Роскошь

Я не говорю, чтобы ты стремился к суровой жизни вопреки желанию: излишнее только отбросим, то, что выходит за пределы необходимого, отсечем.

<Роскошь> делает людей изнеженными, женоподобными, дерзкими, тщеславными, невоздержными, надменными, бесстыдными, раздражительными, жестокими, подлыми, корыстолюбивыми, низкими и вообще не способными ни к чему полезному и необходимому...

...Люди, живущие среди постоянной роскоши, заболевают тяжкими и неисцелимыми болезнями...

...Пусть никто не ожидает при неге увидеть небо — этого нельзя! При роскоши пусть никто не надеется пройти узким путем <Христовым> — это невозможно!

Когда ты стараешься украшать стены, пол и все прочее, а на душу, одетую в грязные лохмотья, томящуюся голодом, исполненную язв, терзаемую тысячами псов, не обращаешь внимания, то какому, скажи мне, не подвергнешься ты наказанию?

Будем пренебрегать золотыми одеждами; будем пренебрегать деньгами, чтобы не пренебречь нам своего спасения.

Если любишь быть другом Христовым, ненавидь золото и его ненасытную любовь, так как оно к себе обращает помышление любящего его и отрывает его от сладчайшей любви к Господу Иисусу, которая является не в виде слова, а в виде действия по заповедям Его. Если желаешь золота, то увы! Конечно, приобретешь его, если приобретением считаешь, а не крайнею потерею любовь к нему, предпочтительно перед любовью ко Христу. Но знай, что при этом Христа всячески потеряешь, а вместе с Ним потеряешь и Бога, без Которого нет спасения человекам.

Если ты увидишь людей, которые живут в изобилии, но ведут жизнь порочную, то, хотя бы вся вселенная считала их блаженными, ты считай их жалкими и несчастными.

Тот, кто проводит роскошную и распущенную жизнь, представляется счастливее всех, но на самом деле он всех несчастнее, потому что предает душу свою во власть жестоким владычицам и мучителям - страстям.

Не будем считать блаженными тех, которые живут роскошно, но будем думать о кончине их: здесь грешность и пресыщение, а там червь и огонь.

От ваших пиров рождаются у вас худые пожелания; отсюда распутные дела, отсюда жены ваши оказываются в презрении, а блудницы в чести; отсюда гибель домов, бесчисленные бедствия, все приходит в беспорядок, и вы, оставив чистый источник, устремляетесь к грязному болоту.

Живущему в роскоши невозможно войти в Царство Божие.

Все люди веселые, роскошные, живущие для богатства, для почести и чрева хотя и слушают иногда, что им говорят о Боге, но на деле не показывают ничего великого и возвышенного, потому что однажды навсегда прилепились к грязи и праху.

От роскоши двойная брань, т. е. и тела, и души, двойная буря, двойные болезни, и притом болезни неисцельные, сопровождающиеся великими несчастьями.

Природа делает необходимым для людей жилище, но по этой потребности сластолюбие, вползая в душу, превратило эту потребность в безмерную трату на дорогие убранства и изменило предмет заботы. Потом этот зверь — сластолюбие — проползает к каким-то виноградникам, купелям, садам. После сего вооружается гордостью, облекается в кичливость, присваивая себе начальство над соплеменными. За этим тянется след сребролюбия, за которым следует невоздержание, — это последняя и крайняя часть уподобления в сластолюбии зверю.

Большая и непрерывная роскошь побуждает к противоестественной любви и вредит как вообще здоровью тела, так и благородству души. Потому перестаньте предаваться ей, обучите себя употребить в дело если не посты, то довольство малым — эту подлинно целомудренную роскошь, и не будьте... общим для всех посмешищем. Если же ввергаетесь в бездну непотребства, то не изъявляйте негодования на смеющихся над вами и вините собственную свою роскошь...

…<Те, кто> думают достигнуть знаменитости роскошью и тем явно выставляют на обозрение свое безумие, предосудительное вменяя себе в похвалу и думая тем обратить на себя внимание и заслужить удивление, за что достойны они презрения и осмеяния
.

...Здешняя расточительность навлекает там наказание, а настоящее злострадание и обуздание пожеланий приуготовляет будущее наслаждение благами.

Храни совесть по отношению к вещам, удаляясь от излишества, роскоши, небрежения, помня, что все вещи...– творения Божии, дары Божии человеку.

Жить роскошно отнюдь не значит жить без горестей; напротив, самая роскошь рождает бесчисленные горести, болезни, неудовольствия; а если и нет этого, <то живущий в роскоши часто грустит> без всякой причины.

Имение сребролюбца нередко разделяют между собой многие, а грехи, сделанные им из-за этого имения, уносит с собой он один, подвергается за них мучительному наказанию и ни в чем не находит никакого утешения.

