Никодим Святогорец

Никодим Святогорец

Преподобный (1749–1809)
Тематика цитат

Загрузка плеера...

Цитаты:

Желая и ища успеха в молитвенном труде, все уже к тому и приспособляй, чтоб не разорять одною рукой того, что созидает другая.
Тело свое держи строго и в пище, и во сне, и в отдыхе; ничего не давай ему потому только, что оно того хочет, как заповедал Апостол, говоря: попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим. 13:14). Не давай покоя плоти.
Внешние свои сношения сократи до самых неизбежных. Это на время обучения себя молитве. После молитва, действуя в тебе, укажет, что без ущерба для нее может быть прибавлено. Особенно блюди чувства и между ними больше — очи, слух; свяжи и язык. Без соблюдения этого и шагу не сделаешь вперед в деле молитвенном. Как свече гореть на ветру и дожде нельзя, так нельзя затеплиться молитве при приливе впечатлений извне.
Все свободное время после молитвы употребляй на чтение и размышление. Для чтения избирай наиболее  такие книги, в коих пишется о молитве и вообще о внутренней духовной жизни. Размышляй исключительно о Боге и вещах Божественных и наипаче о воплощенном Домостроительстве нашего спасения, и в нем паче о страданиях и смерти Господа Спасителя. Делая так, будешь иметь себя погруженным в море Божественного света. Присоединяй к этому хождение в церковь, как только будешь иметь возможность. Одно присутствие в храме осенит тебя молитвенным облаком. Что же получишь, если всю службу простоишь в истинно молитвенном настроении?!
Знай, что в молитве успеть нельзя без успевания вообще в христианской жизни. Неизбежно необходимо, чтоб на душе не лежало ни одного греха, не очищенного покаянием; и если во время труда молитвенного сделаешь что, смущающее совесть, спеши очиститься покаянием, чтобы мог ты дерзновенно воззревать к Господу. И постоянно держи в сердце смиренное сокрушение. Затем не пропускай ни одного представляющегося случая к сделанию какого-либо добра или к проявлению какого-либо доброго расположения, наипаче смирения, послушания и отречения от своей воли. Но уже само собою разумеется, что ревность о спасении должна горечь неугасимо и исполняя всю душу, во всем от малого до великого должна быть главною движущею силой, со страхом Божиим и упованием непоколебимым.
Так настроясь, утруждай себя в молитвенном делании, молясь то готовыми молитвами, то своими, то краткими воззваниями к Господу, то молитвой Иисусовою, но не упуская при этом ничего и из того, что может способствовать в этом труде, и получишь искомое. Напомню тебе, что говорит святой Макарий Египетский: «Увидит Бог молитвенный труд твой, и что ты искренно желаешь успеха в молитве, и даст тебе молитву. Ибо ведай, что хотя и своими усилиями творимая и достигаемая молитва есть молитва Богу приятная, но настоящая молитва та, которая вселяется в сердце и делается неотходною, есть дар Божий, дело Божией благодати. Почему молясь о всем, не забывай молиться и о молитве».
Сообщу тебе, что слышал от одного боголюбца. «Жил я, — говорил он, — не совсем исправно, но Бог смиловался надо мною и послал мне дух покаяния. Это было во время говения. Я всячески напрягался, чтоб положить в себя твердую решимость исправиться, особенно перед исповедью долго молился пред образом Божией Матери, прося и Ее вымолить мне такую решимость. Приступив потом к исповеди, я все откровенно пересказал. Духовный отец ничего мне не сказал, но когда произнес над главой моею разрешительную молитву, в сердце мое канул сладкий огонек. Ощущение это похоже на то, как проглотишь какой лакомый кусок. И канувший огонек этот там и остался в сердце, и мне чувствовалось, будто меня кто держит за сердце. С этого времени я все молился, и внимание свое держал там, где было такое чувство; об одном старался, чтобы оно не отошло. И Бог помогал мне. О молитве Иисусовой я не слыхал; и когда услышал, то увидел, что бывшее во мне было именно то, что ищется этой молитвою». — Я привожу тебе сказание это, чтоб ты из этого уразумел, что ищется молитвенным трудом, и по какому признаку можно узнать, что оно получено.

Только тогда молитва становится победоносным оружием в невидимой духовной брани, когда сделается настоящей, то есть внедрится в сердце и начнет непрестанно в нем действовать. С этого момента она делается непроницаемой, непреодолимой и непроходимой оградою души, не допускающей к ней ни стрел вражеских, ни страстных нападок плоти, ни обольщений со стороны прелестного мира. Самым присутствием своим в сердце она пресекает невидимую брань. Почему и внушаю тебе: поспеши привить к сердцу действие молитвы и попекись о том, чтобы она была там в непрестанном движении. Ибо это то же, что сказать: сделай так и без борьбы будешь победителем, это так Действительно и бывает. Но пока дойдет твоя молитва до такой силы, враги не дадут тебе покоя, тебе и минуты не обойтись без брани. Поможет ли тут молитва? Конечно, и более чем всякое другое оружие Духовной брани. Она всегда привлекает Божию помощь, и сила Божия отражает врагов, только пусть будет она усердна и предана в волю Божию. Место ее – в самом начале противоборства вражеским нападениям. Вот как это бывает: когда внимание, как неусыпный страж, дает знать о подступах врагов и почувствует стрелы их, то есть или помысел страстный, или движения страсти появятся внутри, ревнующий о спасении дух, осознав в этом злобное вражеское дело, напряжением своих сил нещадно отражает это от сердца, не давая туда проникнуть, и почти одновременно внутренне возносится молитвой ко Господу, призывая Его на помощь. Помощь приходит, враги рассеиваются, и брань стихает.

