Лукавство

Горе человекоугодникам, ибо они не могут угодить Богу.

Не словами... надо очаровывать слушателей, но деятельностью вести за собой видящих жизнь твою.

Христос принял оплевание ради нас, чтобы мы презирали человекоугодие и славу мира сего.

Горе тому, кто старается и словом, и делом снискать благосклонность людей, а нерадит о правде и справедливости.

Как же избежать страсти человекоугодия и слабости к похвалам человеческим? Несомненной уверенностью в присутствии Божием, постоянной заботой об угождении Богу и пламенным желанием блаженств, обетованных Господом. Ибо никто перед очами Владыки не старается об угождении подобному себе рабу к бесчестию Владыки и своему осуждению.

Тот лицемер, кто напоказ принимает чужое лицо; будучи рабом греха, надевает маску свободного.

Лицемер, стараясь удовлетворить своим страстям, всецело работая греху, желает сохранить перед очами людей маску добродетели.

Заботься о том, чтобы ради человекоугодия не погубить награды за труды твои, ибо делающий что-либо напоказ лишается воздаяния.

Кто говорит одно, а в сердце своем имеет другое в лукавстве, все служение такого тщетно.

Простота и вменение себя ни во что- очищают сердце от лукавства.

Когда усилия диавола совмещаются с нашим самооправданием, тогда диавол становится более крепким, более вредит, более действует. Ибо когда мы держимся своей воли и следуем оправданиям нашим, тогда, делая по видимости добро, мы сами себе расставляем сети и даже не знаем, как погибаем. Ибо как можем мы постичь волю Божию или взыскать ее, если верим себе и держимся своей лукавой воли?

...Кто желает, чтобы труды и дела его не погибли, тот поспешно должен отражать от себя... лукавство и злобу.

...Невидение лукавства в человеке рождает любовь.

Лицемер, страдая не очень заметными для людей страстями... прикрывает их лицемерием и притворством, неспособен признать себя грешником, как неспособен к этому сатана.

...Скрытное лукавство вредоноснее предъявленного. Поэтому если бы знали мы клеветников, то удобнее избежали бы их невоздержных языков и недобрых расположений...

Лукавый наносит удар прежде всего себе, и больше никому. Таким образом, он враг самому себе. Душа такого человека всегда полна печали, в то время как мысли его всегда угрюмы.

Лукавство есть извращение простоты, обольщенный разум, лживое оправдание себя благими намерениями. Скрытность сердца, бездна лести, навык лгать, превратившееся в природу самомнение, противник смирения, образ покаяния, удаление плача, упорство в своем мнении, причина падений, препятствие восстанию от падений, коварная улыбка при обличениях, безрассудная печаль, притворное благоговение – словом, оно есть бесовское житие.

Когда оправдание соединяется с волей – это есть совершенная смерть, великая опасность, великий страх; тогда окончательно падает несчастный. Ибо кто заставит такого верить, что другой человек лучше знает, что ему полезно? Тогда он совершенно предается своей воле, своему помыслу, и наконец враг как хочет устраивает его падение.

Мы все – грешники. Всякое выставление себя праведником, и прямое и косвенное, есть лицемерие.

Лукавство есть изобретательность на злые умыслы, когда человек, прикрывшись чем-то добрым и предлагая это другому, как приманку, тем самым приводит в исполнение свой умысел.

Как червь, зародившийся внутри плода, истребляет всю внутренность плода, оставляя только его оболочку, так и лицемерие истребляет всю сущность добродетели.

Лукавство пред собою самим — самое злое из всех лукавств.

Насколько просто искренним людям измениться в лукавых, настолько же трудно лукавым переродиться в чистосердечных.

Чем обличается человекоугодник? По отношению к хвалящим его он проявляет усердие, а для порицающих не хочет ничего сделать.

Как от горького корня и ветки, и листья, и цветок, и плоды — все горькое, так и у лживого человека и походка, и взгляд, и вид, и действия лукавы.

Лукавые помыслы отлучают человека от Господа.

Осуждение ближнего – признак лицемерия, по всесвятому указанию Евангелия.

Лукавство есть искусство или, лучше сказать, безобразие бесовское, которое потеряло истину и думает утаить это от многих.