До каких пор будем мы, например, показывать такую жадность к собиранию денег? Что это за умоисступление — каждый день увлекаться этой мучительною страстью и никогда не чувствовать сытости, но быть едва ли не хуже и пьяных?

Если избежишь роскошества, то отнимешь повод и к корысти, и к хищничеству, и к пьянству, и к тысяче зол, — заранее отсечешь корень греха.

Сотоварищем роскоши явилась болезнь любостяжания; ибо чтобы иметь для нее готовые средства и возможность, материал для приобретения желаемого получают от любостяжания. А любостяжание открыто путь неверности; оно, по слову Соломона, есть сокрушенный сосуд (Притч. 23:27), который, сколько бы его ни наполняли водою, постоянно оказывается пустым. Таким образом, не тело производит стремление к злу, но свободная воля, которая целесообразную потребность извращает в вожделение того, что недозволено.

Такие люди, облекаясь в дорогие одежды, думают, что становятся уже выше человеческой природы, а не помышляют, сколь великой ответственности подвергают себя, худо распоряжаясь тем, что им вверено от Господа, и охотнее дозволяя моли истреблять свои одежды, чем желая дать какую-нибудь часть из них рабам, и таким образом уже приготовляют для себя жесточайший огнь геенны.

Рассказывают про одного языческого философа, что он, войдя в богатый дом, блещущий множеством золотых украшений, мраморов и колонн, и видя, что пол повсюду устлан коврами, плюнул в лицо господина дома; и когда, затем его стали обвинять, сказал, что он вынужден был плюнуть ему в лицо, так как нельзя было сделать этого нигде в другом месте дома. Видишь ли, как смешон и презрен для всех, имеющих ум, тот, кто украшает только внешность?

Должно отказаться от роскоши; потому что она вовлекает в дела, от которых после трезвения бывают воздыхания.

Ничто так не любезно демону, как роскошь и пьянство — источник и мать всех зол.

Не смотри на роскошествующих только тогда, когда они возлежат, но посмотри на них тогда, когда они встанут, последуй за ними и увидишь, что они более походят на скотов и бессловесных, нежели на людей.

Если душа предана роскоши и удовольствиям, то легко склоняется на грех; она близка и к гордости, и невоздержанию, и тщеславию, и зависти, и коварству, и клевете.

Большая роскошь порождает страсти и недуги.

Возложи на человека очень сильного и большого тяжесть, превышающую силы его, и увидишь его вместе с ношею поверженным и лежащим на земле. Навали слишком много груза на корабль, и причинишь страшное кораблекрушение. Таковы плоды и роскоши.

Что же касается вещелюбия и мшелоимства (т.е. излишества различных вещей), то эта немощь, по рассуждению святых отцов, горше и пребедственнее сребролюбия, но да попаляем и окаеваем себя, и Господь всесилен нас и судьбу нашу во благотишный и спасительный устроить конец.

Не говори мне об удовольствии роскоши; оно не простирается далее гортани; как скоро пища миновала язык, она тотчас пропадает, оставляя за собою много неприятного.

Находящие себе удовольствие в неумеренных радостях и забавах, кажется, не знают того, что касается их самих, отягчив свою душу некоторою забывчивостью и даже не ожидая пришествия Господня.

Не будем же искать покоя или роскошной жизни; желание этого прилично не мужественному человеку, а червю, более животному неразумному, нежели имеющему разум.

Воистину раболепствующий перед удовольствиями находится в общении с демонами и соревнует их неистовству...

Как болезнь изменяет тело, так и роскошь живущему роскошно не позволяет замечать, когда нарушены им уставы природы.

Кто предпочитает жизнь изнеженную и гонится за пышною трапезою, тот низок и мал в душе, не имеет благодатных даров, но дорог в жизни; потому что, сам ничего не стоя, издерживает весьма много.

Если бы можно было увидеть душу человека, живущего в роскоши и нечестии, то ты увидел бы, что гораздо лучше лежать связанным во гробе, чем быть окованным цепями греховными; лучше иметь на себе лежащий камень, чем тяжкий покров бесчувственности.

Роскошь делает людей свиньями и хуже свиней. Свинья валяется в грязи и питается калом, а сластолюбивый человек приготовляет себе стол отвратительнейший, придумывая непозволенные связи и беззаконную любовь. Такой нимало не различается от бесноватого: он так же бесстыдствует и неистовствует. О бесноватом мы, по крайней мере, жалеем, а этого отвращаемся и ненавидим.

Роскошь пагубна не только для души, но и для упитанного тела.

Не так речные потоки размывают и заставляют оседать берега, как роскошь и удовольствия легко подрывают все опоры нашего здоровья.

