Григорий Богослов

Силы, окружающие Бога, и служебные духи — есть вторые светы, отблески Света первого.

Ангелы, Архангелы, Престолы, Господства, Начала, Власти, Светлости, Восхождения, умные силы, или Умы, имеют чистую, природу без примесей, непреклонную или трудно склоняемую к злу. Они непрестанно ликуют вокруг Бога. Они или от первой Причины озаряются чистейшим, святейшим озарением, или, по мере естества и чина, иным способом от высших к низшим принимают озарение.

Без милостыни и молитва бесплодна, без нее все нечисто, все бесполезно, без нее теряется большая часть добродетели.

...Надобно очистить сперва самих себя, а потом уже беседовать с Чистым.

Господь жаждет, чтобы Его жаждали, и напояет желающих пить; принимает как благодеяние, если просят у Него благодеяния, Он доступен и щедро подает великие дары, с большей радостью дает, чем иные принимают сами. Только не обнаружим в себе низкой души, прося того, что маловажно и недостойно Дающего.

Поклонение или моление Духом означает не иное что, а то, что Дух Сам Себе приносит молитву и поклонение.

Смотри, чтобы не уловила тебя в обман суетная слава — это западня для людей, недалеких умом.

Не было бы, братия, ничего несправедливее нашей веры, если бы она была уделом одних мудрых и избыточествующих в слове и в умственных доводах, а простому народу надлежало бы оставаться без приобретения веры.

Причина неустройства — твердость, соединенная с неблагоразумием, невежеством и злым порождением последнего — дерзостью, ибо дерзость есть плод невежества.

Меры Божии уравниваются с нашими мерами: какими здесь меряем друг друга, такими и великий Бог воздаст людям.

Дерзость есть смелость, где не нужно бы отваживаться.

Не уязвляйся мыслью, уносясь в порывах своих за облака. Часто падение поднимало с земли на высоту, а возвышение низвергало на землю. У Бога положен такой закон: благоволить к плачущим и отсекать крылья высокомерным. Не малыми мерами измеряй путь своей жизни. Если ты опередил возвращающегося назад или самого порочного, то не думай, что достиг уже предела добродетели. Превзойти немногим – еще не верх совершенства. Для тебя мерой должны быть заповедь и Бог. А ты далеко еще от Бога, хотя идешь и быстрее других.

...Христос противопоставляет пост искушениям, а у нас знаменует он умерщвление со Христом и служит предпразднственным очищением. Христос постился сорок дней, потому что Он Бог, а мы соразмерили пост с силами, хотя ревность убеждает некоторых простираться и сверх сил.

После того как враг, искушая Христа, отступил от мужественной плоти, побежденный сорокадневным невкушением пищи; к большему стыду преткнувшегося в этом опыте, дан закон о желанном изнурении в подвигах.

Иметь смиренномудрие значит не думать о себе и того, чего бы заслуживал.

Богатые! Послушайте сказавшего: «когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс. 61:11); знайте, что полагаетесь на вещь непрочную. Нужно облегчить корабль, чтобы легче было плыть. Может быть, отнимешь что-нибудь и у врага тем, что к нему перейдет твое имущество.

Зависть есть сокрушение о благоуспешности ближних.

Если жалоба несправедлива, то делается клеветою.

Приходил, приходил ты ко мне, злобный, но остановлен. Как скоро заметил я дым, догадался, что будет и огонь. Сильное зловоние — явный признак змия. А я поднимаю Крест. Он страж моей жизни; он связывает собою весь мир и приносит его Богу. Убойся Креста, отойди, не являйся вторично.

Таков умысел завистливого велиара. Он всегда преследует ненавистью человеческий род и не терпит, чтобы земные делались небесными, потому что сам за свое злоумышление низвержен с неба на сию землю. Он, злосчастный, возжелал иметь славу первой красоты и великую царственную честь Самого Бога, но вместо света облекся в ужасную тьму. Потому и увеселяется всегда темными делами, имеет здесь владычество над мрачным грехом.

