Святые «О еде»

Определи также себе правилом — никогда не наедаться досыта, но есть гораздо меньше потребного, — и выдерживай положенное; равно определи и меру воды для питья, — одну или две чаши, и пей в один определенный час дня.

С трапезы постящихся, пребывающих во бодрствовании и трудящихся о Господе, заимствуй себе врачевство жизни и возбуди от омертвения душу свою. Ибо среди них, освящая их, возлежит Возлюбленный, и горечь злострадания их претворяет в неисповедимую сладость; духовные же и небесные служители Его осеняют их и святую их пищу.

Несоблюдающий умеренности и должной разборчивости в пище не может сохранить ни девства, ни целомудрия, не может обуздывать гнева, предается лености, унынию и печали, делается рабом тщеславия, жилищем гордости, которую вводит в человека его плотское состояние, являющееся наиболее от роскошной и сытой трапезы.

Воздержание измождает плоть, а многоядение делает грубым ум.

Ты хочешь питать тело? Оставь же лишнее, давай ему необходимое... не нагружай его слишком, чтобы не потопить.

Есть по потребности значит, когда кто-нибудь определит себе, сколько принимать пищи в день; и если видит, что это определенное им количество пищи отяготило его и нужно оное несколько уменьшить, то он и уменьшает его. Или, если оно не отяготило его, но и недостаточно для тела, так что надобно прибавить немного, он прибавляет несколько. И таким образом, хорошо испытав свою потребность, следует потом определенно <мере>, и вкушает пищу не для услаждения <вкуса>, но желая поддерживать силу своего тела. Однако и то немногое, употребляемое кем-либо в пищу, должно принимать с молитвою и осуждать себя в помысле своем как недостойного никакой пищи и утешения.

...Пресыщение — начало всякого вреда.

Не жизнь для пищи, но пища для жизни дарована от начала. А мы, как будто для поедания пришли в мир, так все проживаем на это.

По естеству желаем мы пищи, но для того, чтобы поддерживать жизнь, а не для сластолюбия.

Желание пищи выправляется простою трапезою и воздержанием от пресыщения и наслаждения пищей. Сперва должно оставить пресыщение и наслаждение: этим и изощряется желание пищи, и получает правильность. Когда же желание сделается правильным, тогда оно удовлетворяется простой пищей. Напротив того, желание пищи, удовлетворяемое пресыщением и наслаждением, притупляется. Для возбуждения его мы прибегаем к разнообразным вкусным яствам и напиткам. Желание сперва представляется удовлетворенным; потом делается прихотливее, и наконец, обращается в болезненную Страсть, ищущую непрестанного наслаждения и пресыщения, постоянно пребывающую неудовлетворенною.

Горе нам, что мы, употребляя пищу и питие, не предусматриваем, что от излишества их воздвигается в нас брань.

Если брат сварит пищу, и сварит ее не довольно хорошо: то не скажи, что он сварил худо. Таким отзывом нанесешь вред душе твоей. Подумай, как тяжело было бы тебе выслушать подобный отзыв от другого, и успокоишься.

...Множество брашен иссушает источники слез.

Как раб, когда возложат на него что-либо свыше сил, в сильном негодовании оскорбляет своего господина, так и чрево, которому сделали насилие <пресыщением>, часто губит и портит, вместе с прочими членами, и самый мозг. Потому хорошо устроил Бог, соединив с неумеренностью такие вредные следствия, чтобы ты, если по доброй воле не хочешь поступать благоразумно, хотя невольно, из-за страха и великого вреда, научился умеренности...

Никакое пресыщение не бывает целомудренно, потому что огню свойственно сожигать вещество.

Хотя бы и твердо пребывал человек в пристани целомудрия, однако же пресыщение склоняет его предаться тому, чего никогда не хотел бы он допустить в сердце свое.

Пресыщение делает наглым, а я тебе желаю позаботиться о том, что вечно питаемую душу удерживает в должных пределах.

Ты говоришь: не хочется трапезной пищи. Это тоже искушение. Святые отцы в сладость сухой хлеб вкушали, а нам вареная пища не нравится. Если бы не чай, да без хлеба – это иногда не мешало бы тебе. Отцы святые всегда помнили, что они здесь маловременные гости, поэтому мало заботились о земном, которое скоро должно вновь обратиться в гной, пищу червей, всячески его утруждали, смиряли постом, бдением, молитвой. Посредством этого смирялась и душа, а без первого не может быть второго.

