Епифаний Кипрский Книги второй против ересей

О Павле Самосатском

Сорок пятой, а по общему порядку шестьдесят пятой ереси.

Гл. 1.

Павел, называемый Самосатским, появился и следует за Новатом и Оригеном, впоследствии причисленным к еретикам, за то, что он возмечтал о себе высоко, восстал против истины тщеславным своим пустословием и мыслию, поколебленной диаволом. Его должно оплакивать, как поистине завистию диавола отпадшего и падшего с высоты; ибо на нем исполняется сказанное: рачение злобы памрачает добрая, и парение похоти пременяет ум незлобив (Прем. 4, 12). И так этот, о котором нам следует говорить в нашем изложении, Павел Самосатский, имя которого в начале мы упомянули, и об ереси которого составляем рассказ, был из Самосат, – города, находящегося в пределах Месопатамии и Евфрата. В это время, во дни императоров Аврелиана и Проба, он поставляется епископом святой кафолической церкви Антиохии. Но вознесшись умом отпал от истины и возобновил ересь Артемона, который жил за много лет прежде и сгиб.

Павел говорит, что Бог Отец и Сын и Св. Дух есть единый Бог; а всегда сущее в Боге Слово Его и Дух Его есть, как в сердце человека его собственное слово. Сын Божий не имеет бытия ипостасного, но в Самом Боге, именно как учили и Савелий, Новат, Ноэт и другие. Однако ж этот не одинаково с ними учил, а иначе, чем они. Слово будто бы пришло и вселилось в Иисусе, истинном человеке. И таким образом, говорит он, Бог есть один, и Отец не Отец, и Сын не Сын, и Святый Дух не Святый Дух, но один Бог Отец, а Сын Его в Нем, как слово в человеке. В защиту своей ереси он выставляет на вид свидетельства Писания, именно слова Моисея: Господь Бог твой. Господь един есть. (Втор. 6, 4). Он не говорит согласно с Ноэтом, что Отец пострадал, но говорит, что Слово, пришедши, действовало одно и взошло к Отцу; и много у него нелепого.

Гл. 2.

Посмотрим же, окажутся ли состоятельными слова этого обольщенного. Он говорит, что Христос сказал: Аз во Отце и Отец во Мне (Иоан. 14. 10). И мы сами говорим, что Бог Слово от Отца, и с Ним всегда существует, от Него будучи рожден, но не говорим, что Отец существует без Слова ипостасного. Но Слово Отца. Единородный Сын есть Бог Слово, как говорит Христос: всяко иже исповесть Мя, исповем его и Аз пред Отцем Моим (Мат. 10. 32). Выражение: Мя пред Отцем Моим указывает на Отца, ипостасного по естеству. Но последователи Самосатского, искажая Иудейство и ничего больше в сравнении с Иудеями не имея, должны быть названы вторыми Иудеями и Самосатянами: они не что иное, как Иудеи, и пред ними имеют только преимущество в имени. Ибо, отрицая у Бога Бога Сына Единородного и Слово, они таковы же, как и те, которые отверглись Его во время Его пришествия, сделались убийцами Бога и Господа и отрекшимися Бога. Правда, впрочем, что они ни обрезания не имеют, ни суббот не хранят, ни всего другого, как Иудеи.

Гл. 3.

Действительно мы и сами не говорим, что существуют два Бога, или Божества, но едино божество, Поелику не говорим, что два Отца, или два Сына, или два Духа Святых; но Отец и Сын и Св. Дух едино Божество, едино достославимое. А он говорит, что Бог один не потому, что Отец есть источник, но что Бог вообще один, уничтожая сим, насколько ему можно, божественность и ипостасность Сына и Св. Духа, и признавая самого Отца единым Богом никогда не рождавшим Сына, так что Отец и Сын оба несовершенны: Отец не рождает Сына, и Слово Бога живого и истинной премудрости бесплодно. Они думают, что Слово таково же, каково оно в сердце, и что мудрость такова же, как в душе человека, какую имеет каждый, стяжавший от Бога разумение. Посему они говорят, что Бог вместе с Словом есть одно Лице, как человек один и его слово, ничего, как я сказал, не думая более Иудеев, слепотствуя ввиду истины и глухие к Божию слову и к проповеди о жизни вечной. Они не стыдятся истинного слова Евангельского , которое говорит: в начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово. Вся Тем быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть. (1Иоан. 1, 1, 3). Ибо если в начале бе Слово и Слово бе к Богу, то значит оно существует не по произношению только, но по ипостаси. И если Слово бе у Бога, то уже не Слово Тот, у Которого оно было, потому что Тот, у Которого оно было, не есть Слово. Если Он имеет Бога Слово в сердце и притом нерожденное, то что значит речение: бе и что Бог бе Слово? Ибо слово человеческое не есть человек у человека; оно ни живет, ни существует лично, а есть только движение сердца, живущего и самостоятельно существующего, но не личное существо. Ибо вместе с тем, как произносится, тотчас уже его нет, но говорящий пребывает: Слово же Божие, как говорит Св. Дух устами пророка, Слово Твое во век пребывает (Псал. 118, 89). Согласно с сим говорит и Евангелист, исповедуя Бога явившагося и пришедшего, но не присовокупляя Отца к воплощению Слова. Ибо говорит: Слово плоть бысть и вселися в ны (Иоан. 1, 14), а не сказал Слово и Отец плоть бысть. И еще говорит: вначале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово, а не сказал: в Боге было Слово.

Гл. 4.

И чтобы некоторые не стали злонамеренно думать, ясные и живые выражения превращая назло себе и ко вреду (ибо в разнообразных видах открывается, что прилежит сердце человека прилежно на злая от юности) (Быт. 8, 21), и не начали говорить: Евангелист не сказал: в Боге бе Слово, как и ты говоришь, но Слово бе у Бога: значит, Слово не есть из ипостаси Отца, но Слово вне Бога, – для того истина обращает их вспять, руководя на правый путь сынов своих и изобличая мысли, от пути ее заблуждающие, и сам Единородный говорит: Аз от Отца изыдох и гряду (Иоан. 16. 28); Аз во Отце и Отец во мне (14, 10). Глаголавший во пророцех о Сыне, не имея в себе ничего телесного, но имея словеса духовные, снисходя к немощи человечества, для осязательности представления о Сыне, обращается к тому, что бывает с нами, чтобы изобразить, что от Него истинно родился Бог от Бога, Бог истинный от Бога истинного, не вне существующий, но от его существа, – и говорит у Давида следующие слова: из чрева прежде денницы родих тя (Пс. 109. 3), как перевели семьдесят. А другие переводчики, например, Акила: от чрева утреневавшего тебе роса юношества твоего. Симмах: как в утро росы юность твоя. Феодотион: из чрева от ранней юности твоей. Пятое же издание: из чрева от утра тебе роса в юности твоей. Шестое издание: от чрева будет искать тебя роса юношества твоего. А в Еврейском: μηρέμ μεσσαὰρ λακτὰλ ἱελεδεχέθ, что ясно и несомненно значит: из чрева прежде денницы родих тя. Ибо слово: μηρέμ значит из чрева; μεσσαὰρ же – что раньше всего, что прежде денницы: λακτὰλ – и прежде росы, дитя; ἱελεδεχέθзначит: родих тя. Это для того, чтобы ты из этого слова познал, что ипостасный Бог Слово рожден от Отца по естеству, безначально и довременно, прежде, чем что-либо было. Ибо не звезду утреннюю исключительно разумел здесь под именем звезды, хотя много звезд произошло в четвертый день, а также солнце и луна, но еще прежде произошли деревья и плоды, твердь, земля и небо, и вместе с сими произошли Ангелы. Ибо если бы не вместе с небом и землею были сотворены и Ангелы, то не сказал бы Бог Иову: егда сотворены быша звезды, восхвалиша мя гласом вси Ангели мои (Иов. 38, 7). Итак слово: прежде денницы – поставлено для того, чтобы им выразить: прежде бытия чего либо и сотворения. Ибо Слово всегда было с Отцем, так как вся тем быша и без него ничто же бысть (Иоан. 1, 3).

Гл. 5. A может быть скажет кто-либо: ты доказал, что Ангелы существуют прежде звезд, между тем говоришь, что они произошли в одно время с небом и землею. Почему ты сделал такое показание, – скажи нам. Вообще не прежде ли неба и земли они произошли? Ибо нигде Писание ясно не обозначает времени сотворения Ангелов. Доказал ты хорошо, что они существуют прежде звезд. Ибо если бы их не было, то как бы они восхваляли Бога, при сотворении звезд? – А мы всякое решение вопроса можем высказывать не от собственных соображений, но на основании Писания. Ибо Слово Божие ясно дает знать, что и не после звезд произошли Ангелы и не прежде неба и земли, так как очевидно непреложно сказанное, что прежде неба и земли не было ничего сотворенного; что в начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1. 1), когда было начало творения и прежде того не было ничего сотворенного.

Итак находящееся в человеке слово не может, как я прежде сказал, быть названо человеком, но словом человека. Если же Слово Божие есть Бог, то Оно не есть не ипостасное слово, но ипостасный Бог – Слово, от Бога рожденное безначально и довременно; ибо слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу его, славу яко единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины. Иоанн свидетельствует о Нем, и воззва глаголя: сей бе, его же рех, иже по мне грядый, предо мною бысть, яко первее мене бе (Иоан. 1, 14. 15) Он пришел в мир, да спасется им мир (3, 17). В мире бе и мир тем бысть, и мир его не позна (1, 10). Видишь ли Единородное Слово? Видишь ли, что полным (благодати истины) Оно является в мире между людьми и имеет полную славу Единородного от Отца? Не так, как бы Отец был Словом: не так как бы Отец явился соединенным с Словом, как человек является вместе с своим словом, и слово его не может явиться, если не будет вещающего слово. И так чему я поверю? С чем соглашусь? От кого получу жизнь в учении? От святых ли и Духоносных Евангелистов, сказавших о Слове, посланном от Отца, или от этих последователей Павла Самосатского, которые говорят, что Бог вместе с Словом и Слово вместе с Богом, которые утверждают, что у Отца с Словом и у Слова с Отцем одно лице? Если же одно лице, то таким образом один посылает, а другой посылается? Ибо пошлешь, говорит пророк, слово и истает я: дхнет дух его, и потекут воды (Псал. 147, 7). И еще: Аз изыдох от Отца и гряду (Иоан. 16. 28); и Аз живу и живет во мне пославший меня Отец (6. 5. 7). Каким же образом посланный посылается и является во плоти? Ибо Бога никто же виде нигде же Единородный Бог¹ сый в лони Отчи, той исповеда (Иоан. 1. 18). Говорит: Единородный Бог; ибо Слово рождено от Отца, а Отец не рожден, посему Единородный есть Сын.

Гл. 6.

Божественное ведение восхотело проповедать истину свою, по своему предведению, для охранения наших душ; Поелику оно знало безумие Самосатского, и зломыслие Ариан, и злодеяние Аномеев и падение Манихеев, и злоухищрение прочих ересей; то посему божественное слово и охраняет нас относительно каждого речения; Отца не называет оно единородным. Ибо каким образом единороден нерожденный? А Сына называет единородным, дабы Сын не был сочтен за Отца и дабы Бог Слово не был уподоблен слову в сердце человека. Ибо если называется словом, то называется для того, чтобы не подумал кто либо, будто Он чужд сущности Бога Отца, и Слово не есть безличное, но ипостасное, потому что оно единородный исполнь благодати и истины. Видишь ли, сколь многое служит к утверждению нашей жизни? Посему слова: Бога никто же виде нигде же – имеют целью означить невидимость Отца и божества Его, и подтвердить собственное божество Сына, являющееся во плоти.

