Возможно достигнуть свободы от страстей, или бесстрастия, тому, кто истинно трудится, тому, кто получит благодать Божию, возможно возвыситься до состояния бесстрастия душевного и телесного и не только не быть тревожимым страстями тогда, когда беседует или вкушает пищу вместе с женщинами, но даже когда находится среди города, слышит там пение и музыку и видит смеющихся, забавляющихся и пляшущих, не терпит никакого вреда; и что такие люди действительно есть и бывают, об этом свидетельствует всякое писание святых; немало пишется об этом свидетельств также в истории и жизнеописаниях святых. Для бесстрастия бывает у благочестивых всякое делание подвижническое, всякое лишение произвольное и всесторонняя к себе строгость. Первое дело подвизающихся по Богу есть убежать от мира и от всего, что в мире. Миром я называю настоящую жизнь, т. е. этот временный век.
Под тем же, что в мире, разумею все окружающее нас, что повелевает нам Господь оставить и убежать от того всего, т. е. оставить отца, матерь, братьев, сестер, сродников, друзей, имения, деньги и вообще всякое богатство. Не потому так требуется, чтобы это были вещи запрещенные и вредные, но потому, что, находясь среди их, не можем мы избежать от пристрастия к ним. Одолеваемый похотными страстями, если не отсечет причин, возбуждающих страсти греховные, и не удалится от них, не может никак освободиться от желания их.
Когда же отложится он от всего того, что составляет его собственность, тогда долг имеет он отречься и от самой жизни своей, если искренно ревнует о добродетели, а это совершается умерщвлением и совершенным отсечением своей воли.

В избранное Первоисточник