После всего, что тебе было написано мной, ты упорно стоишь на своем – не хочешь писать родным, а между тем, по причине твоего молчания, они не только огорчаются на тебя, но и тебе денег не высылают, и между собой не могут кончать дела, так что через тебя выходит общая неприятность. Ну не безрассудная ли и не упрямая ли ты? Писала ты мне не раз о какой-то доверенности, но ни разу не объяснила толком, какого рода доверенность от тебя требуется. Как прежде писал я тебе, так и еще повторяю, что дельную и основательную доверенность следует послать, если того требуют семейные ваши обстоятельства. Ты оправдываешь себя тем, что обещала не писать родным. Древние отцы от всего родства отреклись, но зато ни у кого ничего не просили, а питались травами и зельями или от труда рук своих. Если ты не можешь подражать им, никого ни о чем не просить, работать и питаться от труда своих рук или, пожалуй, если можешь питаться воздухом и при этом быть мирной, не роптать и никого не укорять и не обвинять, если можешь все это сделать, тогда и держись за свое обещание. А если не можешь, то сознайся в своей немощи и в нерассудном обещании и смиренно проси у Господа прощения: «Господи, солгала я, окаянная, обещала, чего не могу исполнить! Прости меня, грешную!» Спрашиваешь, кому лучше угодить: Богу или людям. Но ты, упорно держась за свое безрассудное обещание, людям досадишь, а Богу этим не угодишь.

В избранное Первоисточник