Сколько же еще и кроме этого в подкрепление нам можно собрать и представить против безумия Самосатского? Если Сын был во Отце, как слово в сердце человека, то как Он явился вещающим От Своего лица? Во время беседы со своими учениками, Он говорит: видевый Мене, виде Отца (Иоан. 14, 9). Не сказал: Я Отец, но слово: мене означает: во Отце. И не сказал: Я – он; но: Аз приидох во имя Отца Моего (5, 43), И: Он есть свидетельствуяй о Мне (5. 32. 37). И еще говорит о Духе Святом: иного утешителя послю вам (14. 16–15. 26). Смотри, как употребляет слова: пошлет, иного, аз, дабы показать, что Отец имеет личное бытие и Дух Святый имеет личное бытие. Он Мя прославит, говорит о Святом Духе, яко от Моего приимет (16. 14). И о каком Духе говорит? Иже от Отца исходиит, и от Моего приимет. Кроме того говорит: двоих человеков свидетельство станет, и Аз свительствую о Мне, и свидетельствует о Мне пославый Мя Отец (8, 17. 14. 18). А сколько еще других свидетельств и кроме этих? Вот Он говорит: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем. Ей Отче, яко тако бысть благоволение пред тобою. Вся мне предана суть Отцем Моим, и никтоже знает Сына токмо Отец: ни Отца кто знает токмо Сын, и ему же аще Сын откроет (Мат. 11, 25–27) Слова: открыло еси младенцем и вся мне предана суть Отцем Моим сказал для того чтобы пресечь вымышленную чуждую речь их.

Гл. 7.

Но посмотри, что диавол, всегдашний противник рода человеческого, породил в них, так что они говорят по дьявольскому внушению. Против сего защищают себя эти служители ереси Иудейской, устыждаемые ясным руководственным учением божественных Евангелий, чтобы не показаться им совершенно противодействующими истинному разумению Евангелия. Они говорят, что Иисус был человек и Его вдохновило Слово свыше. И что говорит Он о Себе, то говорит, как человек. Ибо Отец вместе с Сыном – Один Бог, а человек обнаруживает собственное лице в том, что Он от нижних (Иоан. 8. 23). И таким образом образуются вполне два лица. Но как же человек может быть Богом, о глупейший из всех людей и отчуждившийся умом от небесного разумения? Как может быть по твоему простым человеком тот, который говорит: видевый Мене виде Отца (Иоан. 14, 9)? Ибо если человек таков же, как Отец, то Отец нисколько не отличается от человека. Если же Бог Слово, совершенный, как человек, есть вместе совершенный Бог свыше от Отца рожденный, то Он справедливо и ясно вещает о себе говоря: видевый Мене виде Отца, как и Иудеи говорят о Нем. Ибо говорит: искаху убити Его не только за то, что он это делал, но и за то, что называл себя Сыном Божиим, говоря, что Он равен Богу (Иоан. 5. 18). И еще: говоря: видевый Мене виде Отца. Он называет Отца Богом, равным себе. А человек не равен Богу и не таков как Бог, но таков воистину рожденный от Бога Отца, Бог Сын Единородный ибо Павел говорит о нем: иже во образе Божии сый не восхищением непщева быти, равен Богу, но себе умалил, зрак раба приим (Фил. 2, 6). Был во образе, сказано о Нем, как о Боге, а зрак раба называет принятым отвне, и не сказал, что он когда либо принадлежал ему. Часто впрочем и по человечески беседует Спаситель наш и Господь Иисус Христос, Бог Слово, и часто сообразно с человеческими ощущениями, вещает, но не тогда, когда говорит: изыдох от Отца Моего и гряду (ибо сие не может быть сказано со стороны человеческой природы), – а тогда, когда справедливо свидетельствует. говоря: аще, Аз свидетельствую о Мне, свидетельство мое несть истинно (Иоан. 5. 31), дабы показать свое вочеловечение. Напротив со стороны Божества говорит; аще Аз свидетельствую о себе, истинно есть свидетельство мое (8, 14), чтобы показать истинное божество и истинное вочеловечение.

Гл. 8.

И так не два Бога, потому что не два Отца; и ипостась Слова не уничтожается, потому что нет никакого примешения божества Сына к Отцу. Сын не иного существа с Отцем, но единосущен Отцу, Он не может быть иного существа с родившим, Он и не тождесущен, но единосущен. Но опять мы не говорим, что Он не один и тот же по существу с Отцом. Ибо по божеству и по существу Сын тот же со Отцом, а не инаков сравнительно с Отцом, и не от иной ипостаси, но точно Сын Отца по существу и по ипостаси, и по истине. Но Отец не есть Сын, и Сын не есть Отец, но Сын, истинно от Отца рожденный. Посему и не два Бога, и не два Сына, и не два Духа Святых, но едино Божество Троица единосущная, Отец, Сын и Св. Дух. Когда ты скажешь: единосущная, это не означает смешения. Ибо единосущное не означает одного, и не разделяет существа истинного Сына относительно Отца и не отчуждает ипостась для сохранения единосущия. Ибо не два начала проповедует божественное слово, но одно начало. Соберутся, говорит, дом Иудин и дом Израилев и поставят себе власть едину (Осии 1, 11). И так проповедующий два начала проповедует двух богов, и отрицающий Слово и ипостась Его обнаруживает Иудейство. Ибо Маркион допускает два начала, или лучше три, противные одно другому. Новые же Иудеи, эти Самосатяне, уничтожают ипостась Слова, почему и они оказываются Господоубийцами и с отрицанием Бога отрицаются спасения от Господа нашего. Итак, начало одно, и Сын от него точный образ, естеством отображающий своего Отца и сходный с Ним во всех отношениях, потому что Он Бог от Бога, и Сын от Отца, Бог истинный от Бога истинного, и свет от света, едино божество и едино достоинство. Почему и говорит: сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1. 26), а не по твоему образу, дабы не было разделения; и не по моему образу, дабы не обнаружить не подобия и неравенства: но по образу нашему; и сказано: сотворим, дабы Отец не был чужд того, что произошло от Него, ни Единородный не был чужд творчества. Но Отец творит вместе с Сыном и Сын, имже вся быша, есть Творец вместе с Отцом, и потому что Сын рожден от Него, Он есть един Бог совершенный, от совершенного Отца, и един совершенный Отец совершенного Сына, имеющего образ Отчего совершенства, образ Бога невидимого, не подобие образа, не образ образа, не несходный, но образ Отца, дабы показать поистине непреложность рождения от безначального и вечного.

Итак, Сын есть образ Отца. Но и цари оттого, что имеют образ, не становятся двумя царями, но один царь со своим образом; один царь, и не то, чтобы какая-либо одна из двух частей была не совершенна, но совершен Отец, совершен Сын, совершен Дух Святый. Ибо Аз во Отце, не как слово в сердце человека, но мы знаем Отца мыслимого вместе с Сыном и Сына, рожденного от Отца. И Слово Божие пришло в человека, не как в жилище; и Слово явилось В нем не после рождения, и потом будто бы опять существует горе в Боге так, как слово в сердце человека. Ибо это свойственно демонскому безумию и имеет признаки совершенно Богоотрицания.

Гл. 9.

Рассуждая, что этого немногого достаточно для опровержения его ереси: ибо не непобедима сила его и не такова, чтобы всякий разумный человек не мог ее опровергнуть: посему и корни терний сего еретика отсекши проповеданием истины и рассуждением, и яд, так сказать, потушивши, и доказав его вредоносность, мы, призвав на помощь вместе с Сыном Отца, истинно сущего, и Сына, рожденного истинно ипостасным, и Св. Духа Его, Духа ипостасного и спасительного в домостроительстве и в деле воплощения, сокрушивши, говорю, крестом, трофеем над смертью, главу возбудителя этого вопроса новых Иудеев, перейдем, возлюбленные, к последующему.

Одна эхидна, так называемая дриина, похожа на этого ересиарха; говорят, что дриина скрывается постоянно в траве или в дубах: почему и называется дрииною (от дуб) от того, что она любит деревья и находясь среди опадающих с дерев листьев, подходит к зелено-желтому цвету листа. Хотя и не столь сильную боль причиняет это животное, но если яд его долго остается в теле, то причиняет смерть. Так и Павел Самосатский и ересь его принимает на себя подобное множество других лжеучений; он облекся во имя Христово, но принял мудрование Иудеев: исповедует Христа Словом, но рассуждает о Нем, как о не сущем. И во многих случаях он не стыдится выводить себя на показ. Его мнимое учение, а в сущности заблуждение, низложивши в подножие Христово, и врачебным ножом Евангелия сделав надсечку уязвленным и извлекши яд из них, перейдем, как я сказал выше, к следующему рассуждению.

O Манихеях

Ереси сорок шестой, а по общему порядку шестьдесят шестой.

Гл. 1.

Манихеи называются еще Акуанитами, от некоего Ветерана, именуемого Акуем, который пришел из Месопотамии, и принес в Елевферополь действие этого яда. Что касается до времени их жизни, то они проповедали великое зло миру, после восстания Савеллия. Они появились во времена императора Аврелиана около четвертого года его царствования. Ересь эта, возбудившая весьма много толков и известная во многих странах земли, как я сказал, начала распространяться от некоего Манеса.

Этот Манес, сперва называвшийся Кубриком, вышел из земли Персидской, сам себе дав имя Манеса, может быть, как я думаю, по смотрению Божию усвоив себе это имя, наводящее на мысль о безумии (Μανιῶδες – Манес), тогда как сам он думал, что возложил на себя такое имя, которое на языке Вавилонян значит: сосуд. Ибо Μάνη, в переводе с Вавилонского на Греческий, выражается словом: σκεῦος, сосуд. Но как показывает истина, он приобрел наименование безумия за то злоучение, которое он, жалкий человек, горячо взялся рассеивать в мире. Этот Кубрик был рабом одной вдовы, которая умерши бездетною, оставила ему невообразимое множество денег, золота, серебра, ароматов и другого. А сама она получила наследство от некоего Тервинфа, который и сам был рабом, но переименован на Ассирийском языке Буддою; этот и сам был рабом некоего Скифиана, вышедшего из земли Сарацинской, но воспитанного на границах Палестины, т. е. в Аравии. Этот Скифиан, изучивши в вышесказанных местах язык Эллинов и литературу, сделался силен в пустых мирских мудрованиях. Постоянно будучи отправляем в путешествия в страну Индийцев для торгового дела, он завел большую торговлю. Вследствие сего он много нажил в мире, и проходил даже чрез Фиваиду; ибо на Чермном море есть разные пристани, которыми можно дойти до пределов Римских; одна при Эле, которая в божественном Писании называется Элон (Втор. 2, 8.). Сюда корабль Соломонов, ходивший через три года, доставлял золото и слоновые зубы, ароматы, павлинов и другие предметы. А другая пристань при Кастре в заливе. Третья пристань выше, при так называемой Веренике, чрез которую, так называемую Веренику, едут в Фиваиду и товары, приходящие из Индии, там в Фиваиде развозятся, – или в Александрию по реке Хрисоррою (т. е. Нилу), в писаниях называемой и Геоном, – и отправляются во всю землю Египетскую и в Пелузию. Таким образом, проезжая морем в другие страны, отправляющиеся из Индии приходят с товарами в Римскую область.

Гл. 2.

