Ты воображаешь теперь, что примерами монастырских ты скорее возбудишься к покаянию, но я тебе говорю, что для тебя первая стрела вражия предстанет, – видеть их недостатки и презирать их, пока не увидишь своих немощей и страстей. Не все совершенны, но через несовершенных-то и совершенные бывают, и более того, те очищаются другими. Каким бы образом кто стяжал терпение, если бы никто не оскорблял? И как бы узнал свое устроение без обличающих? И как бы смирился? Все это тебе предстоит, и тебе покажется странным, а я тебя предупреждаю, что этому надо быть, и все это бывает по мере нашего устроения, не без Промысла Божия.

Сколько мог я заметить, неполезно и опасно слишком юных принимать в монастырь, ибо они более подвергаются влиянию слабой стороны и, привыкнув плохому, не скоро могут прийти к истинному пути, так что ни к монастырю, ни к миру не бывают способны.

Обыкновенно мы, приходя в монастырь, думаем или вдруг взлететь на небо, или найти покой нерушимый, но, не обретая этого от мучительства собственных наших страстей, впадаем в уныние, ища разрешения не там, где должно.

Желание ваше вступить в монастырь, если есть истинное, то Господь и устроит так, но когда вы идете в монастырь, думая там успокоить себя от скорбей, то оно не есть истинное. Посвящая себя монастырской жизни, надо себя отвергнуть и ожидать еще больших скорбей. Это-то и значит взять крест свой и вслед Христа идти.

К матери наставнице понудь себя иметь расположение: тебя это много успокоит. Хотя и слово когда услышишь не по тебе, – все это тебе полезно, а что тебе враг представляет на нее хулы, то это завидуя твоей пользе и не хотя допустить тебя до таковой. Вспомни о святом Елисее: какие ему были брани на старца Исаию? Враг то представлял, даже в виду, чего и быть нельзя было, и он всем приходящим к старцу пользы ради говорил: зачем идете к идолослужителю и блуднику? Но они, невзирая на это, все пользу получали. Но после он исправился наказанием Господним. Ты видишь, что многие пользуются ею, почему ж и тебе уклоняться от таковой?

В вашем общежитии я усматриваю особенный Промысел Божий, ведущий вас скорбями страстей ваших и подвигом против их к благой цели спасения, и при вашем добром сопротивлении, самоукорении и смирении Господь сокрушит все силы вражии и дарует вам мир. А иначе для чего бы было ваше общежитие.

В общежитии вашем и подвиге на спасительном пути вам должно иметь залог мира и любви; да я и надеюсь, что он есть у вас, но враг, завидуя этому, старается воздвигать между вами раздор ничтожными вещами: «Не так слово сказала! Не так взглянула! Не имела ко мне внимания!» – и подобным этому возмущает ваше душевное устроение, но вы, нисходя самоукорением во глубину смирения, низлагайте его, всякая считая себя виновной, когда оскорбилась, и предваряйте друг друга в примирении, низлагая этим вражии козни. Вы имеете много книг духовных, читаете их и знаете, что должно делать. Остерегайтесь же мыслить, что вы лучше других живете, но считайте себя хуже всех.

Всякому благому делу или предшествует, или последует искушение, а без того оно и прочно быть не может. Также вера и любовь к Богу противоположным искушаются. Вы пишете, что по возвращении вашем случились вам неприятности: препятствие от маменьки вашей на вступление в монастырь, отчего вы скорбите и все находитесь в слезах. Из этого замечайте, что этому благому вашему предприятию есть искушение: точно ли вы имеете истинное, а не ложное желание поступить в монастырь и стать невестой Христу. Когда пребудете постоянны в своем намерении, не уклоняясь к светским веселостям и рассеяниям, то Бог, узрев таковое ваше произвольное желание, и маменьке вашей возвестит не противоречить и не препятствовать вашему намерению. Да и сами вы увидите в себе прочность вашего желания, когда при скорбях и искушениях непоколебимо пребудете в таковом.

В письме вашем… вы описываете свое положение и расположение идти в монастырь… Отец ваш, видя вашу наклонность более к миру, опасается дозволить вам вступить на это поприще и говорит, что надо быть ангелом, чтобы жить в монастыре, и видит противное в таковых… Мы не можем быть ангелами, но при сознании своих немощей можем иметь смиренное мудрование, считая себя хуже всей твари, и это есть наш долг и подвиг.

Должно, приняв монашеский образ, соблюдать три главные, переданные святыми отцами, правила: веру к духовной матери, совершенное откровение помыслов и совершенное повиновение, и во всем надо постараться отергнуться своего разума и воли, хоть и кажется, что хорошо, что я понимаю или хочу сделать, но этому не верь, а когда подтвердит мать Н., тогда прими за истину.

Всегда несовершен пребывает тот, кто думает, что он сам есть достоин руководствовать самого себя, итак, необходим другой руководитель, а не мы сами; мы не должны никогда вручать самим себе такое начальство; другому руководителю надо нам посвятить волю свою и ему повиноваться, а не нам самим.

