Загрузка плеера...

...Когда человек, оставив всеплодие благ, по преслушанию насытился тлетворным плодом, имя же этому плоду смертоносный грех, тогда немедленно умер для лучшей жизни, жизнь божественную обменяв на неразумную и скотскую. И поелику единожды примесилась к естеству смерть, то мертвость вошла и в рождающихся по преемству. От этого и нас прияла в себя мертвенная жизнь, так как самая жизнь наша некоторым образом умерла. Ибо в прямом смысле мертва жизнь наша, лишенная бессмертия. Таким образом, между двумя этими жизнями занимает средину, кто  познается среди двух жизней, чтобы истреблением худшей доставить победу непотерпевшей изменения. И человек, как тем, что умер для истинной жизни, впал в эту мертвую жизнь, так, когда умирает для этой мертвой и скотской жизни, преставляется в жизнь всегда живую, и поэтому несомненно, что невозможно прийти в блаженную жизнь, не став мертвым греху.


Григорий Нисский  

Что особенно бывает грустно, что иногда по душе хорошие люди невнимательно относятся к жизни, живут день за днем, не отдавая отчета в своих поступках, и гибнут.
Из далекого прошлого передо мной встает образ одного из моих хороших знакомых, музыканта и композитора Пасхалова. Обладал он огромным талантом, на концертах, которые он давал, собирались тысячи народа. Я в миру был большим любителем музыки и сам играл на фисгармонии. Чтобы усовершенствоваться в игре, я начал брать уроки у Пасхалова. Он сначала спросил большую плату за урок, но деньги у меня были, и я согласился, потом уже он полюбил меня, недостойного, и предлагал заниматься бесплатно, от чего я, конечно, отказался.
Наши занятия шли успешно, одно мне было печально, что Пасхалов совсем отступил от Церкви. По поводу этого не раз приходилось с ним вести беседу.
Без Церкви невозможно спастись, – говорил я ему, – ведь Вы в Бога-то веруете. Зачем же отвергаете средства ко Спасению?
-Что же я такого делаю, живу, как и все, или же, как большинство, к чему нужны обряды? Разве уж без хождения в церковь и спастись нельзя?
-Невозможно, – отвечаю, – есть семь дверей для спасения, в одни Вы уже вошли, но надо войти и в другие!
-Какие семь дверей? Ничего подобного я не слыхал.
-Семь дверей – это семь Таинств. Святое Крещение над Вами совершено, следовательно, одни двери пройдены, но необходимо войти и в двери покаяния, необходимо соединиться со Христом в Таинстве Святого Причащения.
-Ну, что Вы мне говорите, Павел Иванович. Каждый служит Богу, как умеет, как, наконец, считает нужным: Вы вот в церковь ходите, посты соблюдаете и т.д., а я служу Богу музыкой, не все ли равно?
И, не дожидаясь ответа, Пасхалов заиграл. Никогда еще я не слышал такой музыки, неподражаемо играл он в тот вечер. Я жил в меблированных комнатах, и вот все коридоры наполнились народом, изо всех комнат открылись двери, все стремились послушать гениального композитора. Наконец, он кончил.
-Удивительно хорошо, – заметил я, – но музыка музыкой, а Церковь она все-таки заменить не может. Всему свое время.
Наша беседа с ним в тот вечер затянулась далеко за полночь. Ушел он в особенном настроении, умиротворенный, радостный. На другой день он пришел ко мне снова:
-Знаете ли, Павел Иванович, всю-то я ночь продумал, какой я великий грешник, сколько лет уже не говел, вот скоро наступит Великий пост, непременно буду говеть и причащаться.
-Зачем же ждать поста, говейте теперь.
-Нет, теперь неудобно, ведь и пост не за горами.
Хорошо думал Пасхалов, только он позабыл, что есть враг, которому неприятна такая перемена в нем, и что нужно приготовиться к борьбе, – все это он упустил из виду.
Однажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извозчиком; та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чудовище, вид его был так ужасен, что горничная упала в обморок. Куда возил враг Пасхалова, неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных.


Варсонофий Оптинский (Плиханков)  

Растление души есть уклонение на распутия от прямой и правой мудрости; именно правая мудрость и растлилась и развратилась, пожелав всего злого. Ибо когда правые помыслы развращаются, тотчас, как тернии и сорняки, прорастают в душе семена зла. Таким образом, как в мертвом теле плодятся черви, так в душе, лишившейся Божественной благодати, расплодились, будто черви: зависть, лукавство, ложь, ненависть, вражда, ругань, злопамятство, клевета, гнев, ярость, печаль, тщеславие, месть, гордыня, спесь, немилостивость, алчность, хищение, неправда, неразумная похоть, наушничество, пересуды, спорливость, поношения, осмеяния, славолюбие, клятвопреступления, проклятия, богозабвение, дерзость, бесстыдство и всякое другое зло, ненавистное Богу; так что человек перестал быть образом и подобием Божиим, как создан вначале, а начал быть образом и подобием диавола, от которого всякое зло.


Симеон Новый Богослов  

Знаете ли вы, что такое душевная смерть? Душевная смерть – это тяжкий, смертный грех, за который человек будет вечно мучиться в аду. Почему же тяжкий грех является смертью для души? А потому что он отнимает у души Бога, которым только она и может жить, ибо как жизнью тела является душа, так и жизнью души является Бог, и как тело без души мертво, так и душа без Бога тоже мертва. И хотя грешный человек ходит, будучи живым по телу, но душа его, не имеющая Бога – своей жизни, мертва. Потому-то святой Каллист, патриарх Константинопольский и говорит: «Многие в живом теле имеют мертвую душу, погребенную как бы во гробе». Гробом является тело, а мертвецом – душа. Гроб ходит, а душа в нем бездыханна, то есть безбожна, ибо не имеет в себе Бога. Таким образом, живое тело носит в себе мёртвую душу. Если кто не верит сказанному мной, тот пусть послушает слова Самого Господа. Он явился некогда Своему возлюбленному ученику Иоанну и сказал ему: «Ангелу Сардинской церкви напиши: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Апок. 3:1). Прислушаемся к словам Господним: человека достойного, святого, с чином Ангела, «Ангела Сардийской церкви», Он называет живым, но считает его мертвым: «ты носишь имя, будто жив, но ты мертв». Именем жив, а на самом деле мертв; именем свят, а делами мертв; именем Ангел, а делами подобен не Ангелу, но супостату. Он жив телом, но мертв душой. Почему же? Причину этого объясняет Сам же Господь: «ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны перед Богом Моим» (Апок. 3:2). О как это страшно и ужасно! Тот земной Ангел имел некоторые добрые дела, имел, по-видимому, и житие святое, считался и назывался людьми Ангелом, и даже Сам Господь не отнимает у него ангельских титулов и называет его Ангелом. Но поскольку он не совершенно добродетелен, не совершенно свят, не совершенно Ангел во плоти, а только по имени и мнению Ангел, свят и добродетелен, по делам же совсем иное, поэтому-то и считает его Бог мертвым. Что же можем думать о себе мы, грешные, не имеющие ни одного доброго дела, но валяющиеся в непрестанных грехах, как свиньи в болоте? Какими мы явимся перед Богом, как не мертвыми? Не скажет ли и нам Господь эти слова: «ты носишь имя, будто жив, но ты мертв»?


Димитрий Ростовский