Афанасий Великий

...Веру утверждают не изречения, но смысл и благочестивая жизнь.

Облекшийся верою крестною пренебрегает и тем, что естественно, и не боится смерти за Христа.

«Но я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: «Исповедую Господу преступления мои», и Ты. снял с меня вину греха моего» (Пс. 31:5).Как человек, крещаемый человеком, то есть священником, просвещается благодатью Духа Святого, так и исповедующий в Покаянии грехи свои приемлет оставление их через священника благодатью Иисуса Христа.

Если кто-нибудь, начав покаяние, удержит свою душу от злых желаний и даст обет Богу, что не будет уже повторять сделанных им грехов, и в таком расположении назавтра умрет, то Бог примет его покаяние, как и разбойника. Ибо начинать покаяние в воле человека, а жить или умереть – зависит от Бога. Бог, по Благости Своей, многих начинавших покаяние восторгает от земли для их пользы, предвидя, что они опять пали бы и погибли, если бы дольше жили.

Естество человеческое само по себе недостаточно к тому, чтобы изгонять бесов, а может это делать только силою Духа.

Ни один демон не терпит и имени Христова, но едва слышит его, как предается бегству.

Злой демон и обманщик диавол, не имея смелости действовать открыто, зная человеческую любовь к истине, ложно принимает на себя вид истины и извергает яд свой на тех, которые идут в след его. Так этот льстец обманывает людей пустою наружностью, похищая каждого и вовлекая в свою пучину греха.

Измысливший ереси диавол, по причине смрада собственной его злобы, употребляет изречения Писания, чтобы, под покровом их насеяв яд свой, обольстить простодушных.

...Не будет <Бог> Господом сущего, если зло, как... говорят, само по себе имеет самостоятельность и сущность.

Зло не от Бога и не в Боге, его не было в начале и нет у него какой-либо сущности, но люди сами, с утратою представления о добре, по своему произволу стали примышлять и воображать не сущее.

Преступив заповедь Божию, Адам впал в греховные помышления не потому, чтобы Бог сотворил эти помыслы, уловляющие нас, но потому, что диавол посеял их обманом в разумной природе человека, впавшей в преступление и удалившейся от Бога, так что диавол утвердил в естестве человека и закон греха, и смерть, царствующую через грех.

Когда пришел Господь наш Иисус Христос, мы усовершенствовались, освободившись от греха.

Человек согрешил и пал, а с падением его все пришло в смятение.

Каждая стихия не противоборствует другой, стремясь к тому, что свойственно ей по природе, но все они соблюдают между собою согласие, признавая соединившего их Господа.

Путь к Богу не так далек от нас, как превыше всего Сам Бог; Он не вне нас, но в нас самих...

Видя порядок и стройность вселенной, необходимо представлять Властителя вселенной Бога, и при том одного, а не многих.

Хотя и невидим Он очам, но порядок и согласие вещей противоположных дают уразуметь их Правителя, Распорядителя и Царя.

Божие лицезрение и знание превосходит силы всех тварей.

Всемогущее и святейшее Слово Отца, обтекая все и повсюду проявляя силы Свои и освящая все видимое и невидимое, все содержит и объемлет в Себе, так что ничего не оставляет не причастным Своей силе, но все и через все, каждое существо порознь и все существа вместе оживляет и сохраняет.

Из дел нередко познается и такой Художник, Которого мы не видали.

В делах церковных нужны не отборные слова, но Апостольские правила и старание не соблазнить даже единого от малых (Мф. 18:6; Лк. 17:2) в Церкви.

Спаситель как на смерть принес за всех тело, так телом же опять проложил всем путь и к восхождению на Небо.

Говорит: «Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). Ибо Бог есть Отец Его по естеству, а наш – по благодати; и Богом Его сделался по Домостроительству, поскольку Он стал человеком, а наш Он Владыка и Бог по естеству.

Нашим преступлением вызвано человеколюбие Слова, чтобы Господь пришел к нам и явился среди людей.

Когда Он говорит: «Отец Мой более Меня» (Ин. 14:28), Он называет Отца большим Себя потому, что Сам стал человеком, но как Слово Отца Он равен Ему.

Людей, обратившихся в тление, Господь снова возвратил в нетление и оживотворил их от смерти присоединением к Себе тела, и благодатию воскресения уничтожил в них смерть, как солому – огонь.

