Некоторые думают, что человеческое естество по природе страстно, по природе подлежит страстям, и в доказательство того указывают на гнев и пожелания. Но дело не так есть, как они говорят: ибо гнев и пожелание даны Богом естеству человеческому не как страсти, каковы они теперь, а как добрые расположения; и человек получил эти блага от Благого Бога как признаки, показывающие в нем разумную тварь. Если гнев и похотения даны и бессловесным животным, то даны не в том же значении, как даны они человеку. И плоть человеческая есть плоть, но она неодинакового достоинства с плотями зверей и скотов несмысленных. Даны человеку гнев и пожелание, но ему дан и ум; и пока ум этот был здрав, пребывали в своем чине и эти движения, именно: пожелание устремлялось к мысленным благам Божиим и их вожделевало, а гнев <через раздражение, ревность> опять это же самое пожелание раздражал и приводил в напряжение, чтобы оно с большим рвением вожделевало этих благ божественных и, мало-помалу устремляясь ввысь, приблизилось к Богу и Им услаждалось. Но поскольку ум наш занемог и потерял здравие, которое хранило его в должном порядке, и, как больной и поврежденный, вышел из своего чина и растлился, и стал вместо того чтобы помышлять о небесных благах, помышлять только о мирском, то по этой причине вожделевает он того, что несообразно с ним, и гневается неразумно, и через то уподобляется зверям и скотам. Но христианин, который сделался здравым по уму благодатию Христовою, опять вожделевает только Божиих благ, для которых даны естеству человеческому и гнев, и пожелание. Тот же христианин, который не таков, еще не сделался христианином, и пусть он не обманывает себя.
Таким образом, гнев и пожелание не первоначально суть страсти, но стали таковыми вследствие потери умом нашим здравия. От этого гнев стал бессловесным и пожелание бессмысленным.