Гордость

Горе гордым, ибо участь их с диаволом-отступником.

Ничто так не потрясает целомудрия, как навык к дерзости, к свободному обращению, отвергшему уставы скромности.

Ничто не делает душу даже и ревностных подвижников столь расслабленной, бездумной и беспечной, как самолюбие, эта кормилица страстей.

«Бог гордым противится» (Иак. 4:6), потому что и в начале воспротивился их началовождю. Потому прими во внимание, каково это — иметь Бога противоборцем, а соучастником — исконного мятежника.

Гордость - как надутый шар, который лопается от одного прикосновения иглы. От малейшего укола гордость превращается в отчаяние.

Дерзость бывает многообразна: можно быть дерзким и словом, и осязанием, и взором. От дерзости иной впадает в празднословие, говорит мирское, делает смешное и побуждает других к непристойному смеху. Дерзость и то, когда кто прикоснется другого без нужды, когда поднимет руку на кого-либо смеющегося, толкает кого-нибудь, вырвет у него что-нибудь из рук, бесстыдно смотрит на кого-нибудь: все это делает дерзость, все это происходит от того, что в душе нет страха Божия, и от сего человек мало-помалу приходит и в совершенное нерадение. Потому-то, когда Бог давал заповеди Закона, Он сказал: так предохраняйте сынов Израилевых от нечистоты их (Лев. 15:31), ибо без благоговения и стыда человек не чтит и самого Бога и не хранит ни одной заповеди. Потому-то нет ничего вреднее дерзости; потому-то она и есть мать всех страстей, что она изгоняет благоговение, отгоняет страх Божий и рождает пренебрежение; а от того, что мы дерзки друг с другом и не стыдимся один другого, случается, что мы и злословим, и оскорбляем друг друга. Бывает, что кто-нибудь из вас увидит что неполезное, он отходит и осуждает это и влагает то в сердце другому брату своему, и не только сам повреждается, но вредит и брату своему, вливая в сердце его злой яд; и часто случается, что ум того <брата> был занят молитвою или иным добрым делом, а этот приходит и увлекает его в пустословие, и не только лишает его пользы, но и вводит в искушение; а нет ничего тяжелее, ничего пагубнее, как вредить не только себе, но и ближнему.

С каким воодушевлением святой Петр уверял, что не отречется от Господа, а когда дошло до дела, отрекся от Него, и еще трижды. Такова наша немощь! Не будь же самонадеян и, вступая в среду врагов, возложи на Господа все упование преодолеть их. Затем и попущено было такое падение и столь высокому лицу, чтобы после никто уже не дерзал сам собой исправить что доброе и преодолеть какого-нибудь врага, внутреннего или внешнего. Однако на Господа уповай, но и рук не опускай. Помощь от Господа приходит нашим усилиям и, сочетаясь с ними, делает их мощными. Не будь этих усилий, не на что снизойти помощи Божией, она и не снизойдет. Но если ты самонадеян и, следовательно, не имеешь потребности в помощи и не ищешь ее,– она опять же не снизойдет. Как ей снизойти туда, где она считается излишней?! И принять ее в таком случае нечем. Приемлется она сердцем. Сердце же открывается для принятия чувством необходимости. Так то и другое нужно. Боже, помоги! но и сам ты не лежи.

Посмотрим на плоды горького семени гордости. Гордый человек всяким образом ищет чести, славы и похвалы; он всегда хочет казаться значительным, указывать, повелевать и начальствовать. А кто препятствует его желанию, на того сильно гневается и озлобляется. Лишившись чести и начальства, он ропщет, негодует и хулит. «Чем я согрешил? В чем я виноват? Этого ли труды мои и заслуги достойны?». А часто бывает, что человек сам себя и умерщвляет. Гордый начинает дела выше своих сил, которых не может исполнить. О, человек, что касаешься бремени, которого не можешь понести? В чужие дела он самовольно вмешивается, везде и всякому хочет указывать, хотя и сам не знает, что делает,– так гордость ослепляет его. Без стыда хвалит себя и возвышает: «Я, дескать, то и то сделал, такие-то и такие заслуги имею перед обществом». О, человек, исчисляешь свои заслуги, но что же о грехах своих не говоришь? Если стыдно их объявлять, то стыдись и хвалить себя. Гордый презирает и уничижает других людей: он, дескать, подлый человек, он негодный. А он такой же человек, как и ты, все мы люди. Он грешник, но думаю, что и ты этого имени не отречешься; он в том согрешил или грешит, но ты в другом, а может быть, и в том же. «Все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23). Власти и родителям своим он не покоряется, не повинуется у гордых шея, жестка и непреклонна. Они всегда хотят на своей воле настоять и ее утвердить. Добро, какое имеет у себя, самому себе, своему старанию и трудам и своему разуму приписывает, а не Богу. О, человек, что ты от себя можешь иметь, ты, который нагим вышел из чрева матери своей? Что можешь иметь, чего Бог, источник всякого добра, не подает тебе? Что наши старания и труды могут без помощи Того, Который один все может, и без Которого всякий ничто, как тень без тела? Обличения и увещания гордый крайне не любит, считает себя исправным, хотя и весь подпорчен. Он не терпит уничижения, презрения, бед и напастей, негодует, ропщет, а часто и хулит. В словах и поступках проявляет надменность и напыщенность... Все это плоды ненавистной Богу и человеку гордости.

