Нил Сорский

А чтобы при делании умной молитвы не впасть в прелесть, не допускай в себя никаких представлений, никаких образов и видений, ибо парения, сильные мечтания и движения не перестают быть и тогда, когда ум стоит в сердце и совершает молитву, и никто не в состоянии владычествовать над ними, кроме достигших благодатью Святого Духа совершенства и кроме приобретших Иисусом Христом непоколебимость ума.

Относительно же молитвы никогда не нужно быть нерадивым, ни здоровому, ни немощному. Даже и при отправлении естественной нужды ум сокровенно да поучается, - со страхом и это надобно совершать.

Боримому же какою-либо страстью надобно старательно противиться ей, сказали отцы.

Разнообразны, сказали отцы, восстания на нас мысленной брани, победы и поражения в ней: прежде - внушение, затем - сочетание, потом - сосложение, затем - пленение и потом страсть.

Против всех помыслов злых надобно призывать на помощь Бога, поскольку мы [сами] не всегда имеем силу сопротивляться лукавым помыслам.

Скажем, например, о блудной страсти: если кто борим страстью к какому-нибудь лицу, то надобно ему всячески удаляться от того: и от собеседования, и от сопребывания, и от прикосновения к одежде его, и от обоняния. Ибо кто всего этого не остерегается, тот совершает страсть и любодействует помыслами в сердце своем, сказали отцы, сам в себе печь страстей распаляет, как зверя вводя лукавые помыслы.

...не надлежит иноку приобщаться тому, что ему противоборствует, но [должно] удаляться от приближения ко всему, в чем искушается свобода его.

...хлеб нужнее всего из всей пищи, так и память смерти – из прочих добродетелей; и как голодному невозможно не вспоминать о хлебе, так и хотящему спастись – не вспоминать о смерти.

Целомудрие же и чистота — это не внешняя только жизнь, но — «сокровенный сердца человек» (1 Пет. 3:4), когда хранит себя чистым от скверных помыслов.

...надобно понуждать себя молчать мыслью и в отношении помыслов, кажущихся правыми, и взирать постоянно в глубину сердечную и говорить: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» - все; иногда же половину: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя»; и, опять изменив, говори: «Сыне Божий, помилуй мя», - что и удобнее новоначальным, как сказал Григорий Синаит. «Надобно же, - говорит, - делать перемену не часто, но - изредка». Прибавляют же ныне отцы к молитве слово: сказав «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», тотчас говори «грешного». И это допустимо, наиболее же подходит нам грешным. И так говори прилежно, стоя ли, или сидя, или лежа, ум в сердце затворяя...

Есть же некоторые, которые «ничем» превозносятся, то есть хорошим голосом при пении или ясностью произношения в речи, пении и чтении, – ведь какая похвала от Бога человеку за то, что не его волей совершается, но естественным называют отцы? А иные искусством в рукоделии гордятся, – и это тому же подобно. Есть такие, которые и тем кичатся, что [происходят] от родителей, известных в мире, или что родственников среди преимуществующих в славе мира имеют, или если кто-либо сам в каком-то сане или чести в миру был. И это – безумие. Ибо это скрывать надобно.

Гордыней же святой Исаак называет не то, когда в уме промелькнет гордый помысел, и не то, если побеждается кто-либо ею по временам, ибо за одно, сказал он, невольное движение помысла Бог не казнит и не осуждает человека; даже если в какой-то момент и согласимся с помыслом, но тотчас же отвергнем страсть, – не обвиняет и не требует ответа Господь за таковое наше нерадение, но за то, когда ум человека принимает этот помысел за истину, как уместный и полезный ему, и не считает его жестоко ему вредящим.

...Все согрешившие и не покаявшиеся отсылаются в вечные муки праведным судом Божиим, и люто трепещут, и восклицают, и плачут напрасно? Как же не заплачем мы и не зарыдаем, когда представим в уме страшные и лютые те муки, т. е., как сказано в Писании: огонь вечный, тьму кромешную, пропасть глубокую, червя лютого неусыпающего, скрежет зубов и все прочие бедствия, ожидающие много согрешивших и Бога Преблагого сильно прогневавших лукавым нравом, из которых первый – я, окаянный?