Он руководитель духовный – так как никогда не увлекается сладостью страстей наших и не чувствует самолюбия, которое обладает нашей душой, – имеет спокойный ум в рассуждении нас, понуждает нас ежедневно, со вниманием и весьма умеренно и так ведет нас путем спасения.

Господь даровал нам слово Свое, научающее нас в житии нашем, и вразумил богодухновенных отцов наших, прошедших путь жительства монашеского, оставить и нам учение, проходя которое, можем победить врагов наших, борющихся с нами через наши же страсти. Но как бы ни были разумны и старательны, а без видимого руководителя трудно одним подвизаться, и потому отцы уставили чин повиновения старшим и опытным в духовной жизни, дабы, отсекая свою волю и разум, повинуясь во всем руководителям, пришли в навык добродетелей и приобрели бы смирение, которое всю силу вражию сокрушает и все сети и козни его разрушает.

Воистину, только одна вера их руководимых есть для них руководство, ибо когда в простоте сердца с верой предают себя в послушание, то Сам Бог руководствует ими и через наше недостоинство, а буде кто с испытанием, с самочинием и с лукавством приступает, то и пророка Бог обезумит сказать ему против развращенного сердца его.

В чем мог, я его предостерегал, и в настоящее время не беру на себя такой обязанности, чтобы те, которые просят моего совета, непременно исполняли, а предоставляю их свободной воле, да и тех, которые имеют близкое сожительство и общение со мной, не могу заставить, а всякий по мере своего произволения и веры – или получает пользу, или напротив, и это зависит не от меня, а от них, а тем более живущие в дальнем расстоянии и в год раз или два пишущие, а еще и без произволения – могут ли пользоваться, не знаю, да и что я значу, сам подверженный немощам душевным и телесным.

Хотя чувствуешь себя и немощной, а все приходящим, по вере, возвещай путь спасения, да хотя бы этим устыдишься самой себя; и случающиеся попущением Божиим скорби принимай как должница, обвиняя себя и не ропща на других.

Не имея никого окормляющего, или, по-твоему, с кем бы душу отвести, – тем более должна читать книги и окормляться ими с призыванием Божией помощи.

Вам показалась жизнь монастырская так же суетна, как и мирская, и потому вы находили одно уединение верным способом победить страсти и угодить Богу? Теперь вы хотя и живете спокойно в своем имении, но находитесь в двоедушии, не понимая, на истинном ли пути стоите, и страх овладевает вами, да не погибнет душа ваша, и от этого мятется дух ваш? На это вам отвечаю: уединенная жизнь ваша не может принести вам пользы, но даже и опасна от бездействия заповедей Божиих и сокровенных внутрь лежащих страстей, которые мы познаем от общения с людьми единомысленными, а познав их, стараемся при помощи Божией борьбой искоренить.

Разве тем исцеляются наши страсти, чтобы мы были уединены и никто бы нас не трогал? Напротив, они от этого умножаются и лишают совершенно покоя, а при обращении с другими и при одолении страстями мы познаем свою немощь, смиряемся, каемся и по времени получаем исцеление. Многие книги прочти; не найдешь исцеления страстей другим образом.

Вы испытали уединенную жизнь – какую она вам пользу принесла? Доставила ли спокойствие? Отнюдь нет. Мы вам пишем это совсем не с тем намерением, чтобы удержать вас в С-е, но чтобы вразумить вас, что и в другом месте может встретить вас искушение, хотя и не точно такое, но другого рода, а все искушение: ибо вся жизнь наша есть искушение.

А что ты желаешь затвора, то этого не одобряю и не соизволяю на это; затвори двери ума и сердца от возношения, а уста и язык от многословия, брани и осуждения. Рукам не давай воли простираться на биение, приими совет желающих тебе пользы душевной – вот и затвор твой совершится, не имущий ни единой прелести и подсады вражией.

Что есть мантия? Образ смирения, а мы ищем ее из честолюбия, оттого и скорбь находит. Какие обеты при пострижении? Терпеть всякую нужду, обиду и смиряться. Надо же к этому быть прежде готовым, а не после приобретать их, а где они? Ложный стыд, что мантия не вышла, доводит до безумия.

Хорошо, что ты познала, что спокойствие, на которое ты опиралась в мире, непрочно и ненадежно. А притом и то знай, что ты, живя в монастыре, находишься на поприще брани, как духовный воин, и раны приемлешь, и венцов сподобляешься, а удаляясь с этого поприща, уже не имеешь брани и мнишь иметь спокойствие, но ложно, ибо оно скоро может превратиться в свирепую бурю. Итак, благодари Бога, призвавшего тебя на этот путь и обучающего в бранях.