Гордость далеко отгони от себя, ближнего же твоего и всех людей почитай лучшими себя.

Люди наиболее гордятся или честью и славой, или богатством, или разумом, или крепостью, или благородством. Но все это подлежит переменам, и как приходит к нам, так и отходит от нас, ибо не наше: и возноситься тем, что не наше, весьма бессмысленно. Все, что ни имеем, не наше, но Божие; мы только сосуды и хранилища Божиих дарований. Богу дарующему подобает всякая хвала, и честь, и благодарение, а человеку подобает смиряться, чтобы и то, что имеет, не было отнято из-за гордости.

По каким признакам можно угадать и различить плотскую гордость, чтобы обнаженные и выведенные наружу корни этой страсти, ясно понятые и рассмотренные, легче можно было вырвать? Ибо тогда можно от смертоносной болезни всецело уклониться, когда против гибельного воспаления и вредных проявлений принимаются заблаговременные меры предосторожности; когда, зная предварительные приметы, мы предупреждаем болезнь с предусмотрительной и прозорливой рассудительностью... Итак, плотская гордость отличается следующими признаками: сперва бывает в разговоре ее крикливость, в молчании — досада, в веселии — громкий разливающийся смех, в печальном случае — неразумная скорбь, в ответе – строптивость, в речи – легкомыслие, слова выражаются без всякого участия сердца, безрассудно. Она не имеет терпения, чужда любви, дерзко наносит оскорбления, а терпеть их не может. Она не склонна к повиновению, если что не совпадает с ее желанием и волей. К принятию увещания она непреклонна; к отречению от своей воли слаба, для подчинения другим весьма упорна, всегда пытается настоять на своем мнении, а уступить другому никак не хочет, и таким образом, сделавшись неспособной принимать спасительный совет, во всем доверяет больше своему мнению, чем суждению старцев или духовных отцов.

Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение, презрение людей, мать осуждения, исчадие похвал, знак бесплодия души, отгнание помощи Божией... Гордость есть предтеча умоисступления, виновница падений, причина беснований, источник гнева, опора лицемерия, твердыня бесов, хранилище грехов. Гордость есть причина немилосердия, неведение сострадания, жестокий истязатель, бесчеловечный судия, противница Богу, корень хулы. Начало гордости – корень тщеславия; середина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самодовольство в сердце, ненависть обличения. Конец гордости – отвержение Божией помощи, упование на свои усилия, бесовский нрав... Весьма часто эта страсть получает пищу от <самодовольного> благодарения Бога, ибо она сначала не склоняет нас бесстыдно к отвержению Бога. Видел я людей, устами благодарящих Бога, а в мыслях своих возносившихся. ...Где совершилось грехопадение, там прежде водворилась гордость.

