... Поэтому если, соразмерно с нашей способностью понимания, мы возводимся к божественному и невещественному созерцанию при посредстве изображений, и Божественный Промысл человеколюбиво облекает образами и формами то, что лишено форм и образов, чтобы вести нас как бы рукою, то почему неприлично изображать, в соответствии с нашей способностью понимания, Того, Кто ради нас человеколюбиво подчинился внешнему виду и образу?