В этой невидимой борьбе две воли, существующие в нас, воюют между собою: одна принадлежит разумной части души и потому называется волею разумною, высшею; а другая принадлежит чувственной нашей части и потому называется волею чувственною, низшею, в общем же называется она волею бессловесною, плотскою, страстною. Высшая воля желает всегда одного добра, а низшая — лишь зла. То и другое совершается само собою, почему ни доброе желание само по себе не вменяется нам в добро, ни злое во зло. Вменение зависит от склонения нашего свободного произволения; почему, когда склоняемся мы произволением своим на доброе желание, оно вменяется нам в добро; а когда склоняемся на злое желание, оно вменяется нам во зло. Желания эти одно другому сопутствуют: когда приходит доброе желание, тотчас выступает против него желание злое, и когда приходит желание злое, тотчас выступает против него желание доброе. Произволение же наше свободно следовать тому и другому, и к какому желанию склоняется оно, то и бывает на этот раз победительным. В этом и состоит вся невидимая наша духовная брань, цель ее для нас должна состоять в том, чтобы никак не позволять свободному произволению своему склоняться на желание низшей, плотской и страстной воли, а всегда следовать одной воле высшей, разумной; ибо она есть воля Божия, следовать которой есть коренной закон нашего существования.

Кроме обучающего упражнения ума своего, необходимо тебе управлять и волею своею так, чтоб не позволять ей склоняться на пожелания свои, а, напротив, вести ее к тому, чтоб она совершенно единой была с волею Божиею. И при этом помни, что недостаточно для тебя того одного, чтоб желать и искать всегда приятного Богу, но надлежит еще, чтобы ты желал этого как движимый Самим Богом, и для той единой цели, чтобы угодить Ему от чистого сердца. Для устояния в каковой цели мы выдерживаем более сильную борьбу с естеством своим... Ибо естество наше так склонно к угождению себе, что во всех делах своих, даже самых добрых и духовных, ищет успокоения и услаждения себя самого, и этим незаметно и похотливо питается, как пищею. От сего бывает, что, когда предстоят нам духовные дела, мы тотчас устремляемся к ним; однако же не как движимые волею Божиею, или не с той одной целью, чтобы угодить Богу, но ради того утешения и радования, какое порождается в нас, когда желаем и ищем того, чего хочет от нас Бог. Такое самообольщение бывает тем скрытнее и потаеннее, чем выше само по себе и то духовнее, чего желаем.