...Кем возобладает страсть гордости, тот не только не считает достойным соблюдать какое-либо правило подчинения или послушания, но и самое учение о  совершенстве не допускает до своих ушей, и в его сердце растет такое отвращение к духовному слову, что когда бы и случилось такое собеседование, взор его не может стоять на одном месте, но исступленный взгляд обращается туда и сюда, глаза обыкновенно устремляются в другую сторону, вкось. Вместо спасительных воздыханий слюни в высохшей гортани сгущаются, харкотина выходит без всякого побуждения мокроты, пальцы играют, наподобие пишущего что-нибудь, бегают, рисуют, и таким образом туда и сюда двигаются все члены тела, так что пока продолжается духовное собеседование, ему думается, что он сидит на ползающих червях или острых спицах и что простое собеседование ни высказало бы к назиданию слушающих, гордый думает, что это сказано в поношение ему. И во все время, в которое происходит рассуждение о духовной жизни, он, занятый своими подозрениями, ловит, перенимает не то, что надобно бы принять к своему преуспеянию, но озабоченным умом изыскивает причины, почему то или другое сказано, или с тайным смущением сердца придумывает, что можно бы возразить им, так что из спасительного исследования совершенно ничего не может получить или в чем-нибудь исправиться. Таким образом, бывает, что духовное собеседование не только ни в чем не приносит ему пользы, но еще становится более вредным и делается для него причиною большего греха. Ибо когда он но своей совести подозревает, что все сказано против него, то с большим упорством сердца ожесточается и уязвляется острыми стрелами гнева; после этого бывает возвышенный голос, суровая речь, резкий, строптивый ответ, походка гордая и подвижная, язык легкий, речь дерзкая, никогда не любящая молчания, разве когда против какого-нибудь брата в сердце своем возымеет отвращение, и молчание его бывает знаком не сокрушения, не смирения, а гордости негодования, так что нелегко различить, что в нем есть более отвратительного, рассеянная ли и дерзкая радость или угрюмая язвительная молчаливость. Ибо в той радости бывает речь не благовременная, смех легкомысленный, глупый, необузданное и невежественное возношение сердца, а в этой <молчаливости> — молчание полное гнева и язвительное, и оно только для того бывает, чтобы отвращение к брату, сохраняемое молчаливостью, могло дольше продолжиться, а не для того, чтобы от этого произошла добродетель смирения и терпения. И будучи обладаем надменностью, хотя сам причиняет всем скорбь, но для удовлетворения оскорбленному брату не только не хочет поклониться, но и принесенное ему от него извинение отвергает и презирает. И не только никаким удовлетворением брата не трогается, не смягчается, но еще более негодует за то, зачем он предварил его в смирении. И спасительное смирение и удовлетворение, которое обыкновенно полагает конец диавольским искушениям, бывает причиною сильнейшей злобы.

Подобно тому, как сребролюбцы, чем больше приобретают, тем большего желают, так и гордые: чем большею пользуются честию, тем больше домогаются ее. Страсть их постепенно возрастает, — а это действительно <есть страсть>, — страсть же не знает предела, но прекращается только тогда, когда убьет того, кто одержим ею.

Отсюда видно, почему гордые своей мнимой правдой не требуют и не принимают Евангелия, – ибо не познают и не признают своей немощи и греховности. Напротив, явные грешники ближе бывают к тому, ибо видят свою бедность и недостоинство. Поэтому и написано: «Приближались ко Христу все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали: «Он принимает грешников и ест с ними» (Лк. 15:1-2), надменные мнимой своей святостью, ибо кто не видит своей немощи и не признает ее, тот и врача не ищет, только больные, страдающие сердцем, уязвленным стрелою греха и печали. «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные», - говорит Христос (Мф. 9:12).

Против гордости — надо избрать уничижительные занятия.

Краеугольный камень иноческого жития есть смирение. Смирение и послушание помогают приобрести различные добродетели, особенно в телесном отношении, но если есть гордость – все пропало. Подобно тому, как погибают, делаются ничем пятисотрублевые кредитные билеты, брошенные в огонь. Пока они вне огня, они имеют огромную стоимость, но лишь только попали в огонь – превращаются в пепел, ничего не стоящий. Или еще человек с великими добродетелями, но гордый подобен огромному кораблю, нагруженному всякими драгоценностями, но не входящему в пристань, а гибнущему среди моря. Так, с одной стороны, велик и гибелен порок – гордость, а с другой – так спасительно смирение.

Гордым весьма полезно повиновение, жестокая и унижающая жизнь и чтение о сверхъестественных подвигах святых Отцов. Может быть, через это гордые получат малую надежду на спасение... Превозносись только теми добродетелями, которые ты совершил прежде рождения твоего, а те, которые ты исполнил после рождения, даровал тебе Бог, как и само рождение.

«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Припомни особенно эти слова, когда идешь на исповедь. Именно гордость мешает языку сказать: «Грешен». Смирись перед Господом, не пощади себя, не убойся человека. Раскрой стыд свой, да омоешься; покажи раны свои, да исцелишься; расскажи все неправды твои, да оправдаешься. Чем безжалостнее будешь к себе, тем больше жалости явит к тебе Господь, отойдешь ты со сладким чувством помилования. Это и есть благодать Господа нашего Иисуса Христа, даваемая от Него тем, которые смиряют себя искренним исповеданием грехов своих.

