Мыслью лжет тот, кто принимает за истину свои предположения, т.е. пустые подозрения на ближнего...

...Лживый человек или боясь стыда, чтобы не смириться, или... желая обольстить кого-нибудь и повредить ему, говорит о добродетелях и хвалит их, и удивляется им, как будто сам поступал так и знает их по опыту: таковой лжет самою жизнью своею; это не простой человек, но двойственный, ибо иной он внутри и иной снаружи, и жизнь его двойственна и лукава.

Есть три различных вида лжи: иной лжет мыслью, другой лжет словом, а иной лжет самою жизнью своею.

...Нужно большое внимание, чтобы нам не быть окраденными ложью, ибо лжец не имеет общения с Богом. Ложь чужда Богу.

Словом лжет тот, кто, например, от уныния поленившись встать на бдение, не говорит: прости меня, что поленился встать; но говорит десять лживых слов для того, чтобы не сделать одного поклона и не смириться.

Будем избегать лжи, чтобы избавиться от участи лукавого, и постараемся усвоить себе истину, чтобы иметь единение с Богом, сказавшим: «Я есмь путь и истина» (Ин. 14:6).

Иногда случается такое дело, что бывает крайность скрыть мало; и если кто не скроет мало, то дело приносит большое смущение и скорбь. Когда встретится такая крайность, и видит кто-либо себя в такой нужде, то может поэтому изменить слово для того, чтобы не вышло... большого смущения и скорби или обиды. Но когда случится такая великая необходимость уклониться от слова правды, то и тогда человек не должен оставаться беспечальным, а каяться и плакать перед Богом и считать такой случай временем искушения. И на такое уклонение решаться не часто, а разве однажды из многих случаев.

Как всякий грех происходит или от сластолюбия, или от сребролюбия, или от славолюбия, так и ложь бывает от этих трех причин. Человек лжет или для того, чтобы не укорить себя и не смириться, или для того, чтобы исполнить свое желание, или ради приобретения и не перестает изворачиваться и ухищряться в словах до тех пор, пока не исполнит своего желания. Такому человеку никогда не верят, хотя бы он и сказал правду, никто не доверяет ему, и самая правда его кажется невероятной.

Постараемся же, братья, никогда не верить своим самомышлениям. Ибо поистине ничто так не удаляет человека от Бога и от внимания к своим грехам и не побуждает его всегда любопытствовать о неполезном ему, как эта страсть: от этого не бывает ничего доброго, а множество смущений, от этого человек никогда не находит возможности приобрести страх Божий. Если же, по причине порочности нашей, сеются в нас лукавые помышления, то тотчас должно обращать их в добрые, и они не повредят вам, ибо если верить своим догадкам, то им и конца не будет, и они никогда не попустят душе быть мирною. Вот это ложь мыслью.

Жизнью своею лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержным; или, будучи корыстолюбив, говорит о милостыне и хвалит милосердие; или, будучи надменен, дивится смиренномудрию. И не потому удивляется добродетели, что желает похвалить ее, ибо если бы он говорил с сею мыслью, то он сперва со смирением сознался бы в своей немощи, говоря: «Горе мне окаянному, я сделался чуждым всякого блага», и тогда уже, по сознании своей немощи, стал бы он хвалить добродетель и удивляться ей. И опять он не с тою целью хвалит добродетель, чтобы не соблазнять другого; ибо он должен бы был <в сем случае> думать так: «Поистине я окаянен и страстен, но зачем мне соблазнять других? Зачем наносить вред душе иного и налагать на себя и другую тяжесть?» И тогда, хотя бы он в том и согрешил, однако же коснулся бы и добра, ибо осуждать себя есть дело смирения, а щадить ближнего есть дело милосердия. Но лжец не по какой-либо из упомянутых причин удивляется, как я сказал, добродетели; но или для того похищает имя добродетели, чтобы покрыть свой стыд и говорить о ней, как будто и сам он совершенно таков, или часто для того, чтобы повредить кому-нибудь и обольстить его. Ибо ни одна злоба, ни одна ересь, ни сам дьявол не может никого обольстить <иначе>, как только под видом добродетели.