Я постарался передать это в точности по долгу истории, дабы желающие узнать не остались в неведении о корнях каждой секты. Ибо приступающему к какому-либо повествованию должно употребить возможные усилия и с корня вести дело. Чрез это повествователь доходит до истины, хотя бы и не имел изящества слога и красноречия и люди разумные будут удовлетворены в своих требованиях от истинной истории. – Итак с начала этот Скифиан, надменный великим богатством и приобретением пряностей и других вещей из Индии, пришедши в Фиваиду, в город называемый Ипсела, нашел там погибшую женщину, известную красотою телесною и, пленившись ею по глупости, взял ее из публичного дома (ибо она занималась публично непотребством), сблизился с этою женщиною и, освободивши ее, сочетался с нею браком. Прошло много времени: этот развратник не умел сдержать себя от неумеренности в сладострастии, но как праздный и привыкший ко злу от чрезмерной привязанности к наслаждению, выдумал наконец в своем уме возвестить миру неслыханное; уча не на основании божественного Писания и вещания Св. Духа, но на основании жалких умствований человеческой природы, он измыслил такие речи: по какой причине во всем окружающем нас творении существует неравенство, именно: черное и белое, красное и зеленое, влажное и сухое, небо и земля, ночь и день, душа и тело, доброе и злое, справедливое и несправедливое. Это потому, конечно, что все состоит из двух каких-то начал. А диавол, усиленно воюющий против человеческой природы, породил в уме его то дикое мудрование, чтобы признавать не сущее и отрицать сущее, – дабы возбудить борьбу в мыслях людей обольщенных, которые думают, что есть нечто кроме Сущего, и чтобы все произвести, так сказать, от двух корней или двух начал, что всего нечестивее и гибельнее. Но об этом я скажу после. Так мудрствовал относительно этого ослепленный умом вышеупомянутый Скифиан, заимствовав поводы к тому у Пифагора, и составил четыре книги: одной дал название: тайны, другой – главы, третьей –Евангелие, четвертой – сокровища; в них он представляет сочетание двух личных начал равновесных и равносильных, во всяком отношении. С такими убеждениями и с таким делением на части, он, несчастный, мечтал, будто сделал какое-нибудь великое открытие в жизни. И подлинно великое зло открыл он, в жизни для себя самого и для увлеченных им в заблуждение.

Гл. 3.

Когда этот человек был в таких мыслях, и услышал, как пророки и закон возвещали о сотворении мира и об Едином и о Единовластителе, всегда существовавшем и не перестающем существовать т. е. об Отце и Его Сыне и Св. Духе, тогда увлекаемый каким то чрезвычайным удовольствием, и в тоже время издеваясь по грубости своего ума, и движимый сильным стремлением предпринял путешествие в Иерусалим – это было около времен Апостольских – чтобы там рассуждать с проповедующими о единоначалии и творениях Божиих. Пришедши туда, несчастный начал спорить с тамошними старейшинами, живущими сообразно с законом Божиим, данным Моисею, и с пророческим учением каждого пророка: ,,как вы говорите, будто Бог один, который сотворил ночь и день, плоть и душу, сухое и влажное, небо и землю, тьму и свет»? А они ясно доказывали ему: ибо истина не сокрыта. Однако же противоречащий не усрамился. Не могши иметь никакого успеха, он тем не менее водился бесстыдством упорства. Когда же не мог ничего сделать, но скорее потерпел поражение, то при помощи волшебных книг, которые у него были (ибо он был и чародей, знакомый с мудростью Индийцев и Египтян и с баснословием язычников и промышлял страшным и гибельным искусством волхвования), задумал представить какой-то фокус, взошел на крышу дома, и сколько ни старался, ничего однако не мог сделать, но, упавши с дома, окончил жизнь. А жил он там довольно лет. Он имел при себе одного только ученика, вышеупомянутого Тервинфа, которому и передал все свое, как самому верному и преданному товарищу. Тервинф, по смерти Скифиана, хоронит его самым почетным образом и похоронивши решается не возвращаться к той женщине, которая, отказавшись от блуда или от рабства, уже сочеталась с Скифианом, но взявши все свое имущество, золото и серебро и прочее, убегает в страну Персов, переменив свое имя, чтобы не быть схваченным, и вместо Тервинфа, как выше у меня сказано, принимает имя Будды. Бместе с тем он не оставил доставшегося ему по преемству дурного наследства, именно четырех книг Скифиана и занятия магиею и колдовством. Ибо и он был весьма старательно обучен известным наукам. Но когда стал разглагольствовать в стране Персов, поселившись у одной старухи вдовы, и вступил в спор о двух началах с служителями при храме Мифры и жрецами идола, с каким-то пророком Парком и Лавдаком, и не мог оспорить даже главных представителей идолослужения, но пораженный от них обличением и потерпев стыд, задумал подобное вышеупомянутому Скифиану, взошел на крышу дома, решившись колдовством сделать то, чтоб ему никто не противоречил, но пораженный Ангелом упал вниз и так умер за то, что хотел покуситься на чародейство. Старуха, похоронивши его, сделалась обладательницею его денег, и не имея детей и никого из особенно близких, долгое время пребывала в таком положении. Наконец купивши Кубрика, – он же и Манес, – приняла его к себе в услужение и при смерти оставила ему плоды недоброго наследства, как бы яд аспидов, ко вреду и погибели многих.

Гл. 4.

Таким образом и Кубрик, наименовавший себя Манесом, жил между Персами и с ними беседовал. И так как никто ему не верил, но слышащие Манихейское учение не терпели его и все изумлялись нововведению, чрезвычайному баснословию и пустому обману; то он, видя, что собственные его злохудожные словоплетения разрушаются, будучи обольщен умом, придумывает себе какой-нибудь способ, посредством которого мог бы утвердить свое страшное изобретение. И когда распространилась молва, что сын царя Персидского впал в некоторую болезнь и лежит в царствующем граде Персии (ибо не там жил Манес, но где то в другом месте – вдали от царского города): тогда ослепленный своим нечестием, и подумав, что по книгам, найденным им после господина его Тервинфа, – он же и Будда, – наследника Скифианова, он может приготовить некоторые лекарства для царского сына, уходит из своего места и спешит, и дерзновенно объявляет о себе, обещаясь принести пользу. Но не сбылась призрачная надежда чародея; он обманулся в ожидании, поднесши болящему сыну царскому какое-то лекарственное снадобье. Мальчик наконец умирает на руках его, чтобы обличились все соединенные с ложью пустые его обещания. Когда это так случилось, то, по повелению царскому, бросают его в темницу. Ибо цари Персидские не тотчас налагают наказание на виновных в важных и позорных преступлениях, но придумывают осуждаемым какой-нибудь чрезвычайный смертный приговор с пытками. Так было и теперь.

Гл. 5.

Между тем Манес – он же и Кубрик – продолжал оставаться в темнице, посещаемый притом своими учениками. Ибо обманщик этот уже собрал себе, так сказать, воинов, которых называл учениками, числом около двадцати двух. Из них избрал он каких-то троих: некоего так называемого Фому, и Ермия и Адду, и так как услышал о распространенных по Иудеи; и во всем мире священных, то есть Христианских книгах – Закона, Пророков, Евангелий и Апостолов, то, давши вышеупомянутым людям золота, послал их в пределы Иерусалимские. Это, однако, он сделал прежде, нежели был заключен в темнице, когда своими рассуждениями с народом не мог утвердить своего учения. Услышав же о имени Христа и Его рабов, то есть христиан, он решился обмануть заблудших во имя дела Христова. Те отправились и немедленно купили ему книги. Так как возвратившись находят его уже не на свободе, а в темнице, то пришедши туда, показали ему книги. Взявши и тщательно рассмотревши их, он легкомысленно поступил, примешав к истине свою ложь, именно там где он находил какое-нибудь слово или название, которое по своему виду могло бы представить подобие его мнению. Таким-то способом старался он утвердить вымысел своего приукрашенного учения. Между тем с усиленною просьбою пристав к смотрителю темницы и дав ему много серебра, спасается бегством, и, оставив страну Персов, прибыл в Римское государство. Когда он был уже между Месопотамиею и Персиею, и находился еще в пустыни, услышал он об одном великом муже, отличавшемся высоким благочестием, по имени Маркелл, жившем в Месопотамском городе Касхаре; этот человек был по всему христианин и удивительный по делам правды, помогавший вдовицам и бедным, сиротам и нуждающимся. Манес решается пристать к этому мужу, чтобы, имея его под рукою, можно было при его посредстве распространить свою власть не только в Месопотамии, но и по всей окрестности Сирии и Римской державы. Он пишет к нему послание с Тирноном, одним из своих учеников, от пределов реки Странга, из так называемого укрепления Аравион. Послание это заключало в себе следующее. А ты возьми, прочитай и узнай злокозненность обманщика.

Послание Манихея

Гл. 6.

„Манихей, апостол Иисуса Христа и со мною все святые и девственники.Маркеллу, чаду возлюбленному, благодать, милость, мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа. Десница света да сохранит тебя от настоящего века лукавого и приражений его и от сетей лукавого, аминь. Услышав о великой любви к тебе, я весьма обрадовался; о вере же не по правому учению опечалился. Посему, будучи послан для исправления рода человеческого и щадя вдавшихся в обман, я счел нужным послать к тебе это послание, к спасению во первых души твоей, потом и пребывающих вместе с тобою, чтобы ты не держался не рассудительного мнения, как учат предстоятели простейших, которые говорят, будто добро и зло от одного и того же происходят, и вводят одно начало, не рассуждая и не различая тьмы от света, доброго от злого и худого, и внешнего человека от внутреннего, как мы прежде сказали, но непрестанно смешивают и сливают одно с другим. Ты же, чадо подобно многим людям, не рассудительно и просто не соединяй того и другого, как случится, и не возноси хулы на Бога благостыни. Ибо начало и конец и вину сих зол относят к Богу только те, которых кончина клятвы близе (Евр. 6, 8). Они не верят и тому, что сказано в Евангелиях Самим Спасителем нашим Господом Иисусом Христом, что не может дерево доброе приносить плодов худых, ни дерево худое приносить плодов добрых (Мат. 7, 18). И мне удивительно, как они дерзают называть Бога Творцом и Создателем сатаны и злых его дел. И если бы до сего только доходило их суемудрие, и не говорили бы они,что Единородный из недр Отца нисшедший, Христос есть сын некоей жены Марии, родился от крови и плоти и иной нечистоты женской. Но чтобы пространным посланием долго не употреблять во зло твоего снисхождения, я, не имея природного красноречия, удовольствуюсь этим. Все же узнаешь, когда я буду у тебя, если только ты еще заботишься о своем спасении. Ибо я ни на кого не налагаю уз (1Кор. 7, 35), как делают многие безрассуднейшие. Подумай о том, что я говорю, дражайшее чадо».

Гл. 7.

Прочитав это послание, Маркелл, муж достойнейший, весьма благочестивый и отличный, удивился и был поражен. Случилось, что Архелай, Епископ того города, был вместе с ним дома в тот день, когда этот раб Божий принял в руки послание Манихея. Архелай, узнав причину и прочитав послание, заскрежетал зубами, как лев рыкающий, и восприяв ревность Божию, думал поскорее отправиться к нему и схватить его как пришельца из варварских стран, – откуда и вышел он, – восставшего на погибель сынов человеческих. Рассудительный же Маркелл просьбами смягчил Епископа, а Тирвону велел отправиться к Манесу в укрепление Аравион, где тот ожидал Тирвона. (Эта крепость находится между Персиею и Месопотамиею). Но он отказался от возвращения к Манихею; и Маркелл, не принуждая Тирвона, посылает одного скорохода из своих, написав ему такое послание.

Послание Маркелла к Манихею

«Маркелл, муж славный, Манихею, известному чрез послание, желает здравия. Я получил написанное тобою послание. Тирвона я принял по дружелюбию моему, а смысла письма никак не понял; разве ты, пришедши, не обяснишь ли все подробно на словах, как ты обещал в письме. Прощай».

Гл. 8.