Надеющийся на праведность свою и воли своей держащийся не может избежать множества козней вражеских, ни покой найти, ни увидеть, чего у него недостает.

Всех ваших поползновений причина и корень – гордость; отрасли ее: превозношение, о себе мнение, осуждение людей, уничижение и осуждение их. Как бы мы ни старались делать добродетели, но при этих действиях они мрачны и не приносят пользы, ибо они-то и есть преступление и сопротивление воле Божией; Его святое учение и сама жизнь есть кротость и смирение, которым и повелел нам «научаться от Себя, чтобы обрести покой душам нашим» (Мф. 11:29). Всех наших зол причина – гордость, а всех благ ходатай – смирение!

Ты клевещешь, что рождена с гордостью, она происходит не от естества (природы). Бог не сотворил тебя гордой, но от произволения и в навык обращается; переложи это на смирение и научись от самого Господа, ибо «Он кроток и смирен сердцем, и найдешь покой душе твоей» (Мф. 11:29).

Где нет света, там тьма, а где нет смирения, там гордость покрывает тьмой все наше устроение. Из первых твоих строк вижу сознание, что за гордость попускаются тебе искушения и падения. Это истинно справедливо, в чем нас удостоверяют святые отцы, сами прошедшие путь этот.

Когда же человек пребывает в гордости, тогда удаляется от него промыслительный Ангел, который близ него и возбуждает в нем попечение о праведности.

Великое зло, когда кто впадает в самомнение и думает, что знает, когда не знает, или, что имеет, когда не имеет: ибо, думая, что знает или, что имеет, не старается уже познать и приобрести, но остается ни с чем.

Насколько было бы лучше тебе самому ослабеть, чтобы других спасти, чем, пребывая на высоте, видеть, как погибают братья.

Блудных могут исправлять люди, лукавых — Ангелы, а гордых исцеляет Сам Бог.

Не превозноситься, чтобы не пасть, как диавол.

Знай ясно, что человек, с гордостью живущий добродетельно, – если только вообще это значит жить добродетельно – неожиданно может впасть в окончательную гибель. Тот, кто допустил себя до падения, научившись из этого падения смирению, может восстать и скорее восстановить свое прежнее положение, если только захочет. Тот же, кто по видимости поступает хорошо с гордостью, но не терпит никакого зла, никогда даже не заметит своего беззакония, а, напротив, лишь умножит зло и внезапно отойдет отсюда, лишенный всего.

...Подвижник Христов, который, законно подвизаясь духовным подвигом, желает получить от Господа венец, должен поспешить всеми способами подавить этого лютейшего зверя как истребителя всех добродетелей, будучи уверен, что, пока эта гордость будет пребывать в его душе, он не только не может освободиться от разных пороков, но если бы и имел что-либо добродетельное, и то погибнет от яда ее.

Удел несчастных горделивцев, преисполненных самомнения и плотского мудрования, — вечная смерть, смерть души, состоящая в решительном отчуждении от Бога, в усвоении себе ненависти к Богу и человечеству, той ненависти, которою заразил себя сатана и которую он сообщает всем вступившим в общение с ним.

...Если мы умом постоянно будем размышлять о страданиях нашего Господа и всех святых, думая, что искушающие нас обиды столько легче, сколько дальше мы отстоим от их заслуг и поведения, также помышляя, что мы чрез короткое время переселимся из этого века и по скором окончании этой жизни мы тотчас будем соучастниками их. Такое размышление истребит не только гордость, но и вообще все пороки.

