Святые «О славолюбии»

Человек, увлекаемый славой, не способен мыслить что-либо великое и благородное; он необходимо становится постыдным, низким, бесчестным, ничтожным.

Превознесшись похвалами, ожидай бесчестия...

Неужели ты не понимаешь, что, будучи человеком знаменитым и всем известным, ты имеешь бесчисленное множество обвинителей, если согрешишь, а оставаясь в неизвестности, ты будешь в безопасности.

Ничто так не распространяет славы о человеке, как блеск добродетели, хотя бы этот человек и старался всеми мерами скрыть его.

Если хочешь неосужденно принимать похвалу от людей, сперва возлюби обличение о грехах своих.

Ничто, истинно ничто так не делает людей законопреступными и несмысленными, как желание славы народной.

Что тебе в славе человеческой, о человек, или, лучше, в пустом имени славы, которое не только не имеет того, что именует, но и лишает того?

Славолюбие — душевный недуг, лукавая страсть.

Смотрите, чтобы не уловила тебя в обман суетная слава, — это западня для людей, не далеких умом.

Славолюбивым называть должно того, кто величается тем, что делает.

Славные и могущественные — до двери только гроба; и хищники и грабители — до двери так же гроба.

Какую принесут пользу умершему украшенные здания? Хотя бы много говорили: этот дворец или эта гробница принадлежит такому-то, однако в этом нет никакой пользы, а даже великий вред. Такой человек подвергается обвинению как скупой, неимущий, малодушный, хищник, грабивший сирот и вдов, чтобы соорудить себе гробницу или поставить памятник. А этот памятник стоит как бесполезное изобретение, являясь обвинителем зла его самого, памятником о его преступлениях. Даже те, которые охотно пожалели бы умершего, теперь не пожалеют; он сделал не иное что, как оставил для живых бессмертное обвинение, оставив памятник, бесполезный для имени и славы.

Ищущий славы от людей, от самых ради ее дел, обыкновенно встречает бесславие. Заботящийся о красоте, много думающий о себе по знатности предков, по блеску одежд и по другим таким вещам, обличает в себе детскую незрелость ума, ибо все такое — прах; праха же что ничтожнее?

Как же избежать самовосхваления? — Надо перенести похвалу на другое лицо.

Пристрастие к славе есть своего рода безумие, которое гораздо сильнее безумия, производимого в человеке бесом или обнаруживаемого при сумасшествии. Последнее извинительно, а первое не имеет никакого оправдания, потому что здесь самая душа повреждена, и ее суждения неправильны, погибельны.

Не за всякою славою гонись, и гонись не слишком; лучше быть, чем и считаться добрым. А если не можешь себя умерить, лови славу, но не суетную и не новую. Что пользы обезьяне, если примут ее за льва?

Не иначе можно достигнуть славы, как только избегая ее, а пока гонимся за славою, она бежит от нас.

Если в самом деле ты ожидаешь воскресения и воздаяния, то для чего так заботишься о житейской славе?

Как бурный и противный ветер, устремляясь к спокойной пристани, делает ее опаснее всякой скалы и всякого плавания на море, так точно и любовь к славе, овладевая человеком, все разрушает и приводит в беспорядок.

Помысла славолюбия трудно избежать, кажется, потому что все, что ни делает человек к искоренению его, оказывается началом другого славолюбия. Потому тех, которые не имеют добрых дел, не желают прославляться, как трудно излечимых нужно учить, говоря: «Упражняйтесь в добродетели, и тогда ищите славы»; а тех, которые гордятся делами, но и славы не пренебрегают, как трудно излечимых должно учить, говоря: «Важнее будут и добрые дала, когда будете пренебрегать славу, которая и упасть стыдиться, и устоять не в состоянии, но легко может обратиться в ничто. Ибо хотя приличного себе ищет, однако же этому еще не время. Придет время, когда воссияете, как солнце». А тех, которые выше славы человеческой, нужно прославлять, как любомудрых.

Люди, приобретшие известность делами мира этого утверждены на гнилом основании, пусты по внутреннему человеку, проводят жизнь в непостоянстве дел мира этого.
Поэтому как трость сгорит от угля огненного, так по слову пророка Исаии сожгутся корни их от пламени разгоревшегося (Ис. 47:14).

Кто ищет похвалы, тем обладает страсть.

Не люби человеческой славы, ибо она не останется при тебе вовек.

У славы человеческой только имя блистательно, а на деле она приводит преданных ей в состояние противоположное этому названию, и нет никого, кто бы не смеялся над делающим что-нибудь для славы.

Ищущий славы то вдруг от радости поднимается вверх, то снова легко погружается, бывает всегда в тревоге и никогда в покое.

Кто любит славу человеческую, тот подвергается лжи, а кто отражает ее от себя щитом смирения, в сердце такого человека возрастает больший страх Божий.

Если увидишь, что кто-либо лицемерно тебя хвалит, то ожидай от него в свое время порицания.