Узнав это, Манес заметил недоброе что-то в задержке Тирвона – (много же раз он обманывал себя, рассуждая об ином вопреки действительности, вследствие излишней уверенности в своем уме); впрочем, получив повод в письме, поспешно приехал к Маркеллу. А Епископ Архелай, кроме слова имея и ревность по вере, решился, если бы возможно было, как только узнает о его прибытии, тотчас поймать этого человека, как тигра, или волка, или какого другого зверя, предать его смерти, чтобы от нападения такого зверя не повредилось стадо. Но Маркелл просил, чтоб лучше Архелай поговорил с ним великодушно и незлобиво. Он же узнал уже все основания мнения Манесова: ибо Тирвон рассказал им, ему и Маркеллу, все суесловие ереси, именно, как Манес вводит два начала безначальные, всегда существующие и никогда не престающие существовать, противоположные одно другому, и одному дает имя – свет и добро, другому – тьма и зло, так что они суть Бог и диавол. Иногда он называет обоих богами, – Богом благим и богом злым. От этих двух начал будто бы все имеет бытие и происхождение. И одно начало производит все доброе, а другое подобным образом – злое. В мире два эти начала имеют личную деятельность: одно начало произвело тело, а от другого произошла душа. Эта душа находится в людях, и во всяком животном, и в птице, и в пресмыкающихся, и в звере; этого мало: даже в растениях жизненную влагу он называет движением души, какая, говорит он, находится и в людях.

Гл. 9.

Баснословствуя и уча, он говорит еще и другое, именно, что ядущий мясо съедает душу и заслуживает того, чтоб самому сделаться чем-нибудь таким же. Так что, если кто ел свинину, тот после сделается свиньею, или волом, или птицею, или каким-нибудь из ядомых творений. Посему Манихеи не употребляют в пищу животных. И если бы говорит, кто насадил смоковницу, или маслину, или виноград, или сикомору, или персидское дерево, и если сам уничтожил бы их, то душа его после связывается отпрысками насажденных им дерев и не может от них освободиться. И если говорит, кто женится на женщине, то, по исшествии из сей жизни, он переселяется в другое тело и становится сам женщиною, чтоб и ему выйти замуж. И если, говорит, кто убил человека, того душа, по смерти тела, переходит в тело прокаженного, или в мышь, или в змия, или будет чем-нибудь таким же, чем был убитый. Он говорил еще, что вышняя Премудрость благого Бога желает душу, разлитую повсюду, собрать: ибо он и за ним Манихеи говорят, что душа, есть частица Божества и что она, отделившись от него и будучи взята в плен князьями противоположного начала и корня, низвергается в тела; сделавшись пищею людей, ее похитивших, душа сообщает им силу с разделением по их телам. Поэтому, говорит, вышеупомянутая Премудрость положила на небе сии светила – солнце, и луну, и звезды, устроив этот механизм посредством двенадцати стихий, о которых говорят Эллины. Сии-то стихии, утверждает он, притягивают к себе души умирающих людей и других животных, если они светлы, а потом они переносятся на ладью. Ибо солнце и луну он хочет считать перевозочными судами. И малое судно везет груз до пятнадцати дней, до полнолуния, и таким образом плывет, а с пятнадцатого дня груз перекладывается на большее судно, то есть на солнце. Солнце же – этот большой корабль – перевозит в вечную жизнь и в страну блаженных. Таким образом души перевозятся солнцем и луною. О тех душах, которые ведением причастились их суесловия, говорит он, что они, очистившись, удостоятся этого измышленного им переселения. Напротив, душа никак не спасется, если не будет сколько-нибудь участвовать в этом ведении. И много высокопарного в этой поэзии.

Гл. 10.

Когда это было так, и Архелай узнал все нужное к отражению вопроса, потому что имел многоразличное знание о Боге и из бесед с Тирвоном тщательно узнал все, чем обманывает этот человек, – тогда Манес пришел с бывшими с ним мужами. Немедленно они вступают в публичное состязание в самой Касхаре, предварительно избрав вместе для обсуждения спора судиями – некоего по имени Марсина, Клавдия, Эгиалея и Клеовула, из которых один кроме риторства был философ, другой – наставник врачебного искусства, третий по природному расположению – грамматик, четвертый – софист. Много было говорено с каждой стороны; Манес излагал свое баснословное учение, а Архелай, как отличный воин, собственною своею силою отражал стрелы противников. Наконец Манес потерпел поражение, и судьи присудили награду истине, что неудивительно, так как истина самостоятельна и не может быть уничтожена, хотя бы беззаконие, поддерживаемое бесстыдством, и противодействовало закону истины; тогда как ложь не имеет ни стойкости, ни основания, как мрачная тень, неверный и не твердый ход змеи, по причине неимения ног.

Гл. 11.

После сего Манес убежал, так как народ хотел побить его камнями; и если бы не выступил на середину Маркелл и своим, внушающим уважение, лицем не устыдил народа, то этот несчастный давно бы был умерщвлен. После того, как он удалился, приходит в одно селение Калхарское называемое – в Диодориде, где в это время находился тамошний пресвитер – Трифон, муж весьма кроткий. В бытность свою у него Манес, овладев этим мужем, хотя и добрым и удивительным по благочестию, но скудным в слове, опять начал хвастаться и мутить. Но и при этом не мог он, как предполагал, насмеяться над рабом Христовым. Ибо Бог всегда надеющимся на него уготовляет и подает дары Святого Духа, как и обещал Он неложный: не пецытеся, что возглаголете: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца Моего глаголяй во вас (Мф. 10. 19. 20). Посему когда он опять захотел рассуждать с Трифоном пресвитером, и тот много говорил напротив, Трифон написал об этом предмете к Архелаю следующее: „сюда пришел некоторый муж, как волк тяжкий, и покушается погубить паству. Прошу, напиши мне, что мне с ним делать, или какими бы словами говорить мне против его злого учения. А если бы ты удостоил прийти сам, то сделал бы беспечальною паству Христову и овец Его». Тот послал ему две книги, чтоб быть наготове состязаться с Манесом, но велел ему дожидаться своего прибытия. Между тем Манес пришел рано утром в средину селения, приглашая сам собраться и звать Трифона идти на состязание. И когда Трифон явился и отвечал на его вопросы по Богодарованному ему разумению, и тревожил обманщика слегка, так как сомневался в самом себе; тогда появляется Архелай, как сильный домовладыка, заботящийся о своих и подойдя с дерзновением, гневно обратился против покушающегося татя. Как скоро Манес увидел Архелая, по лицемерию льстиво сказал: „позволь мне рассуждать с Трифоном, ибо меня превышает твое Епископское достоинство». Но он обличительным словом показав, что Манес – величайший лицемер, заградил уста его и, сделав разрешение на предложенные им вопросы, еще раз привел его в стыд, так что он не мог раскрыть рта. В свою очередь народ, восприяв ревность, покушался наложить руки на этого злодея. Он же, убежав от народа, опять ушел в вышеупомянутое укрепление Арапион.

Гл. 12.

Царь Персидский, узнав о бегстве Манеса, послал, и схватив его в вышеупомянутом укреплении, бесславно привез его оттуда в Персию и, приказав содрать с него кожу заостренной палочкой тростниковой, таким образом воздал ему наказание. Эта содранная с него тростником кожа, набитая соломой, находится еще и теперь в Персии. Так он покончил жизнь. Оттого Манихеи устрояют себе постели из тростника. Так он умер и оставил своих учеников, о которых мы сказали, Адду, Фому и Ермия, которые, прежде нежели он принял казнь указанным образом, были посланы им, – Ермий в Египет, и с ним многие познакомились (ибо эта ересь не древняя и знающие вышеупомянутого Ермия, ученика Манесова, рассказывали нам о нем); Адда был послан в верхние страны, а Фома в Иудею; от них это учение укрепилось там доселе. Манес говорил о себе, что он есть Дух утешитель: иногда называл он себя Апостолом Христовым, а иногда Духом Утешителем. Велико зловерное разнообразие его ослепления!

Гл. 13.

Теперь, возлюбленные, нам нужно наконец сказать против ереси и ее суемудрия (ибо все предшествовавшее я рассказал исторически), именно с чего начал зловредный Манес учить, писать и говорить в своей книге о вере. Ибо он издал различные книги. Одна равночисленна двадцати двум буквам Сирской азбуки, и составлена по алфавиту: ибо весьма многие из Персов, кроме персидских букв употребляют и Сирское письмо, как у нас многие народы употребляют Эллинские письмена, хотя почти у каждого народа есть собственные письмена; иные хвалятся богатым Сирским наречием, иные наречием Пальмирским, – им и азбукою; а букв двадцать две. Посему и эта книга разделена на двадцать два отделения. Название этой книге он дает: «Таинства Манихея», а другой „Сокровище». Думают, что он сочинил и другие книги, – так называемое «малое Сокровище». и еще „об Астрологии». Ибо у них нет недостатка в любопытстве и о таких предметах; но больший повод к хвастовству подает им Астрономия. У них употребляются и амулеты, то есть привески, и некоторые другие заговоры и волхвования. – Вот что сам Манес начинает говорить в своей книге.

Гл. 14.

„Существовали Бог и материя, свет и тьма, добро и зло, совершенно между собою противоположные, так что ни в чем друг с другом не имели общения». Так говорит этот обманщик в предисловии. Потом начинаются его злоухищрения. Книга эта написана широко и содержит другие такие же мысли, которых темноту и противоречие в словах должны иметь в виду с самого начала рассмотрения. Хотя там есть и еще много пустословия и баснословных предположений, но из предисловия откроется его лукавство. Ибо что он сказал: «существовали Бог и материя», – то не уступает пустому предположению Эллинов. Но это пустое лжемудрование не трудно обличить: оно не важно, и удоборазрешимо. Ибо существовать вместе и в одно время двум вечным невозможно, по здравому смыслу и разумному понятию всякого умеющего благоразумно судить. И это должно быть известно всякому, имеющему разум. Ибо если два такие начала современны, то они не могли бы различаться и по имени, потому что все современное и совечно. Совечное же и всегда существующее есть Бог, потому особенно, что Он не получил начала от какой-нибудь причины. Ибо ничто не вечно, кроме Бога. Ты, варвар умом и враг человеческой природы, обозначил одни и те же начала различными названиями. Одно назвал светом, другое – тьмою, одно – добром, другое – злом. И говоришь, что решительно во всем они между собою противоположны, так что одно с другим ничего не имеют общего. Итак, ты отделяешь их одно от другого; это ясно, потому что, как ты говоришь, они противоположны. Если же они существуют вместе, то окажется, что они между собою дружественны и согласны, существуют вместе и имеют общение и совершенно не чуждаются друг друга – по преизбытку содружества. Если же они существуют отдельно друг от друга, то, без сомнения, каждое из них конечно. А все конечное несовершенно; ибо ограничивается конечностью. Да и нужно отыскать предел для разграничения того и другого, чтобы оба, соприкасаясь между собою пределами, не смешались одно с другим своими пределами, не сообщились друг с другом и не уничтожили границы противоположности. И если ты поместишь среди обоих что-нибудь разделяющее, то это разделяющее уже не подобно им, а отлично от того и другого; ибо если разделяющее одною частью будет подобно одному из двух вышеупомянутых вечных начал, то разделяющее уже не будет отлично от того, чему подобно, но будет соединено с тем, чему подобно, и соединение произойдет посредством уравненной части, и уже не будет разграничения в расстоянии двух естеств, одного от другого. Если же разделяющее не подобно двум и непричастно какою-либо частью одного из них, то будет уже не два вечных и всегда существующих, но три, и уже не два начала, и не два первоначальных, взаимно противоположных, но будет еще третье иное, и противоположное обоим, неподобное обоим, разделяющее между двумя, не сообщающееся ни с тем ни с другим по причине различия в природе, и не имеющее сходства ни с тем ни с другим. Итак, будет их уже не два, а три. Но тогда нужно будет отыскивать иное посредствующее, четвертое, введшее этот предел. Ибо два не могли установить этого предела, или этой стены, если бы не был иной установитель предела, введший разделение между обоими. Но он должен быть и опытен в знании, и рассудителен в нравственном отношении, и справедлив, и знаменит, так чтобы мог склонить обоих к мирному соглашению. Итак будет один установитель предела, и одно разделяющее, и два разделяемых пределами, и уже не два только начала, но и три, и четыре. Таким образом должно будет обращаться мыслью ко многим началам, и оставив существующее выдумывать несуществующее.

