Загрузка плеера...

О семи наивысших Ангелах имеется известие в Откровении святого Иоанна Богослова, в главе первой, где сказано следующее: «Благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его» (Апок. 1:4), и еще: «Я видел семь Ангелов, которые стояли перед Богом» (Апок. 8:2). В книге Товитовой один из них говорит: «Я – Рафаил, один из семи святых Ангелов» (Тов. 12:15), предстоящих Господу. Эти семь Ангелов по именами по порядку в чине своем исчисляются так: Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Селафиил, Иегудиил; Варахиил. Каждый из них имеет свое особое высшее служение у Господа Бога. Вкратце, эти служения проявляются так: Михаил – служитель божественной славы, страж и защитник чести Божией. Гавриил – служитель божественной крепости и изъявитель сокровенных таинств Божиих. Рафаил – служитель божественных исцелений, чудесно изливаемых свыше на немощное естество. Уриил – служитель божественной любви, свет и огонь, освещающий познанием Бога и воспламеняющий сердца человеческие божественной любовью. Селафиил – служитель божественных молений, всегда молящийся Богу о роде человеческом, учащий людей усердной, богомысленной и умиленной молитве и возбуждающий к ней. Иегудиил – служитель божественных хвалений и исповеданий, помощник в трудах и подвигах, укрепляющий тех, которые в чем-либо трудятся ради славы имени Господня, ходатайствующий и готовящий им за это воздаяние от Бога. Варахиил – служитель божественных благословений и дарований, посылаемых людям милосердием Божиим.


Димитрий Ростовский  

Два ангела с человеком: один добрый, а другой злой... «Каким образом я могу узнать действия их, когда оба ангела живут со мною?» Слушай и разумей. Добрый Ангел тих и скромен, кроток и мирен. Поэтому, когда войдёт он в твое сердце, постоянно будет внушать тебе справедливость, целомудрие, чистоту, ласковость, снисходительность, любовь и благочестие. Когда все это взойдет на твое сердце, знай, что добрый Ангел с тобою: верь этому Ангелу и следуй делам его. Послушай и о действиях ангела злого. Первее всего он злобен, гневлив и безрассуден; и действия его злы и развращают рабов Божиих. Поэтому, когда войдет он в твое сердце, из действий его разумей, что это ангел злой. Когда приступит к тебе гнев или досада, знай, что он в тебе; также когда взойдет на сердце твое пожелание многих дел, разных и роскошной еды и пития, чужих жен, гордость, хвастовство, надменность и тому подобное, тогда знай, что с тобою злой ангел. Поэтому ты, зная его дела, удаляйся от него и не верь ему, потому что дела его злы и несвойственны рабам Божиим. Таковы действия того и другого Ангела. Разумей их, верь Ангелу доброму и удаляйся от ангела злого, потому что внушение его во всяком деле злое. Ибо если кто будет человек верующий, но войдет в его сердце помысл злого ангела, то муж или жена непременно согрешат. Если бы опять муж и жена были злыми людьми и помыслят в сердце своем дела Ангела доброго, то необходимо они сделают что-нибудь доброе. Итак, видишь, что хорошо следовать Ангелу доброму. Если посему будешь повиноваться ему и делать его дела, то будешь жить с Богом, равно как и все, которые будут следовать его делам, будут жить с Богом.


Ерм  

Вначале Господь сотворил мир невидимый; блаженные духи разделялись на девять чинов: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господства, Власти, Силы, Начала, Архангелы и Ангелы. Но сотворенные духи не все сохранили верность Богу; треть отпала от своего Создателя, и из благих они сделались злыми, из светлых – мрачными. Чтобы возместить потерю, сотворен был человек. Теперь люди, работающие Богу, по кончине своей вступают в лик Ангелов и, смотря по заслугам, становятся или просто Ангелами, или Архангелами и так далее. Этот видимый мир будет стоять до тех пор, пока будет пополняться их число, а тогда – конец. Неизвестно только, когда наступит это время: завтра, или через год, или через миллионы веков. Дай, Господи, нам всем войти в это число, чтобы вовеки пребывать со Спасителем нашим .