Если для совершения какого-либо последования службы требуется, положим, час молитвенного труда, и это кажется тяжелым для твоей лености, то ты, приступая к этому, не думай, что тебе придется час стоять, а воображай, что это продолжится какую-нибудь четверть часа, и незаметно простоишь молитвословствуя эту четверть; простоявши же ее, скажи себе: простоим еще четверточку; это немного, как видишь: потом то же самое сделай для третьей и четвертой четверти; и кончишь таким образом это дело служения молитвенного, не заметив трудности и  тяготы. Если же иной раз в продолжении этого случится почувствовать такую обременительность, что она мешает и самой молитве, то оставь на время молитвословие и потом опять, спустя немного времени, берись за него и докончи недоконченное. Так же поступай и в отношении к рукоделию и к делам послушания твоего. Покажется тебе, что таких дел много, ты и мятешься и готов руки опустить. Но ты не думай об этом множестве дел, а скрепя сердце, берись за первое предлежащее и делай его со всем усердием, как бы других совсем не было, и сделаешь его спокойно; потом таким же образом поступай и в отношении к другим делам, и все переделаешь спокойно, без смятения и хлопотливости.

О гордости

Всякое... <непотребное> расследование и разузнавание есть порождение и пища самолюбия и гордости, это узы и сети диавола, который, видя, как воля тех, которые внимают духовной жизни, сильна и крепка, покушается победить ум их такими любопытствами, чтоб таким образом овладеть и им, и ею. Для этого он обыкновенно влагает в них мысли высокие, тонкие и изумляющие, особенно тем из них, которые остроумны и скоры на высокоумничание. И они, увлекаясь удовольствием иметь и рассматривать такие высокие помыслы, забывают блюсти чистоту своего сердца и внимать смиренному о себе мудрованию и истинному самоумерщвлению, и таким образом, будучи опутываемы узами гордости и самомнения, делают себе идола из своего ума, а вследствие того мало-помалу, сами того не чувствуя, вдаются в помысл, что не имеют уже более нужды в совете и вразумлении других, так как привыкли во всякой нужде прибегать к идолу собственного разумения и суждения. Это — дело крайне опасное и трудно врачуемое...

О Причастии

Причащаться Господа в Таинстве Тела и Крови можно только в определенное время, по возможности и усердию, но не чаще, однако, одного раза в день. Внутренне же, в духе, причащения Ему мы можем удостаиваться каждый час и каждое мгновение, то есть пребывать по благодати Его в непрестанном общении с Ним и, когда благоволит Он, сердцем ощущать это общение. Причастившись Тела и Крови Господа, по обетованию Его мы приемлем Его Самого. И Он вселяется в нас со всей Своей благодатью, давая и сердцу, готовому к тому, ощущать это. Истинные причастники всегда бывают после причастия в осязательно благодатном состоянии: сердце вкушает тогда Господа духовно. Но так как мы и телом стеснены, и внешними делами, и отношениями связаны, в которых обязаны принимать участие, то духовное вкушение Господа по раздвоению нашего внимания и чувства день ото дня ослабевает, заслоняется и скрывается. Скрывается ощущение вкушения Господа, но общение с Господом не прекращается, если, к несчастью, не произойдет какой грех, расстраивающий благодатное состояние. Со сладостью вкушения Господа ничто сравниться не может, поэтому ревнители, ощутив оскудение ее, спешат восстановить его в силе и, когда восстановят, чувствуют, что как бы снова вкушают Господа,– это и есть духовное Причащение Господа. Оно имеет, таким образом, место между одним и другим Причащением Его в Святых Тайнах. Но оно может быть и непрерывно в том, кто всегда хранит сердце свое чистым и имеет непрерывное внимание и чувство к Господу. При всем том, однако, оно есть дар благодати, даруемой труженикам на пути Господнем, усердным и безжалостным к себе. Но если кто и по временам вкушает Господа в духе – это дар благодати. Нам принадлежит только жажда этого дара, и голод, и усердное взыскание. Есть, впрочем, дела, открывающие ему путь и содействующие принятию его, хотя он всегда приходит как бы нечаянно. Дела эти – чистая молитва с детским плачем из сердца и особые акты самоотвержения. В ряду добродетелей, когда нет на душе греха, когда нетерпимы бывают греховные мысли и чувства, то есть когда душа чиста и взывает к Богу, что может воспрепятствовать Господу присутствующему, дать душе вкусить Себя, а душе – ощутить это вкушение? Так и бывает, если только Господь не видит, что для блага души нужно несколько продлить эти голод и жажду неудовлетворенными. Между актами самоотвержения наиболее сильно в этом отношении смиренное послушание и повержение себя под ноги всех, освобождение себя от стяжания, благодушное перенесение напраслин – все в духе полного предания себя в волю Божию. Такие деяния наиболее уподобляют человека Господу, и Господь присутствующий дает вкусить Себя душе его. И усердное и чистое исполнение всех заповедей Божиих имеет своим плодом вселение Господа в сердце с Отцом и Святым Духом (Ин. 14:23). Духовное вкушение Господа не должно смешивать с мысленным воспоминанием о Причащении Его в Таинствах Тела и Крови, хотя бы это сопровождалось сильными духовными ощущениями и жаждущими порывами к действительному Причастию Его в Святых Тайнах. Не должно также с этим смешивать и того, что дается христианам в храме при совершении Таинства Евхаристии. Они удостаиваются освящения Божия и Божия благоволения как участвующие в принесении Бескровной Жертвы верою, готовностью жертвовать собой во славу Божию, сокрушением и по мере этих состояний, но это не то, что Причастие, хотя оно тут же может совершиться.

