Владимир (Богоявленский)
Слово при вступлении в последнюю седмицу Св. Четыредесятницы
Не очень давно Вюрцбургский профессор Рентгейм сделал, как обыкновенно говорят, случайно одно очень замечательное и важное открытие. Он нашел, что есть такие лучи света, которые хотя для наших глаз и недоступны, однакож обнаруживают необычайное свойство проникать внутрь предметов. Именно, подвергая те или другия тела действию этих лучей, можно видеть, что в них заключается.
Эти вновь открытые лучи, сами по себе, как я уже заметил, для наших глаз невидимы, но, проходя чрез темную массу того или другого предмета, например, чрез дерево, человеческое тело и т. п., они отражаются на особливо приготовленной стеклянной пластинке. Там воспроизводят они образы предметов, которые находятся внутри тела, куда мы не можем проникнуть своами глазами.
Таким образом при посредстве этих лучей можно сфотографировать, например, весь состав человеческого тела, или неизвестное содержание замкнутого сундука. Когда подвергают действию этого света какой-нибудь предмет, например, тело или дерево, то оно принимает такой вид, как будто бы состоит из прозрачного стекла. То, что заключается внутри и сокрыто во мраке и темноте, это выводится на свет и делается видимым.
Наука и искусство в будущем возлагают большия надежды на это новое открытие, да и в настоящее время оно приносит огромную пользу; и теперь уже, как сказали мы, при помощи этих лучей можно фотографировать весь состав человеческого организма и видеть там разного рода болезни и повреждения. Равно и искусственные, поддельные перлы, которые прежде не могли отличать от настоящих, подлинных, теперь, при помощи вновь открытого света, легко стали отличать от действительных. Обману, таким образом, положен конец.
Но, когда я говорю это, иной из вась, боголюбивые слушатели, может быть, думает про себя: «все это очень любопытно и интересно; но какое отношение имеет это к церковной проповеди, и почему ты вздумал говорить об этом с церковной кафедры»? Потому, отвечаю, что многия из явлений этого мира и из обстоятельств сей временной жизни учат нас тому, что – в вечности, на небе. Земные предметы и явления часто служат образом и подобием высших продметов, вечных, духовных.
И в духовном мире есть такой свет, который, хотя также невидим для человеческого глаза, но который все проникает, все освещает, и который несравненно сильнее, чем новооткрытые лучи света.
Как мир в течение нескольких тысячелетий ничего не знал доселе об этих лучах света, которые однакож существовали, так тысячи и миллионы людей ничего еще не знают и, не хотят знать о том божественном свете, который все освещает, все обнаруживает и все приводит на суд. Иной живет на свете целые десятки лет, и ничего не знает об этом чудном свете, или, по крайней мере, ничего не спрашивает о нем. Но смотрите, что иногда случается с подобным человеком? Вот внезапно проникает в его сердце луч благодатнаго, божественного света и озаряет все существо его. Он не знает, как это случилось, но какое он из этого света делает чудесное открытие! Новые, никому неизвестные лучи света, которых не видит и никогда не может увидеть естественный глаз человека, озаряют весь внутренний мир его, все его тайныя желания и помышления и в таком обнаженном виде представляют пред очами Бога. Что Рентгеймовские лучи могут делать в некоторой только, несовершенной мере для тела, открывая содержащиеся в нем предметы и известныя повреждения, поранения и переломы, – это в полной и совершенной мере делают лучи божественного света для души: они открывают нам повреждения, недуги и пороки человеческого сердца. При этом свете человек открывает и узнает то, чего он никогда не предполагал и о чем никогда не думал, но о чем определенно и ясно говорит ему слово Божие, именно, что его сердце от юности прилежит ко злу, что оно исполнено страстей и порока, и что он, поэтому, есть пред Богом великий, нечистый и жалкий грешник. Теперь он видит себя пред очами Божиими во всей своей наготе, видит свое сердце, свою внутреннюю и внешнюю жизнь. Теперь он ясно понимает смысл молитвенных слов Моисея, который прежде нас познал невидимые, но во все проникающие лучи божественного света: «Ты положил беззакония наша пред Тобою», говорит он, обращаясь к Богу, «и тайное наше пред светом лица Твоего».
