Подвизайтесь вы, оставившие житейскую суету и все скоро гибнущее, и не обращайтесь к этому снова сердцем своим. Богатство уходит, слава исчезает, красота увядает, все изменяется и исчезает как дым, уходит как тень, изглаживается как сон. Поэтому-то Соломон сказал: суета сует, всё суета (Еккл. 1:2). Потому-то и Давид воспевал, говоря: образом ходит человек, напрасно он суетится (Пс. 38:7). Действительно, напрасно суетятся, которые любят хлопоты настоящей жизни. Действительно, напрасно суетятся, напрасно тревожатся, напрасно волнуются, которые собирают и кладут в сокровищницы, что вскоре погибнет, чего невозможно им взять с собой. Ибо, все оставив, нагими, как родились, пойдем мы к Страшному Судье. Покинув все собранные нами сокровища, нагие, жалкие, унылые, омраченные, сокрушенные, уничиженные, для всех открытые, робкие, трепещущие, посупленные, смущенные, поникнув лицом в землю и закрывая его от стыда, — так пойдем, так явимся, так будем предстоять на том великом, на том страшном, нелицеприятном, неподкупном, непостижимом для нас Суде, где трепещут Ангелы, где поставлены страшные Престолы, где читаются книги деяний, где река неугасимого огня, где немилосердный червь, где непроницаемая светом тьма, где хладный тартар, где неумолкающее сетование и скрежет зубов, где непрестанные слезы, где немолчные воздыхания, где безутешный плач, где место не смеху, но рыданию, где место не восклицаниям, но трепету, где место не радованию, но воздыханиям, где место не забав, но Суда.
Подлинно, страшно слышать, страшно и видеть, как всякая тварь внезапно восстает, собирается, подвергается наказанию и отчету за все слова, дела и помышления, за всякий грех, совершенный и днем и ночью. Велик страх тогда, братия, велик трепет!