По причащении же Святых Таин Христовых войди тотчас в сокровенности сердца своего и, поклонившись там Господу с благоговейным смирением, обратись к Нему мысленно с такими словами: «Ты видишь. Мой Всеблагой Господь, как легко впадаю я в грехи на гибель себе, какую силу имеет надо мной борющая меня страсть и как сам я бессилен освободиться от нее. Помоги мне и усиль бессильные усилия мои или лучше Сам восприими оружие мое вместо меня, порази вконец этого неистового врага моего». После этого обратись к Небесному Отцу Господа нашего Иисуса Христа и нашему, в Тайнах этих вместе с Ним благоволением Своим в тебя нисшедшего, и к Духу Святому, благодатию Своею тебя побудившему и приготовившему к принятию Тела и Крови Господних и по принятии их теперь обильно тебя осеняющему. Поклонись этому Богу Единому, во Святой Троице славимому и нам благодеющему, и, воздав благоговейное Ему благодарение... как некий дар, предложи непреклонное решение, готовность и порывы к борьбе со своим грехом в надежде преодолеть его силою Единого Триипостасного Бога... Придет, несомненно придет помощь и, сделав твои бессильные усилия всесильными, подаст тебе победу над тем, с чем борешься.

Позаботься затем день от дня все более и более изобиловать верою в силу этого Пресвятого Таинства Евхаристии и не переставай изумляться этому дивному Таинству, помышляя, как Бог под видом хлеба и вина являет тебе Себя и существенно бывает в тебе, чтобы соделывать тебя наиболее святым, преподобным и блаженным. Ибо блаженны «невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29). И не желай, чтобы в этой жизни Бог являл Себя тебе под другим каким видом, кроме этого Таинства. Старайся возгревать в себе теплое желание этого Таинства, и каждодневно преуспевай и в ревностной готовности творить одну волю Божию, и в духовной мудрости ее делать царицей и правительницей всех твоих дел: и душевных, и духовных, и телесных. Всякий раз, как причащаешься, причащаясь этой Жертвы Бескровной, и себя самого приноси в жертву Богу, т. е. изъявляй полную готовность, по любви к Господу, за нас принесшемуся в жертву, терпеть всякую напасть, всякую скорбь и всякую напраслину, какие могут встретиться в течение жизни твоей.

О унынии

Грешат те, которые считают добродетелью чрезмерную печаль после греха, не понимая, что это происходит у них от гордости и самомнения, от того, что они слишком много надеются на самих себя и на свои силы. Ибо, думая о себе, что они нечто не малое, они взяли на себя многое, надеясь сами справиться со всем. Видя же теперь из опыта своего падения, что в них нет никакой силы, они изумляются, как встречающие нечто неожиданное, приходят в смятение и малодушие, ибо видят падшим и простертым на земле тот самый истукан – себя самих, на который возлагали все свои ожидания и надежды. Но этого не бывает со смиренным, который на одного Бога надеется, решительно ничего доброго не ожидая от себя самого при множестве трудов. Поэтому он когда впадает в какое бы ни было прегрешение, хотя чувствует тяжесть его и печалится, однако не впадает в смятение и не колеблется недоумениями, ибо знает, что это случилось с ним от его собственного бессилия, опыт которого в падении для него не неожиданная новость.

Желающие жить праведно, ревнующие о спасении всячески стараются ни в чем не погрешить и ни в чем не запятнать своей совести. При всем том, однако, то мысли и чувства, то слова, а то в дела неправые иной раз проскользнут незаметно, а то и заметно, и запылят чистый лик совести. Так что к концу дня редкий не бывает похож на путника, шедшего по пыльной дороге, у которого всюду набивается пыль: и в глаза, и в нос, и в рот, и в волосы, и все лицо покрывает. По этой причине и положено всякому, ревнующему о спасении, вечером испытывать свою совесть и уяснить себе все неправое, допущенное днем в мыслях, словах и делах, и очиститься покаянием, то есть сделать то же, что делает запылившийся путник,– путник омывается водой, а ревнующий о спасении очищает себя покаянием, сокрушением и слезами. Испытание должно исследовать все: доброе и недоброе, правое и неправое со всех сторон. Что увидишь правым по существу дела, посмотри: право ли оно по побуждению и намерению, право ли по образу совершения и право ли ты взглянул на это после совершения,– не сделал ли ты это напоказ или из человекоугодия, или по самоугодию; к месту ли то, ко времени ли, к лицу ли, а после того не потрубил ли ты перед собою, не возмечтал ли о себе вместо того, чтобы воздать славу Богу. Правое дело воистину право, когда оно совершается из покорности воле Божией и во славу Божию с полным самоотвержением и самозабвением. Что увидишь неправым, рассмотри: как случилось, что ты сделал это, если хранишь постоянно желание делать одно правое, какие были к тому поводы и причины внутренние и внешние, как бы тебе следовало поступить в данном случае, чтобы не погрешить... затем, осудив себя, а ни кого или ни что другое, определи, как следует вести себя.