Роскошь, эта матерь и питательница всякого невоздержания, когда обильною трапезою, украшенною всякими яствами и сладостями, вкус зрителей возбуждает к пожеланию и, обременяя мысль вкушающих, побуждает иного к вкушению; тогда приводит ум в крушение, погружая в глубину страстей. Поэтому берегись роскоши и чти довольство малым, хорошо зная, что гнусное дело не может сделаться добрым, будучи прикрашиваемо общим согласием делающих, хотя бы стояли за него все ораторы и софисты, а также и хорошее дело не изменится в противоположное, если и один только окажется, лучше же сказать, никто не окажется его любителем. Поэтому, оставив в стороне решение многих, держись самой добродетели.

...Если ты любишь славу и честь, то старайся украшать не дом, не коня, а свою душу, между тем как теперь не может быть ничего презреннее тебя, когда душа твоя пуста, а ты выставляешь на вид красоту дома или коня.

Не на наше ведь только наслаждение мы должны употреблять то, что Он даровал нам, но и на то, чтобы облегчать нужды ближних. Итак, какого прощения достойны могут быть те, которые показывают изнеженность в одеждах, стараются облекаться шелковыми тканями, а что особенно худо, еще гордятся этим, тогда как им следовало бы стыдиться, страшиться и трепетать, что не по нужде и не для пользы облекаются такими одеждами, но для неги и тщеславия, для того, чтобы удивлялись ими на торжищах. Человек, имеющий одинаковую с тобою природу, ходит нагой, не имея и грубой одежды, чтобы прикрыться, но тебя и самая природа не влечет к состраданию, ни совесть не побуждает к вспоможению ближнему, ни мысль о том <последнем> Страшном дне, ни страх геенны, ни величие обетований, ни то, что общий наш Господь все, оказанное нами ближним, усвояет Себе.

...Весьма многие жены, по великой изнеженности, пренебрегая заповедь апостольскую... украшаются с великой роскошью, да и не одни жены, но и изнеженные мужи доводят себя до слабости жен, надевая на руки перстни и украшаясь множеством дорогих каменьев, чего надлежало бы им стыдиться и краснеть, то пусть и эти, и те, послушав наших слов, обратят лучше эти драгоценности, приносящие много вреда и мужам, и женам, на украшение души и ее ими украсят. Надетые на тело, даже красивое, они делают его безобразным; напротив, возложенные на душу, даже безобразную, доставляют ей великую красоту. Но как, скажешь, возможно возложить эти драгоценности на душу? Опять руками бедных: они, принимая подаяние, сообщают душе подающего красоту. Им отдай свои драгоценности... а они доставят такую красоту твоей душе, что ты видом своим привлечешь к себе Самого Истинного Жениха, и приобретешь бесчисленные блага...

...Входя во вселенную, <Господь> входил в уничиженном виде, попирая спесь, останавливая безумие, убеждая, чтобы все умеряли себя, не бесчестили бедность, не презирали нищету, не очаровывались богатством, не думали, что человеческая пышность есть великое <дело>, но — что она слабее тени, ничтожнее листьев, обманчивее сновидений.

Для чего, скажи мне, позволяешь ты быть съедаемой ржавчиной золоту и серебру, которые следовало бы передать в руки бедных, чтобы, положив их в это безопасное хранилище, в свое время, когда особенно будешь нуждаться в их помощи, мог ты получить от них пособие? Напитанные тобой здесь, они в тот день откроют тебе двери дерзновения и примут тебя в вечные кровы свои. Не допустим также, чтобы и одежды наши съедаемы были молью или без употребления тлели в кладовых, когда столь многие нуждаются в одежде и ходят почти нагими. Предпочтем моли раздетого Христа и оденем Его, неимущего одежды, ради нас и нашего спасения. Эти блага - гибнущие, сгнивающие, напрасно и без нужды расходуемые, постарайся употребить с пользой, чтобы тебе не потерпеть убытка от их потери, а приобрести от них, напротив, величайшую прибыль. Крайне и даже безмерно бесчеловечно — тратя столь многое для своего наслаждения, излишнее заключать в сундуки и кладовые, не желать облегчить нужды единокровных, отдавать лучше ненужное нам на съедение моли, или червям, на расхищение ворам, и подвергнуться за это наказанию, чем распорядиться им по надлежащему и получить за то награду.

Такая забота о теле и такое украшение его свидетельствуют о безобразии души, роскошь тела обнаруживает голод души, богатство его одежд выставляют на вид ее наготу. Невозможно ведь, чтобы тот, кто заботится о душе и дорого ценит ее благообразие и красоту, заботился о внешнем украшении, точно так же, как невозможно занятому наружностью, красотою одежды, золотыми украшениями приложить надлежащее старание о душе. В самом деле, может ли когда-либо возвыситься к познанию своих нужд, или войти в размышление о предметах духовных душа, совершенно предавшая себя земному, пресмыкающаяся, так сказать, по земле, никогда не могущая вознестись мыслью вверх, но поникшая к низу под собственною тяжестью бесчисленных грехов.