Что же касается достоинства тех добродетелей, которыми доселе так гордился человек, то при свете этих ярких лучей он видит их настолько малоценными, насколько малоценны поддельные перлы в сравнении с настоящими: снаружи хотя и блестят они, внутри же все в пятнах, полны грязи и нечистоты. Он научается теперь вместе с Исаиею пророком говорить: «и вся праведность наша – как запачканная одежда» (Ис. 64, 6).
При этом свете человек видит себя в самом натуральном, в самом подлинном виде, во всей своей наготе и греховной нечистоте, а Бога во всей Его святости и чистоте. И в сем светлом присутствии Бога, он невольно взывает вместе с праведным Иовом: «Я слышал прежде о Тебе, Господи, слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя. Почему я смиряюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов. 42, 5–6).
Как это знаменательно и чудно! Иов, тот самый Иов, который незадолго пред тем (гл. 29) в самых ярких красках изображал свои добродетели и совершенства и который делал это со всею искренностью и без преувеличения, этот Иов, увидев себя теперь пред лицом Бога, в ужас приходит от своей нечистоты и нравственного безобразия и, в чувствах глубокого смирения и сознания своего недостоинства, повергается в прах и пепел.
О, если бы и каждый из нас умел делать в себе такое чудное открытие, как бы кто ни представлялся самому себе чистым и непорочным! Если бы каждый и из нас почаще разсматривал себя, при свете Бога, каков он, и каковы его мысли, чувствования и дела! Тогда многие из нас, при всей своей кажущейся праведности, как в зеркале, увидели бы, как мы грязны, нечисты и неблагообразны, и перестали бы предаваться безпечности.
Бог есть свет. В Нем и вокруг Него нет никакой тьмы, никакого мрака. Пред Ним и «ночь светла как день, и мрак как свет» (Псал. 139, 12).
Бог всеведущ. Ему так же хорошо известны и самые малые грехи, как и самые большие. Пред Ним открыты все самые сокровенные изгибы нашего сердца. Каждое движение, каждое пожелание нашего сердца ведомо Ему. Вся наша жизнь пред Ним, как раскрытая книга. Будучи всеведущим, Он в то же время и Свят. Он насквозь видит всякого человека. Он никогда не признает виновного за невиннаго, грешного за праведника, нечистого за чистаго.
Тем не менее, Он любит человека, так как Он есть любовь. Он для того и предал Своего Единородного Сына на смерть, чтобы нас спасти от смерти, ада и суда и возвратить нам то, что потеряли мы чрез грех прародителей.
Блого поэтому тому, кто умеет пользоваться этим спасительным средством, кто, будучи освещаем этим Божественным светом, при виде своей нравственной нечистоты взывает вместе с мытарем: «Боже, милостив буди мне грешнику». При таком раскаянии он обрящет во Христе прощение, спасение и жизнь.
Но горе тому сердцу, которое не открыло себя для этого Божественного света, не увидело своей нечистоты и безобразия, не смирилось пред Нам даже и в день своего посещения! Горе сердцу, которое осталось затемненным и загрязненным и в таком виде должно предстать при всепроникающем свете, пред Престолом Нелицеприятного Судии, Бога. О, какое это будет страшное открытие! Там уже нет прощения, нет спасения. Там поздно будеть искать примирения. Не вечный свет и не небесная слава – удел таких душ, но вечная мука и кромешная тьма.
Братие-христиане! Вступая уже в последнюю седьмицу Великого поста, многие из вас, не замечая в себе никаких особенно тяжких грехов, не только не были доселе, но, поощряемые самоправедностию, и не думают быть у исповеди и Святого Причастия. Но загляните, други мои, в вашу совесть, разсмотрите ваше поведение при этом Божественном свете, и вы наверное откроете в себе такия доселе неведомыя душевныя язвы, которыя подвигнут вас неотложно обратиться к Врачу душ наших и очистить свою совесть покаянием, чего и да сподобит вас Господь. Аминь.