Святые «О славолюбии»

Не будь славолюбив и в сердце своем не держи самовосхваления, говоря: я то и то сделал, в том и том преуспел. Такие помыслы дышат тщеславием, и кто ими набит, тот стал жилищем нечистых духов.

Быть свободным от славолюбия и тщеславия могут только те, которые совлеклись ветхого человека.

Что слава мира сего — лилия, т. е. цветок, распускающийся почти на один день, а слава добродетели неувядаема и нескончаема — это подтвердит всякий, не лишенный разума и доброго смысла. Если же многие домогаются мирской славы и пренебрегают добродетелью, то это нисколько не удивительно, потому что и больные отказываются от здоровой пищи, находят же приятность в пище вредной для здоровья; а похотливые жене целомудренной предпочитают наложницу. Но здравомысленным надлежит заимствовать суждения не у больных, а у здоровых.

Раб славы не может быть истинным рабом Божиим.

...Если хвастовство не дозволительно упражняющимся в добродетели, то насколько больше оно не дозволительно для уклоняющихся от добродетелей.

...Слава человека — правая вера, ревность по Боге, любовь, кротость, смирение, усердие в молитвах, любомудрие милостыни, целомудрие, умеренность и все прочие виды добродетели.

...Кто презрел эту славу <человеческую> и не заботится о том, чтобы другие прославляли его, тот выше всех.

Не только нужно искать славы, но так же нужно принимать и бесчестие, из которого происходит слава.

Христианин не должен быть пристрастен к славе человеческой и привязан к чести, превышающей меру, но обязан исправлять тех, которые оказывают ему такую честь или думают о нем более надлежащего.

Лучше, чтобы многие называли тебя невеждою за простоту, нежели мудрым и совершенным по уму, ради славы.

Презирай славу и будешь в славе.

Если бы слава земная была и долговечна, — какую пользу могла бы она принести для души? Никакой. Она даже причиняет величайший вред, делая людей рабами.

Поистине ничто так не унижает людей, как жажда славы и почестей, делающая их боязливыми, подлыми, льстецами и лицемерами.

Мирская слава есть утес в море, покрытый водами, и неизвестен он пловцу, пока корабль не станет на нем дном своим и не наполнится водою.

Славолюбивый не то же, что тщеславный. Один, упражняясь, а другой не упражняясь в добродетели, уловляет славу; один желает принадлежащего, а другой непринадлежащего ему уважения; один величается собственною красотою, а другой готов украшаться чужою; один высоко думает о собственных своих сокровищах, а другой — о сокровищах, нисколько ему не принадлежащих; одному желательно, чтобы почитали его по праву, а другому — чтобы и без права; посему первый если и не совершен <ибо надлежит упражняться в добродетели, и не желать себе славы>, но лучше другого и дальше отстоит от него, нежели насколько славолюбивый ниже совершенного; лучше же сказать, если надлежит выразиться точно, несправедливо славолюбивого сравнивать с тем, кто не сделал ничего доброго, но присвояет себе славу сделавшего, справедливее же сравнивать с тем, кто и сделал доброе, и пренебрег славою сделавшего.

Кто хочет, чтобы все говорили о нем хорошо, тот часто губит свою душу, питая любовь к славе человеческой, оказывая услуги людям в том, в чем не должно, угождая в том, в чем не следует, чтобы купить себе их расположенность.

Когда человек, привязанный к славе, благоденствует, он считает себя выше всех других; когда же терпит противное, готов зарыть себя в землю, будучи поглощаем печалью.

Если видишь, что человек на земле достиг великого достоинства, не дивись этому, но дивись тому, кто возненавидел земную славу.

Если же любишь ты человеческую славу, хочешь, чтобы кланялись тебе, ищешь себе покоя, то совратился ты с пути.

Мала, ничтожна, малодневна и ничем не отлична от весенних цветов эта смешная и позорная слава, воздаваемая тебе людьми, но велик и тяжел последующий за ней стыд. Посему, если не хочешь быть постыженным, не желай и быть прославленным этой непрочной, легко уничтожаемой и умаляемой славой.

Справедливо... людская слава названа у древних тщеславием; действительно, она совершенно тща внутри, не имея ничего полезного...

Внешняя слава усиливает внутреннее бесславие; и мнимое здоровье, внушая человеку мысль, что он действительно здоров, не дозволяет допускать врачевания.

Не будем слишком заботиться о славе от людей и пещись о ней больше надлежащего. Мы живем для Бога, а не для людей; наше гражданство на небе, а не на земле. Там уготованы награды и воздаяния за наши труды, оттуда ожидаем почестей, оттуда — венцов.

Завидуя имеющему славу, ты поступаешь подобно тому, кто, увидев связанного, наказываемого бичами и влекомого бесчисленными зверями, завидует его ранам и язвам.