Весьма точно знаешь, что лукавство во всяком случае доводит до наказания... Потому лукавства избегай, старайся же стать добрым, и Божия долготерпения не  почитай непопечительностью, потому что Господь изведет овец на самый строгий суд.

Не видишь ли, какое зло – лицемерие? Оно – плод зависти, потому что двоедушие бывает в людях по большей части от зависти. Скрывая в глубине ненависть, завистники притворяются любящими и подобны подводным скалам, прикрытым водой и причиняющим неосторожным непредвиденное зло.

Очисти, <Христе мой>, и сердце мое от всякого лукавства, потому что оно есть корень и источник греха. Лукавство есть семя лукавого сеятеля, а где оно есть, там и произрастает, и поднимается вверх, и производит весьма много ветвей лукавства и злобы.

Все обращают внимание не на то, что мы говорим, а на то, что делаем, и по делам произносят приговор, если не явно, то в сердце. Поэтому надо иметь и жизнь, соответствующую слову, и правила жизни, согласные с учением, чтобы, побеждая на словах, не быть побежденными в делах.

Лукавое сердце – корень и источник греха.

Не смешон ли стал бы для тебя ворон, если бы он, окрасившись белым, стал представлять из себя лебедя? И если человек низких нравов величается благородством, заслужит ли он уважение?

«Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить?» (Лк. 13:15). Справедливо называет начальника синагоги лицемером, ибо он показывал себя хранителем Закона, а внутренне был хитрецом и завистником: не потому негодует, что нарушается суббота, а потому, что прославляется Христос.

В России многие святые носили вериги. При особенной простоте и преобладании телесного подвига в русском монашестве, ношение вериг не имело того значения, которое оно должно было иметь в древнем монашестве. Это монашество подвизалось по преимуществу подвигом душевным, и были наиболее опасны ему душевные страсти, особенно высокоумие.

Главный отличительный признак лицемера, первая стрела, пускаемая им на ближнего, есть соблазн и истекающее из соблазна осуждение ближнего.

Лукавый никогда не бывает в мире, но всегда в смятении, всегда исполнен раздражительности, коварства и гнева, всегда подсматривает за ближним, всегда наговаривает, вразумления ставит ни во что, братию развращает, простодушных притесняет, кротких отдаляет от себя, великодушных осмеивает, перед посторонними лицемерит.

Велика Благость Божия и человеческая жестокость. Кто испросил себе отсрочку и получил прощение долга, тот, когда у него попросили отсрочки, не только не дал, но и заключил в тюрьму своего должника, не столько ему задолжавшего, сколько должен был сам: сам был должен десять тысяч талантов, а тот пятьдесят динариев. Потому евангельское слово, сравнивая человеческую доброту с Божией Благостию, справедливо назвало ее злом: «если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим...» (Лк. 11:13). Не всю природу обвиняет оно во зле, да не будет этого!, ибо написано: «Благотвори, Господи, добрым» (Пс. 124:4), и еще: «Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе» (Мф. 12:35), но только сравнивая благость человеческую с Божией, назвало ее злом. Ибо далее сказано: «тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф. 7:11).

Лукавый человек – соименник и сообщник диаволу, потому что и Господь научил нас называть диавола лукавым.

Лукавый человек, конечно, опаснее зверя. Зверь, не имея разума, не находит зла против человека, потому что он не соображает и не пользуется указаниями ума и хитрости, а лукавый человек, владея разумом, пользуется им в своих целях и, когда хочет, при его помощи изобретает ловушки.

Многие, как на позорище, лицедействуют в собственной жизни, одно нося в сердце, а иное выставляя напоказ.

Отвергни око лукавое, приобрети око простое.

Человекоугодием уничтожается не только любовь к Богу, но и самое памятование о Боге.