...о помыслах нечистых, врагом душ наших приносимых, из-за них не очень поглощайся скорбью, не ужасайся, потому что не только нам, немощным и страстным, они досаждают — говорят отцы, — но и достигшим преуспевания, и в достохвальном житии пребывающим, и благодати духовной отчасти сподобившимся. И у них бывает много борьбы из-за таких помыслов, и в подвиге великом они оказываются, и благодатью Божией едва отгоняют их, стараясь всегда их отсекать.

Об искушении же что ты говоришь, — это младенческий обычай немужественной души, тебе же подобное не свойственно. И когда случится с тобой такое, подвизайся, чтобы оно не овладело тобой, и утверди сердце свое в уповании на Господа (см. Пс. 111:8), и скажи в себе так: «Имею Господа, хранящего меня, и без Его воли никто не может мне ни в чем повредить. А если Он попустит что-либо на меня, чтобы я пострадал, то я принимаю это без лютой злобы и не хочу упразднить Его желание, поскольку Господь более меня знает и желает мне полезного. И я за всё это благодарю благость Его». И так, по благодати Божией, будешь иметь благое дерзновение. Против искушения тоже вооружайся всегда молитвой. И в каких местах подобное с тобой случится, туда в особенности старайся приходить и, воздев руки крестообразно, Господа Иисуса призывай. И с помощью Вышнего «Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем» (Пс. 90:5).

Когда мне предстоит что-либо сделать, я прежде всего исследую Божественные Писания (ср.: Ин. 5:39) и, если не найду согласного с моим соображением о начинании дела, откладываю то дело, пока не найду. Когда же найду, с помощью благодати Божией, - исполняю дело с благим дерзновением как одобренное. От себя же творить не смею, поскольку я невежда и поселянин.

Если людям не безызвестно, какое бремя можно понести мулу, какое ослу и какое верблюду, и посильное каждому нагружают, так же и горшечнику известно, сколько времени сосуды держать в огне, чтобы, дольше пробыв, не растрескались и, также, прежде достаточного обжига вынутые, негодными не оказались, – если такой разум у человека, то не гораздо ли лучше, и без меры лучше, знает разум Божий, сколько каждой душе надобно навести искушений, да искусна будет и пригодна к Небесному Царствию и не только будущей славы, но и здесь утешения от Благого Духа сподобится.

...когда из-за многих трудов и подвигов, которые стяжал человек, и страданий, которые претерпел он за добродетель, прилепляется ему помысел гордыни, по причине жития его благоговейного. А если местоположением монастыря кичиться и тем, что он лучше и братии в нем множество, – это гордыня мирских, сказали отцы; или, по установившемуся теперь обычаю, владением селами, приобретением многих имений и преуспеянием в славе мирской величаться – о них что и скажем?!

Не пожелай также допускать бесед с близкими некогда друзьями, которые о мирском рассуждают и занимаются попечениями о бессмысленном — о прибыли монастырского богатства и накоплении имущества, — которым кажется, что они исполняют это как благое дело, и которые от непонимания Божественных Писаний или от своих пристрастий полагают, будто совершают добродетель. И ты, человек Божий, с такими не общайся. Не следует же на таких и словами набрасываться, ни поносить, ни укорять их, но следует оставить это Богу, ибо силен Бог исправить их (см. Рим 14:4).

<Хульный> помысл бесстыден и крайне лют. Нападает же он крепко и непрерывно. И не только сейчас, но и в древности он являлся — и великим отцам, и святым мученикам, и даже в то самое время, когда мучители хотели предать их тела на мучения и горькую смерть за исповедание веры в Господа Бога нашего Иисуса Христа. А побеждать этот помысел надо так — не свою душу, но нечистого беса считать его виновником. Говорить же против хульного духа следующее: «Отойди от меня, сатана! Господу Богу моему поклонюсь и Тому единому послужу" (см. Мф. 4:10; Лк. 4:8). Тебе же хула твоя на голову твою возвратится, и тебе припишет ее Господь. Отступи же от меня. Бог, создавший меня по образу Своему и подобию, да упразднит тебя».