О бесах

...Враг усиленно старается внушить, не тотчас, как замечено прегрешение, приступить к делу внутреннего себя от него очищения, а подождать немножко, не день и не час, а немножко. Но только согласись на это, он подставит другой грех, после греха языком, грех оком, и еще каким чувством, а этого греха очищение поневоле уже отложишь, потому что надо прежде очистить предыдущий. И пойдет таким образом отлагание на целый день, и грех за грехом наполнит душу. Вечером, до коего обычно откладывается дело покаянного себя очищения, ничего не видно в душе определенного, — там шум, и смятение, и мрак, от множества допущенных падений. Душа похожа на очи, пылью набитые, или на воду, помутившуюся от множества нападшего туда сора. Как ничего не видно, то дело покаяния совсем оставляется, но вместе с тем и душа оставляется мутною и смятенною. От этого молитва вечерняя бывает неисправна, а далее и сны нехороши. Так никогда ни на одно мгновение не отлагай внутреннего очищения, как только сознаешь за собой что неисправное. Второе, что внушает при этом враг, есть не сказывать духовному отцу случившегося. Не слушай и наперекор ему открывай все, ибо сколь много благ от сего открывания, столь же, или даже больше, зла от скрывания того, что бывает в нас и с нами.

Когда диавол держит кого в рабстве греху, то преимущественно заботится о том, чтоб все более и более омрачать его духовным ослеплением, отгоняя от него всякий добрый помысл, могущий привести его в сознание пагубности своей жизни. И не только добрые отгоняет от него помыслы, которые могли бы подвигнуть его на покаяние и обратить на путь добродетели, но вместо них влагает помыслы злые и развращенные, и тут же подстраивает подручные поводы к обычному ему греху и увлекает его часто падать в него или в другие более тяжкие грехи. От этого бедный грешник делается все более и более омраченным и ослепленным. Ослепление это укореняет в нем навык и неперестающий позыв все грешить и грешить, так что он, несчастный, влекомый от дела греховного к большему ослеплению и от ослепления в большие грехи, кружится, как в водовороте, и прокружится так всю свою жизнь до самой смерти, если не придет особенная Божия благодать во спасение ему.
Кто находится в таком бедственном состоянии, тому, если он пожелает от этого избавиться, надлежит немедля, как только придет ему благое помышление, или, лучше сказать, внушение, зовущее его из тьмы во свет и от греха к добродетели, тотчас принять его со всем вниманием и желанием; тотчас усердно приступить и к делу, взывая из глубины сердца к щедрому Подателю всякого блага: «Помоги мне, Господи Боже мой, скоро помоги, и не оставляй меня более в этой тьме греховной». Пусть не знает утомления, взывая таким или иным каким словом, но вместе с тем да взыщет и земной помощи, обратясь к знающим дело за советом и руководством, как бы успешнее освободиться от томящих его вражеских уз рабства греховного. Если этого невозможно сделать тотчас, пусть исполнит это, как только откроется возможность, не переставая прибегать к распеншемуся за нас Господу Иисусу и к Пречистой Матери Его, Богородице Приснодеве, благоутробно смилостивиться над ним и не лишить его скорой подобающей помощи. Да ведает он, что в этом неотлагании дела и скорой готовности последовать доброму внушению — его победа и преодоление врага.

Внимай себе, одно мерило держа в уме — единому Богу благоугождать всем, и большим и малым, — и сама жизнь научит тебя ясно видеть и понимать вражеские козни. Предложу, однако ж, тебе два-три примера, какие смуты воздвигает враг в душе нашей, чтоб попортить дела наши, когда они должны длиться определенное время.
Когда, например, больной расположится благодушно переносить болезнь свою, и переносит, враг, зная, что таким образом он утвердится в добродетели терпения, подступает расстроить такое его благорасположение. Для этого начинает приводить ему на ум многие добрые дела, которые мог бы он совершить, если бы находился в другом положении, и старается убедить его, что, если бы был здоров, как хорошо поработал бы Богу и сколько пользы принес бы и себе и другим: ходил бы в церковь, вел бы беседы, читал бы псалмы и писал в научение ближних и подобное. Заметив, что такие мысли принимаются, враг почаще приводит их на ум, размножает и раскрашивает, проводит до чувства, вызывает желания и порывы к делам тем, представляя, как хорошо шли бы у него те или другие дела, и возбуждая жаление, что связан по рукам и ногам болезнью. Мало-помалу, при частых повторениях таких мыслей и движений в душе, жаление переходит в недовольство и досаду. Прежнее благодушное терпение таким образом расстраивается, и болезнь представляется уже не как исцеление от Бога и путь для добродетели терпения, а как нечто неприязненное делу спасения, и желание освободиться от нее делается неудержимым, все еще в видах получения через то простора для доброделания и угождения Богу. Доведя до этого, враг крадет из ума его и сердца эту благую цель желания выздоровления и, оставляя одно желание здоровья, как здоровья, заставляет досадливо смотреть на болезнь, не как на препятствие к добру, а как на нечто неприязненное само по себе. От этого нетерпеливость, не исцеляемая благопомышлениями, берет силу, и переходит в ропот, и лишает больного прежнего покоя от благодушного терпения. А враг радуется, что успел его расстроить.