Когда Он говорит: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46), Он говорит это от нашего лица. Потому что Он, «приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» и далее (Флп. 2: 7–8), и, как говорит Исаия, «Он взял на себя наши немощи и понес наши болезни» (Ис. 53:4),– поэтому Он и не за Себя страдает, но за нас; и не Он Сам оставлен был Богом, но мы, ибо для нас, оставленных, Он и пришел в мир.

Хотя умерло тело для искупления всех, но не видело тления, ибо воскресло всецелым, потому что было телом не кого-либо другого, но Самой Жизни.

Слову нужно было принять на Себя смертное тело, чтобы Им наконец могла быть уничтожена смерть и люди опять обновились по образу.

Слово Божие вочеловечилось, чтобы мы обожились.

Господь Иисус Христос научил вселенную знанию Отца, упразднил смерть и обещанием даровал всем нетление Воскресения. В начале этого воскресения Он воскресил собственное Свое тело и явил в крестном знамении памятник победы над смертью и ее разрушительностью.

Бог Слово потерпел поругание от людей, чтобы мы наследовали бессмертие.

Погиб бы род человеческий, если бы Владыка и Спаситель всех, Сын Божий, не пришел положить конец смерти.

Когда я намеревался писать и принуждал себя помышлять о Божестве Слова, всякий раз далеко отступало от меня ведение и я сознавал, что в такой мере остаюсь позади, в какой думал постигнуть. Ибо не мог написать того, что явно представлял умом, а что писал, то делалось слабее даже и той малой тени истины, какая была у меня в мысли.

Тело Христа умерло не по немощи естества вселившегося Слова, но для уничтожения в нем смерти силою Спасителя.

Спаситель по естеству бесплотен и есть Слово, однако, по человеколюбию и благости Отца Своего, для нашего спасения явился нам в человеческом теле.

Слову Божию – истинной Жизни – как неприлично было Самому нанести смерть телу Своему, так несвойственно было избегать смерти, наносимой другими, и не преследовать смерти до истребления.

Господь, после того как доказал Свое Божество делами, приносит жертву за всех, вместо всех предавая на смерть Свое Тело, чтобы всех сделать свободными от ответственности за древнее преступление. О Себе же, в Своем нетленном Теле явив начало общего Воскресения, доказал, что Он выше и смерти. Итак, Тело, поскольку оно имело общую со всеми телами сущность и было Телом человеческим, хотя по необычайному чуду образовалось из одной Девы. Однако, будучи смертным, по закону подобных тел, подверглось смерти. По причине же снисхождения в него Слова не потерпело свойственного телесной природе тления. И чудным образом в одном и том же совершилось и то и другое: и смерть всех приведена в исполнение в Господнем Теле, и уничтожены Им смерть и тление ради существующего в Нем Слова.

Вино в зарытом сосуде, когда цветет виноград в поле, слышит запах и цветет вместе с ним. Так и души грешников: они получают некоторое благодеяние от приносимой за них Бескровной Жертвы и благотворения, как знает и повелевает Бог наш, единый Владыка живых и мертвых.

Теперь же, поскольку Спаситель воскресил тело, смерть уже не страшна, но все верующие во Христа попирают ее как ничтожную и скорее решаются умереть, нежели отречься от веры во Христа.

Смерть, воцарившись, овладела людьми, потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление.

Тогда не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер.

Если прежде смерть была сильна, а потому и страшна, ныне же, по пришествии Спасителя, после смерти и воскресения тела Его, смерть пренебрегается, то явно, что она упразднена и побеждена Христом, восшедшим на Крест.

Смерть превозмогала над нами по силе уже закона, и невозможно было избежать закона, так как он, по причине преступления, постановлен был Богом.

Наподобие семян, бросаемых в землю, мы, умирая, не погибаем, но, как посеянные, воскреснем, потому что смерть упразднена по благодати Спасителя.

Радость, которую теперь ощущают души святых, есть наслаждение частное, как и печаль грешников есть наказание частное. Когда царь призывает своих друзей, чтобы ужинать вместе с ними, равно и осужденных, чтобы наказать их, то званные на вечерю еще до ее начала прибывают в радости перед домом царя, а осужденные, заключенные в темницу, пока не придет царь, предаются печали. Так должно думать о душах праведников и грешников, переселившихся туда от нас.

Самое тление в смерти не имеет уже власти над людьми, ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела.

Душа сотворена была созерцать Бога и озаряться Им...

Бог не только сотворил нас из ничего, но, по благодати Слова, даровал нам и жизнь по Богу.