Загрузка плеера...

Бесстрастие происходит от надежды, ибо надеющийся получить в ином месте вечное богатство легко презирает то, что у него под руками, хотя бы временная жизнь и представляла всякий покой, а если жизнь эта еще прискорбна и многоболезненна, то кто заставит разумного человека предпочитать ее любви к Богу, Который и эту жизнь и ту дает любящим Его, разве только человек тот слеп и вовсе не может видеть, по неверию, худому произволению и привычке ко злу. Если бы он веровал, то просветился бы и, получив через твердую веру малый свет незнания, подвизался бы освободиться от злейшей своей привычки. И если бы положил так в душе, то благодать содействовала бы ему и подвизалась бы вместе с ним. Но потому и говорит Господь: мало есть спасающихся (Лк. 13:23), что сладким кажется нам видимое, хотя оно и горько.


Петр Дамаскин  

Приблизившийся к пределам бесстрастия правые о Боге и естествах вещей творит умозрения, и от красоты тварей, соразмерно со своею чистотою, востекая к Творцу, приемлет светолития Духа. Благие о всех имея мнения, о всех всегда думает он хорошо, всех видит святыми и непорочными, и правое о вещах Божеских и человеческих произносит суждение. Ничего не любит он из вещей мира сего, о коих так рачительны люди, но, совлекшись умом от всякого мирского чувства, к небесам и к Богу востекает он, чистый от всякой тины земной и свободный от всякого рабства; весь предается мысленным благам Божиим в едином духе и, зря Божескую красоту, любит боголепно пребывать мысленно в божественных местах блаженной славы Божией, в неизреченном молчании и радовании, и изменившись всеми чувствами, как Ангел в вещественном теле невещественно сообращаегся с людьми.


Никита Стифат  

...Беспристрастие к чувственному возбуждает видение мысленного. Под видением же <разумею> здесь не <созерцание> сущего, но страшного, бывающего при смерти и после смерти, о чем беспристрастный научаем бывает благодатию к умерщвлению страстей плачем, чтобы он со временем пришел в кротость помыслов. Ибо от веры страх, и от страха благочестие, т. е. воздержание, терпение, плач, кротость, голод и жажда правды, т. е. всех добродетелей, милостыня, по блаженствам Господним, беспристрастие и от него умерщвление тела, от многих стенаний и горьких слез покаяния и скорби, чрез которые душа отвергает радость мира и саму пищу от сокрушения, потому что начинает видеть свои согрешения как песок морской, и это есть начало просвещения души и признак ее здравия. Бывающие же прежде этого, быть может, слезы и будто бы божественные мысли, умиление и тому подобное суть насмешка и тайная хитрость демонов, особенно для живущих посреди людей, или в попечении <о суетном>, хотя бы оно было и весьма малое. Ибо невозможно, чтобы преданный чему-либо чувственному победил страсти. Если же кто-либо укажет на древних <святых> мужей, что они имели и то и другое, то пусть он знает, что они имели, но отнюдь ничего не употребляли по страсти.


Петр Дамаскин  

Возможно достигнуть свободы от страстей, или бесстрастия, тому, кто истинно трудится, тому, кто получит благодать Божию, возможно возвыситься до состояния бесстрастия душевного и телесного и не только не быть тревожимым страстями тогда, когда беседует или вкушает пищу вместе с женщинами, но даже когда находится среди города, слышит там пение и музыку и видит смеющихся, забавляющихся и пляшущих, не терпит никакого вреда; и что такие люди действительно есть и бывают, об этом свидетельствует всякое писание святых; немало пишется об этом свидетельств также в истории и жизнеописаниях святых. Для бесстрастия бывает у благочестивых всякое делание подвижническое, всякое лишение произвольное и всесторонняя к себе строгость. Первое дело подвизающихся по Богу есть убежать от мира и от всего, что в мире. Миром я называю настоящую жизнь, т. е. этот временный век.
Под тем же, что в мире, разумею все окружающее нас, что повелевает нам Господь оставить и убежать от того всего, т. е. оставить отца, матерь, братьев, сестер, сродников, друзей, имения, деньги и вообще всякое богатство. Не потому так требуется, чтобы это были вещи запрещенные и вредные, но потому, что, находясь среди их, не можем мы избежать от пристрастия к ним. Одолеваемый похотными страстями, если не отсечет причин, возбуждающих страсти греховные, и не удалится от них, не может никак освободиться от желания их.
Когда же отложится он от всего того, что составляет его собственность, тогда долг имеет он отречься и от самой жизни своей, если искренно ревнует о добродетели, а это совершается умерщвлением и совершенным отсечением своей воли.


Симеон Новый Богослов  

Первое бесстрастие есть совершенное воздержание от злых дел, видимое в новоначальных; второе — совершенное отвержение помыслов о мысленном согласии на зло, бывающее в тех, кто с разумом проходят путь добродетели; третье — совершенная неподвижность страстного пожелания, имеющее место в тех, которые от видимых вещей восходят к мысленным познаниям; четвертое бесстрастие есть совершенное очищение даже от самого простого и голого мечтания, образующееся в тех, которые через познание сделали ум свой чистым и ясным отражением Бога. Итак, очистивший себя от страстных дел, и освободившийся от мысленного на них согласия, и пересекший похотное к ним движение, и сделавший ум свой чистым даже от простого о них помышления, имея эти четыре главные бесстрастия, исходит из области тварей вещественных и вступает в чин существ мысленных.


Максим Исповедник