Две добродетели необходимы в деле спасения: одна – любовь, другая – смирение. Без этих двух не только умная молитва, но и самое спасение невозможно. Ведь вот Толстой, как он ужасно кончил, а ведь раньше был религиозный человек, молебны заказывал, молился со слезами, все, казалось, было, одного не было – смирения. Любил он осуждать других, не умел прощать людских недостатков. Заговорили с ним об одном его соседе.
– Что вы, – говорит, – да разве он человек?
– А то как же? Конечно, человек!
– Ну вот, как же он человек? Просто тварь!
– Да ведь все тварь: Ангелы и те – тварь: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь: ангельский собор и человеческий род».
– Да нет, его нельзя человеком считать!
– Да почему?
– Он безбожник, он в церковь не ходит, в Бога не верит. Разве это человек?
А старая нянюшка скажи ему:
– Левушка, не осуждай их, ну, пусть они себе, как знают, а ты их не суди, тебе-то что? Сам за собой смотри.
Не мог он переделать себя и плохо кончил.
Вот и теперь иная думает: «Я в церковь хожу, а вот та не ходит, ну уж какая она. А та вот что думает – ну уж на что похоже», – да так все машет и машет ручкой, себя лучше других считает. Глядишь – и домахала до того, что упала ниже тех, кого осуждала. Надо себя всех недостойнее считать.

В избранное Первоисточник