Варсонофий Оптинский (Плиханков)  

После Троицы – светозарны невидимые Ангелы. Они свободно ходят вокруг великого престола – быстродвижимые умы, пламень и Божественные духи и усердно служат высоким велениям Бога. У них нет ни супружества, ни скорбей, их не разделяют друг от друга ни члены, ни обители. Они все единомысленны и каждый тождествен сам с собой: одно естество, одна мысль, одна любовь – вокруг великого Царя Бога. Они не ищут утешения ни в детях, ни в супругах, ни в том, чтобы для них нести сладостные труды. Не вожделенно им богатство, не вожделенны и те помышления на злое, какие смертным приносит земля. Они не плавают по морям, не сеют в угождение необузданному чреву, этому исходищу греха. У них одна совершеннейшая пища – насыщать ум величием Божиим и в Светлой Троице черпать безмерный свет. Одинокую жизнь проводят эти чистые служители чистого Бога. Они просты, духовны, проникнуты светом, не от плоти ведут начало и не обретают плоти, но пребывают, какими созданы. Для них в девстве уготован путь Богоподобия, ведущий к Богу, согласный с намерениями Бессмертного, Который премудро правит кормилом великого мира.


Григорий Богослов  

Светы, вторичные после Троицы, имеющей царственную славу, – это светозарные, невидимые Ангелы... Они просты, духовны, проникнуты светом... Желал бы я сказать, что они вовсе не одолимы злом, но удержу слишком борзо несущегося коня, стянув браздами ума. Из них одни предстоят Великому Богу, другие своим содействием поддерживают целый мир, и каждому дано особое начальство от Царя иметь под надзором людей, города и целые народы, и даже распоряжать словесными жертвами земнородных. На что решится дух мой? В трепет приходит ум, приступая к небесным красотам; стало передо мною темное облако, и недоумеваю, простирать ли вперед или остановить мне слово. Вот путник пришел к крутобереговой реке и хочет ее перейти, но вдруг поколебалась мысль; он медлит своей переправой, долго борется в сердце, стоя на берегу; то необходимостью вложена в него смелость, то страх связал решимость; не раз заносил он ногу свою в воду и не раз отступал назад; однако же после всей борьбы нужда победила страх. Так и я, приближаясь к невидимому Божеству, с одной стороны, о тех, которые предстоят чистому Всецарю и преисполнены светом, боюсь сказать, что и они доступны греху, дабы через это и многим не проложить путь к пороку; а с другой стороны, опасаюсь изобразить в песни моей неизменяемую доброту, так как вижу совратившегося князя злобы. Ибо Благому несвойственно было насаждать в нас злое свойство и в тех, кого любит, возбуждать мятеж и ненависть. Нельзя также предположить, чтобы зло равномощно было добру и имело особенную природу, или впоследствии происшедшую, или безначальную, как Сам Царь. Но когда недоумевал я об этом, вложил мне Бог следующую мысль. Первое чистое естество Божества всегда неизменно и никогда не бывает вместо единого многим. Ибо есть ли что-нибудь совершеннее Божества, во что могло бы Оно уклониться? А множественность есть уклонение существа от себя самого. Второе место занимают великие служители высочайшего Света, столько же близкие к первообразной Доброте, сколько эфир к солнцу. А в третьих следуем мы — воздух. И одно Божие естество неизменно; ангельское же естество неудобопреклонно ко греху; а мы, третий род, удобопреклонны, и чем дальше от Бога, тем ближе к греху. Потому самый первый светоносец, превознесшись высоко, когда, отличенный преимущественною славою, возмечтал о царственной чести Великого Бога, — погубил свою светозарность, с бесчестием ниспал сюда и, захотев быть богом, стал тьмою. Хотя и легок он по природе, однако же низринулся до земли. С тех пор преследует он ненавистью тех, которые водятся благоразумием, и, раздраженный своею утратою, преграждает всем небесный путь, не хочет, чтобы Божия тварь приближалась к Божеству, от которого он отпал, но пожелал, чтобы и люди участвовали с ним в грехе и омрачении. И сей завистник изринул из рая вожделевших иметь равную Божией славу. Так он за превозношение низринут со своего небесного круга, но ниспал не один. И поскольку погубила его дерзость, то увлек с собою в падение многих, именно всех, кого научил греху, как злоумышленник, склонивший к измене царское воинство, увлек — из зависти к богомудрому сонму Царствующего в горних и из желания царствовать над многими злыми. С тех пор явились во множестве надземные злобы, демоны, последователи злого царя-человекоубийцы, немощные, темные, зловещие призраки ночи, лжецы, дерзкие, наставники во грехах, бродяги, винопийцы, смехотворцы, смехолюбцы, прорицатели, двуречивые, любители ссор, кровопийцы, преисподние, скрывающиеся, бесстыдные, учители волшебства. Они, приходя, манят к себе и ненавидят тех, кто им отдается. Они вместе и ночь и свет, чтобы уловлять то явно, то обманом. Таково это воинство, таков и вождь!


