Кто облечет душу добродетелью, тот не будет в опасности, не потерпит и скрытной неправды. Можно приложить старание и о ржавом медном сосуде, но сие подвергает труду и убытку: время, в которое можно было бы сделать что-нибудь для своей выгоды, употреблено будет на исправление от порчи. Так душа приводится в замедление, истребляя в себе страсть, когда могла бы приобрести важнейшее. Если медь оставлена была в нерадении, то медленнее очищается, ржавчина проедает ее, даже после очищения скоро овладевает ею; и в душе, если небрежет о себе в обучении своем добродетели, легко расхищаются добрые ее качества. Медь во время чищения принимает на себя блеск, как одежду, и если вычищена медь, не поврежденная еще ржавчиною, то долго служит в употреблении; в противном же случае наведенный блеск обманчив, потому что сосуд бывает непрочен, и скоро портится, как сделанный из поврежденной уже меди. И душа, если растленная уже приступает к добродетели, то впадает в смущение, а от смущения – в растление. Природа человеческая есть как бы медь и требует большого о ней попечения. Если не хочешь наводить на нее блеск, то позаботься не оставлять смесь сию без всякого присмотра. Если медь оставишь мокрою, то потерпит она вред; если и природу свою станешь увлажнять, то дашь место растлению.