Искать славы от людей есть доказательство неверия и отчуждение от богочестия.

Горе тебе, душа, что любишь славу человеческую, и почести, и нарядные одежды, и приобретение вещественного; потому в день Суда будешь мерзка перед Богом, и отринута от лица Его, и сопричислена к надменным бесам.

Слава и знатность не в местах, не в одеждах, не в сане, не во власти, но только в душевной доблести и любомудрии.

Кто совершает духовные подвиги и за них ищет человеческой славы, тот здесь уже получает себе награду и в Боге уже не имеет должника.

Славолюбивый подобен любодейной деве, которая, гоняясь за своими возлюбленными, за то более и бывает ими ненавидима, что неистово их любит.

Здешняя слава — ветер, ничтожная милость ничтожных. Если она и справедлива, то ничего не прибавляет. А если не истинна, обращается даже во вред.

Как облеченный в шелковую одежду, если бросить на него рубище нечистое, отбегает, чтобы не замарать своего драгоценного одеяния, так и святые, будучи облечены в добродетели, убегают человеческой славы, чтобы не оскверниться ею. А ищущие славы подобны нагому, который желает найти хотя малое рубище или иное что-либо, дабы покрыть свой стыд; так и необлеченный в добродетели ищет славы человеческой.

Не обращай внимания на плотскую славу, но думай о будущем бедственности их; чем славнее она является теперь, тем жалче будет впоследствии, когда в один миг времени отпадет величие ее.

Не вкусив Божественной славы, мы не можем презреть земную славу.

Любящий славу, когда он находится в счастливых обстоятельствах, ставит себя превыше всех, а когда в несчастных, то готов сам себя зарыть в землю.

Как восходящие по гнилой лестнице подвергаются опасности, так и всякая честь, слава и могущество сопротивляются смиренномудрию.

Пристрастие к земной славе вредит и посту, и молитве, и милостыне, и делает тщетными все наши добрые дела.

Надобно врачевать недуг славолюбия противным — упражнениями в смиренномудрии. Упражнением же в смиренномудрии служит занятие делами унизительными, чтобы таким образом, придя в нестроение смиренномудрия, не впадать уже в другие отрасли славолюбия.

Преданный страсти к славе не только не приобретает ничего хорошего, но еще принужден бывает постоянно терпеть много неприятного и вредного. Она господствует над теми, которые предаются ей, и чем больше получает угождений от этих рабов, тем больше возвышается над ними и тем тягчайшими изнуряет их повелениями; а тем, которые отвергают и презирают ее, она не может мстить. Таким образом она свирепее и тирана, и всякого зверя; потому что от ласкового обращения часто делаются кроткими и тиран, и зверь, а эта страсть тогда особенно и свирепствует, когда ей больше повинуются, и если найдет кого послушным себе и готовым на все, то не откажется ни от каких приказаний ему. Она имеет своею сотрудницею еще другую страсть, которую безошибочно можно назвать ее дочерью. Когда сама она, быв воспитана и возращена, уже крепко укоренится в нас, тогда порождает гордость, которая не меньше ее самой может свергать в пропасть душу предавшихся ей.

Высоким делают человека не кони, везущие колесницу, а высота добродетели, возносящая до сводов небесных. Если увидишь другого человека, сидящего на коне, сопровождаемого множеством жезлоносцев, разгоняющих перед ним народ на площади, не ублажай и его за это, но наперед узнай его душу и тогда составляй о нем мнение, соответственное ее качествам.

Если пренебрежешь тленною славой, то сделаешь себя славным перед Единым Богом, и тем приведешь в бездействие змея, потому что прародителям внушил он пожелание славы Божества.

Если похваляющийся действительно добрыми делами заслуживает порицания и лишается всякой награды за них, то не смешнее ли всех оказывается тот, кто надмевается ничего не стоящими делами и впадает в гордость из-за здешней славы.

Тот, кто стал превыше всего видимого и приблизился к Богу, лучше же того, кто сам наименовался Богом, захотел бы искать славы или роскоши от на земле лежащих? Ибо они поистине для него — позор и поношение, уничижение и бесчестие. Слава же для него и утеха и богатство — Бог Троица и все Божие и Божественное.

Горе, душа, жаждущим славы человеческой, потому что они лишаются тогда славы Божией.

Не ищи дружества со славными мира, чтобы не погасла в сердце твоем слава Божия.

Удаляйся желания власти, чести, славы и похвалы, как язвы, смерти и погибели душевной, и как вечной муки.

Неужели ты не приводишь себе на память, что твой Владыка искал твоей славы, а не Своей, ты же ищешь не Его славы, а своей? Конечно, если бы ты искал Его славы, то ты достиг бы и своей, а ища своей прежде Его, никогда не достигнешь и этой.

Земная слава — только тень славы. Видя написанный на картине хлеб, никто не прикасается к картине, хотя бы мучился ужасным голодом. Не гоняйся же и ты за тенью — ведь это тень славы, а не слава.