Ты думаешь о себе, что ты живешь хорошо и лучше других, и не понимала, что это грех, того ради и попустилось тебе испытать наказание в хульных помыслах. Знай же вперед, что помысел о себе высокого мнения есть тяжкий грех пред Богом, а люди, им одержимые, не только не каются в нем, но и за грех не считают. Берегись же вперед этого злого укоренения.

Вы, как видно, хотите, чтобы неуклонно идти исправлением всего должного; и когда бы так могли исполнить, то, конечно бы, это вас утешало, а вместе с тем увлекались бы в мнении о себе, что живете, благоугождая Богу, чем могли бы и дела ваши благие помрачиться. Хотя это и вражии нападки, но по неопытности можете увлечься ими: враг не перестает бороть нас – если не на греховные действия, то на похвалу о делах своих.

Всякий гордый помысел и о себе мнение считай немалым грехом, повергай себя пред Богом, проси прощения и помощи об избавлении от него.

Думаю, попущено врагу на вас вооружаться сильно за то, что вы возомнили о себе, что приобрели мир.

При исправлении добродетелей вы не можете удержаться от мнения о себе, а оно и бывает причиной падения, дабы смирить наше мудрование и дабы всегдашним самоукорением и смирением привлекли к себе благодать Божию, ибо Он «гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5).

На чувственной войне многие бывают ранены и претерпевают болезни; тем более на этой духовной брани многие раны принимаем от духов злобы, а особенно когда понадеемся на свои силы и разум, то и побеждаемся, пока смиримся, познав свою немощь.

Спрашиваешь, за что же на тебя нашло такое смущение во время всенощной, когда ты желала помолиться усердно? Кажется, что за самонадеяние, что желала помолиться и думала, что «помолюсь», а этому предстало искушение. Ибо всякому благому делу или предшествует, или последует искушение, а без того оно и твердо не будет. В твоем искушении надо бы смириться, то и не было бы смущения, а когда уже смутилась, то и за это укори себя же, а не других. Смущение происходит от залога, в нашем сердце пребывающего, а кого думаем виновником его, ошибаемся, ибо он только показывает нам наше устроение, смотрением Божиим к нашему исправлению.

Нужно делать, но не полагать на дела надежду. Когда ж мы думаем делами заслужить, показывается этим наше самонадеяние, тогда и не подает Господь нам силы к исполнению добродетелей, но более попускает на нас укрепиться страстям, чтобы мы познали свою немощь и смирились пред Богом, помня заповедь Божию: «Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10).

Ты не могла предвидеть ничего вредного, но когда вовлеклась, тут уже была ослеплена более непредвидения; так-то мы немощны, а особенно когда понадеемся на самих себя или увлечемся гордостью, то тотчас на «месте святом» явится кумир страсти, и невольно будем ему поклоняться и приносить жертву.

Своему же разуму опасайся доверять, хотя ты и точно уверен, что дело так; однако лучше совет, нежели самосмышление: избавишься высимости (высокоумия).

Враг не борет тебя страстями, но влагает высокоумие, всех других пороков тягчайшее. Когда он сам, будучи бестелесен, за один этот грех низвержен с неба, то тщится. И потому Премилосердый Господь попускает нам иногда падать и какими-нибудь душевными страстями запутываться, чтобы видеть свои немощи и грехи и о них заботиться, а не смотреть других грехи и неисправления, а более когда они нам еще не поручены.

Святые отцы при всех своих великих исправлениях считали себя ничего доброго не сделавшими, но считали себя прахом и пеплом, потому само смирение и сохранило их от прелести самомнения, а которые обольщались мнением о своих деланиях, те окаянно отпали и преткнулись или в страсти, или в смущения и неустроения, лишившись мира душевного. В житиях святых отцов упоминается об одном иноке, который удостоился такой благодати, что получал от Ангела пищу, но когда подумал, что он уже спасен, и утвердился в этой мысли, то лишился всего этого, впал в скверные помыслы и после должен был идти смиреннейшим путем. Также и преподобный Исаакий, затворник Печерский, проведя семь лет в затворе, в посте и молитве, обольщен был бесом, явившимся ему в виде Ангела и Христа, и известно, что пострадал и каким путем после обрел спасение.

Бог выше меры не пошлет искушения, и когда посылает его, то точно на пользу душ наших это творит. А мы, часто этого не разумея, малодушествуем и думаем, что когда бы этого не было, то могли бы больше благоугождать Богу, но этим обольщаемся ложно. Ибо когда мы, делая, что благо, думаем, что благоугождаем, то обольщаемся этим мнением и особенно Бога прогневляем, а случается, что при всех наших усилиях благоугодить Богу, отнимутся от нас силы по вышеописанной причине. Или болезнью посещает нас Господь, или попускает умножаться немощам наши душевным, да не будем надеяться на себя, но на Бога, а это очень часто случается, что мы недугуем или мнением о своих исправлениях, или нерадением. Эти две противоположности хотя и… вредны, но из последней скорей можно выйти, придя в чувство, и, сокрушаясь о грехах своих и смиряя себя, удостоиться милости Божией, а обольщенный своим мнением помрачается и ослепляется душевными очами и не скоро может обратиться к смирению и покаянию, разве особенной милостью Божией попустится впасть во искушение.