отрекаясь от Христа, Петр отрекался от своей жизни. Невыразимо тяжело было его падение и он плакася горько. Он искупил свою вину покаянием и слезами, и Господь простил ему, я вновь восстановил его в апостольском звании (Иоан. 21:15 и дал.).

Падение и восстание апостола Петра напоминает нам, братие, о наших собственных, падениях и о необходимости нашего восстания от духовного сна Мы многоразличным образом отрекаемся от Христа; есть нам в чем каяться. Оскудевает среди нас истинная и искренняя вера, иссякает христианская любовь, угасает христианское упование жизни и бессмертия. Нет между нами мира, нет единения, а враг сеет среди нас всякого рода вражду. Какая-то тайная и явная злоба разделяет нас; самому искреннему слову мы часто не верим. Истинное Христово нравоучение мы готовы считать каким то низшим научением и выше всего ставим защиту себя, своих прав, свое собственное самолюбие, не щадя при этом личности других. Мы как, будто совершенно забыли слово Господа нашего: любите враги ваша, благословите кленущыя вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящыя вам напасть и изгонящыя вы (Матф. 5:44). Апостол пишет: «откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений ваших воюющих в членах ваших? Желаете – и не имеете; убиваете и завидуете – и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете – и не имеете, потому что не просите; просите и не получаете, потом что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений» (Иак. 4:1–3), Неприложимы ли эти слова святого Апостола к нам, к нашему времени? Мы враждуем, и завидуем, и нравственно убиваем других. Мы ничего не можем достигнуть, потому что только препираемся и творим всякого рода распри. Мы не имеем, нуждаемся, так как не просим у Бога: религиозное сомнение разъедает нас, а надеемся на свои собственные силы. А если просим, то просим не того, что действительно нам необходимо, что служит к нашему истинному благу, что подлинно нас возвышает, а желаем того, что удовлетворяет наши низменные чувственные вожделения.

Есть, братие, нам в чем каяться. Апостол научает нас отложить, – сбросить, как ветхую одежду, «всякую злобу, и всякое коварство и лицемерие, и зависть, и всякое злословие» (1Петр. 2:1). Эти пороки теснейшим образом связаны между собою. Всячески нужно избегать злобы сердца, т. е. дурного, недоброжелательного, мстительного отношения к другим. Где имеет место такая настроенность души, там употребляют всякие коварные средства, чтобы повредить другому, подстерегают ближнего своего, как некоторую свою добычу. Но эти коварные средства, чтобы они вернее приводили к намеченной цели, стараются как ни будь прикрыть, иначе они могут быть обнаружены, а отсюда расточается всякого рода лесть. Но, льстя и унижаясь, чувствуют в то же время свою зависимость от того, кому льстят, считают свое положение худшим по сравнению с положением другого. Поэтому в глаза – лесть, в душе – злоба и зависть, а пред другими, на стороне – клевета и злословие. Этой клеветы и злословия ныне так много, что трудно охранить свою честь, свое доброе христианское имя. Где не могут повредить прямым путем, там пользуются целою совокупностью клеветнических измышлений. Клевета окружает самого честного человека, и трудно ее разоблачить, ибо если ее паутину уничтожают с одной стороны, ее начинают плести с другой. И сколько жизней губит эта клевета и злословие, имеющие свою основу в злобе человеческого сердца!...

Покаянию научает нас святой Апостол, когда говорит: «Отвергнувши ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу» (Ефес. 4:25). Ложь безусловно противна существу христианского звания и состояния. В живом теле глаз не может обманывать слух, а слух зрение, рука – ногу, а нога – руку, а иначе последует, полное расстройство жизни тела. Но мы составляем именно тело Христово; отношения между нами должны быть полны любви, искренности, доверия. «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу» (Ефес. 4:20–27). Тушите в своем сердце гнев, если это не есть гнев святой и праведный, при первом его возникновении; не давайте ему усиливаться, ибо он от лукавого. Если солнце зайдет во гневе нашем, если мы возляжем на ложах своих с гневным чувством на брата своего, то мы не ученики Христовы, не члены Его Тела «Если принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твои имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Матф. 5: 23–24). «Крадый – продолжает свое наставление святой Апостол – вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся» (Ефес. 4:28). А сколько этих грабителей – явных и тайных, разного рода тунеядцев, появилось в наше время! «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе дли назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Ефес. 4:29). Вот, истинная цель слова: назидание, утешение ближнего, укрпление веры, нравственное совершенствование. Атак ли теперь? Не портит ли это слово добрые нравы? Не усиливает ли оно нравственную гнилостность? «И не оскорбляйте Святого Духа Божия, которым, вы запечатлены в день искупления» (Ефес. 4:30). В крещении мы сподобились Христу, «дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить во обновленной жизни» (Римл. 6:4). «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от нас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Ефес. 4:31–32).