Не видите ли каждый день, что от роскошных столов и неумеренного насыщения происходят бесчисленные болезни? Откуда болезни в ногах? Откуда болезни головные?

Сидя за столом, исполненным снедей, представляй перед мысленными очами твоими смерть и суд, ибо и таким образом едва сможешь хоть немного укротить страсть объедения. Когда пьешь, всегда вспоминай уксус и желчь Владыки твоего, и таким образом или пребудешь в пределах воздержания, или, по крайней мере, восстав, смиришь свой помысел.

Кто часто устраивает пиры, тот работник блудного демона, и оскверняет душу смиренномудрого. Дешевый хлеб с трапезы непорочного очищает душу ядущего от всякой страсти. Воня от трапезы чревоугодника — обилие яств и печений. Безумный и несмысленный привлекается к ней, как пес к мясной лавке. Трапеза пребывающего всегда в молитве сладостнее всякого благоухания от мускуса и благовония от мира; боголюбивый вожделевает оной, как бесценного сокровища.

Пищу вкушать должно, не выказывая бешеной жадности, но во всем соблюдая твердость, кротость и воздержанность от удовольствий, даже в это самое время имея ум непраздный от мысли о Боге; напротив же того, самое свойство снедей и устройство приемлющего их тела надобно обращать в предлог к славословию Домостроителя вселенной, Которым промышленны различные роды снедей, приспособленные к свойству тел.

...Не по природе своей чисты или нечисты <яства>, но по произволению принимающего их.

Пища создана для двух причин — для питания и врачевания. Посему приемлющие оную не в том намерении, и не как следует <...> осуждаются яко сластолюбцы. И в отношении ко всем вещам неправильное их употребление есть грех.

...Имеется и иного рода пресыщение и дурное пьянство, которое бывает не от еды и не от напитков и проистекающих от них удовольствий, но — от гнева на ближнего, и ненависти, и злопамятства, и проистекающих от них зол...

Не приобретай себе друзей и сотаинников, кроме тех, которые суть чада тайн Божиих, чтобы не положить преткновения душе своей и не уклониться тебе от пути Господня. Да возвеличится в сердце твоем любовь, соединяющая и сопрягающая тебя с Богом, чтобы не пленила тебя любовь мирская, которой причина и конец — тление. Пребывание и обращение с подвижниками — тех и других обогащает тайнами Божиими. А любовь к нерадивым и ленивым делает, что, предавшись друг с другом парению ума, они наполняют чрево до пресыщения и без меры. Таковому неприятными кажутся яства без друга его, и говорит он: «Горе вкушающему хлеб свой в одиночестве, потому что несладок ему будет». И они приглашают друг друга на пиры и платят этим один другому, как наемники. Прочь от нас с этой проклятой любовью, с этим неприличным и нечестивым препровождением времени! Бегай, брат, приобыкших к подобным делам, и никак не соглашайся есть вместе с ними, хотя бы приключилась тебе и нужда; потому что трапеза их проклята, при ней прислуживают бесы; друзья Жениха-Христа не вкушают ее.

Мы созданы не для того, чтобы только есть, пить и одеваться, а чтобы избегать порока и держаться добродетели, руководясь божественным любомудрием.

Ничего не ешь с услаждением и вожделением, хорошо ли то, или не хорошо.

Не так сильное течение рек размывает берега и обрушивает их, как сластолюбие и пресыщение подрывает все опоры нашего здоровья.

Подвизающемуся необходимо знать, когда и какими яствами следует питать тело, как врага, и когда следует утешать его и подкреплять, как друга изнемогшего; чтоб по ошибке не предложить ему дружеского питания, когда оно враг, и вражеского, когда оно друг, и, раздражив его тем и другим, не найти его, во время искушения, на стороне борющих врагов.

Дай мне кого хочешь, и я скорее расторгну его пресыщением, чем голодом: бесспорно, последний сноснее первого. Голод можно перенести дней двадцать; а пресыщения не перенесть и два дня.

Что пользы, скажи мне, расторгаться от пресыщения через меру и преступать пределы потребности? Это и телу вредит, и душу лишает благородства.