Когда лукавый диавол увидит, что мы право, с живым усердием и в добром порядке, идем путем добродетелей, от которых не успевает отвлечь нас на свою сторону явными на зло искушениями, тогда преобразуется в ангела светла, и то мнимоблагими помыслами, то  изречениями Божественного Писания, то примерами святых возбуждает неблаговременно и не по силам принимать непомерные подвиги к духовному совершенству, чтоб, когда мечтаем стоять на верху его, бросить нас в бездну падения. Так иного научает он жестоко изнурять тело свое постом, бичеванием, спанием на голой земле и другими подобными озлоблениями плоти для того, чтобы он или впал в гордыню, возмечтав, что великие совершает дела, или заболел от крайнего изнурения и сделался неспособным и малые исполнять дела благочестия, или, утомившись под тяжестью подвигов, стал равнодушен ко всем духовным деланиям, и даже к самому спасению, и таким образом, мало-помалу охладевши к добру, с сильнейшим прежнего вожделением набросился на плотские страсти и мирские утехи.

Наша духовная брань должна быть у нас всегдашняя и непрестающая и должна быть ведена с душевною  бодростью и мужеством: что легко ты стяжать можешь, если взыщешь того от Бога. Выходи же на эту брань, не колеблясь. Если придет смутительное помышление о ярости и непрестающей злобе, какую питают против тебя враги — демоны, и о многом множестве их полчищ, то с другой стороны помысли и о беспредельно величайшей силе Божией и о любви Его к тебе, равно как и о несравненно большем множестве Ангелов небесных и о молитвах святых. Все они неявно борются за нас с нами против врагов наших, как написано относительно Амалика: «Яко рукою тайною ратует Господь на Амалика» (Исх. 17:16). Сколько слабых жен и сколько мало возрастных детей подвигло на брань помышление о такой мощной и всюду готовой помощи! И они одержали верх и победили всю мудрость мира, все козни врага, диавола, и всю злобу ада.
Потому никогда отнюдь не следует тебе устрашаться, когда начнет докучать тебе наплыв помышлений, что борьба против тебя врагов слишком сильна, что ей конца нет и она протянется на всю твою жизнь, что не избежать тебе падений и повторения их многократного и разнообразного. Знай, что враги наши со всеми своими кознями состоят в руках Божественного нашего Архистратига, Господа Иисуса Христа, в честь и славу Которого ведешь ты борьбу. Как Он Сам вводит тебя в борьбу, то бесконечно не только не допустит врагов твоих сделать тебе насилие и победить тебя, если ты сам произволением своим не перейдешь на сторону их, но будет Сам бороть за тебя и предаст врагов твоих в руки твои побежденными, когда и как это Ему благоугодно будет, как написано: «Господь Бог твой ходит в полку твоем избавлять тебя и предать врагов твоих в руки твои» (Втор. 23:14).
Если Господь замедлит дать тебе полную победу над врагами и отложит это до последнего дня жизни твоей, то знай, что это сделает большего ради блага для тебя самого; только ты не отступай и не переставай вести борьбу вседушно. Пусть иной раз и рану получишь, но не слагай оружий и не обращайся в бегство. Одно имей в мысли и намерении — воевать и воевать со всем воодушевлением и мужеством, потому что это неизбежно. Нет человека, которого бы миновала борьба эта, в жизни ли или в смерти. И кто не ведет борьбы, чтоб победить страсти и врагов своих, тот неизбежно будет схвачен в плен, здесь ли или там, и предан смерти.
Не бесполезно тебе держать при этом в мысли и то, с какою целью Богу благоугодно оставлять нас в таком военном положении. А это вот для чего. Как ранее Бог, вводя Израиля в землю обетованную, не все обитавшие там повелел истребить народы, а оставил на месте пять чуждых и враждебных Израилю племен, — во-первых, для того, чтобы испытывать, твердо ли верует в Него избранный народ, и верно ли исполняет Его заповеди, а во-вторых, для того, чтобы научить народ Свой искусству вести битвы (Суд. 2:21-23; 3:1-2), так не истребляет Он вдруг и все страсти наши, но оставляет их в нас, чтоб они вели с нами брань до самой смерти, для таковой же цели, именно, чтобы испытывать нашу к Нему любовь и покорность воле Его и научать нас борьбе духовной.

Пусть ты верно и постоянно идешь путем добродетели, не уклоняясь ни направо, ни налево; не думай, что враг отстанет от тебя. Нет, слышал уже ты, что враг, когда видит, что все его покушения совратить тебя на зло безуспешны, идет потихоньку вслед тебя и ублажает, как живущего во всем богоугодно. Вот это и есть последнее его искушение. Отзывается это вражье нас величание самомнением, самочувствием и самодовольством; а от них порождаются тщеславие и гордость, из которых тщеславие снедает всю цену дел наших, если есть какие добрые, а гордость делает нас противными Богу. Внимай и всячески отбивайся от этих вражеских ублажений, не давая им проходить до сердца, а отражая с первого момента, как они коснутся слуха души твоей.
Чтоб не подвергнуться грозящей тебе от этого беде, держи всегда ум свой собранным в сердце и будь всегда готов к отражению этих вражеских стрел. Стоя там внутри, как военачальник среди бранного поля, избери удобное для брани место, и укрепив его как следует, не оставляй никогда, но там укрывайся и оттуда воюй. Место это и укрепление его и вооружение есть искреннее и глубокое сознание своей ничтожности, что ты и беден, и слеп, и наг, и богат одними немощами, недостатками и неодобрительными делами, неразумными, суетными и грешными. Установившись так, никогда не позволяй уму своему выходить из этого укрепления вовне, и особенно воздерживайся от странствования по своим, как тебе кажется, плодоносным полям и садам, т. е. твоим добрым делам. Если будешь держать себя так, стрелы вражеского ублажения пагубного не достанут тебя, а если и упадет к тебе какая, ты тотчас увидишь ее, отразишь и выбросишь вон.