Гл. 15.

А что касается до того, что этот заблудший старается, как бы не примешать зло к Божеству, то действительно нелепо приписывать зло Богу. Но в начертании церковного учения признается, что Божество совершенно чуждо и непричастно злу. Ибо не сотворил Бог ничего злого, но вся добра зело (Быт. 1. 31), будучи благ по природе, непостижим по существу, все объемля, а Сам ничем необъемлемый. Таким образом зло и не всегда было, и не от Бога произошло. Посему, если зла не было и не есть оно вечно, и не от Бога произошло, остается спросить, каким образом и откуда не существовавшее – вечно, а имевшее начало бытия, перестающее и погибающее и пребывающее не до конца, – получило начало. А пока этого станем доискиваться, прежде нужно размыслить, что такое зло и каково оно и в чем состоит зло, и есть ли оно что-нибудь описуемое, имеет ли оно, так сказать, тело, или личность,и может ли иметь корень. И когда это рассмотрим в себе, окажется, что зло не имеет личного бытия, не имеет никакого корня, но находится только в телах при совершении практической человеческой деятельности. Ибо зло есть, когда мы делаем, и оно не существует, когда не делаем: так как ум открывает, что значит сделать худое, неугодное Богу, что однако не может противоречить Богу, ни противоборствовать Божественному. Ибо все что может быть истреблено и уничтожено людьми, тем более не может сопротивляться Богу.

Гл. 16.

Вместе с тем и о диаволе должно судить так, что он не был при сотворении создан злым по природе, но сам по времени измыслил делать зло: хотя не было неизвестно, каков он будет, но что сотворен он, по переизбытку правды, как и все другое, хорошим и полезнейшим: потому что Бог, по переизбытку благости, восхотел, чтобы все и всё существовали, и блага свои всем предложил, а по изволению воли своей дозволяет всем исполнять собственные желания, чего бы кто ни захотел сделать, так что Сам Бог не виновен во зле и есть различие как между преуспевающими в добродетели, так и между получающими награды от Его человеколюбия и благости. Но этот безумный Манес, желая устранить Бога от зла, напротив приписал Ему вместе с тем большее зло. Он не стыдится охуждать всю тварь: взяв повод от бывающих с нами падений и простерши их одинаково на все творение, он сделался скорее защитником и заступником зла, которое, как говорит, отвергает, а на самом деле вместо ненависти обращает к нему некоторую любовь и участие, когда дает ему состоятельность и провозглашает оное вечным, всегда существующим с Богом и никогда не перестающим существовать. И этими самыми именами, какие дает он злу во всех своих сочинениях, он будет обличен в отступлении от истины, так как из предложенных им свидетельств видно, что сотворенное создано от Бога хорошим.

Гл. 17.

И во-первых – что он назвал материею, то по его же понятию выходит разрушение и прежде всего, если зло есть разрушение, то оно было бы разрушением чего-нибудь. Если оно есть разрушение иного, само же постоянно пребывает, значит оно искони разрушало существующее и одно только существовало в такое продолжительное время, проявляя деятельность своей силы и не истребляясь. «Если же оно есть саморазрушение, то, разрушая, подавляя себя, истребляя и погубляя, оно уже сгибло и не устоит, будучи истребительно и разрушительно для себя. Как же оно устояло, существуя столько времени, по словам обманщика? Вместе с тем оно совершенно не будет иметь общения с жизнью и вместе с тем не окажется в нем ни жизни, ни добра. А так как в каждом из охужденных им творений есть и добро, то и распалось со всех сторон его учение о зле, потому что одно из так называемых у него начал имеет общение с другим; это можно сказать например о змеях и других ядовитых пресмыкающихся. Ибо в тех существах, которые сотворены на пользу, а у него охуждаются в самом названии, открывается и противодействие злу, что можно сказать о змеях и других. Из них выходит смертельный яд; в них же и противоядие для избавления от смерти и уязвления тех, которые были укушены. И день дан для работы людям, также как для света и видения. Но и ночь, охуждаемая у него в самом названии, оказывается некоторым успокоением, данным от Бога людям. Итак, оказывается, что каждая вещь хороша и не может заимствовать имя от наших грехов, или считаться одноименною со злом.

Гл. 18.

Ибо все добро и приятно и ничтоже отметно (1Тим. 4, 4). по сказанному: и се вся добра зело (Быт. 1. 31) и нигде нет корня зла. Поэтому и Бог, в начале, творя весь мир по своей благости, каждое из творений признал добрым, как сказано: и виде Бог, яко добро, дабы засвидетельствовать о доброте и уничтожит хитрость врагов человеческой природы, которые посредством лукавых басен умыслили истребить между людьми истину. В первый день сотворил он небо и землю, и свет и что в земле: и виде, и се добро, говорит Писание (Быт. 1, 4). Да разве Он не знал, что сотворит хорошо, когда, после сотворения говорит: се добро? Так говорится по порядку и о водах, о море, о растениях, о птицах, пресмыкающихся и рыбах. Ибо о каждом говорится: и виде Бог, и се добро. Это не потому, – будто Он не знал прежде, и не потому, что Он после сотворения на опыте узнал, что хорошо, но, имея в виду мнение неблагонамеренных, от начала бытия предрек, что все хорошо и нигде нет зла: так как по освидетельствованию – все добро и хорошо и, по истиннейшему свидетельству о добре, он назвал все хорошим, и в этом заключается отсутствие всего недоброго и всякого зла. И это для того еще, чтобы словами: все добро, разрушить измышленное людьми учение о зле, и дабы совершенно уничтожить всякое злонравное мнение вводящих это учение. Потом, дошедши до человека, не сказал: добро, не потому, чтобы был каким-нибудь злом человек, который есть превосходнейшее из всех творений на земле, который Богом по неизреченной мудрости создан для обладания, которому Бог имел предать во власть все, Им созданное, как сказано: сотворим человека по образу нашему и по подобию: и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, и пресмыкающимися по земли, и скотами, и зверьми и всем что есть на земле (Быт. 1. 26). Но Поелику он сотворен по образу Божию, то Священное Писание удовольствовалось сим достоинством, не считая уже нужною прибавку. Ибо если он получил образ самой Благости, то есть – Господа Бога, Зиждителя всякой твари и благого, из Которого всякий источник благостыни, от Которого благо существует во всем, то какую нужду имел он еще услышать свидетельство: се добро, когда получил образ Самого Добра? Напоследок, при конце всего, по совершении всего творения, Слово Божие запечатлев предложило тоже свидетельство о всех тварях, говоря: и виде Бог, вся, елика сотвори: и се добра зело (ст. 31) с прибавлением слова: зело. Это был день шестый, а седьмый – день покоя, чтобы по уничтожении корня учения о зле никто уже не нашел повода к дерзновению, почитать зло вечно существующим. Не дано места и самой речи о нем. Ибо нигде не было зла, так как все было добро зело и произошло от благого Бога и засвидетельствовано Им.

Гл. 19.

Название же вещества двояко. Одно, как сказал я, по мнению этого заблудшего, есть название действия и тления разрушительного. А мы привыкли называть веществом то, из чего устрояется каждая вещь у занимающихся искусствами: как например вещество дерева, вещество глины, из которой что-либо делается, вещество золота, вещество серебра. Веществом же (материею) называется некоторое произведение, скопляющееся в теле от порчи соков. Пусть же говорит этот новоявленный прорицатель, возвещающий бывшее прежде веков. Ибо он осмелился называть себя и Духом Утешителем, – иногда же именует себя, как сказал я, Апостолом Иисуса Христа, тогда как он не принимал на себя никогда вида голубя, и не был послан с неба Апостолам для облечения их силою нетления, как Дух Утешитель, Которого обетовал Единородный, определив послать Его не по мнозех сих днех (Деян. 1. 15), но тотчас после своего вознесения, как сказал: аще Аз иду. Он придет (Иоан. 16. 7). Вскоре по возвращении с горы Елеонской Апостолы в горнице исполнились Духа Святого, как написано: и явишася им разделени язы ́цы огненни и исполнися дом яко дыхания бурна, и седе Дух на коемждо их, и глаголали языками чудеса Божии, и кийждо слышаху своим языком. Бяху же от всего рода, иже под небесем (Деян, 2. 2. 3. 5. 6), и каждый утешаем был Духом, Апостолы -дарованием Духа, а все народы – провозглашением удивительного учения Божия. Если бы обманщик этот, поистине безумный и соответствующий своему имени, был Дух Утешитель, Которого Господь обещал ученикам, то оказалось бы, что Апостолы скончались, не получив обетования, которое услышали от неложного Господа: приимете дар Святаго Духа не по мнозех сих днех (Деян. 1. 5). Но Манес оказывается обманщиком, оболгав Христа, будто Он не исполнил сказанного Им. Ибо прешел род Апостолов, то есть от Петра до Павла и до Иоанна, прожившего в мире до времен Траяна. Прешел и Иаков, первый Епископ в Иерусалиме, названный братом Господним (сын Иосифа, рожденный от собственной его жены, с прочими своими братьями, с которыми вместе находясь Господь Иисус Христос, родившийся по плоти от Приснодевы Марии, имел их вместо братьев, называясь их братом), и сопрестольники Его все святые, и с ними Симон, сын Его дяди по отцу, – сын Клеопы, брата Иосифова. Я представил ниже время их жизни по порядку и в связи от Епископа Иакова, т. е. Епископов, бывших преемственно в Иерусалиме, и императоров, бывших при каждом, до времени вышеуказанного Аврелиана и Проба, когда стал известен этот Манес. Персиянин,произведший на свет такое уродливое учение. Этот порядок следующий:

Гл. 20.

1. Иаков, пораженный древом, пострадал в Иерусалиме, дожив до времен Нерона.

2. Симеон – распят при Траяне.

3. Иуда.

4. Захария.

5. Товия.

6. Вениамин.

7. Иоанн – жил до девятнадцатого года Траяна.

8. Матфий.

9. Филипп.

10. Сенека.

11. Иуст – при Адриане.

12. Левий.

13. Вафрий.

14. Иосия.

15.Иуда – до одиннадцатого года Антонина. – Сии епископствовали в Иерусалиме из обрезанных.

А из язычников следующие:

16. Марк.

17. Кассиан.

18. Пуплий.

19. Максим.

20. Иулиан.

Все сии были до десятого года Антонина благочестивого.

21. Гаиан.

22. Симмах.

23. Гаий – во дни Вера, в осьмой его год.

24. Иулиан.

25. Капитон.

26. Максим до шестнадцатого года Вера.

27. Антонин.

28. Валенг.

29. Долихиан до Коммода.

30. Наркисс.

31. Дий-до времен Севера.

32. Германион.

33. Гордий – до времен Антонина.

34. Наркисс – снова при сыне Маммеи Александре, не Македонском, а другом.

35. Александр – при том же Александре.

З6. Мазабан при Галле и Волузиане.

37. Гименей – при Аврелиане.

От вознесения Христова до Манеса и Императоров Аврелиана и Проба, по некоторым летописцам, прошло 276 лет, а по другим – 246. И от того времени доныне были другие Епископы: Ваза, Герман, Макарий, Максим, Кирилл, Геренний, другой Кирилл, Иларион, ныне управляющий церковью, обвиненный в общении с арианами.