Григорий Богослов  

На небе сотворил Бог Ангелов, духов бесплотных, умов совершенных, но не утвержденных еще, конечно, в добре, а оставленных на испытание их произволения, какое покажут в отношении их покорности и непокорности Богу.
Третья часть ангелов отпала от Бога, быв увлечена начальнейшим ангелом, который возгордился против Бога и пожелал быть равным Ему, помышляя в себе: «Поставлю престол мой выше звезд небесных и буду подобен Вышнему» (Ис. 14:13-14), – за каковую гордость и дерзость из светоносного ангела превратился в змея, о котором сказано в Откровении Иоанна Богослова, что хвост его увлек с неба третью часть звезд (Откр. 12:4), то есть ангелов. Падшие ангелы с их злоначальником свержены с неба и оставлены на их злую волю до Страшного Суда, на котором и получат должное воздаяние .


Амвросий Оптинский (Гренков)  

Вся разумная тварь делится на естество бесплотное и на облеченное телом. Бесплотное естество есть ангельское, а другой вид естества — мы, люди. Посему первое духовно, как отрешенное от бременящего тела <разумею же тело это грубое и к земле тяготеющее>, проходит горний жребий, по легкости и удобоподвижности естества пребывая в странах легких и эфирных. А другое, по сродству нашего тела с оземленевшим, по необходимости получило в удел как бы некий отстой грязи, жизнь земную. Не знаю, что устрояла этим Божия воля, то ли, чтобы всю тварь сблизить между собою, чтобы и дольний жребий не был безучастным в небесных высотах, и небо не вовсе было безучастно в том, что на земле, но вследствие образования человеческого естества из обоих стихий происходило некое общение усматриваемого в той и другой стихии, так как духовная часть души, которая, по видимому, есть нечто сродное и одноплеменное с небесными силами, обитает в земных телах, и оземленевшая сия плоть, при изменении тленных и восхищении праведных, вместе с душею переселится в небесную область. Ибо восхищены будем, как говорит Апостол, на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1 Сол. 4:17). Поэтому сие или иное что устрояла сим Божия премудрость — все разумное естество, по двоякой сей жизни делится на части, и естество бесплотное прияло в свой жребий небесное блаженство, а другое, по причине плоти, обитает на земле по сродству с нею. Хотя вожделение прекрасного и доброго равномерно осуществлено в том и другом естестве, и Правитель вселенной в обоих соделал равными самоуправление, самовластие и свободу от всякой необходимости, чтобы все одаренное словом и разумением распоряжалось собою по самозаконному некоему произволу; однако же жизнь горняя во всем хранит себя чистою от порока, и с нею несовместно ничто представляющееся противоположным, всякое же страстное движение и расположение, которым подвержен род человеческий, приводит в кружение жизнь дольнюю. Посему житие святых Сил на небесах богодухновенное слово признает не имеющим примеси порока и чистым от всякой греховной скверны. Все же, что умышлением худого и отступлением от доброго превращается в зло, подобно какому-то отстою или грязи, стекается в эту обыкновенную жизнь; и оскверняется человеческий род, находя в этой тьме препятствие к тому, чтобы усматривать Божественный свет истины. Посему если высшая жизнь бесстрастна и чиста, а земная бедственная жизнь погружена во всякие страсти и злострадания, то явно, что горнее житие как чистое от всякого худого, преуспевает в благой воле Божией, ибо где нет зла, там по всей необходимости добро.


Григорий Нисский  

Чудесно, что видимый свет, по велению Божию, создан для нас, но еще чудеснее, что и святые Ангелы служат нашему спасению. «Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его» (Пс. 33:8). «Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение?» (Евр. 1:14). Преисполнен им Ветхий Завет, но и в Новом Завете много такого служения. Ангел благовествует Пресвятой Деве Сына Божия, грядущего в мир и от Нее рождаемого плотью (Лк. 1: 26–38). Ангел является Иосифу, Ее обручнику (Мф. 1: 20; Мф. 2: 13 и 19). Ангел является Захарии и благовествует зачатие Предтечи (Лк. 1: 8–13). Ангел благовествует пастырям Рождество Христа, Спасителя мира (Лк. 2: 9–11). Ангелы сидят на гробе Воскресшего Христа и проповедуют женам Воскресение (Лк. 24: 4–6). Ангелы являются Апостолам при Вознесении Господнем и возвещают им Второе Пришествие Христово (Деян. 1: 10–11). Ангел изводит Петра из темницы (Деян. 12: 7–9). Ангел говорит Филиппу: «Встань и иди» (Деян. 8: 26). Ангел является Корнилию сотнику (Деян. 10: 1–6)
О том же повествует церковная история. «Ангел хранитель дается всякому верному и всегда видит лице Отца Небесного», пишет Василий Великий. Эти святые и блаженные духи содействуют нашему спасению, чтобы мы усердно служили их и нашему Господу и так спасались.


Григорий Богослов