Случается иной раз, что тогда как душа томится в охлаждении, безвкусии ко всему духовному, враг нападает сильнее, воздвигая дурные помыслы, срамные движения и прельстительные сновидения. Цель у него та, чтоб, вдавшись в нечаяние от чувства оставления Божия, человек опустил руки и склонился на что-либо страстное, ибо после этого ему уже легко увлечь его опять в водоворот греховной жизни. Зная это, стой твердо. Пусть бушуют волны греховные окрест сердца, но пока есть у тебя нехотение греха и желание пребыть верным Богу, кораблик твой цел. Благодать Божия отняла у тебя свои утешения, но она близ есть и наблюдает и не оставит тебя без помощи, пока произволение твое стоит на стороне добра. Стой же твердо, воодушевляясь уверенностью, что буря эта скоро пройдет, а вместе с нею прекратится и сухость твоя. Верь, что это попущено тебе на добро тебе, ибо перетерпев это время искушения, выйдешь из него с большим узнанием своей немощи, с большим смирением и большею уверенностью во всегда готовой тебе помощи Божией.

О грехе

Когда бываешь духовно ранен, впадши в какое-либо прегрешение, по немощи своей или по худонравию своему (разумеются грехи простительные: недолжное слово сорвалось, рассердиться пришлось, мысль худая промелькнула, желание недолжное поднималось и подобно), не малодушествуй и не мятись попусту и без толку. Первое, что нужно, — не останавливайся на себе, не говори: «Как я такой потерпел это и допустил?!» Это вопль гордостного самомнения. Смирись, напротив, и, воззрев ко Господу, скажи и восчувствуй: «Чего другого и ожидать было от меня, Господи, столь немощного и худонравного». И тут же возблагодари Его, что на этом только остановилось дело, исповедуя: «Если б не Твоя безмерная благость, Господи, не остановился бы я на этом, а всеконечно впал бы еще в худшее что».
Однако ж, сознаваясь так и таким себя чувствуя, поопасись допустить беспечную и поблажливую мысль, что поскольку ты таков, то будто право некое имеешь делать что-либо неподобающее. Нет, несмотря на то что ты немощен и худонравен, все неподобающее, делаемое тобой, вменяется тебе в вину. Ибо все происходящее от тебя, произволением одаренного, произволению твоему принадлежит, и как доброе бывает тебе в одобрение, так худое в осуждение. Потому, сознав себя худым вообще, сознай вместе и виновным в том худе, в которое впал в настоящий час. Осуди себя и укори, и притом себя одного, не озирайся по сторонам, ища на кого бы свалить вину свою. Ни люди окружающие, ни стечение обстоятельств не виноваты в грехе твоем. Виновно одно злое произволение твое. Себя и укоряй.
Однако ж не будь похож и на тех, которые говорят: «Да, я это сделал, и что ж такое?» Нет, после сознания и самоукорения, поставив себя пред лицом нелицеприятной правды Божией, поспеши возгреть и покаянные чувства: сокрушение и болезнование о грехе не столько по причине унижения себя грехом, сколько по причине оскорбления им Бога, столько милостей тебе лично явившего, в призвании тебя к покаянию, в отпущении прежних грехов, в допущении ко благодати таинств, в хранении тебя на добром пути и руководстве по нему.
Чем глубже сокрушение, тем лучше. Но как бы ни было сильно сокрушение, и тени не допускай нечаяния помилования. Помилование уже совсем готово, и рукописание всех грехов разодрано на Кресте. Ожидается только раскаяние и сокрушение каждого, чтоб и ему присвоить силу крестного заглаждения грехов всего мира. С этим упованием пади ниц душой и телом и вопий: Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей (Пс. 50: 3) — и не преставай вопить, пока не восчувствуешь себя виновным-милуемым, так чтоб вина и милование слились в одно чувство.

Пусть... чей-нибудь грех будет не только явный, но и очень тяжкий и исходит из ожесточенного и нераскаянного сердца, ты и при этом не осуждай его, но возведи очи ума твоего к непостижимым и дивным судам Божиим, и увидишь, как многие люди, бывшие прежде пребеззаконными, потом каялись и достигали высокой степени святости, и как, с другой стороны, иные, стоявшие на высокой степени совершенства, падали в глубокую пропасть. Смотри, не подвергнуться бы и тебе такому бедствию за осуждение.
Потому стой всегда со страхом и трепетом, боясь более за себя самого, чем за другого кого. И будь уверен, что всякое доброе слово о ближнем и радость о нем суть в тебе плод и действие Святого Духа, как, напротив, всякое о нем худое слово и презрительное его осуждение происходят от твоего злонравия и диавольского тебе внушения. Почему, когда соблазнишься каким-либо недобрым поступком брата, не давай очам своим сна, пока не изгонишь из сердца своего сего соблазна и совершенно не умиришься с братом.