А императоры, которых времена совпадают, по порядку были следующие: сначала Аврелиан, царствовал еще год: Тацит – шесть месяцев, Кир, Карин, и Нумериан – два месяца, Диоклетиан – двадцать лет, Максимиан, Ликиний, Константин, Констанций, Юлиан, Иовиан, Валентиниан, Валент, Грациан. Так что от упомянутого Манеса до настоящего времени, то есть до 13 года Валента, до 9 года Грациана и до 1 года Валентиниана младшего – 102 года. В четвертый год Аврелиана, и во времена Епископа Иерусалимского Гименея пущено было в мире заблуждение действием и измышлением обитавшего в Манесе диавола, чтобы обманом отвлечь от истины поверивших ему.

Гл. 21.

Итак отовсюду изобличено его ухищрение, чтобы ум рассудительных, узнав все в точности, осудил лживую его выдумку. А все прочие мнимые его мудрования, исполненные пустословия, двусмысленные и несостоятельные, осмеиваются всеми умными. Если бы разбирать их дословно и писать в опровержение всех их, то обличение против его сочинения я бы довел до большего объема. Но великими мужами уже превосходно сделаны обличительные против него возражения: Архелаем Епископом, как сказано выше, Оригеном, как я слышал, Евсевием Кесарийским и Евсевием Емесским, Серапионом Тмуитским, Афанасием Александрийским, Георгием Лаодикийским, Титом и многими против него говорившими.

Нисколько не обременительно будет и от нашего убожества сказать не многое в посрамление этого жалкого человека для опровержения его всячески заблуждающейся мысли, как мы уже и прежде сказали. Я хотел бы составить против него обличение не в жестоких выражениях и мог бы говорить мягко, если бы он не постыдился нагло хулить Господа всяческих, прямо отрицая самого Творца, создавшего все пространство неба и земли и всего, что в них находится, и все сущее в мире и измышляя какого-то другого Бога, не существующего, а существующего оставляя. Ибо он отпал от истины и на нем исполнилась на деле смешная баснь, как ворон, державший во рту пищу и увидавший в воде тень пищи, желая добыть еще пищи, лишился той, – которая у него была, и не приобрел той, которой не было. Кто же потерпит этого хульника? Ибо если мы, имея отцов по плоти, не терпим, когда слышим от кого либо порицание их, то тем более ужели стерпим хулы вреднейшего Манеса на Бога – Господа всяческих? И тогда как, по милости Божией, дожди посылаются по Его благости, этот хульник не стыдится говорить, что дожди не от Бога, а от истечения Архонтов.

Гл. 22.

А если говорить о другом, то кто не засмеется, когда мимика Филистиона² была может быть сдержаннее, чем смехотворное сочинение Манеса. Ибо он баснословствуя учит, что существует какой-то силач, который держит на плечах всю землю, и чрез тридцать лет, когда, говорят, одно плечо устанет, он переставляет землю на другое плечо, и от этого бывают землетрясения. Если бы это было, то было бы делом естественным, а уже не Божиим. Но обманщика изобличают слова Спасителя, который сказал: будьте благи, яко же отец ваш небесный, яко солнце свое сияет на праведныя и неправедныя и дождит свой дождь на злыя и благия (Матф. 5, 48, 45); и еще: будут труси по месту и глади и пагубы (24, 7). Но если землетрясения происходили естественно, или обыкновенно, так как землетрясения часто бывают то в той, то в другой стране, случается же часто, что в течение целого года каждую ночь трясется земля, ужели, когда заболят плечи у силача, он, не выдерживая труда, постоянно производит трясение? Кто стерпит такую глупую речь? Чего же другого легкомысленного не отважился он сказать? Он говорит, что души, ведением постигшие его ложное учение, бывают принимаемы на луну, так как существо их души становится светло. Поэтому, говорит, луна бывает полная, а когда она наполняется душами умершими в сознании неверности его учения, она исчезает. Потом, говорит, они выгружаются с луны, как с малой ладьи на солнце, а солнце, говорит, принимает их и отводит в блаженную жизнь. Злоба всегда будучи слепою, не чувствует своего срама, поэтому изобличается своими словами, будучи не в состоянии оправдать свою ложь.

Гл. 23.

Во-первых сотворен был один человек, Адам, от которого родились сыны и дщери. А в начале бытия мира, около сотого года Адамова, или больше или менее, умерщвлен Авель, будучи лет тридцати, или больше, или менее. После него, первого убитого, умирает на земле первозданный Адам девятисот тридцати лет, тогда как солнце и луна и звезды с четвертого дня утверждены на небе и созданы. Что ж сказать нам, любезный? Признать ли нам изобличение твоего бессмыслия? Каким образом луна в течение девятисот тридцати лет могла быть без ущерба и полнолуния? Какими душами умерших наполнялась и изобиловала тогда луна? Говори. Но Манихей не знал, что есть умные люди, которые верят не словам ложным, а самым истинным доказательствам. Потом допустим, что это так, хотя этого нет (да не будет сего!), и что полная луна наполняется душами Манихеев; каким еще образом состоится такое предложение? Ибо если бы ни один из Манихеев после полнолуния не умирал, а был бы определенный закон умирать Манихеям до пятнадцатого дня луны, после же пятнадцатого уже не умирать, пока с луны сложен будет груз, чтобы опять начать ей наполняться с новолуния, – эта ложь их была бы вероятна. А теперь это нисколько не вероятно; потому что они умирают каждый день, и установленные Богом стихии совершают свое течение. Таким образом опять не состоится это нагружение луны душами.

Гл. 24.

А некоторые из них, по умышлению лукавого, думают, будто матерь всего, уступив свою силу, сошла с неба, чтобы обокрасть Архонтов и похитить у них силу, которую они получили свыше. Он хотел сказать, что Начала и Власти, вступившие в войну с живым Богом, похитили у него великую и непостижимую силу, которую он называет душою. О! Великая нелепость! Всякий, у кого похищают и насильно берут, становится ниже. Посему если Начала, всеоружием возьмут верх над благим Богом и отнимут у Него силу, то будут славнее Его. А Он, сперва уступив им, не может опять отнять у них силу, похищенную у Него, или все оружие, так как сначала не в силах был воспротивиться врагам. И кроме того, если когда и одержит опять победу и усилившись против врагов отнимет похищенную у него силу, то, Поелику корень зла и начало безначальное еще остается и совершенно не может истребиться, Начало, собрав в себе большую силу, опять одолеет, и усилившись властью опять отнимет силу, полученную от благого Бога; таким образом зло всегда будет восставать против него и никогда не будет сдержано, но непрестанно будет похищать и будет терпеть расхищение. А если повредившиеся в уме и всячески обольщенные скажут, что если бы благий Бог возвратил себе некогда хотя отчасти все оружие, у него похищенное, тогда бы он уничтожил и истребил Начала и Власти противной силы, – если это будет так, и если благий Бог совершенно уничтожит их и истребит, тогда пропала речь этого обманщика, который говорит, что благий Бог несправедлив и не осуждает грешника по суду, и не предает мучениям и не умерщвляет. Ибо если Он старается совершенно уничтожить и истребить диавола, или какую-нибудь другую противодействующую силу, то Он, по его мнению, или уже не будет благ, как действительно содержится в его учении, или Он истребляет зло, не смотря на то, что благ. И таким образом Он будет Господом, который сотворил небо и землю, как и есть поистине, который каждому воздает по делам его, и по преизбытку благости человеку доброму и потрудившемуся в добре подает добро, а соделавшему злое воздаст достойное. Так отвсюду изобличено учение его, отвращающее сердца людей в противную сторону.

Гл. 25.

Теперь по порядку представлю буквально, как следует, его мнение, из сочинений Архелая, написанных в его опровержение, как раскрыл ему сам Тирвон, один из учеников Манесовых, о котором я упомянул выше. Когда Епископ Архелай и Маркелл спросили Тирвона об учении Манеса, Тирвон дал ответы, которые я и предлагаю из его книги. Вот они.

Начало безбожного учения Манеса

Если желаете узнать веру Манеса, вкратце выслушайте меня. Он почитает двух богов не рожденных, самобытных, вечных, одного противоположного другому. И одного представляет добрым, другого злым, дав одному название света, другому – тьмы, и говорит, что душа в людях есть частица света, а тело произведение материи, есть частица тьмы. Соединение и слияние их, представляя то и другое в подобии, он объясняет таким образом: как два царя, исконные враги, сражаются друг с другом, и однако же каждый владеет своею частию: так тьма, подготовившись и выступив из своих пределов, вступила в борьбу со светом. А когда благий Отец узнал, что тьма появилась в его земле, тогда он испустил из себя силу, называемую Материю Жизни, и она произвела первого человека и пять стихий, которые суть: ветер, свет, вода, огонь и материя. И облекшись в них как бы для приготовления к войне, Он нисшел долу и вступил в войну с тьмою. А князи тьмы, воюя против него, из его всеоружия, которое есть душа, нечто съели. В это время долу сильно был стеснен от тьмы первый человек. И если бы Отец не услышал его молитвы, и не послал другую силу, испущенную Им, называемую Живым Духом, и если бы сошедши не дал ему десницы и не вывел из тьмы, то давно бы первый человек, будучи побежден, находился в опасности. С того времени Он оставил душу долу. Поэтому, когда Манихеи встречаются друг с другом, то подают один другому правую руку в знамение того, что они избавились от тьмы. Ибо во тьме, говорит, находятся всякие ереси. Тогда Живой Дух сотворил мир, и сам, облекшись в три другие силы, сошел долу и вынес оттуда Архонтов и утвердил их на тверди, которая есть тело их и сфера.

Гл. 26.

Тогда Живой Дух сотворил еще светила, которые суть останки души, и сделал то,что они идут кругом по тверди. И еще сотворил землю в осьми видах. А Силач снизу держит ее, и когда устанет держать, трясется и бывает виновником землетрясения не в определенное время. Поэтому благий Отец из недр своих послал Сына своего в сердце земли и в самые дальние пределы ее, дабы удовлетворить его справедливому желанию. И всякий раз, как бывает землетрясение, это значит, что Силач или трясется от усталости, или переставляет землю на другое плечо. Тогда же и материя сотворила из себя растения, и когда они были похищаемы некоторыми Архонтами, она призвала всех первейших из Архонтов и получила от них по одной силе и создала человека по образу того первого человека, и соединила его с душою. Таково предположение о соединении души с телом. А когда Живой Отец увидал душу стесненную в теле, Он, будучи благоутробен и милостив, послал Сына своего возлюбленного для спасения души. Он послал его по этому поводу, и еще ради Силача. И когда пришел Сын, он преобразился в вид человека и представлялся людям, как человек, не будучи однако человеком, а люди подумали, что он родился. И так пришедши, он предпринимает труд для спасения душ и устроил машину с двенадцатью сосудами, которая, обращаясь кругом, поднимает вверх души умерших. И взявши их лучами, великое светило очищает их и передает луне, и таким образом наполняется так называемый у нас круг луны. Эти два светила он называет кораблями, или перевозочными судами. Потом, когда луна сделается полна, она перевозит их к восточному ветру, и таким образом облегчившись от бремени производит ущерб; а потом опять наполняет судно, и опять нагружается поднятыми в сосудах душами, до тех пор, пока не искупит собственную часть своей души. Ибо всякая душа и всякое движущееся животное, говорит он, причастно сущности благого Отца. Когда же луна передаст груз душ Эонам Отца, они пребывают в столпе славы, который называется воздухом совершенным. Этот воздух есть столп света, Поелику он наполнен душами очищаемыми. Вот причина, по которой спасаются души.

Гл. 27.