Никто не разнообразен столько в изобретательности, сколько искусный на зло противник наш.

Никто не избежит его злобы, если не имеет всегдашним помощником Христа.

Бог Слово не истребил диавола единым движением воли, которым создал целый мир и которым мог бы погубить и его, если бы захотел, ибо трудно укрыться от разгневанного Бога. Однако оставил врага моего и попустил ему быть среди добрых и злых, и воздвиг между ними жестокую брань, чтобы как враг подвергался и здесь ужасному позору, сражаясь с теми, которые немощнее его, так и подвизающиеся в добродетели всегда прославлялись, очищаясь в жизни, как золото в горниле. Впоследствии, может быть и скоро, когда вещество сгорит и наступит огненное воздаяние, понесет наказание этот неукротимый, уже во многом заранее смиренный в мучимых служителях своих. Ибо такова казнь породившему зло.

Диавол — или глубочайшая тьма, или, если откроешь его, тотчас превращается в светлого ангела и обольщает умы кроткою улыбкою. Почему и нужна особенная осторожность, чтобы вместо света не встретиться со смертью.

О, если бы не похитил меня неприязненный диавол и не скрыл в темницах ада, за ненавистными затворами тьмы! Он страшен и злокознен для друзей Твоих, Господи. Но знаю, что избегну его, если Ты обо мне  памятуешь и непрестанно ограждаешь меня словом Своим и мыслью о Тебе.

Будь медлен на злое дело, а скор ко спасению... Ибо равно худы и готовность на худшее, и медленность к лучшему.

Если не в наших силах остановить стремление зла, то по крайней мере ненавидеть и стыдиться его есть не последняя степень благочестия.

Божество, по естеству благое, нимало не виновно во зле, и злые дела принадлежат произвольно избирающему злое.

Из зол явное зло менее опасно; вреднее же то, которого не признают злом.

Пришел ты, диавол, знаю твои замыслы: пришел ты, завистливый, лишить меня вожделенного и вечного света. Как же, будучи тьмою, явился ты мне светом? Не обманешь этой лживостью. И за что ты всегда воздвигаешь на меня такую жестокую брань и явно, и тайно? В чем завидуешь благочестивым после того, как изверг ты из рая первого Адама – Божию тварь; грехом перехитрил мудрую заповедь и сладостной жизни предложил горькую пищу? Как мне убежать от тебя? Какое средство изобрести против страданий своих? Сперва неважными грехами, как ручей, впадаешь ты в сердце, потом открываешь себе широкую дорогу, а там уже входишь большою и мутною рекою, пока не поглотит меня твоя пасть, или бездна. Но отступи от меня дальше и налагай свои руки на те народы и города, которые не уразумели Бога, а я – Христово достояние, я стал храмом и жертвой, потом буду богом, когда душа вступит в соединение с Божеством.

Кто сделал недоброе дело, тому сомнительный помощник — красноречие.

Маловажному не противься слабо, чтобы не встретиться с худшим.

...Хотя каждый, дарованный мне Богом, член <тела>, и сам в себе полезен, и для полезной дарован цели, однако же грех обратил его для меня в оружие смерти.

Мне и малые проступки кажутся достойными слез, потому что грех есть отчуждение от Бога. Как же могу стерпеть, когда утрачиваю Бога?

Отречение от Бога бывает двоякое: словом и делом.

Тот зрячий слепец, кто не видит, как пагубен его грех. Уметь открывать следы зверя — признак острого зрения.

Если чрево у тебя на замке, то, может быть, спасешься от греха. А если двери у него открыты, то боюсь, чтобы персть не сделалась наглою. Когда тело усмирено, тогда усмиряется вместе и бесстыдная похоть.

Надо без ропота принимать любой поворот кормила, которым Бог изводит меня из борьбы и жизни, пока не войду в тихую пристань...

Бог самодостаточен и не нуждается ни в чем человеческом и маловажном. Тем менее радуется Он недостойным прошениям, напротив, жертвой нечестивого, даже если это телец, гнушается, как псом, и даже если это ладан, оскорбляется, как богохульством (Ис. 66:3). Ценит же Он одну ту жертву, которую приносят Чистейшему чистые руки, высокий и очищенный ум.

