...Спросим тех, которые по несовершенству возраста безумствуют в молодости. Что же скажет иной о возмужавших уже, у которых хотя возраст и совершенный, но нрав непостоянен и болезнь гордости возрастает? Имя такому недугу — надменность нрава; а предлогом к гордости всего чаще служит начальство и с ним соединенное властительство; потому что или, имея его, страждут сим, или к нему готовятся, или, нередко, власть уже прекратилась, но рассказы о ней снова пробуждают болезнь. И где найдешь такое слово, чтобы проникло в их слух, загражденный для гласа проповедников? Кто убедит таких людей, что ничем не разнятся они от показывающих себя на зрелище. Ибо у них надеты личина и какая-то искусно выработанная и позлащенная багряница, и торжественно восседают они на колеснице, но вместе с тем от таких украшений не входит в них никакая болезнь гордости; но как думали они о себе до выхода на зрелище, такое же расположение сохраняют в душе и во время представления, и после того не скорбят, сойдя с колесницы и сняв с себя наряд. Но величающиеся на зрелище жизни своею начальническою властью не рассуждают о том, что было незадолго и что будет вскоре после этого. Как расширяются надуваемые пузыри, так и они пыщутся при громком воззвании глашатая, надевают на себя какую-либо чужую личину, естественное положение лица переменяя в угрюмое и страшное; и голос примышляется ими более суровый, к ужасу слушающих делающийся похожим на зверский. Не остаются уже они в пределах, положенных человеку, но претворяют себя в обладающих Божьим могуществом и Божьею властью. Ибо уверены в себе, будто бы они господа жизни и смерти; потому что из судимых ими об одном дают спасающий его приговор, а другого осуждают на смерть и не обращают внимание на то, Кто подлинно Господин человеческой жизни, определяющий и начало и конец бытию; хотя к сокращению их тщеславия достаточно того одного, что многих из начальствующих во время отправления ими своего начальствования видели похищенными с начальнических тронов и отнесенными в могилы, где голос глашатая заменил плач. Потому, как господином чужой жизни быть тому, для кого и своя — чужая? Но и он, если сделается нищ духом, взирая на Обнищавшего ради нас добровольно и имея пред очами равночестие нашего естества, однородного с ним не поругает никаким плачевным зрелищем мечтательно выказываемого начальствования, то поистине будет блажен, на временное смиренномудрие сменив Небесное Царство.