О, как велика в <покаянии> сила, — оно умилостивило Бога, изрекшего уже приговор! С кротостию приступило к Нему, напомнило воззреть на Свою благодать и сделало, что приговор переменен в отпущение. О, как велика радость покаяния, — оно склоняет Бога отменить наказание, когда грех овладел уже родом человеческим! Покаяние встретило ангелов гнева и смогло их преодолеть, чтоб не наводили пагубы; удержало мечи, удержало серпы, чтоб не пожинали рода человеческого. Ангелы-мстители, видя его, пришли в изумление, и покаяние сказало им: «Под защиту свою беру преступников закона, ручаюсь за род человеческий, даю Владыке обеспечение за людей. Для чего пришли вы теперь переменять мои условия? Имею определенный срок. У меня заключен с Богом договор, когда представить Ему необратившихся. Для чего пришли вы противиться правам моим? Могу призвать на вас суд, у меня много свидетелей, которые уверят Владыку моего. Есть у меня доказательства, по которым могу получить отсрочку для представления человечества Богу». Итак, отводит оно ангелов Богу, начинает ходатайствовать за человечество и в защиту говорит: «Знаешь, Владыка, созданного Тобой человека, знаешь, что сотворен он из персти, что естество его слабо, что крепость его легко сокрушима; если не уснет вечером, не остается в живых; если не поест только день, в опасности его жизнь. Зимой цепенеет, летом опаляется от зноя, вечером не видит, ночью не смеет ходить; если походит, изнемогает; если остается в бездействии, кружится у него голова; если сидит, ему скучно; если станет говорить, утомляется; если принужден лежать, ему трудно; если долго постоит, приходит в изнеможение. И ты, Владыка, хочешь, чтобы такая немощь скоро восторжествовала над грехом! Много у человека помыслов, непостоянных дум в душе, сомнительных действий, неправильных дел; видимое ему препятствует, сокровенное поражает его неожиданностью; стоять против козней он не готов; к отражению того, что тревожит его, скуден умом; против злоумышляющих немощен душой; заботлив в попечении о теле, многопопечителен о пропитании жены и детей. И Ты, Владыка, хочешь, чтобы такое естество скоро восторжествовало над грехом! Что же, о Владыка, в силах оно сделать против дьявола?.. Велика сила у змия, обольщение его глубоко; грех по причине его приятности распростерся широко, страсти посредством вкушения делаются близкими к телу, грех тревожит плоть похотью, повреждение одолевает душу суетной славой, лукавство увлекает к себе ум. Что же в состоянии сделать сей жалкий против такого множества противников?.. Помилуй, Владыка, пощади создание Свое, умилосердись к брению, которое восхотел Ты прославить, удержи угрозу, останови скорое наказание, отложи смертный приговор для меня — покаяния. Расширь пределы щедрот Своих, увеличь меру милосердия Своего; отверзи благоутробие Свое, удиви милостию Своею и благодать Свою распространи на долгие времена. Я — ходатаица за человечество, беру его на свою ответственность и постараюсь привести к Тебе, сколько дозволит это природа».
И видя Бог покаяние, уступил желанию, склонился на прошения... определил, чтобы покаяние предводительствовало немощным естеством и дал ему власть над немощью человеческою; определил срок суда и повелел покаянию не преступать своих пределов в день Суда, не изъявлять желания продолжить власть свою, а скорее стать обвинителем, что человек пренебрегал стольким терпением, не просить милости, чтоб срок был отложен, но с негодованием приступить к отмщению...
И покаяние соглашается на сии повеления, и стремительность ангелов превращает в спокойствие. Бог прекратил угрозы, и ниневитяне спасены. Покаяние исходатайствовало, и город возвратил себе благоденствие. Под городом разумеется вся вселенная и под ниневитянами — все человечество... пощада Ниневии распространилась на всех. Христос воскрес, и человечеству благовествуется воскресение. Определение Божие от одного простирается на весь род.