Таковы плоды совлечения ветхого человека и облечения в нового, «созданного по Богу в праведности и святости истины» (Ефес. 4, 24), а это «совлечение» и «облечение» без покаяния не возможно. Необходимость последнего могут отрицать только люди беспечные, ленивые, легкомысленные, вовсе не задумывающееся над собою и своею жизнью. Если в обыкновенных, житейских делах нужно нам оглянуться назад, поразмыслить, чтобы в будущем не творить старых ошибок; то тем более, конечно, это необходимо в религиозно-нравственной жизни, ибо нет ничего ценнее нашей души, которая живет или нравственно умирает, спасается или погибает, находится во тьме или начинает для нее рассветать день и утренняя денница восходит в сердцах наших (2Петр. 1:19) «Покайтесь» (Марк. 1:15) – это основной евангельский призыв. Спящии... в нощи спят, а мы сынове не нощи, а дне (и Солун. 5:7–8); нощь для нас прейде, а день приближися. Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света (Римл. 13:12).

Вникнем, братие, для своего назидания ближе в евангельское повествование об отречении и восстании апостола Петра.

Петр уверяет Господа, что хотя бы и все соблазнились о Нем, но он не соблазнится. Он следовательно считает себя крепче, устойчивее других; он усматривает в себе особенные преимущества: он выделяет себя из ряда других, надеется на собственные силы. Вместо того, чтобы говорить Господу: «приложи нам веру», «помилуй мя», «спаси мя», Петр упорствует и заявляет: «аще ми есть и умрети с тобою, не отвергуся тебе». Апостол отрекся от Христа вследствие своей самонадеянности; он положился исключительно на свои собственные силы. Как часто эта самонадеянность является причиною и наших падений. Мы забываем, что только в единении с Господом, при Его благодатном содействии, можем сотворить что-нибудь доброе. Бог есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти о благоволении (Филип. 2:13). Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Иак. 4: 6), Не должны мы самоуверенно заявлять: «этого мы не сделаем», «другие, быть может, не устоят, а мы окажемся твердыми», «мы не уклонимся». Симоне, Симоне, се сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу; аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя (Лук. 22:31–32). Где же после этого самоуверенность, самонадеянность? Где похвала? Отгнася. Каким законом? Законом евангельским. Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко рабы неключими есмы: яко еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лук. 17, 10).

Петр отрекается от Христа, в виду угрожавшей ему опасности, из страха за свою жизнь, «страха ради иудейска». Прежде пылкий, мужественный и решительный он теперь стоит и греется у разведенного костра Забыл он о своей обещанной им неизменной верности Господу, забыл о Гефсиманском подвиге Христа, забыл о любви Господа к нему. Стоит и греется, а когда спросили, отпирается! «Побежденный страхом, он не сносит угрозы бедной и бессильной служанки». Так часто и мы «стоим и греемся», и учение Христа для нас как бы не существует. Сколько всяких, страхов предносится нам, когда нужно быть верным Евангелию. И «время ныне не таково», и «обстоятельства не позволяют», и «может это не понравиться другим», и «наука собственно говорит иное». И стоят пред нами эта «бедная и бессильная служанка» и родственник Малха, и не позволяют нам двинуться, отнимают у нас всякую христианскую энергию. И стоим, и греемся!.. А из того, что мы спокойно греемся, Христос поругаем бывает, Христос заушается, Христа ударяют по ланитам, возлагают на Него терновый венец. Кому не известно, каким нападкам, поруганиям, прямым кощунствам подвергается ныне христианство, как некоторые ожесточенные враги его желали бы с корнем вырвать его и заменить новым учением. Что же мы стоим и греемся?.. Не забудем слов Спасителя нашего: всяк убо, иже исповесть мя пред человеки, исповем его и аз пред Отцем моим, иже на небесех; а иже отвержется мене пред человеки, отвергуся его и аз пред Отцем моим, иже на небесех (Матф. 10:32–33),

Петр сознал свою вину, всю глубину своего падения, когда Господь, обратившись, взглянул на него (Лук. 22:61).

В этом взоре было столько любви, снисхождения к немощи Петра, но в то же время столько обличения и укоризны. Взор этот проникал в самое сердце Апостола, во внутреннейшее его души, и все, что Петр от страха временно забыл, все это вновь теперь представилось ему с удвоенною силою и ясностью. Вспомнил он о божественном предведении Учителя, вспомнил о Его дивном учении и дивных делах и чудесах, вспомнил, что ради Него он все оставил, что Его исповедал Сыном Божиим, что с Ним был на горе святой и слышал о Нем божественный голос (2Петр. 1:17–18). Вспомнил!.. Как же он уверял, что не знает человека?... И изшед вон плакася горько... Братие! Мы забываем о Христе и отрекаемся от Него, но Господь обращается к нам и зрит нас. И без внешнего обличения со стороны людей есть обличающий нас взор Господа, который, конечно, сильнее всякого людского обличения. Господь стоит при дверях нашего сердца и стучит (Апок. 3:20); Господь призывает нас к покаянию; Господь ищет единую заблудшую овцу и несет ее на Своих раменах, (Лук. 15:5). Не будем противиться божественному любвеобильному и в тоже время обличительному взору.