Препятствуют пришествию к нам Христа холмы и горы наших гордых помыслов, слов и дел, ибо не приходит туда смиренный Христос, где есть вознесшаяся гордость, согласно словам Писания: «Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем» (Притч. 16:5). Ибо, по апостолу: «Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Кор. 6: 14–15). Гордость есть тьма и Велиар. Слово «Велиар» означает «слепое светило», и этим как бы говорится, что он глядит, но не видит. Гордый человек не знает себя: он считает себя светлым, а на деле он мрачен. Считает себя лучше многих, а на деле он хуже всех. Мнит себя идущим к небу, в то время как идет к бездне. Как же Христос, Свет наш, может жить с такой слепой тьмой, которая считает себя светом? Христос и на небе не мог жить с Велиаром: Он сверг гордого, как же на землю Он придет к нему, то есть к гордому человеку? Какое может быть согласие смиренного Христа с гордым Велиаром? Велиар, то есть бесовская гордость, существующая в человеке, есть как бы та вспоминаемая в Божественном Писании гора, называемая Гелвуйской, на которую не сходит с небес ни роса, ни дождь и которую проклял святой Давид, поскольку на ней был убит иноплеменниками Саул с тремя своими сыновьями (2 Цар. 1:21; 1 Цар. 31:2). Также и на гордого не сходит ни роса, ни дождь благодати Божией, ибо гордостью Христос распинается и убивается. Кто возненавидел Христа, ходящего во плоти на земле? Гордые князья и законоучители иерусалимские: «Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев?» (Ин. 7:48). Они-то и начали злобствовать против Него. Кто предал Христа на смерть? Гордая иудейская синагога, мнящая себя святой, а Христа считающая грешником: «Мы знаем, что Человек Тот грешник» (Ин. 9:24). Кто распял Христа? Гордый Пилат. Итак, проклята Богом гордость, как Давидом Гелвуйская гора, чтобы не сошла на нее роса благодати Божией и дождь милосердия Божиего. Не придет туда Христос, где увидит гору велиаровой гордости.

Нет никакой другой страсти, которая бы так истребляла все добродетели, лишала человека всякой праведности и святости и обнажала, как гордость. Гордость подобна главной и губительной болезни, которая не один член человека расслабляет, но все тело повреждает смертоносным расстройством и уже стоящих на верху добродетелей может подвергнуть жестокому падению и погубить. Ибо всякая страсть ограничивается своими пределами и целью, хотя повреждает и другие добродетели, но нападает, главным образом, на одну и ее особенно подавляет и побеждает. И чтобы это можно было яснее понять, скажем, что чревобесие, например, то есть вожделение чрева, или страсть к обжорству, губит строгость воздержания; похоть оскверняет целомудрие; гнев губит терпение, так что иногда преданный одному пороку не лишается совсем других добродетелей. А когда гордость овладевает несчастной душой, то, как жестокий тиран, взяв высокую крепость добродетелей, весь город до основания разрушает и разоряет. Высокие стены святости сравнивает с землей пороков и не оставляет покоренной душе никакой свободы. И чем более богатую захватит в плен, тем более тяжкому игу рабства подвергает и, с жестокостью ограбив все имущество добродетелей, совсем обнажает.

«Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж»,– говорит пророк (Пс. 126:1). Трудись и трезвись во благом, на себя же не полагай надежды, но, молясь Богу, всегда усердно взывай к Его помощи. Если поможет тебе и содействует тебе Господь, совершится дело, если же нет, и все твое рассыплется. Если бы и было у тебя что-либо мнимо благое, что не будет принято Господом, какая тебе будет польза? Он скажет тебе: «Друг! я не обижаю тебя... возьми свое и пойди»,– по евангельской притче (Мф. 20:13–14). Поэтому добрые дела наши не столько от нас зависят, сколько от милости Христовой. Если мнишь себя чем-либо, то перед Ним ты – ничто, ибо так о себе думаешь. Если считаешь себя разумным и достойным, то ты весьма непотребен. Если считаешь себя чистым, праведным и святым, то ты, как окаяннейший и грешнейший из всех людей, перед Господом вменяешься в полное ничтожество: «Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем», говорит Соломон (Притч. 16:5).

Не удивительно, что диавол искушает человека грехом, но удивительно, что прельщает, даже ведя к добродетели: ибо где не может одолеть слева, там одолевает справа, где не может победить грехами, там побеждает добрыми делами. Кого не может он победить нечистотой, того побеждает чистотой, вложив ему в ум гордость о чистоте. Это вражеское коварство усмотрел святой Иоанн Лествичник, который говорил: «Притворяется лиса спящей, а бес целомудренным, то есть чистым человеком, первая – чтобы схватить куренка, второй – чтобы погубить душу; не жаль, если кто за нечистоту будет в аду, жаль с чистотой пойти в геенну огненную». Если диавол не может победить кого-либо объядением или пьянством, то победит постом, как тех, о которых Евангелие говорит: «Принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися» (Мф. 6:16), но не такого поста желает Господь. Не удивительно пьянице и обжоре пойти в муку; удивительно и достойно жалости, что тех же мук не минует и высокоумный постник. Не удивительно, что отяжелевшему угоднику плоти с толстым животом не втиснуться в тесные небесные врата, но удивительно и достойно жалости, что иссушивший, измучивший тело свое долгим воздержанием, едва только имеющий кожу на костях, не втиснется в небесные врата. Грешник не войдет как грешник; праведник же не войдет как самодовольный и считающий себя добродетельным. Потому-то и сказано: «Есть пути, которые кажутся человеку прямыми; но конец их – путь к смерти» (Притч. 14:12). Итак, человеку необходимо внимательно опасаться того, чтобы не уклониться ни налево – то есть в прелести греховные, ни направо, то есть на излишние крайне суровые подвиги и не прийти к гордости. Идти же нужно царским путем, то есть умеренной жизнью, умеренной добродетелью.