Есть, скажете, некоторое удовольствие в пресыщении. Не столько удовольствия, сколько неприятностей. Удовольствие ограничивается только гортанью и языком; когда трапеза кончилась или когда пища съедена, ты становишься подобным тому, кто и не участвовал в трапезе, и даже гораздо хуже его, потому что ты выносишь оттуда тяжесть, расслабление, головную боль и склонность ко сну, похожему на смерть, а часто и бессонницу от пресыщения, одышки и отрыжки, и тысячу раз проклинаешь свой желудок, вместо того чтобы проклинать невоздержность. Пресыщение производит то же, что делает голод, или даже гораздо худшее. Голод в короткое время изнуряет и доводит человека до смерти; а пресыщение, разъедая тело и производя в нем гниение, подвергает его продолжительной болезни и потом тягчайшей смерти. Между тем голод мы считаем несносным, а к пресыщению, которое вреднее его, стремимся. Откуда в нас такая болезнь? Откуда такое безумие?

Во всяком же роде пищи нужно предпочитать ту, которую легче достать, чтобы, под предлогом воздержания, не хлопотать о яствах более любимых и дорогих, приправляя пищу дорогостоящими сладостями.

Испарение слишком обильно принимаемой пищи, действуя на область мозга, помрачает способность мышления, приводя сердце в смятение.

Тот, кто преступает пределы потребности в пище, потом уже не в состоянии будет вкушать удовольствие; это особенно хорошо знают те, которые сами испытали это, получив себе через это бесчисленные виды болезней.

Приготовление трапезы обнаруживает чревоугодников; а молитвенный подвиг показывает боголюбивых; первые, увидевши трапезу, радуются, а последние — печалятся.

Питает нас только то, что принимается в потребном количестве и может перевариться; а лишнее сверх необходимого не только не питает, но еще приносит вред.

Лучше кусочек с солью безмолвия и беззаботности, чем запас драгоценных кушаний в искушениях и заботах.

Не готовимся ли мы заклаться в жертву, что так утучняем себя? Для чего ты приготовляешь червям роскошную трапезу? Для чего увеличиваешь количество жира? Для чего умножаешь источники пота и зловония? Для чего делаешь себя не годным ни к чему? Для чего зарываешь душу? Для чего ограду ее делаешь толще? Для чего наводишь на нее великий дым и облако, когда испарения, как бы какая мгла, поднимаются отовсюду?

Природа знает меру, и то, что превосходит ее, уже не нища, а скорее нечистота и помет. Питай тело, не умерщвляй его. Потому она и называется пищей, чтобы мы питали тело, а не погубляли его.

Если ты обещался Христу идти узким и тесным путем, то утесняй чрево свое; ибо, угождая ему и расширяя его, ты откажешься от своих обетов. Но внимай и услышишь говорящего: пространен и широк путь чревоугодия, вводящий в пагубу блуда, и многие идут по нему, но узки врата и тесен путь воздержания, вводящий в жизнь чистоты, и немногие входят им (Мф. 7:13-14).

От пресыщения рождается как блуд, так и идолослужение. Хотя трудно преодолеть похоть и силу желудка, однако апостол Павел обуздывает его, не предаюсь этой страсти, но всячески стараюсь, чтобы не увлечься ею.
Не думайте, что я успеваю в этом без труда; нет, это для меня — подвиг, воздержание и борьба с природою, которая непрестанно восстает и домогается свободы; но я не уступаю, а укрощаю и подчиняю ее с великими усилиями.

Жид радуется о своей субботе и о празднике; и монах-чревоугодник веселится о субботе и о воскресном дне; во время поста считает, сколько осталось до Пасхи; и за много дней до нее приготовляет пищу. Раб чрева рассчитывает, какими кушаньями почтить праздник; а раб Божий помышляет, какими бы дарованиями ему обогатиться.

Не протягивай руки своей, чтобы с бесстыдством взять что-либо из предложенного друзьям твоим. А если сидит с тобою странник, раз и два пригласи его вкусить, и предлагай на трапезу благочинно, а не в беспорядке. Сиди чинно и скромно, не обнажая ни одного из членов своих.

Насущный хлеб христиан — Христос. Ненасытное насыщение этим хлебом — вот пресыщение и наслаждение спасительное, к которому приглашаются все христиане.
Ненасытно насыщайся Словом Божиим; ненасытно насыщайся исполнением заповедей Христовых; ненасытно насыщайся трапезою, приготовленной против досаждающих тебе, и упивайся чашею державною (Пс. 22:5).

Если употребляем пищу с умеренностью, не будем стыдиться, потому что Господь соединил нас с таким телом, которое не может существовать иначе, как принимая пищу; только пусть не будет неумеренности; это весьма много способствует здоровью и крепости нашего тела.

Кто ласкает льва, тот часто укрощает его; а кто угождает телу, тот усиливает его свирепость.