Петр трижды отрекся от Христа и Господь впоследствии трижды его вопрошает: Симоне Ионин, любиши ли мя (Иоан. 21:15 и дал.). И трижды Петр ныне заверяет: ей, Господи, ты веси, яко люблю тя. Вот голос истинного покаяния! Падаем, согрешаем, ибо забываем о Христе, не любим Его, и вновь восстаем к жизни, приносим покаяние, когда в нашей душе возгорается благодатное пламя любви к Спасителю нашему, искреннее желание единения с Ним. Аще любите мя, заповеди моя соблюдите (Иоан. 14:15).

Все мы, братие, согрешаем и все имеем нужду в очистительной силе покаяния. Не знает его только гордый фарисей и вычисляет свои добродетели. «Я, говорит, не такой грешник, как все люди, или как этот мытарь. Бедная и несчастная душа! Ты осудила всю вселенную: для чего же еще оскорбила и ближнего твоего? Мало было бы тебе вселенной, если бы ты не осудила и мытаря? Поэтому ты обвинила всех и не пощадила даже и одного человека. «Я не таков, как все люди, или как этот мытарь: дважды в неделю пощусь, даю бедным десятую часть моего имущества». Надменные слова произнес фарисей! Несчастный человек². Для него покаяние не существует, как закрыто оно для всех гордых и самообольщенных. Господь вразумляет нас словами: «ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды», а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, к наг... Будь ревностен и покайся» (Апок. 3: 17–19).

Покаяние должно быть делом свободным; никто внешним образом не может нас понудить каяться. Покаяние должно быть пред лицем Бога, знающего наши тайные помышления, а не пред лицом людей. Не льститесь. Бог поругаем не бывает. Пути покаяния известны: исповедание грехов, сокрушение в них, пост, молитва, милостыня. Что говорить одним языком: «я грешен». Нужно сказать это сердцем, нужно плакать о своем грехе, как плакал апостол Петр. И нет такого греха, которого Бог не простил бы, при искреннем, сердечном покаянии. Есть только хула на Духа Святого, – явное отметание благодати Божией, сознательное поругание ее, которое не простится человекам (Матф. 12:31). Но такие люди и не способны к покаянию; потребность в нем не возникает в их душе.

Только грубые материалисты, неверы, каких много в наше время, могут отрицать необходимость покаяния. А тем, которые искренно говорят: «что каяться, когда вновь согрешаешь», нужно сказать: «если каждый день согрешаешь, каждый день приноси: покаяние» (св. И. Златоуст). Для Бога довольно одного твоего покаянного вздоха, одной покаянной слезы. Вспомним святого Апостола Петра, который в одну ночь и пал и восстал: вспомним мытаря, который только сказал: Боже, милостив буди мне грешному (Лук. 18:13) и вышел оправданным; вспомним разбойника, покаявшегося на кресте и услышавшего: днесь со мною будеши в раи (Лук. 23:43). Нельзя отлагать покаяния на неопределенное время, на старость, Доживем ли мы до этой старости? Даст ли нам Бог время на покаяние? И никогда не нужно предаваться отчаянию. «Хотя бы ты тридцать восемь лет страдал недугом, как тот расслабленный, но если захочешь стать здравым – никто не воспрепятствует; только пожелай восстать, только вступи на путь ведущий сюда и скоро достигнешь успеха; не заключай лишь дверей, не заграждай входа»³.

Апостол Петр после покаянных слез о своем отречении соделался кротким, смиренным. Он уже не упорствует, не возражает, не противоречит, когда Господь предрекает ему мученическую кончину и говорит: иди по мне (Иоан. 21:18–19). Он только кротко вопрошает о судьбе возлюбленного ученика: Господи, сей же что (Иоан. 21:21)? Смирение – это и путь покаяния, и плод его.

Нет покаяния без сознания своей греховности. С великим прискорбием нужно сказать, что в нас ныне ослабела нравственная чуткость. Мы готовы не считать грехом и в себе и в других того, что есть действительно грех. Разного рода современные извращенные учения притупили в нас чувство нравственной свободы, а потому – сознание своей личиной ответственности и личной вменяемости. Во всем мы готовы винить неблагоприятные обстоятельства, окружающую нас среду, воспитание, наследственность, обычную человеческую немощность, и меньше всего виновны мы сами, Еще во времена Апостолов были люди, которые говорили, что они греха не имеют и не чувствовали необходимости покаяния. И святой Апостол разъясняет: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас. Аще исповедаем грехи нашя, верен есть и праведен, да оставит нам грехи (нашя) и очистит нас от сякия неправды (1Иоан. 1:8–9).

Петр каялся, молился, горько плакал. Он не ссылался на какие-нибудь неблагоприятные обстоятельства, извиняющие его падение.

Покаяние Петра пусть служит для нас всегдашним напоминанием о необходимости нашего покаяния и о его спасительных плодах. Церковь в эти дни особенно часто призывает нас к покаянным чувствам. Послушаемся ее материнского голоса, не отвратим от него своего слуха. Из глубины души воззовем: Отче, согреших на небо и пред тобою и уже несмь достоин нарещися сын твой (Лук. 15:21). «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче». – Аминь