А причина, почему умирают люди, следующая: некоторая дева красивая, разукрашенная и весьма льстивая старается увлечь Архонтов, вознесенных Живым Духом на твердь и там распятых: мужчинам она представляется благообразною женщиною, а женщинам – благовидным и вожделенным мужчиною, и когда Архонты увидят ее разукрашенною, уязвляются любовью, и, не могши поймать ее, сильно воспламеняются любовною страстью, так что лишаются ума. Когда они подбегут, дева становится невидимою, тогда Великий Архонт спускает от себя облака, чтобы гневом своим навести мрак на мир. И таким образом, если сильно станет давить облака, тогда, как человек, изнемогает от поту, а пот его становится дождем. Равным образом и Архонт, называемый Жатвою, если увлечен будет девою, разливает язву по всей земле, чтобы умерщвлять людей! Это тело по отношению к великому миру называется миром. И все люди имеют внизу корни, связанные с горними. Итак, когда он увлечется девою, тогда начинает рубить корни людей, и когда срублены будут их корни, тогда появляется язва, и таким образом они умирают. А если вершины корня от этой работы зашатаются, то происходит и следует землетрясение, и вместе с тем трясется Силач. Вот причина смерти.

Гл. 28.

Скажу вам и о том, как переливается душа в пять тел. Во первых очищается малая часть ее, потом переселяется в тело собаки, или верблюда, или другого животного. А если душа совершила убийство, тогда она переходит в тела прокаженных. Если поймана будет на жатве, то посылается в тела заик. Названия же души следующие: ум, понятие, разумение, размышление, смысл. А жатели, которые жнут, похожи на Архонтов, искони находящихся во тьме, с тех пор, как они съели часть всеоружия первого человека. Поэтому им необходимо переселиться в траву, или в бобы, или в ячмень, или в колос, или в овощи, чтоб они были сжаты и посечены. Кто ест хлеб, то и ему нужно сделавшись хлебом, быть съеденным. Кто убьет птицу, тот будет птицею. Кто убьет мышь, тот сам будет мышью. Кто богат в этом мире и отойдет из своего тела, ему нужно переселиться в тело нищего, так что он будет ходить и просить, и после этого перейдет в вечное мучение. Так как это тело принадлежит Архонтам и материи, то кто насаждает персидское дерево, необходимо будет переходить во многие тела, пока не свалится это дерево. Кто строит себе дом, тот рассеется по всем телам. Кто моется, тот свою душу сжимает в воде. Кто не приносит ничего в дар избранным в знак своего благочестия, тот будет мучиться целые поколения, и переселяется в тела оглашенных, пока не представит многих даров благочестия. Поэтому они предлагают избранным самое лучшее из явств. И когда захотят есть хлеб, то прежде всего молятся, обращаясь к хлебу с такими словами: «я тебя ни жал, ни молол, ни толок, и в печку не ставил, но это сделал другой и мне принес; я ем ни в чем невиновный». И когда в себе скажет это, тогда говорит оглашенному: «я помолился за тебя», и таким образом он уходит. Как я сказал вам несколько прежде, если кто жнет, тот будет пожат: так, если кто бросит пшеницу в мельницу, тот брошен будет и сам, или кто сваляет тесто, того самого сваляют, кто испек хлеб, того испекут. Поэтому у них запрещено это делать. И еще: есть другие миры светил, которые по захождении в этом мире, там восходят. И если кто ходит по земле, тот портит землю, кто двигает рукою, тот портит воздух, потому что воздух есть душа людей, и животных, и птиц и рыб, и пресмыкающихся. И если кто находится в мире, то я сказал вам, что это тело не от Бога, а от материи, и есть тьма, и должно оно помрачиться.

Гл. 29.

О рае. Он не называется миром. Растения в нем суть похоть и другие обольщения, растлевающие помыслы оных людей. Древо в раю, от которого познают добро, есть Иисус и ведение Его, находящееся в мире. Получающий оное различает доброе и лукавое. Однако же и сам мир не есть дело Божие, но он образовался из части материи, и поэтому все погибнет. А что похитили Архонты у первого человека, то наполняет луну и очищается от мира ежедневно. И если выйдет отсюда душа, не познавшая истины, она предается демонам, дабы они укротили ее в геенне огненной, и после наказания она переселяется в тела, дабы укротилась, и потом ввергается в великий огонь до конца.

Гл. 30.

О пророках наших он так говорит: есть дух нечестия, или беззакония тьмы,возникшей от начала: и поэтому прельщенные не говорили, ибо Архонт ослепил их ум. И если кто последует словам их, тот умирает навеки, привязанный к глыбе за то, что не получил ведения о Параклите. Он заповедал одним своим избранным, числом не более седми, следующее: «когда перестанете есть, помолитесь и положите на голову елей, заклятый многими именами, для утверждения этой веры». А имена мне не открыты: их употребляют только те семеро. И еще: чтимое у нас и великое имя: Саваоф есть природа человека и отец похоти. И поэтому простые люди покланяются похоти, признавая ее богом.

Об Адаме, как он сотворен, говорят так: сказавший: приидите, и сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1, 26), или по образу, который видим, есть Архонт, сказавший другим Архонтам: приидите, дайте мне от света, который мы получили, и сотворим человека по образу нас, Архонтов, который мы видим: это первый человек. И таким образом сотворил человека. Сотворили и Еву подобным образом, давши ей от похоти своей, чтобы обольстить Адама. И чрез них творческою силою Архонта совершилось творение мира.

Гл. 31.

Бог не имеет участия в этом мире, не радуется о нем, потому что Архонты искони его ограбили и причинили ему скорбь. Ради этого Он посылает в ежедневно исхищает от них душу свою при помощи этих светил, солнца и луны, и всякая тварь подвергается расхищению. А о глаголавшем с Моисеем и с Иудеями и священниками говорит, что это был князь тьмы, так что Христиане и Иудеи и язычники одно и то же, потому что почитают одного и того же Бога. Он похотями своими обольщает их, не будучи Богом истины. Поэтому те, которые надеются на того Бога, глаголавшего с Моисеем и пророками, вместе с ним будут связаны, потому что не надеялись на Бога истины: ибо Он глаголал с ними сообразно с их похотями. После всего этого в конце он говорит, как сам написал: когда Старец покажет свой образ, тогда Силач скинет с себя землю, и тогда выйдет великий огонь и потребит весь мир. Потом пустит глыбу с Новым Эоном чтобы все души грешников были связаны навек; это случится тогда, когда придет истукан. А все порождения: Иисус, который на малом судне, и Матерь Жизни, и двенадцать кормчих, и Дева Света, и третий Старец, который на большом корабле, и Живой Дух, и Стена великого огня, и Стена ветра, воздуха, воды и внутреннего живого огня, обитают при малом светиле до тех пор, пока огонь не потребит весь мир: а во сколько лет это случится, я не узнал. И после этого произойдет восстановление двух природ, и Архонты будут обитать в дольних пределах своих, а Отец в горних, получивши опять свое. Все это учение он передал троим своим ученикам, приказав каждому идти в разные страны. Адда получил на свою часть пределы востока, Фоме досталась земля Сирская, а Ермий предпринял путешествие в Египет. И до сего времени они там живут, желая утвердить там предмет учения».

Гл. 32.

Это я предложил из книги вышеупомянутого Архелая. И таким образом составилось училище Манеса для рассеяния плевел в мире, и так изрыгнул он плевелы своего учения. Сколько можно противопоставить такой клевете этого бесстыдного суеслова, всякому очевидно. Хотя бы и не была выглажена речь для его опровержения, достаточно будет для его посрамления только знать, что имеющее у них силу закона несостоятельно и не имеет никакого значения. Ибо предыдущее он разрушает последующим, а о последующем говорит иначе сравнительно с предыдущим. Он хочет мир производить то от Бога, то от Архонтов, и Бог нисколько не виновен в судьбе мира, но сам мир погибает: то говорит, что твердь есть кожа Архонтов, то говорит, что она некогда будет распята в высоте на полюсе, будет двигаться и накрывать в виде тучи, вздыматься и стремиться к видению девы и к красоте юноши.

Гл. 33.

Какой великий срам! Что гнуснее, отвратительнее и постыднее того, чтоб изобразить Духа истины под видом женщины. Иногда же он говорит, что Он некогда в виде мужчины явится Архонтам. Постыдно мужчине опьянеть, сделаться, как женщина, и явиться в образе женщины: но гораздо постыднее женщинам, обратиться в мужчину и носить образ мужчины. Не более ли окажется оскорбляемым от этого выдумщика Манеса Дух добродетели и Божественный? Каким же образом похотствуют те, у которых содрана кожа? Скажи мне, любезный. Как после того, как они распяты, содрана с них кожа? А если распяты, как они могут гоняться за невидимою Силою? Кто стерпит этого хульника, который определяет кормить нас потом князей и посылать нам дождь от срамного извержения? Как сам он с своими учениками пьет это питье, почерпая оное из дождей? Не смешон ли тот, кто, одолеваемый потребностью телесною, пьет пот? Как ни различен грех, но наказание невольно согрешающему не будет таково, как совершающему грех добровольно. Если бы и было так, чего да не будет (ибо выдумывает неистовый обманщик), то другие люди, когда черпают и пьют, не зная, что это пот и срамные извержения, более достойны милостивого прощения, нежели тот, кто тщетно уязвляемый совестью, по своей немощи употребляет это питье и удовлетворяет другим требованиям плоти.

Гл. 34.

И много у него такого, в чем устами лжи обманул он своих последователей. Подлинно, что у него не заслуживает ослепления? Например, он думает, что семена растений, плодов и овощей суть души; как это смешно, мы постараемся сказать против его баснословия для его обличения. Если зерна чечевицы, боба, гороха и других растений суть души, притом такова же душа и вола, то более, по его учению, заслуживают похвалы ядущие мясо, нежели ведущие подвижническую жизнь. Как видно из его баснотворства, он боялся, чтобы кто-нибудь, съевши одушевленную тварь, животное и другое что-нибудь, сам не сделался таким же, но бывает больше напротив. Человек пятьдесят, или сто, все станут есть мясо одного вола, как это сообразно с его пустою выдумкою; однако же в обличение должно сказать, что пятьдесят или сто человек становятся повинны только в одной душе. А кто ест зерна растений, тот за один глоток пищи будет повинен более, чем в тридцати и сорока душах. И все у него пусто и смешно!

Гл. 35.

Всякому имеющему ум о Господе, ясны свидетельства истины из самого истинного учения. Ибо для объяснения потребного для жизни человеческой нет ничего истиннее Спасителя. А этот пришедший к нам варвар, Перс и раб умом, – ибо его нисколько не заботило то, что он раб по телу, – говорит, что все души равны и одна находится во всех, и в людях, и в скотах, и в зверях и пернатых и пресмыкающихся, и в живущих на воздухе птицах и в морских, в диких животных, и в семенах растений, в деревах и во всем другом видимом. Но не так указал Господь нам. Если бы это было так, то, пришедши спасти человечество, Он прилагал бы старание и попечение о исцелении и скотов и подавал бы воскресение павшим животным. Но не так повествует и не так учит он, да не будет сего! Но Он дает знать, что спасает души человеческие, что кратко выразил в иносказании, говоря: я пришел только для овцы погибшей (Мат. 15, 24) и этими словами указывает на всю природу человеческую. И что еще говорит? Исцели всех, которых приведоша к нему, месячные и одержимые различными недуги (Мат. 4. 24). К нему приводили слепых, глухих, увечных, расслабленных, маломощных, и всем равно оказывал благодеяние и врачевание; но нигде не написано, что приводили к нему животных. И еще: когда Он пришел в страну Гергесинскую, как говорит Марк, или в пределы Гергесинские, как говорит Лука, или Гадаринские, как говорит Матфей, или Гергесинские, как находится в некоторых списках, – ибо это место находилось в середине трех участков, – и се два бесна, люта зело, от гроб исходяща, возопиша, глаголюще: оставь, что нам и тебе, Иисусе, Сыне Божий, что пришел еси прежде времени мучиши нас? Мы знаем тя. Кто еси Святый Божий, Бяше же стадо свиней там пасомо, и моляху его беси, глаголюще, аще изгониши ны из людей, пошли нас в свиней. И устремились в море и погибли в водах. Пасущии же бежаша и возвестиша во граде (Мат. 8. 28–33). У Матфея говорится о двух бесноватых, а о свиньях он замечает просто и не показывает числа. А Марк в точности обозначил и число свиней, именно, что Он пришел в пределы Гергесинские и срете Его бесноватый, который был связан ужи железны и разрывал узы и во гробех жил, и возопил: оставь, что мне и тебе, Иисусе, Сыне Бога? Пришел еси прежде времени мучити нас^³ . И вопросил его Иисус: что ти есть имя? И сказал, – что легеон, яко беси мнози внидоша в онь^⁴. И молиша Его не высылать их вне страны, но послать в свиней: бе же ту стадо свиное пасомо, и повеле им взойти в свиней. И устремися стадо по брегу в море (бяху же яко две тысящи) и утонули в мори. И пасущии их бежаша и возвестиша во граде (Марк. 5, 1 –14). Ужели Бог Слово, ради нас соделавшийся человеком, спрашивал по неведению и не знал имени беса, прежде чем спросил? Но Бог обыкновенно устами вопрошаемых обнаруживает прикрываемое в каждом деле. Так и здесь, чтобы показать страшную силу и множество демонов, делает вопрос, дабы из уст самого бесноватого открылось удивительное дело. И молиши его беси, глаголюще: не посылай нас в бездну, но повели нам войти в свиней. И повеле им. И внидоша во свиния. И устремися стадо свиное по брегу в море и погибло в водах (Марк. 5, 12 и след. Лук. 8, 31).

