Ангел сказал Корнилию сотнику, язычнику по природе: «Молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом» (Деян. 10:4). Если милостыни Корнилия пришли на память перед Богом, то есть приняты в благоволение Божие, то они должны быть чистые, потому что нечистое не может приблизиться к Богу. Но есть ли чистое человеколюбие вне пределов чистой веры? Нет. Из слов Ангела видно, что молитвы Корнилия восходили к Богу прежде его милостыни, а молитвы восходят к Богу не иначе как предводимые верой. Искреннее желание творить волю Божию сделалось в его душе вместилищем предваряющей благодати Божией. И она помогла посеять в нем зерно веры, сперва нераскрытое, погребенное в естественном неведении. А чтобы оно раскрылось и проросло, послан был потом Ангел и наконец апостол Петр. Что проповедь апостола, как солнечный луч, упала на готовое уже, хотя закрытое, зерно веры в душе Корнилия, это можно заметить из того, как быстро раскрылась его вера и как высоко возросла в немногие часы. Она достигла причастия Святого Духа прежде Крещения водою.

В избранное Первоисточник