Мы чувствуем за собой долги перед Богом и должны не избегать нареканий, выговоров и оскорблений, но ими не только долг заплатится, но и исцелится великая душевная болезнь – гордость – приложением этих пластырей с Божией помощью.

Гордость же, всем известно, что есть самый богоненавистный порок, против которого должно поставить Христово смирение и всегда себя иметь худшим всей твари… Мы, говоря: «Господи, даждь ми смирение», – должны принимать с любовью те врачевства, которые нам от Бога посылаются ко уврачеванию – как гордости, так и прочих грехов, а это: скорби, поругания, укоризны и досады от других; все это посылается Промыслом Божиим к нашему испытанию и исправлению, и должно нудить себя носить их ко испровержению нашей гордости и за грехи; когда мы, приняв язву в сердце, представим наши скверны, то и невольно заградятся уста к противословию, а эта из первейших скверн есть – гордости, ибо Писание нечестным называет гордого.

Гордость более всего лишает людей, и добрых дел, и помощи Божией: где нет света, там тьма, а где нет смирения, там занимает место гордость.

Против гордости – воспоминание о грехах своих, память смирения Христова, вменять себя худшим всех, помнить, что «Бог гордым противится» (Иак. 4:6).

Говоришь, что у тебя на душе трудно и беспокойно: это не от чего другого, как от гордого устроения твоего. Господь успокаивает и утешает смиренных и кротких, а гордые пожинают плоды своего устроения: смущение, немирство, беспокойство и прочее, как пишет святой Исаак Сирин; в монастырь жить – не на покой пришла, а на брань против страстей и злых духов, тогда будет покой, когда победим страсти и совершенно смиримся.

Горделивые и самолюбивые из нас не хотят подклонить шеи своей под легкое это иго Христово, но добровольно впрягаются в тяжелое иго возношения и гневливости и через то сами томятся и смущаются и нередко других смущают и отягощают. Святой апостол Петр пишет в Послании: «Будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры; не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение» (1 Пет. 3:8–9). И святой апостол Павел говорит: «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12:14).

«Человек – как трава» (Пс. 89:6). Кто гордится, тот вянет, как трава, а кто боится Бога, тот будет помилован Господом.

Жалеете о своей письмоводительнице, что она горда. – Что делать? Святой Лествичник говорит, что гордых исцеляет только Бог. Потому, как я уже, кажется, и писал Вам, молитесь о ней Богу, чтобы Он Сам, известными Ему путями, направил ее на путь истины. А кроме того, при удобных случаях можете и говорить ей что-либо для наставления, как, например, «Господь гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Или иногда написать можете какую-либо поучительную записочку, как вы и сделали это. Все горе в том, что гордые не сознают в себе этого порока. Однако силен Господь и таких вразумить за молитвы молящихся о них.

Ту гордыню, в которой бесы стоят перед Богом, мы себе даже представить не можем. Мы не можем понять, с какой ненавистью относятся они к Богу… «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Почему не сказано, что Бог противится блудникам, или завистливым, или еще каким-либо, а сказано: именно гордым? Потому что бесовское это свойство. Гордый становится как бы уже сродни бесу.

Не вдавайся в гордыню, потому что дела идут у тебя упешно, как будто не можешь потерпеть чего-либо худого; напротив того, содержи в мысли то, что обстоятельства часто принимают противный оборот, держись скромного образа мыслей, и не выходи из пределов человечества. Правосудие назирает дела наши; оно возмечтавших о себе, что не подлежат уже наказанию, доводит до наказания тем самым, чем думали избежать его.