Гл. 36.

О великое человеколюбие Божие! Как Господь изобличает ложь, а рабам своим показывает истину делами и словами и всяким своим попечением. Ибо на деле показал, что не одна и та же душа и в людях, и в скотах, и в животных. Если бы была одна и та же душа, то почему, желая очистить одного, или спасти одну душу человека бесноватого, попустил погибнуть сразу двум тысячам душ, если бы душа была одна и та же? Как одного, или одну душу очищает, а в другие тела, или души позволяет войти бесам? Разве не ясны дела света? Разве не при свете приведены в действие сии слова? Разве не светел лик истины? Разве не ясно все разумевающим и право обретающим разум (Притч. 8. 9.)? Кто, услышав это и сравнив, не изобличит Манеса, который сшивает, чего не должно, для совращения ума людей от действительности? Но обманщики говорят опять. Я слышал, как один разглагольствовал, когда выслушал от нас это самое рассуждение; обратившись, этот скотоподобный подумал, не может ли он возражать против истины Божией, и извергая слова, полные насмешки, вздумал действовать ложью против истины и говорит: ведь, смерть была полезна для свиней, потому что души освободились от тел и спаслись.

Гл. 37.

Как велико безумие тех, которые не видят и слепотствуют умом и не принимают чувством слуха того, что сами говорят! Если он вообще признает спасением освобождение душ от тела, в таком случае Спасителю надлежало лучше отослать бесноватого человека, чтобы спаслась душа по освобождении от тела человека. А Он, значит, больше любил души, находящиеся в свиньях, чем душу человека. Почему же Он не позволил и человеку вместе со свиньями броситься в море и умереть, чтобы все души и человека и свиней очистить и спасти? Но не то мы видим; но Лазаря четверодневного Он воззывает из гроба и воскрешает и возвращает в мир, не зла ему желая и не причиняя ему что-нибудь худшее. Ибо любил Он Лазаря говорит Писание (Иоан. 11, 36). А если любил, то для чего заставил его возвратиться в тело, если оно худо? Почему он лучше не оставил однажды умершего и освободившегося от тела? Да не подумает кто либо, что Лазарь тотчас умер. Ибо святое Евангелие ясно показывает, что возлежал Иисус и Лазарь возлежал вместе с Ним; да и в преданиях мы нашли, что тридцати лет был Лазарь тогда, когда воскрес. А после воскресения он прожил еще тридцать лет и потом отошел ко Господу, и по смерти имя его произносится с похвалою, подобно прочим, до дня воскресения, когда Единородный, как обещал, возвратит тело душе и душу телу и воздаст каждому, яже содела, или блага или зла (2Кор. 5. 10).

Гл. 38...39.

Если бы не было воскресения тел, то откуда скрежет зубом (Мат. 8, 12)? Но да не скажут опять некоторые, что сказал этот повредившийся в уме, именно, что зубы устроены у нас для жевания. Какую же пищу мы будем есть после воскресения мертвых? Если Иисус по воскресении опять вкусил рыбы печены часть и от пчел сот (Лук. 24. 42) и с учениками вместе ел в течение сорока дней (Деян. 1. 4), неужели и тогда будет вкушение пищи? И о пище ясно сказано, что блажен, иже снесть хлеб в царствии небесном (Лук. 14. 15). И сам Господь обещал: будете сидеть на трапезе Отца моего, ядя и пия (Лук. 22, 30). Но о ядении и питии Ему одному известно, потому что ихже око не виде и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1 К. 2, 9). А этого места коснулись мы для изъяснения различия душ. И действительно, сама истина и приличный пример (т. е. Лазаря) доказывают, что иная душа у человека, иная у скота, и что Господь пришел спасти душу не скота, а человека, потому что скоты не подлежат суду; но люди наследуют царство небесное и люди подлежат суду. Ибо, говорит Единородный, идут сии на суд вечный, а сии в живот вечный (Мат. 25, 46).

Гл. 40.

Что же на это скажут изобретатели вопросов? Когда они доведены будут до этого и не поймут ясности изречения, они досадуют, вымышляя в себе скорее возражения, нежели уловляя для себя полезное, именно, что Матфей говорит о двух бесноватых, а Лука повествует об одном. Но один из Евангелистов говорит, что разбойники распятые со Христом, хулили его (Мат. 27. 44), а другой говорит, что не только не хулили Его оба, но и дает знать об ответе одного: он прещаше другому и сказал: ни ли ты боишися Бога яко в том же осуждены мы, сей же святой ничего не сделал. И при сем возгласил говоря: помяни мя, Иисусе, егда приидеши во царствии Твоем. И Спаситель сказал ему: аминь глаголю тебе, днесь со мною будеши в раи (Лк. 23. 39 43). По видимому в Писании здесь противоречие, однако же все ясно. Ибо хотя у Матфея упоминаются двое бесноватых, но те же и у Луки; Поелику же Писание обыкновенно представляет причины совершающихся событий, поэтому Лука упоминает не о двоих, а об одном. Действительно двое было исцеленных от бесов, но один пребыл в вере, а другой отступил. Вследствие пребывания в вере тот последовал за Иисусом, как говорится в Евангелии, куда ни готов был итти (Лук. 8, 38). Поэтому Лука опустил другого, и упомянул только об одном, который пребыл в царствии небесном. И ничего не найдет здесь противоречащего исследователь истины.

Гл. 41.

Вот и другой подобный случай поэтому же предмету рассказывает Евангелие, как бы имея в виду одного. Господь очистил десять прокаженных, и девять ушли и не дали славы Богу; а один возвратился и остался тут и был похвален Господом, как сказал Он: десять прокаженных очистишася, почему же ни один из них не возвратился дати славу Богу, но только иноплеменник сей? (Лук. 17. 18). Видишь, что, имея в виду доброе чувство и дело благодарности, упоминает об одном вместо десяти. По той же причине один Евангелист упомянул и о разбойниках. Ибо мы обыкновенно употребляем единственное вместо множественного и множественное вместо единственного; говорим, например: мы рассказали вам, мы увидали вас и идем к вам: а говорят не двое, но один, который тут находится, один по заведенному обычаю говорит во множественном от лица многих. Так один Евангелист поставил во множественном числе, а другой повествует, что хулитель был один, а другой исповедал и приобрел спасение. Смотри, как видна во всем истина, и нет ничего противоречащего в писании. Впрочем рассматривая все это в Писании, мы, как мне кажется, расширили повествование. Но пусть будет для нас труд в распространении речи, лишь бы обличить врагов истины и порадовать сынов ее целебными врачевствами истины.

Гл. 42.

Посмотрим еще на другие рассуждения обманщика. Он говорит, что два завета противны друг другу и что Бог, глаголавший в законе, есть иной, отличный от Бога в Евангелии.Тому дает он имя князя, а этого называет Сыном и Отцом, благим Богом своим. О если бы он говорил истину и, обольщаясь, не произносил хулы на самого себя! С этим словом мы и сами согласны, что благое порождение благого Отца, свет от света, Бог от Бога, Бог истинный от Бога истинного пришел к нам, дабы нас спасти. Во своя прииде, а не в чужое место. Свои Его не прияша. Елицы же прияша Его, даде им область чадо не Божиим, быти, иже не от крове, ни от плоти, но от, Бога родишася (Иоан. 1. 11). Хотя никто в мире не родился без плоти и крови, но все родились, имея плоть и кровь. Ибо чем же они были прежде, нежели родились во плоти, или чем могли мы быть без плоти? Поелику же мир произошел от Бога, и мы сотворенные рождены от плоти отцов и матерей, то Господь пришел породить нас Духом и огнем. Мы родились и не может никто отрицать первого рождения, ни того, что мы от плоти. А вторым рождением родились мы не от плоти, ни от крови, т. е. не пользуясь при помощи плоти и крови, но родившись Духом имеем плоть и душу уже не плотскую, но кровь и плоть и душу, духовно соединенные. Даде им область чадом Божиим быши, т. е. тем, которые переменили мысли и угодили Богу плотию и кровию и душою. Пришедший во своя не чужой, но Владыка всяческих. И посему говорит: глаголавый во пророцех, се Аз есмь (Ис. 52. 6). И Иудеям сказал: аще бысте веровали Моисеови, веровали бысте убо и мне, о мне бо той писа (Иоан. 5. 46). И еще: Авраам отец ваш рад бы был видеть день мой, и виде и возрадовася (8. 56). Еще: так творяху пророком отцы ваши (Лук. 6. 23).Также: блажени будете, егда поносят вам и рекут, всякое зло на вы, лжуще. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех. Тако бо изгнаша пророки иже прежде вас (Мат. 5. 11. 12). И в другом месте: Иерусалиме, избивый пророки и камением побиваяй посланныя, коль краты восхотел собрати чада твоя? (Мат. 23. 37). Слово: коль краты показывает, что он старался чрез пророков собрать Иерусалим. Если слово: избивый пророки говорит обличительно, значит Он заботится о пророках. А кто заботился о пророках, тот заботился не о чужих, а о своих. И взыщется, говорит, крови проливаемая от крове Авеля до Захарии праведного, убитого между церковию и олтарем (Лук. 11, 50. 51. Мат. 23. 35). И еще: взявши все и трапезы торжников исправерже, и рече: не творите дому Отца моего дому купленаго (Мат. 21, 12. Иоан . 2. 16). И говорит Марии и Иосифу: «что яко искасте Мене? Не весте ли, яко в тех, яже Отца моего достоит быти ми (Лук. 2. 49)? И Евангелие, после того как Он сказал: не творите дому Отца моего дому купленнаго тотчас присовокупляет: и помянуша ученицы Его, яко писано есть: жалость дому твоего снесть мя. (Иоан. 2. 17).

Творения - святитель Епифаний Кипрский Книги второй против ересей - отделение второе

О Павле Самосатском

O Манихеях

Послание Манихея

Послание Маркелла к Манихею

Начало безбожного учения Манеса

Телеграм канал с цитатами святых

Телеграм бот с цитатами святых

Творения - святитель Епифаний Кипрский
Книги второй против ересей - отделение второе

Телеграм канал
с цитатами святых

Телеграм бот
с цитатами святых