Пока есть для вас необходимость жить в мире, собственно для устроения детей ваших, живите, заботьтесь более всего об исполнении заповедей Христовых, для познания же их читайте святое Евангелие и Апостольские Деяния и Послания, также и учения святых отцов, о страстях и добродетелях нас учащие; проходя путь жития, познавайте свою немощь, смиряйтесь и приносите Господу покаяние о неисправлении, отнюдь же не полагайте надежды на дела свои, но на милосердие Божие. Правило молитвенное исполняйте по силе и по возможности своей, более с чувством мытаря, а не фарисея… За высокое делание и за большое правило не беритесь… Но храните совесть свою. Воздаяния же здесь не ищите в утешении, оставьте это на волю Божию: Он знает, когда дать. Пока этого для вас довольно, а если воззовет вас Господь пойти вслед Его и вселиться во святую обитель, тогда и путь жития откроется вам практикой, а не теорией.

Вы скажете: везде есть спасение, и в мире с женами можно спастись. Истинно правда! Но там более требуется труда к исполнению заповедей Божиих: жена, дети, попечение о стяжании богатства, мирская слава – все это служит большим препятствием к благоугождению Божию. Заповеди Божии всем повелено исполнять, а не одним монахам, монахам же только излишнее: сохранение себя в девстве и нестяжание, которые способствуют к сохранению прочих заповедей. Не заботимся о пище и одеянии, ибо в них Промыслом Божиим оскудения не имеем… В мирском же житии удобнее увлекаются в преступление заповедей; имея в сердце залог страстей, не только не заботятся о искоренении их, но и не считают за нужное, и при всяком случае пришедшей вине является действие страстей…
Слава же мирская сколько увлекает человека от Бога и святых его заповедей, известно из слов Господних: «Возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Ин. 12:43)… Видите, что и сама вера от славы человеческой оскудевает, то может ли исполниться любовь к Богу и ближнему?

Смотри, какое есть училище благочестия: обитель дает видеть свои грехи и познавать, хотя отчасти, немощи. Ты, бывши в мире, мечтала о себе, что имеешь любовь Божию, которая есть глава всех добродетелей и совершенство, а теперь познала, что еще ничто, но и больше этого должна познать, когда будешь как должно смиряться, не языком и пером, а сердечно.

Мирские люди, и благочестием сияющие, не знают этих браней и не бывают так ввергаемы в печь искушений, как в нашем звании, по мере каждого устроения.

Все роды жизни имеют свои кресты и утешения, это вам довольно известно, а если вы будете представлять себе в семейной жизни одни только удовольствия, а, напротив, в монастырской одни только трудности и кресты, то само собой воля плоти возьмет перевес над духом. А надо представить себе и тягость семейной жизни, и, напротив, беспечалие о житейских обстоятельствах монастырской и спокойствие совести, от малых пожертвований собой приобретаемое, то, верно, весовая стрелка станет на стороне монастырской. Святой апостол не возбраняет жениться, только предпочитает лучше безженное жительство, а тем говорит: «Таковые будут иметь скорби по плоти» (1 Кор. 7:28). Вам известен образ мирской суетной жизни: надо подражать всем ее приличиям. Рассмотрите себя, способны ли вы к этому? Вы любите заниматься Словом Божиим и учением святых отцов. Но так ли это удобно в мирской жизни? И вообще, когда хотите жить благочестиво, то не избежите того, о чем святой апостол говорит: «Желающие жить благочестиво… будут гонимы» (2 Тим. 3:12). Неизвестно еще, какая будет партия. Всем этим рассуждением я не возбраняю вас от светской жизни, равно и не привлекаю к монастырской. Без звания Божия невозможно презреть мир и прелести его. Ожидайте, как Бог о вас устроит, конечно, Его устроение на лучшее происходит, а более когда свою волю предаем совершенно Его святой воле.

Они, мирские, не понимают образа жизни духовной, думают, что все равно и там, в миру, можно молиться и прочее, но ты теперь отчасти искусила ту и другую жизнь; верно нашла, что тут истинное училище и не можно обольститься мнимыми добродетелями, а тотчас покажут, как далеко еще отстоим от настоящей жизни. А там похвала людей и бесов, и свое мнение подавало бы еще руку к мнимому доброделанию. Но если бы ты еще пожила дома, то немудрено попасться и в дом умалишенных. Некоторые из мирских называют таковых: «Зачитался», а надобно сказать: «Впал в прелесть».

А что ты желаешь затвора, то этого не одобряю и не соизволяю на это; затвори двери ума и сердца от возношения, а уста и язык от многословия, брани и осуждения. Рукам не давай воли простираться на биение, приими совет желающих тебе пользы душевной – вот и затвор твой совершится, не имущий ни единой прелести и уловки вражией.

Полагаете, что в уединении вы спокойны будете. Но этот ложный покой-то вас и обманул. Я вам представлял, что для вас всегдашнее уединение вредно: оно приносит только о себе мнение, а после и смущение. Вы не такого еще устроения, как были святые мужи, победившие страсти и удалившиеся для созерцания высших таинств духовных, вы требуете еще обучения себя с людьми, исполнением заповедей Божиих, через что вы, видя немощь свою, должны невольно смиряться и приносить покаяние – и сподобитесь милости Божией, а в уединении вы ничего не видите за собой, кроме исправлений своих, а какая же за это награда.