О как вкрадчива и как незаметна страсть человекоугодия; она обладает и мудрыми! Ибо действия прочих страстей сразу видны и приводят к плачу и смиренномудрию. А человекоугодие прикрывается словами и образами благочестия, так что людям, которых оно обольщает, трудно рассмотреть его обличья... Какие обличья человекоугодия? Мать этих проявлений и первое из них есть неверие, а за ним как порождение его следует: зависть, ненависть, лесть, ревность, ссоры, лицемерие, лицеприятие, служение лишь на виду, оклеветание, ложь, ложное благоговение и подобные этим и нелегко различимые и темные страсти. Но хуже всего то, что некоторые восхваляют все это искусными словами как добро и вред, заключающийся в этом, прикрывают. Если хочешь, то я обнажу отчасти и коварство их: коварный человекоугодник, советуя одному, строит козни другому; хваля одного, порицает другого; уча ближнего, хвалит себя; принимает участие в суде не для того, чтобы судить по справедливости, но чтобы отомстить врагу; обличает с ласкательством, пока, укоряя врага своего, не будет принят им; клевещет, не называя имени, чтобы прикрыть свою клевету; убеждает нестяжательных, чтобы они сказали, в чем имеют нужду, как бы желая даровать им это, а когда они скажут, говорит о них как о просящих; перед неопытными хвалится, а перед опытными смиреннословит, уловляя похвалу от тех и от других; когда хвалят добродетельных, негодует и, начиная другой рассказ, устраняет похвалу; осуждает правителей, когда они отсутствуют, а когда присутствуют, хвалит их в глаза; издевается над смиренномудрыми и подсматривает за учителями, чтобы укорить их; уничижает простоту, чтобы выказать себя премудрым; добродетели ближних оставляет без внимания, а проступки их сохраняет в памяти. Коротко говоря, всячески уловляет удобный случай и раболепствует лицам, обнаруживая многообразную страсть человекоугодия; покушается скрыть свои злые дела интересом к чужим. Истинные же христиане не так поступают, но, напротив, по чувству милосердия оставляют без внимания чужие злые дела, а свои явно открывают перед Богом. Потому и осуждают их люди, не знающие их намерения; ибо они не столько стараются угождать людям, сколько Богу. <Служа людям по заповеди, не раболепствуют из-за похвал>. Итак, благоугождая Богу, они уничижают себя – за то и за другое ожидают их награды от Господа, Который сказал: «Гордость человека унижает его, а смиренный духом приобретает честь» (Притч. 29:23).

Лукавый одному на другого клевещет, всякому идет наперекор, принимает участие в ссорах, доводит человека до раздражения, помогает в мщении, готов на злоречие, с приятностью говорит о других худо. Лукавый скор на оскорбления, в многословии силен, усерден в нанесении другим ударов, первый содействует раздорам. Лукавый издевается над тем, кто любит; кто заслуживает одобрения — теми гнушается; кто показывает успехи — теми недоволен. Лукавый всегда завидует, всегда соперничает, всегда ожесточается; получив приказ, противоречит ему; выслушав повеление, извращает его; после доброго совета поступает плохо. Лукавый в псалмопении немощен, в посте расслаблен, для всякого доброго дела не имеет ни сил, ни понятливости, к духовным беседам не способен, потому что «всякое нечестие заграждает уста свои» (Пс. 106: 42).

Кто обращается с братом своим лукаво, тот не избежит печали сердечной.

Лукавство происходит от возношения и от гнева.

«Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк. 12:1). Отличительная черта лицемерия – делать все напоказ. Действовать на глазах других не есть еще лицемерие, потому что большая часть обязательных для нас дел и должны быть совершаемы для людей, следовательно, среди них и на виду у них. Хоть и лучше поступают те, которые ухищряются все делать тайно, но не всегда это возможно. Потому-то действующих на виду нельзя тотчас укорять в желании быть только замеченными или действовать напоказ. У них может быть искреннее желание делать добро, а то, что это видно другим, – необходимое следствие дел, совершаемых внешне. Лицемерие начинается с того момента, когда является намерение не добро делать, а только показать себя делающим добро. И это опять не всегда бывает преступно, потому что может быть минутным набегом помыслов, которые тотчас замечаются и прогоняются. Но когда имеется в виду установить за собою репутацию делающего добро, то тут уже лицемерие, которое глубоко входит в сердце. Когда же ко всему этому присоединится еще скрытая цель пользоваться и выгодами подобной репутации, тут уж лицемерие во всей своей силе. Смотри же всякий, чего требует Господь, когда заповедует беречься «от закваски фарисейской». Делай добро по желанию добра другим, по сознанию на то воли Божией, во славу Божию, а о том, как взглянут на то люди, не заботься – и избежишь лицемерия.