Если случится тебе впасть в какое-либо простительное погрешение делом или словом, именно обеспокоиться какой-либо случайностью, или осудить, или услышать, как осуждают другие, или поспорить о чем, или испытать движение нетерпения, суетливости и подозрения других, или пренебречь о чем, — то не следует крайне смущаться или скорбеть и отчаиваться, помышляя о том, что ты сделал, тем более прилагать к тому печальные о себе мысли, что верно тебе никогда не освободиться от таких слабостей, или что сила твоего произволения работать Господу слаба, или что ты не как следует шествуешь путем Божиим, — при всяком подобном случае обременяя душу свою тысячами и других страхов, от малодушия и печали.
Ибо отсюда что выходит? То, что ты стыдишься предстать перед Богом с дерзновением, как оказавшийся неверным Ему, напрасно тратишь время на рассматривание, сколько времени пробыл ты в каждом погрешении, соединился ли с ним и возжелал его или нет, отверг ли такой и такой помысел или нет, и подобное. И чем больше мучишь себя так, тем больше увеличивается в тебе расстройство духа, тут и нехотение исповедаться. Но и когда пойдешь на исповедь и исповедуешься со смутительным страхом, и после исповеди опять не находишь покоя, ибо тебе кажется, что не все сказал. И живешь ты, таким образом, жизнью горькою, неспокойною и малоплодною, напрасно тратя много времени. И все это происходит оттого, что мы забываем о своей естественной немощи, и выпускаем из виду, как следует душе относиться к Богу, именно, что когда душа впадает в какое-либо простительное и несмертное погрешение, то ей следует со смиренным покаянием и с надеждою обращаться к Богу, а не томить себя излишнею о том печалью, трудом и горечью.
Говорю это о простительных согрешениях, ибо только в них уместно падать душе, воспринявшей строгую жизнь. Мы обращаем речь свою к тем, которые живут духовною жизнью и деятельно ищут преуспеяния в ней, всячески избегая грехов смертных. Для тех же, которые живут не строго, а как случится, не тревожась, если и смертным грехом оскорбят Бога, нужно другое слово. Им необходимо глубоко скорбеть и горько плакать, строго всегда обсуждать свою совесть, и исповедовать без жаления себя все грехи свои, и никаких не должны они по нерадению лишать себя средств, необходимых к уврачеванию и спасению их.
Покаяние всегда должно быть воодушевлено и проникнуто крепким упованием на Бога и при легких каждодневных падениях, а тем более при более тяжких погрешениях, чем обычные, в которые падает иногда и усердный раб Божий, по попущению. Ибо сокрушение покаянное, которое только мучит и грызет сердце, никогда не восставляет души в благонадежное настроение, если не бывает соединяемо с твердой надеждой на милосердие и благость Божию. Такая надежда непрестанно должно исполнять сердца ревнующих достигнуть высших степеней христианского совершенства. Оно оживляет и приводит в напряжение все силы души и духа. Но многие, вступившие на путь духовной жизни, не заботясь о нем, останавливаются в своем течении с сердцем расслабленным, не подвигаясь вперед, за что негожими бывают к получению благодатных благ, которые разместил Господь на пути этом и которых обыкновенно сподобляются одни ревнители, с неослабным усилием по нему текущие все вперед и вперед.
Более же, испытывающие какую-либо тревогу сердечную, или какое-либо недоумение, или раздвоение в совести своей, должны обращаться к духовному отцу своему, или к другому кому, опытному в деле духовной жизни, сопровождая это молитвой с надеждой, да откроет Господь через них истину и подаст успокоительное разрешение недоумений и смущений, и затем совершенно успокаиваться на их слове.

Знай, возлюбленный, что диавол ни о чем другом не заботится, как о погибели каждого из нас, и что не одним и тем же способом ведет со всеми борьбу. Представлю тебе пять нравственных состояний людей и опишу соответственные им козни, обходы и искушения вражеские. Состояния эти следующие: одни пребывают в рабстве греху, и помышления не имея об освобождении от него; другие хотя помышляют об этом освобождении и желают его, но ничего не предпринимают, чтобы достигнуть его; есть и такие, которые по освобождении от уз греха и приобретении добродетелей падают опять в грех с большим растлением нравственным. Из этих последних одни в самопрельщении думают, что, несмотря на то, все еще идут к совершенству; другие в беспечности оставляют путь добродетели; иные самую добродетель, какую имеют, превращают в повод и причину зла для себя.
На каждого из таковых враг действует, в соответствии с его настроением.