Кто любит человеческую славу, тот не может быть свободен от страстей, но рвение и зависть обитают в нем.

...Можно достигнуть и той и другой славы <земной и небесной>, но только в том случае, если будем желать не обеих, а одной — славы небесной.

...Невозможно тому, кто... раболепствует временной славе, получить славу от Бога.

Кто пленяется желанием славы человеческой и опутывается мирскими заботами, тот не оплакивает грехов своих искренно.

...Представив себе, что слава в этой жизни малозначительнее паутины и ничтожнее сновидений, возведи ум свой к премирному и удобно утешишь смятение души. Кто желает той и другой славы, тому невозможно достигнуть обеих. Можно достигнуть обеих, когда возлюбим не обе, но одну, именно небесную. Кто любит обе, тот не получит ту и другую. Посему, если вожделеваешь славы, возлюби божественную, за нею нередко следует и здешняя слава.

<Земная> слава остается славою дома или, лучше сказать, не остается, а разрушается вместе с домом, и не приносит никакой пользы живущему в нем, потому что была не его славою.

Кто с ведением убегает смертной славы, тот ощутил в душе своей будущий век.

Разве драгоценна слава, которая пропадает, как цвет травный?

Слава человеческая мало-помалу рождает гордость.

Искатели человеческой славы и всё ради неё делающие получают скорее бесславие, чем славу, потому что всем не угодишь.

Как огонь не рождает снега, так ищущий земной славы не получит Небесной.

Богатство, слава и все подобное есть сонное мечтание. Спящий не видит того, что есть и действительно существует, а о том, чего вовсе нет, зрит как о существующем.

В чем истинная и божественная слава, если не в том, чтобы быть бесславным среди людей Бога ради?

Если ты, человек, хочешь приобрести себе вечную память, то не названия свои давай зданиям, а воздвигай трофеи добрых дел, которые и в настоящей жизни сохранят твое имя и в будущей доставят тебе вечный покой.

От естества есть в душе желание славы, но только горней.

Не ищите славы, и найдете ее не только в будущем веке, но и здесь, тотчас, блестяще.

...Кто любит славу человеческую, не христианин есть истинный, а некий изрядный воин диавола.

Любящему суетную славу или привязанному к чему-либо вещественному свойственно досадовать на людей за временное, или злопамятствовать на них, или ненависть иметь к ним, или рабствовать срамным помыслам; боголюбивой же душе все это чуждо.

Позаботься, человек, оставить себе имя и память в лице помнящих людей, которые бы иногда возвещали о твоих добродетелях, которые бы говорили: мы жили через тебя, через тебя мы освободились от бедствий, через тебя мы приняли утешение и избавились от несчастий. Вот эта память, это имя, — когда пользуются благами люди, помнящие и мудрые, а не камень, не известь, не земля, т. е. люди, которые ради тебя воздают благодарность Богу.

Кто <ищет> славы человеческой, которая ничтоже есть, ищет как бы она чего-либо стоила... тот... в демона превращается через высокоумие и гордыню.

Путь искателя славы человеческой — постоянное и разнообразное человекоугодие.

...Кто имеет в виду высшую жизнь, для кого красота есть чистота души, богатство — нищета, отечество — добродетель, город — самые царственные обители Божии, тот земную славу будет считать позором.

...Домогающийся этой славы <земной> отступает от собственных суждений, почитает же достоуважительным то, чему могут подивиться первые из встретившихся с ним. Хотя бы они, будучи порочны или неразумны, стали дивиться худому, все-таки желающий похвал то и сделает, что, по его мнению, предполагают хорошим эти судии собственных его предначинаний.

Когда человек далек от памятования о Боге и от страха Божия, тогда необходимо ищет он славы и домогается похвалы от тех, кому служит. Такого же человека Господь обличает, что он неверный...

Ничто так не делает имени человека бессмертным, как добродетель. Это доказывают мученики, доказывают останки апостолов, доказывает память живущих добродетельно.

...Хотя бы мы исправили всякую добродетель и не оставили ни одной заповеди Христовой, ни большой, ни малой, хотя бы творили чудеса, но если потом возлюбим только славу человеческую и взыщем ее, то погубим награду всех прочих наших добродетелей. Ибо, ища славы человеческой и предпочитая ее славе Божией, мы подлежим суду, как идолопоклонники, поскольку служим твари более, чем Творцу. Но и тот, кто не ищет, а только принимает с радостью и самоуслаждением славу мира сего, и, когда ему дают ее, сердце его радуется о ней, будет осужден, как блудник. Такой похож на человека, который, желая сохранить девство, чуждается женщин, не ходит к ним и не заводит с ними знакомства, но, когда к нему придет какая женщина, принимает ее с радостью...