Исаак Сирин Ниневийский

...Знай и то, что дела телесные много полезнее стихословия, совершаемого с парением ума.

Всякая молитва, которую совершаем ночью, да будет в очах твоих досточестнее всех дневных деяний.

Произноси стихи псалмопения твоего не как бы заимствуя слова из иного и не прими намерения непрестанно умножать дело моления твоего, чтобы не лишиться совершенно умиления и радости в молитве, но говори эти слова в молении твоем как бы сам из себя, с умилением, с постижением смысла их, как истинно понимающий свое дело.

...Дерзновение пред Богом бывает следствием частого с Ним собеседования и многой молитвы.

Не думай, что человек, привязанный к телесному, возымеет в молитве дерзновение пред Богом.

<Молитвенное созерцание> в такой мере выше <молитвенного услаждения>, в какой совершенный человек выше несовершенного отрока.

Когда предстанешь в молитве пред Богом, соделайся в помысле своем как бы муравьем, как бы пресмыкающимся по земле... и как бы немоществующим ребенком.

...Все роды и виды молитвы, какими только люди молятся Богу, имеют пределом чистую молитву.

Понудь себя к непрестанному труду молитвы пред Богом в сердце, носящем помысел чистый, исполненный умиления, и Бог сохранит твой ум от нечистых и скверных помыслов.

Молитва есть умерщвление мысли о похотениях плотского жития. Прилежно молящийся равен умерщвляющемуся для мира. Ибо отречься от себя – значит терпеливо пребывать в молитве. Из этого следует, что любовь Божия обретается в отречении от души своей.

Молитва для того, чтобы приобрести нам любовь Божию, потому что вследствие молитвы находятся причины любить нам Бога.

Не проси того у Бога, что Он Сам дает нам без прошения нашего, по Своему промышлению, что дает не только Своим и возлюбленным, но и чуждым познания Его.

Если просишь чего у Бога, и Он медлит услышать тебя вскоре, не печалься, потому что ты не премудрее Бога.

Не сочти безделием умножение занятия молитвой, чуждой развлечения, внимательной и продолжительной по той причине, что при этом уменьшил твое псалмопение. Возлюби более поклоны в молитве, чем псалмопение. Если оживет в тебе молитва, то она заменяет собою правило, состоящее из молитвословий. Если во время совершения твоего молитвенного правила тебе будет дано дарование слез, то не признай наслаждение ими безделием в отношении к твоему правилу, ибо благодать слез есть последствие полноты молитвенной.

Движение языка и сердца в молитве есть ключи; а что после этого, то уже есть вход в сокровенные палаты.

Молитва в чине своем выше милостыни.

Умирись сам с собою, и умирятся с тобою небо и земля. Постарайся войти во внутреннюю свою клеть и узришь клеть небесную; потому что та и другая – одно и то же, и, входя в одну, видишь обе. Лестница такого царствия внутри тебя, сокровенна в душе твоей. В себе самом погрузись от греха и найдешь там восхождения, по которым в состоянии будешь восходить.

В какой мере ум оставляет заботу об этом видимом и надеется на будущее, в такой же степени он утончается и просветляется в молитве.

Начало помрачения ума, первый признак помрачения, усматриваемый в душе, состоит в лености к службе Божией и молитве. Другого пути к обольщению нет, если она прежде не оставит этого подвига своего. Когда же она лишится помощи Божией, то она легко впадает в руки супостатов своих.

Молитва есть умерщвление понятий, свойственных воле плотской жизни. Ибо молящийся прилежно есть то же, что умерший для мира.

Кто познал, что имеет нужду в Божией помощи, тот совершает много молитв.

В какой мере вступил кто в подвиг ради Бога, в такой сердце его приемлет дерзновение в молитве его.

Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души.

Иногда же от молитвы рождается некое созерцание, и прерывает оно устную молитву, и молящийся в созерцании изумевает, цепенея телом.

Без смирения ум не может чисто заняться молитвою к Богу.

Страшен бесам, возлюблен Богу и Ангелам Его тот, кто горящей ревностью днем и ночью ищет Бога в сердце своем и искореняет из него искушения, посылаемые врагом.

Проси досточестного у Дающего без зависти, чтобы за мудрое свое хотение принять от Него и почесть.

Слезы во время молитвы — признак Божией милости, которой сподобилась душа в покаянии своем, признак того, что молитва принята и слезами начала входить на поле чистоты.

Если намерен ты предать душу свою на дело молитвы, очищающей ум, и на пребывание в бодрствовании ночью, чтобы приобрести светлый разум, то удаляйся от общения с миром.

Избегай тщеславия и будешь прославлен.

Тщеславие, по причине непрестанного мятежа и смущения помышлений своих, из всего встречающегося собирает нечистые сокровища и оскверняет сердце.

Веру же разумеем... воссиявающую в душе от света благодати, свидетельством ума подкрепляющую сердце, чтобы не колебалось оно в несомненности надежды, далекой от всякого самомнения.

...Душа, однажды и навсегда предавшая себя Богу верою и стяжавшая многими опытами познание содействия Божия, уже не заботится о себе. Связанная удивлением и молчанием, она не может возвратиться к средствам, которые представляет разум, и действовать ими, чтобы из-за их противоположного направления вере не лишиться Промышления Божия.

Слова, не постигаемые ведением, делаются понятными для нас при помощи веры. Для духовных тайн, которые выше ведения и которых не ощущают ни телесные чувства, ни разум, Бог дал нам веру.

...Несомненность веры в людях высоких душою открывается по мере того, как нравы их внимательны к житию по заповедям Господним.

Дом веры есть младенческое понятие и простое сердце.

...Вера требует единого чистого и простого образа мыслей, далекого от всякого ухищрения и изыскания способов.

Какое неизреченное богатство в волнах веры и в чудных сокровищах, преизливаемых силою ее!

Вера же дела свои вменяет благодати, потому и не может превозноситься...

Как телесные очи видят предметы чувственные, так вера духовными очами взирает на сокровенное.

Сокровищ веры не вмещают ни земля, ни небо.

Утверждение веры в Бога не то, что здравое исповедание, хотя оно и матерь веры; напротив того, душа видит истину Божию по силе жития.

Вера может делать произволение твердым и при отсечении членов в мучениях.

Не старайся в горсти своей удерживать ветер, т. е. веру без дел.

Вера есть дверь таинств.

Свет ума порождает веру, а вера порождает утешение надежды, надежда же подкрепляет сердце. Вера есть откровение разума; и когда помрачится ум, вера сокрывается, господствует над нами страх и отсекает нашу надежду. Вера по науке не освобождает человека от гордости и сомнения; освобождает же та, которая видима и воссиявает в смысле разуме, и называется познанием и явлением истины.

...Кто сам себя почитает премудрым, тот отпадает от Божией премудрости.

Бойся гордости, и будешь возвеличен.

...Гордость не понимает, что ходит во тьме, и не имеет понятия о мудрости.

Уничижающего и умаляющего себя Господь делает премудрым. Отпадает от премудрости Божией тот, кто признает себя мудрым.