Бог есть Свет и Свет высочайший, так что всякий другой свет, сколько бы ни казался сияющим, есть только слабый Его луч или рассеивающийся отблеск.

Бог есть высочайший Свет, неприступный, несказанный, не умом постигаемый, не в слове изреченный, просвещающий всякую разумную природу. Он то же в духовном мире, что солнце в чувственном; по мере постижения возбуждающий к Себе любовь, и по силе любви заново постигаемый; только Сам для Себя созерцаемый и постижимый, а на существующее вне Его изливающийся лишь частично. Говорю это о Свете, созерцаемом в Отце и Сыне и Святом Духе, богатство Которых в единосущности и едином излучении света.

Что солнце для существ чувственных, то Бог – для духовных: одно освещает мир видимый, Другой – невидимый. Одно делает глаза солнцевидными, Другой – разумные естества богоподобными. И как солнце дает возможность видящему – видеть, а видимому – быть видимым, само же гораздо превосходнее видимого, так Бог, устроивший, чтобы существа мыслящие имели дар мышления, а мыслимые были предметом мышления, Сам выше всего мысленного. И всякое желание останавливается на Нем, далее никуда не простираясь.

Пусть не удивляются те, кто не может постичь неизмеримой глубины Божиих установлений, по которым все совершается.

Мы должны веровать, что есть Промысл, все содержащий и все связывающий в мире. Ибо тем существам, которым необходим Творец, необходим и Промыслитель, иначе мир, носимый случаем, как корабль вихрем, должен был бы мгновенно разрушиться в первоначальный хаос из-за беспорядочных движений вещества.

У Бога все перед очами, и что будет, и что было, и что есть теперь. Для меня такой раздел положен временем, что одно впереди, другое позади; а для Бога все сливается в одно, и все держится в мышцах великого Божества.

О Ты, Который превыше всего! Что иное позволено мне изречь о Тебе? ибо Ты невыразим никаким словом. Как воззрит на Тебя ум? Ибо Ты непостижим никаким умом. Ты один неизречен, потому что произвел все, выразимое словом! Ты один непознаваем, потому что произвел все, объемлемое мыслью. Тебе воздает честь все одаренное разумом! К Тебе устремлены общие желания, Тебя жаждут все сердца, к Тебе все воссылает моления, Тебе все, постигающее Твои повеления, изрекает безмолвную хвалу. Тобою единым все пребывает, к Тебе все стремится, Ты Начало и конец всего. О, Всеименуемый! Как назову Тебя, единого Неименуемого? Да и какой небесный ум проникнет сквозь заоблачные покровы? Будь милосерден, о Ты, Который превыше всего! Ибо что иное позволено мне изречь о Тебе?

Природа, как на общем пиршестве, предложила тебе все и что нужно для тебя, и что служит к твоему удовольствию, чтоб ты, сверх прочего, из самых благодеяний познал Бога, и из своих потребностей приобрел больше сведений о себе самом.

Не будем почитать Бога таким же несовершенным Художником, как мы сами, не будем предполагать неустройства в управлении миром потому только, что нам неизвестен образ управления.

Един есть Бог безначальный, беспричинный, не ограниченный ничем, ни прежде бывшим, ни будущим, объемлющий вечность, беспредельный; великий Отец благого, великого Единородного Сына, Который в рождении Сына не потерпел ничего свойственного телу, потому что Он – Ум. Един есть Бог иной (по ипостаси), но не иной по Божеству – Слово Бога, живая печать Бога, живая печать Отчая, единый Сын Безначального и Единственный Единственного, во всем равный Отцу кроме того, что Один всецело пребывает Родителем, а Другой – Сыном. Основатель и Правитель мира, Сила и Мысль Отца. Един Дух – Бог от благого Бога.

Гнев — небезопасный для всякого советник; что предпринято в гневе, то никогда не бывает благоразумно.