Мы же все люди — рабы Твои, Создатель; однако малые и великие — все имеем врагов непримиримых в лице князей тьмы. Поэтому если Сам Ты не подашь нам скоро руку помощи, но попустишь им укрепиться против нас, то где будет Твоя правда и человеколюбие? Ибо хотя мы сделались рабами дьявола по своей воле и своему произволению, но Ты Сам, Боже мой, придя, искупил нас и принес к Отцу Твоему в дар, каковыми видеть нас враг совершенно не терпит, не вынося той зависти, какую питает. Но, как лев, рыкает на нас, и ходя и скрежеща зубами, упорно ищет, кого бы поглотить. Поэтому если Ты, Христе мой, тех, которые этим неукротимым зверем уязвлены и, приняв удары и раны, пребывают лежащими, не помилуешь, или лучше — не сжалишься, ожидая их выздоровления, но поразишь и совсем сокрушишь, совершенно умертвив таковых, то это, по моему мнению, — праведно, потому что не непроизвольно они пленяются, но добровольно предаются. Однако коварный и злохитростный, неукротимый и изворотливый зверь этот, как бы друг, притворяется дружественным, ища всего меня схватить и уловить. Показывая мне видимую жизнь, он лишает меня жизни духовной. Окрадывая меня чувством в настоящем, он отнимает у меня и богатство будущего. При внешнем созерцании является одно, сокрыто же другое. Если же люди, и познав это, хитро и лицемерно притворяются, что не знают, то чего не сделает с ними изобретатель зла? Как не обольстит он их, в особенности юных? Как не прельстит тех, которые незлобивы, совершенно неопытны и нелукавы, тот, кто по произволению — сатана и лукавый, и искусный изобретатель всякого лукавства? Однако он решительно всех прельщает и уязвляет, и никто не избежал от его рук или стрел, не отведав в них заключенного яда, и не ушел от него неуязвленным.