Пределы всякой дерзости, полагаю я, преступили те, которые не прилагают никакой заботы о доблестной жизни, непрестанно же спорят о догматах. Ибо по заграждении их дерзости не дверями и печатями, что иной может и сокрушить, но Божиими словесами, которые гласят: грешнику же говорит Бог: «Что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои» (Пс. 49:16) — распространили они дерзость до того, что не только входят в споры об оправданиях, отвергаемых ими с клятвою, что, может быть, было бы меньшее зло, но даже разногласят о неизреченном и пречистом Естестве. Потому посоветую таковым не терзать им со своей стороны скверными и проклятыми устами того, что божественно и едва уловимо для самых благоискусных, но обращать  испытание на самих себя; тогда, может быть, сотрут с себя, как ни есть, пятна, которые вопреки долгу сами на себя наложили.

В избранное Первоисточник