Великий Бог и Вседержитель не довольствовался тем, что создал тебя по Своему образу и подобию; ни тем, что когда ты согрешил и оскорбил Его, и ниспал из своего достоинства, Он послал Сына Своего Единородного пожить тридцать три года на земле, чтобы взыскать тебя и, приняв страшные страдания и мучительную крестную смерть, искупить тебя и спасти из рук диавола, которому ты поработил себя грехом, и снова возвысить тебя в достоинстве. Но, кроме того, учредил Он и таинство Тела и Крови в пищу тебе для соединения с естеством твоим всей силы Христовой. Это проявление предельной любви Божией к тебе сделай для себя предметом постоянного познания и углубления, чтобы увидеть ее бессмертность, чтобы тем более и более воспламенять свое устремление и любовь к Богу. Подумай о том, когда Он стал любить тебя, и увидишь, что этому нет начала. Сам Он вечен по Божественному естеству Своему, и вечна и любовь Его к тебе, по которой Он прежде всех веков положил в совете Своем даровать тебе Своего Сына неким дивным и непостижимым образом. Подумай также, что всякая взаимная человеческая любовь, как бы велика она ни была, имеет меру и предел. Одна Божественная любовь к нам не имеет предела. Ради этой любви Он отдал Сына Своего, единосущного и равного Ему по величию и беспредельности. Любовь Его такова, каков Дар, и, наоборот, – таков Дар Его, какова любовь. И то и другое столь велико, что большей меры невозможно и вообразить. Воздай же ты за эту безмерную любовь, по крайней мере, возможной для тебя мерой. Подумай еще, что Бог полюбил нас не по какой-либо необходимости, но только по Своей естественной благости, возлюбил вне зависимости от чего бы то ни было, Сам по Себе, любовью столь безмерной, сколь и непостижимой. Подумай, что с нашей стороны не могло быть никакого достойного воздаяния за эту любовь. Подумай, что любовь эта, по чистоте ее, не смешана, как наша любовь, с ожиданием какого-либо добра от нас, ибо Все – блаженный Бог не имеет в нем нужды. И если Он излил на нас неизреченную благость и любовь, то не ради Своего блага, а только для блага нашего.

Это святейшее таинство, это всепобедительное орудие, более же Христос, существующий в этом таинстве, может быть действенно приемлемо двояким образом; во-первых, таинственно, в таинстве Тела и Крови Христовых, с должным приготовлением, т. е. сокрушением, исповедью, очищением через епитимию и необходимым постом, во-вторых, духовно и мысленно в уме и сердце. Первое может иметь место столь часто, сколько это возможно, по обстоятельствам внешним, внутреннему состоянию, и по усмотрению духовного отца, а второе — каждое мгновение, так что тебе можно всегда иметь в руках это мощное оружие и ограждаться им от врагов непрестанно. Внемли же этому и Святых Христовых Тайн причащайся сколько можно чаще, как только имеешь разрешение от духовного отца своего; мысленно же и духовно вкушать Христа Господа ревнуй непрерывно.

Если истинно желаешь добродетельно пройти течение настоящей жизни, не имей другой при этом цели, кроме той, чтоб обретать Бога, где Он неблаговолит явить Себя и тебе; и когда будешь сподобляем этого, пресекай всякое другое дело, и не подвигайся в нем вперед, забудь все другое, и упокоевайся в едином Боге твоем; когда же благоугодно будет величеству Его взяться от тебя, и перестать являть близость Свою к тебе в настоящем случае, тогда опять можешь обращаться к обычным твоим духовным упражнениям и продолжать их, имея в виду все ту же цель. то есть обрести через них Возлюбленного твоего, чтоб обретши Его, снова поступить так же, как сказал я выше, то есть пресечь деланное делание, чтоб упокоеваться в Нем едином. Заметь сказанное тебе хорошо, ибо много есть духовных лиц, которые лишают себя спасительного плода мира от духовных своих деланий тем, что продлевают их, полагая, что потерпят ущерб, если не доведут их до конца, в уверенности, ложной конечно, что в этом и состоит совершенство духовное, — следуя таким образом воле своей, они много трудят и мучат себя, но не получают покоя истинного и мира внутреннего, в котором воистину обретается и упокоевается Бог.

Так как Бог богов и Господь господ для того благоволил создать душу твою, да будет она обиталищем и храмом для Него Самого, то тебе надлежит иметь ее в большом почете и не допускать ее унижаться склонением на что-нибудь, низшее ее. Все желание твое и надежда да будет всегда обращено к этому невидимому посещению Божию. Но знай, что Бог не посетит души твоей, если не найдет ее уединенной в себе самой. Бог хочет, чтоб она была уединенна в себе, т. е. была без всяких помыслов, сколько может, без всяких пожеланий, более всего же без собственной своей воли. В последнем отношении не следует тебе самому по себе, без рассуждения, принимать какие-либо строгие подвиги и лишения произвольные, или искать поводов как-нибудь пострадать по любви к Богу, следуя одному внушению собственной воли. На это должно тебе иметь совет духовного отца твоего, который руководит тебя как наместник Божий. Его и во всем слушай, и Бог, посредством его, действительно направит волю твою на то, что Сам хочет и находит благотворным для тебя. Никогда ничего не делай по одной воле своей, но да делает в тебе Сам Бог одно то, чего желает от тебя. Хотение твое да стоит всегда свободно от тебя самого, т. е. сам собой не желай ты ничего и если и хочешь чего, да будет хотение твое таково, чтоб, будет то, чего хочешь, или нет, или даже будет противоположное тому, нисколько не скорбеть о том, но быть спокойным духом, как бы ты ничего и совсем не хотел.
Такое настроение и есть истинная свобода сердца и уединенность, когда оно не бывает связано ни умом, ни волею в отношении к чему-либо. Если таким образом представишь ты Богу душу свою, столь упраздненною, свободною и единичною в себе, то увидишь, какие дивные действия возблаговолит Он произвести в ней; главное же, Он осенит тебя божественным миром, который есть дар, имеющий соделаться в тебе вместилищем всех других даров.