Эту мою, а можно сказать и не мою враждебную, но и любимую плоть апостол Павел назвал смертью. Кто меня избавит, говорит он, от тела смерти этой (Рим. 7:24)? А Григорий Богослов называет ее страстною, рабскою и ночною. Я хотел бы знать, почему эти святые мужи дают ей такие названия? Если плоть, как выше сказано, есть смерть, то победивший ее, конечно, никогда не умрет. Но «кто из людей жил – и не видел смерти» (Пс. 88:49) — осквернения плоти своей?

В избранное Первоисточник